1. Постановка проблемы. Рабочие определения.

Сокращение Вооруженных сил России привело к значительному увеличению профессиональных (кадровых) военных, уволенных в запас и в отставку. Неизбежно сохраняя в себе качества, сформированные в годы военной службы, имея высокий уровень квалификации и работоспособности, они вошли в гражданскую жизнь задолго до того, как исчерпали свой социальный потенциал.

Цель настоящей работы - показать, в какой степени кадровые военные запаса в решении встающих перед ними задач включаются в гражданскую жизнь российского общества. Задача исследования заключается в том, чтобы выяснить, остаются ли кадровые офицеры запаса по своему социальному облику по-прежнему военными или превращаются в таких же гражданских людей, какими являются другие мужчины, не прошедшие профессиональную военную службу (штатские)? Сливаются ли они с социально- профессиональными группами российского общества в соответствии со своими занятиями или становятся особой социальной группой, по-прежнему сохраняющей в условиях гражданской жизни качества военных, т. е. группой с особыми ценностями, таким же или иным положением, более высокими, или, наоборот, более низкими доходами?

В целом проблема стоит следующим образом: Как интегрируются экс- военные в российское общество и его социальную структуру? В какой форме происходит интеграция - в форме их рассеивания, растворения среди людей гражданских? В форме сохранения себя как военных, мало сходных с другими общественными группами, т. е. в форме отчуждения от штатских людей и отношений? В каких-либо промежуточных формах, стадиях интеграции? И как итог социальной интеграции - какое место занимают кадровые военные запаса в реформируемой России?

Исследование было проведено двумя методами:

¹ Статья подготовлена по материалам исследований, проведенных при поддержке РГНФ. Грант N 01-02-00491 А, фонда "Партнер", фонда "Евразия".

стр. 39

1. Массовый опрос кадровых офицеров запаса и в качестве сравнительной группы - опроса мужчин с высшим образованием, имеющих офицерское звание, но не являющихся профессиональными военными, штатскими. Опрос проведен в Московской, Смоленской и Калининградской областях. Этим методом изучались занятость, заработная плата и доходы, ценности и социальная идентификация.

2. Исследование места кадровых военных запаса в социальной структуре российского общества было проведено путем экспертного опроса ² . Экспертам предлагалось подсчитать и отметить в анкете известное каждому из них абсолютное количество кадровых военных запаса и в отставке, принимающих и не принимающих участие в трудовой, государственной, общественной и политической деятельности. Каждый из соответствующих блоков был представлен в анкете в виде четырех вопросов, отражающих 4 ступени социальной интеграции:

0 - неинтегрированность,

1 - минимальная интеграция,

2 - средняя интеграция,

3 - максимальная интеграция.

Методологически приемлемым мы полагаем введение следующей предпосылки: чем выше уровень общественного положения, обусловленный более высоким уровнем активности, тем меньшее количество военных запаса может занимать это положение. Это естественно для любого общества: хозяйственных и государственных руководителей, крупных предпринимателей, других лидеров (максимальный уровень активности) существует меньше, чем мелких и средних предпринимателей и руководителей, ведущих специалистов, активистов партий и движений и т. п. (средний уровень активности); последних же меньше, чем рядовых рабочих и специалистов, членов партий и сочувствующих (минимальный уровень активности).

Поэтому примем следующие методические положения. Для эксперта, постоянно ведущего работу с кадровыми военными запаса и в отставке, устойчиво в поле зрения и в памяти может находиться около 50 человек (лишь для отдельных - более 50), о которых он более или менее часто в течение 2 - 3 лет получает какую-либо информацию. Именно о таких людях задавались вопросы. Экспертам может быть знакомо сле-

² В качестве экспертов выступили участники IV Международной научно-практической конференции "Комплексный подход к решению социально-экономических проблем в местах компактного проживания военнослужащих и членов их семей" (5 - 6 июня 2001 г.; г. Кстово Нижегородской области). На ней присутствовали кадровые военные на действительной военной службе, руководители и специалисты центров социальной адаптации и профессиональной переподготовки военных, уволенных в запас и в отставку и членов их семей, руководители и специалисты отделов органов государственной власти, ведущих работу по социальной адаптации кадровых военных после увольнения из армии.

стр. 40

дующее количество военных запаса и в отставке с разным уровнем общественной активности и социального положения, которое можно считать нормальным для интеграции экс-военных в общество: максимальный- 3 - 5 человек, средний- 10 - 14 человек, минимальный- 20 - 29 человек, нулевой- 30 - 39 человек. Эти величины выражают (им соответствует) среднее число экс- военных, указанное одним экспертом в ответ на каждый вопрос.

Экспертам было также задано три вопроса для исследования доминирующих психологических позиций экс-военных. Предполагается, что офицер, уволенный из рядов Вооруженных сил, делая повседневные дела как гражданский человек, в своем отношении к жизненным ситуациям и общественным событиям может остаться таким же военным, как и прежде, внутренне не принимая нормы, порядки штатских людей; осваивая же взгляды и принципы гражданской жизни, он включается в общественную жизнь штатского человека. В ответах экспертов отражены три уровня психологической интеграции в российское общество, а именно:

нулевой - кадровый военный в основном сохранил свои взгляды и принципы на общественную жизнь, свое отношение к ней, сформированное в годы военной службы и минимально освоил то, что принято среди гражданских людей;

частичный - взгляды и принципы отчасти сохранены, отчасти изменились и приобрели штатский характер;

полный (почти полный) - в психологии офицера запаса доминируют новые принципы и взгляды, отличные от сформированных в годы военной службы и присущие гражданским лицам.

Чем больше экс-военных с полным уровнем психологической интеграции знают эксперты, тем в большей степени эта социальная группа интегрирована в российское общество, и наоборот.

Безусловно, такая схема является весьма упрощенной и условной. Но сравнив с ее помощью суммы ответов, средние величины на одного эксперта и распределения ответов, мы в определенной мере получим возможность ответить на вопрос: в какой степени кадровые военные запаса и в отставке интегрированы в российском обществе.

Социальная связь кадровых военных запаса с новыми людьми и новыми условиями жизни, возникающими в связи с переходом к гражданской жизни, означает их включение в гражданское общество, их социальную интеграцию. Это взаимосвязи различных людей, которые заключаются в сходстве их существенных качеств, прежде всего таких, как социальное положение и ценности. Интеграция может быть нормальной, при которой интегрированные в гражданскую жизнь экс-военные обладают таким же социальным положением, как и другие граждане. В том случае, если это положение значительно ниже, инте-

стр. 41

грация определяется нами как низкая. В том случае, если экс-военные не обладают социальным положением и ценностями штатских людей и сохраняют их в том виде, как они были сформированы в период военной службы, то интеграция определяется как отрицательная, и речь идет о социальном отчуждении от гражданской жизни. Если же с уходом из рядов Вооруженных сил экс-военный не сохранил положение и ценности военного человека и не приобрел положения и ценностей гражданской жизни, то он представляет собой, по нашему определению, "социальное ничто", в котором теряется социальный облик и отношения и остается лишь физическое существование человека.

Социальное положение, сложившееся у кадровых военных запаса, обусловлено прежде всего трудом и занятостью после выхода в запас, доходами, которые близки, или наоборот, далеки от положения и доходов других граждан и от положения и доходов последних лет военной службы. Чем ближе элементы социального положения кадровых офицеров запаса к элементам социального положения штатских, тем в большей степени экс-военные интегрированы в гражданскую жизнь. Наличие близкого по своему уровню социального положения является, однако, лишь материальной основой социальной интеграции. Она останется лишь формальной, если экс-военные сохранят прежнее, сформированное в годы службы отношение к основным явлениям общественной жизни, к определяющим ее условиям. Существенным для социальной интеграции кадровых военных запаса являются ценности, сформировавшиеся в годы военной службы, и их изменение (либо сохранение) в условиях перехода к гражданской жизни.

Ценности, по имеющимся в социологии определениям [1], - это обобщенные цели и средства их достижения, выполняющие роль фундаментальных норм общественной жизни. Благодаря ценностям, принятым социальной общностью, индивиды осуществляют социально одобряемый выбор своего поведения в жизненно значимых ситуациях. Система ценностей образует внутренний стержень культуры, духовную квинтэссенцию потребностей и интересов индивидов и социальных общностей. Она, в свою очередь, оказывает обратное влияние на социальные интересы и потребности, выступая одним из важнейших мотиваторов социального действия, поведения индивидов. Каждая ценность и системы ценностей имеют двуединое основание: в индивиде как самоценном субъекте и в обществе как социокультурной системе.

Ценности влияют на поведение людей во всех сферах их жизнедеятельности. Главным основанием для их формирования является конкретное предметное содержание того положения, которое занимает в обществе кадровый военный запаса, и содержание его деятельности. Оно обусловлено переходным характером и неизбежно двойственным положением экс-военных, принадлежностью к двум существенно раз-

стр. 42

личным социальным группам людей - к группе военных и к группе невоенных, т. е. гражданских, штатских людей. Благодаря этому в нашем исследовании сформировано основание, по которому определяются ценности кадровых военных запаса. Оно заключается в следующем.

Кадровый военный - это профессиональный государственный служащий, необходимый для участия в войнах и других боевых конфликтах государства ³ , которому он служит. Его личность принадлежит этому государству. В отличие от личности гражданского человека, она носит не частный, а публичный характер.

Главная цель кадрового военного - это защита своего государства, главная ценность - государственная безопасность, главный интерес -использование собственной жизни для защиты своего государства. Все остальные цели, ценности и интересы носят подчиненный и инструментальный характер.

Экс-военный, ушедший в запас, меняет свое отношение к государству. С одной стороны, он должен сохранять свое положение человека, ранее включенного в государственную деятельность и в силу этого получающего от него соответствующее содержание. Кроме того, с уходом в запас он сохраняет свою подчиненность государству. В то же время эта подчиненность и публичность перестают быть его главными ценностями. Экс-военный должен уходить от публичных целей, ценностей и интересов, его жизнь, положение, мировоззрение, ценности должны приобретать частный характер. Вместе с тем, в силу сохранения своей близости к государственной военной службе в нем должен поддерживаться своего рода баланс частного и публичного.

Основания для такого баланса создаются, во-первых, государством - путем обеспечения базовых условий жизни экс-военного и его семьи; во-вторых, обществом - в создании возможностей включения в различные отношения, институты, общности и пр.; в-третьих - самим экс-военным, его личностью в выборе различных видов деятельности.

В той мере, в какой экс-военный опирается в своей жизни в первую очередь на государство, он по своим ценностям остается военным и в гражданской жизни, он, следовательно, не интегрирован в гражданскую жизнь.

В той мере, в какой экс-военный осваивает ценности гражданского человека, однопорядковые с государством и государственной службой как ценностью, в той мере, в какой у него формируется опора на гражданское общество, он нормально интегрируется в это общество.

В той мере, в какой экс-военный не опирается ни на кого, либо опирается на себя и только на себя, он теряет ценности государственной военной службы и не приобретает новых, гражданских ценностей, в этой

³ А также в предотвращении войн и конфликтов, действия в котором приравниваются в нашем случае к самой войне, конфликту, являются их разновидностью.

стр. 43

степени он дезинтегрирован по отношению и к военной, и к гражданской жизни, он социально отчужден. Не имея же никакой опоры в гражданской жизни - ни на себя, ни на гражданское общество, ни на государство, он теряет свое социальное содержание, превращается в "социальное ничто", сохраняя себя лишь как физического индивида.

Один из главных компонентов социальной интеграции - самоидентификация экс-военных с другими общественными группами, т. е. социальная идентификация [2]. Важно понять, с кем идентифицируют себя кадровые военные запаса - с различными социальными группами, образующими структуру российского общества, или по-прежнему с военными, как социальной группой.

Социальная идентификация, как таковая, - это множество смыслов, сложившихся в социальной общности, которые переживают и осознают ее члены. Социальная идентификация формирует индивидуальное и коллективное "практическое чувство", бытовое понимание принадлежности конкретного человека к общности и образования общности из конкретных людей. Она образуется как результат двух процессов: объединения и различения. Чтобы идентифицировать человека с общностью, он должен "определить" ее для себя и одновременно - отделить от остальных общностей. Поэтому истинное значение социальной идентичности связано со всеми сходствами и различиями, объединениями и противопоставлениями общественной жизни.

Включаясь в некую новую общность или сохраняя свою принадлежность к прежней общности, человек обновляет или сохраняет прежние смыслы и представления об общей судьбе членов своей или новой общности, представление о том и веру в то, что это - "наше" - наша повседневная жизнь, наши дела и заботы, наш профессиональный или национальный язык и культура. Идентичность приводит к социальному конституированию общности, причем даже в том случае, если она уже отсутствует в настоящей повседневной жизни, потому что сохраняется вера, что образующие ее люди связаны очевидными для них узами.

Проявление социальной интеграции представлено в проведенном исследовании следующим образом: в ценностных ориентациях на государство, на гражданское общество, на таких же военных запаса, лично на себя; в самоидентификации - в субъективно переживаемой близости к другим общественным группам; в занятости - по отраслям и по должностям, а также по пребыванию безработным; в заработной плате и доходах; в субъективной уверенности в прочности своего положения в обществе.

2. Ценности и самоидентификация

Индикатором базовых ценностей, из которых исходят кадровые офицеры запаса в гражданской жизни, является понимание средств разрешения их собственных актуальных проблем. Такое понимание высту-

стр. 44

пает в нашем исследовании в высказываниях, выбранных в ответ на вопрос:

Сокращение армии поставило множество социальных проблем перед уволенными в запас кадровыми офицерами - недостаток жилья, задачи трудоустройства, потеря высокого общественного статуса, социальная незащищенность.

Вопрос. В чем Вы видите главное средство для радикального разрешения этих проблем и для формирования нормальных условий жизни и достойного общественного положения офицеров запаса?

В анкете были предложены соответствующие ответы и их интерпретация (таблица 1).

Наибольшую долю составляют офицеры запаса, придерживающиеся ценностей государственной "социальной защиты" (таблица 2). Сформированная государственной идеологией во время службы и сохраненная экс-военными, эта базовая ценность сохраняется у них и в гражданской жизни.

Это вполне объяснимо. Служба в армии делает офицера в полной мере "государевым человеком", и долгое время ему просто невозможно отойти от этого положения и мироощущения. Кроме того, основные проблемы, которые возникают перед ним после ухода в запас, связанные с жилищным, пенсионным, медицинским обеспечением и т. п., решаются и должны решаться исключительно силами государства, которое должно сохранять государственное содержание теперь уже экс- военных.

Однако обязательства государства по отношению к ним выполняются, как известно, весьма и весьма неполно. Велика очередь уволенных из армии военных на жилище. Систематическими являются жалобы и судебные иски, связанные с пенсионным обеспечением. Поэтому доминирование государственной ценности социальной защиты, несмотря на явно недостаточную ее степень, говорит об отсутствии ориентации на другие личные и общественные силы и, следовательно, о весьма слабой социальной интеграции в гражданскую жизнь примерно 1/3 экс-военных. Духовно они остаются интегрированными преимущественно в жизнь военного человека, включаясь в гражданскую жизнь вынужденно, фактически, но не духовно.

За большинством уволенных в запас с большим отрывом (примерно в 3 раза меньше опрошенных дали ответы на эти вопросы) следуют, с одной стороны, те, кто опирается, прежде всего, на самого себя, а с другой - те, у кого доминируют корпоративные ценности, обусловленные приоритетом интересов самих кадровых военных запаса перед интересами общества, и те, кто имеетценности, ориентированные не только на государственные, но и на общественные силы, т. е. на гражданское общество в России.

стр. 45

Первая из этих групп ответов свидетельствует о том, что заметная доля экс- военных видит свою роль в решении собственных задач как ведущую. Это делает роль государства менее значительной для 9 - 14% кадровых военных запаса и вместе с тем означает, что они не видят никаких общественных сил, способных разрешить их социальные проблемы, кроме них самих. Здесь выражено низкое значение и просто отсутствие государственных и общественных целей и ценностей, что ведет к социальной дезинтеграции этих людей, к социальному отчуждению.

Другая группа ответов свидетельствует о доминировании у 4 - 7% кадровых военных запаса корпоративных ценностей, имеющих социально локальный характер. Таким ценностям отдается преимущество перед ценностями общественными. Ведущую роль в гражданской жизни таких офицеров играют, например, собственные предпринимательские организации, которые поддерживают "своих" в гражданской жизни, обеспечивая им помощь в самостоятельной экономической деятельности; общественные организации, занятые тем, чтобы обеспечить своих членов жильем, работой, добиться различных льгот, выплат и повышения пенсий, других необходимых условий жизни. Здесь можно говорить о большей, но все же частичной социальной интеграции, локализованной корпоративными интересами и ценностями.

Ценности, ориентированные примерно в равной степени и на общество, и на государство в разрешении проблем кадровых военных запаса, присутствуют примерно у 8 - 10% опрошенных. Для экс-военных, мы полагаем, такая степень социальной интеграции вполне нормальна - она позволяет им сохранить здоровую меру приверженности государству и вместе с тем включиться в жизнь других социальных групп гражданского общества.

Есть и такие группы экс-военных, ценности которых не предполагают доминирование их собственных интересов. Они в равной степени поддерживают деятельность различных социальных групп и институтов гражданского общества, среди которых государство играет такую же роль, как и другие. В своих ценностях они отражают интересы множества социальных групп, в том числе и интересы офицеров запаса, и ориентируются не только и не столько на государственную, но и на общественную деятельность и поддержку. В таком случае социальная интеграция является наиболее развитой, сочетая интеграцию в общество, как развивающееся гражданское общество, и в государство как один из его элементов.

Наряду с этим количественно незначительным, но по своей социальной сути чрезвычайно существенным является слой кадровых офицеров запаса, которые с точки зрения социальной интеграции мы склонны определить как "социальное ничто". Эта группа не обладает стержнем социальной жизни, т. е. жизни общественной, государственной и лично-

стр. 46

стной, что необходимо для социальной интеграции. Ей свойственна потеря ценностных ориентации периода военной службы и не приобретение ценностей гражданской жизни.

Оценивая результаты экспертизы по вопросам о менталитете, можно признать, что среди военных запаса и в отставке доминируют те, кто в основном сохранил свои принципы и психологию, сформировавшиеся в годы военной службы (группа нулевой интеграции), либо они изменились частично (группа частичной интеграции). Из 36 экспертов, давших позитивный ответ об этих группах, 6 - 7 человек знают более 50-ти экс-военных в каждой из трех групп по уровню интеграции; 15 экспертов (42%) указали на численность 10 - 19 офицеров запаса с полным доминированием военных взглядов и принципов, и только 5 экспертов отметили единичных знакомых (5 человек и менее) с прежним доминированием. Несколько иначе, но близко к такому же распределению, даны ответы экспертов и на вопрос о группе с частичным сохранением психологии военной службы. Один эксперт указал в среднем примерно по 22 - 23 экс-военных в группах с полным и частичным сохранением взглядов и принципов, сформированных в период военной службы.

В противоположность этому численность названных экспертами кадровых военных запаса, в полной мере освоивших психологию штатского человека (полная интеграция), значительно ниже. Если для каждого из первых двух уровней психологической интеграции всеми экспертами названо примерно по 940 - 970 человек, то для минимального уровня - только около 260. Нет ни одного эксперта, который бы назвал наибольшую их численность (более 50), и 12 экспертов (33%) указали, что они не знают ни одного такого офицера запаса и в отставке. В ответах же на вопросы о нулевой и частичной психологической интеграции таких экспертов было в два раза меньше. Большинство экспертов (45%) указали численность достигших полной психологической интеграции лишь до 10 человек.

Таким образом, преобладающая часть экс-военных обладает преимущественно государственно ориентированными ценностями. Точно также значительна доля тех, кто сохраняет взгляды и принципы, сформированные в период военной службы. В значительно меньшей степени, но все же весьма распространены ценности активных субъектов гражданского общества. Причем, здесь офицеры близки к другим общественным слоям российского народа.

Самоидентификация исследовалась нами с помощью следующего вопроса:

Кто преобладает среди тех, с кем Вы стараетесь общаться, советоваться, делать дела?

Среди кадровых военных запаса отчетливо преобладает практическая самоидентификация, прежде всего, с людьми узко личного круга -

стр. 47

с членами семьи и личными друзьями (таблица 3). От доминирования в своей личности публичных начал экс-военные переходят к узким частным началам своей жизни. Она сосредоточена на семейных делах и заботах, на межличностных отношениях. Впрочем, известные нам наблюдения психологов показывают, что и в годы военной службы такие интересы играли существенную роль.

Лишь в некоторой степени офицеры, уволенные в запас, идентифицируют себя с сотрудниками на работе и тем самым интегрируются в определенную профессиональную среду, которая, однако, не связана с государственной и общественной деятельностью.

Примерно в такой же или в чуть меньшей степени они сохраняют себя как военных, стремясь поддерживать связи с такими же военными. Но это духовное стремление сохраняется у немногих, хотя, как будет показано ниже, многие из уволенных в запас считают, что их общественное положение в период военной службы было выше, чем в гражданской жизни. Таким образом, получается, что потеря своего значительного места в жизни, обусловленная увольнением в запас, обрывает у большинства и возможности поддерживать и воспринимать себя как кадровых военных.

3. Занятость и безработица

Занятость экс-военных нельзя оценить однозначно (таблица 4). С одной стороны, среди них значительной является доля работающих полный рабочий день, т. е. имеющих нормальную занятость. В этом они не отличаются от штатских - доля полностью занятых колеблется и у тех, и у других от 60 до 66%. С другой стороны, среди экс-военных значительно больше тех, кто в год опроса был безработным (при наличии редкой случайной работы): если среди штатских она составляет не более 8 - 9%, то среди уволенных в запас она достигает 14 - 20%. При этом, однако, если учитывать факты безработицы не только в год опроса, но еще и за предыдущие три года (таблица 5), то окажется, что доля бывших безработными в двух областях (Смоленской и Калининградской) почти одинакова, и в Московской несколько различается - среди экс-военных она примерно на 10% больше. Более длительный период делает возможность потерять работу примерно равной для уволенных в запас и для штатских.

Среди уволенных в запас несколько чаще, чем среди штатских, встречаютея рабочие, хотя все офицеры имеют высшее образование (таблица 4). Несколько большую долю, чем среди штатских, среди экс-военных составляет рядовые работники силовых структур и охраны, т. е. занятые работой, хотя и ответственной, но средней квалификации. Это с одной стороны. С другой стороны, труд специалиста и руководителя характерен для кадровых офицеров запаса в такой же степени, как и для

стр. 48

штатских мужчин с высшим образованием. По этим позициям экс-военные, таким образом, находятся примерно в равном положении с высокообразованными мужчинами, не являющимися военными. Более того, доля предпринимателей среди офицеров запаса на 2 - 5% выше, чем среди штатских (таблица 6). Учитывая, что предпринимательство относится к занятиям, требующим особо высокого уровня активности и что среди населения России они составляют не более 5 - 8%, долю предпринимателей среди экс- военных мы оцениваем как весьма высокую. Вместе с тем, она не превышает ту же долю среди штатских, а, как правило, ниже на 2 - 4%.

Довольно распространенной является занятость кадровых военных запаса в каждой из отраслей народного хозяйства. Значительная часть кадровых офицеров запаса - от 20 до 30% - устраивается работать специалистами, труд которых требует высшего или среднего специального образования. Весьма значительной и устойчивой является и доля тех, кто работает руководителями разного уровня - от 15% до 22%. При этом численность руководителей высшего звена за обследованный нами трехлетний период имеет тенденцию к повышению, а доля руководителей подразделений предприятий и организаций в основном стабильна - от 9 - 10% до 15 - 18%.

Однако наиболее значительной является доля тех, кто занят малоквалифицированным, хотя порой и ответственным и опасным трудом - в охране, а также работает рабочим. Доля таких офицеров запаса весьма стабильна из года в год и в сумме составляет около 40 - 45%. Бросается в глаза их преобладание в силовых структурах, на охранных предприятиях. По общему представлению, такое положение является естественным, поскольку данная работа носит военизированный характер и требует именно тех качеств, которыми обладают офицеры. Но это представление, на наш взгляд, является далеко не всегда адекватным. Такое занятие не соответствует высокой квалификации кадровых офицеров. Естественно, что у многих офицеров сохраняется склонность и способность к полувоенной работе, однако это относится в большинстве случаев только к периоду вскоре после ухода в запас. Кроме того, сложившееся общественное мнение работодателей диктует основные предложения работы для них именно в охранных, полицейских, милицейских органах и т. п. организациях. Однако значительная часть офицеров запаса не задерживается на такой работе на длительный срок, рассматривая ее как первую ступеньку вхождения в гражданскую жизнь и труд, и затем оставляя ее для более содержательной работы. Выявленная нами динамика изменения состава занятых трудом этого вида показывает высокую сменяемость работающих экс-военных, прежде всего в охране и рабочими при малообновляющемся составе работающих специалистами и руководителями. Так, в Калининградской области из тех, кто в первый

стр. 49

год после армии работал рабочим, в следующем году остались рабочими 65%, а около 20% стали работать специалистами и занялись предпринимательством. Среди работавших в невооруженной охране их осталось лишь около 40 - 44%, остальные стали рабочими, специалистами и предпринимателями. В то же время примерно 90%, работавших специалистами, остались на прежней должности. В прежней должности остались и все руководители. Несколько большие изменения произошли среди предпринимателей - ими на второй год после армии остались 75% из тех, кто занимался частной хозяйственной деятельностью в первый год после увольнения в запас.

Результаты экспертного опроса по проблемам занятости также показали, что быть руководителем высшего звена, быть крупным предпринимателем и т. п. - это обычное дело для экс-военных. 31 эксперту (74%), давшему положительный ответ на вопрос о них, известно почти 300 таких людей; они неизвестны 12 экспертам (39%). Большинству -55% (23 эксперта) - знакомо не менее пяти крупных руководителей, в том числе 26% (11 экспертов) имеют сведения о еще большем их количестве - о 5 - 9 таких людях, а 17% (7 экспертов) - от 10 до 19 хозяйственных руководителей высшего звена и крупных предпринимателей. В среднем одному эксперту известно примерно 7 таких людей.

Экспертам также известно большое число руководителей среднего звена, мелких и средних предпринимателей, ведущих специалистов, директоров небольших предприятий. Из 42 экспертов только трое (7%) не знают ни одного такого офицера. 64% опрошенных (27 экспертов) знают по 10 - 19 таких экс- военных. Кроме того, имеется 6 экспертов, которым известно от 20 до 39 военных запаса, занимающих средний уровень, и 5 экспертов, которые знают таких людей численностью более 40. Всего 39 участников конференции указали почти 740 экс-военных, достигших среднего уровня интеграции, что в среднем составляет 17 - 18 человек на 1 опрошенного.

Значительно отличается численность кадровых военных запаса и в отставке, работающих рядовыми рабочими, специалистами, охранниками, служащими и т. п. Их суммарная численность, указанная 38 экспертами, давшими ответ более нуля, составила около 1400 человек, или 33 человека в среднем на 1 эксперта. Естественно, что наибольшему числу экспертов (их число составляет 13, или 31%) известно и наибольшее число таких людей - более 50, а 50% (21 эксперту) известно от 10 до 50 таких экс-военных.

С другой стороны, важно отметить, что офицеры, перешедшие к гражданской жизни и не занятые в народном хозяйстве, вообще не известны 38% экспертов. Число тех кадровых военных запаса, кто не занят трудом, а отдыхает на пенсии, примерно у трети экспертов измеряется единицами. Всего 36 экспертов назвали около 450 неработающих

стр. 50

кадровых военных запаса и в отставке, то есть в среднем на 1 эксперта примерно 10 - 11 человек, в то время как в ответах на вопрос о минимальном уровне трудовой интеграции 1 эксперт в среднем назвал 33 человека. Следовательно, число неработающих экс-военных сравнительно невелико и является значительно меньшим, чем число работающих, а также занимающих средний уровень общественного положения, притом, что в большинстве своем уволенные из армии получают пенсии и имеют возможности совсем не работать.

Указывая на известных им экс-военных, занимающих ведущие должности в области государственной деятельности (максимальный уровень интеграции), большинство экспертов отмечает лишь немногим меньшую их численность, чем численность крупных руководителей и предпринимателей. Из 35 экспертов, которые знают около 250 таких людей, 13 экспертов, или 38% опрошенных, отмечают 5 - 9 человек, и 11 экспертов (26% опрошенных) - 10 - 29 ведущих деятелей федеральной, региональной и муниципальной законодательной и исполнительной власти, в том числе работающих на руководящих должностях. Участников опроса, давших аналогичные ответы - большинство. Меньшинство составляют эксперты, указавшие небольшое (4 и менее) количество известных им государственных деятелей и не знающих таких. В среднем 1 опрошенный участник конференции указал примерно 6 ведущих деятелей государственной власти различного уровня.

Эксперты знают немало и тех, кто участвует в подготовке и принятии решений, не занимая заметных должностей в органах власти, но оказывая на них существенное влияние своим авторитетом, а также являясь депутатами (средний уровень интеграции). 35 экспертов указали примерно то же количество таких экс-военных, как и на максимальном уровне интеграции. 21% опрошенных экспертов указали 10 - 29 таких офицеров запаса, большинству же экспертов известно до 10 человек, которые благодаря своему авторитету и активному участию в политике могут оказать значительное влияние на решения органов исполнительной и законодательной власти различного уровня.

Естественно, что большинству экспертов известно достаточно большое число экс-военных, не принимающих никакого участия в государственной работе, хотя около 1/3 экспертов не знают таких офицеров запаса. 26% участников опроса (11 экспертов) назвали число более 50, примерно столько же экспертов знает от 15 до 50 человек. Лишь 19% (8 экспертов) отмечает небольшое число (менее 10) таких кадровых военных запаса и в отставке. В общей сложности эксперты указали около 1100 таких экс-военных, или в среднем примерно по 25 человек на 1 эксперта.

Участие в государственной работе, как важный показатель социальной интеграции, является, следовательно, лишь несколько менее высоким, чем уровень интеграции в области трудовой деятельности.

стр. 51

Таким образом, занятость, как таковая, показывает достаточно высокий уровень интеграции кадровых военных запаса в гражданскую жизнь российского общества и вместе с тем несет в себе проблемы большинства россиян. У экс- военных, во-первых, в гражданской жизни сохраняется изначально свойственная им причастность к государству и, во-вторых, коль скоро они включились в государственную работу, то в большей степени им свойственно и у них есть потребность и способности играть ведущие роли, нежели второстепенные. Интеграция происходит весьма эффективно и вместе с тем ограничена кризисными явлениями российского общества.

В определенной степени близкая картина формируется в ответах экспертов на вопросы об участии кадровых военных запаса и в отставке в политических и общественных организациях, формирующихся в условиях гражданского общества. Из 32 экспертов (76%) 20 (48% опрошенных) указали на минимальную численность - до 10 человек, и только 8 (19%) - на среднюю численность (10 - 19 человек). Лишь два эксперта отметили максимальную величину - свыше 50 человек. Всего было отмечено примерно 330 экс-военных, достигших максимального уровня интеграции в области общественно- политической деятельности, что составляет примерно 8 человек на 1 эксперта.

Несколько большее количество экспертов - 24 человека, или 57%, -отметили от 5 до 39 офицеров запаса в ответах на вопрос об активистах общественных организаций (средний уровень интеграции); 20 экспертов, или 48%, отметили те же величины в ответах на вопрос о минимальном участии экс-военных в общественно-политической жизни (минимальный уровень интеграции); 31 эксперт знает примерно 435 активистов общественно-политической деятельности (в среднем 10 человек на 1 опрошенного); 29 экспертов указали примерно на 625 известных им военных запаса и в отставке, которые иногда принимают участие в работе различных обществ и политических организаций, являясь их рядовыми членами (в среднем 15 человек).

Примерно также распределяются ответы экспертов на вопрос о тех, кто не принимает никакого участия в общественных и политических организациях. 30 экспертов указали примерно на 800 экс-военных (в среднем примерно 19 человек на 1 эксперта), имеющих нулевой уровень интеграции в области общественно-политической жизни.

Исходя из сказанного, мы полагаем, что социальную интеграцию кадровых военных запаса и в отставке в российское общество можно оценить как весьма высокую. Высоким, значительно выше нормального (признанного нами нормальным), является количество людей, играющих ведущую роль в государственной, хозяйственной и общественно-политической деятельности. Несколько меньше нормальной величины является численность экс-военных среднего и низкого уровня интеграции в области государственной и общест-

стр. 52

венно-полигической деятельности, притом что в трудовой деятельности этот уровень значительно превышает тот, что признан в нашем исследовании нормальным. С другой стороны, во всех областях деятельности нулевой уровень интеграции значительно меньше нормального, что свидетельствует о сравнительно небольшой численности неинтегрированных кадровых военных запаса и в отставке. Социальная интеграция, следовательно, происходит главным образом в трудовой деятельности в народном хозяйстве, в выборной и должностной (оплачиваемой) государственной работе, иначе говоря, на максимальном и среднем уровне интеграции, а в труде также и на среднем уровне интеграции. В сравнении с трудовой, а также с принятой нами нормой, доля тех, кто интегрируется в политическую и общественную жизнь общества, достигая минимального и среднего уровня, остается небольшой.

Однако интеграция в области фактической деятельности находится в противоречии с их психологической интеграцией, хотя, сохраняя взгляды и принципы периода военной службы, экс-военные достигают значительного общественного положения.

4. Заработная плата и семейные доходы

Изучение заработной платы и доходов проводилось с помощью вопросов анкеты:

Какую заработную плату Вы фактически получаете? Суммируйте все доходы Вашей семьи за март+апрель+май этого года и подсчитайте среднюю ежемесячную величину на одного члена семьи (включая налоги).

Постарайтесь сравнить свою заработную плату с той, которую Вы получали в последние 2 - 3 года военной службы. Какой является Ваша заработная плата по сравнению с зарплатой большинства Ваших знакомых?

Сравнение состава кадровых офицеров запаса с штатскими мужчинами, имеющими высшее образование, отчетливо показывает значительное преобладание имеющих низкий уровень заработной платы среди экс-военных по сравнению с штатскими (таблица 8). Ничего не заработавшие и заработавшие менее восьмисот рублей среди офицеров запаса примерно в 7 раз превышают ту же группу среди штатских.

Далее. Доля имеющих среднюю заработную плату среди экс-военных примерно в три раза меньше, чем среди штатских. Доля же имеющих высокий уровень зарплаты среди штатских мужчин примерно в 1,6 раза больше, чем среди кадровых офицеров запаса.

Несколько иная картина наблюдается в распределении кадровых военных запаса и штатских мужчин по уровню семейных доходов (таблица 9). Различия между исследуемой и контрольной группой имеются, но они незначительны - от 1 до 4%. По всей вероятности, на семейный доход решающее влияние оказывает, как правило, не заработная плата

стр. 53

офицера запаса, а его пенсия и доходы других членов семьи. Именно они способствуют адаптации экс-военных к гражданской жизни.

Распределение кадровых офицеров запаса по сравнительной оценке уровня зарплаты, которую они дают (таблица 10), незначительно отличается от распределения экс-военных по ее фактическому уровню, который они указывают (таблица 8): как преобладает доля с низким уровнем зарплаты, так преобладает и доля оценивающих свою зарплату как сравнительно низкую; как невелика доля тех, кто говорит об относительно высокой зарплате, так невелика она и среди тех, кто оценивает ее как относительно высокую.

По сравнению же со штатскими кадровые офицеры запаса чаще называют свою зарплату значительно более меньшей, и настолько же реже - меньшей и такой же. Несомненно, что здесь значительное влияние оказывает высокая притязательность экс-военных.

Таким образом, адаптация кадровых военных запаса к гражданской жизни в той степени, в какой она обусловлена заработной платой и семейными доходами, является, в отличие от занятости, заметно меньшей. Низкая зарплата, как и низкие оценки ее уровня, встречается среди них гораздо чаще, чем среди штатских. Тем самым уволенные из рядов Вооруженных сил в значительно меньшей степени включены в гражданскую жизнь, занимая невысокое место в социальной структуре общества.

5. Социальная уверенность в своем положении в обществе

Социальная уверенность изучалась с помощью вопросов анкеты:

Если сравнить Ваше сегодняшнее положение в обществе с тем, которое Вы занимали во время военной службы, то каким оно представляется Вам?

Насколько прочным является Ваше положение в гражданской жизни?

Экс-военные оценивают свое положение в большинстве случаев (почти половина) как более низкое, чем в период военной службы. Высоким (по пятибалльной шкале) его считает примерно лишь 15%. Это отчетливо свидетельствует о низком уровне социальной адаптации к гражданской жизни. Примерно также обстоит дело с оценкой прочности нынешнего положения. При этом те же оценки, которые дают штатские, в большинстве своем заметно выше: доля среди офицеров, оценивших свое положение как непрочное, составила 46%, а среди штатских несколько менее - 33%. Вместе с тем, оценивших свое положение как "среднее" и "прочное" среди штатских заметно больше - 46%, чем среди кадровых военных запаса, где их доля составила 31,3%.

стр. 54

Исходя из оценок, которые дают своему положению кадровые военные запаса, можно говорить лишь о низком уровне социальной уверенности и интеграции в гражданское общество.

Тенденциям социальной интеграции, которые содержат позитивную направленность общественной деятельности, противоречат те тенденции, которые можно считать антиинтеграционными. К ним относится криминальная деятельность- участие военных запаса в преступных группировках. Имеется в виду служба в вооруженных силах иностранных государств и других вооруженных формированиях на частных основаниях, а не на основе межгосударственных соглашений. Согласно фактам, ставшим достоянием общественности, на такой службе экс-военный может служить и по контракту, и волонтером, он может быть и на государственной службе, и в негосударственных вооруженных формированиях, может находиться на службе и у законного, и у незаконного режима. Такие факты указывают и на продолжение своего профессионального дела экс-военными, которое они были вынуждены прекратить из-за сокращения Вооруженных сил, и вместе с тем - на отторжение себя от гражданской жизни. Находясь на службе за рубежом, военный остается военным и не интегрируется в гражданское общество, тем самым его деятельность становится антиинтегрированной. Более того, в зависимости от указанных вариантов военной службы она может быть также и криминальной (служба незаконному режиму).

Участие в криминальных группировках, в военной службе за рубежом не представляет собой массового явления, подобного трудовой, государственной и общественно-политической деятельности. Число его участников измеряется единицами, но каждый факт такого участия по своему негативному воздействию на общественную жизнь приобретает весьма большое значение, которое может быть соотнесено со значением деятельности экс-военных большой численности, достигших различного уровня социальной интеграции. Однако в настоящее время мы затрудняемся даже примерно оценить и обосновать нормальную и отклоняющуюся численность военных запаса, включенных в криминальную деятельность и военную службу за рубежом, относительно численности экс-военных, интегрированных в российское общество. Поэтому ограничимся только изложением фактов, собранных по проблематике антиинтеграционных процессов.

Множество положительных качеств, которыми обладают кадровые офицеры, возросшая моральная неустойчивость, обусловленная развалом армии и общественным кризисом, делают их объектом наблюдения и активного влияния криминальных структур. Об этом свидетельствует тот факт, что примерно 15 - 19% из них, выйдя в запас, получали предложения о работе на эти структуры (таблица 11).

стр. 55

Согласно экспертным ответам 18 из них (43% давших положительный ответ) знает около 140 экс-военных, которым предлагали участие в криминальных группировках, но они отказались от такого участия (нулевой уровень антиинтеграции). Это говорит о включенности людей в нормальную гражданскую жизнь и в то же время о таком их поведении или положении, которое вызывает к ним пристальное внимание криминалитета.

Вместе с тем, 5 экспертов указали 20 случаев ведущей роли кадровых военных запаса в криминальных группировках (максимальный уровень антиинтеграции). Число экспертов, знающих такие факты, невелико, однако названная ими численность нам представляется весьма значительной.

Далее. 9 экспертов отметили 26 случаев участия в таких группировках на второстепенных ролях (средний уровень антиинтеграции), что немало. Весьма велико также и число тех, кто участвует в преступных группировках неосознанно, выполняя функции обучения, консультирования, охраны и т. п., или лишь догадывается об этом (минимальный уровень антиинтеграции): из 34 экспертов, давших положительный ответ на этот вопрос, ровно половина указала на 64 случая такого участия.

Отвечая на вопросы о военной службе в зарубежных армиях и других вооруженных формированиях, 5 экспертов указали 16 случаев прямого участия российских военных в боевых действиях, 4 эксперта отметили их работу во вспомогательных частях и в качестве советников в штабе. Одновременно 7 экспертов указали, что знают 35 человек, которые не приняли предложения о службе в иностранных армиях и других вооруженных формированиях.

Исходя из этого, можно предположить систематичность какой-то работы среди военных запаса и в отставке по привлечению к службе за рубежом, а с другой- поиск военными запаса каналов вступления в иностранные армии, как желание остаться военным. Эксперты указали 11 офицеров, которые служат волонтерами, и 13 человек - поступивших на службу в армию иностранного государства по контракту.

Заключение и выводы

Кадровые военные запаса занимают, на наш взгляд, специфическое место в российском обществе, не сводимое к положению ни одной из других социальных групп. С переходом к гражданской жизни в решающей мере они сохраняют свою причастность к армии и государству и одновременно - качества командиров и подчиненных, высококвалифицированных специалистов. Занимаясь же руководящей и предпринимательской работой, они вносят значительный вклад в формирование рыночного хозяйства и системы государственного управления. Поэтому кадровые военные запаса играют гораздо более значительную и весьма

стр. 56

разнообразную социальную роль в формировании новых общественных отношений, чем это принято считать.

Однако эта деятельность подчинена стремлению сосредоточиться на личной, семейной и в несколько меньшей степени - на профессиональной жизни и на сохранении себя как военного. Публичный характер личности офицера, проявляясь в общественной и государственной активности, совмещен с прямо противоположным явлением - с массовой замкнутостью на своих интересах и потребностях, с идентификацией себя прежде всего с семьей и друзьями. Психологическая близость с другими слоями общества и социальная уверенность незначительна.

В силу сказанного мы полагаем, что экс-военные представляют собой особую социальную группу, в которой явным образом выражено содержание общественной жизни переходного периода. Сложившееся в них "противоречие в определении", совмещение альтернативы и приверженности государству и обществу, жизненной активности и неуверенности должно быть свойственно большинству российского народа. Но при этом внутренняя социальная противоречивость экс-военных может делать их группой, имеющей потенциал для того, чтобы быть социальным стержнем гражданского общества в период его формирования в России, для превращения государства из всеобъемлющей власти тоталитарного типа в действительное средство общественного управления, которое служит своим гражданам. При должном подходе государственно-политических деятелей и органов власти к ее включению в общественную жизнь эта группа могла бы стать социальной основой реформирования отечественной экономики и государства, функции которой не смогли выполнить несостоявшийся, на наш взгляд, российский средний класс и всецело зависящее от государства предпринимательство. Вместе с тем, эта социальная группа может стать и мощным профессиональным ядром антиобщественых сил.

--------------------

1. Динамика ценностей населения реформируемой России / Отв. редакторы: Н. И. Лапин, Л. А. Беляева. М,, 1996; Климова С. Г., Галицкий Е. Б. Возможности процедур многомерного статистического анализа при изучении ценностной дифференциации общества // Социологический журнал. 2002. N 3.

2. В работе над данными определениями использован ряд исследований, в том числе: Шматко Н. А., Кочанов Ю. Л. Территориальная идентичность как предмет социологического исследования // Социологические исследования. 1998, N 4.; Тишков В. Идентичность и культурные границы // Идентичность и конфликт в постсоветских государствах. М, 1997.

стр. 57

Таблица 1

Варианты ответа на вопрос, выявляющий базовые ценности кадровых военных запаса, и их интерпретация

стр. 58

Продолжение таблицы 1

стр. 59

Таблица 2

Распределение кадровых военных запаса по базовым ценностям; в % к опрошенным; по областям

стр. 60

Таблица 3

Распределение кадровых военных запаса по самоидентификации; в % к опрошенным; по областям

стр. 61

Таблица 4

Состав экономически активных кадровых военных запаса по занятости; в % к экономически активным офицерам запаса; по областям

стр. 62

Таблица 5

Состав экономически активных военных запаса по отсутствию периода безработицы в течение 4 лет; в % к опрошенным; по областям

Таблица 6

Состав кадровых военных запаса по занятию предпринимательством; в % к опрошенным; по областям

стр. 63

Таблица 7

Занятость кадровых военных запаса в отраслях народного хозяйства; в % к занятым военным запаса; по областям

Таблица 8

Состав кадровых военных запаса по уровню заработной платы; в % к опрошенным

стр. 64

Таблица 9

Состав кадровых военных запаса по уровню доходов на 1 члена семьи; в % к опрошенным

Таблица 10

Состав кадровых военных запаса по оценке уровня заработной платы (достаточность для нормальной жизни); в % к опрошенным

Таблица 11

Состав кадровых военных запаса по наличию предложений о работе в криминальных структурах; в % к опрошенным; по областям

Постоянный адрес данной публикации: