Труды научного студенческого общества. Изд. МГУ. М. 1947. 60 стр.

Рецензируемая работа посвящена характеристике периода обучения В. Г. Белинского в Московском университете с 1829 по 1832 год. Это было время жесточайшей реакции, наступившей в стране после разгрома восстания декабристов. Московский университет тогда стал очагом передовой научно-общественной мысли. Особенно видную роль в развитии идей молодёжи играли студенческие кружки. Одним из них и было "Литературное общество II нумера", которым руководил Белинский. Этот кружок состоял из разночинных "казённокоштных студентов".

Книга М. Полякова в значительной мере заполняет пробел, существовавший в нашей литературе по вопросу о развитии мировоззрения молодого Белинского. Она отличается свежестью и новизной. Книга написана на основания материалов, хранящихся в архиве Московского государственного университета, впервые введённых М. Поляковым в научный оборот. Автор использовал также архивные материалы Рукописного отдела библиотеки имени В. И. Ленина и обширную мемуарную, публицистическую литературу и журналистику того времени.

Вопреки установившемуся мнению, автор убедительно доказал, что драма "Дмитрий Калинин" написана Белинским в декабре 1830, а не в 1830 - 1831 годах (стр. 17 - 18).

Опираясь на факты из истории духовного развития Белинского в университетский период, можно утверждать, что "неистовый Виссарион" уже тогда ознакомился с принципами идеалистической диалектики, читал Шеллинга, усиленно интересовался вопросами философии, эстетики и т. д., а также и то, что его политические идеи уже тогда носили "просветительский характер" (стр. 53).

В эти годы в противовес идеалистической философии Бахмана (сочинения которого Белинский читал), уводившей человека от реальной жизни "в эфирную страну бесконечного", Белинский-студент стремился найти средства к улучшению "вседневных отношений окружающей действительности" и выступил в своей юношеской драме "Дмитрий Калинин" со страстным протестом против крепостнического режима, против людей, "присвоивших себе гибельное и несправедливое право мучить себе подобных".

Тот факт, что в нашей литературе исследователи до сих пор не обращали серьёзного внимания на университетский период деятельности Белинского и начинали историю его идейного развития с 1834 г., делает рецензируемую книгу ещё более нужной и полезной.

Однако нужно отметить и ряд недостатков, имеющихся в книге. Во-первых, следовало бы особо подчеркнуть, что взгляды Белинского-студента складывались не только и не столько под воздействием величайших мыслителей мира, сколько под воздействием экономических, социально-политических и классовых условий в стране. Однако автор пошёл по другому пути. Отсюда проистекает и это утверждение, что в кружок Белинского "политическая струя врывалась вместе с Шиллером... вместе с Байроном... стихами Пушкина и декабристов" (стр. 45). Утверждая так, автор забывает, что идеи Шиллера, Байрона, Пушкина, декабристов, оказывая влияние на формирование мировоззрения Белинского-студента, играли лишь роль добавочного фактора и что, как правильно указывает сам автор в другом месте своей книги и по другому поводу, "сама жизнь властно поворачивала мысли молодых студентов к политическим проблемам" (стр. 52).

Что же касается влияния шей Шиллера за Белинского-студента, то Белинский писал, что "Разбойники", "Фиеско", "Коварство и любовь" внушили ему "дикую вражду к общественным порядкам во имя абстрактного идеала общества, оторванного от географических и исторических условий развития, построенного на воздухе"¹ . Это признание Белинского в высшей степени важно для истории его умственного развития.

В своей работе М. Поляков правильно полемизирует с Пыпиным, Лернером, Ивановым-Разумником и другими исследователями, которые начинали историю умственной эволюции Белинского с 1834 г., не обращая серьёзного внимания на его мировоззрение в период до 1834 года. Полемизирует автор также и с современными исследователями Белинского, в частности с Лаврецким: "Новейшие исследователи² и биографы, - пишет М. Поляков, - сформулировали общее отношение к этим вопросам, сказав, что Белинский своё духовное оружие получил из рук враждебного класса - от членов кружка Станкевича" (стр. 9).

В противовес Лаврецкому М. Поляков утверждает, что именно годы университетского периода жизни Белинского "оказались решающими в духовном развитии критика" (стр. 9). В этом утверждении автора сквозит явная недооценка значения философского кружка Станкевича в развитии взглядов Белинского и в то же время переоценка университетского периода в этом процессе. Между тем предшественник революционных разночинцев Белинский не мог бы сформироваться, не пройдя через горнило философских споров в кружках Герцена - Огарёва и Станкевича и не восприняв "рациональное зерно" системы Гегеля. Когда же в 1842 г. Герцен познакомил Белинского с материализмом Фейербаха, Белинский перешёл на позиции материализма, раскритиковав идеалистическую философию Гегеля. "С того времени, - пишет Чернышевский, - как представители (Белинский и Герцен. - А. Т. ) нашего умственного движения самостоятельно подвергли критике гегелеву систему, оно уже не подчинялось никакому чужому авторитету"³ .

Взгляды Белинского университетского периода были ещё наивны. Он не умел ещё делать революционных выводов из своих наблюдений русской действительности. Эти незрелые общественные взгляды нашли своё отражение в драме "Дмитрий Калинин)", замечательной по силе и страстности обличения крепостного права, однако слабой не только как художественное произведение, но и тем, что в ней отсутствовала определённая политическая линия. И сам Белинский отзывался о "Дмитрии Калинине" как о своём "первом, незрелом произведении пера не-

¹ Белинский В. "Письма". Т. I, стр. 347. СПБ. 1914.

² Автор имеет в виду работу А. Лаврецкого "Белинский, Чернышевский, Добролюбов в борьбе за реализм". Гослитиздат. М. 1941.

³ Чернышевский Н. "Избранные "философские сочинения", стр. 474. М. 1938.

опытного"⁴ . С этой точки зрения, нам кажется, что автор также преувеличивает, считая драму "итогом зрелых размышлений" Белинского-студента (стр. 53).

Требует дальнейших доказательств вывод автора о том, что Белинский познакомился со Станкевичем только в 1833 г. (стр. 10), так как ссылка на работу Архангельского не убеждает. Автор обвиняет Анненкова (стр. 9) в том, что он стремился "приписать первенство и руководящую роль в философском развитии 40-х годов не великому критику-разночинцу, а его родовитому товарищу Станкевичу". Но Станкевич и не мог играть руководящей роли в философском развитии 40-х годов, потому что в 1840 г. его уже не было в живых.

В книге имеются неточные формулировки. Например, на стр. 37 автор пишет: "Для определения типической физиономии кружка исключительное значение имеют переводы "Эстетики" Бахмана и "Дмитрий Калинин" Белинского. В них две линии: революционный протест против гнусной российской действительности николаевского времени и высокий интерес к вопросам эстетики". По прямому грамматическому смыслу предложения следует, что шеллингианская эстетика Бахмана, как и "Дмитрий Калинин", содержала революционный протест против гнусной российской действительности (?!).

⁴ Белинский В. Соч. Т. I, стр. 35. СПБ. 1900.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - А. ТРОФИМОВ:

Комментарии: