Война 1812 года, одна из самых волнующих страниц русской и всемирной нехорош, породила сотки ценнейших работ историков-исследователей. Но только новейшая советская литература о 1812 годе дает единственно правильную марксистско-ленинскую оценку Отечественной войны, как героической борьбы народных масс России за независимость и самостоятельность русского государства.

Однако целый ряд вопросов, связанных с Отечественной войной 1812 г., оказался недостаточно освещенным и в работах наших советских историков.

Такими вопросами являются: участие в Отечественной войне 1812 г. далеких окраин Российской империи, не вошедших непосредственно в бурный поток событий 1812, г., роль классовой борьбы между крестьянами и помещиками в героической борьбе русского народа против угрозы иноземного завоевания и др.

Настоящая статья составлена по неопубликованным материалам Фонда сибирского генерал-губернатора, управлявшего крупнейшими губерниями - Тобольской, Томской и Иркутской, границы которой простирались до Камчатки.

Материалы сибирского Фонда помогают нам восполнить недостающие сведения об Отечественной войне 1812 г., так как несмотря да подробное освещение эпохи 1812 г. в исторической и мемуарной литературе Сибирь и ее роль в Отечественной войне еще не получили отражения в печати.

Материалы Фонда сводят на нет утверждение буржуазно-дворянских историков в том, что народ якобы вступил в Отечественную войну не из патриотических побуждений, а лишь ради спасения и защиты своих личных жизненных интересов. Но мы знаем, что сибирским крестьянам, добровольно шедшим в ополчение, не грозила непосредственное неприятельское вторжение; народ мстил за унижения и подранное национальное достоинство, за попытку лишить его самостоятельного национального развития.

Патриотическое движение в далекой Сибири, отданной на разграбление, кучке царских вельмож и бюрократов, ярко отражает инициативу и роль всего русского народа в целом в организации и развитии Отечественной войны.

*

Сибирь как колония дворянско-помещичьей России и место ссылки политических противников царского самодержавия была суровым краем изгнания и страданий. Много лучших людей великого русского народа погибло в тяжелой неволе в этой далекой и суровой стране.

Царское правительство совершенно сознательно держало народы Сибири в жестокой кабале, темноте и невежестве.

И все же старая Сибирь не была страной сплошного и беспросветного мрака. Здесь часто, вспыхивали яркие огни, озарявшие и согревавшие окружающую общественную почву. "Сибирь была особенно богата представителями всех революционных течений... Сибирь была средоточием, где наиболее крупные и видные деятели революционного движения, правда, невольно, проводили целые годы" (Ем. Ярославский). Через русских поселенцев коренные народности Сибири находились в постоянной тесной связи с великим русским народом - создателем нашего государства.

Проникновение и распространение среди сибирского населения более высоких форм хозяйства, принесенных русскими переселенцами-колонистами, также содействовало сближению и объединению народов Сибири с русским народом.

Культурное влияние народов Европейской России и Украины на Сибирь ярко отразилось в живописи, деревянной скульптуре, архитектуре, художественно-ремесленном литье и т. п. Среди сосланных в разное время в Сибирь русских и украинцев часто бывали передовые люди своего времени, мастера, художники (Юрий Крижанич, Радищев и др.), оставившие глубокий след в жизни сибирского населения.

Особенно велико было влияние политических ссыльных в Сибири в XIX веке. Ссыльным принадлежит огромная роль в сближении народов Западной Сибири с народами Центральной России, Украины и другими, жившими на территории Российской империи. Вопреки политике россий-

ского царизма, превратившего российское государство в тюрьму народов, в борьбе с этой политикой слагался и рое союз народов России. И когда в эпоху 1812 г. русский народ Европейской России стонал под ударами иноземных захватчиков и ощетинивался вилами я топорами, чтобы спасти свое самостоятельное развитие, свое исторически сложившееся государство, далекие народы Сибири не считали это чужим для себя делом и шли, как могли и умели, на помощь своим страдающим братьям.

*

В Отечественную войну 1812 г. в Сибири, как и в областях Центральной России, по инициативе местных патриотов стали создаваться отряды народного ополчения в помощь регулярной армии. Пламенных патриотов, вступавших в ополчение или в армию, называли обычно жертвенниками, и их в Сибири было немало.

31 августа 1812 г. тобольский губернатор фон Брин сообщал в рапорте сибирскому генерал-губернатору Пестелю:

"Тобольский земский исправник и Туринский земский суд донесли мне, что обыватели волостей Тобольской округи... движимы будучи усердием к общему благу, сделали приговоры, что здешних волостей все вообще способные носить оружие, а Туринской же волости от каждых 55 душ по одному человеку, готовы вступить" в ополчение для защиты отечества"¹ .

В приговоре крестьян Тобольской округи, Абалакского комиссарства, вынесенном на собрании 395 человек, говорилось о готовности составить "вторую преграду из ополчения против стремящегося к разорению любезного нашего отечества неприятеля", что оборона "против вражеских замыслов и покушений открывает в сердцах неотъемлемо оказать усердие наше Родине".

Приговор заканчивался словами:

"Единогласно и совокупно желаем к поднятию оружия противу бодрствующего врага, на что всегда будем по востребованию сколько начальству угодно будет или и все готовы, оставя в домах наших только жен, малолетних детей и удрученных старостью старцев"² .

9 октября 1812 г. иркутский губернатор сообщал Пестелю:

"По высочайшему манифесту, в 6 день июля сего года состоявшемуся, об общем против неприятельского нашествия, ополчнии - некоторые молодые люди здесь изъявили мне желание вступить в сие ополчение, представив здешнему начальству на волю назначение их и отправление"³ .

31 октября сибирскому генерал-губернатору сообщал из Томска вице-губернатор:

"...вдова, подпорутческая жена Татьяна Кошкарова словесно объявила, что она имеет у себя никуда еще не определенного сына Михаила шестнадцати лет..., а ныне жертвует отдачею его для продолжения воинской службы на вечное служение в армейские полки... Ныне ее Михайло объявил таковое ж вышеописанное желание"⁴ .

В октябре же 1812 г. сибирский генерал-губернатор сообщал министру полиции, что "желает поступить в ополчение отставной подполковник Битнер, проживающий теперь в Омске". У Битнера "по недостаточному своему состоянию" не было средств выехать в армию. И пока шла переписка о средствах, Битнер занял деньги и выехал за свой счет. 14 декабря тобольский гражданский губернатор сообщал, что Битнер, не дождавшись решения, "отбыл из Омска в Россию и определен уже в военную службу"⁵ .

Так отвечали сибирские патриоты на опасность, нависшую над родиной.

К призванию народа на борьбу с врагом правительственные сферы, боясь громадного, миллионного ополчения, подходили с большим колебанием, особенно в начале войны, так как опасались, что мощное общенародное движение может развязать руки" крестьянству.

18 июля правительство выпустило новый манифест, которым в отличие от манифеста 6 июля ограничило сбор ратников ополчения шестнадцатью губерниями, причем сибирские губернии были исключены из округов формирования ополчений. Этот манифест полностью отвечал чаяниям сановных дворян, которые с недоверием относились к созданию ополчений, боясь широкого привлечения масс к войне.

Крепостным крестьянам было вообще строжайше запрещено записываться в ополчение без особого разрешения помещиков. В Сибири такой же запрет был наложен я на всех без исключения ссыльных-посельщиков. За ними отрицалось даже право жертвовать своей жизнью на пользу родине. В этом отношении характерен рапорт тобольского губернатора фон Брина:

"Вызов желающих на пользу отечества не может распространяться как на дворовых людей и помещичьих крестьян, коими непосредственно располагают их владельцы, и от их воли зависит объявлять всякое пожертвование ко благу общему, равно и на всех без исключения посельщиков, от коих таковые объявления принимать невместно и было бы противно правил, гражданину неопороченному принадлежащим"⁶ .

4 октября 1812 г. Пестель писал министру полиции о стремлении многих иркутцев вступить в ополчение. Пока шла переписка, патриоты из Иркутска сами выехали в Москву, но министр приказал "с дороги возвратить во свояси, буде, они еще не прибыли в Москву, а впредь из сибир-

¹ Фонд, сибирского генерал-губернатора, арх. N 192, л. 259.

² Там же, ял. 268 - 279.

³ Там же, л. 363.

⁴ Там же, л. 394.

⁵ Там же, л. 413.

⁶ Там же, л. 108.

ских губерний в ополчение не посылать"¹ . Иркутцы, однако, прибыли в Казань и поступили в отряды внутреннего ополчения. Так, ломая стену запретов, народ-патриот выражал силу и глубину своего благородного и глубокого патриотического чувства.

Народы Сибири, охваченные общим стремлением изгнать из родной земли иноземных захватчиков, отправляли своих сынов на поле брани, создавали отряды народного ополчения и оказывали всемерную материальную помощь отечеству.

Замечательным проявлением народной любви к родине являлось добровольное пожертвование средств, сбор вооружения, тягловой силы, одежды и продовольствия для нужд воинов.

По всем губерниям Сибири проходили собрания крестьян и городского населения, выносившие решения об оказании материальной помощи армии и ополчению.

В Тобольской губернии к 31 декабря 1812 г. было собрано более 100 тыс. рублей, около 11 фунтов серебра, различные ценные вещи, холст, шерсть, нитки.

31 августа, как видно из сообщения тобольского гражданского губернатора, духовная консистория "по известной приверженности к благу общему" пожертвовала "на содержание новых сил, вооружаемых против супостатов... 5663 рубля"² . Пожертвования средств и материалов поступали от всех слоев сибирского населения, причем активнейшее участие принимали наряду с русским населением и угнетенные коренные национальности Сибири - татары, казахи, вогулы.

Как ни тяжела была жизнь крестьянства я угнетенных народностей Сибири, не менее 80% всех пожертвований по Тобольской губернии было сделано именно ими.

В Томской губернии из 142 тыс. рублей, внесенных в качестве пожертвования на нужды Отечественной войны, основную массу внесло крестьянство.

В отчетах о сборе средств находится множество записей о пожертвованиях от крестьянских общин и отдельных крестьян, в том числе я от крепостных.

Крестьяне Подгорской, Ладейской и Частоостровской волостей провели подписку по 10 рублей с каждого человека, крестьяне Устюжской и Сухобузинской волостей внесли 1044 рубля, Частотравской - 571 рубль, Абаканской, Минусинской и Куригинской - 1909 рублей.

Губернаторы почти ежедневно рапортовали высшему сибирскому начальству о все новых и новых пожертвованиях на оборону родины.

22 августа 1812 г. томский гражданский губернатор сообщил, что население Каинского уезда, Верхнекаинской волости, состоящее "по последней ревизии из 1385 душ, пожертвовало по 10 рублей с каждой, всего 13850 рублей, а то число за бедных и неимущих поселян подписались взнести 14 человек крестьян на собственного достояния 3410 рублей". Здесь же сообщалось, что некоторые чиновники этого уезда, "в Пример поселянам, к таковому пожертвованию сами подписали все получаемое ими третное жалованье" "на усиление ополчения против врага России"³ .

В сообщении томского же губернатора от 24 октября говорилось, что "кузнецкие ясашные, сделавшие пожертвование 23710 рублей, обязались подписками взнести их" в самое ближайшее время. "Жертва таковая, - пишет губернатор, - судя по не богатству их, превзошла ожидание мое".

Население северных улусов жертвовало пушнину.

В Томской губернии при сборе добровольного пожертвования на нужды армии и ополчения выдвинулся город Красноярск, выславший 10 878 рублей 9 копеек⁴ .

В указе иркутского губернского правления в августе 1812 г. выражалась уверенность, что население губернии, "видя участь свою несравненно благополучнейшею против жителей, обитающих во внутренности России, особенно в пограничных губерниях, близких к военным действиям.., в доказательство преданнейшей любви к отечеству, призывающему ныне всех верных сынов своих на помощь против неприятельского нашествия, поспешит усугубить добровольные приношения, не щадя ничего возможного к удалению от избытков своих"⁵ .

Патриотический подъем масс превзошел все ожидания иркутской администрации. Тельминская суконная фабрика в Иркутской губерния, пользовавшаяся в основном подневольным трудом, пожертвовала 5908 рублей, что было сделано, по заявлению губернатора, без всякого с его стороны "возбуждениям".

Служащие и солдаты караульной команды Нерчинских заводов внесла на нужды обороны 2112 рублей.

23 августа 1812 г. иркутский гражданский губернатор сообщил в рапорте, что "вдова умершего Хоринского Главного тайши надворного советника Иринцеева Чойжит Годокиева... предъявила..., что она жертвует от избытков; своих 5000 рублей... Из суммы сей, - говорилось в рапорте, - 2000 руб. просит употребить на основании манифеста 1 июля на заплату рекрутских денег за недостаточных поселян, по усмотрению начальства, а 3000 рублей по манифесту 6 июля по предмету нового в государстве ополчения сил"⁶ .

В Иркутской губернии особенно крупные пожертвования были сделаны бурято-монголами и другими национально угнетенными народностями Севера.

В сентябрьской ведомости о пожертвованиях сообщалось, что "кудинских братских

¹ Фонд сибирского генерал-губернатора, арх. N 192, л. 379.

² Там же, л. 259.

³ Там же, л. 272.

⁴ Андриевич В. "Сибирь в XIX столетии". Ч. 2-я, стр. 144. Спб. 1889.

⁵ Фонд сибирского генерал-губернатора, арх. N 192, л. 252.

⁶ Там же, ял. 255 - 255.

родов Главный тайша" внес 500 рублей, "верхоленских братских родов тайша с шуленгами и родовичами" внес 800 рублей и т. д.

Самое большое пожертвование во всей Сибири (100 тыс. рублей) поступило в Иркутской губернии "от Хоригаских братских родов Главного тайши - надворного советника Мардаева с шуленгами и родовичами"¹ .

Кроме десятков тысяч рублей в Иркутской губернии было собрано много ценного меха, оружия, зерна, скота. Для характеристики патриотического подъема населения Сибири интересно откровенное признание иркутского губернатора Трескина в его сообщении генерал-губернатору. Он указывает, что деньги на народное ополчение поступили от населения "без всякого с моей стороны возбуждения, сверх всякого чаяния". Это же отмечает и тобольский гражданский губернатор:

"Я почитаю долгом донести... о том, что приношения в пользу отечества от обитателей Тобольской губернии с начала возвещения о том поныне продолжаемые, отнюдь не принуждены; напротив того, все состояния, ревнуя благу общему, предваряют всякое попечение о том местного начальства, и сила благонамеренности их к пользе общей происходит совершенно от собственных побуждений"² .

Велика роль сибирских трудовых масс я в рядах регулярной армии, громившей врага.

Накануне Отечественной войны полевые кавалерийские и пехотные полки были выведаны из Сибири, "дабы с лучшею пользою для государства они могли быть употреблены в других местах"³ .

Вначале было выведено из Сибири 5 полевых кавалерийских и пехотных полков, а затем было сделано распоряжение "по безнужности там двух доселе остающихся, Селигинского мушкетерского и 18 егерского, вывести оттуда и сии последние".

Перед войной с Наполеоном правительственным указом было постановлено взять в сибирских губерниях по 4 человека с 500 душ. Тогда же было разрешено вносить по 2 тыс. рублей вместо рекрута повсеместно. В марте 1812 г. был объявлен набор по 2 человека с 500 душ. В июле этого же года был объявлен дополнительный набор в губерниях Европейской России по 5 рекрутов с 500 человек, а в Сибири взамен рекрута приказано было внести по 2 тыс. рублей, тоже из расчета 5 рекрутов с 600 душ. 7 августа 1812 г. царский указ предписывал набрать рекрутов с Сибири. Норма набора была оставлена без изменений: по 5 человек с 500 ревизских душ, - хотя в этом же году, непосредственно перед Отечественной войной, уже было набрано по два рекрута с того же количества.

Несмотря на всю обременительность рекрутского набора, а дни тяжелой войны он проходил с большим подъемом, быстро и энергично.

Вся страна боролась с Наполеоном. Сибирь находилась далеко от фронта, сюда не долетали раскаты грандиозных сражений. Тем не менее население сибирских городов и сел жило едиными помыслами со всей Россией, поднявшейся на борьбу за свое существование.

Количество рекрутов, положенное на сибирские губернии правительственным указом, общества горожан и крестьян полностью представили. От Тобольской губернии было дано в армию 2152 человека, от Томской - 747 а от Иркутской - 653 человека⁴ .

Всего по сбору рекрутов Сибирь дала 3852 Человека, т. е. повышенную норму - по 7 человек с 500 ревизских душ.

К началу военной кампании в составе русской армии были сибирские пехотные и кавалерийские части, общее число солдат и командиров которых составляло 27 тыс. человек⁵ .

Эти сибирские части в боях с неприятелем проявили глубокий патриотизм, выдержку и преданность национальным интересам всего русского народа.

Наполеоновское нашествие глубоко взволновало сибирское общество. В столищах и в далекой Сибири в это время выступали со стихами, сборниками, поэмами поэты, взволнованно откликавшиеся на каждое крупное событие в ходе военных действий, на каждое крупное явление текущей жизни.

Популярный в начале XIX в. писатель-сибиряк Ив. Тим. Калашников, прозванный современной ему критикой "сибирским Купером", восхваляя победы русских в Отечественной войне, сочинил большую торжественную оду на изгнание французов под названием "Торжество России". Эта ода, написанная в 1812 г. в державинском стиле, пользовалась большой популярностью в Иркутске и в других городах.

"Летит чудовище (Наполеон) - и скипетром железным 
Повсюду сеет страх и смерть. 
Крылами рассекает бездны, 
На вечной оси движет твердь; 
Народы рабству покоряя 
И в пепел грады обращая, 
Колеблет троны, силы власть. 
Разверзла челюсти геена 
Объята пламенем вселенна 
И всюду бедствие, напасть!.."

.

Наполеон рассчитывал неожиданным разбойничьим ударом ошеломить народы России, парализовать их сопротивление, раздробить население на враждующие группы и,

¹ Фонд сибирского генерал-губернатора, арх. N 192, л. 353.

² Там же, л. 362.

³ Полное собрание законов N 24331 от 26 августа 1810 года.

⁴ Фонд сибирского генерал-губернатора, арх. N 195, л. 6.

⁵ Фонд сибирского генерал-губернатора, арх. N 148, л. 696.

⁶ "Старая Сибирь в воспоминаниях современников", стр. 21. Иркутск. 1939.

сея провокацию и измену, овладеть вашей страдай. Немало шпионов и провокаторов было заслано Наполеоном и в далекий тыл России - в Сибирь.

Во время Отечественной войны, а также в стервой, когда русские войска громили Наполеона уже в Европе, в Томске был составлен грандиозный заговор среда военнопленных поляков, высланных сюда с фронта и распределенных да службу в Томский гарнизонный батальон. Заговорщики ставили своей целью захватить в свои руки правительственную власть в Томске и двинуться из Сибири во внутренние губернии России "на помощь Наполеону, который вторгнется в Россию четырьмя армиями". Заговорщики рассчитывали, что то пути "будут приставать к ним многие и они возьмут Казань и дадут помощь Бонапарту"¹ . Организатором заговора был, как видно, из материалов следствия, Томский ссыльный Мартин Вонсович, происходивший из шляхтичей Минской губерний. В заговоре принимал участие ряд военнопленных: Зеленский, Яков Шульц, Михаил Вербицкий, Иоганн Вольчук, Матеус Ольшевский и др.

Ряд указаний следственного материала дает повод думать, что район заговора не предполагалось ограничить одним только Томском. По словам Вонсовича, Книипович рассказывал ему о том, что он "получил письмо из Омской крепости", в котором говорилось, что там "есть согласие сделать такое же возмущение, но только ожидают, когда оно в Томске начнется, потому что здешние шлемники от России самые дальние, и когда отсюда пойдут, то в Омской и прочих крепостях учинят возмущение и будут присоединяться в совокупную комнату".

Пленные солдаты и офицеры наполеоновской армии уделяли в ссылке большое внимание и другим видам провокаторской работы, в частности распространению ложных слухов. В Ишиме, например, был задержан "прорицатель ворожей" по имени Иезеф, по прозвищу "Неизвестный" (он был выслан в Омскую крепость). Этот "прорицатель" часто выходил по ночам с книгой в руках гадать по звездам. В своих "прорицаниях" этот шпион говорил военнопленным, что "французы о них не забыли", а русским, - что Наполеон, остававшийся победителем в войне со всеми державами, и на этот раз останется победителем, "возьмет над Россией поверхность". Иезеф Неизвестный убеждал военнопленных сплотиться между собой, обещая счастливую судьбу тем, кто не присягнет на подданство России.

Программой заговорщиков и отдельных шпионов, сеявших ложные слухи, был "манифест", составленный провокаторами от "меня Наполеона. Манифест этот был найден женою одного солдата в доме Вонсовича и несмотря на решительное сопротивление семьи последнего доставлен "в часть", городничему. В манифесте говорилось о тяжести самодержавного и крепостнического гнета, налогов и делались указания на необходимость их ослабления или уничтожения. Это вполне совпадает с теми слухами, которые распространялись вообще в России, по всей вероятности агентами Наполеона, - о том, что он сын Екатерины II и идет отнять у Александра свою законную корону, после чего и освободит крестьян.

Наполеон, содержавший в России целую ораву шпионов, через них хорошо знал о тяжести крепостного права и пытался, демагогически играя на этом, использовать крестьян в своих захватнических целях.

Но если в начала войны среди крепостных крестьян и ходили кое-где слухи о том, что Наполеон пришел освободить их, то очень скоро для крестьян, как и для всего русского народа, стало ясно одно, что в Россию пришел жестокий и хищный враг, несущий опустошение стране, разорение населению и усиление векового гнета.

О томском заговоре было сообщено губернатору одним из русских ссыльных, которого Вонсович намеревался завербовать в число заговорщиков. Сам Вонсович, скрываясь от розысков в окрестностях Томска, объяснял свое появление в деревнях разными вымышленными причинами: то он говорил, что поехал верхом на лошади искать корову, но лошадь, сбросив его, убежала, или, что у него взят подряд на поставку дров и т. п., - но нигде он не посмел прямо сказать крестьянам - о своих намерениях.

В деревне Киргизке Вонсович был задержан крестьянами, которые задавили, что томский губернатор велел его "остановить".

Когда в одном из близких к Томску сел один из участников заговора, Влас Ханков, пытался подговорить крестьянина Казанцева идти в Томск на помощь взбунтовавшимися "французам" (т. е. военнопленным), то при помощи Казанцева заговорщик был задержан сельскими властями и обыскан.

В томском заговоре принимало участие и небольшое количество русских ссыльных, но все они были уголовными, высланными "за воровство пчел", "за кражу разных вещей", "за развратное поведение и пьянство", "за воровство муки и лошади" и т. п.

Только такие уголовные выродки протягивали к Наполеону руки, и их он мог взять себе на потребу как торгашей родиной.

Сибирь, как тыл в Отечественной войне 1812 т., жила с армией и со всем русским парадом одними помыслами, одной целью разгромить врага во что бы то ни стало. Сибирский тыл был устойчив и крепок.

Великая армия Наполеона не вынесла бурь военной непогоды в России и погибла под тяжестью своей кровавой авантюры, сметенная грандиозным взрывом оскорбленного народного чувства.

*

В дни Великой отечественной войны советского народа с немецко-фашистскими орлими советская социалистическая Сибирь с великой гордостью произносит имена сво-

¹ Архив сената, 1 отд., 5-й департамент, N 951, 1817. "Исторический вестник". Т. XXIX, стр. 622. 1912.

их прославленных героев-потомков славных сибирских ополченцев 1812 г ., - пришедших в Красную Армию из таежных суровых урманов, с низовьев Иртыша и Оби.

Трудящиеся Омской области в письме к бойцам, командирам, комиссарам и политработникам Ленинградского фронта писали:

"Мы горды и счастливы, что в ваших рядах сражаются тысячи и тысячи наших земляков. Слава о доблестных сибиряках - неуловимых лыжниках и метких стрелках - гремит по всему фронту, нагоняя ужас на немецких бандитов и наполняя наши сердца законной гордостью. Наш Сибирский военный округ дал фронту закаленные, отлично подготовленные дивизии, некоторые из них уже заслужили высокую честь именоваться гвардейскими".

Доблестные отряды героев Советского Союза Некрасова в Батракова покрыли себя неувядаемой славой при разгроме немецких войск под Ельней, тысячи сибиряков сражаются на всех фронтах за родную Сибирь, за солнечную Грузию, за Москву. В числе доблестных воинов сибиряков есть уже нема то Героев Советского Союза, награжденных орденами и медалями СССР, генералов, гвардейцев.

На героические победы фронтовиков сибиряки отвечают в тылу величайшим трудовым героизмом.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - В. СТРЕЛЬСКИЙ:

Комментарии: