Последнее десятилетие отмечено острыми дискуссиями относительно настоящего и будущего либерализма. Ряд исследователей считают либерализм главенствующей идеологией в большинстве развитых стран, именуя его основной идеологией глобализирующегося мира ¹ . Другие говорят о кризисе либерализма, о том, что его не следует рассматривать "как программу изображения одного-единственного типа режима как идеального для всего человечества..." и выдвигают альтернативную концепцию плюралистического мировоззрения в условиях сосуществования режимов, опирающихся на различные культурные традиции ² . По словам одного из видных политических теоретиков современности Дж. Грея, "на руинах неолиберализма возникает не плюралистический либерализм, а плюрализм мирного сосуществования" различных концепций ³ .

В любом случае, исследователи сходятся в одном: современный либерализм приобрел ряд новых качеств, ему все более свойственны черты, традиционно приписываемые консерватизму. В настоящее время можно говорить о постепенном сближении и конвергенции неоклассического либерализма и консерватизма и определенной трансформации идеологии консервативного либерализма.

Все это представляет несомненную важность для современного российского общества, когда закладываются краеугольные камни российского либерализма и консерватизма XXI в. и формируются магистральные направления развития этих идеологий (при всем отличии "нашего" либерализма и "нашего" консерватизма от созвучно названных идеологий, распространенных в странах Запада).

¹ См., например: Мовсесян А. Г. Либерализм и экономика. М., 2003. С. 238 - 239.

² См.: Грей Дж. Поминки по Просвещению. М., 2003. С. 247.

³ Там же. С. 250.

стр. 26

Нынешняя Россия и с социально-экономической, и с политической, и с культурной точек зрения является подвижной системой. Поэтому перед нейтак остро стоит проблема выбора наиболее перспективных с точки зрения национальных интересов идеологических концепций и их возможного синтеза ⁴ . В этой связи несомненную научную важность представляет анализ французского классического либерализма времен существования режима Июльской монархии (1830 - 1848 годы). Эти годы явились важным этапом институционального оформления либеральных ценностей, категорий, становления современных политических институтов во Франции. Именно в это время Франция приступила к реализации важнейших достижений предшествующих лет, когда либеральные идеи., впервые выдвинутые в годы Великой французской революции конца XVIII в., реализовывались на практике. Именно в 1830 - 1840 годы во Франции интенсивно развивался процесс государственного строительства, происходил упорный поиск политических структур, адекватных потребностям модернизирующегося французского общества. Именно идеи классического либерализма (как французского, так и английского) оказали огромное влияние на историю Европы XIX в. Кроме того, в современных условиях взаимного проникновения и синтеза либеральной и консервативной идеологий именно французский либерализм ⁵ первой половины XIX в. явился ярким образцом умеренного либерализма, вобравшего в себя многие положения, традиционно приписываемые консерватизму.

В советской науке либералы-орлеанисты традиционно отождествлялись с консерваторами, или, по крайней мере, подчеркивалась их эволюция в 1840-е годы в сторону "крайнего консерватизма" ⁶ . Современные исследователи также склонны определять политику орлеанистов годы как политику "социального консерватизма".

Действительно, до сих пор не прекращаются споры о том, что такое "либерализм", поскольку это мировоззрение отлича-

⁴ Подробно о дискуссиях по современному либерализму и консерватизму см.: Консерватизм и либерализм: история и современные концепции. СПб., 2002.

⁵ Французский либерализм времен Июльской монархии часто именуют орлеанизмом по названию правящей тогда во Франции Орлеанской династии во главе с королем французов Луи Филиппом.

⁶ Большая советская энциклопедия. М., 1929. Т. 16.

стр. 27

ется многовариантностью, наличием особых национальных течений. В этой связи представляется целесообразным использование "ситуативного определения" значения "либерализма" и его национальных моделей, когда применительно к каждому крупному историческому событию (или процессу) устанавливаются те, кто по отношению к нему являлся либералами, а кто - консерваторами.

Кроме того, нам представляется рискованным противопоставлять консерватизм либерализму, ибо между истинным консерватизмом и правильно понятым либерализмом гораздо больше общего, чем отличного. Это в полной мере применимо к либералам- орлеанистам. Анализируя деятельность французских умеренных либералов времен Июльской монархии, следует учитывать специфику французского классического либерализма, его отличие от либерализма англо-саксонского, прежде всего его умеренный характер, что дает основание говорить о некоем "консервативном либерализме". Крупный французский исследователь Р. Ремон отмечал, что подобная концепция либерализма не исключала того, что этот либерализм был консервативным. Политический либерализм и социальная консервация - вот два столпа программы орлеанизма ⁷ . Именно таковой считал свою политическую позицию видный французский государственный деятель тех лет, теоретик и практик умеренного либерализма, историк Франсуа Гизо (1787 - 1874), именуя себя сторонником "либеральной, консервативной и антиреволюционной политики".

Итак, для французского умеренного либерализма были характерны ценности, традиционно рассматриваемые как консервативные. Это нашло выражение во внутри - и внешнеполитических программах либералов. Прежде всего это относится к их интерпретации основополагающей идеи либерализма - идеи свободы. Для либералов свобода, и прежде всего свобода политическая, была связана с огромной ответственностью человека за свои действия. Так, например, Ф. Гизо полагал, что для эффективной реализации принципа политической свободы было необходимо наличие двух условий: во-первых, чтобы свобода стала признанным политическим правом, чтобы народы и правительства научились пользоваться своими правами на основе

⁷ Remond R. La droite en France de la premiere Restauration a la V-em Republique. P., 1963. P. 93.

стр. 28

закона; во-вторых, чтобы страна и органы власти, пользуясь плодами политической свободы, осознали все ее трудности и опасности ⁸ .

Кроме того, умеренные либералы полагали, что в правовом государстве (либеральная ценность) должно царствовать не только право, но и порядок (девиз орлеанистов - "Свобода и порядок"), а поэтому правовое государство должно быть сильным (консервативная ценность).

Либералы-орлеанисты выступали за мирный, эволюционный путь развития общества, признавая революцию только как крайнее средство разрешения конфликта, когда все легальные методы сопротивления уже были исчерпаны. Отсюда высокая оценка ими Июльской революции 1830 г., приведшей их к власти. Либералы постоянно подчеркивали ее умеренный, даже некий консервативный оттенок. Как писал Ф. Гизо, Июльская революция носила некоторый консервативный оттенок: Франция "хотела революции, которая не была бы революцией и которая дала бы ей, одновременно, порядок и свободу" ⁹ . По его мнению, после Июльской революции "...следовало очистить великое событие от революционных элементов, замешанных в нем, и с которыми многие хотели связать его навсегда" ¹⁰ .

Опора на традиции, идея преемственности - это базовые принципы консервативного мировоззрения. В то же время, эти идеи были характерны для французских умеренных либералов. Они исходили из необходимости примирения, компромисса между Старым порядком и революцией, т.е. дореволюционной Францией и новым, постреволюционным обществом. Отсюда либералы полагали, что Франция должна активно использовать весь тот позитивный исторический опыт, накопленный за века, предшествовавшие 1789 году. В годы Реставрации, когда во Франции значительно возрос интерес к минувшей революции, и существовала насущная необходимость определить пути дальнейшего развития государственности в этой стране, было очень важно помочь общественному мнению найти правильную точку зрения на революцию, отделить "зерна", то есть ее позитив-

⁸ Guizot F. Meditations sur la religion chretienne dans ses rapportes avec l' etat actuel des societes et des esprits. P., 1869. P. LVI.

⁹ Guizot F. Trois generations. 1789 - 1814 - 1848. P., 1863. P. 182.

¹⁰ Феоктистов Е. М. Записки Гизо. Водворение Июльской монархии. // Русский вестник. 1859. Т. 21. май, кн. I. С. 283.

стр. 29

ные социально-политические завоевания - равенство всех граждан перед законом, ликвидацию сословных привилегий, конституционную форм управления от "плевел"- анархии и деспотизма.

Кроме того, умеренные либералы, считая революцию конца XVIII в. высшим этапом в развитии французской цивилизации, подчеркивали ее взаимосвязь с предшествующей и последующей историей Францией. В работе "Три поколения" Ф. Гизо писал, что революция "продолжает свое течение и повсюду совершает завоевание; она полна сил и надежд. Она - дочь прошлого и мать будущего" ¹¹ .

Консервативная идея о необходимости следования традиции как базовой ценности нашла отражение в позиции, занятой либералами-орлеанистами по отношению к проектам дальнейшего реформирования французского общества. Во многом по причине отказа либералов осуществить ряд важных реформ, прежде всего реформу избирательного права, их называли консерваторами. Действительно, для умеренных либералов революция с установлением нового политического режима и новой Орлеанской династии являлась оконченной, и все усилия должны быть направлены не на дальнейшее совершенствование политических институтов, а на их стабилизацию, на упрочение уже достигнутого.

Либерально-консервативный синтез проявляется и в интерпретации французскими либералами категории равенства, которая является весьма важной и наиболее противоречивой. Для либералов-орлеанистов была характерна трактовка этого принципа, свойственная современным неоклассическим либералам и консерваторам, которые исходили из естественного неравенства людей, полагая, что люди не равны ни по биологическим параметрам, ни по уму, ни по нравственному облику. Как отмечал Гизо, идея равенства являлась разрушительной для прогресса общества, поскольку вела к нивелированию заслуг отдельной личности, к тому, что человек становится таким, как все: "Это нивелирование вместо справедливости, это постоянное обезглавливание социального корпуса вместо свободного развития всех его членов". Гизо полагал, что люди являются неравными по своим способностям, задаткам, чертам характера, талантам, добродетелям. Соответственно, в обществе существуют права,

¹¹ Guizot F. Trois gifriifiations...?. 54.

стр. 30

которые распределяются согласно неравенству, существующему в обществе, согласно заслугам каждого отдельного человека. К числу таких прав относятся политические права, в том числе избирательное право. Именно это неравенство людей, по мнению Гизо, "является одной из самых могущественных причин, которые притягивают людей друг к другу, делают их необходимыми друг для друга, и, таким образом, формируют общество" ¹² .

Умеренные либералы были против немедленного расширения избирательного права во Франции, являясь сторонниками цензовой демократии и жесткого увязывания собственности и политических прав. По твердому убеждению либералов, начиная с Б. Констана, только собственность, предоставляющая достаточный досуг, дает человеку возможность осуществлять политические права.

Либералы-орлеанисты полагали, что дальнейшее расширение избирательного корпуса во Франции в тех условиях являлось бы преждевременным и даже опасным, поскольку в политическую жизнь оказались бы вовлечены совершенно неподготовленные для этого слои населения, не обладавшие должным образовательным уровнем ¹³ .

Умеренность орлеанистов отчетливо проявилась в их отрицательном отношении к идеям народного суверенитета. Один из теоретиков умеренного либерализма П. Руайе- Коллар ¹⁴ писал: " Претензии самой капризной и сумасбродной тирании не идут так далеко, как претензии народного суверенитета, потому что никакая тирания не свободна до такой степени от ответственности" ¹⁵ . Для французских либералов было характерно обращение к кантианской этике: человек по природе своей несовершенен, он не может утверждать, что в каждую конкретную минуту обладает истиной. Поэтому и абсолютная власть, как и суверенитет, не может принадлежать никому - ни одному человеку, ни нескольким, ни всем людям. Лазо убежден, что право власти

¹² Ibid. P. 33 - 37.

¹³ Подробнее об этом см.: Таньшина Н. Франсуа Гизо: кюрия и практика французского умеренного либерализма. М., 2000. С. 172 - 193.

¹⁴ П. Руайе-Коллар являлся лидером группы доктринеров или конституционных либералов, игравших важную роль в политической жизни Франции в годы Реставрации (1815 - 1830). Будущие либералы-орлеанисты вышли именно из этой политической группы.

¹⁵ Цит. по: Бутенко В. Л. Либеральная партия во Франции в эпоху Реставрации. Т. 1. СПб., 1913. С. 336.

стр. 31

принадлежит не людям, а истине, разуму и справедливости, высшему божественному закону. Он писал: "Я не верю ни в божественное право, ни в суверенитет народа. Я верю в суверенитет разума, справедливости, права: это в них заключен легитимный суверенитет, который ищут и всегда будут искать люди, поскольку разум, правда и справедливость никогда не царствуют полно и неослабевающе. Никакой человек, никакое собрание людей Не владеет и не может ими владеть... беспредельно " ¹⁶ .

По мнению Гизо, в каждом обществе заключено определенное количество этих справедливых представлений о взаимных правах людей и их отношениях. Эти понятия существуют среди людей, составляющих данное общество, но распределены между ними неравномерно, в зависимости от умственного и нравственного развития человека. Поэтому необходимо собрать эти рассеянные частицы справедливости и разума и организовать их в правительство. Именно представительная форма правления, по мнению Гизо, разрешает эту задачу. Она заключается не в простой сумме голосов, а во всех институтах свободного государства: выборах, гласности, свободе слова, ответственности, системе разделения властей. Гизо полагал, что представительная форма правления позволяет выделить все то количество истины, которое доступно данному обществу и превратить эту истину в единственную законную для данного общества власть.

Носителем политического разума и справедливости, по мнению Гизо, является средний класс, под которым он понимал очень широкую категорию, включавшую в себя все страты общества, кроме аристократии и беднейших слоев населения, т.е. наемных рабочих и крестьян. Идея среднего класса как основы общества, как гаранта его процветания и стабильности - это сущность либеральной концепции орлеанистов.

Французские умеренные либералы отождествляли понятия "средний класс" и "буржуазия". При этом нужно учитывать специфику буржуазии во Франции. В обществе XIX в. понятие "буржуазия" соответствовало различным социальным реалиям. Было достаточно сложно провести четкую грань между ремесленником, использующим труд пяти-шести помощников и хозяином кузницы, между торговцем с улицы Сен-Дени и марсельским судовладельцем, между преподавателем королевского колледжа

¹⁶ Guizot F. Du gouvemement de la France depute la Restauration et da Ministeie actuel. P., 1820. P. 201.

стр. 32

и знаменитым парижским медиком. Они отличались по образу жизни и уровню культуры, имели различные политические пристрастия от консерватизма до республиканизма. Однако все они именовались "буржуазией", этот термин употреблялся без какого-либо четкого определения.

В годы Июльской монархии под "буржуазией" понималась достаточно разнородная социальная группа: к этой категории относили как торгово-промышленные, финансовые круги (рантье), т.е. те слои, которые именуются "буржуазией" в марксистском понимании этого термина, так и различные круги чиновников, так называемую "административную буржуазию", а также профессорско-преподавательский состав высших учебных заведений, т.е. "университетскую" буржуазию".

Отметим, что принадлежность к буржуазии определялась не только (и не столько) богатством, состоянием, сколько достатком, позволяющим "жить буржуазно". Орлеанисты полагали, что средний класс, или буржуазия, является классом открытым, постоянно расширяющимся за счет вливания в него представителей других социальных страт по мере развития их материального благосостояния и повышения интеллектуального уровня. Буржуазия, по мнению орлеанистов, не требовала для себя какой-либо исключительности и доминирования; она являлась классом, в котором "всегда хватит места для тех, кто хочет и умеет туда войти" ¹⁷ .

Исходя из приведенной выше трактовки принципа народного суверенитета, нетрудно понять, что отношение умеренных либералов к носителю этого суверенитета, т.е. к народу, было неоднозначным. Например, Ф. Гизо писал в своих "Мемуарах": "Поскольку я сражался с демократическими теориями и сопротивлялся народным страстям, мне часто говорили, что я не любил народ, не сочувствовал его нищете, не понимал его инстинктов, нужд, желаний". Он полагал, что любовь к народу может проявляться в разных формах: "если любовь к народу заключается в том, чтобы разделять все его чувства, все его вкусы и уделять этому больше внимания, чем его интересам, быть по любому поводу склонным и готовым думать, чувствовать и действовать, как он...то это не моя позиция...". Гизо писал, что он любит народ с преданностью глубокой, но свободной, и несколь-

¹⁷ Guizot F. Memories pour servir a l' Histoire de mon temps. V. 6. P., 1858 - 1867. P. 349.

стр. 33

ко беспокойной; он готов служить ему, но не быть его рабом, не потворствовать любым его желаниям и идеям. Для Гизо любить народ - это прежде всего его уважать, а значит, не обманывать его, и не позволять народу обманывать самого себя: "Ему предлагают суверенитет; ему обещают полное счастье; ему говорят, что он имеет право управлять государством, и достоин всех радостей жизни. Я никогда не повторял эту вульгарную лесть; я считал, что народ имел право...стать способным и достойным быть свободным, т.е. вносить свой вклад в развитие общества" ¹⁸.

Исходя из своего отношения к идее народного суверенитета, умеренные либералы отрицательно относились к идее о необходимости легитимизации власти большинства. Такой подход был характерен для большинства либералов того времени: демократия в смысле народовластия, по их мнению, могла привести общество только к анархии или к диктатуре. Как отмечал Ф. Гизо, "справедливость и мудрость отнюдь не всегда встречаются в желаниях численного большинства" ¹⁹ . В работе " О демократии во Франции", написанной в январе 1849 г., то есть под прямым впечатлением от событий февральской революции 1848 г. во Франции, Гизо называл демократию "величайшим из зол, которое подтачивает и разрушает правительства и свободы, достоинство и счастье граждан" ²⁰ .

Впоследствии Гизо более взвешенно подходил к этой проблеме, отмечая, что демократия играет большую роль в современном ему обществе, но политическое развитие, по его мнению, не исчерпывалось только ею: демократия - это "сок, который питает корни и циркулирует в ветвях дерева, но она не является самим деревом, с его цветами и плодами. Она - ветер, который дует и гонит вперед корабли, но она не является ни солнцем, которое освещает дорогу, ни компасом, который ими управляет. Демократия имеет дух прогресса, но у нее нет дара предохранения и предвидения. Она слишком легко возбуждается и слишком слабо сопротивляется" ²¹ .

Выше отмечалась, что как в советских, таки во французских исследованиях прежних лет подчеркивалась эволюция "вправо" французских либералов в 1840-е годы. Нам представляется,

¹⁸ Guizot F. Memoires... V. 3. P. 54 - 55.

¹⁹ Guizot F. Trois generations... P. 36.

²⁰ Guizot F. De la democratic en France. P., 1849. P. 2.

²¹ Guizot F. Trois generations... ?. 211.

стр. 34

что французские либералы, находившиеся у власти, которых современники зачастую справедливо обвиняли в; доктринерстве, напротив, не до конца осознавали, что решение новых задач, выдвинутых новыми обстоятельствами, было невозможно в рамках прежних доктрин. Как справедливо отмечал Дж. Грей, "если вообще и возможна стабильность в политике, то ее обеспечивают постоянные изменения, а не застывший характер структуры основных свобод и легалистских конструкций" ²² .

Это в итоге признали сами умеренные либералы. В частности, Гизо писал в 1847т.: "...Мы являемся решительными консерваторами.. .Но в то же время.. .мы решили быть консерваторами разумными. Мы верим, что для самых консервативных правительств существует долг и необходимость признать и осуществить без колебаний изменения, которых требуют социальные нужды, рожденные новым состоянием дел и духа... Если они будут отклонены, то это приведет...сначала к глубокой болезни, потом к продолжительной борьбе, и, рано или поздно, к ужасному взрыву" ²³ .

Эту же мысль Гизо развивал после крушения режима Июльской монархии. В работе "Наши надежды и наши разочарования" (1855 г.) он писал, что после периода испытаний и потрясений общество просит у власти только порядка, как основного условия его существования. Но оно не может долго довольствоваться только этим; "активные силы развиваются в состоянии покоя, общество просыпается...". Он отмечал, что если правительство не способно удовлетворить потребности общества в развитии, если оно не может обеспечить общественный прогресс, "то оно оказывается неспособным осуществлять задачу обеспечения порядка и общественной безопасности; тогда правительство и нация или отдалятся друг от друга, или вместе погибнут во взаимной антипатии..." ²⁴ . Как видим, через семь лет после своей отставки Гизо понимал, что общество нуждается не только в спокойствии и порядке, но и в постоянном развитии, в движении вперед, которое возможно путем осуществления хорошо продуманных и детально разработанных реформ.

Несомненные параллели прослеживаются между внешнеполитическим курсом либералов- орлеанистов и современными

²² Дж. Грей. Ук. соч. С. 251.

²³ Guizot F. Memoires...V. 8. P. 353.

²⁴ Guizot F. L'Eglise et la societe chretirnne en 1861. P., 1861. P. 232 - 233.

стр. 35

тенденциями в развитии международных отношений в условиях многополюсного мира. Одна из важнейших проблем, стоящих в настоящее время перед международным сообществом - это проблема нахождения условий мирного сосуществования народов и государств с различными политическими режимами и культурными традициями, а также создание институтов и практик подобного сосуществования. Эта точка зрения близка к идеям классического либерализма о том, что избежание войны является основной целью политики. Именно такую задачу ставили перед собой в сфере внешней политики либералы-орлеанисты.

В основе либерального подхода - убежденность в том, что основным, базовым среди всех прав человека является право на жизнь. Следовательно, война как явление, противоречащее этому праву, должна быть устранена из международной жизни. Эта идея была сформулирована еще голландскими мыслителями Э. Роттердамским и Г. Гроцием, Э. Роттердамский выступил за ограничение применения силы в международных отношениях, полагая, что внешнюю политику следует подчинить нормам, учитывающим интересы народов. Именно мир, а не насилие, является с точки зрения Эразма высшей ценностью человеческой культуры.

Окончательно либеральная доктрина внешней политики сформировалась на рубеже XVIII-XIX в.; прежде всего она нашла отражение в работах английского философа И. Бентама и немецкого философа И. Канта. Как и многие до него, Бентам считал фундаментальной основой внешней политики государственный интерес и выгоду. Но в отличие, например, от Н. Макиавелли, он полагал безнравственным игнорировать других участников межгосударственных отношений. Бентам выдвинул предположение, что объективные интересы любой нации в большинстве случаев заключаются в предотвращении войн и конфликтов. Кроме того, Бентам осуждал тех политиков, которые не находили связи между нравственными нормами и внешнеполитической практикой. В морали он видел один из регуляторов международных отношений. В качестве другого такого регулятора он рассматривал право.

Приоритет морали и праву в политике отдавал и И. Кант. Война, по его мнению, противоречила нравственному определению роли человека как существа, обладающего абсолютной ценностью. В то же время война являлась результатом несоблюдения этических правил, поэтому для ее искоренения, по мысли

стр. 36

Канта, международная политика государств должна следовать требованиям и норам морали.

Противоположный этому подходу - "традиционно-реалистический" или консервативный подход, берет свое начало у древнегреческого историка Фукидида, который констатировал, что основным мотивом политики государств является обеспечение их безопасности, защита от внешней угрозы и реализация этого с упором на силу. К этому направлению можно отнести Н. Макиавелли, полагавшего, что война является неизбежной спутницей человеческой истории в силу изначальной склонности людей к насилию. Главную задачу любого государства на международной арене Макиавелли видел в достижении выгоды, защите своих интересов, при этом он считал вполне возможным и необходимым игнорировать и моральные, и правовые нормы. К консервативному направлению, как это не казалось бы странным, относится с этой точки зрения и Т. Гоббс, который, осуждая войну с морально-этической позиции, считал ее неизбежным явлением до тех пор, пока сохраняется "естественное состояние" международных отношений ²⁵ .

Современный мир после распада СССР и развала "социалистического блока" оказался в состоянии некоего идеологического вакуума, когда влияние коммунизма исчезло, западные ценности в бывших соцстранах почти нигде не прижились в чистом виде, а классические идеологии либерализма и консерватизма не стали органической составляющей политического ландшафта стран Третьего мира.

В состоянии своеобразного идеологического вакуума оказалась и Франция во втором десятилетии XIX в., потерпевшая тяжелейшее военное поражение и пережившая крушение внешнеполитической концепции Наполеона I, направленной на достижение господствующего положения в Европе силовыми методами, в результате войн. Страна стояла перед необходимостью разработки основ новой внешнеполитической концепции в условиях значительного ослабления ее позиций в системе международных отношений, что было закреплено решениями Венского конгресса.

²⁵ Подробнее о консервативном и либеральном подходе во внешней политике см.: Ланцов С. А. Либеральная и консервативная традиции в истории внешнеполитической мысли: проблема интерпретации национальных интересов России. // Консерватизм и либерализм: история и современные концепции. СПб., 2002.

стр. 37

Орлеанисты полагали, что в изменившихся геополитических условиях, в условиях плюрализма форм государственного устройства тогдашнего мира, а именно сосуществования абсолютистских и конституционных режимов, Франция должна укреплять свои позиции, отказавшись от прямой агрессии и насильственного распространения либеральных идей в Европе.

Между тем, такая умеренная, миролюбивая политика не встретила понимания у большей части французского общества. Возвращение триколора после 1830 г. означало не только восстановление национального суверенитета нации, но также возрождение чувства национальной обиды за поражение Франции в 1814 - 1815 г., за ненавистную систему Венских договоров, когда французы чувствовали себя обязанными распространить принципы 1789 г. за пределы своего отечества. Причем такие настроения были очень широко распространены не только в среде республиканцев, но и среди самих либералов, в широких кругах интеллигенции, студенчества, даже среди членов Национальной гвардии.

Умеренные либералы во главе с такими теоретиками и практиками как Ф. Гизо, К. Перье, Л. -В. де Брой смогли очертить основные контуры либеральной внешнеполитической концепции, направленной на укрепление позиций Франции в Европе и мире, однако эта концепция не была оформлена в зафиксированную внешнеполитическую программу. Либералы-орлеанисты смогли разработать теоретическую базу своей внешней политики, которая должна была разрешить конфликт между конституционными и абсолютистскими державами. Они исходили из того, что страх войны и революции были в основе недоверия, которое европейские государства испытывали по отношению к Франции; соответственно, чтобы Франция смогла занять достойное место в европейском концерте, необходимо было убедить европейских монархов в миролюбии Франции, в отсутствии у нее экспансионистских устремлений. Умеренные либералы полагали, что несмотря на систему Венских договоров, ненавистную большинству французов, Франция остается великой державой, имеющей древнюю историю и высокий уровень интеллектуального развития. Венский конгресс установил в Европе легитимный порядок, который лучше принять, чем постоянно с обидой оспаривать.

Следовательно, в противовес общественному мнению, либералы-орлеанисты полагали, что Франция должна действовать

стр. 38

в русле договоров 1815 г., чтобы другие державы признали ее как силу мира и порядка, а не войны и разрушения. Со временем, придерживаясь такой политической линии, Франция займет свое законное место в концерте великих европейских держав. Итогом такой политики будет ее независимость и усиление; ей не нужно будет опасаться изоляции и искать союзника, потому что против нее не будет никакой враждебной коалиции. Она будет договариваться согласно обстоятельствам или с ансамблем великих держав, или с каждой в отдельности.

Гизо, занимавший в 1840 - 1848 г. пост министра иностранных дел, не призывая к ликвидации Венской системы, своими комбинациями, попытками заключить торговые договоры с пограничными с Францией государствами - Бельгией, Голландией и Пьемонтом, по сути, подготавливал ее распад: договоры с указанными странами должны были быть прежде всего экономическими, но в будущем могли трансформироваться в политические объединения. Таким образом, государства, которые по решениям Венского конгресса должны были выполнять роль буфера и приглушать возможные экспансионистские намерения Франции, становились ее естественными союзниками. Однако этот проект в 1840-е годы реализовать не удалось.

Какова была позиция короля Луи Филиппа, которого именовали "королем баррикад", относительно внешнеполитического курса французского правительства? Луи Филипп полагал, что Европа должна прекратить воспринимать Францию как страну с нестабильной внутриполитической системой, вынашивающей планы территориального расширения и представляющей угрозу для европейского мира и стабильности. В одном из своих выступлений он говорил: "Франция оставила истории достаточно памятников своей военной славы, чтобы добавить к этим трофеям трофей не менее славный - быть гарантом мира во всем мире и гарантом спокойствия человечества". По словам короля французов, "после блестящего урожая побед, собранного французской нацией в течение веков, ей принадлежит, может быть, больше, чем кому-либо другому, право признать, что мирные добродетели являются не менее впечатляющими, чем военные заслуги" ²⁶ .

²⁶ Louis Philippe. Pensees et opinions de Louis Philippe sur les affaires de l' etat. P., 1850. P. 236.

стр. 39

В то же время, подчеркивая миролюбие Франции, Луи Филипп полагал, что она должна сохранять свою военную мощь, чтобы при необходимости дать отпор врагу: "Если какая- либо коалиция или какое-либо иностранное вторжение будет угрожать независимости и чести народа, монарх должен быть готов первым крикнуть: "К оружию!". По словам короля французов, "все французы - это солдаты, когда речь идет о защите независимости отечества против атак иностранных держав".

Как видим, король Луи Филипп считал, что к военным действиям можно прибегать только в исключительных случаях: "Благополучие страны не заключается в завоеваниях или в славе, купленных очень дорогой ценой - ценой нашей крови... Война должна быть предпринята только тогда, когда общественные интересы налагают эту тяжкую обязанность" ²⁷ .

Свою либеральную внешнеполитическую программу сформулировал Ф. Гизо, который именно в морали и праве видел важнейшие регуляторы международных отношений. Он полагал, что со временем Франция должна занять достойное место среди европейских государств благодаря своему экономическому процветанию и своей цивилизации, а не с помощью военных авантюр. Немногие из французских министров иностранных дел имели такую глубокую веру в историю Франции, как Гизо. При этом как историк, он не просто извлекал из истории уроки, но излагал свою теорию французского лидерства в Европе и выводил из этого теоретическую базу своей внешней политики. Он полагал, что Европа не должна рассматривать Францию как эпицентр революционных идей, как страну с нестабильным внутренним общественно-политическим строем, постоянно подвергающимся революционным потрясениям. "Мы хотим, - писал он, - чтобы народы знали только добродетели и благодеяния французской революции; мы хотим, чтобы народы увидели, что во Франции господствует не революция, но свобода. Не беспорядок, но внутренний порядок и стабильность". По мнению Ф. Гизо, после революции 1830 г. Франция оказалась перед выбором: "Сохраняя верность принципам революции, из которой новый политический режим вышел, продемонстрировать всей Европе зрелище свободы и конституционного правительства, царствующих во Франции" или "путь революционной пропа-

²⁷ Ibid. P. 236 - 241.

стр. 40

ганды, пропаганды вооружений, путь силы и завоеваний" ²⁸ . Французское правительство высказалось за первый вариант.

Какими же должны быть средства влияния Франции в Европе, если она откажется от войны и вооружённой пропаганды? "Средства влияния Франции в Европе сегодня - это мир, это стабильное правительство, действующее в условиях свободы, обретенной в ходе революции. Средства влияния Франции в Европе заключаются в том, чтобы завоевывать повсюду не территории, но умы и души. Пусть Франция процветает, живет свободно, богато, умно, без потрясений, и нам не придется жаловаться, что ей не хватает влияния в Европе", - сделал вывод Ф. Гизо ²⁹ .

Как видим, Гизо выступал за мирное разрешение возникающих международных и внутренних проблем, допуская насильственный путь только в исключительных случаях, когда легальные методы сопротивления уже исчерпаны. Он был прав, выступая против неосторожного, необдуманного использования силы в международных отношениях, прекрасно понимая, что это может обернуться новой европейской коалицией и войной против Франции, к которой она была не готова и которая не отвечала ее национальным интересам. Гизо так высказывался о политике силы: "Франция...всегда выказывала свои силы, когда этого требовали важные государственные выгоды; но достоинство состоит не в одной только силе. Поклонение силе - политика разрушительная, которую я, со своей стороны, всеми силами отвергаю. Я хочу мира, если только необходимость очевидная не принудит нас к войне" ³⁰ .

Выступая в палате депутатов 29 января 1848 г. он отметил: "Я согласен, что есть революции легитимные и необходимые, как есть легитимные и необходимые войны. Но это исключение из правила. К ним можно прибегать только в случае крайней, абсолютной необходимости. Но их надо ограничить, насколько возможно, и закончить как можно раньше, чтобы вернуться к миру и порядку" ³¹ .

²⁸ Guizot. F. L'Histoire parlementaire de la France. Т. 1 - 5. P., 1863 - 1864. Т. 5. P. 190 - 195.

²⁹ Le "Moniteur universel". N 324. 19 novemvre 1840. P. 2272.

³⁰ "Сын Отечества". 1842. N 1 - 2. февраль. Современная летопись и политика. С. 17.

³¹ Guizot F. L'Histoire parlementaire... Т. 5. P. 539.

стр. 41

Исходя из идеи о необходимости мирного существования европейских государств, Гизо сформулировал основные идеи международного европейского права, которые должны соблюдаться всеми европейскими государствами для сохранения и упрочения мира:

- мир - это естественное состояние наций и правительств. Война - это дело исключительное, которое должно иметь законный мотив;

- государства являются абсолютно независимыми друг от друга в области внутренней политики; каждое из них создается и управляется согласно принципам ив формах, которые ему соответствуют;

- ни одно из государств не имеет право вмешиваться во внутреннюю политику другого государства, только если интересы его собственной безопасности не делают это вмешательство необходимым ³² .

Однако анализ внешнеполитического курса либералов-орлеанистов показывает, что, либералы, учитывая зыбкость тогдашнего европейского порядка, исповедуя либеральные внешнеполитические принципы, зачастую должны были исходить в своих действиях из так называемой "Realpolitik". Отсюда и переплетение либеральных и консервативных ценностей, в том числе во внешнеполитической доктрине орлеанистов, которые, с одной стороны, опирались в своих действиях на основополагающие идеи либерализма о недопущении развязывания войны и о компромиссных решениях возникающих международных проблем, а с другой стороны, выступали за до минирование интересов государства во внешней политике, за отстаивание суверенитета государства как заявки на самостоятельность в решении международных вопросов, т.е. исповедовали ценности, традиционно рассматриваемые как консервативные.

Либерализм времен Июльской монархии - это умеренное политическое течение. Либералы-орлеанисты зачастую исповедовали ценности, которые в настоящее время считаются прерогативой консерваторов. В отличие от либерализма англо-саксонского, прежде всего его доктринерского, бескомпромиссного характера, что дает основание говорить о некоем "консервативном либерализме". Такая верность изначально провозглашенным принципам и доктринам имела для французского либера-

³² Guizot F. Memoires... V. 4. P. 5.

стр. 42

лизма двоякие последствия: она снискала ему репутацию негибкого, чуждого духу реформ, в первую очередь социального плана, но это же доктринерство позволило ему избежать конъюнктурных изменений на крутых поворотах истории.

Нам представляется, что расхождения, существующие между либерализмом и консерватизмом, не следует ни затушевывать, ни преувеличивать. Чтимые ими ценности по большей части схожи. Отличия же сводятся к разному выстраиванию ценностной иерархии и к разным ответам на вопросы о порядке проведения этих целей в жизнь.

В современных условиях конвергенции либерализма и консерватизма французский опыт является весьма полезным: современный либерализм обрел бы большую жизнеспособность, будучи обогащенным некоторыми моментами консервативного мировосприятия. В частности, либеральная идея правового свободного государства должна сочетаться с консервативной идеей сильного государства, способного быть готовым отразить все посягательства на себя. Осознание этой истины может воспрепятствовать превращению либеральной идеологии в прекраснодушную, но несбыточную идеологию.

В современных условиях формирующегося плюралистического мировоззрения весьма актуальным представляется мысль умеренных либералов Июльской монархии об опасности абсолютизации любых политических теорий (хотя на практике самим либералам этой абсолютизации во многом не удалось избежать).

Подлинные, т.е. очищенные от радикальных примесей либерализм и консерватизм - это идеологии для стабильных обществ. Июльская монархия, по сравнению с предшествующим революционным лихолетьем, явилась обществом с внутриполитической стабильностью (в 1840-е годы) и растущей деловой активностью.

Постоянный адрес данной публикации: