О. КОШОВЕЦ, кандидат философских наук, старший научный сотрудник Центра методологических и историко-экономических исследований Института экономики РАН

(На примере становления российского Форсайта)*

В настоящее время в России происходит становление экспертного сообщества и, в частности, национальных форм такого инструментария долгосрочного прогнозирования науки и технологии (а также социально-экономического развития в целом), как системы Форсайта. Термин "Форсайт" (от английского "foresight" "предвидение") стал использоваться в 1960-х годах в США для обозначения одного из видов экспертного способа прогнозирования, базирующегося на "методе Дельфи"¹ и используемого при нормативном прогнозировании долгосрочных научно-технических и технологических тенденций, необходимых для разработки оборонных технологий. Под Форсайтом традиционно понимается "процесс систематического определения новых стратегических научных направлений и технологических достижений, которые в долгосрочной перспективе смогут оказать серьезное воздействие на экономическое и социальное развитие страны"².

Первоначально Форсайт использовался в сфере прогнозирования оборонных технологий и поэтому получил название "технологический Форсайт"³. Затем, к 1980-м годам, когда зарубежные исследователи стали обращать существенно большее внимание на роль "человеческого фактора", эта сфера стала обозначаться термином "технология". В дальнейшем развитие методов Форсайта (в 1970-х годах в Японии, а с конца 1980-х годов - в странах ЕС) привело к существенному увеличению многообразия применяемых экспертных форм и методик, о чем свидетельствует обширная литература⁴. Однако основой всех методик⁵, используемых в Форсайте, является метод Форсайт-анкетирования, который предполагает комплекс мер по проведению экспертных опросов и последующему анализу полученных мнений

* Статья подготовлена при поддержке РФФИ (проект N 07-06-12012 офи).

¹ В действительности "метод Дельфи" представляет собой совокупность методов, которые являются модификациями подхода, разработанного в 1950-х годах в рамках знаменитой RAND Corporation. Он основан на прогнозировании с использованием результатов опросов групп экспертов, перемежаемых обратной связью в виде информации и мнений, полученных путем статистической обработки согласованной точки зрения экспертов по более ранним частям программы. Подход характеризуется тремя особенностями, которые отличают его от обычных методов группового взаимодействия экспертов: анонимность; использование результатов предыдущего тура опроса; статистическая характеристика группового ответа.

² Martin B. R. Technology Foresight in a Rapidly Globalizing Economy. International Practice in Technology Foresight. Vienna: UNIDO, 2002. P. 14.

³ Термин "технология" здесь применяется в значении согласованного единства технологии, техники и оборудования, организованного труда и механизмов управления.

⁴ См., напр., многочисленные работы А. А. Дынкина, Н. И. Ивановой, И. В. Шелюбской, Н. И. Комкова, Л. А. Гохберга, А. В. Соколова.

⁵ Разновидностями экспертных опросов и связанных с ними методик являются так называемые "мозговые штурмы", экспертные и общественные панели, сценирование, обратное сценирование и др.

стр. 25

ученых, независимых экспертов, представителей бизнеса и государства по вопросам перспективных направлений науки и техники с учетом потребностей рынков и государственных структур. По сути, в современной форме Форсайт представляет собой циклически воспроизводимый процесс формирования консенсуса среди научной, деловой и политической элиты страны (региона) по ключевым проблемным вопросам прогнозного "видения".

В отношении России дело обстоит несколько иначе: Форсайт как форма прогнозирования экономического и научно-технического развития был заимствован извне, поскольку представлялся инструментом, более адекватным рыночной экономике, нежели традиционное прогнозирование, тесно связанное с плановой экономикой и системой Госплана. Поэтому закономерно, что Форсайт подразумевает определенный тип носителя знаний, который может участвовать в экспертных опросах. В российских условиях таким носителем знаний в большей степени являются эксперты, нежели ученые институтов РАН. Это объясняется во многом особенностями формирования и функционирования российского экспертного сообщества. Когда в СССР, а затем и в России начался переход к рыночной экономике, появилась острая потребность в новых специалистах (экономистах), которые одновременно могли бы стать ресурсом для проводящей экономические реформы новой когорты политиков. Ученые из системы Академии наук и специалисты Госплана были ресурсом старой политической системы, поэтому их постарались исключить из участия в формировании новой экономической и социальной политики. Взамен на гранты западных фондов стали создаваться новые "независимые" институты, аналитические и экспертные центры, нацеленные на изучение переходной экономики и соответствующее обслуживание госаппарата.

Исторически сложилось так, что, когда в 1990-е годы в России появились такие центры, эксперты рекрутировались в них в основном из науки, то есть, как правило, из академических институтов. Однако экспертами обычно становились те ученые, которые, стремясь выжить в новых реалиях (резкое сокращение финансирования, падение престижа научной деятельности), покинули исследовательские институты и перешли работать в госструктуры, бизнес и связанные с ними экспертные центры. Таким образом, российское экспертное сообщество в сфере экономического знания с самого начала стало формироваться как автономное от научного сообщества и до некоторой степени ему противопоставляться. Эта автономия подкреплялась как финансированием со стороны западных фондов, госструктур и бизнеса, так и поддержкой СМИ. Проведение рыночных реформ потребовало легитимации этой политики в глазах населения. Задача экспертов состояла в том, чтобы заставить признать некий "символический продукт" (определенную экономическую теорию и связанную с ней экономическую политику) в качестве чего-то абсолютно естественного и закономерного. В результате СМИ стали активно участвовать в создании, а затем и в воспроизводстве "символического капитала" самих экспертов - их имени и авторитета. Так в российском обществе эксперты (в области экономики и политики) стали превращаться в носителей научной (экономической и политической) компетенции по преимуществу. Это способствовало

стр. 26

еще большему размежеванию между российскими учеными и экспертами, ведь получилось, что они стали конкурировать за одни и те же ресурсы - финансовые и символические.

В этой связи важным становится вопрос о том, каковы возможные последствия исторически сложившегося в России противостояния между экспертами и академическими учеными и как это может сказаться на проведении эффективной экономической политики, в частности при выполнении прогнозов научно-технического развития России (в том числе на основе Форсайта). Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо понять, каковы коренные условия формирования собственно экспертного знания и в чем его отличие от научных знаний.

Это позволит нам в дальнейшем прояснить, чем определяются особенности экспертного "видения" (в частности, видения будущих тенденций развития экономики), каковы особенности формирования экспертного сообщества в России и как это повлияет, в частности, на формы становления российского Форсайта, а также может ли система сбора и анализа мнений экспертов, лежащая в основе Форсайта, заменить традиционные методы социально-экономического и научно-технологического прогнозирования (forecast)⁶.

Капитализация научного знания

Поскольку феномен эксперта не может быть понят до конца вне анализа источника его компетенции - научного знания, постольку нам необходимо рассмотреть те метаморфозы, которые произошли с научным знанием за последние полтора столетия. К наиболее важным процессам, повлиявшим на эволюцию научного знания, следует отнести его профессионализацию, капитализацию и популяризацию (идеологизацию). Мы подробно проанализируем лишь два последних процесса и их влияние на появление экспертной формы знания⁷.

Под знанием здесь понимается форма представления коллективного/индивидуального субъекта о каком-либо предмете. Знание позволяет различать совокупность некоторых определенностей (фрагментов реальности), специфических для данного предмета познания, являясь актуальным субъективным представлением о некотором

⁶ Прогнозирование - это научно обоснованное суждение о возможных состояниях в будущем некоторого объекта, локализуемого в какой-либо системе координат (описываемых в определенной системе параметров), и/или об альтернативных путях и сроках достижения этих состояний. В качестве предмета прогнозирования могут выступать любые автономные социально-экономические, научно-технические и технологические тенденции, выделяемые субъектом прогнозирования в зависимости от целей и задач прогнозного исследования. Под методами прогнозирования обычно понимается совокупность приемов и способов предметной деятельности (включая мыслительные операции) субъекта прогнозирования, позволяющих на основе анализа ретроспективных данных, экзогенных (внешних) и эндогенных (внутренних) связей объекта прогнозирования, а также их измерений в рамках рассматриваемого явления или процесса, вывести некоторые итоговые суждения относительно будущего развития исследуемого объекта. См., например: Рабочая книга по прогнозированию / Под ред. И. В. Бестужева-Лады. М.: Мысль, 1982.

⁷ Профессионализация научного знания и связанное с этим процессом появление новой формы знания - дисциплинарной - подробно рассмотрены в другой работе (Кошовец О. Б. Эксперт и воспроизводство научного знания // Искусство экономики. М.: Институт экономики РАН [в печати]). См. также: Сокулер З. А. Знание и власть. Наука в обществе модерна. СПб.: РХГИ, 2001.

стр. 27

объекте, поэтому оно может быть истинным или ложным (а научное знание должно быть только истинным). Иначе говоря, знание есть эпистемологическое событие, производимое или воспроизводимое человеком/коллективом. При этом первичным по отношению к знанию является не информация, а деятельность субъекта в мире, поскольку именно она служит основанием возникновения у него предметной реальности.

Процесс профессионализации научного знания напрямую связан с формированием профессиональной системы образования. В конце XVIII - начале XIX в. во Франции появляются первые специализированные учебные заведения (например, Политехническая школа), нацеленные на удовлетворение потребностей государства в специалистах экономического и военно-технического профиля. В результате прошедших тогда реформ элитарная система образования была заменена на широкодоступную. Одной из ключевых задач новых учебных заведений стало превращение научной теории в учебный материал, в дисциплинарное знание, без которого невозможна подготовка специалистов⁸. Появление стандартных учебников и учебных программ стимулировало формирование основоположений каждой из наук и возникновение единомыслия по основным вопросам и подходам. Это, в свою очередь, способствовало объединению и самоидентификации членов того или иного научного сообщества и демаркации его от других сообществ. Так появляются специалисты - профессионалы в той или иной области. После того как сформировалось парадигмальное знание в каждой из научных дисциплин, появляются объективные условия для развития и обособления прикладных наук (прежде всего, инженерно-технических). И именно в это время государство впервые стало серьезно финансировать науку в лице образовательных учреждений. Первым экономическим результатом взаимодействия науки и государственной власти, которая ожидала от научного знания практической пользы в военно-технической сфере, стали возникновение и объективация финансовых форм поддержки науки, что создало условия для ее капитализации. В свою очередь, капитализация знания тесно связана с развитием собственно научно-технической сферы и прикладной науки. Под влиянием научно-технического прогресса (НТП) наука включается в систему экономических отношений, меняются способы производства и воспроизводства знания, происходит его популяризация. Инженерно-конструкторский труд стал той общей сферой, где получило развитие тесное взаимодействие науки и капитала для нужд производства.

В период третьей промышленной революции (вторая треть XX в.), которая в 1940 - 1950-е годы переросла собственно в НТП, техническое развитие стало осуществляться преимущественно на научной основе. Этот процесс охватил собой все сферы труда и отрасли производства и в итоге превратил саму науку в индустрию знаний и технологий⁹. Так наука (как общественный институт) становится

⁸ См.: Визгин В. П. Математика в классической физике// Физика XIX-XX вв. в общенаучном и социокультурном контексте. Физика XIX в. М.: Наука, 1995. С. 17.

⁹ См.: Анчишкин А. И. Наука. Техника. Экономика. М.: Экономика, 1989. С. 167 - 216, 245 - 251. Так сформировалась новая совокупность хозяйственных субъектов, которые воспроизводят свои специфические потребности в инновационном производстве и потреблении высокотехнологичной продукции.

стр. 28

особой (интеллектуальной) формой общественного труда, значение которой непрерывно возрастает. Ориентация науки на нужды практики происходит одновременно и в соответствии с соединением науки и техники. В результате наука перестает быть лишь социокультурным явлением, становится практической¹⁰.

Оборотной стороной НТП стало развитие его собственных элементов - прежде всего разделение науки на фундаментальную и прикладную (отраслевую), значительное развитие и усложнение научного познания. Прикладные знания (то есть "техники" и "технологии") получают самое широкое распространение. Поэтому закономерно, что в это время техника и технологии также становятся важнейшим социальным явлением, проникая в первую очередь в систему управления.

Общий же эффект влияния НТП на экономику проявился, главным образом, в том, что сначала локально, а потом и на глобальном уровне происходил процесс капитализации научно-технической сферы, а в последние десятилетия - и системы образования¹¹. Причина капитализации научно-технической сферы, по мнению А. И. Анчишкина, в том, что научный (интеллектуальный) труд способен обеспечивать экономию затрат "живого" труда, что в конечном счете приносит дополнительную прибыль хозяйствующим субъектам, поскольку они не оплачивают фундаментальные благодаря воспроизводству которых только и возможно существование всей научно-технической сферы. Необходимой предпосылкой и условием капитализации науки является спонсирование ее развития со стороны государства. Очевидно, что устойчивое финансирование государством ученых создает определенную норму потребления для трудящихся, занятых в этой сфере; соответственно создаются предпосылки превращения научной деятельности в научный труд - труд общественно полезный и признанный. В дальнейшем норма финансирования универсализируется в рамках каждой конкретной сферы научного знания. Иначе говоря, исторически сложившиеся масштабы и формы финансирования приводят к появлению определенной "оценки" деятельности ученого, которая становится общественной мерой оценки его труда.

Финансовые отношения с государством в основном стимулировали в поле науки процессы институционализации и иерархизации, то есть способствовали созданию системы академических институтов (исследовательских и отраслевых) и выделению так называемой "научной элиты", которая стала участвовать в распределении выделяемых государством средств, а также в консультировании по вопросам НИОКР и того, куда преимущественно направлять финансирование. Вместе с тем, финансируя научные организации, государство создало

¹⁰ См.: Анчишкин А. И. Указ. соч. С. 58 - 145.

¹¹ Под "капитализацией" здесь понимается подчинение той или иной сферы общественных отношений закономерностям воспроизводства капитала, взятого как единство сфер производства, обращения и потребления. Иными словами, товарно-денежные и капиталистические отношения становятся конститутивными элементами функционирования капитализированной сферы деятельности, тогда как ее собственные закономерности развития становятся вторичными и видоизменяются под воздействием отношений с капиталом. См., например: Фролов И. Э. Концепция экономико-технологического механизма ускоренного развития наукоемкого высокотехнологичного сектора экономики и ее теоретические основы // Концепции. 2007. N 1. С. 37 - 43.

стр. 29

промежуточную форму денежных отношений науки с другими общественными субъектами и тем самым объективировало необходимые условия процесса инвестирования капитала в НИОКР. Однако когда к процессу финансирования науки подключились хозяйствующие субъекты, то спонсирование ими научной сферы приняло принципиально иной характер. Если государство фактически оплачивает содержание и воспроизводство самих ученых и лабораторий, при этом создаваемый учеными научный продукт не имеет собственной стоимости, то в рамках экономических отношений должна существовать взаимная выгода. Следовательно, от науки требуются не прорывные фундаментальные исследования или отчетность о ведущихся работах, а продукт, который становится товаром и имеет стоимость. Таким образом, наука (в рамках таких форм, как НИОКР, а затем инновации) все больше начинает производить стоимость, нежели знание, попросту говоря, превращается в предприятие, в рамках которого основным становится производство продукта с целью заработать денежные средства, а впоследствии и "продать" научный коллектив для нужд развития высокотехнологичных, наукоемких отраслей¹². В дальнейшем финансовые отношения капитала с наукой оформляются в виде рынка грантов, на котором действуют различные фонды: государственные, коммерческие, университетские и т. п. Система грантов также накладывает отпечаток на функционирование научного знания, в частности полностью подчиняя его маркетинговой логике, где основную роль начинают играть бренд (имя ученого), реклама (презентация проекта исследования) и т. п.

Итак, одним из итогов НТП являются существенные преобразования в функционировании научного знания как в социальном (институциональном), так и в эпистемологическом плане. Прежде всего научное знание как тип деятельности получает новую форму, а именно становится технологией (поэтому проектный подход и разного рода "технологии" и "техники" становятся повсеместными от инженерно-технической сферы и вплоть до экономики и политики), а также превращается в товар. Разумеется, все сказанное относится в первую очередь к прикладной науке. Действительно, в рамках взаимодействия с экономической сферой происходит обособление прикладной науки от фундаментальной, а затем и формирование отраслевой науки, которая функционирует в рамках конкретных производств - либо как отраслевой научный институт или центр, либо как исследовательская лаборатория. В общественных науках (в том числе в экономике) этот же процесс проявляется в возникновении многочисленных аналитических, экспертных центров и соответственно рынка экспертных, а затем и консалтинговых услуг. Так, к примеру, во второй половине XX в. на Западе экономическое экспертное знание, аналитика и прогнозирование на базе математического моделирования

¹² Объективация специфических форм деятельности, позволяющих рассматривать коллектив (и даже индивидов) в виде так называемого "научного капитала", требует массового внедрения проектного подхода (когда базовым становится проект, а не фирма) и развитых фондовых рынков, которые в этом случае выявляют эффективность организационно-экономических форм конкретных проектов и предполагаемые результаты их рентабельности с учетом выявленных рисков.

стр. 30

выделились в особую сферу деятельности, став своеобразным отраслевым рынком на стыке науки и политики.

Одним из основных потребителей экспертной продукции помимо хозяйствующих субъектов становится госаппарат, который пользуется услугами либо "независимых" (то есть свободно функционирующих на рынке), либо ведомственных экспертных структур. Потребность госаппарата в экспертных услугах связана с тем, что в эпоху НТП происходит значительное усложнение управленческих функций государства, сопровождающееся разрастанием административных органов, что приводит к умножению и росту специализации центров принятия решений. Традиционная власть связана с функционированием политической сферы, власть новая - менеджмент - осуществляет управление на основе знаний и социальных технологий и старается дистанцироваться от политики. В результате в иерархическом плане современный государственный аппарат начинает распадаться на два основных сегмента: политический и административный. В свою очередь, в административной структуре можно выделить две подгруппы ввиду различия функций: одну часто называют технической администрацией, поскольку речь идет об участии в управлении, исполнении решений, вторую - экспертами (технократами, аналитиками), которые выполняют аналитические и консультативные функции, разрабатывают концепции, проекты и т. п.¹³ При этом следует отметить, что объективная возможность альтернативных прогнозов, оценок или рекомендаций, возникающая как результат функционирования множества "независимых" экспертных центров, запускает процесс, в ходе которого интересы участников и способ их взаимодействия обеспечивают взаимный поиск "удобных" контрагентов. Собственный интерес экспертов создает стимул помогать потребителям своего продукта в достижении их политических целей. Даже если все эксперты поддерживают только те политические цели, которые они лично считают морально оправданными, "капитализированность" экспертной сферы способствует тому, что политические установки экспертов и их клиентов так или иначе все же приходят к взаимному соответствию.

Выделение прикладного экономического знания в самостоятельную сферу деятельности заметно изменило характер ее отношений с наукой. Академическая наука, как и прежде, остается главным поставщиком новых идей для экспертных структур. Однако они не столько пассивно потребляют и усваивают результаты фундаментальных исследований, сколько выступают в роли платежеспособного заказчика, причем эта роль может проявляться и не напрямую - например путем привлечения академических ученых в прикладные аналитические центры или создания подобных ориентированных на рынок подразделений в составе академических или образовательных структур. Таким образом, экспертные центры принимают участие в капитализации части фундаментальной науки и системы образования, а также в перераспределении научного потенциала в пользу сектора прикладных НИР. Следует, однако, подчеркнуть, что полная капитализация науки невозможна, в этом смысле фундаментальная наука как система воспроизводства знания ради самого

¹³ См. об этом подробнее: Кошовец О. Б. Указ. соч.

стр. 31

знания в той или иной мере сохранится. Причина в том, что прикладные научно-технические знания, исследовательские проекты и другие виды капитализированных знаний принципиально не могут воспроизводиться без фундаментальных научных исследований и системы образования, которые с необходимостью носят общественный характер. Кроме того, научное знание развивается экспоненциально (следовательно, и затраты растут по экспоненциальному закону), тогда как финансовые возможности государства ограничены, а субъекты капитала финансируют лишь те сферы, которые либо уже включены в производство, либо предварительно финансировались государством и показали свою эффективность (то есть были капитализированы). С другой стороны, экономические субъекты все больше включаются в частичное финансирование некоторых фундаментальных исследований¹⁴, что приводит в дальнейшем к их капитализации. Поэтому общая тенденция заключается в том, что относительная доля фундаментальной науки будет сужаться, а сфера прикладной - увеличиваться.

Вместе с тем под влиянием НТП в науке произошли и значительные эпистемологические изменения. Взаимодействуя с наукой, государство и субъекты капитала неявно, но весьма активно влияют на всю практику воспроизводства знания. В результате постепенно формируются проектное мышление, сугубо инструменталистская позиция и утилитаристски-прагматический подход. Хорошо то знание, которое полезно государственному аппарату для воспроизводства властных отношений в широком смысле или приносит прибыль субъектам капитала. Таким образом, происходит радикальное изменение понимания цели научного Прикладное исследование не имеет целью постижение истины или сущностных свойств реальности, его задача иная - создать проект новой реальности, новую вещь (инновацию). Соответственно и главным критерием оценки результатов деятельности лабораторий и экспертных центров становится реализуемость их проектов.

В целом же включение науки в стоимостные отношения приводит к тому, что все в большей степени целью научного знания (особенно прикладного) становится само его производство в рамках производственных единиц - лабораторий (которые К. Кнорр-Цетина прямо называет "мануфактурами знания"¹⁶) или экспертных центров¹⁷.

¹⁴ Это в особенности заметно в сфере медицины, генетики и биологии.

¹⁵ Строго говоря, зачатки изменения цели познания появляются в недрах науки уже в результате ее профессионализации, превращения в оплачиваемый государством труд. "Никто сознательно не отменял истину как цель познания или познавательный идеал, - отмечает З. А. Сокулер. - Но она просто плохо вписывается в новую систему организации научно-исследовательской деятельности, когда последняя становится работой по найму, а научный работник оказывается элементом организационно закрепленной системы разделения интеллектуального труда, решающим всегда частичную задачу, поскольку осмысление целого не входит в круг его профессиональных обязанностей" (см.:Сокулер З. А. Указ. соч. С. 169).

¹⁶ См.: Knorr-Cetina K. The Manufacture of Knowledge. An Essay on the Constructivist and Contextual Nature of Science. Oxford: Pergamon Press, 1981.

¹⁷ Деятельность этих технологических систем, или "фабрик знания", и устроена соответствующим образом: здесь доминирует проектное мышление, есть набор технических средств (приборов, программ и пр.), техник и технологий, которые используются в экспериментальной, исследовательской или аналитической практике, и есть управленческая система, которая вовлечена в процессы организации и определения специфики деятельности лабораторий (экспертных центров), а также в их финансирование.

стр. 32

Лаборатория, или экспертный центр, не столько изучает что-либо, сколько занимается непрерывным инвестированием собственных результатов в собственное развитие; в ходе этого процесса реинвестирования производится материал и формулируются задачи для последующей работы¹⁸. В итоге условия производства знания (то есть объем финансирования, сроки исполнения, уровень заказчика, специфика его требований и форм результата) явно доминируют над его ценностью и качеством, точнее, качество теперь измеряется исключительно потенциальной или реальной стоимостью знания-товара. Поэтому вполне закономерно, что такой "ученый", как специалист-эксперт, занимающийся производством знания-товара, в большей степени сосредоточен на соответствии результатов его деятельности параметрам заказа и поставленным в нем целям, а также на воспроизводстве самого экспертного знания как обладающего собственной ценностью, нежели на вопросах его соответствия действительности, объективности и т. п.

Таким образом, капитализация знания не только знаменует фактическое разрушение традиционной модели воспроизводства научной деятельности, но и приводит к крушению классического идеализированного представления о научном знании как обладающем внутренней ценностью и функционирующем по заранее заданным нормам рациональности.

Функционирование экспертного знания в массмедиа

НТП привел не только к капитализации науки, но и к изменению статуса научного знания в обществе, повышению интереса к нему вследствие превращения научно-технических достижений в массовое явление. В конечном счете эти процессы вызваны и более фундаментальной причиной: в обществе модерна и отчасти постмодерна наука становится мировоззрением. Поэтому важную роль начинает играть процесс идеологизации. Использование знаний в идеологических целях изначально связано с включением государства в публичные коммуникации, в которые затем вступают и другие общественные субъекты. Однако сама такая коммуникация подразумевает наличие посреднической формы, то есть невозможна без массмедиа.

Расхожим стал тезис: то, что мы знаем о нашем обществе и даже о мире, в котором живем, мы знаем благодаря СМИ. Общественно значимые взгляды большинства людей формируются не только благодаря семье, но и с помощью телевидения, которое продуцирует и тиражирует различные мнения и оценки. На современном этапе данное утверждение справедливо в отношении практически любого знания, будь то об обществе, истории, природе, науке или технологиях. Исключение составляет, пожалуй, лишь то знание, в котором мы сами являемся специалистами.

¹⁸ Knorr-Cetina K. Op. cit. P. 3 - 8.

стр. 33

Популяризация научных знаний началась примерно в конце XIX - начале XX в., тогда многие ученые начали писать научно-популярные книги, в которых научные теории излагались в доступной образованным слоям населения форме. Однако в последние десятилетия большое распространение получили другие формы: презентация научных событий (открытий, разработок и т. п.) в СМИ в событийном или тематическом формате, а также включение интеллектуалов во взаимодействие с массмедиа. Это включение вызвано тремя причинами. Во-первых, потребностью массмедиа в экспертных оценках и мнениях. Сначала это необходимо ввиду отсутствия у журналиста должной компетенции, чтобы судить о тех или иных вещах, затем потому, что комментарий (то есть определенный способ прочтения) становится более значимым, чем само событие. Во-вторых - желанием интеллектуалов (экспертов или научных работников) получить новый "рынок сбыта" своего товара - знания, а также приобрести символический капитал популярности, признания, авторитета. Медийное признание, в свою очередь, является хорошей формой маркетинга, поскольку позволяет эксперту продвигать себя и потенциально повышать спрос на свой интеллектуальный труд. В-третьих, - желанием журналистов получить "капитал" интеллектуализации своего продукта.

Вовлечение научного знания и его носителей в оборот массмедиа приводит к появлению того, что Л. Пэнто называет "интеллектуальной доксой", то есть анонимного продукта идеологического (мировоззренческого) функционирования знаний в рамках СМИ. Интеллектуальная докса - это набор интеллектуальных клише, лозунгов и вопросов, признанная очевидностькоторых устанавливает границы того, что подлежит осмыслению, а также делает возможным коммуникацию между журналистами и интеллектуалами или, точнее, между наиболее интеллектуальными журналистами и наиболее "журналистски ориентированными" интеллектуалами. Такая коммуникация стремится смягчить различия в уровне, качестве и способе использования научных знаний интеллектуалом и журналистом и в общем нацелена на аккумуляцию их относительно разнородных символических капиталов (авторитета и имени)¹⁹. Медиа обращаются к носителям научного знания, поскольку им необходимо представить некоторое авторитетное видение какой-либо проблемы, однако представление ученым или экспертом своих знаний происходит лишь путем ответов на определенные вопросы, которые составляются журналистом и, следовательно, ограничены его уровнем познаний, политической диспозицией, а также определены спецификой его профессии и поля массмедиа, которому интересно только новое, сенсационное или тематически срежиссированное (то есть отражающее заранее известную тривиальную позицию). Когда носитель знания отвечает на подобные вопросы, он тем самым вольно или невольно участвует в их интеллектуальной легитимации. Вместе с тем взаимодействие со СМИ необходимо вынуждает экспертов или ученых (которые таким образом становятся экспертами) заранее адаптировать или даже перерабатывать свои научные знания в медийном ключе. В конечном счете эксперты, которые постоянно сотрудничают со СМИ, учатся устойчиво продуцировать знание в медийной форме - популярно-доступное или же определенное некоторой заданной идеологической позицией.

¹⁹ Пэнто Л. Интеллектуальная докса // Socio-Logos'96. С. 32.

стр. 34

Таким образом, знания в массмедиа функционируют в превращенной форме, но у потребителей медийного продукта в полной мере создается впечатление, что они соприкасаются именно с "научными" точками зрения. Закономерно также, что все это ведет к стиранию некоторых границ между журналистами и интеллектуалами (экспертами) и соответственно к трансформации классических эпистемологических характеристик научного знания. Под влиянием своего нового социального определения знание все в большей степени предстает в качестве информации или плюрализма множества субъективных точек зрения. Другой важной эпистемологической характеристикой популярной формы знания является доминирование в нем фактов, как правило в виде количественных характеристик (например, разного рода статистические или социологические показатели) и оценочных суждений. Факты призваны заменить/подменить собой доказательства. Между тем следует отметить, что в реальном мире существуют только события, тогда как факты - это всегда лишь один из аспектов реального события, выделяемого субъектом как значимое для него в рамках своей методологической позиции, формируемой в ходе общественной практики. Таким образом, в отличие от реального события факт не существует сам по себе, вне границ некоторой объясняющей схемы. В научном знании (в его фундаментальной и прикладной форме) такой объясняющей схемой выступает теория или концепция, тогда как в медийной форме знания - мировоззренческая (идеологическая) позиция. Последняя как раз и фиксируется в форме оценочных суждений.

Итак, в современном мире медийное поле доминирует над другими культурными полями (в том числе над научным), в то время как само оно подчинено экономическим отношениям. Поэтому в СМИ хорошо "обращается" лишь капитализированное знание: в рамках лабораторий и экспертных центров оно производится, а СМИ, помимо государства и экономических субъектов, становятся основными его потребителями. Если в процессе капитализации научные знания подчиняются закономерностям функционирования капитала и становятся товаром, то в процессе идеологизации они подчиняются закономерностям функционирования массмедиа и становятся фрагментами потока информации или публичного дискурса.

Воспроизводство экспертов связано с "мануфактурами знания" (лабораториями, экспертными центрами, консалтинговыми фирмами и пр.) и публичными коммуникациями (осуществляемыми в СМИ), поэтому очевидно, что эксперты оперируют капитализированными и идеологизированными знаниями. Таким образом, если деятельность экспертов на "фабриках знания" можно охарактеризовать как производство знания, то их деятельность в публичном пространстве есть не что иное, как интеллектуальный сервис. Это верно и с экономической точки зрения, поскольку, работая на СМИ, публичные эксперты участвуют в перераспределении стоимости. Закономерно поэтому, что современная культура экспертизы, то есть вынесения экспертного суждения, постепенно обретает черты массовой культуры и проникается сервисными стандартами.

стр. 35

Рассмотрим некоторые ее особенности. В СМИ оценки и мнения экспертов никогда не являются сугубо частным делом, поскольку экспертное мнение здесь неизменно предстает самой возможностью мнения как такового, то есть авторитетного мнения. Точнее говоря, оценка эксперта носит одновременно и индивидуальный, и общественный характер. В первом случае мы имеем дело с мнением, основанным на авторитете конкретного имени, во втором случае всякое экспертное мнение анонимно, поскольку его задача - конституировать некую общность мнений (точнее, мнений, определенных некоторым видением, позицией). Когда усилиями многих экспертов определенное видение (и стоящие за ним интересы) становится общепризнанным, например идеологема о необходимости ограничения роли государства в экономике, из него уже может вырастать любая частность, то есть любое личное экспертное мнение, которое своим авторитетом лишь будет подкреплять это общее анонимное мнение.

Конститутивным свойством массмедиа является постоянный дефицит времени и вытекающее отсюда требование максимально быстрой переработки информации. Именно поэтому репрезентация знания в этом поле принципиально отрицает какую бы то ни было системность. Связная речь покидает СМИ и заменяется обрывками мысли, жестко лимитированными временем выступления. За отведенные эксперту минуты он лишь сумеет сообщить либо нечто сенсационное или провокационное (то есть новое и недоказанное), либо банальное (то есть не нуждающееся в доказательстве и просто подтверждающее авторитетом науки идеологемы, которые регулярно транслируются СМИ). В этой связи П. Бурдье довольно метко называет экспертов, постоянно сотрудничающих с массмедиа, "fast-thinkers", поскольку они всегда готовы быстро дать тривиальный, поверхностный комментарий или пересказать общепринятую идеологему и тут же приложить ее к ситуации²⁰. Между тем обладание таким готовым мнением становится равнозначным подтверждению профессионализма. Кроме того, по причине нехватки времени экспертные оценки и комментарии в СМИ зачастую могут быть поверхностными и даже неверными. Это почти всегда происходит в тех случаях, когда эксперта просят высказать мнение по самому свежему событию, о котором он порой еще и не знает. При этом у эксперта просто нет необходимого времени для размышления и анализа информации, чтобы дать компетентный комментарий. Следует отметить, что это справедливо и в отношении работы экспертов в госаппарате и в экспертных центрах: очень часто там ставятся срочные или сверхсрочные задачи. В подобных случаях у эксперта нет времени не то что на исследования, но даже на проработку и анализ проблемы, и он вынужден из подручных материалов изготовлять "быстрый продукт".

Поскольку, сотрудничая с экспертами, массмедиа нацелены не на трансляцию знания, а на получение информации или ценностного суждения, высказывания экспертов подчиняются дискурсивным правилам, определяемым коммуникативными канонами СМИ. В этой связи медийный экспертный дискурс можно охарактеризовать как фрагментарный, клишированный, упрощенный, метафоричный и носящий выраженный оценочный характер. Фрагментарным экспертное суждение является в прямом и переносном смысле - оно ограничено по объему (количеством строк или эфирным временем), может быть сокращено, носит внешний, аддитивный по отношению к остальному сообщению или высказываниям характер и принципиально не завершено. Ибо любая экспертная оценка возникает как условие целой системы оценок, структурно связанных друг с другом и при этом нисколько друг друга не исключающих. Высказывая некую оценку эксперт открывает пространство других оценок (как чужих, так и его

²⁰ См.: Бурдье П. О телевидении и журналистике. М.: Фонд научных исследований "Прагматика культуры"; Институт экспериментальной социологии, 2002.

стр. 36

собственных). В результате каждая конкретная оценка становится фрагментом целой серии последующих, предыдущих и параллельных оценок, каждая из которых - хотя бы в какой-то степени - является точной. При этом эксперт, чтобы сохранить возможность маневра и в последующем оказаться правым в своем заключении, стремится как можно более расплывчатосформулировать собственное мнение, зачастую указывая одновременно на возможность реализации противоположных ситуаций. Когда в будущем одна из них реализуется, это позволит эксперту сказать, что его предсказание сбылось.

С другой стороны, достаточно распространенным стало выступление экспертов в СМИ по самому широкому кругу вопросов, в которых они непосредственно не являются компетентными. Это происходит потому, что медиа проще сотрудничать с теми экспертами, которые уже вовлечены в их орбиту и доступны в данный момент. В подобной ситуации характерными являются лишенные предметности и пронизанные метафорами, аллегориями и сравнениями суждения, а также экстраполяция методов и объектов известной эксперту области на другие сферы, в результате чего порождаются фантомные предметы рассуждений. Между тем такой образный дискурс имеет большее эмоциональное воздействие и хорошо встраивается в уже циркулирующие в публичном пространстве и "общественном мнении" идеологемы.

Эта и другие указанные особенности медийного экспертного дискурса не обязательно свидетельство низкой компетенции экспертов (она может быть и высокой). Скорее это следствие структурных и содержательных особенностей медийных коммуникаций. СМИ стремятся к новой информации, а не к истинному, объективному и исчерпывающему знанию. В конечном же счете в рамках медийных коммуникаций эксперт - это "авторитетное мнение", поэтому он несет прежде всего информацию о себе и лишь в незначительной степени - о том, о чем говорит.

Проблемы экспертного знания: предварительные итоги

Итак, экспертное знание следует выделить как особую разновидность знания, поскольку оно выполняет иные функции, нежели собственно научное знание, и связано с воспроизводством особой экспертной позиции. Одна из основных задач эксперта - демонстрация не столько знаний, сколько умения формировать особое (необходимое в данном случае) мнение на их основе. Эксперт также должен знать, какое знание ценится (в том числе и с какой стороны его подать, чтобы оно было оценено). В итоге это дает ему право решать, какими знаниями нужно обладать,а какими не стоит, что необходимо знать (а необходимо знать как раз то, что сообщает эксперт), что признавать знанием, а что не считать таковым. Иными словами, эксперт получает власть определять, какое мнение или оценка являются ценными, существенными/несущественными и полезными (практически применимыми, относящимися к делу). Знания (и даже информация), лишенные

стр. 37

этих свойств, несут на себе печать недостоверности и необязательности. Таким образом, одной из наиболее важных характеристик экспертного знания является навык инкорпорирования оценочных суждений в само знание, что отнюдь не сводится к редуцированию знания до мнения, оценки. Необходимым условием такого умения выступает инструменталистская позиция, возможность операционализировать знание и устанавливать границы и формы его применения. И действительно, нефункциональное, неинструментальное и неутилитарное знание не может производить стоимость, стать ресурсом или работать на формирование "символического капитала" эксперта.

В эпистемологическом плане экспертное знание в общественных науках (в экономике, социологии и пр.) фактически репрезентирует собой легитимацию недопустимого с точки зрения классического научного идеала субъективного оценочного суждения. Между тем в основе всех форм знания в общественных науках и так уже содержится ценностное понимание действительности, определяющее как выбор проблем, так и способ образования теории как таковой²¹. Однако в экспертном знании эти ценностные позиции носят идеологический (а в экономике зачастую и политически ангажированный) характер и определяются в большинстве случаев не предпочтениями экспертов, а потребителями их продукта (впрочем, эксперт их может искренне разделять). Подобная ситуация становится возможной, поскольку экспертное знание функционирует вне "научного этоса"²² и классических эпистемологических идеалов, в целом ориентируясь на инструменталистский, прагматический подход, пришедший из других систем - производства и государственного управления. Экспертное знание вытесняет науку (в ее классической форме), а эксперт стремится заменить собой ученого, выступая как тип капитализированного ученого.

В современном мире экспертное знание становится доминирующей формой существования и функционирования научного

²¹ В силу принципиально иной, чем в естественных науках, организации познавательного опыта, специфики объекта познания (которым являются человек или общественные объективации), принципиальной невозможности в ходе процесса познания элиминировать субъекта (даже путем введения бессубъектного, формализованного языка описания) общественно-научное и гуманитарное знание содержит в качестве неотъемлемого и при этом зачастую неявного элемента ценностные суждения. Выделение объекта здесь всегда сопряжено с процедурой "отнесения к ценности", то есть формированию проблемных, предметных и дисциплинарных связей предшествует ценностное понимание того или иного фрагмента действительности. См.: Риккерт Г. Границы естественнонаучного образования понятий. СПб.: Наука, 1997; Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. М.: Республика, 1998; Вебер М. "Объективность" социально-научного и социально-политического познания // Избранные произведения. М.: Наука, 1990; Романов В. Н. Историческое развитие культуры: психолого-типологический аспект. М.: Савин, 2003. С. 301 - 321.

²² Понятие введено Р. Мертоном. Этос представляет собой правила, регулирующие профессиональное поведение, осуществление научной деятельности и познавательных процедур. Их действенность связана с ориентацией членов научного сообщества на определенный комплекс ценностей и норм, характерный для этого социального института. Нормы выражаются в форме позволений, запрещений, предписаний, предпочтений и т. п. Мертон сформулировал этос из четырех норм - универсализм (то есть внеличностный характер знания), коллективизм (общее распоряжение знанием), бескорыстие (безусловный интерес к истине как единственный мотив научного творчества), организованный скептицизм (методологическая и институциональная норма, выражающаяся в примате критического пафоса). См.: Merton R. The Sociology of Science. Chicago: The University of Chicago Press, 1973.

стр. 38

знания, поскольку наука, система образования, равно как система государственного управления и массмедиа, постепенно подчиняются закономерностям воспроизводства капитала. Это делает эксперта востребованным, и он становится неотъемлемым элементом воспроизводства разных общественных систем (от правительства и до СМИ). Закономерным следствием становится процесс объективации и самого экспертного сообщества, и его продукта - экспертного знания²³. Став однажды необходимым элементом функционирования ключевых общественных систем, экспертное сообщество стремится теперь сделать их зависимыми от себя.

Большинство экспертов не имеет никакой непосредственной связи с фундаментальной наукой, и их компетенция зачастую ограничивается лишь дисциплинарными знаниями, которые дополнены опытом практической работы в той или иной сфере. Для некоторой же части экспертного сообщества воспроизводство экспертного знания вообще уже не связано с участием в каких бы то ни было научных исследованиях, поскольку в целом ориентировано на предоставление интеллектуального сервиса.

Экспертное сообщество в России и система Форсайта

В начале статьи мы указали некоторые особенности формирования экспертного сообщества в России. Вернемся к этой теме еще раз с учетом проведенного анализа развития научной и экспертной форм знания. В России процесс капитализации научно-технической сферы обладает особой спецификой, поскольку "независимые" аналитические и экспертные центры, как уже отмечалось выше, стали возникать не в результате эволюционной трансформации сложившейся организационной и институциональной системы науки, а в процессе слома советского государства и связанной с ним советской экономической науки, а также в ходе формирования нового госаппарата, который в вопросах разработки экономической политики с самого начала оказался ориентированным на заимствование готовых форм экономического знания из развитых западных стран. Это заимствование отмечено следующими примечательными особенностями. Во-первых, произошел полный пересмотр программы высшего экономического образования, которое стало основываться на экономической теории мейнстрима, существующей в систематизированном виде только в виде дисциплинарного знания²⁴. Во-вторых, появилась

²³ Это проявляется и в создании различных экспертных изданий (в России это, например, журнал "Эксперт"), чья форма заимствована у научных изданий, но подчиняется структурным особенностям массовых СМИ. Их цель - воспроизводство, распространение и признание экспертного знания в качестве особого типа знания, в том числе и как обладающего особой общественной ценностью, позволяющей экспертам выносить мировоззренческие или даже моральные суждения.

²⁴ Неадекватность "Экономикса" как теории, применимой к российской экономике, уже у многих экономистов не вызывает сомнений, однако большинство экспертов, обслуживающих российское правительство, использует выработанные в ней категории и понятия, что не позволяет даже корректно проанализировать многие реальные российские проблемы (см., например: Теория капитала и экономического роста / Под ред. С. С. Дзарасова. М.: Изд-во МГУ, 2004).

стр. 39

новая организационная форма научной работы - экспертные центры, которые были ориентированы на ведение прикладных исследований и на капитализированные формы производства знания, то есть изначально были включены в финансовые отношения (через систему грантов) и рыночное существование (выполнение заказов и продажу исследовательского продукта). Фактически развитие новой экономической науки в России происходило по линии воспроизводства дисциплинарного (в учебных заведениях) и прикладного (в различных экспертных структурах) знания. Между тем фундаментальное экономическое знание, до недавнего времени практически не получавшее финансовой поддержки от государства, развивается крайне слабо.Таким образом, текущее положение российской фундаментальной экономической науки во многом определяется целым рядом негативных тенденций²⁵.

Закономерно, что в сложившейся ситуации именно система аналитических и экспертных экономических центров стала обслуживать государственные органы и крупнейшие российские фирмы, а потому смогла "ухватить" себе большую часть госфинансирования и инновационных заказов. В результате российское экспертное сообщество, в отличие от большинства западных стран, по факту является прямым конкурентом научной сферы (в частности, системы институтов РАН). И это явление следует признать негативным условием развития всей научно-технической сферы, а также дополнительным фактором, способствующим разрушению фундаментальной науки.

К негативным предпосылкам развития самого экономического экспертного знания и российского экспертного сообщества можно отнести два фактора. В 1990-е годы "рекрутирование" специалистов в экспертные институты и центры (в том числе экспертные подразделения Правительства РФ) происходило не столько по профессиональным критериям (наличие соответствующей компетенции и опыта), сколько по экономическим²⁶ и идеологическим (лояльность определенным идеям) основаниям. В результате - и это особенно видно в области политической экспертизы и консультирования - в качестве экспертов стали действовать люди, не только не имеющие в данной области профессионального образования, но и зачастую в предыдущей своей деятельности очень далекие от новой сферы своих занятий. В последнее время ситуация улучшилась, однако молодые специалисты попадают в экспертные центры, как правило, сразу после окончания учебных заведений, то есть обладают лишь общими дисциплинарными знаниями и нормативными представлениями. Таким образом, ком-

²⁵ В их числе эпистемологический кризис (развитие теории происходит преимущественно путем заимствования западных теоретических концепций, при этом имеются проблемы с разработкой адекватной российской экономической действительности экономической теории и т. д.) и институциональный кризис (проблемы с воспроизводством квалифицированных научных кадров на фоне старения и оттока работающих специалистов в другие сферы занятости и т. п.).

²⁶ Здесь имеется в виду целый спектр социально-экономических реалий России 1990-х годов: отсутствие специалистов (и преподавания знаний) в целых областях общественной и экономической жизни, появившихся в рамках новых рыночных отношений и демократизации системы власти, желание многих ученых и выпускников вузов найти достойно оплачиваемую работу, хоть как-то связанную с их научной подготовкой, и т. п.

стр. 40

петенция и тех и других формируется исключительно за счет опыта работы в самих экспертных и аналитических структурах (то есть освоения ряда конкретных профессиональных приемов и навыков), а потому изначально лишена опоры на фундаментальные научные знания и исследовательскую практику. Во-вторых, специфически российским феноменом является ведомственность распределения госзаказов между экспертными и аналитическими центрами. Давление капитализированных форм отношений (которые часто обозначают как коррумпированность) приводит к тому, что заказы получают "свои" экспертные организации - их способность качественно выполнить заказ и наличие необходимых для этого специалистов не имеют значения, поскольку обе стороны в подобных случаях больше интересует участие в освоении бюджетных средств.

Парадокс сложившейся в России ситуации, однако, состоит в том, что для дальнейшего расширенного воспроизводства самого экспертного сообщества с необходимостью потребуется расширенное воспроизводство как фундаментальной науки, так и системы элитного высшего образования. Как уже отмечалось выше, наука была и остается реальным ресурсом для экспертного сообщества, однако поскольку этот ресурс исчерпывается (в российском случае), то на следующем этапе эксперты будут вынуждены в какой-то форме включиться через разные механизмы в обеспечение дополнительного финансирования фундаментальных исследований (например, путем перераспределения грантов).

Описанное выше положение, сложившееся в российской экономической науке и экспертном сообществе, в целом верно и в случае такой формы экономического прогнозирования, как Форсайт. Разработка и внедрение технологий Форсайта практически целиком связаны с деятельностью различных экспертных и аналитических структур и имеют целью заменить собойтрадиционное научно-техническое прогнозирование²⁷.

Так можно ли на основе Форсайта выявить действительно перспективное направление экономического развития? Ответ на этот вопрос требует развернутой дискуссии и дальнейшего исследования. Поэтому здесь мы ограничимся лишь некоторыми принципиальными соображениями, вытекающими из проведенного анализа и поэтому имеющими существенное значение.

Во-первых, Форсайт является капитализированной, экспертной формой знания, в его основе лежит не столько научная методология, сколько маркетинговая логика. В этом плане Форсайт нацелен на решение двух основных задач: достижение консенсуса и воспроизводство самого экспертного сообщества, участвующего в анкетировании по этой методике. Действительно, Форсайт не предусматривает научной дискуссии как средства выработки единого мнения, этот результат здесь достигается иначе, а именно путем включения/исключения эксперта, разделяющего/не разделяющего некоторое видение научно-технического развития страны (региона), из

²⁷ Так, в октябре 2006 г. Правительство РФ утвердило подготовленную Минобрнауки федеральную целевую программу (ФЦП) "Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития научно-технологического комплекса России на 2007 - 2012 годы". В рамках этой ФЦП предусматривается разработка долгосрочного прогноза научно-технологического развития до 2025 г., причем именно в формате Форсайта. С одной стороны, после 15-летнего перерыва наконец возобновляются работы по долгосрочному прогнозированию научно-технологического развития страны, а с другой - из этой работы фактически исключены академические институты.

стр. 41

сообщества. Эти механизмы включения/исключения из авторитетного (и хорошо оплачиваемого) сообщества, по сути, и являются основным (частично принудительным) условием достижения консенсуса.

Во-вторых, в рамках Форсайта не происходит научного исследования того, как эксперты получают свои оценки; так, к примеру, вопросники не предусматривают выявление методов, которые используют эксперты, или источников их информированности и т. п. Но эксперты зачастую используют разные методы и информацию разного качества (например, полученную в результате собственных исследований или в результате мониторинга и анализа СМИ). В рамках методики Форсайта эти различия не учитываются. Между тем финальная статистическая обработка экспертных мнений неявно подразумевает их качественную сопоставимость. К тому же вопросы в анкетах касаются очень широкого круга проблем, поэтому практически всегда эксперт сталкивается с тем, что по некоторым конкретным вопросам он окажется недостаточно компетентным или информированным.

В-третьих, указанные недостатки Форсайта являются таковыми лишь с научной точки зрения, однако с практической точки зрения формирования государством экономической политики это не так. Действительно, как показали исследования деятельности правительственных экспертных совещательных органов, профессиональные знания специалистов не могут оказывать влияния на общественно значимые решения, если эксперты придерживаются исключительно своих методологических и теоретических взглядов и не настроены искать компромиссное решение, достигать согласованной позиции²⁸. В этой связи следует отметить, что Форсайт - это скорее политически ориентированная прикладная технология, имеющая главной целью формирование консенсусасреди управляющей элиты (политической, деловой, научной) с учетом общественных настроений. Иными словами, Форсайт - дополнительная к традиционному прогнозированию технология, которая предполагает разработку прогноза с учетом партикулярных интересов различных социальных слоев общества, их запросов как непосредственных участников этих процессов²⁹. При этом Форсайт возник на Западе для решения актуальных общенациональных задач на фоне развитой политической системы и отсутствия противостояния между научным и экспертным сообществом.

В-четвертых, отсутствие в России развитой политической системы и политического консенсуса, а также изначальная капитализированность российских экспертных организаций и отсутствие опоры на фундаментальные научные разработки существенно ограничивают их возможности проводить полноценные исследования в области прогнозирования. Качество работы экспертных структур сильно зависит от описанных выше условий производства экспертного знания³⁰. Идеологизация экспертного знания в России приобрела во многом необратимый характер, что, с одной стороны, провоцирует существенное упрощение и даже примитивизацию ряда положений, применяемых в прогнозных исследованиях, а с другой - побуждает использовать факты, тиражируемые СМИ, в качестве основы для прогнозных оценок. К тому же очень часто эксперты, участвующие в панельных опросах, высказывают прогнозные мнения, базирующиеся на тенденциозных оценках масс-медиа, оплаченных той или иной бизнес-группой. Это проблема усугубляется тем, что иногда к Форсайт-анкетированию привлекаются специалисты или эксперты, имеющие очень приближенное отношение к теме прогнозирования. Кроме того,

²⁸ См.: Ананьин О. И. Экономика: наука и/или искусство. М.: Институт экономики РАН, 2007. С. 44 - 45.

²⁹ См., например, материалы семинара РИЭПП "Форсайт как технология предвидения" (http://www.riep.ru/).

³⁰ Прежде всего речь идет о специфике требований заказчика, ориентированного на текущую политическую конъюнктуру или ведомственный интерес, при этом ведомства, как правило, не заинтересованы в согласовании своих позиций и достижении консенсуса (поскольку предварительным условием этого является наличие политического консенсуса в самой правящей элите).

стр. 42

недостаточное финансирование статистических исследований реальной российской экономики вынуждает ограничиваться лишь результатами опросов, что также снижает достоверность Форсайт-анкетирования.

Зачастую экспертные центры вынуждены ограничиваться "деловым" горизонтом прогнозирования³¹. При построении экономической и/или научно-технической прогнозной модели, описывающей реальные бизнес-процессы, серьезной проблемой становится прогнозирование на период, превышающий два и более деловых (инновационных) цикла³². Это, в свою очередь, снижает достоверность прогнозных экспертных оценок, получаемых по технологии Форсайта.

Таким образом, адекватное применение методов Форсайта в России требует, во-первых, наличия политического консенсуса как условия достижения согласия по вопросам экономического развития страны и его научно-технического прогнозирования; во-вторых, развития и финансирования прогнозных исследований и прогнозирования в рамках фундаментальной науки. В противном случае качество результатов, получаемых при проведении Форсайта, будет ухудшаться.

При условии удачного решения указанных проблем Форсайт может стать эффективной технологией, выполняющей функции консолидации общества, совместного участия политиков, специалистов (ученых и экспертов) и общественных организаций в выработке общего видения развития страны. Вместе с тем на текущий момент при проведении Форсайт-анкетирования в российских условиях необходимо создание особых форм содержательного анализа и особого методического инструментария для элиминирования возможных ошибок и тенденциозных оценок, которые могут существенно снизить достоверность результатов Форсайта.

³¹ Судя по британскому опыту, реальный коммерческий спрос имеется только на краткосрочные прогнозы. Но именно в этом секторе, по данным специальных исследований, в поведении прогнозистов наблюдается "стадный эффект": невысокая надежность прогнозов заставляет их держаться общей линии коллег-конкурентов. Это, в частности, проявляется в том, что исходные (модельные) прогнозы имеют больший разброс по результатам, чем публикуемые данные. Что же касается других видов аналитических разработок - долгосрочных прогнозов и рекомендаций по вопросам экономической политики, то они нуждаются во внерыночном финансировании и, следовательно, оцениваются по другим критериям. По оценкам исследователей, в сфере долгосрочного прогнозирования преобладают критерии, предъявляемые научными фондами, а в сфере среднесрочной экономико-политической аналитики - политические приоритеты. При этом тесный альянс аналитиков со своими заказчиками ограничивает их независимость и может негативно сказаться на профессиональной репутации. Более того, грань между научной рекомендацией и PR-поддержкой в этих условиях объективно размывается. См. подробнее: Ананьин О. И. Указ. соч. С. 49 - 50.

³² См., например: Фролов И. Э. Указ. соч. С. 24 - 27.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - О. КОШОВЕЦ:

Комментарии: