Libmonster ID: RU-6770
Автор(ы) публикации: П. Горин

КРИТИЧЕСКИЕ СТАТЬИ: П. Горин, А. А. Сергеев. ОБЗОРЫ: М. Нечкина, Б. Горев, И. Троцкий. ЖУРНАЛЬНЫЕ ОБЗОРЫ: А. Васютинский, А. Шестаков. РЕЦЕНЗИИ: Г. Лозовик, И. Звавич, Р. Авербух, Н. Фрейберг, А. Молок, А. М-к, Е. Ривлин, А. Бернштейн, Н. Рубинштейн, Арк. Сидоров, С. Зак, Зельцер, С. Валк, Н. Р. М. Югов, П. Галузо, Г. Рейхберг, В. Далин.

т.I. Под ред. М. Н. Покровского, изд. Истпарт ЦК ВКП(б), ГИЗ, 1927 г., 518 стр. Ц. 4 руб.

Несмотря на огромный интерес, проявленный партийной и советской общественностью, к изучению революции 1917 года, появление научных монографий, исследующих отдельные проблемы революции было сравнительно весьма редким событием. Литературные итоги юбилея преимущественно могут быть подведены, в виде журнальных статей ряда сборников документов и научно-популярных брошюр. Таковые итоги не случайны: изучение Октября, кажущееся на первый взгляд "легким делом", при первой же серьезной попытке научного исследования, показывает, какие серьезные трудности ожидают историка Октября, и не случайно, что по мере роста лет, отделяющих современников от Октября, все более и более вырисовывается его историческая значимость и "загадочность".

Рецензируемый том, являющийся коллективной работой слушателей Института Красной Профессуры, работавших под руководством М. Н. Покровского, предметом своего исследования берет предпосылки революции. Кроме предисловия М. Н. Покровского, в настоящем томе помещены статьи А. Сидорова "Влияние империалистической войны на экономику России", К. Сидорова "Рабочее движение в России и империалистическая война" и Д. Баевского "Партия в годы империалистической войны". Хотя, как видим, в целом том и не претендует на полное изучение всей картины классовой борьбы накануне войны и в нем отсутствуют статьи по таким основным вопросам, как сельское хозяйство в годы войны, движение крестьянства и буржуазии, история внешней политики царизма, все же серьезное изучение "командных высот" - промышленности, рабочего класса и партии - дает читателю ясное представление о причинах, подготовивших Октябрьскую революцию.

Тов. А. Сидоров в своей статье "Влияние империалистической войны на экономику России", прежде чем непосредственно перейти к своей теме, не случайно большое внимание уделил спорным вопросам современной истории экономического развития России в XX веке - вопросам о характере капитализма в России и роли иностранного капитала в России. Богатство приводимых им новых данных безусловно является существенным вкладом в дело изучения социальных отношений накануне революции. Прежде всего данные, приведенные А. Сидоровым, убедительно опровергают меньшевистские легенды о капиталистической отсталости России накануне войны и революции и показывают, что говорить об экономической отсталости можно не в смысле руководящей роли в России докапиталистических отношений, а в смысле наличия отмеченных Лениным "пяти укладов". Однако в этом вопросе нет полного единодушия, даже среди историков-марксистов. Еще в вышедшей в 1926 году "Русской истории в сравнительно-историческом освещении" т. XII, Н. Рожков, касаясь экономики России накануне войны писал, что она характеризуется как "капиталистическая отсталость, малокультурность, недоразвитость, незавершенность капитализма сельскохозяйственного промышленного и финансового" (стр. 169). Тов. Покровский неоднократно опровергал эти ошибки. На страницах журнала "Историк-марксист" мы также показывали неверность подобного утверждения. Цифры же А. Сидоров верно отметил, что "темп" промышленного развития и "отсталость" - Енотаевского и Н. Рожкова о "медленном" темпе развития капитализма в России. А. Сидоров верно отметил, что "темп" промышленного развития и "отсталость" - два совершенно различных понятия, которые Рожков и Фин употребляют, не отделяя друг от друга, очевидно, чтобы ссылками на "медленный" темп доказать нашу

стр. 153

экономическую "отсталость". Действительно, смешение понятий темпа развития капитализма в России с наличием отсталых форм не случайно и привело Фина и Рожкова, к непониманию превращения в результате промышленного под'ема накануне войны домонополистического капитализма в России в монополистический. Следует, однако, отметить, что теория, опровергающая наличие финансового капитализма в России накануне войны, за последнее время быстро теряет своих сторонников, и в наши дни упорный бой сосредоточивается вокруг вопросов о роли иностранного капитала в России.

Несмотря на появление отдельных работ т.т. Ронина, Ванага, Гиндина, Фина, Енотаевского и ряда журнальных статей т.т. Струмилина, Леонтьева, Литвинова, Эвентова и др., мы все же не можем признать, что вопрос о "национализации" и "денационализации" является уже исследованным. Наоборот, изданные работы главным образом не столько разрешали, сколько поставили проблемы и заострили внимание на ряде чрезвычайно существенных вопросов экономического развития России в XX веке. В этом смысле вышедшие работы приобретают характер "глубокой разведки", оставляя широкое поле деятельности для еще многих исследователей. Работа же А. Сидорова является весьма существенным вкладом в экономическую историю и весьма ценной по богатству приведенных новых данных. Однако нужно отметить, что тов. А. Сидоров, поставивший своей целью критическую проверку схемы Ванага, Ронина, Крицмана об "экономическом пленении русских банков" и доказавший спорность схем "денационализаторов", из приведенных данных все же не сделал решительных выводов о господствующей роли русского капитала. Мы, конечно, не отрицаем огромной роли иностранных капиталов в России и не забываем определение Ленина, что в "России преобладает военный и феодальный империализм" (при этом Ленин оговаривался, что самодержавие и его военная мощь "отчасти восполняет, отчасти заменяет монополию современного, новейшего финансового капитала"), все же не можем не признать, что решающим моментом в самостоятельности русского капитализма играла конкуренция иностранных капиталов в России, что и давало возможность русскому капиталу не потерять самостоятельности. Такое положение, не случайно находит отражение в истории русских дипломатических отношений - действительно, если мы обратимся из сферы экономической в область истории внешней политики России в XX в., то мы увидим, что дипломатия царской России иногда весьма не плохо использовала антагонизм германо-франко-английского капитала и тем добивалась своей самостоятельности. Тов. А. Сидоров в результате своей работы подошел к этому вопросу и хотя сделал вывод, что конкуренция Франции и Германии "давала возможность России вести самостоятельную внешнюю политику", но тут же делает оговорку об "одновременной экономической зависимости" России от Германии и Франции (см. стр. 37). Такое сочетание "зависимости" и "самостоятельности" России от Германии и Франции, утверждаемое автором в одной и той же фразе, по-видимому, не может быть признано удовлетворительным разрешением одного из существенных вопросов из истории экономического развития России. Весьма жаль, что тов. А. Сидоров, уделивший большое внимание вопросу "денационализации" и "национализации" русского капитализма, не занялся детальным изучением вопроса о конкуренции иностранных капиталов в России. Эта работа представляла бы огромный интерес и, по нашему мнению, явилась бы решающим моментом к полному опровержению схемы т. Крицмана, Ванага и Ронина о "денационализации" русского капитализма и тем более схем (логически вытекающих из положений тов. Ванага и Ронина) о превращении России в колонии западноевропейского империализма. Уже общие данные, приводимые т.т. Гиндиным, Литвиновым и др., говорят о значительном преувеличении влияния и роли иностранного капитала, допущенном т. Ванагом и Рониным. Так, например, в такой отрасли, как металлургическая промышленность, в которой иностранный капитал был особенно влиятелен, и то мы находим существенные поправки к положениям т. Ванага. Данные, приводимые, напр., тов. Гиндиным по уральской промышленности, т. е. отрасли, которая, казалось бы, находилась под безраздельным влиянием иностранного капитала - обнаруживают интересную картину. "В отраслях, обрабатывающих железо - пишет тов. Гиндин - из 125 предприятий с капиталом в 330 млн. рублей - 39 крупнейших предприятий с капиталом в 233 млн. руб. (более 60%) находились в той или иной форме под сильным влиянием русских банков: 37 иностранных предприятий имели только 89 млн. рублей капитала (менее 25%), наконец, на 47 русских обществ падало всего 29,1 млн. рублей, или менее 10% капиталов, вложенных в акционерные общества данной отрасли". Тов. Сидоров в своей работе также приводит многочисленные интересные данные о роли русского капитала. Но эти же данные приобрели бы безусловно еще большее значение, если бы они давались на фоне конкуренции различных иностранных капиталов в России. Такое сопоставление со всей решительностью тогда позволило бы т. А. Сидорову вскрыть грубую методологическую ошибку т. Ванага и Ронина, противопоставляющих все время русский и иностранный капитал и не

стр. 154

видящих конкуренции внутри иностранного сектора. Тогда не пришлось бы говорить, как утверждает т. Ронин, что 40% акций, находившихся в руках иностранной буржуазии, были бы достаточны, чтобы контролировать русские банки.

Часто "денационализаторы" в своем утверждении о росте влияния иностранного капитала в России накануне войны ссылаются на абсолютный рост иностранных капиталов в период промышленного под'ема 1910 - 1913 г.г. Голая арифметика, рисующая абсолютный рост иностранных капиталов, конечно, не может еще служить показателем. Подлинное соотношение сил мы сможем узнать, только если возьмем рост иностранного капитала в сопоставлении с ростом туземного капитала. Тов. Струмилин своими данными за 1914 год отчасти разоблачил ошибки "денационализаторов". Данные же, приводимые тов. А. Сидоровым о росте акционерных капиталов, с еще большей наглядностью говорят об относительном росте туземного капитала (тем самым, конечно, и влияния). "Рост чужих капиталов (накануне войны) - пишет т. А. Сидоров - происходил более медленным темпом, чем рост своих, или чем общий рост акционерных капиталов. Свои капиталы акционерных предприятий увеличились на 52,5%, а заемные только на 39,6%.

Таким образом, общее состояние и характер русского капитализма накануне войны схематически представляется в следующем виде: Россия накануне войны, обладая высоко- концентрированной промышленностью, вступала в фазу империализма, который, будучи специфически отличным от западноевропейского империализма, играл руководящую роль в системе "пяти укладов", иностранные же капиталы, имевшие весьма существенное значение в экономическом развитии России, благодаря конкуренции между собой не играли господствующей роли даже в тех отраслях промышленности, где общие суммарные данные превышали долю русского капитала. Благодаря этому накануне войны русский империализм являлся самостоятельным и имел свои собственные цели.

Однако в дальнейшем картина несколько меняется. Империалистическая война внесла существенные поправки в историю взаимоотношений русского и иностранного капитала.

Участие России в империалистической войне, помимо борьбы за новые рынки, вынуждалось также и ухудшением экономической кон'юнктуры к 1914 году. Уже начало 1914 года характеризовалось некоторыми признаками промышленного кризиса, сменяющего сравнительно непродолжительный под'ем 1910 - 1913 г.г. Тов. А. Сидоров, к сожалению, недостаточно подчеркнул, что начало нового промышленного кризиса, наступившего в 1914 году, кроме общих причин капиталистического развития в России, приобретало специфический характер, совпадало с крахом столыпинщины. Непродолжительность промышленного под'ема 1910 - 13 гг. в значительной мере определялось печальными результатами попытки царского правительства путем столыпинских реформ расширить внутренний рынок. Результаты были бы еще более печальны, если бы не 4 хороших урожайных года накануне под'ема, давших лишних 1.800 млн. пудов хлеба, ценность которого достигла до 1,5 миллиардов рублей.

Экономические итоги столыпинщины, на первых порах казавшиеся эффектными, в действительности под собой имели весьма неустойчивую экономическую базу, так как наряду с пролетаризацией крестьянства в период столыпинщины еще сильнее шел процесс пауперизации, выявившийся в массовом оскудении деревни. Это наглядно видно хотя бы из падения количества на душу населения лошадей, коров и др. Обнищание деревни не могло не сказаться и в падении хлебного экспорта. Так, в 1910 году всего вывезено 818 мил. пуд., 1911 - 778, 1912 - 503, 1913 - 606; как видим, хлебный экспорт даже в 1913 году не достиг размеров экспорта 1903 - 5 годов, достигавшем в среднем ежегодно 630 млн. пудов. Тов. А. Сидоров этой стороне столыпинской реформы, к сожалению, недостаточно уделил внимания и тем самым не смог вскрыть одну из существенных причин непродолжительности промышленного под'ема 1910 - 13 г. и специфичности начала пром. кризиса 1914 г. Крах столыпинщины и беспомощность царского правительства расширить внутренний рынок к 1914 году приобретали характер острого социального кризиса, выход из которого царское правительство невольно находило в участии в империалистической войне 1914 - 18 гг. Не случайно, благодаря этому, общеполитическое положение и политическая активность масс к началу войны могут быть охарактеризованы как предреволюционная обстановка, прерванная войной 1914 года. Однако война 1914 года явилась временной оттяжкой социального кризиса, в то же время еще более обнаружившей банкротство и неспособность помещичье-капиталистического блока создать условия для роста производительных сил в России. Хотя наступивший промышленный кризис 1914 года вновь сменяется промышленной кон'юнктурой, сулившей буржуазии невиданные барыши (этим в значительной мере об'ясняется и патриотизм русской буржуазии и выступление Милюкова о солидарности с царизмом), однако высокие

стр. 155

спекулятивные прибыли, получаемые русской буржуазией в годы войны, оказались для нее гибельными. Помимо того, что они вносили общую дезорганизацию экономической жизни страны и вели к хищническому использованию основного капитала, другим своим концом высокие военные прибыли промышленности упирались в закабаление России англо- французскому империализму. Бешеный рост русских военных займов за границей, в значительной своей части перепадавших через посредничество царского правительства в карманы русских промышленников, имел и оборотную сторону, а к концу войны проблема закабаления России Западной Европе была поставлена весьма остро и не случайно нашла свое разрешение в Октябрьской Революции.

Как известно, роль внутренних займов в России в годы войны была сравнительно невелика. Царское правительство в своей политике займов и отчисления сверхприбылей относилось к русской буржуазии куда снисходительнее, чем буржуазные правительства в отношении к своему классу в Германии, Англии или Франции. Самодержавие шло по "линии наименьшего сопротивления", покрывая больше половины военных расходов за счет иностранных займов, представляемых союзниками по высоким ростовщическим процентам. Так ценой защиты своих узкоклассовых интересов русская буржуазия и царское правительство перед лицом западноевропейского капитализма все более теряли свою самостоятельность. Давая чрезвычайно интересный материал о характере и размерах наших займов за границей, тов. А. Сидоров вполне правильно отмечает, что "царское правительство за займы принуждено было отказаться от самостоятельности военно- оперативных действий. Самодержавие и Россия эксплоатировались международным империализмом". Нам кажется, что, говоря о роли иностранных займов, тов. А. Сидорову следовало бы резче подчеркнуть их двоякое значение: и, кроме закабаления России перед западноевропейским империализмом, подчеркнуть, что царское правительство, выступая посредником в распределении полученных займов, довольно успешно политически обезличивало русскую буржуазию. Впоследствии это нашло свое отражение в беспомощности русской буржуазии в революции 1917 года. Благодаря этому не случайным оказывалось также, что буржуазная реакция впоследствии была окрашена в довольно махровые помещичье-феодальные цвета.

К числу интересных данных, приводимых т. А. Сидоровым, следует отнести также и его попытку осветить вопрос о роли государственного капитализма в России. Однако тов. А. Сидоров полагает, что проведению государственного капитализма в России в основном мешали боязнь царского правительства вступать в конфликты с буржуазией и боязнь ее влияния. У тов. А. Сидорова выходит, что якобы в годы войны буржуазия была за государственный капитализм, а самодержавие против. В качестве доказательств своего положения он приводит, будто бы "во время "керенщины" (т. е. в период фактического господства буржуазии - П. Г.) элементы госкапитализма в русском хозяйстве получили большее развитие". Это фактически неверно, так как за декларативными заявлениями ряда представителей буржуазии, теоретически обосновавших необходимость государственного регулирования промышленности, практически сделано очень мало. В действительности во время "керенщины" госкапитализм отцветал, не успевши расцвести. Главной же причиной, мешавшей буржуазии провести систему государственного капитализма, русская буржуазия видела в рабочем классе. Вот почему мы в России ни в годы войны, ни в революции 1917 года не находим такого развития гос. капитализма и на тех же классовых основах, как это наблюдаем за границей и наоборот. Октябрьская революция в полной мере осуществила подлинный контроль промышленности со стороны рабочих масс. В этом отношении тов. А. Сидорову могла бы помочь статья т. К. Сидорова "Рабочее движение в России и империалистическая война", в которой собран чрезвычайно богатый фактический материал о роли рабочего класса, освещающий качественное изменение и количественный рост его в годы войны, а также в формулировке его политических взглядов.

На основании богатых фактических данных т. К. Сидоров прослеживает проникновение кулацких элементов в рабочую среду, с целью освобождения от военной службы, значение мобилизации революционных элементов в армию, рост женского и детского труда в промышленности и т. д. Все эти изменения рабочего класса, конечно, не могли оказаться бесследными в рабочем движении и в первых годах войны служили источником падения политической активности рабочих масс. Однако, по мере затягивания войны и все более ухудшающегося положения рабочего класса, происходит процесс оформления классовой идеологии и рост политической активности. Это оживление рабочего класса находило свое отражение в стачках, наблюдавшихся в годы войны и охватывающих с каждым месяцем все новые слои рабочих. Динамика стачечного движения в годы войны тов. А. Сидоровым разработана детально. Однако, большие сомнения вызывает его увлечение делением и противопоставлением стачек экономических и политических. Это нашло свое отражение и в составлении таблицы стачечного движения в 1916 г. и сказалось

стр. 156

в периодизации рабочего движения в годы войны. Нам кажется, что такое деление рабочего движения на экономическое и политическое страдает большой условностью, схематичностью и не вполне отражает действительную картину борьбы рабочего класса в годы войны. Ведь не нужно забывать, что, говоря о рабочем движении в годы войны, мы имеем дело с периодом кануна ломки капиталистического строя, когда каждая стачка, даже экономическая в узком смысле этого слова, являлась ярким политическим событием. Благодаря этому деление стачек на экономические и политические, допускаемое при изучении рабочего движения на заре капитализма, для изучения рабочего движения на последнем этапе капитализма уже не годится. Достаточно просмотреть любые донесения охранного отделения, описывающие "экономическую" забастовку в годы войны, чтобы убедиться, что "без политики не обходилось". И сам тов. К. Сидоров пишет, что "Самой охранке пришлось отмечать в каждой забастовке, что рабочие при прекращении работ устраивали летучие сходки, выносили резолюции с пред'явлением чисто политического характера требований и обязательно при выходе пели революционные песни" (стр. 263). Признавая, что грань между политической и экономической стачкой в период развала капитализма стирается, тов. К. Сидорову нужно было оговорить, что мы деление на "экономические" и "политические" стачки для годов войны допускаем только благодаря тому, что приходится вести обработку данных, собираемых охранкой, которая регистрацию стачек вела по заранее выработанному трафарету. Правда, увлечение тов. К. Сидорова противопоставлением экономических и политических стачек опровергается тем богатым материалом, который приведен им самим же в описании рабочего движения по районам.

Вторым существенным замечанием к его основной главе "Забастовочное движение от начала войны до февральской революции" следует признать ошибочность резкого противопоставления металлистов и текстилей. Первые, как передовые представители рабочих масс, политически развитые, на долю которых падает больший процент участия в "политических" стачках, вторые - как отсталые элементы рабочего класса - главные участники экономической борьбы. "Сравнивая текстильный район с Петроградом (пишет, напр., т. Сидоров К.), мы видим, как медленно нарастал процесс формулирования пролетарской идеологии в смысле политической четкости у текстилей сравнительно с металлистами. Металлисты скорее, чем другие, восстановили провал, разделявший июльскую борьбу 1914 г. с предфевральским движением. Им для этого потребовалось меньше времени, чем другим рабочим... Текстильный район так и не вышел до февральской революции из стадии экономической борьбы" и т. д. Сомнительно, чтобы можно согласиться с таким упрощенным и поспешным выводом автора. Противопоставление металлистов и текстилей страдает довольно значительной дозой схематизма и неточностью. Ведь не станет, напр., тов. К. Сидоров опровергать, что текстили Ленинграда подчас оказывались более революционными, чем рабочие, напр., ряда металлургических заводов не только юга России, но ряда металлургических заводов Ленинграда. И для этого имелись свои причины. Правильнее было бы, если тов. К. Сидоров в основу деления взял бы не по признакам металлистов и текстилей - а по степени концентрации производства. Было бы, конечно, крупной ошибкой, если бы мы отрицали, что ленинградские текстили были в передовых рядах, в авангарде русского рабочего движения. Революционная роль Ленинграда, как застрельщика русской революции, об'ясняется не только тем, что в нем преобладали металлисты, но и рядом других причин, которых не было, напр., в Центральном, Уральском или Южном районе - высокая концентрация промышленности, наиболее выпуклая связь местных заводовладельцев с самодержавием и т. п. Резкое противопоставление металлистов текстилям у К. Сидорова отчасти последовательно вытекает из его противопоставления политических и экономических стачек в годы войны. Что такое противопоставление металлистов текстилям весьма спорно, можно судить хотя бы по общим данным об участии их в забастовочном движении, по которым получаем такую картину:

Годы

Участвовало в

забастовках

Металлисты

Текстили

1914 г.

649.109

223.392

1915 г.

188.792

234.205

1916 г.

502.079

315.114

Эти данные чрезвычайно интересны, так как они показывают о неуклонном росте революционных настроений среди текстильщиков. Достаточно при этом будет напомнить еще о крупных политических стачках Иваново-Вознесенских событий в 1915 году, протекавших под руководством большевиков, чтобы опровергнуть утверждение т. К. Сидорова об отсталости текстильщиков. Такое противопо-

стр. 157

ставление не подтверждается, если мы сравним, напр., революционное движение Иваново- Вознесенска (текстильщики) и Николаева (металлургия). Ряд сравнений рабочего движения по районам определенно говорит, что для об'яснения силы революционного движения рабочих масс за основу необходимо брать степень концентрации производства.

Мы, конечно, не забываем при этом и таких факторов, как роль политических организаций, история револ. движения в данном районе, качественное изменение рабочего класса и т. п. Попытка порайонного изучения рабочего движения, предпринятая т. К. Сидоровым, еще более убеждает нас в необходимости при выяснении причин роста революционных настроений брать за основу степень концентрации предприятий, этим также об'ясняется, что крупные предприятия обыкновенно находились под руководством большевиков. Остается только пожалеть, что степень изученности отдельных районов у т. К. Сидорова неодинакова, и ряд районов, напр., Уральский (кстати сказать, почему-то попавший в раздел "Движение в Баку"), освещен слабо.

В заключение хотелось бы отметить желательность включения в работу К. Сидорова материала по истории массовых рабочих организаций в годы войны и необходимость согласования одних и тех же цифровых данных, приводимых у К. Сидорова и А. Сидорова. Так, напр., мы можем найти расхождение данных о зарплате шахтеров и промысловых рабочих, разные цифры приведены и о числе занятых рабочих в Донбассе, и даже встречаем разнобой в итоговых данных, напр., по Прохоровской мануфактуре, хотя оба автора свои вычисления производили по одним и тем же материалам. Следует при этом оговориться, что наблюдаемые расхождения, правда незначительные, и не нарушают общей тенденции явления. В целом же работа К. Сидорова дает большой, интересный и ценный материал, и отдельные ошибки в такого рода исследовательской статье, конечно, всегда возможны.

Статья тов. Д. Баевского "Партия в годы империалистической войны" главной своей целью ставит дать не историю и количественное изменение партийных организаций, а борьбу партийных течений, на фоне которых проследить выковывание пролетариатом ленинизма, как одного из необходимых мощных орудий пролетарской победы в 1917 году. Особое внимание автор уделил разбору вопросов об отношении большевиков к войне и оценке ими движущих сил и характера назревающей революции. Тов. Д. Баевский, описывая отношение ряда местных большевистских организаций к об'явлению войны, вполне правильно приходит к выводу, что "большевистские организации в разных концах России активно выступили против войны". Однако неслыханная реакция, торжествовавшая в первые месяцы войны и расправлявшаяся с "внутренним врагом" с большей энергией, чем с внешним врагом, бесцеремонно громила местные большевистские организации, что, конечно, не могло не отразиться на революционной активности масс. Далее тов. Д. Баевский описывает ряд моментов, когда партийные организации в невероятно тяжелых условиях не покидали работу и требования большевиков становились подлинным голосом широчайших рабочих масс. Не даром царскому правительству так мозолила глаза думская большевистская "пятерка", разоблачавшая подлинные цели войны. Отрицательное отношение большевиков к войне, появившееся в момент ее об'явления в разрозненном выпуске местными организациями прокламаций- протестов, по мере развития империалистической бойни все более крепнет. Уже к осени 1914 г. появляются тезисы о войне, написанные тов. Лениным, статья "Война и российская социал-демократия" (являющаяся по существу манифестом Ц. К.), ответ Вандервельде и ряд других статей, в которых позиция большевиков к войне была выражена весьма отчетливо. Состоявшаяся в марте 1915 года в Берне "конференция заграничных секций РСДРП" была дальнейшим шагом к оформлению позиций большевиков. Брошюра же "Социализм и война", - вышедшая в августе 1915 года, будучи переведенной на ряд иностранных языков, эти позиции большевизма пропагандировала в международном рабочем движении. Как видим, проделывалась, как правильно замечает тов. Д. Баевский, "огромная теоретическая работа, которая подвела теоретическую базу под тактику не только нашей партии, но и всего III Интернационала".

Чрезвычайный интерес представляет также попытка т. Д. Баевского проследить по прокламациям и развитие взглядов большевизма в среде местных организаций. Конечно, слабость теоретических и литературных сил в местных организациях не давала возможности ставить вопросы на местах так же ясно, как в Ленинской статье "Война и российская социал-демократия" или "Социализм и война". Благодаря этому безусловно возможны недоговоренности и отсутствие точностей редакционного порядка. Это необходимо иметь в виду и при анализе партийных документов годов войны. Нам кажется, что тов. Баевский иногда чрезвычайно подозрительно подходил к отдельным выражениям, стремясь в них найти сознательную подмену большевизма.

стр. 158

В качестве образца ошибочности позиций он берет доклад Смидовича, в котором нет еще лозунга о превращении войны империалистической в войну гражданскую, в котором находим некоторые симпатии лозунгу "об'единенная Европа" и т. д. Из этих положений т. Баевский приходит к поспешному выводу, что этот доклад "не выходит из круга идей Гильфердинга-Каутского". Конечно, доклад т. Смидовича, при сопоставлении с работами т. Ленина, страдает рядом неточностей. В нем действительно т. Смидович в своих заявлениях об "об'единенной Европе", впадает в ошибку, защищавшуюся Божийской группой. Однако никак нельзя согласиться, что доклад т. Смидовича написан в Гильфердинговско- Каутскианском духе. Ведь в основных вопросах т. Смидович стоит на ленинской оценке эпохи. Он определенно признает, что капитализм вступил в свою высшую фазу развития и для уничтожения войны не видит других средств "помимо коренного изменения капиталистического строя". Обвинение же т. Смидовича в отсутствии у него лозунга "превращение империалистической войны в гражданскую", пожалуй, смягчается его лозунгом необходимости "агитации, пропаганды, и организации наших сил", в чем т. Баевский и усмотрел Ахиллесову пяту т. Смидовича. Как видим, данных, чтобы обнаружить каутскианство в основных вопросах, еще недостаточно. Мы сознательно обратили внимание на доклад т. Смидовича, так как он действительно один из слабых документов, в котором ряд большевистских мыслей недостаточно ясно выражен, благодаря чему и подвергся тщательному разбору т. Баевского. Кроме всего этого, необходимо иметь в виду, что это доклад, захваченный охранкой, не увидевший света, во-вторых, имел в виду практиков (отсюда лозунг "агитации, пропаганды и организации сил") и, в-третьих, по- видимому, является продуктом самостоятельного творчества, так как в нем мы не находим возражений Ленинским тезисам. Все это заставляет подходить к докладу с иной меркой, чем это сделал т. Баевский, и, наоборот, отметить, что и на местах шла теоретическая работа большевиков, в общем правильно нащупывались большевистские лозунги, но не было еще только той ясной формулировки, которая давалась "Ц. К."" т. Лениным из-за границы. В общем же у тов. Баевского тщательный анализ выковывания большевистских позиций в годы войны, их оценок эпохи и движущих сил грядущей революции представляет одну из интереснейших частей его работы. В этом разделе в основном правильно вскрыты те затруднения и социал- демократические иллюзии, которые ленинизму пришлось преодолеть в годы войны.

Интересно разработан и вопрос о гвоздевщине, одной из неисследованных страниц в русском рабочем движении. Говоря о борьбе большевиков с гвоздевщиной, т. Баевский, отмечая наличие у нас незначительного слоя рабочей аристократии, укрепившейся еще тем, что "сильный приток мелкобуржуазных элементов в русский рабочий класс тоже расширил базу для шовинизма в рабочем классе", т. Баевский вскрывает характер русского социал-шовинизма. Им обстоятельно вскрыты причины того, почему "открытый либерализм, безоговорочный патриотизм делали идеи Плеханова малопригодными к распространению среди рабочих (?) в то время, как нашедельство было наиболее влиятельным из всех разновидностей оборончества".

Обстоятельно разработан и характер борьбы большевизма за свою принципиальную чистоту в предреволюционный период 1915 - 1916 гг. Тов. Баевский вполне правильно подметил, что "борьба большевизма с меньшевизмом в годы войны не была простым воспроизведением борьбы 1904 - 1908 года. Ее социальное содержание и историческое значение стало несравненно глубже и шире. Эта борьба осталась по своему об'ективному значению борьбой двух линий в русской буржуазно-демократической революции: пролетарской и либерально-буржуазной".

Содержание борьбы - правильно отмечает т. Баевский - в годы войны не ограничивалось вопросом о двух путях буржуазной революции в России, не ограничивалось вопросом, быть ли коренной ломке всех пережитков крепостничества, во главе с царизмом, или не быть ломке "не быть "французской передряге", а быть гнилому компромиссу прусского образца. Разрешение проблемы "война и революция" ставило вопрос о борьбе за гегемонию пролетариата по-новому... Русская революция для полного своего завершения должна была быть революцией не только демократической, но и антиимпериалистической". Давая историю борьбы большевизма в годы войны, т. Баевский большое внимание уделил и позиции троцкизма, вскрыл его оппортунизм, прикрытый левой фразой. В целом же глава "проблема революции в РСДРП в 1915 - 1916 г.г." является удачной попыткой дать историю борьбы большевизма за его принципиальную чистоту.

Мы уже отмечали выше, что статья т. Баевского не претендует на историю партии, понимая ее формально как историю партийных организаций, - а главной своей задачей ставит дать очерк истории борьбы большевизма с различными с. - д. течениями. Автор стремится показать, как революционная струя большевизма, будучи, казалось бы, в начале войны слабым ручейком среди общего социал-демократического течения, быстро расширяясь и преодолевая многочисленные преграды,

стр. 159

становится господствующей идеологией пролетарских масс. Автор с этой задачей справился удачно, и его работа имеет огромную ценность. Приходится только пожалеть, что слабее освещена фактическая история местных партийных комитетов и работа фронтовых большевистских организаций. Использованный для этой цели преимущественно мемуарный, материал, конечно, недостаточен.

В заключение хотелось бы отметить, что рецензируемый нами первый том "очерков по истории Октябрьской революции" под ред. М. Н. Покровского является существенным вкладом в нашу историческую литературу. Авторами помещенных статей проделана огромная, нужная и ценная работа по разработке одного из самого неисследованного периода нашей новейшей истории. Конечно, благодаря этому отдельные моменты могут быть еще не достаточно исследованными, ряд мест работы является "полуфабрикатом", встречаются некоторые спорные положения и спорные методы исследования, однако, все это в общем не умаляет общих достоинств коллективной работы. Книга весьма нужная и ценная. Ценное же предисловие М. Н. Покровского вводит читателя в круг вопросов, стоящих перед современной исторической наукой, изучающей канун революции. Нужно пожелать, чтобы плоды работы, предпринятой под руководством М. Н. Покровского по изучению Октябрьской революции, были скорее напечатаны в последующих томах.


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/ОЧЕРКИ-ПО-ИСТОРИИ-ОКТЯБРЬСКОЙ-РЕВОЛЮЦИИ

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Vladislav KorolevКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Korolev

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

П. Горин, ОЧЕРКИ ПО ИСТОРИИ ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 14.08.2015. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/ОЧЕРКИ-ПО-ИСТОРИИ-ОКТЯБРЬСКОЙ-РЕВОЛЮЦИИ (дата обращения: 28.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Автор(ы) публикации - П. Горин:

П. Горин → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Vladislav Korolev
Moscow, Россия
1962 просмотров рейтинг
14.08.2015 (3149 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
5 часов(а) назад · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
4 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
5 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
7 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
8 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
8 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
8 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
9 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
ОЧЕРКИ ПО ИСТОРИИ ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android