Libmonster ID: RU-8874

ГОРДЛЕВСКИЙ Вл. Государство Сельджукидов Малой Азии* , Труды Института Востоковедения. Т. XXXIX. Изд. АН СССР. М. и Л. 1941. 200 стр. + 1 н. н. + IV таблицы на отдельных листах. 8 р. 20 к.

Монография В. А. Гордлевского о Сельджукидах Малой Азии пережила трудное "детство". Родившись в 1941 г. в Ленинграде, в героические дни осады, книга только по освобождении города стала достоянием широкой читательской массы.

Книга содержит предисловие, введение и 16 глав: I-II - внешняя история, III-IV - огузы-туркмены, V - феодализм в Малой Азии, VI - верховная власть (султан), VII - рабы и крестьяне, VIII - ремесло и ремесленники, IX - ахи, религиозно-рыцарское братство в Малой Азии, X - торговля к купцы, XI - городская жизнь и столица Конья, XII - искусство, XIII - управление, XIV - войско, XV - двор султана, XVI - религия; заключение и приложения, куда входят хронологическая таблица Сельджукидов Рума (Малой Азии) и указатели.

Введение, источники и пособия - всё это даёт представление об огромной работе, проделанной автором. В основу работы полажена персоязычная хроника, принадлежащая перу эмира Насир-ад-дин Яхья (более известного под прозвищем Ибн-Биби) и написанная между 1282 и 1285 годами. Эта хроника, как и позднейшая её переделка на турецком языке, принадлежащая перу придворного панегириста султана Мурада II (1421 - 1451) Языджи-оглу Али, была использована автором в известном издании голландского ориенталиста Т. Хаутсма1 . Автору монографии удалось установить, что турецкий вариант хроники - "не перевод Ибн-Биби, как думали раньше, а переделка персидских хроник Ибн-Биби и Равенди, приправленная вставками редактора, который использовал, может быть, и ещё какие-нибудь источники (у него иногда речь идёт о фактах, неизвестных Ибн-Биби)" (стр. 9). Подобное заключение - результат анализа обоих вариантов хроники - присовокупляет к весьма скудному Фонду источников, трактующих о румских Сельджукидах, новый источник, который правомерно лёг в основу исследования, так же как сочинения Керим-ад-дина Аксараи (составленное около 1323 г.), Шемс-ад-дина Ахмеда Афляки (1318 - 1353) и Ибн-Баттуты (первая половина XIV в.).

Справедливо замечая, что "здание современных трудов, написанных на языках восточных, в частности на языке турецком, является необходимым условием для всякого исследователя истории Малой Азии" (стр. 19), автор монографии к исчерпывающему обзору европейской историографии -добавил очерк трудов турецких историков, посвященных в той или иной мере трактуемой теме.

В результате произведенной автором работы получился историографический обзор" который впервые в науке подводит твёрдую научную базу под изучение сельджукидской истории. "Постепенно собирается материал для монографии, которая должна установить их (Сельджукидов. - Б. З. ) место в истории "мусульманского Востока" и снять с них обвинения, подсказываемые иногда пристрастием национальных историков, как будто восточные народы - тюрки, монголы - только и разрушали культуру народов, исповедующих христианство" (стр. 21). Эти слова автора монографии не только резюмируют положенный в основу введения большой материал по истории развития наших знаний в области прошлого Востока, но и определяют принципиальную позицию, которая не может не вызвать живейший отклик со стороны тех, кому дороги научная истина и научный прогресс.

Произведённая В. Гордлевским историографическая работа поучительна и в другом отношении. Нельзя сказать, чтобы современные ориенталисты не чувствовали, необходимости создания историографии. Попытки создать подобные историографические введения имели и имеют место в ряде исследований, но вряд ли они могут быть признаны удовлетворительными. Ограничиваясь в лучшем случае библиографическими обзорами, эти историографические очерки лишь в редких случаях отвечают со-


* Настоящая рецензия представляет собой переработку доклада, прочитанного авторам на заседании Московской группы Института Востоковедения АН СССР 27 марта 1944 года.

1 Recueil de textes relatifs a l'histoire des Seldjoueides. Vol. III, IV. Leyde. 1902. Более полные варианты обеих хроник, находящихся в турецких рукописных собраниях, не изданы и, следовательно, недоступны для исследования.

стр. 82

временным требованиям, предъявляемым к историографии. Историографический обзор В. Гордлевского, включающий разнородный и огромный материал (письменные источники, исследования и пособия, памятники материальной культуры, нумизматику и т. д.), представляет собой образец критического усвоения и использования этого материала.

Распределённое на 16 глав исследование делится, по существу, на две части, весьма различные по объёму. К первой части относятся главы I и II, трактующие, по выражению автора, "внешнюю историю государства - сперва расширение его территории, его политический рост и потом упадок, обусловленный нашествием монголов" (стр. 5). Вторая часть, охватывающая остальные 14 глав, посвящена внутреннему анализу Сельджукидского государства Малой Азии.

В произведённом В. А. Гордлевским обзоре внешней истории малоазийских Сельджукидов дано первое связное изложение истории румского султаната. Единственным Предшественникам автора в этой области, исключая Хаммера и д'Оссона, является турецкий учёный Мюкримин Халиль, выпустивший в 1934 г. в Стамбуле вводную часть задуманного им труда по истории малоазийских Сельджукидов1 . Это издание получило суровую оценку А. Н. Аднана на страницах "Revue des etudes islamiques" 1938). Он отметил наличие "существенных ошибок и увлечений автора". На трудность составления такого очерка указывает хотя бы и тот факт, что единственный источник для изучения истории малоазийских Сельджукидов - хроника Ибн-Виби - охватывает лишь события с 1188 по 1282 год. В остальном историку приходится пользоваться самым разнообразным и случайным материалом, заимствованным у иностранцев.

Решительно отказываясь от рассмотрения генезиса Сельджукидского государства как нашествия "дико-воинственных орд"2 , В. А. Гордлевский замечает, что после того как Сельджукиды "прочно осели в Малой Азии, это уже не кочевники, бродящие с места на место, занятые исключительно поисками пастбищ" (стр. 23). Усвоение Сельджукидами огромного культурного наследия уже через двадцать лет после завоевания привело к значительному амальгамированию интересов завоевателей с интересами завоёванных и соседних народов, что сказалось в период крестовых походов, когда "на Востоке временно образуется единый блок, направленный против крестоносцев; когда предстоит выбор между крестоносцами и турками, предпочтение туркам отдают часто и армяне и византийцы" (стр. 25). - Внешнюю историю Сельджукидского государства автор рассматривает в тесной связи с историей многочисленных мусульманских и христианских государств Ближнего Востока. Унаследовав многое от завоёванных народов, Сельджукиды в период крестовых походов сумели использовать византийские приёмы дипломатии, соединённые со старыми, степными военными традициями. Ушло "двенадцатое столетие, пока Сельджукиды устранили в Малой Азии внутренних врагов, кольцом окружавших их владения, - христиан (греков и армян) и мусульман Артукидов, Данишмендов" (стр. 26). Перед нашествием монголов конийским Сельджукидам подчинялись, говоря словами хроники Языджи-оглу Али, "мусульмане и христиане от Йемена до Грузии и Абхазии, от владений Руси до границ Тарсуса, от границ Антальи до пределов Антакьи, от степей Судака и Кипчака до пустынь Сирии к Ирака, от исхода владений Рума (т. е. Византии), франков и армян до Медайна (Ктезифона) и Йемена" (стр. 33).

Для историка СССР, несомненно, немалый интерес представляют страницы, посвященные северной экспансии Сельджукидов, - их неудачной попытке пробиться в Закавказье, где Сельджукиды встретили стойкое сопротивление кавказских народов.

Являясь как бы введением к остальной части исследования, первые две главы заключают в себе основные мысли и наблюдения, детально развитые и богато иллюстрированные в последующих четырнадцати главах. Эта вторая часть исследования начинается с анализа вторжения и последующего бытования в Малой Азии огузско-туркменских племён.

Надо ли говорить о трудностях, стоявших перед автором? Невольно вспоминаются слова В. В. Бартольда: "Турколог, как и иранист... редко становится историком. Для изучения истории турецких народностей недостаточно быть туркологом; необходимо быть также, смотря по тому, какой эпохой интересуешься, синологом, арабистом или иранистом"3 . Для истории огузских племён XI-XIII столетий это ограничительное положение оказывается явно недостаточным. Феодальная хроника на арабском или персидском языке, оторванная, как правило, от огузской народной среды, лишь в редких случаях может служить источником. Выше отмеченная скудость фонда малоазийских сельджукидских источников сужает и без того чрезвычайно незначительную базу письменных источников. Автор монографии до конца использовал все имевшиеся в этом отношении возможности.

Но он сделал и нечто большее. Не говоря уже о виртуозной реставрации испорченной в издании Хаутсма застольной огузской песни, сохранившейся в хронике Языджи-оглу Али (стр. 53), и тщательно подобранном письменном материале, автор смело ввёл в исследование метод широких этнографических параллелей и сравнений (гл. III), корректируя полученные выводы позднейшими, вплоть до XVI-XVIII вв., наблюдениями (гл. IV). Не последнюю роль в этой


1 Mukrimin Halil, Turkige Tarihi; Selcukludevri. I Anadolunun Sethj. Istanbul. 1934. 88 pages.

2 Куглер Б. История крестовых походов. Перевод с немецкого, стр. 5. СПБ. 1895.

3 Бартольд В. Современное состояние и ближайшие задачи изучения истории турецких народностей, стр. 3. Баку. 1926.

стр. 83

работе сыграли и топонимические факты, впервые поставленные автором на службу историческим и конкретным целям. Результаты этой работы поразительны. История малоазийских огузов-туркмен XI- XIII вв., казалось бы, осуждённая на вечное забвение, приобретает доказательные и определённые черты. Исследование, составленное на основании новых и оправдавших себя источников, по существу, само стало источником, без которого в настоящее время немыслимо появление ни одной новой работы, посвященной истории огузов-туркмен в Средней Азии, Иране или Руме.

Особенно важным и ценным достижением автора является характеристика движения и расселения огузов в Малой Азии. Огузские племена, передвигаясь под руководством Сельджукидов из Средней Азии в Малую Азию, распадались, что "говорит о слабой спаянности племени, о разложении родового строя" (стр. 45). Не менее существенным является наблюдение о характере огузского войска в начале движения огузов в Малую Азию. Характеризуя военное устройство огузов как обычное для всех тюркских племён, автор замечает, что "это была всё-таки не беспорядочная масса, а организованные воинские отряды, выполнявшие во время сражения заранее предуказанные задачи" (стр. 50 - 51), подтверждая тем самым достоверность наблюдения участника сражения при Денданекане Абу-л-Фазля Бейхаки, о знакомстве уже в то время предводимых Сельджукидами огузов с "царским порядком" войскового расположения1 .

В Иране, как и на Востоке, огузский народ, завоевав для Сельджукидов многие "страны и государства", сам стал в период разложения родового строя и оседания объектом эксплоатации для господствующего класса. Убедительно нарисованная картина сельджукидской политики по отношению к огузам, состоявшая в размельчении племенных соединений и сознательном соединении на одной территории различных мелких племенных подразделений, базируясь на тщательном расследовании топонимики Анкарского вилайета, вводит нас в совершенно тёмную область внутренних взаимоотношений в Конийском султанате. Но, превращаясь постепенно из гордящихся своими тотемами и родовыми прозвищами огузов в "юрюков" (по позднейшей османской административной терминологии), племена-завоеватели, испытывая влияние окружающей среды, в свою очередь сами влияли на быт и государственные представления Малой Азии. Сделанные ранее и на основе других материалов выводы о дружине, богатырях - "алпах", - сравнительно свободном положении при огузском господстве женщины, получили в работе В. А. Гордлевского дополнительное подтверждение. Образование в XI в. огромного туркмено-огузского государства, простиравшегося от Центральной Азии до берегов Средиземного моря, - исторический факт, который не может не увлекать любого исследователя-историка. В состав Сельджукидского государства вошли страны и народы, резко отличавшиеся друг от друга многочисленными социальными институтами и религией. Какова история, так сказать, амальгамирования завоевателей и завоёванных? Что нового внесло сельджукидское завоевание и какие специфические особенности отличают одно сельджукидское государство от другого? Каков удельный вес в XI-XIII вв. той или иной из многочисленных прошедших через Переднюю Азию "систем" (по терминологии автора), - вот вопросы, на которые предстоит ответить. Главы монографии В. А. Гордлевского, посвященные социальной и административной структуре Сельджукидского государства Малой Азии, представляют актуальный интерес для византинистов и османистов, иранистов и кавказоведов, изучающих арабский Восток и европейские крестовые походы.

Вряд ли можно сомневаться, что для периода образования Сельджукидского государства самой существенной является проблема формы землевладения, определяющая в значительной мере соотношение между эхсплоатарующим и эксплоатируемым классами, между помещиком-землевладельцем и крестьянином. Появившись в Малой Азии в период разложения родового строя, огузы застали на завоёванной территории достаточно сложные, исторически сложившиеся отношения. Что нового они внесли в эти отношения? Для разрешения вопроса необходимо знать положение крестьянства и формы землевладения (хотя бы в той мере, в какой это известно для Западной Европы) применительно к Византии, Армении, Грузии и ряду мусульманских стран до сельджукидского завоевания. Такими сведениями историческая наука не обладает или обладает в недостаточной степени для более или менее определённых выводов, основанных не только на филолого-лингвистической базе.

Положение, высказанное В. А. Гордлевским в начале V главы, трактующей о феодализме в Малой Азии, весьма интересно, но не бесспорно. Опираясь или, вернее, исходя из известных выводов В. Я. Владимирцева о "кочевом феодализме", автор монографии о Сельджукидах Малой Азии считает, что "корни военно-ленной системы уходят в Восточную Азию; они предполагают исконное влияние монголов на тюркские племена, жившие ещё родовым бытом, или, может быть, общее воздействие какой-то иной, неизвестной среды, оказавшей воздействие на монголо-тюркские племена, до их диференциации" (стр. 69). И далее: "Следуя советам Низам-уль-мулька... Сельджукиды удержали у себя среднеазиатские установления - систему военных ленов, переходивших от отца к сыну, т. е. систему наследственных военных ленов" (стр. 69).

Не оспаривая возможность существования военно-ленной системы в Восточной Азии, всё же вряд ли будет правильным и целесообразным отрицать самостоятельное, без восточноазиатского влияния, феодальное развитие передовых стран Западной Азии. Между феодализмом монголо-тюрк-


1 Бейхаки, Тегер. изд., стр. 590.

стр. 84

ского образца и сельджукидским военно-ленным держанием лежит период завоевания кочевниками развитых сельскохозяйственных районов. Тип "князей побережья" - мулук савахиль, которыми "усеялся" (выражение автора) ко времени образования Латинской империи берег Средиземного моря, во времена Сельджукидов уходит далеко на восток, в Иран. И не случайно, что именно в селнджукидский период мы наблюдаем наряду с возникновением иерархической феодальной лестницы развитие институтов оммажа, вассалитета и т. д., близких к европейским, но встречающихся также в источниках арабо-персидского происхождения задолго до появления в Передней Азии завоевателей-огузов. Сравнение "мульк хасс" с европейским доменом, а икта, союргаль, тимар, зеамет - с европейско-византийской бенефикарно-ленной системой может быть не менее плодотворно для анализа сельджукидского феодализма, чем проведение знака равенства между сельджукидско-тюркской и монгольской феодальной системами. Иначе говоря, Сельджукидское государство Малой Азии представляется нам более схожим с современными ему Византией и крестоносными государствами, чем с монгольским государством начала XIII века.

Всё вышесказанное относится к интереснейшей VII главе, рассматривающей положение крестьянства. Две найденные автором монографии категории крестьянства: дехкане - "свободные крестьяне" - и музари - "сеятели-издольщики" (стр. 94), - являясь существенными и, насколько мне известно, новыми для характеристики малоазийского сельджукидского крестьянства, вряд ли будут существенно новыми для византиниста, который, несомненно, усмотрит под персидско-арабским терминологическим обличием давно знакомые фигуры "парика"-прясельника и свободного византийского крестьянина, объединённого в крестьянскую общину, которая "пережила падение Византии (1453) и перешла как своеобразное византийское наследие в систему земельных отношений Турции, утвердившейся на территории разорённой греческой империи"1 .

Ещё больше подчёркнуты византийские (да и только ли византийские?) традиции в разделе монографии о ремесле и ремесленниках в Сельджукидском малоазийском государстве (гл. VIII). В отличие от положения ремесленников в Египте XI в., как оно обрисовано в описании путешествия Насир-и-Хосрова, или Южного Ирана, по Фарс-намэ (XII в.), сельджукидские ремесленники уже были объединены в цехи. "У Языджи-оглу Али встречается выражение "писцы-секретари мастерских"; и возникает предположение, что это были большие кустарные предприятия-мастерские, например коврово-ткацкие мастерские" (стр. 104).

Несомненно, эти византийские традиции были лишь частью сложного комплекса, каким представляется Сельджукидское государство. Эта сложность находит подробное и доказательное описание в VI главе, трактующей о верховной власти (султане), в главе XIII, посвященной описанию управления, и в главе XIV - о сельджукидском войске. Не только центральные управленческие учреждения (диваны) были заимствованы у Ирана, но и персидский язык, как устанавливает автор, был государственным, официальным языком малоазийских огузов до монгольского нашествия (стр. 139). Если в области администрации главенствовало иранское влияние, то в военной области "в XVIII в. ещё сохранялась у потомков огузов старая организация" (стр. 149).

Сложность соединения отдельных элементов отражена и в религиозной жизни малоазийского Сельджукидского государства. Последняя, XVI глава - одна из ярких глав монографии. В. А. Гордлевскому принадлежит честь с фактами в руках разрушить устоявшуюся в европейской науке ещё с XVIII в. традицию, неизменно со времён Гиббона повторяемую и европейскими историками и ориенталистами, что тюрки-сельджуки, "приняв ислам, со всей горячностью своих грубых сердец... пришли восстановить погибавшее государство (т. е. халифат как оплот истинного мусульманского правоверия) и действительно придали ему новую жизнь"2 . "Было бы неправильно смотреть на Сельджукидов как на оплот ислама, как на воинствующих борцов за веру, задерживавших натиск крестоносцев, - заявляет автор в главе, посвященной религиозным верованиям в эпоху Сельджукидов. - В Малой Азии, действительно. Сельджукиды вели борьбу с христианами; они в надписях титуловали себя гордо истребителями неверных; их величали "султанами ислама", но религиозный фанатизм был им- чужд, мотивы борьбы у них были искусственно связаны с исламом. Не интересы религии, а интересы политические и экономические защищали Сельджукиды. Для подданных Сельджукиды были или казались истинными мусульманами, но в интимном кругу раскрывалось подлинное их лицо, и слухи об этом проникали за границу" (стр. 166). Содержание главы подтверждает эту смелую и чётко сформулированную мысль. Приводя высказанное на XI международном конгрессе ориенталистов В. Д. Смирновым положение об исконном двоеверии христианского на селения Малой Азии, В. А. Гордлевский показывает, что к прежним культам, имевшим место в Малой Азии, сельджукидское завоевание присоединило шаманизм и другие домусульманские тюркские религиозные течения.

Опубликованная монография со всей настоятельностью ставит на обсуждение вопросы, которые, возникая за письменным столом, в лаборатории учёного, редко или, пожалуй, только в исключительных случа-


1 Соколов И. Материалы по земельно-хозяйственному быту Византии. "Известия Отделения общественных наук АН СССР" N 4 за 1931 г., стр. 711.

2 Стэнли Лен-Пуль. Мусульманские династии. Перевод В. В. Бартольда, стр. 123 - 124. СПБ. 1899.

стр. 85

ях, бывают предметом организованного обмена мнениями. На двенадцати с половиной типографских листах помещено исследование, посвященное исторической жизни государства и народа за два с половиной столетия его существования, а фактически с побочными вариантами и темами и больше двух с половиной столетий, " не одного государства, и не одного народа.

Мастерство лаконизма монографии - подлинное мастерство. Нет периода в монографии, который не имел бы большого научного значения, за которым не крылось бы решение определённой научной проблемы или новое наблюдет". Нет ни одной стороны жизни, ни одной бытовой мелочи, которая так или иначе не получила бы отражения в монографии. Без преувеличения можно сказать, что не только отдельные страницы или абзацы, но и некоторые короткие фразы при желании могут разрастись до этюда, до очерка.

Вот она, старая Конья, обрисованная одной фразой Джеляль-ад-дина Руми, обращенной к сыну: "Взгляни, сколько тысяч домов, дворцов, принадлежащих эмирам, вельможам и нотаблям. Дома купцов и нотаблей в городе выше, чем дома ремесленников, а дворцы эмиров возвышаются над домами купцов; точно так же купола дворцов султанов и князьков во сто раз выше и ценнее всего прочего".

Глава X показывает нам тип восточного купца - культуртрегера, интересного собеседника, соглядатая в случае надобности, то спрятавшегося в крепкий караван-сарай, то путешествующего в отдалённые страны. И не только восточный купец, и не только малоазийский купец заявляет о своих интересах, действует, живёт подлинной жизнью на страницах монографии. "В Малую Азию стекались купцы отовсюду - из Средней Азии (это были, очевидно, мусульмане), с юга (итальянцы, греки, вероятно, и арабы); гак, в Анталье видел Ибн-Баттута купцов-христиан, и поскольку живут они в порту, естественно, что это - купцы-иностранцы. В Алаие, куда Ибн-Баттута приехал на генуэзском корабле, заходили купцы из Египта я Сирии; в Гюмюшане были купцы из Ирака и Сирии" (стр. 116). На стр. 117 показаны заманчивые условия для иностранных купцов в Сельджукидском государстве. В книге дан богатый материал, описывающий жизнь, которая начинается за пределами городских конийских стен, этого "символа сельджукидского искусства на первой стадии развития", где рядом с вделанным в стены саркофагом - "языческие алтари, христианских надгробия, изображения святых, генуэзские кресты, римский орёл "и арабский лез" ("стр. 131).

Все работавшие над средневековыми мусульманскими хрониками на опыте знают ту безнадёжность, которая всякий раз охватывает тебя, когда пытаешься иной раз из очень большого материала извлечь что-либо, могущее характеризовать положение трудящихся, в особенности крестьянства. "В мирное время крестьянство безмолвно несло бесправие и гнёт, и наивному хронисту, представителю класса феодалов, казалось, что везде тишь и благодать. Но благополучие крестьянства было, конечно, кажущееся - призрачное. Крестьяне изнывали на земле феодалов: это был тяжёлый, подневольный труд" (стр. 96). Приведённое далее мастерское описание одного из крестьянских бунтов, происшедшего в правление султана Гияс-ад-дина Кей-Хюсрева II в 1239 г., прекрасно иллюстрирует эту "тишь и благодать". Исследователю пришлось прежде всего произвести критический пересмотр воззрений хроники на главу движения дервиша Бабу-Исхака, который в хронике "обрисован, как человек коварный, как волшебник... только чародейство, говорит хроника, могло вывести крестьян из спокойного равновесия" (стр. 96). В. А. Гордлевский не ограничился указанием на классовые корни этих воззрений, а дал анализ весьма сложной идеологической программы, проповедовавшейся Баба-Исхаком, в которой мусульманские и христианские религиозные элементы не могли не амальгамироваться, принимая во внимание условия места и времени. Баба-Исхак был человек "выдержанный... настойчиво добивавшийся поставленной перед собой цели. План (восстания. - Б. З. ) Баба-Исхаком задуман был широко. Он (Баба-Исхак. - Б. З. ) зажёг пламя восстания на окраинах государства (и, между прочим, у себя на родине, в Сирии), т. е. там, где давно действовали центробежные силы. Его охотно поддержали и турецкие племена... Деревня пошла на город... Крестьяне сжигали деревни, убивали "именитых граждан", против которых было у них большое озлобление, и двигались на город. "Кто нам друг, - кричали они, - тот пайщик добычи"; если же кто противился бунтовщикам, того они безоговорочно истребляли" (стр. 98 - 99).

Общеизвестная неразработанность в востоковедческой научной литературе средневековой арабо-персидско-тюркской социальной и административной терминологии придаёт особую ценность в глазах специалистов многочисленным замечаниям автора, посвященным анализу того или иного термина или выражения; Как правило, большинство терминов, имевших хождение в Малой Азии при Сельджукидах, было заимствовано из арабо-персидской административной практики, в особенности это относится к терминам гражданской администрации, в меньшей степени - к военным терминам: здесь Сельджукиды до позднего времени сохранили старинную огузскую терминологию. Терминологические определения автора - неоценимый вклад в дело составления так необходимого исторической науке толкового терминологического словаря мусульманского средневековья. Из числа неясностей, которые, естественно, ещё долгое время будут существовать в науке, нельзя не отметить этимологию термина "тиуль", одной из разновидностей лена. Автор монографии, крупнейший тюрколог, приводя в примечании к стр. 69 возможные этимологии и в том числе этимологию В. Радлова, возводящего термин к чагатайскому языку, указывает: "Этимология слова неясна, вероятно, и

стр. 86

здесь нужно направить поиски к монголам". В вышедшем почти одновременно с книгой "Государство Сельджукидов Малой Азии" издании интересного трактата по администрации Ирана (XVIII в.) издатель профессор Лондонского университета, выдающийся иранист В. Ф. Ми юрский, анализируя этот термин, отмечает: "Термин произошёл от восточно-турецкого глагола тиймак - османско-турецкому дегмек"1 .

О безукоризненности книги с редакционно-издательской стороны говорить не приходится: она всецело определяется стоящим на форзац ном листе именем ответственного редактора акад. И. Ю. Крачковского. На двенадцати с половиной типографских листах текста монографии, изобилующей ссылками на источники и "пособия более чем на десяти восточных и западных языках (при трёх алфавитах: русском, латинском и арабском), нами отмечено лишь несколько неточностей по существу; так, например, на стр. 27 время вступления на престол султана Гияс-ад-дина Кей-Хюсрева I датировано первой половиной лунного мусульманского 601 гола- 1204 г. хр. эры, в то время как на стр. 186 (хронологическая таблица) - второй половиной того же мусульманского года = 1205 г. хр. эры; на стр. 137 (24-я строка сверху) вместо напечатанного "Сасанадов" следует читать "Саманидов".

Монография снабжена изображениями выдающихся памятников малоазийского сельджукидского искусства. Сделанные по мотивам памятников Малой Азии XIII в. рисунки В. А. Крачковской, известного знатока в области мусульманской палеографии и материальной культуры, несомненно, принесут значительную пользу всем, кому приходится так или иначе соприкасаться с изобразительным искусством Ближнего Востока в средние века.

Издание монографии В. А. Гордлевского в Ленинграде в период варварской осады этого исконного центра нашей культуры и просвещения - яркая иллюстрация неиссякаемой мощи Советской страны. Радостно и то, что прибывшая из освобождённого города книга вызвала такой живой интерес. Нет главы, нет страницы, которая бы не увлекала, не вызывала размышлений и не давала бы нового в общеобразовательном или в специально научном отношении. Образованный человек не раз перечитает эту книгу, в которой глубокие познания сочетаются с тонким литературным вкусом.

Проф. МГУ Б. Заходер

-----

1 Minorsky V. Tadkirat al-muluk, a manual of Safavid Administration. Ed GMS, new series, XVI, p. 28. 1943.

----------

"Разгром белофинских интервентов в Карелии в 1918 - 22 гг.". Сборник документов. Составил начальник отдела государственных архивов НКВД КФССР А. М. Федотов. Под редакцией кандидата исторических наук П. Г. Софинова. Государственное издательство Карело-Финской (ССР. 1944. 168 стр. 4 руб.

Отдел государственных архивов НКВД Карело-Финской ССР опубликовал сборник документов и материалов, отражающих героическую борьбу советского народа против финских интервентов в 1918 - 1922 годах.

Сборник включает 142 документа, 53 из которых извлечены из центральных и местных архивов и публикуются впервые. Часть материалов взята из периодической печати 1918 - 1922 гг., представляющей библиографическую редкость, В сборнике использованы также документы, ранее опубликованные в "Красном архиве", органически связанные с темой сборника и значительно дополняющие его, что вполне оправдывает их перепечатку.

Рецензируемый сборник состоит из трёх разделов: I. Захватнические планы финских империалистов. II. Разгром первой авантюры германо-финских империалистов в Советской Карелии. III. Разгром второй авантюры белофиннов в Карелии.

Первый раздел сборника открывается документом, который даёт яркое представление о захватнических планах финских империалистов. Жадные финские захватчики мечтали о создании "Великой Финляндии", занимающей территорию от Кольского полу, острова до Белого моря и Ледовитого океана (стр. 13). Другой документ показывает, что финские белогвардейцы готовили нападение на Советскую республику "с целью захвата и присоединения к Финляндии Архангельской, Олонецкой и частью Петроградской губ. с городом Петроградом" (стр. 17), с тем чтобы граница Финляндии проходила от Архангельска через Каргополь - Вытегру - Лодейное Поле - Новую Ладогу - Петроград и Финский залив с южным побережьем вплоть до Нарвы (стр. 17).

Составляя эти обширные разбойничьи планы, финские империалисты, конечно, понимали, что своими силами они не в состоянии не только вторгнуться в Советскую Россию, но и справиться со своим народом, который был враждебно настроен к завоевательным стремлениям кучки плутократов. Поэтому антинародная правительственная клика Свинхувуда - Маннергейма старалась заручиться поддержкой в борьбе против Советской республики кайзеровской империалистической Германии, которая, разумеется, охотно " пошла навстречу захватническим стремлениям финских заправил.

Документы первого раздела сборника с достаточной полнотой показывают, как складывался блок германо-финских империалистов, направленный против Советской республики и финского народа. В Финляндии высадились немецкие войска и финские "добровольцы", завербованные Германией в 1914 г. и сформированные в 1917 г. в финский егерский батальон, которые составили ядро финской белой гвардии. Германские офи-

стр. 87

церы спешно обучали вновь формируемые в Финляндии соединения. Эти соединения были "расположены на русской границе, с тем чтобы по приказанию германского командования в подходящий момент перейдя в наступление" (стр. 21).

Второй раздел сборника, охватывающий период с "апреля 1918 г. по июль 1920 г., показывает борьбу трудящихся Карелии против первой интервенции германо-финских империалистов в Советской Карелии.

Советский народ не хотел войны. Предоставив Финляндии полную независимость, советское правительство последовательно проводило миролюбивую политику, обеспечивая неприкосновенность финских границ. В сборнике опубликован ряд документов, характеризующих эту позицию советской власти. Например в директиве штаба 7-й армии начальнику 19-й дивизии и начальнику 1-й пограничной дивизии от 8 мая 1919 г. указывалось: "Наркоминдел сообщает, что неприкосновенность территории Финляндии следует и в будущем уважать неукоснительно, объясняя пограничникам, что они не должны поддаваться озлоблению в результате нападений белофиннов" (стр. 68). Аналогичная директива была дана и 14 июля 1919 г. (стр. 76). Из этих документов со всей очевидностью следует, что советское правительство всё время проводило миролюбивую политику и терпеливо переносило многочисленные пограничные провокации финских белогвардейцев. Однако финское правительство упрямо стремилось к войне против Советской России, бросая всё новые и новые банды в Советскую Карелию. Это заставило советское правительство дать по зубам наглым финским захватчикам, не желавшим прислушаться к мирным предложениям Советской России.

Документы второго раздела демонстрируют непоколебимую решимость советских людей отстоять свою независимость, рассказывают о мерах, принятых советским правительством для оказания сопротивления захватчикам, показывают ход военных действий.

По призыву ЦК партии партийные организации северных и северозападных губерний послали коммунистов защищать Петроград (документ N 53) и приняли решительные меры к обороне Карелии.

Белофинны чинили дикие зверства во временно захваченных районах Советской Карелии. Документы рецензируемого сборника дают представление об облике белофинских бандитов, вскрывая истинный характер их методов создания "Великой Финляндии".

К числу наиболее важных документов второго раздела сборника относятся две телеграммы товарища Сталина, который летом 1919 г. руководил обороной Петрограда и организовал знаменитую Видлицкую операцию против белофиннов. В одной телеграмме Сталин сообщал Ленину об успешном завершении Видлицкой операции, а в другой- поздравлял героических бойцов 1-й стрелковой дивизии и балтийских моряков, "разгромивших гнездо врагов России у Видлиды" (стр. 110, 111).

Большой исторический интерес представляет также и телеграмма Сталина Ленину от 20 мая 1919 г., в которой Сталин разоблачал жульнические приёмы финского правительства: "Нота финляндского правительства - явно лживая, факты таковы: с семнадцатого числа форт Ино пристреливался по Красной Горке, наши не отвечали, восемнадцатого мая наш флот вышел для того, чтобы отразить враждебные суда, делающие десант в Копорском заливе, уже в течение нескольких дней. С форта Ино начали обстреливать флот, лишь после этого Красная Горка вынуждена была ответить. В десантах около Красной Горки принимают участие финны. Из числа пяти пленных, взятых в двадцати верстах около Красной Горки, четыре человека финны. Маннергейм открыто признал в сейме, что в Карелию добровольцы посылаются с одобрения финского правительства. Если со всем этим сравнить радио французского правительства за последние дни, то картина вполне ясна" (стр. 70 - 71).

Третий раздел сборника охватывает события с апреля 1921 г. по ноябрь 1922 года. Документы этого раздела расположены по следующему плану: 1. Второе нападение финских оккупантов. 2. Мобилизация сил для отпора финским оккупантам. 3. Зверства белофиннов в Советской Карелии. 4. Разгром и изгнание интервентов из Советской Карелии.

Появлению финских войск на советской территории в 1921 г. предшествовал ряд провокаций (документы NN 100, 101), пограничных инцидентов, вооружённых налётов финских банд на советскую землю. Финские белогвардейцы вторично пытались утвердить своё господство в Карелии истреблением советских людей, кровавыми насилиями и опустошениями оккупированной ими территории. Но и на этот раз прудящиеся Советской Карелии при помощи братского русского народа разбили и выбросили со своей земли наглых захватчиков.

Последний документ сборника свидетельствует о тесной связи между Красной Армией и карельским народом, зародившейся в те далёкие дни, о дружбе, которая с тех пор трижды (1920, 1922 и 1940 гг.) приводила к победе над белофинскими интервентами.

К числу недочётов сборника следует отнести (недостаточное количество комментариев, которые (поскольку сборник в основном рассчитан на пропагандистов) облегчили бы читателю работу с опубликованными в нём документами. Так, в примечании к документу N 2 следовало бы пояснить, чиновником какого государства является статс-секретарь по делам Финляндия Энгель. Документ N 4 становится понятным до конца только после ознакомления примечанием к документу N 6, разъясняющим, кто такие завербованные финны, прибывающие в Финляндию из Германии. В примечании к документу N 24 следовало бы пояснить, кто такой генерал Миллер и какую роль он играл в этот период. В примечании к документу N 36 следовало бы уточнить, что представляла собой терри-

стр. 88

ториальная комиссия по заключению мирного договора между Россией и Финляндией, ибо из текста документа можно почерпнуть лишь косвенные данные о характере требований, предъявленных Финляндией Советской России.

К сожалению, и имеющиеся в сборнике комментарии не всегда удачны. Например в примечании к документу N 24 сказано, что генерал Марушевский в 1919 г. занимал пост командующего финскими белогвардейскими войсками, на северном фронте, тогда как на деле он был командующим армией северного белогвардейского правительства.

Следует также отметить, что сборник значительно выиграл бы, если бы в нём была полнее освещена партизанская борьба в финском тылу и роль тов. Антикайнена, которая в сборнике совершенно не отражена.

Несмотря на отмеченные выше частные недостатки, рецензируемый сборник в целом является одной из наиболее полных и ценных советских документальных публикаций по этому вопросу.

А. Злотопольская

----------

КИКУДЗИРО ИСИИ. Дипломатические комментарии. Перевод с английского поя редакцией и с предисловием А. А. Трояновского. Огиз. Госполитиздат. 1942. 236 стр. 7 руб.

Книга Исии вышла в свет на японском языке в 1930 г.; она была несколько пополнена автором к новому, третьему изданию, опубликованному в апреле 1931 г., т. е. до сентябрьского кризиса 1931 г., когда международная обстановка на Дальнем Востоке подверглась резкому изменению. С третьего издания и был сделан в 1936 г. перевод, который лёг в основу выпущенной Госполитиздатом книги; перевод на русский язык сверен с японским текстом.

Издатель английского перевода "Комментариев" Исии счёл возможным не давать полного перевода книги, сократив её, как он сам об этом пишет в предисловии, за счёт глав, которые трактуют проблемы, известные западному читателю и предназначенные скорее только для японских читателей.

Книга Исии в подлиннике разбита на две части. Первая её часть, которая целиком переведена на русский язык, носит общий заголовок "Сущность японской дипломатии". Вторая часть, значительно сокращённая в американском издании и не переведённая на русский язык, озаглавлена "Взгляды частного лица на дипломатию". Советское издательство правильно поступило, не дав в русском переводе всей второй части, включая и те несколько глав, которые помещены в американском издании. Вся вторая часть заполнена широко известными данными из истории международных отношений европейских и американских стран, которые используются автором для обоснования того или другого его взгляда на характер и методы дипломатии. Что же касается взглядов автора на различные вопросы дипломатии, международных отношений и пр., высказываемых в этих непереведённых главах, то они полностью отразились в первой части "Комментариев".

Исии начал свою дипломатическую карьеру в начале 90-х годов прошлого столетия, когда преобладающее влияние в Японии в области культуры, в экономике и во внешней политике имели Англия и США. Главная задача японской дипломатии в течение последнего десятилетия прошлого столетия и начала текущего сводилась к тому, чтобы установить контакт с этими двумя государствами на Дальнем Востоке, обеспечить Японии их финансовую и экономическую поддержку. В дальнейшей своей дипломатической деятельности Исии был чрезвычайно тесно связан со странами Антанты. Накануне первой мировой войны и в начале её он был послом во Франции и, как он сам пишет в своих ".'Комментариях", настойчиво добивался присоединения Японии к Лондонской декларации от 4- сентября 1914 г. о незаключении сепаратного мира с Германией и её союзниками. Когда он занял на короткое время пост министра иностранных дел (1915 - 1916), Япония официально присоединилась к этой декларации. Таким образом, Исии показал себя более ревностным сторонником политики сближения со странами Антанты, чем даже известный японский дипломат Като, слывший англофилом, инициатор заключения англо-японского союзного договора 1902 г., всегда выступавший в защиту этого союза. Като, будучи министром иностранных дел до Исии, воздерживался от присоединения к Лондонской декларации.

По окончании первой мировой войны Исии в течение длительного периода занимал пост японского посла в Париже и в то же время был постоянным представителем Японии в Совете Лиги наций (1920 - 1927). Таким образом, и послевоенная деятельность Исии протекала среди английских и французских деятелей, которые играли главную роль в Лиге наций. Наконец, один из крупных международных актов, сделавший имя Исии широко известным заграницей, - обмен нотами между Японией и США в 1917 г., когда США выступили на старше Антанты в войне против Германии, - был подписан Исии в качестве чрезвычайного посла Японии в США.

Исии был связан с демократическими странами не только случайностями дипломатической карьеры, но также и тем, что

стр. 89

вся его служебная деятельность протекала либо в этих странах либо в тесном контакте с их представителями. Уже упоминалось о том, что, настояв на присоединении Японии к Лондонской декларации, Исии показал, на чьей стороне находятся его симпатии.

Ещё более показательна его деятельность в Лиге наций. Анализ работы Лиги и проблем, связанных с её деятельностью, составляет значительную часть ело "Комментариев" (главы VII, VIII, IX, X). Исии являлся горячим сторонником Лиги наций, радовался каждому успеху в её деятельности, иногда даже решался порицать японских представителей, которые выступали против предложений Лиги наций, ведущих к предотвращению войны, к укреплению безопасности и т. и. Так, например, он довольно резко высказывается (стр. 157 и сл.) по доводу позиция японской делегация на Лондонской морской конференции 1930 г. по ограничению морских вооружений. Японская делегация, основываясь на так называемых трёх принципах морской обороны, выступила против предложенных США и Англией норм сокращения морских сооружений. Исии доказывает, что позиция японской делегации являлась дипломатическим маневром, изобретённым специально для Лондонской конференции, а вовсе не вызвана основами морской стратегии Японии.

Своё отношение к методам разрешения споров между государствами Исии достаточно ярко излагает в заключительных словах первой части своей книги (стр. 219 - 220): "Идея разрешения споров между государствами мирными способами глубоко вкоренилась в умы людей; в то же время идея разоружения постоянно прогрессирует. Более того, на войну начинают смотреть, как на преступление, и пакты об отказе от войны заключены и уже действуют".

Исии выступал против выхода Японии из Лиги наций в 1933 г., когда Лига приняла решение о непризнании Манчжоу-Го.

Враждебное отношение к Германии красной нитью проходит через всю книгу Исии. Он подчёркивает, что германский империализм ещё со времени японо-китайской войны 1894 - 1895 гг. стремился всемерно к обострению отношений между Россией и Японией, к провоцированию войны между этими двумя государствами. Исии приводит ряд убедительных" доводов, доказывающих, что Вильгельм II намеренно способствовал заключению англо-японского союзного договора, так как был уверен, что без этого союза Япония не решится на войну против царской России.

Глава об англо-японском союзе, разоблачающая происки германской дипломатии, принадлежит к наиболее интересным разделам книги. Исии правильно отмечает, что действительным победителем в русско-японской войне была та же Германия, которая, ослабив Россию, развязала себе руки на западе.

В главе о русско-японском мире (гл. IV) приведены весьма ценные данные, показывающие, до какой степени напряжения и истощения дошла Япония к концу войны. Исии сообщает, что военные лидеры Японии настаивали на заключении мира немедленно и во что бы то ей стало. Любопытен рассказ Исии о том, как в результате излишней болтливости Николая II Япония сумела добиться уступки ей южной половины Сахалина.

Исии указывает, что после русско-японской войны, заключив соглашения с Россией, Францией и США о сохранении status quo на Дальнем Востоке, Япония не была заинтересована в заключении подобного же соглашения с Германией, которая, по его выражению, "нагло и произвольно" толковала заключённое ранее (1900 г.) с Англией и Японией соглашение о Китае. Ссылаясь на свидетельство Тирпица, Исии подчёркивает высокомерное отношение Вильгельма II к Японии: "Япония почти не существовала в глазах кайзера" (стр. 68).

Когда Исии анализирует или комментирует европейские дела и японскую политику по отношению к Европе, у читателя складывается впечатление о нём как о государственном деятеле с широким политическим кругозором.

Однако политические убеждения Исии резко меняются, как только он затрагивает важнейшие проблемы внешней политики Японии и особенно её политики в Китае. Этим вопросам посвящены в значительной части первые шесть глав и последняя глава книги Исии. По содержанию эти главы наиболее интересные в книге, так как в них приводятся события и из истории Япония и из дипломатической деятельности самого Исии, которые мало известны или вовсе не известны советскому читателю. Однако с оценками и выводами Исии, изложенными в этих главах, никак нельзя согласиться.

Исии начинает своё изложение истории японской внешней политики с начала нашей эры, доказывая, что уже в то время Японии угрожала постоянная опасность с севера, от аборигенов Японских островов, а с югозапада - из Кореи и Китая. Ссылаясь на отдельные случаи, когда Япония действительно находилась под угрозой нашествия, например на попытку монголов высадиться на Японских островах (конец XIII в.), Исии, совершенно теряя историческую перспективу, рисует и все последующие наступательные действия Японии на материке (походы Хидэйоси в конце XVI в.. попытки открытия Кореи в 70-х годах XIX в., японо-китайская война 189 - 1 - 1895 гг.) как оборонительные мероприятия, направленные к уничтожению исторической угрозы (стр. 8). Он умалчивает о той, что за несколько столетий соотношение сил в Восточной Азии коренным образом изменилось, что Япония стала в военном отношении значительно сильнее, чем Корея и даже Китай, что уже в XVII в. манчжурские завоеватели не решились предпринять какие-либо наступательные действия против Японии. Вольное обращение автора с историческими эпохами здесь бросается в глаза.

Ещё более неправильную трактовку исторических фактов допускает Исии, когда он разбирает японскую политику в Китае. Он

стр. 90

стремится доказать, что эта политика полна благородства и великодушия со стороны японцев, что основная цель японской дипломатии сводилась к охране территориальной целостности Китая. Одни из разделов главы V о японской дипломатии во время мировой войны так и называется - "Возвращение Трёх восточных провинций и Шаньдуна, как поступок, несравненный по своему великодушию". Исии утверждает, что Три восточные провинции (Манчжурия), а в дальнейшем и Шаньдун были японцами отняты У других держав (России и Германии) с целью возвращения их Китаю; он недоволен тем, что китайцы, вместо того чтобы быть благодарными японцам за эти акты великодушия, "благодаря своей врождённой заносчивости отнеслись к этому с глубокой неприязнью" (стр. 72).

Сейчас, после тех событий, которые имели место на Дальнем Востоке за последние десять - двенадцать лет, особенно странно звучат следующие слова Исии: "Не будет преувеличением сказать, что своей политической независимостью и территориальной целостностью Китай обязан Японии" (стр. 72).

Стремясь обосновать своё положение, что Япония облагодетельствовала Китай, Исии допускает даже неполное цитирование документов, опуская из них те пункты, которые говорят против его доводов. Так, приводя пункты 21 требования, касающиеся Шаньдуна, Игии попросту опускает первый, самый важный пункт, в котором сказано, что китайское правительство обязывалось "дать полное согласие на все условия, о которых японское правительство может в будущем договориться с германским правительством, относящиеся ко всем правам, интересам и концессиям, которыми Германия в силу договоров или иначе обладает в отношении провинции Шаньдун".

Не следует думать, что позиция, занятая Исии в вопросе о японской политике в Китае в частности о 21 требовании, разделялась всеми японскими государственными и общественными деятелями. Исии сам признаёт, что не только заграницей, но и в Японии были общественные деятели, которые осуждали правительство за предъявление 21 требования

Но Исии - деятельный член Лиги наций, сторонник мирного разрешения международных конфликтов - оказывается в рядах сторонников агрессии, когда это касается политики Японии в отношении Китая. Исии всеми силами пытается изобразить японскую политику на Дальнем Востоке как политику благородную, великодушную. Этой идее подчинено всё изложение первых глав "Комментариев". Поэтому не только в освещении истории с 21 требованием, но и в целом ряде других вопросов Исии допускает произвольное толкование исторических фактов и даже их искажение, пытаясь уложить эти факты в прокрустово ложе своей концепции (гл. V "Новое русско-японское соглашение", гл. VI и др.).

Всё это в известной мере уменьшает ценность "Комментариев", так как при их использовании приходится тщательно проверять каждый документ, каждый факт, приводимый автором.

Перевод книги Исии сделан хорошо, введение тов. А. Трояновского, а также примечания и указатель окажут большую помощь читателю, исправляя часть неправильных положений автора.

В книге имеются отдельные неточности. Отметим лишь некоторые из них.

Не вполне правильно утверждение в предисловии (стр. XIX), что, по русско-японским соглашениям 1907, 1910 и 1916 гг., в сфере влияния царской России оставались все три провинции Манчжурии, за исключением Ляодунского полуострова. Демаркационная линия между русской л японской сферами влияния проходила несколько южнее железнодорожной линии - станция Манчжурия - Пограничная Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД); в сфере влияния Японии из трёх провинций находились почти полностью Мукденская и частью Гиринская. В тексте и примечаниях часто смешиваются Ляодунский полуостров и Квантунская арендованная область, занимающая лишь небольшую часть полуострова (стр. 16); Портсмутский договор касался лишь этой последней. На стр. 77 Гуандун переименован в Квантун, хотя эти районы находятся в противоположных частях Китая. Мы опускаем другие, более мелкие погрешности, которых в книге встречается немало.

А. Гальперин

 


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/Критика-и-библиография-КРИТИЧЕСКИЕ-СТАТЬИ-И-ОБЗОРЫ-2015-09-11-1

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Valentin GryaznoffКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Gryaznoff

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Критика и библиография. КРИТИЧЕСКИЕ СТАТЬИ И ОБЗОРЫ // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 11.09.2015. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/Критика-и-библиография-КРИТИЧЕСКИЕ-СТАТЬИ-И-ОБЗОРЫ-2015-09-11-1 (дата обращения: 29.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Valentin Gryaznoff
Ufa, Россия
859 просмотров рейтинг
11.09.2015 (3122 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
Вчера · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
2 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
4 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
5 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
6 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
8 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
9 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
9 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
9 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
10 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
Критика и библиография. КРИТИЧЕСКИЕ СТАТЬИ И ОБЗОРЫ
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android