I. ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ

Страна безземельных земледельцев - так может быть назван Иран. В 1913 г. Собоцинский в своей книге, посвященной экономике Ирана, дав очерк условий получения земли от шаха помещиками, писал: "Крестьяне же земли не имеют"¹ . Эти слова близки к истине: известно, что около 90% всей обрабатываемой земли в Иране находится в руках помещиков, церкви, государства, ханов племен, т. е. тоже помещиков, и только от 8 до 10% принадлежит крестьянам.

Землевладение в Иране (по приблизительным данным, относящимся ко времени между 1920 - 1930 гг.) складывалось так: 1) государственной земли - 4%, 2) вакфной, т. е. церковной, - 4%, 3) земли племен - 13%, 4) помещичьей - 68%, 5) земли крестьян-хурдемалеков, т. е. мелких собственников, - 10% и 6) земель умуми, т. е. общинных, - 1%. Эти цифры - средние показатели для всей страны, в отдельных же районах соотношение колеблется иногда довольно значительно в ту или другую сторону.

Что представляли собой эти виды землевладения, и каково было их развитие в прошлом?

Начнем с последней категории.

1. ОБЩИННЫЕ ЗЕМЛИ

Земли "умуми", как показывает самое название "умуми" (от арабского "амм" - общий), - это земли общин. Современные исследователи определяют эти земли так: "Земли общинные (умуми), например выгоны для скота, участки для водопоя и т. п. Количество" этих земель незначительно, так как они усиленно захватываются помещиками"² . Это вообще участки, которые принадлежат всей общине на правах собственности. Сюда относятся кладбища, гумна, источники (кяризы) и т. п. Можно сказать, что "умуми" - это те самые выгоны, покосы, леса и прочие угодья, окружающие поселение или "марку", которые описывались историками под именем "альменд" в средневековой Европе (allgemeine Lander). М. Ковалевский в работе об обычном праве у осетин рассказывает о регулировании обычаем общественного пользования этими землями, по которому выгонами пользовались только для своего скота, перезимовавшего в стойле у данного члена общины, а деревья в лесу можно было рубить только в количестве, не-

¹ Собоцинский, Л. А. "Персия". Статистико-экономический очерк, стр. 23. 1913.

² Осетров, В. "Очерки экономического строя Персии". Сборник "Колониальный Восток", стр. 44. М. 1924

обходимом и достаточном для надобностей собственного хозяйства, на топливо и на постройки¹ . Первоисточником мусульманского права по вопросу об отношении к землям умуми является книга Абу-Юсуф Якуба, советника Харун ар-Рашида, "Китаб аль-Харадж", в которой приводятся хаднсы и древний обычай: "Мусульмане суть совладельцы трех вещей: воды, пастбищ и огня"² .

В общем отношение к альмендам в Иране таково же, как и в других странах, если не считать того элемента, который вторгается неизбежно во все суждения об общественных отношениях, когда речь заходит о Востоке, т. е. искусственного орошения. В персидской альменде большую роль играют источники и оросительные сооружения: каждый кяриз, или источник, или канал (арык, джуб), охраняется обычаем от хищнического пользования и имеет "хэрим", т. е. окружен защитной зоной, в пределах которой никто не может рыть другие колодцы или каналы, строиться и т. д. Однако право хэрима существует одинаково и для частных оросительных сооружений³ .

Когда-то давно, в родовом быту, в родовой деревне, это была единственная форма землевладения. Все земли, т. е. и пахотные, а не только луга и прочие угодья, составляли альменду - общее, неделимое достояние, которым пользовались по назначению схода и по жребию отдельные семейства или составленные из них группы, причем распределение производилось по едокам и по работникам. Остатки подобного хозяйства, дающие понятие об этом обществе, существуют и сейчас кое-где у горных племен, ведущих параллельно со скотоводством земледельческое хозяйство на землях "дейми" ("богара"). Это примитивное земледелие, крайне экстенсивное, ведется на землях, переделяемых ежегодно и по отношению которых каждый член племени и данного рода является не собственником, но наследственным пользователем определенной доли продукта. Такие земли называются землями "моштереки" (название, применяемое ко всякому совместному владению; так например общий арык или общая стека садов двух соседей также является "моштереки"). Конкретный пример такого порядка описывался мной в статье "Аграрные отношения в Персии" для племен долины Савадкух в горном Мазандеране⁴ . Само собой разумеется, что в современных условиях этот порядок имеет мало общего с первобытным коммунизмом. Хотя урожай делится по древнему обычаю мисками ("тасбенди", от "тас" - миска), но фактически работниками являются всегда беднейшие члены племени, богатые же хозяева-скотоводы участвуют в земледелии лишь семенами, скотом и деньгами, т. е. эксплоатируют своих соплеменников.

По-видимому, и при разложении родового строя, когда земледельцы жили уже в условиях не родовой, а соседской сельской общины,

¹ Ковалевский, М. "Современный обычай и древний закон. Обычное право осетин в историко-сравнительном освещении". М. 1886.

² Abou - Josoph Jacob "Le livre de l'impot foncier (Kitab el-Kharadj)", traduit et annote par E. Fagnan, pp. 147, 155 - 158. Paul Geuthner. Paris. 1921. Абу-Юсуф Якуб бен Ибрахим Ансари родился в Куфе в 113 году хиджры, умер в 182 г. хиджры (731 - 798). Имел высший для юриста титул kadi'l'kodat, был воспитателем визира Джаффара бен Ях'я (Бармекида). Близкий ученик Abou-Hanifa.

³ О хэримах оросительных каналов и колодцев см. в указанной выше "Kitab el-Kharadj", pp. 150 - 153. Позднейший, шиитский взгляд на права кяриза в отношении хэрима приведен в "Джами-и-Аббаси", стр. 175. Иранск. литогр. изд. 1331 г. х., представляющей собой свод шариатских законов времен шаха Аббаса. Современный закон о хэримах см. в "Кануя-и-мэдэни" ("Законах гражданских"), статьи 137, 138 и 139. Изд. типогр. Багир-Заде. Тегеран. Без даты.

⁴ "Аграрные проблемы" N 12 за 1930 год. Изд. Международного аграрного института.

эта форма землевладения долго еще оставалась господствующей, особенно в местностях, мало затронутых рынком. Во всяком случае, она упорно сопротивлялась развитию феодализма и частного землевладения. Почти невозможно сомневаться, что именно лозунг "Земля должна быть общей!" или, иначе, "Земля ничья, а божья!" заставлял сотни тысяч и миллионы крестьян подниматься на вооруженную борьбу с господами в так называемых религиозных восстаниях. Важнейшим из них было известное движение маздакитов, начавшееся в конце V в. и продолжавшееся до третьего десятилетия VI в., движение, приведшее к крестьянской войне и к ликвидации на ряд лет феодального землевладения (впоследствии оно было восстановлено реставрацией при Хосрове Ануширване в VI в. нашей эры).

В VIII в., в конце эпохи господства арабов Омейядов, крестьянство вновь поднялось в Хорасане и составило огромную армию, с помощью которой Абу-Муслим сбросил иго Омейядов под лозунгом передачи власти в руки "законных" потомков пророка Мохаммеда, которые должны были восстановить попранную социальную справедливость. Крестьяне поднимались, вооруженные мечами, вилами и лопатами, не ради прав потомства имама Али или потомства Аббаса, а ради земли; но перемена в основном свелась к появлению на месте арабов Омейядов арабов Аббасидов в союзе с иранскими феодалами. Ради этой "общей" земли крестьянство вновь поднималось против аббасидских халифов в религиозных движениях Бабека и хорремдинов. И даже в XIX в. крестьянство выступило на поддержку движения бабидов в связи с тем, что Баб объявил себя имамом Мехди, восстановителем справедливости, и обещал раздел между членами бабидской общины имущества помещиков и церкви, вообще мусульман, против которых была объявлена священная война.

Землевладение умуми дожило кое-где до XIX в. и даже до XX века. "Материалы для изучения экономического быта государственных крестьян Закавказского края", т. е. областей, отошедших к России по туркманчайскому договору 1828 г., отмечают существование в Закавказье даже "едоцкой" передельной общины¹ . Повидимому, о том же, т. е. о существовании таких общин во внутреннем Иране в XIX в. до перестройки его хозяйства под воздействием капиталистических стран, говорят и записи географических справочников, в которых часто встречаются упоминания о деревнях, где вся земля была "маль-и-умум-и-райят" (общим имуществом всего райята)² . Зиль-ос-сольтан, сын Насэр-эд-дин-шаха и правитель юга и запада Ирана, бывший в качестве крупнейшего феодала ярым противником развития "разночинного" торгового земледелия, описывая в своих мемуарах район Феридэна под Исфаганом, "куда еще не дошло это бедствие", говорит, что там много деревень пользовалось общинным правом на землю. Это относится к 80-м годам XIX века³ . Здесь нужно еще раз оговориться, что сохранению этой старой формы способствовали горный характер местности и связанные с ним производственные моменты (особенности орошения, пастбищ и пр.), стеснявшие развитие товарного производства. Так или иначе, общинные земли оказались захваченными частными землевладельцами и в руках крестьян осталась только ничтожная их часть.

¹ "Материалы для изучения экономического быта государственных крестьян Закавказского края". Т. VI. Тифлис. 1887; "Свод материалов". Т. III.

² См., например, Сани эд-довлэ "Мерат оль-больдан-насэри" ("Зеркало городов"). Т. IV, стр. 51 - 63. Тегеран. 1924 г. х. (1877).

³ "Тарих-и-сэргозэшт-и-мас'уди" (мемуары Зиль-ос-сольтана). Исфаган. 1325 г. х. (1907).

В засушливых равнинах Ирана крестьяне редко имеют даже луга и пастбища для скота, не говоря уже о лесах. Чтобы выяснить, что оставили помещики крестьянам из "общей" земли, обратимся к официальным объявлениям-описаниям помещичьих владений; дававшимся помещиками при недавней регистрации имений по изданному в 1928 г. закону "сэбт-и-аснад-вэ-амляк". Эти объявления представляют собой длинные списки всякого имущества, принадлежащего помещику и относящегося к той или другой деревне (кяризы, права на орошение из рек, пахотные земли, дома и пр.). Иногда в них упоминается с крестьянских виноградниках и садах, составлявших собственность отдельных крестьян, с продукции которых помещик получает одну треть, о крестьянских домах, часто оплачиваемых квартирной платой в пользу помещика, и т. п. Среди этих перечней попадаются стереотипные фразы: "Что же касается трех (или четырех, пяти) мечетей и двух (трех, четырех) бань, то они составляют "мал-и-умум-и-райят" (общинную собственность крестьян). Иногда к ним прибавляется "строение одной разрушенной мельницы (без земли)", или одна или несколько чайных, или кладбище¹ . Мечеть, баня и кладбище - вот единственное воспоминание у крестьян этих деревень о временах общинного владения.

2. ЗЕМЛИ КРЕСТЬЯН-ХУРДЕМАЛЕКОВ

Существует и еще один остаток общинного землевладения - остаток "соседской" сельской общины с подворным, т. е. не передельным, владением. Это земли крестьян-хурдемалеков.

Условимся, что понимать под словом "хурдемалек". "Малек" вообще значит владелец-собственник всякого имущества, в данном случае землевладелец. "Хурд", "хурдэ" - значит мелкий. Но хурдемалеков бывает несколько типов. Прежде всего хурдемалеком может быть назван всякий мелкий помещик. Так называют, например, совладельцев одной деревни, если их много (например вследствие раздробления владения при наследовании). Есть деревни, принадлежащие чуть ли не десяткам помещиков, относящихся к одному роду или семье, но разделившихся. Таких случаев было много и в царской России; были деревни, принадлежавшие десяткам помещиков, носивших одну фамилию. Но эти хурдемалеки - все-таки типичные помещики, большей частью живущие в городах и только эксплоатирующие свою часть деревни, получающие с нее доходы. Есть, конечно, среди таких владельцев и хозяева, живущие в деревне и даже работающие сами, ко они составляют исключение. Затем хурдемалеком может быть назван всякий, купивший небольшой клочок земли для торговой эксплоатации, будь он купец, мулла, ремесленник, чиновник или военный. Таких покупок земли за последние десятилетия совершается много, в особенности в окрестностях городов² .

Наконец, хурдемалеком называется и богатый крестьянин, какой-нибудь "бондар", кулак, откупивший у помещика свою землю

¹ См., например, объявление о регистрации имения А. Хабибулла-хана Ибрагими за N 634 в N 2454 газеты "Иран" за 1930 г.; в том же номере объявление Мохаммед-Ибрагима и Наги-хана Каракузлу; объявление N 3383 (Атабеки) в N 3465 газеты "Иран" от 28 февраля 1931 г.; объявление N 3792 в N 3473 газеты "Иран" от 10 марта 1931 г. и другие объявления в той же газете за 1930 и 1931 годы.

² См., например, доклад консула СССР в Урмии. "Северная Персия". Консульские доклады. Изд. НКИД. М. 1932.

в собственность или купивший дополнительно кусок земли, помимо того, который он арендует у помещика.

Но здесь имеются в виду хурдемалеки-крестьяне, т. е. крестьянские общины, в которых пахотная земля в основном давно уже разделена в подворное владение между отдельными семьями, а угодья в окрестностях деревни еще остаются в общем пользовании ("марка" и "альменда"). Такие общины разбросаны повсюду в Иране, но чаще всего встречаются в подгорных местностях (примеры: Кучан в Хорасане, Феридэн в Исфагане, средний пояс Мазандерана). Базой их хозяйства часто является орошение из колодцев, еще чаще комбинация богарного орошения с использованием горных источников и рек, более или менее обеспечивающая хозяйственную независимость. Имеются выгоны для скота, так что возможна комбинация земледелия со скотоводством, с разведением крупного скота (Мазандеран, Керманшах, Фарс). Кое-где это садовые районы и даже финиковые (Джахром в Фарсе с орошением пальм из колодцев). В этих хурдемалекских деревнях крестьяне ничего не платят за землю помещикам. Помещика у них нет, они сами хозяева. До отмены в 1935 г. земельного налога они платили его правительству на общих основаниях, но в то же время эти налогоплательщики не рассматривались как отдельные владельцы. Налог взимался с целой деревни как фискальной единицы, и хурдемалеки вносили его через своего выборного деревенского старосту, утверждаемого правительством.

Это типичные парцеллярные крестьяне, с психологией, близкой к той, которая описана Марксом в "Восемнадцатом брюмера", привязанные к своему клочку земли "как навозный жук к своей куче".

Рассматривать экономику и социальные прослойки хурдемалекской деревни не входит в нашу задачу, однако здесь нельзя не сказать, что считать всех этих хурдемалеков за крестьян-кулаков было бы большой ошибкой. В современных условиях хурдемалекские деревни подвергаются расслоению, как и помещичьи, и слой бедноты в них не меньше чем в помещичьих деревнях. Типичной чертой хозяйства хурдемалекской бедноты и части середняков является сдача ими из-за нужды своих участков в аренду своим же односельчанам, вследствие чего они фактически перестают быть хозяевами земли.

Начиная с последней трети XIX в. хурдемалекские деревни усиленно захватываются помещиками, особенно из купцов, проникающими в деревню разными способами (захват источников орошения, выгонов и покосов, ссуда денег под ростовщические проценты и т. п.). Забрав в свои руки часть деревни, они постепенно захватывают и остальное. В захваченных помещиками частях деревни сейчас же складываются аграрные отношения, типичные для "помещичьего" Ирана, в другой же части идет пауперизация, подготовляющая сдачу и остальных дворов на милость захватчика.

Какова в настоящее время динамика хурдемалекского землевладения? К сожалению, отсутствие последовательной статистики не позволяет дать точный ответ на этот вопрос, но, повидимому, количество таких земель уменьшается. Этому как будто бы противоречат два факта: 1) что в ряде районов, например в Исфагане, на раздробляющихся землях помещиков-дворян возникает хурдемалекское землевладение, 2) что иранское правительство, переводя на оседлое положение кочевников, сажает их на землю, создавая хурдемалеков. Действительно, в тех районах, где это происходит, отмечается повышение доли хурдемалекских земель, в некоторых случаях очень большое (например в Дештистане). Однако здесь мы имеем дело, повидимому, с совсем

иным видом землевладения, не общинного порядка. Ставя ставку на "крепкого мужичка", иранское правительство создает или стремится создать нечто вроде хуторского хозяйства. Это и повышает число хурдемалеков, в то время как общинное, подзорное землевладение продолжает отмирать.

3. ЗЕМЛИ ПЛЕМЕН

В связи с общинным землевладением следует рассматривать и так называемые племенные земли ("иляти" от "илят" - племена). Это земли, составляющие летние и зимние становища кочевых и полукочевых племен, на которых расположены их деревни, окружающие их посевные поля и "куруки", т. е. охраняемые луга, с которых получается сено, и главным образом их пастбища, летние и зимние, номинально принадлежащие племенам.

Происхождение этих владений троякое. В составе этих земель имеются такие, которые еще в глубочайшей древности составляли безусловную общинную собственность племен. Так, некоторые курдские племена западной части иранского Азербайджана, Курдистана и Керманшаха сидели на своих землях еще за сотни лет До нашей эры; во всяком случае, племенное название курдов как владельцев этих земель встречается еще во времена Мидии. Весьма давно живут на своих землях белуджи, некоторые племена Мазандерана и другие.

В других случаях земли отводились правительством племенам, появлявшимся в разные эпохи на территории Ирана и оседавшим на ней. Таково, как полагают, происхождение племенных земель кашкайцев, летние становища которых (ейлаки) находились на севере Фарса и в Исфаганском вилайете, а зимние (кишлаки) - на юге Фарса; то же самое надо сказать и в отношении некоторых тюркских племен Азербайджана. Получали дополнительные земли от правительства и древние персидские племена, которые иногда переселялись с одного конца Ирана на другой (так, курды с запада Ирана были в XVI в. частью переселены в Хорасан и в Фарс). При монголах было произведено перераспределение племенных земель и племенам были отведены строго отграниченные летовки и зимовки. Все эти земли, дававшиеся племенам, отводились из общего земельного запаса, главным образом не используемого для земледелия, и поступали во владение большой общины племени (джема'эт), которая одна могла ими распоряжаться и не имела права их отчуждать, а должна была отводить из них наделы коленам племени, среди которых эти земли распределялись по скотоводческим производственным группам (хейль, оба и др.). Распределением ведал совет старейшин племени, в котором главная роль принадлежала племенным начальникам¹ .

Третий путь образования этих земель - индивидуальное приобретение. Отдельные начальники захватывали земли у соседних племен, обращали их в свою собственность или получали новые куски земли от шахов, султанов, ханов, вообще от правительства или, наконец, покупали. Они оставляли их в наследство своему роду, который владел ими на тех же основаниях.

Именно о таких землях говорит термин "моштереки". Они нахо-

¹ О племенной общине основные указания даны Ф. Энгельсом в "Происхождении семьи, частной собственности и государства".

дились в нераздельном, общем владении, и всё члены рода являлись наследниками (варэсами) земли в известной доле, которую, однако, не могли отчуждать.

Положение племенных земель в целом определялось особым правом: эти земли были "бесповоротным" владением, т. е., иначе, "вакфом" племен, владением, которое не могло переходить к другим юридическим лицам; здесь не могло быть частного землевладения¹ .

И на этих землях в течение веков держалась родовая община скотоводов, медленно подвергавшаяся разложению, притом в своеобразной форме.

Фактически распоряжение землями было в руках начальников "оба", начальников колен и, в конечном счете, вождей целых племен, в руках которых находились и фирманы, т. е. указы шахов, закреплявшие земли за племенами и родами. Эти начальники, владевшие к тому же среди территорий племен значительными имениями (возникшими когда-то из древних "участков вождя"), где стояли их феодальные замки, были истинными хозяевами земли племен. Так это было до недавнего времени. В некоторых районах, например в Керманшахе, в связи со сравнительно высоким уровнем его хозяйственного развития, не только посевные, но и пастбищные земли оказались захваченными ханами, т. е. помещиками из родовых вождей, а затем перепроданными "разночинным" помещикам. "Свободные" кочевники вынуждались к переходу на оседлое положение, прикреплялись к "земле и делались таким же райятом помещиков, как и крестьяне остальных районов Ирана. В других вилайетах с кочевниками происходило примерно то же самое.

В настоящее время, в связи с ростом капиталистических отношений, количество "земель племен" резко уменьшается и пастбища мало-помалу приспосабливаются под земледельческую обработку. Правительство Ирана взяло курс на перевод кочевых племен на оседлость. "Покончив с экспедициями и военными операциями против племен, правительство перешло к дальнейшим мероприятиям: проводится разоружение населения, воспрещены дальние откочевки, строятся новые деревни с одновременным прикреплением племен к земле, насаждаются персидские школы, вводится национальная форма одежды, организуется учет населения и взимания налогов, налаживается правительственный аппарат"² . Насильственное осаживание кочевых племен на землю сопровождалось переброской целых групп населения из одной провинции в другую. Так например часть луров Поште Куха была переброшена под Тегеран, в район Верамина, в помещичьи деревни, откуда многие из них бежали вновь в горы. Эта политика, разрушавшая кочевое скотоводческое хозяйство, при наличии экономического кризиса и жестокой эксплоатации, не могла не вызвать подъема повстанческих движений племен (волна движений 1931 - 1933 гг.), за которыми следовали карательные экспедиции.

В результате перевода племен на оседлое положение количество "племенных" земель все более и более сокращается.

¹ Сводка конкретных данных об имущественных отношениях иранских племен дается в статье В. Тардова "Основные черты производственных отношений у племен Персии" ("Материалы по национально-колониальным проблемам НИАНКП" N 3 (9) 1933 г.). Библиографию см. в "Библиографическом указателе по Персии". КУТВ. М. 1928.

² "На Зарубежном Востоке" N 2 за 1932 год, стр. 92. Ташкент.

4. ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ЗЕМЛИ ("ХАЛИСЭ-И-ДОВЛЕТ", "ДОВЛЕТИ", ("ХАЛИСЕДЖАТ")

Речь здесь идет, собственно, о царских "доменах" и их эволюции в государственные или правительственные земли. Известно, что в развивающемся феодальном обществе сидящие на захваченной "государем" земле крестьянские общины отдаются "государем" вместе с землей в лен, прикрепляются к земле и кормят князя, союзника, дружинника с его людьми. Но значительная часть государевых земель остается всегда в руках самого государя и эксплоатируется им лично. Сидящие на них общины прикрепляются к нему лично и к его "дому": на производимый ими прибавочный продукт содержатся его придворные чины, его дружины, впоследствии его регулярные войска. Эти земли образуют его "домены".

Этот термин - "дом" - существует во французском феодализме в форме "maison de rob, в русском как "дворец", в Иране, при Сефевидах как "ханэ". В императорской России земли царей назывались "удельными" (то же, что "аллодиальные"). Аллоды крупных князей также являлись их доменами.

В Иране первые исторические сведения о доменах князей мы имеем, если не ошибаюсь, для аршакидской эпохи (III в. до нашей эры - III в. нашей эры), известной у историков Востока под именем эпохи "царей племен" ("мулюк-ат-тэваеф"). Таковы были, вероятно, земли полководца Сурэна. Нет, впрочем, никакого сомнения, что домены как племенных вождей, так и царей существовали и ранее, при Ахеменидах и до них.

В сасанидскую эпоху (III-VII в. нашей эры) мы также встречаемся с царскими доменами, которые, повидимому, называются, по предположению А. Кристенсена, "остан" и управляются "остандарами"¹ . При завоевании Ирана арабами домены Сасанидов перешли во владение халифов и составили особую категорию земель. По мусульманскому праву² все земли делились на две категории, в зависимости от их характера и способа завладения ими. Земли, обработанные, захваченные арабами в VII столетии с боя, принадлежали "всем мусульманам", и распоряжался ими имам (халиф), расходуя поступления с них на общественные нужды. Земли же пустопорожние или же захваченные без боя были просто собственностью имама. В Иране после арабского завоевания первая категория была оставлена в руках прежних владельцев и обложена хараджем (земельным налогом), установленным по образцу сасанидского. Вторая категория, вместе с землями сасанидского царствующего дома, составила в руках халифов, а впоследствии шахов, земельный фонд, из которого они наделяли землей дружинников и союзников, военачальников и правителей. В дальнейшем, при сельджуках (XI в.) и при монголах (XIII в.), мы также встречаем эту категорию под именем "хас" (сельджуки) и "инджу"³ (монголы), При Сефевидах (XVI-XVIII вв.) вся территория страны резко делится на земли "мема-

¹ Термин объяснен А. Кристенсеном ("L'Empire des Sasanides", p. 43) по аналогии с армянским ostan и ostanik, что означало "собственное имение царя" и "войско в имении царя" (цит. по Hubschmann "Armen Grammatik". Bd. I, S. 215).

² См., например, "Джами-и-Аббаси", главу "Ганимет". Цит. изд., стр. 112.

³ Об "инджу" см. "Histoire de Mongols de la Perse" par Raschid el-din, publiсe, traduite... par M. Quatremere. T. I, p. 130. Paris. 1836. Термин разобран В. В. Бартольдом в работе "Персидская надпись на стене анийской мечети Мануче", стр. 26 - 30. СПБ. 1911.

лэк", т. е. "земли стран", и земли "хас", или собственные; для каждой группы существует особое управление. Шардэн рассказывает, что в спокойные времена в земли хас не посылали даже губернаторов, там правили визири (по Шардэну, "интенданты"), бывшие, в сущности, шахскими управителями¹ . Есть основания подозревать в Иране эпохи Сефевидов и разделение, напоминающее земщину и опричнину Ивана Грозного. "Государевы" земли с дальнейшей эволюцией государства превращаются в "государственные".

В Иране они составляли когда-то огромные территории. На этих землях сидели общины крестьян, владевшие "традиционно", т. е. из поколения в поколение, своими наделами. Они были фактическими распорядителями земли, хотя суверенное право владения землей как собственностью принадлежало монарху. Крестьяне обрабатывали землю своими орудиями и рабочим скотом и отдавали государству, точнее, государю, определенную долю валового продукта. Крестьянин здесь являлся колоном государства или государя. Сидя на государевой земле, он самостоятельно вел свое земледельческое хозяйство, как и связанную с ним домашнюю промышленность, владея своими средствами производства - вещественными условиями труда, необходимыми для реализации его труда и для производства средств его существования.

Прибавочный продукт тогда не разделялся между помещиком и государством, как это происходит в настоящее время, так как здесь до феодализации этих земель не сидели помещики, не было распадения прибавочного продукта на ренту землевладельцу и налог государству.

Это тот случай, о котором Маркс говорил: "Если не частные земельные собственники, а государство непосредственно противостоит им (непосредственным производителям), как это наблюдается в Азии, в качестве земельного собственника и вместе с тем суверена, то рента и налог совпадают или, точнее, тогда не существует никакого налога, который был бы отличен от этой формы земельной ренты. При таких обстоятельствах возможно, что отношение зависимости имеет политически и экономически не более суровую форму, чем та, которая характеризует положение всех подданных по отношению к этому государству. Государство здесь верховный собственник земли. Суверенитет здесь - земельная собственность, концентрированная в национальном масштабе. Но зато в этом случае не существует никакой частной земельной собственности, хотя существует как частное, так и общинное владение и пользование землей"² . Это та сфера, в которой, начиная от древности, от времен царей Элама и от вавилонского царя Хаммураби и до недавнего прошлого, коренилась азиатская деспотия. Производственно-технической базой ее являлось искусственное орошение из больших рек с помощью плотин и каналов, что всегда было "делом общины, области или центральной власти"³ . Как до распространения ислама, так и после него реки, дающие оросительную воду, являлись, по обычному праву, нераздельной собственностью общин. Но из рук общин они попадали в руки вождей, правителей; самые крупные реки, имевшие национальное значение, - в руки сильнейшего из них, кото-

¹ "Voyages du Chevalier Chardin en Perse". T. V, p. 381. Paris. Ed. Langles. 1811.

² К. Маркс "Капитал". Т. III. Гл. 47-я, стр. 570. Партиздат. 1932 (разрядка в обоих случаях моя. - В. Т. ).

³ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XXI, стр. 494.

рый и являлся "деспотом", будь то шах или халиф. О том, что халиф являлся владельцем таких рек, говорится в наставлении Абу-Юсуф Якуба, главного судьи Харуи ар-Рашида, своему повелителю¹ .

Положение о принадлежности халифу таких рек, как Тигр и Евфрат, записано с тех пор в сводах мусульманских законов² . Сефевиды владели реками как наследники халифов. Владение же всякими источниками воды на Востоке всегда являлось предпосылкой к завладению орошаемой из них землей. В связи с этим именно на узлах арычного орошения из рек и развивалось больше всего государственное землевладение в Иране: Сеистан с рекой Хильмендом, Гилян с Сефид-рудом, Исфаган с Зайендерудом и др.

В Азии долго, тысячелетиями, сохранялось это сожительство общины с деспотией, долго держались крестьянские общины, бывшие традиционными "владельцами и пользователями" земли, орошаемой из больших рек, воды которых регулировались правительством деспота; неограниченная и "божественная" власть государя обеспечивала обязательное участие земледельцев в работах по поддержанию в порядке плотин. "Многочисленные деспотии, поднимавшиеся и падавшие в Персии и Индии, все отлично помнили свою первейшую обязанность: заботиться об орошении долин, без которого в этих странах невозможно земледелие"³ . Для Ирана эти отношения не являются такими типичными, как для Египта с его деспотией фараона - хозяина Нила, или для части Индии с реками Индом и Гангом, где Бернье, книга которого так заинтересовала Маркса, еще в XVII в. наблюдал это гипертрофированное развитие государственного землевладения и отсутствие частной земельной собственности.

Однако и в Иране этот вид земельной собственности имел огромное значение, особенно в бассейнах названных выше рек и в ряде других мест. В этих речных районах долго и крепко держалось государственное землевладение, дожившее даже до конца XIX века. В этих же местах главным образом и сохранились его наибольшие остатки. Эти земли назывались "халисэ", точнее, "халисэ-и-довлет", потому что они представляли собой чистую собственность государства и не платили никакого налога, помимо подати, составляющей ренту, получателем которой было само государство: "халэс" - значит чистый. Прибавочный продукт высасывался из крестьян ввиде доли урожая натурой от 5 до 30% или ввиде фиксированной арендной платы зерном, другими продуктами или деньгами. Во многих случаях правительство снабжало крестьян рабочим скотом и семенами, и тогда с крестьян взималось 50% с валового урожая.

При этой форме землевладения, возникающей еще при общинном укладе, но затем становящейся основой того, что Ленин назвал "государственным феодализмом"⁴ , создавалась традиция "совместной" собственности на землю: государства и непосредственного производителя - крестьянина. Будучи, по существу, только владельцем и пользователем, крестьянин, член сельской общины, сидя на этой, обжитой поколениями его предков земле, считал себя ее действительным хозяином, и дети его вырастали в уверенности, что они уна-

¹ "Le livre de l'impot fonder", p. 148.

² Например "Джами-и-Аббаси" - указанный выше свод законов, изданный шейхом Бехаи в XVI в. в Исфагане.

³ Ф. Энгельс "Анти-Дюринг", стр. 128. Партиздат. 1934.

⁴ Ленин. Соч. Т. XI, стр. 421.

следуют за отцом эту "родную", "родительскую" землю. Эта уверенность укреплялась тем легче, что некоторая часть земли, а именно, дворовая усадьба, огород и сад, виноградник, а кое-где и небольшой участок пашни, была действительно забронирована за крестьянином как его собственность; она составляла его "арсэ", т. е. место оседлости, место деятельности. Это, видимо, то же самое, что "ришэ" у Тигранова¹ . Во многих местах и сейчас еще арсэ остаются в собственности крестьян. Так, по некоторым данным, в Исфагане до 60% крестьян, в основном обезземеленных помещиками, сохранило еще эти свои клочки земли и живет в домах, построенных на своих арсэ (создающих, очевидно, для помещика нежелательную чересполосицу). Среди пахотных земель, давно захваченных помещиками, находятся участки, принадлежащие лично крестьянам. Это пример совместного владения средних веков, когда крестьянин-колон был приписан к земле и не мог уйти с земли, но зато и его не могли, по закону, с этой земли прогнать.

Государственная собственность в течение веков вела долгую и упорную борьбу с выраставшим из нее же частным землевладением. Масса земель халисэ то возрастала, то уменьшалась в зависимости от разных экономических и политических моментов. В иные эпохи значительные количества земель быстро закреплялись за частными лицами, превращаясь в имения "арбаби". Так было, например, при Сефевидах в XVII в., к концу которого категория земель арбаби получила уже большое значение. Причины этого роста землевладения арбаби в такие эпохи подлежат выяснению. Однако предположительно можно уже теперь сказать, что рост стоял в связи с развитием товарно-денежных отношений. В 1722 - 1723 гг., в момент свержения сефевидской власти восставшими афганскими племенами и взятия Исфагана, новый шах - афганец Махмуд - формально уничтожил это частное землевладение, объявив его еретическим и противным исламу. Ансари в "Истории Исфагана" говорит: "При шахах Сефевидах проводилось ясное различие между "арбаби" и "халисэ". Махмуд же, придя в Исфаган, взял все списки имений арбаби, хранившиеся в Чехель-Сутуне, и выбросил их в реку Зайендеруд"² . Имения арбаби были присоединены к государственным. Таким образом, категория халисэ сильно возросла. При недолго хозяйничавших афганцах это было проделано лишь формально. Но при Надир-шахе (1736 - 1747) имения фактически забирались в казну, что сопровождалось пытками и казнями. Наследник Надира - Адель-шах - снова возвратил эти имения хозяевам, однако еще много земель, осталось в руках казны. В конце XVIII в. множество имений было конфисковано в казну Ага Мохаммед-ханом Каджаром во время его борьбы с зендами, а в начале XIX. в. - Фетх-Али-шахом.

В общем, еще в первой трети XIX в. в центральных вилайетах Ирана почти третья часть всех земель принадлежала государству и были районы, где государству принадлежала почти вся земля.

И только уже в XIX в. начался распад этой формы собственности и хозяйства. XIX век был эпохой ликвидации халисэ. Ликвидация эта была ускорена проникновением в Иран европейского капитала и переходом Ирана на положение полуколонии.

¹ Тигранов, Л. Ф. "Из общественно-экономических отношений Персии", стр. 2 и 22 - 23. СПБ. 1909.

² Хаджи Мирза Хассе-хан Ансари Моайед аль-ислам. "Тарих-и-Исфаган", стр. 35. Литографированное издание. Исфаган. 1331 г. х.

В 1889 г. Наср-эд-дин-шах особым декретом уничтожил государственные хозяйства, продав халисэ частным лицам за крайне низкую цену, именно за взнос налогов вперед за 15 лет (ниже мы коснемся экономических причин этого акта). Крестьянские общины очутились на помещичьей земле, вместе с имениями они отошли к помещикам и начали переходить от одного помещика к другому. Зиль-ос-сольтан писал об этом в своих мемуарах так: "Награбив, сколько можно было, на продаже титулов и чинов, обесчестив и власть и веру и покрыв себя вечным позором, эти люди (правительство) додумались затем до продажи "халиседжат". О, это было великое несчастье, которое сделало правительство нищим... Еще бы, ведь 10000 деревень под именем "халисэ-и-довлет" были в руках мелких владельцев, и райят кормился таким образом. И вот имения были превращены в товар и проданы за половину или треть стоимости. Вместе с имениями продали и людей. Земли из рук мелкого райята перешли в руки богатых ханов, вождей племен и влиятельных духовных. Не нуждаясь в деньгах, они начали "придерживать" пшеницу, хлеб, чтобы продать повыгоднее. Распоряжение пшеницей, которая была в руках 20 куруров (10 миллионов) людей, попало в руки 200 влиятельных людей. И пшеница, которая раньше при высокой цене стоила 5 туманов харвар, а при низкой 2 тумана, стала стоить 10 туманов. Таков был результат перехода халисэ из рук 20 куруров разных людей в руки 200 - 300 мошенников"¹ .

С тех пор в руках государства остались только жалкие клочки земли халисэ: всего 10% всех земель. Но и они продолжали уменьшаться. Большая часть этого остатка была продана и роздана пенсионерам правительства уже после переворота 3-го хута (21 февраля 1921 г.). В руках правительства осталось не более 4% земель. Но и эти земли, по закону 1933 г., должны были быть проданы частным лицам. Таким образом, государственное землевладение близко к ликвидации.

Необходимо оговориться, что в руках правительства остается еще и после этого огромный земельный фонд так называемых земель "меват", т. е. пустопорожних, которые частью представляют собой плодородные и удобные земли, но пустующие вследствие отсутствия орошения. С устройством ирригации эти земли явятся огромным ресурсом для народного хозяйства Ирана.

5. ВАКФНЫЕ ЗЕМЛИ

Возникновение этой формы землевладения относится к глубокой древности, как и возникновение доменов, которым она, вероятно, предшествовала.

Еще во времена древнейших теократии жрецы стремились монополизировать землю. Затем церковь делала то же самое и в античном мире и в средние века, упорно борясь за землю с государством и частными собственниками. То же самое происходило и в Иране. Вакфные земли в Иране, как и в других мусульманских странах, - это то же самое, что церковные земли в Западной Европе и монастырские земли в Московском государстве. В древности - это храмовые земли, земли богов и их жрецов. При господстве религии Зороастра это земли святилищ огня, имевшихся в каждом районе, земли больших храмов, объединявших последователей Зороастра в целой области, и земли "великих" храмов, стоявших в Азербайджане, в Фарсе и в Хорасане.

¹ "Тарих-и-сэргозешт-и-мас'уди" (мемуары Зиль-ос-сольтана). Исфаган. 1325 г. х. (1007).

Уже с давних времен все эти храмы обладали огромными земельными имуществами и в их имениях работали крепостные земледельцы, "посвященные" божеству. Армянские историки рассказывают о тысячах крестьян, обслуживавших в аршакидскую эпоху только жрецов второстепенных, так называемых индийских божеств, и о войсках, принадлежавших этим жрецам. Земли эти при введении христианства были укреплены за церковью¹ . В Иране при Сасаниде Хосрове Пэрвизе за построенным им храмом в Азербайджане были закреплены десять тысяч крестьян² .

Храмы с землями переходили от одного религиозного уклада к другому. Если в свое время зороастрийский храм сословия воинов Азер-Бехрам существовал на месте древнейшего храма бога войны Варахрана, то и мусульманские мечети первых времен возникали на месте зороастрийских храмов. Так, в Исфагане главная мечеть представляет собой зороастрийский храм, приспособленный после арабского завоевания под мечеть, и мусульманский михраб находится на месте жертвенника огня. Вместе с храмами новая церковь забирала землю и крестьян, за счет труда которых строились и процветали храмы и существовала армия жрецов. Ранее, при Сасанидах, это, действительно, была целая армия, состоявшая из жрецов, больших и малых судей, мелкого причта и являвшаяся особым миром, государством в государстве, не подчинявшимся общим законам, имевшим свой аппарат фиска и управления и даже свои войска.

Таким образом, мусульманство не выдумало вакфа и вакфного землевладения, а унаследовало его от древности. Но затем оно создавало свои "святыни", имущество которых также было в "бесповоротном" владении Аллаха и шиитских мучеников, т. е. фактически духовенства. Существовал "вакф Али", "вакф пророка" и т. п. И вакфные владения возрастали постоянно за счет пожертвований как государей, так и частных лиц, которые отдавали в вакф пророка или в вакф АЛИ или Риза часть своего имущества при жизни или завещали перед смертью. Отдаваемые церкви деревни становились неотчуждаемым имуществом церкви и экономической базой теократии. По мусульманскому праву на доходы с вакфных имений содержались мечети, духовные семинарии и школы, странноприимные дома и больницы, выдавались стипендии учащимся и организовывалось бесплатное кормление паломников в столовых при священных гробницах.

В книге "Сельселят-ан-несэб-и-сефевие" - родословной Сефевидов, рассказывающей, между прочим, о вакфном хозяйстве священной гробницы шейха Сефи, родоначальника Сефевидов, в Ардебиле, - перечисляются огромные количества зерна, мяса, масла, овощей, меда и пр., которые истреблялись ежедневно в этом религиозном центре (XVII в.). Все это доставлялось из приписанных к гробнице деревень³ . Обслуживанием "святилища" был занят целый округ. Путешественники рассказывают, что в районе к северу от Казвина по зенджанской дороге множество деревень, через которые они проезжали, принадлежало этой гробнице и крестьяне назывались "слугами шейха".

¹ "Всеобщая история Степаноса Таронского, Асохика по прозванию". Перев. Н. Эмина, стр. 300 - 301. Приложения.

² Tabari-Noldeke "Geschichte der Perser und Araber zur Zeit der Sassaniden", aus der arabischen Chronik des Tabari, ubersetzt von Th. Noldeke. S. 353, Leyden. 1879.

³ Cheik Hossein fils de Cheik Abdol Zahidi: Selselat-ul-Nassab Sefeviye "Genealogie de la dynastie Safavy de la Perse", p. 110 - 116. Berlin.

Фактическими хозяевами этого имущества являлись главные управители, назначаемые церковью (мотевелли). Пристроиться к управлению вакфом, получить деревеньку было заветной мечтой муштеидов и мулл. И таким образом создался обширный класс поместного духовенства, или духовных помещиков, составивших себе огромные богатства.

Другой крупный центр вакфного землевладения после XVII в. - гробница имама Риза в Мешеде, которая до сих пор владеет многомиллионным имуществом. Третий - гробница сестры этого имама в Куме. Четвертый - святилище гробницы Абдуль-Азима под Тегераном. Пятый - гробница дервиша Неметулла-Вали в Махуне, под Керманом. Затем - обширные вакфные имения в Исфагане, Кермане, Фарсе и других местах.

В XIX в. в Исфагане имам мечети Джум'э был крупнейшим помещиком вилайета и вел обширное торгово-земледельческое хозяйство. И таких "князей церкви" в Иране было немалое число.

Особенности вакфного землевладения заключались в следующем. Шиитская церковь сумела как нельзя лучше сохранить унаследованное от древности право экстерриториальности церкви. Церковные земли пользовались так называемым иммунитетом. Из текста фирмана эмира Абуль Музаффер Якуб-хана (XV в.) на имя мотевелли-баши ширазского медресэ¹ и фирманов сефевидских шахов на имя хранителей "священного порога" шейха Сефи² видно, что церковные имения освобождались от земельного налога и не только от земельного, но и от всех других видов налогов, категории которых перечисляются в фирманах. Финансовым агентом государства строжайше запрещалось въезжать на территорию этих имений, заносить их в какие бы то ни было налоговые списки и "докучать" управителям своими требованиями, совершенно так, как это запрещалось для имений самих государей. На границе вакфной территории действие общих законов государства прекращалось. Суд и расправа на этих территориях совершались их управителями. И на вакфных территориях могли укрываться уголовные и гражданские преступники, бежавшие с обшей территории: как древние храмы, так и мечети пользовались "правом убежища" (бэст). Этот древний и средневековый обычай действовал еще при последних Каджарах, и только при современном правительстве мечети и вакфы перестали являться бэстами.

Таким образом, положение вакфных земель сходно с положением доменов. Те были землями "халисэ-и-довлет", а эти - "халисэ-и-вакфи". Крестьяне, сидевшие на церковных землях, не платили никакого налога, кроме земельной ренты церкви, также выражавшейся в доле продуктов или в фиксированном количестве их натурой или деньгами. С точки зрения производственных отношений, здесь существовал церковный феодализм, так же как на государственных землях существовал феодализм государственный.

Цари и жрецы одинаково завладевали землями общин и утверждали свое господство над трудящимися.

Но цари и жрецы и между собой вели борьбу за землю и за рабочую силу, и эта борьба была подчас жестокой и кровавой, например в начале средних веков, при Сасанидах, когда духовенство с помощью феодалов срывало все попытки шахов к централизации.

Зачастую царская власть попадала в зависимость от церкви,

¹ "Фарснамэ-и-Насэри" ("Книга о Фарсе, посвященная Наср-эл-дин-шаху"), соч. Хаджи Мирза Хосейна Табиба Ширази. Т. I, стр. 82. 1313 г. х. (1895 г.).

² "Selselat", стр. 110 - 116.

в руках которой скоплялись громадные богатства. Подобно тому как в древности ассирийские и вавилонские храмы снабжали царей деньгами, управители мусульманских святынь давали деньги светским государям под ростовщические проценты, добиваясь отвода новых земель, иммунитетов и пр. Церковь была главным ростовщиком. "У древних, как известно, обиталищем богу товаров служили храмы", - писал Маркс. Эти храмы были "священными банками"¹ . То же самое было и в Иране, как и в других странах Востока.

Эта ростовщическая деятельность церкви стояла там в связи с земельной политикой ее в отношении частного землевладения. Ведя упорную борьбу за землю, церковь выступала то союзником государства, то частного владельца, обирая обе стороны. Но чаще она поддерживала помещика против государства.

Вот что писал в 1839 г. Ю. Хагемейстер, изучавший на месте экономическое и политическое положение в Западной Азии: "В Турции приобретение недвижимого имущества, особенно в больших городах, облегчается ссудами под ипотеку, которые дает собственникам духовенство". Проделывалась операция обхода закона: фиктивные пожертвования в вакф. "Хозяин недвижимого имущества берет на себя известную "ренту" в пользу той или другой мечети, вакфом которой и становится его имущество. От этого он не теряет права продажи своей земли при условии, что при каждом переходе ее от одного владельца к другому в пользу мечети выплачивается десять процентов с продажной цены"² .

Таким образом, благодаря церкви частным землевладельцам удавалось обходить закон, по которому приобретать землю можно было только по фирману шахов: земля приобреталась и через посредство церкви. Это была отдушина для частного землевладения.

Входя в сделку с церковью, частный землевладелец приобретал основное право вакфов: со своей земли он не платил налогов государству. Церковь и помещики пользовались этим чрезвычайно широко. Огромное количество имений являлось такими номинальными вакфами в одной десятой части, в одной четверти и т. п. в пользу какой-либо мечети. И еще в 1925 г. в Исфагане можно было наблюдать случаи бесконечных споров между хозяином земли и финансовыми агентами правительства, или между ним и кредиторами, или вообще претендентами на данное имение, причем часто даже явно фиктивные документы, говорившие об участии в этом владении церкви, оказывались достаточными, чтобы суд признал неприкосновенность имущества.

Это было одним из путей, которыми духовенство умножало свои богатства. "Эти вакфы, - писал тот же Хагемейстер, - передаются по наследству потомкам собственника, но только не его жене, и если у него несколько детей, и кто-нибудь из них умрет, не оставив потомства, мечеть входит в вечное владение его правами. Большая часть земель в больших городах Турции теперь стала уже вакфом, т. е. неотчуждаемой собственностью духовенства, так что лица, желающие приобрести имущество, встречают непреодолимое затруднение. Учреждения, подобные этим церковным банкам Турции, имеются также в других странах мусульманских"³ .

¹ К. Маркс "Капитал". Т. I, стр. 152. Примечание 90-е. Партиздат. 1934.

² Jules de Hagemeister "Essai sur les ressources territoriales et commerciales de l'Asie Occidentale, etc.", p. 273. L'Imprimerie de l'Academie des Sciences. S. Petersbourg. 1839.

³ Jules de Hagemeister "Essai sur les ressources territoriales et commerciales de l'Asie Occidentale, etc.", p. 273.

Совместная деятельность частных землевладельцев и церковных банков привела в Иране в XVIII в. к тому, что от государства стало ускользать едва ли не большинство объектов налогового обложения. Тогда произошло столкновение этого церковного землевладения с государством, которое кончилось для церковных банков катастрофой. Стараясь увернуться от жестокого финансового обложения земель Надир-шахом, искавшим денег для своих войн, иранские помещики в это время усиленно переводили на имя церкви свои имения. Тогда Надир-шах объявил все церковные имения конфискованными в пользу государства, "Что вы делаете для меня?" - спросил, говорят, Надир у мулл. "Мы молитвами помогаем успеху твоего оружия", - отвечали муллы. "Мои солдаты помогают мне лучше", - ответил Надир и отобрал у духовенства земли. После этого он обратился к фиктивно-вакфным имениям помещиков и стал завладевать ими. Напрасно помещики доказывали, что церкви в этих имениях принадлежит лишь известная часть. Имения были отобраны полностью, или же их владельцев заставили уплатить налоги за все прошлое время.

Политика Надира нанесла сильнейший удар вакфному землевладению. Другой момент, уменьшавший количество вакфных земель, - переход вакфных имений в личное владение их управителей, которые с помощью разных подлогов присваивали земли и превращались из церковных феодалов в помещиков.

В настоящее время во владении церкви осталось, как сказано, около 4% всей земли, администрируемой Главным управлением вакфов, которое широко применяет сдачу их в аренду.

6. ПОМЕЩИЧЬЕ ЗЕМЛЕВЛАДЕНИЕ

Статистика, хотя и неточная, говорит, что около 68% всей обрабатываемой земли принадлежит в Иране помещикам. Уже одна эта цифра показывает, насколько значительна была победа, одержанная частным землевладением в его борьбе с родовой и сельской общиной, а затем с землевладением государственным и церковным. Значение этой победы выступает еще ярче при рассмотрении вопроса о развитии помещичьего землевладения с точки зрения его социальной сущности.

Что представляет собой современное помещичье землевладение в Иране?

Впрочем, чтобы уяснить это себе, надо сначала посмотреть, чем было оно в Иране доимпериалистической эпохи, т. е. в XIX веке. Все наблюдавшие Иран путешественники, русские и иностранные, писали, что земля в Иране не может принадлежать частным лицам, что она принадлежит шаху как заместителю имама (халифа), а все остальные получают ее от шаха на время, для обработки, и являются только "пользователями" земли. Это было записано и в законе. Так, в "Джами-и-Аббаси"¹ сказано, что землей распоряжается халиф и что эту землю нельзя ни продавать, ни дарить, ни завещать по наследству, ни отдавать в вакф.

К. Маркс в письме к Энгельсу 2 июня 1853 г. писал: "Бернье справедливо усматривает основную форму всех явлений Востока - он имеет в виду Турцию, Персию, Индостан - в том, что там не существует

¹ "Джами-и-Аббаси", глава "Ганимет", цит. изд., стр. 112.

частной собственности на землю. В этом действительный ключ даже к восточному небу"¹ . Отвечая на это письмо, Энгельс 6 июня 1853 г. писал: "Отсутствие частной собственности на землю действительно является ключом к пониманию всего Востока. Туг корень и политической и религиозной истории"² .

В другом месте Маркс говорит по этому вопросу: "Государство здесь - верховный собственник земли. Суверенитет здесь - земельная собственность, концентрированная в национальном масштабе. Но зато в этом случае не существует никакой частной земельной собственности, хотя существует как частное, так и общинное владение и пользование землей" (эти слова приводились выше, при рассмотрении государственного землевладения)³ .

Так обстояло дело на мусульманском Востоке в далеком прошлом, и так обстояло оно еще в 50-х годах XIX в., к которым относится обобщение, сделанное основоположниками марксизма и вскрывающее основную историческую особенность общественно-экономического развития стран Востока. Но с тех пор прошло свыше 80 лет, в течение которых неустанно работала диалектика истории. С тех пор Иран, как и другие страны Востока, пережил наступление европейского промышленного капитала, а затем и наступление финансового капитала, пережил эпоху выкачивания сырья и эпоху империалистических концессий. Эти экономические факторы внесли серьезнейшие изменения в общественные отношения и прежде всего в область земельных отношений. И земельная собственность, которой еще не было во времена Маркса, самое понятие которой было чуждо Востоку и только в "некоторые места было импортировано европейцами", теперь стала реальностью. Это совершилось не сразу. Вокруг земли шла острая и сложная борьба. Старые земельные порядки долго не умирали. Они держались в течение всего конца XIX в., держались до революции 1906 - 1911 годов. Они существовали до последних десятилетий и действительно наблюдались в 1909 году Тиграновым в иранском Азербайджане⁴ . И даже в 1920 г., когда переиздавалась написанная много раньше статья Павловича⁵ , старое представление о земле не перестало еще существовать, по крайней мере формально. По существу, оно уже не отвечало действительности, но противоположное ему представление не было еще закреплено в юридической надстройке, в которой не была еще законом утверждена частная собственность.

Закрепление произошло лишь в наше время. Но предоставим говорить самому Ирану, самому господствующему классу Ирана языком созданного им закона.

Положение собственности в настоящее время определяется в Иране "Законами гражданскими" ("Канун-и-мэдэни"), выработанными законодательной комиссией меджлиса, утвержденными им и введенными в жизнь в 1929 году.

Это положение прямо противоположно прежним, исламским положениям и прежнему, феодальному порядку. Во второй главе первой части этих законов, в статье 20-й, мы находим закон, регулирующий собственность: "Каждый собственник по отношению к освоенному им

¹ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XXI, стр. 490.

² Там же, стр. 493.

³ К. Маркс "Капитал". Т. III. Гл. 47, стр. 570. Партиздат. 1932.

⁴ Тигранов, Л. "Из общественно-экономических отношений Персии". СПБ. 1909.

⁵ Павлович, М. П. "Экономическое развитие и аграрный вопрос в Персии XX века".

имуществу имеет всякого рода право распоряжения и пользования, кроме случаев, когда это исключается по закону"¹ .

В статье 21-й мы читаем: "Никакая собственность не может быть изъята из распоряжения ее владельца, кроме как по определению закона".

Оба эти пункта исключают феодальный порядок, при котором земля, отдаваемая в чье-либо владение фирманом шаха, могла быть в любое время отнята от пользователя по воле шаха. При старом порядке землевладелец формально не пользовался "всякого рода правами" по отношению к земле и не мог делать с ней, что ему вздумается. Он не имел даже права оставить ее без обработки, так как такая земля по истечении трех лет могла быть у него отобрана. И если по новому закону лицо, покупающее имение, не стеснено ничем, кроме необходимости оплатить гербовые пошлины и нотариальные расходы, то при старом порядке владелец земли, желая продать ее, должен был, во-первых, получить разрешение шаха на передачу другому, который затем хлопотал о получении фирмана на свое имя, а во-вторых, уплатить за эту передачу особый взнос шаху вроде французского взноса lods et ventes² .

В дальнейших статьях закона устанавливается полнота прав собственника земли на все, из нее произрастающее естественно или в результате тех или иных действий, на все, находящееся в недрах земли или в воздухе над землей (т. е. растения, деревья, надземные или подземные здания, копи и пр.), если только не будет доказана принадлежность чего-либо другому лицу, и с исключениями, указываемыми законом. В дальнейших частях и главах определяются права собственников на отчуждение, продажу, уступку по договорам и пр.

Статья 36-я говорит: "Владение, имеющее характер собственности, является доказательством собственности, если не будет доказано противное".

Для утверждения во владении не требуется никакого акта со стороны шаха, ничего, кроме предъявления купчей или иного документа и простой регистрации имения в учреждении "себт-и-аснад вэ амляк", т. е. в государственном нотариате. Если после троекратного помещения объявления в газетах с описанием имения, на владение которым заявлено притязание, не возникнет ни с чьей стороны протеста, имение считается законно принадлежащим заявителю и правительство уже не может отнять его у владельца.

Таким образом, это полная частная земельная собственность, к которой уже может быть применено определение Маркса: "собственность определенных индивидуумов на определенные участки земли"...³ "монополия известных лиц в распоряжении определенными частями земного шара, как исключительными сферами их личной воли, с устранением всех других"...⁴ "власть употреблять части земного шара и злоупотреблять ими"⁵ . "Самое юридическое представление не означает ничего большего, как только то, что земельный собственник может поступать со своей землей подобно тому, как всякий владелец товара - со своим товаром"⁶ . Такой собственник земли может, если

¹ "Канун-и-мэдэни". Изд. тип Багэр-задэ. Тегеран. Без даты.

² См. "Voyages du Chevalier Chardin en Perse". T. V, p. 383. Paris, Ed. Langles. 1811.

³ К. Марк "Капитал". Т. III. Гл. 47, стр. 456. Партиздат. 1932.

⁴ Там же, стр. 442.

⁵ Там же, стр. 443.

⁶ Там же.

сочтет нужным, продать земельный участок или произвести его "отчуждение" каким-нибудь другим способом, например подарить, завещать по наследству, может отдать его в обработку или оставить лежать пустым, как ему вздумается.

Эта ликвидация старых земельных порядков не означает еще, что в Иране произошла уже полная ликвидация феодализма как формы производственных отношений. Напротив, в Иране, в связи с особенностями обстановки, с воздействием империализма, сохраняются даже до наших дней огромные пережитки таких отношений между помещиком и крестьянином, такие формы эксплоатации, которые свойственны феодализму, сохраняются, уживаясь с частной собственностью на землю. Но это уже другой вопрос, которого мы касаемся во второй части этой работы. Следует отметить, что подобно тому как конституция Ирана вырабатывалась под .влиянием бельгийской конституции, так основные статьи иранских гражданских законов были составлены под влиянием французского "Code civil" и самый свод "Канун-и-мэдэни" называется в его французском издании "Code civil".

Здесь вспоминаются слова Маркса из его статьи о Турции: "Кто хочет на место Корана поставить "Code civil" (гражданский кодекс), тот должен перестроить все здание византийского общества по западно-европейскому образцу"¹ .

Каков же в целом был ход развития помещичьего землевладения? Предшественниками и источниками его в прошлом были, повидимому, следующие виды владения:

1. "Мольк" (множественное число "амляк") мусульманского права, т. е. те куски земли, которые принадлежали частным лицам еще с доисламских времен, составляя как бы исключения, островки "полного наследственного владения" среди общего моря условных владений. Действительно, права этих частных лиц на их мольк охранялись мусульманским законом. Сюда относились прежде всего древние, доисламского происхождения, родовые имения, уцелевшие от поглощения. Маркс отметил существование таких исключений в Индии: "Что касается вопросов о собственности, то по поводу его среди английских ученых, пишущих об Индии, ведутся большие споры. Впрочем, в сильно пересеченной гористой местности к югу от Кришны собственность на землю, повидимому, существовала... Во всяком случае, магометане, повидимому, не установили во всей Азии принципа "отсутствия собственности на землю"² .

К числу этих имений после арабского завоевания прибавились земли, захваченные воинами-арабами, участниками завоевательных походов, и закрепленные за ними халифами ввиде исключения, так как в основном такие захваты были халифом Омаром (634 - 644 гг.) прекращены и завоеванные земли были объявлены "собственностью всех мусульман", но захваты возобновились при халифах Омейядах. Сюда же относятся земли, пожалованные шахами на правах молька, т. е. в наследственную собственность.

2. Феодальное "держание", данное как жалование за службу или за управление округом или районом (кормы). Мы встречаем упоминания об этих наделах в иранской традиции. Они утверждаются в феодальном государстве сельджуков (XI в) ввиде так называемых "икта" (порядок, существовавший и до сельджуков³ и затем держав-

¹ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. X, стр. 8.

² К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XXI. стр. 500 - 501.

³ "The Farsnamah of Ibnu l'Balkhi", p. 172. Ed. by G. Le Strange and R.A. Nicholson, London. 1921.

шийся еще до XX в. при Каджарах). Термин обозначал "отрезок" земли с деревней или несколькими с правом отчуждения в свою пользу прибавочного продукта. Наделы икта (отрезки) давались на время и могли быть отобраны при опале или прекращении службы, военной или гражданской. При Тимуре такие наделы - икта и тиули - давались вообще только на три года и фирман возобновлялся лишь в том случае, если управление владельца признавалось правильным. Если оказывалось, что крестьяне разбежались и край опустел, то, по "Тузук-и-тимури" ("Установление тимурово"), следовало отобрать надел и наказать держателя¹ . Такие же икта и тиули раздавались при Сефевидах. Их также отбирали после прекращения службы или в случае смерти держателя. Но при слабости центральной власти, особенно при последнем Сефевиде, шахе Хосейне (1690 - 1723), держатели ухитрялись тем или иным способом сделать эти имения наследственными и в конце концов закрепили их за своим родом.

3. Наделы, дававшиеся племенным начальникам. При монголах, по институциям Газан-хана (1295 - 1304), кроме пастбищ, кишлаков и ейлаков, племенам, являвшимся государственными войсками, давались права на владение земледельческими деревнями в долинах. Общинные крестьяне становились их крепостными и отдавали им прибавочный продукт. Племенные вожди, располагавшие воинской силой дружин, оставляли эти имения за собой. Отсюда произошли в большинстве случаев имения "ханов", известные нам по XIX веку.

4. Имения "мотесэррефи", т. е. такие, которые уступались шахами по фирманам уже не за службу, а за деньги из государственных, пустопорожних или конфискованных земель. Такое имение давалось на 99 лет, причем получивший мог его продать или оставить в наследство, но для этого нужно было получить новый фирман-шаха и заплатить шаху известную сумму (Шардэн приравнивает это к французской "эмфитеозе" (emphyteose), т. е. наследственному владению с уплатой lods et ventes)² . Со смертью шаха, сделавшего пожалование, нужно было получить фирман на владение от нового шаха. Эти имения со времен еще монголов, а в особенности после Сефевидов оставались в большом количестве в руках помещичьего класса, и как раз большинство помещичьих земель, представленных недавно к регистрации по закону о "сэбт-и-аснад вэ амляк", было именно владениями на праве тесэррофа.

5. Сюда относятся и те имения, которые создавались путем орошения пустопорожней земли, проведения кяризов, т. е. "оживления пустыни" (ихья-йе мэват). Строительство кяризов было в руках частного землевладения важным средством к завладению землей. Первоначально собственность частных владельцев в районах преимущественного государственного землевладения и заключалась только в кяризах, мельницах, садах и пр. Но вместе с кяризом в собственность устроившего его поступала и орошенная им часть пустыни. Высокая стоимость кяризов и большие капиталовложения помещиков-"мотесэррефан" требовали для обеспечения доходности всей полноты прав на эту землю, и это было одним из первых противоречий между частным землевладением и феодальной властью, кото-

¹ См. "Ресалэ-и-андерзнамэ-и-эмир сахебкран эмир Тимур Гурган-мэшхур бе Тузук-и-тимури". Иранское литографированное издание без даты, стр. 78. О системе "икта" при сельджуках см. Siasset Nameh de Nizam of Molk, publie, traduit et annote par. Ch. Schefer, pp. 92 и 199 текста.

² См. об этом Chardin, цит. изд., т. V, гл. 6-я. В более ранние эпохи звание землевладельцев "мотесэррефан" имело, повидимому, несколько иной смысл и было связано с какими-то налоговыми или административными функциями.

рая не только не обеспечивала его охраны, но сама, по произволу, отбирала участки у владельцев.

6. Земли выкупленные, соответствующие "белым" или обеленным землям в Европе и в России и английскому "quit-rent". Владелец вносил сразу государев доход за ряд лет вперед по соглашению, о чем и получал фирман, а затем уже мог передавать имение по наследству.

7. Молькадарская система сбора податей с общин, примерно - то же, что индийское земиндарство. Молькадар, получая от правительства известный район для сбора налогов с правом оставлять себе известную долю, фактически становился хозяином деревень и превращался при слабости центральной власти, в особенности после разгрома Ирана в начале XIX в. царской Россией, в неограниченного властелина крестьян. Отсюда, очевидно, и произошли те "молькадары"-помещики, которых было много в Закавказье во время иранского господства и которых наблюдал Тигранов в иранском Азербайджане.

8. Приобретения земли разночинными владельцами в конце XIX в. за счет разорявшейся аристократии и особенно за счет ликвидировавшегося государственного землевладения.

После французской буржуазной революции европейский промышленный капитал начинает искать на Востоке рынки, на которые можно было бы выбросить "излишки" фабрикатов растущей промышленности. Начинается острая борьба в Иране между Англией и Францией, Англией и Россией. После русско-персидских войн, в результате разгрома Ирана николаевской Россией, по Туркманчайскому миру (1828 г.), в Иране создается режим капитуляций. Под защитой выгодного для России (а затем и Англии) таможенного тарифа начинается наводнение страны европейскими фабрикатами. Происходит разрушение ремесла и домашней промышленности и в значительной части связанного с ней земледелия. Наступает жестокий кризис, приведший в 1848 г. к революционному взрыву. После его подавления Иран превращается в чрезвычайно отсталую, нищую страну. Начинается полный регресс хозяйства.

Уже в 1848 г. и в ближайшие к нему годы в Иране, втянутом в мировые экономические отношения, остро ощущалось противоречие между интересами экономического развития и феодальным строем. Уже в бабидском движении (1846 - 1852 гг.) лозунгом формировавшейся буржуазии было требование отмены тиулей, отмены феодальной системы баратов (ассигнаций) и издание гражданских законов. Но тогда это был Иран, только еще переживавший последствия вторжения иностранного капитала, разрушившего иранское хозяйство, но еще не покупавшего в Иране сырья.

В последнее же время царствования Насэр-эд-дин-шаха европейский капитал приходит в Иран как потребитель сырья и вынуждает господствующий класс перестроить все свое хозяйство в интересах производства и вывоза промышленного сырья. Начинается сеяние опиумного мака, усиливается культура хлопка, сбор гумми-драганта, шерсти, разбиваются табачные плантации, начинается ввоз в Иран обеззараженной грены и скупка коконов. Одновременно происходит захват командных высот экономики, строятся дороги, учреждаются банки, транспортные общества, проводятся телеграфные линии.

К 90-м годам слагается торговое земледелие. Интересы этого земледелия стояли в остром противоречии с феодальными порядками, искусственно поддерживавшимися Россией и Англией со времен кровавого подавления бабидского восстания. Противоречие было так остро, что его понимала даже часть придворных политиков Насэр-эд-дина.

Характерным для этой эпохи является проведение под влиянием великого визиря Хусейн-хана Мушир эд довлэ трех фирманов: 1) фирман 1875 г. о комитетах "танзимат", обещавший реформы и запрещавший феодалам бесконтрольно хозяйничать в деревне; 2) фирман "райят хош-нешин", воспрещавший прикрепление крестьян (райята) к имениям феодалов, и 3) фирман 1888 г. о личной свободе всех персов и их имущества, заканчивавшийся "приглашением" вкладывать капиталы в торговые и промышленные общества и компании.

В эту же эпоху выяснилось полное противоречие между застойной формой государственного землевладения и требованиями хозяйственного развития, вскрылось ужасающее состояние государственных имений, находящихся в руках обанкротившегося феодального правительства.

В результате последовал фирман 1889 г. о продаже халисэ, на покупку которых бросились купцы, ремесленники, чиновники, духовенство. Продажная цена этих земель была ничтожна. Существует рассказ, что одному исфаганскому врачу было предложено имение за годовую плату за визиты, которую ему были должны. Врач отказался, но уже через год его видели в приемной губернатора умолявшим дать ему хоть часть этого имения за хорошие деньги: так сильно" поднялась цена на эти земли¹ . Это была мобилизация земли, отказ от феодальных порядков землевладения. Шла быстрая "товаризация" хозяйства. Персидские помещики в своих летописях и мемуарах называют эту эпоху "эпохой расцвета и подъема" после пережитого нищенства. Происходило "оживление" земель, рытье каналов и кяризов, привод крестьян. Все, кто мог, покупал землю, продавая для этого драгоценности и даже обстановку. Это была "земельная горячка". 80-е годы были своего рода "периодом грюндерства" в полуколониальном Иране XIX века. На среднем и бедном трудящемся крестьянстве это "грюндерство" отразилось чрезвычайно тяжело. Отголоски именно этой эпохи, тогда уже прошедшей, и слышал Тигранов в Ардебильском хакимате в начале XX в., когда он отмечал там сильное ухудшение положения крестьянства вследствие усиления эксплоатации.

С этих-то лет, отмеченных бурным развитием товарно-денежных отношений в хозяйстве, а вместе с тем и банкротством феодальной государственности Каджаров, и начинается в Иране усиленное развитие частного землевладения. И это землевладение имеет уже тенденцию превратиться в частную собственность.

Революция 1906 - 1911 гг., формально покончившая с тиулем, баратами и со взглядом на страну как на имение шаха (шаху был дан цивильный лист), введшая буржуазную конституцию, - эта революция стремилась к окончательному утверждению прав частного землевладения. Этому помешала феодальная реакция, опиравшаяся на поддержку царской России. Дальнейшее развитие было задержано империалистической политикой той же царской России, усиленно старавшейся вернуть Иран на прежние рельсы и наложившей veto на таможенное и налоговое освобождение Ирана, за которое боролся меджлис второго созыва с помощью американского советника Моргана Шустера.

Октябрьская социалистическая революция, прорвав в наиболее слабом звене империалистическое окружение Ирана, открыла для него огромные возможности. Ликвидация режима капитуляций, отмена

¹ Х. Мирза Хасан-хан Ансари "История Исфагана" (на иранском языке), стр. 66.

кабальных договоров, покровительственная система таможенных тарифов, завершившаяся монополией внешней торговли, начало строительства национальной промышленности - все эти достижения Ирана были обусловлены Октябрьской революцией. Правда, и сейчас еще Иран находится в большой зависимости от империалистического капитала, держащего в своих руках величайшее народное богатство - нефть, вообще о подлинном экономическом освобождении иранского народа пока говорить нельзя. Однако Иран наших дней и Иран до Октябрьской революции резко отличаются друг от друга.

Эту изменившуюся обстановку господствующий класс Ирана стремится использовать для того, чтобы сделать дальнейшие шаги по пути буржуазного развития во всех областях экономической и политической жизни страны, в том числе и в области землевладения и сельского хозяйства. Об этом совершенно ясно говорят вся его деятельность, законодательство, экономическая литература и текущая пресса. Достаточно привести хотя бы написанный в 1926 году доклад правительству директора Агрономического института по вопросу о применении земледельческих машин, в котором говорится о необходимости отказа от существующей системы "отпуска земли" и перехода к обработке наемным трудом, при котором крестьяне, получая определенную заработную плату, "не будут уже требовать никакой доли продукта", и о необходимости широкого применения машин. О том же самом говорит и доклад немецкого специалиста Реннера, обследовавшего, по поручению правительства, государственные земли и писавшего в значительной мере "согласованно" со своим иранским начальством. Что касается "левой" части национал-реформистской буржуазии Ирана, то оттуда раздаются призывы к созданию мелкого, парцеллярного крестьянского землевладения как единственного средства к укреплению порядка, основанного на собственности, и поднятию "патриотизма"¹ .

В настоящее время правящий класс Ирана создает предпосылки для превращения "византийского общества" в буржуазное, и не только путем постройки железных и шоссейных дорог, путем развития свеклосеяния и свеклосахарных заводов; одним из важнейших шагов было утверждение полной частной земельной собственности, поддерживаемой всем административным и карательным аппаратом государства.

Итак, последний из видов землевладения представляет собой полную частную собственность, развившуюся в связи с "торговым земледелием" в конце XIX в., утвержденную революцией 1906 - 1911 гг. и юридически оформленную при правительстве Пехлеви. Мы познакомимся с ней ближе в следующем разделе, в котором будут рассматриваться формы земельной ренты.

(Окончание следует)

¹ См. газету "Эттелаат" N 75 и 76 за 1933 год. Статья Сефеви "Распределение земель".

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - В. ТАРДОВ:

Комментарии: