Libmonster ID: RU-17606
Автор(ы) публикации: А. Б. ЕДЕМСКИЙ

Формирование отношения на Западе к власовскому движению во время Второй мировой войны и в первые послевоенные годы, как со стороны антисоветской эмиграции (российской, послеоктябрьской) в контексте набиравшей силу конфронтации между советским блоком и Западом, так и западных (прежде всего американских) политических кругов, изучено явно недостаточно.

В мемуарной литературе участников событий можно почерпнуть лишь незначительные сведения. Оценки, весьма поверхностные и легковесные, явно не отражают остроты дискуссий тех лет [1. С. 162]. Они лишь запутывают ситуацию. Г. Авторханов, упоминая о дискуссиях среди меньшевиков, разделившихся на два лагеря, пишет, что "экстремисты (Аронсон, Сапиро) объявили власовцев коллаборационистами, предателями и фашистами". Однако при этом указывалось, что "карой", которую требовали "экстремисты", должно быть "объявление бойкота власовцам, а также тем, кто с ними сотрудничает" [2. С. 670].

Тема связей с нацистами генерала А. А. Власова и его сторонников занимала весомое место на страницах демократической эмигрантской печати второй половины 1940-х годов. Уже в первом номере вышедшего в Париже под редакцией С. П. Мельгунова антибольшевистского непериодического сборника "Свободное слово" в материале "Трагедия "власовцев"" указывалось: "Мы еще не предполагаем сейчас оценивать во всем объеме то небывалое еще в истории войн явление, которое могло развиться только в условиях существующего в России большевистского режима, и на фронте было связано в истекшую войну с именем советского генерала Власова. Идейную сторону этого явления нельзя элементарно определить грубым словом "измена" ...Ужас большевизма толкал население России навстречу немцам - до тех пор, пока эти наивные мечты не были грубо растоптаны "освободителями"". В статье указывалось: "У кого найдется моральная смелость заклеймить поведение разнородной голодной массы русских военнопленных, перед которой открывались лишь две дороги: участие


Едемский Андрей Борисович - канд. ист. наук, старший научный сотрудник Института славяноведения РАН.

стр. 66


в организованной немцами "Русской освободительной армии", или побои, издевательства и смерть в концентрационных лагерях? Недостаточно ли напомнить о том, что из трех миллионов русских пленных в Германии, зарегистрированных на 1 мая 1942 г., остались в живых лишь полтора миллиона" [3. С. 19]

В эти годы те из участников власовского движения, которые не были выданы советским властям оккупационными силами государств Запада, сохраняли верность прежним идеям. Власовское движение продолжало жить и организационно, расширяя свою сеть в лагерях для перемещенных лиц в западных оккупационных зонах Германии. Созданный в 1944 г. по решению Комитета освобождения народов России (КОНР) Союз молодежи народов России в августе 1947 г. был реорганизован в Боевой союз молодежи народов России (БСМНР). В 1949 г. был создан Союз борьбы за освобождение народов России (СБОНР), издававший журнал "Борьба" и газету "Голос народа". Бурную деятельность развил и Антикоммунистический центр освободительного движения народов России (АЦОДНР), намеревавшийся превратиться в общезарубежный орган объединения "власовских" организаций. В 1950 г. в Мюнхене был образован Комитет объединенных власовцев (КОВ). Отправными пунктами идеологической деятельности всех поствласовских организаций являлись идеи, изложенные в Манифесте КОНР 14 ноября 1944 г. [4].

Вопрос об отношении к Власову и власовцам был среди приоритетных, на которые требовалось ответить организациям антисоветских эмигрантов демократического лагеря. Они, провозглашая своей основной целью борьбу со сталинским режимом, так или иначе должны были выразить свое отношение к тем, кто попытался сделать то же самое при поддержке гитлеровцев. Демократам-эмигрантам, покинувшим Россию три десятилетия назад, были необходимы новые сторонники. Без притока новых членов им угрожало неизбежное старение. Власовцы, провозгласившие себя сторонниками идей Февральской революции 1917г., были для этого самой подходящей базой. Все это сопрягалось и с задачей объединения сил эмиграции для борьбы с советским режимом, становившейся особо актуальной в связи с высокой вероятностью перерастания холодной войны в войну, по их мнению, западных демократий с тоталитарным СССР. Охватившая к тому времени почти всех лидеров антисоветской эмиграции идея необходимости объединения с тем, чтобы выступить перед демократическим Западом как вероятное новое правительство некоммунистической России, ставила для старой эмиграции "проблему власовцев" не только в теоретическую плоскость. В надвигавшемся конфликте важно было предсказать и реакцию населения СССР. Аналогии с недавним прошлым и неизбежные отличия предстоящей войны с Советским Союзом от войны нацистской Германии против сталинской России также были важны. Беспрецедентные в истории случаи отказа советских людей в 1941 - 1942 гг. защищать свою страну и сдачи в плен требовали пристального изучения.

Демократические организации российских эмигрантов на северо-американском континенте явно не спешили выразить свое отношение к власовцам без серьезного обсуждения. Наиболее весомым был голос политиков-меньшевиков. Переехав в США в конце 1930-х годов и обосновавшись преимущественно на восточном побережье (прежде всего в Нью-Йорке и его пригородах), будучи сравнительно мало (в отличие от соотечественников на европейском континенте) затронуты тяготами войны, они имели уникальную возможность продолжать системную теоретическую работу, следить за мировыми событиями. Их

стр. 67


выступления на страницах авторитетных русскоязычных печатных изданий (прежде всего "Социалистического Вестника"), со всей непримиримостью осуждавших сталинский режим, делали их своего рода властителями дум в эмигрантских кругах Америки и Европы, к их оценкам прислушивались и эксперты по Советскому Союзу, работавшие во внешнеполитических службах западных стран.

Именно из-под пера этих публицистов и политиков левого толка выходили первые статьи по истории власовского движения. Среди них были и те, кто симпатизировал власовцам, и те, кто их резко осуждал. Появились и стремившиеся найти золотую середину, учитывавшую как моральные, так и политические стороны этого явления, а также необходимость считаться с появлением участников власовского движения в Западной Европе в виде влиятельных политических движений и резерва для новых военных формирований.

Проблему цены победы при громадных, непропорциональных потерях сталинского СССР в сравнении с нацистской Германией, отношения режима к тем, кого призвали на защиту страны от гитлеровской агрессии, и, соответственно, поведения пленных красноармейцев одним из первых затронул Д. Ю. Далин [5. С. 226 - 231]. К теме власовцев и власовского движения время от времени обращались и постоянные авторы "Социалистического вестника" Г. Аронсон и Б. Двинов.

В первые месяцы 1949 г. руководство меньшевиков вместе с социалистами-революционерами приняло самое активное участие в организации в Нью-Йорке Лиги борьбы за народную свободу, задуманную с самого начала ее создания как широкий демократический фронт для борьбы со сталинизмом [1. С. 168 - 169]. Одним из препятствий для дальнейшего развития Лиги стало столкновение двух полярных позиций во взглядах на власовское движение, нашедших отражение в дискуссиях руководства "Заграничной Делегации РСДРП" в начале 1949 г. Весной оно обсудило проект тезисов "Об отношении к так называемому "власовскому движению", пытаясь сделать его основой для внутреннего соглашения об отношении к новой эмиграции. Деликатность проблемы, в том числе наличие резолюции меньшевиков от 23 июня 1941 г. о поддержке СССР в войне с нацизмом (публикуется ниже), заставила воздержаться от вынесения полемики и ее итогов на публику. Как стало известно позднее, тезисы поддержали Р. Абрамович, Д. Далин, Б. Двинов, Ю. Деннике, Б. Николаевский и С. Шварц. Против них голосовали Г. Аронсон и Б. Сапир [6. С. 191].

Эти противоречия, уже не как внутрипартийные, а в виде позиций двух влиятельных общественных фигур, нашли отражение на страницах выходившего в Нью-Йорке "Нового журнала" в форме обмена открытыми письмами в редакцию. Основным критиком власовского движения в рядах меньшевистского руководства стал Г. Аронсон, который и направил в редакцию письмо с критикой взглядов Б. Николаевского, называя его апологетом власовцев. Непосредственным поводом для письма явилась публикация "Новым журналом" двух пространных статей (общим объемом более семидесяти страниц) Б. Николаевского, озаглавленных "Пораженчество 1941 - 1945 годов и ген. А. А. Власов (Материалы для истории)" [7. 1948. N XVIII. С. 209 - 234; N XIX. С. 209 - 247]. В них автор изложил собранный им в результате недавней продолжительной поездки в Европу материал, в основе которого были документы и беседы с участниками событий.

стр. 68


Г. Аронсон, сам в это время готовивший книгу на ту же тему1, обрушился с тяжелейшей критикой на Николаевского, обвинив его в торопливости: "...Всю работу Б. И. Николаевского пронизывает тенденция поспешить с исторической оценкой власовского движения в угоду практически-политическим целям. Явная тенденция во что бы то ни стало оправдать исторически и реабилитировать морально власовское движение, сложившееся и действовавшее под режимом Гитлера, - независимо от намерений автора превращает его "историю" в "служанку" даже не политических, а откровенных стратегических устремлений". "В сущности, - считал Аронсон, - нет и возможности больше медлить с критикой позиции Б. И. Николаевского, которая ... представляется глубоко ошибочной и вредной с точки зрения интересов демократической русской эмиграции... Соображения общественного характера требуют, чтобы на страницах "Нового журнала" оценкам Б. И. Николаевского была противопоставлена, хотя бы в самой сжатой форме, другая точка зрения на власовское движение и особенно на вопрос о политической и моральной ответственности руководителей этого движения". Аронсон считал, что, "стремясь установить демократический характер политической идеологии власовского движения", его оппонент приходит к обратным результатам и превосходно доказывает зависимость руководителей власовцев от нацизма - не только в их деятельности, но даже во всей их идеологии [7. 1949. N XXI. С. 272 - 273].

По мнению Аронсона, связав власовское движение с "пораженчеством" первых месяцев войны и распространяя его и на последующие годы, Николаевский упускает из виду, что "начало власовского движения совпало с одной из решающих переломных вех в настроении русских народных масс и Красной армии - со Сталинградом, - после которого о стихийном, массовом пораженчестве России и народов России говорить уже было невозможно". Аронсон осудил и попытку Николаевского "конструировать концепцию о пораженчестве, якобы охватывавшем трехлетие или четырехлетие (1941 - 1945)", назвав ее "неисторичной и неправильной". По его мнению, не следует называть пораженчеством бегство тысяч и тысяч людей из областей, оккупированных армией Гитлера. "Видеть в этом бегстве, в той погоне за спасением, - акт пораженчества, - считал он, - является и натяжкой, и злоупотреблением словами. Таким путем всякого русского, который не принимал советского рая и бежал из него, можно автоматически зачислять в пораженцы!" Аронсон полагал, что Николаевский "был бы гораздо ближе к действительности, если бы отнес полосу массового пораженчества на 1941 - 1942 годы, после которых в результате соприкосновения с немцами народные массы в СССР выступили даже с риском укрепления сталинского режима, скрепя сердце, на защиту России от Гитлера" [7. 1949. N XXI. С. 273 - 274].

Особо остановился Аронсон на наиболее отвратительной, по его мнению, части идеологии власовского движения - отношении к еврейскому вопросу. Основанием для этого стали "многочисленные антисемитские заявления власовцев и самого Власова, которых рассеяно много повсюду". Не уделяя этому в письме много внимания, он высказался безаппеляционно: "Власовцы заявили немцам, что в случае их, немцев, вместе с власовцами, победы, в новой России никакого места евреям не будет. Евреи были загодя выданы с головой власовской позицией по еврейскому вопросу" [7. 1949. N XXI. С. 280].


1 Несмотря на то, что Г. Аронсон неоднократно замечал, что он не является историком, а всего лишь публицистом, его небольшое исследование ""Парижский вестник" - прогитлеровский орган на русском языке (опыт характеристики)" [7. 1948. N XVIII. С. 330 - 341] свидетельствует о нем как серьезном авторе, для которого не существует никаких табу.

стр. 69


В конце своего послания Аронсон подвел итог: "Власовское движение, охватившее массы русских военнопленных в Германии, возбудившее у них надежду на освобождение России при помощи немцев, - не просто немцев, а немцев-нацистов, - было обречено на поражение и в случае победы Гитлера. Поэтому, как ни расценивать так называемое власовское движение политически, нужно признать, что руководители власовцев были только использованы гитлеровской военной машиной, не достигнув ни одной из тех задач, которые ставили перед собой..." "Смешно утверждать, - считал он, - что руководители власовцев в условиях, в которых они пытались действовать, могли быть демократами. Они могли, конечно, выступить с радикальной критикой большевизма, - это, разумеется, допускалось и поощрялось гитлеристами, - но они под Гитлером даже русскими патриотами никак не могли быть!".

Вывод, к которому пришел Аронсон, приобрел политическую окраску: "...Вместо реабилитации политики Власова под Гитлером и принятия на себя ответственности за власовщину, русским демократам и социалистам в эмиграции было бы гораздо разумнее и правильнее убедить бывших власовцев распустить свои военные и полувоенные формации, ориентироваться наново в положении вещей и распределиться по разным общественным и политическим группировкам, - каждый по своей вере и своим тяготениям". Досталось в итоге и оппоненту: "Когда такой выдающийся демократический и социалистический деятель, как Б. И. Николаевский, берет на себя непосильное бремя реабилитации того, что не поддается реабилитации, - заметил Аронсон, - он не только неизбежно запутывается, но и неизбежно вводит в заблуждение общественное мнение. Во имя ложных тактических задач историк оказывается в плену у политика, а политик превращается в ... адвоката дьявола" [7. 1949. N XXI. С. 281].

В том же номере журнала (редакция явно благоволила к Николаевскому, дав ему возможность прочесть письмо Аронсона до его публикации и подготовить свой материал) был помещен и "Ответ Г. Я. Аронсону". В нем Николаевский обратил внимание на то, что две его статьи лишь положили начало "изучению пораженческого движения". Он подчеркнул, что власовцы, "начиная со своих первых выступлений и до конца, определенно ставили знак равенства между своей "Национальной революцией" и революцией февральской. И чем легче становятся для них внешние цензурные условия, тем более четко они подчеркивают эту свою интерпретацию лозунга "Национальная революция". В манифесте 14 ноября 1944 г. эта идея выдвинута на первый план" [7. 1949. N XXI. С. 288].

Прозвучавшие в письме Аронсона обвинения власовского движения в антисемитизме побудили Николаевского подтвердить свои оценки, опровергая суждения оппонента. Рассуждая о столь болезненной в послевоенные годы теме, он использовал понятие "активный антисемитизм", полагая, что судить о теме, столь волнующей Аронсона, следует в историческом контексте тех лет. "Я меньше всего собираюсь отрицать его значение, - указывал Николаевский. -Но действительно считаю, что и к нему теперь необходимо подойти с тем же "беспристрастием летописца", с которым полагается подходить ко всем событиями, ставшим достоянием истории" [7. 1949. N XXI. С. 289]. Он напомнил об обстановке тех лет, когда последние из гитлеровских сателлитов должны были принять нюрнбергские законы и начать депортацию евреев. "Гитлер становился все более и более непримиримым в этом вопросе". Тем не менее, Николаевский считал существенным то, что власовцы по существу уклонились от ответа. Они не выступили в защиту евреев, что "одно было бы достойным ответом, - был вынужден признать он. - Но требовать от них такого ответа, конечно, значило бы требовать героического самопожертвования. Но в их заявлении не бы-

стр. 70


ло и прямой антисемитской декларации. Оно было двусмысленной средактированной попыткой уклониться от ответа, и понять все значение этой попытки можно только зная безудержность Гитлера в этих вопросах и все бесправное положение русских военнопленных в Германии" [7. 1949. N XXI. С. 289 - 290]. Он также указал, что "ни в одно программное заявление, выпущенное от имени Русского освободительного движения (РОД), не было введено ни одной (здесь и далее разрядка Николаевского. - А. Е.) антисемитской ноты. Комитет РОД никогда не заявлял о принятии им нюрнбергских законов, никогда не высказывался за введение каких бы то ни было ограничений по национальному признаку". "В этих условиях, - подчеркивалось в статье, - каждый, кто обладает минимальным желанием быть объективным, должен признать, что никаких оснований для обвинения "власовского" движения в активном антисемитизме не имеется. Конечно, отдельные "власовцы" могли делать антисемитские выпады в Германии, когда вся атмосфера была насыщена этими ядовитыми парами, и нужно было обладать исключительно крепкой головой, чтобы не заразиться, их вдыхая. Но такого рода факты, если даже они будут установлены, не могут изменить существо вывода" [7. 1949. N XXI. С. 290].

Свое отношение к проблеме Николаевский попытался выразить кратко: "Не Власов и не "власовцы" создали в СССР пораженческие настроения, которые привели к массовым сдачам в плен миллионов и ко вступлению в немецкую армию сотен тысяч граждан СССР. Никакая агитация того сделать не могла, - за это отвечают только современные правители Советского Союза и прежде всего лично Сталин. Власов и те, кто был с ним, сделали попытку это стихийное пораженчество направить в русло пораженчества сознательного, преследующего определенные политические задачи". Для выполнения данных задач, по мнению Николаевского, и было создано Русское освободительное движение, ставшее "продолжением стихийной борьбы русского народа за демократические свободы против режима тоталитарной диктатуры" [7. 1949. N XXI. С. 290]. Не закрывая глаза на многочисленные "ошибки" и путанные идеологические схемы власовцев, Николаевский считал самым важным то, что "эти люди, находившиеся в невероятно трудных условиях и шедшие наощупь, без поводырей, все же нащупали в основном правильную цель, которую они определили как "возвращение народам России прав, завоеванных ими в народной революции 1917 года" ... Несмотря на 30 лет самого ужасного террора, который только знало человечество, - указывал автор, - воля к свободе живет в народах России, и это показывает, что эти народы ... будут жить".

Вслед за Аронсоном, Николаевский, отвлекшись от недавней истории, обратился и к тем политическим выводам, которые, по его мнению, следовало сделать политикам российской эмиграции - "демократам из старой эмиграции". "Как это ни печально, - считал он, - но надо признать, что мы все - даже те, кто никогда не испытывал национально-патриотического просталинского угара, - утеряли живое чутье российской действительности", которое есть у новых эмигрантов из СССР [7. 1949. N XXI. С. 290 - 291].

В изданной вскоре в Нью-Йорке книге Аронсон воспользовался возможностью ответить Николаевскому, напоминая о страшных событиях Второй мировой войны. "...Пережитая нами эпоха всеми нами воспринималась как эпоха агрессии нацистской Германии, стремившейся к мировой гегемонии, - писал он. - В этой схватке не на жизнь, а на смерть между цивилизацией и варварством, демократией и нацизмом, мы не только не потерпели поражения, "наш мир" не только не шел от поражения к поражению, - как сейчас уверяет нас Николаевский, - напротив, одержал чудесную победу. Благодаря этой победе, которая

стр. 71


оказалась возможной в результате объединения усилий демократического Запада и диктаторски коммунистической России, вся Европа была спасена от нацизма, - спаслась и Россия от страшной участи попасть в лапы нации, куда ее тщились загнать русские сотрудники немцев: монархисты, солидаристы, власовцы, - как бы они себя не называли и по каким бы побуждениям они не действовали". Считая, что Николаевский изменил своим недавним взглядам, Аронсон писал, что не следует сожалеть "о победе, одержанной над монстром эпохи 1939 - 1945 гг., и странно слышать от вчерашнего западника, социалиста и демократа, да еще и историка, столь явное непонимание того, что произошло в мире в последнюю войну" [8. С. 53]. Автор иронично представил своего оппонента тем, кто "теряет свой демократический капитал и пытается утверждать под влиянием текущих обстоятельств, что главным врагом в войне 1939 - 1945 был не Гитлер, а Сталин" [8. С. 54].

Масло в огонь дискуссий подлило появление в конце 1949 г. в N 7 - 8 журнала "Борьба" составленного Дм. Капитан-Галкиным проекта "Идеологической доктрины освободительного движения". Редакция направила этот выпуск в ряд редакций эмигрантских изданий (например "Социалистического вестника"), сопроводив письмом от руководства СБОНР с просьбой высказаться по поводу этого проекта. В разделе, посвященном истории освободительного движения, указывалось, что "...история послевоенных лет показала всю идейную правоту генерала Власова и его глубочайшую проникновенность в предвидении хода мировых событий", а также, что "генерал Власов недооценил нацистский эгоизм Гитлера и переоценил дальнозоркость демократических правительств англоамериканских стран". В документе указывалось, что "человечество должно оценить величие, высоту и трагизм власовской жертвы во имя воскрешения нашей национальной матери-России и освобождения человеческого рода от смертельной угрозы коммунизма" (цит. по [6. С. 191]).

Появившийся вслед за этим материал "По архивным следам (Гитлер о власовцах)", напечатанный в двух последних номерах "Социалистического вестника" за 1949 г. и представлявший собой протокол совещания Гитлера с некоторыми генералами в Бергхофе 8 июня 1943 г., на котором обсуждались проблемы вовлечения русских военнопленных в борьбу рейха с Советским Союзом, стал еще одной вехой в обсуждении истории власовцев. Как считал Б. Двинов, написавший комментарий к протоколу, документ "не оставлял и тени сомнения в том, что Гитлер никогда ни на минуту не допускал и мысли о возможности создания русской национальной армии, и о частях шире батальона и слышать не хотел" [9. N 11. С. 220]. На основании этого документа Двинов сделал вывод о том, что "вся эта "акция" была с самого начала жестокой и трагической ошибкой. Но ведь и с военной точки зрения напрасное пролитие крови является жестокой бессмыслицей... В течение двух лет, с момента основания, - указывалось в комментарии к документу, - именем РНД (Российское национальное движение. - А. Е.) и Власова немецкое командование пользовалось как наживкой для привлечения советских перебежчиков. Они давали последним любые лживые обещания, ни на минуту не собираясь их выполнять, что Власову на основании горького опыта должно было быть хорошо известно. Русские отряды соединяли в роты и батальоны, использовали как полицейские силы против 'банд", т.е. партизанов, - на востоке и на западе, на охране коммуникационных линий и просто как рабочих. Во всем этом для Гитлера был немалый смысл. Но в чем заключался реальный национально-русский смысл этой "акции"? На это до сих пор никто еще на дал ответа. И это не случайно, ибо все движение было

стр. 72


по меньшей мере глубоко трагической ошибкой, а не обоснованным актом продуманной национальной политики" [9. N 12. С. 220].

В появившейся вслед за этим книге Б. Двинова "Власовское движение в свете документов" его история была освещена не менее основательно, чем в двух упомянутых статьях Николаевского. Во введении к книге, написанном 1 сентября 1950 г., позиция автора выражалась определенно: "...Никак невозможно допустить признания всего "власовского движения" в целом как "движения демократического". Никакое и ничье движение при Гитлере не может претендовать на демократизм. Тот, кто допускает эту возможность, должен будет допустить возможность демократии и при Сталине" [10. С. 8]. Не был согласен Двинов и с утверждениями о наличии у власовского движения цельной идеологии, "...ибо зачато оно было Геббельсом, а взращено под "шефским" крылом Гимлера" [10. С. 68].

Оценивая движение в целом, Двинов, тем не менее, отделял рядовых членов движения от его лидеров. Для первых "в тех нечеловеческих условиях, в которых они находились в лагерях, это был единственный путь спасения живота своего. Этих людей трудно судить, но здесь никакой "идеологии" искать не приходится". В то время как те, "кто были "идеологами" этого движения", ибо "несут за него ответственность и политическую, и моральную, и, претендуя на руководство народным движением, они обязаны были иметь ... идеологию этого движения". Двинов считал, что "никакой хоть сколько-нибудь ясной и цельной идеологии у этого "движения" не было, да и не могло быть, а уж демократизма этого "движения" и подавно не сыскать. Сотрудничая так тесно с Гитлером и целиком от него завися, РОД могло иметь разве только одну идеологию - нацистскую, ибо другая разрешена не была.... На деле был конгломерат людей всех цветов политической радуги, объединенных ненавистью к Сталину и его режиму и стремившихся путем самого широкого "приспособленчества" добиться влияния и власти. Была азартная игра, в основе которой лежал - с обеих сторон - обман и притворство. Но в этой игре краплеными картами выигрывал все-таки Гитлер, как неизмеримо более сильный. Власов же и иже с ним, связавшись со стаей Геббельса-Гиммлера, уже не могли освободиться из их когтей". Книга лишь фундаментально подтвердила вывод, сделанный Двиновым несколько ранее в комментарии на страницах "Социалистического вестника": "От начала до конца это было ничем иным, как безответственной и неумной авантюрой, с одной стороны, и хорошо продуманным пропагандистским трюком - с другой. К тому же, "трюкачи" были вооружены всей технической и материальной силой, а авантюристы - голыми руками при пустом желудке. Результат был предрешен" [10. С. 69].

Книги Аронсона и Двинова не прошли незамеченными среди эмигрантов. К примеру, брошюра Аронсона подверглась жесткой критике в выходившем в Париже журнале "Возрождение", его постоянный корреспондент в США В. Литвинский дал ей весьма нелицеприятную оценку. Он считал, что Г. Аронсон повторяет неоднократно высказанные им взгляды. "Даже чисто технически эта книжка, - отмечал В. Литвинский, - на три четверти является сборником статей, ранее опубликованных автором в "Новом русском слове", "Новом журнале" и "Социалистическом вестнике". Свои познания о власовском движении, - считал Литвинский, - Г. Аронсон почерпнул из одной-двух бесед с бывшими власовцами, из изучения комплекта "Парижского вестника" времен последней войны и из рукописи неизвестного автора, попавшей к нему в руки". В итоге брошюра "содержит очень немного информации о власовцах, наполнена, главным образом, изложением взглядов Г. Аронсона на всю проблему российского

стр. 73


пораженчества в последнюю войну вообще и на власовское движение в частности". Литвинский назвал "эти взгляды типичными для определенной группы русских меньшевиков". Они "имели широкое распространение в годы войны и сразу после нее среди тех антифашистских кругов, которые не были способны понять причины органического пораженчества, охватившего русский народ в 1941 - 1942 гг." Литвинский полагал, что прямой целью автора было стремление "поднять еще раз вопрос о "сомнительной демократичности" власовцев и еще раз поддержать мнение, что власовцы не должны быть допущены в прогрессивные организации российского зарубежья иначе, как "в индивидуальном порядке", после тщательной проверки их прошлого, степени их "колаборантства" с гитлеровским режимом "подлинно демократическими элементами" - читай российскими социалистами" [11. С. 181].

Не обошел Литвинский вниманием и тему антисемитизма, на которой настаивал автор книги. "Г. Аронсон упорно повторяет небылицы по поводу антисемитской направленности власовского движения, по поводу участия власовцев в истреблении евреев", - указывал он. Впрочем, рецензент не осуждал его за эти утверждения: можно согласиться с точкой зрения автора, писал он, что "не может быть такого демократического движения, которое было бы явно или тайно окрашено антисемитизмом". Можно согласиться с правом автора реагировать на антисемитизм "с особенной эмоциональной остротой", - основания для этого имеются. "Тем не менее, - указал Литвинский, - трудно понять стремление Г. Аронсона во что бы то ни стало окрасить власовское движение в антисемитские тона, и трудно примирить обостренную эмоциональность с исканием "правды о власовцах"". Вслед за Б. Николаевским, Литвинский писал: "Даже если допустить присутствие антисемитских воззрений во взглядах и высказываниях отдельных власовцев, - совершенно невозможно утверждать, что эти взгляды и воззрения как-то "окрашивали" движение, ибо ни в программе, ни в действиях этого движения вопросы антисемитизма не стояли ни на первом, ни на десятом плане. Следовательно, делать какие-то выводы о характере "власовщины" на основании десятка фраз, извлеченных из десятка разных газет, значит проявлять совершенно непростительную близорукость, неспособность разглядеть суть дела и обнаружить полнейшее отсутствие чувства меры, чувства соизмеримости значения тех или иных событий" [11. С. 181].

Оценивая книгу, Литвинский сделал особый акцент на том, что "взгляды, подобные взглядам Г. Аронсона, уже не разделяются некоторыми видными меньшевиками, способными глубже понимать обстановку сегодняшнего дня и задачи антибольшевистской борьбы. Результатом этого явился раскол в среде их нью-йоркской организации, и раскол именно по вопросу об отношении к власовцам. И "Правда о власовцах" Г. Аронсона, - делал вывод В. Литвинский, - является так же оружием, направленным против недавних единомышленников и товарищей по партии, занявших более примирительную позицию в этом вопросе" [11. С. 181].

Начало 1950 г. знаменовало обращение, с одной стороны, к идеям Власова, а с другой - старейшей представительницы российской демократии в эмиграции Е. Д. Кусковой. В одной из статей в выходящем в Нью-Йорке "Новом русском слове" она с не по годам молодым задором высказывала уважение к Власову за решительность и определенность в провозглашении целей возглавлявшегося им движения. Кускова также выражала ему признательность за возвращение к идеям Февральской революции, осуждая, при этом, его методы. "И если бы он не пошел порочным путем спасения России руками и армиями величайшего преступника перед человечеством, - писала она, - Пражский манифест мог бы

стр. 74


стать знаменательной датой поворота русской эмиграции к утраченному в октябре 1917 г. пути" [12].

Попытку "примирить" сторонников и противников "власовского движения", найти "золотую середину" между этими двумя линиями предпринял наиболее влиятельный из лидеров меньшевиков редактор "Социалистического вестника" Р. А. Абрамович. Ставя акцент на внутренней трагедии рядовых власовцев, он считал, что "подлинный трагизм заключался не в судьбе отдельных вождей, а в глубоко ошибочной, исторически порочной идее самого движения, - в представлении, что путем сотрудничества нескольких десятков тысяч русских военнопленных с гигантской мощью Гитлера можно будет не только разбить диктатуру Сталина, но и обеспечить победу демократии в "освобожденной" Гитлером России". Абрамович еще раз напомнил, что "движение это было обречено на гибель в обоих случаях: и в случае поражения гитлеровских армий, и в случае их победы". Данный вывод он делал исходя из прежде секретных материалов гитлеровцев, опубликованных в "Социалистическом вестнике" и книге Б. Двинова. Они, считал старейший лидер социал-демократов, "лучше всего доказывают ...обреченность и безысходность" власовского движения, ибо "Гитлер отлично понимал мотивы, руководившие Власовым и его единомышленниками при их сотрудничестве с ним, но ни в малейшей степени не собирался идти им навстречу, т.е. позволить им разрастись в силу, которая могла бы проявить самостоятельность, или оказать противодействие той политике систематического истребления и уничтожения русского народа, которую Гитлер ... себе ставил" [6. С. 191]. По мнению Абрамовича, именно ставшие ныне доступными секретные документы побуждают к "необходимости ретроспективного пересмотра тех предпосылок, на которых было построено власовское движение в 1942 - 1944 гг., а, следовательно, и ревизии их старых представлений о "нумерации врагов"". В то же время, в очередной раз демонстрируя традиционный для него взвешенный подход, старейший лидер меньшевиков считал, что "те же документы ... давали основания для ревизии некоторых положений, которые были приняты в среде противников власовского движения". В частности, по его мнению, "из опубликованных Двиновым документов с несомненной очевидностью вытекает, что значительная часть тех масс, которые присоединились сначала к пораженческому, а потом к власовскому движению, и в силу создавшегося политического тупика - необходимости выбирать между двумя тоталитарными диктатурами пошли на сотрудничество с Гитлером, - в душе, однако, ничего общего с гитлеризмом или нацизмом не имели и вынуждены были вечно искать компромисса со своей собственной совестью, чтобы продолжить это сотрудничество" [6. С. 191].

Р. А. Абрамович также указал на необходимость прекращения дискуссии о власовцах. "Думается, - писал он, - что постоянным возвращением к старым спорам, да еще в заостренно полемической форме, мы не только не выигрываем в убедительности, а лишь вносим взаимное озлобление и раздор. Этого не надо было бы опасаться, если бы мы с самого начала объявили всех без исключения участников власовского движения под морально-политическим бойкотом, и отказались бы от всякого сотрудничества даже с демократической частью их, поскольку они публично не отреклись от своего прошлого. Но мы на эту точку зрения не встали" [6. С. 192].

Опубликованные вслед за этим тезисы о власовцах, по словам Абрамовича, были приняты в конце 1949 г, как тезисы Заграничного бюро РСДРП в надежде прекратить полемику в рядах демократических сил. По всей вероятности, лидер меньшевиков был настолько озабочен опасностью ее эскалации, что пошел на

стр. 75


публикацию документа без его предварительной вычитки, тем самым поставив лишь больше знаков вопроса для внимательных читателей. Если из статьи, предварившей публикацию "тезисов" в октябрьском номере журнала "Социалистический вестник", можно было узнать, что текст отражает позицию партийного руководства, то из самого текста тезисов (в частности из пункта 8) можно было предположить, что готовились они в редакции журнала как проект, выражающий отношение самой редакции, и были представлены на обсуждение руководства так называемой Заграничной делегации РСДРП в Нью-Йорке. Острота же кризиса 1950 г. в рядах демократической эмиграции и редакционная спешка привели к тому, что материал был опубликован без правки как "тезисы заграничной делегации РСДРП" (см. ниже). Тем не менее они явились весомым вкладом в определение отношения к власовцам всей эмиграции демократического толка.

Острой была реакция на публикацию тезисов редакцией журнала "Часовой" -выходившего в Брюсселе органа "Российского народного движения". В заметке "Лицемерное откровение" давалась характеристика и книги Б. Двинова, и причин, побудивших Р. Абрамовича к публикации тезисов. Относительно книги Двинова подчеркивалось, что "со свойственной этому публицисту доктринерской самоуверенностью поносится движение как антидемократическое и пронацистское, а потому и морально, и политически порочное". "Часовой", демонстрируя хорошее знание ситуации в политических кругах российской эмиграции в США, привлек внимание к тому факту, что Бюро Совета "Лиги борьбы за народную свободу" уже поспешило откреститься от выступления своего единомышленника, заявив публично, что книга Б. Двинова "наносит удар объединению сил в демократическом лагере" и что автор с мая этого года не принимает участие в деятельности Лиги. Весьма недвусмысленная характеристика была дана и тезисам, опубликованным Абрамовичем, "Составленные по обычному рецепту - "с одной стороны нельзя не признаться, с другой нельзя не согласиться", - указывал автор заметки, - эти вещания меньшевистского ареопага резко порицают власовское движение, но выдают политические индульгенции тем из его участников, которые "искренне стремятся к демократии" с тем, однако, непременным условием, чтобы они решительно порвали "с вождистскими, фашистскими и реакционно-монархическими кругами старой и новой эмиграции". После столь определенной характеристики в заметке указывалось: "Совершенно, однако, очевидно, что разница между официальной позицией меньшевиков и позицией Б. Двинова не принципиальная, а лишь тактическая, Б. Двинов подобно пушкинскому гусару "крошит с плеча, во что уж не попало", тогда как Р. А[брамович] и Лига готовы кающихся власовцев простить и помиловать, если они пойдут под их полинявшие знамена". С позиций реальной политики "Часовой" делал следующий вывод: "Уцелевшие остатки "революционной демократии" 1917 г. не могут не понимать, что они сейчас находятся в положении "генералов без армии", и потому весьма озабочены тем, чтобы уловить в свои сети возможно больше самых активных, патриотичных и готовых на жертву людей, которых среди власовцев, как мы знаем, особенно много" [13. С. 20].

В то же самое время, когда Абрамович решился опубликовать Тезисы Заграничного бюро РСДРП, к определенной точке зрения на власовское движение в годы Второй мировой войны пришла и американская дипломатия. Американцы не менее активно занимались изучением этой проблемы. Из текста телеграммы Государственного секретаря Д. Ачесона видно, что американские эксперты из разных сфер (от университетской до военной) обращались к изуче-

стр. 76


нию власовского движения неоднократно. Она также позволяет утверждать, что по источникам, на которые ссылались авторы, ее подготовившие, официальные власти США составили представление о Власове и его движении на основании исключительно американских материалов. В основу оценок были положены две статьи американского исследователя Г. Фишера в журнале "Russian Review" в 1949 г. [14]. Их автор, сын американского корреспондента в Москве в начале 1930-х годов Л. Фишера, некогда комсомолец одной из центральных московских школ, впоследствии переводчик на базе ВВС США в Полтаве в конце Второй мировой войны и офицер связи американской оккупационной администрации в Германии, был в то время наиболее авторитетным экспертом по данному вопросу. Являясь одним из авторов и координаторов ставшего впоследствии классическим образцом полевого социологического исследования (опроса беженцев и перебежчиков из Советского Союза) под названием "Гарвардский проект", он в то время был аспирантом Гарвардского университета и готовил диссертацию (была защищена и опубликована в 1952 г.) на тему сопротивления советских людей сталинскому режиму. Среди других источников телеграммы Госсекретаря США были и рабочие документы американского министерства обороны (доклад "Русские антикоммунистические силы в Германской войне") и "Обзор деятельности русских эмигрантов в американской оккупационной зоне Германии в первые три месяца 1950 г." одного из подразделений Госдепартамента США в Германии.

В телеграмме от 14 августа 1950 г. Госсекретаря Д. Ачесона во Франкфурт-на-Майне была выражена позиция официального Вашингтона на историю взаимоотношений генерала Власова с нацистским режимом, ставшая установочной для американских дипломатов в Германии.

Госсекретарь весьма сдержанно дал краткую информацию о Власове, назвав депешу "Основные факты относительно первых контактов генерала с гитлеровским режимом". В телеграмме указывалось, что "Власов впервые идентифицируется с организацией, поддерживавшейся нацистами в декабре 1942 г., когда в соответствии с его официальной немецкой биографией он стал главой Российского Комитета, который руководил Русским освободительным движением. Политическая программа власовского движения, получившая название "Смоленской программы", в это время была сформулирована в 13-ти пунктах и привлекает к себе внимание тем, что она не выражала цели нацистов в СССР".

В телеграмме указывалось, что "немцы не имели намерений принять условия Власова и отказались делать больше, чем использовать его имя. Весной 1943 г. "Восточные легионы" рейхсвера, состоявшие в основном из советских граждан - представителей национальных меньшинств, рекрутированных среди пленных, время от времени упоминались как "власовские войска". На самом деле до завершающих стадий войны под непосредственным командованием Власова не было частей". В документе также отмечалось, что эффективность использования имени Власова в целях пропаганды для привлечения советских пленных снижалась по мере того, как становилось очевидно, что он не имел влияния на окончательную расстановку новых воинских частей.

С самого начала оказалось, что "Смоленская программа" Власова была весьма привлекательна для использования среди пленных и для поощрения перебежчиков из советских войск. Это следовало из тех мер, "которые Кремль начал предпринимать для борьбы с власовским движением. Но вскоре стало ясно, что нацисты не намерены разрешить существование независимых военных частей России. Публичное обсуждение власовского движения и его программы в

стр. 77


Германии запрещалось, не разрешалось также распространять эту программу на оккупированной территории Советского Союза".

Вышеперечисленные события составители телеграммы выделили как первый период карьеры Власова в Германии, завершив его январем 1944 г., когда Гитлер, "одержимый идеей превращения оккупированных территорий Советского Союза в колонии, распорядился не оказывать поддержки "Смоленской программе", а Власов был посажен под домашний арест в пригороде Берлина".

"Осенью 1944 г. в результате высадки союзных сил во Франции и продолжавшегося провала на Восточном фронте, высшие нацистские чины изменили отношение к Власову. Гиммлер был лично заинтересован в реабилитации Власова, - указывалось в телеграмме. - В ноябре под руководством Власова был сформирован Комитет освобождения народов России, состоящий из представителей различных советских национальностей. 14 ноября в Праге был опубликован Манифест Комитета. Пражский Манифест был более детальным и делал более серьезный акцент на "демократических" чаяниях, чем даже "Смоленская программа". Власову было разрешено создать две дивизии, хотя реально только одна из них приняла участие в военных действиях, хорошо зарекомендовав себя в боях на Одере. Однако, в конечном итоге, дивизия перешла на другую сторону и, перед тем как исчезнуть после Дня Победы, помогла освободить Прагу от немцев. Власов с частью штаба оказался в Баварии, на территории, контролировавшейся американскими силами, и был передан советским властям. Он был повешен как предатель в Москве в августе 1946 г." [15].

В заключение я решил опубликовать два упоминаемых в статье документа в связи с их ограниченной доступностью для российских исследователей, с одной стороны, и несомненной значимости для интересующихся проблемой российской эмиграции - с другой.

Из резолюции Заграничной Делегации Российской Социал-демократической Рабочей Партии. 23 июня 1941 г. [10. С. 10]

Гитлеровская агрессия против СССР несет народным массам нашей страны новые лишения и страдания, новые формы экономического, социального и национального гнета, опасность расчленения страны и превращения ее в колонию Третьего Рейха.

В этих условиях наша партия, вот уже больше 20-ти лет стоящая в непримиримой оппозиции к царящей в России террористической диктатуре компартии и ни на минуту не изменяющая своего отношения к сталинскому режиму, становится на почву защиты нашей страны от гитлеровского нападения, подчиняя борьбу за ликвидацию сталинской деспотии верховным интересам войны против мирового фашизма, этого злейшего и опаснейшего врага человеческой цивилизации.

Тезисы Загр[аничной] делегации РСДРП [6. С. 193 - 194] об отношении к так называемому "Власовскому движению" (проект)

1) Ответственность за небывалое в истории России стихийное пораженчество, которое выявилось в первый период войны, лежит на советском правительстве. Режим беспощадного террора и бессудных массовых казней; принудительная коллективизация, варварскими методами проведенная и только жестоким насилием поддерживаемая; каторжный труд для рабочих и система-

стр. 78


тические гонения против интеллигенции - все это создало в широких слоях народов России настроения готовности пойти на все, лишь бы сбросить с себя, в ходе войны, ярмо ненавистной власти.

2) Отрезанные в течение четверти века от всякой связи с внешним миром, систематически отравляемые лживой советской пропагандой, не имея правильного представления о борющихся на мировой арене силах, советские люди ухватились за гибельную иллюзию возможности освободить себя от ига большевиков при помощи армий Гитлера, которые на деле несли порабощение и смерть народам России.

3) Миллионы советских военнопленных были, в отличие от военнопленных всех других стран, сознательно покинуты своим правительством на произвол бесчеловечного врага. Они сотнями тысяч умирали от голода и дурного обращения и, в состоянии безвыходности и отчаяния, шли на службу к немцам, которые использовали как их беззащитное положение, так и накипевшую в них ненависть к советскому правительству.

4) Таков был общий фон пораженческого движения, которое охватило громадные массы советских людей, весьма разнородных по своим политическим настроениям, начиная от лиц, впитавших в себя весь аморализм и всю беспринципность советского воспитания, и кончая людьми, в которых ненависть к большевистскому режиму породила глубокую тягу к свободе.

5) В этой большой пораженческой стихии движение, возглавленное генералом Власовым, занимало особое место. Возникшее только в конце 1942 года, оно тем не менее в глазах всего мира окрасило пораженчество в целом. Слово "власовец" стало собирательным именем для всех, кто, как после возникновения власовского движения, так и до его зарождения, по различным мотивам сотрудничал с армиями Гитлера. Это обстоятельство чрезвычайно затрудняет объективный анализ власовского движения в узком значении этого слова, ибо во многих свидетельских показаниях власовцев в точном смысле смешивают с другими группами и лицами, которые сотрудничали с Гитлером, разделяя нацистские настроения, и совершили при этом немало кровавых преступлений.

6) Собственно власовцы, используя разногласия в среде немецких верхов, пытались бороться против розенберговских планов колонизации СССР, отстаивали идею свободного российского государства, опирающегося на собственную армию, и выдвигали ряд демократических требований. Но все их планы были построены на внутренне порочной основе. Находясь в полной материальной зависимости от Гитлера, подчиненные контролю его полицейского и партийного аппарата, власовцы с самого начала были обречены не только на поражение, но и на постоянные компромиссы со своей совестью, не имея возможности ни предотвратить использование их имени для целей нацистской пропаганды, ни очистить свои ряды от прилипших к ним или навязанных им немцами темных элементов. Таким образом, оформившиеся в период, когда в оккупированных областях Гитлер уже показал свой звериный лик и в русских народных массах начался уже переход от пораженчества к обороне, движение это, чем дальше, тем больше, приходило в противоречие не только со стремлениями западных демократий, но и с настроениями народных масс самого СССР.

7) Подводя итоги всем новым данным, которые обнаружены за последние годы, редакция единодушна в общей оценке недавнего прошлого. Как бы отрицательно ни было наше отношение к большевистской диктатуре, в войне в 1939 - 1945 годов все демократы обязаны были быть в антигитлеровском лагере. Пораженчество и в России было движением глубоко ошибочным. Особые условия со-

стр. 79


ветской действительности, полная оторванность масс от внешнего мира и страшный гнет, под которым эти массы жили, объясняют, почему эта ошибка была совершена, но ни в коем случае не оправдывают сотрудничество с Гитлером.

8) Но для редакции теперь больше, чем когда-либо раньше, ясно, что среди громадной массы советских граждан, представителей всех народностей России, которые за годы войны формально находились в гитлеровском лагере, огромное большинство внутренне с Гитлером ничего общего не имело.

9) Именно с этим критерием мы походим к власовскому движению в узком значении этого слова. Многие из них, находясь в полной власти гитлеровцев, тем не менее не запятнали себя участием в насилиях и зверствах, творившихся последними. Несмотря на сильное немецкое давление, они в своих официальных документах, если не всегда могли оставаться свободными от нацистских примесей в общей политической идеологии, то, во всяком случае, сумели отстоять ряд демократических требований для внутреннего устройства России.

10) Все это заставляет думать, что их сотрудничество с Гитлером было результатом не свободного влечения, а того трагического положения безвыходности, в котором они очутились; к этим людям, поэтому, нельзя подходить с той же меркой, что к тем, которые сотрудничали с Гитлером сознательно и при свободе выбора.

11) С теми из них, которые не запятнали себя в прошлом участием в гитлеровской пропаганде или насилиях и которые искренно стремятся к демократии, демократическая эмиграция должна будет установить сотрудничество, которое будет становиться тем действеннее, чем решительнее они порвут с "вождистскими", фашистскими и реакционно-монархическими кругами старой и новой эмиграции.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Гуль Р. Я унес Россию. Апология эмиграции. М., 2001. Т. III. Россия в Америке.

2. Авторханов А. Г. О себе и времени. Мемуары. М., 2003.

3. Свободное слово. Париж, 1946. Сборник первый (4).

4. Приложение N 4. Краткий исторический обзор деятельности политических организаций второй волны эмиграции // Эмиграция и репатриация в России. М., 2001.

5. Далин Д. Ю. Как Россия оборонялась // Новый журнал. 1946. Т. XIV.

6. Р. А[брамович]. К вопросу о "власовском движении" // Социалистический вестник. 1950. N 10. Октябрь.

7. Новый журнал. Нью-Йорк.

8. Аронсон Г. Правда о власовцах. Проблемы новой эмиграции. Нью-Йорк, 1949.

9. Б. Д[винов]. По архивным следам (Гитлер о власовцах) // Социалистический вестник. 1949. N 11, 12.

10. Двинов Б. Власовское движение в свете документов (С приложением секретных документов). Нью-Йорк, 1950.

11. Литвинский В. Правда о власовцах // Возрождение. Париж, 1949. Т. 5. Сентябрь-октябрь.

12. Кускова Ек. О русских почему? // Новое русское слово. Нью-Йорк. 1950. 28 I.

13. О книге Б. Двинова // Часовой. Брюссель. 1950. N 303. 1950. Декабрь.

14. Fisher G. The New Soviet Emigration // The Russian Review. 1949. January; Fisher G. General Vlasov's Official Biography // The Russian Review. 1949. October.

15. National Archives & Records Administration (Washington D.C). RG 59. Box 3823. Dept. of State. Decimile File 1950 - 1954. Outgoing Airgram from Department of State (Acheson) - to HICOG / Frankfurt, Germany. A-442. August 14, 1950. 761.551 / 8 - 950.


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/МАТЕРИАЛЫ-И-ДОКУМЕНТЫ-О-ДИСКУССИЯХ-В-СРЕДЕ-РУССКОЙ-ЭМИГРАЦИИ-ВОКРУГ-ДВИЖЕНИЯ-ГЕНЕРАЛА-А-А-ВЛАСОВА-В-НАЧАЛЬНЫЙ-ПЕРИОД-СОВЕТСКО-АМЕРИКАНСКОГО-ПРОТИВОСТОЯНИЯ-1946-1950-ГОДОВ

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Россия ОнлайнКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Libmonster

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

А. Б. ЕДЕМСКИЙ, МАТЕРИАЛЫ И ДОКУМЕНТЫ О ДИСКУССИЯХ В СРЕДЕ РУССКОЙ ЭМИГРАЦИИ ВОКРУГ "ДВИЖЕНИЯ ГЕНЕРАЛА А. А. ВЛАСОВА" В НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД СОВЕТСКО-АМЕРИКАНСКОГО ПРОТИВОСТОЯНИЯ 1946 - 1950 ГОДОВ // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 12.05.2022. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/МАТЕРИАЛЫ-И-ДОКУМЕНТЫ-О-ДИСКУССИЯХ-В-СРЕДЕ-РУССКОЙ-ЭМИГРАЦИИ-ВОКРУГ-ДВИЖЕНИЯ-ГЕНЕРАЛА-А-А-ВЛАСОВА-В-НАЧАЛЬНЫЙ-ПЕРИОД-СОВЕТСКО-АМЕРИКАНСКОГО-ПРОТИВОСТОЯНИЯ-1946-1950-ГОДОВ (дата обращения: 28.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Автор(ы) публикации - А. Б. ЕДЕМСКИЙ:

А. Б. ЕДЕМСКИЙ → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Россия Онлайн
Москва, Россия
160 просмотров рейтинг
12.05.2022 (686 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
53 минут назад · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
4 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
5 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
7 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
8 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
8 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
8 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
9 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
МАТЕРИАЛЫ И ДОКУМЕНТЫ О ДИСКУССИЯХ В СРЕДЕ РУССКОЙ ЭМИГРАЦИИ ВОКРУГ "ДВИЖЕНИЯ ГЕНЕРАЛА А. А. ВЛАСОВА" В НАЧАЛЬНЫЙ ПЕРИОД СОВЕТСКО-АМЕРИКАНСКОГО ПРОТИВОСТОЯНИЯ 1946 - 1950 ГОДОВ
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android