Libmonster ID: RU-10322
Автор(ы) публикации: ВЕРА БОКОВА

Кочнев П. Ф.

Жизнь на большой реке: записки сибирского приказчика

Новосибирск: ИД "Сова", 2006

Павел Федорович Кочнев (1855 - 1939) был коренным сибиряком, уроженцем города Тюмени, сыном мещанина. Рано оставшись сиротой, он воспитывался в доме богатого и влиятельного купца-пароходовладельца Н. Ф. Тюфина - основателя Обского пароходства, потом служил в его доме приказчиком. Позднее, когда Тюфины разорились, был приказчиком и управляющим в других местах: организовывал соляное дело на Бурминских озерах, вел закупку хлеба, строительство барж и барок на Алеусах, производил всевозможные перевозки по Оби - хлеба, соли, меди. Судьба забрасывала его то в Тюмень, то в Ирбит, в Томск, Барнаул, Колывань, Новониколаевск. Обо всем этом он и пишет.

Мемуаров о Сибири написана уйма - а воспоминаний самих сибиряков почти нет. Книг о купечестве сотни - а рассказов из самой купеческой среды, да притом еще той, что не была слишком уж европеизирована, а сохраняла черты традиционного уклада, единицы. Записки Кочнева - редчайшее исключение в обоих отношениях. Здесь сибирская жизнь и жизнь богатого купеческого дома показаны изнутри - начиная с деловых подробностей, семейного уклада, обязанностей и всей обстановки прислуги и служащих, и вплоть до цен на жизненные припасы, меню обедов, окладов жалованья. Тут вам и обычаи, и свадебный обряд с битьем посуды, и умственные интересы с кругом чтения. На редкость откровенно рассказано о том, что почти всегда оставалось за рамками русских мемуаров, - об интимной жизни автора: первом грехопадении, добрачных увлечениях и взрослых "грешках" уже семейного человека.

Бесхитростные эти записки, в которых нашлось место всему - и важному, и пустячному, - были написаны уже на склоне лет автора, в 1930-х годах, когда человеку особенно, вероятно, хотелось вспомнить свое хорошее прошедшее и хоть ненадолго окунуться вновь в прежний, неспешный и прочный быт.

Русские письма о Риме

М.: Аграф, 2007

Эта книга может служить своеобразным путеводителем по "русскому Риму" - точнее, по Риму, отразившемуся в зеркале русской культуры. В ней собраны впечатления наших выдающихся соотечественников о "вечном городе" за два столетия: от княгини Е. Р. Дашковой, поэта П. А. Вяземского и художника К. П. Брюллова до поэтов, художников и князей, волею судьбы оказавшихся в Риме в первой половине XX века (завершается подборка именами В. М. Ходасевича, А. И. Цветаевой, Н. Н. Берберовой).

Разноречивые чувства охватывали русских путешественников, попавших в Рим. С одной стороны, в нем виделось что-то родное русской душе: Мне казалось, что будто я увидел свою родину, в которой несколько лет не бывал я, а в которой жили только мои мысли, - писал

стр. 61

Н. В. Гоголь. - Но нет, это все не то, не свою родину, но родину души своей я увидел, где душа моя жила еще прежде меня, прежде чем я родился на свет. С другой стороны, в городе, над которым возвышался купол собора апостола Петра, в этом центре мирового католицизма, русский путешественник видел не только нечто непривычное, но и принципиально чуждое. Таковы, например, впечатления В. В. Розанова: Когда я бродил по улицам Рима, внутренний голос шептал: "Не то! Не то! Это совершенно не то, что смиренная вера Москвы, Калуги, Звенигорода, моей родной Костромы". Постоянное сравнение того, что "здесь", и того, что "там", не давала покоя русской мысли, нередко приводя к интересным историческим обобщениям.

Михаил Осоргин писал об особом "чувстве Рима": Рим дает право быть влюбленным в жизнь; он освящает эту влюбленность, узаконяет ее, не делая ее смешной. <...> Любовь к Риму - любовь к родине, тоска по Риму - тоска по ней.

Множество невидимых нитей связывает Рим с Россией. В XIX веке его "обживали" люди искусства, проведшие в нем не одно десятилетие. Их впечатления от Рима - это не заметки туристов, спешно осматривающих местные достопримечательности, чтобы вскоре забыть о них, но рассказы о взаимодополняющих и взаимосвязанных орбитах человеческих судеб. Брюллов, Александр Иванов, Гоголь, Зинаида Волконская, позднее - Аполлон Майков, Владимир Стасов, Модест Чайковский - все они в то или иное время встречались в Риме, формируя и поддерживая свой особый, "русский" душевный микроклимат, без которого, наверное, город не стал бы им таким родным. Семейным теплом дышат воспоминания князя СМ. Волконского: Рим в течение четырех поколений осенял собой нашу семью; сейчас осеняет и пятое.

В XX веке Рим стал прибежищем для части русской эмиграции первой волны. Так, четверть века провел в нем поэт Вячеслав Иванов. Знаменитой петербургской "башне" наследовала Тарпейская скала. Правда, на ней уже не было столь блистательных собраний цвета русской поэзии, но о годах эмиграции с увлекательной живостью рассказывает в своих воспоминаниях дочь поэта, музыкант и композитор Лидия Иванова. В "Римских сонетах" Вячеслава Иванова запечатлелись те же неизменные антиномии русских раздумий об этой вечной столице мира:



Вновь, арок древних верный пилигрим,
В мой поздний час вечерним "Ave, Roma"
Приветствую, как свод родного дома,
Тебя, скитаний пристань, вечный Рим...


Можно с уверенностью сказать, что по прочтении этой книги читатель ощутит Рим, "пристань скитаний", отчасти и своим родным домом.

Татьяна Александрова

стр. 62

Алейников В.

Что и зачем. Об истории СМОГа и многом другом

М.: Аграф, 2007

Скоро полвека фильму "Застава Ильича", благодаря документальным кадрам которого (выступление в Политехническом музее Окуджавы, Ахмадулиной, Вознесенского, Евтушенко, Рождественского) за шестидесятыми годами закрепилась слава поэтического времени. Пассионарному критику Вадиму Кожинову понадобились годы, чтобы поколебать эту оценку и, противопоставив упомянутым "эстрадникам" "тихую" лирику (Рубцов, Соколов, Тряпкин, Кузнецов, Прасолов, Чичибабин), поднять ее на пьедестал. Благодаря, прежде всего, Нобелевской премии Бродского привлекла к себе всеобщее внимание медитативная ленинградская школа (Бродский, Кушнер, Рейн, Бобышев, Найман, Еремин). А публикации последних лет вновь воздали должное лирике СМОГа ("Самого Молодого Общества Гениев" - одна из возможных и принятых расшифровок аббревиатуры; другой вариант: "Смелость, Мысль, Образ, Глубина"), утвердив его создателей - Леонида Губанова и Владимира Алейникова в ореоле поэтических звезд первой величины. В восемнадцать лет Владимиру Алейникову дались строки, которые по частотности цитации можно сравнить с пастернаковскими дебютными "Февраль. Достать чернил и плакать..." Этими строками открывался в 1965 году первый (самиздатовский) сборник Алейникова:



Когда в провинции болеют тополя,
И свет погас, и форточку открыли,
Я буду жить, где провода в полях
И ласточек надломленные крылья...


Звукопись, алогизм ассоциативного ряда, добывание новой энергии слова через архаику и "археологию" первоначального смысла сразу явили Алейникова прямым наследником поэзии Серебряного века, словно бы сплавляющим в своем поэтическом горниле несовместные его вершины - Хлебникова и Мандельштама. Он многое обещал, но сначала идеологическая, а потом рыночная цензура отодвинула его, как и других смогистов, на задворки литературы. Растворились в нетях Пахомов, Чанышев, Мишин, Батшев, Боков и другие. Как и положено гению, в тридцать семь лет ушел из жизни запойный Губанов. Отправился обживать экзотические страны Саша Соколов. На плаву остались лишь Кублановский, управляющий поэзией в "Новом мире", и Алейников, уединившийся в волошинском Коктебеле, где он в последнее десятилетие сосредоточенно работает над своей мемуарной серией.

Свои книги воспоминаний Алейников компонует и издает (в разных издательствах) как поэты - свои поэтические сборники. Что-то им повторяется, что-то варьируется, что-то дописывается заново. Таковы и те три тома, что выпущены "Аграфом": "Имя и время" (2005), "Добрый пастырь" (2005) и недавняя (вряд ли заключительная) книга "Что и зачем".

Эта последняя работа Алейникова состоит из двух частей. В первой, более пространной, поэт вспоминает о своем криворожском и крымском детстве. Эта часть, пожалуй, наиболее лирична во всей мемуарной эпопее Алейникова. Портреты отца, матери, других родственников, соучеников и соседей согреты теплым ностальгическим чувством. Если задача мемуариста - дать

стр. 63

бессмертие прошлому, то здесь она выполнена в полной мере. И не столь важно, что описанные люди вовсе не знамениты: безымянное величие ничуть не менее значительно; Господь иной раз дарует модус незаметности как раз своим заветнейшим любимцам. И дело истинного писателя тогда - приоткрыть скрывающую их завесу, чтобы сделать наш мир богаче.

Но, разумеется, не менее интересны и звезды литературы и искусства, которые ведь не всегда случайно делаются таковыми - иной раз они и впрямь носители поистине прометеевой искры. Писатели Венечка Ерофеев и Владимир Казаков, поэты Леонид Латынин и Олег Чухно, филологи Николай Котрелёв и Лев Токарев, художники Анатолий Зверев и Эдик Курочкин, Владимир Яковлев и Петр Беленок, Игорь Ворошилов и Владимир Пятницкий, а еще футболисты Эдуард Стрельцов и Валерий Воронин, хоккеисты Вениамин Александров и Александр Альметов... О них и о многих других запоминающихся личностях этой эпохи пойдет речь во второй части книги Алейникова.

Юрий Архипов

Ходасевич В. Ф.

Некрополь

М.: Вагриус, 2006

После выхода в 1927 году самого известного поэтического сборника В. Ф. Ходасевича - "Собрание стихов" - поэтические строки редко будут выходить из-под его пера. Главные творческие силы уходят на прозу. Воображаемые герои не особенно волновали воображение Ходасевича, собственно беллетристики он написал немного. Куда интереснее были подлинные герои русской истории и русской словесности. Сначала он напишет "Державина", и книга поразит современников чистым, почти пушкинским языком. Примется и за "Пушкина", но далее первых глав работа не пойдет. Напишет множество небольших очерков о писателях XIX века. Эти статьи полны тем же ясным светом, что и первые главы "Пушкина". Дмитриев, Грибоедов, Дельвиг, Вяземский... Ходасевич может быть весьма критичен, когда говорит об этих именах. Но сам воздух, которым они дышали, слишком дорог ему. И жесткая оценка творчества Дельвига или Грибоедова сливается с чувством благоговения даже перед их неудачами: "пушкинский воздух" преображал и самые поражения его "товарищей по цеху".

В эти годы будет вызревать его мемуарная книга - "Некрополь". Она писана тем же суховатым, но точным и выразительным языком. И если к самым незначительным фигурам пушкинского времени Ходасевич склонен отнестись с душевной теплотой, то очерки о современниках поразят жесткостью, иногда - даже желчностью. Ходасевич не щадил ни Брюсова, ни Белого, ни Сологуба, ни Горького, словно отрицая известный принцип "о мертвых либо хорошо, либо ничего". Он был убежден: писательство - не забава, а призвание и - смирение. И во имя литературы поэт должен жертвовать собой, своими капризами. Величие этой миссии - "русский писатель" - обязывало быть строгим даже к усопшим. Современность он мерил прошлым. Россия XVIII и XIX веков была для него незыблемым эталоном.

Название книги "Некрополь" поневоле оказалось пророческим. Она вышла в 1939 году, незадолго до смерти автора. Многие страницы его воспоминаний остались за пределами этого издания.

стр. 64

Настоящая книга - это не только "Некрополь". Вторая ее часть - "О себе и о других" - та мемуаристика Ходасевича, которая разбросана была по газетам русского зарубежья. Умение расположить очерки - тоже искусство. "О себе и о других" - это как бы второй том воспоминаний поэта. Открывает эту часть очерк "Младенчество". Далее воспоминания Ходасевича легли так, что перед читателем пунктиром проходит вся жизнь мемуариста, хотя сам он, описав детские годы подробно и поначалу оказавшись в центре внимания, постепенно перемещается в сторону, давая место своим героям. Здесь и ныне подзабытые Виктор Гофман, Сергей Кречетов, В. А. Пяст, и знаменитости - Горький, Федор Сологуб... Здесь жизнь множества литературных объединений - "Московский литературно-художественный кружок", "Пролеткульт", "Диск" - и далее, далее...

Ради литературы он готов был жертвовать многим. Потому не боялся прослыть желчным критиком. Не случайно в одном из стихотворений он назвал это строгое отношение к писательству "честным подвигом". Это не могло не привести к тому, о чем поэт скажет в своем стихотворении-автопортрете "Перед зеркалом":



...Только есть одиночество - в раме
Говорящего правду стекла.


Из этого одиночества он уходил в свое прошлое. Именно оно диктовало тот особый строгий блеск, которым он осветил свои встречи с известнейшими современниками. Да разве и не был его жесткий взгляд на современность лишь обратной стороной его литературной честности?

Сергей Федякин

Шаховская З. А.

Таков мой век

М.: Русский путь, 2006

Наше прошлое всегда с нами, даже когда мы о нём не думаем. Но оно подкрашено новым знанием жизни, встречей с иными, более поздними впечатлениями. И сколько ни пытайся воссоздать былое предельно точно, оно с неизбежностью впитает в себя и атмосферу уже наступившего времени. Чтобы воспоминания ожили, приходится входить в свое прошлое так же, как в любой объект художественного творчества: пережить его как некую целостность. Только ощутив этот особый образ - образ всей прожитой жизни, Зинаида Алексеевна Шаховская, русская княгиня и - с 1940 года - французская писательница, взялась за перо. В 1960-е годы, одна за другой, стали появляться книги ее воспоминаний: "Свет и тени", "Образ жизни", "Безумная Клио", "Странный мир", - под общим заголовком "Таков мой век". В 2006-м книга с этим названием, вобравшая в себя переводы всех упомянутых четырех, вышла в издательстве "Русский путь". Заслуга ли это переводчиков, помог ли "русский акцент" оригинала, - но книга с первых страниц ощущается как очень "своя". Ничего, что она "припоздала". "Таков мой век" - в ряду тех произведений, которые всегда являются вовремя.

"Свет и тени" - так назовет она первую книгу, о своем детстве. Зинаида Шаховская была поздним ребенком и знала столь знакомые всем маленьким огорчения. Хочется быть со старшими, но брат или сестра тяготятся

стр. 65

твоим присутствием. И вот - "прятки", когда ты притаился в укромном уголке, а о тебе забывают, или "жмурки", когда ты старательно ловишь воздух там, где никого уже нет... Первые "тени" ее долгой жизни. Но был здесь и свет, особый свет:

Поляна, тесно окруженная молоденькими березками; на опушке леса пасутся лошади - за деревьями резко контрастными пятнами выделяются гнедая и вороная масть. Старушка с морщинистым лицом, Татьяна, сидит на поваленном дереве, и в ее проворных руках пляшут вязальные спицы. Поляна прекрасна, она усеяна незабудками, всё озарено, позолочено солнечным светом, и меня охватывает ликование. Я иду одна по голубому ковру, собираю цветы, углубляюсь в тень ближайших деревьев, дотрагиваюсь до березы - и тонкие шелковистые лоскутки осыпаются мне в ладони.

Свет и тени легли на ее жизнь особым узором. И почти беспечальное детство, и трудные годы после семнадцатого, когда маленькая княжна оказалась заложницей в собственном имении. Мать могли вот-вот расстрелять, родные отправились хлопотать в Москву, к Дзержинскому, а она осталась в их бывшем имении среди представителей новой власти... Потом - движение на Юг, те годы Гражданской, когда "вся Россия стала кочевой". Далее - эмиграция. Константинополь - Париж - Брюссель - Конго... Сколько довелось повидать в жизни! Бельгийские интеллектуалы и русские писатели. Знаменитости, лица, которые невозможно позабыть: Ремизов, Бунин, Набоков, Цветаева... Разные стороны евразийства, что явились в лицах, - и честные "носители идеи", и провокаторы со своими тайными целями. Как историческая неизбежность - вторая война, после - Европа, которая приходит в себя после страшного потрясения.

Окружающий мир менялся на глазах - я была тому свидетелем... Память, предусмотрительная служанка, сберегла картины и звуки, отражение которых отныне может явиться лишь с моей помощью. Но к памяти примешивается воображение, ведь и она живописец, а не фотограф, и без воображения одинаково невозможно ни творить, ни вспоминать.

Сергей Федякин


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ-ПРОЗА

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Svetlana GarikКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Garik

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

ВЕРА БОКОВА, ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ ПРОЗА // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 26.10.2015. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ-ПРОЗА (дата обращения: 29.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Автор(ы) публикации - ВЕРА БОКОВА:

ВЕРА БОКОВА → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Svetlana Garik
Москва, Россия
1500 просмотров рейтинг
26.10.2015 (3077 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
Вчера · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
2 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
4 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
5 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
6 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
8 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
9 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
9 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
9 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
10 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ ПРОЗА
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android