Ярмарочная торговля являлась одной из наиболее ранних форм оптовой и розничной торговли. По мере развития товарного производства она продолжала развиваться и совершенствоваться. Ее особенностями, по сравнению с другими формами торговли, являлись, в частности, кратковременность (период функционирования - от нескольких дней до нескольких недель) и четко оговоренная периодичность (как правило - один раз в году). В поселениях с христианским населением время проведения ярмарок обычно приурочивалось к религиозным праздникам, от которых они и получали названия - Рождественские, Спасские, Никольские и т.д.

Российское законодательство уделяло большое внимание ярмарочной торговле и в целом высоко оценивало ее значение. В частности, в "Регламенте или Уставе Главного Магистрата" от 16 января 1721 г. есть целая глава XVII "О ярмарках". Польза от их проведения в этом документе оценивалась следующим образом: "Первое, умножаются казенные сборы. Другое, споспешествуют оныя купецким и ремесленным людям в торгах и в ремеслах их. Третье, привозят отовсюду во внутренние, не при море лежащие города, всякие потребные товары, которых тамошние жители в дальных городах сыскивать, купить принуждены в цене с передачею. Четвертое, привозят же на те ярмарки из других мест всякие хлебные и харчевыя припасы, и лошадей и скот пригоняют на продажу, и от того везде торги и промыслы умножаются, а в народе происходит из того всякое довольство". Исходя из этого, Главному Магистрату надлежало "о умножении таких ярмарок и торгов в городах и уездах... иметь старание..."¹.

В "Положении о пошлинах на право торговли и других промыслов" 1863 г. также существовал особый раздел III "О торговле ярмарочной и базарной". В нем, в частности, давалось такое определение ярмарки: "Ярмарки суть общие торги, на которых, в продолжение определенного времени, дозволяется вольная для всех состояний торговля всякого рода товарами"². Таким образом, доступность и демократический характер ярмарок позволяли людям разных со-

Ермаков Владимир Васильевич - кандидат исторических наук, доцент. Камская инженерно-экономическая академия. Набережные Челны.

словий становиться предпринимателями, умножать торговые обороты и капиталы.

Количество ярмарок в России постоянно увеличивалось. В 1904 г., по данным Министерства финансов России, оно составляло 16 452, а привоз на них товаров - 1065 млн. рублей (на 72% больше, чем в 1894 году). В общей сумме товарооборота страны, поддававшегося учету, оборот ярмарочной торговли составлял примерно 6 - 7%, а по ряду товаров - значительно больше³.

Подавляющее количество ярмарок (около 87%) представляли собой небольшие торжки, на которых в течение одного-двух дней производилась розничная торговля сельскохозяйственными, кустарными и промышленными изделиями. Примерно 12% ярмарок были средними по размерам оборота (от 10 тыс. до 100 тыс. рублей) и являлись одновременно и розничными, и оптовыми центрами купли-продажи товаров. Лишь немногим более 1% ярмарок носили характер крупных оптовых торговых центров, с оборотом от 100 тыс. рублей до нескольких десятков и сотен миллионов рублей. Именно такие ярмарки (Нижегородская, Ирбитская и др.) оказывали решающее влияние на развитие оптово-розничной торговли в России.

Мензелинская ярмарка относилась к числу последних. Проводилась она в уездном городе Мензелинске Уфимской (до 1865 г. - Оренбургской) губернии. Ярмарка проходила в конце декабря - начале января каждого года и носила название "Рождественская".

В дореволюционных изданиях она считалась третьей по оборотам торговли, уступая лишь Нижегородской и Ирбитской ярмаркам⁴. На наш взгляд, такая оценка несколько завышена. Однако несомненным является то, что Мензелинская ярмарка входила в десятку крупнейших ярмарок России. Привоз товаров на нее составлял: в 1817 г. - 300 тыс. руб., в 1861 г. - более 5 млн. руб., в 1880 г. - более 12 млн. рублей⁵.

Торговые обороты Мензелинской ярмарки определялись несколькими обстоятельствами. В частности, в газете "Казанский биржевой листок" отмечалось, что "успех Мензелинской ярмарки всегда зависит от местного урожая хлебов и выгодного сбыта их на прилегающие к рекам Каме, Белой и Вятке пристани..."⁶. Так, в 1883 г. урожай ржи в Мензелинском уезде был крайне неудовлетворительным, а овес и греча хотя и уродились, но закупочные цены на них на пристанях держались на низком уровне. В результате и покупательная способность крестьянского населения оставалась крайне низкой. Зная об этом, торговцы привезли на Мензелинскую ярмарку 1884 г. товаров значительно меньше обычного. Но и эти товары они так и не смогли распродать, и большинство купцов закончили торговлю на ярмарке с убытком.

В отличие от других крупнейших ярмарок России, история Мензелинской ярмарки изучена недостаточно. В частности, долгое время ничего не было известно о времени ее основания. Как отмечал один из крупнейших краеведов и статистиков Уфимской губернии Н. А. Гурвич, "учреждение и начало этой ярмарки теряется во мраке неизвестности..."⁷. Высказывая предположение о зарождении ярмарки в первой половине XVIII в., он утверждал, что главной причиной ее возникновения был запрос на башкирских лошадей, которые составляли главный предмет этого торжища.

В Российском государственном историческом архиве удалось обнаружить документы, содержащие донесения губернаторов на имя министра внутренних дел России об имевшихся на их подведомственных территориях ярмарках, по состоянию на 1817 год. Относительно Мензелинской ярмарки

оренбургский губернатор сообщал, в частности, что она учреждена в 1798 г. по указу Оренбургского губернского правления⁸. Однако фактическое ее существование началось задолго до официального учреждения и относится, видимо, к середине XVIII века.

В начале XIX в. ярмарка продолжалась с 1 по 7 января каждого года, а народа приезжего бывало на ней от 4000 - 5000 человек (при том, что в городе Мензелинске коренных жителей проживало в то время 1232 души). Торговля производилась разным товаром - кожевенным, шелковым, бумажным, а также чаем, сахаром, съестными припасами и, конечно, лошадьми.

Причиной возникновения ярмарки явилось, на наш взгляд, выгодное географическое положение Мензелинска. Основанный во второй половине XVI в., он располагался недалеко от важнейшего судоходного пути - реки Камы, на стыке нескольких губерний и, что не менее важно, на границе разных хозяйственных систем. Жители бескрайних башкирских степей предлагали покупателям выносливых и неприхотливых лошадей, сырые и выделанные кожи, мед, воск и т.п. А взамен предъявляли спрос на мануфактурные изделия, чай, сахар, посуду и другие готовые товары, поставлявшиеся из центральных губерний страны.

Первое время главный предмет торга на Мензелинской ярмарке составляли лошади. Их пригоняли в Мензелинск из оренбургской и самарской степей, из Пермской, Казанской и Вятской губерний. Продавались на ярмарке и лошади с местных конных заводов. В 60-е годы XIX в. в Мензелинском уезде таковых насчитывалось около десятка - штабс-ротмистра М. Султанова, есаула Ш. Султанова, помещиков Пасмуровых, князя Д. П. Горчакова, дворянина Н. Е. Пальчикова и др.⁹. Цены на лошадей были разные, в зависимости от породы. Крестьянская лошадь стоила от 50 до 70 руб., полукровный рысак - 150 - 300 рублей. Цена на чистокровных лошадей доходила до 1500 рублей. Купленные на Мензелинской ярмарке оптом лошади в большинстве случаев уводились на другие ярмарки центральных губерний России. Представление о Мензелинской ярмарке как преимущественно конной поддерживалось довольно долго. Так, В. И. Денисов в книге "Ярмарки" повествует о ней в разделе "Конные ярмарки"¹⁰. Он называет Мензелинскую ярмарку самой крупной в Волжско-Камском крае - как по количеству, так и по разнообразию пород приводимых на нее лошадей. На наш взгляд, такое представление о Мензелинской ярмарке уже в середине XIX в. не соответствовало действительности. К этому времени она приобрела, как и большинство российских ярмарок, универсальный характер. Смешанная торговля отвечала интересам всех заинтересованных сторон. Так, кустарям и крестьянам это позволяло сбывать продукцию без участия посредников. Универсальность ярмарки была удобна и для купечества, которое выступало на ней одновременно и как продавцы, и как покупатели разнообразных товаров.

Ярмарка 1883 - 1884 гг. (с 25 декабря по 11 января) поражала разнообразием товаров. Стоимость мануфактурных изделий составляла более 3 млн. руб. (39,3% суммы привоза), чая - около 1 млн. руб. (11,5%), кубовой краски - 378 тыс. руб. (4,4%), бумаги - 287 тыс. руб. (3,4%) и т.д. В то же время, на ярмарку было приведено и продано сравнительно небольшое количество лошадей - 1405 на сумму 66 030 руб. (0,78%)¹¹. Широко были представлены товары, отражавшие многонациональный характер населения края - татарская обувь, тюбетейки, бухарские товары, азиатские украшения, металлические сосуды (кумганы) и др.

Работа ярмарки осуществлялась определенным порядком. Торговцы заранее арендовали лавки и балаганы. Затем они привозили товары. Основные сделки производились на Главной торговой площади, где продавались мануфактурные, галантерейные, москательные товары, а также кубовая краска, сахар, чай, одежда, обувь, ткани, бумага, изделия из металла и т.д. На Мытном дворе находили сбыт кожи, овчины, шкурки пушных зверей, одеяла, кошмы, ковры, шерсть, мясо, сало и т.д. На Конной площади торговали лошадьми.

География поступления товаров на ярмарку была довольно широкой. Мануфактурные, шелковые, бумажные изделия привозились из Москвы, Нижнего Новгорода, Казани, Ирбита, а также из Владимирской, Пермской и Симбирской губерний. Кожи и овчины поступали в основном из Троицкого и Верхнеуральского уездов, изделия из металла - из Самары, Павлова, Тулы, с Тагильского и Ижевского заводов, фарфор и хрусталь - из Санкт-Петербурга, Москвы, Риги, Харькова, Екатеринбурга и т.д. Чай доставляли главным образом из Кяхты. Часть галантерейных товаров привозилась из-за границы - из Лондона и других европейских городов. По сведениям местных властей, количество грузов, доставлявшихся разными путями на Мензелинскую ярмарку составляло в среднем 200 тыс. пудов¹².

Большим разнообразием отличался состав участников Мензелинской ярмарки. В 1883 - 1884 гг. съехались 331 крупный оптовый торговец. Купцов I и II гильдии среди них было меньше половины - 155 человек. Остальные - торгующие крестьяне (92 чел.), мещане (58 чел.), дворяне (3 чел.) и т.д. Самая многочисленная группа торговцев была из Казани (96 чел.). Далее следовали торговцы из Мензелинска и его уезда (38 чел.), Сарапула (31 чел.), Елабуги (26 чел.), Москвы (23 чел.), Иваново-Вознесенска и Вятки (по 8 чел.), Чистополя и Оренбурга (по 6 чел.), Самары (7 чел.), Бирска, Симбирска, Троицка (по 4 чел.) и т.д. В целом тон на ярмарке задавало иногороднее купечество. Местное мензелинское купечество не могло составить им достойную конкуренцию, прежде всего, в силу малочисленности и отсутствия крупных капиталов.

Для большинства торговцев Мензелинская ярмарка являлась лишь очередным этапом в их предпринимательской деятельности. Дело в том, что она была встроена в так называемые ярмарочные круги или цепи. Суть этого явления, по мнению Б. Н. Миронова, заключалась в следующем: несколько ярмарок в определенной последовательности сменяли друг друга в течение года, образуя своеобразную цепь или замкнутый круг. Получалось как бы ярмарочное колесо с годичным циклом вращения на определенной территории, начиная и заканчивая свой путь нередко в одном и том же месте¹³. Мензелинская ярмарка была удачно встроена в череду самых крупных российских ярмарок: Нижний Новгород (1 июля - 1 сентября) - Бугульма (14 - 21 сентября) - Мензелинск (25 декабря - 11 января) - Уфа (19 - 29 января) - Ирбит (15 февраля - 15 марта). Местные ярмарки пытались приспособиться к этим ярмарочным кругам. Так, городские общества Сарапула и Елабуги (Вятская губ.) в 1868 г. ходатайствовали о перенесении сроков проведения своих ярмарок с декабря месяца: первую - на 8 - 18 июля, вторую - на 15 - 25 августа¹⁴. Причина ходатайства заключалась в том, что основная масса купечества в декабре месяце направлялась на Мензелинскую ярмарку, оставляя в стороне ярмарки в Елабуге и Сарапуле. Властям эти особенности ярмарочной торговли были хорошо известны и, принимая решения, они исходили из необходимости увязки сроков проведения наиболее значительных ярмарок.

На ярмарках продавалось в лучшем случае 60 - 70% привозимых товаров. Нереализованные, а также вновь купленные товары купцы были вынуждены везти на другие ближайшие ярмарки. Например, после окончания Мензелинской ярмарки 1883 - 1884 гг. купечество отправилось с товаром в Ирбит (49 чел.), Симбирск (15 чел.), Бирск (71 чел.) и на сельские ярмарки (6 чел.). Реальность XIX - начала XX в. заключалась в том, что купцы могли рассчитывать на коммерческий успех только в том случае, если постоянно находились в движении, покупая и перепродавая товар. Многим торговцам приходилось распаковывать и вновь упаковывать товары до 20 раз в году, проделывать до 2400 верст пути. Замедление и остановка в этом нескончаемом процессе грозили разорением и банкротством.

Проведение ярмарки было выгодным предприятием не только для торговцев и покупателей, но и для города Мензелинска и его жителей. Сборы с купцов за сдаваемые в аренду торговые помещения составляли главную статью дохода городской казны. В ярмарку 1859 - 1860 гг. доходы Мензелинска от проведения ярмарки выразились в сумме 16 290 руб., в 1869 - 1870 гг. - 21 425 рублей¹⁵. Следует отметить, что они постоянно увеличивались. Если в конце 60-х годов XIX в. доходы города вышли на уровень 20 тыс. руб. за ярмарку, то в 80-е годы они города составляли уже более 30 тыс. рублей. Заработок жителей Мензелинска за сдаваемые торговцам помещения, продажу продовольствия, чая и т.д. достигал примерно таких же размеров.

На период проведения ярмарки жизнь уездного города существенно менялась. Вот как отражалась атмосфера этих событий в публикациях начала 60-х годов XIX в.: "В конце декабря в Мензелинске начинается хлопотливая, усиленная деятельность, появляются, бог весть откуда, груды досок и жердей, растут балаганы, которые загромождают площадь вдоль и поперек... Вот и тянутся в город возы, нагруженные товаром. Жизнь усиливается. Город, в продолжение года обыкновенно спокойный, глухой, вдруг усиливается, просыпается из своего летаргического сна, из своей апатии - к труду и деятельности, наполняется разнохарактерным, густым, бестолковым гулом.

Дома, стоящие ближе к площади ярмарочной, дают очень большие доходы... За каждую лошадь с санями берут до 2 руб. 50 коп. ассигнациями на 2 или 3 дня... С наступлением вечера начинается страшная возня, шум, говор..., кроме того угар, газ, проходимый в двери и простенки от бесчисленного множества самоваров...

Но вот ярмарка кончилась... Гул смолкает и город становится как будто вымершим"¹⁶. Жизнь замирала до следующей ярмарки.

Кстати, те же авторы публикаций отмечали, что легкие заработки мензелинцев во время ярмарки порождают у жителей города такие качества, как леность, пассивность, безынициативность. Да и годовое количество потребляемых спиртных напитков в Мензелинске было в несколько раз выше среднего показателя по уезду и по городам губернии. Тем не менее выгоды от проведения ярмарки были очевидны. Это явилось, в частности, одной из главных причин нескольких попыток перенести ярмарку в другие города.

Первая такая попытка была предпринята в мае 1846 года. Казанский II гильдии купец С. С. Пискунов обратился с письмом к Министру внутренних дел России с просьбой о переводе ярмарки из Мензелинска в город Елабугу. К письму он приложил ходатайство некоторых иногородних купцов, торговавших на Мензелинской ярмарке, а также купцов и мещан Елабуги. Последние жаловались "на неудобства, встречаемые в торговле на ярмар-

ке, от тесноты и ветхости гостиного двора и от бедности городских обывателей, которые не имеют порядочных домов, где бы можно торговцам квартировать и иметь для складки товаров, так что они принуждены бывают производить торговлю в лубочных балаганах и складывать товары в ветхих амбарах, опасаясь, что во время несчастного случая от пожара лишиться всего капитала, и при том от чрезмерного сбора за ярмарочные помещения и от притеснительного управления ярмаркой, они чувствуют большое отягощение и ущерб по торговле"¹⁷. В то же время г. Елабуга, по мнению ходатайствующих, могла предоставить больше удобств для ярмарки - по обширности гостиного двора, а также наличию удобных квартирных помещений, так как в городе имелось до 30 каменных домов и при них каменные постройки для складирования и хранения товаров. Более того, елабужские купцы и мещане обещали, что если правительство удовлетворит их ходатайство о переносе ярмарки в Елабугу, то они возьмут на себя обязательство в течение трех лет выстроить каменный гостиный двор и брать с торговцев по мере возможности дешевую плату за ярмарочные помещения.

В ходе разбирательства, в котором участвовали и Оренбургские губернские власти, выяснилось, что на самом деле оснований для переноса ярмарки было не так уж много. На ярмарочной площади и вблизи нее располагались 4 каменных дома, высотой от одного до трех этажей. Саму площадь окружали хотя и деревянные, но достаточно просторные дома мещан и чиновников, в которых размещалось приезжающее купечество. Много в городе имелось и других просторных домов. Торговых помещений в Мензелинске тоже было достаточно. Так, в ярмарку 1847 г. торговцами было занято 514 лавок, в том числе 88 - в гостином дворе, 98 - во дворе купца Пивоварова, в основном для торгующих кубовой краской, 324 - представляли собой торговые балаганы. Помимо этого имелось 78 лавок с бухарскими бумажными товарами, 12 - с москательным товаром, 11 - со сладостями и разными фруктами, 17 лавок с чаем, 19 - с кожевенным товаром. Деревянным помещениям от пожара опасность, конечно, была, но не больше, чем на других ярмарках. Мензелинская ярмарка проводилась в зимнее время и недалеко от реки Мензели. Жалобы на обременительность сборов, как выяснилось, были связаны в основном с деятельностью содержателя временных ярмарочных помещений - Мензелинского III гильдии купца Пивоварова. 5 ноября 1838 г. по распоряжению Оренбургского губернского правления с ним был заключен договор на содержание торговых помещений сроком на 10 лет. Пивоваров выплачивал городу ежегодно 3000 руб. серебром, притом, что сам он зарабатывал с каждой ярмарки не менее 10 тыс. рублей. С 1839 г. - первого года сборов Пивоварова и начались жалобы купцов. С начала 40-х годов XIX в. в Мензелинске действует ярмарочный комитет. С окончанием срока купеческой аренды он готов был взять всю полноту ответственности за проведение ярмарки.

Поверенный от граждан Мензелинска мещанин Леонтий Завьялов обратился к губернским властям с просьбой об уничтожении прошения о переводе ярмарки, "относя его к пронырству Елабужских жителей, которые всеми силами стараются перевести ярмарку из Мензелинска в Елабугу, для чего и сговорили иногородних купцов подать Министру просьбу"¹⁸. Он же изложил главную причину беспокойства мензелинцев: ярмарка представляла едва ли не единственный источник городских доходов; с перемещением ярмарки в Елабугу город лишался возможности покрывать общественные расходы стоимостью до 2600 руб. серебром.

Мензелинцы обосновали и перспективы развития ярмарки. За время существования временного гостиного двора ежегодно отчислялись суммы на строительство в будущем каменного гостиного двора. В результате в Оренбургском Приказе общественного призрения на эту цель скопилась сумма почти в 20 тыс. руб. серебром.

Губернские власти, в конечном итоге, поддержали мензелинцев. Также и министр внутренних дел в письме от 2 декабря 1846 г. соглашался "на счет оставления Мензелинской ярмарки на настоящем ея месте". Вместе с тем он настаивал, чтобы были сделаны распоряжения о скорейшем устранении тех неудобств, на которые жаловалось торгующее там купечество. Для контроля ярмарку неоднократно посещали высокопоставленные чиновники. В 1859 г., например, на ней побывал Оренбургский гражданский губернатор Е. И. Барановский. Во время визита он наблюдал за правильностью торговли, давал указания, принимал жалобы и прошения¹⁹. Губернские власти были заинтересованы в дальнейшем функционировании ярмарки в пределах Оренбургской губернии.

Еще одна попытка решить судьбу Мензелинской ярмарки была предпринята в конце 60-х годов XIX века. Декабрем 1868 г. датирована записка Уфимского губернатора СП. Ушакова "О переводе уездного города Мензелинского уезда из Мензелинска в с. Челны". По мнению губернатора, Мензелинск, как внешне, так и по своему внутреннему содержанию "менее всего соответствует своему назначению и не только не приносит желаемой пользы развитию производительных сил местности, но ничего не обещает для этой цели и в будущем"²⁰. Уездный центр предлагалось перенести в с. Бережные Челны (ныне - г. Набережные Челны, Республика Татарстан) - населенный пункт, который, по мнению губернских властей, представляет собой "важнейший рынок местной производительности, стоящий на распутий великого промышленного движения, под счастливым сочетанием благоприятнейших естественных условий местности, соединяет в себе задатки замечательного экономического развития в будущем и представляет пункт, как бы назначенный природою быть впоследствии богатым и значительным городом, обладая к устройству его всеми возможными удобствами". Именно сюда, в Челны, губернатор и предлагал перенести административный центр уезда, оставив Мензелинск в качестве заштатного города. Туда же должны были перенести и ярмарку, что, по убеждению губернатора, не только не повлечет ее упадка, а напротив, облегчит и усилит прилив торгового движения в регион.

Против перенесения уездного центра и ярмарки в с. Бережные Челны на этот раз решительно выступило Мензелинское дворянство. На собрании в апреле 1871 г. дворяне так обосновали свою позицию: Мензелинск занимает центральное место в уезде, а Челны находятся на его окраине и граничат с Елабужским уездом Вятской губернии; такое соседство таило большую опасность - сплоченное, обладающее мощным финансовым капиталом и влиянием елабужское купечество сделает все, чтобы в конечном счете перевести ярмарку в г. Елабугу. Но даже если бы ярмарка оставалась в Челнах, елабужское купечество, по мнению Мензелинского дворянства, могло сделать экономически невыгодным торговлю на ней казанского, нижегородского, владимирского, московского и прочего купечества. Дело в том, что купцы Елабуги заготавливали товар сравнительно более дешевым водным путем по Каме. Это ставило их в заведомо более выгодное положение по сравнению с другими купцами, завозившими товар в Мензелинск зимой гужевым транспортом. Такая неравная конкуренция, скорее всего, привела бы к уменьшению инте-

реса иногороднего купечества к ярмарке и соответственно - к ее упадку. Проведение же ярмарки в Мензелинске создавало более или менее равные условия для всех торгующих.

Позиция уездного и губернского дворянства, а так же другие обстоятельства способствовало тому, что и на этот раз никаких решений, меняющих судьбу Мензелинской ярмарки, принято не было.

Следующее испытание выпало на долю Мензелинской ярмарки в 1878 году. 1 мая в Мензелинске произошел страшный пожар. В течение нескольких часов из 963 домов огнем было уничтожено 824. Сгорели почти все постройки ярмарки, кроме Мытного двора. Общий ущерб составил 1379 тыс. рублей. Застрахована была лишь небольшая часть имущества; частных владельцев - до 100 тыс. руб. и общественных зданий - до 24 тыс. рублей²¹. Воспользовавшись представившимся случаем, Уфимская городская дума в заседании 8 мая постановила ходатайствовать о переносе ярмарки из Мензелинска в Уфу. В Санкт-Петербург с этой целью немедленно была направлена делегация. Позицию уфимцев в той или иной мере поддержали также Челябинская городская дума, Стерлитамакская городская управа, а также 35 торгующих фабрикантов из Московской и Владимирской губерний. Одновременно Троицкая городская дума, казанское и елабужское купечество, а также многие торгующие на Нижегородской ярмарке выразили несогласие с переносом Мензелинской ярмарки. По их мнению, Мензелинск, "лежащий ближе к месту производства хлеба и сырых продуктов, составляющих преимущественный предмет торговли на местной ярмарке, удобнее для сбыта этих произведений, чем Уфа"²². Все они выражали уверенность, что до 26 декабря (открытия ярмарки) мензелинцы успеют отстроить новые торговые ряды и балаганы. Так оно и произошло. Очередная ярмарка прошла обычным порядком в отведенные сроки.

На 80 - 90-е годы XIX в. пришелся период наивысшего расцвета Мензелинской ярмарки. Тем не менее, с конца XIX - начала XX в. в России постепенно уменьшалась роль ярмарок в экономической жизни страны. Кратковременные и периодические формы связей между районами при помощи ярмарочной торговли все более заменялись устойчивыми, осуществлявшимися посредством современных и гибких форм обмена. Развитие транспортной сети, прежде всего железных дорог, непосредственно связало производителей и потребителей продукции, снижая таким образом значение ярмарочного посредничества. Уменьшение оборотов торговли коснулось практически всех ярмарок Нижнего Прикамья. Например, на так называемой Караванной ярмарке в г. Лаишеве (Казанская губ.), где торговали почти исключительно уральским металлом, он упал к концу XIX в. до 1550 тыс. руб. против 8839 тыс. руб. в 1886 году²³. Еще драматичнее была судьба Никольской ярмарки в г. Чистополе (Казанская губ.), проводившейся 6 - 18 декабря. Она существовала с незапамятных времен и в конце XIX в. имела оборот торговли мануфактурным и пушным товаром в 115 тыс. рублей. А вот в 1916 г. эта ярмарка не состоялась, поскольку на нее не прибыло ни одного торговца²⁴.

Судьба Мензелинской ярмарки не была столь драматичной, хотя ее торговые обороты также постепенно сокращались. Причинами этого стали, в частности, проведение железной дороги на Уфу, связавшей между собой крупнейшие пункты купли-продажи товаров, чередование нескольких неурожайных лет, подорвавших покупательную способность населения, а также закрытие перегонов скота из Азии и ввоза оттуда сырых продуктов с целью уберечь центральные губернии страны от заноса из степей болезней скота.

Устанавливались прямые связи производителей и потребителей, все большее значение приобретали стационарные формы торговли.

С 1906 г. были сокращены сроки проведения ярмарки: она проходила с 28 декабря по 9 января каждого года. Тем не менее, в начале XX в. Мензелинская ярмарка сохраняла роль крупного регионального торгового центра. В 1910 - 1911 гг. привоз товаров на нее составил почти 8 млн. руб., продажа - более 5 млн. рублей. Торгующим было выдано 45 свидетельств для оптовой торговли и 163 - для розничной. Доход городской казны от проведения ярмарки достигал 20 тыс. рублей²⁵. Заработки мензелинских жителей существенно сократились, но все же оставались для них заметным подспорьем.

Потеряла ярмарка и свой прежний сырьевой характер продаваемых товаров. Теперь там находили сбыт преимущественно продукты фабрично-заводской промышленности центральных губерний России - ситец, суконные шерстяные ткани, обувь, металлоизделия, посуда, ювелирные изделия и т.п. Большой размах приняли на Мензелинской ярмарке операции по купле-продаже зерновых хлебов. Они совершались преимущественно на срок, а поставка хлеба осуществлялась непосредственно на камские пристани, прежде всего - на Набережночелнинскую. В этих операциях самое активное участие принимали маклеры Казанской купеческой торговой биржи. Также на ярмарке крупными хлебными торговцами заключались контракты на фрахты пароходов и судов для доставки грузов по Каме в поволжские города, главным образом в Рыбинск и Нижний Новгород. Развивалось вексельное обращение, совершенствовалась система кредитования. На ярмарке проводили операции Мензелинский городской общественный банк, временное отделение Государственного банка, отделение Волжско-Камского коммерческого банка. Жизнеспособность ярмарке придавали и некоторые новые способы торговли, например, по образцам. Все это вселяло уверенность, что в осовремененном виде Мензелинская ярмарка может существовать еще достаточно долгое время.

Незадолго до начала первой мировой войны купцы, торговавшие на Мензелинской ярмарке, явились инициаторами проекта проведения к Мензелинску железнодорожной ветки от одной из станций Волго-Бугульминской дороги. Городской голова Мензелинска П. А. Винокуров пригласил специалистов, в том числе выпускников Санкт-Петербургского института инженеров путей сообщения. Были разработаны чертежи моста через р. Мензелю, заказано его изготовление в Сормово. В 1912 г. мост собрали. Одновременно по трассе будущей железной дороги прорубали просеки, было построено станционное здание, частично уложены шпалы. Но в 1914 г., в связи с началом войны, все расходы были урезаны, фонды на металл сокращены, и железная дорога на Мензелинск так и осталась не построенной.

Окончательно развитие ярмарки, как и других атрибутов мирной жизни, было прервано Октябрьским переворотом 1917 г. и последовавшей за ним гражданской войной.

Примечания

1. Полное собрание законов Российской империи с 1649 г. Собр. 1-е. Т. VI. 1720 - 1722. СПб. 1830, с. 301.

2. Там же. Т. XXXVIII. Отд. I. 1863. СПб. 1866, с. 10.

3. ДИХТЯР Г. А. Внутренняя торговля в дореволюционной России. М. 1960, с. 141.

4. Фабрично-заводская промышленность и торговля России. СПб. 1893, с. 240; Волжско-Камское слово, 14.IV.1882.

5. Список существующих в Российской империи ярмарок. СПб. 1834, с. 223; ГУРВИЧ Н. А. Ярмарки. К истории ярмарок вообще и к статистике ярмарок в Уфимской губернии. Уфа. 1884, с. 53 - 55.

6. Казанский биржевой листок, 20.I.1884.

7. ГУРВИЧ Н. А. Ук. соч., с. 41.

8. Российский государственный исторический архив (РГИА), ф. 18, оп. 4, д. 129, л. 382.

9. Памятная книжка Уфимской губернии. Ч. 1. Уфа. 1873, с. 112 - 113.

10. ДЕНИСОВ В. И. Ярмарки. СПб. 1911, с. 53 - 54.

11. ГУРВИЧ Н. А. Ук. соч., с. 59 - 61.

12. ЕГО ЖЕ. Грузы в Уфимской губернии: их направление, движение и численность. Уфа. 1876, с. 1.

13. МИРОНОВ Б. Н. Внутренний рынок России во второй половине XVIII века - первой половине XIX века. Л. 1981, с. 216.

14. ЛИГЕНКО Н. П. Купечество Удмуртии. Вторая половина XIX - начало XX века. Ижевск. 2001, с. 197.

15. Центральный государственный исторический архив Республики Башкортостан (ЦГИА РБ), ф. И-11, оп. 1, д. 997, л. 49.

16. Сборник статей, помещенных в "Оренбургских губернских ведомостях" за 1861 год. Уфа [б.г.], с. 155 - 156.

17. Государственный архив Оренбургской области (ГАОО), ф. 6, оп. 6, д. 12314, л. 10.

18. Там же, л. 28.

19. ЦГИА РБ, ф. И-6, оп. 1, д. 3105, л. 131об.

20. Там же, ф. И-11, оп. 1, д. 997, л. 1.

21. ГАОО, ф. 6, оп. 6, д. 14585, л. 24об.

22. Там же, л. 48.

23. Вся Россия. Русская книга промышленности, торговли, сельского хозяйства и администрации. Адрес-Календарь Российской империи. Т. II. 1899, стлб. 392.

24. Камско-Волжская речь, 13.XII.1916.

25. Национальный архив Республики Татарстан, ф. 552, оп. 1, д. 36, л. 15 - 18.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - В. В. Ермаков:

Комментарии: