Традиция их отождествления восходит к XVIII веку. А. Н. Радищев в "Путешествии из Петербурга в Москву" назвал крепостных рабами. Правда, уже в ту пору были противники подобного отождествления. А. С. Пушкин возразил Радищеву, доказывая, что крестьянина нельзя считать рабом (1). Однако их сближение продолжается и поныне. В 1970 г. известный американский экономист Е. Домар выдвинул гипотезу общего происхождения рабства и крепостного права как следствия дефицита рабочих рук. Его поддержал П. Колчин, посвятивший двум формам несвободного труда фундаментальное исследование (2).

Сложность сравнения рабства и крепостного права в том, что это не только качественно разные инструменты (несмотря на мнение Колчина, утверждавшего, что со второй половины XVIII в. крепостное право превратилось в разновидность рабства (3); они встроены в разные социальные системы. С учетом указанных обстоятельств такое сопоставление допустимо, поскольку позволяет выяснить сходство и различия двух форм принудительного труда, а через них - и двух обществ. Для типологии принудительного труда характерен сходный социальный статус работников, личная зависимость, отсутствие собственности, бесправие. Они одинаково не распоряжались своей жизнью, их продавали, разъединяли с семьями, контролировалась их личная жизнь.

Принудительный труд воспитывал отношение к работе как к проклятью. Ее ненавидели, всячески старались избегать. У рабов преобладало пассивное "каждодневное сопротивление в форме лживости, притворства, стремления уклониться от работы" (4). То же было свойственно и русским крепостным. Труд по принуждению характеризуется низкой производительностью, незаинтересованностью работника в результатах. В России существовало выражение "работать, как на барщине" - без охоты, лениво. В пореформенное время мужики-хуторяне и немцы Поволжья отказывались нанимать бывших помещичьих крестьян, поскольку те не привыкли к интенсивной работе. Они говорили: "Вы у нас не выдержите" (5). Принудительный труд предполагает использование примитивных орудий, ни раб ни крепостной не станут их усовершенствовать. Для обоих институтов характерна жесткая организация труда, строгий контроль за выполнением задания (групповая и урочная системы), а также целый комплекс мер принуждения и наказания.

Супоницкая Ирина Марковна - доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории РАН.

стр. 52

Есть типологические черты в поведении и менталитете рабов и крепостных. В их среде ценятся не трудолюбие, не профессионализм, но хитрость, ловкость, изворотливость, доходящая до обмана. Безысходность порождала пьянство. Главное в принудительном труде - подавление личности, достоинства человека. Раб и крепостной не уважают ни себя, ни другого. Не владея своей собственностью, не склонны считаться с чужой.

Американскому рабству, и русскому крепостничеству свойственно пате- рналистское отношение к работникам. Помещикам и рабовладельцам также присущи определенные типологические черты: сходный образ жизни порождал презрение к физическому труду- уделу рабов и крепостных, праздность, одинаковые забавы (охота, карты, балы, вино), рыцарский этикет. Американский посол в России в 1860-е годы К. Клей, родом с Юга, писал в мемуарах, что у южан больше сходства с русскими дворянами, чем со своими северянами (6). Своеволие, высокомерие получили широкое распространение. "Все отношения между хозяином и рабом,- заметил Т. Джефферсон,- представляют собой постоянное проявление самых бурных страстей, самого упорного деспотизма, с одной стороны, и унизительного повиновения - с другой". О том же писала в дневнике спустя полвека богатая плантаторша из Джорджии Г. Томас, владелица почти сотни рабов: "Я придерживаюсь мнения, что институт рабства приводит больше к деградации белого человека, чем негра, и оказывает очень вредное влияние на наших детей" (7). Подобные наблюдения можно обнаружить и в сочинениях русских писателей.

Россия и американский Юг - аграрные общества; для них характерны крупное землевладение, резкая социальная поляризация, кастовость (в России она приняла форму сословности), высокая концентрация богатства. В 1857г. 22,5% дворян, имевших 100 и более душ, владели 80,5% всех крепостных. На американском Юге перед гражданской войной плантаторы (владельцы 20 и более рабов), составляли 12% рабовладельцев, им принадлежала половина всех рабов (8).

Сходны причины отмены американского рабства и крепостного права, их последствия. Возникнув примерно в одно и то же время (XVI-XVII вв.), они были отменены почти одновременно (крепостничество- в 1861г., рабство - в 1863 г.). И то и другое тормозило модернизацию обеих стран. Оба эти института оставили след в дальнейшем развитии общества.

Таковы некоторые общие типологические черты принудительного труда. Однако куда больше различий. Россия и американский Юг представляли собой качественно разные социальные системы. Сходство рабства и крепостного права во многом было чисто внешним. Колчин назвал экономику России "сеньориальной", тем самым сблизив ее с западноевропейским средневековым обществом, с чем вряд ли можно согласиться. О неправомерности отождествления русского крепостничества с западным писал М. Блок (9). В традиционном, патриархальном русском обществе с мало развитыми рыночными отношениями институт частной собственности не играл решающей роли, она принадлежала государству. Юг, являясь частью США, возник как современное, то есть рыночно ориентированное, гражданское общество.

Различны и причины происхождения двух институтов. Развитие рабства было связано с дефицитом рабочих рук в английских колониях. На Юге плантационные культуры с круглогодичным сельскохозяйственным циклом требовали постоянной рабочей силы. В России прикрепление крестьян к земле происходило в период становления централизованного государства и являлось частью процесса подчинения государству, нуждавшемуся в пополнении казны, всех слоев населения (10). Крепостное право в России- институт государственный, это система принудительного труда в несвободном обществе, где все жители- "слуги государевы".

Рабство Юга, напротив,- система принудительного труда, встроенная в общество свободных граждан, поэтому оно носило капиталистический характер. Раб - частная собственность владельца, его движимое имущество. Главный принцип американского рабства - экономическая эффективность.

стр. 53

В рабе ценились прежде всего рабочие руки, выгодное вложение капитала и относились к нему так же, как к рабочей скотине и сельскохозяйственным механизмам. "Управление рабами и забота о них является важной частью бизнеса,- писал плантатор в 1857г.- Хорошее обращение с рабами, их умеренная работа и естественный прирост- источник большой прибыли для владельца" (11).

Крепостной тоже рассматривался как имущество, но между помещиком и крепостным стояло государство. Помещик выступал как посредник, ответственное лицо государства, контролирующее выполнение крестьянами государственных податей и повинностей, гарант общественного порядка. Он должен был следить за сохранностью налогоплательщиков, помогать крестьянам в несчастных случаях (неурожай, болезни, пожар), то есть обеспечивать их выживание. "Помещики должны пещись о содержании и призрении крепостных людей",- говорилось в ст. 1104 Свода законов Российской империи. А ст. 1103 гласила: "Владелец в случае неурожая, не сбивая крестьян с пашни, а дворовых со двора, обязан доставлять им способы пропитания, побуждая к работе и воздерживая от нищенства" (12).

Существенно различались помещичье хозяйство и рабовладельческая плантация. Плантационное хозяйство представляло собой крупное товарное производство, оно работало на мировой рынок, будучи рассчитанным на получение прибыли. Южные плантаторы- предприниматели, владевшие, в отличие от северных бизнесменов другой формой собственности, которая и обусловливала их экономические интересы. "Плантацию,- утверждал хлопковый плантатор Б. Барроу из Луизианы,- можно рассматривать как машину. Чтобы она действовала успешно, все ее части должны быть единообразны и точны, а направляющая сила - регулярной и устойчивой. Хозяину, если он занимается своим бизнесом, следует быть этой направляющей силой" (13).

Поскольку от рабства зависела прибыльность хозяйства, плантатор обычно сам занимался его управлением. Только самые крупные плантаторы нанимали управляющих, оставляя за собой самые общие вопросы хозяйствования. Не справедливо представление об американском рабовладельце как о некоем рутинере, не заботящемся о нововведениях и чуждом всякому техническому прогрессу. Стремление к эффективности хозяйства побуждало применять новые технологии. Достаточно вспомнить, как быстро распространилась хлопкоочистительная машина И. Уитни, позволившая организовать массовое производство хлопка. То же произошло с использованием парового двигателя при переработке сахарного тростника. Перед гражданской войной его применяли 2/3 сахарных плантаторов (14).

Помещичье крепостное хозяйство - нетоварное; оно работало в основном на самообеспечение. Товарное земледелие в Европейской России составляло в 1850-е годы 18%. За 400 лет, с XV по XIX вв., уровень урожайности оставался неизменным и очень низким - сам-3 (15). Неразвитость торговли, внутреннего рынка не стимулировала развитие сельского хозяйства, не способствовала его интенсификации. Имения богатейшего дворянского рода Юсуповых, насчитывавшие свыше 17 тыс. душ крепостных мужского пола и 222 тыс. дес. земли в 15 губерниях, до 1820-х годов носили исключительно потребительский характер. Рост их бюджета в следующее десятилетие объяснялся расширением кредитных операций - закладом крестьянских душ (была заложена почти половина крепостных душ)(16).

Князья Юсуповы, как и большинство владельцев других крупных имений, редко бывали в своих вотчинах. Главные канцелярии крупных поместий обычно находились в Москве и Петербурге. Порой во главе их, как у графов Воронцовых, стояли бывшие государственные чиновники. Бюрократический управленческий аппарат был значительным. У Воронцовых на его содержание уходило в 1801-1810 гг. 10-11% оброка (17). В центре мало знали о реальном положении дел на местах. Сложные вопросы согласовывались с барином, нередко проживавшем за границей. Подобная система управления способствовала воровству, произволу управляющих. Таким образом, помещик вовсе не был даже "грубым эквивалентом плантатора"

стр. 54

(П. Колчин (18)). Он не являлся предпринимаетелем и не стал им позднее. Русские предприниматели вышли из купцов и крестьян-оброчников.

Различие между характером плантаторского и помещичьего хозяйства определяло разницу в отношении к работнику. Рабы ценились по силе труда, его количеству и качеству. Они делились на: полного работника, 3/4 работника, половину, четверть рабочей силы. Особенный интерес для плантатора представляли профессионалы - ремесленники, механики. В России же крепостную рабочую силу делили на "тягло" (муж и жена, то есть семья), причем вне зависимости от количества и качества труда, а также на "ревизские души" (учитывались только мужчины). Эти категории служили единицами обложения повинностями и податями - помещику и государству. Государственный интерес соединялся с частным. Тягловый возраст мужчин- с 18 лет до 55, женщин - до 50 лет. Помещики, как и рабовладельцы, активно вмешивались в брачные отношения крестьян. Они старались пораньше выдать девушку замуж, чтобы создать новое тягло.

, Из-за недостатка рабочих рук рабы на американском Юге стоили дорого, поэтому рабовладелец ценил труд раба. Порой на тяжелых работах предпочитали использовать даже наемных белых- ирландцев. В России крепостной труд всегда был дешев, а профессионализм ничего не стоил. Помещик мог по своей прихоти отправить на пашню крепостного художника, артиста (19).

Дешевизна труда делала невыгодным применение сельскохозяйственной техники. Дворяне иногда отказывались использовать молотилки, поскольку крепостным женщинам было бы тогда нечего делать. Дешевый труд позволял помещикам содержать огромную дворню, превышавшую порой 200 человек. У матери Тургенева бывало до 300 человек, а в имениях Воронцовых дворовых насчитывалось 429 душ мужского пола, чего рабовладелец не мог себе позволить (20).

В целом же по стране доля дворовых постепенно росла - с 4% по 8-ой ревизии (1835 г.) до 6,8% по 10-ой ревизии (1857 г.). Такой категории крестьян, как дворовые, то есть оторванные от земли, не знали во Франции и Германии. В Германии услужение в помещичьем доме- временная обязанность крепостных. В России, их было значительно больше, чем фактически требовалось домашней прислуги (21). Положение дворовых - самое унизительное, ибо их жизнь целиком зависела от помещика, что сближало их с рабами. Среда дворни это порождала бездельников, "дармоедов", холуйство.

И вместе с тем статус крепостного и раба существенно различался. Крепостной крестьянин имел свой дом, орудия труда, участок земли, пусть находившийся не в частной собственности, а в пользовании. Здесь он самостоятельно хозяйничал. За крестьянином, наконец, стояла община, помогавшая в трудную минуту. Крепостной был более независим в своих действиях, чем раб, ничего не имевший и все получавший от хозяина. В крупных плантациях даже дети воспитывались вместе, чтобы не надо было отвлекать женщин от работы. Пищу готовили для всех рабов.

К рабской жизни близко положение крестьян на месячине, участившейся в XIX в. с развитием товарных отношений. При ней помещик отбирал у крестьян землю, давал им жилище и полное содержание, всю неделю они работали на него его же орудиями. Но такая форма принудительного труда не распространилась в России, вызывая отчаянное сопротивление крестьян. Они обращались с жалобами к начальству, царю, а при невыносимых условиях убивали своего мучителя (22).

В отличие от раба, крепостной работал на помещика три-четыре дня в неделю, остальное время на себя, что делал охотнее и лучше, хотя ему, как правило, не хватало времени на то, чтобы хорошо обработать свой надел. Небрежность работы на барской земле, постоянная спешка, вызванная условиями рискованного земледелия, мешали развитию навыков тщательного труда (23). У рабов тоже порой бывали небольшие огороды, они выращивали птицу, иногда на продажу, но торговал этими продуктами обычно их хозяин, лишая рабов даже элементов самостоятельности.

стр. 55

Казалось бы, труд крестьянина должен быть производительнее ведь он работал и на себя, значит, имел больше шансов освободиться от зависимости. Но условия натурального хозяйства не стимулировали роста производительности труда. Крестьянин в лучшем случае мог прокормить себя. Труд полностью незаинтересованного раба оказывался производительнее, благодаря усилиям рабовладельца, который в погоне за прибылью максимально использовал рабов. Наиболее рациональные плантаторы прибегали к мерам не только принуждения, но и поощрения. Крупный плантатор из Миссисипи Т. Дэбни, владелец 500 рабов, каждую неделю во время уборки урожая премировал лучших сборщиков хлопка (первая премия - 1 долл.). Хорошим сбором хлопка за день у него считалось 500 фунтов, тогда как у других плантаторов - 350-400 фунтов

В России не все крепостные крестьяне работали на барщине. Перед отменой крепостного права около 40% крепостных являлись оброчниками, отдавая помещику оброк натурой или деньгами. Крепостной-оброчник был несравнимо свободнее. Он сам решал, куда уйти на заработки. Целые деревни, получив паспорта, отправлялись на промыслы, в города. Одни деревни поставляли ямщиков, другие - ремесленников, третьи занимались промыслами у себя дома. В рассказе "Хорь и Калиныч" И. С. Тургенев сравнивал барщинного крестьянина черноземной губернии и оброчного из нечерноземной, показав, как разные формы труда влияют на характер, поведение, даже на внешний облик человека. "Орловский мужик невелик ростом, сутуловат, угрюм, глядит исподлобья, живет в дрянных осиновых избенках, ходит на барщину, торговлей не занимается, ест плохо, носит лапти; калужский оброчный мужик обитает в просторных сосновых избах, высок ростом, глядит смело и весело, ...торгует маслом и дегтем и по праздникам ходит в сапогах" (25).

Со второй половины XVIII в. постепенно отменялись ограничения на экономическую деятельность крестьян, в том числе и крепостных. В XIX в. они могли торговать, заводить фабрики(26). Некоторые в обход закона покупали землю. Крупные капиталисты из крестьян получали купеческие права 1-ой или 2-ой гильдии. Именно крестьяне-оброчники стали основателями национальной текстильной промышленности. Разбогатев, они покупали себе вольную, переходили в другое сословие, хотя выкуп оставался в России редкостью.

Крепостные на оброке напоминали наемных рабов. На американском Юге наем рабов распространился с 1840-х годов, что было связано с дефицитом рабочих рук и дороговизной рабов, цены на которых постоянно росли. Однако снова сходство оказывается внешним. Рабам, особенно на верхнем Юге (Мэриленд, Вирджиния, Северная Каролина и др.), хозяева разрешали порой самим находить работу и отдавать им часть заработанных денег. Так было с известным аболиционистом, бывшим рабом Ф. Дугласом, приносившим хозяину в конце каждой недели 3 доллара(27). Впрочем, после восстания Н. Тернера в 1831 г. подобная практика была запрещена. Чаще сами хозяева отдавали рабов на разные виды работ. Промышленники предпочитали не покупать, а нанимать рабов. Но и при найме рабы оставались рабами. Даже освобождение не давало им полной свободы: они оказывались изгоями в белом обществе. Черный цвет кожи был клеймом рабства на всю жизнь. Расовый характер американского рабства усиливал кастовость общества Юга, чего не знали русские крепостные.

Патернализм на Юге США и в России также имел разное содержание. У рабовладельца он был рыночный, рациональный. Рабовладелец заботился о дорогой собственности, поэтому уделял внимание уходу за рабами, питанию, лечению, с особым интересом рабовладельцы относились к определению оптимального рациона питания полевого раба, количеству мяса, необходимого для восстановления его сил. В журналах серьезно рассматривался вопрос: следует ли рабам разрешать готовить себе пищу или нет. Один из авторов писал, что лучше, если готовит один черный на всех, поскольку в спешке они могут приготовить недоброкачественную пищу(28).

стр. 56

Управляющий обязан был следить за едой и одеждой рабов, состоянием их здоровья. Владелец хлопковой плантации среди правил для управляющего записал: "Больного следует посещать не менее 3-х раз в день и ночью... Особенно внимательно нужно следить за детьми, поскольку их выращивание не только долг, но и самая прибыльная часть плантационного бизнеса". А журнал "The Bow's Review" советовал: "От негров следует требовать, чтобы они содержали в чистоте свой дом и двор" (29). Забота о прибыльности плантации заставляла рабовладельца контролировать не только работу в поле, но следить за всей жизнью рабов, что сделало рабство Юга, по выражению писателя У. Стайрона, "системой психологического гнета, хуже которого не знает история" (30).

Поскольку рабы были дороги, а работорговля с 1808г. запрещена, чрезмерно жестокое обращение с рабами, тем более их убийство, не носили массового характера даже на нижнем Юге. "Было время,- писал плантатор из Миссисипи в 1849 г.,- когда, отбрасывая гуманность, фермер мог убить раба, изнурять его до предела, чтобы потом купить другого. Но сейчас не так. Цена на негра слишком высока в пропорции к цене хлопка, и это заставляет тех, кто ими владеет, сохранять их так долго, как только возможно"(31). Поэтому случай, описанный Г. Бичер-Стоу в романе "Хижина дяди Тома",- убийство полевого раба ("prime hand"), каким был Том, да еще во время уборки урожая, маловероятен. Английская актриса Ф. Кэмбл, жившая в 1838-1839гг. на плантации в Джорджии, заметила, что история смерти Тома "неправдоподобна, поскольку цена раба защищает его жизнь от страстей хозяина" (32).

Северянка Бичер-Стоу провела лишь несколько лет на границе с Югом, в г. Цинциннати (шт. Огайо) и не знала подробностей жизни нижнего Юга. У. Фолкнер, родом как раз с глубокого Юга, хотя и жил в более позднее время, писал: "Хижина дяди Тома" была инспирирована активным и неверно направленным чувством сострадания, а также неосведомленностью автора относительно ситуации, которую она знала только понаслышке" (33).

Плантаторы заботились о рабах: лечили, строили церкви, дарили подарки на праздники, называя их "своей черной семьей". Они хотели быть для них отцами, но руководствовались в первую очередь, конечно, материальными соображениями, что чувствовали рабы, поэтому их доминирующим отношением к хозяевам были подозрительность, обида, враждебность (34). Таким образом, патернализм на американском Юге носил капиталистический характер, подобно промышленному патернализму Ф. Лоуэлла начала XIX в. или Дж. Пульмана, Э. Карнеги конца того же века.

Патернализм русского помещика- это попечительство, опека над крестьянами, понуждаемая государством. Помещик выступал в роли кормильца в голодные годы, воспитателя, судьи, полицейского. Как и плантаторы, крупные помещики составляли инструкции управляющим. Но если у плантаторов главным было средство получения дохода, то помещиков интересовал лишь сам результат - доход. Они мало вникали в организацию хозяйства, а потому их рекомендации носили, как правило, общий характер, касаясь главным образом вопроса сбора к положенному сроку всех платежей, а также мер понуждения крестьян. Таковы инструкции самых богатых помещиков России графов Шереметевых, владельцев 292 748 душ крепостных в 17 губерниях. В 1803 г. Н. Шереметев так определял обязанности приказчика Юхотской волости: "Долг прикащика состоит в том, чтобы в случае непоступления к положенному сроку полной оброчной суммы с крестьян и других сборов изыскивать к тому обще с первостатейными ближайшие способы" (35).

В. Н. Татищев исходил из того, что крестьянин по натуре не способен заниматься хозяйством, поэтому необходим постоянный контроль над его деятельностью. В инструкции 1742 г. он рекомендовал для предупреждения болезней завести баню, для старых и хворых- богадельню, ленивых и непокорных сажать в тюрьму без пищи и питья до трех суток (36). А князь Н.Б.Юсупов в инструкции от 14 июня 1825г. поучал: "Бедность происходит единственно от лености и от нерадения о себе самом", поэтому надо

стр. 57

"ленивых и неприлежных к работам всячески принуждать". "Непослушных", особенно пьяниц, "наказывать розгами". В инструкциях содержались приказы не допускать пьянства, мотовства, следить за обязательным посещением церкви. Некоторые дворяне контролировали не только работу крестьян на барских полях, но и ведение ими собственного хозяйства (наличие зерна для посева, лошадей), тесно связаного с помещичьим, ведь крепостные обычно обрабатывали барские земли своим инвентарем и скотом. Крестьяне также были уверены, что помещик должен им помогать, выручать в трудную минуту. "Барин обязан кормить",- заявляли крестьяне Юсуповых. Они считали, что "барский хлеб, как ими собранный, есть и их собственность, и даже украсть у барина не грех" (37).

В 1847 г. Н. В. Гоголь обратился к приятелю, ставшему помещиком, с письмом, содержавшим советы по управлению крепостными. "Чтобы они работали честно не только тебе, но и себе самим... заленившись, мужик на все способен - сделается и вор и пьяница, погубит свою душу. ...Мужика не бей... воспитай его как сына... будь патриархом" (38). Рабовладелец играл в "отца" рабов, на деле являвшихся средством получения прибыли - наряду с мулами, машинами; его патернализм скорее был квазипатернализмом. Российскому помещику невольно приходилось быть "отцом" крестьянину. Его так и называли- "батюшкой", "кормильцем". Он обязан был заботиться о налогоплательщике государства, от которого и сам зависел. В неурожайные годы государство заставляло помещиков кормить своих крестьян. Так, в 1840г. правительство потребовало от помещиков подписки-обязательства кормить крестьян до следующего урожая.

Перед гражданской войной рабы составляли треть населения американского Юга, вместе с рабовладельцами-половину. Три четверти белых, не имела рабов(39). Но рабство не стало локальным явлением. По мнению У. Б. Филлипса, оно было "больше, чем бизнес, но самою жизнью южан. Сделав богатыми немногих, оно повлияло на всех" (40). Пожалуй, главное его влияние - изменение отношения к труду. Наряду с протестантским уважением к любому труду появилось презрение к труду физическому- уделу черных невольников. Прозвища "белые бедняки", "белая шваль" относились не только к пауперам, но ко всем, живущим своим трудом, в том числе и фермерам. Некоторые работы считались предназначенными исключительно для черных. Впрочем, часть пауперов и сама не хотела работать, чтобы не уподобляться черным рабам. Рабство тем самым делало белую расу привилегированной кастой.

В южное общество привносились черты традиционного социума: кастовость, иерархизм, определенные ценности - культ чести, семьи, рыцарский этикет. И все же рабство не превратило Юг в традиционное общество. Южане старались противостоять размыванию протестантской этики. В 1853г. журнал "Farmer's Journal" сообщал о богатом плантаторе из Северной Каролины, у которого три сына работали на поле, две дочери - по дому. А газета "Hillsborough Recorder", сетуя на экономическую отсталость Юга, отмечала, что "плантаторам нужно раньше вставать и лучше знать свое дело", меньше нанимать управляющих (41). Южные евангелисты активно сопротивлялись таким последствиям рабства, как дуэли, пьянство, создавая добровольные общества по борьбе с ними (42).

На Юге остались главные признаки американского общества- вертикальная и горизонтальная мобильность, преобладание средних слоев. Основную часть населения, как и на Севере, составляли мелкие и средние ферметы- землевладельцы, что видно и на структуре рабовладения. 72% рабовладельцев имели до десяти рабов, то есть являлись фермерами, часто работавшими на поле вместе со своими рабами(43). Американский Юг можно скорее назвать фермерско-плантаторским.

Концентрация богатства на Юге была высока в сравнении с Севером, но не с Россией. Крупным рабовладельцем на Юге был владелец 50 и более рабов, в России же крупным помещиком - владелец 500 крепостных. Первым принадлежала четверть всех рабов, вторым - 43,6% всех крепостных (44). Однако принудительный труд в свободном американском обществе делал социальную систему Юга противоречивой.

стр. 58

В середине XIX в. в России крепостными, то есть принадлежавшими помещикам, была половина крестьянства, треть всего населения (32,4% в 1858 г.). Другая половина крестьян - государственные, тоже была несвободной, подчиненной чиновникам. Все же зависимое крестьянство составляло в 1857г. свыше 80% населения страны(45). Длительное сохранение крепостного права привело к расколу российского общества на два разных мира с разными ценностями и представлениями о жизни - крестьянский, мужицкий, и остальной, что неизбежно вело к социальному конфликту.

Конкретно-исторические обстоятельства отмены двух архаических институтов были различны. В США рабство было отменено не по причине его экономической неэффективности. Будучи прибыльным для плантаторов, оно тормозило создание национальной рыночной экономики. Гражданская война между Севером и Югом- результат несовместимости социально-экономических систем, сложившихся в американском обществе. С индустриализацией Севера разрыв между ним и Югом, остававшимся на стадии торгового капитала, увеличивался, конфликт становился неизбежным.

Медленная модернизация затронула и штаты верхнего Юга. Доля плантационных культур в хозяйстве постепенно сокращалась. В Мэриленде за 1747-1859 годы доля производства табака упала с 90% до 14% (46), что вело к ослаблению института рабства. Вот почему четыре пограничных штата не поддержали сецессию. Однако на нижнем Юге (Миссисипи, Джорджия, Алабама, Луизиана и др.), постепенно превращавшемся в монокультурную хозяйственную зону, находилась большая часть плантаций и рабов. Жаркий субтропический климат в немалой степени задерживал диверсификацию сельского хозяйства. Здесь плохо росли пшеница, кормовые травы, отчего не развивалось молочное животноводство.

Не внутреннее развитие крепостного помещичьего хозяйства обусловило отмену крепостничества. В первой половине XIX в. оно переходит к товарному производству, помещики больше используют сельскохозяйственную технику, агрономию, что в свою очередь увеличивало барщину(47). Крепостное право сдерживало индустриализацию России, которая уже не могла соперничать с западными странами, что показала Крымская война 1853-1856 годов.

Итак, оба архаических института, будучи выгодными и помещикам и плантаторам, задерживали модернизацию своих стран, хотя мотивы отмены рабовладения и крепостничества различались. С отменой этих институтов принудительный труд не исчез, поскольку остались: в России - мощный государственный аппарат, а на американском Юге - плантационная система. Появились новые формы принудительного труда. Российские крестьяне перешли от помещиков под власть государства, которому они сначала платили за землю, а в советский период превратились в работников колхозв и совхозов, крепкие же хозяева были заключены в лагеря. Принудительный труд крестьян сохранился. На Юге США возникла специфическая форма аренды - кропперство, когда плантатор давал арендатору, бывшему рабу, дом, орудия производства, все необходимое для труда, часто даже руководил хозяйством, забирая до половины урожая. Тем не менее, благодаря аренде бывший раб получил, помимо личной свободы, свободу хозяйствования, пусть и на арендованной земле.

В XX в. последствия принудительного труда на Юге были преодолены. "Солнечный пояс" Америки превратился в один из самых быстро развивающихся регионов страны. С отменой рабства на Юге сохранился общеамериканский фундамент, что позволило завершить модернизацию и войти в систему американского общества на равных правах.

Ситуация в России была сложнее. Модернизация началась с отмены крепостничества, с либеральных реформ второй половины XIX в., но закончилась коллапсом- октябрьским переворотом 1917г., остановившим ее. Советский период стал еще одной, возможно, последней, попыткой государства подчинить себе общество, сделать принудительный труд тотальным. Долго сохранявшееся крепостное право - одна из главных причин этого коллапса, поскольку оно, наряду с общиной, консервировало

стр. 59

традиционализм крестьянства, лишая его права на частную собственность, не позволяя сформироваться гражданскому сознанию. Именно крестьяне, в первую очередь, бывшие крепостные, стали социальной базой октябрьского переворота. Их наказы вошли в Декрет о земле. Советская власть почти на столетие сохранила традиционализм в России, культивируя коллективистские отношения и ценности.

Системный анализ показывает, что рабство и крепостное право принадлежат к различным обществам. Однако принудительный труд, личная зависимость, бесправие раба и крепостного, сближают их, создавая сходные черты в психологии и поведении как рабов и крепостных, так и их хозяев.

Примечания

1. РАДИЩЕВ А. Н. Путешествие из Петербурга в Москву. М. 1987 (1 изд.- 1790), с. 126, 132; ПУШКИН А. С. Поли. собр. соч. в 9 тт. М. 1954. Т. 5, с. 169.

2. DOMAR Е. D. The Causes of Slavery or Serfdom: A Hypothesis.- Journal of Economic History, 1970, Vol. 30, N 1; KOLCHIN P. Unfree Labor: American Slavery and Russian Serfdom. Cambridge. Lnd. 1987, p. 2.

3. KOLCHIN P. Op. cit, p. X.

4. GENOVESE E. D. Roll, Jordan, Roll: The World the Slaves Made. N. Y. 1974, p. 598.

5. ЛЕНИН В. И. Поли. собр. соч. (3 изд.). Т. 3, с. 183.

6. CLAY С. М. The Life of Cassius Marcellus Clay: Memoirs. Writings and Speeches. 2 Vols. Cmcinnaty. 1886. Vol. 1, p. 50.

7. ДЖЕФФЕРСОН Т. Автобиография. Заметки о штате Виргиния. Л. 1990, с. 230; THOMAS Е. G. С. The Secret Eye: The Journal of Ella Gertrude Clanton Thomas. 1848- 1889. Chapel Hill. 1990, p. 168-169.

8. ТРОЙНИЦКИЙ А. Крепостное население в России по 10 народной переписи. СПб. 1861, с. 45; U. S. Census Office. Agriculture of the United States in 1860. Washington. 1864, p. 247; GRAY L. C. History of Agriculture in the Southern United States to 1860. Washington. 1933. 2vols. Vol. l,p. 530.

9. KOLCHIN P. Op. cit., p. 101; БЛОК М. Апология истории. М. 1986, с. 93. Блок, тонко подметивший разницу между французским и русским крепостным, не обнаружил ее в отношении крепостного и раба.

10. ШАПИРО А. Л. Русское крестьянство перед закрепощением (X3V-XVI вв.). Л. 1987, с. 230-231; ДАНИЛОВА Л. В. К вопросу о причинах утверждения крепостничества в России.- Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 1965. М. 1970, с. 130-140.

11. SOUTHRON. The Policy of the Southern Planter.- Advice among Masters: The Ideal in Slave Management in the Old South. Westport, Conn.- Lnd. 1980, p. 47.

12. Свод законов Российской империи. СПб. 1857. Т. 9, ст. 1103, 1104.

13. Voices of the Old South: Eyewitness Accounts. 1528-1861. Athen. Ga. 1994, p. 361.

14. SCHMITZ M. D. Economics of Scale and Farm Size in the Antebellum Sugar Sector.- Journal of Economic History, 1977, Vol. 37, N 3, p. 960-961.

15. МИЛОВ Л. В. Природно-климатический фактор и особенности российского исторического процесса.- Вопросы истории. 1992. N 4-5, с. 38.

16. СИВКОВ К. В. Очерки по истории крепостного хозяйства и крестьянского движения в России в первой половине XIX в. По материалам архива степных вотчин Юсуповых. М. 1951, с. 13-14, 152.

17. ИНДОВА Е. И. Крепостное хозяйство в начале XIX века. По материалам вотчинного архива Воронцовых. М. 1955, с. 48, 66.

18. KOLCHIN P. Op. cit., p. 39.

19. ИГНАТОВИЧ И. И. Помещичьи крестьяне накануне освобождения. М. 1910, с. 212-213.

20. Там же, с. 209; ИНДОВА Е. И. Ук. соч., с. 28.

21. ТРОЙНИЦКИЙ А. Ук. соч., с. 58; СЕМЕВСКИЙ В. И. Крестьяне в царствование императрицы Екатерины П. 2 тт. Т. I. СПб. 1881, с. 124-126.

22. См. Крестьянское движение в России в 1826-1849гг. М. 1961, с. 60-62.

23. МИЛОВ Л. В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М. 1998, с. 383-385.

24. SMEDES S. D. Memorials of a Southern Planter. N. Y. 1965 (1st ed. 1887), p. 55- 56.

25. ТУРГЕНЕВ И. С. Собр. соч. в 5 тт. Т. 1. М. 1994, с. 13.

стр. 60

26. Свод законов Российской империи. Т. 9. Ст. 1138, 1140.

27. DOUGLASS F. The Narrative and Selected Wrigings. N. Y. 1984, p. 108.

28. Southern Planter. 1850, Vol. 10, N 2, p. 39.

29. Цит. по: SCARBOROUGH W. K. The Overseer Plantation Management in the Old South. Athens. 1984, p. 69; The Bow's Review, 1851, Vol. 10, p. 327.

30. СТАЙРОН У. Безмолвный прах.- Иностранная литература, 1986, N 7.

31. Advice among Masters. The Ideal in Slave Management in the Old South. Westport, Conn.- Lnd. 1980, p. 40.

32. KEMBLE F. A. Journal of a Residence on a Georgian Plantation in 1838-1839. Athens. 1984, p. 349.

33. ФОЛКНЕР У. Статьи, речи, интервью, письма. М. 1985, с. 389.

34. ESCOTT P. D. The Perspective of Slaves in North America Plantation Society.- Carolina Comments, Vol. 27, N 6, Nov. 1979, p. 141.

35. ЩЕПЕТОВ К. Н. Крепостное право в вотчинах Шереметевых (1708-1885). М. 1947, с. 27, 126,217.

36. ДРУЖИНИН Н. М. Государственные крестьяне и реформа П. Д. Киселева. 2 тт. Т. 1. М. 1946, с. 58-59.

37. СИВКОВ К. В. Ук. соч., с. 40, 181-182.

38. ГОГОЛЬ Н. В. Собр. соч. в 9 тт. М. 1994. Т. 6, с. 104, 106-107.

39. Historical Statistics of the United Slates. Washington, 1975. Pt. 1, p. 22; U. S. Census Office. Agriculture of the United States in 1860, p. 247.

40. PHILLIPS U. B. American Negro Slavery. N. Y. 1929, p. 401.

41. Farmer's Journal, 1853, Vol. 2, N 2; Hillsborough Recorder, 16.VIII.1848.

42. См. об этом: LOVELAND A. C. Southern Evangelicals and the Social Order, 1800- 1860. Baton Rouge. 1980.

43. U. S. Census Office. Agriculture of the United States in 1860, p. 247.

44. Ibid., p. 247; L. C. GRAY. Op. cit., Vol. 1, p. 530; ТРОЙНИЦКИЙ А. Ук. соч., с. 45.

45. КАБУЗАН В. М. Крепостное крестьянство в России в XVIII - 50-х гг. XIX в.- История СССР, 1982, N 3, с. 76.

46. FIELDS В. J. Slavery and Freedom on the Midlle Ground: Maryland during the Nineteenth Century. New Haven. 1985, p. 5.

47. СТРУВЕ П. Крепостное хозяйство. Исследование по экономической истории России в XVIII и XIX вв. СПб. 1913, с. 156.

Постоянный адрес данной публикации: