Libmonster ID: RU-9921
Автор(ы) публикации: Н. КОРОБКОВ

Проф. Н. Коробков

Вопрос о причинах длительности Семилетней войны представляет многосторонний интерес. Прежде всего возникает мысль: почему Фридрих начал эту войну, на что он рассчитывал и в чем заключалась ошибку его плана? Чем объяснить, далее, затяжку войны, когда против Пруссии выступила Мощная коалиция? Какую, наконец, роль сыграла в этой войне Россия как член коалиции?

Вопрос тем более интересен, что на протяжении войны Фридрих в своих столкновениях с русскими, в сущности, не имел ни одного успеха: первое крупное столкновение 1757 г. (при Гросс-Егерсдорфе), происходившее в исключительно невыгодных для русских условиях, кончилось разгромом и бегством пруссаков; сражение при Цорндорфе (1758), где Фридрих ставил перед собой целью полностью истребить русскую армию, не привело к сколько-нибудь решительным результатам и, если бы не исключительная бездарность и трусость русского главнокомандующего Фермора, грозило Фридриху полной катастрофой в сражении при Пальциге (1759) русские разбили войска лучшего из фридриховских генералов - Веделя, - а вслед за тем при Кунерсдорфе нанесли самому королю небывалое поражение. "С этого времени Фридрих уклонялся от сражений с русскими даже тогда, когда к тому представлялся чрезвычайно благоприятный случай", - говорит Дельбрюк по этому поводу1 . Война не была, однако, закончена ни вступлением русских в Берлин (1760), ни падением Кольберга (1761).

На чем же основывалась способность Пруссии к сопротивлению? Чтобы уяснить причины этого, надо прежде всего остановиться на условиях, при которых Фридрих начал военные действия. Будучи осведомлен о фактически состоявшемся (но еще не оформленном) военном соглашении Австрии и России, с одной стороны, Австрии и Франции, - с другой, король, однако, не верил в искренность этого союза и кроме того рассчитывал посредством своей петербургской агентуры или вовсе отклонить Россию от вмешательства в войну или, по меньшей мере, чрезвычайно оттянуть сроки этого выступления. Немалую роль играла в планах Фридриха также недооценка им русских войск, которые Фридрих считал неготовыми к войне и неспособными выдержат борьбу с его армией не было никаких оснований ожидать быстрого выступления и имперских войск, да и сама эта армия, сбродная, плохо организованная и еще хуже обученная, не могла казаться сколько-нибудь опасной. Для того же чтобы парализовать вмешательство Франции, король решил начать наступление осенью, о тем чтобы французы, даже если бы они пожелали немедленно выступить, смогли начать активные действия лишь зимой, а фактически не ранее весенней кампании 1757 года.


1 Дельбрюк Г. "История военного искусства в рамках политической истории". Т. IV, стр. 323. М, 1938.

стр. 24

По плану, составленному Фридрихом, ему, таким образом, предстояло лишь быстрым ударом сломить сопротивление саксонских войск, которое не могло быть сильным, а затем разгромить изолированную Австрию, Тщательно подготовлена была экономическая база войны. Король предполагал иметь для нее 20 млн. талеров запасного фонда и ежегодный излишек государственных доходов в 5 млн. талеров, В действительности к 1756 г. он располагал фондом в 13 1/3 млн. и ежегодным излишком в 3 миллиона1 . Недостаток был пополнен с начала принудительным займом в 5 млн., а затем поступлениями ежегодной контрибуции в 5 млн. талеров, наложенной на Саксонию. Кроме того, по договору с Англией, король получал огромные ежегодные субсидии, которые позволяли ему быть совершенно уверенным в благополучии своих финансовых дел, тем более что он рассчитывал на сравнительно короткие сроки войны. В этом отношений Пруссия имела большой перевес над Австрией и Россией, ощущавшими острый недостаток финансов.

Таким образом, Фридрих был убежден в полном превосходстве над Противниками. "Обстоятельства (в представлении короля) складывались настолько благоприятно, что могли возникнуть сомнения, не Настала ли для него пора перейти к принципам стратегии сокрушения", - говорит по этому поводу Дельбрюк2 . При весьма благоприятном для Фридриха соотношении сил в первую кампанию (110 тыс. пруссаков против 80 тыс. австрийцев) он имел возможность осуществить быстрые и решительные операции против Австрии, разгром которой должен был окончательно заставить Россию отказаться от выступления. При этих условиях Фридрих мог спокойно обратить оружие против большой, но плохо организованной и полуразложившейся французской армии.

Осуществить этот план король, однако, не сумел. Он быстро разгромил и занял Саксонию, вынудил ее армию к капитуляции, не допустив соединения ее с австрийскими войсками, и вступил в Богемию. Но Фридрих не решился начать наступление на Вену и применить принципы вовсе недоступной для него "стратегии сокрушения", а в соответствии со стратегической доктриной своего времени удовольствовался частичным успехом, ограничившись захватом Саксонии, и даже очистил Богемию, считая успех первой кампании достаточным.

Король думал нанести решительное поражение Австрии во второй кампании не маршем на Вену, а операциями в Богемии и взятием Праги. Первая половина этого плана, как известно, была успешно осуществлена; ню под Прагой пруссаки потерпели полную неудачу.

Если сравнить первоначальный, как будто очень точно рассчитанный план Фридриха с действительным положением дел в первую и вторую кампании, станет ясным, что этот план был порочен, так как в основу его была положена ошибочная переоценка способностей прусской армии.

Для осуществления этого плана требовалась национальная армия. Прусский же боевой аппарат, беспринципный и не национальный, был составлен в подавляющей своей массе из деклассированных элементов, набранных королевскими вербовщиками по разным государствам Европы, и из людей, вовлеченных на службу обманом и прямым насилием. Это было огромное сборище бродяг, пьяниц, неудачников, преступников, превращенное в армию силой жесточайшей дисциплины и постоянного мелочного надзора командиров всех рангов.

Тщательное, педантичное обучение, беспощадная муштра делали этот аппарат послушным орудием своего полководца и придавали ему


1 По Фольцу Дельбрюк исчисляет государственный залпе Фридриха в 16 млн. талеров, а превышение государственных поступлений Пруссии и захваченной в начале войны Саксония в 7 1/2 миллионов. Расходы на одну кампанию, по предварительному расчету Фридриха, должны были не превышать 5 млн. талеров.

2 Дельбрюк Г. Цит. соч. Т. IV, стр. 298 - 299.

стр. 25

способность к точным механическим действиям. Но эту всегда склонную к распаду армию приходилось держать в изолированных лагерях, оцепленных часовыми, не допускать ее до соприкосновения с населением и, следовательно, продовольствовать исключительно из магазинов. В боевых порядках применялся линейный строй, обеспечивавший цели надзора и принуждения, но делавший армию косной, малоподвижной, чрезвычайно ограничивавшей ее маневренные возможности на поле боя1 .

Все это, вместе взятое, исключало возможность далеких переходов, быстрых и решительных операций, которые были необходимы для успешной реализации плана Фридриха, и на практике привело к тем половинчатым результатам" которыми королю пришлось удовольствоваться а 1756 - 1757 годах.

Ошибся Фридрих и в своих расчетах на неспособность России к выступлению. Вопреки всем стараниям его агентуры, вопреки намерениям и планам петербургского "молодого двора" и, в, частности, интересам великой княгини Екатерины и выполнявшего ее волю фельдмаршала Апраксина русская армия хотя и с большим опозданием была двинута в, поход и вскоре же нанесла противнику жестокое поражение под Гросс-Егерсдорфом. Этот разгром закончил собой цикл неудач прусского оружия в кампанию 1757 г., обусловленных той простой причиной, что союзники одновременна вели наступление на всех фронтах. В то время как русские теснили .войска фельдмаршала Левальдта в Восточной Пруссии, шведы подошли к Грейфсвальду, французская армия маршала Субяза наступала на Эйзенах, а французская главная армия маршала д'Эстре разгромила вспомогательную союзную армию Фридриха при Гастенбеке и вынудила ее к Клостерцевенской капитуляции. В то же время австрийцы, ликвидируя первоначальные успехи Фридриха в начале кампании, осадили и взяли крепости Бреславль и Швейдниц. Даже сбродные имперские войска в этих условиях оказались силой и повели наступление на Эрфурт.

Растерянность в Пруссии была столь велика, что австрийскому генералу Гаддику удалось беспрепятственно и без сколько-нибудь значительных потерь подойти к самым стенам Берлина, Уже в эту вторую кампанию положение Фридриха стало безвыходным, и король лихорадочно искал спасения "в дипломатических попытках прорвать фронт союзников сначала безуспешными происками " Петербурге, потом безрезультатными демаршами в Версале, где он также опирался на сильную дружественную ему группировку. Положение было настолько тяжелым, что ближайшие советники короля и даже его брат Генрих советовали ему идти на любые уступки ради заключения мира. Если Фридрих упорствовал, то он делал это в надежде не столько на силу своей армии, сколько на успех своей агентуры при европейских дворах и несогласованность в действиях союзников. Эта несогласованность фактически и была одним из главных факторов, в дальнейшем позволивших Пруссии держаться в этой войне.

В самом деле объединенного плана действий союзники не имели (если не считать принципиальных решений общего характера). Связь между главными квартирами была чрезвычайно слаба, и союзные, командующие лишь с очень большим опозданием получали сведения о положении на других фронтах, тогда как король, используя свое центральное положение, мог со всей ясностью ориентироваться в обстановке.

Вступая в войну, Фридрих имел в своем распоряжении 128017 человек полевой армии, 25729 человек гарнизонного войска и 4800 милиции - всего 158546 человек. В октябре, после захвата Саксонии и капитуляции


1 На вопросе подробнее не останавливаемся, так как он освещен нами в статьях "Армии и стратегия эпохи Семилетней войны" ("Военно-исторический журнал" N 4 за 1940 г.) и "Суворов как представитель русского военного искусства" ("Исторический журнал" N 12 за 1941 г.).

стр. 26

ее армии, в прусские войска влилось дополнительно (в порядке принуждения) 18 - 20 тыс. саксонских солдат. Кроме того действовавшая на западе союзная армия (Ганновера, Гессена и Брауншвейга) под командованием сначала герцога Кумберлендского, а потом герцога Брауншвейгского заключала в себе до 50 тыс. человек. Общая численность вооруженных сил Пруссии достигала, таким образом, 230 тыс. человек.

Силы союзников, по данным русского канцлера А. П. Бестужева-Рюмина, на 1765 г. определялись следующими цифрами: Россия - 331422 чел., Франция - 211753 чел., Австрия (без имперских и крепостных войск) - 139 тыс. человек. К этому надо добавить имперские войска" численность которых достигала 50 тысяч. Цифры эти, однако, имеют чисто формальный характер и значились только на бумаге. Фактически в 1756 г. Австрия располагала лишь 80 тыс., а Саксония - 20 тыс. солдат. В кампанию 1757 г. Россия сумела выставить полевую армию немногим более 110 тыс. чел., а силы ее союзников в той же кампании не превышали 100 тыс. французов, 22 тыс. шведов, 33 тыс. имперцев и 120 тыс. австрийцев.

В начале кампании 1759 г. против 220 тыс. прусских войск союзники имели в поле 125 тыс. французов, 155 тыс. австрийцев, немногим более 60 тыс. русских (8 полков оставались на Висле), 45 тыс. имперцев, 16 тыс. шведов. Таким образом, союзники имели в это время более чем двойное численное превосходство. В последующих кампаниях соотношение становилось для них все более благоприятным1 .

При центральном положении Пруссии, при отсутствии реальной оперативной связи между главными квартирами союзников эти преимущества, однако, обесценивались.

Почти совершенно изолированы и не согласованы с действиями остальных членов коалиции были операции французских войск. Они фактически даже не отвлекали на себя собственно прусских сил, а несмотря на свое численное превосходство сражались лишь с небольшой армией союзников Фридриха. Это позволяло королю не дробить главную армию и сосредоточить ее для действия на восточном фронте. В тех же случаях, когда король был вынужден перебрасывать свои войска на запад, он делал это лишь на короткое время, для того чтобы быстрым" мощным ударом обрушиться на врага и затем, оставив его, вновь бороться с вспомогательной союзной армией, вернуться к операциям на востоке и юговостоке.

Таким образом, при подсчете фактических сил сторон надо помнить, что собственно прусская армия вовсе не имела перед собой всех тех сил, которыми располагали союзники, а боролась лишь с двумя серьезными противниками - Россией и Австрией. Вместе они имели некоторый численный перевес в живой силе, но вовсе не столь подавляющий, как это получается при подсчете штыков и сабель всех союзных армий. Если же учитывать техническое оснащение и организацию, то Фридрих обладал силой, почти равной силе обоих противников и значительно превосходящей каждого из них. Так оценивал положение и сам король2 .

Но операции союзников на восточном фронте также не имели никакого единства. Эта несогласованность действий зависела не только от таких причин, как дальность расстояния, трудность связи между главными квартирами, невозможность сколько-нибудь своевременной оперативной информации. Помимо этого были другие, более глубокие и значительные причины, корни которых крылись во взаимном недоверии и скрытой враждебности союзников.


1 Коробков Н. "Семилетняя война", стр. 53 - 54, 91, 116 - 117, 200 - 202. М. 1940; Леер Г. "Обзор войн России от Петра Великого до наших дней". Т. IV. Кн. 2-я, стр. 193. СПБ. 1898.

2 Дельбрюк Г. Цит. соч. Т. IV, стр. 298.

стр. 27

Франция, вынужденная силой обстоятельств пойти на временное военное соглашение со своим традиционным врагом - Австрией, - вовсе не желала ее господства в делах Средней Европы. Еще более опасным и нежелательным считали в Версале усиление России. Руководящие политики Франции настойчиво подчеркивали, что союз с этой державой имеет вынужденный характер и приемлем лишь в условиях сложившейся обстановки; что какое бы то ни было укрепление России недопустимо, так как оно представляет прямую опасность для Польши и Швеции - постоянных союзников Франции - и для ее интересов как в этих странах, так и в делах Средней Европы и на Востоке. Доходную до того, что сколько-нибудь значительные военные успехи России вызывали в союзной Франции величайшую тревогу, и Людовик XV в ответ на них одновременно с поздравлениями русскому правительству давал своему послу в Петербурге секретные инструкции всеми мерами добиваться приостановки успехов России, как он это сделал, например, в 1759 г. после побед при Пальциге и Кунерсдорфе1 .

Этот страх перед усилением России являлся закономерным следствием той политики, которую в отношении России и до войны и после нее вело версальское правительство, "Vous savez deja et je le repetrai ici bien clairement, - писал Людовик XV в одной из своих инструкции барону Бретейлю, послу в Петербурге, - que l'objet de ma politique avec la Russie est de l'eloigner autant qu'il sera possible des affaires de l'Europe"2 ("Вы уже знаете, и я повторю здесь со всей ясностью, что сущность моей политики относительно России заключается в том, чтобы устранить ее насколько возможно от европейских дел").

Уже в 1758 г. испуганное быстрым продвижением русских войск во внутренние области Пруссии, версальское правительство заявило решительный протест против оккупации ими Данцига - пункта, представлявшего исключительную важность как этап подвоза и базовый центр снабжения наступавших русских войск. Отказ от овладения Данцигом поставил последние в чрезвычайно трудное положение и лишил их возможности прочно закрепиться на уже занятых территориях.

Неискренность и двойственность политики Австрии отчетливо сказались уже в период перед войной, в частности в настойчивом нежелания согласиться на отправку в Саксонию русского корпуса, что и было блестяще использовано Фридрихом в его нападении на Саксонию и в быстром ее разгроме.

Вся последующая политика Австрии при ее более уступчивом относительно России тоне характеризуется колебаниями между необходимостью сохранить военную помощь России и нежеланием допустить усиление последней, Хитроумные венские политики стремились убить двух зайцев сразу: обессилить Россию, подставляя ее войско под главные удары Пруссии, а затем восторжествовать над Пруссией, обескровленной войной с Россией.

Вместе с тем Вена настойчиво выдвигала обеспечение своих интересов как основную цель войны. Граф Кауниц, подобно тому как 40 лет спустя барон Тугут, настойчиво стремился к обращению русских вооруженных сил во вспомогательное войско Австрии. Вена присылала в Петербург планы, выработанные ею для русской армии и никак не отвечавшие ни политическим, ни стратегическим целям России. Особенно яркое выражение все это получило после завоевания русскими Восточной Пруссии. С 1758 г. охрана оккупированной провинции становилась важнейшей стратегической задачей русской армии, а ее оперативное направление отчетливо определялось на Берлин" через Данциг, по побережью, в непо-


1 Vandal A. "Louis XV et Elisabeth de Russie", p. 237, 363, 372.

2 Boutaric M. "Correspondance secrete inedite de Louis XV sur la politique etrangere". Vol II, p. 283. Paris. 1866.

стр. 28

средственном взаимодействий со шведами, или через Франкфурт? при одновременной поддержке шведов с севера и австрийцев с юга.

Но австрийская главная квартира и правительство настойчиво требовали от русского правительства и командования операций в Силезии, где сосредоточивались стратегические интересы Австрии, операционная линия которой шла на Берлин через Бреславль. Вена постоянно требовала то высылки в Силезию вспомогательного корпуса, что не могло не обессилить русскую армию в ее действиях в Померании и Бранденбурге, то настаивала на полном отказе от операций в этих направлениях и на отправке в Силезию главных русских сил с оставлением лишь незначительного корпуса для охраны Восточной Пруссии.

"Нескладность" этих требований видело не только военное командование, но и правительство. Под настойчивым давлением Вены оно соглашалось, однако, то на частичные, то на полные уступки, результатом которых и явились две бесплодные силезские кампании. При этом русским главнокомандующим давались инструкции теснейшим образом увязывать свою деятельность с намерениями и планами австрийского командования, а наряду с этим поручалось отклонять требования, направленные явно во вред русской армии, действовать осторожно, избегать больших жертв, следить за тем, чтобы австрийский главнокомандующий не вступил в какие-либо соглашения с прусским командованием1 .

К этому надо добавить, что австрийское командование, настойчива отвлекая русских от их прямых задач, в тоже время уклонялось и от действительно совместных действий с ними2 .

II

Отношения главных квартир характеризовались не только взаимным недоверием, но и глубоким недоброжелательством, выражавшимся иногда в актах, оказывавших сильное влияние на ход я успешность союзных операций. Так, в кампанию 1758 г., когда русские, глубоко проникнув в пределы прусского королевства, осадили Кюстрин, и Фридрих двигал навстречу им свои главные силы, фельдмаршал Даун, вместо того чтобы зажать противника между союзными войсками, как это было условлено, остался на своих позициях и предоставил пруссакам возможность атаковать под Цорндорфом изолированную русскую армию в весьма невыгодных для нее условиях. В следующем году та же история, но в еще более вопиющих формах, повторилась под Кунерсдорфом, что вызвало величайшее негодование в русских войсках против союзников3 .

"Не мое дело в политические дела вступать, - писал 10 ноября 1759 г. фельдмаршал П. С. Салтыков И. И. Шувалову. - Но ежели изволите по прошедшим временам посмотреть, надеюсь много экзамплей сыщется, да и прошлого года цорндорфская баталия довольно доказывает, какую помощь нашим подали, а и поближе под Франкфуртом король прусский за полторы сутки стал Одер переходить, чтобы нас атаковать; г. "Даун был в девяти милях; к нему курьер за курьером; Гадик был в шести; я опросил у Лаудона, где Гадик, он может еще к нам поспеть; тот сказал: не знаю. Король перешел - к нему курьер, король стал батареи делать - другой; баталия началась; полковник, который и возвратился, еще баталия не окончилась, и у своего полку ранен, - стало не далеко были: могли бы поспеть, когда бы хотели; баталия сомнительна -


1 Центральный военно-исторический архив (ЦВИА), ф. Военно-ученого архива (ВУА), д. N 1669), лл. 270 - 278; Масловский Д. "Русская армия в Семилетнюю войну". Вып. III, стр. 32, 34, 38 - 43. Приложения. 1891.

2 Arneth A. "Maria Theresia und der siebenjahrige Krieg". Bd. II. S. 153. Wien. 1875.

3 Correspondance de M. le marquis de Montalambert.", p. 60 suiv. Londres. 1747.

стр. 29

еще курьер, баталия выиграна - курьер; король в конфузии реку перебирался; Гадик близко был, для чего не атаковал и всех не побрал?"1 .

"Я, милостивый государь, - писал Салтыков далее, - поступки графа Дауна не хулю, может быть, он поступая по указам, видно, что чужими руками жар загребать хотел, а своих людей берег"2 .

Блестящие результаты действий русской армии в кампании 1759 г. при энергичных совместных усилиях союзников необходимо должны были привести к окончанию войны; сам король, оставшись без армии, считал падение Берлина неизбежным и не имел никаких средств для защиты своей столицы. Но Даун, "занятый осадой Дрездена и операциями против Брига я Нейсе, не только уклонился от прямых действий на Берлин, но настаивал (в соответствии с планом, выработанным в Бене в начале кампания, задолго до решающих русских побед) на присоединении к нему русских войск. В Франкфурте, занятом русскими, он предлагал оставить вагенбург (укрепленный обоз) с небольшой охраной, а немногочисленный русский отряд отправить для диверсии на Берлин, чтобы оттянуть на себя прусские силы и прикрыть операции австрийской армии.

Естественно, что Салтыков не мог согласиться ни с губительным раздроблением своих сил, и без того ослабленных боями, ни с подчинением общих интересов войны исключительно австрийским интересам, В результате затяжных я бесплодных переговоров время было упущено, я плоды замечательных русских побед потеряны. Король долго не веривший своему счастью, назвал эти события "чудом Бранденбургского дома".

В то время как союзники заканчивали кампанию и размещались на Зимние квартиры, а главнокомандующие и кабинеты Вены и Петербурга обвиняли Друг друга и вели враждебную переписку, Фридрих восстановил свою армию и собрал средства для дальнейшего сопротивления.

Несмотря на все усилия русского правительства союзное сотрудничество сохранило те же черты до конца войны, и совместные действия русской и австрийской армий неизменно оказывались безуспешными.

Примерно такие же отношения существовали между русским и шведским командованиями, Последнее все время оперировало изолированно, бессистемно и в целом крайне неудачно3 . Если не считать совместных с русскими и имевших вовсе второстепенное значение действий шведского флота да неудавшейся попытки использовать русские успехи после Кунерсдорфа, о сотрудничестве шведской армии можно было бы вовсе не говорить. Между тем при правильной координации действий русских и шведских сил последние при всей их незначительности могли бы оказаться весьма полезными. Как отметил Наполеон в "Precis des guerres de Frederic II", при наступлении русских на Берлин от Франкфурта а 1759 г. поддержка шведов могла бы иметь решающее значение. Очень существенной была бы шведская помощь и в операциях против Кольберга, овладение которым изменило бы всю картину войны ни северовостоке прусского королевства. Но с шведами не удавалось договориться, и даже в 1761 г., ознаменованном блестящими операциями корпуса Румянцева, шведы фактически не оказали русским никакой поддержки при взятии этой крепости.

Фридрих, тщательно следивший за симптомами обострявшихся противоречий между союзниками, именно в этом видел залог своего спасения. После неудавшихся попыток 1757 г. он, учитывая стремление


1 "Сборник Русского исторического общества", Т. IX, стр. 495 - 496. Спб. 1872.

2 Там же, стр. 501.

3 "Бездействие сих войск и стыд, который оно навело на них, сделало их посмешищем в глазах их союзников, их неприятелей и даже самих их соотечественников" (Архенгольц И. "История Семилетней войны в Германии" Перевод Мартос. стр. 189. М. 1841).

стр. 30

Франции скорее кончить войну я ее секретные от России переговоры с Австрией по этому поводу, а также естественно последовавшее охлаждение между Австрией и Францией, с одной стороны, и Россией, - с другой, предпринял новый совместный с Англией демарш в Петербурге.

23 октября 1758 г. британский посол Кейт на конференции с Воронцовым заявил, что правительства Англии и Пруссии стремятся к заключению мира с Россией, и высказал мысль, что последней нет смысла поддерживать союз с Францией, "которая всегда была завистницей России и теперь имеет свои замыслы, чему у меня есть ясные доказательства" Со стороны России, говорил Кейт, "больше сделано (для дела союзников - И. К. ), чем обязательства ее простирались". Воронцов уклонился от обсуждения этих объяснений.

24 октября Кейт вручил Воронцову "опию е проекта декларации, которую предполагалось сделать в Гааге от имени правительств Англии и Пруссии, о готовности приступить к общим мирным переговорам с союзниками.

В своем ответе русское правительство, не отклоняя предложения, заявило, что оно намерено "свято и точно исполнять свои торжественные заявления... заключить мир не иначе, как на честных, прочных и выгодных условиях и по соглашению со своими верными союзниками". Идея сепаратного мира была категорически отвергнута"

Вместе с тем австрийскому и французскому послам была вручена йота, прозрачно намекавшая на недопустимость тайных сепаратных планов среди союзников и указывавшая, что заключение скорого и почетного мира мыслимо лишь при условии искренности и твердости союзников в выполнении своих обязательств.

Дополнительно австрийскому послу была дана записка с мягко, но отчетливо сформулированными обвинениями в нарушении союзных обязательств относительно России сепаратными переговорами с Францией, "Никакие доказательства, - говорилось в заключительной части записки, - не принудят нас поверить, что о главных пунктах без нас уже согласились или думают привести нас к готовому уже мирному трактату. Однако если бы это сверх нашего ожидания случилось, то мы наперед объявляем, что хотя бы самые лучшие и такие для нас условия там были внесены, каких только можно желать, то мы к такому миру никогда не приступим, откажемся от всяких выгод и найдем случай заключить с прусским королем особый мир: пусть останется нам хотя слава, что, бывши победителями, победами удовольствовались и побежденным мир даровали, а законов не линяли. Империя наша, слава богу, в таком состоянии, что не может много опасаться от мщения короля прусского, и он, конечно, первый будет искать нашей дружбы. Напротив того, если мирное дело пойдет ''надлежащим и с достоинством союзников сходственным порядком и с нами будут поступать с такою же искренностью, с какою мы поступаем, то императрица-королева может верно полагаться, что их труды, опасности, утраты, приобретения - все охотно разделять будем"1 .

Твердый той записки произвел в Вене сильное впечатление. Россия действительно имела все возможности заключить выгодный для себя сепаратный мир, а это значило бы для остальных союзников полный проигрыш войны, Поэтому австрийское правительство поспешило с объяснениями и оправданиями, а также согласилось на ряд условий, - принять, которые ранее уклонялось.

Иное положение было с Францией. Безнадежное положение в колониальной войне и тяжелый экономический кризис толкали ее к стремлению заключить мир как можно скорей, тем более что в окончательное ослаблении Пруссии она не только не видела выгод, но и прямой ущерб


1 Из протоколов конференции. Цит. по Соловьеву Т. 24-й. стб. 1191 - 1992.

стр. 31

своим интересам на континенте ввиде усиления за счет Пруссии России, а отчасти и Австрии. Как писал позднее Людовик XVI, о политике Петра III и первых годов царствования Екатерины, "никто в этой войне не желал окончательного разгрома Пруссии"1 .

Правительство Елизаветы держалось иной точки зрения, настаивая на твердых гарантиях, которые не позволяли бы Пруссии вернуться к ее агрессивной завоевательной политике. В январе 1760 г, французский посол барон Бретейль обратился в Петербург с нотой, в которой сообщал, что версальское правительство вынуждено предпринять в Лондоне шаги к открытию мирных переговоров и просил Петербург поддержать эти шаги. В качестве основания приводилась ссылка на крайнее истощение Франции, необходимость для "ее сократить численность войск и полное будто бы осуществление целей войны относительно Пруссии.

Петербургский кабинет дал на это предложение ответ (от 1 февраля 1760 г.), в котором между прочим говорилось: "Мы можем чистосердечно сказать, что крайне трудно становится нам продолжение войны; но если б, при нынешнем желаемом мире, от поспешности или по другому несчастью не было принято мер против новой войны, которая действительно вскоре возгорелась бы, то мог через несколько лет не будем в состояния опять такую же армию яри вести к реке Одеру, какая там теперь была, хотя б получили большие миллионы субсидий, ибо не всегда быть может готовая армия в Лифляндии. Когда подробнее рассмотреть вопрос об ослаблении короля прусского, то, к крайнему сожалению, надобно признаться, что самые к небу вопиющие несправедливости и бесчеловечия находят ему приверженцев и защитников; что при всем своем изнеможении и после больших ошибок стал он, однако, выше Прежнего во мнении людей, судящих по наружности; стал он велик тем, что так долго мог противиться таким сильным державам, и станет несравненно выше, когда при мире ничего не потеряет... Думать об этих предосторожностях побуждает нас не собственный односторонний интерес; наши границы обширны и окружены многими соседями; однако положение их таково, что может причинять нам только много досад и хлопот, но существенной опасности редко можно ожидать"2 .

Формулируя еще раз цели войны, которые выдвигает Россия, петербургский кабинет, заявлял, что "мы, с своей стороны, за лучшее приобретение от этой войны почтем то, если силы короля прусского будут существенно уменьшены и мы будем в состоянии положиться, что война не скоро опять вспыхнет, будем покойны несколько лет, не будем принуждены подавать нашим союзникам для нас тягостную, а для них иногда позднюю помощь"3 .

Совершенно различное понимание целей войны каждым из союзников, скрытая, во отчетливо проступавшая неискренность и даже враждебность Франции и Австрии к России обессиливали коалицию и если и не давали Фридриху надежды на возможность победы, то позволяли ему держаться гораздо дольше, чем это было бы возможно в условиях единодушных и совместных действий коалиции.

Чрезвычайно благоприятным для Фридриха фактором явилась, в частности, также совершенно неудовлетворительная система продовольственного снабжения русской армии. В течение летних кампаний русские войска далеко продвигались в глубь вражеской территории, но располагать их здесь на зимние квартиры оказывалось невозможным, так как командование не было в состоянии обеспечить их продовольствием вследствие этого армию с наступлением холодов каждый раз отводили


1 Замечания Людовика XVI та сочинение Рульера. "Русский архив". Кн. 2-я. 1877.

2 Из протоколов конференции. Цит. по Соловьеву. Т. 24-й. стб. 1187 - 1189.

3 Там же, стб. 1190.

стр. 32

в тыл, отдавая таким образом противнику все захваченное у него летом и сохраняя прочно за собой лишь Восточную Пруссию, а позднее и часть Померании.

Продовольственный вопрос, в свою очередь, даже при всем несовершенстве организации снабжения мог бы быть разрешен при последовательности и планомерности действий армии. Командование начиная от Апраксина и кончая Бутурлиным прекрасно знало, что огромное значение для правильности снабжения имеет овладение Данцигом и Кольбергом; как центрами подвоза. Но когда нерешительный Фермер подготовил наконец атаку. Данцига, правительство под энергичнейшим давлением Франции приказало ему отказаться от этой операции, и всякий раз, когда взятие Данцига становилось насущной необходимостью, правительство вновь уступало представлениям Версаля и Варшавы, Бессистемность же операций против Кольберга в первых кампаниях зависела как от глупости и измены командования осадой, так и от общей бессистемности ведения войны, в течение которой оперативные направления и планы беспрерывно менялись. Эта неопределенность в свою очередь являлась следствием постоянной дипломатической борьбы между кабинетами и главными квартирами Петербурга и Вены при дополнительном вмешательстве Версаля.

Излишне говорить, насколько вредны были подобное рассеивание усилий, подобная непоследовательность. В отношении русской армии это, в частности, признал и фельдмаршал Даун, более всех повинный в отвлечении русских сил от их естественного оперативного направлении, Став в положение объективного критика (после того как его заслонил собой Лаудон), он отметил, что русским следовало бы неуклонно держаться действий на Померанию и Бранденбург, не отвлекаясь в Силезию.

Несомненно, что решающий успех мог бы быть получен при последовательности действий и в любом другом направлении, но последовательности в операциях союзников не было и следа, а на войне хотя бы посредственный, но решительно и энергично осуществляемый план всегда лучше самого гениального, но нерешительно проводимого плана, а тем более - академически построенных и меняющихся планов.

Огромное преимущество давали Фридриху единство я полнота власти его командования. Все возникавшие стратегические, оперативные я тактические вопросы король решал тут же, на месте, и тотчас осуществлял свои решения. Он маневрировал, отражал и нападал, не теряя времени. Между тем командование союзников было по рукам и по ногам связало необходимостью действовать по указаниям своих верховных военно-политических советов: в Австрии - гофкригсрата, в России - конференции. Мало этого. Главнокомандующим приходилось сноситься со своими столицами даже до тактическим вопросам. Это приводило командование в состояние хронической пассивности и нерешительности. Оно то должно было действовать; по устаревшим и несоответствовавшим сложившейся обстановке директивам, то выжидать апробации собственных предложений, то опасаться ответственности за неуспех операций, предпринятых на свой страх и риск. В результате Фридрих имел полное основание посмеиваться над медлительностью своих противников и "шестидесятифунтовыми гирями, привешанными к ногам фельдмаршала Дауна"1 , да и русских главнокомандующих.

Ко всему этому надо добавить широкую вредительскую работу, которую обширная агентура Фридриха вела в армиях союзников, очень слабую контрразведку последних против хорошо поставленного прусского шпионажа и деятельность придворных партий (особенно в России и Франции), дружественных Фридриху.


1 "Politische Korrespondenz Friedrichs des Grossen". Bd. XVIII. S. 17, 303.

стр. 33

В неудачной и грозившей роковым для Фридриха исходом кампании 1757 г. короля спасло пресловутое апраксинское отступление, явившееся в конечном итоге следствием торможения со стороны Апраксина подготовки русской армии в течение зимы 1756 - 1757 г., с одной стороны, и полной неспособности как Апраксина, так и его штаба, состоявшего к тому же преимущественно из немцев, - с другой. Этот прорыв лишь однажды столь удачно сложившегося фронта общего наступления союзников чрезвычайно улучшил положение Фридриха, освободив значительные силы для его ударов по армиям союзников. Зима 1757 - 1758 г. стоила, однако, Фридриху полной и решительной потери Восточной Пруссии.

В 1758 г. успехи русской армии в Померании и Бранденбурге были приостановлены вследствие нежелания Дауна поддержать союзника наступлением с юга, а сделанные русскими завоевания (кроме Восточной Пруссии) оставлены из-за неуменья наладить продовольственное снабжение, до крайности нелепых и несогласованных действий под Кольбергом, пассивности и бездарности Фермора и боязни оккупировать Данциг несмотря на сопротивление Франции.

Кампания 1759 г., начавшаяся в довольно благоприятной для Фридриха обстановке вследствие его зимних успехов в действиях против Франции и Австрии, ознаменовалась триумфом русских войск и полным разгромом главных сил короля. Но Пруссия была спасена разногласиями между союзниками и новым отходом русских в тыл на зимние квартиры. Это позволило Фридриху продолжать сопротивление в 1760 г., а безрезультатность и бесплодность вынужденных совместных действий (вернее, бездействия) русских и австрийцев в Силезии (что не могло искупить даже вступление русских в Берлин) затянули войну и на следующий год. Король не мог уже в это время надеяться на спасение, но он хотел сопротивляться до конца, а нелепое поведение союзников в постоянные конфликты между ними еще позволяли ему держаться. Но когда в конце 1761 г. русские взяли Кольберг и получили возможность, прочно оккупировав Померанию, начать решительное наступление на внутренние области королевства и его столицу, Фридрих должен был признать, что дальнейшее сопротивление немыслимо.

Его спасло второе "чудо Бранденбургского дома" - смерть Елизаветы, вступление на престол Петра III, выход России из войны и ее (хотя и недолговременная) вооруженная помощь Пруссии.

Таким образом, длительность борьбы Пруссии против войск "всей Европы" не заключает в себе ничего удивительного. Несогласованность военных действий союзников, недоверие, а иногда прямая вражда союзных правительств друг к другу, подрывная деятельность шпионов и агентуры Фридриха при союзных дворах и в союзных армиях, система ведения войны русскими, обусловленная плохой организацией продовольственного снабжения, наконец, огромные английские субсидии, - а не стойкость прусских войск и, тем менее, населения Пруссии (как это блестяще показал пример Восточной Пруссии), вовсе не гениальность самого Фридриха II сделали войну затяжной и позволили королю семь лет сражаться против союзников. Не подлежит никакому сомнению, что если бы Франция, Австрия и Россия действовали дружно и согласованно, Фридрих был бы разбит в одну кампанию. Имея против себя даже только Австрию и Россию, сотрудничество которых было бы искренним, и при условии, что русские войска оставались бы зимовать на занятых каш территориях, Пруссия не выдержала бы и двух кампаний, как это утверждал и Наполеон - судья, в вопросах войны безусловно компетентный.


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/О-ПРИЧИНАХ-ДЛИТЕЛЬНОСТИ-СЕМИЛЕТНЕЙ-ВОЙНЫ

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Alexander KerzКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Kerz

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Н. КОРОБКОВ, О ПРИЧИНАХ ДЛИТЕЛЬНОСТИ СЕМИЛЕТНЕЙ ВОЙНЫ // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 27.09.2015. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/О-ПРИЧИНАХ-ДЛИТЕЛЬНОСТИ-СЕМИЛЕТНЕЙ-ВОЙНЫ (дата обращения: 28.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Автор(ы) публикации - Н. КОРОБКОВ:

Н. КОРОБКОВ → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Alexander Kerz
Moscow, Россия
1081 просмотров рейтинг
27.09.2015 (3105 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
час назад · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
4 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
5 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
7 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
8 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
8 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
8 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
9 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
О ПРИЧИНАХ ДЛИТЕЛЬНОСТИ СЕМИЛЕТНЕЙ ВОЙНЫ
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android