HENDERSOH NEVILE, Sir. Failure of a Mission. Berlin 1937 - 1939. London 1940.

ГЕНДЕРСОН Н. Провал миссии. Берлин. 1937 - 1939.

Рецензируемая книга занимает видное место среди "мемуарной литературы, порожденной нынешней войной. Книга эта особенно интересна тем, что ее автор, британский посол в Берлине в 1937 - 1939 гг., был не только свидетелем, но и активным участником первостепенной важности событий, предшествовавших современной войне. Английский посол сэр Невиль Гендерсон прекрасно осведомлен обо всех перипетиях дипломатической борьбы, развернувшейся в 1937 - 1939 гг., и шаг за шагом, последовательно и с большими подробностями излагает этапы этой борьбы. Точка зрения Гендерсона, как и следовало ожидать, далеко не объективна: он и сам не скрывает, что являлся безусловным сторонником Н. Чемберлена и его политики "умиротворения", нашедшей свое наиболее полное выражение в печальной памяти мюнхенских соглашениях.

Как заглавие, данное автором своей книге, так и ряд высказываний его свидетельствуют о том, что Гендерсон признал полное банкротство политики "умиротворения", осуществлявшейся путем постоянных уступок захватническим планам германских фашистов. Так, в предисловии Гендерсон указывает, что он постоянно надеялся на достижение соглашения с Германией. "До 15 марта 1939 г., - пишет автор, - несмотря на потрясения в Годесберге и Мюнхене в 1938 г. я не оставлял надежды. После занятия Праги я продолжал свои усилия, хотя всякая надежда, если исключить возможность чуда, погасла" (стр. VI).

Автор вынужден признать, что после захвата Чехословакии Германией, нарушившей таким образом Мюнхенское соглашение, которое считалось блестящим достижением дипломатии Чемберлена, было бы правильней отозвать его: "Я был представителем политического курса, стремившегося установить modus vivendi с правительством Гитлера, Эта политика была опрокинута пиратским актом Гитлера в мартовские иды, и в обычных условиях было бы более нормальным назначить на мое место другого посла" (стр. 215). Гендерсон пытается вопреки фактам доказать, что политика "умиротворения" была единственным средством избежать возникновения войны, но если война вспыхнула, то в этом сторонники политики "умиротворения" ни в какой степени невиновны. Даже, эпиграф к прологу имеет целью подчеркнуть это: "Я работаю для мира, но когда я говорю им о нем, они готовятся к битве" (6-й стих 70-го псалма).

Объективно политика "умиротворения", каковы бы ни были субъективные цели ее сторонников, была не политикой борьбы за мир, а политикой поощрения агрессора. Товарищ Сталин в отчетном докладе на XVIII съезде ВКП(б) со всей силой подчеркнул это обстоятельство: "На деле, однако, политика невмешательства означает попустительство агрессии, развязывание войны, - следовательно, превращение ее в мировую войну"¹ .

Дипломатическая деятельность Гендерсона в Германии началась 30 апреля 1937 г., со дня его прибытия в Берлин, и продолжалась вплоть до 3 сентября 1939 г., до первого дня войны между Англией и Германией. Захват Германией Австрии, Чехословакии и подготовка агрессии против Польши - все это происходило на глазах британского посла в Берлине и изложено во второй части его книги, самой важной и интересной² . Особенно интересны те места,

¹ И. Сталин "Вопросы ленинизма", стр. 570. 11-е изд.

² В первой части описываются путешествие Гендерсона из Аргентины, где он был послом, в Европу, его приезд в Германию, его первые впечатления.

где Гендерсон описывает события, непосредственно приведшие к современной войне.

После захвата Австрии политическая ситуация в Европе стала весьма напряженной. Поощренный безнаказанным захватом Австрии, германский фашизм подготовлял второй акт агрессии - захват Чехословакии. Германский министр иностранных дел Риббентроп в беседе с Гендерсоном 21 мая 1938 г., коснувшись убийства двух немцев на чехословацкой границе, в угрожающем тоне заявил, что Германия уничтожит всех чехов, включая женщин и детей, и что каждый немец готов умереть на войне за свою родину (стр. 136).

Эта политика запугивания возможностью войны была и осталась одним из методов фашистской дипломатии, но ей далеко не всегда соответствовали возможности Германии подкрепить свои угрозы силой. В этом отношения весьма любопытен следующий инцидент, о котором рассказывает Гендерсон. В тот же день, т. е. 21 мая, британский морской атташе со своей семьей уезжал в отпуск в Англию. С ним отправил своих, детей на родину один из членов британского посольства. Этот факт, не имевший никакого отношения к международным событиям, вызвал в Берлине целый переполох, так как германские власти вообразили, что британское посольство из предосторожности эвакуирует часть своего состава из Германии. Еще более характерен другой случай, также происшедший 21 мая. Гендерсон обедал вместе с французским послом Франсуа Понсе у родственницы германского посла в Лондоне. Во время обеда поблизости неожиданно раздался сильный взрыв: по соседству, на строительных работах, посредством; динамита была разрушена гостиница, мешавшая строительству. Гендерсон шутя заметил, что, кажется, началась война. Через несколько месяцев Геринг напомнил Гендерсону его слова и признался, что, услышав взрыв, сам в первый момент подумал, что "эти проклятые чехи начали войну" (стр. 138)

В тот момент Германия еще не была готова к большой войне и, конечно, тщательно скрывая это, устами своих дипломатов и на страницах фашистской печати шумела о своей готовности силой оружия добиваться своих целей. Этот же метод шантажа был применен Гитлером и в его переговорах с британским правительством, закончившихся мюнхенским соглашением. Как известно, мюнхенскому соглашению предшествовали две встречи Гитлера с Чемберленом: первая - в Берхтесгадене, вторая - в Годесберге. Трехчасовая беседа Чемберлена с Гитлером в Берхтесгадене закончилась тем, что Чемберлен принял требование Гитлера о "самоопределении" германского меньшинства Чехословакии, но для осуществления этого требования британскому премьеру необходимо было договориться предварительно с правительствами Франции и Чехословакии. После этого Чемберлен должен был вернуться в Германию для окончательного урегулирования вопроса с Гитлером. Геринг, имевший беседу с Гендерсоном, заявил ему, что "если Англия начнет войну против Германии, то никто не может предсказать ее конечного исхода, но ясно одно: до конца войны мало чехов останутся живыми, а от Лондона вообще мало что останется".

Далее, Геринг доказывал Гендерсону, что германские воздушные силы численно превосходят воздушные силы Англии, Франции, Бельгии и Чехословакии, вместе взятые (стр. 152). Нет сомнения, что это заявление Геринга было рассчитано на то" чтобы вынудить Великобританию к большей уступчивости в чехословацком вопросе.

Вторая встреча Чемберлена с Гитлером состоялась в Годесберге. Когда Чемберлен известил Гитлера, что заинтересованные правительства пришли к решению согласиться на германские требования и что остается лишь найти пути их практического осуществления, Гитлер неожиданно заявил что это его больше не удовлетворяет и что он требует удовлетворения претензий Венгрии и Польши, ибо он в дружественных отношениях с правительствами этих стран (стр. 155).

Эти новые требования Гитлера, на которые не соглашался Чемберлен и которые крайне возмутили британского премьера, завели переговоры в тупик; однако английское правительство решило по возможности избежать их окончательного срыва. По поручению Чемберлена его сотрудник Гораций Вильсон пытался добиться каких-либо предложений со стороны Гитлера, но последний сначала грозил войной против чехов, а когда Г. Вильсон заявил ему, что британское правительство не сможет не поддержать Францию, если она в силу своих обязательств, данных Чехословакии, вступит в войну против Германии. Гитлер сказал, что он не собирается поступаться интересами Германии и что если дела обстоят так, то уже следующая неделя застанет Германию в войне против Англии и Франции.

Несмотря на воинственные жесты и угрозы по адресу Англии и Франции в действительности Гитлер стремился временно избежать вооруженного конфликта с демократическими странами. Поэтому в конце концов он послал личное письмо Чемберлену, прося его продолжить посредничество в германо-чешских переговорах. Гендерсон сообщает, что такой резкий поворот в позиции Гитлера произошел под влиянием следующего факта, произведшего глубокое впечатление на фашистского фюрера. В течение трех часов по Вильгельмштрассе, под окнами Гитлера, проходила механизированная дивизия, и Гитлер все три, часа наблюдал за ней из своего окна. "Немцы, - говорит Гендерсон, - любят демонстрацию военной мощи, но ни один человек на улице не проявил ни малейшего одобрения. Это была картина прохождения враждебной армии в побежденном городе" (стр. 161).

Как бы ни был интересен и поучителен этот факт, трудно поверить, что именно он один заставил Гитлера несколько от

ступить: Гитлер вовсе не принадлежит к той категории правителей, которые считаются с волей своего народа. Гитлер в тот момент хотел избежать большой войны, и в его дипломатических приемах чередовались угрозы войной и предложения мирным способом разрешить вопрос. Стремясь проглотить Чехословакию, Гитлер хотел это сделать по австрийскому образцу, без риска большой войны. Поздно ночью 27 сентября Гендерсон получил распоряжение британского правительства передать Гитлеру новые, далеко идущие навстречу желаниям Гитлера предложения. Такие же инструкции получил и французский посол Франсуа Понсе. Оба посла передали эти предложения, но в течение нескольких часов не получили никакого ответа. В то же время им стало известно, что германские войска концентрируются на чешской границе: это была угрожающая, предвоенная обстановка.

Любопытно, что, когда Гендерсон отправлялся на аудиенцию к Гитлеру, один из близких к британскому послу нацистов рекомендовал ему не проявлять уступчивости. Муссолини в то время совершенно еще не был готов к большой войне, к которой в конце концов мог привести конфликт с Чехословакией, и поэтому он оказал давление на Гитлера, угрожавшего всеобщей мобилизацией. Когда Гендерсон встретился с Гитлером, последний сказал британскому послу: "По требованию моего великого друга и союзника сеньора Муссолини, я отложил всеобщую мобилизацию на двадцать четыре часа" (стр. 164).

Здесь, конечно, трудно провести четкую грань между шантажем и подлинными приготовлениями к войне, но, во всяком случае, совершенно несомненно, что быстрый темп вооружения Германии был большим соблазном для Гитлера, и последний в конечном итоге не собирался ограничиться одними лишь угрозами. Политика угроз войной и видимости уступок на деле должна была сослужить свою службу лишь до определенного момента, именно до того, когда фашистская Германия, убедившись в своем военном превосходстве, могла открыто стать на путь военной агрессии.

Итальянский посол Аттолико проявил особую настойчивость и энергию в переговорах между Гитлером, с одной стороны, и английским и французским послами, - с другой, добиваясь, чтобы обе стороны пришли к соглашению: в течение четырех часов он имел три беседы с Гитлером и двадцать телефонных переговоров с Римом. Эта кипучая деятельность итальянского посла объясняется вовсе не миролюбивыми стремлениями Италии, а желанием Муссолини удержать Гитлера от преждевременной агрессии, так как Муссолини не считал себя еще готовым к вступлению в войну на стороне Германии. В результате вмешательства Рима Гитлер согласился на мюнхенское совещание, на котором Чемберлен, Даладье, Гитлер и Муссолини без участия представителя Чехословакии решили участь последней. Гендерсон подробно излагает все последующие события. Особенно интересно описание сцены встречи чехословацкого президента Хаша и его премьера Хвальковского с Гитлером в Берлине - встречи, непосредственно предшествовавшей оккупации Праги: здесь также в полной мере был применен в самой грубой форме метод шантажа и запугивания войной (стр. 205 - 209).

Чем ближе подвигалась Европа к пропасти мировой войны, тем очевиднее становилась для европейских дипломатов всех направлений и течений огромная значимость позиции СССР в международных отношениях. Все это поняли, наконец, сторонники политики "умиротворения", то это отлично понимал и Гитлер, а особенно командные круги германского рейхсвера. Вот что пишет по этому поводу Гендерсон: "Пока нельзя было предсказать конечной позиции России, он (Гитлер. - М. К .) не собирался сделать никакого хода. Значительная часть его армии вне зависимости от отношения к коммунизму была убеждена в больших преимуществах союза с Россией и никогда не позволила бы ему рискнуть ввергнуться в мировую войну, в которой Россия была бы на стороне Польши"¹ . Далее, Гендерсон указывает, что война на два фронта всегда была кошмаром для Германии и что если последняя не считала Польшу серьезным противником, то совершенно иначе оценивалась Россия с ее неисчерпаемыми резервами и мощной авиацией (стр. 228).

Несомненно, интересны для историка сообщаемые Гендерсоном подробности о провокационных методах германской политики и дипломатии. Например: германское правительство, делая вид, что оно согласно по настоянию английского правительства вступить в непосредственные переговоры с Польшей, фактически сделало последние невозможными. Когда польский посол в Берлине Липский вернулся из министерства иностранных дел в посольство и захотел, связаться по телефону с Варшавой, он обнаружил, что телефонная связь прервана германскими властями (стр. 274), а когда германские орды без объявления войны вторглись в Польшу, Гитлер и газеты оповестили армию и население Германия, что последняя подверглась нападению Польши и вынуждена поэтому прибегнуть к силе для самозащиты (стр. 278).

¹ Это сообщение Гендерсона интересно дополнить данными из письма французского после в Берлине Кулондра к Бонне от 1 июня 1939 года. Кулондр сообщает, что Гитлер совещался с начальником штаба ген. Кейтелем и главнокомандующим Браухичем. На вопрос Гитлера выйдет ли Германия победительницей из войны с демократическими державами, первый ответил "да", второй - "вероятно". Вместе с тем, оба генерала подчеркнули, что в случае выступления России против Германии, на стороне демократических государств шансы Германии на победу ничтожны. См. N 132 во французской Желтой книге.

В последней главе, в которой Гендерсон описывает отъезд британского посольства из Германии, он сообщает свои наблюдения над настроениями германского населения, свидетельствующими, по его словам, о состоянии апатии, сознании несчастья и замешательстве. Никакого враждебного отношения к представителям Англии германское население не проявило, и Гендерсон проводит сравнение с 1914 г., когда бурные антианглийские демонстрации провожали покидавших пределы Германии представителей Великобритании (стр. 290).

Книга Гендерсона на всем протяжении читается легко и с интересом. Наблюдательный автор подметил и привел в ней множество подробностей, отлично характеризующих тщеславие, карьеризм и двуличие руководителей германского фашизма, а также ряд мелких, но не лишенных интереса штрихов, ярко показывающих провокационные методы германской дипломатии. Несмотря на неправильную точку зрения автора на описываемые им события и предвзятое отношение к СССР, свойственное почти всем сторонникам Чемберлена, книга Гендерсона является весьма важной и необходимой для историка, занимающегося вопросами второй мировой войны".

К книге приложены в английском переводе семь важных дипломатических документов: письмо Гитлера Чемберлену от 7 сентября 1938 г., письмо Чемберлена Гитлеру от 22 августа 1939 г., письмо Гитлера Чемберлену от 23 августа 1939 г., нота Гитлера британскому посольству от 25 августа 1939 г., ответ британского правительства от 28 августа 1939 г. на письма Гитлера от 23 и 25 августа 1939 г., ответ Гитлера от 29 августа 1939 г. на ноту британского правительства от 28 августа 1939 г., наконец, текст германских предложений Польше, сообщенных британскому посольству 31 августа 1939 года.

М. Коростовцев

-----

WAR AND PEACE IN FINLAND. A documented survey. Prepared and edited by A. Brody, T . M. Bayer, J. Schneider, J. Smith. New York. Soviet Russia to day. 1940. 128 p.

"ВОЙНА И МИР В ФИНЛЯНДИИ". Документированный обзор Подготовили к печати и отредактировали А. Броди, Т. Бейер Дж. Шнейдер, Док. Смит.

Настоящая книга посвящена советско-финляндской, войне 1939 - 1940 года. В книге собраны факты о происхождении этой войны, ее причинах, ее ходе и результатах. Известно, что в свое время конфликт между СССР и Финляндией был использован антисоветскими элементами в некоторых странах в качестве предлога для развертывания безудержной кампании лжи и клеветы против Советского Союза. Авторы настоящей книги поставили перед собой задачу - на основании документов разоблачить эту кампанию лжи, вскрыть ее мотивы и восстановить подлинную картину событий. Эта благодарная задача составителям книги в целом, безусловно, удалась.

Антисоветские элементы в свое время пытались представить Финляндию в качестве "демократического государства". Авторы настоящей книги в кратком очерке истории Финляндии за последние десятилетия рисуют подлинное лицо финляндской "демократии". "Финляндская буржуазия, - пишут авторы, - вплоть до Октябрьской революции пассивно относилась к идее национальной независимости Финляндии. Однако после того как Финляндия получила независимость из рук Советской" России, буржуазия Финляндии стала ретиво отстаивать себя от всего, что бы могло поставить ее в зависимость от социализма". Британская энциклопедия, симпатизирующая Маннергейму, насчитывает число жертв белогвардейского террора в 73915 человек, в действительности жертв, было гораздо больше. Титул мясника, под которым Маннергейм известен в демократических кругах Финляндии, им вполне заслужен. Первым шагом победителей было лишение избирательных прав всех оппозиционных элементов. В этих условиях были произведены выборы нового сейма. Этот сейм, под руководством того же Маннергейма, объявил Финляндию германским протекторатом и пригласил германского принца, на роль финляндского короля: таково "свободолюбие" Маннергейма " его клики. Это, однако, не помешало в 1939 г. этой клике выставлять Маннергейма защитником "демократии" и независимости страны.

Последующая история Финляндии наглядно показывает, как чужды были всегда финляндской буржуазии всякие демократические тенденции. Финляндская конституция 1919 г. при всяком удобном случае ограничивалась "поправками" и толкованиями. Так обстоит с 16-й статьей конституции, которая сводит на-нет демократические права и привилегии граждан, в том же духе были разработаны специальные законы 1930 - 1931 годов. Когда финляндская буржуазия считала момент особенно опасным, как это было, например, в 1930 и в 1939 гг., перед лицом начинавшегося брожения в массах, она прибегала к открытому террору. Начиная с 1930 г. фактической политической силой в Финляндии становится шюцкор - террористическая организация финляндской буржуазии - и от-

кровенно фашистские организации. Фактический глава Финляндии за все эти годы - "демократ" Маннергейм; одно его присутствие за политическими кулисами страны вскрывает подлинный характер финляндской "демократии".

Авторы на последующих страницах своей книги дают социальную и экономическую характеристику страны: они констатируют преобладание крупного помещичьего землевладения, нищету и бесправие трудящихся масс, засилие иностранного капитала в экономике страны и т. д. На этом фоне понятной становится политика финляндской буржуазии, превратившая страну в плацдарм и базу для всех и всяческих антисоветских планов и авантюр. Специальная глава книги рисует эту роль финской белогвардейщины ("Финляндия в роли антисоветской базы в период 1917 - 1940"). Здесь собран большой материал, исчерпывающе освещающий эту неблаговидную роль финляндской буржуазии.

Именно под этим углом зрения следует рассматривать и поведение финляндской буржуазии в период, предшествовавший ее выступлению против СССР в 1939 году. Этому вопросу посвящена также особая глава. Географическое положение Ленинграда заставляло советское правительство принять меры к обеспечению его безопасности. Три момента имели при этом наиболее серьезное значение: "Во-первых, граница на Карельском перешейке ставила Ленинград под артиллерийский обстрел, создавая угрозу для этого, второго по величине советского города, одного из крупнейших промышленных центров страны, население которого почти равнялось всему населению Финляндии. Во-вторых, удерживая в своих руках все северное побережье Финского залива и стратегические острова на подступах к укреплениям Ленинграда, Финляндии могла серьезно затруднить оборонные мероприятия советского флота и предоставить базы и другие средства для операций против СССР. В-третьих, полуострова Рыбачий и Средний за Полярным кругом имели гавани, пригодные для создания баз для подводных лодок, которые могли бы позднее угрожать недавно проложенному морскому пути в Арктике, против Мурманска, против новых городов и портов, возникших в Советской Арктике". Эти опасения вовсе не ограничивались теоретическими предположениями: история истекших лет показала, что, оставаясь в руках Финляндии, эти пункты действительно могут сыграть отрицательную роль для обороны СССР. "В период интервенций и белогвардейских походов против СССР эти сухопутные подходы "а Карельском перешейке, подступы с моря в Финском заливе и базы на севере уже были использованы против Советской России".

Политика Финляндии в последующий период также давала все основания для беспокойства. Это и послужило причиной для начавшихся переговоров между СССР и Финляндией.

Однако поведение финляндской правящей буржуазии с самого начала оказалось непримиримым. Один этот факт мог подтвердить основательность опасений советского правительства. В самом деле, несмотря на значительные уступки, на которые готово было пойти советское правительство, Финляндия решительно отказалась пойти на встречу в вопросе о предоставлении базы на полуострове Ханко. Авторы правильно отмечают, что этот пункт "мог иметь существенное значение для Финляндии лишь в том случае, если она намерена была начать военные операции против СССР со своей территории. Так оно и было в период после Октябрьской революции. Если Финляндия намеревалась продолжать дружественные отношения с Советским Союзом, то в этом случае наличие советской базы в Ханко не составило бы угрозы для Финляндии, а в то же время обезопасила бы Ленинград и, сократив шансы распространения войны в восточной части Балтийского моря, таким путем способствовало бы безопасности самой Финляндии". Однако финляндская буржуазия лелеяла иные планы. Ее участие в нынешней войне в качестве вассала германского фашизма окончательно раскрыло ее лицо. Правильность политики советского правительства теперь стала ясной даже тем людям, которые в свое время поддались на удочку антисоветских элементов, выступавших с травлей советского правительства, в защиту "демократической" Финляндии.

СССР хотел только одного - укрепить свою безопасность. В этом убедились даже противники Советского Союза, когда были опубликованы условия мира между СССР и Финляндией: эти условия оказались неслыханно умеренными. Еще никогда победитель не предлагал побежденному таких почетных условий. Советский Союз получил то, на что он претендовал с самого начала, и не потребовал ничего больше. "Несмотря на свою победу Советский Союз не потребовал ни репараций, ни уступок территориального характера, которые лишали бы Финляндию ее естественных богатств. Советские войска занимали Петсамо с его богатыми залежами ценной никелевой руды и с его незамерзающим портом, более ценным, чем советский порт Мурманск. Советские войска по окончании военных действий были из этого района уведены, и, после того как все разрушения, причиненные военными действиями, были восстановлены, советское правительство вернуло этот район Финляндии. СССР не заявил никаких притязаний на Аландские острова; всякая балтийская держава, если бы она хотела заполучить господство в Балтийском море, в первую очередь потребовала бы уступки ей этих островов. Территориальные уступки, которые потребовало советское правительство, целиком диктовались безопасностью СССР перед лицом военной угрозы".

В специальной главе кратко излагается ход военных операций в Финляндии. Автор подчеркивает, что в специфических условиях района боев Красная Армия показала образцы военного искусства; недаром, прибавим мы, иностранные военные обозрева-

тели до самого последнего времени изучают операции этой войны. В частности, как указывает автор обзора военных операций, опыт Красной Армии опроверг утверждение военных специалистов, что при наступлении атакующий должен иметь перевес в силах не менее чем вдвое: численность советских войск, наступавших со стороны Карельского перешейка, не превышала численности финляндских войск. Советские войска прорвали "линию Маннергейма" в одном из самых укрепленных мест; это первый случай такого рода, если учесть, что "линия Мажино", уступающая по глубине и вооруженности "линии Манкергейма", была не взята, а обойдена с фланга.

Антисоветские элементы, возглавлявшие кампанию против Советского Союза, прилагали все силы к тому, чтобы опорочить СССР. Отдельная глава книги посвящена роли печати в этой позорной кампании. Нет нужды пересказывать все приемы, которые применяли в этой кампании антисоветские элементы. Достаточно указать, что к концу войны был опубликован целый ряд признаний журналистов о том, что они были введены в заблуждение; большинство этих "очевидцев" не подходило к зоне военных действий даже на пушечный выстрел.

Основные документы, опубликованные в конце сборника, позволяют читателю подробно ознакомиться с действительными фактами и событиями этого периода. Эти документы: переписка советского правительства с Финляндией, пакты, заключенные СССР с прибалтийскими странами, речи тов. Молотова (31 октября, 29 ноября 1939 г.), а также текст договора между СССР и Финляндией от 12 марта 1940 г. - рисуют подлинно миролюбивую политику Советского Союза, его искреннее желание остаться в стороне от войны, обеспечить гражданам своей страны блага мира Фашистская Германия, вероломно напав на Советский Союз, навязала ему войну. Приспешники германского фашизма в лице клики Маннергейма воспользовались этим моментом, чтобы въехать в обозе немецкой армии в пределы СССР, Они обрекли народ своей страны на голод и истребление Эта кровавая авантюра финно-фашистов обречена на провал так же, как и их предыдущая авантюра - 1939 - 1940 года.

Н. Ерофеев

-----

SHOTWELL J. T. What Germany forgot. New York 1940. VI, 152 p.

ШОТВЕЛЛ ДЖЕМС. О чем забыла Германия.

Книга известного американского историка Шотвелла показывает одну сторону послевоенной европейской системы, на которую до сих пор мало обращали внимания: на вопрос о последствиях войны 1914 - 1918 гг. для Германии. К тому же автор является одним из неоспоримых авторитетов в (вопросе о версальской системе: в свое время он возглавлял группу американских историков на Парижской мирной конференции, написал ряд работ о Версальском мире ("История мирной конференции", "На Парижской мирной конференция" и др.); кроме того под редакцией Шотвелла вышло 150 томов капитального издания "Экономической и социальной истории войны". Его замечания о Версальском мире представляют большой интерес.

В предисловии с самого начала автор оговаривает, что его книга "не является защитой этого договора, отдельные части которого автор критиковал еще во время мирной конференции и после нее" (стр. V). Автор ставит перед собой совсем иную задачу. Он показывает, каким образом критика Версальского мира стала политическим средством в руках определенных политических групп, и делает попытку установить, в какой мере Версальский мир повинен в том, что пережила послевоенная Германия.

Этот вопрос далеко не академический. Националистская пропаганда в Германии, подхваченная и использованная фашистами, возлагала на Версальский мир ответственность за все экономические трудности послевоенной Германии. Автор убедительно показывает неосновательность и лживость гитлеровской демагогии, подчеркивая, что германский фашизм прежде всего совершенно неосновательно выставляет себя освободителем Германии от экономических тягот этого договора. "Фактически, - пишет автор, - освобождение Германии от экономического рабства произошло еще до прихода Гитлера к власти" (стр. 106).

Не менее убедительно автор доказывает, что Версальский мирный договор очень мало повинен в тех бедствиях, которые пришлось испытать послевоенной Германии. Экономика страны была надломлена войной, которую сама Германия развязала и которая поглотила лучшие силы страны и ее ресурсы.

Шаг за шагом автор разбирает последствия войны для германской экономики. Германия, как и другие страны, оказалась не подготовленной к той войне, которая развернулась в Европе в 1914 году. Германское военное командование планировало короткую кампанию. Когда надежды на скорое окончание войны не оправдались, пришлось пойти на стягивание поясов и на полную перестройку всей экономики страны. Отдел военного сырья военного министерства, созданный по инициативе Ратенау, вскоре вырос до гигантских размеров: штат его сотрудников превышал все остальные отделы военного министерства, вместе взятые

Экономическая жизнь Германии под давлением нужд войны была решительно перестроена. В свое время некоторые экономисты, в том числе Густав Кассель, были ослеплены достижениями германской экономики до такой степени, что проглядели оборотную сторону медали, не заметив, что за ширмой военного процветания происходит фактический распад германской экономики.

Уже в 1915 г. добыча угля составила всего 77% довоенной, а выплавка железа - 59%. К началу 1916 г., обнаружился острый кризис сельского хозяйства. К концу войны все германское хозяйство было полностью дезорганизовано: так, например, система германских железных дорог не могла справляться с перевозками даже после окончания войны. Осенью 1916 г. развал германской экономики был уже настолько очевиден, что пришлось изыскивать какие-то меры. Так называемая программа Гинденбурга была одной из таких мер. Свою прямую цель - полную и окончательную военную мобилизацию всего народного хозяйства - эта программа выполнила. Но последствия программы Гинденбурга для экономической жизни Германии были еще более разрушительными.

Военные победы, которые удавалось одерживать германской армии, затемняли подлинную картину экономики страны. В частности грабежи и конфискации, произведенные германской армией на оккупированных территориях, создавали видимость обильных поступлений. Немцы подошли к этому делу очень "основательно". Как известно, германское командование издало даже целую книгу об использовании ресурсов оккупированных областей Северной Франции. Около 200 германских технических экспертов подробно изучили всю экономику северных департаментов, описали все детали промышленных предприятий этих районов. В свое время эта книга демонстрировалась на Парижской мирной конференции, и германское правительство не отрицало своего авторства. И, однако, все эти грабежи и организованное опустошение покоренных районов не спасли германской экономики от развала. Немцы захватывали все наличные запасы, увозили машины и оборудование фабрик и заводов, налагали денежные контрибуции на завоеванные области. По германским данным, относящимся к началу 1918 г., немцы изъяли в Северной Франции свыше 2 млрд. золотых франков только в банках. "В конце концов, - пишет автор, - эксплоатация покоренных территорий показала, как мало может дать военная экономика" (стр. 30).

Ни грабеж покоренных народов, ни "программа Гинденбурга" не спасли Германию от разорения. Одним из явных результатов этого разорения явилась послевоенная инфляция. Германская националисткая пропаганда объясняла и инфляцию и разорение одним словом - "Версаль". В действительности, как показывает автор, Версальский мир сыграл лишь роль последней капли переполнившей чашу. Автор считает, что "версальская дань" в обшей сложности стоила Германии в четыре раза меньше, чем стоила ей война. Оценить в абсолютных цифрах, сколько стоила война Германии, говорит автор, очень трудно. Он полагает, что общая стоимость войны для Германии составила около 100 млрд. долларов.

После окончания войны германская экономика пережила несколько лет тяжелой разрухи. Между кризисом послевоенных лет и новым кризисом, начавшимся в 1928 г., лежат несколько лет видимого подъема. Автор показывает, что послевоенное "процветание" было не только шатким, но и ложным. Кратковременное "процветание", возникшее в значительной степени под влиянием притока американских капиталов, закончилось колоссальным и на этот раз уже окончательным крахом. Последствия войны, в конце концов, проявились. И "версальская дань" здесь совершенно нипричем.

Признать, что война вызвала эти бедстствия, означало бы вынести обвинение германскому милитаризму. Вот почему германские националисты, а за ними и фашисты упорно обходили вопрос о последствиях войны для Германии и концентрировали внимание на Версальском договоре. "Договор не только дал лозунг для нападок на будущее, он извратил также и всю историческую перспективу... Все бедствия, которые пережила страна в послевоенные годы, приписывались махинациям дипломатов и политиков в послевоенный период. Стало почти символом веры, что если бы не договор, то Германия скоро оправилась бы от потерь войны" (стр. 1 - 2).

Любопытный пример того, как действовала в этом направлении националистская пропаганда, приводит автор из послевоенных лет. В 1923 г., в разгар послевоенного кризиса и инфляции, в витринах магазинов в Германии появилась крупная надпись: "Высокие цены на товары в этой витрине объясняются Версальским договором". Снимая ответственность за бедствия народа с подлинного виновника войны - германского империализма, - германские националисты и защитники милитаризма, а позже их прямые продолжатели - фашисты - скрывали от германского народа истинный характер бедствий, которые несет война. Таким образом, случилось, что Германия, страна, которой более всех необходимо было понять подлинную природу войны, оказалась страной, которая решительнее всех отвернулась от понимания этого" (стр. 6).

Германский фашизм особенно тщательно старался поддерживать веру в германскую военную силу; всякие нападки на армию в Германии были строго воспрещены. Так на протяжении всех послевоенных лет готовилась почва для того, чтобы вновь погрузить мир в пучину войны. Уроки прошлой войны оказались напрасными: Германия все забыла. "Германия погибла, ибо она восприняла ложную доктрину, основанную на забывчивости" (стр. 81)

Е. Н.

SYKES, brig. gen. SIR PERCY. A History of Afghanistan. London. MacMillan. 1940. Vol. I, 401 p.; vol. II, 414 p.

САЙКС, бриг. ген. СЭР ПЕРСИ. История Афганистана.

Сэр Перси Сайкс достаточно хорошо известен своими работами, посвященными проблемам Ближнего и Среднего Востока, главным образам Ирану. Особенно известна у нас его двухтомная "История Персии". Отдельные ее главы, переведенные на русский язык, служат учебным пособием при прохождении в высших учебных заведениях истории Ирана. На протяжении многих лет Сайкс в качестве английского представителя занимал различные посты в Иране. Развитие этой страны начиная с 90-х гг. прошлого века проходило на его глазах. Его личные связи и знакомства с видными иранскими политическими деятелями, представителями правительства, влиятельными ханами придают документальный характер его работам об Иране. Как военный специалист Сайкс всегда уделял большое внимание этой стороне истории ближневосточных стран. Его описания военных событий и внешнеполитических связей обычно полнее и разностороннее, нежели описание внутренней истории страны.

Все положительные и отрицательные черты Сайкса как историка сказываются и в рецензируемой нами работе, посвященной истории Афганистана. Выход этой книги в свет, несомненно, является событием для изучающих эту страну.

Опираясь на обширный материал и работы европейских и восточных историков, Сайкс поставил перед собой задачу проследить, как формировался современный Афганистан начиная с древнейших времен, дать историю не только нынешнего Афганистана, но его территории, игравшей столь крупную роль в истории Индий и Ирана. Автор справился с этой сложной задачей в первом томе своего труда, доведенном до 1-й англо-афганской войны. Ему удалось показать генезис современного Афганистана, характер и особенности афганских племен, их историческую роль и связи с соседними странами, обстановку, в которой начинается соприкосновение Афганистана с европейскими странами, причины, способствовавшие превращению этой небольшой труднодоступной и бедной страны в объект сложных дипломатических интриг и соперничества.

Фантастические планы наполеоновского нападения на Индию через Иран и Афганистан, попытки привлечь к осуществлению этих планов русского императора Павла, наконец, успехи русских завоеваний XIX в. в Средней Азии, как известно, порождали у многих государственных деятелей Англии, а также и у публицистов и исследователей Среднего Востока неправильное представление о намерениях России, якобы направленных на завоевание Индии. Царское правительство никогда не преследовало таких грандиозных завоевательных целей - об этом неоднократно заявляли все руководители русской внешней политики XIX в. (Горчаков, Гирс и др.). Несмотря на это идея нарастающей угрозы со стороны России для Индии получила довольно широкое распространение. Наиболее яркое выражение она нашла в нашумевшей в свое время работе Раулинсона, доказывавшего, что Россия концентрическими параллелями подбирается к этой важнейшей английской колонии. Постепенно эта версия некоторых английских кругов рассеивалась, хотя и до последнего времени от нее не освободились многие очень крупные политические деятели. Несвободен от этих неверных представлений и Сайкс. Особенно это чувствуется во втором томе "Истории Афганистана".

В труде Сайкса подробно исследованы первая и вторая англо-афганские войны, их подготовка, ход военных действий и та международная обстановка, в которой они происходили. К сожалению, односторонний характер использованного автором материала отразился на изложении. Незнакомство Сайкса с русскими источниками зачастую приводит его просто к неверным утверждениям. Так, например, неправильно истолковано назначение послом в Афганистан генерала Столетова как проявление личной инициативы генерала Кауфмана. Автор неверно представляет себе роль военного командования в Средней Азии, его взаимоотношения с министерством иностранных дел и вообще с петербургскими властями (стр. 106).

Сайксу нельзя отказать в объективности изложения борьбы афганского народа за свою независимость. Он отдает должное мужеству афганских воинов, справедливо считает стремление Макнехтена во что бы то ни стало оставить английский гарнизон в Афганистане по окончании первого этапа войны причиной дальнейших кровавых столкновений (стр. 21). Правильно Сайкс указывает на вред "диктаторской позиции Керзона" для англо-афганских отношений. Довольно подробно, а местами, тенденциозно освещены в книге процесс постепенного формирования границ современного Афганистана и деятельность многочисленных разграничительных комиссий, устанавливавших эти границы в Систане, на Памире и на северозападе Индии. Особенное внимание уделено установлению последней границы и миссии Дюранда (стр. 169 - 178).

Неправильно, по нашему мнению, оценена автором миссия Дена, направленная в 1904 г. к Хабибулле (стр. 218 - 224), "как дипломатическая победа англо-индийских властей".

Особый интерес приобретает в наши дни глава, посвященная проникновению германского империализма на Ближний Восток и германским интригам до и во время первой мировой войны. Личные наблюдения и участие автора в событиях, происходивших тогда в Иране, придают этой части его книги весьма ценное, документальное значение.

Сайкс уже в 1897 г. имел возможность лично наблюдать деятельность д-ра Хенка.

основавшего первое немецкое консульство в Бушире, превратившееся в дальнейшем в крупный центр германского шпионажа и диверсий. Описанные им в сжатой форме методы германского проникновения в Иран служат ценным дополнением к соответствующим разделам его "Истории Персии" (см. особенно стр. 431, 456, 541 - 546. 3-е изд.). Эти "методы", начиная с приобретения через подставных лиц концессий и кончая совмещением германскими учеными научно-исследовательской работы с выполнением заданий германского штаба, изображены автором очень ярко. Один из таких "ученых", Цугмайер, изучавший в довоенные годы Иран, сумел пробраться и в Британский Белуджистан и был разоблачен Сайксом в 1916 г. как предводитель германской оперативной группы в Ширазе.

Автор подробно рассказывает о разработанных германскими штабами планах вовлечения Ирана и Афганистана в первую мировую войну на стороне германского империализма. Иран и Афганистан должны были стать плацдармом для нападения на Россию и Индию. Своих целей германские империалисты рассчитывали добиться как силой оружия, так и различными интригами. Несмотря на объявленный Ираном нейтралитет германо-турецкие войска вторглись в страну и превратили ее в арену войны.

Однако все планы германских империалистов потерпели крах. Генерал фон дер Гольц, стоявший во главе германских сил в Турции и в Иране, весной 1916 г. вынужден был констатировать: "В Персии анархия, ничего поделать нельзя... громадные затраты и никаких выгод". Через несколько недель после этого признания русские войска очистили Иран от германских захватчиков.

В рецензируемой работе довольно подробно описаны происки германских дипломатических представителей в Афганистане и тех сил, на которые они пытались опереться в стране для того, чтобы толкнуть эмира Хабибуллу на выступление против Англия. Описаны дипломатические уловки самого эмира Хабибуллы, стремившегося, с одной стороны, сохранить нейтралитет Афганистана и извлечь из этого максимальные выгоды, а с другой - вынужденного считаться с реакционными и клерикальными силами, группировавшимися вокруг его брата Насруллы и встречавшими поддержку у наследника престола Иниятуллы - старшего сына эмира.

Изучение всех этих методов германского империализма является сугубо важным сей час, когда гитлеровские агенты пытаются проводить их в жизнь еще более коварным и вероломным образом.

В Афганистане большие надежды возлагались на возбуждение религиозного фанатизма наиболее отсталых слоев мусульманского населения. С помощью подкупа мулл распространялась насквозь лживая информация о переходе всего немецкого народа в мусульманство, о паломничестве "хаджи" Вильгельма в Мекку к мусульманским святыням. Германские эмиссары стремились использовать и панисламистских деятелей и находившихся в Берлине представителей мусульманских кругов индийского национального движения. Спекулировали и на идее халифата, для чего в состав немецкой миссии в Иран и Афганистан были включены и турецкие представители. Сайкс сумел показать те противоречия, которые довольно скоро возникли внутри этих смешанных миссий, несмотря на то что Энвер-паша всячески содействовал их организации. Турецкие представители не могли не видеть, что вся эта мусульманская пропаганда служит лишь прикрытием для захватнических планов, германских империалистов.

Через Иран и Афганистан тянулись нити германских интриг к племенам пограничной северозападной полосы и Индии. Делались попытки установить связи с князьями Индии. Все эти интриги и происки Германии ни к чему не привели: Афганистан не дал себя вовлечь в мировую войну во имя захватнических планов германских империалистов.

Значительный интерес представляют главы, посвященные новейшей истории Афганистана, в частности истории третьей англо-афганской войны, в результате которой Афганистан добился независимости несмотря на то, что в военном отношении он потерпел поражение. Правда, и в этой части Сайкс не, в состоянии был избавиться от довлеющей над ним концепции англо-русского соперничества из-за Афганистана. Он не понял великого значения Октябрьской социалистической революции и принципиального отличия политики советского правительства в отношении восточных стран от политики царизма.

Целый ряд интересных моментов в новейшей истории Афганистана, к сожалению, не раскрыт с достаточной полнотой в работе Сайкса. Поверхностно освещены внутренние противоречия в стране и в правящей афганской верхушке. Неубедительна точка зрения автора на активную поддержку Насруллой заговора, приведшего к убийству Хабибуллы. Непонятной остается быстрая капитуляция Насруллы перед его энергичным племянником Амануллой. Автор не видит тех социальных сил, на которые Аманулла опирался в своей борьбе за престол и чьи интересы он отражал и защищал. Вместе с тем Сайксу удается полностью снять с Амануллы возводимые на него многими авторами подозрения в пассивном хотя бы участии в убийстве отца.

Слишком поверхностно и кратко описаны внутренние реформы Амануллы, их значение для страны и та реакция, которую они вызывали в различных слоях населения Афганистана. В силу этого у автора чуть ли не в основную причину восстания, приведшего к отречению падишаха, превращается путешествие королевы Сурайи заграницу в европейской одежде и без чадры. Не понял автор и сущности реакционного движения Баче-Сака, объясняя его деятельность как удачный рейд разбойника, воспользовавшегося борьбой афганских племен между собою.

Но читатель найдет в этих главах немало интересных деталей, свидетельствующих об осведомленности и эрудиции автора. Заслуживает, например, внимания описание роли матери Амануллы, умной и энергичной Улии Хазрет, в период борьбы ее сына за престол, попытки ее спасти его трон и сколотить влиятельные кланы Дуррани против восставших афганских племен и Баче-Сака.

Приходится особенно пожалеть о том, что автор, с таким вниманием изучавший происки германского империализма, написавший специальное исследование о деятельности германского диверсанта и шпиона Васмуса¹ . не уделял в последней части этой книги надлежащего внимания проискам фашистской Германии в Иране и Афганистане. Трудно себе представить, чтобы они прошли мимо его опытного взора.

На большой высоте научное и техническое оформление книги, снабженной интересными, хорошо выполненными иллюстрациями (главным образом фото), схемами, большой вкладной цветной картой Ирана и Афганистана, подробным индексом и обширным списком литературы, использованной автором. Список этот почему-то составлен по алфавитному принципу названий произведений независимо от их авторов и характера. Такая система библиографии, несомненно, затрудняет пользование ею.

К книге приложены документы, большая часть которых известна и была напечатана раньше; но, собранные вместе, они служат убедительной иллюстрацией главным образом к истории англо-афганских отношений. Наиболее интересным из них является приложение В, представляющее собой проекты подготовлявшегося после второй англо-афганской войны договора. Снабженные английскими и афганскими комментариями и пометками, они позволяют проследить постепенное изменение соотношений сил между договаривавшимися странами на афганской территории.

В целом "История Афганистана" Сайкса, несомненно, - наиболее полное, написанное на основе новейших материалов исследование. Удачное построение глав, разбитых в свою очередь на ряд небольших подглавок, снабженных тематическими заголовками, значительно облегчает пользование материалом и придает книге одновременно монографический и справочный характер.

А. Губер

¹ См. Brig-, general Sir Percy Sykes. Wasmus 1930.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Комментарии: