Есть в отечественной истории личности, обозначившие определенные вехи, по которым идет отсчет времени. К числу столь значительных людей принадлежит екатерининский вельможа граф Никита Иванович Панин. От него, его мыслей берет начало конституционная идея в России, возникает осознанная критика абсолютной монархии с ее незыблемым патримониальным началом.

Родился Никита Иванович 18 сентября 1718 г. в Данциге, где отец его служил в комиссариате, снабжавшем русскую армию, и был в чине генерал-поручика. Детские годы Никиты Панина прошли в городке Пернове Ревельской губернии, куда отец был переведен после окончания Северной войны.

Никите Ивановичу удалось подняться выше всех из всего рода Паниных. А род этот уходил своими корнями в глубокую старину. Сам он, искусный рассказчик, не без гордости признавал, что его род насчитывает более трехсот лет. В год рождения великого князя Ивана Васильевича, будущего царя Ивана Грозного, в 1530г.- предок Никиты Панина- Василий Панин был убит в неудачном Казанском походе. Не только при Рюриковичах, но и при Романовых Панины не затерялись. При Михаиле Федоровиче, в 1626г. другой предок Никиты- Никита Федорович Панин значился в числе дворян, пожалованных прибавкою оклада. На земских соборах царя Алексея Михайловича звучал голос думского дворянина Панина, по отцу - Никитича.

Не угасла слава Паниных и в дальнейшем. При Федоре Алексеевиче (1676-1682) знатный и родовитый дворянин Василий Васильевич Панин был комнатным стольником и участвовал в решении важных дел. Был Василий Васильевич близок к царю и ко всем Милославским- врагам будущего самодержца Петра Алексеевича ¹ . Однако, это не помешало ему отдать своих горячо любимых синовей на службу молодому царю. Немалые дипломатические способности пришлось тогда проявить Василию Васильевичу. Ведь родные матери Петра Алексеевича- бояре Нарышкины- враждовали с Милославскими. Это умение приспособиться к обстоятельствам и одновременно быть на виду, способность постоять за себя- стали родовой чертой Паниных. В походах Петра Великого уже числился генерал-поручик Иван Васильевич Панин и генерал- майор Андрей

Минаева Нина Васильевна - доктор исторических наук, профессор Московского педагогического государственного университета. Статья подготовлена при финансовой поддержке РГНФ, грант N 00-433-а.

стр. 71

Васильевич Панин - сыновья ловкого и дальновидного Василия Васильевича. Крепкие родственные связи также отличали это семейство.

Отец Никиты Ивановича - Иван Васильевич - большой друг детей, был убежден, что хорошее воспитание в детстве, очень помогает в дальнейшей жизни. Если много добрых воспоминаний набрать с собою то спасен человек. И даже, если одно только доброе воспоминание при нас останется, то и оно может когда-нибудь послужить во спасение. Иван Васильевич пережил императора Петра и при Анне Иоанновне снова вошел в фавор и стал сенатором. Мать Никиты Панина - Аграфена Васильевна (урожденная Эверкалова) воспитала своих детей в большой привязанности друг к другу. Она была племянницей светлейшего князя А. Д. Меншикова, водила дружбу с Головиными, С. А. Колычевым. Знакомые и родственники Паниных были близки к придворным и столичной знати. Сенатор и куратор Московского университета В. Е. Ададуров в письме уже двадцатидевятилетнему камергеру Никите Панину, отмечал особенно горячее чувство его к "государыне матушке" ² .

Семья Паниных оставила заметный след в екатерининскую эпоху. Никита был старшим, следующим шел Петр, прославивший себя на военном поприще - он был участником русско-турецких войн, взятия крепости Бендеры. В 1774 г. Екатерина привлекла его к подавлению Пугачевского восстания. Петр Панин вложил много труда в разработку военной реформы и был влиятельным советником по военным вопросам наследника императрицы Павла Петровича.

Одна из сестер Паниных- Александра Ивановна- была выдана замуж за князя Александра Борисовича Куракина, масона и блестящего светского щеголя, личного друга Павла Петровича, вместе с которым он воспитывался и часто совершал заграничные путешествия. Родственные связи с князем Куракиным использовались Никитой Паниным не единожды. Другая сестра - Анна Ивановна - была выгодно выдана замуж за Ивана Ивановича Неплюева, русского посланника в Константинополе, большого знатока Востока и восточной политики. Он прославился также строительством русских крепостей, позже стал сенатором и начальником Оренбургского края.

Никита Панин начал военную службу еще при Анне Иоановне вахмистром конной гвардии, а потом корнетом. Его карьера быстро пошла вверх при Елизавете Петровне. Он почувствовал вкус к участию в интригах, тайных кознях придворного мира. Свидетельства современников красноречиво говорят об этом. Он стал опасным соперником А. Г. Разумовскому и И. И. Шувалову. Канцлер А. П. Бестужев-Рюмин поспешил отправить его подальше из Петербурга. Так Панин получил пост русского посланника в Дании. В Копенгаген он отправился в 1747 г., в Берлине, был представлен молодому прусскому королю Фридриху II, который произвел на Никиту Панина сильное впечатление своим пониманием европейской политики. Уже тогда у русского дипломата зародилась мысль о возможном союзе северных европейских государств. В Гамбурге он получил известие о присвоении ему придворного звания камергера и отличительный знак - ключ на голубой ленте.

В Копенгаген Панин прибыл уже вполне представительным дипломатом. Он был свидетелем открытия датского парламента в Кристианборге. Не успел он привыкнуть к европейской жизни и царящим здесь политическим порядкам, как в 1749 г. его перевели в том же ранге в Швецию, с которой императрица Елизавета Петровна вела весьма оживленную дипломатическую переписку. Стокгольм, в котором Никита Панин провел двенадцать лет, оказал на него очень большое влияние. Благодаря своей общительности и ловкости, проницательности и ироничному уму, он был хорошо принят королевским окружением, стал вхож в королевский дворец, посещал светские рауты, свел знакомство с дипломатами и высшим обществом. Там же и приняли его в одну из известных тогда масонских лож.

Масонство проникло в Швецию с 1735 года. К моменту прибытия Панина в Стокгольм оно достигло уже такого влияния, что в 1753г.

стр. 72

главным мастером был избран король Адольф Фридрих. Ни в одной европейской стране масонство не пользовалось таким сильным покровительством царствующего дома, как в Швеции. Короли Швеции, как правило, были масонами и гроссмейстерами масонских лож. Шведская масонская система весьма ощутимо повлияла на соседние страны. К этому времени и в России масонство уже давно пользовалось известностью. Источники хранят свидетельства о первой ложе, основанной Петром I или Ф. Лефортом в 1698 году. В начале XVIII в. в России уже действовал основатель масонской ложи генерал Джеймс Кейт, брат лорда-маршала Шотландии Джорджа Кейта. В 1747 г. на допросе в тайной канцелярии графа Николая Головина выяснилось, что и он состоит в масонской ложе, а кроме него масонские взгляды разделяют братья Захар и Иван Чернышевы ³ .

В разных странах масонское движение имело свои национальные черты, определявшиеся насущными духовными потребностями общества, христианскими принципами и некоторыми постулатами просветительства. Вполне возможно, что Никита Панин читал масонский катехизис ⁴ . Постепенно российские масоны расширяли обычаи и организацию цеха каменщиков до целостного общественного учреждения, а "лекции" средневекового цеха перелились в "конституции" ⁵ . Вполне вероятно, что подобную "конституцию" принимал при вступлении в масонскую ложу и Никита Панин. Он должен был быть знаком и с главной книгой масонов- знаменитой "Книгой конституций" Дж. Андерсона ^6.. , датированной 1723 годом. Книга эта вобрала в себя "лекции" и "уставы немецких каменщиков", увидевшие свет в 1459 году. В это же собрание вошли и другие документы XV и XVI веков. В "Книге конституций" были собраны руководящие нравственные и общественные идеи всего европейского масонства.

Знал ли Никита Панин эти сочинения? На этот вопрос нельзя ответить с полной уверенностью. Но очевидно, получив предложение Елизаветы Петровны стать главным воспитателем цесаревича Павла, Панин прибыл в Россию уже с некой "конституцией", в дальнейшем претерпевшей многие изменения и обретшей известность под довольно неопределенным названием "Конституция Н. И. Панина- Д. И. Фонвизина".

Не только шведское влияние испытывал Панин, разрабатывая свой конституционный проект. Вернувшись в Россию, он застал распространение масонства по английской системе. Лондонская ложа- родоначальница русских лож (основанных И. П. Елагиным, кабинет-секретарем Екатерины II). Английское масонство восходит к истории династии Стюартов в Англии ⁷ . В Россию масонство по шведской системе попало значительно позже. Однако, в 70-80-е годы XVIII в. оно приобретает большую значимость. И это связано, прежде всего, с мыслями и занятиями Панина, который пользовался большим влиянием при дворе Екатерины II.

Еще по пути в Данию, Панин завернул в Дрезден, чтобы поздравить польского короля Августа III по случаю его бракосочетания с принцессой Марией. Это было время политического кризиса в Речи Посполитой и неустойчивого положения польского сейма. Позиция России в Европе тогда еще определялась. В Стокгольм Никита Панин попал как раз вовремя. Предотвратив угрозу войны Швеции против России, он подружился с первыми сановниками шведского королевства.

Столь незаурядная личность должна была быть востребованной в своем отечестве. И такой момент настал. Еще в 1758 г. канцлер Елизаветы Петровны Бестужев-Рюмин, уверенный в недееспособности будущего императора Петра III, стал выдвигать великую княгиню Екатерину Алексеевну в качестве возможной регентши при ее сыне Павле Петровиче. Да и сама Елизавета Петровна не была уверена в возможностях своего племянника наследовать русский престол. Ее фаворит Иван Шувалов придерживался того же мнения. В 1760 г. и был назначен воспитателем малолетнего Павла Никита Панин. С ним- то и начал Шувалов тайные переговоры об устранении только что воцарившегося Петра III и передаче власти великому князю Павлу при регентстве Екатерины Алексеевны. Шел 1761 год. Екатерина соглашалась на такое развитие событий. Она

стр. 73

признавалась датскому посланнику в Петербурге барону Остену: "Предпочитаю быть матерью императора, а не супругой!"

К июню 1762г., когда произошел дворцовый переворот, Панин уже имел разработанную программу изменения абсолютной монархии в России. Но победившая партия Орловых, поддерживала Екатерину Алексеевну как абсолютную монархиню, облеченную неограниченной властью. Однако пособничество, которое оказали перевороту Панин и его сторонники не могло пройти бесследно. В манифесте о воцарении Екатерины по настоянию Панина предусматривалось "узаконение особых государственных установлений", что напоминало, кто же должен считаться законным наследником русского престола.

Об источниках политического проекта Панина можно судить лишь по косвенным свидетельствам. Идея "конституции" могла быть навеяна Панину масонскими документами. И тайна, которой окутан первый политический документ Панина, также, вероятно, объясняется масонской принадлежностью русского вельможи. Известно, что в основу своего политического проекта Панин положил принципы государственного устройства шведского королевства, где власть монарха была ограничена представительным риксдагом. В начале XVIII в. влияние Швеции испытывал князь Я. Ф. Долгорукий. В свое время Панин выступил инициатором создания Постоянного совета при польском короле Станиславе Августе Понятовском и разрабатывал польскую конституцию.

В 1762г. Никита Панин представил Екатерине свой политический проект ⁸ . При монархе создавался Императорский совет, - из шести или восьми советников. При Совете предполагалось иметь четыре статс-секретаря или министра для наблюдения над четырьмя департаментами: иностранных дел, внутренних дел, военного и морского. Панин информировал императрицу о круге лиц, разделявших его позицию. Среди них был уже упоминавшийся елизаветинский канцлер Бестужев-Рюмин, в 1762 г. первоприсутствующий в Сенате. Кроме него в "партию Панина" входил князь Я. П. Шаховской, граф М. И. Воронцов, генерал Н. В. Репнин - племянник братьев Паниных, Екатерина Романовна Дашкова. Панина поддерживали и некоторые сторонники Екатерины, в том числе Алексей Григорьевич Разумовский.

В декабре 1762 г. императрица, казалось, решила пойти на уступки панинской партии и скрепить его проект своей подписью ⁹ . Однако, в процессе бурного объяснения с Никитой Паниным о полноте ее власти она в гневе надорвала лист с уже готовой подписью и бросила список сторонников ограничения самодержавия в огонь.

Настойчивый Панин продолжал бороться за свой проект. Он отстаивал права Павла Петровича на российский престол. Екатерина же, мать законного наследника, может рассчитывать на регентство при малолетнем Павле. Рюльер в "Истории русской революции 1762 года" утверждал, что Екатерина Дашкова и Панин выработали условия, по готорым русские вельможи, отстраняя Петра III, могли передать престол его супруге "посредством формального избрания с ограничением ее власти". Позже Дашкова, рецензируя книгу Рюльера, оставила это положение автора без изменений. Она вспоминала и о том, что, во время разговора с Паниным, последний согласился с ней и добавил: "Недурно было бы также установить правительственную форму на началах шведской монархии" ¹⁰ . Со временем Екатерина постаралась устранить всех единомышленников Панина. Он остался один. Самого автора проекта, которого императрица и ценила, и побаивалась, она не трогала.

Вступив на престол, Екатерина Алексеевна провозгласила себя самодержицей, одновременно назначив своего сына Павла Петровича законным наследником (ведь, если бы победили приверженцы Петра III, предполагавшего жениться на Елизавете Воронцовой, Павел мог бы лишиться права наследовать престол и повторить печальную участь Ивана Антоновича). Екатерина продолжала воспитывать Павла как цесаревича, как это началось еще при Елизавете Петровне. И Панин нужен был Екатерине в качестве

стр. 74

воспитателя цесаревича. Императрица считала своим долгом дать наследнику первоклассное европейское образование. Стать наставником русского цесаревича предлагали французскому просветителю Ж. Л. д'Аламберу, однако тот, ознакомившись с манифестом о воцарении Екатерины II, в котором смерть Петра III приписывалась "геморроидальному припадку", отказался от столь почетного поручения, сославшись на то, что страдает тем же недугом. Его примеру последовали Дидро, Мормонтель и Сорент. Пришлось довольствоваться русскими воспитателями, из которых Никита Панин был самым просвещенным.

После неудачной попытки 1762г. создать при Екатерине Императорский совет, Панин сосредоточился на воспитании цесаревича как просвещенного монарха европейского типа, советующегося с представительным органом власти. К этому времени для Панина авторитетом был прусский король Фридрих II. Именно с ним- участником первого раздела Речи Посполитой - обсуждался план политического устройства Польши с Постоянным советом при короле, подобным Императорскому совету в проекте Панина.

В основу разработанного Паниным плана воспитания будущего монарха ^11. были положены принципы, заимствованные в Швеции. Предусматривались экзамены по главным дисциплинам, изучаемым цесаревичем (иногда в присутствии императрицы) - истории, географии, математике и другим наукам. Панин приказал перенести свою кровать в опочивальню Павла и зорко следил за его самостоятельными занятиями. Для характеристики воспитания цесаревича весьма важны "Записки" С. А. Порошина, первого учителя Павла, человека простодушного и непосредственного, которого Панин оттеснил, как и других воспитателей, стремившихся влиять на душу цесаревича. Никита Панин, свидетельствует Порошин, оставался главным воспитателем Павла Петровича вплоть до его совершеннолетия. Получив звание гофмейстера двора ее императорского величества, Панин беззастенчиво ограничил влияние других учителей: "Тебе, - обращался он к Порошину,- военные науки, русская история и география Отечества... Не стеснялся граф указывать и другим учителям их скромное место: Андрею Андреевичу Грекову, немцу Францу Ивановичу Эпинусу, тайному советнику Остервальду, французам Гранже и Теду" ¹² .

Порошин с горечью отмечал, что все помыслы Панина были связаны с Европою, с приобщением России к европейскому миру. Во имя этого Панин прибегал, по его словам, "к хитростям и интригам". И старый учитель не был далек от истины. Стремясь добиться ограничения власти монархии в России, Панин не останавливался перед сопротивлением императрице и ее окружению.

Панин был сын своего века. Французский посланник в Петербурге М. Д. де Корберон так характеризовал его: "Сладострастный по темпераменту и ленивый, столько же по системе, сколько и по привычке, он старался, однако, вознаградить себя за малое влияние на ум императрицы - своей повелительницы. Величавый, по манере держаться, ласковый, честный против иностранцев, которых очаровывал при первом знакомстве, он не знал слова "нет", но исполнение редко следовало за его обещаниями, и, если, по-видимому, сопротивление, с его стороны - редкость, то и надежды, возлагаемые на его обещания, ничтожны. В характере его замечательна тонкость, но это вовсе не та обдуманная и странная тонкость Мазарини, которую скорее можно назвать двоедушием; тонкость Панина более мелочна, соединенная с тысячью приятных особенностей, она заставляет говорящего с ним о делах забывать, она обволакивает собеседника и он уже в плену обаяния графа, он забывает, что находится перед первым министром государыни; она, эта тонкость, может также заставить потерять из виду предмет дипломатической миссии и осторожность, которую следует соблюдать в этом увлекательном разговоре" ¹³ .

Но это- суждения людей сторонних, иностранцев, сталкивавшихся с русским вельможей в ходе дипломатического противоборства. Суждение о личности Никиты Ивановича сохранилось и в мемуарных записках одного

стр. 75

из осведомленных и образованных его современников - Ф. Н. Голицына, собеседника Вольтера и французских королей. Он утверждал, что Никита Панин обладал большими достоинствами и "его отличала какая-то благородность в обращении, во всех его поступках... внимательность, так что его нельзя было не любить и не почитать: он как будто к себе притягивал... Я в жизни моей видел мало вельмож, столь по наружности приятных. Природа его одарила сановитостью и всем, что составить может прекрасного мужчину. Все его подчиненные его боготворили" ¹⁴ .

Порошин тоже вполне положительно характеризовал Панина, но, по прошествии времени, все более и более проникался критическим к нему отношением, отмечая его недостатки и слабости. Восторгаясь остроумием, обходительностью графа Панина, он все более и более проникается скепсисом. "Подлость и пронырство, подлинная интрига, - писал Порошин, - все восстало против меня. И первый зачинатель всех козней был светлейший граф Никита Панин". Желая показать свое усердие, свое старание и опеку великого князя перед императрицей, главный воспитатель придумал такую игру, которая могла бы удержать цесаревича от шалостей и дурных поступков. Он начал выпускать особые "Ведомости", где в отделе "Из Петербурга" упоминалось о всех проступках великого князя. Панин заверял, что "Ведомости" рассылаются по всей Европе, и он оповестит всю аристократию Европы о проступках цесаревича.

По словам Порошина, "Панин- большой обжора и лентяй, у него лучшая в столице поварня, где шведский повар готовит ему любимые кушанья". Зачастую сам вельможа занимался стряпней. "Как-то, находясь во дворце, приказал поставить около себя, конфор и принялся варить устриц с английским пивом. Так старался, что прожег себе манжет. Великий князь тоже приказал себе приступочек к стулу, залез на него и стал с превеликим интересом смотреть, как этот суп варится, веселился, в суп хлеб бросая". Страсть графа хорошо покушать часто была предметом насмешек молодого Павла Петровича. Когда наследнику было лет девять, что-то занемог его воспитатель и все спрашивал у доктора, скоро ли ему можно покушать. "Боюсь, - смеялся великий князь, - как бы Вам, ваше превосходительство, не остаться голодным!" Этой страсти воспитатель пытался обучить и ученика. Подали раз на стол омара и очищенные рачьи клешни и хвостики. Все кушанье было сдобрено перцем и уксусом. Великий князь отведал этого кушанья, поднес к носу и с ужасом отшвырнул от себя. Порошин язвительно заметил: "Можно, конечно, любить устриц, омаров, объедаться арбузом и восторгаться бужениной, но не иметь при этом других пороков".

"Был он, - утверждает Порошин, - сластолюбец. Никогда не женился, а любовных историй было у него предостаточно". Женитьба на А. П. Шереметевой, правда, так и не состоялась в связи со смертью невесты, заболевшей оспой в 1768 году. О похождениях молодого Никиты содержатся слухи, распространявшиеся в столичном свете, в воспоминаниях британского посла в Петербурге Джона Бэкингэмшира. Оба брата Паниных были большими охотниками до женщин. Много двусмысленных историй было связано с их именами. Как-то Петр Панин уезжал из Петербурга и наказывал своему старшему брату Никите Ивановичу: "Ты, уж, Никитушка, моих любовных дел не продолжай, сам приеду - справлюсь".

Беседы с цесаревичем и в петербургских гостиных были пересыпаны остротами на излюбленную тему. Никита Иванович не церемонился в выражениях и охотно, даже с особым вкусом, передавал все придворные сплетни и слухи. Любил он читать великому князю о любовних похождениях Жиль Блаза, а если сам был занят, привлекал к чтению книги А.-Р. Лесажа графа 3. Г. Чернышева. Когда прочитали первый том, и приступили ко второму, где повествовалось о любовных приключениях главной героини Бланки, великий князь не выдержал и вскричал: "Перестаньте же читать такую непристойность!"

Никита Иванович любил детей и, не имея своих, все силы свои отдавал воспитаннику, а также любимому племяннику - сыну своего брата Петра,

стр. 76

от его первого брака. Английский посланник в Петербурге Гаррис вспоминал: "Сэр Панин, - добрая душа, огромное тщеславие и необыкновенная неподвижность, - вот три его отличительные черты" ¹⁵ .

Стремление гофмейстера не могло не беспокоить императрицу. Чтобы несколько ограничить влияние Панина на цесаревича, она на следующий же год после воцарения назначает его главой департамента иностранных дел, полагая, что именно он наиболее подходит для этой должности благодаря своим связям в ряде европейских стран. (К общему хору друзей и врагов Панина, может быть присоединен голос такого искателя приключений как Джовани Казанова, который был знаком с Паниным еще по Дании и Швеции ¹⁶ .) Отношения Екатерины со своим первым министром были довольно сложными, но между ними сохранялись все атрибуты придворного этикета. В рождество, 25 декабря 1765 г. ее величество изволила плясать с Никитою Паниным в аудиенц-комнате, где "трон стоял": плясали по-русски, танцевали по-польски менуэты и контрадансы ^17. .

Титула графа оба брата Панины были удостоены в 1767 году. По какой-то необъяснимой причине, братья постепенно присвоили себе право быть независимыми в воспитании цесаревича, как законного наследника престола. Никита Панин настоятельно формировал у цесаревича тщеславную страсть к власти, непременному участию в делах государственных.

В 1768 г. в Петербурге случилась эпидемия оспы. Болезнь перекинулась на Царское село, где находился цесаревич со своим воспитателем. Екатерина 5 мая 1768 г. пишет верному человеку, статс-секретарю Потемкина И. П. Елагину, главному масону, гроссмейстеру ложи, куда входил и Панин: "Иван Перфильевич, я в превеликом затруднении по причине оспы А. П. ¹⁸ , если бы я следовала моей склонности, я бы тотчас сюда великого князя перевезла, а Никита Иванович дня через два за ним бы приехал; но я думаю, что Никите Ивановичу сие тягостно покажется; вы знаете, как он не любит места переменять, сверх того, это его с невестою разлучит; оставить сына моего в городе опять и то опасаюсь, чтоб частые переезды не причинили сыну моему какую опасность; знаю и то, что приезд сюда мне причинит неприязни, ибо конференции с министрами, следовательно их приезд сюда меня будет женировать; однако лишь бы великий князь был цел, то на то не посмотрю; Никите Ивановичу же о сем писать не могу, чтоб не умножить и его, без того неприятные обстоятельства, ибо (от чего Боже сохрани) если Великому князю сделается оспа и сию минуту, то публика не будет без попрекания. Сделаем , милость, хоть от себя уважай все сие и Никитою Ивановичем" ^19. . Екатерина так и не решилась пригласить наследника и его воспитателя в Петербург до той поры, пока не был вызван из Англии доктор Фома Димсталь и 12 октября ей, а позже и наследнику, была сделана прививка против оспы.

Никита Панин был привлечен Екатериной к работе Уложенной комиссии 1767- 1769 гг., созванной императрицей как бы в осуществление обещаний, данных в "манифесте" о твердых "государственных установлениях". Этот временный коллегиальный всесословный орган, предусматривавший разработку и обсуждение законов по важнейшим проблемам в государстве, был мало эффективен, но к сотрудничеству в нем были привлечены многие талантливые люди, в том числе Д. И. Фонвизин, в то время уже известный писатель. Там и состоялось первое знакомство, а позже завязалась его крепкая дружба с Паниным.

В проекте Панина одна из частей была посвящена преобразованному Сенату, который нес в себе большие возможности для организации в дальнейшем представительного правления. Не случайно многие предложения о политических преобразованиях конца XVIII - начала XIX вв. предусматривали реорганизацию Сената (записки А. Р. Воронцова, проекты М. М. Сперанского).

С 1769 г. Панин привлек Фонвизина к работе в департаменте иностранных дел. С тех пор их сотрудничество, как по службе в департаменте, так и в качестве соавтора и единомышленника в разработке основных положений "конституции" стало постоянным. К тому же оба принадлежали

стр. 77

к масонству, которое в 60-е годы XVIII в. продолжало влиять на фон общественной жизни русской аристократической верхушки. К 1756г. относятся показания М. Олсуфьева о масонской ложе в Петербурге ²⁰ . В 1763 г. Екатерина потребовала обстоятельного отчета о распространении масонских лож. Проявляя особую осторожность и осмотрительность в этом вопросе, она объявила себя покровительницей московской ложи "Клио". О влиянии масонства в эти годы свидетельствует процесс и следствие по делу поручика Смоленского полка В. Я. Мировича, пытавшегося в 1764г. освободить из Шлиссельбургской крепости Ивана Антоновича. Была установлена принадлежность Мировича к масонской ложе ²¹ . Ло-нгинов приводит сведения о существовании в Архангельске масонской ложи, созданной купцами в 1766 году. Многие русские аристократы вступали в масонские ложи во время путешествий по Европе. Граф А. Мусин-Пушкин был принят в ложу "Строгого наблюдения" в Гамбурге. Возвращающиеся в Россию "братья" распространяли свое влияние. В 1768-1769 годы появилась "Тамплиерская система" масонства, на основе которой возникает в России крупнейшая ложа "Феникса". "Великая провинциальная ложа" в Петербурге известна с 1770 года. Она наладила связи с берлинской ложей той же системы. На следующий год генерал-аудитор гвардии Рейхель открыл ложу "Аполлона" в Петербурге по Циннендорфской системе. Братья Панины, входившие сразу в несколько лож, были активными участниками масонского движения. Их связи были хорошо известный Екатерине II.

Панины, время от времени, давали императрице почувствовать свою волю. Было использовано для этого и восстание Пугачева. 9 апреля 1774г. скончался генерал-аншеф А. И. Бибиков, руководивший всей кампанией по подавлению восстания. Пугачев набирал силу, была захвачена Казань, разорен Саратов. Необходимо было срочно назначить нового опытного командующего карательной армией. Тогда-то ловкий Никита Панин и напомнил императрице о своем брате - генерале Петре Панине, который был в опале и жил в Москве. После героической баталии и взятия турецкой крепости Бендеры (27 ноября 1770 г.) Петр Панин был отстранен от дел, получив орден Святого Георгия. Его оппозиционные настроения были известны императрице. По свидетельству М. Пассек, Петр Панин стал инициатором московского восстания ("чумного бунта") 15 сентября 1771 года. Но теперь в трудный момент Екатерина II как бы закрыла на это глаза. А. С. Пушкин, изучая историю Пугачевского бунта, замечал: "В сие время вельможа, удаленный от двора и, подобно Бибикову, бывший в немилости, граф Петр Иванович Панин, сам вызвался принять на себя подвиг, недовершенный его предшественником. Екатерина с признательностью увидела усердие благородного своего подданного" ²¹ .

29 июля 1774 г. Екатерина подписала рескрипт военной коллегии, объявляющий Петра Панина командующим войсками, направленными против Пугачева. Зная политические амбиции братьев Паниных, Екатерина не чувствовала себя уверенно, и призвала на помощь князя Г. А. Потемкина. Императрица рассчитывала, что именно он первым известит ее о поимке Пугачева. Но Петру Панину удалось послать курьера раньше. Общественное мнение сложилось в пользу генерала Панина. Весть об этом облетела всю Россию. Казалось, братья Панины обошли императрицу. Однако спустя некоторое время императорским рескриптом Петр Панин был вновь отправлен в отставку. Пожалованный за поимку Пугачева должностью "властителя" Оренбургского края, похвальною грамотой, мечом, алмазами украшенным, орденом св. Андрея Первозванного и шестью тысячами рублей серебром, он вновь оказался в опале.

Недоверие Екатерины к братьям Паниным возрастало по мере приближения совершеннолетия цесаревича. Императрица называла Петра Панина "первым вралем и персональным ее оскорбителем". В письме к М. Н. Волконскому от 25 сентября 1773 г. она открыто выражала свою неприязнь: "Что касается до дерзких выходок Вам известного болтуна (Петра Панина - Н. М.), то я здесь кое-кому внушила, чтобы до него

стр. 78

дошло, что, если он не уймется, то я принуждена буду его унять, наконец. Но как богатством я брата его осыпала выше его заслуг на сих днях, то я чаю, что и он уймется, а мой дом очистит от каверзы" ²² .

Письмо это было написано за несколько дней до совершеннолетия Павла Петровича. Встал вопрос о его бракосочетании. Екатерина заблаговременно стала подбирать невесту. Она повела переговоры с ландграфиней гессендармштадтской насчет смотрин ее трех дочерей. Выбор пал на Вильгельмину, образованную молодую принцессу, жаждущую известности.

В эти переговоры тайно вмешался Никита Панин, в чем был уличен Екатериной II, насторожив и напугав ее. По этому поводу она писала барону А. И. Черкасову 30 мая 1773 года: "Граф Панин скрывает от меня до сих пор полученное им письмо; он не хочет, чтобы я видела надежду его довести свою ладью до пристани, да и меня он хорошо знает и не может верить, чтобы подобные дела могли мне нравиться". Барон Черкасов вторил ей: "Удивляюсь смелости, с которой граф Панин посягает на то, чтобы скрыть от Вас письмо подобного содержания... Граф Панин сильно ошибается, желая вести Ваши дела на свой манер. Он едва сам умеет вести себя, да и то довольно худо" ²³ .

Озлобление сановников, настороженность самой императрицы, усилившаяся к моменту совершеннолетия цесаревича, совпадает с новым витком работы Никиты Панина над конституционным проектом, который, торопясь провести свой проект в жизнь, инспирировал заговор против императрицы. На борту корабля, на котором принцесса Вильгельмина плыла в Россию, она была вовлечена Андреем Разумовским в планы Панина. Первый брак вел. кн. Павла Петровича и крещенной в православную веру принцессы Вильгельмины - Наталии Алексеевны- оказался несчастливым. Вскоре молодая супруга умерла, то ли в результате происков Екатерины, то ли по причине других, личных обстоятельств. Впавший в отчаяние Павел, был принужден матерью открыть замыслы заговорщиков. Императрица вынудила архиепископа исповедать умирающую Наталию Алексеевну, узнать у нее круг заговорщиков и, нарушив тайну исповеди, выдать их имена. Среди заговорщиков был назван и Никита Панин. С этого момента он был отстранен императрицей от должности гофмейстера и воспитателя цесаревича. По своему обычаю Екатерина II сопроводила эту отставку щедрыми дарами. Ему было присвоено звание первого класса в ранге генерала-фельдмаршала с жалованьем и столовыми деньгами. Императрица подарила ему 4512 душ в Смоленской губернии, 3900 душ в Псковской, сто тысяч рублей, дом в Петербурге, провизии и вин на целый год, положила ежегодное жалование по 14 тысяч рублей, экипаж и придворную ливрею. Но огорчению Никиты Панина не было пределов, он был отброшен от своего основного замысла. С досады он раздал часть царских подарков своим секретарям, в том числе Фонвизину - 4 тысячи крепостных из пожалованных ему Екатериной П. Ей тут же об этом донесли и она с негодованием писала: "Я слышала, граф, что Вы вчера расточали столь щедрые подарки подчиненным!" "Не понимаю, - парировал Панин, - о чем, Ваше величество, изволите говорить?" "Как, разве Вы не подарили несколько тысяч душ своим секретарям?" "Так это Вы называете моими щедротами Ваши собственные, государыня?" - ответствовал ей Панин ²⁴ .

Сведения о заговоре 1773-1774 гг. относительно скупы. Лишь, спустя много лет, о нем повествовал племянник Д. Фонвизина - Михаил Александрович Фонвизин, декабрист, участник Союза благоденствия ²⁵ , в своих, написанных уже в ссылке воспоминаниях о рассказах отца, очевидца событий 1773-1774 годов. Михаил Фонвизин утверждал, что, когда великий князь Павел достиг совершеннолетия и женился на Наталии Алексеевне, граф Никита Панин, его брат Петр, княгиня Дашкова, княь Н. В. Репнин, митрополит Гавриил и несколько гвардейских офицеров составили заговор с целью свергнуть Екатерину и посадить на трон наследника, который должен был принять написанную Паниным "Конституцию". Судя по всему, именно к этой редакции "конституции" и было написано секретарем Панина Д. И. Фонвизиным пространное введение - "Рассуждение о непременных

стр. 79

государственных законах". В основу его положен проект панинской конституции 1762 года. Весь проект не сохранился. Он был сожжен- во время гонения на масонов - братом Д. Фонвизина Павлом Ивановичем, директором Московского университета. Сохранившаяся часть Известна в литературе. С нее была снята копия, получившая широкое хождение в обществе.

Введение Д. И. Фонвизина начиналось следующим заявлением: "Верховная власть вверяется государю для единого блага его подданных". Далее идет рассуждение в духе идей Просвещения в тесной связи с феодальным патримональным правом: "Государь, подобие Бога на земле,.. не может равным образом ознаменовывать ни могущества, ни достоинства своего, иначе, как поставя в государстве своем правила непреложные, основанные на благе общем и которых не мог бы нарушить сам".

Просветительский принцип примата, главенства закона явственно звучит в следующем положение Д. Фонвизина: "Без сих правил..., без непременных государственных законов, непрочно ни состояние государства, ни состояние государя". Влияние масонства, призывов к всеобщему примирению обнаруживается в ряде тезисов, например: "Кроткий государь не возвышается никогда унижением человечества. Сердце его чисто, душа права, ум ясен" ²⁶ .

Но было бы заблуждением считать, что этот документ был оторван от реальной жизни. Специальный раздел "О злоупотреблениях произвола власти" посвящен порокам общества и власти в России. Примечательно, что именно здесь приведена любимая поговорка Никиты Панина: "В России кто может - грабит, кто не может - крадет!" Это лишний раз подтверждает общее авторство данной редакции конституции: и Панина, и Фонвизина.

Некоторые положения из текста редакции 1773-1774 гг. включены во введение Фонвизина, другие восстановлены историком М. М. Сафроновым ²⁷ . Конституция исходила из главного постулата, появившегося лишь в редакции 1773-1774 гг.: о роли дворянства, как опоры государя. Императорский совет теперь заменялся Верховным сенатом, часть несменяемых членов которого назначалась "от короны", а другая избиралась "от дворянства" дворянскими собраниями в губерниях и уездах. Сенату же передавалась полнота законодательной власти, императору предоставлялась исполнительная власть и право утверждения законов, принятых Сенатом ²⁸ .

Спустя полвека, Александр!, занимаясь правкой Государственной уставной грамоты 1818-1820 гг., остановил свое внимание именно на том параграфе, где шла речь о компетенции законодательной власти, и сделал замечание: "Избиратели могут, таким образом, назначать сами кого вздумается: Панина, например!" ²⁹ . Очевидно Александр I знал и хорошо помнил текст той самой редакции конституции Панина - Фонвизина!

Об участии Дениса Фонвизина в работе над новой редакцией свидетельствует письмо его Петру Панину 1778 г., в котором Денис Фонвизин переслал, как сказано в письме, "одну часть моих мнений, которые мною самим сделаны еще в 1774 году" ³⁰ . Существование редакции 1773-1774 гг. можно считать доказанным.

Вторая половина 70-х годов ознаменовалась новым оживлением масонского движения. На собрании ложи "Немезида" в сентябре 1776г. ложа Рейхеля слилась с ложами Елагина. Были определены общие обряды и "акты трех степеней", великим мастером был избран Елагин, наместным мастером - Никита Панин ³¹ . Через месяц, 30 сентября князь А. Б. Куракин отправился в Стокгольм для сообщения королю Швеции о втором браке наследника русского престола Павла Петровича. Куракин вернулся, облеченный особыми масонскими полномочиями и привез специальную масонскую литературу. Среди книг, которые читал Никита Панин в эти годы обращает на себя внимание сочинение Л.-К. Сен-Мартена "О заблуждениях и истине", вышедшее в 1775 году. Оно направлено на развенчание просветительской теории естественного права и обосновывает новый взгляд на политический курс государств в период нарастающего кризиса феодальных

стр. 80

монархий. В этом смысле Сен-Мартен был предшественником Луи Габриэля Бональда и Ж. де Местра. Никита Панин познакомил с этой книгой Павла Петровича и его супругу Марию Федоровну. Известно, что в 1777 г. он сам читал книгу Сен-Мартена великокняжеской чете, известны и беседы Панина с Елагиным по сюжетам масонской и мистической литературы ³² .

1777 г. знаменателен в истории масонского движения в России. В июне в Петербург прибыл шведский король Густав III. Были устроены торжественные заседания масонских лож по шведской системе. В том же году была учреждена ложа "Благотворительность к Пеликану" под управлением Елагина. По его инициативе произошло слияние английской и шведско-берлинской систем масонства. Шведская система стала в Петербурге преобладающей. В том же году открылась ложа "Святого Александра", гроссмейстером ее был избран родственник Никиты Панина князь Куракин, давний сторонник масонства по шведской системе. Масонство стало прибежищем для преследуемых сторонников Панина. Его мысли об ограничении самодержавия разделяли Куракин, Н. В. Репнин, князь Голицын, адмирал Н. С. Мордвинов, прокурор Василий Пассек, князь Васильчиков. Но и сторонники Екатерины активно участвовали в масонских ложах. Граф 3. Г. Чернышев, генерал-прокурор князь

стр. 81

А. А. Вяземский, генерал-полицмейстер, обер-прокурор Зиновьев, сенатор Елагин, граф Я. А. Брюс - все активно поддерживали императрицу и входили в разные масонские ложи ³³ . Особенно приближен к Екатерине был Елагин - сторонник английского масонства. Он занимал должность управляющего петербургскими театрами, помогал императрице в написании пьес и был ею назначен в 1770 г. в совет Российской академии наук.

Екатерина II приняла известие о прибытии Густава III весьма прохладно. Она сохраняла и большую настороженность в отношении масонов. Панинскому пониманию роли монарха она противоставила собственное толкование характера власти в России. Осуждая крайние проявления деспотии, она признавалась: "Не удивительно, что в России было среди государей много тиранов. Народ от природы беспокоен и полон доносчиков и людей, которые под предлогом усердия ищут лишь как бы обратить в свою пользу все для них подходящее; надо быть хорошо воспитану и очень просвещенну, чтобы отличить истинное усердие от ложного, отличить намерение от слов, и эти последние от дел. Человек, не имеющий воспитания, в подобном случае будет или слабым, или тираном, по мере его ума; лишь воспитание и знание людей может указать настоящую середину".

Самовластие, облеченное в просвещенные формы, она считала вполне удовлетворительным, чтобы царствовать в России. В этом своем убеждении Екатерина II следовала принципам Фридриха II Великого, который ей покровительствовал еще тогда, когда она была бедной немецкой принцессой Софией Фредерикой Августой. От него же она восприняла и в дальнейшем использовала приемы усения обращаться с людьми: "Изучайте людей, старайтесь пользоваться ими, не вверяясь им без разбора; отыскивайте истинное достоинство, хоть оно было на краю света: по большей части оно скромно и прячется где-нибудь в отдалении... Доблесть не лезет из толпы, не жадничает, не суетится и позволяет забывать о себе. Никогда не позволяйте льстецам осаждать вас: давайте почувствовать, что вы не любите ни похвал, ни низостей. Оказывайте доверие лишь тем, кто имеет мужество при случае вам поперечить и кто предпочитает ваше доброе имя вашей милости. Выслушивайте все, что хоть сколь-нибудь заслуживает внимания; пусть видят, что вы мыслите и чувствуете так, как вы должны мыслить и чувствовать. Поступайте так, чтобы люди добрые вас любили, злые боялись, и все уважали. Храните в себе те великие душевные качества, которые составляют отличительную принадлежность человека честного, человека великого и героя" ³⁴ -.

Между екатерининским представлением о форме государственного правления и панинскими замыслами преобразования монархии в России лежала глубокая пропасть. Это различие наиболее емко определил А. Г. Тартаковский. Политика "просвещенного абсолютизма", даже включающая самые прогрессивные реформы, глубоко противоречила конституционным замыслам Никиты Панина: конституционное, то есть опирающееся на закон, право, "фундаментальное законодательство", ограничение самодержавия, установление в России конституционной монархии ³⁵ .

Отстраненный от обязанностей воспитателя цесаревича Павла Петровича, Панин продолжал влиять на своего бывшего воспитанника. В 1780г. Екатерина стала искать союза с австрийским императором Иосифом II, стремясь осуществить свои восточные замыслы. Панин же ориентировался на европейскую политику и мечтал о "вечном союзе" с Пруссией. Он настоял на сообщении замыслов Екатерины II прусскому принцу Фридриху Вильгельму и Павел с готовностью это исполнил в июле 1780 г. в присутствии Никиты Панина ³⁶ . Намерение углубить сближение России и Пруссии не оставляло Панина и в дальнейшем. Современник вспоминал, как 19 сентября 1781 г. из Царского Села отправлялись в заграничное путешествие "их императорские высочества" Павел Петрович и Мария Федоровна. Князь Орлов, князь Потемкин, граф Панин и большая часть придворных чинов провожала их до кареты. Императрица находилась здесь же. Панин стоял ближе всех к карете. Когда великий князь садился в экипаж, Панин

стр. 82

что-то прошептал ему на ухо. Путь молодой четы, отправлявшейся под именем графа и графини Северных, лежал через Берлин. Вероятно в Берлине Павел выполнял поручение своего наставника о контактах с королем Пруссии.

Будучи человеком своего времени, Никита Панин очень чутко воспринимал тенденции в международной политике Европы. Задолго до революции во Франции он с большим интересом изучал политические системы Запада, особенно те, где существовали представительные органы власти - Великобритании, Швеции, Дании, Польши. Еще будучи дипломатом, он с досадой отмечал, что за Россией закрепилось мнение, как о стране второстепенной, международное положение которой определяется не ее собственной политикой, а интересами сильных соседних держав ³⁷ .

С приходом к руководству внешней политикой одного из последних "птенцов Петра Великого", А. П. Бестужева-Рюмина, внешняя политика России получила иной характер. Бестужев-Рюмин снискал известность и авторитет в Европе. Никита Панин стал одним из наиболее ярких деятелей международной политики Европы. Усиление Пруссии в Европе с приходом к власти в 1740 г. Фридриха П грозило России ущемлением ее положения на европейской международной арене. Никите Панину пришлось конкурировать с этим выдающимся государственным деятелем, испытавшим влияние французских просветителей, покровителем немецкого просвещения.

Сильное влияние Фридриха II на Петербург отмечают многие исследователи ³⁸ . Екатерина II выступала ему достойным партнером. После Семилетней войны расстановка сил на европейском континенте изменилась. Франция и Россия, обрели роль столпов европейского мира. Это отчетливо проявилось и в настроениях французских дипломатов в Петербурге. Л. Беранже - поверенный Франции в Петербурге - в дни дворцового переворота 1762 г., вполне сочувствовал великой княгине Екатерине Алексеевне и ее сторонникам. Он тесно сотрудничал с пьемонтцем Джованни Одаром - секретарем будущей императрицы и непосредственным участником возведения ее на престол ³⁹ .

Французские дипломаты пытались подчинить Россию, остающуюся державой "второго сорта" влиянию Франции. Но в Россию проникало влияние передовых идей, распространявшихся в Европе. Французский посланник маркиз де Боссе, назначенный в Петербург в начале 1764 г., высказывал опасение на этот счет ⁴⁰ . Франция опасалась продвижения России по пути прогресса и роста ее влияния в Польше и Швеции. Весь 1763 год Россия вынуждена была сопротивляться недоброжелательству французской дипломатии и бороться с ее интригами. Русской императрице требовался опытный и осведомленный советник в европейских делах. Таким и был Никита Панин. Первое время он фигурировал как лишь неофициальный советник по внешнеполитическим делам. Ему необходимо было выдержать конкуренцию со своим давним другом и доброжелателем Бестужевым-Рюминым, и они разошлись по главным вопросам внешней политики. С октября 1763 г. Панину официально было поручено заведование коллегией иностранных дел. С той поры, в течение почти двадцати лет, он был бессменным руководителем российского внешнеполитического ведомства. Не назначенный официально канцлером, он фактически стоял над вице-канцлером князем Голицыным. В особенности сильным было его влияние на внешнюю политику в первые годы царствования Екатерины II, которая не приобрела еще необходимого опыта и уверенности во внешнеполитических и дипломатических делах.

Панину первому пришлось вступить в противостояние политическим интригам Франции. Русские посланники в Париже доводили до сведения французского правительства его мнение о все возрастающей роли России в торговых и политических делах Европы. Многолетняя борьба Франции за восстановление своего влияния в России закончилась предложением французской стороны о заключении торгового договора ⁴¹ . Однако, Панин сразу же распознал тайный смысл этого предложения, за которым скрывалось стремление помешать подписанию более выгодного для

стр. 83

России русско-английского торгового договора. Противоборство России и Франции усугублялось еще и тем, что к этому времени сложился и укрепился союз южноевропейских государств: Франции, Австрии и Испании, который основывался на религиозных (католических), династических и политических связях.

После Семилетней войны Никите Панину пришлось разрабатывать новую внешнеполитическую доктрину, предусматривающую активную роль страны и защиту национальных интересов на европейском континенте. Не стремясь к военному разрешению противоречий, и, даже избегая его, Никита Панин преследовал цель мирным, дипломатическим путем утверждать активную и сильную роль России в системе европейских государств. В феврале 1764г. он представил императрице общие соображения о своей внешнеполитической доктрине - "Северном аккорде".

Главные идеи доктрины были навеяны собственными впечатлениями, вынесенными из долголетних наблюдений сначала в Дании, потом в Швеции. Донесения русских послов в других европейских странах еще более укрепили убеждения Панина. Из Парижа, Мадрида и Вены сообщали о недружественных настроениях Франции, Испании и Австрии в отношении России и развитии южно-европейского союза. А. Корф - русский посланник в Копенгагене предупреждал об опасности создания в центральной и южной Европе католического союза, вынашивающего агрессивные планы против Англии, Пруссии и, в конечном итоге, против России. Инициатором этого блока выступала Франция.

Корф же первый и выдвинул идею, позже развитую Паниным в обширном трактате. В 1764г. Корф, обращаясь к императрице, высказывал мысль: "нельзя ли на Севере составить знатный и сильный союз против держав бурбонского союза"? ⁴² .

В проекте Панина эта идея получила обоснование и конкретность. Обладая складывающимися капиталами, Франция привязывала к себе Швецию и Данию, предоставляя им финансовую поддержку. Руководствуясь политическими мотивами, она угрожала этим странам лишением необходимых субсидий в случае, если они откажутся следовать угодной Франции линии. Разрушая сложившуюся традицию, Панин начал переговоры с Англией, убеждая последнюю взять на себя выплату субсидий ради создания северного альянса. Он долго добивался, в том числе и используя свои масонские связи, усиления русского влияния в Швеции. Но шведские партии, не доверяя России, не откликнулись на его инициативу. Однако Панин продолжал настаивать на идее "Северного союза". Переговоры с Англией принесли некоторые результаты. В конечном итоге, Англия согласилась, хотя и в ограниченных размерах, субсидировать Швецию и Данию, подрывая тем самым французское влияние в этих странах.

Обосновывая доктрину "Северного аккорда", Панин выдвинул концепцию стран "активных" и "пассивных". К первым он относил Россию, Пруссию, Англию, отчасти, Данию; ко вторым Швецию, Польшу и все другие государства, которые можно было бы привлечь к "Северному союзу". "Активные" страны, по его мнению, способны были вступить в открытую борьбу с державами южно- европейского союза. Однако, Панин был далек от мысли о военном столкновении с этими странами. Он вынашивал мысль мирным путем, посредством искусной дипломатической игры усилить роль России на европейском континенте; "поставить Россию способом общего северного союза на такой степени, чтобы она, как в общих делах знатную часть руководства имела, так особливо на севере тишину и покой нерушимо сохранить могла" ⁴³ .

Понимая недостаточность еще влияния России в Европе, Панин рассматривал доктрину "Северного аккорда" скорее не как конечную и реальную цель, а, видимо, как средство, орудие, которым можно будет манипулировать во внешней политике. Этот дипломатический прием не сразу был разгадан соседями и дипломатами "южного союза".

В развитие своего плана Панин приглашал в "Северный союз" Пруссию, Данию, Швецию и Польшу, а если удастся, то и Англию. Эти

стр. 84

государства должны были заключить оборонительный договор, обеспечивающий мир на севере Европы. Они же были призваны противостоять агрессивным планам Бурбонской и Габсбургской династиям на юге Европы. Отношения со Швецией и Данией были лишь частью общего плана. Ослабление влияния Франции в этих странах связывалось с тонкой дипломатической игрой в отношении Великобритании. Панину удалось переиграть английских дипломатов и склонить Великобританию к идее создания "Северного аккорда".

Визиту шведского короля Густава III в Петербург в 1777г. Панин придавал особенное значение. Не одобряя разгона Густавом III шведского риксдага и Государственного совета, по образцу которого сам Панин разрабатывал конституцию, он приветствовал шведского короля, как реального союзника в европейской политике и возможного участника "Северного аккорда". Екатерина не разделяла надежд Панина.

Не меньшую трудность для Панина представляли отношения с Пруссией, как партнером по "Северному аккорду". Панин не раз давал понять прусскому послу в Петербурге В. фон Сольмсу, что, если Фридрих II желает сотрудничать с Россией, то должен предоставить твердые гарантии русского влияния в Польше, которую Россия считала сферой своего дипломатического и политического влияния. Русский канцлер граф М.И.Воронцов в своем докладе императору Петру III от 23 января 1762 г. обращал внимание на политическое положение польского общества: "Польша, будучи погружена во внутренние раздоры и беспорядки, упражняется всегда оными, и пока сохраняет она конституцию свою, то и не заслуживает быть почитаема в числе держав европейских. По причине ныне пребывания и частых переходов российских войск, происходят нередко великие беды и крики, но скоро умолкли опять" ⁴⁴ .

В ходе Семилетней войны русские войска беззастенчиво проходили через Польшу и там создавали базы снабжения, провиантские склады, не считаясь с настроениями местного населения. Никита Панин включал Речь Посполитую в орбиту своего внешнеполитического проекта. Екатерина вполне одобряла отношение Панина к Польше и разделяла его позицию. Особенно усилились ее экспансионистские настроения с появлением при русском дворе молодого Станислава Понятовского, попавшего в Россию случайно. Будучи племянником М. Чарторыйского, он вскоре получил пост польско-саксонского посланника в Петербурге. Во время Семилетней войны Понятовский был уличен в агентурных действиях в пользу Фридриха II и выслан из России. Но положение его неожиданно изменилось после переворота 1762 года. Екатерина II, став императрицей, в своей политике в Речи Посполитой решила действовать совместно с Фридрихом II. Польская партия князей Чарторыйских, ранее придерживающаяся прусской ориентации, теперь превратилась в русско- прусскую, а Понятовский из врага России в ее друга.

В программу партии Чарторыйских входило требование о восстановлении сейма и шляхетской конституции, предусматривающей "вольную элек-цию" и "либерум вето", то есть свободные выборы короля и предоставление законодательной инициативы всем участникам сейма. В разгар готовящегося переворота в Речи Посполитой, 5 октября 1763 г. внезапно умер король Август III. Встал вопрос о выборах нового короля. Вмешиваясь в польские дела, Россия, однако, не решилась действовать самостоятельно, а предпочла следовать совету Фридриха II. В 1764г. был подписан Санкт-Петербургский союзный договор с Пруссией, к которому прилагалась секретная конвенция от 31 марта, содержавшая положение об избрании на польский престол Станислава Понятовского.

С помощью Екатерины II и Никиты Панина на польский престол и был возведен родственник Чарторыйских- Станислав Август Понятовский. При нем был создан кабинет министров ("конференция"), угодный и послушный Петербургу. Религиозные разногласия в Польше, так называемый "диссидентский вопрос", то есть уравнение в правах при выборах в сейм христиан- некатоликов с католиками, был ловко использован

стр. 85

как средство влияния России на Речь Посполитую. Этот тонкий дипломатический маневр был предпринят Паниным вопреки договоренности с Фридрихом II. Прусский посол в Петербурге Ф. А. Бенуа внешне оправдывал такое вмешательство. Екатерина II понимала роль Панина в выборах Станислава Понятовского и с удовлетворением отмечала его заслугу. "Поздравляю Вас,- писала ему императрица, - с королем, которого мы делали; сей случай наивяще умножает к Вам мою доверенность" ^45. .

Прусский король, казалось, примирился с вмешательством России в польские дела, но он решительно возражал против реформы государственного устройства, на которой настаивал Панин, требовавший заключения договора с Польшей, гарантирующего реформу сейма с его правом "либерум вето" и создание Постоянного совета с совещательным голосом при короле, что перекликалось с его конституционным проектом. Польша рассматривалась как один из участников "Северного аккорда", что предполагало возможность реформирования политического правления и в некоторых других странах - участницах этого союза. Панин рассчитывал на поддержку польской аристократии. Он искал опоры и в шведском обществе, добиваясь расширения прав риксдага. Дания и Англия имели постоянные парламенты, наделенные устойчивыми конституционными правами. Россией были потрачены немалые средства для поддержания своего влияния в Польше и Швеции. Усилиями Панина расширилась прорусская партия в Польше. В Варшаву еще в 1763 г. был назначен русским посланником князь Н. В. Репнин, племянник братьев Паниных. Он сумел войти в партию Чарторыйских, окружение которых обладало к этому времени большим влиянием. При участии Репнина был заключен договор с Польшей, предусматривающий реформу сейма под протекторатом России. По решению сейма в ноябре 1767 г. Россия становилась гарантом государственного устройства Речи Посполитой ⁴⁶ . Подписание полнокровного договора с Польшей состоялось в 1768 году. Репнин проявил себя как талантливый дипломат и незаурядный полководец (он участвовал в заключении мирных договоров с Турцией в 1774 и 1791 годах). Верный масонским убеждениям Панина, Репнин выполнял волю своего дяди и "брата" по масонской ложе в польских делах.

Станислав Понятовский оказался под давлением таких сильных дипломатов как Панин и Репнин. И, несмотря на неудовольствие Фридриха II, реформы в Польше были осуществлены. Польский сейм возобновил свою работу по программе Панина. Создание "Северного аккорда" близилось к концу, однако, сторонники южно-европейского союза вмешались в события. В самый разгар русского вмешательства в польские дела Австрией и Францией была спровоцирована в 1768 г. война России с Турцией.

Над Паниным сгущались тучи. Екатерина стала проявлять все большую подозрительность к своему советнику. Она стала прислушиваться к голосам оппозиции: Орловым, Разумовскому, Чернышеву, Голицыным, которые придерживались французско-австрийской ориентации. Никита Панин добивался назначения командующим первой армией на Балканах своего брата Петра Ивановича, но Екатерина отдала предпочтение П. А. Румянцеву, умножившему свою славу победами под Рябой Могилой, при Ларге и Кагуле и получившему в 1770 г. титул графа Задунайского. Петр Панин также был отправлен на войну. Братья Панины поддерживали тесную связь. Переписка их, времен русско- турецкой войны, свидетельствует об их крепкой привязанности друг к другу. В апреле 1770 г. Петр сообщал Никите о рождении своего первенца Никиты Петровича, который позже возглавит заговор против Павла. ⁴⁷

Несмотря на боевые действия на турецком театре войны, польские события продолжали развиваться. Никита Панин все еще не терял надежды выстроить свою "северную систему". Оставалось добиться договоренности с Пруссией. Фридрих II, преследуя, разумеется, свои цели, дал согласие Панину вступить в "Северный аккорд"" при условии, что прусским войскам не помешают вторгнуться в шведскую Померанию с центром в г. Штеттине.

В декабре 1769 г. удалось привлечь к "Северному аккорду" Данию.

стр. 86

Труднее всего складывались союзнические отношения с Англией, которая не собиралась расходовать средства на выборы польского короля. Немалые усилия прикладывал русский посол в Стокгольме граф И. А. Остерман для сохранения добрых отношений со Швецией. Но он был отозван в Петербург и назначен на пост вице-канцлера при конференции министров ⁴⁸ .

Фридрих П не преминул воспользоваться трудным положением России, сложившимся в самый разгар турецкой компании. Он стал настаивать на разделе Речи Посполитой. Его план предполагал нейтрализацию Австрии посредством включения ее в состав участниц польского раздела. России предназначалась самая скромная роль и только в том случае, если она выведет свои войска из пределов Польши. По этому поводу еще в 1768 г. Панину была передана нота прусского правительства через русского посла в Константинополе А. М. Обрезкова.

В июне 1772 г. состоялся первый раздел Речи Посполитой. Россия получила часть Ливонии и несколько воеводств: Полоцкое, Витебское, Мстиславское и частично Минское. К Австрии перешла часть Польши вместе со Львовым. Пруссия получила преимущества в контроле за торговлей зерном в Польше, что было весьма выгодным. 5 августа 1772г. была подписана конвенция о разделе, и к моменту работы сейма в Варшаву были введены войска всех трех стран- участниц. Русско-турецкая война клонилась к концу. 10 июня 1774г. был подписан выгодный для России Кючук-Кайнарджийский мир. Россия получила право свободного прохода русских кораблей через черноморские проливы, крепости Керчь и Еникале, а также право держать торговый и военный флот на Черном море.

С середины 70-ых годов наметился поворот в европейской политике. Французский историк А. Вандаль отмечает, что борьба французского двора с Габсбургами должна была привести Францию к поискам союза с Россией ^49. . Опираясь на мемуары Фредерика Массона, важнейший источник по истории внешних сношений XVIII в., Вандаль прослеживает, как в разные периоды на протяжении XVIII в. Франция искала союза то со Швецией, потом с Польшей, позже - с Турцией и, наконец, с Россией.

Со своей стороны Россия не могла ограничиться "дружбой" только с северными странами. В ходе русско-турецкой войны укрепился союз с Австрией и Францией. Екатерина II увлеклась восточной политикой. Ею овладела мысль выйти к берегам Средиземного моря. Она начала разрабатывать так называемый "греческий проект". А тем временем- в 1781 году- Панин был отстранен от руководства департаментом иностранных дел.

Английский посол в 1762-1765 гг. в Петербурге Джон Бэкингэмшир признавал, что "Панин был лучше всего сведущ в делах севера". Однако, он весьма критически расценивал "Северный аккорд": "система, который он (Панин.- Н. М.) придерживался и от которой его не заставило отступить ничто до тех пор, пока не обнаружится ее полная непрактичность ввиду нерасположения к ней других держав" ⁵⁰ . Знаток европейского международного права Ф. Ф. Мартене считал проект Панина "доктринерством в политике" ⁵¹ . В. О. Ключевский признавал достоинство и выгоду "Северного аккорда" для России, но приходил к выводу, что "трудно было действовать вместе государствам, столь разнообразно устроенным, как самодержавная Россия, конституционно-аристократическая Англия, солдатски-монархическая Пруссия, республиканско-анархическая Польша" ⁵² . Некоторые авторы еще более узко смотрели на панинский замысел "Северного аккорда". Так П. А. Александров утверждал, что Панин позволил Пруссии сделать Россию орудием, и польза от этой "системы" досталась лишь Пруссии, а не России ⁵³ . Е. М. Миронова выделяет наиболее существенные шаги по оформлению союза северных государств: договор России с Пруссией- 1764г., с Данией- в два этапа- в 1766 и 1769 годах, с Польшей- в 1768г. и оборонительный союз Великобритании и Швеции- в 1765 году ⁵⁴ .

Однако, никто не обратил внимания на то, что "Северный аккорд" складывался одновременно с работой Никиты Панина над конституционным проектом. Рассмотрение "Северного аккорда" в контексте главной

стр. 87

идеи Панина придает ей более глубокий смысл. В политических системах северных европейских государств в эпоху нарастающего кризиса абсолютных монархий Никита Панин искал опоры для обоснования своего конституционного проекта.

Когда же через четырнадцать месяцев Павел Петрович и Мария Федоровна вернулись в Россию, они застали Панина тяжело больным. Павел лишь раз побывал у Панина, опасаясь преследования со стороны Екатерины II. Как свидетельствует в своих "Записках" Голицын, по возвращении в Петербург Павел и Мария Федоровна "безо всякой известной причины, по крайней мере в течение месяца, не только не едут к нему (Никите Панину. - Н. М.), но и не наведаются о его здоровье... Меня уверяли, - пишет Голицын, - что при свидании в чужих краях с герцогиней Виртембергской, родительницей Марии Федоровны, много было говорено о графе Панине... и, что герцогиня в угождение императрице Екатерине, советовала великому князю не столько уже быть подвластному наставлениям графа Панина. Крайне удивило и оскорбило всех родных графа такое по возвращении странное Его Высочества поведение. Наконец, за несколько дней перед кончиной графа, пожаловал к нему на вечер великий князь. Тут было объяснение о всем предыдущем" ⁵⁵ .

Панин оставался тверд в своих намерениях. Работая над текстом конституции, он перефразировал свою поговорку: "На Руси, кто может, тот дерет; кто не может, тот берет; а кто работает, тот страдает!" Последний разговор Никиты Панина с Павлом - своеобразное завещание, записанное великим князем. Сафонову удалось найти в личных бумагах Павла эти важнейшие записи ⁵⁶ . Они представляют собой две записки, одна из которых озаглавлена "Рассуждение вечера 28 марта 1783 года". По содержанию они тесно связаны между собой. Первая открывается положением о главной функции государства- оно обязано обеспечить безопасность своим подданным. Далее, развивается принцип разделения властей: законодательная власть отделена от законы хранящей и исполнительной. Законодательная власть остается в руках государя; власть, законы хранящая, - в руках всей нации; исполнительная - "под государем". Здесь же развивается положение о роли дворянства, которое должно участвовать в управлении государством через Сенат и министерства, которые автор этих размышлений мыслит как часть общей системы государственного управления. Вторая записка- о структуре министерств и развитии закона о престолонаследовании с "предпочтением мужской персоны". Сопоставляя содержание "Рассуждения" с предшествующими редакциями (точнее с их отдельными фрагментами), можно считать, что обе записки опережают последнюю редакцию конституции Панина - Фонвизина.

В ночь с 30 на 31 марта 1783 г. Никита Иванович Панин скоропостижно скончался. Говорили, что цесаревич рыдал над покойным. Поклялся ли он воплотить в жизнь заветы своего воспитателя, нельзя утверждать с уверенностью. Фонвизин глубоко скорбел о потере своего друга и говорил: "Всякий смертию Панина нечто потерял"! ⁵⁷ . "Нечто" - это и была та мечта Никиты Панина о твердых законах в России и ограничении самовластия, за которые он боролся столько лет.

По справедливому замечанию Г. В. Вернадского программа братьев Паниных и Фонвизина сводилась к следующим положениям. 1) Поддержка претендента на престол (Павла Петровича). 2) Поиски дипломатической и международной поддержки. 3) Связи цесаревича с "северными домами" (имеются в виду царствующими в Европе династиями). Все это могло бы быть возможным на основе разрабатываемой конституции и благодаря масонскому движению, своеобразному оппозиционному центру ⁵⁸ .

После смерти Никиты Панина все его бумаги попали к брату Петру, который привел в порядок весь архив по основным вопросам государственного строя, а также составил текст манифеста, с которым Павел должен был обратиться к народу в момент своего воцарения ⁵⁹ . В 1789г. умер и Петр Иванович Панин, передав все бумаги Денису Фонвизину, у которого они находились до кончины последнего в 1792 году. По всей видимости эти

стр. 88

документы существовали не в единственном экземпляре. Часть бумаг под титулом "Для вручения государю императору Павлу Петровичу", по договоренности с Петром Паниным, была передана Денисом Фонвизиным петербургскому генерал-прокурору Пузыревскому и оставалась в его семье. Другая часть - возможно полный комплект конституционного проекта - осталась в семье Фонвизиных. Из воспоминаний Михаила Фонвизина известно, что в год смерти писателя, в доме его брата - Павла Ивановича Фонвизина, директора Московского университета, полицией был устроен обыск. Искали масонские документы и улики причастности Павла Фонвизина к масонским ложам. К счастью, у него в гостях оказался младший брат Александр Иванович, который сумел вынести и спасти введение к конституционному проекту. Оно-то и сохранилось в домашней библиотеке младших Фонвизиных. Михаил Фонвизин, тогда еще ребенок, не один раз слышал от отца всю историю облавы на масонов и перипетий создания тайной конституции. Именно из этого дома содержание "Рассуждения о непременных государственных законах" стало известно в декабристских кругах и, в частности, было использовано Никитой Муравьевым в работе над конституцией.

Поиски текста конституции Панина- Фонвизина уводят в царский дворец. Как бумаги Никиты Панина попали в Зимний дворец, остается невыясненным до сих пор. Когда вдова генерал-прокурора Пузыревского передала Павлу столь опасный пакет - нет документальных свидетельств. Однако известно, что Александр Павлович после убийства Павла I обнаружил в его письменном бюро потаенный ящик, где находились "важные документы". М. И. Семевский нашел подтверждение этому факту. Он пишет: "Все бумаги Павла Петровича после его насильственной смерти перепуганный сын его, ставши императором Александром I, поручил разобрать другу Павла Петровича князю Александру Борисовичу Куракину. Сам молодой царь Александр обнаружил "собственную шкатулку" своего отца, наткнувшись на потайной ящик его письменного бюро" ^б0 .

То, что бумаги Павла разбирал личный друг его, родственник Никиты Панина и масон, придерживающийся как и Панин, шведской масонской системы, не может ни обратить на себя внимание. Александр не мог не знать всех обстоятельств и, очевидно, проявив родственное чувство к отцу, поручил разбирать бумаги его другу Куракину.

О том, что Александр! знал содержание "бумаг Павла" есть прямое доказательство в истории создания Государственной уставной грамоты 1818 года. О "бумагах Павла" знала и Мария Федоровна. Свидетельство этому- запись на конверте, приложенном к "бумагам", гласящая, что "бумаги" переданы ею сыну- императору Николаю! и проставлена дата- 27 июня 1827 года.

Из всего этого следует, что усилия и идеи Никиты Панина не пропали. Документы Панина, конечно, вышли и за стены царского дворца. Кроме Фонвизиных они попали и в другие круги русского общества. Куракин, которому Александр I поручил разбирать "собственную шкатулку" Павла I, прежде чем передать подлинники Александру, собственноручно снял копии с этих бумаг и, затем, "озаботился оставлением у себя еще одной копии". В дом Куракина, еще при жизни Павла Петровича в качестве секретаря был вхож М. М. Сперанский. Его пытливость, огромная эрудиция и необычайная тщательность в работе не могли не обратить на себя внимание, и он, конечно, не упустил возможности познакомиться со столь важными документами, хранившимися у Куракина. Не оттуда ли берут свое начало идеи русского реформатора о примате, главенстве закона, о принципе разделения властей и, наконец, о перспективе ограничения самовластия в России?

В канун Французской революции, обнажившей глубокий кризис абсолютных монархий, Н. И. Панин выступил с настойчивым требованием изменить форму государственного строя, установить в России конституционную монархию. Сторонник мирного решения вопросов без революций и войн, он показал себя как крупная личность своего времени, чутко улавливающая очертания будущего мира.

стр. 89

Примечания

1. КОРСАКОВ Д. А. Из жизни русских деятелей XVIII в. Казань. 1891; Материалы для жизнеописания графа Никиты Петровича Панина. 1770-1837. Т. I. СПб. 1888.

2. Русский архив, 1888, N 10, с. 177, 179.

3. ВЕРНАДСКИЙ Г. В. Русское масонство в царствование императрицы Екатерины II. Пг. 1917, с. 20; Записки Кушелева. 3.II.1821, с. 467; ЕШЕВСКИЙ С. В. Сочинения. Т. III. М. 1870, с. 445-446; ПЕКАРСКИЙ П. П. Наука и культура при Петре. Т. 2. М. 1862. Дополнения, с. 3.

4. Текст одного из них - "Нравоучительного катехизиса" - воспроизводится в: ЛОНГИНОВ М. Н. Новиков и московские мартинисты. М. 1867.

5. ПЫПИНА. Н. Русское масонство в XVIII - перв. пол. XIX вв. Пг. 1916, с. 67.

6. О. Ф. Соловьев называет ее "Книгой уставов", что не совсем точно. См . Вопросы истории. 1988, N 10 и др.

7. ПЫПИН А. Н. Ук. соч., с. 35.

8. СОЛОВЬЕВ С. М. Императорские советы в России в XVIII в. - Русская старина, 1870, т. II, с. 463^68.

9. О проекте 1762г. см.: ФОНВИЗИН М. А. Обозрение политической жизни в России. В кн.:

Сочинения и письма. Иркутск. 1982, с. 127-129, 369-371; СЕМЕВСКИЙ В. И. Из истории общественного движения в России в XVIII - нач. XIX вв. - Историческое обозрение. СПб. 1897, т. IX, с. 248.

10. ДАШКОВА Е. Р. Записки. М. 1990; ГОЛИЦЫН Ф. Н. Записки.- Русский архив, 1874, кн.5,стб.1282.

11. План воспитания Павла Петровича.- Русская старина, 1882, т. XXXVI, с. 315 и ел.

12. Записки С. А. Порошина. - Русский архив, 1865, N 7.

13. Письмо Корберона от 9 апреля 1778г. См. ЛЕБЕДЕВ П. Опыт разработки новейшей русской истории по неизданным источникам. М. СПб. 1863, с. 45-46.

14. ГОЛИЦЫН Ф. Н. Ук. соч., стб. 1321.

15. Секретные материалы, относящиеся к кабинету в Санкт-Петербурге 1764- 1765гг.- Вопросы истории, 1999, N 4-5, с. 116. См. также: ВИЛЬБУА Ф. Рассказы о российском дворе. - Вопросы истории, 1992, N 1, 4-5; ЛЕБЕДЕВ П. Ук. соч., с. 46.

16. КАЗАНОВА Дж. Записки венецианца. - Русская старина, 1871, т. 9, с. 540.

17. ЛЕБЕДЕВ П. Ук. соч., с. 46.

18. А. П. - невеста Н. И. Панина, графиня Шереметева.

19. ЛЕБЕДЕВ П. Ук. соч., с. 309-310.

20. ЛОНГИНОВ М. Н. Ук. соч., с. 93.

21. ПЕКАРСКИЙ П. П. Ук. соч. Дополнения, с. 8-11.

22. ПУШКИНА. С. Собр. соч. в 10-ти тт. Т. 7. М. 1976, с. 5.

22. БАНТЫШ-КАМЕНСКИЙ Д. Словарь достопамятных людей. Т. 4. М. 1890, с. 74.

23. ЛЕБЕДЕВ П. Ук. соч., с. 149-150.

24. БАНТЫШ-КАМЕНСКИЙ Д. Ук. соч., с. 105.

25. ФОНВИЗИН М. А. Сочинения и письма. Иркутск. 1982. Т. II, с. 127-129.

26. ФОНВИЗИН Д. И. Рассуждение о непременных государственных законах. Собр. соч. Т. 2. М.-Л. 1959, с. 254.

27. САФОНОВ М. М. Конституционный проект Н. И. Панина-Д. И. Фонвизина. - Вспомогательные исторические дисциплины. Т. VI. Л. 1974, с. 261-281; Российский государственный архив древних актов (РГАДА), ф. 1 ед. хр. 57, л. 1.

28. Списки "Рассуждения о непременных государственных законах" сохраняются в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ), ф. 48, on. 1, д. 265, ч. 1; РГАДА, ф. 1, д. 17;

Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ), ф. 195, оп.,1, д. 1150. Впервые изложение "Конституции Н. И. Панина-Д. И. Фонвизина", переданное М. А. Фонвизиным в его "Записках" было опубликовано А. И. Герценом в "Историческом сборнике" Вольной русской типографии в Лондоне в 1861 г. (кн. 2, с. 169-189). Кроме того см.:

ШУМИГОРСКИЙ Е. С. Император Павел. Жизнь и царствование. СПб. 1907. Приложение, с. 3-14; ВЯЗЕМСКИЙ П. А. Полн. собрание соч. Т. 5. СПб. 1880, с. 185; его же, Старая записная книжка. Собр. соч., т. 9, с. 3; ПИГАРЕВ К. В. Рассуждение о непременных государственных законах в переработке Никиты Муравьева. - Литературное наследство. Т. 60, кн. 1. М. 1956, с. 339-369; ЭЙДЕЛЬМАН Н. Я. Герцен против самодержавия. М. 1975, с. 117-120; ТАРТАКОВСКИЙ А. Г. Павел!. Романовы.- Исторические портреты. Т. II. М. 1997, с.196-203.

стр. 90

29. Это известно из беседы Н. И. Тургенева с П. А. Вяземским, которую они вели в период подготовки русской конституции в имперской канцелярии в Варшаве. См. Избранные социально-политические произведения декабристов. Т. I. M. 1951, с. 22.

30. Цит. по ТАРТАКОВСКИЙ А. Г. Ук. соч., с. 196.

31. ВЕРНАДСКИЙ Г. В. Ук. соч., с. 36-38.

32. Объяснение на книгу "Заблуждение и истина" Елагина.- Русский архив, 1864, с. 94-95. См. также Вернадский Г. В. Ук. соч., с. 81, 162.

33. О принадлежности этих лиц к масонским ложам см. в кн.: ЛОПУХИН И. В. Записки. - Русский архив, 1884, т. 1, с. 18-19; ГЕБЕР. Записки.- Русский вестник, 1868, т. 14, с. 581-582; Русская старина, 1861, т. I, с. 24-25.

34. Записки императрицы Екатерины II. СПб. 1907, с. 367, 658.

35. ТАРТАКОВСКИЙ А. Г. Ук. соч., с.,196.

36. КОБЕКОД. Цесаревич Павел Петрович. СПб. 1887, с. 191.

37. ЧЕЧУЛИНЫ. Д. Внешняя политика России в начале царствования Екатерины II. СПб. 1896, с.23.

38. СОЛОВЬЕВ С. M. История России. Кн. V. т. 1, M. 1985, с. 142; кн. VI, т. 1, M. 1986, с. 32;

КОСТОМАРОВ Н. И. Последние годы Речи Посполитой. т. 1, с. 142; СОРЕЛЬ А. Европа и Французская революция. Т. 1, с. 32; ЧЕЧУЛИН Н. Д. Ук. соч., с. 54.

39. Беранже-графу де Шуазелю. СПб. 1762. Сб. РИО, т. 140, с. 2.

40. Архив Министерства иностранных дел Франции. Дипл. переписка. Russia, т. 77, с. 292-295; т.140,с.499.

41. ЧЕЧУЛИН Н. Д. Ук. соч., с. 185.

42. Цит. по А. И. БРАУДО. А. И. Панин, Н. И. Панин. - Русский биографический словаре. СПб. 1902, с. 195.

43. ЧЕЧУЛИН Н. Д. Ук. соч., с. 184.

44. История Польши. Т. 1. M. 1956, с. 319.

45. БРАУДО А. И. Ук. соч., с. 196.

46. ГЕРАСИМОВА Г. И. Северный аккорд гр. Панина. - Российская дипломатия в портретах. M.1992,с.78.

47. БРИКНЕРА. Материалы для жизнеописания графа Никиты Петровича Панина. (1770- 1837). СПб. 1888, с. 2-3.

48. Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ), ф. 93, on. 6, ед. хр. 312, л. 65-68.

49. ВАНДАЛЬА. Елизавета Петровна и Людовик XV. СПб. 1912, с. 9.

50. Секретные материалы, относящиеся к кабинету в Санкт-Петербурге (1764- 1765гг.), с.111-127.

51. МАРТЕНС Ф. Ф. Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россией с иностранными державами. СПб. 1895, т. VI, с. 39.

52. КЛЮЧЕВСКИЙ В. О. Соч. Т. V. M. 1989, с. 39.

53. АЛЕСАНДРОВ П. А. Северная система. M. 1914, с. 11.

54. МИРОНОВА Е. M. Складывание "северной системы" Н. И. Панина (60-ые гг. XVIII в.) - Вестник МГУ, сер. 8. История. 1999, N 6, с. 41-51.

55. ГОЛИЦЫН Ф. Н. Ук. соч., стб. 1284.

56. САФОНОВ M. M. Ук. соч., с. 280.

57. ФОНВИЗИН Д. И. Из жизни графа Никиты Ивановича Панина. - Собр. соч. Т. 2. M. Л. 1959, с.288.

58. ВЕРНАДСКИЙ Г В. Ук. соч., с. 226.

59. ВЕРНАДСКИЙ Г. В. Ук. соч., с. 231. См. также: ШУМИГОРСКИЙ Е. С. Ук. соч., с. 23.

60. СЕМЕВСКИЙ M. И. Материалы к русской истории ХУШв. 1788. - Вестник Европы, 1867, март, год второй, т. 1, с. 301.

Постоянный адрес данной публикации: