А. ЛЕЙОНХУФВУД, профессор монетарной теории и политики, университет Тренто (Италия)

МАКРОЭКОНОМИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ В ДВАДЦАТОМ СТОЛЕТИИ: ОСНОВНЫЕ ВЕХИ РАЗВИТИЯ

В данной работе мы хотели бы рассмотреть историю макроэкономической мысли прошлого столетия иначе, чем это принято во многих современных исследованиях¹. Не стоит даже пытаться "рассказывать обо всем" в рамках одной статьи, поэтому наше изложение коснется лишь отдельных эпизодов эволюции макроэкономической науки. Мы полагаем, что историю мысли целесообразно анализировать как "дерево решений". Тогда нынешнее поколение экономистов займет на нем самые высокие ветви, хотя далеко не все из них окажутся достаточно крепкими, чтобы дать богатые плоды. Внизу расположатся несколько более или менее важных разветвлений, знаменующих собой те пути, по которым предпочли пойти наши предшественники. Нам хотелось бы воссоздать эти распутья мысли, чтобы попытаться понять, как виделись ключевые теоретические проблемы в то время и почему большинство ученых выбрало определенный путь, то есть бросить ретроспективный взгляд на их выбор. Именно таким, как нам представляется, и должен быть анализ экономической мысли, если мы хотим чему-то научиться в результате наших изысканий.

К. Викселль и И. Фишер

Сто лет назад у экономистов имелись некоторые количественные данные, в основном о деньгах, проценте и ценах. Поэтому историю макроэкономического анализа следует начинать с монетарной теории и с двух великих ученых - И. Фишера и К. Викселля. И тот и другой были озабочены проблемами дистрибутивной справедливости, которые

¹ Таких, например, как работы О. Бланшара (Blanchard O. What Do We Know About Macroeconomics That Fisher and Wicksell Did Not? // Quarterly Journal of Economics. 2000. Vol. 115, No 4. P. 1375 - 1409) и М. Вудфорда (Woodford M.Revolution and Evolution in Twentieth-Century Macroeconomics: Paper prepared for the conference on Frontiers of the Mind in the Twenty-First Century. Washington, D. C.: Library of Congress, June 1999).

стр. 26

исчезли из поля зрения современной макроэкономики. Общее убеждение Фишера и Викселля, вдохновлявшее их работы по теории денег, состояло в том, что изменения уровня цен приводят к произвольным и несправедливым перераспределительным эффектам. Задача заключалась в том, чтобы понять, каким образом можно стабилизировать цены².

Однако различия во взглядах между Фишером и Викселлем были весьма существенны. В количественной теории Фишера деньги рассматривались как внешний, экзогенно заданный параметр. В модели "экономики чистого кредита", разработанной Викселлем в 1898 г., деньги считались внутренней, эндогенной величиной. Можно сказать, что в течение нескольких десятилетий наследие Викселля оказывало самое серьезное влияние на теоретические исследования (особенно в среде Австрийской, Шведской и Кембриджской школ)³, хотя в области монетарной политики в 1920-е годы значительно большим авторитетом пользовались в США - Фишер, а в Европе - Г. Кассель.

Преемственность по отношению к идеям Викселля была утрачена при формировании неоклассического синтеза (с начала 1950-х годов), в то время как концепции, по сути своей восходящие к Фишеру, пережили подлинный ренессанс в рамках монетаризма (особенно в работах М. Фридмена, К. Бруннера и А. Мелцера)⁴.

Впрочем, мы уверены, что теоретическое наследие Викселля не устарело⁵. Последние тридцать лет специалисты в области монетарного анализа были почти исключительно заняты исследованием экзогенных инфляционных шоков, вызванных дефицитом государственного бюджета. Суть же теории Викселля состояла в том, что в системах, где передаточный механизм между "внешними деньгами" и внутренним кредитом не очень хорошо отлажен, частный сектор и сам может стать источником серьезных помех. Действительно, число финансовых "пузырей", лопнувших за последние годы и тех, что все еще формируются по всему миру, должно убедить нас в разумности подобных выводов. Между тем постепенное разрушение как системы эффективных резервных требований к банкам, так и государственных монополий на создание валюты делает передаточный механизм между "внешними" и "внутренними" деньгами все менее и менее надежным⁶.

Теория капитала. Заметим, что на нашем "дереве решений" (представляющем собой историю экономических доктрин) теории Фишера и Викселля образуют разветвление. Викселль отстаивал теорию

² Позднее внимание Фишера переключилось на вопрос о том, как смягчить дистрибутивные последствия изменений уровня цен при помощи схемы "компенсированного доллара".

³ Подробнее см.: Leijonhufvud A. The Wicksell Connection // Leijonhufvud A. Information and Coordination: Essays in Macroeconomic Theory. Oxford: Oxford University Press, 1981.

⁴ Этого вопроса мы коснемся ниже.

⁵ Благодаря недавней книге М. Вудфорда (Woodford M. Interest and Prices: Foundations of a Theory of Monetary Policy. Princeton: Princeton University Press, 2003) такое утверждение сегодня становится значительно менее голословным, чем еще несколько лет назад.

⁶ См.: Leijonhufvud A. The Wicksellian Heritage // Economic Notes. 1997. Vol. 26, No 1. P. 1 - 10.

стр. 27

капитала Бем-Баверка. Несмотря на настойчивые попытки американских "австрийцев" оживить ее, эта традиция в теории капитала была почти полностью предана забвению в современной науке, где в моду вошла теория общего равновесия, родословная которой восходит непосредственно к Фишеру⁷.

У Фишера не было теории капитала в собственном смысле этого слова (как и межвременной теории общего равновесия), однако он показал, как можно выстроить теорию межвременных цен на основе концепции оптимального выбора, предполагая непрерывность и выпуклость производственных множеств во всех измерениях. На наш взгляд, австрийской теории капитала не удалось выжить в XX в. потому, что в ней ни о какой выпуклости речи не шло. В сущности, австрийцы трансформировали Смитову теорию разделения труда, придав ей динамическую форму: тезис об увеличении производительности при "окольных методах производства"* можно считать "переодетой" теорией возрастающей отдачи от масштаба, восходящей к Смиту. В свою очередь возрастающая отдача не вписывается в фишеровскую межвременную теорию общего равновесия.

Метаморфозы неоклассики

Прежде чем перейти к собственно макроэкономическим проблемам, следует обратить внимание на микроэкономические основания анализа. Дело в том, что эволюция макроэкономической теории во второй половине двадцатого столетия была во многом предопределена коренными изменениями в нашем отношении к подобным основаниям и к их оценке. Такая трансформация в воззрениях большинства ученых прошла почти незамеченной не только потому, что она была медленной и постепенной, но и потому, что совершалась в реальной научной работе, а не на уровне формализованной экономической теории.

Оптимальное поведение индивида и конкурентное равновесие экономики в целом - наиболее характерные черты неоклассической теории в ее современном понимании. Однако значения, придаваемые понятиям "оптимальность" или "максимизация", "равновесие" или "конкуренция", зависят от контекста, а концептуальный контекст сегодня коренным образом отличается от контекста столетней давности. Неоклассическая теория сильно изменилась.

В первые десятилетия XX в. все экономисты различали статику и динамику. Говоря о динамике, они имели в виду не механизмы межвременного выбора и не различные равновесия, а адаптивные процессы, которые, как считалось, сходятся к состояниям, анали-

⁷ Своим возрождением теория процента Фишера обязана в основном Дж. Хиршлейферу (Hirshleifer J. On the Theory of Optimal Investment Decisions // Journal of Political Economy. 1958. Vol. 66, No 4. P. 329 - 352; Hirshleifer J. Investment, Interest and Capital. NY.: Prentice-Hall, 1970).

* "Окольные", или косвенные, методы производства связаны у Бем-Баверка с более интенсивным применением капитала. Возрастание "окольности" удлиняет производственный процесс и повышает производительность труда. -Примеч. ред.

стр. 28

зируемым в "статической" теории. Ранние неоклассики считали оптимальные точки и равновесия аттракторами индивидуальных и коллективных адаптивных процессов соответственно. Статический анализ распространялся на те части теории, которые с грехом пополам могли быть формализованы. Напротив, процессы адаптивного обучения индивидов и достижения рыночного равновесия в лучшем случае удостаивались смутного и расплывчатого упоминания. Почти ничего существенного о них известно не было, а о математических методах, пригодных для формализации таких процессов, речи не шло в принципе. Тем не менее было бы серьезной ошибкой отождествлять ранние неоклассические теории лишь со статическими моделями. Следует учитывать, что технические ограничения не позволяли поколениям теоретиков даже попытаться формализовать те динамические закономерности, которые лежат в основе положений статической теории. Однако, говоря так, мы не утверждаем, что современная неоклассическая теория отличается от прежней в основном преодолением этих технических трудностей. Слишком мало было сделано для того, чтобы достроить здание старой неоклассической теории. В общем и целом она остается незавершенной.

Концептуальные расхождения между старой и новой неоклассической теорией весьма существенны и многочисленны. Смена мировоззрения началась, как нам кажется, тогда, когда, вместо того чтобы интерпретировать различные условия оптимальности как характеристики аттрактора некоторого нечетко описанного адаптивного процесса, мы начали рассматривать способ принятия решений экономическими агентами как оптимизацию при наличии ограничений. Если наблюдаемое поведение должно интерпретироваться так, как будто бы оно отражает оптимальный выбор, то приходится предполагать, что экономическим агентам известны допустимые множества их решений во всех потенциально мыслимых измерениях. Если это верно для всех агентов, то система всегда должна находиться в равновесии. Легко распространить подобный вывод применительно к анализу межвременного выбора и выбора при неопределенности, вводя соответствующие равновесия. Конечный пункт такой эволюции сводится к исследованию поведения агентов, вычисляющих оптимальные решения в бесконечномерных пространствах и идеально координирующих свои решения как с помощью рынков, так и без нее.

Логическая последовательность рассуждений неоклассиков начинается с картины, которую экономисты сто лет назад сочли бы знакомой: Робинзон Крузо распределяет свои усилия, скажем, между ловлей рыбы и выращиванием бананов. Он живет в сказочной стране, где предпосылки о том, какими знаниями могут обладать люди, как точно они могут предсказывать и вычислять, кажутся совершенно невероятными.

Не вдаваясь в подробности при обсуждении всех метаморфоз неоклассики, позволим себе воспроизвести таблицу, использованную нами прежде в другом месте⁸. Здесь слово "классическая" применяется для

⁸ Leijonhufvud A. Mr. Keynes and the Moderns // Pasinetti L., Schefold B. (eds.) The Impact of Keynes on Economics in the 20th Century. Cheltenham: Edward Elgar, 1999.

стр. 29

характеристики старой неоклассической традиции, дабы подчеркнуть ее связь с "величественной динамикой"⁹ британской классической школы (см. табл.).

Таблица

Экономические агенты у А. Маршалла

Для иллюстрации сказанного проанализируем теорию А. Маршалла. Она вполне подходит для рассматриваемого контекста, поскольку Маршалл и Викселль оказали непосредственное воздействие на одного из основоположников макроэкономики - Дж. М. Кейнса.

Пятая книга "Принципов экономической науки" Маршалла обычно рассматривается как наиболее ценное и содержательное сочинение для дальнейшего развития науки. Это - сомнительное утверждение, однако то, что именно она оказалась самой "живучей", бесспорно. Мы полагаем, что изложенную там теорию зачастую интерпретируют неправильно, видя в ней ущербную, несовершенную версию современной микроэкономики. Гораздо точнее было бы рассматривать ее как раннюю попытку развития того, что сегодня мы называем теорией поведения экономических агентов.

Маршалл работал с индивидуальными графиками спроса и предложения в ценовой форме¹⁰. Очевидно, что он не основывал свою теорию на концепции оптимального выбора. Вместо этого графики спроса и предложения выражали простые правила принятия решений, которые мы называем "законами движения" Маршалла. Для потребителей эти правила таковы: если цена спроса превышает рыночную цену, надо увеличить потребление; в противном случае следует действовать противоположным образом. Для производителей: если цена

⁹ Baumol W. Economic Dynamics. L.: Macmillan, 1951.

¹⁰ Именно поэтому на его диаграммах цена товара отсчитывалась по вертикальной, а количество - по горизонтальной оси.

стр. 30

предложения превышает цену реализации, целесообразно уменьшить выпуск; в противном случае - расширить производство¹¹. Схожие правила существуют и для тех, кто устанавливает цену, то есть для посредников: если скорость оборота (товарно-материальных) запасов падает, они должны снизить цены как для поставщиков, так и для потребителей; в противном случае надо поднять их.

Отметим, что если все это происходит одновременно, один Бог знает, какого рода спутанная нелинейная динамика возникнет в результате таких процессов. Маршалл "обуздал" эту динамику, строго упорядочив скорости приспособления различных агентов, что позволило ему аккуратно разграничить "равновесие торгового дня", краткосрочное и долгосрочное равновесия. Разумеется, эти равновесия не имеют аналогов в современных конструкциях, основанных на теории оптимального выбора.

Для нас особенно важно, что до 1920-х годов практически все экономисты были убеждены: до тех пор, пока каждый из агентов подчиняется маршалловским "законам движения", заведомо ясно, что экономическая система придет к точке-аттрактору - равновесию при полной занятости. В этом отношении интеллектуальный настрой среди экономистов был схож с тем, что наблюдался при всеобщем распространении противоположных взглядов, к которым мы вернулись за последние двадцать лет, а именно что только при помощи "жесткости" разного рода можно объяснить отклонения экономической системы от общего равновесия.

Кейнс начал размышлять об этих проблемах, уже работая над "Трактатом о деньгах", и все больше укреплялся в своих убеждениях по мере усугубления экономической ситуации в мире в связи с Великой депрессией.

Дж. М. Кейнс

Викселль критически и даже презрительно относился к тем, кто пытался использовать введенное им понятие "кумулятивный процесс" для объяснения деловых циклов. Такое отношение, как мы предполагаем, было обусловлено тем, что концепцию "нейтрального равновесия"* уровня цен вряд ли можно было применять к реальным величинам¹². Для него это исключительно номинальный феномен.

В своем "Трактате о деньгах" Кейнс использовал концепцию естественных и рыночных ставок процента, разработанную Викселлем. Причину экономических проблем Великобритании конца 1920-х годов он обнаружил в превышении рыночной ставки над естественной.

¹¹ По аналогии вводятся правила и для капиталистов: если ставка прибыли превышает нормальный уровень, следует увеличить мощности, и т. д. Впрочем, здесь мы суживаем наше рассмотрение до краткосрочного периода.

* "Нейтральным" у Викселля называется такое равновесие, которое может наблюдаться при любом уровне цен в денежной форме. - Примеч. ред.

¹² Вспомним, что для иллюстрации "нейтрального равновесия" он использовал опыт с цилиндром, расположенным в самолете. Поменяв свое местонахождение, цилиндр уже не вернется в первоначальное равновесное состояние.

стр. 31

Как и у Викселля, такая ситуация должна была повлечь за собой нарастающую ("кумулятивную") дефляцию. Он отметил, что уровень заработной платы при этом фиксирован, следовательно, дефляционное давление способно породить безработицу. Такое добавление было сделано исключительно из соображений здравого смысла и не стало частью его модели, в которой могли рассматриваться лишь ситуации полной занятости.

Однако в весьма странном пассаже, известном под названием "банановой притчи"¹³, он полушутя рассматривает не очень убедительную идею, согласно которой в случае превышения реальных сбережений над реальными инвестициями может возникнуть кумулятивный процесс. Такой процесс должен закончиться полным коллапсом экономики и сокращением выпуска. Впоследствии с помощью Р. Кана Кейнс разработал теорию, в которой объяснялось, каким образом мультипликативный процесс сойдется к некоторому конечному состоянию и при этом экономическая система не "взорвется". В таком состоянии занятость будет неполной.

Может ли оно быть равновесием¹⁴? Кейнс знал, что если бы экономическая система (каким-то непонятным образом) находилась в состоянии полной занятости, нарастающее давление на рыночную процентную ставку в конечном счете сравняло бы ее с естественной. Кроме того, он знал, что если бы эти две ставки были равны, так что сбережения, вычтенные из дохода при полной занятости, равнялись бы инвестициям, гибкость заработной платы гарантировала бы отсутствие безработицы. Однако при одновременных сбоях и в межвременной координации, и в достижении равновесия на рынке труда "законы движения" Маршалла не гарантируют достижения равновесия при полной занятости.

Важную роль здесь играет последовательность событий. Вначале уменьшение будущей отдачи на вложенный капитал влечет за собой падение инвестиций до уровня ниже объема сбережений при полной занятости. Затем предпочтение ликвидности не позволяет процентной ставке упасть настолько, чтобы устранить это расхождение¹⁵. Наконец,

¹³ См.: Barens I. From the "Banana Parable" to the Principle of Effective Demand: Some Reflections on the Origin, Development and Structure of Keynes' General Theory // Walker D. A. (ed.) Perspectives on the History of Economics Thought. Vol. II. Aldershot: Edward Elgar, 1989.

¹⁴ Подчеркнем: равновесием в смысле Маршалла, а не Вальраса.

¹⁵ В своем "Трактате о деньгах" Кейнс провел интересный анализ предпочтения ликвидности, показав, как уменьшение ожидаемой отдачи на вложенный капитал влечет за собой дальнейшие изменения во всей временной структуре процентных ставок (которая представляет собой взаимосвязь между процентными ставками по определенному финансовому инструменту на разные сроки). На самом краткосрочном сегменте рынка банки в силу спада производства не находят возможности вложений, достаточно привлекательных для того, чтобы вновь одолжить те средства, которые получены в виде возмещения прошлых займов. Таким образом, этот процесс представляет собой вынужденное падение запаса внутренних денег. Необходимым сопутствующим элементом данного процесса оказывается увеличение спроса на внешние деньги, когда банки стремятся укрепить свои ликвидные позиции. (Заметим, что именно здесь возникает повод заменить двусмысленный термин "спрос на деньги" понятием "предпочтение ликвидности".) Если бы Кейнс оставил этот анализ в "Общей теории...", мы во многом уберегли бы себя от позднейшей путаницы.

стр. 32

реальный выпуск и доход падают до тех пор, пока сбережения не сравняются с инвестициями. На этом этапе реальная процентная ставка слишком высока, но избыточный спрос на "облигации" равен нулю, то есть рыночное давление, необходимое для изменения такой ситуации, отсутствует. В то же время уровень заработной платы примерно таков, каким он должен быть в состоянии общего равновесия - ни производительность труда, ни запас внешних денег не уменьшились, однако безработица вызывает падение заработной платы. Цена, которая является "неправильной", не меняется, а "правильная" цена не удерживается на нужном уровне. Вот почему Кейнс пришел к выводу о том, что жесткость заработной платы в такой ситуации в целом благотворно сказывается на состоянии экономической системы. Если бы она была гибкой, это запустило бы описанный Викселлем механизм дефляции, который разрушил бы финансовую систему, не восстановив полную занятость.

Кейнс ощутил потребность в построении "общей" теории именно потому, что обнаружил нестабильность состояния полной занятости. Адаптивная динамика в такой теории носила более общий характер, чем у его предшественников. Исследовались причины массовой безработицы, не сводившиеся к разного рода "жесткостям" или эпидемиям всеобщей лени.

Почему система не "исправляется" самостоятельно и автоматически? Как считал Кейнс, это происходит потому, что сбережения не тождественны эффективному спросу на будущие потребительские товары, а готовность незанятых работать не трансформируется автоматически в эффективный спрос на текущие потребительские блага¹⁶. Суммарный объем эффективногоизбыточного спроса на всех рынках не обязательно равен нулю. В этом смысле закон Сэя не соблюдается: нельзя думать, что предложение само создает себе спрос. Таким образом, отказ от закона Сэя послужил изначальным основанием для проведения стабилизационной политики, состоящей в управлении совокупным спросом.

Однако Кейнс не везде был прав, не говоря уже о том, что его не всегда понимали правильно. Прежде чем обратиться к возникшей путанице и ее последствиям для дальнейшего развития макроэкономической науки, сделаем краткое отступление и обобщим сказанное выше.

¹⁶ "Провал" эффективного спроса происходит тогда, когда некоторая категория трансакций, которая в моделях общего равновесия считается достижимой, не может быть таковой. В дополнение к двум типам подобных "провалов", играющих важную роль в "Общей теории..." (подробнее см.: Лейонхуфвуд А. Кейнс как последователь Маршалла // Вопросы экономики. 2006. N 5. С. 32 - 47), существует и третья их разновидность. Речь идет о ситуации, при которой финансовая система перегружена невозвратными займами, а для приведения в действие механизма эффективного спроса на сегодняшние ресурсы, необходимые для будущего производства, нельзя воспользоваться обещаниями высоких доходов от будущего выпуска. Традиционная кейнсианская дефицитная политика расходов разрабатывалась для того, чтобы уменьшить эти ликвидные ограничения домохозяйств. Однако опыт Японии 1990-х годов показал, что такая политика не является верным шагом в случае подобного рода провалов эффективного спроса.

стр. 33

Мировоззрение экономистов в прошлом и настоящем

Примерно к середине прошлого века опыт Великой депрессии в сочетании с интеллектуальным воздействием Кейнса (и не только Кейнса) привил экономистам такие взгляды на мир, в рамках которых источником нестабильности и провалов рынка является частный сектор. Считалось, что он подвержен флуктуациям, усиленным эффектами мультипликатора и акселератора. Однако большинство экономистов считало также, что компетентное, платежеспособное и благосклонное по отношению к своему населению правительство, заслуживающее доверия как агент демократии, воплощающий в жизнь требования электората, способно стабилизировать экономическую ситуацию и смягчить большинство "провалов" рынка.

Прошло пятьдесят лет. Теперь экономисты-неоклассики полагают, что экономическая система поддерживает себя сама на межвременной равновесной траектории. Если рынкам не мешать бездарной политикой, они сами позаботятся о решении проблем координации. Конечно, реальная траектория может несколько отличаться от идеальной¹⁷. Считается, что правительства склонны к созданию чрезмерных дефицитов и к инфляционному финансированию, что их действия, в сущности, непоследовательны. Макроэкономическая политика уже не связана с активным управлением совокупным спросом - теперь это искусство находить способы для ограничения правительственной деятельности.

Основная задача исторического исследования экономической мысли второй половины прошлого столетия должна состоять в объяснении этого радикального поворота в мировоззрении репрезентативного экономиста. Такую задачу мы здесь решить не можем. В частности, невозможно дать окончательную оценку всей работе в области макроэконометрики, в результате которой мы имеем гораздо более полную и богатую картину количественных взаимосвязей изучаемой нами сложной системы. Однако некоторые концептуальные элементы этой радикальной трансформации можно без труда выявить уже сейчас.

О проблемах Кейнса и проблемах с Кейнсом

Вначале рассмотрим те недостатки, которые были присущи экономической теории Кейнса и выросшей из нее "кейнсианской экономической теории".

Прежде всего следует особо рассмотреть некоторые убеждения Кейнса, с которыми современные экономисты (по крайней мере, в развитых странах) вряд ли согласились бы. Во-первых, Кейнс вслед за Рикардо, Марксом и Маршаллом полагал, что накопление капитала рано или поздно доведет его предельную эффективность до нуля¹⁸.

¹⁷ Если ничего не делать с "жесткостью" рынка труда, естественный уровень безработицы может быть довольно высоким.

¹⁸ Именно это положение, по мнению А. Мелцера, является ключевым для теории Кейнса (См.: Meltzer A. Keynes's Monetary Theory: A Different Interpretation. Cambridge: Cambridge University Press, 1988).

стр. 34

Во-вторых, Кейнс был убежден, что для современной экономики характерна тенденция к хроническому превышению сбережений над возможностями их прибыльного инвестирования¹⁹. Наконец, он считал, что рабочие живут достаточно бедно, поэтому потребление есть просто функция от текущего дохода. Это последнее утверждение, возможно, имело какие-то основания в самом начале прошлого века, однако с тех пор ситуация в развитых экономиках коренным образом изменилась. На наш взгляд, пользуясь вторым и третьим из упомянутых положений Кейнса, можно объяснить, почему финансовый кризис не получил в "Общей теории..." удовлетворительного освещения в качестве ключевого фактора Великой депрессии.

Однако при этом Кейнс был прав в одном пункте, на который в современной макроэкономике обычно не обращают внимания. Он знал, что макроэкономические катастрофы по-прежнему остаются на повестке дня, угрожая общественному порядку.

Еще интереснее устаревших представлений Кейнса оказывается природа технических сложностей, с которыми он сталкивался. Вспомним, что если совместить "законы движения" Маршалла для цены и выпуска на изолированном рынке, то получится нелинейный процесс. Маршалл "усмирил" его, предположив, что время приспособления уровня цен к равновесному выпуску можно считать постоянным. Обосновать это в 1930-х годах было почти невозможно²⁰.

Рассмотрим систему, состоящую из множества взаимозависимых рынков с различными структурами лагов и т. д. Понятно, что перед нами сложный, многомерный, нелинейный объект. Можно ли представить себе, что мы найдем разумную и полезную статическую модель подобной динамической системы? Для этого потребовалось бы отыскать такое распределение эндогенных переменных, при котором те из них, что изменяются медленно, можно было бы "зафиксировать", предполагая, что остальные быстро сойдутся к точке-аттрактору. Более того, такое распределение должно быть стабильным, чтобы его не нужно было менять каждый раз, когда перед моделью ставятся новые вопросы. Вряд ли реальный мир всегда будет радовать экономиста, выполняя все эти требования.

Однако трудность имела не только технический характер. Для того чтобы объяснить, почему система не сходилась к состоянию равновесия при полной занятости, Кейнс должен был не только смоделировать структуру относительных цен, но и следить за денежными потоками внутри системы, поскольку у агентов (по крайней мере, у рабочих)

¹⁹ За последние двадцать лет у американских экономистов было мало поводов для волнений относительно чрезмерно высокого уровня сбережений домохозяйств. Можно предположить, что Кейнс объяснил бы низкий уровень безработицы в США в 1990-е годы существенным снижением нормы сбережений, а не гибкостью рынка труда.

²⁰ Дж. Хикс часто замечал, что подобное утверждение могло выглядеть правдоподобным, когда Маршалл только начинал свою карьеру экономиста, однако на рынки марочных товаров с фиксированным ценообразованием подобное положение уже не распространяется (См.: Hicks J. R. Capital and Growth. Oxford: Oxford University Press, 1965. Ch. 5; Hicks J. R. A Market Theory of Money. Oxford: Clarendon Press, 1989. Ch. 3).

стр. 35

имелось ограничение ликвидности²¹. Кейнс полагал, что в конечном счете у него будет статическая ("равновесная") модель, которая будет удовлетворять этим требованиям²². А модель IS-LMказалась (вначале ему, а затем - и множеству остальных ученых) полностью адекватным формальным представлением его теории²³.

Однако ничего не получалось. Кейнс сам пришел в замешательство при разработке теории процента. Он доказывал, что, поскольку сбережения и инвестиции определяют реальный доход²⁴, предпочтение ликвидности и запас денежной наличности должны определять ставку процента (а не уровень цен). Тем самым он, с одной стороны, весьма сомнительным способом обосновал пагубную доктрину, рассматривающую сбережения как антисоциальную деятельность, а с другой стороны, полностью лишил свою теорию каких бы то ни было взаимосвязей с количественной теорией денег. Однако следует отметить, что тот способ, каким он пришел к теории процента, объясняющей его через предпочтения ликвидности, отказавшись от теории ссудных фондов, показывает, что его размышления двигались не в русле модели одновременных уравнений, а в терминах адаптивной динамики.

Нынешнее поколение экономистов привыкло считать Кейнса просто некомпетентным. Однако всякий, кто работал с моделями поведения экономических агентов, поймет, что преуспеть в решении стоявшей перед ним проблемы Кейнс при тех обстоятельствах не мог.

Теория предпочтения ликвидности, которая была популярна на протяжении десятилетий и получила наиболее отчетливое выражение в так называемом "парадоксе сбережений", считалась важной кейнсианской доктриной. Ее преподавали студентам в 1950-х годах, затем она постепенно исчезала со страниц последующих изданий учебника П. Самуэльсона, пока о ней не перестали упоминать вовсе и она, подобно улыбке Чеширского кота, не спряталась за простым "кейнсианским крестом".

В кейнсианской литературе, посвященной модели IS-LM, мы вряд ли найдем какие-либо намеки на адаптивную динамику, которая лежит в основе явных статических построений. Эти модели нельзя использовать для объяснения того, почему Кейнс отверг закон Сэя, какую роль в его теории играли "провалы" эффективного спроса или что сам Кейнс имел в виду, когда писал о вынужденной безработице. Однако

²¹ Именно этот элемент кейнсианской экономической теории А. Коддингтон назвал "гидравлическим" (См.: Коддингтон А. Кейнсианская экономическая теория: в поисках главных принципов // Истоки. Вып. 3. М.: ГУ-ВШЭ, 2001. С. 334 - 356).

²² Хикс находился под большим впечатлением от такой попытки, что явствует из его рецензии на "Общую теорию..." (См.: Hicks J. R. Mr. Keynes's Theory of Employment // Economic Journal. 1936. Vol. 46. P. 238 - 253). В сущности, Хикса занимали те же проблемы.

²³ Много лет спустя Хикс, который, разумеется, был одним из тех, кто изобрел модель IS-LM, пришел к выводу, что она была глубоко ошибочной, поскольку осуществленное в ней "распределение" переменных не имело смысла. Длина периодов, необходимых для достижения равновесия на кривой IS и на кривой LM, не могла даже приблизительно совпадать. См.: Hicks J. R. IS-LM: An Explanation // Fitoussi J. -P. (ed.) Modern Macroeconomic Theory. Oxford: Basil Blackwell, 1983.

²⁴ А значит, не процентную ставку.

стр. 36

несмотря на все это в модели IS-LM все же присутствовали важные "кейнсианские" свойства. В частности, ее можно было использовать для демонстрации того, насколько благотворно управление совокупным спросом. И хотя ее часто называют моделью общего равновесия, она таковой не является. Не подчиняясь закону Сэя, она, напротив, позволяет демонстрировать всевозможные случаи его нарушения.

Утрата преемственности

Хотя сам термин "неоклассический синтез" принадлежит Самуэльсону, в создании этого синтеза приняли участие многие ученые. Все они пришли к одному и тому же выводу: кейнсианская безработица была просто следствием чрезвычайно высокого уровня денежной заработной платы по отношению к уровню номинального совокупного спроса, а устойчивость безработицы вызвана "жесткостью" заработной платы. Среди всех работ, выполненных в духе модели IS-LM, знаменитая статья Ф. Модильяни²⁵ наиболее четко демонстрирует логическое движение к нелогичному выводу. Вначале он привел статические уравнения для "классической" модели, решение которых, разумеется, предполагает наличие полной занятости. Затем он добавил ограничение на уровень заработной платы, получив условия возникновения безработицы из неравновесия рынка труда. Кейнсианство же сочли применимым лишь к частному случаю "жесткой" заработной платы.

Таким образом, задача межвременной координации, поставленная Кейнсом, фактически перестала существовать²⁶. Последующее развитие кейнсианской экономической теории привело к созданию любопытной гибридной формы знания. Потребительская функция Модильяни - Брумберга - Андо, инвестиционная функция Йоргенсена, портфельная теория Марковича и Тобина были построены в соответствии с неоклассическими принципами, однако затем вписаны в контекст модели IS-LM, в которой отсутствовали бюджетные ограничения теории общего равновесия и которая поэтому была свободна от оков закона Сэя. На уровне экономической политики внимание в целом было сосредоточено на взаимосвязи между номинальным уровнем совокупного спроса и ставкой денежной заработной платы²⁷. В таком контексте предпосылка о стабильности кривой Филлипса была весьма удобной. Большие эконометрические модели, которые разрабатывались

²⁵ Modigliani F. Liquidity Preference and the Theory of Interest and Money // Econometrica. 1944. Vol. 12, No 1. P. 45 - 88.

²⁶ В конечном счете это привело к тому, что в учебниках модель IS-LM стали дополнять функцией совокупного предложения! Как показали И. Баренс, Д. Коландер и другие, функции предложения, разумеется, уже "содержатся" в кривой IS (См.: Barens I. What Went Wrong with IS-LM/AS-AD Analysis - and Why? // Eastern Economic Journal. 1997. Vol. 23, No 1. P. 89 - 99; Colander D. The Stories We Tell: A Reconsideration of AS/AD Analysis // Journal of Economic Perspectives. 1995. Vol. 9, No 3. P. 169 - 188).

²⁷ Характерным примером подобного анализа могут служить простые расчеты, проведенные А. Окуном во время его работы в Совете экономических консультантов (См.: Okun A. M. Economics for Policymaking: Selected Essays of Arthur M. Okun. Cambridge, Mass.: MIT Press, 1983.)

стр. 37

в "Brookings" и в Массачусетском технологическом институте и содержали сотни уравнений и тождеств, в сущности, были не чем иным, как дезагрегированными версиями "кейнсианского креста".

Монетаризм: новые перспективы

Представители описанной выше версии кейнсианства должны были вступить в полемику с представителями нового течения в макроэкономической науке - монетаристами М. Фридменом, К. Бруннером и А. Мелцером. Нам представляется удобным выделить в этой борьбе пять "раундов" (их порядок не совсем соответствует реальной хронологии событий).

В первом раунде Фридмен и Д. Майзельман, с одной стороны, и Андо и Модильяни - с другой, обменивались мнениями по вопросу об "относительной стабильности" скорости обращения денег и по поводу мультипликатора. Работа Фридмена и Майзельмана²⁸ была воспринята кейнсианцами с раздражением из-за того, что представленный в ней анализ был весьма упрощенным. Тем не менее эта статья представляла собой смелый полемический выпад против прикладного кейнсианства. Первый раунд интересен тем, что Андо и Модильяни не сумели выиграть его. Они лишь достигли "ничьей" в статистическом соревновании. Благодаря этому эпизоду экономический анализ с позиций количественной теории денег вновь стал пользоваться уважением в научных кругах.

Во втором раунде Л. Андерсен и Дж. Джордан в своей работе, посвященной сравнительной эффективности фискальной и монетарной политики²⁹, показали, что денежная политика является весьма действенным механизмом экономической стабилизации. Их результаты относительно фискальной политики были менее убедительны, однако понадобилось время, чтобы это было осознано.

Третий раунд характеризовался полемикой по поводу модели IS-LM. Основной аргумент кейнсианцев против монетаризма состоял в следующем. Эмпирические данные об эластичности кривых 75 и LM по процентной ставке противоречили предпосылке монетаристов о постоянстве скорости обращения денег и эффективности денежной политики. Когда Фридмен изложил свою "теорию номинального дохода" в терминах модели IS-LM³⁰, Тобин и другие сочли, что битва наконец выиграна³¹. В ответ на их критику Фридмен модифицировал

²⁸ Friedman M., Meiselman D. The Relative Stability of Monetary Velocity and the Investment Multiplier in the United States, 1897 - 1958 // Commission on Money and Credit, Stabilization Policies. NY.: Prentice Hall, 1963. P. 165 - 268.

²⁹ Andersen L. C., Jordan J. L. Monetary and Fiscal Actions: A Test of Their Relative Importance in Economic Stabilization // Federal Reserve Bank of St. Louis Review. 1968. No 11. P. 11 - 24.

³⁰ Friedman M. A Theoretical Framework for Monetary Analysis // Journal of Political Economy. 1970. Vol. 78, No 2. P. 193 - 238; Friedman M. A Monetary Theory of Nominal Income // Journal of Political Economy. 1971. Vol. 78, No 2. P. 323 - 337.

³¹ Tobin J. Friedman's Theoretical Framework // Gordon R. J. (ed.) Milton Friedman's Monetary Framework: A Debate with His Critics. Chicago: University of Chicago Press, 1974.

стр. 38

свой анализ денежной трансмиссии, выполненный ранее совместно с А. Шварц³². Вместо общепринятого рассмотрения трансмиссии через механизм реальных процентных ставок, они особо выделили реакцию ожиданий номинального дохода на монетарную политику правительства. Теперь глубокие изъяны модели IS-LM стали очевидны. Кривые 75 и LM зависели друг от друга, и опосредующим звеном оказались номинальные ожидания. Стандартная сравнительная статика, при которой одна из кривых сдвигалась, а другая оставалась на месте, в этом случае оказалась непригодной. Ключевым пунктом теперь была скорость приспособления ожиданий к номинальному шоку.

Кроме того, Фридмену нужно было учитывать один "стилизованный факт", на который постоянно указывали как на аргумент против теории делового цикла, основанной на монетарных импульсах. Речь идет о так называемом парадоксе Гибсона. Он состоит в том, что корреляция между процентными ставками и уровнем цен в ходе цикла чаще всего положительна, в то время как шоки денежного предложения должны сделать ее отрицательной. Контраргументы Фридмена были основаны на динамической версии количественной теории денег³³, то есть просто на уравнении количественной теории денег в дифференциальной форме (речь шла о соотношении скоростей изменений денежной массы, цен и реального выпуска, а не о самих этих показателях), дополненном уравнением Фишера. И вновь в центре внимания оказались адаптивные ожидания. Как только люди начинали понимать, что повышение темпа роста денежной массы влечет за собой инфляцию, инфляционные ожидания повышали номинальную процентную ставку, которая теперь становилась больше реальной (остававшейся при этом относительно постоянной). Поэтому переформулированная таким образом теория согласовывалась с парадоксом Гибсона.

Мы видим, что Фридмену удавалось искусно обороняться от критики со стороны кейнсианцев. Кроме того, обновленная монетаристская модель оказалась идеальным инструментом для обоснования наличия сдвигов кривой Филлипса (на относительной стабильности которой настаивали кейнсианцы). Президентское послание, прочитанное Фридменом в 1967 г. перед Американской экономической ассоциацией³⁴ и провозглашенное многими наиболее важным текстом по экономической теории во второй половине XX в.³⁵, ознаменовало собой поворотный пункт всей этой полемики. Изложенная в этом послании теория состоит из двух основных компонентов, которые мы рассмотрим отдельно.

Первым компонентом здесь вновь оказываются инфляционные ожидания, выступающие как источник нестабильности кривой Филлипса. Если деньги нейтральны, а ожидания адаптируются к инфляции,

³² Friedman M., Schwartz A. Money and Business Cycles // Review of Economics and Statistics. 1963. suppl. No 2. P. 32 - 64.

³³ "Динамическая количественная теория" была целиком разработана М. Дарби и У. И. Гибсоном. См.: Darby M. Macroeconomics. NY.: McGraw-Hill, 1976.

³⁴ Friedman M. The Role of Monetary Policy // American Economic Review. 1968. Vol. 58, No 1. P. 1 - 17.

³⁵ См. об этом: Snowdon B., Vane H. F. Conversations with Leading Economists: Interpreting Modern Macroeconomics. Cheltenham: Edward Elgar, 1999.

стр. 39

то повышение темпа роста денежной массы должно сдвигать кривую Филлипса вверх. Таким образом, по отношению к изменениям темпа роста внешних (нейтральных) денег эта кривая нестабильна. Теория Фридмена получила широкое признание, когда события 1970-х годов подтвердили, что при инфляции номинальные процентные ставки растут и кривая Филлипса неустойчива.

Теперь, бросая ретроспективный взгляд на эти события, мы видим, что инфляция в Америке была скорее исключительным, нежели закономерным явлением. Кривая Филлипса казалась стабильной (хотя соответствующие критерии неясны) до нее и вновь обрела видимость стабильности, когда инфляция осталась в прошлом. Точно так же идея о том, что экспансионистская монетарная политика повышает (номинальные) процентные ставки, была общим местом в 1970 - 1980-х годах, но к 1990-м старые истины центральных банков вновь заняли свое место: политика дешевых денег* сопряжена со снижением процентных ставок. Оказалось, что монетаристская теория, "выигрывавшая" у кейнсианства в начале 1970-х годов, сталкивается с серьезными трудностями при объяснении эмпирических данных, полученных до и после периода ее расцвета.

Главные представители монетаризма никогда не считали важным различие между "внутренними" и "внешними" деньгами. Фридмен рассматривал агрегат М2 в качестве "внешних" денег. Так же анализируется денежное предложение и у Лукаса. За исключением (весьма показательным) Тобина³⁶, кейнсианцы обычно также игнорировали это различие. Мы можем предположить, что "великая американская инфляция" 1970-х годов была инфляцией внешних денег "по Фишеру", а в остальные периоды динамика инфляции подчинялась законам Викселля. Кроме того, в теории деловых циклов изменения денежной массы по ходу цикла следует интерпретировать в качестве эндогенных процессов, происходящих с "внутренними деньгами".

Естественный уровень безработицы

Вторая часть знаменитой работы Фридмена была посвящена естественному уровню безработицы. Само это понятие ввел Фридмен, однако предложить соответствующую модель, построенную на микроэкономических основаниях, впервые удалось Э. Фелпсу³⁷. Эндоген-

* Политика, направленная на расширение банковского кредита посредством снижения ставок процента. Приводит к увеличению массы денег в обращении. - Примеч. ред.

³⁶ См.: Tobin J. Commercial Banks as Creators of Money // Carson D. (ed.) Banking and Monetary Studies: In Commemoration of the Centennial of the National Banking System. Homewood, Ill.: Irwin. P. 408 - 419. Много лет спустя я спросил Джима Тобина, почему он не настаивал на этом моменте в своих битвах с монетаристами. Он ответил, что если человек говорит что-то один раз, а его не слышат, нет нужды повторяться.

³⁷ См.: Phelps E. S. Phillips Curves, Expectations of Unemployment, and Optimal Unemployment over Time // Economica 1967. Vol. 34, No 3. P. 254 - 281; Phelps E. S. Money Wage Dynamics and Labor Market Equilibrium // Journal of Political Economy. 1968. Vol. 76, No 4. P. 678 - 711.

стр. 40

ные инфляционные ожидания и NAIRU* были для Фридмена двумя взаимосвязанными элементами в анализе нестабильности уровня цен при условии, что безработица отклоняется от своего естественного уровня. Эндогенные инфляционные ожидания необходимы, чтобы объяснить, почему кривая Филлипса в долгосрочном периоде является вертикальной (то есть безработица не зависит от инфляции). Однако для того чтобы объяснить, как инфляционные ожидания порождают нестабильность кривой Филлипса, гипотеза естественного уровня безработицы не нужна.

Тот факт, что постулат о естественном уровне безработицы получил всеобщее признание, на наш взгляд, является одним из самых любопытных явлений в запутанной истории макроэкономической мысли. Трудно не согласиться с тем, что политика поддержки занятости путем искусственного повышения инфляции породит постулированную Фридменом нестабильность. Но при этом не исключено, что "стабильный" разброс наблюдений порождается некоторым механизмом реального делового цикла вкупе с монетарной политикой, позволяющей интегрировать эндогенные вариации во "внутренние деньги".

В этой ситуации особенно удивляет отсутствие какой бы то ни было убедительной кейнсианской оппозиции подобным взглядам. Понять это можно, только исходя из того, что в теории господствовала неоклассическая методология. Кейнсианцы, согласившиеся с постулатами неоклассического синтеза, сами были убеждены, что только жесткость заработной платы стояла на пути к достижению полной занятости. Проблема перехода сбережений в инвестиции была предана забвению. Простое возражение против концепции NAIRU могло бы состоять в следующем: гибкость заработной платы сама по себе не может привести экономику к полной занятости до тех пор, пока реальные сбережения не сравняются с реальными инвестициями (при выпуске, соответствующем полной занятости). Если бы оказалась возможной межвременная координация, то при помощи гибкой заработной платы можно было бы совершить такой "трюк" (и это было известно Кейнсу). Тогда характерная для исследований Кейнса нестабильность полной занятости была бы предотвращена.

Доктрина естественного уровня безработицы вновь возвращает нас к закону Сэя. Предложение опять начинает порождать для себя спрос. Все, что нужно для полной координации, - это подчинение каждого агента "законам движения" Маршалла. Адаптация в ответ на избыточный спрос или избыточное предложение на различных рынках будут точно настраивать систему. Просто подождите, пока будут преодолены различные фрикции и рыночные несовершенства, и наступит общее равновесие.

Поскольку теория Кейнса не была должным образом понята, потребовалось время, чтобы профессиональное сообщество экономистов осознало, что закон Сэя вернулся. Логические последствия этого

* NAIRU (Non Accelerating Inflation Rate of Unemployment) - уровень безработицы, при котором не возникает роста инфляции. Если уровень безработицы опускается ниже уровня NAIRU (обычно составляющего 4 - 6%), за этим должен последовать рост инфляции. - Примеч. ред.

стр. 41

события стали очевидны после того, как модели общего равновесия стали в макроэкономической теории стандартными и общепринятыми. Бюджетные ограничения в таких моделях не допускают возникновения провалов эффективного спроса, а значит, и не дают разумных оснований для проведения политики управления совокупным спросом. Модель IS-LM по-прежнему преподается тысячам студентов, и иногда до нас доходят слухи о том, что где-то она, возможно, была применена. Однако там, где действует закон Сэя, макроэкономическая политика может быть направлена лишь на регулирование совокупного предложения, а не спроса.

Научная революция, последовавшая за возникновением теории рациональных ожиданий, породила новую волну технических нововведений в макроэкономической теории, однако, как нам представляется, подлинным водоразделом между современной и прежней, кейнсианской макроэкономикой была именно концепция естественного уровня безработицы. В рамках этой концепции от агентов не требуется быть чересчур рациональными, достаточно "всего лишь" стабильности (недоказуемой) общего равновесия. И именно этот постулат сопровождает нас на всем пути от макроэкономической науки пятидесятилетней давности к современной теории.

Завершение трансформации: рациональные ожидания

Начиная с момента ее зарождения, теорию рациональных ожиданий считали научной революцией. Революция, несомненно, состоялась, поскольку произошла радикальная смена мировоззрения. Однако истоком этой революции была доктрина естественного уровня безработицы Фелпса - Фридмена и обоснование с ее помощью стабильности равновесия при полной занятости. Как мы уже отмечали, эта доктрина основывалась на неявной предпосылке о том, что сбережения равны инвестициям при уровне выпуска, достигаемом в равновесии с полной занятостью, то есть на предпосылке о возможности межвременной координации. Рациональные ожидания вошли в макроэкономическую теорию в качестве формализации разумного утверждения, согласно которому в мире монетаристской экономики люди способны предвидеть на один период вперед и формировать представления о будущем уровне цен путем анализа текущих изменений денежного предложения. Однако вскоре такая предпосылка стала значительно амбициознее: экономисты предположили, что межвременная координация возможна на временном горизонте произвольной длины.

Если Президентское послание Фридмена было ключевым экономическим сочинением за последние 50 лет, то работа Р. Лукаса "Ожидания и нейтральность денег"³⁸ явно близка к тому, чтобы

³⁸ Lucas R. E. Jr. Expectations and the Neutrality of Money // Journal of Economic Theory. 1972. Vol. 4, No 2. P. 103 - 124.

стр. 42

занять второе место. Впрочем, если рассматривать работу Лукаса как попытку построения теории, в которой объясняются причины флуктуации делового цикла или функционирование монетарной политики, то сейчас ее можно признать в основном неудачной и ошибочной. Закат лукасовского монетаризма совпал с кризисом монетаристских взглядов Фридмена, Бруннера и Мелцера, хотя последний никогда не соглашался с идеей Лукаса о том, что только неожиданные монетарные шоки играют важную роль в стабилизационной макроэкономической политике. Однако в качестве "модели для моделирования" статья Лукаса продолжает пользоваться колоссальным авторитетом, который, разумеется, был впоследствии подкреплен работами самого Лукаса, Т. Сарджента, Э. Прескотта и других.

Исходя из принятой нами перспективы анализа, рациональные ожидания можно рассматривать как связующее звено между макроэкономикой и межвременным обобщением неоклассической статики Эрроу - Дебрэ. Межвременная версия модели общего равновесия Вальраса представляет собой логическую кульминацию тех метаморфоз, которые претерпевала неоклассическая теория за последние десятилетия. Уже сам Вальрас установил, что его способ конструирования моделей исключал анализ каких-либо адаптивных рыночных процессов. Описанные им процессы tatonnement* были исключительно виртуальными мыслительными экспериментами, а не представлением возможных процессов взаимодействия агентов. Метод временного равновесия, разрабатывавшийся Э. Линдалем и Хиксом, а позднее - Ж. -М. Грамоном, был попыткой достижения компромисса, дабы оставить хоть какие-то следы обучения и адаптации внутри теоретической структуры, где в каждый период времени достигалось вальрасианское равновесие, но межвременная траектория движения системы равновесной не была. В конструкциях межвременной теории общего равновесия информация, необходимая для оптимизации каждому индивиду, включает в себя равновесные цены для всех будущих (случайных, контингентных) рынков. Следовательно, прежде чем каждый из агентов сможет сделать свой выбор, их стратегии должны быть согласованы.

Теория рациональных ожиданий - это разумный способ анализа, при предположении, что такое согласование каким-то образом уже произошло. Но возникает новая проблема: как можно обучиться вести себя таким образом и каковы свойства системы, в которой подобное обучение имеет место?

За последние годы проблема обучения стала одним из основных предметов исследования в макроэкономической теории³⁹. Впрочем, основным побудительным мотивом для таких исследований послужило наличие множественности межвременных равновесий, а не проблема их стабильности. Более тридцати лет назад К. Эрроу и Ф. Хан про-

* Нащупывание (фр.) - термин Вальраса, описывающий движение экономической системы к равновесию. - Примеч. ред.

³⁹ См.: Sargent T. J. Bounded Rationality in Macroeconomics. Oxford: Oxford University Press, 1993; Evans G. W., Honkapojha S. Learning and Expectations in Macroeconomics. Princeton: Princeton University Press, 2001.

стр. 43

анализировали в своей знаменитой книге состояние и качество наших знаний по этому вопросу⁴⁰. Они пришли к выводу, что о стабильности равновесия в экономических системах с производством мы почти ничего не можем сказать. На наш взгляд (который, впрочем, может оказаться ограниченным и неполным), в новейшей макроэкономической литературе, посвященной обучению, нам не найти ничего, что привело бы нас к более обнадеживающим выводам. Агенты в этих моделях обучаются свойствам системы, которая изначально считается стабильной.

Поствальрасианская макроэкономическая теория?

Незначительное число специалистов по макроэкономике, к которому принадлежит и автор данной статьи, считают межвременную теорию общего равновесия интеллектуальной ловушкой, из которой нет выхода, если мы будем продолжать подчиняться "коду Вальраса"⁴¹. Для тех, кто размышляет о выходе из этого тупика, становится особенно актуальным вопрос: в каком направлении двигаться? Однако единодушного ответа на него нет даже среди упомянутого нами меньшинства ученых.

Наши собственные пристрастия касаются возвращения к неоконченным проектам ранней неоклассической теории. Уже несколько десятилетий воспроизводится неверная трактовка наследия Маршалла. Интерпретаторы просто не понимают, что он пытался сделать, и рассматривают его теорию лишь как бессистемную, беспорядочную версию теории Вальраса. Между тем сегодня Маршалл в качестве "святого-покровителя" может сослужить нам гораздо лучшую службу, чем Вальрас. Выше я попытался показать, насколько несвоевременной - во всяком случае для макроэкономического анализа - была его исследовательская программа не только 100, но и 20 лет назад. Сложные нелинейные динамические системы с различными временными лагами до недавних пор были совершенно за пределами внимания исследователей. Разумеется, многие ключевые проблемы еще не решены. Однако математики и специалисты по общей теории систем знают сегодня гораздо больше о дифференциальных уравнениях в частных производных, чем во времена Маршалла о них знал А. Пуанкаре. Кроме того, экспериментальный анализ рынков и метод компьютерных симуляций позволяют сегодня исследовать такие проблемы, о которых Маршалл и Кейнс могли только рассуждать.

Надеюсь, что я успею на своем веку увидеть, как компьютерные симуляции поведения агентов в малых макроэкономических системах дадут нам интересную и плодотворную основу для исследования того, насколько серьезны поставленные Кейнсом вопросы о нестабильности экономической динамики, а также следует ли нам всерьез относиться к теории общего равновесия.

⁴⁰ Arrow K. J., Hahn F. H. General Competitive Analysis. San Francisco: Holden-Day, 1971. Ch. 13, 14.

⁴¹ См.: Howitt P. Cash-in-Advance, Microfoundations in Retreat // Vaz D., Velupillai K. (eds.) Inflation, Institutions, and Information. L.: Macmillan, 1996.

стр. 44

* * *

Могло ли все сложиться иначе? Конечно, такой вопрос кажется бесполезным, однако и он достоин обсуждения.

В рациональной реконструкции развития научной мысли, да и в других областях интеллектуальной истории, обычно ощутима неизбежность этого развития, отчасти напоминающая ту неизбежность, которая присуща поведению людей в экономической теории рационального выбора. История макроэкономической науки изобилует ситуациями, в которых на однажды возникший вопрос возникает единственно возможный ответ, а если возникает следующий вопрос, то считается, что и он может быть разрешен лишь единственным образом, и т. д. Начиная с некоторого момента, развитие неоклассической экономики выглядело именно так, и потребовались десятилетия, чтобы осознать, к каким последствиям это может привести. Таким же закономерностям, на наш взгляд, подчиняется и большая часть споров вокруг монетаризма.

Однако эти логические переходы от теорий к другим теориям суть лишь часть всей истории. Исходные вопросы, возникающие у истоков, в самом начале становления научной мысли, порой возникают вследствие недопонимания, путаницы, порой же сами в свою очередь порождают такую путаницу. Но очевидным это становится только в ретроспективе, и то лишь если мы поменяем точку зрения, посмотрим на события с другой стороны. На метауровне суть теоретических разногласий зависит не только от логики или эмпирических данных. В истории макроэкономической мысли XX века Дж. М. Кейнс, Дж. Хикс, П. Самуэльсон, М. Фридмен и Р. Лукас являют собой примеры людей, которые в силу личных интеллектуальных качеств оказали глубокое воздействие на то направление, в котором развивалась макроэкономическая наука. Если, оглядываясь назад, мы подвергаем критике некоторые искажения или повороты на этом пути, то нам следует понимать: их влияние было столь значительно прежде всего потому, что в той ситуации не нашлось интеллектуального противовеса, противодействующей силы, адекватной таланту и трудолюбию этих ученых.

Перевод с английского И. Болдырева