Проблема сциентизма и антисциентизма - одна из актуальнейших проблем сегодня прежде всего в связи с тем, что современная наука (постнеклассическая по В. С. Степину) качественно отличается от предыдущих этапов развития науки. В частности, она стремится к преодолению раскола двух культур: естественнонаучной и гуманитарной. Взаимоотношение же этих двух культур составляет существенную часть проблемы сциентизма и антисциентизма, и преодоление этого раскола позволит нам решить названную проблему.

Сциентизм и антисциентизм являются своего рода широкими мировоззренческими образованиями, противопоставляющими соответственно рациональный и иррациональный способы познания. Для сциентизма сама модель рациональности и ее критериев выбираются из группы таких наук, как математика, логика, физика. Антисциентизм делает установку на то, что духовное постижение бытия, сущности человека недостижимо путем рационального познания, которое является слишком грубой и ограниченной формой духовного освоения мира, стирающей его противоречивость и многообразие.

Феномен дилеммы сциентизма и антисциентизма, считает В. В. Миронов, связан с тем, что даже те философы, ученые, методологи, которые занимаются исследованием сущности науки, неизбежно испытывают на себе, в своих рассуждениях и теоретических конструкциях влияние данных социокультурных ориентации. Именно этим определяется чрезвычайное богатство и вариативность прояв-

лений сциентизма и антисциентизма в современной культуре - от обыденного сознания до сферы науки и философии¹.

Работа Ф. Ницше "Рождение трагедии из духа музыки" представляется нам важной как раз в связи с возможностью решения проблемы сциентизма и антисциентизма. Даже точнее не вся работа, а следующее положение:

Из того факта, что стремление к знанию и оптимизму науки сбило трагедию с ее пути, можно было бы сделать вывод о вечной борьбе теоретического и трагического миросозерцания. И после того как дух науки (т. е. появившаяся в лице Сократа вера в познаваемость природы и в универсальную целительную силу знания) был бы доведен до своих границ, существование которых разбило бы его притязания на универсальную значимость, можно было бы надеяться на возрождение трагедии, трагического познания².

Теперь попытаемся установить, что Ницше понимает под трагическим миросозерцанием.

Если кратко сформулировать содержание работы Ф. Ницше "Рождение трагедии из духа музыки", то суть такова: Ницше различает два вида искусства - аполлоническое и дионисийское. Аполлоническое - критическое и рациональное, а дионисийское - творчески-чувственное, иррациональное. Подчинение Диониса Аполлону порождает трагедию. Эта трагедия - не только вид искусства, но и состояние человека, мировосприятие целого полиса, у которого образное, интуитивное, творческое художественное начало подавляется критическим анализом и притязаниями разума. Трагическое мировосприятие, основанное на борьбе аполлонического и дионисийского начал, позволило древним грекам добиться огромных успехов. Но теоретический разум (в первую очередь в лице Сократа) уничтожил истоки процветания древнегреческой культуры.

Развитие искусства связано с двуединством аполлоновского и дионисийского начал, из их слияния и родилась аттическая трагедия³. Аполлон символизирует царство оформленных, завершенных в себе образов; дельфийский бог - это ясность, свет, мера, красота. Сфера Диониса - хаос, безмерность, бушующий поток

¹ Миронов В. З. Образы науки в современной культуре и философии. М., 1995. С. 22 - 23.

² Нищие Ф. Рождение трагедии из духа музыки // Ницше Ф. Стихотворения. Философская проза. СПб., 1993. С. 210.

³ Там же. С. 136.

становления, экстатическое состояние, вырывающее человека из изолированности, из четко очерченных границ его бытия, растворение в коллективном восторге, побуждающем человека к мистериальному действу. Аполлон представляет обожествленный образ principii individuationis (принцип индивидуации)⁴. Индивид - как соблюдение границ личности. Аполлон как этическое божество требует от тех, кто ему причастен, блюсти меру, а для этого познавать себя. Высокомерие и чрезмерность рассматриваются как зло⁵.

Греческая трагедия - это дионисийский хор, каждый раз снова получающий разрядку в мире аполлоновских образов. Хор сатиров, противостоящий натиску действительности, отображает бытие правдивее и полнее, чем рожденный культурой человек, возомнивший себя единственной реальностью. А диалог - это уже аполлоновская часть древнегреческой трагедии⁶.

Объектом изображения в древнейшей греческой трагедии были страдания Диониса, и вплоть до Еврипида Дионис был трагическим героем. Прометей, Эдип и другие - не более как маски Диониса, первого героя, маски борющегося героя, запутавшегося в сети индивидуальной воли, героя, познающего на своем примере муки индивидуации. Это взгляд на индивидуацию как источник любого страдания, как нечто отвергаемое. Взгляд на индивидуацию как на первопричину зла, понимание искусства как радостной надежды на разрушение власти индивидуации, как предощущение восстановленного единства⁷. Очищающая и разряжающая сила трагедии, которая является воплощением всяких профилактических мер. Она же - могущественная посредница между самыми сильными и самыми роковыми качествами народа⁸.

Таким образом, для Ф. Ницше трагическое миросозерцание, трагическое познание предполагает двуединство иррационального и рационального способов познания в постижения природы и человека, т.е. для трагического миросозерцания не существует дилеммы сциентизм - антисциентизм.

⁴ Ницше Ф. Указ. соч. С. 139.

⁵ Там же. С 148 - 149.

⁶ Там же. С. 164 - 170.

⁷ Там же. С. 176 - 177.

⁸ Там же. С. 229.

I

Сначала попробуем определить, что же все-таки такое трагическое миросозерцание. Поскольку мы отталкиваемся от размышлений Ницше, которые посвящены древнегреческой трагедии, то и мы начнем с попытки понять суть трагедии и собственно трагического применительно к аттической трагедии V в. до н. э.

В первую очередь обратимся к Аристотелю как наиболее аутентичному историческому источнику. Аристотель пишет, что трагедия - это подражание людям лучшим, чем мы. Задача поэта говорить не о том, что было, а что могло бы быть, будучи возможно в силу вероятности или необходимости. Историк говорит о том, что было. Поэзия философичнее и серьезнее истории, ибо поэзия больше говорит об общем, а история о единичном (Arist., Poet., 9, 1451b 1 - 10)⁹. Как комментирует это высказывание Я. Буркхардт, история должна быть благодарна поэзии прежде всего за познание сущности человечества вообще и менталитета различных народов и эпох¹⁰.

По Аристотелю, поэзия - удел человека скорее одаренного, т. е. способного к душевной гибкости, ибо "неподдельнее всего волнует тот, кто сам волнуется" (Arist., Poet., 17, 1455а). По мнению Э. Р. Доддса, Аристотель и его ученики (но только первого поколения) четко осознавали, что для достижения ясного понимания человеческой природы необходимо исследовать иррациональные факторы в жизни человека¹¹.

Главное в трагедии - это подражание важному и законченному действию, которое включает: перелом (когда ожидаемый результат действия оказывается противоположным), узнавание (перемена от незнания к знанию) и страсть (действие, причиняющее гибель или боль = страдание). В трагедии поэт должен доставлять удовольствие от сострадания и страха через подражание ему, ибо в этом особенность данного подражания. Посредством сострадания и страха совершается очищение (katharsis) этих страстей (Arist, Poet.,6,1449b 25; 11; 14,1453b 10). Соответственно трагический герой - человек ни достойный, ни дурной, ни отличающийся какой-либо особенной праведностью, в несчастье попадает не из-за порочности, а из-за

⁹ Аристотель Сочинения в 4-х т. Т. 4. М, 1984.

¹⁰ Буркхардт Я. Размышления о всемирной истории. М., 2004. С. 67.

¹¹ Доддс Э. Р. Греки и иррациональное. СПб., 2000. С. 343.

большой ошибки. И даже страдая определенными недостатками, он остается человеком достойными (Arist, Poet., 13, 1453а 5 - 10; 15, 1454b10 - 15).

Именно сопереживание удару судьбы требовало от человека (зрителя) высших духовных сил для противостояния, и наперекор страху и состраданию - этими непосредственными воздействиями пережитого взывало к вере в осмысленность бытия. Специфически религиозное воздействие переживания человеческой судьбы, воспринятое трагедией Эсхила в изображении самих событий и пробуждаемое ею в зрителе, как раз и есть то, что мы применительно к его искусству можем обозначить как трагическое в трагедиях Эсхила¹².

Исход конфликта персонажей в трагедиях Софокла заставляет нас содрогаться от ужаса и от счастья одновременно. Ибо все персонажи (и добрые и злые) живут и говорят в нас как подлинные частицы нашей личности, порой слишком близкие к нашим собственным заблуждениям (чтобы мы смогли осудить их с высоты какого-либо отвлеченного принципа) и составляют часть нашего трагического опыта¹³. Софокла можно назвать классиком в смысле высшей точки исторического развития трагедии. В его героях нет ничего надуманного и искусственного, все они рождаются из необходимости. Именно в страдании после того, как убедившись в относительности или даже ничтожности человеческих сил и земного счастья, трагический человек Софокла достигает истинного человеческого величия. Софокл гуманизировал трагедию (не в социально-сентиментальном значении любви к людям, а в смысле размышления об истинном образе человека)¹⁴. Аттическая трагедия стремилась к тому, чтобы в образе идеальных героев заговорило общечеловеческое¹⁵.

По мнению В. Йегера, трагедия - это высшее проявление человеческого общества, для которого искусство, религия и философия еще не отделимы друг от друга¹⁶.

Софокл, как уже говорилось, - признанный классик древнегреческой трагедии, поэтому две его наиболее известные трагедии

¹² Йегер В. Пайдейя. Т. 1. М., 2001. С. 298.

¹³ Боннар А. Греческая цивилизация. М., 1995. С. 205 - 207.

¹⁴ Йегер В. Пайдейя. Т. 1. М., 2001. С. 320 - 322, 328 - 329, 332.

¹⁵ Буркхардт Я. Размышления о всемирной истории. М, 2004. С. 73.

¹⁶ Йегер В. Пайдейя. Т. 1.. М., 2001. С. 292.

"Антигона" (ее называют царицей трагедий) и "Царь Эдип" можно считать квинтэссенцией трагического миросозерцания. Рассмотрим наиболее известный первый стасим "Антигоны", его часто называют "гимном человеку".

  
  
 Много в природе дивных сил,  
 Но сильней человека - нет 
  
 

(Soph. Ant.332)¹⁷.

Первое и основное значение слова "дивный" - "страшный"¹⁸. Следовательно, человек - это страшная сила, непредсказуемая, заключающая в себе добро и зло. Далее Софокл излагает все достижения человека, кроме возможности избежать смерти и вывод:

  
  
 Кто в мудрость искусство возвел,  
 Превыше бессильных надежд,  
 Тот путь проторил и к добру и к худу 
  
 

(Soph. Ant.365).

Этот "гимн человеку" акцентирует внимание на амбивалентности человеческой природы.

Таким образом, трагический герой - это фигура тотальная, целостная, включающая добро и зло, креативность и деструктивность одновременно и принимающая себя таковым, т. е. амбивалентная.

II

Теперь рассмотрим, что такое теоретическое миросозерцание.

Или иначе - дух науки, т. е. появившаяся в лице Сократа вера в познаваемость природы и в универсальную, целительную силу знания. Ницше характеризует Сократа как противника трагического искусства, который ставит философское творчество выше трагического¹⁹. По мнению Э. Доддса, Сократ, как и Протагор, не придавал значения той роли, которую эмоции играют в повседневной человеческой жизни²⁰.

Таким образом, теоретическое миросозерцание для Афин конца

¹⁷ Цит. по изд.: Софокл. Трагедии. М., 1980.

¹⁸ Ярхо В. Н. Трагический театр Софокла // Софокл. Драмы. М., 1990. С. 497.

¹⁹ Нищие Ф. Рождение трагедии из духа музыки // Ницше Ф. Стихотворения. Философская проза. СПб., 1993. С. 190, 210.

²⁰ Доддс Э. Р. Греки и иррациональное. СПб., 2000. С. 268.

V в. до н. э. Ницше связывает в первую очередь с личностью и деятельностью Сократа. В данном случае между теоретическим миросозерцанием и сциентизмом можно поставить знак равенства.

Для своего же времени под духом науки Ницше понимает современную ему классическую науку.

В "Царе Эдипе" для Эдипа была характерна отнюдь не проблема сексуального плана, а проблема знания, безудержное стремление вопреки всем предостережениям узнать (в случае Эдипа свое происхождение). Тиресий, по силе предсказания равный самому Аполлону, отвечает Эдипу сперва на просьбу разгадать оракул, потом на упрек Эдипа в заговоре против него, и, наконец, еще на один упрек Эдипа (что в свое время Тиресий не разгадал загадку Сфинкс):

  
  
 О знанье, знанье!  
 Тяжкая обуза  
 Когда во вред ты знающим дано! 
  
 

(Soph. Oed.Rex. 316, 317).

О да, ты зряч - и зол своих не видишь

(Soph. OedRex. 413).

В твоем искусстве и твоя погибель

(Soph. Oed.Rex.442).

Трагические мифы предупреждали о том, что слепота угрожала именно тому персонажу трагедии, который хотел видеть слишком много. В случае Эдипа победа слепоты явилась победой области тайны. Эдип постиг и принял ограниченность знания, что привело его к некой форме природной мудрости²¹.

Софокл нас предупреждает, что человек не ведает всей совокупности сил, чье равновесие обуславливает жизнь мира, и добрая воля человека, будучи в плену у собственной естественной слепоты, не способна предохранить его от несчастья²². Таким образом, для Софокла - классика древнегреческой трагедии - проблема амбивалентности природы человеческого познания уже была актуальна в конце V в. до н. э.

Ill

И. Пригожий и И. Стенгерс в своей книге "Порядок из хаоса или новый диалог человека с природой", исследуя проблемы, связанные

²¹ Зойя Л. Созидание души. М., 2004. С. 177, 194.

²² Боннар А. Греческая цивилизация.. М., 1995. С. 146.

со становлением и развитием классической и неклассической науки, задаются вопросом: сколь остро стоит перед человеком проблема трагического выбора между наукой, приводящей к отчуждению человека от природы, и антинаучными иррациональными протестами? Примерно всего за полтора века наука превратилась из источника вдохновения западноевропейской культуры в угрозу для нее. Она не только представляет опасность для материального существования человека, но и в более тонком плане угрожает разрушить традиции и опыт, глубоко укоренившиеся в нашей культурной жизни²³.

И если классическая и даже неклассическая наука ставила человека перед трагическим выбором между наукой, приводящей к отчуждению человека от природы, и антинаучными, иррациональными протестами, то современная (постнеклассическая) наука более не ставит человека перед таким выбором, ибо она сама вступает в "мир качества", мир становящегося, возникающего²⁴.

Как считает В. С. Степин, развитие современной научной картины мира (на этапе постнеклассической науки) органично включено в процессы формирования нового типа планетарного мышления, основанного на толерантности и диалоге культур и связанного с поиском выхода из современных глобальных кризисов. Развитие современной научной картины мира обосновывает в качестве своих мировоззренческих следствий новые способы понимания мира, которые перекликаются с забытыми достижениями, идеями, разработанными в традиционных восточных культурах²⁵. В качестве примеров он приводит: 1) идеи русского космизма (В. И. Вернадский, К. Э. Циолковский, А. Л. Чижевский, Н. Ф. Федоров и др.), который возвращает нас к целостному видению мира как единства человека и космоса, где больше нет места антропоцентризму, 2) древнекитайские философские учение, где концепция инь и ян лежала в основе понимания всеобщей взаимосвязи явлений и их взаимного резонанса, 3) принцип у-вэй, отвергающий способ действия, основанный на постоянном силовом вмешательстве в протекание природных процессов, следования пути. Особенно стоит обратить внимание на то, что все эти идеи не следует понимать буквально, поверхностно. Важно понять их более глубокий смысл, связанный с требованием этического регулирования познаватель-

²³ Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. М., 2005. С. 20, 38.

²⁴ Там же. С. 43.

²⁵ Степин В. С. Теоретическое знание. М., 2000. С. 697.

ной и технологической деятельности людей (включая технологии социального управления)²⁶.

Соглашаясь со В. С. Степиным, теперь еще раз хочется привести вывод Ницше, с которого и начиналась данная статья.

Из того факта, что диалектическое стремление к знанию и оптимизму науки сбило трагедию с ее пути, можно было бы сделать вывод о вечной борьбе теоретического и трагического миросозерцания. И после того как дух науки (т. е. появившаяся в лице Сократа вера в познаваемость природы и в универсальную целительную силу знания) был бы доведен до своих границ, существование которых разбило бы его притязания на универсальную значимость, можно было бы надеяться на возрождение трагедии, трагического познания²⁷.

Трагическое миросозерцание Ницше также может претендовать на роль, которую В. С. Степин отводит традиционным восточным учениям. Особенно для западноевропейского менталитета.

Наиболее близко к пониманию трагического мировоззрения, на мой взгляд, подошла современная (в частности, экзистенциальная) психология (в том числе, психотерапия). Почему именно психология? Потому что современная психология - наука сравнительно молодая, относится и к естественным, и к гуманитарным наукам одновременно в силу специфики своего предмета. Как известно, на Западе психотерапия, психологическое консультирование давно уже стали неотъемлемой частью культуры, подобно тому, как Афинах V в. до н. э. древнеаттическая трагедия.

Почему экзистенциальная? Если экзистенциализм является классическим выражением антисциентизма в философии²⁸, то в экзистенциальной психологии ситуация не столь однозначна. Здесь экзистенциализм является своего рода философско-методологическим обоснованием, подходом.

Как пишет А. Маслоу, американский философ и психолог, один из основателей гуманистической психологии, логический позитивизм оказался несостоятельным особенно в психологии личности. Экзистенциалисты в противовес большинству философий и религий, как восточных, так и западных (которые учат, что путь к "высшему" лежит через отречение и победу над "низшим") утверж-

²⁶ Степин В. С. Указ. соч. С. 682 - 696.

²⁷ Ницше Ф. Рождение трагедии из духа музыки // Ницше Ф. Стихотворения. Философская проза. СПб., 1993. С. 210.

²⁸ Миронов В. В. Философия. М., 2005. С. ИЗ.

дают, что и то и другое свойственно человеческой природе. Ни то, ни другое нельзя отбросить, а можно интегрировать. Некоторые же проблемы должны навсегда остаться неразрешенными²⁹.

Экзистенциальный подход только уточняет, что невозможно адекватно описать или понять живого человека или другой живой организм на "сущностной" основе, не отрицая при этом значимости этих подходов. Потому что, чем более совершенно и полно вы описываете силы или побуждения, тем больше вы отклоняетесь в область абстракций, где нет места человеческой личности, которая всегда выходит за пределы какого бы то ни было механизма, а ее опыт всегда уникален. Вопрос в том, рассматривать ли "личность в категориях механизма" или "механизм в категориях личности". Экзистенциальный подход настаивает на последнем и предполагает, что первое может быть составной частью последнего³⁰. Экзистенциальный подход составляет главную оппозицию рационализму, но также и романтизму. Экзистенциальный подход в психологии нельзя назвать ни рационалистическим, ни антирационалистическим, поскольку он ищет основание, на котором может покоиться как разум, так и иррациональное³¹. Именно это основание искал и Ницше.

Заключение

Возвращаясь к тезису Ницше о вечной борьбе теоретического и трагического миросозерцания, хотелось бы сказать следующее: если принять за дух науки, т.е. теоретическое миросозерцание классическую и неклассическую науку, то она, действительно, дошла до своих границ.

Современная же постнеклассическая (по классификации В. С. Степина) наука стремится к формированию единой научной картины мира, к преодолению раскола двух культур - естественнонаучной и гуманитарной, а в дальнейшем, возможно, к снятию дилеммы сциентизма-антисциентизма. Развитие современной научной картины мира обосновывает в качестве своих мировоззренческих следствий новые способы понимания мира, которые

²⁹ Маслоу А. Для чего нам экзистенциальная психология // Мэй Р. и др. Экзистенциальная психология. Москва - Львов, 2005. С. 63 - 65.

³⁰ Мэй Р. Возникновение экзистенциальной психологии // Мэй Р. и др. Экзистенциальная психология. Москва - Львов, 2005. С. 15 - 16.

³¹ Там же. С. 57.

перекликаются с забытыми достижениями, идеями, разработанными в традиционных культурах, в данном случае - трагическое миросозерцание Древней Греции, для которого не существует дилеммы "сциентизм-антисциентизм".

Возрождению же трагического мировоззрения (учитывая разницу между афинским полисом и современным миром), если речь идет о решении проблем (в том числе связанных с реалиями современной "техногенной цивилизации" по В. С. Стенину) отдельных индивидуумов, может способствовать современная глубинная психология, анализ³², а также другие современные виды психотерапии, например, экзистенциальная психотерапия³³. Экзистенциальная же психотерапия является формой динамической психотерапии, провозвестником которой был Ницше. Он оказал непосредственное влияние на становление современной западной психологии. В частности, Г. Элленбергер, автор энциклопедического труда "Открытие бессознательного" пишет, что, рассматривая позитивные аспекты учения Ницше, необходимо отметить, что в плане психологических понятий оно представляет не меньшую важность, нежели в плане философских воззрений³⁴.

Таким образом, работа Ницше дает одно из возможных решений проблемы "сциентизм-антисциентизм" следующим образом. Развитие современной научной картины мира (на этапе постнеклассической науки) действительно требует выхода на новые мировоззренческие позиции, более открытые и универсальные, которые, как правило, перекликаются с достижениями и идеями, разработанными в традиционных культурах. Одним из возможных вариантов является трагическое миросозерцание, для которого характерны, во-первых, двуединство рационального и иррационального способов познания; во-вторых, акцент на амбивалентности человеческой природы и природы человеческого познания, а главное, понимание и принятие этого. Это в дальнейшем может привести если не к полному снятию проблемы сциентизма и антисциентизма, то, во всяком случае, к снятию острых и крайних тенденций внутри этой проблемы.

³² О схожести древнегреческой трагедии и анализа см., например: Зойя Л. Созидание души. М., 2004. С. 166 - 195.

³³ См: Ялом И. Экзистенциальная психотерапия. М., 2004.

³⁴ Элленбергер Г. Открытие бессознательного. Часть 1. СПб., 2001. С. 329.

Похожие публикации: L^Россия L^World Y G

Публикатор:

Galina Sivko → Контакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Sivko

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир) • Google • Yandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

А. Д. Тысячина, ПУТИ РЕШЕНИЯ ПРОБЛЕМЫ СЦИЕНТИЗМА И АНТИСЦИЕНТИЗМА (в контексте работы Ф. Ницше "Рождение трагедии из духа музыки") // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 14.09.2015. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/ПУТИ-РЕШЕНИЯ-ПРОБЛЕМЫ-СЦИЕНТИЗМА-И-АНТИСЦИЕНТИЗМА-в-контексте-работы-Ф-Ницше-Рождение-трагедии-из-духа-музыки (дата обращения: 18.04.2024).

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - А. Д. Тысячина:

А. Д. Тысячина → другие работы, поиск: Либмонстр - Россия • Либмонстр - мир • Google • Yandex

Комментарии: