Иллюстрации:
Libmonster ID: RU-7074
Автор(ы) публикации: С. КАН

Восстание силезских ткачей, вспыхнувшее с исключительной силой в селениях Петерсвальдау и Лангенбилау в июне 1844 г., не только надолго приковало к себе внимание всей германской общественности: оно толкнуло вперед развитие массового рабочего движения в отдельных, государствах Германского союза.

Вместе с тем восстание это внесло сильную тревогу в ряды прусской либеральной буржуазии, которая после выступления рабочих масс в Праге, Рейхенберге, Берлине и других центрах развивающейся крупной промышленности готова была любое проявление недовольства со стороны народных низов рассматривать как прямую и непосредственную угрозу существующему в Германии и Пруссии общественному строю.

События в Петерсвальдау и Лангенбилау способствовали распадению единых ранее рядов прусской антифеодальной оппозиции и в то же время ускорили не только отделение либеральной части от демократии, но и размежевание внутри этой последней. Первое массовое выступление немецких пролетариев не могло не ускорить выделение того социалистического ядра, которое начало складываться внутри демократии еще во времена "Рейнской газеты", но окончательно оформилось не раньше конца 1844 г., в результате полного политического разрыва Маркса, Энгельса и их единомышленников с Бруно Бауэром, А. Руге и другими представителями немецкого мелкобуржуазного радикализма того времени.

Трудно переоценить историческое значение самого факта распадения единых ранее рядов прусской антифеодальной оппозиции. Вплоть до начала 40-х годов XIX в., а кое-где в Пруссии даже и вплоть до самой мартовской революции либералы и демократы совместно выступали против абсолютизма, не разграничивая еще сколько-нибудь определенно своих политических требований. Самое слово "демократия" в Германии вошло в политический оборот не раньше 1842 - 1843 гг., а понятие "радикализм" вплоть до середины 40-х годов вовсе не прилагалось еще в публицистике к явлениям внутриполитической жизни Германского союза и употреблялось обычно лишь в применении к французским и английским делам: столь нерасчлененным и недиференцированным оставалось еще тогда в Пруссии оппозиционное движение и до того медленно и вяло развертывалась здесь политическая жизнь1 .

И если в дореволюционной Пруссии так медленно протекало отделение демократических рядов от либерализма, то, разумеется, еще более вяло продвигалось здесь вперед размежевание и в рядах самой демократии.


Глава из докторской диссертации "Два восстания силезских ткачей (1793 - 1844)". См. ниже, в "Хронике", заметку о защите С. Каном этой диссертации.

1 Mayer G. "Anfange des politischen Radikalismus im Vormarzlichen Preussen". "Zeitschrift fur Politik". Bd. 6 (1913), S. 18.

стр. 51

Перелом, тем не менее, должен был неизбежно, рано или поздно, наступить и, конечно, наступил в связи с развитием и на немецкой почве промышленного переворота, с теми серьезными социальными сдвигами, которые за ним последовали, и - last but not least - в связи с резким обострением классовых противоречий в стране, быстрыми шагами идущей навстречу буржуазно-демократической революции.

Подобно старой Габсбургской империи, и королевство Гогенцоллернов ко времени силезского восстания давно уже, говоря словами Энгельса, раздавливалось между колесами паровой машины и разрезалось на куски собственными локомотивами1 . Это в свою очередь отражалось на расстановке классовых сил в стране: к середине 40-х годов на политическую арену вслед за германской буржуазией выходил также и рабочий класс, и это, понятно, не могло не изменить создавшегося ранее положения.

В напряженной политической обстановке последних предреволюционных лет диференциация в единых ранее рядах антиправительственной оппозиции неизбежно ускорялась, сказываясь, с одной стороны, в явном потускнении политических лозунгов либеральной буржуазии, а с другой - в развитии и расширении пропаганды социализма в рядах демократии. Единство в этих рядах было нарушено еще в конце 30-х годов XIX в. - с распространением учения В. Вейтлинга, а затем в связи с публицистической деятельностью Моисея Гесса. Однако самый раскол совершился здесь не раньше 1844 г., в связи с открытым переходом Маркса от революционного демократизма к коммунизму и его разрывом с Б. Бауэром, А. Руге и другими мелкобуржуазными демократами.

Переход Маркса к коммунизму, как известно, наметился еще до первого открытого выступления германского рабочего класса, одновременно с выходом в свет в конце февраля 1844 г. в Париже "Немецко-французских ежегодников" и появлением на страницах этого журнала двух гениальных статей: "К еврейскому вопросу" и "Введения к критике гегелевской философии права". Именно появление этих двух работ Маркса, впервые связывавших вопрос о человеческой эмансипации с вопросом об эмансипации пролетариата, дало толчок к редкому охлаждению отношений между А. Руге и Марксом, совместно издававшими указанный выше журнал, и стало, говоря словами самого А. Руге, "началом конца или концом начала" их дружбы2 . Однако полный и окончательный разрыв между ними произошел несколько позднее, в непосредственной связи с первым массовым выступлением германского пролетариата - в связи с силезским восстанием 4 - 5 июня 1844 года.

Уже переписка, предшествовавшая выходу в свет первой и в то же время последней книжки "Немецко-французских ежегодников", позволяла предвидеть неизбежность острого столкновения между быстро шедшим к коммунизму Марксом и безнадежно увязшим в трясине абстрактного гуманизма А. Руге. Последнему была совершенно чужда самая мысль о "страждущем человечестве", высказанная Марксом в одном из тех замечательных его писем, в которых он намечал программу будущих "Немецко-французских ежегодников"; для А. Руге далек и непонятен был тот "новый мир", к революционной "выработке" которого с такой страстностью и настойчивостью стремился молодой редактор "Рейнской газеты"3 .

Несмотря на общее увлечение гегелевской философией, а затем и фейербахианством, пути Маркса и Руге ко времени выхода в свет их журнала явно расходились. И это, разумеется, вызывалось не мелкими


1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. V, стр. 255.

2 Письмо А. Руге М. Дункеру от 29 августа 1844 г. ("Tagliche Rundshau" N 168, 22 Jani 1921).

3 См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. I, стр. 358. 1929.

стр. 52

разногласиями тактического, а тем более личного порядка, а совершенно различным пониманием задач и целей развивающегося в Германии революционного движения. Та политическая свобода, в которой А. Руге и до и после "Немецко-французских ежегодников" усматривал основную цель революционного движения, как небо от земли отличалась от полной эмансипации человека, к которой стремился и о которой писал в своих гениальных статьях Маркс.

В то время как Маркс уже в начале 1844 г. всячески подчеркивал осознанную им до конца ограниченность задач всякой буржуазной революции и в связи с этим писал, что одна только "политическая эмансипация не есть еще человеческая эмансипация" и что "ни одно из так называемых прав человека не выходит за пределы эгоистического, человека"1 , А. Руге упорно твердил во всех своих статьях и, в частности, в передовой статье в тех же самых "Немецко-французских ежегодниках" о том, что именно политическая свобода является "действительной человеческой свободой" ("wirkliche menschliche Freiheit") и что "права человека", провозглашенные французской революцией XVIII в., имеют безусловное, вневременное и внеисторическое значение2 .

Известно, что и молодой Маркс также отдавал должное великому опыту якобинцев и что он всегда призывал немецкий народ к робеспьеровским методам расправы с врагами революции. "День немецкого воскресения из мертвых будет возвещен криком галльского петуха", - писал он, заканчивая свое "Введение к критике гегелевской философии права". А несколько позднее, в одном из вариантов "Немецкой идеологии", прямо указывалось, что "утренней зарей" этого дня "будет зарево пылающих городов, - когда... раздастся мелодия марсельезы и карманьолы с неизбежной пушечной пальбой, а такт будет отбивать гильотина"3 .

Маркс, следовательно, также призывал немецкий народ к "эмансипации от средневековья" по французскому образцу 1793 года. Однако в отличие от А. Руге и от других мелкобуржуазных демократов своего времени он хорошо знал, что "никакое рабство не может быть в Германии уничтожено без того, чтобы не было уничтожено всякое рабство"4 , и в связи с этим открыто выдвигал задачи и цели, не умещавшиеся в узких, ограниченных рамках буржуазно-демократической революции.

Цели и задачи соредактора Маркса по "Немецко-французским ежегодникам", наоборот, целиком умещались именно в этих узких рамках. В упомянутой выше передовой статье А. Руге открыто призывал "немецкое сознание" к возврату к основной идее французской революции и только в одном "немецком Contrat social" усматривал возможность полной эмансипации немецкого народа5 .

Руге, правда, отдавал неизбежную дань социально-политической фразеологии своей эпохи и был до известной степени заражен идущими из Франции социалистическими идеями. Он весьма охотно говорил в своих статьях и письмах об "организации труда", а в отдельных случаях не-прочь был даже пожонглировать мыслями о государственном социализме6 . Иной раз, как бы прозревая, он сам признает, что независимость, завоеванная в результате победы над феодализмом, вовсе еще не будет являться действительным и полным освобождением человечества. Нельзя, однако, придавать подобным "прозрениям" какое-либо серьезное значе-


1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. I, стр. 383, 387.

2 "Deutsch-franzosische Jahrbucher", P, 1844, S. 5.

3 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. IV, стр. 60.

4 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. I, стр. 412.

5 "Deutsch-franzosische Jahrbucher", S. 6.

6 Ruge A. "Der Mensch" ("Samtliche Werke". Bd. VI, S. 358 ff.); см. также Hoffmann V. Fallersleben "Mein Leben". Bd. IV, S. 59. ff. Hannover. 1868 (14 статей Руге А. о социализме).

стр. 53

ние: это всегда только слова. Даже новейший биограф А. Руге - B. Heep (Walter Neher), - стремящийся по возможности возвеличить своего героя, не может не признать, что социально-экономические воззрения А. Руге, по существу, "не идут ни вширь, ни вглубь, возникли вообще в качестве ответа лишь на текущие запросы и далеко не свободны от противоречий"1 .

На деле А. Руге далек от какой-либо подлинной революционности. Он отнюдь не является настоящим борцом и не скрывает от друзей своего страха перед надвигающейся народной революцией. В мае 1844 г. он, например, пишет доктору Кёхли о том", что "Немецко-французские ежегодники" могли бы продолжать существовать, "если бы мы начали потихоньку" ("wenn wir piano angefangen") и если бы с самого начала не произошло раздвоение, "поскольку я стремился к политике, Маркс же к устранению всякой осторожности" ("Beseitigung aller Rucksichten")2 . "Мои планы имеют в виду действие в далеком будущем, поскольку прямая атака может иметь лишь кратковременный успех", - указывал Руге в том же письме, подчеркивая, что считает немецкий коммунизм еще не зрелым и не верит в возможность осуществления его в ближайшем будущем. "Другие видят себя уже с веревкой гильотины в руке, а всех буржуа, не исключая и меня самого, под ножом", - жалуется он, прямо намекая на Маркса. "Должен признать, что я усматриваю мировую ошибку не столько в излишнем, сколько в недостаточном количестве голов, и убежден, что в результате свободной дискуссии социальные вопросы смогут в дальнейшем найти свое разрешение"3 .

Несколько позднее, в письме к М. Дункеру, А. Руге еще более определенно отмежевывается от якобинизма. "Если случится, что грубость и распад действительно станут принципами революционной эпохи, - указывает он, - то в этом случае в результате утвердятся не свобода и гуманность, а будет иметь место опустошение, подобно тому, как это случилось на Гаити, и вслед за 1793 годом придет Наполеон, а не социальная свобода"4 .

К тому же А. Руге, подобно Б. Бауэру, не доверяет "массе". В указанной выше передовой статье он горько жалуется на "отчуждение" ("Anfeindung") непросвещенного народа от интеллигенции и выражает свое возмущение тем "безразличием" ("Gleichgultigkeit"), с которым отнеслись народные низы сперва к удушению "Рейнской газеты", а затем и к закрытию "Немецких ежегодников"5 . Победы над реакцией и торжества освободительного движения он ожидает исключительно от сдвигов в области "сознания" ("Bewusstsein") и вообще придает теории бесконечно большее значение, чем какой-либо практической политической деятельности6 . Почти дословно повторяя слова Б. Бауэра, он пишет в одной из своих статей вскоре после силезского восстания о том, что "именно теория является началом и концом всякой свободы"7 . О "материальной силе" революции он и не помышляет и вследствие этого, понятно, весьма далек от тех гениальных мыслей о соотношении теории и практики революционного движения, которые развивал тогда в своих статьях Маркс.

Интеллигентски-презрительное отношение к "непросвещенной массе" не дает возможности А. Руге заметить здоровое зерно не только в дви-


1 Neher A. "A. Ruge", S. 110. Heidelberg. 1933.

2 Письмо А. Руге д-ру Кёхли от 6 мая 1844 г. (фотокопия в архиве ИМЭЛ).

3 Там же.

4 Письмо А. Руге М. Дункеру от 29 августа 1844 года.

5 "Deutsch-franzosische Jahrbucher", S. 4.

6 "Deutsche Jarbucher". I. Dresden. 1843, S. 10 ("Die Selbstkritik des Liberalismus"): "Von der Reform der politischen Formen das Heil der Welt zu erwarten, ist der alte Fehler des Liberalismus; alles liegt an der Reform des Bewusstseins").

7 "Vorwarts", 19 Juni 1844.

стр. 54

жении немецких ремесленников заграницей, но и в порожденном этим движением вейтлингианстве.

Еще до своего приезда в Париж А. Руге в письме к брату отрицал какое-либо значение пропаганды В. Вейтлинга для немецкой философии1 , а позднее, уже в Париже, грубо отказал Эвербеку в просьбе уделить несколько десятков франков на издание сочинений этого гениального портняжного подмастерья2 . В своих письмах 1844 - 1845 гг. он неоднократно возвращается к вопросу о коммунизме немецких ремесленников, всячески при этом, осуждая Маркса за его сближение с ними. 15 мая 1844 г. он, например, пишет Л. Фейербаху: "Коммунисты так далеки от гуманизма и подлинного коммунизма, что положительно не представляет никакого интеллектуального или общественного интереса иметь с ними дело. Немцы являются по меньшей мере бедными ограниченными людьми, мечтающими найти здесь свое счастье, т. е. благосостояние, и, не находя его, ожидающими этого счастья от коммунизма"3 . В отосланном в июле письме к Флейшеру А. Руге с возмущением подчеркивает, что "Маркс устремился в здешний немецкий коммунизм". "Однако столь незначительную рану, какую могут нанести Германии ремесленные подмастерья, к тому же завербованные в количестве 1 1/2 человек, она сможет еще перенести", - с насмешкой указывает он дальше, признаваясь Флейшеру в том, что сам "никогда не разделял надежд немецкого коммунизма"4 .

Уже вскоре после выхода в свет первой двойной книжки "Немецко-французских ежегодников" А. Руге писал, матери о том, что только болезнь, заставившая его на время прервать редакционную работу, дала возможность Марксу "втиснуть" в журнал "некоторые плохо отшлифованные вещи, которые при обычных условиях обязательно подверглись бы с его стороны правке"5 . Не на плохой литературный стиль отдельных, помещенных Марксом в журнале статей жалуется здесь, понятно, А. Руге: та злоба, с которой он говорит о немецких коммунистах, да и самый тон его по отношению к Марксу позволяют судить, что речь в его письме идет вовсе не о внешней литературной форме. Недаром позднее, в другом своем письме, А. Руге уже определенно говорил об "антитезах", имевшихся в первой и последней книжках "Ежегодников", а также "о одержанном стиле" своих собственных статей и "несдержанных и бессодержательных" статьях других авторов6 .

Легко понять, что при наличии столь серьезных разногласий по всем основным вопросам развивающегося революционного движения совместная работа Маркса и Руге становилась невозможной.

Действительно, разрыв личных отношений между Марксом и А. Руге наступил уже вскоре после выхода в свет их общего журнала, но этот разрыв вплоть до лета 1844 г. еще не перерастал в открытое столкновение между ними. Толчок к такому столкновению, как мы уже отмечали, дало именно силезское восстание. После первого массового выступления немецких рабочих все основные вопросы развивающегося революционного движения поставлены были жизнью с невиданной ранее остротой и силой. Сама жизнь требовала от А. Руге и других подобных ему демократов-интеллигентов более точных и определенных ответов на вопросы и о "священных" правах человека, и о движении пролетариата, и, наконец, о целях революционного движения.


1 Ruge A. "Briefwechsel und Tagebuchblatter aus den Jahren 1875 - 1880". Bd. I, S. 315. Berlin. 1886 (an L. Ruge den 19 Juli 1843).

2 Mehring F. "Aus dem Literarischen Nachlass von K. Marx, F. Engels und F. Lassale". Bd. II, S. 16. Stuttgart. 1902.

3 Ruge A. "Briefwechsel". Bd. I, S. 346 (an Feuerbach den 15 Mai 1844).

4 Ibidem, S. 359 (an Fleischer den 9 Juli 1844).

5 Ibidem, S. 341 (an seine Mutter den 28 Marz 1844).

6 Письмо А. Руге к М. Дункеру от 29 августа 1844 года.

стр. 55

*

Первое открытое столкновение между демократами и коммунистами произошло, как известно, на страницах небольшой немецкой эмигрантской газеты "Vorwarts", выходившей в Париже с января 1844 г. под редакцией Бернштейна. Газета эта была в первое время очень далека от рабочего движения и коммунизма, но с июля 1844 г., в связи со вступлением в ее редакцию Бернайса, стала постепенно приобретать все более и более отчетливый коммунистический отпечаток. Новый редактор сотрудничал ранее в "Рейнской газете" и в "Немецко-французских ежегодниках", в парижской эмиграции находился в довольно близких отношениях с Марксом1 .

Еще до превращения газеты "Vorwarts" из полубульварного "Pariser Signale" в коммунистическую "Pariser deutsche Zeitschrift" Бернштейн дал возможность А. Руге ответить на страницах этой единственной зарубежной немецкой газеты того времени на злые критические выпады по поводу "Немецко-французских ежегодников" ньюйоркского немецкого журнала "Deutsche Schnellpost". Отвечая на нападки этого журнала, обвинявшего редакторов "Ежегодников" чуть ли не во всех семи смертных грехах и ставившего им в вину не только "клевету на баварского короля" и "осквернение брачного ложа королей и герцогов", но и прямое покушение на "собственность, и жизненный уют", А. Руге ограничился лишь самыми неопределенными рассуждениями относительно "организации общества при помощи организации труда не во имя собственности, а во имя человека". Вместо прямого выражения своей солидарности с Марксом он весьма туманно распространялся относительно "гуманизма и всех его проблем", не забывая при этом и здесь отмежеваться от "фанатизма и аскетизма Горы 1793 г."2 .

Недостойные увиливания А. Руге, его нежелание честно солидаризоваться с Марксом были немедленно весьма ловко использованы Бернштейном для того, чтобы подогреть падающий интерес читателей к своей газете. Уже в следующем номере "Vorwarts" он сам с совершенно невинным видом просил А. Руге разъяснить все возникающие у него сомнения. "Разве не опирается все ваше учение на "Права человека"? - лукаво спрашивал он Руге. - И разве не идет г-н Маркс в том же самом выпуске журнала куда дальше "Прав человека"? И как может третий человек, принимая во внимание существующее противоречие, разобраться во всем этом?" Коммунисты, писал дальше Бернштейн, задавая все новые и новые вопросы А. Руге, "стремятся превратить все в развалины" ("werfen alles in Trummer"). "Что хотите вы сами поставить на место существующего?"3 .

А. Руге далеко не сразу принял брошенный ему вызов. Только 6 июля, т. е. через 2 недели после появления на страницах того же "Vorwarts" новой, на этот раз анонимной статьи, он решился, наконец, послать свое "открытое письмо" Бернштейну.

Об этой новой, направленной против Руге анонимной статье, напечатанной в газете 3 июля, ничего не говорят ни Ф. Меринг, ни Г. Майер, а между тем именно эта статья полностью и до конца раскрывает перед нами всю глубину обнаружившихся тогда в демократическом лагере разногласий. Анонимный автор - по всей вероятности, не кто иной, как Бернайс, - оговаривает свое право отвечать, не дожидаясь Руге, на поставленные Бернштейном принципиальные вопросы. Он зло высмеивает людей, продолжающих усматривать в знаменитых "Droits de l'homme" действи-


1 См. о парижском "Vorwarts": Mehring F. "Nachlass". Bd. II, S. 3 ff.; Mayer G. "Der Untergang der "Deutsch-Franzosische Jahrbucher" und des Pariser "Vorwarts" ("Grundbergs Archiv". Leipzig, Bd. III (1913), S. 415 ff.).

2 "Vorwarts", 19 Juni 1844.

3 "Vorwarts", 22 Juni 1844 ("Offener Brief an Herrn Dr. A. Ruge. Zur Verstandigung").

стр. 56

тельные условия для полной эмансипации человека, и открыто заявляет, что в настоящее время дело идет совершенно о другом - о полном уничтожении частной собственности и денег. "Политическая эмансипация представляет только часть всего дела, - указывает он, прямо метя в виляющего А. Руге, - если хотеть, чтобы люди действительно стали жить по-человечески, то даже в наиболее развитом и прогрессивном государстве - в Северной Америке - речь должна идти о совсем других вещах, чем по-старому о "Правах человека"1 .

Хотя длинное "открытое письмо" А. Руге и заняло большую часть следующего номера газеты, оно, тем не менее, не слишком способствовало выяснению его действительных социально-политических взглядов. Умалчивая о своих разногласиях с Марксом, он на этот раз делал вид, что вполне солидаризуется с ним". "Вы хотите, наконец, знать, что должно быть поставлено на место существующего? - спрашивал он в свою очередь Бернштейна и продолжал: - Права человека представляют из себя нечто существующее. Перечитайте еще один раз критику г-на Маркса: он ставит нечто весьма определенное на их место, когда заключает - "Только когда действительный индивидуальный человек воспримет в себя абстрактного гражданина государства и, как индивидуальный человек, станет родовым существом в своей эмпирической жизни, в своей индивидуальной работе, в своих индивидуальных отношениях, только когда человек познает и организует свои "forces propres", как общественные силы, и потому больше не станет отделять от себя общественной силы ввиде политической силы, - только тогда свершится человеческая эмансипация". "Разве это недостаточно ясно сказано? И разве эта "организация труда" является пустым словом?" - спрашивает Бернштейна Руге, делая вид, что целиком и полностью солидаризуется с Марксом, но в то же время ни разу в своей длиннейшей статье не упоминая ни о своем отношении к уничтожению частной собственности, ни о своем отношении к коммунизму. И на этот раз он попросту увиливает от прямых ответов на вопросы, указывая дальше: "Вы хотите знать, каким будет новое устройство общества? И хотите знать это еще до того, как оно будет создано? Это слишком поспешно. В основании этого нового общественного строя ведь будет лежать новое сознание, которое для большинства людей только еще является предметом искания, которое еще не найдено ими и которое еще далеко не повсеместно заменило собою старое..."2 .

Мало кого среди немецких эмигрантов в Париже, и, разумеется, прежде всего, не Маркса, могли обмануть подобные жалкие увертки, тем более что и сам Руге вскоре показал истинную цену своих слов, поместив (под псевдонимом "Пруссак") все в той же газете "Vorwarts" специальную, посвященную восстанию силезских ткачей статью "Король прусский и социальная реформа".

В своих частных письмах А. Руге уже и раньше имел случай высказаться относительно силезского восстания. "Силезские беспорядки, которые приписываются коммунистам, весьма замечательны, - писал он, например, д-ру Кёхли в июне 1844 г., - но возможно ли это? Я не верю, что у силезцев имеются какие-либо теории: это чисто коммунистическая практика. В то время как Германия вообще всегда была самой теоретической страной, в настоящее время она, как кажется, переходит к абстрактной практике, т. е. к глупым революциям, имеющим в качестве цели лишь хлеб или пиво"3 . Чуть позднее, в начале июля 1844 г., в письме к Флейшеру А. Руге снова подчеркивает свое отрицательное отношение к массовому выступлению силезских пролетариев, указывая, что "восстания,


1 "Vorwarts", 3 Juli 1844 ("Eine Antwort").

2 "Vorwarts", 6 Juli 1844 ("Offene Antwort an Herrn H. Bornstein"). А. Руге цитирует здесь "К еврейскому вопросу" Маркса (Соч. Т. I, стр. 392. 1929).

3 Письмо А. Руге д-ру Кёхли от 20 июня 1844 г. (фотокопия в архиве ИМЭЛ).

стр. 57

подобные силезскому, способны только укрепить старый филистерский строй и отодвинуть до второго пришествия общее движение". За "голодным бунтом" силезских ткачей А. Руге отказывается признавать какое-либо политическое значение. "Вы терпите полнейшее рабство, и налицо имеется масса, косный дух которой способствует распространению этого полнейшего рабства и этого благодушия, - пишет он, - при этих условиях не может возникнуть притязания на господство, не может возникнуть никакого политического движения. Немцы не хотят вовсе быть чем-нибудь и не хотят выступать в своих собственных интересах. Восстание пролетариев в этих условиях было бы ничем иным, как скандалом, так как не нашелся бы никто, кто смог бы привести даже победоносных пролетариев к власти. Налицо (в Германии) не имеется политических голов, и у людей нет еще политических обычаев. Самые заядлые немецкие революционеры остаются все же немцами, лишены политических убеждений и не имеют ни политического разума, ни политического "таланта"1 .

Таким же полным неверием в силу массового движения, таким же безнадежным политическим пессимизмом проникнута указанная выше статья А. Руге - "Король прусский и социальная реформа". Она посвящена критическому разбору мыслей, высказанных французской демократической газетой "Реформа" по поводу призыва короля Фридриха-Вильгельма IV к "единению всех человеческих сердец" для оказания помощи голодающим силезским пролетариям.

"Реформа" объясняла этот призыв прусского короля, с одной стороны, тем неопределенным страхом, который после восстания ткачей овладел не слишком храбрым прусским самодержцем, с другой стороны, - характерным для него религиозным чувством. В изданном под давлением всего этого королевском указе французская газета усматривала "предчувствие, инстинкт тех великих реформ гражданского общества, которых в настоящее время повсеместно требует положение Европы"2 .

Против всех этих мыслей и ополчился со своей стороны А. Руге. "Короля и немецкого общества не коснулось еще предчувствие их реформы", - пишет он в своей статье, подчеркивая со всей решительностью, что "даже силезское и богемское восстания не пробудили этого чувства". В этом, по его словам, повинны незрелость и политическая отсталость всех германских государств без исключения: "Такой неполитической стране, как Германия, невозможно доказать, что частичная нужда фабричных округов есть общее зло, и еще более невозможно представить ее как зло всей цивилизации. На событие это немцы смотрят как на любое локальное явление, как на засуху или голод. Поэтому и король видит его причину в нераспорядительности администрации и недостатке благотворительности. По этой причине и потому еще, что для усмирения слабых ткачей достаточно было весьма немногочисленного войска, разрушение фабрик и машин также не могло внушить ни королю, ни разным чиновникам никакого "страха".

Но А. Руге не только принижает до уровня незначительного местного инцидента первое героическое выступление немецкого рабочего класса: он делает самих немецких рабочих мишенью для своих филистерских нападок, "Немецкие бедняки не умнее бедных немцев, т. е. они никогда не видят дальше своего очага, своей фабрики, своего округа", - пишет он, издеваясь над восставшими ткачами, и указывает дальше, что "на всем этом вопросе еще не видно печати всепроникающей политической души". "Восстания, прорывающиеся в этой ужасной изолированности людей от общества и их мыслей от социальных принципов, будут задавлены в крови и безумии", - мрачно пророчит он молодому немецкому рабочему движению, и только тогда, когда "нужда породит разум, а политический разум немцев найдет корень общественной нужды, тогда и в Гер-


1 Ruge A. "Briefwechsel". Bd. I. SS. 359 - 360 (an Fleischer, den 9 Juli 1844).

2 "Reforme", 20 July 1844.

стр. 58

мании эти события будут поняты, как симптомы великого переворота..." "Социальная революция без политической души (т. е. без организующего уразумения целого) невозможна"1 .

Маркс уже в ближайшие дни смело разорвал "ткань ошибок, скрывавшихся на одном газетном, столбце" статьи А. Руге, поместив 7 - 10 августа 1844 г. на страницах "Vorwarts" свои "Критические примечания к статье "Король прусский и социальная реформа"2 .

Маркс был хорошо осведомлен о том широком размахе, который приняло после силезского восстания германское рабочее движение, не только на основании информации отдельных французских и немецких газет; оставшиеся в Германии друзья и политические единомышленники сообщали ему в своих письмах о том глубоком волнении, которое охватило после событий в Петерсвальдау и Лангенбилау всю Германию. Г. Юнг, например - один из соратников Маркса по "Рейнской газете", - уже 26 июня писал в Париж из Кельна: "Силезские волнения, вероятно, поразили вас так же, как и нас. Они - блестящее доказательство правильности ваших взглядов относительно настоящего и будущего Германии, высказанных в введении к философии права в "Ежегодниках"3 .

О том же почти в тех же выражениях писал 3 июля в Париж и М. Гесс, сообщая Марксу об спехах социалистической пропаганды на Рейне и указывая, что "силезские волнения вносят в это дело свою лепту". "В скором времени вся образованная Германия станет социалистической и даже радикально-социалистической, т. е. коммунистической", - оптимистически подчеркивал он в своем письме4 .

Именно подобные, идущие из Германии сообщения о невиданном ранее подъеме массового рабочего движения, а также о той исключительной растерянности, которая охватила немецкую буржуазию перед лицом подымающегося впервые на борьбу пролетариата, и позволили Марксу в его "Критических примечаниях" без особого труда доказать всю (несостоятельность аргументации "Пруссака"-Руге, отрицавшего, как мы уже знаем, всякое "устрашающее" значение силезского восстания. "Неужели в такой стране (как Германия. - С. К. ) не составляет никакого события, не составляет устрашающего события необходимость употребить военную силу против слабых ткачей?.. - спрашивал Маркс А. Руге. - Разве восстание рабочей массы потому менее опасно, что для его подавления не требуется целой армии? Пусть умный "Пруссак" сравнит восстание силезских ткачей с рабочими восстаниями в Англии, и силезские ткачи покажутся ему тогда сильными ткачами"5 . "Неверно, фактически неверно, что немецкая буржуазия совершенно не понимает общего значения силезского восстания... - указывал дальше в своей статье Маркс, - все либеральные немецкие газеты, органы либеральной буржуазии, переполнены статьями об организации труда, об общественной реформе, критикой монополии, конкуренции и т. д. Все это - следствие рабочего движения... "Пруссак" - будь он ближе знаком с историей социального движения - поставил бы свой вопрос наоборот. Почему немецкая буржуазия придает частичной нужде столь универсальное значение?"6 .

Но Маркс не останавливается на уяснении универсального значения силезского восстания. Другой поставленный А. Руге вопрос - вопрос о том, "почему король прусский не позаботился немедленно о воспита-


1 "Vorwarts", 27 Juli 1844 ("Der Konig von Preussen und die Sozialreform").

2 "Vorwarts", 7 - 10 August 1844 ("Kritische Randglossen zu den Artikel "Der Konig von Preussen und die Sozialreform"). К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. III, стр. 3 - 20.

3 Письмо Г. Юнга Марксу от 26 июня 1844 г. (фотокопия в архиве ИМЭЛ).

4 Письмо М. Гесса Марксу от 3 июля 1844 г. (фотокопия в архиве ИМЭЛ).

5 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. III, стр. 4.

6 Там же, стр. 14.

стр. 59

нии всех беспризорных детей", - позволяет Марксу до конца разоблачить поразительную политическую наивность этого немецкого Ледрю-Роллена, убежденного, как и подобает заурядному буржуазному филистеру-демократу, во всемогуществе государственной власти и не желающего понять, что всякое государство "зиждется на противоречии между общими интересами и интересами частными". "Чтобы устранить бессилие своей администрации, современное государство должно было бы упразднить нынешнюю частную жизнь. Для устранения частной жизни государство должно было бы устранить себя самого", - писал Маркс, углубляя и развивая дальше те свои мысли о природе государственной власти, которые были высказаны им раньше, во второй половине 1843 г., в написанной еще в Крейцнахе замечательной "Критике философии государственного права Гегеля"1 .

Но особенное внимание Маркса привлекают те места в статье Руге, где тот с презрением говорит о немецком рабочем классе и его первом массовом выступлении. "Чтобы иметь возможность сравнить положение немецких рабочих с положением французских и английских рабочих, - с возмущением указывает Маркс "Пруссаку", - надо было сравнить первую форму, начало английского и французского рабочего движения, с теперь только начинающимся немецким движением... Пусть "Пруссак", наоборот, станет на правильную точку зрения, и тогда он увидит, что ни одно из французских и английских восстаний не носило такого теоретического и сознательного характера, как восстание силезских ткачей... Силезское восстание начинается как раз тем, чем французские и английские восстания кончаются, - сознанием сущности пролетариата", - со всей решительностью подчеркивает Маркс, отмечая в противоположность А. Руге исключительное значение борьбы силезских ткачей для всего последующего развития германского революционного рабочего движения2 .

Все то, что мы знаем теперь о ходе силезского восстания 1844 г.3 , позволяет с полной уверенностью утверждать, что именно Маркс в противоположность Руге сумел правильно оценить инициативу силезских рабочих, усмотрев в их борьбе не проявление "частичной нужды фабричных округов", не "голодный бунт", а явление огромного политического значения: вслед за рабочими массами Англии и Франции, вслед за луддитами и лионскими ткачами подымались теперь на борьбу против капитала и немецкие рабочие. И уже самые первые шаги их убеждали Маркса в том, что именно в пролетариате, и только в нем одном, немецкий народ действительно найдет "деятельный элемент своего освобождения".

Уже во "Введении к критике гегелевской философии права" Маркс указывал на необходимость соединения социализма с рабочим движением. "Оружие критики не может, конечно, заменить критики оружием, материальная сила должна быть опрокинута материальной же силой", - писал он в этой гениальной работе, подчеркивая со всей решительностью, что "теория становится материальной силой", как только она овладевает массами4 .

Уже первые шаги германского рабочего движения вполне подтверждали предвидения Маркса. Они до конца оправдывали сказанные им ранее слова о том, что "основательная Германия не может совершить революцию, не начав революции с самого основания"5 .

С огромным негодованием читал Маркс в статье А. Руге слова об отсутствии у немецких рабочих "политического разума", а у всего гер-


1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. III, стр. 12.

2 Там же, стр. 15.

3 См. мою статью "Восстание силезских ткачей 4 - 5 июня 1844 г." (общий ход событий), помещенную в "Исторических записках" АН СССР N 4 за 1939 год.

4 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. I, стр. 406.

5 Там же, стр. 412.

стр. 60

майского рабочего движения - "политической души". Он хорошо знал, что именно пролетариат является "сердцем" эмансипации всего немецкого народа, и именно поэтому с такой нескрываемой иронией и одновременно с таким возмущением встречал лишенные всякого внутреннего смысла слова А. Руге о том, что "социальная революция без политической души невозможна". "Каждая революция прекращает существование старого общества, и постольку она социальна. Каждая революция уничтожает старую власть, и постольку она имеет характер политический", - поучал он неумного "Пруссака" с предельной ясностью вскрывая сущность революционного процесса"1 .

В противоположность А. Руге Маркс твердо верил в способность германского рабочего класса к просвещению и политическому действию. "Где могла бы буржуазия, включая сюда и ее философов и литераторов, указать относительно эмансипации буржуазии - политической эмансипации - работу, которая была бы подобна вейтлинговским "Гарантиям гармонии и свободы"? - с гордостью спрашивал Маркс своего противника. - Если сравнить сухую и трусливую посредственность германской политической литературы с этим беспримерным и блестящим литературным дебютом немецких работах; если сравнить эти гигантские детские, башмаки пролетариата с карликовыми изношенными, политическими сапогами немецкой буржуазии, то замарашке придется, предсказать в будущем фигуру атлета"2 .

*

Но Маркс не только горячо приветствовал первое массовое выступление немецких рабочих и не только нанес своими "Критическими примечаниями" филистеру Руге такой сильный удар, что тот не нашел в себе смелости для настоящего ответа3 . Под непосредственным влиянием Маркса написаны были Генрихом Гейне замечательные "Силезские ткачи", появившиеся на страницах "Vorwarts" 10 июля 1844 года. Безусловно, под влиянием Маркса газета эта после вступления в ее редакцию Бернайса стала уделять развитию рабочего движения в Германии особое внимание: еще в начале июля в газете была напечатана статья о "Ткачах в Исполиновых горах", в которой, между прочим, говорилось: "Впервые на отечественной, немецкой почве, в обычно столь тихой и приветливой Силезии, обнаружился провозвестник социального переворота, неудержимо толкающего мир по пути прогресса, в сторону человечности"4 .

"Vorwarts" и в последующих номерах продолжает откликаться на события, связанные с развивающимся в Германии рабочим движением, и попрежнему информирует читателей о пражских, рейхенбергских, берлинских и других выступлениях. Осуждение правительственным судом участников силезского восстания дает редакции повод для опубликования гневной, протестующей статьи "24 удара кнутом и 10 лет каторжных работ". В статье этой, между прочим, говорится о том, что "пролетарии Германии потерпели только кажущееся поражение" и что именно силезским ткачам принадлежит "победное будущее"5 . На страницах "Vorwarts" появляются также и острые политические корреспонденции" В. Вольфа и, в частности, замечательная статья его "Положение в Силезии", направленная против эксллоататоров - помещиков и фабрикантов6 .

Появление на страницах парижской немецкой газеты не только направленных против А. Руге "Критических примечаний" Маркса, но и всех указанных выше статей и материалов означало на деле не только полный


1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. III, стр. 20.

2 Там же, стр. 15 - 16.

3 Нельзя же считать ответом по существу жалкую отписку А. Руге, помещенную в "Vorwarts", 17 August 1844 ("Der angebliche Preusse zu den Randglossen").

4 "Vorwarts", 6 Juli 1844.

5 "Vorwarts", 27 November 1844.

6 "Vorwarts", 4 - 7 August 1844.

стр. 61

политический разрыв между Марксом и Руге. Открытое публичное выступление Маркса против одного из наиболее видных вождей прусской демократической оппозиции означало, разумеется, конец единства в демократических рядах вообще и свидетельствовало о выделении из этих рядов подлинно социалистического ядра - зародыша будущей политической партии германского пролетариата.

Вслед за полным политическим разрывом с А. Руге неизбежным становился также и полный политический разрыв Маркса с остальными лидерами радикально-демократического движения, не желавшими понять исторической миссии рабочего класса и огромного политического значения его первых массовых выступлений.

Было бы, разумеется, весьма неосмотрительным, исходя из принципа "после того - значит вследствие того", усматривать в разногласиях, возникших в связи с различной оценкой силезского восстания, причину причин разрыва Маркса с его недавними друзьями и единомышленниками. Несомненно, однако, что отрицательное отношение к первым массовым выступлениям пролетариата со стороны многих виднейших представителей демократического движения способствовало резкому обострению отношений и, следовательно, ускорило неизбежный и без того разрыв.

Известно, например, что Маркс уже задолго до восстания силезских ткачей предполагал выступить против Б. Бауэра и его берлинских друзей и что уже с весны 1844 г. он вел по этому поводу переписку с Г. Юнгом и М. Гессом.

Презрительное, высокомерное отношение всего "святого семейства" к непросвещенной массе, к роду, к коммунизму не могло не возмущать К. Маркса, тем более что отказ от политической борьбы, возвещенный Б. Бауэром и его последователями, неизбежно играл наруку политической и социальной реакции, был выгоден только прусским юнкерам и их правительству.

Свой поход не только против массы, в которой они усматривали "истинного врага духа", но и против всех тех немецких революционеров, которые продолжали оставаться на платформе "Рейнской газеты", братья Бауэры открыли уже в конце 1843 года. В многочисленных статьях и заметках, помещенных в берлинских "Allgemeine Literatur Zeitung" и "Nord-deutsche Blatter"1 , Бруно и Эдгар Бауэры всячески высмеивали и вышучивали те политические идеалы, которым сами еще недавно поклонялись. Антиреволюционные, по существу, настроения "святого семейства" зашли к лету 1844 г. так далеко, что со страниц обоих указанных выше берлинских журналов стали раздаваться прямые призывы к примирению не только с прусской цензурой, но и с самим прусским правительством, будто бы несмотря ни на что "воплощающим" и "представляющим" народ!2 .

Перелистывая страницы "Allgemeine Literatur Zeitung" и "Nord-deutsche Blatter", нетрудно заметить, что выпады братьев Бауэров против "массы" и "рода" и одновременно также и против всех тех деятелей оппозиционного движения, которые не отказались от задач политической борьбы, заметно усилились с лета 1844 года.

О событиях в Петерсвальдау и Лангенбилау упорно молчат страницы этих журналов, но это не означает вовсе, что братья Бауэры прошли мимо силезского восстания и отказались от его "критики" вообще. И они, подобно А. Руге, откликаются на первое массовое выступление немецких рабочих, но делают это только для того, чтобы еще более


1 "Allgemeine Literatur Zeitung". Monatsschrift, herausgegeben von B. Bauer; "Nord-deutsche Blatter". Monatsschrift fur Kritik, Literatur und Unterhaltung, herausgegeben von A. Riess.

2 Mayer C. "Die Anfange des politischen Radikalismus", S. 86; "Allgemeine Literatum Zeitung" N 8, S. 7; N 10, S. 25. 1844.

стр. 62

решительно подчеркнуть свое критическое отношение к темной, лишенной сознательности "массе".

"Бауэр так сильно помешался на критике, что недавно написал мне о том, что теперь следует подвергнуть критике не только общество привилегированных собственников, но - о чем еще никто не думал - пролетариев", - писал вскоре после силезского восстания Г. Юнг, сообщая Марксу в Париж о намерениях главы "святого семейства"1 . И это целиком соответствовало действительности, поскольку Б. Бауэр не постеснялся в июльском выпуске своей "Всеобщей литературной газеты" наряду с резкой, направленной против Маркса статьей своего брата Эдгара о 1842 г. поместить собственную статью о том, "Что должно составлять теперь предмет критики"2 .

В своей статье Б. Бауэр совершенно открыто призывал немецкую общественность отказаться от традиционного со времен французской резолюции преклонения перед массой - этой, по его словам, "естественной противницей теории"3 . Все попытки хоть сколько-нибудь организовать эту массу, по его мнению, заранее обречены на неудачу, так как она не представляет для этого "пригодный строительный материал"4 .

Но еще решительнее ополчается Б. Бауэр против ненавистной ему народной массы, которую он прямо отождествляет с пролетариатом, в сентябрьском выпуске "Всеобщей литературной газеты". В статье, озаглавленной "Род и масс ", он прямо выступает против тех взглядов на пролетариат, которые только что перед тем, в августовских номерах газеты "Vorwarts", развивал против Руге Маркс. "Для того чтобы иметь хоть что-нибудь великое, массу недавно подняли на щит, - насмешливо указывает Б. Бауэр, - теперь массу укрывают от критики потому, что сами стремятся от нее укрыться... Массу выдвигают в качестве средства против духа, ее делают предметом поклонения... но массе недоступны общие дела. Она - раба своей безрассудности, пассивности, боязливости, а все ее стремления ограничены пределами, к которым приковывают ее потребности и труд"5 . Именно вследствие этого, по мнению Б. Бауэра, и неизбежно крушение всех идущих из Франции проектов организации труда и коммунистического переустройства общества.

Но и помимо братьев Бауэр, заметно усиливших после силезского восстания свои выпады против пролетариата и коммунизма, многие другие видные берлинские младо-гегельянцы, и среди них Фридрих Кеппен, именно во второй половине 1844 г. открывают на страницах обоих указанных журналов свой критический огонь по социализму6 .

Весьма характерно, что и К. Гейнцен, перешедший в 1845 - 1846 гг. "от либерализма к кровожадному радикализму"7 и в споре между Марксом и А. Руге вставший на сторону последнего8 , в своей написанной в конце 1844 г. книге "Прусская бюрократия" обнаружил полнейшее


1 Письмо Г. Юнга Марксу от 31 июля 1844 г. (фотокопия в архиве ИМЭЛ).

2 "Allgemeine Literatur Zeitung" N 8, S. 18 ff. 1844 ("Was ist jetzt der Gegenstand der Kritik").

3 Ibidem, S. 25.

4 Ibidem.

5 "Allgemeine Literatur Zeitung" N 10, S. 42 ff. 1844 ("Die Gattung und die Masse").

6 См. рецензию на книгу Олькерса о социализме в ноябрьском выпуске "Литературной газеты", статьи Ф. Кеппена в октябрьском - декабрьском выпусках "Nord-deutsche Blatter" о Прудоне, об организации труда, о социальном законе Р. Лахотьера. См. также заметку о "Гарантиях гармонии и свободы" В. Вейтлинга в декабрьском выпуске этого журнала.

7 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. V, стр. 182.

8 "Opposition", 1846, S. 329 ("Als Mann vom klaren Blick, gereiftem Urtheil und mannlicher Gehaltenheit hat er (Ruge) sich auch durch die Beruhrung mit den Franzosen nicht zu Einseitigkeiten, Unbesonnenheiten und Extremen hinreissen lassen... Dies bildet den Hauptdifferenzpunkt zwischen ihm und den unpraktischen "Sozialisten", welche sich Hals uber Kopf in die neuen Doktrinen der Franzosen sturzen...").

стр. 63

непонимание, как причин, так и самого характера силезского восстания. "То, что взрыв силезского отчаяния мог быть предотвращен при проведении мероприятий по оказанию помощи, представляется нам совершенно установленным", - утверждает он, обвиняя прусскую бюрократию в том, что она скрывала от правительства и общества истинные размеры бедствия и тем самым сделала невозможным "предотвращение силезского несчастия"1 . По мнению Гейнцена, помимо бюрократии, в этом "несчастье" повинна также и подцензурная печать, не сумевшая достаточно своевременно довести до сведения общества о нарастании недовольства в горных округах: при наличии свободной печати и представительной системы, он уверен, восстание силезских ткачей могло бы, безусловно, быть предотвращено: "Чего не сумела бы добиться печать, добились бы депутаты". "Мы опускаем" наше перо в кровь застреленных и пишем также и здесь: свободная печать и народное представительство!"2 - патетически восклицает К. Гейнцен, стремясь использовать факт силезского восстания как лишний аргумент для доказательства правильности своих демократических устремлений и в то же время, до конца раскрывая их ограниченный, буржуазный смысл.

Уже вскоре после силезского восстания процесс размежевания внутри демократического лагеря можно было наблюдать не только в заграничной эмиграции и вообще крупных центрах германского революционного движения, но и на местах, в отдельных провинциальных городах. В Бреславле, например, уже вскоре после восстания ткачей наметилось острое столкновение между В. Вольфом и Э. Пельцем, приведшее и здесь к выделению небольшого социалистического ядра из рядов местной демократической интеллигенции.

Во второй половине 1844 г. В. Вольф - в недалеком будущем близкий друг и единомышленник Маркса и Энгельса - не только чрезвычайно энергично работал в созданном им "Союзе для воспитания детей пролетариев", которому сумел придать совершенно нежелательный для местной буржуазии характер: он к этому времени сумел завязать сношения с редакциями отдельных немецких легальных социалистических газет ("Трирская газета", "Телеграф для Германии") и, главное, начал, как мы уже знаем, посылать в парижский "Vorwarts" свои корреспонденции из Силезии. Особенно замечательна была его большая статья "Положение в Силезии" ("Schlesische Zustande"), напечатанная в газете от 7 декабря 1844 г., понятно, без подписи автора. Статья эта позволяет судить о том, с какой быстротой превращался "казематный" Вольф из демократа-интеллигента, каким он был еще в 1843 г., в революционера-коммуниста.

Начав в конце 1843 г. с резкой критики отдельных темных сторон капиталистического строя, В. Вольф к концу 1844 г. пришел уже к отчетливому пониманию того, что "из старых тряпок нельзя создать новое платье" и что только "в одинаковых для всех условиях существования", а не в буржуазных конституциях заложена возможность действительного освобождения человечества. В указанной выше статье В. Вольф не только подробно рассказывает о порядках, установленных в Силезии после подавления восстания: он рассказывает также и о настроениях местных рабочих. "Как испугалось бы правительство, как задрожали бы богачи, если бы они узнали, например, какое количество экземпляров изданной в Берне брошюрки - "Собственность в опасности" - находится на руках у ремесленников и фабричных рабочих!" - говорит В. Вольф, сообщая о своих встречах с отдельными бреславльскими рабочими. "Поверьте, если бы ткачи продержались немного подольше, серьезные волнения начались бы весьма скоро и среди нас, - говорил ему один железнодорожный рабо-


1 Heinzen K. "Die Preussische Bureaukratie", S. 250. Darmstadt. 1845.

2 Ibidem, S. 251.

стр. 64

чий, следующим образом рисовавший настроение рабочих масс: - Дело ткачей является также и нашим делом... Мало кто среди нас продолжает верить в старые глупости. У нас осталось чертовски мало почтения перед богатыми и знатными людьми. То, о чем раньше осмеливались подумать про себя, теперь высказывается среди нас открыто и громко, - а именно, что мы в действительности содержим богачей, и что стоит нам только захотеть, как им придется вымаливать у нас кусок хлеба или, в случае нежелания работать, умирать с голоду..."

Новые связи и новые знакомства среди рабочего населения Бреславля толкают В. Вольфа к разрыву с теми местными силезскими демократами, которые, говоря его собственными словами, подобно Э. Пельцу, "ненавидели хозяйничанье дворян и чиновников, но стремились в действительности только к устранению препятствий, мешающих свободному развитию состоятельного бюргерства"1 .

Уже в указанной выше статье "Положение в Силезии" В. Вольф до конца разоблачает мелкобуржуазный характер социально-экономических воззрений Э. Пельца, для которого, по его словам, "высшей целью являются конституция, равенство всех перед законом, открытое судопроизводство и т. п. и который, между прочим, хотел бы видеть бедняков хоть сколько-нибудь утешенными, но ни в коем случае не желает допустить, чтобы они находились с ним, бюргером и собственником, на одной и той же самой почве истинной справедливости и истинного равенства"2 .

В начале 1845 г. В. Вольф продолжает в "Вестфальском пароходе" Отто Люнинга начатую им против Э. Пельца кампанию. В специальной корреспонденции "Из Силезии", а затем в статье "Господин Пельц" он снова подробно разбирает воззрения этого популярного силезского публициста-демократа, только недавно вышедшего из бреславльской тюрьмы и выставлявшегося тогда всей либеральной печатью борцом за дело народа и рабочего класса.

Острейшая полемика между В. Вольфом и Э. Пельцем не прекращалась в течение всего 1845 года. Задетый за живое автор "Писем о влиянии фабрик и мануфактур в Силезии", не отвечая В. Вольфу по существу, осыпал его ругательствами на страницах демократических саксонских газет "Sachsische Vaterlandsblatter" и "Freikugeln", а это еще лишний раз доказывало, как далеко к середине 40-х годов зашел также и в Силезии процесс политического размежевания в рядах единой ранее демократической оппозиции3 .

*

Первые же шаги массового рабочего движения, безусловно, ускоряли, таким образом, выделение из общих демократических рядов ядра будущей самостоятельной партии немецкого рабочего класса. Ядро это, понятно, было тогда еще весьма невелико, тем более что немногие немецкие социалисты того времени способны были, подобно Марксу и Энгельсу, правильно понять значение и смысл как самого восстания силезских ткачей, так и других, следовавших за ним выступлений немецких пролетариев.

Даже "Трирская газета", о которой К. Грюн говорил, что она "одна всего полнее среди других немецких газет развивала идеи немецкого социализма"4 , совершенно неверно оценивала как причины, так и значение силезского восстания.

Первая большая статья об этом восстании появилась на страницах "Трирской газеты" уже 19 июня 1844 года. Автор этой статьи, укрыв-


1 "Vorwarts", 7 December 1844.

2 Ibidem.

3 См. статью В. Вольфа "Herr Pelz "Westphalisches Dampfboot". Bd. I, S. 419, а также статьи Э. Пельца в "Freikugeln" NN 105 - 109, 127 за 1845 год.

4 "Rheinische Jahrbucher". Bd. I, S. 137.

стр. 65

шийся под шифром * В. был, по всей вероятности, д-р Бетциг (Bettzich), он же Бета, - близкий к социалистам демократ из Берлина1 . Он в своей статье рассказывает о том "чувстве горечи", которое охватило его, когда он узнал, что "выступления, неоднократно угрожавшие спокойствию других государств, имели место и в Германии!"2 . Он прямо предупреждает немецкое общество о том, что "религией большинства становится грубый коммунизм", и горячо советует в связи о этим принять необходимые меры. "Огнем и мечом нельзя положить предел распространению волнений, - указывает он, - но раз эти волнения уже возникли, ничто, кроме силы, не способно помешать их распространению... Коммунистические мечтания являются следствием общественного распада, в них находит свое выражение недовольство существующим в обществе беспорядком, а также стремление к определенной организации общества. Но мечтания эти могут дать только один чисто отрицательный результат, и не в состоянии сами по себе дать жизнь новому общественному строю".

Бетциг-Бета далек также и от правильного понимания самих причин восстания. Он вовсе не отдает себе отчета в исторической необходимости борьбы между трудом и капиталом и в то же время твердо убежден, что корни социального зла не следует искать в самой организации промышленности. Причины силезского восстания, по его мнению, коренятся лишь в тех неблагоприятных внешних условиях, в рамках которых благодаря неправильной политике правительства протекало развитие местной текстильной промышленности. Он готов даже допустить, что и в Силезии имели место притеснения рабочих со стороны капиталистов, но полагает, что нельзя на основании этого делать вывод о существовании пропасти между трудом и капиталом. По его словам, между ними попрежнему продолжает существовать теснейшая связь, и вследствие этого "гармония интересов между капиталистами и "рабочими" не должна нарушаться, "если фабрикант будет легко находить сбыт для своих продуктов и будет тем самым в состоянии соответствующим образом оплачивать труд"3 .

Уже на основании этой, написанной в столь либеральном духе статьи можно легко представить себе, под каким вообще углом зрения рассматриваются в "Трирской газете" вопросы, связанные с пробуждением германского рабочего класса и началом его движения.

Все основные сотрудники этой газеты - и указанные выше Бетциг-Бета, и Мейен, и, наконец, К. Грюн - неизменно усматривают в выступлениях рабочих масс определенную "опасность" и видят в них даже "угрозу" для общества. Они, со своей стороны, настаивают на проведении в жизнь предупредительных мероприятий, цель которых - избавить общество от "ужасных сцен" голодных восстаний и уберечь его от "грубого коммунизма" немецких ремесленников и рабочих. "Чем больше будут рабочие осознавать свое положение, тем больше будет становиться и опасность, грозящая от них обществу", - указывает, например, в своей статье Мейен, предлагающий прислушаться к голосу Э. Пельца и следовать всем его советам4 .

К. Грюн, со своей стороны, также неоднократно на страницах газеты касается силезского восстания. Особенно большой интерес в этом отношении представляет его статья, напечатанная 23 июня 1844 года. В ней развиваются, по существу, уже все те мысли, которые несколько позднее войдут в оборот всех представителей так называемого немецкого, или "истинного", социализма и определят содержание большинства статей "Рейнских ежегодников", "Вестфальского парохода" и других печатных органов "истинных" социалистов.


1 Backer W. "Die Presse des deutschen "Wahren" Sozialismus in der Bewegung der 40-er Jahre", S. 24. Bonn. 1920.

2 "Trierische Zeitung", 19 Juni 1844.

3 Ibidem.

4 "Trierische Zeitung", 20 Juni 1844.

стр. 66

В своей небольшой статье К. Грюн ставит перед читателями газеты вопрос о коммунизме. Распространение идей грубого коммунизма является, согласно Грюну, закономерной реакцией низов на те бедствия, которые принесла с собой после французской революции свобода конкуренции и промышленной деятельности. Но, стремясь положить предел этой гибельной для трудящихся экономической свободе, грубый коммунизм в свою очередь приводит лишь к установлению нового деспотизма и оказывается совершенно не в силах обеспечить действительно свободное развитие человеческого общества. Согласно К. Грюну, развитие это возможно лишь в результате преодоления обеих крайностей ("Extreme") и лишь на путях новой, подлинно человеческой "организации труда", способной обеспечить единство противоположностей: "самопожертвования и личного интереса, потребности и труда"1 .

К вопросам, связанным с этой новой и спасительной для общества организацией труда, "Трирская газета" возвращается во второй половине 1844 г. неоднократно2 , причем - и это стоит отметить - противопоставляет свои собственные планы "бессмысленным" предложениям Вейтлинга и парижского "Vorwarts"3 . К сожалению, газета упорно молчит о внутреннем содержании своего лозунга и вовсе не спешит ознакомить своих читателей с тем, как будет в действительности организован труд в будущем гармоническом обществе, не знающем ни бедствий свободной конкуренции, ни "деспотизма" грубого коммунизма.

Подсовывая под французский оригинал свою собственную "философскую чепуху", сотрудники "Трирской газеты" много говорят о том, что задачей нового общественного строя будет являться "приведение в соответствие человеческой свободы при выборе профессии с пользой для всего общества, а также создание такой гармонической связи, при которой возможна, будет свободная и самостоятельно избранная деятельность отдельного человека при одновременной деятельности всех других общественных сил", но они ровно ничего определенного не говорят о характере самой этой "гармонической" связи4 . Во всяком случае, из их туманных рассуждений следует, что новая организация труда будет предусматривать не уничтожение, а сохранение частной собственности5 и что гармония между трудом и капиталом будет достигаться при ней лишь с помощью некоторых элементов регулирования производства, напоминающих старый цеховой строй6 .

Здесь, разумеется, вовсе не место для сколько-нибудь детального рассмотрения эклектической системы "истинного" социализма, тем более что Маркс и Энгельс давно уже полностью и до конца вскрыли в "Манифесте коммунистической партии" действительный смысл "философского фразерства" К. Грюна и М. Гесса, служившего лишь выражением реакционных интересов немецкого мещанства7 . Отметим только, что оба вождя "истинного" социализма неоднократно касались в своих статьях вопросов, связанных с силезским восстанием, но всегда оставались, далеки от правильного понимания его исторического значения.

Мы видели выше, какие выводы делал в связи с силезским восстанием К. Грюн на страницах "Трирской газеты". Несколько позднее, в начале 1845 г., он снова на страницах "Рейнских ежегодников" возвращается к силезскому восстанию. В большой статье, озаглавленной "Политика и социализм", он обосновывает характерный для "истинного" социа-


1 "Trierische Zeitung", 23 Juni 1844.

2 См., например, статьи в номерах от 31 October, I November, 18 December 1844.

3 "Trierische Zeitung", 18 December 1844.

4 "Trierische Zeitung", 31 October 1844.

5 "Trierische Zeitung", 18 December 1844.

6 "Trierische Zeitung", 23 - 24 Juni 1844.

7 К. Маркс. Избранные произведения. Т. I, стр. 175.

стр. 67

лизма отказ от политической борьбы не чем иным, как именно фактом первых массовых выступлений пролетариата1 .

Вплоть до начала 40-х годов XIX в., по мнению Грюна, возможна была еще в Пруссии борьба за конституцию. "Но между 1840 годом и сегодняшним днем лежит Силезия и целая доктрина: "Мы узнали, что у нас имеется пролетариат, умеющий бороться и умирать"2 . В связи с этим указывает К. Грюн, и самая сущность конституции "была осознана и рассмотрена насквозь так, как рассматривают насквозь стеклянный павильон".

"Рассказывают, что после силезского восстания прусский король спросил Бунзена о том, что необходимо теперь сделать. "Ваше величество вы должны теперь дать конституцию", - будто бы ответил королю Бунзен". Передавая в своей статье этот разговор, К. Грюн умозаключает, что, следовательно, конституция в Пруссии в настоящее время нужна не только одной буржуазии, но и дворянству, - она, следовательно, вовсе не нужна народу и рабочему классу. "Если бы силезский пролетариат обладал определенной сознательностью, и если бы этой сознательности соответствовало определенное право, он должен бы был протестовать против конституции. Но пролетариат не обладает ни этой сознательностью, ни этим, правом; мы, поэтому действуем от его имени. Мы протестуем"3 .

Не только К. Грюн, но и М. Гесс отправляется от факта выступления силезских пролетариев, когда в своей программной статье "О царящей в нашем, обществе нужде и мерах для ее преодоления" подвергает анализу существующие в Пруссии общественные отношения4 .

М. Гресс, подобно К. Грюну, совершенно не понимает глубочайшего исторического значения силезского восстания: призывая, со своей стороны, все к той же "организации воспитания и труда" а также к "действию" во имя любви и человечности и требуя в то же время отказа от грубых форм "деспотического" коммунизма, и М. Гесс неизменно возвращается к недавним "ужатым" сценам ("Greuelszenen") и "анархическим выступлениям", стремясь запугать ими немецкое общество5 .

*

Безусловно, много лучше чем в самой Германии сумели оценить значение силезского восстания заграницей, но, разумеется, не в буржуазно-либеральных, а в пролетарско-социалистических кругах. Буржуазная печать - французская и английская - уделяла первому массовому выступлению силезских рабочих большое внимание и подробно информировала своих читателей о ходе событий в Рейхенбахском округе, в Праге и т. д. Заграничные буржуазные газеты не только перепечатывали корреспонденции из прусских правительственных газет и всезнающей "Аугсбургской газеты", но и сообщали отдельные подробности о восстании неизвестные в самой Германии.

О самом значении первых выступлений германского рабочего класса буржуазная зарубежная печать судила немногим лучше немецкой буржуазной печати. Зато демократическая и социалистическая печать сумела лучше понять истинный смысл силезских событий и поставить их в связь с аналогичными явлениями в передовых странах Западной Европы.

Вот, например, как расценивала выступление немецких рабочих "Се-


1 "Rheinische Jahrbucher", Bd. I, S. 98 - 145" ("Politik und Sozialismus").

2 Ibidem, S. 99 - 100 ("Zwischen 1840 und heure liegt Schlesien und eine ganze Doktrin").

3 Ibidem.

4 "Deutsches Burgerbuch fur 1845", S. 22 - 49. Darmstadt. 1845 ("Ueber die Noth in unserer Gesellschaft und deren Abhulfe").

5 Ibidem, S. 31 ff.

стр. 68

верная звезда" - газета английских чартистов: "Восстания более значительного характера, встречавшиеся уже в хронике этой страны (т. е. в Англии), имели место в Австрии и прусской Силезии... Установлено, что эти восстания не представляют из себя случайного явления, но что они связаны с движением народа (рабочих классов), также начинающего обсуждать, размышлять и действовать. Невозможно представить себе, что от этого народа может быть скрыто великое открытие XIX века", т. е. социализм1 .

Французские социалистические газеты того времени также сумели лучше большинства немецких понять огромное историческое значение силезского восстания. "Democratie pacifique", например, подробно сообщала своим читателям обо всех случаях выступлений немецких рабочих против капиталистов. "Подобные явления уже имели место во Франции и Англии много раз, - указывала эта газета, - в настоящий момент и Германия в свою очередь имеет своих собственных машиноборцев... На данной стадии развития социального движения повсеместно повторяются одни и те же явления"2 .

Социально-демократическая "Реформа" также уделяла достаточно места информации о волнениях в Силезии и Богемии и со своей стороны подчеркивала неизбежность столкновения между трудом и капиталом. "Австрийские таможни могли до известной степени задержать на границе империи распространение заразительных идей, но не так-то легко было задержать развитие промышленности", - читаем мы в газете3 .

И, наконец, совершенно таким же образом расценивала события в Германии и бельгийская рабочая газета "L'Atelier", разоблачавшая в большой статье "Патронаж в Пруссии" лицемерие немецких фабрикантов4 .

Восстание силезских ткачей произвело сильное впечатление не только в одних германских государствах. Летом 1844 г. о нем говорили повсеместно в Европе, и даже в далекой царской России молодой Герцен писал о нем в своем дневнике: "В Силезии бунтуют работники, ломают машины, бросают изделия etc. etc... Купец сказал просившим прибавки работникам: "Если хлеб дорог, ешьте сено!" Месть бунтовавших очевидна: они жгли векселя, выбрасывали бумаги, деньги, портили товар и не крали"5 .

Говорили о силезских ткачах, разумеется, и среди английских и французских рабочих, раньше немецких начавших борьбу против капитала. По крайней мере, Г. Веерт - будущий поэт "Союза коммунистов", находившийся в 1844 г. в Англии, - уже тогда отмечал интернациональное значение силезских событий. В одном из своих замечательных стихотворений он рассказал о том, как встретили "парни из Ланкашира" весть о кровавом подавлении силезского восстания:

"Когда они все узнали, - 
Их слезы душили всех,
Товарищи сразу встали,
Забыли веселый смех.

Кулак сжимался до боли,
И шляпа в руках тряслась...
Гремело в лесах и в поле:
"Силезия! В добрый час!"

1 "Northern Star", 13 July 1844 ("Popular outbreaks in Germany").

2 "Democratie pacifique", 19 juillet 1844 (см. также статьи в номерах от 14 juillet, 15 jullet, 22 jullet, 24 jullet, 7 aoflt, 14 aout, 22 septembre).

3 "Reforme", 25 juiliet 1844 (см. также статьи в номерах от 23 juin, 25 juin, 20 juillet 1844).

4 "L'Atelier" N 2, novembre 1844 ("Le patronage en Prusse").

5 Герцен А. Собрание сочинений под ред. М. Лемке. Т. III, стр. 333, (дневник 1844 г.).


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/ИЗ-ИСТОРИИ-БОРЬБЫ-МАРКСА-ЗА-ПРОЛЕТАРСКУЮ-ПАРТИЮ-В-ГЕРМАНИИ

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Svetlana LegostaevaКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Legostaeva

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

С. КАН, ИЗ ИСТОРИИ БОРЬБЫ МАРКСА ЗА ПРОЛЕТАРСКУЮ ПАРТИЮ В ГЕРМАНИИ // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 18.08.2015. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/ИЗ-ИСТОРИИ-БОРЬБЫ-МАРКСА-ЗА-ПРОЛЕТАРСКУЮ-ПАРТИЮ-В-ГЕРМАНИИ (дата обращения: 28.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Автор(ы) публикации - С. КАН:

С. КАН → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Svetlana Legostaeva
Yaroslavl, Россия
1018 просмотров рейтинг
18.08.2015 (3145 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
22 часов(а) назад · от Денис Николайчиков
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
2 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
4 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
5 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
7 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
8 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
8 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
8 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
9 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев
ПРОБЛЕМЫ ИНДИЙСКОЙ ДЕРЕВНИ
Каталог: Экономика 
10 дней(я) назад · от Вадим Казаков

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
ИЗ ИСТОРИИ БОРЬБЫ МАРКСА ЗА ПРОЛЕТАРСКУЮ ПАРТИЮ В ГЕРМАНИИ
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android