В. ШИРОНИН, кандидат физико-математических наук, экономический советник Банка России

Материальный прогресс западного общества связан с тем, что оно систематически порождает инновации. Эта мысль отнюдь не нова¹, однако все выводы, которые из нее следуют, пока не сделаны. В экономической науке такой вывод должен означать переориентацию исследований: ее предметом должно быть не только перемещение материальных тел, но и движение идей и их превращение в "реальность".

Как известно, таким был подход австрийской школы, которая рассматривала экономику и общество как систему рассредоточенного, рассеянного знания. Одним из предшественников когнитивной науки был нобелевский лауреат по экономике Ф. фон Хайек. В данной статье мы попытаемся продвинуться в направлении, заданном этой концепцией, считая сверхзадачей понять современные экономические институты и их развитие.

Классическое определение дал один из родоначальников институциональной экономики Дж. Коммонс: институт - коллективное действие, контролирующее индивидуальное действие². С одной стороны, любой человеческий поступок определяется его индивидуальными особенностями и состоянием в данный момент. С другой стороны, эмоции, мотивы человека, его видение ситуации и намерения в значительной степени сформированы на внеличностном, коллективном уровне.

Возможны различные подходы к описанию и анализу внеличностного коллективного действия. Нынешняя новая институциональная экономическая теория, несмотря на свои отличия от мейнстрима, все же по большому счету относится к жанру "экономике", дополняя обычные предпосылки экономической неоклассики концепцией трансакционных издержек, то есть экономического "трения". С этих позиций

¹ Rosenberg N., Birdzell L. E. Jr. How the West Grew Rich: The Economic Transformation of the Industrial World. N.Y.: Basic Books, 1986.

² Commons J. Institutional Economics // American Economic Review. 1931. Vol. 21. P. 648 - 657.

в новой институциональной экономике рассматриваются и некоторые поведенческие характеристики, и их влияние на основные отношения (институты) капитализма - права, сделки и организации. Такое пополнение экономического инструментария позволяет анализировать очень широкий круг проблем, что демонстрирует силу и большое изящество этой теории.

Что касается "старого институционализма", то при всей широте их подхода сферой интересов Веблена и Коммонса были институты капиталистического рынка, поэтому базовые понятия права и сделки они принимали в целом как данность. Между тем разрушение советской институциональной структуры, ее спонтанная эволюция и целенаправленные реформы привели к возникновению отношений, которые по своему содержанию не вполне укладываются в привычные категории. В связи с этим большой интерес представляет не только экономический анализ институтов с учетом "трения", "оппортунизма" и т. п., но и анализ содержания поведенческих актов.

Мы определим здесь институты наиболее общим образом: как инфраструктуру взаимодействий, формирующую варианты индивидуального поведения людей применительно к той или иной сфере жизни. Слово "формировать" понимается здесь в возможно более широком смысле и включает все - от понятийного аппарата, навыков до механизмов принуждения и наказания.

Внеличностное коллективное знание, память и коллективное действие "физически" находятся в головах отдельных индивидов. Оно материализовано - отчуждено - в виде библиотек, рукотворных материальных объектов, а также в виде материальных следов, непроизвольно остающихся в мире в результате присутствия человека.

Разумеется, в итоге субъектом действия выступает индивид, и этот очевидный факт лежит в основе введенного И. Шумпетером принципа "методологического индивидуализма"³. В рамках такого подхода получены интересные результаты, показывающие, как коллективное поведение и институты можно вывести из поведения индивидуального⁴. Однако здесь мы ставим другую задачу и хотим рассматривать институты как внеличностные идеальные объекты, обладающие свойством целостности.

Отношение между институтом и действием, инфраструктурой взаимодействий и потоком самих взаимодействий аналогично соссюровскому отношению языка (как набора правил, грамматики) и речи (конкретных высказываний носителей языка). Как и язык, институт существует только как потенциально возможное поведение, однако он обладает свойством целостности, поэтому его можно изучать "в синхронии", то есть в виде "среза" в каждый данный момент времени. Поток действий и взаимодействий людей, как и речь, актуально развертывается "в диахронии", ее можно непосредственно наблюдать и фиксировать.

³ См., например: Фуруботн Э., Рихтер Р. Институты и экономическая теория. СПб.: Издательский дом СПбГУ, 2005.

⁴ Подробнее см. работы Дж. Бьюкенена по теории общественного выбора, работы М. Олсона и др.

Общество как креативная система

Мы будем рассматривать инфраструктуру взаимодействий с позиций когнитивной науки⁵, хотя и с некоторыми оговорками. Когнитивная наука, возникшая примерно полвека назад, изначально представляла собой сплав разнородных сведений, инструментов и теорий, заимствованных из различных традиционных областей знания (философии, психологии, математики, биологии и др.) и ориентированных на изучение проблем мышления и искусственного интеллекта. Несмотря на такое происхождение, она характеризуется и достаточно единым подходом, суть которого состоит в том, что процесс мышления рассматривается как процесс переработки информации. Иными словами, работа мозга, компьютера, а также социальные процессы представляются как информационные процессоры. В данном случае мы будем здесь рассматривать институты как системы рассредоточенного знания, элементы которых не только перерабатывают информацию, но и обладают автономией и "инициативой". Такие системы, вероятно, было бы правильно называть не информационными, а креативными.

Сегодняшняя когнитивная наука распадается на два направления - классическое и коннекционистское (connectionist). Классическое направление, истоки которого - в математике начала XX в. (понятие машины Тьюринга), связано с изучением систем переработки символической информации. Соответственно с этой точки зрения институт - это язык взаимодействий, который оперирует идеальными объектами.

"Социальная реальность наполнена объективированными отношениями между людьми - вещами и веществами, ценностными системами и политическими реалиями, законами науки и законами юридическими, которые подчиняют себе людей, оформляют их деятельности, объединяют и разделяют. Люди поколениями превращали и превращают отношения между собой во внешние объекты, начинающие жить самостоятельной - для последующих поколений - жизнью"⁶.

Наиболее универсальным объектом такого рода является человеческий язык, который можно интерпретировать как внеличностный способ организации мышления, творчества и поведения отдельных людей. Точно так же любые институты можно интерпретировать как специальные языки, относящиеся к той или иной области жизни и создающие общую канву индивидуального поведения. Скажем, институт семьи - это понятийный аппарат, относящийся к данной сфере отношений, и смысловое наполнение понятий (во всей их вариативности). Кроме того, это грамматика, управляющая использованием понятий и позволяющая строить из них осмысленные конструкции - не только смысловые (информационные), но и поведенческие. Примерами "рукотворных" институтов могут быть правила дорожного движения, игра в шахматы и т. д.

В то же время неверно предполагать, что все общественное устройство можно свести к движению идеальных объектов. Возникшее

⁵ Dawson M. R. W. Understanding Cognitive Science. Oxford: Blackwell, 1998. О значении когнитивной науки для институционального анализа говорил Д. Норт в нобелевской речи.

⁶ Кордонский С. Циклы деятельности и идеальные объекты. М.: ПАНТОРИ, 2001.

относительно недавно второе главное направление когнитивной науки - коннекционистское - изучает переработку информации сетями, составленными из взаимосвязанных единиц, каждая из которых достаточно примитивна и способна только реагировать на стимулы, передаваемые ее соседями и, в свою очередь, передавать им определенный сигнал.

Наиболее часто используемым лабораторным объектом в коннекционистских экспериментах служат морские слизняки (sea slugs). При этом оказывается, что как целое сеть из этих простых организмов может реализовывать очень сложные функции. Например, в некоторых экспериментах такую сеть обучали "читать": на вход сети подавали слово в буквенном написании, а на выходе (с помощью синтезатора) она выдавала звучание слова. Важно, что в отличие от системы переработки символической информации, сеть делает это не на основе программы или инструкции, а в результате обучения путем проб и ошибок (стимулы типа "тепло - холодно").

Таким образом, социальные взаимодействия можно представить в виде волн импульсов, перемещающихся по социальным сетям. Такие импульсы могут иметь характер элементарных "коннекционистских" стимулов. Они могут быть также организованы как движение и преобразование идеальных объектов.

Фундаментальные особенности "западного" общественного устройства

Если смотреть на наше - российское или постсоветское - общество не как на конструируемую систему, а как на живой организм, развивающийся по своим, присущим ему законам, то возникает задача понять и диагностировать это развитие. Куда мы движемся? Какие изменения важны, а какие второстепенны? Для ответа на эти вопросы желательно иметь некоторую базу для сравнения, "эталонный метр". Отсюда вытекает необходимость правильно понимать "западное" общественное устройство.

В качестве исходного пункта рассмотрим "теоретический мир" Хайека - нарисованную им картину "либерального общественного порядка"⁷. Эта модель далека от реалий сегодняшней российской жизни, тем не менее она может служить отправной точкой для анализа отечественных институтов.

В связи с этим заметим, что, говоря о "либеральном общественном порядке", Хайек называет его спонтанным. Между тем ключевой вопрос - достаточно ли придерживаться принципа laissez-faire, чтобы такой порядок возник сам? Или либеральный общественный порядок (rule of law, "система модерна" и т. п.) представляет собой такое же великое изобретение человечества, как, скажем, колесо, и он "не вырастает сам по себе", а должен быть предметом "транс-

⁷ Hayek F.A. The Principles of a Liberal Social Order // The Essence of Hayek. Stanford: Hoover Institution, 1984.

плантации". (Как известно, высокоразвитые цивилизации Америки обходились без колеса.)

Следует сказать, что модель либерального общественного порядка описывает только "половину" отношений, которые можно наблюдать в реальных обществах западного типа. Более того, по-видимому модель была построена специально с полемической целью - противопоставить комплекс отношений либерального типа, основанных на идее свободы, другому, "демократическому" комплексу отношений, основанных на идее равенства⁸.

Чтобы взглянуть на модель либерального общественного порядка как на "креативную систему", попробуем немного "дорисовать" картину, добавляя некоторые аспекты, которые сам Хайек не счел необходимым подчеркивать.

Индивиды и процедуры индивидуального принятия решений

Теоретический мир Хайека населен индивидами, которые порождают инновации. Затем идеи (идеальные объекты) отделяются от производящих их индивидов и превращаются в объективно существующие вещи. Как заметили еще классики, в системе либерального порядка (при капитализме) социальные связи отчуждены от индивидов и опосредованы вещами.

Индивиды действуют абсолютно свободно, однако не во всех случаях, а только в рамках своей компетенции⁹. Рамки компетенции формулируются в терминах прав индивидов. При этом набор прав, которыми обладает тот или иной индивид в каждый данный момент, складывается исключительно в результате добровольного обмена с другими индивидами (либо путем односторонних сделок, как дарение или завещание). Общие рамки для таких добровольных обменов задаются законами, имеющими исключительно безадресный характер, то есть одинаково относящимися к любому индивиду.

Действия индивида можно описать в виде триады: он придумывает идею (идеальный объект), затем самостоятельно реализует ее, превращая в продукт (и используя ресурсы, принадлежащие его private domain). После этого индивид социализует свою идею, получая одобрение других (что происходит путем продажи и покупки).

⁸ Актуальность и значимость этого противопоставления показывает и его "переоткрытие": Закария Ф. Будущее свободы. Нелиберальная демократия дома и за границей. М.: Ладомир, 2004. С другой стороны, высказывается мнение, что либерализм и демократия являются взаимно дополняющими принципами: Vanberg V.J. On the Complementarity of Liberalism and Democracy - a Reading of F. A. Hayek and J. M. Buchanan // Journal of Institutional Economics. 2008. Vol. 4, No 2. P. 139 - 161.

⁹ Мы намеренно ввели термин "компетенция" вместо хайековского "protected private domain", чтобы подчеркнуть, что поведение в рамках профессий (юридической, медицинской, научной и т.д.) построено по точно таким же принципам. Обратим внимание на "территориальный" характер этого понятия свободы. Для сравнения: в системе "русского поведения" - как идеального типа - свобода (или воля) понимается так, что человек может вмешаться в любое дело, а любой может вмешаться в его дела. Вопрос только в интенсивности этого вмешательства, поэтому русская борьба за свободу означает стремление увеличить силу своего воздействия и уменьшить силу чужого.

Эта последовательность действий, которую можно назвать базовой триадой, может иметь другой вид вне системы "либерального порядка". В отличие от нее, в коллективистской модели ("при социализме") вторым шагом в триаде будет социализация идеи: индивид должен убедить коллектив (или органы власти) в необходимости реализовать свою идею. Сама же реализация осуществляется на третьем этапе - как общее дело всего коллектива.

Становление либерального общественного порядка в Новое время было неразрывно связано с разработкой техники индивидуальной "работы" с идеальными объектами. Во-первых, это методы индивидуального "производства" идей¹⁰ - классификации, логического вывода, эмпирической проверки гипотез и рациональных процедур верификации - начиная с Декартова cogito ergo sum¹¹. Во-вторых, были созданы способы индивидуального превращения идей в различные виды "реальности", что, собственно, и называют капитализмом.

Универсальность контекста и смысла

Идеи (идеальные объекты) могут превращаться в объективно существующие вещи потому, что западная цивилизация имеет важнейшую особенность: предполагается, что понятия имеют смысл независимо от ситуации. Соответственно законы и этические нормы едины для всех, факты могут быть в принципе всегда проверены, договоренности должны безусловно выполняться и т.д. Общим понятием, по сути дела выражающим весь этот комплекс подходов, на современном языке является прозрачность (transparency).

Роль профессий как специализированных "фабрик по производству смыслов"¹²

Механизм выработки языка, с помощью которого индивиды взаимодействуют, совершая сделки (обмениваясь правами или делегируя их), отделен от них и составляет отдельную подсистему. Эта система "ортогональна" рынку: индивиды не имеют возможности (локально, в момент сделки) влиять на язык и правила, обеспечивающие и ограничивающие их действия.

В модели либерального общественного порядка законы не "принимаются", а "открываются", как некоторые объективно существующие закономерности, которые просто до поры до времени были неизвестны. Это делают судьи и юристы (не законодатели!). Точно так же обсуждение научных теорий - это задача ученых, а апеллирование к властям или "публике" справедливо осуждается как "лысенковщина". В целом правило таково: язык и понятия, используемые для определения компетенций, вырабатываются внутри особого профессио-

¹⁰ Кордонский С. Указ. соч.

¹¹ Само понятие истины как характеристики, независимой от субъективного мнения людей, есть элемент данного общественного устройства.

¹² Freidson E. Profession of Medicine: A Study of the Sociology of Applied Knowledge. Chicago: University of Chicago Press, 1970.

нального сообщества и по правилам, принятым в этом сообществе, путем открытого, понятного и воспроизводимого обсуждения. Это обсуждение не может быть обращено к "непосвященным" (не членам сообщества). Примерами могут быть сообщества юристов, ученых, врачей и некоторые другие.

По мнению специалистов, профессии представляют собой третий механизм координации деятельности, который отличается как от рыночного, так и от иерархического. Судья, врач, университетский профессор не встроены в систему бюрократического подчинения. С другой стороны, отношения врача с пациентом или студента с профессором не рыночные потому, что ни пациент, ни студент не могут квалифицированно судить о качестве услуги, предоставляемой врачом или профессором. Качество в этом случае обеспечивается механизмами социализации и контроля внутри профессии, которая по отношению ко всему обществу выступает как единое целое.

Деятельность внутри профессий организована также по принципу базовой триады: "идея-реализация-социализация", но отличается от поведения на рынке. Например, реализация идеи в науке может иметь форму доказательства теоремы или постановки убедительного эксперимента, а в качестве социализации будет выступать публикация в научном журнале и цитирование коллегами.

Именно профессии вырабатывают понятийный аппарат. Тот факт, что индивид (неважно, принадлежащий к данному профессиональному сообществу или нет) в каком-то случае оставался в пределах своей компетенции или выходил за ее пределы и совершал нарушение, устанавливается также представителями данного профессионального сообщества и по правилам, принятым данным профессиональным сообществом (судит - судья¹³).

Таким образом, инновации порождаются не только "обычными" индивидами, но и профессиями в ходе их деятельности по разработке специального языка.

Материальный прогресс и движение реализованных идей

Наши соотечественники всегда были, мягко говоря, озабочены отставанием в области "экономического прогресса" (в сочетании с неодобрительным отношением к "материализму западной цивилизации"). Взглянув на эту проблему с позиций когнитивной науки, мы приходим к выводу, что дело здесь не в отставании нашей культуры (и страны). Скорее надо говорить о том, что западная цивилизация обладает уникальным свойством - способностью и склонностью "отчуждать" идеи и превращать их в реальность. Эта способность влечет за собой мощный цивилизационный рывок, она аналогична тому, как речь посредством письма отчуждается от говорящего и превращается в материальный объект - текст.

Подчеркнем особенность когнитивного подхода: мы перестали рассматривать товары и услуги как нечто, удовлетворяющее потреб-

¹³ В ходе этой процедуры может запрашиваться мнение "непосвященных" присяжных.

ности, и взглянули на них как на воплощение идей и форму существования идеальных объектов. В результате проблема оказалась сведенной к тавтологии: материальный прогресс означает, что весь окружающий мир представляет собой "память" большой человеческой креативной системы и наполнен артефактами, представляющими собой реализованные идеи.

Институциональная динамика постсоветского переходного общества

Приведенная выше "базовая триада" в форме "идея-социализация-реализация" представляет собой фундаментальную характеристику "элементной базы" общественного порядка советского типа. Индивид (или организация), выступающий с некоторым предложением (идеей), должен убедить в ее целесообразности коллег или вышестоящее начальство. После этого все данное сообщество дружно принимается за реализацию идеи. Недостаточно успешные результаты при этом воспринимаются как проявление дефицита.

Такая социальная система имеет существенную особенность: идея (идеальный объект), передвигаясь в процессе социализации от одного узла сети к другому, претерпевает изменения. Поэтому, когда дело доходит до коллективной реализации идеи, проектом для этой реализации оказывается идеальный объект, представляющий в лучшем случае компромисс, а часто и нереализуемую химеру.

Иерархии и сети

В начале 1980-х годов советские ученые прочитали книгу Я. Корнан "Экономика дефицита"¹⁴. Для них была новой идея о возможности существования децентрализованных (неплановых, некомандных) экономических систем, которые не имеют ничего общего с классическим рынком. На модельном уровне Корнай показал, что такие системы могут не использовать деньги и денежные параметры, но полностью основаны на горизонтальных отношениях предприятий между собой и с потребителями.

Экономические картины, нарисованные в "Экономике дефицита" и других работах, отражали реальности реформированных восточноевропейских экономик периода "социализма с человеческим лицом", где уже существовали элементы экономической независимости, хотя общий контроль осуществлялся в плановом порядке.

Примерно в то же время - отчасти под влиянием из-за рубежа, отчасти на основе собственных наблюдений за различными социально-экономическими объектами (от Госплана СССР до сельского района на Алтае) - у нас возникло представление, что и в нашей стране принятие экономических решений фактически децентрализовано.

¹⁴ Kornai J. Economics of Shortage. Amsterdam: North-Holland, 1980 (рус. пер.: Корнай Я. Дефицит. М.: Наука, 1990).

Свобода принятия управленческих решений, необходимая для организации планового воздействия сверху вниз, у органов управления чаще всего отсутствовала, они выступали в значительной степени как простые трансляторы информации о потребностях предприятий. Поэтому традиционные представления об управляемости советской экономики были на самом деле проявлениями "планового" или "личностного фетишизма", аналогичного товарному фетишизму рынка. Таким образом, в середине 1980-х годов был сформулирован тезис, что советская экономическая система представляла собой не командную экономику, а "экономику согласований", "экономику торга" или "административный рынок"¹⁵.

Для анализа "экономики согласований" оказалось удобным использовать не новое понятие дефицита, введенное Корнай, а традиционный профессиональный инструментарий в виде кривых спроса и предложения. Непосредственные горизонтальные взаимодействия предприятий (как в настоящем рынке) заменяются в такой системе двумя типами взаимодействий между предприятиями и органами управления: орган управления требует обеспечить выпуск определенного количества продукции, обещая некоторый объем ресурсов; предприятие требует предоставить ему ресурсы, обещая достичь соответствующего выпуска. Таким образом, в определенной степени орган управления просто пассивно обслуживает горизонтальные отношения (обмены) между предприятиями. В то же время в какой-то степени он и сам выступает независимым игроком, который торгуется с предприятиями за свои интересы.

Иными словами, теория "административного рынка", в сущности, позволила посмотреть на управленческие иерархии не как на целостные субъекты принятия осознанных решений, а как на разновидность институциональной инфраструктуры. В настоящей рыночной системе роль такой инфраструктуры играет правовая система, которая включает как юридический понятийный аппарат вместе с набором правил использования этих понятий, так и механизм принуждения, призванный обеспечивать выполнение обязательств. Любое данное юридическое лицо может в правовых терминах сформулировать свое предложение другому юридическому лицу и затем вступить с ним в договорные отношения. Потоки формируемых таким образом взаимодействий и составляют динамику рынка.

В системе "административного рынка" - говоря в первом приближении - вместо отношений собственности мы имеем отношения подчинения, а вместо прав - обязанности. Тем не менее это позволяет организовывать и координировать потоки взаимодействий, сформулированные таким образом.

¹⁵ Широнин В. Механизмы координации производственной деятельности // Сравнительный анализ хозяйственных механизмов социалистических стран: Сб. трудов. Вып. 15 / ВНИИ системных исследований. М., 1984; Константинов В.,Найшуль В. Технология планового управления. Препринт. М.: ЦЭМИ АН СССР, 1986; Кордонский С. Некоторые социологические аспекты хозяйственных отношений // Теоретические проблемы совершенствования хозяйственного механизма: Сб. трудов. Вып. 6 / ВНИИ системных исследований. М., 1986; Авен П., Широнин В. Реформа хозяйственного механизма: реальность намечаемых преобразований // Известия СО АН СССР. 1987. Вып. 3 (Сер. "Экономика и прикладная социология").

В экономическом анализе такой взгляд на советскую экономику создавал новые возможности для перехода от традиционно преобладавшего прескриптивного подхода к эволюционному, дескриптивному и эмпирическому. Наше общество и экономику уже можно было рассматривать не как сконструированные и конструируемые органами власти (или впоследствии "реформаторами"), а как спонтанно развивающиеся по своим внутренним законам - хотя и при участии сознательно действующих его членов. В частности, в ходе реформ 1990-х годов произошла монетизация экономики, а затем и значительное развитие в ней действительно рыночных отношений. Тем не менее и сегодня наше общество относится скорее к системам типа "административного рынка". При этом инфраструктурой, обеспечивающей элементарные взаимодействия индивидов (людей и/или организаций) между собой, выступают сети - как иерархические, так и горизонтальные.

Идеальные объекты в советском и постсоветском обществе

Круг идей Корнан может служить вполне адекватным средством для анализа экономических аспектов и проблем в обществах такого типа. В то же время этот понятийный аппарат не вполне приспособлен для обсуждения вопросов, связанных с их низкой инновационной эффективностью.

В связи с этим обратим внимание, что общественная система советского типа не была чисто сетевой структурой, где элементы взаимодействуют только со своими непосредственными соседями и не знают, что происходит в других частях. Напротив, эта система обладала значительной прозрачностью. "Вегетативные", то есть сетевые взаимодействия в ней сочетались с символическими механизмами, оперировавшими идеальными объектами. Это проявлялось постоянно и повсеместно в сосуществовании "официального" и "неофициального" в жизни и сознании людей. При этом устройство символических механизмов в обществе советского типа, разумеется, принципиально отличалось от механизмов либерального порядка.

На макроуровне символические механизмы были построены в основном по иерархическому принципу и представляли собой машины по массовому тиражированию идей и способов поведения. Заметим, что речь идет не только о машинах по промыванию мозгов. К заслугам советской системы относятся и безукоризненная система здравоохранения "по Семашко", и прекрасная школьная система, и многое другое.

На микроуровне для советской системы был характерен неискоренимый порок: в ней не было достаточно эффективного способа проверки истинности гипотез и реализации идей. В то же время, как известно, во многих случаях советские ученые и конструкторы были способны на выдающиеся инновационные прорывы. К сожалению, интереснейший вопрос о том, как и в каких случаях советская наука была на это способна, совершенно не проработан.

Одним из объяснений может быть следующее. Как упоминалось выше, западная наука организована по принципу "профессии". Это

значит, что, с одной стороны, общество в целом, а с другой - научное сообщество заключили неявное соглашение о том, что научное сообщество пользуется значительной автономией и осуществляет самоуправление, но при этом обеспечивает научный прогресс. При советской системе такого рода глобальное соглашение об автономии было очевидным образом невозможно. Тем не менее в отдельных случаях, когда речь шла о жизненно необходимых разработках, советское государство предоставляло большую самостоятельность отдельным научным коллективам и как бы организовывало "профессию", скажем, в одном "отдельно взятом" конструкторском бюро.

Разрушение советского общественного устройства привело в первую очередь к демонтажу символических механизмов (неразрывно связанных с идеологическим контролем). В результате сегодняшнее общественное устройство имеет в гораздо большей степени сетевой характер, чем в советский период. Идеальные объекты (нормы и идеалы, как мода и технологии) не столько порождаются внутри системы, сколько импортируются ready-made. Другим источником часто становится переосмысление старых советских символов и клише. Эти заимствованные символы и понятия мало приспособлены для выражения новых форм жизни, что приводит к феномену "постсоветской афазии"¹⁶ - неспособности сегодняшних россиян описать собственную жизненную ситуацию.

Пределы управляемости

Как ни странно, вопрос о том, какие инструменты политики (планирования) действительно пригодны для использования в современной России, практически не обсуждается. Вытеснение этого вопроса в область "общественного бессознательного" часто приводит к бессмысленной риторике.

Посмотрим на эту проблему с помощью следующей кибернетической метафоры. Вспомним аналоговые компьютеры, широко использовавшиеся 20 лет назад. В отличие от современных (которые тогда назывались программируемыми) аналоговые устройства представляли собой электрические машины, построенные для решения одной определенной задачи. Чтобы вычислить 2×2, необходимо было превратить эти исходные данные в электрические токи, после чего аппарат выдавал результирующий ток, соответствующий решению = 4. Чтобы перепрограммировать аналоговый компьютер (чтобы вычислять, скажем, 2+2 вместо 2×2), нужно было физически перестроить электрическую схему, а не вставить дискету с программой, как сейчас.

Основной принцип современного программируемого компьютера состоит в отделении "софта" от "железа". В политике это соответствует идее разделения и независимости властей - законодательной, судебной и исполнительной. Именно это делает институциональное "железо", призванное обеспечивать выполнение законов и решений,

¹⁶ Oushakine S. In the State of Post-Soviet Aphasia: Symbolic Development in Contemporary Russia // Europe-Asia Studies. 2000. Vol. 52, No 6. P. 991 - 1016.

нейтральным к их содержанию. И именно это свойство нейтральности позволяет использовать законотворчество как инструмент политики. Используя эту метафору, можно сказать, что нынешняя российская институциональная и политическая система представляет собой аналоговый, а не программируемый компьютер. В ней нет "дисковода", в который можно вставить "дискету" с политическими рекомендациями. Эта система нуждается в управлении посредством переключения административных "проводов".

К разработке инструментария для когнитивного анализа институтов

Идеальные объекты и "реальность"

Если рассматривать институты как системы, оперирующие идеальными объектами (символической информацией), то сразу возникает вопрос о соотношении таких объектов и "реальности". Здесь необходимы кавычки, поскольку, скажем, грань между способом существования, с одной стороны, моды, а с другой - производственных мощностей, ориентированных именно на производство данной модной одежды, хотя и безусловно имеется, однако отнюдь не очевидна.

Прослеживая новую историю западной цивилизации, М. Фуко выделил три наиболее общих этапа в соотношении "слов" и "вещей"¹⁷. На первом этапе "слова", или тексты, воспринимались так же, как "вещи": мнение Птолемея означало точно то же, что и данные астрономических наблюдений. На следующем этапе "слова" воспринимались как "прозрачные": понятия, теории, законы считались отражением "мира реальности". И, скажем, законы Ньютона считали не его "выдумкой" - хотя бы и спровоцированной "реальным миром", а воспринимались как "открытые" им.

Начиная с Канта, и особенно в наше время "постпозитивизма", взаимоотношение "слов" и "вещей" считают более сложным процессом. Считается, что факты теоретически нагружены. То, как человек видит мир (и что он считает фактом), в значительной степени зависит от того, какие априорные мыслительные конструкции он использует. И то, как он понимает ту или иную ситуацию (явление, факт), зависит от того, какую метафору он использует для анализа. Такой подход означает, что в любой момент времени каждый индивид соприкасается с двумя потоками - "реальности" и "идей" (или идеальных объектов)¹⁸.

Модус существования идеи

В компьютере информация хранится на различных носителях, она перекодируется и обрабатывается. Аналогичные трансформации происходят в креативных системах с идеальными объектами. Способ

¹⁷ Фуко М. Слова и вещи. СПб., 1994.

¹⁸ Поппер К. Логика и рост научного знания. М.: Прогресс, 1983.

существования идеи (идеального объекта) - это "вечная" проблема, которую разрабатывали еще древние греки, а позже средневековые схоласты. Превращение идеального объекта в реальный - скажем, проекта в машину - это самый распространенный и самый понятный пример смены модальности. Гораздо сложнее философская проблема "узнавания" идеи, заключенной (согласно некоторой системе взглядов) в окружающей нас действительности. В наше время эта тема также стала предметом исследования, и не только философов. Она занимает центральное место в современном концептуальном искусстве. Хорошим примером может быть знаменитая инсталляция "Один и три стула" Дж. Кошута, выставившего три предмета - стул, фотографию этого стула и статью "Стул" из энциклопедии¹⁹.

Представляется очень полезным ввести в институциональный анализ понятие "модус существования" ("модальность") идеального объекта (идеи) и анализировать институты под углом зрения трансформации модальностей. Очевидно, что к числу важнейших аспектов развития человеческого общества относится процесс возникновения и изменения идей (идеальных объектов), который неразрывно связан с изменением их модуса существования. Кроме того, имеющиеся в данном обществе и данной культуре инструменты для "работы" с идеальными объектами и для изменения их модальности представляют собой важнейший параметр, определяющий траекторию развития этого общества.

С этим напрямую связано понятие модальности в грамматике. В русской грамматике вместо слова "модальность" используется термин "наклонение": изъявительное, сослагательное, повелительное: "я иду" - это модальность факта, "я пошел бы" - это не факт, а пожелание или условие, и т. д. Кроме того, как известно, в грамматике нет границы между наклонением и модальностью времени: "я шел" - модальность факта в прошлом, "я пойду" - намерение, ожидание.

Возникновение и движение идеальных объектов: биологическая метафора

Откуда же берутся идеи (идеальные объекты)? Один из ответов: они, как и живое, "не возникают ниоткуда", а могут быть только продолжением и развитием предшествующих идей. Динамику идеальных объектов, их поток можно описать с помощью эволюционной - или популяционной - модели. Применительно к науке (научным идеям, теориям и т. д.) это сделал Т. Кун²⁰. В его модели, с одной стороны, подчеркивается преемственность идей, поскольку каждая инновация является продолжением и развитием в рамках некоторой "школы мысли". С другой стороны, периодически происходят революции и возникают принципиально новые школы. Такое описание аналогично картине популяции в биологии. Разные школы мысли соответствуют различным биологическим видам. Представители разных школ не

¹⁹ en.wikipedia.org/wiki/One_and_Three_Chairs.

²⁰ Кун Т. Структура научных революций. М.: ACT, 2009.

способны понимать друг друга, как и представители разных видов не способны скрещиваться. Соотношение идей, возникших в рамках одной школы, аналогично мутациям (изменчивости) внутри одного вида.

Популяционная модель позволяет интерпретировать процедуры верификации и фальсификации. Верификация некоторой идеи (гипотезы) представляет собой акт "поедания" гипотезой подтверждающего ее факта. Кун заметил, что, во-первых, ни одна теория не объясняет все факты и, во-вторых, старые теории выходят из оборота и заменяются новыми не потому, что противоречат фактам. Процесс замещения старых теорий (идеальных объектов) новыми аналогичен вытеснению одних популяций живых существ другими. При этом полное исчезновение популяции происходит, если эта популяция ни в каком отношении не имеет преимуществ по сравнению с вытесняющей ее (известный "закон Гаузе"). В противном случае (то есть почти всегда) каждая школа сохраняет свою нишу.

Аналогия мира идей и популяционной биологии, то есть целесообразность использования соответствующих моделей (метафор), достаточно очевидна, и ее периодически "переоткрывают" различные исследователи²¹. Такая метафора естественно возникает у исследователей, изучающих массовое сознание (моду, потребительские и политические предпочтения и т.п.)²².

Как "устроены" идеи: лингвистическая метафора

Мир идеальных объектов (идей) можно описать не только с помощью эволюционной модели. Другая метафора - язык, а источник концептуальных инструментов - лингвистика. В частности, здесь можно применить аппарат структурной лингвистики. Идеальный объект можно представить в виде текста (или конструкта, то есть действия), состоящего из высказываний (предложений), в свою очередь включающих понятия (слова), сочетающиеся по законам грамматики. Этот текст принадлежит определенному жанру (или в более общих терминах - парадигме), иными словами, отражает то, как принято говорить на данную тему или действовать в данной ситуации.

Излишне пояснять, что слово "текст" здесь понимается в обобщенном смысле. Например, это может быть последовательность действий, где каждая элементарная составляющая представляет собой часто повторяющийся и общепонятный момент, а "сцепление" таких моментов между собой определяется общепринятой и общепонятной грамматикой поведения. В целом такая последовательность действий не повторяющаяся, но она соответствует принятой парадигме. Так, переезд из точки A в точку B может происходить по-разному, однако в любом случае этот "текст" формулируется "на языке правил дорожного движения" (разумеется, включая их девиантную часть).

Лингвистический (структуралистский) взгляд предполагает разложение идеального объекта (будь то текст в буквальном или обобщенном

²¹ В число наиболее известных входит Р. Докинз.

²² Ослон А. Мир теорий в эпоху "охвата" // Социальная реальность. 2006. N 1.

смысле) на компоненты, каждый из которых принадлежит к некоторому множеству взаимозаменимых вариантов. Такая комбинаторика позволяет из ограниченного набора элементарных "кирпичиков" строить нужные цепочки. При этом имеет место иерархичность структур. Так, комбинируя по-разному одни и те же понятия и слова, мы можем сказать и что "земля стоит на трех китах", и что "земля не стоит на трех китах", а также задать вопрос, на скольких китах она стоит. Все эти комбинации - хотя смысл их может быть противоположным - соответствуют одной парадигме.

Как правило, всякая данная парадигма "вложена" в некоторую - или некоторые - более общие парадигмы. В данном примере невооруженным глазом можно увидеть по крайней мере две: предполагается существование таких объектов, как земля и киты, а также утверждается, что земля может стоять; все рассмотренные фразы относятся к парадигме "русский язык".

* * *

Мы попытались показать, что социальные и экономические институты можно рассматривать как креативные системы - порождающие, преобразующие и сохраняющие информацию. Экономический процесс в этом случае представляет собой движение идей, превращенных в ту или иную "реальность". Устройство креативных систем можно представить как более или менее постоянную инфраструктуру, по которой перемещаются импульсы взаимодействий - сигналы между элементами сети либо более сложные идеальные объекты. Свойства креативных систем - язык взаимодействий, способ передачи импульсов, возможные типы идеальных объектов и другие - составляют единое целое, их нужно анализировать в совокупности. Такой подход позволяет понять особенности различных институтов, их "вписанность" в общую социально-экономическую среду, возможности заимствования и пути развития в современной информационной среде.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - В. ШИРОНИН:

Комментарии: