Будущее - это не воспоминание о прошлом, а само прошлое, ожившее сегодня.

Многие считают, что прогнозировать будущее нужно, не отрываясь от земных, самых насущных дел: как накормить детей, чему их научить, чтобы легче приспособить к земной жизни, а витать в облаках - это дело философа и толку для обыденной жизни от философских раздумий быть не может. Но они забывают, что наиболее точные прогнозы погоды создаются "витающими в облаках" приборами. Земля и тропинки и дороги в будущее видны более четко тем, кто сумел оторваться от Земли, выпутаться из лиан жизненных джунглей. Философ должен заниматься этим по определению. А если его прогнозы будут парадоксальны, то эти парадоксы помогут думать, заинтересуют, и может быть истина покажет свое лицо без политической "паранджи". В аллегорическом стиле и в краткой форме прогноз философа сводится к формуле: будущее заложено в прошлом. Будущее нельзя увидеть глазами, услышать ушами, ибо оно еще не пришло. Зато прошлое уже прошло и можно достаточно спокойно рассекать его ткани скальпелем научного анализа, слышать в языке его логику, видеть его тени в искусстве. А в конечном счете добраться и до корней, которые все еще питают нас и будут питать все последующие жизни на Земле, а может быть и в космосе.

В отличие от традиционных футурологических моделей наша модель будущего построена не на анализе наиболее парадоксальных технических, экономических, культурологических и других количественных показателей, а на анализе антропологического материала, в силу чего она не пессимистична, не взывает к чуду, к немедленному воплощению, а реально, объективно, оптимистично фиксирует уже начавшийся поворот к будущему, рождаемому реальной практикой

стр. 237

(в сфере образования, здравоохранения, семьи и т.п.), где поворот назад, к прошлому использован на уровне онтогенеза личности и соответственно идет и может быть укоренен в масштабе филогенеза человека как рода.

А теперь возьмем для прогноза все, что может нам дать в первом приближении наука вообще, философия - в особенности. Предвидение - чрезвычайно сложный вид интеллектуальной деятельности; научное предвидение прежде всего требует концептуального обоснования. Нам необходимы концепции общества, развития или эволюции вообще, антропогенеза в частности. Необходима методология, или инструментарий поиска и обоснования предлагаемой гипотезы будущего. Изложение сути предлагаемой читателям теории будущего в краткой и парадоксальной форме может быть сведено к следующему.

Будущее человечества и прежде всего его ближайшие этапы - XXI-XXII вв. - представляют собой некое парадоксальное движение вспять, назад к прошлому во имя сохранения (путем актуализации) того содержания, которое было задано антропогенезом, но не востребовано нашей прошлой (4-5-тысячелетней) историей и без которого будущее вообще вряд ли может состояться. Скачок "вспять" не будет простым линейным перерывом непрерывности с отторжением, "зачеркиванием" тех векторов восхождения к будущему, которые сложились в настоящем. Наоборот, уже сейчас этот скачок наполнен сложнейшим содержанием, в структуре которого проявляется то, что было "забыто" историей или осталось на ее "обочине". Но логически вытащить из небытия эти предпосылки будущего можно наиболее эффективным образом только тогда, когда история возникновения антропосферы и создания природой субъекта исторического процесса предстанет перед нами как наше прошлое, несущее в себе будущее.

Человечество достигло сейчас не края, а поворота. Хотелось бы напомнить, что прогнозы будущего, подготовленные профессионалами на основе количественного анализа, или не сбывались (например, перенаселенность Земли к 2000 г.), или были сопряжены всегда с негативными выводами: экологические катастрофы, деградация морали, обвал психических болезней, неврозов, гипокинезии и т.д. Эти прогнозы, хотя и устрашают, но не меняют сути поведения человека, ибо человечество

стр. 238

адаптировалось к страху, пережив за свою многовековую историю бесконечные войны, преступления, хищничество в отношении природы и самого себя, своей сущности, своей души.

Кроме того, прогнозировать негатив значит лишать человека будущего. Но позитивный или сложный прогноз не может быть построен на основе количественных показателей, ибо они касаются только последних веков, а корни будущего лежат в глубине многих тысячелетий истории; скорее всего, они скрыты от нашего визуального (количественного) наблюдения за первым поворотом жизни к разуму, т.е. в антропогенезе.

Наше сегодня - это второй поворот к развитию человека. Геометрический образ сегодняшнего поворота к будущему -это новый виток спирали, который начинается не внезапным взрывным "подскакиванием" всего человечества вверх, а спокойным, слабо ощутимым шагом назад. Это возвратное движение соответствует научной логике развития и иллюстрирует законы отрицания отрицания, накопления сложности и т.д. Но наша задача не в том, чтобы наложить матрицу известных всеобщих законов на современную ситуацию и спокойно ждать будущего, а в том, чтобы найти конкретный механизм движения назад и вверх, показать телесную реальную природу этого движения и, по возможности, приспособить себя, свою психику к тому шагу истории, который нам все равно предстоит сделать. Но легче шагать не со слепым поводырем, а с отрытыми глазами и по своей воле.

Философское мышление, на наш взгляд, обладает наиболее эффективными методами качественного анализа истории, в том числе и будущего как этапа эволюции человечества. Конкретизируя проблему будущего, выделяем для анализа в качестве основного объекта эволюцию Homo sapiens как биологического вида - с одной стороны, и социального субстрата - с другой. Иначе говоря, человек - это субъект исторического прогресса, интегральное социальное существо, в структуре которого можно выделить ("логически вычесть") биологический субстрат. Развитие биологии человека и общества подчинено биологическим законам, изучаемым естественными науками. Но поскольку человек как вид подчинен и историческим

стр. 239

законам, его эволюция анализируется методами и языком не только биологии, но и истории(1).

Таким образом, концепцию будущего как шага назад к антропогенезу, или точнее, аналогу антропогенеза, нельзя строить без тех открытий, которые сделаны историками, антропологами, психологами и т.д. Обозначая будущее как возврат к антропогенезу, мы не имеем в виду буквальное повторение антропогенеза, а лишь его аналог, имеющий черты сходства, но и существенные различия. Сходство имеет несколько явных признаков. И антропогенез, и ближайшее будущее (XXI-XXII вв.) - это переходные этапы истории. Переходный этап квалифицируется нами не как сумма прошлого и будущего, а как целостная система со своими внутренними законами. Как антропогенез содержит в себе веер векторов движения к будущему, так и наш этап поворота имеет сложную картину всевозможных направлений цивилизационных процессов, различающихся по регионам, народам, типам культуры, языка и т.д. Но главное сходство в том, что каждый переходный период не имеет жесткой детерминации выбора историей центрального, или магистрального движения к будущему. Ряд векторов или направлений остается не реализованным, "уснувшим", но не исчезнувшим в небытии. Иначе говоря, переходный период богаче потенциальным, а не актуальным содержанием. Здесь надо отметить, что у каждого народа потенциал будущего требует специального анализа.

Актуальная содержательность исторического процесса характерна для ставших, спокойных, а не переходных состояний эволюции. На этапе поворота (перехода) более ярко проявляется биогенетический закон Геккеля- Мюллера: онтогенез воспроизводит ступени, фазы филогенеза. Можно предположить, что антропогенез является первичной формой филогенеза, то есть качественно разделен на фазы и структуры, которые воспроизводятся затем в онтогенезе.

Онтогенез в обществе - это этап исторического процесса, отличающийся от других особенностями биологического субстрата. Наиболее значимым для оценки эволюционных фаз, типов филогенеза вида Homo sapiens является изменение генетической основы психофизиологических свойств человека как личности - суггестивность и контрсуггестивность. Причем

1 Оконская Н.Б. История и биология. Пермь, 1993.

стр. 240

коитрсуггестивность имеет два типа, из которых исторически первым в период антропогенеза возникла невнушаемость, а вторым наиболее поздним и зрелым - собственно контрсуггестия.

Мы берем на себя смелость утверждать, что весь этап цивилизации от первобытности до наших дней - это преимущественное развитие суггестивности с некоторой добавкой контрсуггестивности, а поворот, переживаемый нами, это еще не смещение эпицентра от суггестивности к контрсуггестивности, но лишь начало его, то есть первый этап невнушаемости, повторение той логики, которая уже имела место в антропогенезе.

Обобщая теорию антропогенеза, разработанную Б.Ф. Поршневым и другими, можно утверждать, что если становление вида Homo sapiens на первом этапе было связано преимущественно с суггестивностыо, то все последующие этапы явственно "работали" (повторяя филогенез) именно на суггестивность, накапливая ее. Суггестивность можно определить как свойство или способ организации человека. Суть его состоит в подавлении инстинктов, подавлении и ограничении роли первой сигнальной системы(2). А контрсуггестия, будучи антиподом суггестивности, в конечном счете, должна выполнять более сложную функцию - гармонизации первой и второй сигнальных систем(3).

Уже первобытное общество обнаружило глубокий диссонанс, дисгармонию первой и второй сигнальных систем, но не смогло реализовать тот вектор возможностей развития личности, который заложен в генетике поколений периода антропогенеза. Поэтому проблема нашего сегодняшнего дня встала перед историей несколько тысячелетий тому назад. Вся дальнейшая история усугубила односторонность выбора суггестивных свойств личности в качестве основания и типологии личностной структуры общества.

История свидетельствует, что на протяжении всех веков статистически наиболее распространенным оказался тип суггестивной личности. Под этим типом мы понимаем группы людей, в основе поведения которых лежат психофизиологические свойства внушаемости. Наличие этого типа предполагает

2 Поршнев Б.Ф. С. 365, 406-424.

3 Там же. С 376, 483.

стр. 241

возникновение и распространение "теневого" типа личности -суггестора. Оба этих типа оказались более востребованными историей, чем тип контрсуггестора, не столько благодаря естественному, сколько искусственному (социальному) отбору.

Человек, не имея конкурентов в биосфере, использовал типы суггестора и суггестивных личностей для самоограничения вида Homo sapiens через бесконечные войны и агрессии против самого себя вплоть до каннибализма и некрофилии. Геноцид (религиозный, политический, экономический и т.д.) как форма пресечения размножения Homo sapiens невозможен без избыточной (по массе и интенсивности) суггестивности тех групп людей, которые вынуждены были подчинять свои инстинкты логике социально-экономических процессов.

Эта избыточность достигла критической массы в XX в. Например, чтобы в концлагерях и "гулагах" уничтожить 30-50 млн. людей, надо было задействовать на эту работу в 10 раз (условно) большее количество людей. Вместе с войнами XX в. под давлением обстоятельств оказалась почти полумиллиардная масса активного населения Земли. Вся эта масса могла выполнять свои навязанные историей функции только "благодаря" суггестивности, разделившись на суггесторов и внушаемых; но в том и другом варианте эти типы личности могли действовать, только отчуждая от своей личности свойства контрсуггестивности.

Кроме того, не забудем, что целевому, а не страховочному, геноциду подвергался прежде всего тип - носитель контрсуггестивных качеств. Итак, вместо гармонии психического склада личности в типологии "лица истории" (назовем так обобщенно и образно личностную структуру общества) преобладало почти в абсолютных цифрах направление к накоплению суггестивности. Взрыв или поворот истории назад к истокам стал неминуем.

Некоторые говорят, что мы уже проскочили этот поворот и идем не назад, а прямо к гибели! Нам будущее представляется в более оптимистичном варианте. Факты свидетельствуют, что сегодняшнее молодое поколение несет в себе большее количество генов (условно) контрсуггестивности. То есть поворот мы не проскочили, мы его начали и он на4 не нравится, ибо, очевидно, первая стадия - невнушаемость - которую мы переживаем, больше выглядит как негатив, ибо выполняет

стр. 242

функцию разрушения, уничтожения суггестивности, а значит, похожа на своего антипода как своеобразная внушаемость невнушаемости. Это проявляется на уровне фенотипии как слабая управляемость, ослабление обучаемости, нежелание учиться на чужих, а не своих ошибках.

В конечном счете самым жестоким проявлением невнушаемости сейчас является разрыв времени, поколений, безжалостность к старшим, слабым и т.д. Посетуем об этом, но согласимся, что наши вздохи (речь идет преимущественно о России и других странах, бывших в эпицентре войн и геноцида) о прошлом нельзя принять за логику истории. Она повернула в целесообразную, т.е. нужную целому сторону - назад, ибо там, в лоне истории становления общества (антропогенеза) лежат корни столь нужных сейчас изменений в типологии личности.

Человек не приобрел бы вместе с речью, словом (естественным суггестором) еще и сознания (знания), если бы уже в те времена речь не приобрела информационной функции и не смогла бы выполнять наряду с функцией диктата, приказа функцию носителя знания, а соответственно покоилась не только на субстрате суггестивноети, но и контрсуггестивности - равновесия первой и второй сигнальной системы.

Итак, когда социум развивается в направлении деструктивных связей с природой, нужно, во-первых открыть логику таких синтетических процессов, а, во-вторых, "изобрести" новую так же синтетическую логику (где социальная программа имела бы аналоговую форму в биологическом, природном материале), и тогда плотина будет работать во изменение "непонравившегося" н<1м направления.

Интересным, но не реализованным в данной статье моментом философии будущего является обоснование объективных (в том числе природных) механизмов восхождения к будущему. В первом приближении рассмотрим их на примере законов целостности биосферы. Сейчас биосфера, испытывая давление социума, "защищается" от него, по-видимому, традиционными механизмами, в частности, - ограничением размножения вида, претендующего на единственность, или полную монополию существования.

Человек при помощи социальных механизмов в какой-то мере уже создал себе такую монополию, поэтому воздействие

стр. 243

на него через традиционные биосферные цепочки жизни (хищники - травоядные, паразиты и их "жертвы" др.) невозможно. В этом случае очевидно целостная система взаимозависимостей пускает в ход новые социально опосредованные типы ограничения монополии на выживаемость. Они более мощны, но вместе с тем легче выходят из-под контроля, ибо в большинстве все воздействия спровоцированы человеком. К социоприродиым ограничителям негативной силы человека по "эхотипу" (как, например, встречный пожар останавливает начавшийся ранее) можно отнести аккумуляцию геофизических катастроф, химизацию продуктов потребления и окружающей среды, в том числе в первую очередь воздуха, воды, почвы, что не может не привести к снижению распространенности и долголетия Homo sapiens.

Мы должны научиться учитывать в качестве защитных сил и работу психофизиологических механизмов, к которым относим остаточные результаты избыточной суггестивности. Это и деформация инстинкта размножения, и диктат сексуальности над высшими эмоциями любви, творчества, восхищения, веры и многое другое. Самым страшным последствием служит гибель родительского инстинкта. Причины, действующие в этих явлениях, без сомнения, социальны, но их механизм, их основа - это разрушение инстинкта под влиянием массового самовнушения безвредности, типа "мирного атома", или же замещение одного инстинкта другим и т.д.

Все рассмотренные выше негативные процессы, безусловно, по своей сущности родились в недрах социума и поэтому, казалось, могут быть сравнительно легко приостановлены изменением социальных установок. Но все они оказались параллельными с интересами биосферы в целом, а вероятно, и совпадают с сущностными силами той космической пирамиды, на вершине которой мы так царственно устроились, фактически "протянув ножки". Когда социум развивается в направлении деструктивных связей с природой, имеющем такую мощную подпитку как требования (или логику) природы в целом, то произвольно остановить движение в этом направлении с помощью только социального диктата невозможно. Доступно ли это современному человеку, когда он все еще вздыхает от перенаселенности, правда, не в эпицентре цивилизацирнных процессов, но во всяком случае боится и предсказывает

стр. 244

(особенно в 70-80-е годы) избыточность едоков и потребителей. На этом достаточно простом примере можно убедиться, что предсказания будущего на основе количественных социальных показателей жизни зачастую ошибочны. Они и не сбываются, и не являют собой собственно научных прогнозов. Количественный анализ в прогностике не должен опережать качественный, сущностный.

Философия в этом плане обладает наиболее эффективными методами качественного прогноза. Одним из этих методов мы воспользовались, чтобы остановить внимание человечества на эволюции Homo sapiens как объективном закономерном процессе. На его основе современный период истории оценивается оптимистично не как деградация, деформация или тем более не как гибель человечества, а как необходимость дальнейшего филогенеза, сходного по некоторым показателям с антропогенезом: суть этого периода состоит в глубоком качественном преобразовании субстрата общества, типологии его личностной структуры как целостности и как внутренней структуры личности каждого индивида.

* * *

Будущее человека и общества, складывающегося в результате интеграции всех природных и социальных законов, "сценарий" интегративной системы каждого нового этапа истории "записан" на языках множества различных наук. Но обобщение этой информации требует значительного обоснования философского знания и методологии. В частности, речь идет о возрастании роли антропологического подхода в языках всех наук. Но все это рождает новые гипотезы, предположения и программы, нуждающиеся в дальнейшем обсуждении. Будущее человечества (300-500 лет) - это новый шаг в эволюции Homo sapiens, 2-ой этап антропогенеза (аналогичный по глубине качественных преобразований периоду возникновения человека), где произойдет изменение принципа и способа организации психики человека (маркером служит суггестив-ность и контрсуггестивность), а соответственно преобразуется вся среда, в которой работает педагог и любой воспитатель, типология мышления, речи, общения, деятельности, социальных институтов и т.д.; в результате данных изменений будут реализованы генетические возможности, заданные первым

стр. 245

этапом антропогенеза, но "уснувшие", как невостребованные нашей более чем пятитысячелетней историей (показатели-маркеры -те же: суттестивность и контре угтестивность).

В любой органической системе (какой является Земля, биосфера, общество, человек как род и как индивид) прошлое не умирает. Если жива система - оно живет и функционирует в нас сейчас, и будет жить в будущем. Но мы не помним и не хотим помнить об этом потому, что отступило в тень, в кажущееся небытие, оно свернуло, сконцентрировало все свое содержание в памяти клеток, в генофонде человека и памяти общества. В условиях спокойной устойчивой гармонии бытия наша память спит. Но катастрофы, кризисы, переходы от одного способа существования к другому, трагедии личности и духа - все это пробуждает тени прошлого в нашей памяти, и мы начинаем вдруг его видеть, слышать и просим помочь нам перешагнуть через пропасть, войти в будущее.

Для наших размышлений о будущем много причин, одна из них чисто практического характера. Мы предполагаем, что современному человеку можно помочь войти в будущее без груза непоправимых ошибок, болезней, иллюзий и страхов, если науки, в частности философия, антропология, история и т.п., объединившись с практикой в лице педагогов, медиков, воспитателей, создадут некую, пусть первоначально слабо отрепетированную программу коррекции способностей, функций, установок каждой личности и целого поколения на основе предполагаемой концепции будущего. Будущее человека третьего тысячелетия глазами второго тысячелетия - это и есть программа развития. Хотелось бы, чтобы она была составлена на основе глубокого научного анализа, с одной стороны, и конкретной эмпирии, проверяющей теорию - с другой.

Теоретически "осевая линия" нашего исследования направлена на объединение "высокой", но не оторванной от земли теории, и земной, но не приземленной работы практиков, реально вносящих в тело и душу детей будущее. Это делают педагоги, психологи, психиатры, медики, воспитатели, тренеры, и от их труда зависит, войдет ли та или иная идея философии в будущее столетие или более того.

Постоянный адрес данной публикации: