Libmonster ID: RU-8575
Автор(ы) публикации: В.В. БОРОДКИН

Возможность разработки материалистического варианта неклассической концепции истины у гносеологов, именующих себя обычно эпистемологами, может вызвать удивление. В литературе, в том числе зарубежной, прочно укоренилось представление, что неклассические концепции истины могут быть только агностическими. Однако отождествление этих терминов неправомерно. Напомним: в естествознании, математике, логике термины "классический" и "неклассический" обозначают низший и высший уровни знания, низший и высший методы познания. Кстати, с этой точки зрения, логичнее называть неклассической ту концепцию истины, которая обосновывает позитивное и вместе с тем глубокое по сравнению с классической концепцией решение проблемы познаваемости бытия.

Двойная номенклатура в обозначении нужна тем, кто хочет навязать мысль, будто агностицизм является современным, более глубоким учением об истине, отличается научной непредвзятостью, обоснованностью. Между тем, каким бы развитым и изощренным по степени разработки агностицизм ни был, он остается тем, что есть - философским учением о непознаваемости бытия. Не оправдывает двойную номенклатуру и то обстоятельство, что агностицизм первым вышел на тот уровень решения проблем истины, который можно назвать неклассическим. На этот уровень не только может, но и должен подняться и материализм. Термин "неклассический" характеризует определенный этап в развитии как агностических, так и неагностических представлений о природе истины. Этот этап опирается на определенный уровень развития науки, опыта научного познания, осмысления этого опыта учеными и методологами.

Материализм, если его конечно, не обкорнать, как это сделал марксизм, не содержат запретов на адекватное изображение механизма познания, каким бы странным он ни был. Агностико-неклассическая концепция истины возникает как этап в развитии гносеологии, философских представлений о механизме познания, как попытка решения возникших в философии проблем. Она актуализирует тот опыт познания и человеческой жизни, который был проигнорирован классической концепцией истины. Марксизм претендовал на "синтез" всего предшествующего развития философии. Но таким синтезом он не оказался. Да это и невозможно - такой вывод следует из принципа полиморфизации. Однако возможно "снятие", естественно, на принципиальной основе (на неагностической, материалистической) того "положительного", что содержалось у оппонентов. Но этого в должной мере не произошло. И причина тому - в основоположениях марксизма, его материализма и диалектики.

***

Классическая концепция истины сформировалась еще в древнем мире, на базе разграничения двух сфер бытия: на сотворенное, вечное, абсолютное, неизменное (субстанция), невидимое, познаваемое разумом, мышлением, и сотворенное, конечное, преходящее, видимое человеком в виде разнообразия вещей и их отношений - космоса. Так, за субстанцию Аристотель принимает идеальную активную целостную форму и материю как возможность стать чем-то, а Демокрит - разнообразие неделимых атомов, движущихся в пространстве (пустота). Если для Аристотеля вещи - соединение формы с материей, то для Демокрита - комбинация атомов.

Древние мыслители полагали, что сущее, или бытие, каково оно само по себе, - "рядом", за небосклоном чувственно данного. Поэтому они различали два вида знания: субъективное и объективное. Первое дано непосредственно органам чувств. Оно недостоверно, является мнением, так как зависит от субъекта (органов чувств человека). В сфере субъективного действует дидактика в виде разнообразия противоположных мнений об одном и том же, дискуссии, спора. Второе знание, если оно истинно, объективно, так как не зависит от субъекта - его органов чувств, рассудка, разума. Оно изображает бытие таким, каково оно само по себе, безотносительно к субъекту и его познавательной (интеллектуальной) деятельности. В сфере истины или объективного знания диалектика невозможна. Не все древние философы, даже материалисты, считали истину отражением бытия, но все копией, находящейся с познаваемым предметом в отношении полного тождества, или изоморфизма, если говорить современным языком. Естественно, они понимали, что модальность у образа (копии) и предмета (оригинала) различна.

Представителей классической концепции истины обычно критикуют за пассивистское понимание субъекта. Однако это требует уточнения. Все они, естественно, понимали, что истина - результат известных усилий субъекта, организации им определенной интеллектуальной деятельности. Уже с Платона внимание философов концентрируется на разработке методов открытия истины. Суть пассивизма в том, что истина как копия бытия рассматривалась как такое произведение ума, в которое ничего не привнесено от субъекта и его деятельности. Чтобы подчеркнуть это, представители классической концепции истины предпочитали говорить об ее открытии, а не порождении. Что же касается известного замечания К. Маркса по повожу пассивизма в материализме, то его рациональное зерно таково: идеалисты первыми применили диалектику к решению проблем познания, субъект объектного взаимодействия, социологии и т.д. Платон пишет: "... тот, кто говорит о вещах в соответствии с тем, каковы они, говорит истину, тот же, кто говорит о них иначе, - лжет..." . Аналогичное воззрение, но резче и грубее, поскольку определение формулируется не относительно понятий (собственно, образов предметов), а относительно суждений (фиксировании существования - несуществования, или присущности - неприсущности), высказывает и Аристотель: "... говорить о сущем, что его нет, или о не-сущем, что оно есть, - значит говорить ложное; а говорить, что сущее есть и не-сущее не есть, - значит говорить истинное" .

Согласно сенсуализму, эмпиризму, "источником" истины, или ее строительным материалом, являются данные органов чувств, ощущения. Истина открывается применением к непосредственно данному определенных форм интеллектуальной деятельности. Согласно рационализму, научное знание получается применением дедукции к самоочевидным, непосредственно достоверным, ясным, отчетливым основоположениям. Р. Декарт выдвигает даже требование построения всей системы научного знания в виде единой логической (дедуктивно организованной) системы. Истины, из которых будет строиться здание науки, утверждает философ, должны быть проверяемы естественным светом разума. Чтобы помочь этому свету, он предполагает правила ума. Все смутные идеи, пишет философ, - продукты субъективности человека и потому ложны. Все же ясные идеи объективны, так как идут от бога.

Формирование и развитие классической физики, создание преформистских, а позднее трансформистских представлений в биологии и социологии привело к существенному развитию философских картин бытия и познания. Однако ученые продолжали верить, что бытие в своей сущности, или субстанциональной основе, неизменно, вечно, абсолютно, что оно может возвращаться лишь "на круги своя". Даже в конце ХIХ в. ученые все еще пытались найти абсолютную или единую для всех вещей систему референции. Все это и объясняет, почему с принципиальной стороны классическая концепция истины не претерпела до марксистской философии существенного развития.

Для классической концепции истины всегда остро стояла проблема обоснования объективности истины. Далеко не всех мыслителей и, как минимум, не до конца убеждали идеи, что гарантом объективности истины являются отражение как результат воздействия объекта на субъект, воздействия субъекта на объект с последующим воздействием объекта на субъект, определенные интеллектуальные способности человека, а также ссылки на бога, опыт или эксперимент. Искали и чисто философское решение проблемы, связанное со специфическим отношением мышления (познания) и бытия. Факт таков: в эпоху господства механистического мировоззрения и почти одновременно в эмпирическом и рационалистическом вариантах был сформулирован принцип тождества (аналогичности, сходства, подобия) мышления и бытия, точнее, их процессов. По-видимому, формулировка этого принципа объясняется убеждением в универсальности и научности этого мировоззрения. Известны попытки применить это мировоззрение в социологии. Здесь мы сталкиваемся с его применением к решению проблем познания. Согласно Д. Локку, все человеческое знание из опыта: внешнего (ощущения) и внутреннего (рефлексии). В его основе лежат простые идеи. Они возбуждаются в уме различными качествами тел: вторичными (цвет, запах, вкус и т.п.) и первичными (протяженность, движение, фигура и т.п.). В первом случаи идеи не сходны с качествами тел, а во втором - сходны. Разум из простых идей посредством их соединения, сопоставления и абстрагирования образует сложные и общие идеи. Познание истинно, если идеи сообразны с действительностью. Истина определяется философом как соединение и разъединение идей или их знаков сообразно соответствию или несоответствию обозначенных ими вещам .

Спиноза повторяет тезис предшественников о том, что адекватное знание возможно только на стадии понимания. Это знание возможно потому, что человеческая душа, будучи модусом мышления как одного из атрибутов субстанции, способна постичь все, что из этой субстанции вытекает. Панлогизм "подсказывает" ему идею тождества отношений в мышлении и в бытии. "... Порядок и связь идей те же, - утверждает Спиноза, - что порядок и связь вещей" . По-видимому, тождество мышления и бытия представлялось философам естественным основанием трансляции или переноса объекта мышления в мышление субъекта. Если бы это имело место, то действительно гарантировало бы объективность истины, копирование мышлением бытия. В классической концепции истины термины "объективность истины" - "отражение" - "копия" - "соответствие" - "адекватность" если не тождественны по смыслу, то, как минимум, образуют близкородственную семантическую группу.

Для представителей классической концепции характерно понимание истины как внеисторической, неизменной и абсолютной. Полиморфизм истины, ее диалектика исключались. Из представления об объективности истины (ее независимости от субъекта) они делали безупречный вывод: относительно каждого предмета возможна только одна истина: причем она может быть только его копией. Если истина - не копия, то возможно много истин. Ситуация с двумя истинами для них невозможна, поскольку она казалась им логическим противоречием. Ученые, методологи, философы того времени еще не знали, что закон логического противоречия не является законом отношения отдельных истин (теорий), что область его действия ограничивается отдельными истинами (теориями). Наконец, разнообразие истин об одном и том же интерпретировалось ими как неопределенность знания, как незнание.

В докантовский период закон логического непротиворечия выполнял фактически и функцию принципа конкретности истины. Необходимость введения последнего стала острой в связи с открытием многочисленных условий истинности теоретического знания, необходимостью фиксирования системы референции, учета принимаемых абстракций, идеализаций, упрощений, абсолютизаций. Подчеркнем: уже древним соблюдение требований закона логического непротиворечия позволяло подходить к абсолютности истины дифференцированно, до известной степени конкретно. Истина дает абсолютное, т.е. исчерпывающее, знание, но не вообще, не об объекте, а о фиксированном предмете мысли. Принцип конкретности истины, особенно в системном варианте, претендует на полноту знания тех условий и параметров существования и познания предметов, при которых их знание, собственно, и может быть истинным или ложным.

Абсолютистское понимание истины содержало возможность ограниченного, метафизического понимания ее развития, а именно, за счет перехода от познания одних предметов к познанию других, введения более развитых концептуальных и формальных средств. Позднее, особенно на опыте развития классической физики, ее математического аппарата, эта возможность была реализована введением идеи о развитии науки как накоплении абсолютных истин.

К сказанному классическая концепция истины, естественно, не сводится. С эпохи Возрождения формируется представление, что источником нового знания является не только разнообразие логических, интеллектуальных форм деятельности - диалектика Платона (умение ставить вопросы и отвечать на них; умение направлять диалог), индукция (скажем, аристотелевское апагоге или бэконовское наведение), обобщение, синтез, дедукция, интуиция, умозаключения по аналогии, категориальный анализ, применение математики и количественных методов. Мыслители не могли не обратить внимание на то, что развитие науки невозможно без создания и применения техники наблюдения и измерения, опыта, эксперимента, развития производства, практики. Положительные и отрицательные результаты экспериментов стали рассматриваться в качестве критериев истины. На науку стали возлагать огромные надежды в решении проблем человеческой жизни. Возникло и окрепло понимание истины как мощной силы, дающей человеку власть, господство над природой и даже человеком (обществом). Надежды были столь велики, что уже Ф. Бэкон предложил проект государственной организации науки.

И представители классической концепции истины, и агностики согласны в том, что истина - результат интеллектуальной, познавательной деятельности субъекта, порождается его рассудком, разумом. Их принципиальное расхождение в другом. Согласно первым, познавательная деятельность не препятствует знанию бытия, как оно существует само по себе, что истина не зависит от субъекта и его деятельности. Чтобы подчеркнуть объективный характер истины, здесь преимущественно говорят не о порождении истины, а об ее открытии. Терминологически это парадоксально для материализма. Открывать можно только то, что существует вне субъекта. Существование же истины вне субъекта материализм отвергает. Согласно вторым, исходный материал познания и его механизм таковы, что исключают возможность любого знания бытия. Знание порождается ("конструируется") из такого непосредственно данного (например, хаоса ощущений, чувственных восприятий, опыта, эмпирических данных), которое недостоверно или нейтрально по отношению к бытию, выполняет в созидающей деятельности творческого воображения роль строительного материала. Что же касается системы порождающей деятельности, то в ней отсутствуют компоненты, которые гарантировали бы, что бытие именно таково, как это изображается нашими истинами. Субъекту не дано выйти за границы своей собственной деятельности. В согласии с этим воззрением агностики ищут критерии истины внутри науки, познавательной деятельности.

Полезно отметить, что агностицизм невозможен в качестве последовательного учения. И не только потому, что отвергает возможность знания объективной реальности. Он допускает по крайней мере возможность знания механизма познания, а также результатов познавательно-порождающей деятельности.

Основоположником неклассической концепции истины в агностическом варианте является И. Кант. Его критическая философия подорвала абсолютистские умонастроения и относительно бытия, и относительно познания. Ему принадлежит заслуга: 1) критического отношения ко всем основоположениям предшествующей ему философии, 2) введение неклассического (агностико- неклассического) или функционального понимания истины, ее объективности, 3) введение принципа конкретности истины, 4) открытие полиморфности теоретического знания, категориального аппарата, 5) ограничение притязаний на знание не только со стороны разума (антиномии), но и со стороны рассудка (принцип конкретности истины).

Кант ставит вопрос, как вообще возможно теоретическое естествознание и математика как объективное знание, т.е. всеобщее, необходимое и достоверное. Он доказывает, что эмпиризм не способен ответить на этот вопрос. Не импонировал ему и рационализм Декарта, так как за гаранта объективности он принимал бога - то, что выходит за границы человеческого опыта. Кант выдвигает идею, что проблема объективности истины разрешима, если признать существование трансцендентальной логики познания - априорных категорий философии, доведенных до кондиции логических форм мышления, т.е. всеобщих и абсолютно чистых или бессодержательных. В познании эти логические формы выполняют функцию порождения ("синтеза") теоретического знания, математики из хаоса ощущений, спровоцированных воздействием вещей в себе на органы чувств человека. Бытие, как оно существует само по себе, непознаваемо, есть "вещь в себе". Критическая, трансценденталистская позиция Канта закладывает основы не просто функционального, а чисто функционального или агностико-неклассического понимания объективности истины. Истины математики и теоретического естествознания объективны не в смысле природы знания бытия, а в отношении указанных свойств их применимости в опыте.

Своим критицизмом Кант породил проблему, которая завершилась сравнительно недавно формированием представления о полиморфизации истины, ее существовании, функционировании и развитии в виде разнообразия взаимодополняющих конкурентов (концепций, теорий), относящихся к одному уровню познания. Во времена Канта понятие о полиморфности истины возникнуть не могло. Среди ученых, философов безраздельно господствовало мнение, что действие законов логики простирается на всю область мышления. Поэтому Кант ошибочно истолковал полиморфность истины как ее антиномичность, как отношение тезиса и антитезиса - неразрешимые некритическим путем логические противоречия. Нелишне напомнить, что принятая за истину ошибка Канта в истолковании полиморфности истины стала исходным пунктом формирования и развития диалектики немецкого классического идеализма. Исторически объяснимое заблуждение относительно "антиномий" и, кстати, трансцендентальной, позднее диалектической "логики" оказало мощное негативное воздействие на марксистскую мысль в решении проблем диалектики, логики, гносеологии, методологии, структуры философского знания, роли философии в науке . Кант доказывал, что тезис и антитезис доказуемы как истины в равной мере, что они возникают в познании закономерно, необходимо. В отличие от философии (разума), естествознание (рассудок) и математика (чувственность) в антиномии не впадают, так как они руководствуются принципом конкретности истины. В антиномии впадает разум (философия, рациональная космология) из-за чрезмерной претензии знать мир как безусловно целое.

Из философии Канта следовало, что хотя и не порождающую, но конструктивную и ориентирующую роль в познании выполняют формальная (общая) логика и принцип конкретности истины. Они задают соответствующие представления об условиях и границах истинности теоретического знания, его применимости. Если трансцендентальная логика выполняет здесь функцию "органона" (формы и орудия, инструмента), то логика и принцип конкретности истины - "канона".

После Канта агностико-неклассическая концепция истины получила развитие в неокантианстве, позитивизме, прагматизме, операционализме и т.д. Исключением был объективный идеализм Гегеля, материализм Фейербаха и Маркса. У них в интересующем нас отношении можно найти ряд плодотворных идей и перспективных разработок. Так, Гегель развивает идеи, что человеческое познание и его истины конечны, что бесконечная истина остается здесь недостижимой - как нечто постороннее, как в себе-сущая цель, что низшая (аналитическая) ступень познания дает извращенное представление о вещах. Если иметь в виду создание неагностической неклассической концепции истины, материалистической системно-релятивистской концепции науки, то необходимо отметить, что при всей ограниченности марксистской концепции в целом она внесла существенный вклад в развитие ряда конкретных диалектических механизмов мышления и познания, разработала представление о познании с позиций субъект-объектного взаимодействия на базе материализма, ввела представления о социальной характере субъекта и самого процесса познания, об относительности, историчности, конкретности и ограниченности истин, практике как критерии истины. Ф.Энгельс склонялся даже к мысли, что вечное и абсолютное остается за кадром теоретического знания, является принципиально недостижимым. Его сомнения в этом вопросе касались лишь констатации ряда эмпирических фактов.

В разработке неклассической концепции истины позитивный вклад "наращивался" в агностической традиции по линии введения и развития представлений о познании в контексте развития субъект-объектного взаимодействия, невозможности глубокого понимания познания безотносительно к идеям активности субъекта и наличия у него внутренних стимулов к познавательной и практической деятельности, а также развития представлений об источнике и исходном пункте познания, о системе познавательной детальности, о творческих механизмах мышления, об организующей опыт роли истин. Бесценные результаты были достигнуты в разработке критериев истины. Здесь уже не удовлетворились соображениями общего или принципиального порядка. Были введены и разрабатывались с ориентацией на прогресс науки такие критерии истины, как когерентность (самосогласованность теорий и систем теоретического знания).

Из всех течений я бы выделил здесь прагматизм. И вовсе не потому, что он выступил с радикальной программой. Философия знает немало претензий на новизну. Дело в реальном вкладе в движение мысли. Как и марксизм, прагматизм предложил отказаться от созерцательного подхода в философии и к философии. Но в отличие от марксизма он осуществил этот отказ, во- первых, более последовательно, а во-вторых, с позиций эволюционизма, а на критически-революционного метода. Согласно прагматизму, философия должна стать не размышлением о началах человеческого бытия и познания, а общим методом решения проблем человека в различных жизненных ситуациях, в его практической деятельности в непрерывно изменяющемся мире. Для него характерна идея органического врастания нового, эволюционирующего человека в природу. А это означает, что прагматизм далек от утилитаризма, от идей успеха любой ценой. Наконец, прагматизм акцентировал внимание на творческой, организующей роли истины в жизни людей, а также существенно раздвинул границы понимания человеческого опыта.

За исходный пункт познания прагматизм принимает нейтральный опыт, т.е. не субъективный и не объективный. Несомненно, это - негативная реакция на редукционистское понимание основного вопроса философии и его роли, на предрешенность понимания роли материального и духовного в структуре опыта. Относительно проблемных ситуаций опыт не дан субъекту как нечто определенное, организованное. Поэтому все объекты познания формируются познавательной деятельностью в ходе решения возникающих в жизни проблем. Мышление - средство приспособления человека к противостоящей ему среде, орудие его успешной деятельности. Функция мышления - не в познании бытия, существующего до, вне и независимо от человека, а в преодолении сомнения как помехи для действия, в укреплении веры (Ч. Пирс), в выборе необходимых для достижения цели средств (У. Джемс), для преодоления проблематичных ситуаций (Д. Дьюи). Знания - инструменты или планы действия. Согласно принципу Пирса, содержание понятий об объектах сводится к практическим последствиям их применения: объекты таковы, насколько это существенно, значимо для практики. Критериями истинности являются полезность, практическая пригодность знаний (Пирс), выгодность, успешность практических действий (Джемс), "работоспособность" знаний, их практическая эффективность в ситуациях, данных в опыте (Дьюи).

Прагматизм заложил основы многих современных представлений об истине, характере знания и познания. Согласно Пирсу, например, истины относительны и только относительны; познание происходит в континууме недостоверности и неопределенности; все наши заключения могут быть только вероятностными; всякая теория характеризуется функциональной неполнотой или ограниченностью в решении стоящих проблем. К опыту Дьюи относит чувственно данное и мысли - познавательные ситуации и ситуации с взаимоотношениями организма и среды, усилия и волю изменить данное, преобразовать среду и контролировать направленность ее изменения, ценности субъекта и его оценки .

Официальный марксизм недооценивал реальный вклад конкретных разработок идеалистически мыслящих методологов науки и социологов. Между тем позитивные идеи идеалистов и агностиков легко "переводятся" и, кстати, "переводились" на язык материализма, не агностицизма. Например, с учетом диалектики принцип Пирса можно сформулировать так: уровень знания бытия, выражающийся в исторически и полиморфно определенных образах его, детерминируется, с одной стороны, необходимостью, а с другой - возможностями решения проблем познания и практики. В "оскопленном" виде этот принцип формулировался в марксистской философии в виде представления о зависимости уровня знания бытия от уровня и потребностей развития практики.

40-60-е годы западные методологи переходят к разработке системно-эволюционных концепций науки. Этот переход ознаменовался последовательным применением к осмыслению познания эволюционных языков, в частности, дарвиновской теории эволюции. Характерно, что даже в "пробных вариантах" учитывалась специфика науки как системы и ее эволюция. Это выразилось, например, в том, что за становой хребет познания принимались парадигмы, исследовательские программы, в признании "разумного", целенаправленного характера развития науки. Сугубо биологическая интерпретация дарвиновского языка носила в основном декларативный характер. На первый план здесь выходит представление о смене парадигм, исследовательских программ (по мере того, как они перестают быть эффективными средствами решения проблем, "головоломок"), проблем, проблемных ситуаций, о сложности, противоречивости и неопределенности проблемной ситуации, адаптации, творчестве личности, разнообразии направления исследования, конкуренции теорий, выбора, вероятности выбора, множественности критериев выбора.

Радикальное изменение представлений о механизме познания привело к соответствующему развитию представлений об истине. Прочно укоренились идеи об эволюционной и популяционной природе истины, отсутствии единой логической и концептуальной основы научного знания, логической и функциональной неполноте теорий, теоретической нагруженности фактов, соотносительности теорий с проблемами, о необходимости удовлетворять при создании и развитии теорий разнообразным логико-методологическим требованиям, о возможностях адаптации теорий к новым проблемам, о сложности эволюции теорий и истины как их популяции, о субъективности теорий в смысле их правдоподобия, необходимости применения в познании разнообразных критериев истины. Изменяется и тональность агностицизма. Ряд авторов признает, что в теориях существуют компоненты (например, законы и уравнения), фиксирующие с известными огрублениями отношения бытия, что представления о природе истины не играют важной роли в исследованиях эволюции науки, что истина системна (обретает смысл и теоретико- практическое значение в контексте развития науки как целостности), а развитие науки включено в эволюцию социума, неразрывно связано с этой эволюцией .

Переход к системно-эволюционным концепциям науки придал агностицизму "второе дыхание". Ведь концепции науки становились "на зыбкую почву" эволюционизма и системности, следовательно, релятивизма (в системном варианте). Новое видение не оставляло никаких надежд на существование в познании чего-то незыблемого, абсолютно надежного и достоверного, гарантов объективности в виде бога, тождества мышления и бытия или практики. Естественной философской базой агностицизма оставался индетерминизм: отрицание причинной обусловленности в эволюции науки и истины, генетической связи, преемственности и т.д.

Разработки философских концепций науки тяготеют к применению такой стадии развития системно-релятивистского способа мышления, который можно назвать нелинейным или синергетическим. Дело в том, что категория нелинейности задает более глубокое понимание систем и их эволюции, детерминации, закономерности, относительности, сложности, вероятности. В свете категории нелинейности кажется, что исследуемый мир настолько мягок, пластичен, неопределенен, спонтанен. Случаен, непредсказуем, что его лучше назвать индетерминистским. Однако материалист уверен, что речь может идти лишь о переходе к новому, более глубокому уровню знания бытия, в частности, детерминации. В конечном счете мотив этой уверенности прост: отказ от детерминизма равносилен отказу от науки, от возможности регулировать природные и социальные процессы. Доведенный до логического конца, индетерминизм означает не только отсутствие причинности, связи в эволюции, но и всякого порядка, определенности (системности, организации). Он ввергает мысль в мир такого хаоса, где нет надежды хотя бы на какое- то описание бытия, открытие хотя бы каких-то закономерностей, дать хотя бы какой-то прогноз будущего.

***

Ко времени формирования марксистской, особенно марксистско-ленинской гносеологии сложилась принципиально новая ситуация. Кантом был открыт полиморфизм истины, а Фихте - ее историзм. В немецком классическом идеализме разрабатывается понимание о закономерностях развития истины, его диалектической форме. Познание стало исследоваться в контексте развития субъект-объектного взаимодействия. Духовное изображалось как по своей природе диалектическое - активное, творческое, порождающее, саморазвивающееся. Агностико-неклассические представления об истине, процессе познания достигли сравнительно высокого уровня развития. Исследованиями ученых, историков науки, философов была показана специфичность механизмов познания и его причин, зависимость теорий от проблем, запросов развития науки и практики, способов мышления, естественного языка, количественных методов, материальных средств познания. Было доказано, что теории специфичны по своей структуре, что они содержат различного рода идеализации, абстракции, упрощения, абсолютизации, конструктивные члены, что они, строго говоря, описывают лишь воображаемые предметы. С удивлением было обнаружено, что законы природы как минимум приблизительны, что формулировки многих законов являются операциональными, т.е. описывающими порядок действий по вычислению искомых величин. Было осознано, что "точные" вычисления осуществляются на базе определенных картин бытия. В логику и математику проник генетический метод. Предметами исследования и даже отправными точками развития познания стали математические структуры. Опыт науки доказал, что выдвижение гипотез открывает этап целенаправленных, систематических исследований объектов (предметов), их поиска, перехода к познанию все более фундаментальных структур материи. Была открыта относительная самостоятельность развития наук, в частности, математики. На рубеже ХIХ и ХХ столетий за исторически короткий срок науку и ее основания потрясла революция, которая с тех пор стала едва ли не перманентной.

В новой проблемной ситуации игнорировать зависимость истины от субъекта уже не представлялось возможным. Проблема состояла только в том, чтобы эту зависимость адекватно выразить в понятиях. Сложность была в том, что введение понятия о субъективности истины многим казалась концом науки. В то далекое время трудно было предположить, что можно ввести такое понимание субъективности истины, которое будет неагностическим и совместимым с требованиями научности. Марксизм позаимствовал у своих предшественников версию, что материалистическая гносеология возможна только на принципах отражения, или копирования, бытия, тождества (совпадения, аналогичности) процессов мышления и процессов бытия. Некритическое отношение к панлогизму привело к введению принципа тождества диалектики, логики и теории познания. Он ввел также представление о примате практики и усовершенствовал концепцию отражения с учетом новейших данных. Отражение стало интерпретироваться как историческое, а историческая истина как конструктивизированная копия, т.е. как копия с абстракциями, идеализациями и т.п.

Марксизм ставил себе в заслугу якобы распространение материализма на социальные и философские знания, прежде всего на социологию и гносеологию, философскую концепцию науки. Однако в самом главном его материализм оказался несостоятельным - редукционистским. Философский редукционизм марксизма восходит к решению основного вопроса философии. Он выразился в идее сведения в социальных и познавательных системах духовного, идеального к материальному ("бытию" "объективному", "первичному", "исходному"), или, что то же самое, к идее детерминации духовного, идеального материальным. По традиции материальное мыслилось марксизмом в виде субстанции, как такое начало, которое в конечном счете предопределяет специфику систем, их организацию, законы и закономерности их развития.

Философский редукционизм противоречит системному подходу, принципу целостности. Как известно, качество системы задается не одним началом (компонентом), а их взаимодействием (организацией в целом), причем каждое из начал (компонентов) выполняет в функционировании системы и ее развитии специфическую, т.е. не сводимую к другим роль. Здесь верно крылатое выражение: богу (духовному, знанию, воле) богово, а кесарю (материальному, практике, экономическим отношениям и т.д.) кесарево. В наше просвещенное время интерпретировать основы системного подхода как дуализм - нелепица. Изменены должны быть не основы системного подхода, а решение основного вопроса философии.

Философский редукционизм оказал крайне негативное влияние на решение проблем истины, процесса познания, социологии. Нередко он вынуждал приписывать отдельному то, что присуще целому, как определенным образом организованному. Ярким примером здесь может служить приписывание практике ряда "оригинальных" свойств: быть основой познания (своеобразным базисом), его источником (тем, что поставляет мышлению исходный материал), основным побудительным мотивом (через запросы практики) и движущей силой (через организацию практики), объективным и непредвзятым критерием истины, а также способом взаимодействия субъекта с объектом. Для марксизма характерно также понимание практики как того, что формирует субъект познания, детерминирует строй, содержание и направление мышления. "Точка зрения практики, - как всегда категорично пишет Ленин, - должна быть первой и основной точкой зрения теории познания" .

Хотя и многочисленными, но отдельными разработками Энгельса и отчасти Маркса была заложена перспектива более глубокого решения проблем гносеологии, чем это было реализовано их последователями. В этом смысле у основоположников марксизма можно найти вполне современные неклассические идеи. По крайней мере так можно интерпретировать в наше время их отдельные разработки, замечания. К сожалению, и у основоположников марксизма нашлись вульгаризаторы в лице политических гениев и авторитетов из кружка друзей гегелевской философии. Говорю об этом не ради красного словца, а чтобы читатель понимал: критике и преодолению с учетом положительного подвергается исторически сложившаяся и господствовавшая в советской философии концепция истины, процесса познания.

Выход из новой проблемной ситуации марксизм усматривал во введении такой формулы: истина объективна по содержанию и субъективна по форме. С самого начала следует уяснить, что речь здесь не идет о логической форме (строго говоря, логико- методологической структуре) истины или о ее существовании в мышлении, разуме субъекта. Ведь этой формулой хотят выразить идею о зависимости самой истины от субъекта. Из анализа следует, что под формой понимается то, что присуще истине, является ее свойством, стороной и т.п. Причем эта форма должна быть отличной от содержания, так как в противном случае формула будет логически противоречивой.

Советские философы не дали вразумительного ответа на вопрос, а что же, собственно, понимается под формой истины. Если исходить из изживших себя представлений о познании, то под формой можно понимать историзм истины (скажем, как проявление истины, существующей за границами человеческого познания, как то, что существует в виде цели или потенции познания), как (со стороны) способ организации фактов, опыта. В одном из учебников по философии утверждается: "С одной стороны, истина субъективна, поскольку является формой человеческой деятельности, а с другой, она объективна, ибо ее содержание не зависит ни от человека, ни от человечества" . Однако то, что присуще применению истины, может и не быть присущим ей самой. Отсутствие логически и методологически корректных решений, понимание, что авторами используются категориальные реликты, приводят к такому негативному выводу: у истины нет формы, отличной от самой истины. Позитивное же решение проблемы таково: у истины нет формы, отличной от ее логико-методологической структуры. Из негативного вывода следует, что марксистская формула логически противоречива, если ее мыслить диалектически, т.е. не брать форму и содержание истины в различных отношениях. Избавиться от логического противоречия можно только двумя путями: признать, что истина в целом либо субъективна, либо объективна. Собственно, к этому пути и склонились в конечном счете многие советские философы. В то догматическое время по крайней мере печатно не утруждали себя анализом проблемы. Поэтому осталось неизвестным, понимали ли они невозможность найти корректные истолкования исследуемой формулы, естественно, с позиций диалектики. Понятно, что советские философы пошли проторенным материалистическим путем - отражения, копирования, объективности истины.

Возможен ли третий путь? Нет, невозможен. Дело в том, что по своему смыслу термин "форма" претендует на выражение целостности (в данном случае целостности истины) в каком-то определенном отношении или с какой-то определенной стороны.

Поиски формы истины, отличной от ее логико-методологической структуры, были спровоцированы не только проблемой (необходимостью учета зависимости истины от субъекта), диалектикой познания (поиском компромиссных решений как первым шагом к более глубокой истине), реликтовыми представлениями об истине и познании (в частности, попытки основателей марксизма "синтезировать" диалектические представления о познании с эмпирическими). Одним из "оснований" послужила ложная интерпретация одной из разработок Энгельса. Над всем нашим теоретическим мышлением, пишет Энгельс, господствует тот факт (предпосылка), что наше субъективное мышление и объективный мир подчинены одним и тем же законам диалектики. Материализм ХVIII в. исследовал эту предпосылку только со стороны содержания - происхождения знания из чувственного опыта. Диалектическая же философия, в особенности Гегель, исследовали эту предпосылку также и со стороны формы, т.е. со стороны диалектического механизма познания, развития истины .

Из сказанного видно, что ни о какой форме самой истины у Энгельса речь не идет. Но как же тогда случилось, что форму порождения истины, ее развития приняли за форму истины? Ларчик открывается просто: тот, кто хорошо исследовал диалектику Гегеля, знает, что у него форма развития (триада, или восхождение от абстрактного к конкретному) и форма результата развития (синтез) по своей сути тождественны. По Гегелю, процесс "сворачивается" в результат, структурно повторяет его. Гегельянствующие марксисты длительное время не хотели знать или признавать, что это воззрение, уходящее своими корнями в трансформизм и даже преформизм, расходится с современным пониманием развития (эволюции).

Но что же понимается в советской философии под объективностью истины? За основу была принята ленинская разработка в "Материализме и эмпириокритицизме". Вот ее суть: объективная истина есть такое содержание человеческих представлений, которое не зависит от познающего субъекта, не зависит ни от человека, ни от человечества . Полезно обратить внимание на то, что это воззрение предполагает, что истина, как она существует, скажем, в виде теории состоит из двух частей - истины объективной и субъективной. Расшифровывая подоплеку этого понимания в духе ленинского наследия, Э.М. Чудинов пишет: "Объективную истину можно определить как содержание человеческих знаний, которое соответствует объективному миру, т.е. воспроизводит его. Именно в силу этого обстоятельства объективная истина не зависит от субъекта" . Аналогично высказываются и другие авторы. В отличие от классической концепции истины, естественно, подчеркивается, что объективность истины можно понять только с позиций диалектики и общественно-исторической практики. Советские авторы солидарны в том, что практика дает возможность понять, чем же обусловлена необходимость объективности истины и каков механизм формирования этой объективности. "Для диалектического материализма реальный предмет знания, - пишет Чудинов, отходя, кстати, от традиционного для марксизма понимания того, что именно познается, - это не объективный мир "сам по себе", а объективный мир, заданный через практику" . Любопытная мысль: познается не то, что существует само по себе, а то, что задано через практику. По существу это признание субъективности истины, основанное на марксистской идее о примате практики. Автор пытается обосновать идею об объективности истины ссылкой на объективность практики. Однако надежда на "оригинальные" свойства практики тщетна. Да и диалектика в угоду реликтовым представлениям о познании (принципам отражения тождества мышления и бытия, примата практики) применяется авторами непоследовательно, не дотягивает у них в качестве способа мышления до системного уровня.

Во-первых, практика в собственном смысле слова, т.е. как целенаправленная и систематическая материальная деятельность субъекта, возможна, если и только если она руководствуется определенными знаниями. Но руководствоваться можно только тем, что уже есть, создано, порождено. На применении знания основана, естественно, и духовная, интеллектуальная деятельность. Это и объясняет, почему даже в процессе познания порождению знания, истины предшествует практика. Так, после постановки проблемы усилия ученых направлены сначала на порождение гипотез, их разнообразие. Причина проста: без гипотез невозможен сам процесс исследования - ни теоретический, умственный, ни экспериментальный. Этот пример наглядно показывает, что знание, истина - не просто результат познания, субъект-объектного взаимодействия, но также и прежде всего средство их развития. Что предшествование порождения соответствующих знаний всем остальным формам деятельности есть особенность познания и практики. Понимание духовного (идеологии, проектов будущего, знания, истины, разума) как активного, творческого и опережающего начала в системе человеческой деятельности не противоречит материализму. Проблема только в том, чтобы этому началу и его роли дать адекватное естественно-историчекое и функциональное объяснение.

Во-вторых, относительной, исторической, ограниченной является не только истина, но и практика. Последнюю можно назвать субъективной в том смысле, что она осуществляется в контексте решения проблем субъекта, реализует его цели и проекты, что она является практикой субъекта конечного, ограниченного по материальным и духовным возможностям, используемым ресурсам, наконец, что она осуществляется на базе исторически и полиморфно ограниченного уровня знания бытия, его предметов. Будучи всегда относительной, исторической, ограниченной, руководствующейся субъективными образами, практика уже в силу этого не может ответить на вопрос, в какой мере и как наши истины соответствуют бытию. Здесь возможен лишь сравнительный анализ, который на материале истории и по определенным критериям может засвидетельствовать наличие или отсутствие прогресса истины и практики, методов познания, его средств.

В-третьих, никакого соответствия (адекватности) или несоответствия (неадекватности) вообще, т.е. безотносительно к исторически, полиморфно и проблемно определенному субъекту, нет. Принципиально важно зафиксировать внимание и на том, что соответствие и несоответствие устанавливаются именно знания субъекта к предмету познания, а не наоборот. Следовательно, все, что может практика, как и другие критерии, это - подтвердить или опровергнуть с определенной вероятностью истинность уже порожденного знания в целом.

В-четвертых, бытие "дано" субъекту в его образе, строго говоря, через всю систему его познавательной, практической деятельности. Собственно, это и обусловливает функциональный подход к истине и ее критериям. Вопрос об истинности и ложности порождаемого знания решается в конечном счете по его функциям - по результатам и возможностям его применения для решения стоящих перед субъектом познавательных (эмпирических, теоретических, экспериментальных) и практических задач, говоря другими словами, по тому, насколько эффективно оно позволяет продвинуться в познании, в развитии субъект- объектного взаимодействия.

И, в-пятых, марксизм содержит иллюзии о роли практики в механизме познания как самоорганизующегося процесса. Опыт науки показывает: сама возможность применения экспериментов, а тем более практики в качестве более или менее надежного критерия истины возникает на заключительных этапах исследования. На начальных этапах развития проблемных ситуаций, когда генерируются гипотезы, происходит их оценка и выбор, выясняются плодотворные направления исследований, ученые пользуются другими критериями: логико-методологическими, эмпирическими, теоретическими.

Ленинское определение объективности истины кажется убедительным. Но как же тогда быть с открытыми зависимостями истин от характеристик познающего субъекта и средств познания, его особенностей? С тех пор, как были открыты полиморфность, историчность и конкретность истины, сомневаться в существовании этих зависимостей не приходится. Выход напрашивается такой: в ленинском определении зафиксированы определенные характеристики истины, но истолкованы они понятийно и терминологически неадекватно. Последовательное применение системно-эволюционного способа мышления приводит здесь к такому выводу: истина не зависит от субъекта в том смысле, что она детерминируется субъект-объектным взаимодействием, необходимостью решения проблемы, порождается в развитии этого взаимодействия закономерно. Этого, а именно естественно- исторического понимания природы истины, достаточно, чтобы адекватно изобразить то, что неадекватно изображается ленинским определением. Логическое противоречие между суждениями о зависимости и независимости истины от познающего субъекта устраняется введением и последовательным применением понятия "естественно-историческая природа истины". Этот шаг в развитии представлений об истине требует соответствующего изменения терминологии. Никакого логического противоречия между естественно-исторической природой истины и ее субъективностью (зависимости от субъекта) нет. Напротив, они согласуются. Ведь субъект с присущими ему характеристиками и системой деятельности - компонент единого, целостного механизма детерминации истины, ее закономерного порождения.

Вопреки системно-эволюционному подходу к познанию советские философы продолжали утверждать, что истина - отражение бытия, а познание - процесс отражения, трансляции, переноса объекта в мышление субъекта с преобразованием (конструктивизацией) транслируемого. Понятие конструктивизации сводилось в основном к "поправкам" на историчность и сложность диалектики познания, к операциям идеализации, упрощения, абстрагирования, введения фиктивных членов и т.п. Нельзя сказать, что эти представления ложны: они ограничены, "недостаточно диалектичны". Авторы неявно предполагают, что все эти "поправки" и операции не выводят истину за границы копии, отпечатка, снимка с действительности, т.е. метафизически понимаемого соответствия, аналогичности, подобия, сходства. По сравнению с предшественниками новшество состояло лишь в понимании истины как копии конструктивизированной, несколько измененной по сравнению с оригиналом. Это изменение или преобразование мышлением копии таково, что не должно препятствовать ее идентификации как образа с оригиналом (исследуемым предметом).

Принципы отражения, тождества мышления и бытия препятствовали раскрытию и осознанию подлинно творческого механизма познания. Это выражалось даже в том, что реально используемый авторами способ мышления "не дотягивал" до того, который ими провозглашался. Так, согласно диалектике развитый способ причинного объяснения развития исходит не из понятия действия, а из понятия взаимодействия, более того, такой его сложной структуры, как единство и борьба противоположностей. Если этот способ мышления применить к решению интересующей нас проблемы, то получим такие результаты: в истине нет ни того, что детерминировано одним только объектом, ни того, что детерминировано одним только субъектом; истина не может содержать знаний, одни из которых объективны, а другие субъективны и т.п. При выяснении природы истины необходимо учитывать неравноценность субъекта и объекта в их взаимодействии, развитии, результатах их взаимодействия и развития: не только активным, но и творческим, порождающим началом здесь является субъект. Поэтому на каждом этапе познания, в каждой проблемной ситуации субъект порождает знания, являющиеся его осмыслениями, истолкованиями, интерпретациями, видениями бытия, исследуемых им предметов. Стремление к более строгой терминологии дает такую формулировку: истина и ложь - специфические для каждого данного субъекта (т.е. исторически, полиморфно и проблемно определенного) способы знания предметов бытия: их понимания, описания, объяснения предсказания. Различие истины и лжи не в том, что одна объективна, а другая субъективна, а в том, что они - разные знания исследуемых предметов. И это проявляется в различных функциональных возможностях, в способностях решать или не решать проблемы субъекта, быть или не быть эффективным средством познания, развития субъект-объектного взаимодействия.

В наше время субъектность истины лежит на поверхности. Чтобы ее доказать, достаточно сравнить полиморфные или генетически связанные теории. Это сравнение показывает, что как образы одних и тех же предметов они качественно различны, или, как профессионально выражаются методологи, семантически несоизмеримы. Они могут быть не только далекими от сходства и подобия, но даже противоположными. Чтобы быть правильно понятым, введем уточнения. Качественное различие указанных образов не исключает применения разнообразных качественных и количественных методов для их соизмерения и оценки. Применение в проблемных ситуациях семантических или информационных методов вовсе не обязательно. Пока что оценки гипотез и теорий основаны на применении функциональных, логико-методологических критериев. Практика - не более, чем один из функциональных критериев истины, а критерии истины - частный случай применяемых в познании методов, средств оценки.

Ни Ленин, ни его последователи не смогли расшифровать подлинного смысла введенного им понятия "объективность". Между тем, он был диалектико-материалистическим. Здесь признавалось, с одной стороны, познаваемость бытия, а с другой - естественно-исторический характер истинного знания, его детерминированность субъект-объектным взаимодействием, закономерность его порождения в развитии субъект объектного взаимодействия. Нерасшифрованность приводила к тому, что советские авторы предпринимали отчаянные усилия по сведению его к классическому пониманию объективности истины. Особенно ярко это выразилось в уточнениях понятия "соответствие" (адекватность) посредством таких терминов, как копия, отпечаток, снимок, а позднее - изоморфизм, гомоморфизм. Из логики известно: замена терминов может и не приводить к изменению смысла. Следует обратить внимание и на такое обстоятельство: марксистские представления об истине основывались на их представлениях о диалектике, соответствовали их пониманию диалектического способа мышления. Марксизм не отвергал представление об относительности истины, но признание этой относительности осуществлялось в жесткой привязке к абсолютному, на основе их представлений о диалектике абсолютного и относительного. Использование этих представлений исключало возможность понимания того, что субъективность истины, ее конкретность, историчность, полиморфность - специфические проявления ее относительности, различных сторон этой относительности, что принципы конкретности истины, ее историчности и полиморфности - концептуальные средства развертывания картины о специфике ее относительности.

Если иметь в виду общую философскую подоплеку представления об относительности (и только относительности) истины, а также субъекта познания, субъект-объектного взаимодействия, то ею является системно-релятивистский способ мышления, но об этом чуть ниже. А пока о реальности самого познания: познает всегда конечный в пространстве и времени, ограниченный по своим возможностям субъект; причем в познании системой референции является он сам. Понятно: он учитывает и относительность самого бытия, что предполагает фиксированность систем референции исследуемых им предметов. Относительность субъекта познания состоит в том, что именно он осмысливает познаваемые предметы с позиции достигнутого уровня, а также потребностей и возможностей развития познания и практики. Это осмысление осуществляется через порождаемые им образы и, как подчеркивалось многократно, в границах доступного или возможного для него. Эти границы положены ему его собственной природой, историческими, полиморфными и проблемными характеристиками, системой деятельности, или что то же, его взаимодействием с бытием (объектом). В древности понятие об абсолютно относительной позиции субъекта по отношению к познаваемому и практически преобразуемому им бытию выражалось известным представлением о человеке как мере всех вещей.

Представители марксистской философии убеждены, что понятие "относительность истины" не диалектично, неизбежно ведет к агностицизму, не позволяет объяснить детерминацию, преемственность в ее развитии, но это - не более, чем страх перед вхождением в картину бытия, где нет места абсолютному, дань тому, что современный агностицизм, вызывавший у марксистов едва ли не тотальное неприятие, разрабатывался на основе принципа относительности. И преодолеть его нетрудно, если последовательно руководствоваться современным (системным) вариантом релятивизма.

Системный релятивизм как одно из положений материалистического учения о бытии формулирует понятия, на которых зиждется современная (системно-релятивистская, более полно - синергетическая) концепция диалектики. Он является наиболее развитым способом мышления, лежащего в основе многих современных теорий. Поэтому неудивительно, то он характеризуется отказом от ряда абсолютистских метафизических представлений о структуре бытия и познания. За исследуемый предмет ни в науке, ни даже в философии не принимается нечто абсолютное или с какими-то абсолютными, безотносительными характеристиками, скажем, абсолютная идея или бесконечная в пространстве-времени материя, изображаемая в виде единой системы или целостного, единственно возможного Космоса, или эволюционирующие в абсолютном пространстве-времени системы, абсолютная или единая для всего разнообразия предметов система референции, человечество с потенциальными в принципе, а реально отчасти или в каком-то отношении абсолютными возможностями познания бытия и его преобразования. Для системно-релятивистского мышления предметом познания является нечто относительное по самой своей природе, в пределе или наиболее полном и развитом виде, конечные системы с присущими им пространственно-временными характеристиками и однозначно фиксируемыми системами рефереции. Естественно, не запрещено познание "одного и того же" относительно различных систем рефереции. Кавычки используются здесь, чтобы подчеркнуть: предметы, познаваемые в различных системах рефереции, не тождественны. Это положение - следствие принципа взаимодействия. Одним из важнейших здесь является и представление о невозможности бесконечных систем из-за конечности скорости света: любого процесса взаимодействия, обратимого и необратимого изменения, эволюции.

Чтобы избежать неопределенности в исходной позиции, приведем основные положения системного релятивизма.

1. Хотя бытие системно, сложно, иерархично в том смысле, что обладает этими особенностями, характеризуется разнообразием систем, их взаимодействиями, но само оно системой не является.

2. Какого-то единого в бытии или абсолютного пространства-времени нет.

3. В бытии отсутствует единая для всех систем, т.е. абсолютная, система референции.

4. Системы зависят от их среды, систем референции, их выбора.

5. Системы являются открытыми, находящимися со средой в сложных отношениях взаимодействия и обменных процессов. Еще в прошлом веке было обнаружено, что необратимые процессы, эволюции характеризуются неравенством обменных процессов: системы либо поглощают из среды, либо выделяют в нее движение в качественно определенном виде - веществ, атомов, молекул и т.п.

6. Будучи конечными по своим пространственно-временным и иным характеристикам, системы относительно автономны, обладают специфическими закономерностями.

7. Представления о диалектике сохранения, инвариантности и не сохранения, "накопления", преемственности в развитии, генетической связи имеют смысл относительно эволюции систем с заданными системами референции. А это значит, что интерпретация сохранения, "накопления" как показателей абсолютного - ложна.

8. В системно-релятивистском бытии исключается возможность, чтобы в эволюции всех возможных систем, всегда, при всех внешних условиях или характеристиках среды, закономерностях эволюции реализовывалась преемственность, генетическая связь. Эти характеристики эволюции систем столь же относительны, как и остальные.

9. В бытии нет вечных, неизменных, не взаимодействующих, не эволюционирующих безотносительных систем и их характеристик, включая так называемые мировые константы.

10. Познание, сознание, разум не противостоят бытию, включаются в него как свойства или способности определенным образом организованных систем - социума, субъектов.

11. Хотя познание - специфический процесс эволюции необычной системы, однако оно не выходит за границы закономерностей и свойств системно-релятивного бытия, а также организации и эволюции систем.

Где же место абсолютному? Во-первых, в способах мышления и научных представлениях. Обе группы этих представлений относятся к низшим или сравнительно невысоким уровням познания бытия. Во-вторых, в тех философских и обыденных представлениях, где игнорируются требования принципа конкретности истины, принимаются весьма сильные абстракции и упрощения. К ним относятся, например, материалистические и идеалистические решения основного вопроса философии, утверждение об абсолютности бытия или материи. Бытие действительно абсолютно, но лишь в том смысле, что существует вечно, в своем существовании по системно-релятивистским законам и закономерностям "не нуждается" ни в чем внешнем, стоящем вне него. Однако методологическая роль этого предельно абстрактного утверждения философии невелика. И, в-третьих, в религиозных представлениях, претендующих на знание абсолютных по источнику происхождения и сфере выполнения законов, смыслов и целей человеческого бытия.

В науке выяснение конкретности истин (и уже поэтому истин относительных) требует нередко известных интеллектуальных усилий, широты знаний и глубины мышления.

Если применительно к истине понятие "соответствие" отождествлять с первичными смыслами слов о сходстве, подобии, аналогичности, то за бортом окажутся все научные знания, порожденные на основе метафизического способа мышления, а также сам этот способ мышления. В еще большей мере это относится к истинам наших предков, основанных на мифологическом понимании бытия. Но тогда материалист не сможет объяснить, как была возможна жизнь наших предков, почему различие между истиной и ложью носит принципиальный характер, почему их роль различна не только в развитии практики, но и в развитии познания. Разумеется, требования о соответствии как сходстве, подобии, аналогичности можно смягчить посредством идей, что это соответствие существует лишь в некоторых отношениях, может быть большим и меньшим, что, наряду со сходством, подобием в одних отношениях, существует и несходство, неподобие в других отношениях. Но этот ход мысли "не дотягивает" до системно-релятивистского мышления, противоречит факту целостности образа, его нерасчлененности на принципиально различные знания, а также многим особенностям познания. Так, у геоцентрической, гелиоцентрической и современной картин Вселенной различные системы референции или позиции "наблюдателя", категориальные средства. Сколько бы мы ни пытались приписать эти картины одному субъекту, у нас ничего не получится. И потому, что они присущи, как минимум, их разнообразию, системе, а также исторически различным субъектам. Создание, например, современной квантово- релятивистской физики изменило физическую картину бытия не только радикально, но и в целом, а не в каких-то отдельных отношениях, частях, аспектах. Ее аксиоматика отлична от прежней или, как говорят, противоположна ей. Известны и такие факты: на определенных этапах познания истины могут изображать предмет в отношении его основных структурных характеристик прямо противоположно тому, каковы они в действительности.

Каков же выход из проблемной ситуации? Либо релятивизировать понятие "соответствие", согласовать его с системно- релятивистской концепцией познания, неклассическим пониманием истины, либо оставить его в качестве частного случая истины. В первом случае мы получаем современную материалистическую концепцию истины, а во втором - символ неоправдавшихся надежд на всеобщность определения истины. Во втором случае придется воспользоваться другим термином, скажем, "адекватность". Это можно обосновать указанием на то, что понятие "адекватность" не привязано намертво к классической концепции истины, к пониманию познания как отражения, что оно содержит представление об условиях адекватности, формулируемых принципами конкретности истины, ее историчности и полиморфности. Предпочитаю первое решение. Оно не требует чрезмерного новаторства в словах, продолжает терминологическую традицию. По своей исходной позиции (здесь системно-релятивистской) понятие "соответствие" или "адекватность" истин исследуемым предметам бытия эквивалентны.

В наше время неоперациональность представления о познании как отражении очевидна тем, кто знаком с современными (эволюционными) концепциями науки. Как знание (безразлично: ложное или истинное, гипотетическое, "приблизительно истинное" или с ограниченными функциональными возможностями) может быть отражением, если оно порождается субъектом до эксперимента, а тем более создания новой техники и технологий в качестве средства развития познания и практики, подтверждается и опровергается применительно к решению проблем, полиморфно, исторически, от порожденного образа к исследуемому даже "нащупываемому" предмету, не через сопоставление знания с бытием, а функционально, через систему познавательной детальности? Конечно, можно попытаться релятивизировать и понятие "отражение". Но от этого у него не вырастут молочные (системно-релятивистские, эволюционные) железы.

Одним из приемов обоснования существования в истинах абсолютного знания - ссылка на вечные и неопровержимые истины, точнее, "неопровергаемые части" истин, например, об атомах, пространстве-времени, молекулах, элементарных частицах. Однако применение здесь принципа конкретности истины и развитых категориальных средств не подтверждает обосновываемого. Еще Энгельс отметил, что так называемые вечные истины тривиальны, являются констатациями фактов существования или общими утверждениями. Следует добавить, что и эти истины порождаются в определенных пространственно-временных координатах, формулируются в принятой обществом системе исчисления времени.

Согласен: если прежние истины опровергаются (и только опровергаются), то прогресс истины как наших знаний бытия, преемственность, генетическая связь в развитии невозможны. Но это еще не доказывает наличия в истинах абсолютных знаний, а в их прогрессе - накопления этих знаний. Марксизм исходит из того, что кроме неопровергаемых знаний в истинах есть и знания опровергаемые. Но дело в том, что эта диалектика осуществляется не вообще, а в развитии определенной системы: конкретно - в развитии субъект-объектного взаимодействия. С общефилософской точки зрения это означает, что диалектика опровержения и неопровержения происходит в рамках системно-релятивистской структуры.

Уже в начале порождения диалектических представлений о бытии возникли известные логико- методологические трудности при адекватном изображении этой диалектики в понятиях и терминах. Как известно, они устранялись изменением подходов, смыслов, развитием понятий, прежде всего тем, что исходные термины описывали диалектику бытия, ее структуры. Можно доказать, что представления об опровержении одной части истинного знания и неопровержении другой являются классическими или односторонними в гносеологическом смысле слова. А это означает, что они синтезируются в одном образе логически непротиворечиво в соответствии с требованиями закона логического непротиворчия, относятся к определенному уровню познания диалектики бытия. Но это означает еще и то, что каких-то отдельных процессов опровержения и неопровержения в развитии целого, т.е. опровержения одних частей истинного знания и неопровержения других, не существует. Критикуемое представление - лишь иллюзия определенного уровня познания, результат онтологизации и огрубления указанной выше формы синтеза классических понятий.

Известное выражение диалектики "предшествующее (старое) воспроизводится в последующем (новом) в преобразованном виде" создает иллюзию сохранения или существования предшествующего в последующем в каком-то выделенном виде. Но это представление характерно лишь для преформизма, трансформизма и диалектики, не освободившейся от трансформизма полностью. Более глубокая истина такова: в развитии прежнее как целостность исчезает, а последующая как целостность возникает. И здесь логически непротиворечивый синтез этих утверждений в одном образе осуществляется в соответствии с требованиями закона логического непротиворечия. Интересующую нас мысль можно передать адекватно и выражением о необратимом преобразовании предшествующего в последующее как целостном (системном) преобразовании целостностей (систем). Иллюзия здесь исчезает, но остаются проблемы со стилистикой и логико-методологическими особенностями изображения диалектики бытия.

В науке вопрос стоит прежде всего не о том, существуют ли атомы, пространство и время, молекулы, элементарные частицы в том виде, как они изображаются учеными на определенных уровнях познания, а о том, какое знание о предметах бытия необходимо породить (получить посредством организации последовательно "развертывающейся" системы деятельности), чтобы проблемы субъекта - науки, развития познания и практики - стали разрешимыми. И это обстоятельство не должно нас удивлять. Представления ученых о вдохновляющих стимулах их творчества (например, об абсолютной точности их измерений или вычислений, строгости вводимых ими понятий) - субъективные образы их бытия. Не все цели, которые может ставить и ставит человек, достижимы. Решение вопроса о том, каковы предметы бытия сами по себе, остается за границей человеческих возможностей. И никакой трагедии из-за этого в жизни людей не возникает. Нет оснований и для пессимизма, агностицизма. Бытие познаваемо, но не совсем так, как это изображалось ранее. Истина как предмет бытия не совсем такова, как это представлялось на всех уровнях философского познания. Новую концепцию истины ожидает та же участь, что и предшествующих ей, но позднее. Но сначала ее необходимо развить до тех возможных пределов, которые задаются ее аксиоматикой.

И последнее. Развивающимися оказались и представления о самом существовании. На определенном этапе развития науки прежние представления о существовании, выражаемые терминами да, есть, присуще, находятся в данном месте в данное время, движутся в данном месте в данное время, изменяются, эволюционируют, развиваются диалектически и т.п., оказались ограниченными относительно решения возникших проблем. И в науку были введены представления о вероятностной, а позднее и виртуальной природе существования. Представления о простоте существования навязываются нам в основном логическими формами мышления, прежде всего формой суждения. Но знания о существовании дают не логические формы представлений, а сами представления. В этом смысле системно-релятивистская картина бытия, его диалектики дает соответствующую часть знания о природе существования.


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/ОБ-ОСНОВАХ-НЕКЛАССИЧЕСКОЙ-МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ-КОНЦЕПЦИИ-ИСТИНЫ

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Larisa SenchenkoКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Senchenko

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

В.В. БОРОДКИН, ОБ ОСНОВАХ НЕКЛАССИЧЕСКОЙ (МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ) КОНЦЕПЦИИ ИСТИНЫ // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 09.09.2015. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/ОБ-ОСНОВАХ-НЕКЛАССИЧЕСКОЙ-МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ-КОНЦЕПЦИИ-ИСТИНЫ (дата обращения: 29.03.2024).

Автор(ы) публикации - В.В. БОРОДКИН:

В.В. БОРОДКИН → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Larisa Senchenko
Arkhangelsk, Россия
1599 просмотров рейтинг
09.09.2015 (3125 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
Вчера · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
2 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
4 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
5 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
6 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
8 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
9 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
9 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
9 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
10 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
ОБ ОСНОВАХ НЕКЛАССИЧЕСКОЙ (МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ) КОНЦЕПЦИИ ИСТИНЫ
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android