Проф. И. Полянский

Когда Наполеон отрёкся после "ста дней" от престола, предполагалось, что его будет судить английский суд. В действительности судьба Наполеона была решена не судом, а соглашением держав, составлявших коалицию. Венский конгресс объявил, что нарушением соглашения, которым Наполеону был предоставлен для жительства и в полное обладание остров Эльба, он "доставил себя вне гражданских и общественных отношений" и что, "как враг и нарушитель спокойствия мира, он сам навлёк на себя общественное возмездие". В августе 1815 г. было заключено соглашение между Великобританией, Австрией, Пруссией и Россией, объявившее Наполеона пленником держав, подписавших соглашение. Наполеон был вверен охране британского правительства, которое и водворило его на остров святой Елены.

Вопрос об ответственности главы государства возник также после окончания гражданской войны в Америке. Бывшему президенту Южной федерации Джеферсону Дэвису было предъявлено обвинение в государственном преступлении - в убийстве военнопленных и в варварском и жестоком обращении с ними. После того, как Дэвис более двух лет пробыл под стражей, в 1868 г., в окружном суде в Виргинии рассматривалась его просьба об отмене обвинительного акта. Ввиду разногласия судей; вопрос был перенесён в верховный суд. Дело ещё не было разрешено, когда Дэвис был освобождён в силу общей амнистии от "5 декабря" 1869 года.

Что касается ответственности солдат и командиров, виновных в совершении преступлений, связанных с войною, то до версальского договора 1919 г. почти все мирные договоры заключали в себе так называемую "кляузулу об амнистии", согласно которой предавались забвению все нарушения права, порождённые войной. Впервые версальский договор прямо предусмотрел ответственность виновников преступлений, связанных с войной.

Часть VII версальского договора, озаглавленная "Санкции", посвящена вопросу о привлечении к ответственности бывшего германского императора Вильгельма II Гогенцоллерна, а затем всех вообще лиц, ви-

* Выражение "преступники войны" (Kriegsverbrecher, les coupables de guerre) было в ходу в европейской прессе после первой мировой войны.

новных в совершении действий, противных законам к обычаям войны. По версальскому договору, для суда над Вильгельмом II должен был быть образован специальный трибунал в составе пяти судей, назначенных от пяти держав: США, Великобритании, Франции, Италии и Японии. Суд должен был судить "по мотивам, внушённым высшими принципами международной политики, и в заботе об обеспечении уважения к торжественным обязанностям и международным обязательствам, а также к международной морали" (ст. 227)¹ . Наказание суд должен был назначать по своему усмотрению.

Что касается лиц, обвиняемых в совершенна действий, противных законам и обычаям войны, то версальский договор устанавливал их подсудность военным судам. При этом совершившие действия против граждан одной из союзных и объединившихся держав должны были быть переданы военным судам этой державы, а совершившие действия, направленные против граждан нескольких союзных и объединившихся держав, должны были быть переданы военным судам, состоявшим из членов, принадлежащих к военным судам заинтересованных держав.

Таким образом, по версальскому договору, союзники-победители оставляли за собой, как правило, осуществление трёх видов юрисдикция по делам о преступлениях, связанных с войной: 1) юрисдикцию особого международного суда для рассмотрения обвинения, какое должно было быть предъявлено к бывшему германскому императору, 2) юрисдикцию военных судов того или иного государства по делам о совершении действий, противных законам и обычаям войны, если эти действия были совершены на территории данного государства, 3) юрисдикцию смешанных военных судов, составленных из членов, назначенных двумя или несколькими государствами, по делам о таких же действиях, если они были совершены на территории не одного только государства.

Суд над Вильгельмом II, как известно, не состоялся. В ноте, адресованной германским правительством 20 мая 1919 г. председателю мирной конференции, указывалось, что объявление главою государства войны несправедливой и несоответствующей существующим нормам всегда рассматривалось как правительственный акт, не подпадающий под действие уголовных законов, и что нельзя возбуждать уголовное преследование да поводу действия, которое раньше не рассматривалось как недозволенное, так же как нельзя создать чрезвычайный закон о наказании предусматривавшееся раньше деяние и придать ему обратную силу.

По сходным основаниям, в конце января 1920 г. Голландия отказала союзным и объединившимся державам выдать нашедшего себе убежище на её территории Вильгельма II.

В своём ответе от 14 февраля 1920 г. союзники указали Голландии, что вместо того чтобы охранять Вильгельма на своей континентальной территории, она должна была бы отправить его в изгнание на острова Голландской Индии, где в большом отдалении от Германии, он не мог бы вместе со своими сторонниками так легко заниматься интригами. "На Голландии, - говорилось в ноте союзников, - вместе со всеми цивилизованными народами лежит долг обеспечить наказание преступных посягательств на право и на принципы гуманности; долг, от которого никто не может освободить себя ссылкою на национальные интересы, как бы ни были они серьёзны, заключается в том, чтобы примерным образом покарать лиц, ответственных за бедствия и гнусности войны"² .

*

Не получили сколько-нибудь серьёзного осуществления и постановления Версальского договора об ответственности военнослужащих за поступки, совершённые на театре военных действий или в оккупированных местностях.

Стоя на точке зрения подсудности преступлений, связанных с войной, судам тех стран, на территории которых они были совершены, союзника предъявили Германии списки лиц, выдачи которых они требовали - всего около 900 лиц. Английский список содержал в себе 97 лиц, французский - 344, бельгийский - 334, польский - 51, румынский - 41, итальянский - 29. Среди обвиняемых фигурировали бывший имперский канцлер Бетман-Гольвег, фельдмаршал Гинденбург, генералы Людендорф к Макензен, кронпринц Рупрехт Баварский, герцог Вюртембергский и ряд других лиц, принадлежащих к королевским фамилиям, двенадцать адмиралов высшего ранга, включая Тирпица, фон Капелле, фон Трота, фон Мюллера и фон Шредера.

Глава германской делегации на мирной конференции, барон фон Лерснер, отказался передать список своему правительству и заявил о своём желании сложить полномочия³ .

Германское правительство в замечаниях от 7 мая 1919 г. и в нотах от 5 ноября 1919 г. и 25 января 1920 г. протестовало против привлечения к ответственности перед военными судами стран-победителей генералов, офицеров и солдат германской армии, за действия, противные законам и обычаям войны. Не отрицая того, что германскими военными и гражданскими властями действительно нарушалась законы я обычаи войны, германское правительство выразило готовность передать дела о виновных на рассмотрение своих собственных судов, в частности имперского суда в Лейпциге.

16 июня 1919 г. германское правительство было уведомлено письмом, составленным первым секретарём английского премьер-

¹ Версальский мирный договор, М. НКИД. 1925.

² Fauchille P. Op. cit., p. 1065 - 1067. Прим. 2 к § 1717.

³ Garner "International Law and the World War". Vol. II, p. 477 - 478.

министра Филиппом Керром, что союзники отказываются предоставить судить виновных "соучастникам их преступлений"¹ . В ноте же от 15 февраля 1920 г, союзники с удовлетворением отметили готовность германского правительства предать виновников имперскому суду в Лейпциге, оговорив, однако, своё согласие тем, что рассмотрение и решение дел о преступлениях против законов и обычаев войны в лейпцигском суде никоим образом не должны способствовать освобождению виновных от заслуженного наказания за их преступления и что в таком случае (т. е. в случае, если виновные не будут приговорены к заслуженным наказаниям) союзники, осуществляя всю полноту своих прав, предадут их своим собственным судам.

Антанта, сначала потребовавшая суда над несколькими сотнями преступников войны, потом отобрала из них только 43, "наиболее тяжких".

Англия и Франция командировали в Лейпциг свои комиссии для наблюдения за производством дел, в которых пострадавшими были англичане ила французы. Английскую делегацию возглавлял генерал-солиситор Поллок, французскую - генерал-адвокат (прокурор) Маттер.

Ряд газетных отчётов и статей о прошедших в Лейпциге процессах даёт о них известное представление, хотя и неполное. Первым было поставлено дело по обвинению сержанта Гейнена, по профессии бондаря, в жестоком обращении с военнопленными в лагере, во главе которого он был поставлен. Выбор обвиняемого для первого процесса, чтобы продемонстрировать "беспристрастие" германского суда, был сделан неплохо. Сержанта, и притом бондаря в прошлом, можно было, пожалуй, и осудить, хотя, конечно, не очень строго, чтобы иметь право всему миру гордо сказать, что есть судьи в Лейпциге, как некогда прусский король Фридрих II сказал: "есть судьи в Берлине".

Цель процесса - быть прологом к многоактной судебной комедии в Лейпциге - лучше всего, пожалуй, выдавала мотивировочная часть приговора, которым Гейнен был присуждён к 10 месяцам тюремного заключения² . "Нельзя игнорировать, - сказано было в приговоре, - что дело идёт об исключительно грубых и насильственных эксцессах обвиняемого, направленных против безоружных солдат, которые именно в качестве военнопленных могли претендовать на педантично корректное обращение с ними, против людей, относительно которых он (обвинямый. - Н. П .) должен был знать, что они скоро вернутся на родину. Обвиняемый не только подрывал репутацию армии, которой немецкий народ гордился в высокой мере, его поведение заключало в себе опасность для репутации немецкого народа, так как он, сознавая себя культурным народом первого ранга, отказывается от такого рода грубостей и жестокостей"³. Цитата эта обнаруживает знакомый приём демагогии и обмана широких масс, с целью внушить им, что от суда, руководящегося столь возвышенными представлениями о чести германского народа, можно ожидать одной только справедливости. К такой маскировке, как известно, не считают нужным прибегать людоед Гитлер и его шайка.

Когда скамью подсудимых на лейпцигском судилище занял бравый немецкий генерал Штенгер, картина резко изменилась. Бригадный генерал Штенгер обвинялся в том, что он приказал убивать пленных. "Свидетелями было подтверждено, что Штенгер требовал, "чтобы пленных не было". Смысл требования был одинаково понят без особых разъяснений как германскими офицерами, которые со своей стороны передавали его и притом в более прямой форме солдатам, так и самими солдатами. Однако Штенгер был оправдан, так как прямого приказа по бригаде об уничтожении военнопленных им отдано не было⁴ .

Одна из английских газет, увидевшая в этом приговоре германской судебной корпорации её склонность к формализму, явно недооценила политического характера этого приговора: он в действительности был демонстрацией солидарности суда с армией, ибо заигрывание с нею стало с первых дней поражения Германия средством борьбы за возрождение германского милитаризма.

Французское правительство, возглавлявшееся в то время Брианом, в ответ на поведение лейпцигского суда демонстративно отозвало из Лейпцига свою делегацию. Вместе с тем французское правительство направило к английскому и бельгийскому обращение, в котором говорилось, что французское правительство имеет право рассчитывать на решимость правительств союзников "протестовать против нетерпимого издевательства над правосудием, совершаемого в Лейпциге"⁵ .

Вслед за делом генерала Штенгера был поставлен процесс генералов Шака и Крушника, по вине которых в лагере для военнопленных погибло от эпидемии тифа 3 тыс. французов. Председатель суда Шмидт заявил, что дело будет слушаться несмотря на отозвание французской делегации и неявку свидетелей-французов. В качестве свидетелей были допрошены одни немцы, которые, конечно, дали самые благоприятные отзывы о своих генералах. Суд не только вынес оправдательный приговор, но и включил в него дифирамб подсудимым⁶ .

Другую категорию дел, заслушанных в Лейпциге, составляли дела о капитанах подводных лодок, торпедировавших английские госпитальные суда, Первым слушалось дело капитана-лейтенанта Карла Неймана, который обвинялся

¹ Tardieux "La paix", 1921, p. 499.

² "Kolnische Zeitung" от 26 мая 1921 года.

³ "Deutsche Allgemeine Zeitung", 27, 1921.

⁴ "Temps", 5 Juillet 1921

⁵ "Temps", 9 Juillet 1921.

⁶ "Le Matin". 10 Juillet 1921.

в потоплении госпитального судна "Дувр Касль". Обвинитель высказался за оправдание подсудимого ввиду того, что судно шло не по установленному маршруту и подсудимый был обязан торпедировать судно в силу приказа штаба германского адмиралтейства¹ .

Председатель, оглашая оправдательный приговор по этому делу, мотивировал его словами: "Все цивилизованные народы признали принцип" что подчиненного освобождают от ответственности приказы его начальства"² .

По этому поводу Лоуренс, бывший некоторое время профессором международного права в университете в Чикаго, замечает, что тезис о безусловной безответственности военнослужащего за деяние, совершённое во исполнение приказа начальства, "широко открывает двери для безответственности за преступления, связанные с войной, так как, если политика варварства санкционируется высшим командованием военных сил, то трудно себе представить, как может быть наказано какое-либо лицо, проводящее эту политику в жизнь"³ .

Скоро германскому имперскому суду пришлось отступить от этого тезиса об освобождении от ответственности подчинённого, выполняющего приказы начальства. Это произошло при обстоятельствах, когда Германия стремилась вбить клин в трещину, к этому времени появившуюся в отношениях между Англией и Францией⁴ . Английское правительство не присоединилось к протесту французского правительства против "театрального представления" (по выражению Бриана) в Лейпциге. Учитывая политическую ситуацию, лейпцигский суд, оправдавший Карла Неймана, должен был вынести обвинительный приговор по другому делу - об офицерах подводной лодки.

Госпитальное судно "Лендовери Касль" было торпедировано немецкой подводной лодкой, хотя оно имело все нужные опознавательные знаки. Экипаж госпитального судна высадился на спасательные лодки, которые по распоряжению капитана подводной лодки Працига были обстреляны, в результате чего часть экипажа погибла. В процессе по этому делу судом было установлено, что Прациг, отдавая приказ обстрелять лодки, руководился целью уничтожить свидетелей явно противозаконного потопления госпитального судна. Сам капитан Прациг скрылся от уголовного преследования. К ответственности были привлечены выполнявшие его приказ об обстреле спасательных лодок лейтенанты Дитмар и Больд. Им было предъявлено обвинение в соучастии в убийстве людей, которым счастливо удалось отойти на спасательных подводных лодках от тонувшего судна. Суд вынужден был признать доказанным как самый факт умышленного убийства, так и то, что обвиняемые знали, каким мотивом руководился капитан Прациг, отдавая приказаний об обстреле лодок. "То обстоятельство, - сказано было в мотивах приговора, - что деяние обвиняемых проистекало из прямого или косвенного распоряжения их командира, не освобождает ах от ответственности, так как не может быть никакого сомнения в том, что обвиняемые отдавали себе отчёт в нечестности и преступности замысла командира, поскольку им было известно, что он только хотел скрыть допущенную ошибку⁵ .

Обвинитель настаивал на признании подсудимых виновными только в покушении на убийство. Он требовал для них наказания каторжными работами на четыре года. Суд не согласился с обвинителем; он вынужден был признать, что было потоплено "неопределённое число офицеров, солдат и лиц врачебно-санитарного персонала" и что таким образом преступное убийство, совершённое из эгоистических побуждений, было доказано. Суд приговорил обвиняемых всего только к заключению в тюрьме на четыре года!

Ни один из генералов, возглавлявших германскую армию, к уголовной ответственности привлечён не был. Опыт предоставления Германии судить лиц, виновных в преступлениях, связанных с войной, будет учтён антигитлеровским фронтом.

Бриан назвал лейпцигские процессы театральным представлением"⁶ . Так собственно, смотрели на них и сами немцы, судя по передовой статье в "Kolnische Zeitung" в номере от 26 мая 1921 г., озаглавленной "Преступники войны". В ней автор говорил о первом процессе (бочара Гейнена) как о "маленькой театральной комедии" (eine kleine Buhnekomodie), которую немцы вынуждены разыграть в угоду победителям. Известный немецкий публицист Бернгард писал о "странном начинании: измерять войны и революции уголовными законами"⁷ . Ни один честный человек не выскажется против применения самых суровых уголовных санкций к шайке преступников, пытающихся подчинить себе мир преступной войной и не менее преступными методами её ведения.

Опыт прошлого учит нас тому, чтобы уже теперь, во время войны, были приняты меры для установления и учёта всех чудовищных преступлений, совершённых гитлеровцами на территории оккупированных стран. Для учёта совершённых на территории СССР бандитами гитлеровской армий пыток, истязаний, убийств мирных жителей и прочих преступлений и учреждена Указом Президента Верховного Совета СССР Чрезвычайная государственная комиссия. Опыт прошлого требует, чтобы наказания за эти преступления были действительно суровыми, чтобы в будущем "другим не повадно было" так поступать.

¹ "Vossische Zeitung", 4 Juni 1921.

² "Manchester Guardian", 6 June 1921.

³ Lawrence T. "The principles of International Law", p. 546 - 547. 1929.

⁴ Выражая недовольство правящих кругов Франции, газета "Matin" писала 6 июня 1921 г.: "Версальский мир стал миром английским".

⁵ "Vossische Zeitung", 17 Juli 1921.

⁶ "Vossische Zeitung". 13 Juli 1921.

⁷ Ibidem, 17 Juli 1921.

Вопрос, должны ли виновники войны нести индивидуальную ответственность, предрешён. Будет так, как сказано в заявлении советского правительства от 14 октября 1942 г.: "Преступное гитлеровское правительство и все его пособники должны понести и понесут заслуженное суровое наказание за злодеяния, совершенные ими против народов Советского Союза и против всех народов на территориях, временно оккупированных немецкой армией и её сообщниками".

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - Н. ПОЛЯНСКИЙ:

Комментарии: