Редакционная коллегия: акад. Б. Греков, С. Бушуев, В. Лебедев, А. Сидоров, А. Шестаков и Ем. Ярославский. Изд. Академии наук СССР. 517 стр. 1939.

Советское правительство, партия большевиков и лично товарищ Сталин не раз призывали советских историков покончить с теоретической отсталостью и слабостью своих кадров, вскрыли причины, мешающие преодолеть эту отсталость, очистить историческую науку от вульгаризаторства и упрощенчества, от извращений теории марксизма-ленинизма.

В постановлении ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР от 26 января 1936 года указывалось, что "среди некоторой части наших историков, особенно историков СССР, укоренились антимарксистские, антиленинские, по сути дела ликвидаторские, антинаучные взгляды на историческую науку. Совнарком и ЦК ВКП(б), - говорилось далее в решении, - подчеркивают, что эти вредные тенденции и попытки ликвидации истории как науки связаны в первую очередь с распространением среди некоторых наших историков ошибочных исторических взглядов, свойственных так называемой "исторической школе Покровского". Совнарком и ЦК указывают, что задача преодоления этих вредных взглядов является необходимой предпосылкой как для составления учебников по истории, так и для развития марксистско-ленинской исторической науки и под'ема исторического образования в СССР, имеющих важнейшее значение для дела нашего государства, нашей партии л для обучения подрастающего поколения."

В постановлении ЦК ВКП(б) от 14 ноября 1938 года "О постановке партийной пропаганды в связи с выпуском "Краткого курса истории ВКП(б)" вновь указывалось, что "в исторической науке до последнего времени антимарксистские извращения и вульгаризаторство были связаны с так называемой "школой" Покровского, которая толковала исторические факты извращенно, вопреки историческому материализму освещала их с точки зрения сегодняшнего дня, а не с точки зрения тех условий, в обстановке которых протекали исторические события, и, тем самым, искажала действительную историю".

Запоздание, допущенное советскими историками в деле разгрома "школы" Покровского, способствовало отставанию исторической науки, мешало ликвидации последствий вредительства на историческом фронте. Скорейшая ликвидация и преодоление антиленинской, вредной концепции Покровского, ее марксистско-ленинская критика являются неотложной задачей советских историков. Первая серьезная попытка в разрешении этой задачи сделана Институтом истории Академии наук СССР, издавшим сборник "Против исторической концепции М. Н. Покровского".

* * *

Первая статья сборника - "Развитие исторических взглядов М. Н. Покровского" - принадлежит А. Панкратовой. Самая тема статьи делает ее программной для сборника, в котором остальные статьи посвящены критике взглядов Покровского по отдельным проблемам русской истории.

В своей статье А. Панкратова излагает развитие исторических взглядов Покровского в тесной связи с эволюцией его философских взглядов и политических позиций начиная с 90-х годов прошлого века.

"В начале 90-х годов, - пишет Панкратова, - М. Н. Покровский был типичным представителем буржуазной интеллигенции с идеалистическим миропониманием, с буржуазно-либеральными политическими идеалами" (стр. 11).

Покровский в это время находился це-

ликом под влиянием буржуазных профессоров Ключевского, Виноградова и др.

Когда развернулась борьба марксистов с народниками и в России широко распространился марксизм, буржуазные интеллигенты начали рядиться в марксистские одежды. Появились "легальные марксисты", пытавшиеся подчинить рабочее движение интересам буржуазии, использовать в этих целях марксизм. Покровский, подобно многим буржуазным интеллигентам, воспринял "экономический материализм" - методологию "легальных марксистов", оказавшую решающее влияние на всю его дальнейшую деятельность.

Работы Ленина "Что такое "друзья народа" и как они воюют против социал-демократов?", "Развитие капитализма в России" и другие открыли новый, марксистский этап в русской исторической науке, но Покровский с его мировоззрением, сочетавшим "экономический материализм" и идеализм, не смог понять ни тогда, ни позже ленинской концепции истории России.

Революция 1905 года произвела некоторую поляризацию среди либеральной и радикальной интеллигенции. Покровский, как многие другие демократы, увлеченные решительностью борьбы пролетариата за демократию, примкнул к большевикам, оставаясь на теоретических ("экономический материализм"), а иногда и политических позициях мелкобуржуазного попутчика. Естественно, что поражение революции обескуражило Покровского, который не понял всей глубины классовой борьбы пролетариата, и он отошел от большевизма и марксизма. Покровский сблизился с Богдановым, восприняв его махистскую философию, методологию и общественно-историческую концепцию. Под влиянием этой философии, отрицавшей об'ективную истину, Покровский пришел к отрицанию об'ективности исторической науки. Его исторические труды того времени отражают сильнейшее влияние богдановщины. Политическим выражением всех этих теоретических и философских ошибок была антимарксистская, антиленинская деятельность Покровского, который был активным бойкотистом - "отзовистом", - а затем "впередовцем".

В своей борьбе против ленинизма Покровский доходил до совместных выступлений с заклятым врагом рабочего класса, тогда пособником ликвидаторов - Троцким.

В годы империалистической войны Покровский оставался на позициях, чуждых ленинизму. В 1917 году он вернулся в ряды большевистской партии, однако его приход к большевикам отнюдь не сопровождался у него переломом в области теоретической; антиленинская сущность его взглядов давала себя знать и в дальнейшем.

Не случайно поэтому Покровский оказался в 1918 году участником преступной группы "левых коммунистов", возглавлявшейся врагом народа Бухариным. Позже, отойдя от "левых коммунистов", Покровский выступал против троцкизма, однако он так и не понял всей контрреволюционной сущности троцкизма.

Тот факт, что Покровский не был подлинным марксистом-ленинцем, явился определяющим в развитии его антиисторических взглядов. Если Покровский и критиковал буржуазные исторические теории, то не с позиций марксизма-ленинизма: его освещение классовой борьбы в русской истории было далеко от марксизма.

Концепция русского исторического процесса, наиболее выпукло изложенная Покровским в пятитомнике "Русская история с древнейших времен", доказывает полное пренебрежение с его стороны к работам Маркса, Энгельса и Ленина. Теория "торгового капитализма", выдвинутая и отстаиваемая Покровским, ярко подтверждает это и свидетельствует о непрекращающемся влиянии богдановской философии и методологии на Покровского. В то же время эта "теория" выявила и сохранившееся влияние открыто буржуазных исторических концепций. Не случайно контрреволюционные троцкисты - ученики "школы" Покровского - использовали для своей разрушительной, подрывной работы на историческом фронте именно эту "теорию".

Периодизация русской истории, предлагаемая Покровским, ярко иллюстрирует, насколько он далек был от действительной, марксистской исторической науки: он совершенно не понял учения Маркса - Ленина об общественно-экономических формациях, составляющего одно из величайших завоеваний марксистской науки.

Таковы итоги, подведенные А. Панкратовой, дающие общую картину политических и теоретических воззрений Покровского, разоблачающие их антиленинскую сущность.

Отступления Покровского от исторического материализма, подмена марксистского, диалектического материализма мертвой схемой "экономического материализма" Струве-Богданова превратили Покровского в эклектика, беспомощно мечущегося от одного об'яснения явлений к другому. Нет буквально ни одной проблемы истории СССР, которая была бы правильно решена Покровским, и нет ни одной проблемы, по которой бы не было у Покровского противоречивых суждений.

Историю Киевской Руси, например, Покровский трактовал то как бесклассовое общество, то как рабовладельческое, то как

общество, где господствует торговый капитал.

Критике этих взглядов Покровского посвящена имеющая большой научный и политический интерес вторая статья сборника - статья академика Грекова "Киевская Русь и проблема происхождения русского феодализма" у М. Н. Покровского".

Автор статьи критикует "упразднение" М. Н. Покровским "империи Рюриковичей". Отрицание Покровским государственного образования на заре нашей истории, повлиявшего на мировую историю и оставившего глубокую память в народе (былинный эпос), имело в основе своей методологическую ошибку, заключавшуюся в непонимании сущности государства как классовой организации. Покровский, отдавая дань буржуазной историографии, относил появление классов и государства на Руси к XVI веку. Поэтому, говоря о более раннем периоде, о Киевской Руси, Покровский принужден был измышлять всякие надуманные схемы, которые смогли бы заменить представление о государстве в Киевский период ("некоторое целое", "военно-торговая ассоциация", "феодально-земледельческая федерация" и т. д.); путаница получилась невообразимая.

Акад. Греков указывает на подмену Покровским общины-марки на Руси пресловутыми "печищами" и "дворищами". Игнорируя наличие общины-марки в древней Руси, Покровский, естественно, пришел к неправильному пониманию древнейшей истории русской деревни.

Показав бессилие Покровского понять пути развития древней Руси, Греков доказывает всю несостоятельность его трактовки истории Киевской Руси как господства "городской Руси" (заимствовано у Ключевского, причем Покровский пошел даже дальше Ключевского, доведя его положение до абсурда.) над "деревенской", господство которой было якобы уничтожено татарским нашествием.

Процесс феодализации древней Руси, как и везде, шел на основе изменений земельных отношений, но так как. Русь в этот период была для Покровского "городской", то он уделял очень небольшое внимание развитию деревни. Сбивчивость и противоречивость во взглядах на этот вопрос приводили Покровского к противопоставлению русского исторического процесса европейскому.

Естественно, что непонимание сущности я путей феодализации привело Покровского к неправильным представлениям о политическом строе Киевской Руси. Греков с большой убедительностью показывает ошибочность взглядов Покровского на роль князя и вече. Покровский не понял классового значения князя: князь для него - лишь "наемный сторож, вотчинник в деревне". Вкорне неправильно поставлен им и вопрос о вече. Б. Греков, как он сам указывает, не пытается разрешить вопрос о вече (этот вопрос, как он говорит, "едва ли не самый сложный в истории древней России"), но он ее всей силой подчеркивает, что вопрос о вече имеет свою историю, что ее надо изучать, а "не отказываться разыскивать для веча XII в. "отдельных предков", как это делает Покровский" (стр. 106).

Статья заканчивается критикой "теории" Покровского об "упадке" городской Руси и ее "перегнивают" в деревенскую. У Покровского нет Киевского государства, а потому нет и его распада, т. е. перехода к периоду феодальной раздробленности: этот процесс у него заменен неопределенным "перегниванием", "упадком" городской Руси.

Автор статьи опровергает утверждения Покровского об исключительном влиянии внешних причин (перенос торговых путей, кочевники) в изменениях, происшедших на Руси в XI-XII веках. Изменения в соотношении классов, изменения форм эксплоатации (докапиталистическая рента) - все это выпадает из поля зрения Покровского. Подводя итоги, акад. Греков пишет: "Теория Покровского о "городской Руси и перегнивании ее в деревенскую", созданная им взамен истории возникновения, созревания и распада "империи Рюриковичей", обнаруживает свою несостоятельность во всех своих частях - как начальной, так и завершающей" (стр. 115).

Акад. Греков умело сосредоточил свою критику на основных положениях Покровского, попутно указывая и на "случайные" утверждения и непоследовательность во взглядах. Очень отчетливо выступает методологическая зависимость Покровского от буржуазной науки (Ключевский, Павлов-Сильванский, юридическая школа и т. д.) и его пренебрежение к высказываниям Маркса, Энгельса, Ленина.

Оставаясь на враждебных марксизму-ленинизму позициях "экономического материализма", Покровский не в состояния был установить и вскрыть внутреннюю связь явлений и занимался произвольным конструированием этой связи, привнесением ее откуда-то извне. Такой всеобщей связью, объясняющей все проблемы истории СССР с древнейших времен до 1917 года, Покровский считал торговый капитал. Теория торгового капитала была для него универсальной отмычкой при решении всех проблем. В угоду этой своей "теории" он извратил всю экономическую историю России. А так как теория торгового капитала - по сути своей буржуазная теория, то Покровский при решении проблем экономи-

ческой истории находился и плену у буржуазных экономистов-историков. Это наглядно показывают статьи С. Бахрушина "Феодальный порядок" в понимании М. Н. Покровского", К. Базилевича "Торговый капитализм" и генезис московского самодержавия в работах М. Н. Покровского", Н. Дружинина "Разложение феодально-крепостнической системы в изображении М. Н. Покровского" и Е. Мороховца "Крестьянская реформа 1861 года в освещении М. Н. Покровского".

Изложив точку зрения М. Н. Покровского на "феодальный порядок", С. Бахрушин совершенно правильно указывает, что Покровский игнорировал учение классиков марксизма-ленинизма о феодализме вообще и русском феодализме в частности. Критикуя концепцию Покровского, автор статьи попутно рисует процесс образования феодальных порядков на Руси, даст отчетливое представление о феодализме как об определенной общественно-экономической формации, об определенной форме производственных отношений. Свою аргументацию автор статьи подтверждает многочисленными высказываниями классиков марксизма-ленинизма.

Покровский далек от марксистского определения феодализма как способа производства и производственных отношений, он, как и В. Ключевский и ряд других буржуазных историков, подошел к определению феодализма с юридической точки зрения.

Покровский - как и Рожков - под феодализмом понимал только определенный политический институт, отличающийся от других общественно-экономических формаций своеобразными отношениями отдельных "землевладельцев-государей", наличием иерархии. Поэтому, по Покровскому, феодализм в России кончился в XVI веке вместе с исчезновением феодальной раздробленности. У Покровского выпал из ноля зрения существенный признак феодального строя - эксплоатация, основанная на внеэкономическом принуждении крестьян к труду, на их закрепощении. Полностью игнорируя марксистско-ленинское учение о феодализме, отказываясь от изучения "Феодальных методов хозяйствования", Покровский сползал на типично идеалистические позиции. Находясь под влиянием буржуазного экономиста П. Струве, Покровский заимствовал у последнего теорию "перестройки аграрных отношений в связи с установлением крепостного права". Крепостничество, по Покровскому, принципиально отлично от феодальных отношений. Оно знаменует собой приход к власти якобы другого класса (среднего дворянства).

К. Базилевич в своей статье тщательно, шаг за шагом, на конкретно-историческом материале вскрывает всю несостоятельность и антимарксистскую сущность методологии Покровского, его схемы "торгового капитала" и взглядов на образование русского национального государства, а также на дальнейшее развитие московского самодержавия.

К. Базилевич противопоставляет путаным, эклектическим взглядам Покровского научную, марксистско-ленинскую концепцию возникновения русского централизованного государства, развитую товарищем Сталиным. Товарищ Сталин указывал, что необходимость обороны от татарского нашествия ускорила образование централизованных государств на Востоке Европы, что "интересы обороны от нашествия турок, монголов и других народов Востока требовали незамедлительного образования централизованных государств, способных удержать напор нашествия"¹. Это положение ничего общего не имеет с "теорией" Покровского о торговом капитале, породившем якобы русское централизованное государство, и с его представлением о самодержавии как о политической организации торгового капитала. Опровергая путаные мысли Покровского о якобы имевшей место в XVII веке "политической реставрации" в Московском государстве, К. Базилевич пишет:

"В действительности Московское государство XVII в. оставалось феодальным по своей социально-экономической основе и самодержавным по системе организации политической власти. Самодержавная феодально-крепостническая централизованная монархия выражала прежде всего интересы дворянства, образующего ее социальный базис. Самодержавная монархия была необходима ж купечеству, так как устанавливала на всей большой территории государства единый политический порядок. Царская власть хотя и не была создана торговым капиталом, но усиленно поддерживала его интересы и его стремления к овладению внутренним рынком и к распространению внешних торговых связей" (стр. 178).

Не поняв сущности феодальных отношений, утверждая, что феодализм в России кончился якобы в XVI веке, Покровский не смог правильно решить и вопрос о разложении феодально-крепостнической системы. П. Дружинин и Е. Мороховец в статьях, посвященных этим вопросам, вскрывают методологические ошибки Покровского в разрешении этих вопросов. Покровский видел причины кризиса барщинного

¹ И. Сталин "Марксизм и национально-колониальный вопрос", стр. 73. 1936.

хозяйства в условиях обмена, а не в условиях производства. Авторы статей на фактическом материале опровергают утверждения Покровского о будто бы имевшей место "революции хлебных цен", приведшей к отмене крепостного нрава. Обстоятельно и подробно Мороховец критикует взгляды Покровского на вопросы, связанные с крестьянской реформой.

Мороховец показывает, что такие коренные вопросы капиталистического развития, как разложение крестьянства и формирование внутреннего рынка, не нашли отражения в работах Покровского. Игнорируя процесс разложения крестьянства, ограничивая вопрос о капитализме в деревне пределами одного лишь помещичьего хозяйства, Покровский подобно Струве приходит к выводу о неизбежности для России "прусского" пути развития капитализма в деревне, в то время как Ленин считал, что перед Россией лежали тогда "два пути об'ективно-возможного буржуазного развития": "прусский" и "американский".

Ход крестьянских восстаний, являвшихся главным моментом политической обстановки, предшествовавшей реформе, у Покровского изображен неверно: следуя буржуазно-либеральной традиции, он утверждает, что крестьяне после опубликования рескриптов прекратили свою борьбу и спокойно ждали решения царя. Это находится в полном противоречии с фактами.

Покровский явно недооценивал реальное значение крестьянской борьбы в вопросе о реформе. С другой стороны, он переоценивал разногласия в среде помещиков по вопросу о реформе, не понимая того, что борьба помещичьих групп вокруг реформы шла лишь из-за степени решительности поворота русской деревни на "прусский" путь капиталистического развития.

Мороховец показывает коренную разницу в оценке сущности реформы Лениным и Покровским. У Ленина это проводимая крепостниками буржуазная реформа, это "шаг по пути превращения России в буржуазную монархию". Покровский же занимает в этом вопросе нечеткую и противоречивую позицию. Буржуазное содержание реформы осталось для него неясным, поэтому он и не видел того значения, какое реформа имела для развития капитализма в России. Покровский утверждал, что реформа не только не способствовала развитию капитализма, но, наоборот, задерживала его развитие, что капитализм развивался в России не благодаря реформе, а вопреки ей.

В вопросах оценки экономических последствий реформы у Покровского, как отмечает Мороховец, "не меньшая путаница". Покровский не замечал разложения крестьянства, которое стало важнейшим фактором капиталистического развития России, стало одним из коренных вопросов, по которым марксисты вели борьбу с народниками.

Путаность воззрений Покровского и антинародность его концепции особенно ярко выступают, когда он освещает борьбу русского народа против иноземных захватчиков. Здесь особенно выпукло выявился основной порок его метода -рассматривать исторические факты с точки зрения сегодняшнего дня, а не с точки зрения тех условий, в которых они протекали.

Для Покровского, например, не существует борьбы русского народа против польских интервентов в начале XVII пека. Авантюристов и польских агентов -обоих лжедмитриев - он рассматривал не больше не меньше, как крестьянских царей.

Привлекая большой фактический материал, А. Савич в статье "Польская интервенция начала XVII в. в оценке М. Н. Покровского" показывает, что в так называемой "смуте" польская интервенция занимала центральное место. Он разоблачает лицемерие польских панов, стремившихся "оправдать" свою захватническую политику ссылкой на то, что, дескать, "сами люди Московского государства меж себя разруху чинят, а на нас пеняете" (стр. 179). На этой позиции оправдания интервенции стоял и Покровский. Автор статьи опровергает утверждение Покровского о том, что Лжедмитрий I был сначала поддержан русским населением южных областей и уже только после того, когда он стал "реальной силой", поляки обратили на него внимание. Факты говорят, что Лжедмитрий в качестве царевича "открылся" именно в Польше, у князей Вишневецких, что "польское правительство и шляхта не только зорко и внимательно следили за ходом развивавшейся самозванщины, но оказывались и главными виновниками ее" (стр. 188). Интервенты не только использовали самозванца: они готовили его выступление. "Польша дала Лжедмитрию ядро его армии. Только при наличии этого ядра Лжедмитрий отважился перейти русскую границу" (стр. 195). Это ясная и совершенно правильная мысль, которую автор статьи и противопоставляет точке зрения Покровского, отрицавшего полностью всю важность борьбы русского народа против польской интервенции, за свою национальную независимость.

Оценивая роль и значение Минина и Пожарского в борьбе с интервентами, Савич правильно отмечает, что "в 1612 г. на защиту родины встал весь русский народ и что второе земское ополчение было делом не нижегородцев только, а движением всей Русской земли" (стр. 234).

Ошибочными и вредными являются вы-

сказывания Покровского и о войне 1812 года. В. Пичета в статье "М. Н. Покровский о войне 1812 года" показывает, что Покровский не понял ленинской характеристики наполеоновских войн как завоевательных, грабительских. Не понял он также "необыкновенно сложную сеть сплетающихся империалистских¹ отношений с национально-освободительными движениями"² , характерных для этих войн. Пичета показывает всю несостоятельность точки зрения Покровского, который считал, что виновницей войны 1812 гота была Россия, а не Наполеон. Покровский аргументировал свои взгляды мемуарами самого захватчика Наполеона и его сподвижников. Он не видел, что Тильзитский мир ударял не только по интересам дворянства, а коверкал, тормозил развитие всего народного хозяйства России. Не поняв захватнического характера войны со стороны Наполеона, Покровский отрицал парадный характер войны 1812 года, героизм и доблесть, проявленные народными массами, воодушевленными общенациональной борьбой против захватчиков. "Покровский, - пишет Пичета, - знает "великих и малых" маршалов Наполеона, но не хочет знать русских людей, в ходе войны показавших себя геройскими защитниками своей родины" (стр. 285). Покровский принижает чувство патриотизма, проявленное крестьянством в 1812 году. В оценке борьбы русского народа против польских панов в начале XVII века и против завоевателя Наполеона в 1812 году ярко сказалась антинародность концепции Покровского.

Извратив характер национально-освободительного движения русского народа против иноземных захватчиков, Покровский исказил также историю его революционного движения против своих угнетателей внутри страны. Критике этих извращений посвящены статьи М. Нечкиной "Восстания Разина и Пугачева в концепции М. Н. Покровского", "Восстание декабристов в концепции М. Н. Покровского" и статья Д. Баевского "Народничество в освещении М. Н. Покровского".

М. Нечкина показывает, как теория пресловутого "торгового капитализма" приводит Покровского к неверному пониманию процессов классовой борьбы в крепостной России. В своей "Русской истории с древнейших времен" Покровский, находясь в плену идеалистической концепции Ключевского, ни слова не говорит о восстании Степана Разина, воспетого народом в песнях.

Покровскому чужда, марксистская опенка крестьянских восстаний как стихийных восстаний угнетенного крестьянства против крепостников-помещиков. В угоду своей искусственной схеме Покровский, как правильно отмечает М. Нечкина, не останавливается перед явной фальсификацией фактов, отрицая, например, рост крепостнического гнета в XVII веке и доказывая "под'ем" крестьянского хозяйства центральных областей. Это понадобилось Покровскому для "обоснования" окраинного, казацкого происхождения восстания Разина.

Причины восстания под руководством Степана Разина Покровский видит в развитии "торгового капитализма" и в столкновении мух типов торгового капитала: торгового капитала Московского государства, с одной стороны, и казаков как представителей "разбойничьей торговли" - с другой. В этом столкновении главную роль Покровский отводит казацкой старшине, которая, по его мнению, более всего терпела от конкуренции московских купцов; о казачьей же бед ноте, которая, так же как и крестьяне в Центральной России, подвергалась эксплоатации, Покровский также ничего не говорит.

Переходя к восстанию Пугачева. Нечкина правильно отмечает, что этому восстанию по сравнению с восстанием Разина "посчастливилось": Покровский уделил ему гораздо больше места в своих работах.

Нечкина правильно разоблачает антимарксистский взгляд Покровского на характер восстания Пугачева. По Покровскому, это - соединение двух разнохарактерных "взрывов": крестьянского и казачьего; восстали уральские казаки и уральские крестьяне, причем движения тех и других были вызваны "самостоятельными причинами". Таким образом, ограничивая восстание Уралом, Покровский не может дать правильной характеристики восстаний в других областях России. Он говорит о росте и "интенсификации" барщины в связи с усилением в 70-х годах хлебного вывоза; но в то же время он сводит причины восстания только к уральским условиям: если бы не поднялись уральские "рудокопы", то не было бы пугачевского восстания. Такова его точка зрения. Покровский ошибочно отводит первую роль в восстании уральским рабочим; при этом? он глубоко ошибочно отождествляет крепостных рабочих Урала с пролетариатом капиталистической эпохи и определяет восстание Пугачева как восстание "рабоче-крестьянское".

В статье дается также критика опенки Покровским, причин поражения восстания Пугачева. Покровский не анализирует этих

¹ Примечание Ленина: "Империализмом я называю здесь грабеж чужих стран вообще, империалистской войной - войну хищников за раздел такой добычи".

² В. И. Ленин. Соч. Т. XXII, стр. 287 (подчеркнуто нами. - Авторы ).

причин и говорит даже о возможности победы этого восстания: Пугачев, по мнению Покровского, не сознавал достаточно "перспектив" своей деятельности и не смог использовать благоприятной якобы обстановки. Получается, что крестьянское движение могло бы победить без пролетарского руководства.

В статье "Восстание декабристов в концепции М. Н. Покровского" М. Нечкина приводит многочисленные и чрезвычайно ценные высказывания В. И. Ленина о декабристах, которые дают ключ к пониманию сущности и значения восстания декабристов. В противоположность яркой и четкой ленинской характеристике декабристов концепция Покровского отличается отсутствием цельности и грубым искажением исторической действительности.

Небрежно и произвольно оперируя историческими фактами, Покровский трактует декабристов как дворян, чуждых революционным стремлениям и поднявших восстание ради своих, помещичьих, "корыстных" интересов.

Итерируя революционизирующее влияние на общественное движение в России исторических события на Западе, связанных с полосой буржуазных революций, Покровский пытается связать вооруженное восстание декабристов с традицией дворцовых переворотов XVIII века, и всячески очернить восстание 14 декабря.

Отрывая Южное общество декабристов от Северного, он характеризует его как мелкобуржуазное крыло. Покровский фальсифицирует социально-политическую программу и историю деятельности Пестеля и пытается породнить его то с народниками, то с большевиками.

Иронические слова Покровского по поводу патриотизма декабристов свидетельствуют о нигилистическом отношении Покровского к истерическому прошлому нашей страны, к любви к родине и к тому, что составляет национальную гордость народа.

Выше отмечалось, что Покровский не понял ни причин, ни характера, ни следствий крестьянской реформы 1861 года, что он явно недооценивал борьбу крестьян против феодальной эксплоатации помещиков. Не поняв этого, Покровский не мог понять и сущности народничества. Причиной поражения народников было якобы то, что народ не поддержал их, а не то, что народники были далеки от народа, что их методы борьбы с самодержавием были ошибочными и Бренными и препятствовали развитию революционного самосознания народа.

Д. Баевский, касаясь освещения Покровским народничества, показывает, как Покровский, извращая историю в угоду своей антиленинской концепции, отрицает наличие революционного протеста крестьянства после реформы 1861 года.

При определении классовой сущности народничества Покровский отрицает связь народнического движения в 60 и 70-х годах с революционным протестом крестьянства, ограбленного реформой 1861 года. Покровский отрицает даже самый факт революционной борьбы крестьян против остатков крепостничества, за "американский" путь развития капитализма сельского хозяйства. Повторяя зады меньшевистской и буржуазной историографии, Покровский считает народников идеологами интеллигенции, прежде всего студенчества.

Ленин в своих гениальных работах, направленных против либеральных народников, дает четкую характеристику народничества в целом, его классовой сущности и эволюции. Характеризуя народников как идеологов мелкой буржуазии, а эпигонов народничества - народников 80 - 90-х годов - как выразителей интересов кулачества, Ленин показал, что народники - злейшие враги марксизма, что поэтому марксистская теория и пролетарская партия могут пробить себе дорогу в России только в борьбе с народниками и их реакционными теориями.

Покровский же следуя своей концепции, пытается "доказать" родство народничества и марксизма. Идеализируя народничество, он считает, что "большевистские лозунги вытекают из народнических теорий" Это утверждение Покровского целиком и полностью совпадает с клеветническими высказываниями троцкистско-бухаринских изменников о большевиках как о буржуазных демократах.

Покровский всеми силами старается приукрасить народничество, а о программе "Народной воли" он писал, что пня. "предвидит большевиков не только 1905 г., но и большевиков 1910 г.".

Автор статьи совершенно правильно устанавливает связь между антиленинским толкованием Покровским народничества и его меньшевистско-троцкистскими высказываниями о крестьянстве. В этих высказываниях Покровским отрицает революционность крестьянства, не верит в способность пролетариата повести за собой крестьянство на штурм самодержавия.

Покровский смазал вопрос об эволюции и вырождении народничества и совершенно обошел молчанием факт разгрома Плехановым и Лениным народничества и значение этого разгрома для создания в России пролетарской партии, вооруженной марксистской теорией.

Покровский не был в состоянии также сколько-нибудь вразумительно осветить

войны эпохи империализма. Он нагромоздил массу ошибок в вопросе о русско-японской войне 1904 - 1905 годов. Его чрезвычайно далекая от ленинизма концепция русско-японской войны помогает японским фашистам использовать трактовку Покровским этой войны для оправдания своей агрессивной политики по отношению к СССР. В основе этих ошибок лежит то, что Покровский не понял ленинской теории империализма, не понял характера русского военно-феодального империализма.

Вопросу об освещении Покровским русско-японской войны 1904 - 1903 годов посвящена статья А. Сидорова.

Опровергая утверждение Покровского о том, будто Россия периода русско-японской войны не вступила в империалистическую стадию развития, -утверждение, широко использованное учениками Покровского, троцкистами, для подкрепления своей "теории" о невозможности перерастания буржуазно-демократической революции 1905 года в социалистическую, -автор статьи систематизировал высказывания Ленина и Сталина об империализме в России, о характере русского военно-феодального империализма и проиллюстрировал их большим конкретно историческим материалом. Обобщая высказывания Ленина, Сидоров пишет: "Ленин относил появление монополистического капитализма в царской России к концу XIX - началу XX в." (стр. 468). Покровский в своих ранних работах считал русско-японскую войну империалистической, но при этом заявлял, что никакой империалистической буржуазии в России не было, а царь у нее был империалистический, так как он являлся выразителем интересов торгового капитала и вел захватническую политику. "По Покровскому, империализм, - правильно заключает автор, - ...лишь политика самодержавия в интересах торгового капитала" (стр. 478). Но такой взгляд на империализм ничего общего с марксизмом не имеет и является гильфердинговщиной чистейшей воды.

В дальнейшем Покровский уже вовсе отказался от взгляда на войну 1904 - 1905 годов как на войну империалистическую. Исходя из своей надуманной схемы торгового капитала, Покровский утверждал, что между царской Россией и Японией не было острых империалистических противоречий, которые привели их к, войне. Он не показал всей остроты борьбы этих двух хищников за раздел Китая. Он не разоблачил империалистических интересов Японии. Остроту империалистических противоречий на Дальнем Востоке Покровский видел в борьбе не России с Японией, а Германии с Англией.

Покровский не показал агрессивности японского империализма, не показал того, что с 1903 года Япония, подготовившись к войне, вела политику форсирования войны, что именно она, прервав переговоры, начала первая военные действия. Покровский даже оправдывает разбойничье поведение Японии, утверждая, что оно не шло вразрез с международным нравом. Покровский не показал также причин поражения России.

В процессе критики антиленинских взглядов Покровского А. Сидоров показывает, какого напряжения, экономического и военного, стоила Японии война 1904 - 1905 годов. Основываясь на новейших исследованиях, он развенчивает легенду о якобы исключительной даровитости японского командования во время войны. Автор заканчивает статью предостережением по адресу японских фашистов, которым будет нанесен сокрушительный удар, если они вздумают напасть на Страну советов, обладающую героической, прекрасно сниженной и технически оснащенной Красной Армией, тесло спаянной с многомиллионным советским народом.

Еще менее состоятельным оказался Покровский в освещении империалистической войны 1914 - 1918 годов.

В статье "Происхождение мировой империалистической войны 1914 - 1918 гг. в освещении М. П. Покровского" А. Ерусалимский последовательно доказывает, что Покровский проглядел новейшую стадию развития капитализма - империализм, - что он никогда не понимал ленинского учения об империализме.

Не поняв ленинского учения об империализме, Покровский мечется из стороны к сторону и противоречит себе на каждом шагу. Из совокупности признаков, характеризующих империализм, Покровский выхватывает один какой-либо из них. В понимании сущности империализма Покровский был близок к Гильфердингу и, как правильно подчеркивает автор, к Каутскому. Покровский никогда не понимал значения финансового капитала, экспорта капитала, борьбы за передел мира и проистекавших из этого обострения империалистических противоречий. Это сближает его с каутскианским пониманием империализма. Покровский но только не понял, но, собственно, нигде не сформулировал в своих работах подлинных причин войны. Он их но видел. В одном месте он писал, что причиной войны было англо-германское морское соперничество, а в другом - строительство Багдадской железной дороги. Однако в то же время он утверждал, что мировой рынок был достаточно емким для того, чтобы дать место и Англии, и Германии, и США. Покровский также не видел всей глубины политических противоречий между

Германией и Францией, борьбу между ними на почве экспорта капитала и колониального соперничества.

Покровский не понял учения Ленина - Сталина о русском военно-феодальной империализме. Всю внешнюю политику Россия Покровский свел к борьбе за проливы, за торговые пути, игнорируя колониальные интересы царизма, его роль как сторожевого пса империализма на востоке Европы и пр. Поэтому в своем анализе причин войны он сделал интересы русских помещиков чуть ли не осью всей международной политики, договорившись в одном место до того, что Франция в своей политике была зависима от России. Покровский неоднократно в своих работах утверждал, что главной виновницей войны является Россия, хотя это ему не мешало утверждать в другом месте, что ею была Франция, а в третьем месте признать, что и у Англии были основания дм войны. В результате, как правильно отмечает Ерусалимский, "Покровский так распределяет светотени, что у читателя создается впечатление, будто только Антанта и главным образом Россия, но никоим образом не империалистская Германия, заинтересованы были в развязывании войны летом 1914 г." (стр. 515). Это вкорне противоречит ленинским высказываниям о том, что виновниками первой мировой империалистический войны 1914 - 1918 годов были империалисты всех стран.

Покровский позже изменил свою точку зрения на русский империализм. Он признал наличие империализма в России, но, собственно, не русского, а трех империализмов иностранных; германского, английского и французского - и признавал полнейшую зависимость России от них. За эту теорию ухватились троцкистские бандиты от истории для того, чтобы "доказать" невозможность победы социализма в нашей стране. Это обстоятельство автором статьи Ерусалимским осталось неотмеченным.

* * *

Подведем некоторые итоги. Выход сборника "Против исторической концепции Покровского" является, безусловно, положительным явлением на фронте исторической науки. Сборник содействует преодолению - как этого требовали от историков партия и правительство - антинаучных, ликвидаторских взглядов на историю, свойственных "школе" Покровского. Сборник свидетельствует также о том, что значительные кадры историков уже преодолели эти взгляды.

Однако многим статьям сборника присуши общие недостатки. Авторы не решаются прямо и четко сказать (это чувствуется и в программной статье А. Панкратовой), что Покровский под покровом марксистских фраз, в сущности, проводил буржуазные взгляды в советской исторической науке (идеалистическое понимание феодализма в духе буржуазных профессоров, струвианство, махизм, антинародность и т. д.). Авторы не подчеркивают того обстоятельства, что основные проблемы истории СССР были поставлены и разрешены марксистами задолго до Покровского и что Покровский в освещении этих вопросов шел назад от передовой, марксистской исторической науки. Странной поэтому является положительная оценка, данная В. Пичета работам Покровского по критике дворянско-буржуазной историографии по вопросу о войне 1812 года (стр. 279). На самом деле уже тогда существовала марксистская концепция войны 1812 года, которую Покровский игнорировал, не выходя за пределы буржуазно-дворянской историография в освещении войны 1812 года. Совсем непонятно утверждение Е. Мороховца о том, что вопрос о разложении крестьянства якобы но был разработан в марксистской литературе и что Покровский должен был взяться за него. Автор тем самым игнорирует классическое произведение Ленина "Развитие капитализма в России", где этот вопрос исчерпывающе разработан.

Не все авторы четко указывают на связь конкретно исторических ошибок и извращений Покровского с его методологией. Так, В. Пичета об'ясняет ошибки Покровского в освещении войны 1812 года незнакомством с документальными материалами (стр. 299). Между том Покровскому были известны основные материалы, и многие из них он игнорировал. Причина ошибок Покровского заключается в его порочной методологии, рассматривающей события с точки зрения сегодняшнего дня, а не с точки зрения тех условий, в которых они происходили.

Некоторые авторы опасаются смело ставить теоретические вопросы. Это относится к статье К. Базилевича, который совершенно недостаточно освещает экономические причины возникновения русского централизованного государства.

Рецидивы покровщины имеются в статье Дружинина, который рассматривает Крымскую войну, применяя метод Покровского. Дружинин проводит "историческую аналогию" между войной 1812 года и Крымской войной 1853 - 1856 годов (стр. 381) и рассматривает последнюю как "национально-освободительное движение". Этим суждением Дружинин, в сущности, защищает аннексионистскую политику самодержавия в отношении Турции. Помимо этого автор проявляет непонимание причин и ха-

рактера Крымской войны Н. Дружинин ее понимает исторической обстановки войны 1853 - 1856 годов, особенность которой заключалась в том, что в Европе, и в первую очередь в России, назревала революционная ситуация. Поражение самодержавия содействовало бы развязыванию революции в Европе. Победа царизма отодвинула бы надолго проведение крестьянской реформы даже в таком куцем виде, как она была проведена, и укрепила бы позиции царизма внутри страны. А осуждение Н. Дружининым пораженческой позиции выдающихся борцов за народ Чернышевского и Добролюбова созвучно суждениям Покровского с его пренебрежительным отношением к Чернышевскому. Массового патриотического под'ема Крымская война не вызвала, и напрасно Дружинин оценивает требования крестьян о зачислении в армию, мечтавших в связи с этим получить волю, как акт массового патриотического под'ема Что касается героизма, проявленного защитниками Севастополя, то это яркая страница из истории Крымской войны, одно из многих проявлений национального характера русского народа.

Своеобразный рецидив покровщины содержится и в статье А. Савича. Этот рецидив заключается в том, что автор отказывается от всестороннего рассмотрения обстановки, в которой протекала польская интервенция в начало XVII века. Савич совершенно абстрагируется от классовой борьбы внутри Московского государства, которая была использована интервентами. Он совсем не освещает восстание Болотникова. Без освещения этих вопросов непонятным становится, почему надолго затянулась война против интервентов, почему не сразу народ втянулся в эту борьбу.

Наконец, едва ли не крупнейшим недостатком сборника является то, что в то время, как партия и правительство неоднократно подчеркивали необходимость борьбы со "школой" Покровского, авторы ограничились, в сущности, критикой писаний только Покровского.

Несмотря на указанные недостатки сборник принесет большую пользу нашим историкам, преподавателям, студенчеству, кадрам нашей интеллигенции как критикой концепции Покровского, так и новой постановкой и положительным разрешением ряда проблем истории СССР.

Похожие публикации: L^Россия L^World Y G

Публикатор:

Анна Сергейчик → Контакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Sergeichik

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир) • Google • Yandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

А. БОЧКАРЕВ, Н. МУРАХВЕР, Б. ТРЕТЬЯКОВ, З. КРОНЕНБЕРГ, В. ТИХОМИРОВ, П. ДРУЖНИН, Ю. ЯМПОЛЬСКИЙ, Библиография. "ПРОТИВ ИСТОРИЧЕСКОЙ КОНЦЕПЦИИ М. Н. ПОКРОВСКОГО". СБОРНИК СТАТЕЙ. Ч. 1. ИЗД. АКАДЕМИИ НАУК СССР // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 28.08.2015. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/Библиография-ПРОТИВ-ИСТОРИЧЕСКОЙ-КОНЦЕПЦИИ-М-Н-ПОКРОВСКОГО-СБОРНИК-СТАТЕЙ-Ч-1-ИЗД-АКАДЕМИИ-НАУК-СССР (дата обращения: 19.04.2024).

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - А. БОЧКАРЕВ, Н. МУРАХВЕР, Б. ТРЕТЬЯКОВ, З. КРОНЕНБЕРГ, В. ТИХОМИРОВ, П. ДРУЖНИН, Ю. ЯМПОЛЬСКИЙ:

А. БОЧКАРЕВ, Н. МУРАХВЕР, Б. ТРЕТЬЯКОВ, З. КРОНЕНБЕРГ, В. ТИХОМИРОВ, П. ДРУЖНИН, Ю. ЯМПОЛЬСКИЙ → другие работы, поиск: Либмонстр - Россия • Либмонстр - мир • Google • Yandex

Комментарии: