С конца 1970-х годов в линии руководства США все более явно чувствуется отход от многих конструктивных направлений и принципов разрядки. Западные обозреватели, в частности, единодушно констатируют, что правящие круги Соединенных Штагов оправились от "вьетнамского шока", который характеризовался отказом широкой американской общественности и конгресса от поддержки нового военного вмешательства в дела развивающихся стран. Под прикрытием гигантского фарса о необходимости противодействия "советской угрозе в третьем мире" Вашингтон перешел к открытой подготовке военной агрессии против ряда освободившихся стран. Видимо, опыт вьетнамской войны уже основательно изгладился из памяти американцев и воспринимается теперь многими в США как некое печальное недоразумение, как случайная ошибка американских руководителей. Очевидно, нынешнее правительство Соединенных Штатов уверено, что не допустит подобных просчетов, что ситуация в мире принципиально изменилась и что сегодняшние мотивы и цели американской внешней политики гораздо более состоятельны, чем 20 лет назад. В этой связи нельзя не вернуться еще раз к трагическим фактам и урокам войны во Вьетнаме, особенно относящимся к 1961 - 1968 гг., когда США сначала постепенно втягивались в войну в Юго-Восточной Азии, затем перешли к открытой агрессии во Вьетнаме и после бесплодной эскалации военных действий вынуждены были фактически признать провал своей политики, имевший глобальный резонанс. Полезно взглянуть на драматические события 60-х годов через призму сегодняшней политики США, в свете которой случившееся тогда обретает особую значимость.

Правительство демократической партии во главе с президентом Дж. Кеннеди, пришедшее к власти после победы на выборах 1960 г., унаследовало от своих предшественников- республиканцев политику вмешательства в Южном Вьетнаме. Своими официальными заявлениями, программами военной и экономической "помощи" (с 1955 по 1961 г. они составили в совокупности 1,2 млрд. долл.; до того помощь Франции в ее колониальной войне в Индокитае со стороны США достигла 2 млрд. долл.)¹ и нарушением Женевских соглашений 1954 г. о воссоединении Вьетнама на основе всеобщих выборов администрация Д. Эйзенхауэра взяла на себя ответственность за жизнеспособность антинародного, диктаторского режима в Южном Вьетнаме. Заняв президентское кресло в 1961 г., Кеннеди, по словам его советника, "скептически относился к масштабам нашего вовлечения во Вьетнам, но не желал отказаться от обязательств предшественника и допустить победу коммунистов"² . Новый президент США, который еще в бытность свою сенатором горячо поддержал решение Эйзенхауэра отказаться от посылки войск на выручку разгромленному французскому колониальному корпусу под Дьен Бьен Фу в 1954 г., по пришествии в Белый дом сразу уведомил своих помощников, что не может позволить себе потерпеть такой же провал³ .

Политическое мировоззрение Кеннеди и его ближайшего окружения воплощало взгляды, пожалуй, наиболее просвещенной группировки истэблишмента-могущественной чиновно- военно-финансовой олигархии, вершившей внутреннюю и внешнюю политику Вашингтона. Новое руководство США отдавало себе отчет в далеко идущих

¹ "Beyond Containment, U. S. Foreign Policy in Transition". Washington. 1973, p. 31.

² T. Sorenson. Kennedy. N. Y. 1965, p. 639.

³ L. Gelb. Vietnam: the System Worked. "Foreign Policy", Sommer 1971, N 3, pp. 140 - 173.

стр. 103

последствиях крупных перемен, происходивших в мире на пороге 60-х годов⁴ . В то же время Кеннеди понимал, что психология правящих кругов и значительной части общественности США еще не отражала наступавших перемен. Причем он отнюдь не собирался ускорять этот процесс ценою собственной политической карьеры. Вместо этого глава демократической администрации рассчитывал приспособить американскую политику к новым условиям, не отказываясь открыто от укоренившихся догматов "холодной войны". Кеннеди свято верил, что мобилизация огромных ресурсов Америки и подчинение их прагматической политике обеспечит решение любых задач⁵ . По словам помощника президента, в окружении Кеннеди считалось, "что решения должны приниматься, не поскольку они правильны или справедливы, а поскольку рациональны и необходимы"⁶ .

Новый президент окружил себя энергичными людьми, которые не были напрямую связаны с курсом прежней администрации или с традициями бюрократии. Все они преуспели в своей прежней деятельности в деловом мире, политической сфере и академических кругах. Этих деятелей считали "лучшими и талантливейшими" из всех, кого мог выдвинуть правящий класс США в тот момент. Трудности, вставшие перед Соединенными Штатами на пороге 60-х годов, они восприняли как "вызов" и преисполнились решимости подвинуть Америку к новым рубежам ее военного могущества и политического влияния. Духом таких новых рубежей были исполнены планы и реформы "Великий замысел для Европы", "Союз ради прогресса", "Корпус мира", расширение программ "экономической помощи" и "социальных преобразований в третьем мире" и т. д. Но наряду со всеми этими идеями и проектами главным и твердым замыслом было наращивание американской военной мощи для противостояния социализму, укрепление господства США в капиталистическом мире, распространение империалистической экспансии на развивающиеся страны и противодействие национально-освободительному движению.

Хотя в окружении президента принято было рассуждать о сложности стоявших перед США проблем и необходимости комплексных решений, первоочередное внимание нового руководства было обращено на эффективность применения военной силы. Здесь планы и рекомендации разрабатывались наиболее конкретно и детально. В президентском послании 28 марта 1961 г. Кеннеди предельно ясно дал понять, в чем новое руководство усматривало первоочередной путь защиты внешнеполитических интересов США: "Наши вооружения должны быть достаточны, чтобы выполнить американские обязательства и обеспечить безопасность. Они не должны ограничиваться произвольным бюджетным потолком. Страна может позволить себе быть сильной; чего она не может позволить себе - так это быть слабой"⁷ . В условиях утраченной США недосягаемости для ядерного оружия, в обстановке динамичных перемен на мировой арене и в соответствии со своей стратегией "гибкого реагирования" администрация Кеннеди собиралась преимущественно опираться не на термоядерную угрозу, а на реально используемые обычные вооруженные силы. Для этого, объявил президент, необходимо "обеспечить наши войска общего назначения современными неядерными вооружениями с эффективной и разнообразной огневой мощью,.. создать средства воздушной и морской транспортировки, чтобы придать войскам высокую мобильность для защиты наших глобальных обязательств"⁸ . Эти мероприятия в области военной политики не заставили себя долго ждать. Они выразились в поощрении усилий Пентагона, резком увеличении военного бюджета в 1961 - 1963 гг., беспрецедентном наращивании ракетных вооружений, значительном расширении и модернизации войск общего назначения, внедрении методов и средств "противопартизанских операций".

В результате такой политики правительства Кеннеди время с начала 1961 г. по конец 1962 г. характеризовалось крайним обострением международной напряженности

⁴ G. Questor. Nuclear Diplomacy: the First Twenty Five Years. Boston. 1971, pp. 210 - 220; E. Bollome. The Balance of Terror. Boston. 1971, pp. 157 - 160.

⁵ D. Landau. Kissinger. The Uses of Power. Boston. 1972, p. 80.

⁶ S. Schlesinger (Jr.). A Thousand Days. L. 1965, p. 182.

⁷ "U.S. Congress, House of Representatives". Washington. 28.III.1961, doc. N 123, p. 2.

⁸ Ibid.

стр. 104

и возрождением опаснейшей конфронтации худших лет "холодной войны"⁹ . Е тому же новое руководство США, носившее ярлык либерализма, было особенно чувствительно к нападкам справа, к обвинениям в "умиротворении коммунизма". Оно постоянно пыталось доказать воинственно-консервативным группировкам внутри страны свою жесткость и решительность во внешней политике. В этих условиях, после провала американской политики в кубинском заливе Кочинос и в Лаосе весною 1961 г., Кеннеди счел необходимым продемонстрировать твердость во вьетнамском вопросе¹⁰ . Администрация демократов отказалась от пересмотра основополагающих идей политики республиканцев в Азии - "теории домино", которую Дж. Ф. Даллес выдвинул в свое время с оглядкой на мракобесов маккартизма¹¹ . Эта теория гласила, что в случае падения какого-то режима (конкретно - сайгонского) неизбежно рухнут и другие "прозападные" правительства Юго-Восточной Азии, контроль над которой и окружающими ее морями считался жизненно важным для стратегических и политических интересов США в бассейне Тихого океана и для противоборства с коммунизмом в глобальном масштабе¹² .

Президент не хотел новой политики США во Вьетнаме и не поощрял сколько-нибудь систематического и досконального анализа этой проблемы, несмотря на все заявления о рациональности своей политики. Каждый раз, когда специальные исследования некоторых органов ставили "теорию домино" под сомнение либо свидетельствовали о широкой внутренней базе партизанского движения в Южном Вьетнаме и отсутствии "коммунистического вмешательства" извне, руководство США оставляло эти факты без внимания. Когда же отдельные представители окружения Кеннеди (А. Стивенсон, Ч. Боулс, Дж. Визнер, Дж. Гэлбрайт, М. Мэнсфилд) высказывали несогласие с официальной линией, они натыкались на глухую стену¹³ . Президент опасался, что санкция на более или менее обстоятельное разбирательство по этому вопросу даст повод усомниться в твердости его обязательств поддержать сайгонских союзников и приверженности доктрине "сдерживания коммунизма". Кеннеди боялся, что "теория домино" не выдержит сколько-нибудь серьезного анализа, и тогда он поневоле окажется вынужденным действовать на основе других предпосылок.

Кроме того, администрация демократов в 1961 - 1962 гг. уделяла главное внимание "управлению кризисами", из которых самыми опасными были берлинский в июне 1961 г. и карибский ракетный в октябре 1962 г., усилиями империалистов поставивший мир на грань термоядерной войны¹⁴ . Когда публицист С. Карноу после поездки в Южный Вьетнам решил высказать министру юстиции Р. Кеннеди тревогу но поводу углублявшегося кризиса в Сайгоне, тот ответил: "Вьетнам!.. Да у нас тут происходит тридцать таких Вьетнамов на день"¹⁵ . Американское руководство полагало, что серьезное рассмотрение ситуации в Южном Вьетнаме можно отложить на будущее, а пока проводить прежнюю политику.

Но продолжение старого курса в условиях углубления кризиса марионеточного сайгонского режима, нарастания национально-освободительного движения и убывающей эффективности американской помощи означало неуклонное расширение вмешательства США. В Вашингтоне и в американской миссии в Сайгоне усиливалось давление за активизацию политики во Вьетнаме. В случае краха сайгонского режима "почти неизбежно, - утверждали руководители Пентагона и госдепартамента, - произойдет полное подчинение всей Юго-Восточной Азии и Индонезии коммунизму, если не формальное поглощение их коммунистическим блоком"¹⁶ . У. Ростоу и М. Тэйлор в конце 1961 г. отправились со специальной миссией в Южный Вьетнам. Назначение именно этих людей уже предопределило характер полученных затем от них рекомен-

⁹ R. Barnet. The Roots of War. N. Y. 1972, p. 98.

¹⁰ M. Halperin. Bureaucratic Politics and Foreign Policy. Washington. 1974, p. 69.

¹¹ "Who We Are: Chronicle of the United States and Vietnam". Boston. 1965, p. 207.

¹² "The Pentagon Papers". N. Y. 1971, pp. 106 - 107.

¹³ J. Galbraith. Ambassador's Journal: a Personal Account of the Kennedy Years. Boston. 1969, p. 243.

¹⁴ Подробнее см. Анат. А. Громыко. Карибский кризис. "Вопросы истории", 1971, N 7 - 8.

¹⁵ D. Halberstam. The Best and the Brightest. N. Y. 1969, p. 77.

¹⁶ "The Pentagon Papers", p. 150.

стр. 105

даций. Помощник президента по военным вопросам, а впоследствии председатель Комитета начальников штабов (КНШ) генерал Тэйлор являлся одним из авторов тактики противопартизанских операций, а заместитель помощника президента по национальной безопасности Ростоу был, в частности, крупным "теоретиком" борьбы с национально- освободительным движением и сторонником проведения жесткой линии в Индокитае¹⁷ . И действительно, доклад Тэйлора - Ростоу наряду с прочими мыслями содержал предложение об отправке во Вьетнам американских регулярных войск численностью 6 - 8 тыс. чел. и рекомендовал "при необходимости" эскалацию военных действий и бомбардировку территории Демократической Республики Вьетнам (ДРВ).

По совету министра обороны Р. Макнамары и государственного секретаря Д. Раска Кеннеди принял решение о более ограниченных шагах. В "Меморандуме по национальной безопасности N 111", озаглавленном "Первая фаза вьетнамской программы", предусматривалась отправка во Вьетнам подразделений тыловой поддержки. Военный персонал США в Южном Вьетнаме вырос с 950 чел. в ноябре 1961 г. до 5600 чел. в июне 1962 года. Американская авиация начала осуществлять полеты с целью транспортировки сайгонских войск, огневой поддержки их с воздуха и разведки. Корабли 7-го флота США стали патрулировать вьетнамское побережье¹⁸ .

Значение доклада Тэйлора - Ростоу состояло не только в том, что президент частично осуществил его рекомендации. Сделав меньше, чем ему советовали, Кеннеди полагал, что выбрал умеренный курс действий и ценой компромиссного решения сдержал "ястребов" в администрации, предотвратив прямое вмешательство США. На деле же американская вовлеченность в Юго-Восточной Азии неизмеримо выросла. Президент не решился "уйти" из Вьетнама, когда использование прежнего контингента американских военнослужащих не дало результата. К концу 1963 г. он увеличил его до 16 тыс. чел., причем любое будущее решение о прекращении вмешательства стало бы, вероятно, во столько же раз труднее. По мере переброски американского персонала и активизации его участия в боевых операциях росли потери (с 14 чел. в 1961 г. до 480 в 1962 г.), и вместе с ними увеличивалась ставка, сделанная на агрессию. Администрация Кеннеди, как и ее предшественницы, тоже взвинчивала тон официальной риторики и еще больше связала престиж Соединенных Штатов с сохранением марионеточного сайгонского режима.

Другим важным шагом Кеннеди в ноябре 1961 г. было расширение участия Пентагона в формировании вьетнамской политики. Не позволив перебросить на театр военных действий боевые части сухопутных войск вопреки рекомендации председателя КНШ генерала Л. Лемнитцера, президент отдал этому комитету указание начать планирование наземных, воздушных и морских операций на случай будущего решения о прямом вмешательстве США. Он поступал по формуле: если военные не получили, чего хотели, то надо разрешить им хотя бы мечтать об этом. Однако развертывание приготовлений к боевым действиям создало внутри военно-промышленного комплекса обширную заинтересованность в эскалации агрессии¹⁹ . Все начало играть на руку профессиональным милитаристам, даже неудачи. И в связи с бесплодностью мероприятий США Пентагон лишь усиливал давление: дать больше техники, больше советников и специальных частей ("зеленых беретов"), больше объектов для нанесения ударов, санкции на применение напалма и т. д., и т. п.

В 1962 - 1963 гг. в официальных кругах США воцарился беспочвенный оптимизм по вьетнамской проблеме. Он явился продуктом работы огромной машины подготовки войны, которая была запущена и теперь набирала обороты. Пентагон стремился доказать, что американские части и оружие способны разгромить патриотические силы Вьетнама, что оказалось не под силу Франции. Государственный департамент считал своим долгом продемонстрировать, что может установить политическую стабильность в Сайгоне и сплотить фронт "сдерживания коммунизма" в Юго-Восточной Азии. ЦРУ прилагало все усилия, чтобы показать эффективность программы "умиротворения", включая террор против мирного населения. Агентство по международному раз-

¹⁷ M.Kalb, E. Abel. Roots of Involvement: the USA in Asia, 1784 - 1971. N. Y. 1971, p. 124.

¹⁸ "The Pentagon Papers", pp. 110 - 111, 141 - 149.

¹⁹ G. Allison. Essence of Decision: Explaining the Cuban Missile Crisis. Boston. 1971, pp. 67 - 100.

стр. 106

витию старалось убедить руководство страны в том, что миллиарды долларов "помощи" приносили Сайгону социальную устойчивость²⁰ . Система информации была поставлена таким образом, что работники на местах чувствовали себя просто обязанными передавать "хорошие новости", поскольку последние считались результатом добросовестной работы²¹ . Это поощрялось и негласной позицией высшего руководства, которое хотело верить, что избранный курс себя оправдывает. Оно стремилось сколотить внутри США поддержку своей политике во Вьетнаме. Представления Вашингтона о ситуации в Юго-Восточной Азии были нарочито оторваны от действительности.

Лишь в единичных случаях до Белого дома доходили тревожные известия. В конце 1962 г., испытывая некоторое беспокойство, президент направил в Южный Вьетнам старого своего друга сенатора М. Мэнсфилда, в беспристрастности которого был уверен. На месте тот был поражен несоответствием официальной информации и действительного положения вещей. Вернувшись в Вашингтон, он нашел президента на его персональной яхте "Хани Фитц" и, отведя в сторону от веселящейся компании, вручил ему свой отчет о неминуемой катастрофе в Сайгоне. По мере чтения Кеннеди все больше багровел, от его приподнятости не осталось и следа. Закончив читать, он с возмущением воскликнул: "И вы хотите, Майк, чтобы я в это поверил?!". Сенатор спокойно ответил: "Джон, вы сами просили меня поехать туда". Тогда президент ледяным тоном произнес: "Ладно, я потом прочту это еще раз"²² . Вслед за Мэнсфилдом в Южный Вьетнам отправились работники госдепартамента М. Форрестол и Р. Хиясмэн, взгляды которых расходились с официальной позицией. Их доклад и отчет американского посла в Индии Дж. Гэлбрайта, посетившего Сайгон несколько ранее, подтверждали то, во что не хотелось верить президенту²³ . В конце 1962 г. Макнамара отдал указание о подготовке к сокращению американского вмешательства в Юго-Восточной Азии. Представления руководства были оторваны от реальности.

Макнамара в начале 1963 г. стал выходить на первый план разработки политики по Вьетнаму. Ранее он поручил этот вопрос своему заместителю Р. Гилпатрику. Теперь, по мере осложнения ситуации, министр брал все в свои руки. Он, с присущей ему самоуверенностью принявшись за дело, с невероятной быстротой переваривая и усваивая статистику и факты, постоянно совершал полеты в Сайгон, инспектировал войска на боевых позициях, выступал по телевидению и в Капитолии, не сомневаясь в своей способности решить проблему. "Мы, конечно, не должны ожидать чудес за одну ночь, - утверждал Макнамара. - Но имеются все основания заключить, что у правительства и народа Южного Вьетнама есть воля и способность с нашей помощью победить"²⁴ . Его уверенность вскоре стала уверенностью Вашингтона. Репутация Макнамары вселяла руководству США надежду, что он успешно справится с задачей. Выйдя на передний план, Макнамара вывел за собой и гигантскую военно-бюрократическую машину министерства обороны. Вопреки разглагольствованиям руководства США о необходимости сочетания военных операций с экономическими и социально- политическими реформами в Южном Вьетнаме, выдвижение Пентагона во главу угла формирования политики означало, что американский курс в Индокитае будет теперь прокладываться прежде всего по военному пути. Макнамара приходил к обнадеживающим заключениям: "Все количественные показатели, какими мы располагаем, показывают, что мы выигрываем эту воину"²⁵ .

Не противореча нисколько методам управления, введенным Макнамарой в Пентагоне., корыстные интересы ведомств вооруженных сил оказывали все большее влияние на выработку внешней политики²⁶ . Насаждая стратегию "гибкого реагирования", Макнамара неустанно развивал тезис об уникальных возможностях обычных войск с их возросшей мобильностью и огневой мощью. Новая тактика противопартизанских

²⁰ Ch. Cooke. Organizational Constraints in US Performance in Vietnam. Washington. 1970.

²¹ "Who We Are", p. 200.

²² D. Halberstam. Op. cit., p. 208.

²³ R. Hilsman. To Move a Nation: the Politics of Foreign Policy in the Administration of John F. Kennedy. N. Y. 1967, pp. 492 - 499.

²⁴ H. Trewhitt. McNamara. His Ordeal in the Pentagon. N. Y. 1971, p. 200.

²⁵ Ibid., p. 201.

²⁶ A. Yarmolinsky. The Military Establishment: Its Impact on American Society. N. Y. 1971, p. 20.

стр. 107

операций, разработанная под его руководством, стала его любимым коньком: "Мы привыкли производить мощное вооружение и создавать крупные войсковые соединения, - поучал он. - Тут мы должны действовать ротами и взводами, а также отдельными солдатами, а не группами войск или дивизиями... Мы должны упрощать тактическое оружие, чтобы его могли применять и сохранять в эксплуатации люди, никогда не имевшие дело с более сложной машиной, чем коромысло"²⁷ . Теперь же, когда генералы стремились использовать эти средства во Вьетнаме, министр активно поддерживал их, тем более что его отношения с начальниками штабов были натянутыми из-за разногласий по программе стратегических вооружений. Кроме того, Макнамара, который зачастую пренебрегал мнением военных и опирался на своих молодых гражданских помощников при выборе стратегии и систем оружия, все же считался с профессиональным суждением генералов по практическим вопросам ведения боевых действий. И он был уверен, что в случае ошибки подчиненных сможет вовремя исправить положение, найдя рациональный путь решения проблемы²⁸ .

События середины 1963 г. безжалостно разорвали завесу оптимизма, которая окутывала Белый дом. В результате кризиса марионеточного режима произошло не без содействия ЦРУ убийство ставленника Вашингтона Нго Динь Дьема, обманувшего надежды своих патронов и не сумевшего расширить внутриполитическую базу режима. Последовала чехарда военных переворотов в Сайгоне. Начались массовые выступления протеста и самосожжения буддистских монахов в Южном Вьетнаме. Одновременно нарастали удары патриотических сил по марионеточной армии. В результате усилилось давление американской военно-бюрократической машины и правящих кругов с целью прямого вооруженного вмешательства США во Вьетнаме. Кеннеди и некоторые его ближайшие советники вынуждены были признать, что вьетнамская политика не принесла ожидаемых результатов; что США все глубже увязали в нескончаемой войне. Президент скептически относился к отправке во Вьетнам боевых подразделений американских войск, ибо помнил, что Франция не добилась успеха даже с 300-тысячным экспедиционным корпусом. "Это похоже на алкогольное опьянение, - говорил он в доверенном кругу об открытом военном вторжении. - Эффект от первой рюмки быстро проходит, и тогда требуется еще и еще"²⁹ .

По воспоминаниям президентского помощника О'Доннела, весной 1963 г. Кеннеди приказал ему вызвать в Белый дом Мэнсфилда и тогда сказал сенатору с глазу на глаз, что полностью согласен с мнением последнего о необходимости быстрого и окончательного ухода США из Вьетнама. "Но я не могу сделать это до 1965 г., до моего переизбрания на второй президентский срок", - оговорился он, и Мэнсфилд принял его довод. Ведь соперником Кеннеди от республиканской партии на предстоявших в 1964 г. выборах был ярый реакционер Б. Голдуотер. В случае открытого решения Кеннеди об "уходе" из Вьетнама тот мог бы воспользоваться взрывом антикоммунистической истерии внутри Соединенных Штатов и пройти в Белый дом. "В 1965 г. все будут проклинать меня за умиротворение коммунистов, - сказал Кеннеди. - Однако мне уже все равно. Если бы я поступил так сейчас, мы имели бы нового Джо Маккарти и кампанию о красной угрозе, но я сделаю это после выборов. Так что нам нужно во что бы то ни стало обеспечить мое переизбрание"³⁰ .

То было начало второго этапа администрации Кеннеди. Первый этап завершился после карибского кризиса. Новой стадии правления его администрации были присущи положительные сдвиги: договор о запрещении ядерных испытаний в атмосфере, под водой и в космосе между СССР, США и Великобританией; большая рассудительность и терпимость президентских речей о советско-американских отношениях; растущие сомнения в состоятельности американского курса во Вьетнаме, а также крепнувшая общая убежденность, что эра "холодной войны" подходит к концу, что можно и нужно ограничить гонку вооружений и предотвратить термоядерную катастрофу. Никто и никогда теперь не узнает, сдержал бы президент Кеннеди свои обещания по Вьетнаму или нет, ибо его жизнь оборвали снайперские выстрелы в Далласе 22 нояб-

²⁷ H. Trewhitt. Op. cit., p. 193.

²⁸ H. Brandon. Anatomy of Error. Boston. 1969, p. 29.

²⁹ A. Schlesinger (Jr.). Op. cit., p. 547.

³⁰ K. O'Donnell. LBJ and the Kennedys. "Life", vol. 69, 7.VIII.1970, pp. 51 - 52.

стр. 108

ря 1963 года. А преемнику Кеннеди на президентском посту Л. Джонсону остались в наследство прежде всего широкое агрессивное вмешательство США в Юго-Восточной Азии и твердые официальные обязательства Вашингтона поддерживать марионеточный сайгонский режим, не допустив победы национально-освободительных сил. Джонсону досталась также огромная милитаристская машина, которая уже взяла курс на прямое военное вторжение и вела к нему ускоренные приготовления.

Джонсон не испытывал разочарований и сомнений, тревоживших предшественника³¹ . Новый президент был не лишен здравого смысла, но не обладал внешнеполитическим опытом и глубоким пониманием международных проблем. Он старался окупить эти недостатки техасской напористостью и бравировал тем, что предпочитал дипломатическим тонкостям грубую силу. В чисто ковбойской традиции он как-то высказал собственное внешнеполитическое кредо: "В отличие от молодого человека, который был здесь до меня, я не промедлю пустить в дело то, что у меня в кобуре"³² .

В 1964 г. вмешательство США во Вьетнаме нарастало. Несмотря на это, патриотические силы Южного Вьетнама одерживали все новые боевые победы. Очередная смена марионеток в результате военного переворота в Сайгоне не улучшила положения антинародного режима. Новое правительство Южного Вьетнама, как и прежнее, было способно лишь обрушивать репрессии на мирное население и умолять Вашингтон об увеличении военной помощи. Джонсон в ответ неизменно подтверждал гарантии сайгонской клике и обещал, что "во Вьетнаме американский контингент, вооружения и техника будут поддерживаться в таком количестве, которое необходимо, чтобы содействовать... достижению победы"³³ . Такая постановка вопроса означала дальнейшее расширение агрессивного вмешательства Соединенных Штатов, которое встречало нарастающее противодействие вьетнамских патриотов. А новые удары по южновьетнамскому режиму вызывали новые обращения Сайгона в Вашингтон за помощью и очередное увеличение американского вмешательства. США все глубже погружались в трясину безнадежной для них войны³⁴ .

С начала 1964 г. Соединенные Штаты приступили к осуществлению "Оперативного плана 34-А", подготовленного под руководством генерала В. Крулака в Управлении противопартизанских и специальных действий КНШ. План заключался в активизации диверсионно-подрывных и террористических акций против ДРВ (разведывательные полеты в ее воздушном пространстве, подрыв мостов и железных дорог, обстрел c моря береговых объектов). Одновременно начались систематические удары с воздуха по патриотическим силам Лаоса³⁵ . Вашингтон действовал, исходя из теории Ростоу, которая гласила, что национально-освободительная революция истощится, если ее удастся отрезать от внешних источников поддержки и снабжения. При этом предполагалось, что усиление политического нажима и угроза открытой войны со стороны США заставят ДРВ отказаться от поддержки ею патриотических сил Южного Вьетнама. На высшем правительственном уровне полностью игнорировались отдельные мнения ведомственных эшелонов (например, Управления планирования политики в госдепартаменте) о том, что ДРВ не уступит давлению. Оставлялись без внимания выводы Управления системного анализа министерства обороны о малой эффективности бомбардировок, равно как и разведывательные сведения, указывавшие на прочную внутреннюю базу освободительного движения на юге Вьетнама³⁶ .

Хотя прежнему оптимизму в Вашингтоне пришел конец, там воцарилась уверенность, что прямое применение военной мощи США раз и навсегда решит проблему и разрубит затянувшийся узел бесплодного косвенного вмешательства. Громоздкая машина подготовки войны вышла на финишную прямую. Благодаря четырехлетним усилиям Макнамары и щедрым бюджетным ассигнованиям американские войска общего назначения были расширены на 200 тыс. чел. (до 16 дивизий) и реорганизованы в соответствии с новыми стратегическими и оперативно-тактическими принципами.

³¹ T. Wiсkеr. JFK and LBJ. N. Y. 1968, р. 208.

³² D. Halberstam. Op. cit., p. 531.

³³ H. Тrewhill. Op. cit., p. 210.

³⁴ J. Mecklin. Mession in Torment: an Intimate Account of the US Role in Vietnam. N. Y. 1965, pp. 100 - 102.

³⁵ "The Pentagon Papers", pp. 303 - 305.

³⁶ R. Вarnet. Op. cit., p. 1C4.

стр. 109

Флот и военно-воздушные силы получили на вооружение новейшие сверхзвуковые истребители и штурмовики, оснащенные радиоэлектроникой, способные действовать на малых высотах и нести многотонную нагрузку. Сухопутные войска осваивали новые тяжелые танки, самоходные орудия и бронетранспортеры повышенной проходимости. Особые надежды возлагались на "летающие танки" - боевые и транспортные вертолеты "Ирокез", "Кобра" и "Чинук", приспособленные для действий по труднодоступной местности и обеспечивавшие войскам особую мобильность на поле боя. Флот делал ставку на гигантские авианосцы (в том числе первый атомный - "Энтерпрайз"), несшие до 100 самолетов и призванные обрушивать колоссальную огневую мощь с моря на сушу. Вооруженные силы оснащались бомбами, ракетами и снарядами, способными опустошать обширные пространства или точно поражать отдельные объекты. Для ускоренной межконтинентальной переброски войск внедрялись мощные реактивные транспортные самолеты "Старлифтер"³⁷ . Генералам не терпелось испробовать все эти новинки после полигонов в "настоящем деле".

Оперативные отделы Объединенного штаба и штабов вооруженных сил завершили планирование боевых операций. Их планы были одобрены Тихоокеанским командованием и КНШ, утвержден список из 94 целей для ударов с воздуха, подсчитано количество самолетов для каждой фазы налетов, вычислен бомбовый тоннаж для достижения заданных масштабов разрушения мостов, железнодорожных узлов, портовых сооружений, аэродромов, нефтехранилищ, промышленных и населенных объектов ДРВ. Закончилось уточнение графиков переброски авиации на исходные рубежи, транспортировки и размещения войск и боевой техники. Военная машина США пришла в состояние готовности начать боевые операции через три дня после приказа президента и развернуть разрушительную работу на полные обороты по истечении 30-дневного срока³⁸ .

Одновременно те немногие представители администрации, которые сомневались в правильности вьетнамского курса и оказывали тормозящее воздействие, были без особенного шума удалены из государственного аппарата или переведены на незначительные посты. К ним относились, например, помощник президента М. Форрестол, главный противник вмешательства во Вьетнаме заместитель госсекретаря А. Гарриман и его единомышленники в госдепартаменте У. Салливан и Р. Хилсмэн. Вашингтонская бюрократия сплачивала свои ряды. Президент уже начал разбираться в положении настолько, чтобы понять, что вьетнамскую проблему нельзя отложить в долгий ящик и что вскоре придется предпринять какой-то радикальный шаг³⁹ . Джонсон хотел ограничить разработку такого решения узким кругом высокопоставленных деятелей администрации и установить в нем полное единодушие, на которое он мог бы с уверенностью опереться. Тем более, что предстояли президентские выборы в ноябре 1964 года.

За два месяца до этих выборов эсминцы 7-го флота США, находившиеся в Тонкинском заливе, сообщили, что подверглись атаке торпедных катеров ДРВ. Как выяснилось впоследствии, этот эпизод был провокационно разыгранным представлением. Но он дал администрации США повод для поспешного проведения через конгресс заранее подготовленной резолюции, которая без формального объявления войны (по конституции это было прерогативой конгресса) развязала правительству руки для открытых военных действий во Вьетнаме. Даже внутри администрации эта фальшивка вызвала некоторое замешательство. На экстренном заседании в Белом доме советник по внутренним делам Д. Кэйтер усомнился в достоверности повода для подобной резолюции, после чего помощник президента по национальной безопасности М. Банди сказал ему: "Так решил президент, и мы выполняем его волю". Но Кэйтер не удовлетворился этим объяснением: "Послушайте, Мак, я хотел бы все-таки разобраться в ситуации, как следует все обдумать". "Не надо!" - последовало в ответ⁴⁰ .

³⁷ T. Gervasi. Arsenal of Democracy. N. Y. 1977, pp. 80 - 83, 144 - 147, 201 - 202, 209.

³⁸ "The Pentagon Papers", pp. 244 - 249.

³⁹ H. Sidey. A Very Personal Presidency: Lyndon Johnson in the White House. N. Y. 1968, p. 220.

⁴⁰ D. Halberstam. Op. cit., p. 414.

стр. 110

Резолюция была принята в сенате подавляющим большинством голосов. Против выступили только двое: Э. Грюнинг и У. Морзе. Тем временем Макнамара вместе с начальниками штабов, руководством Тихоокеанского командования и 7-го флота согласовал акцию "возмездия", которую затем санкционировал президент. Палубные истребители и штурмовики поднялись с авианосцев "Тикондерога" и "Констэлэйшн" и совершили налет на портовые объекты и нефтехранилища ДРВ. Одновременно другое ударное авианосное соединение двинулось из восточной зоны Тихого океана к берегам Индокитая. Эскадрильи тактической авиации были переброшены на передовые аэродромы Таиланда и Гуама, сухопутные войска и морская пехота переведены на повышенную боевую готовность.

В конце 1964 г. настало время того решения, к которому вела логика империалистической политики. У администрации руки были теперь развязаны: Джонсон победил на выборах со значительным большинством голосов, выдвинув программу создания "великого общества" и пообещав не посылать американцев воевать в Азии. Крупное поражение Голдуотера знаменовало собой начало отхода общественного мнения США от настроений "холодной войны". Но Джонсон недооценил глубины наступавших перемен, за что поплатился позднее. "Тонкинская резолюция" предоставила правительству за подписью обеих партий Капитолия карт-бланш на военные акции в Индокитае. Громадная американская машина разрушения стояла на боевом взводе. Между тем кризис в Сайгоне углублялся, патриоты одерживали все новые победы. Стало ясно, что продолжение курса военных поставок, отправки советников и проведения подрывных операций не сможет предотвратить крах марионеточного режима в Южном Вьетнаме.

Американское военное командование выступило за массированное вторжение во Вьетнам. Начальники штабов были против теории поэтапной эскалации путем постепенного усиления нажима на противника, пока последний не уступит. Они считали: если противник достаточно тверд, поэтапная эскалация лишь упредит его, что следует ожидать более тяжелых ударов, позволит рассредоточить и защитить свои важные объекты, наладить скрытые коммуникации и тыловое обеспечение. Генералы в меморандумах требовали одновременного массированного удара по всем крупным целям, включая ирригационные дамбы и населенные центры. "Нужно разбомбить их так, - призывал начальник штаба ВВС генерал К. Лимэй, - чтобы они вернулись в каменный век". Если что-то не стоило уничтожать, утверждали профессиональные милитаристы, то не стоило и начинать войну⁴¹ . Если же посылать войска, доказывали они, то столько, сколько нужно для победы: 600 - 700 тыс. чел. и далее больше, причем не поэтапно, а единовременно. Начальники штабов предлагали также перевести Соединенные Штаты на военное положение и объявить мобилизацию резервистов⁴² .

Такая линия смутила Джонсона, потому что он опасался возмущения американской и мировой общественности в случае столь варварского шага со стороны самой могучей державы капитализма против небольшой страны за океаном. "Бомбить, бомбить, бомбить - это все, что вы знаете, - говорил президент военным. - А я хочу выяснить, есть ли какой- нибудь другой путь. Вы, генералы, получили свое образование на деньги налогоплательщиков и не можете подсказать мне никакой идеи, никакого решения для этой маленькой крестьянской страны. Так вот, я не желаю, чтобы 10 генералов приходили сюда 10 раз на день и советовали мне бомбить. Я хочу каких-то решений. Я хочу каких-то ответов"⁴³ . Позиция министра обороны больше привлекала президента. Макнамара к тому времени уже начал понимать, что во Вьетнаме США поставили на проигрышную карту: марионеточному режиму угрожал собственный народ, а не мифическая агрессия с Севера. Но, по его мнению, отступать было поздно: слишком большая престижная ставка США, администрации и лично министра обороны была сделана на недопущение победы национально-освободительных сил в Индокитае. Характерно, что в одном из меморандумов его ближайшего помощника по разработке вьетнамской политики Дж. Макнотона среди аргументов в пользу эскалации американского военного вмешательства (приведенных, как любил Макнамара,

⁴¹ R. Barnet. Op. cit., pp. 104 - 105.

⁴² "Beyond Containment", pp. 47 - 48.

⁴³ D. Halberstam. Op. cit., p. 564.

стр. 111

в количественных выражениях) 70% приходилось на спасение престижа США и лишь 30% на "сдерживание коммунизма" и защиту сайгонских клиентов⁴⁴ .

В то же время межведомственная рабочая группа во главе с помощником госсекретаря У. Банди разработала и представила руководству три возможных плана дальнейших действий: несколько более активное продолжение прежнего курса; массированные бомбардировки ДРВ и широкое вторжение в Южный Вьетнам; поэтапная эскалация боевых действий, наращивание давления на патриотический фронт и ДРВ, чтобы заставить их прекратить сопротивление⁴⁵ . Макнамара поддерживал последний вариант в качестве решительного, но не "крайнего" шага. Министр обороны и другие лидеры администрации полагали, что, ответив таким путем на сложившуюся ситуацию, частично удовлетворят требования генералитета, но сохранят гражданский контроль над ведением войны и подчинят боевые действия политическим, а не чисто военным целям.

Наконец, в декабре 1964 г. в военно-политическом руководстве Вашингтона сложилось то единодушие по дальнейшему курсу во Вьетнаме, которого настоятельно добивался Джонсон. Против открытой агрессии высказывался теперь лишь один из высокопоставленных деятелей администрации, заместитель госсекретаря Дж. Болл. "Оседлав однажды тигра, - приводил он древнюю китайскую пословицу, - мы вряд ли будем в состоянии выбрать место, чтобы с него слезть". Он говорил президенту, что невозможно контролировать эскалацию войны и предвидеть ее последствия в случае, если мероприятия будут достаточно решительны, чтобы возыметь эффект. Если же они будут достаточно постепенны, чтобы оставаться под контролем, то не принесут результата. Но в обоих случаях закончить войну успехом станет невероятно трудно⁴⁶ . Другие лидеры администрации выступали за открытое вооруженное вмешательство. Как свидетельствовал один из сотрудников Белого дома, "президент оглядывался вокруг, и Боб Макнамара убеждал его, что такое решение было осуществимо с военно-технической точки зрения. Макджордж Банди уверял, что оно теоретически состоятельно, а Дин Раек говорил, что оно исторически оправдано"⁴⁷ . Администрация демократов как бы сама загнала себя в угол всей политикой в Индокитае, которую не она начала, но которую не решилась изменить в 60-е годы.

Конечно, можно было пойти на конфликт с реакцией и военно-промышленным комплексом, прекратить военное вмешательство и взять курс на достижение мира. Но для этого лидеры империалистической державы должны были протрезветь и набраться гражданского мужества. Однако им не хватило ни того, ни другого. Прибегнуть к бомбардировкам ДРВ и начать военное вторжение на юге Вьетнама казалось правительству США самым естественным и логичным решением⁴⁸ , хотя оно и не было простым. Американское руководство предприняло эту акцию без энтузиазма, не закрывая глаза на некоторые возможные последствия. Имеются свидетельства того, что в конце 1964-го - начале 1965 г. Джонсона начали одолевать мучительные сомнения. Тревожные предчувствия, побуждаемые здравым смыслом, не давали ему покоя: а что, если первые шаги не возымеют рассчитанного эффекта и придется открыто начать широкую и дорогостоящую войну? Состоятельны ли вообще цели американской политики во Вьетнаме? Хватит ли средств для осуществления программы "великого общества"? Однако страх перед реакционерами оказался сильнее, времена маккартизма еще не стерлись из памяти. "Если я не начну войну, а они потом докажут, что я должен был это сделать, все набросятся на меня в конгрессе, - делился Джонсон с приближенными. - Никто не вспомнит о моем законопроекте по гражданским правам, или образованию, или благоустройству. Нет, сэр, они будут каждый раз тыкать мне в зад: Вьетнам, Вьетнам, Вьетнам! Да, прямо мне в зад"⁴⁹ .

В начале 1965 г., желая утвердиться в своей позиции и снять с себя хотя бы часть ответственности, Джонсон созвал в Белом доме "совет старейшин" внешнеполи-

⁴⁴ "The Pentagon Papers", pp. 307 - 328.

⁴⁵ "Who We Are", p. 208.

⁴⁶ G Ball. Pop Secret: The Prophecy the President Rejected. "Atlantic Monthly", vol. 230, July 1972, pp. 36 - 49.

⁴⁷ D. Halberstam. Op. cit., p. 530.

⁴⁸ T. Wiсker. Op. cit., pp. 203 - 204.

⁴⁹ D. Halberstam. Op. cit., p. 530.

стр. 112

тической элиты финансовой олигархии США. Присутствовали влиятельные фигуры истэблишмента, крупнейшие банкиры, промышленники, владельцы юридических фирм, в том числе А. Дин, Э. Банкер, Д. Ачесон, К. Клиффорд, Дж. Маккой. Когда все собрались в его кабинете, Джонсон обратился к Боллу: "Ну, ладно, Джордж, выкладывай свои возражения". После того, как тот изложил аргументы против открытого военного вмешательства в Индокитае, президент опросил остальных. А они высказались за открытую интервенцию США и бомбардировки ДРВ. Эти люди пережили на руководящих постах войну в Корее и считали, что во Вьетнаме все обойдется легче. "Не отступайте, г-н президент" - таким был их совет⁵⁰ . Влиятельные представители правящих кругов США не могли допустить даже мысли, что, столкнувшись с громадным экономическим потенциалом, индустриальным и научным могуществом Америки, с ее устрашающей боевой техникой и сокрушительной огневой мощью, вьетнамские партизаны не сдадутся. В Вашингтоне были уверены, что прибытие на театр военных действий авангардных боевых контингентов и первые удары с воздуха покончат с проблемой достаточно быстро, в худшем случае за несколько месяцев. "Самонадеянность силы" - так позднее назвал сенатор У. Фулбрайт это мировоззрение американских руководящих кругов⁵¹ .

6 февраля 1965 г. Джонсон санкционировал начало операции "Горящая стрела". Ранним воскресным утром 7 февраля полсотни американских штурмовиков А-4 "Скайхок" и Ф-8 "Крусейдер", поднявшись с палуб авианосцев "Корал Си" и "Хэнкок", сбросили бомбы на северовьетнамский город Донгхой. На другой день последовал новый массированный налет. 13 февраля Белый дом принял решение об операции "Громовые раскаты". Началась воздушная война. Бомбы и ракеты без разбора испепеляли деревни, сметали хозяйственные сооружения и буддистские пагоды. 8 марта первые два батальона морской пехоты США (3500 чел.) высадились в Дананге, на севере Южного Вьетнама. Пехотинцы в полном снаряжении, как на учениях, лихо прыгали в мелкую прибрежную воду, боевая техника с грохотом катилась по рампам десантных судов...

Но реальность оказалась куда более сложной и неподатливой, чем сценарии имитационных игр и прогнозы заседаний официального Вашингтона. Соединенные Штаты сделали последний и бесповоротный шаг к своему самому тяжелому поражению в послевоенные годы. Воздушные налеты на ДРВ вызвали активизацию операций национально-освободительных сил на юге и встретились со сплоченностью вьетнамского народа на севере. Первые боевые части США прибыли во Вьетнам для обороны аэродромов. Затем последовали новые войска, теперь для прикрытия защитников аэродромов и прибрежных анклавов, потом дополнительные контингенты для поддержки этих войск и для рейдов в глубину партизанских районов. Контролировать эскалацию вторжения оказалось гораздо труднее, чем ожидали в Вашингтоне. Каждый новый шаг сталкивался с ростом противодействия патриотических сил. К концу 1965 г. уже 184 тыс. американских солдат участвовали в широких боевых действиях по всей территории Южного Вьетнама. А главнокомандующий на театре военных действий генерал У. Уэстморленд требовал все новых и новых пополнений.

В 1966 г. эскалация американской агрессии продолжалась. Численность войск США во Вьетнаме выросла до 400 тыс. чел. "Фантомы", "Старфайтеры" и "Скайхоки" совершали более 200 боевых вылетов ежедневно. Сброшенный ими бомбовый тоннаж за год вырос вчетверо и достиг 130 тыс. т, 80% которого обрушилась на мирных жителей⁵² . Массированные бомбардировки, напалм, зоны "свободного обстрела", широкое применение химических веществ для уничтожения лесов и посевов - все это опустошало целые районы. Вертолеты "Ирокез" и "Кобра" прочесывали сверху джунгли и тростниковые деревни пулеметным гребнем из 200 пуль в секунду, фосфорными и осколочными ракетами. Карательные экспедиции "Поиск и уничтожение" сплошь и рядом сопровождались массовыми злодеяниями, олицетворенными в трагедии деревни Сонгми, где осатаневшая солдатня устроила поголовную бойню беззащитных жителей⁵³ .

⁵⁰ "Beyond Containment", p. 145.

⁵¹ W. Fulbright. The Arrogance of Power. N. Y. 1966.

⁵² "The Pentagon Papers", pp. 523, 460.

⁵³ S. Hersh. My Lai: a Report on the Massacre and Its Aftermath. N. Y, 1970.

стр. 113

Но смертоносный пресс военной машины США не смог сломить стойкость патриотических сил. Американская армия со своими танками и бронетранспортерами "увязла в болотах и на рисовых полях. В джунглях даже боевые вертолеты оказались недостаточно эффективны. Вьетнамскую землю усеяли ржавеющие обломки американской техники. Ежемесячно более 500 солдат США отправляли на родину в цинковых гробах под звездно-полосатым флагом. Авиация несла значительные потери в шквале заградительного огня зенитчиков ДРВ. Советский Союз, другие социалистические страны, все прогрессивные силы мира оказывали Вьетнаму возраставшую материальную и политическую поддержку. Возникло недовольство войной в конгрессе США. Наращивание же военных действий не давало результатов, и под конец года Уэстморленд направил запрос об увеличении своей армии уже до 550 тыс. человек.

В демократической администрации начался раскол. Из аппарата Белого дома ушли сотрудники У. Мойерс, Дж. Риди, Дж. Валенти. Банди покинул Совет национальной безопасности. Оставил свой пост в госдепартаменте Болл. Начал расходиться с президентской линией даже главный исполнитель вьетнамской политики Макнамара. Публично он еще выступал в поддержку эскалации, обосновывая необходимость посылки новых войск, и обещал успешно закончить войну: сначала в 1966-м, потом в 1967-м, затем в 1968 году. Когда сенатор Морзе назвал агрессию во Вьетнаме "войной Макнамары", министр ответил: "Должен сказать, что не возражаю против того, чтобы эту войну называли "войной Макнамары". Я думаю, что это очень важная война, мне приятно, что ее связывают со мной, и я сделаю все, от меня зависящее, чтобы ее выиграть"⁵⁴ . Но его уверенность неудержимо таяла. Ведя бесконечный торг с начальниками штабов, Тихоокеанским командованием и Уэстморлендом о посылке новых контингентов на поле боя, расширении военных операций и воздушной войны, министр все меньше верил в успех американского курса и начинал понимать, что оказался в ловушке, накрепко связав свою репутацию с эскалацией боевых действий и обещаниями быстрого и легкого успеха США во Вьетнаме. Вместе с некоторыми своими гражданскими коллегами он стал искать возможность переговоров о перемирии и высказывал эту идею в правительстве. Но обязательства США были уже столь велики, что Макнамара мог предложить условия перемирия, лишь равнозначные капитуляции патриотических сил. Поэтому идея переговоров на такой базе была обречена на неудачу.

Год 1967-й принес США новые потеря. Они превысили 1 тыс. убитых за месяц, а в целом выросли до 16 тысяч. В Вашингтоне расширяли Арлингтонское кладбище, где уже не хватало места для новых могил. Американский контингент на театре военных действий превысил 480 тыс. человек. Авиация США сеяла смерть и разрушение в неслыханных масштабах. Тяжелые стратегические бомбардировщики "Б-52", каждый из которых своим 30-тонным грузом взрывчатки "раскатывал" бомбовый ковер в 2 - 3 кв. км, совершали до 800 вылетов ежемесячно. ВВС и ВМС соревновались между собой в завышении результативности бомбардировок⁵⁵ . Сухопутные войска сообщали о все новых "успехах". Но Уэстморленд по-прежнему требовал увеличения войск во Вьетнаме, теперь уже до 670 тыс. чел., усиления огневого воздействия и расширения наземных боевых операций на Лаос, Камбоджу и ДРВ. "Если так, - изумлялся Джонсон, - то где же этому будет конец?!"⁵⁶ . В Соединенных Штатах начались массовые демонстрации протеста. В одном только Нью-Йорке на улицы вышло 125 тыс. человек. В Капитолии нарастала критика в адрес правительства. Расходы на войну увеличились до 21 млрд. долл. в год, подстегивая инфляцию и истощая гражданские фонды федерального бюджета. Выступая в конгрессе, Макнамара заявил: "Теперь - о том, может ли наша страна позволить себе эту войну. Кончаются ли у нас деньги? Ответ на это - нет. Единственное, что кончается в нашей стране, это сила воли"⁵⁷ .

Еще 18 мая 1966 г. министр обороны выступил в Монреале перед газетными издателями с речью, которая не оставила никаких сомнений в существовании глубокого

⁵⁴ H. Trewhill. Op. cit., p. 212.

⁵⁵ M. Blachman. The Stupidity of Intelligence ("Inside the System: a Washington Monthly Reader". N. Y. 1970, pp. 271 - 279).

⁵⁶ "The Pentagon Papers", pp. 513, 522.

⁵⁷ H. Trewhill. Op. cit., p. 237.

стр. 114

раскола внутри администрации. Макнамара открыто поставил под сомнение состоятельность как вьетнамского курса, так и некоторых фундаментальных принципов внешней политики Вашингтона. "Было бы большим упрощением видеть в коммунизме главную причину международных конфликтов, - отметил он. - Ни совесть, ни здравый смысл не говорят о том". И совсем уж прозрачный намек на Вьетнам содержался в следующих словах: "Разумеется, у нас нет никакого права на спасение шатких режимов, которые навлекли на себя насильственное сопротивление народа, потому что преднамеренно отказывались удовлетворить законные нужды своих граждан"⁵⁸ . Как отмечал американский исследователь, "более ни у кого из сотрудников Макнамары не было сомнений, что министр глубоко обеспокоен. Он все дальше расходился с курсом, который сам в прошлом разработал"⁵⁹ . В январе 1967 г. министр обороны публично объявил в сенатской комиссии по вооруженным силам, что бомбардировки ДРВ оказались неэффективными и не способны подорвать ее решимость продолжать борьбу. В апреле Макнамара выступил на пресс-конференции против продолжения бомбардировок, открыто противопоставив себя президенту и начальникам штабов.

Эскалация агрессивного вмешательства США во Вьетнаме зашла в тупик, а репутация Макнамары была подорвана. Его острые разногласия с президентом, генералитетом и "ястребами" в конгрессе предопределили уход министра в отставку⁶⁰ . 28 февраля 1968 г. в Восточном зале Белого дома при большом стечении вашингтонской знати президент вручил высокую правительственную награду покидавшему свой пост министру обороны и не поскупился на похвалы в его адрес: "Америка благодарна ему за то, что он сделал!". Наступила очередь Макнамары сказать ответное слово. Он, - стоя в ярком свете телевизионных юпитеров, глухо произнес: "Господин президент, я не могу найти слов, чтобы выразить чувства, переполняющие сейчас мою душу. Я думаю, что лучше отвечу как-нибудь в другой раз"⁶¹ . На следующий день он принимал последний парад, стоя на ступенях Пентагона с непокрытой головой и без пальто под холодным весенним дождем. Мало кто видел его раньше в столь удрученном состоянии, но все понимали, что для того имелись достаточно веские причины. 1 апреля Макнамара вступил на пост директора Международного банка реконструкции и развития. "Работать для развития народов лучше, чем иметь дело со средствами уничтожения", - меланхолично говорил он, но Вьетнам, как видно, не оставлял его совесть в покое. В одном из интервью Макнамара с горечью заметил: "Необходимо точно все продумывать. Расплата за ошибки очень и очень велика"⁶² .

Последний год правления джонсоновской администрации явился как бы красноречивым финалом ее преступных шагов, необоснованного былого энтузиазма по поводу американского могущества, нежелания отказаться от несостоятельной политики "холодной войны" и прямой агрессии во Вьетнаме, непоследовательных попыток исправить бесперспективную ситуацию. Тот год принес Соединенным Штатам общенациональный кризис, сравнимый по глубине и остроте разве что с периодом гражданской войны середины XIX века. 31 января началось широкое наступление патриотических сил Южного Вьетнама, вошедшее в историю американского поражения в Индокитае под названием "наступление Тет". Атаки патриотов повергли в панику армию США (в совокупности с войсками их союзников и клиентов она насчитывала 1,4 млн. чел., имела на вооружении 3100 вертолетов и более 1 тыс. самолетов) и потрясли всю структуру американского военного присутствия во Вьетнаме. Под ударами патриотов оказались все коммуникации, аэродромы и гарнизоны, сколько-нибудь значительные населенные пункты и города Южного Вьетнама. Американские представители в панике спасались на вертолетах с крыши собственного посольства в Сайгоне, которое партизаны захватили и некоторое время удерживали. Уэстморленд направлял в Вашингтон донесение за донесением о "полном разгроме" противника, после чего сделал срочный запрос об отправке во Вьетнам в дополнение к 525-тысячной армии США еще 207 тыс. солдат "для закрепления победы". Начальники штабов потребо-

⁵⁸ R. McNamаra. The Essence of Security. N. Y. 1968, pp. 148 - 149.

⁵⁹ H. Тrewhill. Op. cit., p. 237.

⁶⁰ H. Sidey. Op. cit., pp. 97 - 98.

⁶¹ H.Trewhitt. Op. cit, p. 277.

⁶² Ibid., pp. 278, 296.

стр. 115

вали разбомбить Ханой и Хайфон⁶³ . Но Джонсон не дал на это согласия. Теперь и он понял бесполезность дальнейшей эскалации войны.

Внутри США нарастало антивоенное движение. Оно охватило университеты, вылилось в многотысячные уличные демонстрации, митинги искалеченных во Вьетнаме солдат со свечами в память о погибших товарищах, походы протеста на Вашингтон. Ветераны вьетнамской войны срывали с себя ордена и швыряли их через ограду Белого дома. Американская молодежь восстала против политики правительства и буржуазных нравственных ценностей. Символично, что одним из активистов молодежного движения в Калифорнии был сын Р. Макнамары Крэйг. В Капитолии большая двухпартийная группировка оппозиции вьетнамской войне обрушила на администрацию уничтожающую критику. Ее поддержала значительная часть печати и телевидения, некоторые влиятельные представители правящих кругов.

26 марта 1968 г. в Белом доме состоялась встреча президента с элитой истэблишмента, которая в течение двух десятилетий осуществляла руководство внешней политикой США. Среди прочих присутствовали Дин, Болл, Банди, Р. Диллон, С. Вэне, О. Брэдли, М. Риджуэй, Гарриман, Дж. Голдберг. Это своеобразный "совет управляющих" внешнеполитическими интересами финансовой олигархии, большинство которого ранее полностью поддерживало вмешательство США во Вьетнаме, теперь высказался против продолжения агрессии. Джонсон в растерянности говорил: "Я не могу выбраться из войны, я не могу закончить ее... Так что же, черт возьми, мне остается делать?!"⁶⁴ . Так и не найдя ответа на этот вопрос и под влиянием нового министра обороны К. Клиффорда, выступавшего за деэскалацию военной интервенции⁶⁵ , он 31 марта заявил, что не будет выставлять свою кандидатуру на очередных президентских выборах, отдал приказание прекратить бомбардировки территории ДРВ и высказался в пользу мирного урегулирования во Вьетнаме. Вскоре было объявлено о начале четырехсторонних переговоров в Париже по прекращению войны.

В ходе избирательной кампании политический кризис продолжал разрастаться. Был убит один из основных демократических кандидатов на пост президента Р. Кеннеди. Во время конвента демократической партии в Чикаго между полицией и молодежью развернулись настоящие уличные бои⁶⁶ . Расисты застрелили лидера негритянского движения М. Л. Кинга; запылали пожары в черных гетто американских городов⁶⁷ . Демократическая партия была расколота и деморализована. На президентских выборах 1968 г. победили республиканцы, и к власти пришло правительство Р. Никсона. После этого на долю нового руководства США выпала неблагодарная работа по вытягиванию страны из вьетнамской трясины. Этот сложный и противоречивый, насыщенный драматическими событиями процесс занял еще четыре года.

В 1968 г. вьетнамскому народу до полной победы оставалось еще несколько лет героической борьбы. Но уже тогда судьба американской агрессии во Вьетнаме была предопределена. Стало очевидным неслыханное поражение самой могущественной империалистической державы в войне, задуманной руководством США как быстрая и показательная полицейская акция против небольшого народа за океаном, не пожелавшего принять предписанный Вашингтоном порядок. Этот провал убедительным образом показал непобедимость народов, при поддержке прогрессивных сил борющихся за свою свободу. Он продемонстрировал бессилие в изменившихся международных реальностях даже огромной военной мощи, когда она поставлена на службу бесперспективной политике, невозможность ее гибкого и "рационального" применения, невиданную материальную, моральную и политическую цену агрессии в современных условиях. Вьетнам показал, что нужно искать глубокие пороки в политике, если ее главной ставкой становится разрушительная, но бесплодная мощь вооружений.

⁶³ P. McGаrvey. The Culture of Bureaucracy: DIA Intelligence to Please. "Washington Monthly", vol. 2, July 1970, p. 73.

⁶⁴ Lady B. Johnson. A White House Diary. N. Y. 1970, p. 248.

⁶⁵ P. Goulding. Confirm or Deny: Informing the People on National Security. N. Y. 1970, pp. 323 - 333.

⁶⁶ В. А. Линник. Съезд в Чикаго. "Вопросы истории", 1978, N 6.

⁶⁷ А. П. Королева. Негритянские выступления 1960-х годов в США. Там же, 1973, N 12; ее же, Мартин Лютер Кинг и ребусы американской демократии. Там же, 1978, N 10.

Постоянный адрес данной публикации: