Иллюстрации:
Libmonster ID: RU-7396

Эпоха распада Римской империи ознаменовалась ростом сопротивления эксплоатируемых классов. В западной части империи, в двух провинциях: Галлии, где развертывается движение багаудов, и в Африке, где возникает движение агонистиков или циркумцеллионов, аграрное движение перерастает в длительные и упорные крестьянские войны.

Аграрное движение в римской Африке не умирало в течение более ста лет. Временами оно переходило в настоящую крестьянскую войну, направленную в первую очередь против крупного землевладения, временами оно носило характер религиозной войны против правительственной церкви, освящавшей и римское господство, и незыблемость крупной земельной собственности, а в двух случаях представители этого движения были несомненными союзниками тех берберийских племен, которые вели освободительную войну против Римской империи. До нас не дошло связного последовательного рассказа о различных этапах движения агонистиков. Сведения о нем мы можем почерпнуть только из так называемых антидшатистских произведений африканских церковных писателей - Оптата и Августина1 . Характер источников надолго определил и историческую разработку основ этого движения. В то время как донатистскому расколу посвящено много работ, в то время как довольно точно установлены важнейшие его даты, аграрному движению агонистиков, с которым донатизм был связан, в этих исследованиях уделено незначительное место. Историография в редких случаях идет дальше повторения того, что заимствуется из источников2 .


1 Оптат, католический епископ гор. Mileum в Нумидии. Произведение его против донатистов - De schismata donatistarum libri VII - написано около 370 г. Изд. под ред. С. Ziwsa в Corpus scriptorum ecclesiasticorum latinorum, v. 26, 1893. Антидоматистские произведения Августина собраны в том же издании под ред. M. Petschenig, v. 51 - 1908; v. 52 - 1910, v. 53 - 1910; см. также письма и проповеди Августина в различных изданиях: Epistolae - C. S. E. L., v. 34, 44, 57; мы пользовались изданием Migne, Patrologiae cursus complectus, series latina, v. 33; Sermones - в том же издании, v. 38, 39, 40. См. также Augustinus, Enarratio in psalmum (Migne, P. I., v. 36, 37). Ряд источников по истории донатизма собран под общим заглавием Monumenta vetera ad historiam donatistarum pertinenda, Migne, P. L., v. 8. Эпиграфический материал - Corpus inscriptionum latinarum, VIII; Gsell, Inscriptiones latines de l'Algerie, 1924; Cagnat etc., Inscriptiones latines d'Afrique. Почти все надписи, изданные до 1912 г., приведены у Monceaux, Histoire litteraire de l'Afrique chretienne, t. 4, Paris 1912. На русский язык переведены: отрывок из Оптата (Ранович, Первоисточники по истории раннего христианства, М. 1933, с. 180), некоторые отрывки из писем Августина (проф. В. С. Сергеев, Феодализм и торговый капитализм в древнем мире, с. 232 - 235).

2 Наиболее отчетливое изложение истории донатизма, разбор источников, литература вопроса см. в названной работе Monceaux, Histoire litteraire de l'Afrique chretienne, t. 4 - 7, 1912. Библиография, т. IV, с. 5. См. также Tillemont, Memoirea sur Phistoire ecclesiastique, t. VI, XIII; Voelle r, Der Ursprung des Donatismus, Freiburg 1883; Ferrere, La situation religieuse de l'Afrique romaine depuis la fin de IV siecle jusqu'a l'invasion des Vandales, Paris 1897; Thumel, Zur Beurteilung des Donatismus, Halle 1893; Martroye, Une tentative de revolution sociale en Afrique; Donatistes et Circoncellions ("Revue des questions historiques", 1904, t. 152 (X). На русском языке события, относящиеся к истории дона-

стр. 28

I

Среди западных провинций Римской империи северная Африка являлась житницей, доставлявшей Риму хлеб, оливковое масло и другие продукты сельского хозяйства. Крупное землевладение, существовавшее там уже до римского завоевания3 , стало еще более развиваться. Освоение римлянами северной Африки шло по двум линиям: с одной стороны, происходила оккупация земель для крупных поместий4 , с другой - основание новых и развитие старых городов. Среди рабовладельческих кругов италийского населения Африка была популярна как страна крупного землевладения. В "Сатириконе" Петрония описывается, как проходимец Эвмолп, прибыв в незнакомый ему ранее италийский город, распускает слух, что его богатство сосредоточено в Африке, что он обладает поместьями, где работает громадное количество рабов (Sat., 117). Недаром Плиний Старший вслед за знаменитой фразой о пагубности латифундий говорит: "Шесть господ владели половиной Африки, когда казнил их император Нерон" (Nat. hist., 18, 35). Весьма возможно, что с этого именно времени начинается новый этап в развитии африканского землевладения5 . Огромнейшие территории сосредоточиваются в руках государства, и императоры II века прилагают" все усилия, чтобы организовать эти территории. В качестве рабочей силы в крупных поместьях появляются колоны. Специальные установления императоров II века регулируют отношения между колонами и представителями фиска, в частности с главными съемщиками (conductores)6 . Но бюрократическая система не облегчила положения колонов. В конце II в. колоны одного из сальтусов писали императору Коммоду о притеснениях со стороны главного съемщика (conductor), не постеснявшегося высечь розгами и палками даже римских граждан (C. I. L., VIII, 10570). Среди колонов были, таким образом, римские граждане, но контекст показывает, что их большинство составляло туземное население.


тизма, изложены в статье проф. И. М. Гревса, Донатизм ("Ногый энциклопедический словарь" Брокгауза и Ефрона). Ср. Кутепов, Раскол донатистов, Каз. 1884; Дюшен, История древней церкви, русск. перев., т. II, см. и другие книги по истории церкви.

В общих работах по истории Рима последних веков история донатизма излагается у Гиббона, История упадка и разрушения Римской империи, русск. пер., т. II, III, Москва, Дюрюи, Герцбергера и др. См. главу о донатизме у Seeck, Geschichte des Untergangs derantiken Welt, B. III, Stuttgart 1921; замечания о донатизме см. М. Вебер, Аграрная история, русск. пер., под ред. акад. Д. М. Петрушевского, М. 1922; его же статья "Religionssoziologie" в книге "Wirtschaft und Geseilschaft", Tubingen; Pohlmann, Geschichte der soziaien Frage und Sozialismus in der antiken Welt, B. II, S. 505; ср. разбор точки зрения Пельмана Эртелем, Ibid., S. 569 (главы о раннем христианстве нет в русском перезоде Пельмана, она вышла отдельным изданием: Раннехристианский коммунизм, пер. Ковалевского, Каз. 1920 г.). См. также монографии по истории Африки: С agnat, L'armee romaiue d'Afrique, Paris 1892 (в 1912 г. сьшло второе издание); GseH, Les monuments antiques de I'Algerie. Paris 1901, t. II; Gsell, Marait et Yver, Histoire de l'Algerie, Paris 1929; Broughton, The Rcmanisaticn of Africa Proconsulsris, Baltimore 1929.

3 Gsell, Histoire ancienne de l'Afrique du Nord, IV, Paris 1924, p. 46; t. II, p. 246, 247, 299.

4 Краткое изложение истории крупного римского поместья в Сев. Африке см. Broughton, The Rotnanisation of Africa Proconsularis, Baltimore 1929, p. 157 - 175; см. также Schulten, Die romische Grundherrschaften, Weimar 1896; его же, Das romische Afrika, Leipzig 1899.

5 Broughton, Op. cit., S. 158.

6 См. так наз. "Lex Manciana" и "Lex Hadriana" - издавались несколько раз; см. напр, в приложении к книге Abbot and Johnson, Municipal organisation in the Roman Empire, Princepton 1926, p. 391, 415; русский перевод этих источников в хрест. проф. Кос минского и проф. Удальцов а, Социальная история средневековья, 1927, с. 12 и сл. Там же указана литература на русском языке (в большинстве случаев устаревшая).

стр. 29

Крупные поместья должны были иметь рабочую силу. В них применялся рабский труд. В так называемом Зараитанском тарифе (C. I. L., VIII, 4508), относящемся к 202 г. и указывающем размеры пошлин с различных товаров, рабы упоминаются в разделе lex capitularis (т. е. пошлина взимается с головы). Тариф имел в виду неквалифицированных рабов, шедших в имения, поскольку пошлина с провозимого раба взималась такая же, как с лошади и мула. Рабский труд находил применение еще в эпоху поздней империи. Но при помощи одного только рабского труда невозможно было обработать громадные поместья в центральной части римской Африки. Мы имеем основания говорить о применении свободного труда во время сезонных полевых работ в конце II и начале III в., когда хозяйственное развитие римской Африки еще не остановилось. Эпитафия из Мактара говорит об артелях жнецов, кочующих каждый год по полям Нумидии7 .

Но гораздо эффективнее было закрепление за поместьями туземного полукочевого населения. Именно в этом смысле мы считаем возможным толковать надпись saltus Beguensis, относящуюся к 138 г. Она говорит о том, что по просьбе друзей Луцилия Африкана сенат разрешил в его имении, на территории племени мусаламийцев, два раза в месяц открывать рынок, куда могли сходиться для торговли соседи по имению и пришельцы из других мест8 . Напомним, что еще при Тиберии племя мусаламийцев играло главную роль в восстании Такфарината, в середине же II в. в центре этой территории находилось крупное поглестье (saltm). Установление рыночных дней должно было способствовать оседанию полукочевого населения. Это могло происходить как раз благодаря предоставлению мусаламийцам участков, выделенных из поместья, и необходимых кредитов для обзаведения. Рынок на территории сальтуса должен был таким образом явиться одним из средств закрепощения местного населения.

В эпоху Северов хозяйственное развитие Африки достигло кульминационного пункта. Экономический кризис, охвативший империю, наступил после 238 г. В этом году в Африке был провозглашен императором проконсул Гордиан, на защиту которого поднялись города и сельское население9 . Армия Максимина под начальством легата Нумидии Капеллиана с исключительной жестокостью подавила это движение10 .

Оправиться от капеллианского погрома, когда города подвергались разграблению, а население их (как господствующие группы, так и плебс) вырезалось, было трудно. В середине III в. римская Африка переживала глубокий кризис.

Мы вправе отметить, что в это время вновь усиливается мобилизация земельной собственности. До нас дошли жалобы на то, что внутренние пути небезопасны из-за разбойников, а морями завладели пираты, что богатые присоединяют один saltus к другому и увеличивают свои владения за счет несостоятельных соседей (Cyprianus, Ad Donatum, 12).

Цитируемый автор указывает на две черты, характерные для того времени, а именно: богачи прячут в землю свои имущества и увеличивают свои поместья11 . И то и другое можно рассматривать как результат сокращения торгового оборота, особенно же морской торговли. Таким образом


7 C. I. L., VIII, 11824; ср. Cagnat, L'annone d'Afrique ("Memoires de l'Institut national de France", Acid, des inscr., t. 40, 1925, p. 248).

8 C. I. L. VIII, 270 - 11451, ср. 8230, 6357, 20627; ср. Plin., ep. 5, 4; Suet., Claud, 12.

9 Herodianus, VII, Scriptores historiae Augustae, Gerodiani.

10 Scr. hist. Aug., Masim., 19, C. I. L., VIII, 2170.

11 Cyprianus, Ad Donatum, 12; ср. De habitu virginum, De opereet elcemosynis.

стр. 30

наряду с мобилизацией земельной собственности происходит тот экономический процесс, который Маркс называет "образованием сокровищ"12 .

Последующие события дают нам основание утверждать, что усиливаются и ростовщические операции.

Однако, было бы ошибочно думать, что в Африке наступает безраздельное господство натурального хозяйства. Мелкая торговля не умирает, она даже развивается в районах, которые только что были романизованы. Карфагенский епископ Киприан сетует на то, что некоторые епископы ради рыночных дней забывают свои пастырские обязанности и разъезжают по провинциям (имеются в виду Африканские провинции; De lapsis, 6). Тот же автор отмечает уменьшение числа земледельцев. "...Ac deficit, - говорит он, - in amis agricola" (Ad. Dem., 3).

Ухудшение условий жизни, невозможность бороться с крупным землевладением, тяжесть налогового гнета - все это влекло за собой бегство населения в глубь страны: в Нумидию и Мавританию. Реформы Диоклетиана не улучшили положения населения. Новая система налогов, финансовая реформа привели к расцвету ростовщичества, о котором красноречиво свидетельствуют христианские писатели IV в. Об этом же говорит и Энгельс в своей работе "К истории первоначального христианства": "Налоговое бремя и проистекающая из него нужда в деньгах в местностях чистого или преобладающего натурального хозяйства все дальше толкали крестьян в долговое рабство к ростовщикам и породили крупное имущественноеразличие, обогащая имущих и доводя до полной нищеты бедных"13 . В условиях африканской деревни это приводит к закрепощению крестьян за поместьем. Во второй половине III в. в Африке уже назрели те отношения, которые впоследствии были закреплены узаконениями императоров.

Однако массовое закрепощение крестьян встречает отпор. Усиливается бегство из поместий, притом не только из тех, которые были расположены в приморской полосе, но также и из тех, которые находились в глубине страны.

II

Эксплоатируемые массы африканских поместий нашли своих идеологов среди той группы христиан, которые были недовольны ростом имущества епископальной церкви и окончательным переходом ее на сторону эксплоататорских классов. Социальные движения в Африке проходили под знаком борьбы за "истинную веру". Но и в применении к IV в. мы можем повторить слова Энгельса: "Если... классовая борьба носила тогда религиозный отпечаток, если интересы, потребности и требования отдельных классов скрывались под религиозной оболочкой, то это нисколько не меняет дела и... объясняется условиями времени"14 .

Христианство в IV в. стало в римской Африке массовой религией15 ; лишь отдельные представители муниципальной аристократии оставались верны языческой традиции16 . Христианская церковь не была в социаль-


12 Маркс, Капитал, т. I, М. 1931, с. 89.

13 Энгельс, К истории первоначального христианства, 1921, с. 18.

14 Энгельс, Крестьянская война в Германии, 1932, с. 32.

15 Harnack, Mission und Ausbreitung des Christentums. Leipzig 1924, S. 899.

16 Фламинов мы встречаем в списке декурионов, найденном в Тимгаде и относящемся к 60-м гг.. IV в. (C. I. L., VIII, 2403). В 60 - 70-х гг. IV в. в Триполитанской провинции происходят еще ежегодные собрания, связанные с культом императора. Одно из них посылает императору Валентиниану I золотые статуи Победы. См. Amm. Marc, Hist., 28, 6, 7.

В числе убитых при нападении берберов на город Лептис (около 370 г.) упоминается Рустициан, бывший жрец провинции. Аммиан Марцеллин относит его к числу видных декурионов (Hist., 38, 6, 10).

стр. 31

ном отношении однородной. В IV в. в нее входили представители самых разнообразных элементов общества, а это приводило к внутрицерковной борьбе, находившей свое выражение в различных богословских спорах.

Расслоение внутри церкви особенно резко сказывалось во время гонений на христиан. Так было во время гонения Деция в 250 г., так случилось и во время гонения Диоклетиана17 . Африканские епископы всеми средствами стремились избежать репрессий со стороны властей. От них требовали выдачи церковных книг, и большинство этому предписанию не сопротивлялось. Правда, некоторые из них под видом церковных книг выдавали книги языческие и еретические, но во всяком случае о "жажде мученичества" среди епископов говорить не приходится. Не так отнеслись к гонениям малоимущие члены церкви. Среди них были живы эсхатологические чаяния, характерные для первых веков христианства и нашедшие свое отражение в произведениях Тертуллиана. Поэтому во время гонения Диоклетиана в Карфагене нашлось немало фанатиков, стремившихся к мученичеству. Впоследствии Августин всячески старался скомпрометировать этих мучеников. Он считал, что они сидели в тюрьме еще до гонения и только потом объявили себя исповедниками. По его словам, в тюрьме находились преступники (facinorosi) и должники казны (debitores fisci)18 .

Еще в III в. в Африке культ мученичества был распространен больше, чем в других провинциях. Исповедники стремились даже ограничить власть епископа. Но эти попытки встретили отпор со стороны епископа Киприана, и с этого момента церковь старается ввести культ мучеников в рамки, не допускающие возможности оппозиции епископу.

Само собой понятно, что почетное звание исповедника было небезвыгодно. Так называемые Acta Saturnini говорят о толпах людей, приходящих к тюрьмам с различными приношениями (Migne, Part, lat., 8, p. 701). Они рассказывают также о том, как карфагенский епископ Мензурий удерживает свою паству от мученичества, а его диакон Цецилиан вместе с римскими солдатами разгоняет толпы посетителей тюрем. Этим Мензурий навлекает на себя недовольство мирян.

С особенной силой борьба разгорается после смерти Мекзурия. Его сторонники выбирают епископом упомянутого Цецилиана, усердствовавшего в охлаждении мученического азарта. Противная сторона при активной поддержке нумидийских епископов избирает Майорина19 .

К тому времени во главе империи стал Константин, первым мероприятием которого был эдикт о веротерпимости. Сторонники Майорина, главой которых был Донат, обратились к нему за разрешением спорного вопроса, кого считать настоящим епископом. Константин передал дело сначала на решение Римского, а затем Арелатского соборов. Решение было неблагоприятным для сторонников Доната. Оба собора утвердили епископом Цецилиана, а попутно осудили обычай в Африке перекрещивать еретиков (римская церковь признавала "единое крещение" независимо от того, кто его совершал).

Вопросы, подобные тем, какими занимался собор в Арелате, в IV в., волновали не только церковь. С изменением религиозной политики правительство уделяет разрешению их большое внимание. В догматических спорах находят отражение социальные и политические противоречия, переживаемые империей. Партии и группировки при дворе нередко выбирают


17 О гонении Диоклетиана в Африке см. Seeck, Op. cit. S. 318.

18 Aug. Brev. Coll., III, 13, 25.

19 Изложение истории возникновения донатизма см. в упомянутых работах Monceaux Yoelter, Seeck, Martroye, Ferrere и др.

стр. 32

своим знаменем определенную богословскую систему. "Догматы" становятся "государственными вопросами"20 .

В Африке римское правительство поставило своей задачей примирить враждующие церкви21 : церковь Цецилиана, признанную двумя соборами и правительством, и имевшую на своей стороне большинство населения церковь Доната, ставшего после смерти Майорина карфагенским епископом. С этой целью оно направило в Африку несколько миссий. Однако попытки примирения оказались безуспешными. Донатисты оформлялись в самостоятельную церковь. Они объявили католическую (правительственную) церковь церковью предателей (traditores), и всех, кто переходил от католиков, донатисты перекрещивали. Вопрос же о том, нужно ли перекрещивать возвращающихся в церковь еретиков, стал основным моментом расхождения между католиками и донатистами.

С этим связано и учение о том, что только донатистская церковь не запятнала себя "предательством" (traditio), поэтому только она - "церковь святых". Другие церкви, по этому учению, стали на сторону предателей, поэтому истинная вера сохранилась только в Африке22 . Но так как и христианское государство стало на сторону предателей, донатисты, не объявляя себя противниками государства, провозглашают лозунг невмешательства государства в церковные дела. Вот в общих чертах несложная религиозно-политическая концепция донатизма.

Какие же реальные интересы скрывались за этой концепцией?

В своем историческом развитии донатизм перерос в движение, оппозиционное Риму, в идеологию, оправдывающую сепаратистские тенденции.

Население африканских городов в большинстве своем не было романизировано в такой мере, чтобы забыть язык и свои старые традиции. Замечание Оптата и Августина о том, что Карфагену не пристало быть главным христианским городом, как это говорили донатисты, ироническое замечание о том, что Доната можно назвать князем Тира (quia Tyria Carthago cognominata est), воспоминания о тех местах библии, где встречаются Тир и Карфаген, - все это показывает, что у населения Африки пробуждались воспоминания о самостоятельном, не зависимом от Рима Карфагене. Поэтому донатизм поддерживают такие люди, как Луцилла, представительница ростовщического капитала, и должники казны, стремившиеся к добровольному мученичеству. Особенной популярностью это движение пользовалось в Нумидии. Бродячие священники, беглые рабы и колоны распространяли учение донатистов по отдаленным поместьям, где оно послужило толчком к оформлению аграрного движения.


20 Маркс, Статьи в "Рейнской газете" (см. "Маркс и Энгельс о религии и борьбе с нею", под ред. Лукачевского, т. I, с. 24).

21 Вопрос, почему Константин не принял решительных мер, чтобы обеспечить африканскую церковь за Цецилианом, разрешается по-разному. Schwartz предполагает, что. Константин опасался чрезмерного усиления римской церкви (Konstantin der Grosse), Martroye (Op. cit.) объясняет это нежеланием увеличивать число сторонников Лициния. Мы считаем, что так как между противниками не было серьезных расхождений, Константин считал возможным примирение церквей, а главное, ему не могло не быть известным, что в Нумидии почти совсем не было сторонников Цецилиана. Кроме того в письме 321 или 322 г. имеется следующее замечание: "...quicquid ab huismodi hominum furore patietur, martyrii gratia apud deum esseualiturum" (O. Append, к Opt., ed. Ziwsa, с 213). К какому слою принадлежали эти homines, Константину было известно. Естественно поэтому было желание изолировать эти бунтующие социальные группы, примирив руководителей обеих африканских церковных партий.

22 Это следует из полемических замечаний Оптата и Августина: Aug. Ep. ad cath., 16,42: "Proinde perscrutentur scripturas et contra tam multa testimonia, quibusostenditur ecclesia Christi toto terrarum orbe diffundi... et in sola Africa remanisse"; ср. Opt., III, 3.

стр. 33

Африканские католики опирались на правительство. Их исторической задачей были поддержка и освящение тех порядков, какие сложились в эпоху поздней Римской империи.

Между католиками и донатистами шла ожесточенная борьба, доходившая до кровавых столкновений. По всей вероятности, в честь жертв одного из таких столкновений была поставлена часовня в одном из городков Мавритании23 . В Нумидии донатисты занимали господствующее положение. Они пользовались всеми привилегиями, какие предоставило государство христианскому духовенству.

Константин, ставший на сторону Цецилиана, рассматривавший донатизм как мятеж (seditio), в конце концов возвращает из ссылки главарей движения и предоставляет делу итти своим путем.

Положение меняется, когда власть переходит в руки его сына Констанция. Для переговоров о примирении между католиками и донатистами он посылает к последним двух нотариев - Павла и Макария. Донатисты называют их operarii unitatis, "деятелями единства" или лучше - чтобы сохранить иронический оттенок этого выражения - "мастерами по единству" (Opt., 1, 6). Один из донатистских памятников называет их зверьми, посланными в Африку (duabus bestiis ad Africam missis)24 .

Повидимому об одном из них, Павле, мы имеем упоминание у Аммиана Марцеллина. Павел принадлежал к числу тех придворных, которые строили свою карьеру на лести и доносах. Прославившийся в различных процессах по оскорблению величества, он заслужил прозвище Catena (цепь) за то, что был настоящим виртуозом в запутывании всяких дел (Hist., XIV, 5, 6). Свою карьеру Павел завершил при Юлиане, когда вместе с другими наиболее ревностными сторонниками Констанция был сожжен живым на костре (XXII, 3, 10). Таков был один из тех деятелей, на которых возлагалась миссия прекращения споров церквей. Донатистские Acta Marculi считают, что Макарий по своей жестокости превосходил Павла: "Macarius ex his duabus bestiis tertior fuit".

Заметим, что официальной миссией Павла и Макария было распределение по церквам милостыни императора. Когда присланные обратились к Донату Карфагенскому, они получили от него ответ: "Quid imperatoricum ecclesia" ("Что императору до церкви"; Opt., III, 3). Донат, выпустивший обращение ко всем церквам, не рекомендовал распределять между бедными милостыню императора, доставленную Павлом и Макарием.

Смысл миссии нам кажется ясным: предполагалось подкупить наиболее неспокойные элементы донатистских общин, привлечь на сторону правительственной церкви людей, принадлежащих к малообеспеченным кругам. Но если миссия Павла и Макария потерпела неудачу в Карфагене, еще неудачнее оказалась она в Нумидии. Когда посланцы императора подходили к городу Багаи, им пришлось встретиться с вооруженными рабами, колонами и представителями угнетенных Римом берберийских племен. К этому моменту первый антидонатистский историк африканского церковного раскола Оптат Милевитанский и приурочивает рассказ об аграрных волнениях IV в.

III

Мы высказали предположение, что закабаление вызвало массовое бегство рабов и колонов, нашедших своих идеологов среди экзальтированных проповедников христианства, каких немало было во времена гонений. Такие памятники, как Acta Saturnini Dativi et aliorum martyrum in Africa (Migne,


23 C. I. L., VIII, 21517; Monceaux, Op. cit., t. IV, p. 31.

24 Passio Marculi sacerdotis donatistae, Migne, P. 1., 8, p. 761, A.

стр. 34

P. 1., p. 705), показывают, что среди этой части африканской церкви жили еще те взгляды на мученичество, какие в конце II и начале III вв. проповедывал Тертуллиан. Все эти проповедники примкнули к донатизму. В результате, к 30-м гг. IV в. в южной части Нумидии скопилась масса людей, доставлявших большие неприятности владельцам поместий и ростовщикам этого края. Противники донатистов прозвали их циркумцеллионами. "Кто не знает, - говорит Августин, - людей, бродящих вокруг деревенских клетей" (qui... nescit genus hominum... cellas circumiens rusticanas, unde et circumcellionum nomen accepit)25 .

В их глазах эти люди - беглые, бродяги. По поводу этого названия Августин полемизирует со своими противниками: "Может быть скажут: наши не называют их циркумцеллионами. Это вы зовете их таким пренебрежительным именем. Их называют агонистиками... Называем мы их так, говорят, из-за их подвига, состязания (propter agonem). Ведь они подвизаются, а апостол говорит: подвигом добрым я подвизаюся (II Кор., 1, 4). Поэтому те, которые подвизаются против диавола и преодолевают его, называются христовыми воинами, агонистиками"26 .

За участниками аграрного движения в Африке упрочилось название циркумцеллионов. От церковных писателей IV-V вв. оно перешло к историкам церкви нового времени и упрочилось затем в буржуазной историографии, которая разделяет и то отношение к агонистикам, какое мы встречаем у католических церковных писателей. Гиббон считал участие агонистиков в донатистском движении позором для донатистов. Зеек говорит об ордах циркумцеллионов, их дикости и распущенности, угрожавшей государству27 . "Банды несознательных людей", - характеризует их один из самых серьезных исследователей эпохи донатизма Монсо (Hist, litt., IV, 28). "В глазах беспартийного историка, - говорит он, - ничто не может в такой мере компрометировать церковь Доната, как эта прочная связь с ордой фанатиков и африканской жакерией" (Ibid., 187). Это отношение предопределило и метод разработки источников. В отношении таких памятников, как произведения Оптата и Августина, всеми историками проявлена излишняя доверчивость, и в редких случаях мы найдем попытку выйти за пределы того, что оставили нам католические писатели. Мы не считаем себя обязанными следовать укоренившейся в истории традиции, поэтому в дальнейшем будем называть участников аграрного движения в Африке тем именем, каким они сами себя называли, т. е. агонистиками.

Для того чтобы точнее определить характер движения, мы должны проследить важнейшие его этапы. В первой своей стадии оно было направлено против римских крупных землевладельцев. Об этом лучше всего свидетельствуют слова Августина: "Contra possessores suos rusticana erigatur audacia" ("дерзость мужиков восстает против их владельцев") (Ep. 108, б, 18). Следовательно все население поместий, все rustici восстают против владельцев. Главную роль среди восставших играли рабы. "Беглые рабы не только убегают от своих господ, но даже им угрожают, не только угрожают, но даже опустошают их имения" (Ibid.). Господа ничего не могут поделать со своими рабами, так как они убегают под покровительство (patrocinium) агонистиков28 .

Под угрозами побоев, поджогов и смерти, исходящих от "негоднейших


25 Aug. Contra Gaud., I, 28, 32.

26 Aug. Enar. in psalmo, 132, 6. О названии агонистики см. также Aug., ер. 108, 6, 18; Opt., III, 4.

27 Seeck, Geschichte des Untergangs der antiken Welt, III, 1921, S. 321, 338, 365 u. andere.

28 "Quis non dominus servum suum timere compulsus est, si ad illorum patrocinium confugisset", Aug., ep. 185, 4, 15.

стр. 35

рабов" (pessimorum servorum), желавших получить свободу, владельцы уничтожали документы, доказывающие принадлежность им рабов. "Властью и судом руководителей агонистиков, - говорит Оптат, - изменились отношения между господами и их рабами" (III, 4). Таким образом, если движение было направлено против владельцев, если в нем принимали участие различные эксплоатируемые элементы поместья, то наиболее активными из них были рабы.

Но может быть термины "servus" и "dominus" не имеют здесь юридического значения? Может быть это "хозяин" и "зависимый от него человек"? Такие предположения лишены всяких оснований. Августин был хорошо знаком с юридической терминологией своего времени. Терминология в его письмах точно совпадает с терминологией известных нам юридических памятников. В "Послании к католикам о секте донатистов" говорится: "Постоянно мы видим, что сын жалуется на отца как на мучителя, жена на своего мужа" раб на своего господина (servum de domino), колон на посессора (colonunt de possessore), обвиняемый на судью, воин или провинциал на полководца или царя" (Ep. ad. cath., 20, 53) и т. д. Для Августина характерно противопоставление: dominus - servus; possessor - colonus. Следовательно servi - это рабы, положение которых отлично от положения колонов. Наши данные позволяют нам как будто уточнить, к какой категории принадлежали эти рабы. Августин указывает, что агонистики не занимались полевыми работами (genus hominum ab agris uacans; Contra Gaud., I, 18, 32). Далее он говорит об агонистиках, возвращающихся к обработке земли (isti... qui iam tenentur ordine disciplinae colendisque agris; Ibid., 19, 33). Отсюда мы можем предположить, что это были рабы, посаженные на землю. Они-то и были главной движущей силой движения агонистиков.

Наряду с рабами мы встречаем в этом движении и колонов (Aug., ep. 35, 2). Наконец у агонистиков находили защиту те, кто страдал от долговой кабалы (Aug., ер. 185, 4, 15; Opt., 111, 4). Это касалось даже низших клириков (Aug., ер. 108, б, 19). Но главным образом к агонистикам шли свободные элементы деревни, которые были накануне полного закрепощения.

Крупные землевладельцы, против которых было направлено движение агонистиков, в то же время являлись и ростовщиками. "Ни один посессор не был спокоен за свои владения, - говорит Оптат. - Расписки должников потеряли всякую силу, ни один кредитор в то время не мог свободно взыскивать со своих должников. Все были терроризованы письмами тех, кто называл себя вождями святых. И если кто-нибудь медлил в исполнении их приказаний, неожиданно налетала безумная толпа, и кредиторы окружались ужасом наступающих опасностей. Так что те, у кого нужно было просить защиты, принуждены были в смертельном, страхе молить о пощаде. Каждый спешил отказаться от долгов, и прибылью считалось, если удавалось спастись от такого бесправия" (Opt., III, 4). На это же указывает и Августин: "Кто может потребовать что-нибудь с должника, обращающегося к их прибежищу и защите?". У кредиторов насильственными мерами отбирались долговые расписки и возвращались должникам (Aug., ep. 185, 5, 15).

Контекст показывает, что possessores и creditores были одними и теми же лицами. Освобождение от долгов в условиях того времени во многих случаях означало и освобождение от личной зависимости.

Из изложенного ясно, что движение агонистиков было направлено в первую очередь против крупного землевладения, поскольку оно закрепощало местное население путем долговой кабалы. Но помимо того, что агонистики боролись против крупного землевладения, движение их было направлено и непосредственно против римского государства. Мы находим указания,

стр. 36

что и представители городской администрации, и правительственные чиновники подвергались преследованиям с их стороны (Aug., ер. 185, 4, 15). Это была борьба против крупного поместья, закрепощавшего его путем ростовщической кабалы, и против римского государства, содействовавшего этому закрепощению.

Относительно национального состава агонистиков мы можем определенно сказать, что большинство их, начиная с вождей, принадлежало к берберийскому населению. В качестве первых их вождей упоминаются Аксидо и Фазир (Opt., III, 4). Мы ничего не знаем о них, кроме имен, но эти имена доказывают их берберийское происхождеие. Они принадлежали, без сомнения, к той части населения, которой не коснулась романизация, так как подобных имен мы не встретили ни в одной из латинских надписей. Этот вывод может быть подтвержден и на основании данных, касающихся языка агонистиков В одном из писем Августин говорит, что проповедники могли объясняться с ними только через пунического переводчика (per punicum interpretem; ep. 108, 5, 14). Пунический язык был официальным языком при дворе Массиниссы и его преемников. Исследования Гзелля и Менажа показывают, что в римскую эпоху пунический язык был распространен среди берберийского населения теперешнего центрального и северо-восточного Туниса, северо-западного Алжира и во всех областях Триполи29 .

Аксидо и Фазир, стоявшие во главе движения агонистиков, именовались "вождями святых", хотя и не принадлежали к духовенству. Действовали они путем подметных писем. Опасность угрожала тому, кто не хотел исполнять их требований. Владельцы не имели возможности свободно передвигаться по дорогам, встречая господ на дорогах, агонистики выгоняли их из экипажей, сажали туда рабов, сопровождавших своих хозяев, и господа должны были бежать перед своими рабами, занявшими их место (Opt., III, 4). Отцов семейств знатного происхождения и благородного воспитания (patreslamilias honesto loco nati et generoso cultu educati) едва живых увозили в другие места и ударами бичей заставляли вертеть жернова (Aug., ер. 185, 4, 15). Если присоединить к этому поджоги усадеб, разграбление житниц (Ibid.), мы получим картину, характерную для периода развитого аграрного движения.

В имениях язычников и может быть в имениях туземной аристократии, агонистики встречали отпор со стороны почитателей старых богов. Собственники владений были католиками, если они принадлежали к новой чиновной знати. Но немало оставалось крупных владельцев-язычников и среди римлян, и среди вассальных берберийских князей. Августин говорит, что агонистики нападали на язычников во время их праздников. Мы можем заключить, что во времена Августина (V в.) таких праздников осталось очень мало, так как он говорит о них как о прошлом: "maxime quando adhuc cultus fuerat idollorum" (Ep. 185,3,12; Contr. Gaud., 1,28,32). Нет сомнения, что поддерживали эти празднества представители туземной аристократии, являвшиеся крупными владельцами30 , "и борьба с идолами" была в то же время борьбой против крупного землевладения.

Движение агонистиков вызвало сопротивление рабовладельческих и ростовщических кругов. Против них выступили даже некоторые донатистские епископы (так сказать правое крыло донатизма). "Воины Христа", "святые люди", искавшие мученичества и защищавшие только что оформившуюся "истинную церковь" Доната, нашли среди представителей этой церкви своих предателей. Донатистские епископы написали комиту


29 Gsell, Histoire ancienne de l'Afrique du Nord, t. VI, 1927, p. 109; Gsell, Marcait et Yver, Histoire d'Algerie, Paris 1929, p. 13; Mesnage, Romanisation de l'Afrique, Paris 1913, p. 27.

30 Таким владельцем был отец Фирма и Гильдона - Нубель.

стр. 37

Таурину, что церковь не может исправить агонистиков и что они могут быть приведены в повиновение только властью. Обращение донатистских епископов сразу же возымело свое действие. Чтобы выловить агонистиков, Таурин посылает солдат по рынкам (per nundinas, ubi circumcellionum furor vagaii consueverat). Эти рынки очевидно находились во многих случаях на территории крупных поместий. То явление, какое отмечено нами на основании анализа сенатского решения о сальтусе Beguensis, нашло теперь широкое распространение. На этих рынках агонистики вели агитацию среди местного населения (Opt., III, 4).

Около городка Октавы произошло сражение агонистиков с римскими войсками. Многие агонистики были убиты, многие были захвачены живыми и обезглавлены. По белым памятникам на могилах убитых еще во времена Оптата (70-е годы IV в.) можно было установить, как много было их убито. Для рядовых донатистов павшие при Октаве были мучениками. Их стали хоронить в базиликах, но донатистские епископы, обращавшиеся к Таурину, запретили погребение убитых агонистиков в церквах (Opt., III, 4).

Эти события происходили около 340 г.

Разгром агонистиков при Октаве не уменьшил, а увеличил их число (Opt., III, 4). Но донатистские епископы не могли окончательно порвать с ними, ибо в глазах рядовых членов церкви, как мы уже сказали, павшие при Октаве были окружены ореолом мученичества; с другой стороны, агонистики составляли силу, опираясь на которую Донат Карфагенский мог даже таким испытанным в розыске людям, как Павел и Макарий, заявлять: "Что императору до церкви!".

IV

Павел и Макарий после неудачных переговоров с Донатом Карфагенским отправляются по африканским провинциям. В 347 г. при Багаи происходит новое, самое кровопролитное в истории всего движения сражение между римской конницей и агонистиками. Трудно установить действительный ход событий. Повествование Оптата, который пытается всячески оправдать "мастеров по единству" и очернить своих религиозных противников, искажает действительность.

У Оптата дело представлено так: когда Павел и Макарий приближались к Багаи, епископ этого города Донат послал гонцов по соседним селам и по всем рынкам (per nundinas), чтобы оповестить о том агонистиков. Так как Макарий и Павел везли с собой сокровища, предназначенные для бедных" то они решили потребовать у комита Африки Сильвестра отряд для защиты. Сильвестр посылает отряд конницы. В это время большое количество агонистиков собирается в Багаи, готовясь с оружием в руках встретить римское войско. Агонистики укрепляют город, одну из церквей превращают в склад для провианта. Когда появляется отряд, который должен был обеспечить квартиры для римского войска, агонистики нападают на него, и отряд отступает. Вид раненых вызывает такое возмущение остальных солдат, что они сами бросаются на город, и офицеры не в состоянии их сдержать. Описание расправы с агонистиками Оптат заменяет примерами из ветхого завета, оправдывающими наказание нечестивых, а также назиданиями донатистам и рассуждениями о ложном мученичестве (Opt., III, 4, 5, 6). Однако сохранился и донатистский источник, который касается событий, предшествующих разгрому при Багаи. Мы имеем в виду "Passio Marculi". Маркул - бывший адвокат, получивший риторическое образование и вделавшийся епископом одного из городов Нумидии, - по своим взглядам примыкал к донатистам. Собор донатистских епископов посылает его с девятью другими епископами к Макарию, чтобы предотвратить расправу.

стр. 38

Миссия оказалась неудачной: делегацию арестовали, Маркул был подвергнут избиению, посажен в тюрьму и казнен (Passio Marc, Migne, P. 1., 761).

Что бы ни утверждали историки церкви и церковной литературы, как бы ни подчеркивали они тенденциозный и риторический характер этого источника31 , надо сказать, что он несомненно является ценным коррективом к изложению Оптата. Отметим например точную локализацию событий. Автор несомненно был хорошо знаком с географией Нумидии. Встреча Маркула с Макарием не могла следовать за событиями в Багаи, так как автор не преминул бы о них упомянуть. Он же говорит о том, что своей кровожадностью Макарий прославился в остальных провинциях. Очевидно, разгром донатистов был предрешен заранее. Макарий двигался к Багаи с отрядом солдат, а умеренная часть донатистских епископов, боясь скомпрометировать себя так же, как это было при октавских событиях, решила уладить конфликт путем просьб и увещаний. Но прием в Карфагене и других городах, враждебное отношение, какое встречали повсюду operarii unitatis, положение, в каком находились patresfamilias honesto loco nati et generoso cultu educati, - все это привело к тому, что даже епископы, делегаты донатистского собора, были приняты как бунтовщики и зверски наказаны. Самый повод к нападению безусловно был спровоцирован: у Оптата определенно сказано, что агонистики напали на отряд, который должен был приготовить квартиры для войска (в неприятельском городе, готовом выдержать осаду!).

Второй разгром приводит как будто к разброду среди агонистиков. Мы считаем, что как раз в это время появляется та мания массовых самоубийств, которая характерна для последующего периода.

В рассказе Оптата о деятельности Аксидо и Фазира об этих самоубийствах ничего не говорится. Упоминания о них появляются тогда, когда речь заходит о сборе Донатом, епископом Багаи, вооруженных агонистиков. Самый сбор агонистиков Оптат выводит из жажды ложного мученичества. "Они сами навлекли на себя своих преследователей", - говорит он. И добавляет: "были такие, которые бросались с вершин высоких гор" (Opt., III, 4).

Рассказ того же Оптата о поведении агонистиков во времена Аксидо и Фазира, самые приготовления к встрече с римскими солдатами говорят об активности агонистиков. Жажда мученичества, отмеченная ранними источниками (письмо Константина к африканским католическим епископам; App. Opt., p. 213), не есть еще мания самоубийства. Мы считаем, что у Оптата наблюдается перемещение событий: эти самоубийства не предшествовали разгрому при Багаи, а следовали за ним. Может быть, осажденные бросались со скал, не желая сдаваться врагу.

Два разгрома в продолжение пяти-семи лет не могли не отразиться на характере движения. Наши источники и интерпретация их в исторической литературе рассматривают движение агонистиков как движение, для которого характерны одни и те же черты. Но если сравнить то, что говорит Оптат, с данными Августина, касающимися современных ему событий, то можно заметить большие различия. Если Оптат лишь вскользь замечает о том, что агонистики бросались с гор, то у Августина массовые самоубийства - одна из основных черт движения.

Культ мучеников, как было указано, по старинной африканской традиции был распространен среди донатистов в значительно большей степени, чем среди африканских католиков. Донатисты насчитывали большое количество мучеников, претерпевших гонение от католиков. Против этих мучеников и направлено острие полемики Августина. В связи с этим мы встречаем


31 Ср. Monceaux, Hist, litt, t. V, p. 69.

стр. 39

частые упоминания о добровольной смерти агонистиков. "Кто не знает, - говорит он, - их обычая считать мучениками тех, кто покончил самоубийством. Трем видам смерти научил их диавол: они убивали себя мечом, бросались со скал, бросались в огонь или же в омут". По его словам, это quotidianus illis ludus fuit32 . Августин говорит, что агонистики совершают самоубийства целыми "стадами" (gregatim). Он ссылается на своих современников: aetatis nostrae hominibus res notissimas loquor (Contra Gaud., 28, 33). Другими словами, Августин руководствуется слухами, которые распускались противниками донатистов. Обратим внимание на то, что самоубийство понимается им слишком широко. Он уверяет например, что когда агонистики нападали на места языческих празднеств, то производилось это не для того, чтобы уничтожить идолов, а чтобы умереть от руки их почитателей. Сюда же отнесена добровольная явка на суд. Наконец Августин приводит случаи, когда агонистики нападали на путешественников, которых принуждали убивать себя33 . Чтобы дополнить разбор данных Августина по этому вопросу, отметим, что к числу самоубийц он относит известных нам Доната и Маркула. Какие же основания дают ему возможность оспаривать их убийство? Аргумент у него один: рассказывают, что Доната кинули живым в колодец, а Маркула сбросили с горы. Но римляне никогда не применяли таких наказаний: Донат и Маркул сами предали себя такой смерти (In Ion. euang. tract., 11, 15). Аргумент неубедительный, тем более, что убийство Доната Багайского и Маркула засвидетельствовано Оптатом (III, 6).

Самоубийства агонистиков начались несомненно после разгрома движения в 347 г., что вызывало усиление религиозного фанатизма, приводящее к самоубийствам, но это не было массовым явлением, как говорит Августин.

Данные, которые мы можем извлечь из различных произведений Августина, позволяют нам установить более или менее определенные черты организации агонистиков во второй период движения, начинающийся около второй половины IV в. и продолжающийся до 20-х годов V в.

Аксидо и Фазир, хотя и именовались "вождями святых", не принадлежали к церковной иерархии. Руководителем агонистиков после них был епископ Донат из Багаи. В дальнейшем мы находим определенные указания на то, что в качестве главных вождей агонистиков выступает данатистское духовенство.

Мы не слышим совсем об открытой агитации по рынкам. Агонистики живут в уединенных местах. Они держатся группами, как говорит Августин "стадами"(gregatim)34 , "толпами"(caterual agmenes)(Contralitt. Pet., 11,83,184). Августин иронически называет эти толпы "легионами" (Ibid., III, 88, 125). Если главными вождями движения (duces) во времена Августина были большей частью донатистские клирики35 , то наряду с ними упоминаются еще principes агонистиков36 . Августин называет их inuenes37 . Это указание


32 Aug., ep. 185, 3, 12; 4, 15; Contra Gaud., 22, 25, 28, 30, а также 28, 33.

33 Ep. 185, 3, 12; 4, 15. У Феодорита это превращено в анекдот: молодой человек встречает агонистиков, и те предлагают ему убить их всех, иначе они сами с ним расправятся. Он выражает сомнение: не может ли у них измениться намерение, и они все-таки убьют его. Он предлагает им поэтому дать связать себя. Когда это было сделано он ограничивается побоями и уходит от них, оставляя их связанными (Theod. Fabulae, Migne, P. 1., 83, p. 423). Рассказ Феодорита доказывает, как много ходило слухов, распускавшихся противниками донатизма.

34 Aug. contra Gaud., I, 28, 32; Contra ep. Parm., I, 11, 17; II, 9, 19.

35 Brev. collat., III, II, 21; Ep. 105, 2, 3; 108, 5, 14; 133, 1; 134, 2.

36 Contra litt Pet., II, 14, 32.

37 Contra ep. Parm., I, 11, 17.

стр. 40

заслуживает доверия. Руководителями отдельных отрядов действительно могли быть молодые, энергичные люди. В таком же смысле говорится об inuenes язычников, оказывавших энергичное сопротивление агонистикам (Contra Gaud., I, 28, 32).

В отрядах агонистиков были и женщины. Обычай среди женщин посвящать себя церкви восхрдит к III в. Об этом упоминает еще епископ Киприан, сетующий на то, что эти обеты соблюдались далеко не так строго. То же самое мы встречаем и у агонистиков. Августин упоминает о блуждающих стадах женщин (vagabundes greges feminarum), которые "не вышли замуж потому, что не хотели жить порядочно", и говорит об их "гнусных вакханалиях" (Ep. 35, 2). Не останавливаясь теперь на этих отзывах Августина, отметим, что женщины находились в общих отрядах38 . Как и у африканских католиков, они назывались santimoniales (Contra Gaud., 1, 36, 46).

С годами у агонистиков выработалась своеобразная тактика в борьбе с врагами. Во время битв они пели гимны, прерываемые выкрикиванием донатистского лозунга "deo laudes", которое Августин уподобляет рычанию льва (Enar. in ps., 132, 6). В раннюю пору своей борьбы агонистики в качестве оружия употребляли дубину, называемую "израильтянкой" (fustes Israheles vacant, quod dixerunt cum honore; Aug. Ps. contra part. Don., 149). Делали они это потому, что на основании новозаветного текста "поднявший меч от меча погибнет" (Math., 26, 52). Впоследствии они стали пользоваться пращами, топорами, копьями и мечами39 .

Общим местом исторических работ является перечисление "зверств" агонистиков. О них, само собой понятно, много говорит Августин, особенно, когда заходит речь о борьбе агонистиков с католическим духовенством: "Они не только бьют нас палками и мечами, но и с невероятной жестокостью ослепляют глаза известью, смешанной с уксусом, грабят наши дома, изготовляют страшное оружие, вооружившись которым разбегаются по сторонам, угрожая убийствами, грабежами, пожарами, ослеплениями" (Ep. 98,8). Можно было бы привести много подобных же высказываний Августина. Все они сопровождаются указаниями, когда, где, при каких условиях и кто пострадал от агонистиков.

Во время борьбы донатистов с максимианистами епископ города Мембрессы Сальвий - уже пожилой человек - отказался передать церковь донатистам. Тогда толпа, явившаяся из соседнего города, вытащила его из базилики, навешала ему на шею дохлых собак и с таким ожерельем заставила плясать и петь непристойные песни (Contra ep. Parm., III, 6, 29).

Однако "зверства" агонистиков явились ответом на усиливающийся гнет и эксплоатацию со стороны римского государства и землевладельцев. Письмо колонов из сальтуса Burunitanus знакомит нас с методами расправы применявшимися в конце II в. (избиения палками, розгами, тюрьма). Что же мы можем сказать относительно IV века, когда даже господствующие группы городов были фактически лишены права жаловаться на комитов!

Вспомним факты расправы с агонистиками. У Аммиана Марцеллина мы найдем много случаев применения жесточайших наказаний в виде например сожжения на костре. Такому наказанию был подвергнут один из представителей туземного населения, заподозренный в агитации против правительства, (Hist., 28, 6, 1).

Агонистики встречали поддержку со стороны земледельческого населения. Они, по словам Августина, не были заняты полевыми работами и добывали себе пропитание милостыней. Именно в этом смысле можно истолковать слова Августина: uictus sui causa cellas circumiens rusticanas. Еще опре-


38 Ep. 35, 2; Contra ep. Parm., II, 3, 6; Contra litt. Pet. II, 88,195.

39 Aug. Contra litt. Pet., II, 96, 222; II, 88, 195.

стр. 41

деленнее о поддержке агонистиков местным населением говорит Феодорит (если только можно доверять его данным)40 .

По словам Августина и Феодорита агонистики вели отнюдь не аскетический образ жизни. Августин рассказывает о пьянстве их principes (Contra ep. Parm, I, 11, 17), об их пьяных торжествах. Пиршества происходили часто по ночам на могилах донатистских мучеников (Contra litt. Pet., 1, 24, 26). В пирах принимали участие и женщины. Августин рисует эти пиршества как беспросыпное пьянство и разврат, продолжающийся днем и ночью41 .

Несомненно, мы имеем здесь целый ряд инсинуаций, которые служат Августину для доказательства его основного положения, что донатисты попирают божеские и человеческие установления.

Агонистики считали себя "воинами Христа", но они многое переняли из берберийских религиозных обычаев. Совпадение данных, засвидетельствованных современными путешественниками, с данными античных авторов говорит, что многие обряды берберийских племен пережили не только христианский, но и мусульманский период истории Африки. Исследования Гзелля, касающиеся религии берберийских племен, основанные на тщательном изучении древних авторов, археологического материала и описаний современных обычаев, помогают разобраться в данных Августина.

Так например, упоминаемые Августином conuiuia мы можем отнести к различным обрядам, ставящим своей целью вызвать плодородие земли. Описанные Николаем Дамасским обычаи такого порядка встречались и в XVI в., и в этих обрядах много общего с тем, что говорит Августин (Hist. anc. de l'Afrique, V, 32). Гзелль считает, что многие часовни, посвященные мученикам, строились в полях и при дорогах, на местах почитания прежних богов и гениев. Недаром на Карфагенском католическом соборе упоминалось о таких случаях, когда воздвигались часовни в честь мучеников, от которых не осталось никаких реликвий (Ibid., VI, 140).

Интересные данные мы находим у Гзелля в отношении той религиозной традиции, которая привела к почитанию мучеников. "Нужно сказать без всякого преувеличения, - говорит он, - что антрополатрия царит еще до сих пор среди берберов. Нигде нет такого ревностного культа святых. Эти святые - marabouts - обладают сверхъестественной силой, ставящей их выше других людей, силой, которая проявляет свое действие при соприкосновении с ними или даже при их приближении. Их сила в большинстве случаев имеет благотворное действие на людей: исцеляет болезни, отводит бедствия, обеспечивает успех в делах. Но эта же сила способна натворить много бед в наказание за что-нибудь, или из мести. Аскетический образ жизни и чудеса, совершаемые этими святыми, свидетельствуют о том, что человек обладает этой сверхъестественной силой. Марабут может передавать свою святость по наследству или же своим избранным. Эта сила сохраняется до самой смерти. Обратим внимание, что культ марабутов носит чаще всего местный характер, каждая страна имеет своих святых, которые за некоторыми исключениями не признаются в других местах...

Культ марабутов вошел в состав мусульманской религии, но нет сомнения, что эта форма святости предшествовала исламу... Может быть громадная популярность христианских мучеников в Африке должна быть в известной мере объяснена аналогичными мотивами" (Ibid., 129 - 130). Соглашаясь с последним замечанием Гзелля, мы находим, что пережитки этого верования заметны и в движении агонистиков. Недаром они называли себя святыми, недаром только себе они присваивали привилегию быть "воинами Христа".

Усиление религиозного момента по мере укрепления союза агонистиков


40 Aug. Contra Gaud., I, 28, 32. Ср. Theodor. haer. fab., v. 6 (Migne, P. g., 83).

41 Contra ep. Parm., I, 24, 26; de unit. cath. eccl., 19, 20.

стр. 42

с донатистским духовенством отвлекало от разрешения их основной задачи: раскрепощения населения от гнета римского феодального землевладения. Агонистики, как можно заключить из писем Августина, не прекращали борьбы с крупными владельцами, бежавшие рабы находили у них patrocinium (этот именно термин употребляет в данном случаеАвгустин), но руководители агонистиков в лице донатистского духовенства использовали их главным образом в своей борьбе с католической церковью.

V

Миссия Павла и Макария закончилась "восстановлением церковного единства". Эдикты о запрещении донатизма сделали Африку ареной религиозных войн. Кровавые столкновения еще больше усилились, когда император Юлиан, после обращения к нему донатистов, запретил преследовать их и разрешил открыть их церкви42 .

Донатисты силой возвращали свои церковные здания. Столкновения на этой почве в некоторых городах перерастали в религиозную войну. По словам Оптата, донатистские епископы в Мавритании были вдохновителями возмущения народа ("in Mauritaniae ciuitatibus uobis intrantibus quassatio populi facta est"; 11, 18).

В Типасе в присутствии начальника провинции Атения донатисты захватывали католические церкви. В другом городе толпа, руководимая донатистскими епископами, окружила католическую церковь, где собрался народ, а так как церковь была закрыта изнутри, то осаждавшие проломили крышу, и начали бросать черепицу в прихожан, собравшихся в церкви. Многие были ранены, а два диакона убиты (Opt., II, 18).

Теологические расхождения между донатистами и католиками были незначительны. Главный пункт расхождения заключался в вопросе о том, нужно ли перекрещивать еретиков. Лозунг донатистов был "Deo laudes" (хвала богу); лозунг католиков "Deo gratias" (благодарение богу). Но обе стороны противостояли как враждебные религии.

Все, что относилось к католическому культу, донатисты уничтожали: причастие бросали собакам; пузырьки, содержащие миро, выбрасывали в окна (Opt., II, 19,20); разбивали и сжигали алтари (Opt., VI, 1); в занятых после католиков церквах мыли стены соленой водой (VI, 6); вино, находившееся в церквах, победители распивали (VI, 1). Руководители донатистов разрушали однако не все. Оптат говорит, что чаши превращались в слитки, и эти слитки продавались на рынках. Судя по всему, католики были в меньшинстве и не могли оказать активного сопротивления. Донатисты опирались на низы городского населения. Непопулярные епископы отстранялись (Opt., 11, 19). Набегами на католиков всегда руководило духовенство. Примеры столкновений можно было бы умножить. Все они подтверждают известное положение Аммиана Марцеллина - "дикие звери не проявляют такой ярости к людям, как большинство христиан в своих разномыслиях" (Hist., 22, 4).

При Юлиане донатисты оказались господствующей религиозной группой в римской Африке. Все свое внимание они направляли не на осуществление тех или иных политических и социальных задач, а использовали свое влияние среди низших слоев населения для борьбы с враждебной католической церковью. Об участии агонистиков в их движении в это время мы ничего не слышим. Борьба велась в городах и была направлена исключительно против католического духовенства. Она шла из-за церковного имущества,


42 Рескрипт Юлиана к донатистам приведен у Августина, Contra litt. Pet., II. 97, 224.

стр. 43

которое было у той и другой стороны. Случай со слитками драгоценных металлов показывает, что донатистское духовенство не забывало о своих материальных интересах. Группируя вокруг себя различные элементы, недовольные римским господством, сопротивляясь государству, когда оно вмешивалось в дела церкви, донатизм оставался церковью. Он не был способен самостоятельно разрешить политические и социальные задачи. Так, чтобы расправиться с агонистиками, донатистские епископы призвали солдат Таурина, а действительную защиту против Макария и Павла организовали лишь отдельные лица. Когда же в силу обстоятельств политического порядка донатисты оказались господствующей религиозной группировкой, они не пошли дальше захвата церквей и убийств католиков.

Правление Юлиана продолжалось всего два года. Его преемник Иовиан восстановил христианство как господствующую религию, но по отношению к донатистам ничего не предпринял.

Валентиниан I издал закон, запрещавший производить в епископы тех, кто перекрещивал еретиков. Донатистская церковь вновь подвергается гонениям.

При Валентиниане врагом донатизма был комит Африки Роман, прославившийся своей жестокостью и алчностью. Аммиан Марцеллин отмечает его особое искусство опустошать провинции. После нападения одного из свободных берберийских племен на Лептис жители этого города просили у Романа помощи. Тот подошел с войском к Лептису, но заявил, что помощь будет оказана лишь в том случае, если будет доставлен провиант для солдат и заготовлен фураж на 4 тыс. верблюдов. Так как население Лептиса не могло выполнить этих требований, Роман вернулся с войском обратно, а город подвергся разрушению.

Рассказ Аммиана Марцеллина о безуспешных попытках жаловаться Валентиниану I и о злоупотреблениях чиновников при разборе дела Романа показывает, что комит был неограниченным властителем в провинции (Hist, 27, 9). Роман, будучи истинным католиком, притеснял донатистов, что дало Августину возможность оправдать его поступки (Contra litt. Pet., III, 25, 29). Притеснения донатистов такими людьми, как Роман, превращали донатизм в оппозиционную церковь. Социальные элементы, готовые отложиться от Рима, находили в донатистах своих идеологов. Пусть это были туманные рассуждения о том, что только в Африке сохранилось истинное христианство, что только в Африке истинная церковь, все же донатисты активно боролись против той церкви, которая благословляла алчного и кровожадного Романа.

VI

В 372 г. один из полунезависимых мавританских князей Фирм пытался отложиться от Рима и, собрав значительные силы, напал на Мавританию (Am. Marc., XXVII, 9). Опасность, угрожавшая в связи с этим Риму, была настолько велика, а римские войска, стоявшие в Африке, были так ненадежны, что из Галлии был направлен с войсками комит Феодосии (отец будущего императора Феодосия), которому пришлось вести с Фирмом борьбу в течение двух лет. Аммиан Марцеллин, подробно описавший поход Феодосия, перечисляет ряд племен, населявших Кесарийскую Мавританию и примкнувших к Фирму. Мы узнаем от него, что этими племенами управляли князья, зависимые от Рима. Они жили в укрепленных поместьях, построенных по образцу римских. Эпиграфические данные свидетельствуют о романизации верхушки берберийской аристократии. Некоторые из членов этих княжеских фамилий, как например брат Фирма, Гильдон, занимали видные должности в римской армии. Подчиненное им население вело, по-

стр. 44

видимому, полукочевой образ жизни или же работало на поместьях князей в качестве колонов. Фирм был осведомлен о внешнеполитическом положении Рима: на востоке наступали персы, на севере одновременно с войной против Фирма римлянам пришлось воевать с квадами. Религиозные войны внутри африканских городов, не прекращавшиеся крестьянские войны также должны были способствовать успеху Фирма.

К этому времени среди донатистов в Мавритании произошел раскол. Выделилась группа рогатистов, называвшаяся так по имени Рогата, епископа города Картенны. Рогатисты явились умеренным крылом донатистов. Они не были связаны с агонистиками и отличались большей терпимостью в отношении католиков (Aug., ер. 93, 3, 11). Движение это не было массовым.

Наступление Фирма совпадало с ожесточенной борьбой донатистов с рогатистами. Донатисты были на стороне Фирма (это несколько раз подчеркивает Августин). Они использовали политическое положение, создавшееся при Фирме, для преследования рогатистов. Последние называли их "фирмианцами"43 .

Аммиан Марцеллин указывает, что Фирм отправил к Феодосию христианских священников просить мира (Am. Marc., 29, 5, 15). По всей вероятности это были донатисты. Епископ одного из мавританских городов обещал Фирму открыть городские ворота при условии, если католики будут отданы на разграбление (in vastatione; ep. 87, 10).

Когда движение Фирма было подавлено, преследования донатистов со стороны римского правительства усилились. Ряд эдиктов угрожал конфискацией мест, где происходили собрания еретиков; дома и владения (fundi) еретиков должны были отойти к католикам. Нарушение церковного мира приравнивалось к оскорблению величества. Серия этих эдиктов завершилась законом 15 июня 395 г., по которому на еретическое духовенство налагался, большой денежный штраф.

Несмотря на эти запрещения, донатизм в Африке пользовался относительной свободой. Эдикты императоров выполнялись в редких случаях по всей вероятности потому, что в распоряжении местной администрации не было средств, чтобы проводить их в жизнь.

В 397 г. донатисты приняли участие во втором крупном сепаратистском движении. Брат Фирма, Гильдон, в 373 г. сражался на стороне Феодосия. В конце 80-х гг. IV в. он был назначен комитом Африки, Когда после убийства Валентина 11 императором был провозглашен Евгений, Гильдон хотя и не примкнул к нему, но отказался помогать Феодосию в борьбе с узурпатором. После смерти Феодосия Римская империя подверглась нападению гуннов на востоке и готтов на западе. К этому присоединилась вражда между правителями западной и восточной Империи. В 397 г. Гильдон отказался признавать власть Гонория и присягнул восточному императору Аркадию. Это означало не что иное, как отделение от Империи. Потеря Африки, снабжавшей Рим и Италию хлебом, заставила правительство бросить против Гильдона значительные силы, которыми командовал брат Гильдона Макцезель. Гильдон сконцентрировал около Тевесты свои войска, состоявшие главным образом из "варваров" и насчитывавшие по одной версии 40 тыс., а по другой - 70 тыс. бойцов. В битве у Аммедары Гильдон был побежден и оставлен своими войсками. Ему удалось бежать к морю. Он сел на корабль, чтобы отправиться на Восток, но корабль был выброшен на берег около города Табраки. Гильдона опознали, схватили, посадили в тюрьму, где он покончил с собой.

Движение Гильдона было сепаратистским. В нем принимали участие вожди берберийских племен, землевладельцы и городские слои населения.


43 Aug., Contra litt. Pet., II, 184; Contra ep. Parm., I, 10, 16.

стр. 45

Гильдон был разгромлен, потому что он не успел дождаться подкрепления от южных племен. Имущество Гильдона и его сторонников было конфисковано. О том, каким влиянием пользовались сторонники Гильдона и как велико было конфискованное имущество, говорит то, что была даже учреждена специальная должность comes Gildonlaci patrimonii (Not. Dig., Осе, 12). Донатисты приняли участие в этом движении, как и в движении Фирма. Наиболее яркой фигурой донатиста-епископа, сторонника Гильдона, является Оптат Тамугадский, которого Августин называет телохранителем (satelles) Гильдона44 . Оптат Тамугадский сыграл в донатистском движении такую же роль, как и Донат Багамский. Город Тамугади (или Тимгад) был расположен на юге Нумидии. Основанный во времена Траяна для римских легионеров, Тамугади в период поздней империи был одним из крупных благоустроенных городов Нумидии45 . Он был окружен крупными поместьями. Окрестное население было по всей вероятности берберийским. Движение агонистиков, вероятно с самого начала, находило здесь немало сторонников. Отдаленность Тамугади от центральных городов Африки не давала возможности подавить здесь движение. Августин в своих сочинениях очень часто упоминает об Оптате Тамугадском; его имя появляется во всех случаях, когда автор желает подчеркнуть, какие бедствия терпели католики от донатистов. И все же более или менее отчетливой характеристики Оптата мы не имеем. В изображении Августина Оптат - разбойник. Общение с ним, как и связь с агонистиками, позорное пятно для донатистских епископов. "Разве не страдают все, - говорит Августин, - от убийства и поджогов циркумцеллионов... От невероятных зверств одного только Оптата стоит стон по всей Африке. Не буду говорить о тиранической власти его в отдельных районах, городах и имениях (fundi) Африки и обычных его разбоях" (Ep. 44, 8, 11). По словам Августина, Оптат притеснял вдов, обижал сирот, распоряжался чужим имуществом, расторгал браки, распоряжался продаваемыми товарами и выручку от проданного делил с "рыдающими владельцами товара" (Contra litt. Pet., 11, 23, 53).

Оптат выступает как руководитель агонистиков. Следовательно, в это время движение их снова усиливается. Деятельность Оптата продолжалась десять лет46 . Он больше всего боролся с новым ответвлением от донатистов - максимианизмом. С отрядами, присланными Гильдоном, он направлялся в другие города, и в частности например епископы двух городов (Музитоны и Ассуританы) были принуждены под его давлением отказаться от максимианизма и войти в общение с главой традиционной донатистской церкви Парменианом (Aug., Contra Cresc, IV, 25, 32). Августин постоянно называет Оптата Тамугадского гильдонианцем (Gildonianus). По его словам, Оптат был familiarissimus amicus Гильдона.

Для Оптата, - говорит он, - comes (т. е. Гильдон) erat Deus (Contra litt. Pet, 11, 28, 63).

На основании данных, которые можно почерпнуть из произведений Августина, мы заключаем, что Оптат последовательнее других своих коллег проводил антиримскую политику донатистов. Будучи сторонником ортодоксального донатизма, он боролся против отделявшихся от донатистской церкви течений, которые могли распылить ее силы. В борьбе против Римской империи и своих религиозных противников Оптат использовал демократические слои африканского общества. Он пытался осуществить цели, к кото-


44 Aug., Contra ep. Parm., II, 15, 34; Contra Cresc, III, 13, 16.

45 Историю этого города см. Mesnage, Romanisation de l'Afrique, p. 61; Gsell etc., Histoire de l'Algerie, p. 47;

46 Aug., Contra litt. Pet., I, 24, 26; Contra ep. Parm., II, 2, 4.

стр. 46

рым с самого начала стремились агонистики. Отсюда и вытекало то, что Оптат aliena patrimonia prodidit. Трудно установить истинный смысл этих слов. Может быть здесь идет речь об изменении владельца, или же о передаче каких-то имуществ малосостоятельным членам донатистской церкви. Судя по тому, что potestas Оптата распространялась и на имения (fundi), можно предположить, что удовлетворялись в той или иной степени интересы мелких держателей. Наряду с этим Оптат затрагивает и интересы купцов. Регулирование цен было присуще римскому городу еще в эпоху ранней империи. Оно проводилось и по эдикту Диоклетиана. Повидимому, эти традиции осуществлялись Оптатом в интересах беднейшего населения. Он заставлял даже продавцов делиться выручкой с бедными. В своей деятельности Оптат опирался на Гильдона. Гильдон, представитель местной аристократии, в распоряжении которого находились римские войска, был наиболее подходящей фигурой, чтобы возглавить сепаратистское движение. Сам Гильдон вряд ли был сторонником таких радикальных реформ, какие проводил Оптат, но союз с последним обеспечивал для него организованную группу агонистиков, популярных среди сельского населения, и донатистов, составлявших большинство во многих городах. Недаром, отложившись от Рима, он направляется на юг, к Тевесте, ближе к Нумидии, и ожидает отрядов с юга.

Оптат пользовался популярностью среди населения, ибо в противном случае ему трудно было бы удержать за собой власть в продолжение десяти лет и не удавалось бы так легко справляться с епископами, отложившимися от ортодоксального донатизма.

Как сторонник Гильдона Оптат был схвачен в 398 г. и умер в тюрьме. При подавлении восстания Гильдона пострадал, конечно, не только Оптат, но и другие донатисты.

VII

В начале V в. наблюдается несомненный упадок донатистского движения. В этом сыграли роль многочисленные указы правительства, запрещавшие ереси. Со времени Гонория римское правительство начало систематическое преследование донатистов, тогда как прежде эти преследования не были постоянными и выполнение императорских установлений зависело от усмотрения правителей Африки. Донатизм был ослаблен внутренней борьбой. Наконец, изменилась и его социальная база.

Донатистские епископы не отказывались пользоваться агонистиками в борьбе с католиками, но они все больше искали сближения с крупными землевладельцами. У Августина имеется даже указание, что донатисты непрочь были возместить убытки, которые понесли от агонистиков собственники владений (Ep. 108, 6, 18). Многие донатисты тяготились связью с беглыми рабами и колонами. Это можно заключить из того, что во всех своих произведениях Августин говорит об агонистиках в тех случаях, когда хочет уязвить своих оппонентов.

Наконец, католики в конце IV в. были лучше организованы, чем в начале раскола. Большую роль сыграл в этой организации Августин. Уроженец Африки, он хорошо был знаком с местными условиями. Получив философское и реторическое образование, он преподавал реторику сначала в родном городе Тагасте, потом в Карфагене, Риме и наконец в Милане. В дальнейшем, приняв христианство, Августин возвращается в Африку, делается священником, а затем и епископом Регийской Гиппони. В этом городе донатисты имели большинство. В продолжение 30 лет Августин ведет неутомимую борьбу с донатизмом, выступая на католических соборах. После Карфагенского собора 393 г. он пишет псалом против донати-

стр. 47

стов, ориентируясь на ту часть городского населения, которая говорила на латинском языке. Язык этого произведения таков, что по нему нельзя судить об Августине, как о первоклассном стилисте, каким он представляется после знакомства с его "Исповедью". В незатейливых стихах он кратко изложил историю донатизма, рассказал о зверствах агонистиков и присоединил к этому молитвы об освобождении от донатистов, которые названы лжепророками, людьми с волчьими сердцами, желающими пожрать католиков, и т. д.47 . Августин произносит проповеди против донатистов; пишет чиновникам, потворствующим донатистам; обращается к крупным землевладельцам, к своим коллегам, к наиболее умеренным противникам, убеждая, грозя, разоблачая, доказывая и умоляя. Наконец, он издает полемические сочинения, посвященные разбору донатистских произведений.

Но деятельность Августина не сводится только к борьбе с донатистами. Он выступает против еретиков "в масштабе всей христианской ойкумены". В своих проповедях он касается вопросов, связанных с хозяйственной жизнью прихожан. Он затрагивает вопросы ростовщичества и вопросы, связанные с имущественной диференциацией. Он дает советы, как следует поступать богатым и как должны держать себя бедные. Если сравнить те этические нормы, какие проповедовал Августин, с тем, что он говорит по тем же вопросам, когда дело доходило до практики (движения, которое как-то пыталось изменить существующие порядки), мы заметим вопиющие противоречия; точнее, мы встретимся с демагогией, прикрывающей социальный status quo. В нашу задачу не входит рассмотрение взглядов Августина. Приведем лишь два примера, чтобы выяснить тактику противника того движения, которому мы посвящаем нашу работу. Человек, негодовавший по поводу того, что Оптат распоряжался чужими имениями, что рабы имели дерзость не слушаться своих господ, в другом случае говорил, что следует освободиться от частной собственности, в крайнем случае от любви к ней (Enarr. in ps., 131,5). Скорбя о том, что из-за агонистиков кредиторы не могли ничего получать со своих должников, Августин в другом месте по поводу ростовщичества говорит: "Не хочу, чтобы вы были ростовщиками... А то, как ужасно, ненавистно, как проклято быть ростовщиком, знают они сами" (Ibid., 36, 3,6). Для тактики борьбы Августина с донатистами и агонистиками характерен следующий эпизод: пойманные агонистики, убившие католического пресвитера, были приговорены к смертной казни. Августин просит Марцеллина об их помиловании (Ep. 133). Когда приговор был приведен в исполнение, Августин просит опубликовать этот приговор в его епархии вместе со своими письмами, которые должны были доказать, что церковь непричастна к казни. В этом же письме содержится донос на донатистского епископа, пытавшегося силой открыть двери базилики (Ep. 139).

Вначале борьба Августина против донатистов была безуспешной. Положение изменилось, особенно когда были разгромлены союзники Гильдона.

Торжеством для Августина был собор в Карфагене в 411 г., происходивший под председательством специального императорского эмиссара, трибуна и нотария Марцеллина48 . После прений, состоявших из взаимных упреков, Марцеллин вынес решение, осуждающее донатизм. Это решение подвергало опале те диоцезы, которые не могут обуздать агонистиков. Эдиктами от 30 января 412 г. и 17 июня 414 г. принадлежность к донатизму каралась штрафами; тот же, кто упорствовал в донатистской ереси, лишался


47 Ср. например, "Custos noster, deus magne, tu nos potes liberare A pseudopropbetis istis, qui nos querunt deuorare" (Psalmus contra part. Donati, 28 - 29).

48 Значительные отрывки прений, происходивших на этом соборе, переведены в книге Кутепова "Раскол донатистов", с. 193 и сл.

стр. 48

имущества. Рабы и колоны должны были подвергнуться телесным наказаниям, в случае же сопротивления у них отбиралась треть имущества (peculium)49 . Эти эдикты вызвали ожесточенное сопротивление донатистов и агонистиков.

Борьба с донатизмом продолжалась вплоть до нашествия вандалов. Правительственные чиновники должны были приводить донатистов к единству и отдавать католикам конфискованные у них имения, дома и т. д. Однако движение донатистов существовало как будто до арабского завоевания. Во всяком случае известия о нем мы находим еще в письмах папы Григория Великого, относящихся к концу VI в.

VIII

Краткий обзор истории социальных движений в римской Африке дает нам право еще раз поставить вопрос о социальной значимости религиозной борьбы, которую вели донатисты и агонистики. Реальные мотивы, объединяющие всех донатистов, коренились в оппозиции по отношению к Римской империи, в сепаратистских тенденциях, свойственных различным слоям африканского общества. Идеологи донатизма утверждали, что государство не должно вмешиваться в дела церкви. Этот тезис опровергался неоднократно их практикой. Так например, они поддерживали Фирма и Гильдона. Но здесь оправданием могло служить то, что тезис о невмешательстве церкви в дела государства прикрывал оппозицию по отношению к Римской империи. Однако в самом начале движения донатисты неоднократно обращались к Константину. Споры с максимианистами они разрешали в суде. В V в., после упомянутого собора 411 г., они обратились к императору Гонорию с жалобой на действия Марцеллина. Но тем не менее сопротивление Римской империи, хотя бы пассивное, все же характерно для донатизма.

Социальное учение донатистской церкви не было устойчивым и определенным. Однако по отрывкам из произведений донатистских писателей, приводимым Августином, можно заключить, что идея "бедной церкви" являлась одним из моментов, способствовавших распространению донатизма среди малоимущих слоев населения. Петилиан упрекал католиков в том, что они больше заботятся о своих богатствах, чем о душах (Contra litt. Pet., 11, 98, 225). "Мы же, - говорит он, - нищие духом, богатства даже не избегаем, а богатства страшимся" (Ibid., 11, 99, 227). Донатисты все же не так откровенно защищали социальный строй, как католическая церковь. Иначе трудно объяснить, каким образом тот же Оптат Тамугадский, который, судя по всему, порицался своими коллегами, тем не менее не был лишен общения с ними, а после насильственной смерти сделался в глазах донатистов святым (Aug., ep. 108, 2, 5). Умеренная часть донатистов выразила свое отношение к Оптату словами Крескония: "Оптата я во всяком случае не обвиняю, но и не оправдываю" (Aug., Contra Cresc, III, 13, 16).


49 Cod. Theodos, XVI, 5, 52 и 54. В эдикте 412 г. упоминаются циркумцеллионы. Наряду с другими свободными они облагаются штрафом, тогда как рабы и колоны несут телесные наказания. Основываясь на этом, Saumagne в статье "Ouvriers agricoles ou rodeurs de celliers? Les circoncellions d'Afrique", ("Annales d'histoire economique et sociale", juillet 1934, p. 357 - 368) считает циркумцеллионов свободными сельскохозяйственными рабочими. Основная тенденция автора умалить роль труда рабов и колонов и остроту классовой борьбы. Ознакомившись с работой Saumagne, когда статья уже печаталась, мы не имели возможности разобрать его аргументацию. В эдикте 412 г. могла итти речь об агонистиках, принадлежавших к свободному населению. В эдикте 414 г. циркумцеллионы не упоминаются.

стр. 49

Нужно однако отметить, что бедность донатистской церкви, особенно в момент ее расцвета, была весьма относительной. Борьба с католицизмом выливалась часто в борьбу из-за церковных зданий, кладбищ, домов и наконец из-за прихожан. По завещаниям и по дарственным записям донатистская церковь имела в своем распоряжении дома, целые хозяйства (villae) и имения (fundi), конфискованные во многих местах после собора 411 г. в пользу католиков (Aug., Inloh. eu. tr., 6, 25). Любопытная борьба происходила между донатистами и католиками из-за прихожан около Гиппони (католический fundus), где были колоны. Донатистский диакон уводит двух женщин к агонистикам (Ep. 35,2). Дочь одного колона готовится вступить в христианство (catechumena) по католическому обряду. Донатисты крестят ее без разрешения отца. Отец прибегает к побоям, чтобы вернуть дочь в католическую церковь. Когда Августин проходил по церковному поместью Spanium, донатистский пресвитер стоял на участке, который был отведен одной женщине, и заявлял на него свои права. Тот же пресвитер угрожал conductory католического имения (Ep. 35, 9).

Система владения, которая для императорских поместий отмечена надписями II в., находит широкое распространение; и на церковных землях мы также встречаем колонов и conductores. Некоторые епископы были собственниками целых имений. Донатистский епископ гор. Каламы Криспин купил имение (fundus) с прикрепленными к нему колонами и перекрестил 80 чел., находившихся в этом имении (Aug., Contra litt. Pet., 11, 83, 184).

Отвечая на приведенные выше слова Петилиана о бедности донатистов, Августин указывает на стяжательство Криспина: "Ты скажи об этом коллеге твоему Криспину, который около нашей Гиппони недавно приобрел имение" (Die ista collegae tuo Crispino qui modo luxta Hipponem nostram comparauit fundum, ubi mergeret homines in profundum; Ibid., II, 98, 228).

Социальный состав донатизма разнороден. Мы встречаем в этом движении владельцев поместий, перекрещивающих своих колонов, встречаем городских ремесленников, колонов, рабов. Нам неоднократно приходилось отмечать поддержку донатистов малоимущими слоями населения. Особенно характерен в этом отношении приводимый Августином случай из жизни Гиппони. Донатистский епископ Фаустин распорядился, чтобы никто из донатистов не пек католикам хлеба. У одного диакона пекарь (по социальному положению inquilinus) бросил хлеб неиснеченным (Contra litt. Pet., 83, 184). Эти различные слои могла объединить только оппозиция против римского господства. IV век характеризуется закрепощением городских сословий. Наши источники говорят, что освобождение Константином духовенства от обязанностей куриалов было весьма существенным правом, и обе враждующие группы стремились закрепить его за собой. Нечего говорить о других группах закрепощенного населения. Оппозиция против закрепощения объединяла и различные слои городского населения. Она приводила к сепаратистским тенденциям, и все это создавало благоприятную почву для утверждения донатизма.

В каком же отношении стояли к донатистам агонистики? Отрывать эти два течения у нас нет никаких оснований. Донатисты боролись с различными отклонениями, но движение агонистиков они не считали ересью. Левое крыло донатистов опиралось на них, правое крыло видело в них своих единоверцев, но поскольку агонистики нарушали порядок, некоторые донатистские епископы не считали для себя предосудительным обращаться к римским властям.

Таким образом мы можем считать агонистиков радикальной и наиболее активной группой донатизма со своей особенной организацией. Мы уже

стр. 50

несколько раз говорили о том, что донатисты очень часто опирались на агонистиков в своей борьбе против католической церкви.

Идея бедной церкви была развита агонистиками последовательнее, чем остальными донатистами. Нам известна лишь практика агонистиков в этом смысле. Но что агонистикам не чужды были богословские спекуляции, видно из примера, касающегося применения оружия (борьба дубинами вместо мечей).

Какова была основная цель движения агонистиков? Реальная программа вероятно "составлялась" только на сегодняшний день. Но определенный социальный идеал несомненно существовал. Он был основан на священном писании. Но какую бы окраску он ни принимал, мы можем сказать вполне определенно: это был идеал патриархально-родового хозяйства, основанный на уравнительных началах.

Вместе с отрицательным отношением к агонистикам в исторической литературе можно найти характеристику этого движения как движения социалистического. Тюммель, приведя известную нам цитату из Оптата о том, что никто не был спокоен за свое имение, заключает, что движение носило социалистический характер50 . Даже русский историк донатистского раскола - Кутепов говорит: "Многие из поселян, желая избежать своего крайне тягостного положения, оставляли свои полевые работы и, становясь пролетариями, симпатизировали всем эксцентрическим социальным теориям"51 . Пельман характеризует это движение ни более ни менее как пролетарскую революцию (der Muslertypus einer proletarisehen Revolution), как "стихийное движение пролетарских батальонов, которое потрясло основы буржуазного общества". "Убивая, грабя и поджигая, мятежники прошли через всю страну"52 . Излишне критиковать положение Пельмана. Мы привели его потому, что Пельман последовательно выражает то, что намечено было другими.

Самый характер движения уже достаточно ясен из всего предшествующего изложения. Это было крестьянское движение, выросшее в условиях массового закрепощения туземного неримского крестьянства римскими феодализирующимися землевладельцами.

IX

Что же можно сказать о результатах движения агонистиков? Уже в 420г. в назидание "прочим" Августин говорит о тех агонистиках, которые стали соблюдать католические правила и приступили к обработке полей. Несмотря на исключительное упорство в борьбе, они не могли изменить строя африканской деревни. Религиозный фанатизм, с одной стороны, способствовал их упорству, но с другой отвлекал их от реальных задач борьбы.

Наши источники не разрешают многих вопросов. Каково например было положение крупных владельцев в ту эпоху? Каким образом все же сохранялось владение, когда государственная власть в отдельных районах была бессильна бороться с аграрным движением? Очевидно, агонистики не закрепляли своих побед какой бы то ни было новой организацией; с другой стороны, владельцы, жившие в укрепленных замках, остатки которых сохранились до наших дней, имели собственную охрану, усиливавшуюся по мере ослабления центральной власти.

В IV в. Африка менее других частей империи страдала от нашествий варваров и в V в., до вандальского завоевания, положение ее Сальвиан


50 Thummel, Zur Beurteilung usw., S. 92.

51 Кутепов, Раскол донатистов, с. 38.

52 Pohlmann, Geschichte der sozialen Frage usw., S. 505, 506.

стр. 51

считает лучшим по сравнению с другими странами. Но и она страдала от гнета римского правительства. Мы можем повторить слова Энгельса: "Город утратил в последние столетия существования Римской империи свое прежнее господство над деревней". Намечается сепаратистское движение, несколько раз активно развертывавшееся против Рима. Но социальные противоречия были настолько велики, что движение шло на убыль раньше решительного сражения. Вспомним, какой эфемерной оказалась власть Гильдона.

До вандальского завоевания Африка была, кажется, единственной страной, где римское оружие еще могло иметь успех. Недаром победа над Гильдоном вызвала такое торжество в Риме, уже забывавшем о победах.

Социальная жизнь в Африке усложнялась с каждым родом. Вряд ли в конце IV в. она давала Риму половину того, что им получалось оттуда в эпоху расцвета этой провинции. Сепаратистское движение, войны с туземными племенами, религиозные и крестьянские войны, имевшие место в Африке, - во всем этом сказался общий распад Римской империи53 . В этой провинции не нашлось однако силы, которая могла бы направить ее по иному пути. Она как бы "ждала" завоевателей, какими явились вандалы, а затем, после господства византийцев, арабы.

В рассмотренных событиях много черт, характерных для античной истории (возьмем хотя бы движение рабов, борьбу за освобождение от долговой кабалы), но много и явлений, которые мы находим в средние века. В описанных событиях много общего с крестьянскими войнами эпохи разложения феодализма. В борьбе с донатизмом выросла теория, под влиянием которой долгое время находилась феодальная монархия. Основные мысли Августина об отношении светской власти к духовной во многом отражают его тридцатилетнюю борьбу с донатизмом. Недаром его книга "De Civitato Dei" посвящена трибуну и нотарию Марцеллину, председателю собора 411 г., ревностному преследователю донатистов. Наконец в римской Африке "в виде открытой ереси" и "в виде вооруженного восстания" выступает "революционная оппозиция против феодализма", проходящая "через все средневековье" (Энгельс).


53 Энгельс, К истории первоначального христианства, с. 17.

 


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/ДВИЖЕНИЕ-АГОНИСТИКОВ-ИЗ-ИСТОРИИ-РИМСКОЙ-АФРИКИ-IV-ВЕКА

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Lidia BasmanovaКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Basmanova

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

ДВИЖЕНИЕ АГОНИСТИКОВ (ИЗ ИСТОРИИ РИМСКОЙ АФРИКИ IV ВЕКА), ДВИЖЕНИЕ АГОНИСТИКОВ (ИЗ ИСТОРИИ РИМСКОЙ АФРИКИ IV ВЕКА) // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 22.08.2015. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/ДВИЖЕНИЕ-АГОНИСТИКОВ-ИЗ-ИСТОРИИ-РИМСКОЙ-АФРИКИ-IV-ВЕКА (дата обращения: 28.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Автор(ы) публикации - ДВИЖЕНИЕ АГОНИСТИКОВ (ИЗ ИСТОРИИ РИМСКОЙ АФРИКИ IV ВЕКА):

ДВИЖЕНИЕ АГОНИСТИКОВ (ИЗ ИСТОРИИ РИМСКОЙ АФРИКИ IV ВЕКА) → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Lidia Basmanova
Vladivostok, Россия
1183 просмотров рейтинг
22.08.2015 (3141 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
23 часов(а) назад · от Денис Николайчиков
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
2 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
4 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
5 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
7 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
8 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
8 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
8 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
9 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев
ПРОБЛЕМЫ ИНДИЙСКОЙ ДЕРЕВНИ
Каталог: Экономика 
10 дней(я) назад · от Вадим Казаков

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
ДВИЖЕНИЕ АГОНИСТИКОВ (ИЗ ИСТОРИИ РИМСКОЙ АФРИКИ IV ВЕКА)
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android