Сборники материалов и документов по истории литературы, искусства и общественной мысли XIX века. Под редакцией Влад. Бонч-Бруевича. Т. VI. "Academia". М. -Л. 1936. 845 стр. 25 руб.

По выходе в свет первых томов "Звеньев" в нашей прессе было уже отмечено, что в этих сборниках наряду с материалами, представляющими большой интерес для истории нашего прошлого, помещается немало и таких, которые имеют далеко не первостепенное значение. Это замечание вполне применимо и к вновь вышедшему, VI тому "Звеньев". И в нем мелочи и детали часто подавляют факты, имеющие крупное историческое значение. В частности, это особенно можно сказать про раздел, посвященный Пушкину и занимающий более трети VI тома "Звеньев" (308 страниц). Наряду с малоинтересными мелочами (довольно бессодержательные отклики на смерть Пушкина, материалы относительно любовных увлечений великого поэта) мы находим здесь публикации, имеющие весьма отдаленное отношение к Пушкину. Такова, например, обширная статья И. Медведевой о литераторе 20-х годов прошлого века П. Л. Яковлеве и его альбоме, в котором имеется автограф Пушкина. Затем, более ста страниц отведено письмам кн. П. А. Вяземского к жене за 1830 г., в которых иногда встречаются упоминания оПушкине, а в двух из них имеются его приписки. Опубликовавшая эти письма М. Боровкова-Майкова придает им чрезмерно преувеличенное значение, находя в них "целую историческую картину" и солидаризируясь с замечанием П. И. Бартенева, полагавшего, что по опубликовании переписки Вяземского личность этого второстепенного поэта пушкинской плеяды "особенно возвысится". В действительности опубликованные письма Вяземского полны сообщениями об аристократических знакомых их автора и содержат в себе подробный отчет о его времяпровождении. Записей же, имеющих общественное или историко-литературное значение, в них очень немного.

Наибольший интерес в разделе, посвященном Пушкину, представляет обширная работа Б. Казанского, посвященная написанному непосредственно перед роковой дуэлью письму Пушкина к Геккерну. Автор этой работы впервые произвел детальный анализ всех черновиков этого письма и сохранившихся до нас копий его и установил их точный текст. В этом, и только в этом, ценность статьи Казанского, ибо вопреки мнению ее автора проделанная им работа отнюдь не проливает нового света на представляющиеся автору загадочными обстоятель-

ства, предшествовавшие дуэли и смерти Пушкина. Имеются в статье Казанского и явно невразумительные утверждения, таково, например, его мнение, что Николай I был "единственным человеком в России, связь с которым Н. Н. Пушкиной поэт воспринял бы как нестерпимый позор" (стр. 81). Совершенно непонятно, почему Пушкин, по мнению автора, должен был равнодушно отнестись ко всякой другой измене своей жены.

Значительно больший интерес представляет раздел, посвященный Герцену и Огареву. Здесь мы находим ряд неизвестных до сих пор писем Герцена и Огарева, а также писем к ним различных корреспондентов. Имеются и не появлявшиеся ранее в печати их произведения ("Толпа" Герцена, наброски Огарева об отношениях работника и хозяина и о полемике Ткачева и Лаврова в 1874 году). Особенный интерес в этом разделе представляют письма Грановского к Герцену и Сазонова и Печорина к Огареву. Очень содержательно письмо Грановского 1851 г.: в нем он резко протестует против известной брошюры Герцена "О развитии революционных идей в России", выход которой послужил решительным толчком к окончательному разрыву между Герценом и его бывшими московскими друзьями. Не менее интересно написанное в 1843 г. письмо Н. И. Сазонова, в котором он делает попытку убедить Огарева отказаться от его намерения отречься от богатства, чтобы жить так, "как живет народ". Наконец, письмо В. С. Печорина знакомит нас с политическими взглядами его автора и с его отношением к польскому восстанию 1863 г., которому он сочувствовал, но в успехе которого, сомневался. Что касается материалов об Огареве, то наибольшую ценность представляют документы, относящиеся к последним, до сих пор наименее изученным годам его жизни. В это время он окончательно разочаровывается в возможности мирного разрешения социальной проблемы и делается убежденным сторонником революции. Находясь в дружеских отношениях с П. Л. Лавровым, Огарев, тем не менее, отрицательно относится к его журналу "Вперед", который, по выражению Огарева, "годится только назад". Отрицательно относится он и к Ткачеву, хотя и признает справедливость его упреков по адресу Лаврова. Ткачева он осуждает за игнорирование крестьянской общины и за то, что он, по мнению Огарева, говорит о революции "каким-то полуфранцузским языком", не учитывая особенностей русской жизни.

Ряд публикаций в рецензируемом томе "Звеньев" посвящен Ф. М. Достоевскому. Среди них наибольший интерес по теме своей представляет статья А. Долинина "Достоевский среди петрашевцев", пытающаяся осветить роль Достоевского в деле Петрашевского и его товарищей. Попытка эта, по нашему мнению, вряд ли может быть признана вполне удачной. Автор статьи прав, когда он утверждает, что петрашевцы понесли суровое наказание не столько за свой фурьеризм, сколько за их реальную политическую программу, отрицавшую крепостнический уклад жизни тогдашней России. Однако с ним невозможно согласиться, когда он относительно всех петрашевцев (а не только их левого крыла, группировавшегося вокруг Спешнева) утверждает, что "они верили в революционность крестьянства и строили программу своих действий на восстании" (стр. 515). Автор статьи при этом упускает из виду, насколько в среде петрашевцев было распространено мнение относительно возможности мирного преобразования жизни и насколько подозрительно относился сам Петрашевский к конспирациям Спешнева. Не лишена статья Долинина и элементов вульгарного социологизирования. Таково, например, его объяснение "космополитизма" петрашевцев "связью русского сельского хозяйства с мировым рынком" (стр. 517).

Из остального содержания VI тома "Звеньев" необходимо отметить отрывки из неопубликованных рукописей Чернышевского, относящихся к его студенческим годам и к эпохе пребывания в Вилюйске, неопубликованную и незаконченную автором статью Д. И. Писарева о Дидро и, наконец, статью П. Л. Лаврова "О задачах современной критики". Эта статья Лаврова была в 1868 г. опубликована без подписи автора в "Отечественных записках". Принадлежность ее перу Лаврова подробно обосновывается в обширной вступительной статье Ф. Витязева, приводящего целый арсенал более или менее убедительных соображений в подтверждение авторства Лаврова. Подробный анализ, данный Ф. Витязевым, по справедливому указанию его, имеет значение методологическое, и в этом отношении работа, проделанная автором вступительной статьи, представляет значительный самостоятельный интерес, являясь любопытным образцом столь мало разработанной у нас "литературной эвристики". Соглашаясь с конечными выводами Ф. Витязева о принадлежности данной статьи Лаврову, тем не менее, нельзя не отметить слабости, малоубедительности и даже ошибочности некоторых из приводимых им аргументов. Такова, например, ссылка на якобы специфически лавровскую транскрипцию слов "противуположный", "противуполагать" и т. п. В действительности ничего специфически лавровского в такой транскрипции нет: это - обычное для 60-х годов написание: его можно встретить не только у Лаврова, но и у Чернышевского, Добролюбова, Писарева, Ткачева и ряда других писателей той эпохи. Что касается самой статьи Лаврова, то она

интересна главным образом для характеристики общественно-политической позиции Лаврова конца 60-х годов. Вспоминая "бурный период" начала 60-х годов и сошедших с исторической сцены деятелей той эпохи, Лавров пишет: "Заслуги этих деятелей в пользу русской мысли забыть невозможно. Их ошибки.., но только бесчестный человек бросает громкий укор за ошибки тем, кого раздавила история своим тяжелым колесом и чья кровь еще не обсохла на ее колесах" (стр. 778). Несомненно, Лавров имеет в виду Чернышевского и его последователей, сломленных в неравной борьбе. В их деятельности он наряду с заслугами находит и ошибки, но говорить о последних он считает несвоевременным. Таким образом, это высказывание Лаврова подтверждает промежуточную позицию, которую он занимал в классовой борьбе 60-х годов. О том же свидетельствует и отзыв его о журналах, закрытых правительством после покушения Каракозова. Им Лавров бросает упрек в чрезмерной "исключительности" (стр. 765), т. е. в чересчур, по его мнению, прямолинейном проведении своего направления.

В заключение несколько слов относительно редакционной стороны сборников "Звенья". Редакция их до сих пор не выработала более или менее однообразных приемов комментирования публикуемых документов. Иногда без пояснения оставляются вопросы, совершенно неясные для рядового читателя. В других же случаях комментарии невероятно раздуваются. Встречаются в комментариях и фактические неточности и ошибки. Например статья о Петрашевском, которая включена в собрание сочинений Герцена и которая дает А. Долинину повод высказывать предположение о личном знакомстве Герцена с Петрашевским (стр. 513), в действительности, как теперь установлено, написана не Герценом, а Энгельсоном. Ошибочно сообщение о том, что публицист 60-х годов П. А. Бибиков в 1862 г. выпустил "известный биографический сборничек о Добролюбове" (стр. 394). Очевидно, это "известное" издание неизвестно комментатору, иначе он должен был бы знать, что оно представляет собой вовсе не "библиографический сборничек", а брошюрку, посвященную изучению литературной деятельности Добролюбова. Можно пожалеть также и о том, что редакция не всегда оговаривает, - что некоторые из публикуемых ею документов уже раньше появлялись в печати; таково, например, заявление, посланное Огаревым в женевское бюро по взысканию налогов (стр. 408), в котором он протестует против обложения его налогами как живущего на ренту "буржуа".

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - Б. КОЗЬМИН:

Комментарии: