2-е, исправленное издание. Соцэкгиз. Л. 1937. 335 стр. 5 руб.

Книга С. И. Ковалева, вышедшая в двух изданиях в количестве свыше 100000 экземпляров, подписана была к печати 7 августа и 31 декабря 1936 года; она представляет собой курс лекций, читанных проф. С. И. Ковалевым в 1934 - 1935 учебном году. Применяясь к прежней терминологии, это то, что называлось общим курсом. Общие курсы строились и могут строиться, конечно, различно. Но плохим педагогом был бы тот профессор, который при изложении читаемого им курса не считался бы со своей аудиторией, со степенью подготовленности своих слушателей к восприятию читаемого курса. С другой стороны, профессору приходится считаться и с количеством положенных на чтение общего курса лекций, в особенности если профессор стремится дать изложение читаемого им предмета в полном объеме, т. е. довести курс до конца. Едва ли в 1934 - 1935 г., когда С. И. Ковалев читал свой курс по истории Греции, он имел перед собой достаточно подготовленную аудиторию в отношении знания хотя бы элементарного курса древней истории, которая в ту пору в средней школе или вовсе не проходилась или проходилась в крайне ограниченном размере. Иными словами, слушатели С. И. Ковалева владели очень ограниченным фактическим материалом по истории Греции. Это обстоятельство и было прекрасно учтено С. И. Ковалевым, который позаботился о том, чтобы дать своим слушателям конкретный, фактический материал в достаточном количестве. В этом отношении, т. е. в смысле насыщенности книги конкретным материалом, книга С. И. Ковалева не может вызвать каких-либо замечаний по существу как в подборе материала, так и его истолковании. Сжатое, краткое и ясное изложение поддается усвоению без особого напряжения.

Однако не в одной систематизации конкретного материала должна заключаться цель общего курса истории в университете. Студент-историк должен не только освоиться с конкретным материалом, не только иметь наглядное представление о главных источниках, на основе которых зиждется изложение того или иного раздела истории, но и привыкнуть критически относиться к ним. Он должен быть знаком и с главными представителями и основным направлением новой историографии, с ее положительными и отрицательными свойствами. С. И. Ковалев прекрасно учел оба эти требования. Он - и это в особенности приложимо к источникам античной истории - дает на стр. 6 - 12 характеристику отдельных групп источников античной история, а на стр. 13 - 33 специально говорит об историографии у греков и римлян и дает общую оценку античной историографии. Соглашаясь в общем с правильностью этой оценки, я плохо все-таки понимаю слова С. И. Ковалева: "все эти (отрицательные. - С. Ж. ) черты античной историографии вытекают, между прочим, из низкого уровня развития античного общества" (стр. 32). В каком смысле поймет этот "низкий уровень развития" вовсе не искушенный или недостаточно искушенный в знании античности читатель? И не мелькнет ли в его голове мысль;

коль скоро античное общество стояло на низком уровне развития, то стоит ли вообще историей этого общества интересоваться? К тому же брошенное вскользь неосторожное замечание автора на стр. 32 стоит в явном противоречии с его же словами на стр. 5: "Греция и Рим... создали целый ряд таких образцов культуры, которые оказали огромное влияние на историю всего человечества вплоть до наших дней". С этим, конечно, приходится согласиться. Хорошо, если бы приступающий к изучению античности получил краткое, но ясное представление о том, поскольку и в каких отношениях знакомство с древней историей представляет собой актуальный интерес. Об этом, на мой взгляд, следовало бы сказать в вступительной главе книги.

Вслед за характеристикой античной историографии С. И. Ковалев рассказывает (стр. 34 - 52) об историографии античности начиная со средневековья и вплоть до наших дней. Этот очерк производит менее удовлетворительное впечатление. Очерк достаточно полон, но материал в нем недостаточно четко скомпонован, грешит излишними подробностями, не всегда носит строго объективный характер. С. И. Ковалев останавливается на важнейших представителях истории античности начиная с конца VIII в. и характеризует как их труды, так и отличительные черты в изучении античной истории в новое и новейшее время, когда, по мнению С. И. Ковалева, буржуазная наука по истории античности вступает в полосу кризиса, сказывающегося особенно наглядно в появившихся за последнее время трудах синтетического характера. Если в довоенную эпоху, указывает С. И. Ковалев, мы были свидетелями появления "Истории древности" Эд. Мейера, то с нею далеко не могут идти в сравнение томы, посвященные античности, в серии "L'evolution de l'humanite" Бера, где дается "подытоживание результатов буржуазной науки, но оно не объединено какой-нибудь общей идеей, каким-нибудь общим стержнем" (стр. 50). Точно так же в "Кембриджской древней истории" "нет единства, общей идеи и единого метода".

Последняя глава "Введения" в книге Ковалева озаглавлена "Марксизм и создание научной истории древнего мира" (стр. 53 - 58). Глава заканчивается словами: "Таким образом, в трудах Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина заложены основы подлинной научной историографии античности, создана база для построения конкретной истории рабовладельческого общества. Боевой задачей историков-марксистов античности является теперь эту конкретную историю написать". Из этих слов следует, что на рассматриваемую книгу и сам ее автор не смотрит как на такую историю Греции, которая целиком построена на базе учения основоположников марксизма-ленинизма и их продолжателей. Во всяком случае, необходимо отметить, что на многих страницах книги приводятся выдержки из сочинений Маркса и Энгельса. Это, конечно, положительная сторона книги. Положительно и то, что на многих страницах ее даются в переводе выдержки из античных писателей.

Обращаясь к основной части книги С. И. Ковалева, содержащей изложение греческой истории до смерти Александра Македонского, должно отметить, что повествование в ней следует общепринятой хронологической канве: крито-микенская эпоха, гомеровский вопрос и гомеровское общество VIII - VII вв., революция VII - VI вв., Спарта и другие отсталые области Греции, греко-персидские войны, Перикл и афинская демократия, Пелопонесская война, кризис IV в., Македония и Греция, восточный рейд Александра - "мировая монархия". Главы "Экономический этап расцвета" и "Идеологический этап расцвета" затрагивают не только эту эпоху, т. е. V в., но заходят в IV в., когда расцвет сменяется кризисом. Думается, что обе эти главы целесообразнее было бы поместить перед последней главой.

Бросается в глаза краткость некоторых глав по сравнению их с другими, причем эта краткость падает на последние главы книги. С. И. Ковалев мог бы избежать этой неравномерности, если бы несколько сократил начальные главы своей истории Греции, особенно главу, посвященную крито-микенской эпохе. Вопрос об этой эпохе все еще продолжает оставаться спорным, и вряд ли еще можно дать на него определенный ответ. О крито-микенской эпохе существует большая литература, о характере этого этапа высказаны разнообразные суждения. Между тем С. И. Ковалев решил дело коротко и ясно: он просто-напросто принимает гипотезу Б. Л. Богаевского как наиболее приемлемую рабочую гипотезу (стр. 78) и на основании ее строит общую схему социально-экономического развития Крита и Микен. На мой взгляд, при изложении крито-микенской эпохи достаточно было бы ограничиться сообщением главнейших фактических данных, доставляемых археологическим материалом, и установлением бесспорных, вытекающих из них положений, а относительно вопросов спорных придерживаться мудрого правила: est quaedam nesciendi ars et scientia¹ . Можно было бы произвести частичное сокращение и в других главах книги, и тогда все они вышли бы более или менее соразмерными, без увеличения объема книги.

¹ "Надо уметь отличать знание от того, что еще не исследовано".

Не к лицу мне, неисправимому "фактопокдоннику", было бы упрекать С. И. Ковалева в обилии приводимого им конкретного материала, излагающего историю Греции начиная с VIII в. Однако, может быть, здесь фигурирует уже слишком много имен действующих лиц, географических названий и т. п. Поэтому я позволил бы себе дать добрый совет С. И. Ковалеву: в последующих изданиях книги тщательно подумать о том, что именно из всякого рода "жупельной" номенклатуры можно было бы иногда опустить без вреда для "конкретности" материала.

Не останавливаясь на разборе отдельных глав, где дается не только конкретный материал, но и предлагается в подлежащих случаях его освещение, отмечу в заключение лишь некоторые, бросившиеся мне в глаза неточности и неловкости. Стр. 15 - "Каждая из книг носит название какой-нибудь музы" и даже перечисляются 9 имен их, т. е. столько, сколько муз было. Нужно было сказать: "одной из 9 муз". Стр. 35 - утверждение, что кодексы древних писателей... "дошли в очень плохом виде", слишком категорично. Напротив, теперь мы знаем, что средневековые рукописи написаны в общем более исправно чем папирусы. Стр. 46-работа Керста не доведена до конца и не содержит в себе полной истории эллинизма, тем менее экономической его истории. Стр. 47 - "Пельман был очень откровенным человеком". Я понимаю, что хочет сказать автор, но сомневаюсь, чтобы все читатели книги С. И. Ковалева поняли, в чем состоят "откровенность" Пельмана. Вместо этой "откровенности" лучше было бы упомянуть, что самая концепция "Истории античного социализма и коммунизма" Пельмана (во 2-м издании сочинение носит другое заглавие на некоторых частях изложение изменено; русский перевод был сделан с первого издания) сильно поколеблена в 3-м издании книги Эртелем. Стр. 49 - Ферреро дал "совершенно неправильную картину римских отношений". Слишком кратко, а потому и непонятно. Стр. 50 - наряду с серией Бера и Кембриджской историей следовало бы указать ту серию, где появились "История Греции" Глоца и "История Рима" Панчо, Картопино и Омо. Это очень почтенные труды, стоящие на современном уровне наших знаний. Стр. 52 - русская буржуазная школа античной историографии "возникла поздно, только в конце XIX в., и, в сущности, ничего оригинального не дала, являясь лишь отголоском западноевропейской науки". Не касаясь второй части этого суждения, ограничусь указанием на то, что в установлении хронологии его первой части С. И. Ковалев неправ. В этом он может убедиться, если заглянет и первую часть книги В. П. Бузескула "Всеобщая история и ее представители в России в XIX и начале XX в." (Л. 1929). Стр. 63 - творя о географической близости Греции и Востока, С. И. Ковалев замечает: "Всем этим определялось влияние восточных элементов: восточной техники, ремесла, торговли и духовной культуры". Вопрос слишком важен и слишком сложен, чтобы дать на него ответ в двух словах. Стр. 90 - "Илиада и Одиссея составлены на ионийском диалекте, но в поэмах есть элементы эолийского диалекта". Ранее о диалектах ничего не говорилось, хотя подходящее место для этого было при перечислении источников античной истории (стр. 11). Стр. 108 - возникновение Милета и Эфеса восходит к гораздо более раннему времени чем VIII век. Стр. 115 - "Стиль чернофигурных ваз совершенно оригинален и свободен от всяких влияний". Всех ли? Среди чернофигурной керамики выделяется ряд сосудов "ориентализирующего стиля". Стр. 124 - нет никаких оснований предполагать, что совет "утверждал решения народных собраний". Стр. 154 - говоря о спартанском воспитании, С. И. Ковалев пишет, следуя плохому переводу Алексеева: "Дети делились на кагалы, кучки". Никаких "кучек" в 17-й главе биографии Ликурга, конечно, нет. Стр. 163 - о причинах похода Дария I на скифов наш главный источник, Геродот, говорит иное, чем стоит у С. И. Ковалева. Во всяком случае, скифы, населявшие юг Украинской ССР, своими набегами не могли тревожить северную границу Персидского государства: слишком велико было расстояние. Стр. 199 - неловко сказано; "Включение в его состав (первого морского союза) новых демократических общин Востока". Стр. 212 - сказано: "Известный поход Перикла в Понт". Термин "поход" в данном случае совершенно неприменим, как это и следует из дальнейших слов. Стр. 225 - "Агрессивные элементы афинского общества... думали о войне против Карфагена и Италии". Неужели и "Италии" в ее целом? Стр. 239 - на Сократа подано было обвинение в суд тремя лицами. Стр. 240 - поход Кира (Анабасис) "описан Ксенофонтом, в то время одним из воинов в армии Кира". Можно подумать, что Ксенофонт был простым рядовым.

Но все это мелочи, которые легко устранить в последующем издании.

Книга вполне удовлетворяет своему назначению - служить, в первую очередь, пособием для студентов-историков.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - С. ЖЕБЕЛЕВ:

Комментарии: