Развитие хронографии¹ во все века античной истории зависело от состояния научных знаний. У древних греков хронография возникла лишь после того, как математика вместе с Фалесом и Пифагором сделала первые значительные шаги, т. е. в V в. до н. э. Это наблюдение делает верным одно из современных определений этой дисциплины в античную эпоху как дочери, родившейся от брака историографии с арифметикой, ибо без предварительного развития и встречи этих дисциплин она просто не могла бы появиться² .

В самом деле, античная хронография не обращалась к каким-либо сложным подсчетам, и, может быть, ее единственным "техническим" средством был абак (счетная доска, наподобие современных счетов). Правда, через несколько веков после появления первых хронографических трудов греки осуществляли регулярные наблюдения и фиксацию солнечных и лунных затмений, весеннего и осеннего равноденствия, летнего солнцестояния, но эти данные, как правило, не использовались в хронографических целях³ . При наличии точной фиксации дат исторических событий в рамках многочисленных эллинских полисов и эллинистических монархий в этом не ощущалось необходимости, а для дополисной эпохи, когда не было ни фиксированных дат, ни письменности для их фиксации, у греков не могло быть и достаточно систематических наблюдений за небесными явлениями. Астрономические данные, накопленные на древнем Востоке, которые стали доступны грекам с конца III в. до н. э., также не могли ничем помочь, ибо в них за редким исключением не упоминались события древнегреческой истории, доступные синхронизации.

Первые попытки использования астрономических данных для проверки дат древних событий относятся к XVI веку. Однако нам представляется необоснованным упрек ученым этого столетия в том, что они пользовались "внеастрономической информацией" и потому-де их подход был предвзятым⁴ . Справедливость или несправедливость такого обвинения станет понятна, если обратиться к деятельности Исаака Ньютона.

¹ Для обозначения предмета занятий этими проблемами древних историков употребляется античный термин "chronographia". Слово "хронология" является новым образованием.

² Miller M. Herodotus as Chronographer. - Klio, 1965, I, S. 109.

³ Исключением из общего правила является попытка установления даты основания Рима П. Теренцием Варроном, определившим эту фиктивную дату "путем пересчета затмений и промежутков между ними" (Censorinus, 21). За исходную точку этих пересчетов Варрон, очевидно, взял легендарное сообщение об исчезновении основателя Рима Ромула во время "непроглядной мглы" (Liv. I, 16), отождествив последнюю с солнечным затмением.

⁴ Постников М. М., Фоменко А. Т. Новые методики статистического анализа нарративно-цифрового материала древней истории. М. 1980, с. 3.

стр. 72

Ньютон занимался применением астрономии к хронологии не менее 20 лет, так и не решившись опубликовать результаты своих исследований, которые, если не считать "пиратского издания" во Франции, были напечатаны уже после смерти ученого⁵ . В отличие от тех, кто пытается перечеркнуть даты, установленные в античной традиции, Ньютон обратился к периоду до греко-персидских войн, когда не было фиксированных дат, а сами греческие хронографы пользовались относительной хронологией, говоря о тех или иных событиях, как происшедших "до" или "после" Троянской войны. Ньютон же видел свою задачу в установлении абсолютной хронологии. И если, скажем, греческие хронографы относили плавание аргонавтов к эпохе до Троянской войны, то Ньютон не только перенес это событие, в реальности которого он не сомневался, ко времени после ее окончания, но и датировал его 938 г. до н. э.

Ошибка Ньютона была не в том, что он пользовался "внеастрономической информацией", - таковая в области хронологии бессмысленна, а в том, что он принял за исторические факты сведения о походе аргонавтов, содержавшиеся в поздних изложениях этого мифа, и истолковал их в аллегорическом ключе. Такое толкование развертывало перед астрономом картины восхождения светил, соответствующие, как он был убежден, времени излагаемых в мифе событий. Это были созвездия, носившие, как казалось Ньютону, имена участников похода в Колхиду или чудовищ, охранявших золотое руно. Сами названия созвездий были для него как бы проекцией событий реального плавания на звездное небо.

Ошибка Ньютона оказалась поучительной. Астроном, даже самый гениальный, не может быть непререкаемым судьей в хронологических вопросах. Он неизбежно идет за следствием, т. е. за историческими и филологическими исследованиями, а не впереди их. И неудача, постигшая Ньютона, объясняется не несовершенством астрономии его времени, а неразвитостью исторических знаний.

Впрочем, Ньютон был не только зачинателем использования данных астрономии в хронологии, но также инициатором того метода, одним из пионеров которого без должного на то основания иногда называют Н. А. Морозова⁶ . Речь идет о примененном великим математиком математико-статистическом методе к вопросу о длительности поколения, которым много занимались в древности. По мнению Ньютона, древние хронографы, определяя длительность поколений в 30 - 35 лет, переносили этот временной отрезок на продолжительность царствований. Последняя, как было установлено Ньютоном на материале древней и современной ему истории, составляла не 30 - 35, а 18 - 20 лет. В этом случае соотношение предлагаемых греческими хронографами дат, определяющих длительность правления, к их реальным срокам равно 20 : 35, или соответственно 4 : 7⁷ . Правильное применение математико-статистического метода дает соответствующие результаты. С этим считаются и современные исследователи, занимающиеся, например, хронологией африканских народов⁸ .

Современная научно-техническая революция поставила вопрос о применении математики, астрономии, химии, геологии к сфере гуманитарных наук, и это принесло положительные результаты в тех случаях, когда используется действительно научная методика. Однако имеются при-

⁵ Isaaci Newtoni operas quae extant omnia. Vol. V. Lnd. 1785 (далее - Newton). Некоторые рукописи Ньютона см. в кн.: Manuel F. Isaac Newton Historian. Cambridge. 1963. Об использовании Ньютоном астрономических методов датировки см. также: Лурье С. Я. Ньютон - историк древности. В кн.: Исаак Ньютон. Сборник статей к трехсотлетию со дня рождения. М. - Л. 1943, с. 304 сл.

⁶ Постников М. М., Фоменко А. Т. Ук. соч., с. 8.

⁷ Newton. Op. cit., pp. 36 - 41.

⁸ Henig D. The Chronology of Oral Tradition. Oxford. 1974, p. 145.

стр. 73

меры некорректного использования в исторических исследованиях достижений точных наук, когда допускается нигилистическое отношение к материалу гуманитарных наук, исходя из некоей уверенности, будто там, где нет "математического порядка", неизбежно господствуют хаос и произвол. Мы имеем в виду цитировавшуюся выше брошюру М. М. Постникова и А. Т. Фоменко, а также другие работы этих авторов и их сторонников, объявивших все традиционные даты древней истории ошибочными, а саму античность - "величайшей мистификацией"⁹ .

Работы этих математиков уже подвергнуты обстоятельному критическому анализу¹⁰ . Мы остановимся на оставшемся без внимания и оценки отправном пункте рассуждений А. Т. Фоменко, состоящем, как он сам пишет, в том, что "возникновение, становление и первоначальное развитие хронологии происходило в рамках церкви и на протяжении длительного периода находилось под полным ее контролем"¹¹ . Читатель подготавливается к мысли, что хронология древности сфальсифицирована церковью и нуждается в секуляризации, примером которой и служат "новые методики". Но является ли действительно хронология древнего мира созданием Евсевия Памфила и "блаженного" Иеронима? Откуда у этих христианских авторов появились даты греческой и римской истории, не связанные с христианской и библейской историей? В какой мере эти даты надежны? Для ответа на эти и другие вопросы нам придется остановиться на возникновении и развитии античной хронографии в ее закономерных связях с историей как наукой.

История в античном мире была обращена к прошлому греческого полиса (или римской цивитас) и к дополисной старине, в которую уходили истоки преданий о природных катастрофах, важнейших изменениях в человеческой культуре (например, появлении огня), подчас сокрушительных миграциях, уничтожавших древние цивилизации, древнейших царях и основателях городов в самой Греции и за ее пределами, завоевателях и реформаторах. Эти предания на протяжении столетий существования античной цивилизации разрабатывались как поэтами, так и историками, и в том, как это делалось, выявлялось глубочайшее отличие истории как науки от поэзии как искусства¹² .

Поэты-драматурги времени, которое последовало за греко-персидскими войнами, видели в древних преданиях, дошедших устным путем или в передаче таких поэтов, как Гомер и Гесиод, материал для произведений, уничтожающих временную дистанцию и поэтому волнующих зрителей, воспринимавших действующих на сцене героев едва ли не как своих современников. Поэтов нисколько не заботила достоверность предания и его происхождение. Они могли соединять в своем повествовании различные легенды, брать в них то, что подходило для динамичного развития

⁹ Фоменко А. Т. Некоторые статистические закономерности распределения плотности информации в текстах со шкалой. В кн.: Семиотика и информатика. Вып. 15. М. 1980; его же. Новые экспериментально-статистические методики датирования древних событий и приложения к глобальной хронологии древнего и средневекового мира. Препринт. М. 1981; Постников М. М. Величайшая мистификация в истории? - Техника и наука, 1982, N 7; и др.

¹⁰ Голубцова Е. С., Смирин В. М. О попытке применения "новых методик" статистического анализа к материалу древней истории. - Вестник древней истории (ВДИ), 1982, N 1; Голубцова Е. С., Кошеленко Г. А. История древнего мира и "новые методики". - Вопросы истории, 1982, N 8; Голубцова Е. С., Завенягин Ю. А. Еще раз о "новых методиках" и хронологии древнего мира. - Вопросы истории, 1983, N 12.

¹¹ Фоменко А. Т. Новые экспериментально-статистические методики, с. 3; сравн. Постников М. М., Фоменко А. Т. Ук. соч., с. 29.

¹² Противопоставление истории и поэзии с точки зрения их задач и познавательных возможностей не является результатом современной оценочной систематизации. Оно восходит к античной историографии, четко противопоставлявшей себя поэзия и разработавшей критерии подхода к историческим трудам (см. Fragmenta Historicorum Graecorurn (далее - FHG), Hec. frg. 1; Thucyd. I, 22, 4: Strab. I, 22, 5).

стр. 74

сюжета или выражения своих идей, и опускать то, что им казалось неинтересным и несущественным.

Историки того же времени в соответствии со значением слова historie - изыскание, исследование¹³ , рассматривая те же легенды, ставили перед собою вопросы: "когда", "где", "почему". В ответах на эти вопросы вырабатывались приемы исторической критики полисной эпохи. Когда произошел Девкалионов поток, ниспосланный Зевсом? Как спаслись от этого бедствия родоначальники последующих греческих племен? Когда была Троянская война, считавшаяся первым общегреческим мероприятием? Почему она возникла и каковы были ее последствия для троянцев и греков? Когда и как осуществлялись ионийская, дорийская и эолийская колонизации? Кто возглавлял отряды первых греческих колонистов и как им удалось утвердиться на новых землях? Кто научил греков писать и когда это было? Необходимость дать ответ на вопрос "когда", возникавший во всех без исключения случаях, вызвал к жизни хронографию как элемент исторического познания, обладавший своими специфическими методами и историей развития¹⁴ .

Хронография была детищем того периода греческой истории, когда человек был "мерой всех вещей", а полис с его обозримой территорией и поддающимся подсчету немногочисленным населением казался идеальной формой общежития людей и развития человеческих возможностей. Локти, стопы, пальцы человека стали мерами пространственных делений, пропорции его тела - критерием гармоничности греческого искусства, а имена ежегодно сменяющихся архонтов или иных должностных лиц полиса - средством разграничения одного года от другого в потоке полисного времени. Все, что было до полиса, для греков уходило во мрак многочисленных и противоречащих друг другу легенд, в мир, населенный богами, неподвластными человеческому времени и истории. Согласно Гесиоду, было время, когда боги жили вместе с людьми (frg. 82, 96), пока Зевс не положил этому конец. Люди, жившие вместе с богами, считались обитателями "золотого века", и если и не были бессмертны, то, во всяком случае, приближались к этому.

Сходные представления о противоположности человеческого и мифологического времени были и у других древних народов, приписывавших своим полубожественным предкам длительность жизни, измеряемую многими сотнями лет. Библейские авторы утверждали, что богу присущи иные временные измерения: "Ибо перед очами твоими тысяча лет как день вчерешний, когда он минул, и как стража в ночи" (Псалом, 90, 5). Поэтому более близкие к богам "допотопные" люди обладали иными масштабами жизни. Адаму приписывается длительность жизни в 930 лет, Ною - в 950 (Бытие, V, 5, IX, 29). Еще более фантастичными долгожителями объявлялись мифические цари в шумерийском царском списке: один из них, Алулим, царствовал 28800 лет, другой, Алалгар, 3600 лет¹⁵ .

Питаемые религией, составлявшей прерогативу жречества, представления о времени богов и божественных предков препятствовали развитию исторических знаний. К мифическим временам обращались лишь поэты в произведениях, подобных "Эпосу о Гильгамеше". Для пытливого ума гражданина греческого полиса подобных идеологических препятствий

¹³ О смысле и истории термина "historie" см.: Тахо-Годи А. А. Ионийское и аттическое понимание термина "история" и родственных с ним. В кн.: Вопросы классической филологии. Вып. 2. М. 1969, с. 115.

¹⁴ Наряду с хронографией развивались другие историографические жанры - локальные и всеобщие истории, монографические исследования отдельных войн, историко-этнографические труды, труды по истории культуры, философии, литературы, мемуары и др. (см. Немировский А. И. Рождение Клио: у истоков исторической мысли. Воронеж. 1986, с. 145 сл.).

¹⁵ Vidal-Naguet P. Temps de dieux et temps des hommes. - Revue de l?histoire des religions, 1960, N 157, c. 55; Клочков И. С. Духовная культура Вавилонии. М. 1983, с. 22 сл.

стр. 75

для проникновения в прошлое не существовало. Однако имелись трудности другого рода: отсутствие письменных данных об отдаленных эпохах своей истории, которыми греки интересовались в первую очередь. Алфавитная письменность финикийского происхождения появилась у греков лишь в VIII в. до н. э., а поскольку ее употребление сначала было незначительным, можно сказать, что практически она появилась вместе с полисом¹⁶ .

Таким образом, в распоряжении греков VI - V вв. до н. э. находились одни лишь предания, на основе которых возникали эпические поэмы, приписываемые Гомеру и еще более древним певцам. Опираясь на этот материал, первые греческие историки пытались воссоздать прошлое. Манифестом рождающейся историографии была начальная фраза труда первого греческого историка Гекатея: "Это я пишу, что считаю истинным. Ибо рассказы эллинов, как мне кажется, необозримы и смешны" (FHG I, Hec., frg. 332). Так, уже рационалистической критикой Гекатея было подготовлено осуществленное его последователем Геллаником Лесбосским первое научное вторжение в эпоху мифологического времени.

В соответствии с принципом "человек - мера всех вещей" времена богов начали измеряться длительностью жизни человеческого поколения (genea). В своем первом хронографическом труде "Форониды", получившем название от первого мифического царя Аргоса Форонея, Гелланик вычислил количество поколений, отделяющих Форонея от Геракла¹⁷ и Геракла от своего времени. По этим поколениям он распределил дошедшие в устной традиции факты политической и культурной истории. Так, было "установлено", что Троянская война произошла через одно поколение после обожествления Геракла, а возвращение его потомков, гераклидов, на Пелопоннес, связываемое впоследствии с вторжением дорийцев, - через два поколения после этого обожествления. Отсчет велся и в обратном направлении, например, переселение народа сикулов из Италии в Сицилию Гелланик отнес за три поколения до Троянской войны (FHG I, Hell., frg. 53).

Для определения количества поколений нужно было обладать списком царей (для древнейшей эпохи такие списки не существовали) или же восстановить его на основании упоминаний в легендах, что такой-то герой или царь был сыном такого-то героя или царя. Так, например, Гелланик представлял себе список потомков царя Пеласга (эпонима древнейшего народа пеласгов) следующим образом: Фрастор, Аминтор, Тевтамид, Нан. Ко времени Нана, отождествляемого другими авторами с гомеровским Одиссеем, он отнес переселение пеласгов в Италию (FHG I, Hell., frg. 1)¹⁸ . Поскольку странствия Одиссея относятся ко времени после падения Трои, переселение пеласгов датируется именно этим временем.

Осознавая приблизительность генеалогических датировок, в позднем своем произведении "Жрицы Геры" Гелланик попытался установить более дробную датировку по срокам правления той или иной жрицы Геры в Аргосе¹⁹ . Отсюда ясно, что в самом храме существовал список жриц

¹⁶ Фридрих И. История письма. М. 1979, с. 128.

¹⁷ Полный список потомков Форонея, составленный Геллаником, до нас не дошел. Во фрагментах его труда присутствуют имена трех сыновей (потомков) Форонея - Ясон, Пеласг, Агенор. разделивших между собой владения Форонея (FHG I, Hell., frg. 37).

¹⁸ Толчком для переселения пеласгов Гелланик считает давление эллинов. Но в другом случае его причиной он называет Девкалионов потоп (Schol. Vat. ad Dion. Thrac. Art. Gramm. Leipzig. 1901, p. 185).

¹⁹ Пример датировки по жрицам сохранился в труде Фукидида: "На пятнадцатом году войны, в сорок восьмой год жречества Хрисиды в Аргосе, когда эфором в Спарте был Энесий, а архонту Пифодору в Афинах оставалось до срока четыре месяца... в начале весны триста с небольшим фиванских граждан... вторглись... в Платею" (II, 2, 1). В другой книге Фукидид сообщает, что из-за неосторожного обращения с огнём Хрисида сожгла храм и, боясь расплаты, бежала, а вместо

стр. 76

и какие-то события истории Аргоса (или всего Пелопоннеса?) были расписаны по годам правления жриц. И хотя Аргос был одним из древнейших микенских центров, вряд ли этот список восходил к микенской эпохе, и Гелланик, очевидно, воспользовался этим списоком для датировок событий VIII - VII вв. до н. э. Видимо, его задача состояла в том, чтобы синхронизировать известные ему события с датами, установленными на основании лет правления жриц. Так, один из сохранившихся отрывков из труда Гелланика "Жрицы Геры" гласит: "Феокл из Халкиды вместе с халкидянами основал в Сицилии город Наксос" (FHG I, Hell., frg. 50). Наксос был древнейшей греческой колонией в Сицилии, и, естественно, эта дата имеет большое значение. Но поздний автор, Стефан Византийский, сохранивший эту цитату из Гелланика, хронологией не интересовался, и опустил стоявшее вслед за этим хронологическое указание, которое можно реконструировать следующим образом: "В это время такой-то год такой-то жрицы Аргоса".

Труды Гелланика не сохранились, но последующие историки опирались на его хронологические подсчеты и вели с ним полемику, называя или не называя его имя. Фукидид нашел нужным напомнить, что факты по истории Аттики у Гелланика неточны (I, 97, 2). Примечательно, что это вообще единственная ссылка Фукидида на своих предшественников, к которым афинский историк относился крайне отрицательно, видя в них рассказчиков басен. Геродот в своем труде ни разу не называет имени своего современника Гелланика, но, как установили исследователи, ведет с ним скрытую полемику²⁰ . Согласно Гелланику, было девять поколений, отделявших Гомера от древнего певца Орфея. При этом Гомер и Гесиод имели общую генеалогию и являлись двоюродными братьями (FHG I, Hell., frg. 47). Геродот также считает Гомера и Гесиода жившими в одно время - за 400 лет до него (II, 53, 1). Таким образом, время расцвета поэтов отнесено им к 850 г. до н. э.

Полагают, что главное расхождение между Геродотом и его предшественниками относится к определению начала "человеческого периода" истории²¹ . Опираясь на сведения египетских жрецов, Геродот считает, что за 11340 лет до него было время людей, а не богов, а согласно Гекатею, его предок был богом за 500 лет до него²² . В этом сопоставлении образно раскрыта длительность египетской истории и краткость греческой, но вряд ли такой рационалистски мыслящий историк, как Гекатей, мог писать, что история Греции начиналась за 500 лет до него. Если он так думал до посещения Египта, то здесь он должен был понять ошибочность своего первоначального мнения. Геродот же, заимствуя из труда Гекатея этот эпизод, изложил его так, что поставил Гекатея в смешное положение.

Для перевода генеалогических дат на какую-либо систему, основывающуюся на эре, или выяснения интервала времени, отделяющего хронографа от событий (реальных или мифических), которые он пытается реконструировать, необходимо ясно представлять, какой длительностью обладала применявшаяся единица подсчета, а именно - поколение. Этим вопросом в последние десятилетия много занимались исследователи античной хронографии и пришли к весьма неутешительным выводам. Оказалось, что один и тот же древний автор в разных случаях имеет в виду разную длительность поколения, и мы не всегда можем понять, что им

нее, согласно существующему закону, была назначена жрицей Фаинида (IV, 133, 2 - 3). Отсюда ясно, что список жриц велся постоянно.

²⁰ Miller M. Op. cit, S. 108 ff.

²¹ Ibid., S. 113.

²² Согласно рассказу Геродота, явившийся в египетский храм Зевса Гекатей рассказал жрецам свою генеалогию, сообщив, что он происходит от бога в 16-м поколении. В ответ на это жрецы ввели Гекатея и показали ему 345 статуй жрецов, сменявших друг друга от отца к сыну. Помножив 33 1/3 года на 345, Геродот и получил цифру 11340 (Herod., II, 143).

стр. 77

при этом руководило. Геродот в египетском разделе своего труда исходит из того, что три поколения соответствуют календарному веку и на каждое приходится 33 1/3 г. (II, 142). Но в лидийском разделе ой пользуется другой длительностью поколения и при подсчете общей длительности правления 22 лидийских царей династии Гераклидов и пяти царей династии Мермнадов называет общую их цифру правления - 550 лет, что соответствует длительности поколения в 25 лет²³ . В других частях труда Геродота длительность поколения принимается им за 40, 39, 36, 35 лет.

Такой же разнобой характерен и для Фукидида. В тех случаях, когда у него присутствуют "круглые суммы" лет, протекших от одного события до другого: 260 и 300 (I, 13, 4), 400 (I, 18, 1), он исходит из длительности поколения в 40 лет²⁴ . Фукидид в своем кратком, но весьма насыщенном фактами и датами описании греческой колонизации Сицилии приводит ряд дат основания греческих колоний в соотношении с датой возникновения древнейшей колонии Наксоса (VI, 3, 4). Изучение этих сопоставительных дат VIII - VII вв. показало, что они основаны на длительности поколения в 35 - 36 лет²⁵ . Таким образом, даже даты самого точного греческого историка, если они относились ко времени, отстоящем от него на 300 - 200 лет, оказались приблизительными, а между тем на них основывалась современная хронология греческой керамики, которая использовалась при определении дат основания других колоний, о времени которого ни Фукидид, ни какой-либо другой автор не сообщали. Возник порочный круг - керамика, датировавшаяся по датам Фукидида, не может ничем помочь в определений абсолютных дат основания колоний, устанавливаемых по Фукидиду.

С какого же времени даты греческой историографии становятся точными? Решение этого вопроса стало возможным после того, как в распоряжении науки оказались даты восточного происхождения времен Ахеменидов. Их опорным пунктом является дошедшее в вавилонских источниках сообщение о лунном затмении, датированном 14 числом месяца дузу на седьмом году царствования Камбиза. По современной таблице оно идентифицируется с затмением Луны 16 июля 523 г. до н. э.²⁶ .

Но и не принимая во внимание этой астрономической даты, - ведь греческие хронографы к помощи астрономии не прибегали, - мы можем установить точность греческих датировок 30-летия, предшествовавшего греко-персидским войнам, и самого времени греко-персидских войн, синхронизируя персидские даты по годам и месяцам правления царей с греческими датами по афинским архонтам или спартанским эфорам, впоследствии переведенными на олимпийскую эру и эру от основания Рима. Поскольку правление Августа в целом и каждый его год зафиксированы по двум эрам (олимпийская и римская), тот год, который принят за рождение Христа, взятый за единицу отсчета, окажется отстоящим от персидской даты вступления в Вавилон царя Куруша (Кира) на минус 539 лет, а если учитывать месяцы и дни (третий день месяца арахсамну), то будет соответствовать 29 октября 539 года. Первый год правления Камбузии (Камбиза), царя Вавилонии, еще до того, как он стал царем Персии, может быть отнесен к 538 г. до н. э. - вступление Камбиза на персидский престол - 26 марта 530 г. до н. э. Все эти даты являются переводом независимых от греческой хронографии сообщений

²³ Мазетти К. Вопросы лидийской хронологии. - ВДИ, 1978, N 2, с. 175.

²⁴ Prakken D. Studies in Greek Genealogical Chronologie. Lnd. 1943, p. 58 ff, 65 ff.

²⁵ Van Gompernolle R. Etude de chronologie et d?historiographie siciliotes Bruxelles. - R. 1959.

²⁶ Parker R. A. Persian and Egyptian Chronology. - American Journal of Semitic Languages, 1941, Vol. 58, p. 292; Miller M. The Earlier Persian Dates in Herodotus. - Klio, 1959, I, S, 29.

стр. 78

персидских источников на принятое у нас летосчисление²⁷ . Указанная выше дата затмения 14 числа месяца дузу седьмого года царствования Камбиза даст лишнее подтверждение правильности всей системы.

Теперь мы можем сравнить даты Геродота с полученными нами датами персидских источников. Согласно Геродоту, хитростью пришедший к власти маг Гаумата процарствовал семь месяцев, недостававших Камбизу до полных восьми лет царствования (III, 67, 2). Поскольку и персидские источники определяют длительность царствования Камбиза в семь лет и пять месяцев, ясно, что Геродот в определении персидских дат следовал персидским источникам²⁸ .

Персидская или какая-либо другая восточная литература в доступных в те времена грекам произведениях не содержала никаких данных по истории Греции предполисного периода, а тем более времени, предшествующего Троянской войне. Поэтому греческие хронографы пытались найти опорные пункты для хронологии в местных преданиях. У афинян существовали предания о царях Кекропсе, Кранае, Амфиктионе, Пандионе, Эгее, Тесее, Кодре и др. Расположить их по порядку было нетрудно, поскольку характер сообщаемых о царях легендарных сведений позволял открывать царский список Кекропсом²⁹ и Кранаем, Эгея поставить раньше Тесея, ибо легенда называла Тесея сыном Эгея, а последним царем сделать Кодра, ибо легенда сообщала о его героической гибели, когда он пытался предотвратить захват Афин дорийцами. В соответствии с местом, занимаемым царем в списке, ему приписывались те или иные связанные с историей Афин события. Разумеется, и длительность приписываемого каждому царю царствования была фиктивной, но эти фиктивные даты, например, длительность царствования Кекропса в 50 лет, по-видимому, установленные Геллаником, принимаются всеми последующими хронографами вплоть до Евсевия.

В Афинах, как впоследствии в Риме, одним из таких опорных пунктов для хронологии была отмена царской власти и начало республиканской формы правления. Легенда, из которой исходили древние хронографы, называла в качестве последнего афинского царя Кодра, пожертвовавшего жизнью для спасения города от дорийского (пелопоннесского) вторжения. Согласно тому же преданию, афиняне не захотели иметь после Кодра царей, поскольку трудно было ожидать, что кто-нибудь из них будет его достойным преемником. Считалось, что после Кодра Афинами стали править пожизненные правители - архонты. Аристотель в "Афинской политии" знакомит нас со спорами, которые велись в его время по вопросу, как звали первого пожизненного архонта: большинство считало, что первым архонтом был Медон, некоторые же - Акаст (Ath. pol. 2). Излагая доводы меньшинства, Аристотель сообщает, что они исходили из того, что в его время, вступая в должность, архонты клялись править так, как Акаст. Сам Аристотель не примыкает ни к большинству, ни к меньшинству. Более поздние авторы уже единодушны в том, что первым архонтом был сын Кодра Медон (Vell. Pat. 1, 2). Но отсутствие сомнений говорит не о том, что в распоряжении поздних авторов имелись какие-либо новые источники, свидетельствующие в поль-

²⁷ Poebel A. The Names and the Order of the Persian and Elamite Months during the Achemenian Period. - American Journal of Semitic Languages, 1938. Vol. 55, p. 130 ff.

²⁸ Разумеется, Геродот в целях упрощения повествования допускал неточности. Так, он объединил два антиперсидских восстания Нидинту Бела и Арахи в одно, допустив одновременно хронологическую ошибку в семь месяцев (см. Дандамаев М. А. Политическая история Ахеменидской державы. М. 1985, с. 93. сл.).

²⁹ Легенда говорила, что Кекропс родился из земли и был наполовину змеем, наполовину человеком. Это упоминание, как и культ Кекропса на Акрополе, позволяет думать, что Кекропс - божество подземного мира.

стр. 79

зу приоритета Медона. Просто вопрос перестал быть предметом научного спора.

Итак, имя первого республиканского должностного лица в Афинах сомнительно, как и имена последующих архонтов вплоть до начала VI в. до н. э., когда в нашем распоряжении появляется самое раннее упоминание о датировке по архонтам. Согласно Диогену Лаэртскому (I, 22), в архонтство Дамасия, приходящееся по нашей хронологической системе на 582/581 г. до н. э., был составлен список семи мудрецов, первым из которых значился Фалес из Милета. В связи с этим сообщением Диоген ссылается на "Перечень архонтов", составленный Деметрием Фалерским. Другая ссылка Диогена (II, 7) относится ко времени персидского царя Ксеркса - архонство Каллия. Ясно, таким образом, что Диоген Лаэртский пользовался как источником хронографическим сочинением Деметрия Фалерского, автора IV в. до н. э. Но существовал ли более ранний список архонтов, которым пользовался Деметрий Фалерский? В 20-х годах нашего века В. Кубичек высказал предположение о том, что список архонтов велся с VII в. до н. э.³⁰ . Но сохранившиеся упоминания для VII и VI вв. до н. э. всего шести имен архонтов решительно говорят против такого предположения. Очевидно, Деметрий Фалерский воспользовался упоминаниями архонтов VI в. до н. э. первыми историками, а не какими-то другими источниками.

Утверждение Платона о том, что до времени архонтства Солона (начало VI в. до н. э.) этот список не достоверен (Hipp. mai. 287 с.), как будто противоречит этому выводу, поскольку означает, что после Солона список архонтов был достоверен. В поздней античной хронографической традиции как год архонтства Солона зафиксирован третий год 46-й Олимпиады (Diog. Laert. I, 62). Геродот же делает Солона современником последнего лидийского царя Креза, правившего между 53-й и 56-й Олимпиадами (I, 29 - 33). Плутарх относит реформу Солона ко времени посещения Афин скифским мудрецом Анахарсисом, при архонте Эвкрате, на первом году 47-й Олимпиады (Plut. Sol. 5). Таким образом, законодательная деятельность Солона "плавает" в промежутке времени длительностью в четверть века. Это, в свою очередь, приводит к неточности в датировках предшествующих событий. Согласно Диодору, за 47 лет до Солона были проведены законы Дракона (IX, 17). Другие же авторы определяют законодательство Дракона временем архонтства Аристехма (Arist. Ath. pol. III, 4), год которого неизвестен, 39-й Олимпиадой (Clemens. Strom. I, 366)³¹ и за семь лет до Солона (Tzetze Chil. V, 30, 7).

Приведенные примеры говорят о том, что список архонтов до греко-персидских войн, не говоря уже о более раннем времени, не был точным. Только с начала греко-персидских войн имена архонтов, приводимые Диодором Сицилийским, совпадают с именами архонтов в "Паросском мраморе" и в других литературных и эпиграфических источниках. Разумеется, отсутствие точных дат для времени, предшествующего в Афинах греко- персидским войнам, не может служить основанием для сомнений в реальности Дракона и Солона. Что касается еще более ранних событий, то в распоряжении науки имеются археологические данные, позволяющие показать реальность сведений античной традиции, колеблющейся в определении дат.

Такие же хронологические проблемы вставали перед древними историками, пытавшимися выстроить на шкале времени историю другого греческого полиса - Спарты. В этом отношении для них хронологическим костяком служили имена сменявших друг друга царей и высших выбор-

³⁰ Kubitschek W. Grundrisse der antiken Zeitrechnung. Brl. 1928, S. 183.

³¹ 39-я Олимпиада в пересчете на наше летосчисление - 624 - 621 гг. до н. э. Евсевий (точнее, его источник) отнес законы Дракона к 3-му году 39-й Олимпиады, что соответствует 1396 г. эры Авраама и 621 г. до н. э. Эта дата приводится в учебниках.

стр. 80

ных должностных лиц - эфоров. В Спарте правили два царя из двух династий Агиадов и Эврипонтидов, обладавшие пожизненной властью. В связи с греко-персидскими войнами Геродот сообщает о двух спартанских царях, современниках вторжения в Элладу Дария и Ксеркса - Леониде и Леотихиде и приводит два их генеалогических древа (VII, 204, 5; VIII, 131). В древе Леотихида 15 поколений от Прокла, царя, правившего во время возвращения Гераклидов в Пелопоннес. Генеалогию Леотихида приводит также поздний автор Павсаний, всегда пользовавшийся надежными источниками. Согласно Павсанию, от Прокла до Леотихида правило 14 царей, передававших власть сыновьям, но имена царей и их порядок не совпадают (III, 7, 1 - 10). В то же время количество поколений от Прокла до Леотихида у Геродота и Павсания совпадает. Очевидно, время появления дорийцев в Пелопоннесе устная традиция хорошо себе представляла в количестве прошедших поколений, имена же царей выветрились из памяти. Таким образом, нельзя полагаться на имена спартанских царей при датировке истории Спарты от дорийского переселения до греко-персидских войн, так же как нельзя доверять именам древнейших афинских архонтов при выяснении последовательности главных событий.

Не лучше положение с датировкой по эфорам. Прецедент использования имени эфора в хронологических целях дает Фукидид, сообщая о начале Пелопоннесской войны (II, 2, 1). Видимо, уже во времена Фукидида существовал список эфоров, которым историки пользовались для датировки событий. Этот список, согласно Плутарху, открывал эфор по имени Элат, современник спартанского царя Феопомпа (Lycurg., 7). Точная дата жизни Элата неизвестна, но она использовалась как точка отсчета в относительной хронологии. Плутарх полагает, что великий спартанский законодатель Ликург жил за 130 лет до Элата. Но другие античные авторы дают иные даты жизни Ликурга в пределах трех веков (XI - VIII вв. до н. э.). Первая, и то неточная, синхронизация правления спартанского эфора относится к 56-й Олимпиаде. Правление эфора Килона относится к промежутку времени от 556 до 553 г. до н. э. И лишь с начала IV в. до н. э. по произведениям греческих историков может быть восстановлен список эфоров.

Выше шла речь о неточности дат оснований греческих колоний у Фукидида. Но он, как и любой современный или древний историк, зависел в своих хронологических выкладках от исходных данных. Там, где имелась возможность отыскать надежные данные, он показал себя непревзойденным хронографом античной эпохи. В своем труде по истории Пелопоннесской войны (431 - 404 гг. до н. э.), современником и участником которой он был, Фукидид делает шаг к более точной фиксации событий. Датировку по правлению должностного лица - эпонима он дополняет датировкой того или иного события военной или дипломатической истории по временам года, указывая, что оно относится к "лету", "зиме" или точнее "к концу зимы", "к разгару лета", "к поре созревания хлебов", ко времени "когда хлеб был еще зелен". События, происходившие зимой, не могли быть датированы с такой степенью точности, и Фукидид прибегал к датировке по астральным явлениям (восход Арктура - II. 78.2). Для уточнения тех или иных дат он брал за опорные пункты также религиозные праздники - дионисии, панафинеи, олимпии, карнеи и др.

Для указания даты наиболее значительных событий Фукидид использовал все доступные ему отсчеты времени: "На пятнадцатом году... (после заключения 30-летнего мира. - А. Н .), в сорок восьмой год жречества Хрисиды в Аргосе, когда эфором в Спарте был Энесий, а архонту Пифодора оставалось до срока четыре месяца, в начале весны..." (II, 2, 1). После одного из таких всесторонних определений даты события Фукидид следующим образом характеризует свой подход к хронологии: "Вернее ис-

стр. 81

следовать события по периодам времени, не отдавая предпочтения перечислению имен должностных лиц" (V, 20, 2). Разумеется, здесь идет речь о фиксации дат современной Фукидиду истории, когда имелись возможности дополнить список должностных лиц указанием времени события, падающего на ту или иную часть года. Но для более ранних периодов истории, как мы видели, даже сохранение имени должностного лица, а тем более наличие полного надежного списка, является маловероятным.

Афинский историк Ксенофонт, продолживший незавершенный труд Фукидида, воспринял хронологическую систему своего предшественника. Мы находим в его "Греческой истории" наряду с датировкой по выборным должностным лицам уточняющие указания времени года - "в начале зимы", "в начале весны", "когда хлеб на полях уже созрел", - ссылки на регулярно проводившиеся религиозные празднества и соревнования. Не забывает указать Ксенофонт солнечные и лунные затмения (I, 5, 1; II, 3, 4; IV, 3, 9), хотя, как и другие древние историки, не пользуется ими для хронографических целей. Но даже в этом лучшем труде Ксенофонта много хронологических ошибок, а ряд выдающихся фактов политической и военной истории вовсе не имеет дат, что является свидетельством тенденциозности историка. Хронология событий в другом произведении Ксенофонта, "Анабазис", весьма условна. Указываются дни, потраченные на прохождение греческими наемниками, состоявшими на службе персидского сатрапа Кира, того или иного отрезка пути. Но так как отсутствует дата выступления в поход, установить длительность похода в целом и отдельных его этапов невозможно. Это наряду с другими особенностями характеризует "Анабазис" скорее как художественное, чем научное произведение.

В те годы, когда Ксенофонт находился на службе у персидского сатрапа Малой Азии Кира, другой грек, Ктесий, служил его противнику "царю царей" Артаксерксу. После долголетней службы Ктесий вернулся, на родину и написал там "Историю Персии" в 17 книгах. Судя по сохранившимся выдержкам, Ктесий пользовался персидской хронографической традицией, которая во многом расходилась с греческими датами, известными из Геродота. Современные исследователи-иранисты отказываются, вслед за античной традицией, видеть в Ктесий лжеца и ненавистника Геродота и полагают, что во многих случаях сведения Ктесия, и особенно его даты, заслуживают предпочтения.

Крупные изменения, происшедшие в жизни греков и народов Передней Азии в годы царствования Филиппа Македонского и его сына Александра, нашли отражение в хронографических системах этого региона. Владычество самого Александра и правления его ближайших преемников Филиппа Арридея и Александра IV были столь скоротечными, а созданная империя столь недолговечной, что новые точки отсчета (эры) появились лишь в государствах, возникших на ее развалинах. Древнейшей, наиболее распространенной и долговечной из этих эр была эра Селевкидов. Завоевав в августе 312 г. до н. э. Вавилон, Селевк Победитель начал исчислять время со следующего нисана (апреля) 311 г. до н. э. Эта дата стала эрой для вавилонян, что явствует из клинописной вавилонской астрономической таблички следующего содержания: "Год I Селевка соответствует году 7". Седьмой год - это год Александра IV, а не Александра Македонского. Эта эра вошла в греческую астрономическую практику под названием "халдейская" и сохранилась вплоть до средневековья. Арабские авторы применяли ее, ошибочно называя "эрой Александра" или "эрой Двурогого".

Греки в отличие от вавилонян началом эры Селевкидов считали не 311, а 312 г. до н. э., что подтверждается надписями и монетами, а также таблицами Евсевия - Иеронима, в которых за первый год Селевка принят первый год 117-й Олимпиады. Эра Селевкидов была широко принята на Ближнем Востоке, в том числе ив историографии, Иосиф в "Иудейских

стр. 82

древностях" дважды ссылается на "годы Селевкидов" (XII, 246; XIII, 213). У сирийцев она называется "годами греческого господства" (Маккавеи, I, 11, 1).

В выделившихся из состава огромных держав Селевкидов и Антигонидов государствах возникли эры по правлению основателей династий. В Парфии возникла эра Аршакидов или "парфянская эра", с первого нисана 247 г. до н. э. (год вступления на престол Аршака I). К общей для царей Вифинии и Понта эре относился 297 г. до н. э. Единство летосчисления служило целям царей Понта, стремившихся к превращению причерноморских областей в экономическое и политическое целое³² . К этой эре примыкала эра боспорских царей. По образцу династийных эр возникли эры городов, получивших независимость или изгнавших местных царей: эра свободного города Тира от свержения тирийской династии царей, эра карийского города Амизона - "время, когда освободились карийцы"³³ , эра города Арада - по отделению от державы Селевкидов. Эры свободных городов были столь же недолговечны, как их независимость, и вскоре перестали существовать, оставив следы лишь в легендах монет.

Цари греко-македонского происхождения в Египте исчисляли время своего царствования от вступления на престол или от начала регентства, предшествовавшего царствованию. С этой системой, однако, продолжали сосуществовать календарные даты местного египетского календаря³⁴ . Точно так же и в эллинистической Македонии царствования датировались по сменам одного царя другим.

По мере крушения полисной хронографической системы и умножения числа династийных эр повсеместно осознается необходимость введения общеэллинской эры. Точкой отсчета стал год возобновления Олимпийских игр после многовекового перерыва, вызванного вторжением в Элладу новых народов и крушением микенского мира³⁵ . Имена победителей на играх - олимпиоников - должны были занять места афинских архонтов и должностных лиц в других полисах, и столь же необходим был их список. К нему начали обращаться в конце V в. до н. э., и тогда же он был опубликован Гиппием из Элей, полиса, куда входил священный округ Олимпии³⁶ . Гиппий мог пользоваться полисными архивами с записями VIII в. до н. э., т. к. в то время письменность грекам была уже известна. Но доказательств, что первые имена победителей на играх не являются реконструкцией Гиппия, у нас нет.

Славу введения общеэллинской эры по олимпиадам разделили александрийский ученый Эратосфен и сицилийский историк Тимей из Тавромения (вторая половина IV в. - первая половина III в. до н. э.). Эратосфен, написавший не дошедший до нас труд "Хронография", считается основателем этой научной дисциплины. Эратосфен перевел на олимпийскую эру как даты, добытые генеалогическим путем, так и зафиксированные даты правления должностных лиц Афин и Спарты. Тимей, впервые написавший "Всеобщую историю", воспользовался датами по олимпийской эре для распределения во времени событий истории Средиземноморья. Олимпийской эрой воспользовались последующие историки (Полибий, Корнелий Аттик), но в официальных документах она редко принималась во внимание, что, возможно, было обусловлено желанием сохранить сведения о локальных датах и лицах, ответственных за принятие того или иного документа.

³² Перл Г. Эра понтийских царей. - ВДИ, 1979, N 3, с. 39 сл.

³³ Kaletsch H. Zeitrechnung. In: Der Kleine Pauli Lexicon der Antike Bd. V. Stuttgart. 1975, Sp. 1481.

³⁴ Бикерман Э. Хронология древнего мира. М. 1975, с. 35.

³⁵ Об Олимпийских играх микенской эпохи см.: Paus. V, 8.

³⁶ Олимпийскую датировку частично использует Фукидид (III, 8.1; V, 49, I). О списке олимпиоников Гиппия см.: Plut. Num, 1.

стр. 83

Отголоском работы по созданию единой хронологии, охватывающей историю всех территорий, населенных греками, является огромная надпись на мраморе с о. Пароса, открытая европейскими путешественниками еще в XVI в., а ныне хранящаяся в Оксфорде. В плохо сохранившихся начальных строках "Паросского мрамора" содержалось имя ее автора, островного грека. Далее сообщалось, что в основу текста положены "различные исторические труды" и что он охватывает время от древнего афинского царя Кекропса до афинского архонта Диогнета. По другим источникам, архонство Диогнета относилось (в пересчете на современную хронологическую систему) к 264/263 г. до н. э. Это дает возможность осуществить перевод датировок надписи, где за эру принят год составления надписи. Так, если первая дата надписи 1318 г., то она соответствует 1581/1580 г. до н. э. Из-за плохого состояния надписи выпали датировки времени расцвета Македонии при Филиппе II и 30-летия, предшествовавшего началу 1-й Пунической войны. Таким образом, мы имеем даты более полутора тысячи лет античной истории, но в системе, не принятой ни одним древним историком.

В начальной части датируются события мифологической истории греков, и эти даты, как мы знаем, - результат реконструкторской работы греческих хронографов. При этом такие события, как Девкалионов потоп или поход амазонок на Аттику, датируются годами царствования легендарных царей. Наряду с политическими событиями в "Паросском мраморе" датируются культурные изобретения (начало земледелия, получения железа), события экономической жизни (введение новой системы мер и веса, чеканка первой греческой монеты), время расцвета творчества греческих поэтов.

Полисному периоду греческой хронологии соответствует счисление времени в римской цивитас, до ее превращения в мировую державу. Нет сведений о хронографической системе Рима в царскую эпоху, но, поскольку сообщается об общем числе лет царствования каждого из семи царей (Dion. Hal. I, 75), можно думать, что вступление на престол считалось точкой отсчета и события датировались тем или иным годом царствования.

С изгнанием из Рима последнего царя этрусского происхождения Тарквиния Гордого время, как и в Афинах, начинают отсчитывать по эпонимам года, выборным должностным лицам-консулам (или преторам). Фиксация времени по правлению этих магистратов велась на протяжении тысячелетия, вплоть до того года, когда перестала существовать Римская империя. Имена консулов со времени их появления фиксировались в римском государственном архиве. Но сам архив во время сожжения Рима галлами³⁷ разделил его судьбу, поэтому для ранних эпох римским историкам приходилось восстанавливать список консулов так же, как историкам Афин - список архонтов. При этом они были вынуждены прибегать к синхронизации событий римской истории с греческими датами, подобно тому как Геродот синхронизировал события греческой истории с лучше зафиксированными персидскими датами. Последовательному осуществлению этого метода препятствовало то, что Рим находился в поле зрения греков лишь со времени его сожжения галлами.

Разумеется, не приходится говорить о надежности списков консулов, и только примерно с 451 г. от основания Рима имена консулов у Тита Ливия, а по периодам, относящимся к утраченным книгам его труда, - у Веллея Патеркула, Флора, Кассиодора имеют надежную последовательность. Но и в эти последние два столетия республики некоторые события

³⁷ Дата захвата Рима галлами является древнейшим событием, зафиксированным в греческой историографии. Тем не менее в отношении ее существуют расхождения в диапазоне девяти лет - от 363 до 372 г. от основания Рима (392 - 391 гг. до н. э.) (см. Perl G. Kritische Untersuchungen zur Diodors Jahrahlung. Brl. 1957).

стр. 84

разными авторами датировались по-разному. Основание одного и того же храма Юпитера римские анналисты Валерий Анциат и Клавдий Квадригарий относили соответственно к 560 и 562 гг. от основания Рима. Ливии, о котором в средние века говорили: "Livius non errat" ("Ливии не ошибается"), пользуясь трудами этих анналистов, приводит и ту и другую дату (XXXIV, 53, 7; XXXV, 41, 8). Смерть победителя Ганнибала П. Сципиона Африканского разными историками датировалась 567, 572, и 571 гг. от основания Рима³⁸ . Такие же расхождения существовали по поводу длительности жизни Сципиона Эмилиана. Так что Веллею Патеркулу пришлось предпринять небольшое исследование, чтобы обосновать дату его смерти (II, 7).

В эпоху завоевания Римом мирового господства возникла необходимость создания собственной эры, и перед римскими хронографами встали те же задачи, что и перед греческими. Ведь Ромул, основатель Рима, от возникновения которого было удобнее всего начинать римскую историю, был фигурой не менее легендарной, чем Кекропс, и о времени его жизни было так же мало известно, как и о происхождении³⁹ . Правда, положение римских хронографов облегчалось тем, что "годом Ромула" можно было объявить любую из первых Олимпиад (в том, что Рим моложе 1-й Олимпиады, римские хронографы не сомневались). Но вопрос о том, на каком году Олимпиады остановиться, был предметом спора⁴⁰ . Аналист Цинций Алимент отнес основание Рима к четвертому году 12-й Олимпиады (Dion. Hal. I, 74). Полибий и вслед за ним Цицерон, Ливии и Диодор - ко второму году 7-й Олимпиады, Фабий Пиктор ко второму году 7-й Олимпиады. Катон старший с его враждой ко всему греческому пересчитал основание Рима по другой эре и отнес его к 432 г. после Троянской войны. Варрон принимал за год основания Рима третий год 6-й Олимпиады. Из этой же даты исходил Помпоний Аттик (Cic. Brut., 48, 72).

Такие разногласия не могли сделать эру от основания Рима универсальной, а в трудах римских историков, пользовавшихся разными эрами, существовало расхождение в два-три года. Когда же один и тот же автор пользовался в разных частях своего труда разными эрами (это имело место в тех случаях, когда он компилировал разные литературные источники, не обращаясь каждый раз к определению даты тех или иных событий), возникала такая путаница, которая требует от современного историка, желающего в ней разобраться, невероятных усилий. Например, тот же Веллей Патеркул, который часто критикует хронологические неточности своих предшественников, в одном месте своего труда исходит из катоновской даты основания Рима, в другом - из даты Варрона⁴¹ .

Обилие хронологических систем, каждая из которых давала собственную датировку событий, вызвало к жизни явление, которое может быть названо полихронологизмом, когда для определения во времени одного события использовалось одновременно несколько эр. Мы уже видели, что к полихронологизму прибег Фукидид, определяя начало Пелопоннесской войны. Римские историки эпохи империи, даже не занимавшиеся хронографическими проблемами, не только использовали, но и вводили ряд

³⁸ Walsh P. G. Livy, His Historical Aims and Methods. Cambridge. 1970 p. 149.

³⁹ В древнейшей традиции Ромул был сыном (Alkim, frg. 12 Jac. Plut. Rom., 22) или внуком (Naev, frg. 25; Serv., VI, 77) Энея, сыном Латина (Callias, frg. 14-а), братом Рома и аборигеном (Just., XXXVIII, 6, 7). Но каноническая версия Фабия Пиктора сделала Ромула сыном Марса и весталки Реи Сильвии, дочери царя Альбы-Лонги Нумитора, которого отделяло от Энея несколько поколений альбанских царей.

⁴⁰ См. Cic. Brut., 48, 72 - "между авторами имеются разногласия относительно лет" (Рима. - А. Н.).

⁴¹ О хронологии Веллея Патеркула см.: Немировский А. И., Дашкова М. Ф. Римская история Веллея Патеркула. Воронеж. 1985, с. 16 - 18.

стр. 85

новых эр. Веллей Патеркул, выпустивший свой труд в консульство М. Виниция и Л. Кассия Лонгина и посвятивший его М. Виницию, датирует события по списку консулов, по спискам цензоров, по спискам триумфаторов, по времени, прошедшему от основания Рима или прошедшему от первых Олимпийских игр, по годам, прошедшим от падения Трои и от падения Карфагена, и вместе с тем - в обратном порядке - по времени, отстоящему от консульства М. Виниция. При этом в ряде случаев дается перекрестная датировка с использованием одновременно 3 - 5 эр. Единственная рукопись "Римской истории" Веллея Патеркула была найдена в 1513 г. и вскоре после опубликования в 1525 г. утрачена, но ни у кого не возникало мысли, что это подложное сочинение. Помимо того, что рукопись видели несколько человек, засвидетельствовавших ее древность, сама подделка произведения с такой хронологической путаницей потребовала бы в XVI в. счетно-вычислительного устройства.

Установление власти Рима над обширными территориями Средиземноморья не означало утверждения и в провинциях эры от основания Рима. Разнобой в этой сфере сохранялся на протяжении долгого времени. В городах Сирии и Финикии, "освобожденных" от македонского господства, устанавливаются эры от года захвата этих городов Помпеем. Города Апамея и Арад начинают новую эру с года вступления в них Помпея. Города Гадара, Аретуса, Триполис, Скифополь - с того же года, но Помпеи был в них двумя годами позднее. Деметриада, Филадельфия, Гераса - тремя годами позднее, Газа - четырьмя годами позднее. С закатом звезды Помпея и его гибелью устанавливаются "эра Цезаря" (от битвы при Фарсале) и "эра Августа" (от поражения Антония и Клеопатры в битве при Акции ("Актийская эра"). Счет по этим эрам ведется по огромному множеству дошедших до нас надписей и монет. Сама множественность эр эпохи Римской империи делает совершенно неприемлемой мысль о возможности перенесения Цезаря в другую эпоху. Здесь нет ошибки не только в годе, но и в месяце, и лишь иногда можно спорить о дне тех или иных событий.

Рассмотрев историю античной хронографии, мы можем понять, как далеко от истины утверждение А. Т. Фоменко о роли церкви в возникновении, становлении и первоначальном развитии хронологии. Двум из христианских авторов, Евсевию и Иерониму, отводится роль создателей античной хронологии: "Сегодня считается, что основы хронологии были заложены Евсевием Памфилом (IV в.) и бл. Иеронимом⁴² . Итак, не было ни Гелланика, ни Фукидида, ни Эратосфена, ни тысячелетнего развития той дисциплины, которую древние авторы называли хронографией. Все, по мнению А. Т. Фоменко, началось с христианских писателей IV века.

Так это или нет? Начнем с Евсевия Памфила, епископа Цезареи, апологета христианства и одного из самых образованных людей своего времени. В своих произведениях он цитирует свыше ста античных авторов и показывает огромную эрудицию в истории, философии, филологии. В "Хронике", доведенной до 303 г., Евсевий изложил краткую историю халдеев, ассирийцев, мидийцев, лидийцев, персов, египтян, евреев, греков и римлян, используя наряду с датировками по олимпиадам и правлениям консулов библейскую эру от Авраама. В распоряжении Евсевия вряд ли находился такой фундаментальный труд, как "Хронография" Эратосфена. Но из семи ссылок, сохранившихся в латинском переводе Евсевия, сделанном Иеронимом, и в армянской версии его труда, ясно, что он пользовался компилятивной работой Кастора (I в. до н. э.). В "Хронике" Кастора, состоявшей из шести книг, имелись списки царей Ассирии, Аргоса, Сикиона, Афин, Рима, а также перечни афинских ар-

⁴² Фоменко А. Т. Новые экспериментально-статистические методики, с. 3, 5.

стр. 86

хонтов и римских консулов. К сожалению, остается неясным, имел ли труд Кастора такие же синхронистические таблицы с переводом из одного летосчисления в другое, какие до нас дошли от Евсевия.

Продолжателем Кастора и информатором Евсевия был С. Юлий Африкан, автор христианской "Хронографии" в пяти книгах (первая четверть III в.), который ставил целью подключить даты Библии к уже созданной язычниками хронографической системе. Он счел, что исход евреев из Египта, отмечавшийся праздником Пасхи, одновременен потопу Огига, первому из известных греческой легендарной традиции потопов, и, поскольку язычники отнесли потоп Огига ко времени за 208 лет до начала правления первого афинского царя Кекропса, исход относился им к тому же году хронографической системы греков. Тот же Юлий Африкан отнес первый год Адама к 3707 г. до исхода (и, следовательно, до потопа Огига) и за 4727 лет до 1-й Олимпиады. Таким же путем христианские хронографы согласовали иудейскую дату сотворения мира с олимпийской эрой и тем годом правления Августа, к которому предположительно было отнесено рождение Христа. При этом одни христианские хронографы относили сотворение мира к 5509 г. до того года правления Августа, в котором родился Христос, а другие - к 5493 году. Таким образом, первые христианские хронографы обращались к античной хронографии не для того, чтобы оспорить ее достижения и внести какие-либо изменения в хронологическую систему язычников. При подсчете библейских мифологических или реальных событий они исходили из этой системы как данности.

Греческий оригинал труда Евсевия дошел до нас в виде фрагментов, но мы обладаем рядом его переводов и извлечений из него, расположенных в диапазоне от V до XIII века⁴³ .. Главным из этих документов является сокращенный латинский перевод "Хроники" Евсевия, принадлежащий одному из "отцов церкви", знаменитому переводчику Библии на латынь - Иерониму (около 345 - 419 гг.). Дошедшая до нас Оксфордская рукопись труда Иеронима относится к V веку⁴⁴ . Главное, чем отличается переложение Иеронима от "Хроники" Евсевия, - больший интерес к римской истории. Сокращение материала произведено за счет греческой и ближневосточной хронологии. Потеря "Хроники" Евсевия не дает возможности ни поддержать, ни отклонить мнение тех исследователей, которые полагают, что Иероним дополнил "Хронику" Евсевия некоторыми датами⁴⁵ . Но скорее всего правы те, кто полагает, что Иероним не вносил ничего нового, а лишь сокращал оригинал⁴⁶ . Иероним знает только "эру Авраама". Это ясно указывает на то, что его труд появился до предложения римского монаха Дионисия Малого отсчитывать события от даты рождения Иисуса Христа. Необычайная популярность "Хроники" Иеронима и других переложений Евсевия сделала "эру Дионисия" в средние века малопопулярной.

Сирийская версия труда Евсевия дошла в трех сокращениях. Самое раннее из них принадлежит патриарху монофизитской церкви Дионисию из Телл Махре (первая половина IX в.). Другое сокращение "Хроники" Евсевия с переводом на сирийский осуществил монофизитский патриарх Михаил Великий⁴⁷ . Эту же монофизитскую традицию переложения "Хроники" Евсевия продолжил патриарх Григорий Баргебрей (вторая по-

⁴³ Вопреки этому факту А. Т. Фоменко утверждает, что труд Евсевия был "обнаружен лишь в позднем Средневековье", а содержащийся в нем материал характеризует как неоднозначные и сомнительные "кабалистические вычисления" (Фоменко А. Т. Новые экспериментально-статистические методики, с. 4).

⁴⁴ Eusebii Pamhillos Chronici Canones. Vertit Hieronimus. Oxford. 1923; Die Chronik des Hieronymus. Brl. 1956.

⁴⁵ Gelzer H. Sextus Iulius Africanus. Brl. 1885, S. 76.

⁴⁶ Miller M. The Sicilian Colony Dates in Chronographie. N. Y. 1970, p. 10.

⁴⁷ Нам был доступен французский перевод: Chronique de Michel le Syrien. P, 1889.

стр. 87

ловина ХШ в.)⁴⁸ . Некоторую часть трудов Евсевия и его предшественника Юлия Африкана сохранил византийский хронист Георгий Синкелл (около 784 - 810 гг.) в своем "Сокращении хронографии". Он принял эру от сотворения мира и распятие Иисуса Христа отнес к 5534 г. этой эры. "Хронография" Синкелла сохранилась в четырех рукописях, одна из которых имеет точную дату - 1201 год⁴⁹ . Сохранились также две армянские рукописи перевода "Хроники" Евсевия, сделанного с последнего сирийского издания его труда. Примечательно, что эти рукописи были обнаружены лишь в конце XVIII в., и то, что они независимы от греческой и латинской средневековой традиции, исключает всякую возможность фальсификации труда Евсевия и тем более его подделки в позднем средневековье.

Сама множественность рукописей, излагающих независимо друг от друга на разных языках утраченный труд Евсевия, исключает фальсификацию. Против утверждения А. Т. Фоменко, будто Евсевий исказил языческую хронологию в интересах церкви, говорит прежде всего характер "Хроники". Евсевий, равно как и его христианские предшественники, был не исследователем хронологии, а компилятором. Заимствуя даты светской истории у языческих авторов, он их синхронизировал с датами ветхозаветной истории, ставшей для христиан священной, и с годами римских, александрийских, антиохийских епископов. Библейский патриарх Авраам стал в "Хронике" Евсевия соседствовать с вымышленными греческими историками основателем ассирийской державы Нином, пророк Моисей - с полулегендарным афинским царем Кодром, Самсон - с Агамемноном, пророк Исайя - с первым победителем в беге на Олимпийских играх, Христос - с императорами Августом и Тиберием, а римский епископ Каллист - с императором Элагобалом⁵⁰ .

Очень часто А. Т. Фоменко приводит цитаты из книги Э. Бикермана. Вырванные из контекста и препарированные, они призваны создать впечатление, что А. Т. Фоменко следует в русле современной хронологической науки и лишь развивает ее положения. Мысль Бикермана, что "датировки Евсевия, которые часто в рукописях передавались неверно, в настоящее время мало нам полезны, исключая отдельные случаи, для которых отсутствует более надежная информация"⁵¹ , в изложении А. Т. Фоменко выглядит следующим образом: "Датировки Евсевия, которые часто в рукописях передавались неверно (! - А. Ф.), в настоящее время мало нам полезны"⁵² . Введенный восклицательный знак должен показать, что Евсевию вообще нельзя верить. Но ошибки имелись в рукописях не только христианских, но и языческих авторов. Эти ошибки переписчиков устраняются путем сопоставления с другими рукописями и текстами и не бросают на их авторов какой-либо тени. Сразу после этого идет уже цитировавшаяся нами фраза о "кабалистических вычислениях" Евсевия. Придаточное предложение Э. Бикермана о ценности труда Евсевия в отдельных случаях А. Т. Фоменко исключает как не имеющее значения, словно бы мысль современного историка в отличие от матема-

⁴⁸ Опубликованный в 1932 г. английский перевод "Хронографии" Григория Баргебрея по рукописи XIV в. остался нам недоступен.

⁴⁹ Georgius Syncellus et Nicephorus (cp. W. Dindorf. Vol. I. Bonn. 1829 (Corpus Scriptorum Historiae Byzantinae 10).

⁵⁰ Применительно к началу списка римских епископов у Евсевия можно говорить о неточной передаче фактов. Евсевий (или его предшественники) неправомерно произвели пресвитеров римской христианской общины при императорах Нероне, Веспасиане, Тите и Домицине в епископов. На основании сообщений самих христианских авторов ясно, что епископат появился лишь во II веке. Каллист, ставший епископом, согласно Евсевию, в 2236 г. эры Авраама, на втором году правления императора Элагобала (219 г. до н. э.) - бесспорно историческое лицо. Известно, что занятию нм кафедры епископа не помешало его рабское происхождение.

⁵¹ Бикерман Э. Ук. соч., с. 82.

⁵² Фоменко А. Т. Новые экспериментально-статистические методики, с. 4.

стр. 88

тической формулы может служить предметом любых манипуляций. Но главное не в этом.

Говоря о том, что датировки Евсевия в большинстве случаев мало полезны, Э. Бикерман имел в виду совсем не то, что стремится ему приписать А. Т. Фоменко. На примере с датировкой законов Дракона мы уже видели, что дата Евсевия не единственная из дат. В распоряжении современного исследователя имеются четыре даты этого события. Евсевий ничего к ним не прибавляет. И не будь его труда, время принятия законов Дракона оставалось бы той же проблемой. Но ведь из слов А. Т. Фоменко явствует, что он считает Евсевия единственным источником античной хронологии, и поэтому мысль о малополезности труда Евсевия приобретает роковое значение.

На той же странице у А. Т. Фоменко приводится вырванная из контекста фраза Э. Бикермана: "Компиляция Иеронима явилась основой хронологических знаний на Западе". Она внешне как нельзя более подходит к идее А. Т. Фоменко, что до сих пор наука живет тем, что создали "церковники". Но ведь Э. Бикерман имеет здесь в виду средневековый Запад, ту ситуацию, когда пользовались третьестепенными компиляциями, не знали текстов, с которыми познакомились в эпоху Возрождения, считали Цезаря епископом, а Цицерона - великим полководцем, разгромившим Катилину. С тех пор как в распоряжении науки оказалось колоссальное наследие античного мира, литературное, эпиграфическое, папирологическое, к Иерониму приходится обращаться лишь в тех случаях, когда Евсевий, труд которого он излагал, пользовался не дошедшими до нас произведениями античных авторов.

Языческая историография использовалась Евсевием и его компиляторами как нечто каноническое, подкреплявшее "священные даты", хотя на самом деле, как мы уже знаем, даты афинских царей и героев Троянской войны были генеалогическими реконструкциями античных авторов. Компилятивный характер труда Евсевия позволяет использовать датировки многих событий античной истории, которые заимствованы им из несохранившихся античных хронографий, и уточнить некоторые даты эпохи, предшествующей хронологической фиксации событий греками. Например, блестящее исследование хронологии основания греческих колоний в Сицилии, которое осуществила Т. Миллер, показало, что даты Евсевия (по армянской рукописи) в ряде случаев предпочтительнее дат Фукидида, поскольку авторы, трудами которых обладал Евсевий, пользовались местной сицилийской хронографической традицией, не всегда доступной Фукидиду⁵³ .

Время античной хронографий, как и рецепция античной культуры в целом, не замыкались эпохами существования Западной и Восточной Римских империй. Варварские вторжения, восстания рабов и колонов уничтожили рабовладельческую формацию, находившуюся в состоянии длительного социально-экономического и идеологического кризиса. Но они не ввели какой-либо новой системы лестосчисления. Датировка христианскими авторами событий от "сотворения мира" и "от Авраама", как мы видели, возникла в позднеантичную эпоху и не отменяла датировок по олимпиадам и правлению консулов. Средневековые хронисты Европы и Византии, начиная свои сочинения с какой-либо из библейских дат, включали в них в краткой форме изложение событий греко-римской истории с теми их датами, которые они находили у Иеронима⁵⁴ . Только в XV в. в распоряжении образованных людей Западной Европы оказались независимые от христианской традиции хронографические изыскания Гелланика, Геродота, Фукидида, Диодора Сицилийского. Так появилась возможность сопоставления дат языческой и христианской хронографиче-

⁵³ Miller M. The Sicilian Colony Dates, p. 8 sqq.

⁵⁴ О средневековых хрониках см.: Вайнштейн О. Л. Западноевропейская средневековая историография. М. - Л. 1964, с. 87 сл.

стр. 89

ской традиций, которой воспользовались итальянские, а затем французские, голландские и немецкие гуманисты.

Наиболее известным из хронографических исследований был труд Ж. Ж, Скалигера "Об исправлении хронологии"⁵⁵ . А. Т. Фоменко называет его "основоположником современной хронологии"⁵⁶ , т. е., в его понимании, Скалигер был "фальсификатором", перенесшим Цезаря, Августа и других римлян XI - XII вв. в отдаленную древность. Тем самым он обнаруживает элементарное непонимание смысла работы Скалигера. Имея в своем распоряжении христианские даты, восходящие к языческой хронографической традиции, и независимые от последней даты античных историков, Скалигер сделал попытку восстановить правильные даты, ибо между датами античных историков и датами Иеронима существовали расхождения в два-три года. Помимо того, задачей Скалигера было восстановление по "Хронике" Иеронима и произведениям античных авторов утраченного "Канона" Евсевия. С этой задачей он блестяще справился. Оказалось, что восстановленные им даты почти полностью совпали с датами армянской хроники, о существовании которой он не догадывался. Вопреки всему этому А. Т. Фоменко изображает Скалигера рабом "церковной хронологии", ссылаясь на то, что во введении к своему труду Скалигер назвал Евсевия "божественным". Как гугенот, Скалигер был критиком католицизма и в споре с иезуитом Д. Петавием, автором "Доктрины времен"⁵⁷ , показал ошибочность ряда дат истории церкви.

Между хронографией античной и хронографией средневековья не существовало никакого разрыва. Хронографы Византии непосредственно примыкали к своим античным предшественникам и год за годом наращивали в своих трудах античную хронографическую шкалу. Таким же образом, хотя и не столь последовательно действовали европейские хронисты. Поэтому неприемлема самое идея М. М. Постникова и А. Т. Фоменко о появлении лишь в XI или XII вв. имен тех римлян, которые уже занимали определенное место на античной хронографической шкале.

Античность не оставила нам в области хронографии, как, впрочем, и в других областях науки, бесспорного и абсолютно надежного во всех отношениях материала. Для ранних периодов греческой и римской истории использовалась неточная генеалогическая система датировки, требующая всесторонней проверки с помощью археологических данных и параллельных восточных текстов. Лишь с V в., когда время важнейших событий последовательно фиксируется, появляются абсолютно надежные даты. Но множественность хронографических систем древности создавала для ряда фиксированных дат в их переводе на современную хронологическую систему возможность ошибок в несколько месяцев, а то и лет. Современные исследователи, в распоряжении которых имеются математические, астрономические, дендрологические и многие другие методы уточнения и исправления античных дат, занимаются изучением античной хронологии и добиваются серьезных успехов. Попытка "реформаторов" ниспровергнуть ту основу, без которой изучение античной истории теряет всякий смысл, свидетельствует об их некомпетентности в той области, в которую они собираются внести "математический порядок".

⁵⁵ Scaliger J. J. De emendatione temporum. Lutetia. 1583 (ed. II. 1598).

⁵⁶ Фоменко А. Т. Новые экспериментально-статистические методики, с. 3.

⁵⁷ Petavius D. De doctrina temporum, P. 1627.

Постоянный адрес данной публикации: