I

Систематическое издание исторических документов не по силам отдельному исследователю. Начиная с 20 - 30-х годов XIX в. в Западной Европе и в России публикацией документов занимался ряд общественных организаций и государственных учреждений. В дореволюционной России это дело было почти исключительно в руках Археографической комиссии и отчасти - в руках Московского общества истории и древностей российских. В изданиях обоих этих учреждений бесполезно искать материалы по истории угнетаемых царским правительством народов или материалы, характеризующие многовековую борьбу эксплоатируемых классов против эксплоататоров и их правительства. Кроме того, и само царское правительство с большим разбором допускало историков к материалам XVIII и первой половины XIX в. и совсем не допускало к документам более позднего времени.

Советская власть открыла архивы для свободного пользования. Перед советской археографией встали новые задачи и другая тематика, которых не знала археография царского времени. Основной интерес археографической работы был перенесен на два последних столетия. Было обнаружено грандиозное количество ценнейших материалов по истории классовой борьбы, по истории народов СССР, по истории международных отношений и т. п. за эти два столетия. Эти материалы надо было в первую очередь освоить и пустить в научный оборот. Поэтому более ранние эпохи, как история Киевского и Московского государств, усиленно разрабатывавшаяся до революции, должны были временно отойти на второй план.

Была и другая причина, обусловившая ослабление внимания к этим эпохам. Как и в других областях советской исторической науки, и в области археографии отрицательную роль сыграли теоретические и методологические взгляды М. Н. Покровского, стоявшего во главе Центрархива. В Центрархиве сосредоточен весь грандиозный архивный материал, ставший достоянием советского государства. Центрархив опубликовал массу ценнейших и интереснейших материалов, как в своих многочисленных отдельных публикациях, так и в специальном архивном журнале "Красный архив", число книжек которого скоро достигнет сотни. Но из всей этой массы изданий допетровскому периоду истории нашей страны посвящено целиком не больше одного тома, и кроме того во всех томах "Красного архива" можно найти около десятка случайных публикаций.

В N 1 "Красного архива" за 1922 г. было напечатано программное заявление редакции и руководителей Центрархива. В этом заявлении задачи журнала были ограничены исключительно печатанием документов по истории мировой империалистической войны. "Его основная задача - разоблачение тайн империалистической политики и дипломатии"¹ . Признавая необходимым печатание некоторых материалов по новому периоду истории (дневники Куропаткина, Половцева, Победоносцева и т. д.), редакция делала следующую оговорку: "В общем, печатая и этого рода недипломатические материалы, редакция "Красного архива"

Настоящий обзор не ставит своей задачей библиографическую полноту, и стремится наметить лишь общие черты археографической работы.

¹ "Красный архив" за 1922 год. Т. I, стр. I.

будет верна своему девизу, освещать тот период русской истории и те стороны этого периода, которые ближе всего к нам и по времени и окутаны наиболее густым покровом легенды. Ошибочно мнение, будто легендарна только "древнейшая история", в новейшей - легенд не меньше. Разоблачать эти легенды вчерашнего дня - дело не менее полезное для науки, чем "рыться в хронологической пыли бытописания земли"¹ . Такая однобокая и совершенно неправильная установка имела своим последствием почти полное прекращение публикации документов по древнейшему периоду истории СССР.

Не удивительно поэтому, что после Октябрьской социалистической революции в области древней русской истории новые приемы издания документов и новые темы для археографических публикаций прививались довольно медленно. К тому же здесь, как и в других областях исторической науки, имели место вражеские вылазки, дезорганизовавшие ведущуюся уже работу. Совокупность всех этих условий привела к тому, что работавшие над архивами допетровской эпохи не использовали всех тех возможностей для широкой научной публикации документов, которые были предоставлены им советской властью. Все же и в этой области за двадцать лет существования советского государства выполнена довольно значительная работа.

Всякому историку известно, какое исключительное значение имеет "Русская правда" для изучения общественных отношений Киевского государства. Она является в этой области важнейшим, а для целого ряда вопросов и единственным источником. "Русская правда" была издана критически почти сто лет назад Калачовым. Его популярное издание "Русской правды" было основано на четырех списках и рассчитано было на широкий круг лиц, интересующихся историей; оно приобрело широкую известность и стало настольным для занимающихся историей Киевского государства. Попытка Калачова издать "Русскую правду" с привлечением более 40 списков оказалась неудачной, прежде всего вследствие придуманной им юридической систематизации статей "Русской правды": подлинная "Русская правда" исчезла под искусственной схемой Калачова.

Вопрос о необходимости нового, научного издания "Русской правды" возник давно, и отдельные частные попытки в этом направлении - вроде изданий Мрочек-Дроздовского или Сергеевича - уже делались.

После Октябрьской социалистической революции особенно усилился интерес к изучению общественно-политических отношений, и стали наиболее актуальными в истории Киевского государства те вопросы, материал для решения которых давала "Русская правда". В 1930 г. вышло издание "Русской правды", в котором был полностью фотомеханически воспроизведен ее древнейший список 1282 г. с транскрипцией, комментариями и словарем² . Учебное издание "Русской правды" исторического факультета Ленинградского университета³ было первым точным воспроизведением Троицкого списка "Русской правды".

С. В. Юшков дал в издании Украинской академии наук текст "Русской правды", основанный на ста приблизительно ее списках. Это издание, правда, не во всех отношениях удовлетворительное, явилось все же шагом вперед по сравнению с изданием Калачова, хотя бы уже по числу приведенных в известность списков. В течение последних лет Институт истории Академии наук готовит издание "Русской правды", которое закончено подготовкой к двадцатилетию Великой Октябрьской революции. Путем тщательного изучения списков "Русской правды" удалось установить детальную их классификацию на место той суммарной классификации, которую дал в свое время Калачов. Вместо четырех групп, к которым в свое время Калачов свел все списки пространной "Русской правды",

¹ "Красный архив" за 1922 год. Т. I, стр. II.

² Карский Е. "Русская правда" по древнейшему списку". Л. 1930.

³ "Русская правда" под редакцией Б. Д. Грекова. Л. 1934.

мы имеем теперь их пятнадцать, приведенных в связную и стройную генеалогическую схему; в этой схеме все известные списки "Русской правды" находят свое определенное место.

При издании "Русской правды" наибольшую трудность всегда представляло деление ее текста на статьи. Издавать же текст "Русской правды" без такого деления, буква в букву, значило сделать издание совершенно недоступным для широкой массы историков. В издании Института истории все основные рукописи "Русской правды" (числом 15) будут воспроизведены фотомеханически, что даст каждому возможность читать "Русскую правду" без предвзятых точек зрения; в то же время в издании Института истории будет дана транскрипция, облегчающая пользование текстом "Русской правды" для самых широких кругов историков. Этой же цели должен служить и обширный комментарий, который вместе с тем подведет итог двухвековой работе над текстом "Русской правды" (комментарию отводится целый том). Такого издания варварских правд, как подготовляемое Институтом истории Академии наук издание "Русской правды", в Западной Европе нет, и выход нашего издания "Русской правды" будет крупнейшим научным событием не только для нашей Советской страны, но и для всей мировой литературы раннего феодализма.

Меньшее внимание со стороны советских археографов привлекали до сих пор летописи. Их издание в первые годы после Великой Октябрьской революции шло в значительной мере по старым, дореволюционным рельсам. При этом учитывались потребности не столько историков, сколько филологов. Примером такого филологического издания летописей является издание Лаврентьевской летописи, сделанное Е. Ф. Карским. О первостепенном значении Лаврентьевской летописи как исторического источника совершенно излишне распространяться. Ее первое издание, в 1846 г., было неудовлетворительно благодаря имевшим место ложным представлениям о характере древнего летописания. Тогда в научных кругах все еще жила шлецеровская идея о необходимости восстановить "подлинного" Нестора (речь идет об издании летописи, а не о ее исследовании). После длительного, восьмидесятилетнего промежутка советское издание Лаврентьевской летописи 1926 - 1928 гг. заменяет старый первый том "Полного собрания русских летописей". Выполненное под руководством филолога, оно вызывает некоторую досаду у историка: неисправности оставлены в тексте этого издания, а исправления указаны только в сносках, титла не раскрыты, оставлены старые, не имеющие смыслового значения знаки препинания и т. п. Все это создает трудности для историков при повседневном использовании данного издания Лаврентьевской летописи, хотя оно и является ценным для филологов. Впрочем, перепечатка для учебных целей в отдельном томике "Повести временных лет", появившаяся еще до выхода в свет последнего издания Лаврентьевской летописи, уменьшает некоторым образом трудность пользования этим капитальным изданием.

Необходимо отметить переиздание так называемой "Типографской летописи", впервые изданной еще в XVIII в. и в середине XIX в. перепечатанной по этому первоначальному изданию. Известно, что в XVIII в., за исключением немногих изданий, точно воспроизводивших летописные тексты, с последними в большинстве изданий не церемонились: тексты сокращали, подправляли и т. п. Между тем "Типографская летопись" интересна именно в своем полном виде; она содержит ряд тверских тенденциозных сообщений антимосковского характера и тем самым освещает историю образования русского национального государства с новой стороны. В частности известная антимосковская версия о походе Ивана III на Угру содержится именно в "Типографской летописи".

Полностью переиздана также "Рогожская летопись", очень важная для изучения тверского летописания. Кроме того, необходимо отметить окончание печа-

тания Новгородской IV летописи, значение которой общеизвестно, а также начатые, но незаконченные издания "Ипатьевской" и "Софийской" летописей.

Однако несомненно, что вопрос об издании летописей нуждается в радикальном пересмотре. Потребности изучения истории отдельных народов СССР делают необходимым также и издание провинциальных летописей, которые оставались вне внимания старой археографии. Самая история летописания теперь предстает совсем в другом виде, чем она рисовалась археографам середины XIX в., когда были введены в обращение основные массы летописей; когда, например, вышеупомянутая "IV Новгородская летопись" была спутана в одном издании с особой, теперь так называемой "V Новгородской летописью". Институт истории уже почти приготовил к печати две провинциальных летописи - "Архангелогородскую" и "Вологодско-Пермскую", в которых есть сведения о народах севера и востока России. Кроме того, готовы к изданию "Псковские летописи", которые совершенно в новом виде представили псковское летописание: хронология летописания получилась обратная той, которую принимали ранее, а состав летописей оказался сложнее, чем казалось составителям прежнего, дореволюционного издания. Развертывающиеся работы по изданию летописей, несомненно, встретят сочувствие со стороны историков эпохи феодализма, и последние должны будут поставить вопрос и о переиздании летописей в связи с пересмотром всех старых взглядов на историю летописания.

Положение исследователей истории Московского государства после Великой Октябрьской революции коренным образом изменилось. До революции археографы издавали летописи, акты, писцовые книги, записные книги и т. д., при этом в каждом издании целиком помещалась определенная группа документов. Когда речь идет о Киевском государстве, о Новгороде, о Москве XV и начала XVI вв., где количество источников вообще немногочисленно, каждый источник может быть использован для разнообразнейших целей и никакая тематическая группировка источников в изданиях документов этого времени нецелесообразна. В одной и той же летописи, например, приходится искать ответов на сложнейшие, вопросы положения классов, социальной борьбы, политического строя и т. п. Иначе обстоит дело с материалами XVII века. Если материалы, хранящиеся в архивах, для времени до XV в. скудны, для XVI в. не так велики, то XVII век представлен грандиозным количеством архивных материалов. Советская историография выдвинула ряд совершенно новых, ранее не разрабатывавшихся вопросов, Как, например история отдельных народов СССР, положение крестьянской бедноты, крестьянские войны, хозяйственная история Московского государства и т. д. К разрешению этих капитальных вопросов нельзя подходить со старыми трафаретами археографической практики. Вместе с тем нет почти ни одного архивного фонда XVII в., который можно было бы целиком напечатать в одном или даже в двух - трех томах, как это делается с летописями или с актами XV века. Очень большое количество документов и характер требований, предъявляемых советскими исследователями, ставят перед советской археографией новую и сложнейшую задачу - найти такие принципы издания этих материалов, которые дали бы возможность при надлежащем отборе материалов удовлетворить все предъявляемые запросы. Советская археография должна для XVII и позднейших веков дать такого рода сборники материалов, которые, извлекая из груды архивного добра только необходимые документы, в то же время давали бы возможность надлежащим образом разработать поставленную тему. Издание тематических сборников быстро привилось при публикации документов нового и новейшего времени (таковы, например, сборники, посвященные японской интервенции на Дальнем Востоке или немецкой оккупации на Украине и т. п.), но этот метод публикации с трудом и возражениями находит свое применение при издании более древних документов. Необходимо было поставить вопрос и об улучшении средств ориентировки (научного аппарата) в издаваемых

сборниках документов. Так, например сведения о народах, в особенности многонационального Московского государства, имеются и в ранних, и в поздних летописях, и в тех сборниках актов, которые уже более ста лет известны в нашей археографической литературе. При их составлении дореволюционная археография ограничивалась приложением одних только географических и именных указателей, при помощи которых в этих публикациях легко, например, отыскать никому ненужного безвестного Ивашку, но почти невозможно без значительной затраты труда найти какие-либо сведения о народах, об экономике, о восстаниях и т. д., которые встречаются в них.

Советская археография на новом пути своей работы встречала немало трудностей. В основном она справилась с ними и уже дала новые образцы публикации документов, но все же необходимо отметить, что публикация документов по истории отдельных народов СССР до сих пор еще ее достигла надлежащего размаха, в особенности в области древней истории. Из сборников документов по истории отдельных народов нашего Союза следует упомянуть в этом обзоре о двух изданиях Института истории. Одно из них посвящено Башкирской АССР. Вышедший в прошлом году один том этого издания¹ является первым из целой серии подготовляемых к печати материалов по истории башкирского народа. В этот том вошли материалы по истории башкирских восстаний в XVII. и в первой половине XVIII века. Большой отдел в нем характеризует социально-экономическое положение Башкирского края в XVII и в первой половине XVIII в. и вскрывает причины башкирских восстаний; другие разделы этого тома содержат материалы по отдельным башкирским восстаниям XVII - XVIII веков. Второе издание Института истории - том "Материалов по истории Узбекской, Таджикской и Туркменской ССР"² , в котором содержатся документы, характеризующие как эти национальные республики, так и Московское государство. Документы эти освещают торгово-политические отношения Московского государства с народами Средней Азии в XVI - XVII вв. и на фоне этих международных связей вскрывают целый ряд черт, характерных для общественных отношений в тогдашней Средней Азии. Надо самым категорическим образом указать, что важнейший участок археографической работы - публикация документов по истории отдельных народов СССР - является наиболее отсталым.

До опубликования замечаний товарищей Сталина, Жданова и Кирова по поводу конспекта учебника по истории СССР, поставивших с чрезвычайной определенностью требование создать действительную историю СССР, в которой была бы освещена история всех народов нашего Союза, в наших археографических изданиях доминировала русская история на старый манер. Направление, которое за последнее время принимает деятельность Института истории, позволяет надеяться, что документы по истории отдельных народов Союза займут надлежащее место в издающихся у нас публикациях и этот до сих пор отсталый участок работы станет передовым.

Среди отдельных категорий документов, начиная с XV в. важнейшее место принадлежит актам. От XV в. их сохранилось сравнительно небольшое количество, но уже с половины XVI в., когда образовались московские приказы, и развилось приказное делопроизводство, в актах мы находим ответы на все существенные вопросы, как внешней политики, так и внутренней жизни Московского государства. Издание актов началось давно, но носило все время в высшей степени, случайный характер. Звучит как парадокс тот факт, что из собраний важнейшего хранилища архивного материала XVI - XVIII вв., б. Московского архива министерства юстиции, актов опубликовано меньше чем из разных других и в частности провинциальных фондов. Академия наук еще в начале XX в.

¹ "Материалы по истории Башкирской АССР". Ч. 1-я. Л. 1936.

² "Материалы по истории Узбекской, Таджикской и Туркменской ССР". Ч. 1-я. Л. 1933.

поставила своей задачей издание основного из московских архивных фондов этого времени - так называемого фонда грамот Коллегии экономии (как известно, в Коллегию экономии в XVIII в. поступила имущественные документы всех церковных и монастырских учреждений). Однако за 20 лет, в течение которых до Октябрьской революции велась подготовка этого издания, не вышел ни один том. Только после Октябрьской революции было издано два тома "Сборника грамот Коллегии экономии", охватывающих северные уезды Московского государства. Так как не все учреждения доставили в Коллегию экономии соответствующие документы, а те, которые доставили, кое-что у себя утаили, то неизбежно, что это издание не охватило всего уцелевшего к XX столетию архивного материала. Так как акты, как было уже отмечено, являются очень важными историческими документами, необходимо поднять вопрос о таком капитальном их издании, которое подвело бы итог всем имевшим до сих пор место отдельным публикациям актов и вместе с тем ввело бы в научный оборот все то, что в этой, области до сих пор не издано (конечно, речь идет лишь о времени не позднее конца XVI в.). Вопрос о таком издании уже поднят (в частности на страницах "Историка-марксиста"), и надо думать, что будет преступлено к его реализации.

Необходимо отметить еще два изданных после Октябрьской революции сборника актового материала. Один из "их содержит документы Строгановых XVI - XVII веков¹ . О Строгановых издавна и много писали, даже можно сказать, что это была одна из популярных там, в помещичье-буржуазной историографии и что по истории Строгановых было немало материала и в досоветских публикациях. Однако лишь в советской публикации мы находим такой подбор документов, который ставит задачей - определить экономическую основу значения, приобретенного Строгановыми в нашей истории. Успех этого издания был обусловлен тем, что составитель получил возможность поместить в нем и такие документы, свободный доступ к которым был открыт только Октябрьской революцией: целый ряд документов для этого издания был взят из фамильного архива Строгановых. "Купеческий двор", сельское хозяйство, торговля и промышленность крупного предприятия Строгановых получили благодаря этому для своего освещения ряд первоклассных документов.

Второй сборник актов тоже служит примером того раскрепощения архивных материалов, которое было осуществлено советским правительством. Среди земельных владений феодальной русской церкви владения Троице-Сергиева монастыря выделялись своими размерами, а его привилегии - своим значением. Систематическая публикация документов архива этого выдающегося представителя церковного феодализма была невозможна для старой историографии. Сборник² , основанный на материалах ставшего общественным достоянием архива Троице-Сергиева монастыря, положил начало публикации громадного и по своему значению и по своему объему этого архива. Сборник содержит только часть актового материала за древнейший период - за XIV - XV вв., в нем опубликована только одна группа грамот - княжеские жалованные и указные грамоты. Из-за экономии места в нем те грамоты, которые уже ранее были опубликованы хотя бы и неисправно, перепечатаны не были. Нет сомнения, что наибольший интерес в архиве Троице-Сергиева монастыря представляют не княжеские акты, а те частные акты, при помощи которых образовались, умножались и округлялись монастырские владения, а также те акты, которые вскрывают приемы эксплоатации монастырем труда своих крестьян. В указанном сборнике напечатаны свозные книги, в которых записывались сбежавшие и возвращенные в монастырскую вотчину крестьяне, а также своего рода дозорные книги, дающие представление

¹ Введенский А. "Торговый дом XVI - XVII вв.". Л. 1924.

² "Памятники социально-экономической истории Московского государства XVI - XVII вв.". Т. I. М. 1929.

о состоянии монастырского хозяйства. Полное издание троицких актов XIV - XVI вв. явится ценным вкладом в фонд источников по истории русского феодализма.

Общеизвестно, как мало сохранилось аналогичных вотчинных документов не монастырского происхождения. Если не ошибаемся, до сих пор для XVII в. известны только два частных вотчинных архива. На один из них много десятков лет назад обратил внимание Забелин и написал на основании его свою известную работу - это фонд боярина Морозова. Другой сохранившийся вотчинный архив - стольника Безобразова. И только теперь, когда задача изучения феодальной вотчины вплотную стала перед советской исторической наукой, морозовский фонд был издан под названием "Хозяйство крупного феодала-крепостника XVII века". Во втором томе (Л. 1936) этого издания освещены две крупные морозовские вотчины - Мурашкино и Лысково. Документы этого тома содержат ценнейший материал для характеристики положения крепостных крестьян в крупной феодальной вотчине середины XVII в. и особенно тех изменений, какие вносил в их положение общий ход экономического развития Московского государства.

Издание сборников документов, задачей которых является освещение, как отдельных исключительных хозяйств, так и рядовых вотчин Московского государства, - для нашей археографии дело новое. То, что сделано в этой области, до сих пор вполне оправдало себя и дает право поставить на очередь в будущем еще ряд подобных же монографических изданий.

Сравнительно мало внимания уделяла наша археография писцовым книгам. Материалы, содержащиеся в писцовых книгах, начали использоваться историками только в 40 - 50-х годах прошлого века. Ими начали увлекаться в 90-х и в начале 900-х годов, когда под влиянием марксизма возрос интерес к экономической истории, и на эту сторону исторического процесса вынуждена была обратить внимание и буржуазная историография. Однако особенности содержавшегося в писцовых книгах материала вызвали немало споров о том, насколько он вообще достоверен и какими способами надлежит подвергать его обработке. Многие историки стали смотреть скептически на материал писцовых книг, и был поставлен вопрос о том, что для изучения экономической жизни Московского государства преимущественное значение имеет делопроизводство московских приказов. Если к этим во многих отношениях обоснованным взглядам на писцовые книги прибавить, что использование их гораздо труднее чем использование актов, то будет, может быть, понятно, почему задерживалось и издание писцовых книг. Среди изданных писцовых материалов особо отметим "Писцовые книги Обонежской пятины 1496 и 1563 годов". Первая из них является одним из немногих драгоценнейших остатков писцового дела XV века. Если при этом отметить, что до нас дошло очень мало актов XV в. из Обонежской пятины (их насчитывается меньше полсотни), то значение этой писцовой книги будет ясно само собой; ее совместное издание с писцовой книгой 1563 г. дает немалый материал для характеристики изменений, происшедших за полвека в этой области.

Если особенности писцовых книг будут и впредь обусловливать замедленный темп их издания, следует, по крайней мере, пожелать, чтобы в первую очередь увидали свет те из них, на научное значение которых уже не раз указывалось в печати (так, например, недавно вторично было указано на важность писцовых книг по Ярославскому уезду за 1568 - 1569 годы).

В заключение необходимо отмстить известия иностранцев о России, впервые введенные в широкий научный оборот после Великой Октябрьской революции. Здесь особенно много сделано для времени Ивана Грозного и опричнины, о которой мы до сих нор знаем все же еще очень мало, как ни ясен в основном самый смысл происходивших тогда событий. Вышел в свет русский перевод записок вестфальца по рождению, международного авантюриста по профессии и москов-

ского опричника Генриха Штадена¹ ; несколько позже вышло "Сказание" Альберта Шлихтинга² , померанского уроженца, в качестве литовского пленного прожившего семь лет в Москве в голы опричнины; сюда же надо отнести описание опричнины двумя лифляндцами - Таубе и Крузе, давно известное в литературе, но лишь теперь впервые появившееся в русском переводе³ . Во всех этих сказаниях иностранцев о времени Ивана Грозного много преувеличений, особенно в описании ужасов его правления, что обусловлено было самою целью этих записок, но вместе с тем в них масса и конкретных черт, особенно в записках Штадена; последнее сделало их сразу одним из популярных источников при изучении опричнины. Меньше интереса представляют "Три путешествия" Я. Стрейса и "Трактат о двух сарматиях" Меховского. Было время, когда известиям иностранцев как историческому источнику придавали важнейшее значение; слабое использование архивов и незнакомство с их богатствами заставляли ценить и те крохи, которые давали сообщения иностранцев, и мириться с тем кривым зеркалом, какое они представляют собой для отражения русского быта. Сказания иностранцев могут быть и теперь очень привлекательны для широкого читателя, на которого большинство из них было рассчитано и тогда, когда они писались и впервые печатались; научное же их значение становится тем меньше, чем обильнее для соответствующей эпохи и темы наши отечественные материалы. Нет сомнения, что благодаря тому размаху, который за двадцать лет существования Советского Союза приняли работы в архивах вообще и в частности в архивах московских приказов, и благодаря ряду красочных бытовых картин, оттуда извлекаемых (достаточно напомнить некоторые очерки С. В. Бахрушина), некогда столь ценимые сочинения иностранцев о России отходят на второй план.

Широкий интерес, проявляемый к истории в Советском Союзе, делает понятными попытки издания учебных серий исторических документов. Большие требования, которые советская наука предъявила к преподаванию истории, объясняют, почему эти учебные издания документов вместо обычных в дореволюционной практике хрестоматий, содержавших давно известный материал, превращаются иногда в подлинную публикацию новых документов. Примеры такого рода учебных сборников выше уже были упомянуты (Строгановские акты. "Русская правда" под ред. Б. Д. Грекова). После постановления партии и правительства от 16 мая 1934 г. о преподавании гражданской истории в школах, ставшего, как известно, поворотным пунктом в деле преподавания истории, возникла особенно настоятельная необходимость в учебных пособиях для студенческих занятий. Действительно, так как преподавание истории в высшей школе ставит себе задачею ввести студента с первых же шагов его учебной работы в курс всего процесса научно-исторического исследования, надо иметь достаточное количество разнообразных пособий для практических занятий студентов. Для этой цели уже издана целая серия сборников исторических документов, преследующая учебные цели. Она, несомненно, является лишь началом будущего большого собрания таких документов. В частности изданы важнейшие документы по истории Киевского государства⁴ , по истории Новгорода и Пскова⁵ , томик документов характеризующих феодальную деревню в Московском государстве⁶ . Особенно следует отметить сборник "Законодательные акты великого княжества Литовского XV - XVI вв."

¹ Генрих Штаден "О Москве Ивана Грозного". М. 1925.

² Альберт Шлихтинг "Новое известие о России времени Ивана Грозного". Три издания, последнее - Л. 1934.

³ "Русский исторический журнал". Кн. VIII.

⁴ "Памятники истории Киевского государства IX - XII вв.". Сборник подготовлен Г. Кочиным. Л. 1936.

⁵ "Памятники истории Великого Новгорода и Пскова". Сборник подготовлен Г. Кочиным. Л. 1935.

⁶ "Феодальная деревня Московского государства XV - XVII вв.". Сборник подготовлен академ. Б. Грекова. Л. 1935.

(состав. И. Яковкин), потому что из всей учебной серии это пока единственный том, имеющий непосредственное отношение к истории Белоруссии и Украины. Между тем, казалось бы, что в учебной серии документы по истории отдельных народов Союза должны были бы найти себе виднейшее место. Недостаток общих пособий по истории отдельных народов СССР и недоступность языка многих из этих народов ставят перед составителями учебной серии исторических документов важнейшую задачу - создать ряд таких сборников документов, в которых были бы дамы в переводах все основные материалы по истории отдельных народов Советского Союза. Только тогда учебная серия исторических документов и сможет выполнить свою учебную задачу; а вместе с тем она даст в руки ряду исследователей документы, недоступные им из-за незнания языка многих народов нашего Союза.

Из этого обзора видно, что в деле издания документов по древнему периоду истории СССР за двадцатилетие существования Советского Союза проделана большая работа, но, тем не менее, публикация этих документов далеко еще не достигла надлежащего развития. Несомненно, однако, что то внимание и помощь, которые партия и правительство постоянно оказывают исторической науке, дадут возможность в скором времени и публикацию документов по древнему периоду нашей истории поставить на должную высоту.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - С. ВАЛК:

Комментарии: