Проф. Л. Зубок

Во взаимоотношениях между США и Мексикой в течение долгого периода центральным вопросом являлись 27-я статья Мексиканской конституции 1917 г.¹ , а также изданные в связи с ней законы и постановления.

Один из пунктов этой статьи гласит: "Все минералы или вещества, которые в виде жил, пластов, масс или слоев образуют залежи, отличные по составу от земли, являются государственной собственностью". В эту категорию входят минералы и нефть. Далее, в статье говорится о допущении концессий при условии планомерного развития ресурсов и выполнения со стороны концессионеров соответствующих законов. Концессии могут быть даны и иностранцам, если они согласны иметь равные права с мексиканцами и не прибегать к своим правительствам за защитой.

27-я статья имела очень важное значение для мексиканцев в их борьбе за подлинную независимость, в их стремлении положить конец вмешательству со стороны Великобритании и США, защищавших интересы своих граждан, владельцев шахт или нефтяных концессий.

Американцев в первую очередь интересовал вопрос о том, имеет ли 27-я статья обратную силу, т. е. применима ли она к лицам, которые приобрели собственность до момента принятия конституции. По прежним законам, покупающий землю приобретал право не только на её поверхность, но и на её недра. До мая 1917 г., пользуясь мексиканскими законами того времени, американцы закупили тысячи акров земли. Они утверждали, что если этот закон получит обратную силу, владельцы земли понесут убытки в несколько сотен миллионов долларов.

*

Центральным вопросом мексиканской революции являлся аграрный вопрос.

При режиме Порфирио Диаца усилился процесс захвата общинных земель мексиканских деревень. Для большей части индейского населения Мексики земли эти служили единственным источником пропитания. Мексиканские крестьяне, в большинстве индейцы, превратились в "пеонов", работавших в качестве батраков, в уплату своих долгов.

В 1910 г. насчитывалось 3003402 пеона. Вместе с. семьями они составляли 9 - 10 млн., т. е. от 3/5 до 2/3 общего населения страны. Наряду с этим существовали крупные землевладельцы. Ярким примером крупного мексиканского дореволюционного поместья являлось имение Террацаистент, в северном штате Чиуауа, площадь которого превышала 7 млн. акров² .

На севере имелись и другие громадные поместья. Так, помещику Дуранга принадлежало более миллиона акров; двум другим помещикам в этом же штате принадлежало 600 и 400 тыс. акров. Крупные поместья

¹ Конституцию 1917 г. на английском языке. См. The Mexican Year Book 1920 - 1921, pp. 116 - 153.

² "The Times", 7 November 1923.

имелись также в Сан Луи Потоси. Американской сахарной компании принадлежал свыше миллиона акров. В Нижней Калифорнии американской скотоводческой компании принадлежало в 3 млн. акров земли. Поместья 200 - 300 тыс. акров были обычным явлением. Размеры поместий постепенно уменьшались по мере приближения к густо населенной "индейской" полосе на юге.

Чрезвычайно важное историческое значение имела борьба президентов Обрегона Кайеса против образования монополии и за разрешение аграрной проблемы. Это была борьба за возвращение земли народу Мексики. 27-я статья конституции 1917 г. предусматривала постепенный раздел крупных поместий между отдельными крестьянами и земельными обществами (эхидо). Статья эта запрещала иностранцам владения землей в зоне, простиравшейся на 100 км от границ или на 50 км от берега моря³ .

При Обрегоне эта статья была изменена и пополнена рядом законов и постановлений, в результате чего "до 1 сентября 1921 г. 413123 акра земли было реквизировано и возвращено деревням и 1462293 акра роздано в виде наделов. В первый период президентства Обрегона, с 1 декабря 1920 г. до 1 сентября 1922 г., 520 городам были возвращены общественные выгоны; 2178805 акров земли было реквизировано для раздачи 119649 крестьянам"⁴ . Проведение этой аграрной программы коснулось и иностранцев. Земли американских граждан также были реквизированы⁵ . Газета "Таймс" писала: "Вслед за мексиканцами пострадали и иностранцы. Из общего числа поданных иностранцами жалоб около 70% принадлежало испанцам, 20% - американцам и 10% - англичанам". В 1920 г. иностранцам в Мексике принадлежала одна пятая часть частных земель, что составляло 32004046 гектаров⁶ . Это явилось "Основанием" для дипломатической борьбы. Государственный департамент Соединенных Штатов, отстаивая интересы владельцев нефтяных участков, шахт, железных дорог, а также крупных земельных участков в Мексике, настаивал на пересмотре 27-й статьи в целях удовлетворения не только прежних, но и будущих потребностей корпораций.

Профессор Инман, один из крупнейших американских специалистов по Латинской Америке, писал: "После окончания войны и нефтяные корпорации начали энергичную компанию за интервенцию в Мексике. В течение нескольких недель жаркого лета 1919 г. заседал сенатский комитет для решения вопросов, связанных с Мексикой. За одним концом стола сидел сенатор Альберт Фолл, за другим - нефтяной магнат Эдуард Догени. В центре сидели подкупные агенты нефтяных компаний. На вопрос о том, известно ли государственному департаменту, что американские нефтяные компании платили мятежному генералу Пелаецу за то, чтобы он помешал мексиканскому правительству овладеть нефтяными участками, Догени ответил, что "департамент не только знал об этом, но и поощрял"⁷ . К счастью, предложение сенатского комитета об организации США интервенции в Мексике не было принято.

В течение последних 18 месяцев своего президентства Вильсон отказывался принимать решительные меры в защиту требований американских граждан в Мексике. Он также не соглашался с требованием круп-

³ "The United States and Mexico". "International Conciliation", June 1923, p. 473 - 476.

⁴ Hackett Ch. Wilson. "The Mexican Revolution and the United States, 1910 - 1926. World peace foundation", p. 348.

⁵ Согласно данным Франка Танненбаума, 1/10 всей площади Мексики к 1933 г. принадлежала американцам. См. Frank Tannenbaum "Annals of American Academy of Political and Social Science". Yuly 1930, p. 240 - 243.

⁶ Hackett Ch. Wilson. Op. cit., p. 243 - 245.

⁷ Inman "Latin America", p. 283. New York. 1942.

пых промышленников отказаться от признания Карранца. А когда последний в мае 1920 г. был свергнут Обрегоном, Вильсон поставил условием признания нового режима заключение соглашения о правах американских граждан в Мексике.

5 сентября 1920 г. Альваро Обрегон был избран президентом Мексики. Он заявил, что будет проводить политику, направленную на установление новой банковской системы, возвращение земли народу и разрешение связанных с 27-й статьёй вопросов о нефтяных запасах⁸ .

С самого начала своего президентства Обрегон объявил о своём стремлении проводить политику более тесного сближения с Соединёнными Штатами. "Мы признаём, - заявил он, - основной принцип, что естественные богатства страны принадлежат народу. Никогда больше мексиканский народ не будет терпеть правительства, не признающего этого принципа. Это ни в какой мере не означает проведения политики обособленности. Мексика не так неразумна, чтобы думать, что она может существовать и работать вне связи с другими народами; такого желания у неё нет. Я заявляю, что в нашей политике нет и намёка на конфискацию. Эта нелепость является плодом измышлений противников проведения национализации, которая ставит преграды эксплоатации и образованию монополий в будущем. Все права частных лиц, приобретённые ими до 1 мая 1917 г., т. е. до принятия новой конституции, будут уважаться и охраняться"⁹ .

Правительство Гардинга отказалось решить вопрос о признании Обрегона, прежде чем не будет принят ряд предварительных условий. Новый государственный секретарь США Юз 7 июня 1921 г., формулируя цели внешней политики США, заявил, что основной задачей является обеспечение американской собственности от конфискации, "Этот вопрос, - говорил он, - является особенно важным в связи с условиями, содержащимися в мексиканской конституции, принятой в 1917 году". Если статьи конституции получат обратную силу, собственность американских граждан будет конфискована. Это явится большой, несправедливостью и нарушением международных прав, и правительство не "может допустить этого"¹⁰ .

Юз считал, что лучшей гарантией для американских жителей явится подписание Мексикой договора с США о дружбе и торговле, который обеспечивал бы права собственности, приобретённые до принятия конституции 1917 года. Проект такого договора, состоявший из 18 статей, был представлен 27 мая 1921 г. мексиканскому правительству доверенным в делах США Саммерлином¹¹ .

По этому договору, Мексика должна была взять на себя обязательства "охранять права собственности, приобретённые до провозглашения конституции 1917 года". Одновременно договор содержал условия, относящиеся к торговле; в нём предусматривалось также разрешение вопроса о претензиях, связанных с убытками в результате революции.

Президент Обрегон отказался подписать этот проект. Проект договора, заявил он в сентябре 1921 г., "ставит условия, противоречащие основам нашей конституции. Принятие его неизбежно привело бы к созданию привилегированного положения для американских резидентов в Мексике, которое автоматически распространилось бы и на граждан других стран, согласно хорошо известной статье об условиях наибольшего благоприятствования... Таким образом иностранцы заняли бы привилегированное положение в то время, как мексиканцы стали бы чужеземцами в своей родной стране: и даже если бы это было и не так,

⁸ Текст этого заявления помещён в "Mexican Review". Vol. IV N 8, p. 4 March 1921.

⁹ The True Facts about the expropriation of the Oil Companies' properties in Mexico". Government of Mexico, p. 40 - 11. Mexico City. 1940.

¹⁰ "The New York Times", June 8, 1921; "Current history", July 1921, p. 710.

¹¹ "United States Daily", May 15. 1926.

то само подписание договора, которое должно стать предпосылкой признания, придало бы ему условный характер и нанесло ущерб независимости Месики"¹² .

Ряд нот по вопросу о признании между обоими правительствами обнаружил резкие разногласия. В то же время Обрегон принимал меры к тому, чтобы выполнить некоторые свои неофициальные дипломатические обязательства. 16 июня 1922 г. он подписал договор с международным комитетом банкиров¹³ . Это соглашение, известное под названием договора Ламонта де ля Хуерта, определяло сумму иностранного долга, включая невыплаченные с 1914 г. проценты в 1400 тыс. пезо, и обеспечивало возобновление платежа процентов. Обрегон предложил также начать переговоры об урегулировании вопроса о претензиях. Одновременно Обрегон заключил ряд сделок с британскими нефтяными компаниями с целью оказать влияние на американских магнатов. Верховный суд Мексики вынес пять постановлений по апелляциям американских нефтяных компаний против декретов правительства Карранца. Эти решения сводились к тому, чтобы на нефтяные участки, находившиеся в эксплуатации до 1 мая 1917 г., обратное действие § 4 27-й статьи не распространялось¹⁴ . Однако решение не касалось "прав американских граждан, чьи участки, содержащие нефть или другие полезные ископаемые, приобретенные до 1 мая 1917 г., не разрабатывались, или чьи контракты на эксплоатацию нефти и аренда небыли гарантированы до указанной даты". Постановления предусматривали лишь случаи, когда предприниматели, осуществив мероприятия по эксплоатации участков, тем самым закрепили права на эти участки.

Эти решения в известной мере удовлетворяли требования Твердолобого законника Юза, который под влиянием купцов, банкиров и торговых палат Юго-Западных штатов, заинтересованных в торговле с Мексикой, вынужден был смягчить свое отношение к последней. Интересы этой группы не совпадали с интересами крупных нефтяных, железнодорожных и других магнатов.

2 мая 1923 г. Гардинг назначал бывшего посла в Японии Чарльза Варрена и Бартона Пэйна (Раупе) уполномоченным США для переговоров с мексиканскими уполномоченными о признании правительства Обрегона.

Конференция открылась в городе Мексико 15 мая 1923 г. и продолжалась до 15 августа того же года. Между уполномоченными обеих стран возникли разногласия по вопросу о методах уплаты компенсации лицам, чьи земли были реквизированы в пользу крестьян. Американцы требовали, чтобы бывшие владельцы реквизированных участков получили возмещение в размере стоимости их земель во время ее экспроприации, мексиканцы же считали, что достаточно уплатить облигациями в сумме, установленной землевладельцами при исчислении налогов.

По предложению мексиканцев, было принято решение, согласно которому это экспроприированные в пользу деревень земли их бывшие владельцы получали федеральные 5-процентные облигации сроком на 20 лет. при этом отмечалось, что принятое решение не послужит процентом для уплаты облигациями за экспроприации, произведенные другой целью. Уполномоченным Мексики дали понять, что Соединенные Штаты обяжут своих граждан принимать эти облигации в виде уплаты за экспроприированные земли размером до 1755 гектаров, то американцы заявили, что за эти земли должно быть уплачено наличными и что

¹² "The United States and Mexico". "International Conciliation", June 1923, p. 16 - 29.

¹³ Ibidem, p. 3052.

¹⁴ Обрегон резко критиковал вмешательство Саммерлена во внутренние дела Мексики. См. "The New York Times", 19 November 1922, "Manchester Guardian", 22 September 1922.

они оставляют за собой право предъявлять мексиканскому правительству претензии за все убытки, понесённые американскими гражданами во время революции. Соглашение по вопросу о полезных ископаемых было менее определённым. Представители Мексики делили владельцев нефтяных месторождений на две категории: тех, кто уже провёл определённую работу по эксплоатации нефтеносных земель, и тех, кто таких работ не произвёл. На лиц первой категории не должно было распространяться обратное действие 27-й статьи; для лиц второй категории 27-я статья имела обратную силу, но им должны были быть гарантированы предпочтительные по сравнению с другими лицами права на эксплоатацию нефтеносных земель.

После возвращения Варрена и Пэйна в Вашингтон 3 сентября дипломатические отношения между Соединёнными Штатами и Мексикой были возобновлены. Вскоре были подписаны два соглашения, касающиеся претензий американских граждан, возникших после 4 июля 1868 года¹⁵ .

23 января 1924 г. государственный секретарь Юз во время обсуждения мексиканского вопроса заявил следующее: "При правительстве Обрегона была достигнута стабилизация, промышленность и торговля вновь стали внушать доверие, появилась надежда на то, что финансы, страны получат прочную основу, были даны гарантии уплаты иностранных долгов. Когда стало ясно, что налицо реальное желание выполнить обязательства, как это подобает члену семьи народов, наше правительство радо било признать Мексику и возобновить с нею дипломатические отношения"¹⁶ .

Однако Обрегон слишком поздно выиграл битву за признание, чтобы самому пожать плоды победы: его полномочия приближались к концу, а согласно мексиканской конституции, он не мог быть избран вторично.

Обрегон поддерживал кандидатуру бывшего министра внутренних дел генерала Плутархо Кайеса. Когда вспыхнуло восстание, возглавляемое Адольфом де ля Хуэрта, бывшим министром финансов и главным кандидатом оппозиции, Соединённые Штаты, по просьбе Обрегона, послали Кайесу оружие и наложили эмбарго на все суда с оружием для оппозиции. Многие сенаторы и члены Конгресса осуждали продажу оружия Обрегону. Член Конгресса Файнчайльд требовал, чтобы был применён закон Гардинга, запрещавший продажу оружия иностранному государству. В сенате его поддерживали Кинг, Бора и Джонсон (республиканец от Калифорнии).

Отвечая оппозиции, президент Кулидж в речи, произнесённой 12 февраля в Национальном республиканском клубе в Нью-Йорке, заявил, что отказ Обрегону в его просьбе "был бы равносилен принятию решения о том, что дружественное и признанное нами правительство не имеет права защищать себя. Другими словами, это означало бы, что мы приняли решение о его смещении и что то самое правительство, которое мы считаем способным защищать интересы наших граждан, находящихся на его территории, не должно иметь средств для этой защиты"¹⁷ .

Очень скоро мексиканское правительство подавило восстание. Летом 1924 г. Плутархо Кайес, поддерживаемый Обрегоном, был избран президентом. В декабре он занял этот пост. В течение всего 1924 г. и до июня 1925 г. отношения между Соединёнными Штатами и Мексикой были весьма дружественными.

4 марта 1925 г. Юз подал в отставку. Пост государственного секретаря занял бывший сенатор Франк Келлог. 12 июня 1925 г. он поместил "в прессе заявление, которое, один из его прежних коллег охарактеризовал как "невежливое и несправедливое". Заверяя в неизменно дружествен-

¹⁵ "United Slates treaty series" N 676.

¹⁶ "Current history". April 1924, p. 72 - 73.

¹⁷ Ibidem, p. 74.

ком отношении и готовности правительства США поддержать законное мексиканское правительство, Келлог, между прочим, заявил: "Правительство Мексики сейчас предстало перед судом мира. Мы крайне заинтересованы в устойчивости, благосостоянии и независимости Мексики. Мы были очень терпеливы и, конечно, понимаем, что для установления прочного правительства нужно время. Но мы не можем потворствовать нарушению принятых им на себя обязательств и мириться с его неспособностью защитить американских граждан"¹⁸ .

Заявление Келлога вызвало возмущённый ответ Кайеса. Последний утверждал, что соглашения о претензиях являются доказательством, готовности Мексики "выполнить свои международные обязательства и защитить жизнь и интересы иностранцев". Аграрные законы были приняты, по словам Кайеса, в соответствии с суверенными правами Мексики, и государственный департамент Соединённых Штатов принял предусмотренную этими законами форму возмещения убытков. Заявление Келлога Кайес рассматривал как "угрозу независимости Мексики".

Твёрдая позиция Кайеса встретила одобрение большинства мексиканского народа. Он получил поздравления от бывшего президента, Обрегона, от сенаторов и депутатов, обещавших свою поддержку. Прогрессивная пресса также полностью поддерживала Кайеса. Некоторые газеты утверждали, что заявление Келлога может быть понято государствами Караибской Америки лишь как намеренное подстрекательство к мятежу против существующих правительств. Командование мексиканской армии также одобряло выступление Кайеса и выражало готовность в случае необходимости с оружием в руках защищать честь и независимость своей страны.

Борьба вокруг вопросов земли и нефти возобновилась и притом в ещё более острой форме в связи с принятием мексиканским конгрессом двух законов, известных под названием нефтяного закона (Petroleum bill) и закона о землях, принадлежавших иностранцам (Alien Land bill). Первый был обнародован 31 декабря 1925 г., второй - 21 января 1926 года.

Нефтяной закон подтверждал положение конституции 1917 г. о том, что недра являются народным достоянием. Он подтверждал права владельцев тех участков, на которых добыча нефти началась до 1 мая 1917 г., а также права, полученные по контрактам, заключённым до этого срока. Эти права утверждались сроком на 50 лет. Что же касается остальных владельцев нефтяных месторождений, то, поскольку нефть является собственностью народа, иностранцы, владельцы концессий, были лишены права обращаться к своему правительству. Их права должны быть утверждены мексиканским правительством в течение одного года, в противном случае их земли подлежали конфискаций.

Основные пункты нового земельного закона сводились к следующему: 1. Ни один иностранец не может получить в собственность земельный участок или стать участником мексиканской компании в запрещённой зоне, указанной в 27-й статье. 2. Иностранец, ставший членом мексиканской компаний, должен дать обязательство не прибегать к защите своего правительства. В случае нарушения этого обязательства его имущество подлежит конфискации. 3. Иностранцы не могут стать членами мексиканских компаний, владеющих сельской собственностью, если при этом в их руках сосредоточивается 50% или больше акций компаний. 4. Иностранцы, получающие 50% или больше акций компании, владеющей сельской собственностью, используемой для ведения сельского хозяйства, сохраняют свои права до смерти или, если это не частные лица, а корпорации, - в течение 10 лет. 5. Другие права, которых будут впредь лишены иностранцы и которые являются объектом данного закона, сохраняются за их владельцами до смерти. 6. Иностранцы, получившие по наследству

¹⁸ "The New York Times", June 13, 1925.

или по суду собственность, которой, по данному закону, они владеть не могут, должны в течение пяти лет передать её лицу, имеющему на это право.

Министром иностранных дел Мексики были даны заверения в том, что статьи 1, 2 и 3 не будут иметь обратной силы. Таким образом, отпадали основные спорные вопросы. Статья 4-я, однако, оставалась объектом разногласий и вызвала противодействие со стороны Соединённых Штатов. Ко времени обнародования этих законов в руках иностранцев всё ещё находилось больше естественных ресурсов и других богатств Мексики, чем в руках мексиканцев.

Американские капиталовложения в Мексике в 1926 г. распределялись следующим образом¹⁹ .

Ещё до принятия новых законов государственный секретарь Келлог через американского посла сделал ряд запросов по поводу заключения нового договора о дружбе и торговле между Соединёнными Штатами и Мексикой, который явился бы "благоприятным и приемлемым для обеих стран и обеспечил бы на продолжительное время выгоды для них"²⁰ . Переписка по этому вопросу велась между обоими правительствами в течение целого года.

Государственный департамент Соединённых Штатов утверждал, что принятие нового нефтяного закона является нарушением соглашения 1923 г., нарушением международного права и справедливости²¹ .

Последняя нота Келлога от 30 октября 1926 г. привела к открытому кризису в отношениях между обеими странами. В этой ноте Келлог заявил, что США будут твёрдо отстаивать свою позицию и что если Мексика введёт в действие законы, которые "нарушают основные принципы международного права и справедливости, а также условия соглашения, достигнутого в 1923 г., то в отношениях между обеими странами встанут исключительные трудности"²² .

Нота мексиканского правительства от 17 ноября 1926 г. содержала два основных положения: отказ от признания силы договора за предложениями, сделанными представителями стран в 1923 г., и требование,

¹⁹ Согласно отчёту американского консульства от 15 декабря 1926 года. Цит. по книге Beman L. "Selected articles on intervention in Latin America", p. 132. New York. 1928.

²⁰ См. переписку "Senate documents" N 96, 69-th Congress Ist Session, p. 3.

²¹ Ярые защитники американских трестов заявляли, что в результате мексиканской революции было уничтожено или повреждено имущество американцев стоимостью свыше 50 млн. долл., что принятые законы являются политикой конфискация и пр. См. статью King W. "Mexico's policy of confiscation". "Current history", June 1927.

²² "Papers Relating to the Foreign Relations of the United States", 1926, II, Washington. 1941, p. 669 - 670.

чтобы дипломатические протесты имели место лишь в особых случаях конфискации американской собственности.

Нефтяной закон" вошёл в силу 1 января 1927 года. Нефтяные компании имели возможность до этого времени принять условия, предлагаемые мексиканским правительством. 16 февраля 1927 г. Келлог сообщил сенату, что только 4 из 58 американских частных лиц или корпораций, связанных с нефтяной промышленностью Мексики, подали заявки на концессии, согласно закону. Компаниям, отказавшимся подчиниться новому закону, принадлежало около 90% общего количества земель, на которых велась добыча нефти и которые были приобретены до 1 мая 1917 года. На этих землях добывалось около 70% общего количества добываемой в Мексике нефти²³ .

18 февраля мексиканский министр торговли, промышленности и труда Люис Моронес заявил, что приведённые Келлогом данные неверны и что к концу 1926 г. в Мексике существовало 147 нефтяных компаний, из которых 125, т. е. большинство, подчинилось мексиканским законам²⁴ .

В течение 1927 г. отношения между Соединёнными Штатами и Мексикой оставались напряжёнными. Они ещё более обострились по вопросу о Никарагуа. Мексика признала в Никарагуа правительство Саказа и заручилась его поддержкой. Поскольку Соединённые Штаты признавали правительство Диаца, позиция Мексики приобретала характер, враждебный Соединённым Штатам.

22 марта 1927 г. государственный департамент Соединённых Штатов заявил, что договор о запрещении контрабанды, подписанный с Мексикой год тому назад, не будет возобновлён. Это предупреждение рассматривалось Мексикой как желание Соединённых Штатов получить возможность снабжать оружием враждебные правительству силы, и мексиканское правительство издало декрет (вступивший в действие 18 июня 1927 г.), запрещающий всем мексиканским департаментам закупать товары в Соединённых Штатах.

25 апреля 1927 г. Кулидж сделал заявление Ассоциации объединённой печати, в котором, между прочим, коснулся вопроса об отношениях с Мексикой и Никарагуа. Кулидж предупреждал мексиканское правительство против придания обратной силы действию конституции в вопросах, касающихся собственности американских граждан.

Заявление Кулиджа²⁵ могло быть воспринято как оправдание интервенции в защиту американских капиталистов, имевших собственность в Мексике или других странах. Из этой речи ясно вытекало, что в том случае, когда законы страны, в которой находится собственность американских граждан, не гарантируют защиты их интересов, Соединённые Штаты "как правительство, обладающее чувством собственного достоинства", должны вмешаться и оказать покровительство своим гражданам. В случае необходимости армия и флот Соединённых Штатов должны стать на защиту требований своих граждан. Однако в этом же заявлении президент выразил надежду, что мирное урегулирование этих вопросов предотвратит конфискацию американской собственности в Мексике.

Президент Кайес приветствовал это последнее заявление и со своей стороны выразил уверенность в том, что "теперь открыт путь для лучшего взаимного понимания, которое обеспечит удовлетворительное разрешение всех трудных вопросов"²⁶ .

Таким образом, американское правительство испробовало все дипломатические меры в защиту прав собственности своих граждан в Мексике. Под давлением лиц, заинтересованных в мексиканской нефти, оно го-

²³ "Papers Relating to the Foreign Relations". 1927, v. III. pp. 176 - 181; "Current history". April 1927, pp. 136 - 137.

²⁴ Ibidem, p. 137.

²⁵ Ibidem 1927, vol III. p. 213, 216.

²⁶ Ibidem p. 225.

тово было прибегнуть к решительным мероприятиям, для того чтобы принудить Мексику принять американские требования. Однако правительство США натолкнулось на твёрдую решимость мексиканского правительства проводить политику реформ, которую оно считало более важной, чем удовлетворение "законных" прав американских компаний.

Кайеса поддерживали прогрессивные элементы страны и весь мексиканский народ. Бывший президент Обрегон указывал, что капиталисты Уолл-Стрита стараются "спровоцировать конфликты и международные осложнения между обеими странами, как это не раз имело место"²⁷ .

К концу 1927 г. острота разногласий сгладилась. 1 сентября президент Кайес в своём послании Конгрессу выразил уверенность в том, что имеющиеся разногласия смягчатся, когда Америка дружески разберётся с мексиканских вопросах. В этой речи он, между прочим, заявил: "Мы обеспечим гостеприимный приём друзьям и иностранцам, но не можем гарантировать им больших привилегий, чем те, которыми пользуется наш народ. Мы с доверием принимаем иностранный капитал и его предприимчивость, но при непременном условии, чтобы он подчинялся мексиканским законам и уважал их"²⁸ .

В это время президент Кулидж назначил послом в Мексике Дуайта Морроу вместо Шеффильда, ушедшего в июне в отставку. Назначение Морроу, известного адвоката и ньюйоркского финансиста, связанного с фирмой Моргана, вызвало вначале недовольство в сенатских кругах США. По прибытии в Мексику Морроу использовал всё своё личное влияние, чтобы убедить мексиканское правительство в необходимости урегулирования долгов по облигациям и другим долговым обязательствам. Ом заявил, что уважает суверенные права Мексики, верит в её желание и способность вести честную политику и поддерживает мексиканские законы. Эти заявления Морроу значительно способствовали успешному ходу переговоров.

В процессе разрешения нефтяного вопроса большую услугу Морроу оказало решение, принятое верховным судом Мексики от 17 ноября 1927 г. по делу Мексиканской нефтяной компании в Калифорнии. Эта компания, являющаяся американским концерном, не желала получить концессию в обмен на свои прежние права. Суд поддержал ходатайство концерна задержать аннулирование департаментом промышленности, торговли и труда разрешений на бурение, выданных ранее компании. Суд постановил, что статьи XIV и XV "нефтяного" закона, предписывающие обмен в течение года документов, удостоверяющих права собственности на концессии сроком на 50 лет, не должны применяться в подобного рода случаях"²⁹ .

Немедленно после этого решения верховного суда мексиканский конгресс по просьбе Кайеса внёс поправки в прежний "нефтяной" закон. Подтверждались права по всем контрактам на землю, заключённым до 1 мая 1917 г., путём предоставления концессий на неограниченное время вместо установленного прежним законом срока в 50 лет. Закон вступал в силу с 11 января 1928 г., а 27 марта того же года президент Кайес подписал постановление, подтверждавшее права на добычу нефти, полученные до 1 мая 1917 года. Это постановление было вполне приемлемо для вашингтонского правительства³⁰ .

Посол Морроу со своей стороны заявил, что постановление дополняет шаги, добровольно сделанные отдельными департаментами мексиканского правительства, стремящимися разрешить спорные вопросы последнего десятилетия, и что "те, кто получают концессии согласно вне-

²⁷ Hopkins J. and Melinda A. "Machine - gun Daploma'cy", p. 35 - 36. New York. 1928. "The New York Times", June 27. 1927.

²⁸ Calles "Mexico before the world", p. 171.

²⁹ "United States Daily", November 17, 1927.

³⁰ См. Reuben S. Clark "Oil settlement".

сенным поправкам, получают по существу подтверждение своих прежних прав, а не новые гарантии"³¹ .

Различные нефтяные компании, в том числе и самая крупная иностранная компания в Мексике, "Huasteca Petroleum Company", а также "El Aguela Oil Company", "La Corona Petroleum Company" и "Mexican Sinclair Petroleum Company" признали новое постановление.

В период президентства Гувера отношения между Соединёнными Штатами и Мексикой оставались дружественными. Когда ушёл посол Морроу, избранный в сенат, его преемником был назначен Реубен Кларк, его ближайший помощник. Новый посол продолжал политику своего предшественника. В первые годы после избрания президента Франклина Рузвельта отношения с Мексикой стали ещё более дружественными. Провозглашённая Рузвельтом политика добрососедских отношений до известной степени способствовала устранению недоверия, которое, естественно, питали страны Латинской Америки к американскому империализму. Тем не менее американское правительство продолжало принимать меры к охране интересов своих граждан заграницей.

Одно время казалось, что соглашение Кайес - Морроу полностью разрешило разногласия по нефтяному вопросу. Однако даже в период затишья 1928 - 1934 гг., когда сменявшиеся правительства Мексики неизменно оставались под контролем Кайеса, тенденция к национализации нефтяных ресурсов страны упорно сохранялась. Правительство всеми имеющимися в его распоряжении средствами пыталось контролировать деятельность нефтяных компаний и сократить размеры их земельных владений. В "нефтяной закон" были внесены поправки с целью обеспечить компаниям различного типа концессии по разработке полезных ископаемых, которые номинально считались собственностью правительства. Однако получение этих концессий становилось всё более трудным.

1 декабря 1934 г. президентом Мексики был избран Карденас. Несмотря на то что он был выдвинут на этот пост генералом Кайесом, он проявлял очень мало сочувствия взглядам своего более консервативного предшественника - крёстного отца. Кайес и его последователи подвергались критике со стороны более радикальных членов национально-революционной партии Мексики за медлительность в проведении социальной и экономической революции, задачам которой они и их партия себя посвятили.

На национальном конвенте 1933 г., которым руководил Кайес, Карденас единогласно был выбран кандидатом в президенты от национально-революционной партии. В 1933 г. партия опубликовала знаменитый "шестилетний план", являвшийся её политической платформой. Этот план содержал программу народного просвещения, общественных работ, земельной реформы, улучшения положения рабочего класса и т. д. План включал также обещание добиться от правительства ассигнования не менее 50 млн. пезо для организации сельскохозяйственного кредита в последующие шесть лет и 50 млн. пезо для реализации широкой ирригационной программы. Государство должно было взять на себя защиту прав рабочих. Были обещаны также социальное страхование и другие формы социального законодательства в интересах широких народных масс.

Во время избирательной кампании Карденас побывал во всех уголках республики, даже в самых отдалённых деревнях, куда можно было добраться, лишь проведя много суток в седле. Везде, в самых отдалённых уголках, он выступал с речами, общаясь с населением, осматривая их поля, разделяя скудную пищу крестьян и расспрашивая об их нуждах. Он обещал провести в жизнь "шестилетний план" и заявлял, что Мексика должна идти своим собственным путём развития, в соответствии с тра-

³¹ "Foreign Relations". Vol. III, p. 306 - 307. 1928.

дициями, учреждениями и задачами революции. Он подчеркивал необходимость постепенного перехода всех богатств страны из рук иностранцев к мексиканскому народу.

Карденас был самым популярным президентом Мексики. Попытки Кайеса установить контроль над новым правительством окончились полной неудачей. Карденаса поддерживали молодёжь, все основные профессиональные союзы, конфедерация рабочих и крестьян. В то же время Кайес, ставший крупным помещиком и финансистом, превратился в защитника интересов помещиков, кулаков, крупных промышленников, торговцев и иностранных концернов. В 1936 г. президент Карденас распустил кабинет, который присягал в верности "создателю президентов". После этого он обнародовал свою программу, резко отличавшуюся от программы Кайеса. Последний, видя, что Карденас пользуется поддержкой народа и армии, ушёл от общественных дел и вскоре бежал в США.

Избавившись от Кайеса и его сторонников, Карденас начал проводить в жизнь свой лозунг "Мексика для мексиканцев". Как уже отмечалось, иностранцы в прошлом занимали господствующее положение в горной и нефтяной промышленности, на железных дорогах, в электропромышленности; им принадлежали обширные земли. Макс Уинклер считал, что им принадлежало две трети общего богатства Мексики. В 1928 г. капиталовложения Соединённых Штатов в Мексике доходили до полутора миллиардов долларов"³² .

По словам одного американского исследователя, в течение немногим более трёх лет Карденас сделал больше для осуществления экономической программы революции, чем все его предшественники, начиная с 1920 года. Деятельность Карденаса была направлена к устранению остатков феодализма, к раскрепощению трудящихся классов Мексики от колониальной кабалы и к утверждению права Мексики на независимое существование. Борьба Карденаса за проведение буржуазно-демократических преобразований, бесспорно, имела громадное революционное значение.

*

В противоположность политике Кайеса, который предлагал распределить большие земельные участки между индивидуальными владельцами, Карденас настаивал на системе ejido (общественный выгон), при которой земли отдавали деревням для общинного пользования. Деревня имела неотъемлемое право на владение землёй. Плодородная часть земли делилась на приблизительно равные мелкие участки и раздавалась главам семей, получившим название "ejidatarios".

Последние сохраняли право на пожизненное владение землёй; после смерти "ejidatarios" она переходила к их наследникам. Однако наследники теряли право на землю, если они её не обрабатывали в течение двух лет. Они также не могли закладывать землю, сдавать её в аренду или передавать свои права кому-либо. В течение первых трёх лет президентства Карденаса почти 29 млн. акров земли было распределено среди 663 тыс. крестьян, почти на 50% больше, чем было роздано в течение предыдущих 50 лет. Самой существенной чертой аграрной программы, проводимой при Карденасе, являлась попытка реорганизовать экономическую и социальную основу землевладения не только отдельных деревень, но и целых районов. Первый эксперимент такого рода был произведён в начале октября 1936 г. в области Лагуна, расположенной в северной части центрального района страны. Площадь области равнялась приблизительно 8 млн. акров, но обработано было в 1931 г. лишь 324 тыс. акров.

Уже к 1920 г. Лагуна стала одним из самых значительных сельскохозяйственных районов страны. Крупные плантации, на которых произра-

³² Winder M. "Investments of United States. Capital in Latin America". Boston. 1928.

стали главным образом пшеница и хлопок, принадлежали в основном англичанам и испанцам. Ирригационные и сельскохозяйственные работы требовали крупных капиталовложений.

До прихода к власти Карденаса землевладельцы этого района успешно избегали раздела своих поместий. В августе 1936 г. там возникла стачка жестоко эксплоатируемых сельскохозяйственных рабочих. Бастующие обратились с апелляцией к президенту. Карденас решил приступить к разделу земель в этом районе. Он издал декрет о распределении коммунальных земель между нуждающимися крестьянами и сельскохозяйственными рабочими.

Бывшие собственники имели право сохранить за собой не более 370 акров орошаемой земли каждый. Сам Карденас провёл в районе несколько недель, наблюдая за разделом земель и образованием деревенских общин - ejido villages. В район было отправлено большое количество сельскохозяйственных машин; были открыты новые школы, улучшены санитарные условия и т. д. В итоге 600 тыс. акров земли были распределены между 30 тыс. крестьян.

В августе 1937 г. такие же мероприятия были проведены в Юкатане, юго-западной части Мексики. К концу года здесь было экспроприировано свыше 52 тыс. акров земли, большая часть которой была отобрана у 40 американских граждан долины Таки, в северо-западной части штата Сонора. Эта земля предназначалась для раздела. Почти в то же время было организовано 18 колоний для солдат-ветеранов на землях, экспроприированных в штатах Сан Луи Потоси, Нуэво Леон и Тамолипас.

В своём обращении к конгрессу от 1 сентября 1938 г. Карденас сообщал, что за истекший год 2255 общин получили 11 млн. акров земли. Всего было распределено 12886 наделов, охватывающих 56 млн. акров. Всего получили землю 1570507 человек. Из всей экспроприированной для этой цели земли свыше 2,5 млн. акров принадлежало гражданам США. Пострадали при этом также английские и испанские помещики. В число экспроприированных в 1937 г. земель попали обширные владения "Колорадо" Ривер компани", находящиеся в Нижней Калифорнии. Среди земель, отнятых у американских владельцев в 1938 г., находилось и 17980 акров земли, принадлежавших В. Р. Херсту в штате Чиуауа.

Очень важной частью аграрной программы является организация кредита членам деревенских общин и мелким фермерам. Ссуды выдавались Национальным банком сельскохозяйственного кредита только через местные кооперативные общества; кредитные операции с частными лицами были запрещены.

Закон от 23 ноября 1936 г. предоставлял право правительству экспроприировать частную собственность "для блага народа и общества". Прежний закон 1857 г. разрешал экспроприацию лишь в случае "общественной необходимости".

Действуя на основании этого закона, Карденас 23 июня объявил об экспроприации железных дорог Мексики протяжением в 7 тыс. миль, Правительство обещало компенсировать кредиторов национальных дорог после оценки их стоимости.

За этим последовала экспроприация нефтяной промышленности. Чтобы лучше понять, как она проводилась, необходимо сказать несколько слов о конфликтах, приведших к ней.

3 ноября 1936 г. профсоюз нефтяников передал пятнадцати крупным нефтяным компаниям Мексики проект общего, коллективного договора, которым предполагалось заменить отдельные договоры, заключённые союзом с некоторыми компаниями. Союз требовал права контроля над наймом и увольнением рабочих, 40-часовой рабочей недели, улучшения медицинского обслуживания, установления пенсий и т. д. В случае отказа компаний начать переговоры в течение 10 дней рабочие угрожали все-

общей забастовкой. Компании согласились на переговоры, в результате которых было решено, что в течение 120 дней будет выработан коллективный договор. Однако за это время соглашения достигнуть не удалось, и 28 мая началась стачка.

Через некоторое время союз решил передать дело в Федеральный совет примирения и арбитража, и 9 июня стачка была прекращена. Правительство назначило комиссию экспертов для обследования платёжеспособности компаний. Согласно заключению комиссии, заработная плата мексиканских рабочих нефтяной промышленности с 1934 г. по июнь 1937 г. снизилась на 17 - 22%, в то время как цены на нефть увеличились и доходы нефтяных компаний продолжали возрастать. Мексиканский рабочий, получая гораздо меньшую заработную плату, чем американский, добывал в три раза больше нефти. Эти данные мексиканских экспертов разбили обычные доводы о том, что более высокая заработная плата американских рабочих объясняется более высокой производительностью их труда. На основе этих данных эксперты предложили увеличить общую сумму заработной платы рабочих нефтяной промышленности в 1936 г. на 26 млн. пезо, т. е. на половину получаемой прибыли.

Федеральный совет примирения и арбитража поддержал предложения комиссии. Однако компании отказались подчиниться и этому решению и решению верховного суда Мексики, дважды подтвердившему заключение совета. Компании заявили, что хотя они и "очень сожалеют", но не могут подчиниться решению совета и считаться с условиями 21-го раздела 123-й статьи мексиканской конституции. Эта статья предусматривала право рабочих в случае отказа предпринимателя подчиниться решению арбитражного суда аннулировать коллективный договор и в течение трёх месяцев получать заработную плату в размерах, установленных для увольняемых рабочих. Согласно этой статье, компании немедленно должны были выплатить 100 млн. пезо возмещения рабочим. Образовался тупик. Компании заняли антиправительственную позицию и заявили, что не намерены подчиняться конституции.

Какова же была политика правительства, вынужденного принять решительные меры?

Мексиканская конституция защищала права рабочих в том случае, когда эти права были установлены в сотрудничестве с правительством, а не вопреки ему. Если к концу президентства Кайеса революционные принципы были забыты, то Карденас возродил их снова: Карденас как в публичных заявлениях, так и в практической работе всегда выступал на стороне рабочих, против капитала. "Капитализм, - заявил он в одной из своих речей, - обязательно использует в своих целях всякий конфликт между профессиональными союзами.., которые являются лучшим орудием в руках рабочих... Рабочие должны объединиться в союзы... Я всегда готов служить интересам рабочих и крестьян"³³ .

В другой речи Карденас сформулировал свою рабочую политику в "14 пунктах". Подчеркнув значение тесного сотрудничества между рабочими и правительством, он заявил о своём стремлении создать единую национальную организацию трудящихся. Правительство должно быть арбитром и регулятором общественной жизни. "Всякий промышленник, которому станет не под силу общественная борьба, может передать своп предприятия рабочим или правительству, что явится патриотическим актом"³⁴ . Он утверждал, что "новая концепция о функциях государства и в природе рабочего законодательства требует, чтобы в сомнительных случаях вопрос решался в пользу рабочих. Одинаковое отношение к сто-

³³ "Policies of present administration in Mexico", Government printing office, p. 11 - 13. Mexico. 1936.

³⁴ Thompson Ch. "Mexico's social revolution", Foreign policy Reports, August I, 1937, p. 119.

ронам, не являющимся равными, не может быть проявлением справедливости и равенства"³⁵ .

Действительно, во всех шорах между предпринимателями и рабочими Карденас становился на сторону последних. Во время знаменитой стачки нефтяников в 1937 г. он сделал многое, для того чтобы обуздать промышленных магнатов. Всё же его мероприятия оказались недостаточными. Нефтяные компании отказались подчиниться решению верховного суда. Карденас умело использовал противоречия между английской и американской нефтяными группами. Он заключил довольно выгодную сделку с "Мексикен Игл" (филиал "Ройяль-Детч-Шелл"), который получил две концессии. В виде компенсации английская группа выплачивала мексиканскому правительству от 15 до 35% валовой выручки. Помимо этого английский финансовый консорциум предоставил Мексике заём в 5 млн. долларов. Но всё это не сломило сопротивления американских нефтяников.

18 марта 1938 г, Карденас по радио обычным тоном диктора, читающего ежедневные постановления, сообщил о том, что нефтяная промышленность Мексики национализирована³⁶ . В ответ на горькие сетования нефтяных компаний Карденас выдвинул против них резкие, изобличающие их корыстные цели обвинения. Он указывал на отсутствие госпиталей, школ, на бесчисленные насилия и убийства, чинимые полицией компаний, и т. д.

"У них были деньги, - говорил он, - оружие и снаряжение для организации восстаний, деньги для реакционной прессы, которая защищает их и служит к обогащению их защитников. Но у них никогда не было денег, которые могли бы быть использованы для прогресса страны"³⁷ . Декрет о национализации касался собственности 17 американских и английских компаний, субсидируемых в основном трестами "Standard Oil", "Sinclair" и "Royal Duch Shell". Стоимость конфискованной собственности оценивалась от 100 до 450 млн. долл., из которых две трети составляли англо-голландские капиталовложения. Была национализирована собственность компаний, которые около 40 лег накапливали прибыли за счёт эксплоатации мексиканского народа.

По словам одного американского писателя, "нефтяные компании, получившие более миллиарда долларов прибыли, не провели в Мексике ни одного значительного мероприятия, направленного на благо мексиканского народа. Поэтому народ не только не жалел о них, но радостно приветствовал этот акт правительства, как первый шаг, направленный к экономической независимости Мексики"³⁸ . Карденаса в его действиях поддерживал мексиканский народ.

23 марта 1938 г. в Мексико-Сити состоялась большая демонстрация. Карденас произнёс перед демонстрантами, проходившими мимо Национального дворца, короткую речь. "Мы должны немедленно организовать накопление средств для компенсации, - сказал он, - чтобы выплачивать за экспроприированную собственность, так как мы не можем возложить бремя этого долга на будущие поколения"³⁹ . Губернаторы мексиканских штатов, собравшиеся в столице, предложили вносить 5% получаемых доходов в федеральное казначейство для уплаты компенсации компаниям. Кроме того они предложили выпустить облигации займа "Национального освобождения" на сумму в 100 млн. пезо. Предложение губернаторов было отклонено в связи с углублением экономического кри-

³⁵ Thompson Ch. "Mexico's social revolution", Foreign policy Reports, August 1937, p. 120.

³⁶ The Mexican decree. См. Shepard S. Myers J. a. P. "Documents on American Foreign Relations", January 1939 - June 1939, p. 121 - 123.

³⁷ Из послания Карденаса народу по поводу экспроприации нефти от 18 марта 1938 года.

³⁸ "International Conciliaion. Documents for the year 1938", p. 520.

³⁹ Cardenas "Message to the Mexican Nation oil question".

зиса. Профессиональные союзы голосовали за ежемесячное отчисление однодневного заработка, женщины предлагали свои драгоценности и серебро.

Тем не менее в середине августа эти добровольные пожертвования дали лишь 2200 тыс. пезо (440 тыс. долл.). Для Карденаса стала очевидной вся трудность уплаты долга в короткий срок. В послании конгрессу от 1 сентября 1938 г. он указывал на то, что некоторые компании вообще не должны претендовать на компенсацию и что последняя не должна выплачиваться за ещё не добытую нефть. Он считал возможным удовлетворить только те претензии, которые были связаны с не возмещенными капиталовложениями компаний.

Когда все усилия нефтяных компаний возвратить своё имущества законным путём потерпели неудачу, они обратились к помощи своих правительств. Политика "доброго соседа", провозглашённая правительством США, подверглась серьёзному испытанию. Компании, пострадавшие от экспроприации, оказывали сильное давление на государственный департамент. 27 марта 1938 г. государственный секретарь Хэлл передал мексиканскому правительству ноту, содержание которой он изложил в своём выступлении тремя днями позже. Нота была составлена в очень мягких тонах, но отражала твёрдую позицию, занятую США в вопросе о компенсациях. "Моё правительство, - заявил Хэлл, - никогда не ставило и не ставит под сомнение право правительства Мексики, являющегося независимым государством, экспроприировать собственность согласно её законам. Однако моё правительство неоднократно и в самой дружеской форме заявляло правительству Мексики о том, что в соответствии с принципом равенства и взаимного уважения прав других народов за экспроприированную собственность должна быть выплачена компенсация, представляющая справедливую сумму для граждан других стран, чья собственность подверглась экспроприации"⁴⁰ . Одновременно он выражал надежду на то, что будет найдено справедливое и правильное решение вопроса.

Президент Карденас немедленно ответил послу Даниэльсу, что "Мексика всегда стремилась сохранить свой престиж, выполняя свои обязательства, но элементы, не желающие понять Мексику, ставили препятствия на её пути к высоким и благородным целям... Вы можете быть уверены, - указывалось в ноте, - в том, господин "посол, что Мексика знает, каким образом с честью выполнить, свои обязательства как прошлого, так и настоящего времени"⁴¹ .

Казалось, оба правительства вступили на путь переговоров. 26 мая Мексика предложила продать все свои запасы нефти американским компаниям, чьи скважины были конфискованы, по цене значительно ниже цен мирового рынка, с тем чтобы разница пошла в счёт уплаты за экспроприированную собственность. Компании отклонили это предложение.

Почти одновременно стал вопрос о землях, экспроприированных у американских граждан. В ноте мексиканскому правительству от 21 июля 1938 г. Хэлл опять поднял этот вопрос. Он предлагал передать в арбитраж вопрос о земле, экспроприированной у американских граждан в 1927 году. Хэлл настаивал на немедленной уплате компенсаций, утверждая, что "американские собственники, имущество которых было экспроприировано, не только не получают вознаграждения в настоящее время, но не имеют никаких гарантий в том, что они получат его в ближайшем будущем"⁴² .

⁴⁰ "The New York Times". March 31, 1938; "Documents of American Foreign Relations", January 1938 - June 1939, p. 122.

⁴¹ Ibidem, April 2, 1938; "Documents on American Foreign Relations", January 1938 - June 1939, pp. 123 - 124.

⁴² Ibidem, p. 90.

Министр иностранных дел Мексики ответил Хэллу 3 августа 1938 года⁴³ . Он признавал ответственность Мексики за соответствующую компенсацию, но настаивал на том, что Мексика сама должна установить время и характер платежей в соответствии со своими собственными законами. Мексиканское правительство отклонило предложение об арбитраже и предлагало разрешить вопрос путём двусторонних переговоров о стоимости экспроприированного имущества и о характере, платежей.

Переговоры в этой связи продолжались в течение нескольких месяцев. Государственный департамент США продолжал настаивать на соблюдении следующих положений: признании незаконности экспроприации, если она не обеспечена быстрой и равноценной компенсацией; ни одно правительство не может отменить принципов международного права, принимая противоречащие им законы у себя в стране; ни одно правительство не может быть освобождено от своих обязательств лишь на том основании, что его финансовое или экономическое положение затрудняет выполнение этого обязательства; признании незаконности экспроприации собственности, которая не может быть возмещена хотя бы и проведённой ради общественного блага; отказа впредь от какой бы то ни было экспроприации собственности без немедленной уплаты компенсации.

Правительство Мексики отказалось дать обещание впредь не экспроприировать земли без немедленной уплаты компенсации, утверждая, что ни одно правительство Мексики не могло бы удержаться, отказавшись от проведения аграрной политики. В ноте от 1 сентября 1938 г.⁴⁴ , говорилось: "Существуют многочисленные примеры, когда государства, культурный уровень которых не подлежит сомнению, не отказываясь признавать права собственности в теории, были вынуждены принимать законы, утверждающие экспроприацию без немедленной уплаты компенсации, а иногда и совсем без компенсации"⁴⁵ .

В "результате оба правительства всё же пришли к компромиссному соглашению: Мексика обязалась уплатить США миллион долларов в мае 1939 г. и в дальнейшем уплачивать ежегодно не менее этой суммы до тех пор, пока не будет выплачена компенсация за экспроприированные с 1924 г. земли. Мексиканская кота от 12 ноября 1938 г. подчёркивала, что соглашение распространяется лишь на земли, экспроприированные в результате проведения аграрных реформ, и "не должно являться прецедентом ни в каких других случаях"⁴⁶ .

Нет сомнения, что соглашения удалось достигнуть лишь путём взаимных уступок. В Мексике это соглашение рассматривалось как дипломатическая победа: во-первых, потому, что США признали, наконец, право Мексики экспроприировать собственность иностранцев; во-вторых, потому, что США отказались от своих прежних требований немедленной уплаты компенсации; в-третьих, мексиканское правительство утвердило своё право продолжать экспроприацию земель, принадлежавших американским гражданам; наконец, в-четвёртых, США признали принцип отсрочки платежей.

Со своей стороны Мексика признала де факто некоторые претензии Америки и проявила готовность принять арбитраж в смягчённой форме. Ко времени избрания Рузвельта президентом США из 6500 предъявленных претензий лишь несколько сот были удовлетворены. Было решено, что аграрные претензии должны быть рассмотрены неофициальным путём - через дипломатические каналы.

К маю 1938 г. закончила свею работу специальная комиссия, образованная ещё в 1935 г. в связи с подписанием США и Мексикой договора

⁴³ "The New York Times". April 2, 1938; "Documents on American Foreign Relations", January 1938 - June 1939. p. 92 - 93.

⁴⁴ Ibidem, p. 110 - 116.

⁴⁵ Ibidem, p. 111.

⁴⁶ Ibidem, p. 120.

об уплате по так называемым революционным претензиям. Всего было рассмотрено 2833 заявления, из которых 1475 были отвергнуты и 1358 полностью или частично удовлетворены. Общая сумма платежей, установленная до снижения на процентной основе, выражалась в 913504179 долл. (что составляло 57% первоначально затребованной суммы).

Достигнутые соглашения по вопросам земельной собственности и специальным претензиям не могли, однако, уничтожить напряжения в отношениях между США и Мексикой, вызванного экспроприацией нефти и возрастающей угрозой конфискации американских рудников и других промышленных предприятий в Мексике. Нефтяные компании США делали всё возможное, чтобы дискредитировать мексиканское правительство и его революционные действия. Они широко использовали реакционную прессу, главным образом херстовскую. Нефтяные корпорации объявили Мексике экономическую войну. Мексиканская продукция клеймилась как "краденая". Покупателям угрожали экономическими репрессиями. Ряд компаний отказывался выполнить мексиканские заказы.

"Нью-Йорк таймс" выдвинула против Мексики совершенно необоснованное обвинение в экономическом сотрудничестве с фашистскими государствами. Хорошо известно, что основными поставщиками итальянского флота были компании "Standard oil Company of New Jersey" "Royal Dutch Shell".

В одном из своих выступлений июле 1938 г. Карденас заявил: "Мы предпочитаем торговать с Соединёнными Штатами, но мы не можем платить слишком высокую цену за эту привилегию. Правда и то, что сильно возросшая торговля с Германией может усилить её политическое влияние у нас. Мы относимся к этому даже более серьёзно, чем к сокращению торговли с Соединёнными Штатами. В таких вопросах нам нужна помощь наших соседей, но если наши соседи не помогают нам, мы должны справиться с этим самостоятельно и возможно лучше"⁴⁷ . 8 декабря 1938 г. Мексика заключила договор с Германией на покупку тяжёлых машин и оборудования в обмен на неочищенную нефть стоимостью в 17 млн. долларов. Многие американские торговцы жаловались на то, что война нефтяных компаний лишила Америку миллионных заказов на машины.

Мексиканская пресса жестоко нападала на Рузвельта и Хэлла за то, что возвещённая ими политика "доброго соседа", на деле превращалась в ширму "империализма". Мексиканские политические деятели активно пытались заручиться поддержкой других латино-американских стран в проводимой политике экспроприации. На панамериканской конференции в Лиме (Перу) в декабре 1938 г. мексиканская делегация пыталась провести предложение об отстранении правительства от всякого вмешательства в дела своих граждан в других странах. Прежде всего это касалось США.

*

Во время всех этих переговоров внезапно было объявлено о соглашении, заключённом между правительством Мексики и синклеровской нефтяной компанией. Несмотря на то что североамериканские компании оценивали свою собственность в 200 млн. долл. и что Синклеру принадлежало более четверти всего американского имущества в Мексике, эта компания согласилась получить лишь 12,5 млн. долл. и тем считать свои претензии удовлетворёнными. Это поставило другие компании в крайне затруднительное положение. Однако они продолжали свою политику, настаивая на "правосудии".

2 декабря 1939 г. мексиканский верховный суд, наконец, принял решение о нефтяных компаниях, положившее конец их "законной" борьбе. Суд единогласно признал экспроприацию движимого и недвижимого иму-

⁴⁷ Цит. по Weyl N.a.S. "The Reconquest of Mexico", p. 308. New York. 1939.

щества актом, соответствующим конституции⁴⁸ . Решение суда содержало также постановление о том, что компании могут претендовать на уплату компенсации только за капиталы, непосредственно и законно вложенные в Мексике. Кроме того устанавливалось, что выплата компенсации может быть рассрочена на 10 лет⁴⁹ . Это решение явилось поворотным пунктом в затянувшемся нефтяном конфликте. После него компании могли считать исчерпанными все легальные методы борьбы. Теперь оставался лишь один, последний путь разрешения этого вопроса - путь дипломатических переговоров.

В течение двух лет после экспроприации руководители компаний много раз обсуждали своё положение, пытаясь придти к какому-нибудь выгодному для них решению. Они не ставили вопроса о компенсации. Они отклонили также предложение Мексики выплатить компаниям компенсацию натурой в течение 10 лет. Они желали провести план, который позволил бы продолжать операции нефтяной промышленности и при этом были бы удовлетворены интересы обеих сторон. Однако такое решение было равносильно отказу от экспроприации. Государственный департамент рекомендовал компаниям вступить в непосредственные переговоры с мексиканским правительством.

Весной 1939 г. в Мексику был послан Дональд Ричберг для переговоров с президентом Карденасом. Государственный департамент США предложил передать управление нефтяной промышленности совету директоров, состоящему из девяти человек: трёх от мексиканского правительства, трёх от нефтяных компаний и трёх, выбранных обеими сторонами из списка, состоящего из девяти лиц, составленного совместно правительствами Мексики и США. Для обеспечения полной беспристрастности в этот список могли входить лишь лица, не принадлежащие к странам, граждане которых непосредственно связаны с какой-либо из компаний, чьи интересы подлежат рассмотрению⁵⁰ . Компании решительно отклонили предложение государственного департамента; что же касается Карденаса, то он настаивал, чтобы правительство сохранило за собой контроль над промышленностью.

Новое предложение мексиканского правительства о совместной с компаниями эксплоатации экспроприированных земель и распределении прибылей между ними также не имело успеха. Когда переговоры зашли в тупик, заместитель государственного секретаря Сомнер Уэллес 14 августа 1939 г. выступил с заявлением о том, что при создавшемся положении продолжение спора не только принесёт крупный экономический ущерб обеим странам, но, что ещё более важно, помешает тесной дружбе между Мексикой и США.

1 сентября 1939 г. мексиканское правительство объявило, что для уплаты долга компаниям им резервировано 20% всей экспроприированной нефти, предназначенной для экспорта. 3 апреля 1940 г. Хэлл передал мексиканскому послу ноту с предложением передать спорные вопросы на решение международного арбитража. Мексиканское правительство долго возражало против этого предложения США, утверждая, что этот вопрос является чисто внутренним, а не международным.

Между тем приближалось время выборов, и Карденас не мог быть переизбран. Нефтяные компании предпочитали выжидать в надежде, что новое правительство будет проводить по отношению к ним более дружественную политику.

Начало и развитие второй мировой войны в Европе и других частях света привели к перемене настроений как в США, так и в Мексике. Всё

⁴⁸ Roscoe B. Gaither "Expropriation in Mexico", New York. 1940, Ch. VIII: The. Decision of the supreme court. См. "Documents on American Foreign Relations", July 1939- June 1940. Vol. II, pp. 220 - 223.

⁴⁹ "The New York Times", December 3, 1939, p. 1 - 2.

⁵⁰ "Documents on American Foreign relations", July 1938-June 1940. Vol. II, p. 219.

усиливавшееся чувство ненависти к фашистским странам, стремившимся к мировому господству, привело к сближению между США и Мексикой. Развивающиеся с 1940 г. события подготовили путь к соглашению.

13 июня мексиканское правительство потребовало, чтобы Артур Дитрих, пресс-атташе немецкого посольства в т. Мексико, организатор немецкой пропаганды, оставил страну. Пятью днями позже кабинет внёс законопроект о введении обязательной воинской повинности. 29 июня был сделан очередной взнос в сумме 1 млн. долл. в счёт компенсации американским гражданам за экспроприированные ранее земли. Выборы в конгресс и президентские выборы происходили в Мексике в июле. Президентом был избран генерал Камачо, о чём было официально объявлено конгрессом 12 сентября.

Новый президент должен был приступить к исполнению своих обязанностей 1 декабря 1940 года. 21 октября президент Карденас аннулировал крупную нефтяную концессию японцев и отказался принять заказ Японии на 18 тыс. т металлического лома и железа. Избрание президентом Камачо, кандидата национально-революционной партии, явилось демонстрацией господствующих в Мексике антифашистских настроений.

Противником Камачо на выборах был генерал Альмазан, которого поддерживали консерваторы, помещики, духовенство и "пятая колонна" фашистских стран. Визит, нанесённый вице-президентом США Генри Уоллесом генералу Камачо, явился со стороны США более чем дружеским жестом.

Всё усиливающееся в течение 1941 г. сближение между США и Мексикой беспокоило фашистские страны. 18 июня 1941 г. германский посол фон Колленбург сделал заявление мексиканскому правительству, в котором предостерегал его от сближения с США и от пренебрежения к немецким фирмам. Мексиканское правительство охарактеризовало позицию, занятую Германией, как "неприемлемую" позицию давления и заявило, что в своей политике оно будет руководствоваться принципом сотрудничества между странами Америки. В декабре 1941 г. Мексика порвала дипломатические отношения с Германией, Италией и Японией.

Уже в апреле было заключено соглашение между Мексикой и США о взаимном использовании аэродромов при переброске военных частей. В июле Мексика подписала соглашение о продаже стратегического сырья и химических материалов только Соединённым Штатам и другим странам Западного полушария. США в свою очередь обязались в течение 18 месяцев покупать по существующей рыночной цене весь излишек товаров, которые Мексика могла бы предложить. Переговоры по "нефтяному" вопросу закончились соглашением от 19 ноября 1941 года. Это соглашение касалось не только вопроса о нефти, но также вопросов торговли, кредита, стабилизации валюты, закупки Соединёнными Штатами серебра и всякого рода претензий⁵¹ .

Соглашение в основном сводилось к следующему:

1. Мексика обязуется уплатить 40 млн. долл. для удовлетворения претензий в связи с экспроприацией всякого рода имущества. Поскольку 3 млн. долл. уже выплачены, а другие 3 млн. должны быть уплачены в день ратификации соглашения, оставшаяся сумма в 34 млн. долл. должна быть погашена путём ежегодных взносов в размере 2,5 млн. долл., начиная с 1942 года. 2. Обе страны соглашаются начать переговоры о новом торговом договоре на условиях взаимности. 3. Каждая страна должна назначить эксперта для определения справедливой компенсации американским гражданам, капиталы которых были вложены в нефтяную промышленность и которые понесли убытки от экспроприации. На определение этой суммы даётся 5 месяцев, причём мексиканское правительство

⁵¹ "Documents on American Foreign relations", 1941 - 1942. Vol. I, pp. 358 - 360. 421 - 124.

обязуется немедленно внести 9 млн. наличными⁵² . 4. Казначейство США обязуется покупать мексиканские пезо, поддерживая, таким образом, их стоимость в соответствии со стоимостью денег США. 5. Казначейство США обязуется покупать у Мексики ежемесячно 6 млн. унций серебра. 6. Банк экспорта и импорта предоставляет Мексике заём в - 30 млн. долл. на дорожное строительство.

Характерно, что нефтяные компании и теперь отказывались признать это соглашение. Они всё ещё надеялись на то, что им удастся получить компенсацию не только за вложенные ими капиталы, но и за ещё не добытую нефть. Однако представители обоих правительств твёрдо решили покончить с этим вопросом. Обе страны нуждались во взаимной помощи. Мексика закупала в США машины, включая локомотивы, железнодорожные вагоны и другое оборудование. С другой стороны, в Мексике открывались новые шахты для нужд США.

К назначенному сроку эксперты представили свои заключения по вопросу о нефти. 17 апреля было подписано соглашение. Стоимость экспроприированного имущества определялась в сумме 23995991 долл., включая движимое и недвижимое имущество. Из этой суммы грустна "Нью-Джерси компани", "Стандарт сил компани" получала 18391641 доллар. Калифорнийская группа и мексиканские филиалы - 3598158 долл. и три другие - около 5 млн. долларов⁵³ .

Так кончилась длительная борьба между США и Мексикой вокруг нефти. По этому поводу президент Камачо и президент США обменялись посланиями, в которых приветствовали "счастливое разрешение вопроса о компенсациях, которое подготовило путь к более тесному сотрудничеству между обеими странами для совместной борьбы за победу демократии и в защиту общих интересов нашего материка"⁵⁴ .

В своём ответе президент Рузвельт заявил, что решение так называемого "нефтяного вопроса" является доказательством того, что "даже самые трудные международные проблемы могут быть удачно разрешены, когда к разрешению их подходят с добрыми намерениями и ставят справедливые условия"⁵⁵ .

Нужно отметить, что президент Рузвельт с самого начала настаивал на том, что нефтяные компании должны получить компенсацию не за всё их имущество в Мексике, а лишь за вложенные ими капиталы.

Длительная дипломатическая борьба между Мексикой и США закончилась компромиссом, означавшим в известной мере победу прогрессивных идей Мексики и её вождей. Выдержанная внешняя политика руководителей мексиканского государства и, в первую очередь политика Карденаса, защищавшего завоевания мексиканской революции и смело проводившего реформы в интересах широких народных масс, спасли положение. Компромисс этот стал возможным также потому, что в США во главе государства стоял Франклин Делано Рузвельт. Руководствуясь своей "политикой доброго соседа", Рузвельт считал необходимым подписать соглашение вопреки протестам нефтяных магнатов и американских помещиков, связанных с Мексикой. Он понимал, что такая политика в конечном счёте поднимает престиж и влияние США не только в Мексике, но и в других странах Центральной и Южной Америки.

⁵² "Documents on American Foreidn relations". 1941 - 1942. Vol I, p. 424.

⁵³ Ibidem, p. 426.

⁵⁴ Ibidem, p. 427.

⁵⁵ Ibidem, p. 428.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - Л. ЗУБОК:

Комментарии: