Красноречивый факт бросается в глаза при анализе состояния системной методологии. Состоит он в том, что сами теоретики системного подхода недовольны им. Острие критики направлено на так называемые "традиционные" определения понятия "система", согласно которым система трактуется как комплекс взаимодействующих элементов. По мнению ряда теоретиков определения эти выражают так называемый "элементаристский подход" к системе. И потому неприемлемы. Вот что пишет Б. Г. Юдин по этому поводу: "Для большинства определений понятия система исходным является множество (совокупность, набор и т.п) элементов. Элементы при этом выступают как своего рода атомы, неделимые на данном уровне анализа ... система в конечном итоге оказывается чем-то вторичным, эпифеноменальным по отношению к элементам ... только от способов их "сборки" зависит то, элементами какой системы они окажутся ... трактовка системы неизбежно оказывается элементаристской..." [1. С. 39]. И далее, солидаризируясь с Э. Г. Юдиным, И. В. Блаубергом, С. В. Емельяновым, Б. Г. Юдин намечает иной подход к системе: "Система должна мыслиться и задаваться как нечто изначальное по отношению к элементам ... элементы должны существенно определяться систему [1. С. 39].

Близкую позицию занимает В. Н. Садовский, утверждающий, что элементаризм несовместим с системным мышлением [2. С. 64]. Он считает, что та парадигма системного подхода, которая господствовала до 80-х годов, является по сути элементаристской, и дает ей резко отрицательную оценку [2. C. 75].

Отвергается, следовательно, методология, основной порок которой теоретики видят в том, что термин "элемент" является исходным в системном анализе объекта (что, заметим, неминуемо влечет произвол при введении этого термина).

Параллельно с такого рода критическими замечаниями общеметодологического плана резко критически оценивается ситуация в ряде областей системного анализа. Крайне неэффективным, в частности, считается системный анализ социальных, экономических и политических процессов. И. В. Блауберг, В. Н. Садовский, Э. М. Мирский перечисляют ряд проблем системного анализа, которые ждут своего реше-

стр. 112

ния. Это - проблема определения границ системы, проблема целостности, проблема взаимодействия системы со средой и т.п. Причем (и это весьма симптоматично) выход из ситуации видится ими в разработке частных методик [3. С. 52-60].

В связи со сказанным напрашивается вполне правдоподобное предположение, что по крайней мере одной из причин неудовлетворительного состояния системного анализа в указанных областях является "элементаристская" парадигма. Предположение это станет доказанной истиной, если будет установлено, что успешно протекающий системный анализ неизбежно связан с отказом от этой парадигмы. И это действительно можно установить. На любом примере результативного системного анализа. В частности, на примере системного анализа функциональных систем организма. Принципы такого анализа разработаны П. К. Анохиным [4, 5, 6].

Характерной особенностью (или центральным свойством) функциональных систем является то, что вся организация их (элементный состав, структура, процессы, протекающие в системе) определяется функциональным назначением системы. То есть тем конкретным результатом, который система дает. А именно, регулируемым системой параметром внутренней среды организма. Организация функциональной системы, регулирующей артериальное давление, отличается от организации системы, регулирующей уровень сахара в крови именно потому, что отличаются сами регулируемые параметры и, следовательно, характер их регулировки.

Само собой разумеется поэтому, что ни о каком произволе в задании базисных системных понятий ("система", "структура", "элемент", "среда") и тем более в оперировании ими не может быть речи. Совсем неудивительно поэтому, что П. К. Анохин считал бесплодными определения системы типа Берталанфи и системный подход, базирующий на них [4. С. 64]

Число подобных примеров можно умножать до бесконечности. Что означает, что, действительно, именно "элементаристский" подход - непреодолимое препятствие для системного анализа. Если рассмотреть (хотя бы в общих чертах) ситуацию, сложившуюся в системном анализе общественных явлений, то нетрудно убедиться, что здесь господствует элементаристский подход. Анализ такого рода ситуации - первая цель работы.

Как отмечалось, выход из такого рода ситуации многие теоретики видят в разработке частных методик. С этим можно полностью согласиться . Тем более что во всех случаях результативного системного анализа такие методики либо действительно создаются, либо же роль таких методик выполняют наборы правил, предписаний, установок методологического характера. Причем напрашивается вывод, что именно (и

стр. 113

только) с помощью набора таких правил можно устранить произвол в задании базисных системных понятий. В данной работе также предложена (это - ее вторая цель) такая методика - методика системного анализа органичных (или органических) систем. По той причине, что социальные системы, о которых будет идти речь - системы органичные. И, наконец, будет сделана попытка показать (это - третья цель работы),что то представление о социальной системе, которое является следствием применения предлагаемой методики, действительно может способствовать правильной постановке ряда проблем социальной философии и общей социологии.

Системный анализ общественных явлений. Методологические проблемы

В полном соответствии с определениями системы типа Берталанфи большинство исследователей называют системой любой фрагмент социальной реальности (или социальную реальность в целом), в котором можно выделить относительно обособленные единицы или "части". А так как "части" можно выделить практически в любом фрагменте социальной реальности, то любой такой фрагмент может быть назван системой. Поэтому считается очевидным, что общество - система, "набор" различных типов общественных отношений индивидов - система, способ производства - система, производственный комплекс - также система. Выделенные "части" считаются элементами системы, а связи, существующие между ними - системными связями.

Приведем ряд примеров, иллюстрирующих сказанное. Сначала из области социальной философии. В. С. Барулин выделяет в качестве сфер общественного организма способ производства материальных благ, базис, надстройку, политическую систему и т.д. [7. C. 19]. Сферы эти он называет элементами общественной системы. Очевидно, лишь на том основании, что они - "части" общества. В. П. Кузьмин считает общество целостной органичной системой. А "части" его - элементами этой системы [8. C. 307]. Собственно же системный анализ состоит, с его точки зрения, в том, "чтобы выделить детерминанты, приводящие к организации элементов в систему, обнаружить специфические основания, связи и отношения в системе .... установить закономерности структуры, функционирования и развития данной системы" [8. C. 16].

Ситуация в социологии не отличается от ситуации в социальной философии. И здесь элементами социальной системы называются практически любые "части", которые можно выделить в социальной реальности. Несколько примеров. Ф. Знанецкий: "Системы, называемые нами социальными, состоят из социальных ценностей" [9. С.77] Н. Смелзер: "Социальная система состоит из взаимосвязанных ролей, коллективов и т.д. ... роли, коллективы и т.д., а не индивиды являются единицами ана-

стр. 114

лиза" [9. C. 56]. А. А. Радугин, К. А. Радугин: "Социальная система - это целостное образование, основными элементами которого являются люди, их связи, взаимодействия и отношения" [10. C. 50]. Г.E. Зборовский, Г. П. Орлов: "Общество ... есть социальный организм ... Социальная система есть целостность, ... основными элементами которой являются люди, их нормы и взаимодействия" [11. С. 196].

Совершенно идентичная ситуация в сфере политологических исследований [12, 13].

Итак, "элементаристская" парадигма в системных исследованиях налицо. Ибо термин "элемент" de facto является исходным в системном анализе объекта. Что означает, как отмечалось (и это очевидно из приведенных примеров), что термин этот вводится совершенно произвольно. Нетрудно видеть также, что произвол во введении термина "элемент" неизбежно означает, что произвольно вводятся все базисные системные понятия. Например, понятие "системная связь". По определениям типа Берталанфи между элементами должны существовать связи. А так как элементы вводятся произвольно, то и связи, которые "должны" существовать между ними, не получают определения. "Элементаризм", следовательно, означает произвол во введении всех системных понятий.

Природа органичной системы. Общие принципы системного анализа органичных систем

Рассмотрим теперь основные положения предлагаемой методологической концепции. Концепция эта подробно изложена в другом месте [14]. Здесь она будет лишь обозначена в предельно сжатой форме.

Несомненным фактом является существование класса систем (как природных, так и антропогенных), которые целенаправленно преобразуют какой-либо агент среды: вещество, энергию, информацию, параметр, тип жизнедеятельности и т.п. Характерной особенностью таких систем является то, что, как правило, само это преобразование осуществляется в ряд "шагов" или этапов, последовательно связанных друг с другом. Именно такого рода системы называются здесь органичными. Примеры: функциональная система организма, организм, радиоприемник, нефтеперерабатывающий завод, ЭВМ, социальная система и т.п.

Так как преобразование агента(агентов) среды осуществляется в ряд этапов, то система должна включать частичные преобразователи (операторы), осуществляющие отдельные этапы преобразования. Именно преобразователи эти (и только они) являются элементами систем.

Функционирование элементов-операторов и системы в целом возможно лишь при тесной согласованности функций каждого из элементов и при выполнении ряда условий, обеспечивающих их функционирование. Комплекс связей, обеспечивающих согласован-

стр. 115

ное функционирование элементов и образований, обеспечивающих саму возможность их функционирования , будем называть структурой системы.

Укажем два универсальных свойства органичных систем:

1. Алгоритм, согласно которому происходит генезис органичной системы, определяется только характером преобразуемого агента среды и характером самого преобразования .

2. Органичная система не способна ни к построению, ни к воспроизведению, ни к изменению самой себя.

Свойства эти имеют ключевое значение для понимания дальнейшего изложения. Однако здесь невозможно дать их строгое обоснование. Ограничимся поэтому лишь рядом элементарных примеров, подтверждающих их.

Свойство 1 подтверждается изучением функциональных систем организма. О таких системах уже шла речь. Отмечалось, что П. К. Анохин убедительно показал - вся организация таких систем целиком и полностью определяется тем конечным результатом, который она дает. То есть регулируемым ею параметром среды (речь, конечно, идет о внутренней, а не о внешней среде организма). Свойство 1 подтверждается и таким хорошо известным в биологии явлением, как метаморфоз некоторых животных. У целого ряда насекомых (пчел, бабочек и т.п.) личинка коренным образом отличается от взрослой особи - имаго. Личинки - совершенно иные организмы. Приходится говорить о разных организмах, присущих особи на разных стадиях ее существования. Причем коренное различие организмов (органичных систем) обусловлено только различием в характере питания и жизнедеятельности. Подтверждается это свойство и на примерах органичных систем антропогенного характера. Так, генезис сложных технических систем (выбор элементов, морфологическая структура и т.п.) всегда осуществляется в точном соответствии с функциональным назначением системы.

Свойство 2 прямо вытекает из предложенной трактовки органичной системы. Для функциональных систем организма оно очевидно. Менее очевидно оно для организмов в целом, ибо противоречит довольно широко распространенному мнению, согласно которому организмы способны к самоорганизации. Мнение это полностью опровергается достижениями современной микробиологии, ибо давно установлено, что построение организма (морфогенез) осуществляется в результате процессов "считывания" информации, заложенной в генетическом коде зародышевых клеток. И осуществляется рядом предназначенных только для этой цели образований (тРНК , мРНК, рРНК, рибосома). Ясно, что тезис о способности организмов к самоорганизации базируется на молчаливой (совершенно ложной) предпосылке, что особь и организм - одно и то же. И потому тот несомненный факт, что к самоорганизации

стр. 116

способна особь, служит основанием для утверждения, что к самоорганизации способен организм (органичная система). Нет самовоспроизведения и в случае "самоорганизующейся" машины фон Неймана, ибо, как справедливо отмечает М. Аптер, здесь "одна машина строит другую, а не вторая машина строится сама на основе инструкций, данных ей первой машиной"[15. C. 6].

Из предложенной трактовки органичной системы вытекает ряд следствий. Одно из них представляет особый интерес. И заключается в том, что для органичной системы существует три типа среды принципиально различного характера. И потому три границы, отделяющие систему от среды. В самом деле, преобразуя определенный агент среды, система остается "безразличной" к остальным. То есть взаимодействует с ними как обычный объект. Совокупность такого рода агентов назовем средой 1.Тот же агент, который система преобразует, назовем средой 2. Чтобы понять, что является для системы средой 3, достаточно учесть, что органичная система - система целенаправленная. То есть орудие, средство для достижения лежащих вне ее целей тот объект, на котором локализована цель (и который генерирует самое систему), является для системы средой 3.

Ясно, что методика системного анализа органичных систем должна "отражать" природу исследуемого объекта. А так как природа органичной системы целиком и полностью определяется ее центральной функцией, то и системный анализ должен начинаться с открытия этой функции (и, тем самым, системы). После этого только можно (и необходимо) определить элементный состав системы, ее структуру, границы и т.п. В соответствии со сказанным, можно предложить следующий алгоритм системного анализа таких систем.

1. Открытие органичной системы.

2. Открытие первичных элементов системы.

3. Обнаружение (или синтез) структурных образований и связей.

4. Определение характерных для системы типов среды.

5. Нахождение границ, отделяющих систему от различных типов среды.

6. Открытие и анализ процессов взаимодействия системы с различными типами среды.

7. Обнаружение (или выбор, или синтез) определенных "вариаций" системы.

8. Анализ процессов управлениям (или манипулирования) санкционированием системы с помощью воздействия на факторы среды, на элементный состав, на структурные образования и т.п.

Заметим, что предложенный алгоритм системного анализа органичных систем лежит в русле методологических установок системного

стр. 117

подхода, предложенных Ю. А. Урманцевым для систем всех типов. Ю. А. Урманцев считает, что анализ должен начинаться с нахождения свойства или признака, по которому можно выделить элементы системы. После выделения элементов необходимо найти (структурные) связи между ними. И затем - те условия, подчиняясь которым эти связи реализуются [16. С. 59].

Социальная система

Характернейшим признаком общества является наличие материального производства. То есть процесса целенаправленного преобразования факторов природы (органической и неорганической). Это означает, что в обществе существует по крайней мере одна система органичного типа. Именно она, т. е. система, центральная функция которой заключается в целенаправленном преобразовании факторов природы, будет называться социальной системой.

Сказанное означает, что предложенные методологические принципы применимы к анализу социальной системы, являются принципами системного ее анализа.

Открыть элементный состав социальной системы просто. Элементный состав, но не набор элементов, так как процесс производства осуществляется множеством производственных единиц, между которыми (и внутри которых) существует практически бесконечное количество связей производственного типа.

Наличествует, следовательно, сложнейший комплекс (технологическая подсистема), осуществляющий процесс производства.

Элементный состав включает, кроме вещественных компонентов, также производственную деятельность индивидов и те отношения между ними (технологические отношения), которые складываются непосредственно в процессе производства. Понятно поэтому, что элементами социальной системы не могут быть ни социальные ценности, ни типы общественных отношений людей, ни сами люди, ни социальные общности.

Следующий шаг должен состоять в нахождении структурных образований и связей. Но прежде необходимо замечание принципиального характера. Оно касается позиции К. Х. Момджяна, предлагающего алгоритм исследования социальной системы, в корне отличный от предлагаемого нами. Он начинает исследование с так называемого "структурного анализа" системы. Такой анализ состоит, с его точки зрения, в выделении различных "частей" общества: подсистем, элементов, компонентов [17. C. 312]. Подсистемы - самые крупные "части". Их 4. Материальное производство, социальная деятельность, организационная деятельность, духовная деятельность. Элементы - простейшие, неделимые далее "части": индивиды, вещи, связи, отношения, символы, знаки.

стр. 118

Компоненты - "части" подсистем. После выделения "частей" общества К. Х. Момджян предлагает переходить к "функциональному анализу". "Мы должны, - говорит он, - перейти от структурного анализа социальной системы к ее функциональному анализу, т.е. рассмотреть реальное взаимодействие выделенных нами частей" [17. C. 367].

Ясно, что подход К. Х. Момджяна - чисто "элементаристский". Уже отмечалось, что если исследование начинается с выделения "частей", то это неизбежно означает, что все системные понятия вводятся произвольно. А потому фактически системными понятиями не являются. Следствием, в частности, является то, что элементы не могут быть выделены правильно. "Структурный анализ", следовательно, не дает тех результатов, ради которых осуществляется.

Неправомерно, далее, выделение "частей" общества называть структурные анализом. Структурный анализ есть исследование структуры, т. е. связей между элементами и тех образований, которые обеспечивают их функционирование. Элементы системы (или элементная база) должны поэтому быть выделены до структурного анализа. То есть переходит К. Х. Момджян не к функциональному анализу, а к структурному. Но так как элементы выделены им неправильно, о каких-либо результатах говорить не приходится.

Вернемся к исследованию социальной системы. Попытаемся открыть ее структуру. Так как производство носит общественный характер, то осуществляться оно может лишь при том условии, что факторы производственного процесса (орудия и средства производства, виды труда, произведенный продукт) распределены между людьми определенным образом. То есть технология (как часто выражаются) "требует" определенных экономических отношений. Фактически это означает, что действия людей по распределению факторов производственного процесса должны быть (если можно так выразиться) "ориентированными" на технологический процесс. (В то время как сами технологические операции должны быть "ориентированными" только на преобразуемые в процессе производства факторы среды.) Такого рода действия, продуцирующие экономические отношения, есть политические, правовые и моральные акты. Именно экономические отношения людей в обществе, а также те действия (и соответствующие им отношения), с помощью которых они устанавливаются, образует структуру социальной системы.

Если речь идет о социальной системе, то объектами анализа не могут быть единичные акты поведения людей. Необходимо говорить на этом(макросоциальном) уровне только о континуумах этих актов. Такого рода континуумы - результат сложения (или интегрирования) массы индивидуальных актов поведения. Фактически такого рода континуумы и подразумеваются, когда говорится о морали общества, об экономических отношениях и т. п. Например, говоря о рабовладельческой морали

стр. 119

как о факторе, способствовавшем консервации римского рабовладельческого государства, имеют в виду интегрированное образование, где исчезают все отклонения от господствовавших норм поведения. И "действовала" мораль как консервант именно (и только) как континуум, то есть некая целостность.

Акты индивидуального поведения людей, континуумы которых образуют социальную систему, представляют действия, регулируемые ценностями, нормами, идеями, условиями ситуации и т.п. Такие виды действий определяют роли индивидов в социальной системе. Из таких действий состоит социальная система действия Т. Парсонса [18. C. 58]. Такие виды действий М. Вебер называет целерациональными и ценностнорациональными, считая, что только эти действия - социальные [19. С.7].

Сказанное означает, что процессы социализации должны протекать за границами социальной системы. Процессы эти протекают в среде 3. То есть в социальной среде. Заметим, что существование социальной среды признает С. Э. Крапивенский, фактически отказываясь тем самым от отождествления общества и социальной системы [20. С. 72].

Из сказанного следует также, что за границами социальной системы протекают процессы формирования ценностных ориентаций, норм, мировоззренческих установок и т.п., то есть культурных форм.

Так как процессы социализации есть процессы "востребования" или "усвоения" культуры, то ясно, что культурные формы должны содержать "программу" построения социальной системы. Или "программу" социальных действий. Действия эти (если ограничиться социальными действиями, континуумы которых образуют социальную структуру) должны быть, как отмечалось, "ориентированными" на технологический процесс. В культурных формах поэтому должна "отражаться" эта "ориентированность". Однако процессы генезиса культуры (в особенности духовной культуры) имеют ряд особенностей, чрезвычайно затрудняющих прослеживание механизмов самого этого отражения. А потому способствующих возникновению убеждения, что такое отражение отсутствует в принципе, что генезис культурных форм - продукт "чистого" мыслительного процесса. Или "внутреннего развития духа". Представляется, что это обстоятельство сыграло не последнюю роль в формировании мировоззренческих позиций таких исследователей общественных явлений, как О. Конт, Э. Дюркгейм, Де-Роберти, М. Вебер, П. Сорокин.

Отметим две такие особенности нормирования духовной культуры.

1 Формирующаяся культура должна служить "моделью" той социальной системы, которая еще не утвердилась, которая в лучшего случае существует как уклад в "недрах" старой. Часто она - лишь "проект", который не может быть реализован. Формирующаяся культура поэтому

стр. 120

неизбежно содержит наряду с верными положениями ряд неверных, абстрактных, фантастических.

2 . Процесс формирования новых культурных форм .является, как правило, чрезвычайно длительным. Он может продолжаться многие сотни лет.

В социальной среде протекают также процессы, в корне отличные от уже обозначенных: процессы утверждения (или изменения, или устранения) определенных экономических отношений, политических режимов, норм права, мировоззренческих установок.

Культура и социальная система

Кратко остановимся на второй из отмеченных особенностей формирования духовной культуры общества. Можно привести массу примеров, подтверждающих, что процесс формирования духовной культуры - процесс действительно длительный. Один из наглядных - формирование христианства. Энгельс отмечает, что первое дошедшее до нас сочинение (Книга Даниила), отразившее духовные искания, приведшие к появлению христианства, появилось в 164 г. до н.э. [21. С. 475]. А окончательное оформление идеологии христианской церкви произошло только в 325 г. н.э. на Никейском соборе [21. С. 670]. Сходная ситуация с формированием протестантизма, ислама, буддизма, ламаизма и т.п. С длительностью формирования культурных форм связана их чрезвычайная "инерционность". Они сохраняются и продолжают действовать иногда сотни лет после того, как исчезла материальная основа, "породившая" их.

Сказанное позволяет объяснить ряд явлений мировой истории. В частности то, почему могут существовать социальные системы, которые изжили себя экономически. (Или почему может быть устранена социальная система, которая не изжила себя "экономически".)

Вот что пишет Энгельс о главной причине, препятствовавшей падению римского государства: "Рабство сделалось невозможным экономически, труд свободных считался презренным с точки зрения морали. Первое уже не могло, второй еще не мог быть основной формой общественного производства" [22. C. 149]. Господствовавшая система ценностей служила "порождающей моделью" рабовладельческой системы и продлила ее существование по меньшей мере на три столетия.

С другой стороны, социальная система не мажет быть восстановлена, если в массовом сознании исчезла соответствующая ей система ценностей, мировоззренческих установок и т.п. Реставрация Бурбонов после поражения Наполеона не привела (и не могла привести} к реставрации феодального строя во Франции.

Попытаемся показать теперь, что игнорирование "хронологического фактора" при анализе процессов нормирования идеологических форм

стр. 121

может решающим образом повлиять на позицию исследователя касательно природы этих форм.

Опровергает ли протестантская этика материалистическое понимание истории

М. Вебер исходит из того несомненного факта, что "дух" капитализма, то есть буржуазная мораль эпохи первоначального накопления капитала, полностью "адекватен" капиталистическому развитию. "Однако, - говорит он, - это развитие и этот дух могут существовать раздельно" [23. C. 85]. Вывод: капиталистический "дух" не является "отражением" экономических отношений или "надстройкой" над ними [23. C. 77].

В качестве призеров, подтверждающих этот вывод, приводятся такие: "На родине Б. Франклина ... "капиталистический дух", ... безусловно, существовал до какого бы то ни было "капиталистического развития" ... несомненно также и то, что в соседних колониях ... капиталистический дух был несравненно менее развит, несмотря на то, что именно эти колонии были основаны крупными капиталистами из деловых соображений, тогда как поселения в Новой Англии были созданы проповедниками ... вместе с представителями мелкой буржуазии, ремесленниками и йоменами, движимыми религиозными мотивами" [23. C.77]. То есть не экономическое развитие, а протестантская этика является определяющим (или, во всяком случае, самостоятельным) фактором в становлении "духа" капитализма. Вопроса же о том, не является ли сама эта этика плодом экономического развития, М. Вебер не ставит. И не может поставить, так как рассматривает экономические процессы на таких "хронологических полях", в которые не могут "уложиться" процессы формирования культурных форм. Он не учитывает поэтому, что формирование протестантской этики происходило в течение по крайней мере трех столетий на родине предков переселенцев именно в результате экономического развития. И в процессе этого формирования "нарабатывались" модели социального поведения, "адекватные" экономическому развитию, закрепляясь в догмах, нормах морали, ценностных ориентациях. Если бы М. Вебер учитывал хронологический фактор, то говоря о том, что на родине Б. Франклина капиталистический "дух" существовал до капиталистического развития, он должен был бы уточнить: до капиталистического развития в данной местности и в данное время, а не до капиталистического развития вообще. А говоря о том, что "дух" этот был менее развит в колониях, основанных капиталистами, он должен был бы добавить: "дух" этот и не мог там развиться за то время, которое было "отпущено" ему.

стр. 122

О некоторых проблемах функционального анализа

Предложенное видение социальной системы позволяет высказать ряд соображений по поводу нерешенных проблем функционального анализа. Одна из таких проблем - генезис культурных форм. Функционализм действительно зашел в тупик в попытках решить ее. Для иллюстрации приведем высказывание Дж. Коулмена: "Нормы возникают из действий людей, рационально рассчитывающих свой интерес в будущем в связи с другими людьми, действующими таким же образом" [9. С. 53]. Это в корне неверно. Ведь речь идет о действиях, составляющих "ткань" социальной системы. Действиях, регулируемых нормами, ценностями, условиями ситуации и т.п. Нормы, следовательно, уже наличествуют в действиях людей, добивающихся осуществления своих целей, то есть входят в "субстанцию" этих действий.

Неспособность функционализма объяснить природу культурных форм (и во многом обусловленную этим неспособность объяснить социальные изменения) прямо связана с неправильной трактовкой социальной системы. Т. Парсонс, в частности, называет социальной системой действия фрагмент социальной системы - ее структуру (если принять предложенную трактовку социальной системы). То есть исключает из системы (или не включает в нее) элементный состав, полностью игнорируя тем самым природу социальной системы как системы органичного типа. Но только исходя из того, что социальные действия индивидов (или, вернее, континуумы этих действий), регулируемые нормами, ценностями и т. п., образуют структуру социальной системы, то есть что действия эти должны обеспечивать центральную функцию социальной системы - технологический процесс, что они поэтому должны быть "информационно ориентированными" на него, можно избежать абстрактной постановки вопросов об этих действиях, об условиях ситуации и т.п. И выйти на понимание процессов становления культурных форм (в том плане, в котором эти процессы могут рассматриваться функционализмом). Постоянная критика функционализма за неспособность объяснить их представляется не вполне справедливой. Социальные изменения не могут быть объяснены лишь на базе анализа процессов функционирования социальной системы, процессов "востребования" культурных форм и генезиса самих этих форм. Необходимо учитывать процессы принципиально иного характера - действия индивидов, направленные на смену (или изменение) экономических отношений, политических режимов, мировоззренческих установок. То есть процессов, выходящих за рамки функционального анализа. Поэтому можно согласиться с Н. Смелзером, что спор между функционализмом и теорией конфликтов беспредметен, что перспективен синтез их [24. C. 26].

стр. 123

1. Системные исследования. Методологические проблемы. Ежегодник. М.,1986.

2. Системные исследования. Методологические проблемы. Ежегодник. 1992-94. М., 1996.

3. Системные исследования. Методологические проблемы. Ежегодник. М., 1982.

4. Анохин П. К . Философские аспекты теории функциональной системы. М., 1978

5. Анохин П. К. Биология и нейрофизиология условного рефлекса. М., 1968.

6. Анохин П. К. Принципиальные вопросы общей теории функциональных систем. М., 1973.

7. Барулин В. С. Диалектика сфер общественной жизни. М., 1982.

8. Кузьмин В. П. Принцип системности в теории и методологии К. Маркса. М., 1986.

9. Американская социологическая мысль: Тексты (Под ред. В. И. Добренькова). М., 1994.

10. Радугин А. А., Радугин К. А. Социология. М., 1996.

11. Зборовский Г. Е., Орлов Г. П. Социология. М., 1995.

12. Рябов М. В . Влияние системообразующих факторов социума на религиозную ситуацию в районах традиционного распространения ислама // Общественные науки и современность. 1996. N 3.

13. Шабров О. Ф. Системный подход и компьютерное моделирование в политологическом исследовании // Общественные науки и современность. I996. N 2.

14. Гурьянов В. Н. Природа целостности органичных систем. Н. Новгород, 1995. Деп. в ИНИОН РАН 29.03.95. N 50230.

15. . Аптер М. Кибернетика и развитие. М., 1970.

16. Урманцев Ю. А. Симметрия природы и природа симметрии. М., 1974.

17. Момджян К. Х . Введение в социальную философию. М., 1997.

18. Тернер Дж. Структура социологической теории. М., 1985.

19. Гайденко П. П., Давыдов Ю. Н. История и рациональность. М., 1991.

20. Крапивенский С. Э. Социальная философия. Волгоград, 1996.

21. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., Т. 22.

22. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. .21.

23. Вебер М. Избранные произведения. М., 1990.

24. Смелзер Н. Социология. М., 1994.

Постоянный адрес данной публикации: