(О КНИГЕ А. ЯКОВЛЕВА "АГЕНТЫ МОДЕРНИЗАЦИИ")

Г. КЛЕЙНЕР, член-корреспондент РАН, зам. директора ЦЭМИ РАН

Бартер, "черный нал", челночничество, хаотическая приватизация предприятий с последующим некорректным корпоративным управлением - эти четыре феномена стали характерными приметами отечественной микроэкономики в первое десятилетие существования новой России и одновременно - основным предметом экономических исследований и дискуссий 1990 - начала 2000-х годов. Неудивительно, что книга А. Яковлева, принимавшего в них самое активное участие (он был руководителем ряда крупных эмпирических обследований предприятий и вместе с коллегами по Институту анализа предприятий и рынков ГУ-ВШЭ собрал и проанализировал гигантский фактический материал), в значительной степени посвящена "анатомии" (а по некоторым направлениям - и "патологической анатомии", поскольку бартер и челночничество к середине 2000-х годов во многом прекратили свое существование) именно этих феноменов.

Указанные явления охватывают все важнейшие сферы микроэкономики: бартер и продажа за наличные характеризуют трансакционные отношения между отечественными предприятиями; челночничество описывает отношения российских предприятий с их зарубежными партнерами (в основном на примере потребительских товаров); приватизация и корпоративное управление - взаимоотношения предприятий с инвесторами. Вне сферы анализа остается, пожалуй, только внутрифирменный менеджмент, но он обычно и не включается в классический микроэкономический дискурс.

Эти феномены представляют интерес не только как "детские болезни" новой российской экономики. Отметим, что ни один из них не был предсказан экономической теорией. Поэтому необходимо понять, каким образом они возникли, выступают ли они проявлениями некоторой общей, родовой причины, имманентной нашей экономике, и смогут ли так или иначе повториться в будущем. Иными словами, если следовать логике Аристотеля, то наряду с этими четырьмя основными феноменами (по сути - "первоэлементами") микроэкономики-90 должен быть и некий "пятый элемент", который обусловил их появление. Поиск этого элемента, раскрытие его функций и составляют, на наш взгляд, сверхзадачу книги.

Авторскому подходу присущи три особенности. Первая относится к описанию. В книге с максимальной детализацией рассматривается, так сказать, внутренняя повседневная "жизнь" каждого из феноменов. Умелое использование данных целенаправленных обследований, опросов, интервью, а также

Яковлев А. А. Агенты модернизации. М.: Изд. дом ГУ-ВШЭ, 2006. - 426 с.

стр. 139

официальной статистики позволяет достичь едва ли не полной их прозрачности. Уместно напомнить, что именно А. Яковлев впервые ввел в научный оборот в 1999 г. так называемые прямую и обратную схемы обналичивания и обезналичивания платежных средств, опубликовал подробные росписи затрат "челноков", рассмотрел методы реализации теневой активности предприятий, особенности процессов их приватизации и управления¹. Подобно тому как Хромой бес - Асмодей из одноименного романа А. Лесажа, убрав с домов Мадрида крыши, сделал для героя романа - студента дона Клеофаса видимым то, что происходило "под мадридскими крышами", А. Яковлев сделал доступным для научного исследования (в том числе студентами) происходившее под бандитскими "крышами" (в какой бы мундир они ни рядились) на предприятиях в 1990-е годы; иными словами, он открыл для обозрения российскую микроэкономику тех лет.

Вторая особенность касается объяснения. Автор старается объяснить появление каждого из этих четырех явлений, исходя главным образом из особенностей государственной экономической политики. Первый из двух разделов книги называется "Русский бизнес, или 100 способов уклонения от неадекватного государства". Если не принимать во внимание инструктивную часть названия (по-видимому, "100 способов" следует воспринимать как метафору, поскольку никакого их перечня в книге не приводится), то за этим названием кроется простая идея "объяснения" явления как естественной реакции агентов на политику государства. В дальнейшем эта позиция в книге конкретизируется: бартер объясняется как следствие монетарной политики государства; "черный нал" - как следствие налоговой политики; корпоративное управление - как следствие государственной политики приватизации.

Но так ли в действительности обстояло дело? Обусловлены ли названные явления несколькими видами "неправильной" государственной политики? Это серьезный вопрос, к рассмотрению которого мы вернемся ниже.

Третья особенность - присутствие в книге многосторонней и непредвзятой оценки этих феноменов. Хотя общая оценка представлена А. Яковлевым в своеобразном "уравнении-1998": Неплатежи + Бартер + "Черный нал" = Дефолт (с. 90), в каждом из анализируемых явлений автор подмечает какие-то положительные стороны. Интересно, например, его замечание о том, что "широкое применение базовой и обратной схем [денежного оборота] позволяло существенно снизить общий уровень издержек" и имело своим следствием "конкурентное снижение цен" (с. 31). В условиях бартера "осознание менеджерами реальных соотношений между "денежными" и "бартерными" ценами приводило к тому, что предложение оплаты деньгами, а не бартером или взаимозачетами, в ряде случаев позволяло существенно снизить номинальную цену приобретаемых ресурсов (иногда - на 30 - 40%). В свою очередь, предприятие, получившее ресурсы по более низкой цене, оказывалось способно существенно снизить отпускные цены на свою продукцию вплоть до уровня, при котором она уже без убытков могла бы продаваться за деньги" (с. 97). Челночная торговля помогла возникновению и укреплению "неформальных деловых связей между российскими торговцами и зарубежными поставщиками" (с. 165). В процессах становления и развития корпоративного управления 1992 - 2004 гг. автор видит позитивные тенденции консолидации собственности, что "сопровождается удлинением горизонта планирования

¹ См., в частности: Яковлев А. О причинах бартера, неплатежей и уклонения от уплаты налогов в российской экономике // Вопросы экономики. 1999. N 4; Яковлев А. А. Теневая активность предприятий и ограничения экономического роста // Пути стабилизации экономики России / Под ред. Г. Б. Клейнера. М.: Информэлектро, 1999.

стр. 140

и ростом инвестиционной активности" (с. 124). Такой подход к экономическому анализу делает его более объемным.

В целом первый раздел книги представляет собой своеобразную "энциклопедию русской микроэкономической жизни" 1990-х годов, поскольку показывает не только, что делалось в российской микроэкономике тех лет, но и как это делалось, а также зачем это делалось экономическими агентами.

Однако дескриптивная составляющая образует лишь часть представленного в книге материала. Как известно, понятие "экономика" вбирает в себя и экономическую теорию, и экономическую политику, и хозяйственную практику. Каждая из указанных сфер развивается самостоятельно, по своим собственным законам, для каждой из них и для всех вместе существует зависимость от пройденного пути - path dependence. Наряду с этим каждая из трех сфер связана институциональными и функциональными каналами с другими и испытывает на себе их мощное прямое и косвенное влияние². Достоинство рассматриваемой книги состоит в том, что автор, как правило, подходит к изучаемым явлениям со всех трех сторон: эмпирической, политической, теоретической. Правда, не всегда данный принцип выдерживается в полной мере, особенно это касается теоретического анализа.

"Все несчастливые семьи несчастны по-своему", - утверждал Л. Н. Толстой. Точно так же стали "несчастными по-своему", то есть убыточными, не менее 1/3 российских предприятий, попавших с 1992 г. в непривычные и сложные условия хозяйственной (в частности, плановой и ценовой) деинституционализации, геополитических разломов, ухода государства из экономики, торговой экспансии из-за рубежа и т. д. Тем самым ipso facto эти предприятия покинули сферу адекватности традиционной общей теории фирмы (по сути, теории "счастливой", то есть прибыльной фирмы) и фактически оказались на теоретической "целине". Ни один из известных вариантов теории фирмы, включая предлагавшиеся "по горячим следам" ее версии в виде "теории выживания"³, "виртуальной экономики"⁴ и т. п., не подошел для описания российской реальности 1990-х годов. В итоге теоретический анализ четырех феноменов российской экономики в книге выглядит слабее эмпирического и политического.

Прескриптивная интрига начинает стремительно раскручиваться во втором разделе книги, название которого звучит несколько неожиданно: "Кто и как поможет России догнать Америку". Как ни странно, в книге не обсуждается вопрос о том, что означает для нашей страны "догнать Америку" и для чего это нужно. Может быть, название и данного раздела следует понимать метафорически и не допытываться у автора, на основе каких показателей будет измеряться дистанция между Россией и Америкой. Если же это не публицистическая метафора, то отсутствие такого объяснения наводит на предположение об априорности некоторых авторских позиций в дискуссии о путях развития страны. К тому же само существование "столбовой дороги цивилизации", по которой с разной скоростью движутся в одну и ту же сторону различные страны, представляется спорным.

Обсуждение во втором разделе концептуальных "развилок 1999 - 2000 гг.", связанных с именами Е. Т. Гайдара - В. А. Мау, Е. Г. Ясина - Я. И. Кузьминова, В. В. Ивантера - А. Р. Белоусова и Д. С. Львова, а затем

² Клейнер Г. Б. Экономико-математическое моделирование и экономическая теория // Экономика и математические методы. 2001. Т. 37, N 3.

³ См.: Айкс Б., Ритерман Р. От предприятия к фирме: заметки по теории предприятия переходного периода // Вопросы экономики. 1994. N 8.

⁴ Gaddy C., Ickes B. Russian Virtual Economy // Foreign Affairs. 1998. Vol. 77, No 5.

стр. 141

и вариантов промышленной политики государства в 2001 - 2004 гг. формирует у читателя потребность в анализе исходных посылок для сравнения альтернатив. К сожалению, в книге не рассматривается вопрос о том, что такое модернизация, и это в определенной степени ставит под сомнение ценность предлагаемых автором рекомендаций по поводу того, как ее проводить икто сможет стать ее агентом.

Вместе с тем надо полагать, что модернизация России в любом случае несовместима ни с бартером, ни с челночничеством, ни с промышленными трансакциями за наличный расчет, ни с дурным (асимметричным) корпоративным управлением. Поэтому преодоление названных явлений - необходимое условие движения нашей страны по пути прогресса. Но как же все-таки они возникли в России 1990-х годов?

Прежде всего важно понять, откуда они появились, а затем - почему именно в указанный период. Мы считаем, что эти феномены существовали в России с давних времен. В 1990-е годы данные институты (то есть устойчиво функционирующие в течение длительного времени и снабженные механизмами самоподдержки нормы делового поведения) были заимствованы, но не со стороны, а из прошлого, из исторической памяти самой России. Способ замещения традиционных институтов, которые необходимы для функционирования экономики и общества, но по каким-то причинам оказываются неэффективными (здесь эффективность понимается не как соотношение между затратами и результатами, а как соответствие функциональному назначению), известен как институциональное "протезирование"⁵. Материалом для институциональных "протезов" могут в общем случае служить и нормы, действовавшие в прошлом данной страны, и институты, созданные или развитые в других странах. Для России более естественным является заимствование из собственного институционального наследия. В этой связи сформулируем некоторые концептуальные положения относительно специфики России в мировом сообществе.

Наша страна существенно отличается от других государств. Не случайно И. Шумпетер еще в 1934 г. указывал, что для Запада "российская проблема состоит не в том, что Россия - социалистическая страна, а в том, что она - Россия"⁶. Что же конкретно означает "быть Россией" вообще и Россией конца 1980-х годов в частности?

В рассматриваемой книге предпринята попытка частично ответить на этот вопрос путем сопоставления некоторых аспектов траектории социального развития России и стран Восточной Европы и Китая к началу перестройки. Как справедливо указывает А. Яковлев, в отличие от первых, у России: а) "не было исторического опыта жизни в рыночной экономике и в демократических условиях" (с. 184) и, следовательно, не было понимания ответственности за поведение в этих условиях; б) отсутствовал достаточно широкий "круг носителей альтернативной идеологии", на основе которого могла бы сформироваться контрэлита, способная повести страну вперед (с. 185 - 189). Успехи Китая автор объясняет сохранением у власти эффективной элиты и ориентацией на идеологию культурной самодостаточности.

Вместе с тем хотелось бы продвинуться немного дальше по пути поиска "страновых инвариантов", позволяющих выявить особенности социально-экономического развития тех или иных стран. Приведем лишь некоторые наиболее важные, по нашему мнению, системные характеристики страны в целом и периода, изучаемого в книге, достаточные для ответа на вопрос о происхождении в России четырех исследуемых феноменов.

⁵ Клейнер Г. Б. Эволюция институциональных систем. М.: Наука, 2004.

⁶ Шумпетер И. Капитализм, социализм и демократия. М.: Экономика, 1995. С. 552.

стр. 142

В нашей работе⁷ была предложена следующая классификация типовых социально-экономических систем. Объекты имеют ограниченные пространственные размеры и длительный (неопределенный) период функционирования. Процессы, наоборот, ограничены во времени и требуют возобновления источников функционирования, но не ограничены в пространстве. В противоположность первым двум типам проекты априорно ограничены и во времени, и в пространстве. Альтернативу им, в свою очередь, представляют среды, которым не свойственны априорные и определенные ограничения ни во времени, ни в пространстве. Системы, обладающие признаками, сходными со свойствами объектов, процессов, проектов и сред, называются соответственно объектными, процессными, проектными и средовыми. У каждого типа систем есть свое внешнефункциональное назначение, имеется специфика взаимодействия с системами других и своего типов, а также внутренние особенности, влияющие на социальные и экономические процессы⁸. Какие же страны наиболее адекватно представляют эти типы систем и к какому из них ближе всего Россия⁹? Если Китай - типичная процессная страна, США - проектная, Япония - объектная, то Россия - это средовая страна.

Гигантская территория, промежуточное положение между Востоком и Западом, между Азией и Европой, между архаичными и современными культурами определяют вольное или невольное восприятие России как средовой страны. Кроме того, она обеспечивает и межвременную преемственность - "связь времен". В мире есть страны, практически застывшие в своем развитии (некоторые страны Африки), есть - неуклонно стремящиеся вперед по пути модернизации и сохраняющие только позитивные элементы пройденного ("азиатские тигры"). Для большинства современных западных стран характерно линейное поступательное общественное движение, в ходе которого отжившие элементы навсегда уходят из культуры народа. Развитие же России носит принципиально иной, нелинейный, возвратно-поступательный характер¹⁰. Оно одновременно идет как бы в обе стороны: и по направлению к архаике и патриархату, и по направлению к модернизму и постмодернизму¹¹. В результате наша страна представляет собой своеобразную галерею времен, где наряду с архаичными общественными фрагментами, включающими феномены эпохи феодализма и даже рабовладения, можно найти и элементы мирового будущего общественного устройства. Стремительное забегание вперед в одних аспектах наряду с явным отставанием от развитых стран мира в других всегда было характерным для России. Отсюда следует, что ее внешняя миссия как средовой страны - выравнивание неоднородности глобального пространства и, в определенной степени, времени. При этом внутреннее пространство страны неизбежно остается неоднородным¹².

Если принять такую концепцию, то в качестве субстанции "пятого элемента" развития России следует признать сам ее социально-экономический пространственно-временной континуум как средовой страны - вместилище прототипов как архаичных, так и суперсовременных и даже перспективных институтов и феноменов. Российский genius loci - это именно "гений пространства", то есть движущая сила, обусловленная средовыми качествами страны¹³. Заметим, что в приведенной классификации практически

⁷ Клейнер Г. Б. Системная парадигма и экономическая политика // Общественные науки и современность. 2007. N 2 и 3.

⁸ Там же.

⁹ Там же.

¹⁰ Клейнер Г. Б. Институциональные факторы долговременного экономического роста // Экономическая наука современной России. 2000. N 1.

¹¹ Возможно, что представление об одномерной траектории развития является не вполне адекватным реальности и следовало бы говорить о движении "на все четыре стороны".

¹² Более подробно данная концепция изложена в: Клейнер Г. Б. Системная парадигма в экономических исследованиях: новый подход // Цивилизация знаний: российские реалии: [Труды Седьмой Всероссийской научной конференции]. М.: РосНОУ, 2007.

¹³ Наиболее ярко эти пространственные особенности России описаны Н. В. Гоголем, в частности в "Мертвых душах".

стр. 143

отсутствует оценочный компонент. Для гармоничного развития мира равно необходимы страны и средового, и процессного, и объектного, и проектного типов. В разные периоды страна того или иного типа становится лидирующей, наиболее активно восполняя возникший в мировой социально-экономической системе дефицит равновесности или неравновесности пространства, однородности или неоднородности времени.

Таким образом, в институциональных "закромах родины", как ярко выраженной средовой страны, всегда имеется запас протоинститутов, способных при некотором косметическом преобразовании стать материалом институционального "протезирования"¹⁴. Однако само по себе наличие субстанции, которая может, подобно океану из романа "Солярис" С. Лема, без труда "выдать на поверхность" необходимые институциональные суррогаты, еще не является достаточным условием укоренения соответствующих норм. Чтобы определить недостающие элементы конструкции, снова обратимся к логике анализа А. Яковлева.

Следуя, по сути, методологии Э. Де Сото¹⁵, автор "Агентов модернизации" объясняет четыре негативных феномена попытками агентов уклониться от воздействия "неадекватного государства". Известно, однако, что государство - лишь один из трех относительно суверенных действующих акторов на страновой арене. Два других - это экономика (бизнес) и общество¹⁶. Они отнюдь не изолированы друг от друга, имеют обширные сферы общего ведения и испытывают как взаимное влияние, так и воздействие собственной истории. Теперь зададим себе вопрос: был ли бартер единственно возможной реакцией на отказ от государственного контроля за ценообразованием? Нет, первичной причиной перехода к бартерным отношениям стали, как было показано¹⁷, вполне определенные и вначале невынужденные действия самих агентов (директоров предприятий) в условиях либерализации ценообразования, а именно взвинчивание цен на производимую продукцию подавляющим большинством предприятий. Важной причиной было также нежелание конкурирующих производителей продукции договориться и вытеснить посредников, культивировавших бартер в собственных целях. Таким образом, неплатежи возникли как результат индивидуальных решений, принимавшихся руководителями предприятий. Поэтому и бартер, и неплатежи логично рассматривать не только как реакцию на институциональные условия, но и как реакцию одних агентов на действия других.

В итоге появляются основания в определенной степени реабилитировать собственно государство как политическую организацию, сняв с него единоличную и всеобъемлющую ответственность за "гримасы" экономики 1990-х годов и распределив ее между всеми участниками конфигурации "государство - общество - экономика". Дело не только в том, что государство в общем и целом лишь таково, каким ему позволяет быть общество и каким его хочет видеть экономика. Важно то, что, формируя нормативно-законодательную базу и принимая те или иные управленческие решения, оно лишь намечает дальнейшие направления движения, в то время как исполнение принятых актов зависит от реального выбора конкретных экономических и социальных агентов.

¹⁴ Отметим, что при таком подходе не следует зарекаться от реинкарнации, скажем, бартерных отношений в экономике. Более подробно возможные условия для возврата на новой основе бартерной экономики в "постпостиндустриальном" обществе описаны в: Макаров В., Клейнер Г. Бартер в России: институциональный этап // Вопросы экономики. 1999. N 4.

¹⁵ Де Сото Э. Иной путь: Невидимая революция в третьем мире. М.: Gatallaxy, 1995.

¹⁶ Клейнер Г., Петросян Д., Беченов А. Еще раз о роли государства и государственного сектора в экономике // Вопросы экономики. 2004. N 4.

¹⁷ См. Макаров В., Клейнер Г. Указ. соч.

стр. 144

Как же происходил данный выбор в 1990-е годы? Мы уже отмечали, что этот период можно охарактеризовать как стадию "экономики физических лиц", в которой основными субъектами принятия решений и носителями интересов являются физические лица (в частности, решения от имени юридических лиц принимают их руководители в своих собственных интересах)¹⁸. Фактически "экономика физических лиц" в более современных формах существует в России до сих пор¹⁹. Получается, что "конечными акторами" функционирования экономики выступают члены социально-политического и экономического сообщества. В этих условиях и ответственность за рассматриваемые четыре феномена не следует приписывать только государству как таковому; ее нужно распространить на более широкую и протяженную во времени систему - средовой социально-экономический континуум страны в целом. Сочетание особенностей этого пространства, обусловленных принадлежностью России к числу выраженных средовых систем, с особенностями времени - "экономикой физических лиц" и формирует почву, на которой произросли бартер, "черный нал" и т. п. Именно такое социально-экономическое пространство/время страны стало тем самым "пятым элементом", благодаря которому сложилась структура экономики постсоветской России.

Вернемся к основному вопросу, давшему название книге: кто мог бы стать "агентами модернизации"? А. Яковлев считает неоправданными надежды на государство как ведущего агента модернизации в силу "глубокого взаимного недоверия между государством и крупным бизнесом, а также неравноправного характера взаимоотношений между ними" (с. 352). Вместе с тем, по его мнению, конгломерат из региональных администраций и бизнес-элит, отраслевых и межотраслевых бизнес-ассоциаций вполне может стать проводником модернизации при посреднической роли экспертного сообщества. Наконец, реальные агенты модернизации - предприниматели, обучающиеся в процессе своей деятельности и распространяющие новые экономические знания.

В принципе со всеми этими высказываниями можно согласиться. Но они требуют, на наш взгляд, существенных уточнений.

1. Говоря об агентах модернизации, необходимо дифференцировать их функциональные роли. По отношению к процессу институциональных изменений среди таких агентов было предложено выделять:

- адаптеров - субъектов, способных воспринимать общественные ощущения, связанные с потребностью в новом институте;

- инициаторов - субъектов, активно участвующих в создании данного института;

- прозелитов - горячих сторонников введения и распространения новой нормы;

- пропагандистов - приверженцев данного института, активно распространяющих позитивную информацию о нем;

- дистрибьюторов - лиц, помогающих распространению данной нормы, адаптации к ней, предоставляющих необходимую информацию, личный и обобщенный опыт ее применения;

- контролеров - лиц, ведущих мониторинг процесса функционирования и распространения института и реагирующих на нарушения данной нормы²⁰.

Поскольку модернизация представляется достаточно длительным и широкомасштабным процессом, ее также можно отнести к институтам.

¹⁸ Клейнер Г. Экономика физических лиц // Вопросы экономики. 1996. N 4.

¹⁹Клейнер Г. Наноэкономика // Вопросы экономики. 2004. N 12.

²⁰Клейнер Г. Б. Эволюция институциональных систем. М.: Наука, 2004.

стр. 145

Поэтому та же классификация ее агентов справедлива и для процессов модернизации. Государство, несомненно, должно быть ее инициатором. Его роль в качестве инициатора, а может быть и контролера модернизации, незаменима. Однако - и здесь автор абсолютно прав - без тесного взаимодействия с бизнесом и обществом как ближайшими партнерами миссия государства окажется невыполнима. Доверие как необходимое условие такого взаимодействия определяется степенью консолидации бизнеса, государства и общества.

2. Роли прозелитов и пропагандистов модернизации действительно могут и должны сыграть региональные элиты и отраслевые бизнес-ассоциации. К сожалению, научно-экспертное сообщество сейчас вряд ли сможет способствовать пропаганде и распространению конкретных модернизационных институтов из-за собственной неоднородности. О ней ярко пишет и А. Яковлев: "Правительственные эксперты говорили о достигнутой наконец макроэкономической стабилизации, их оппоненты указывали на двукратное падение производства к уровню 1990 г. и резкое усиление социальной дифференциации. При этом стороны не слышали друг друга (выделено мной. - Г. К.)" (с. 170).

3. Роль предпринимателей как дистрибьюторов (распространителей) прогрессивных бизнес-технологий чрезвычайно важна. Вместе с тем именно они в свое время способствовали распространению и укоренению технологий бартера, неплатежей и других нежелательных институтов. Противодействовать подобной активности должны совместно общество и государство, что также требует консолидации на всех уровнях экономики и самое главное - скорейшего выхода из стадии "экономики физических лиц". Ключевым звеном в данной связи нам представляется не столько поведение отдельных региональных элит, сколько осуществление системных преобразований на уровне основного производственного звена - предприятия. Именно на предприятиях могут родиться и укорениться благотворные для страны институты консолидации (в том числе менеджмента, персонала, акционеров). Преодоление "экономики физических лиц" связано прежде всего с повышением эффективности и согласованности корпоративного управления и корпоративного менеджмента. Региональные (или корпоративные) руководители смогут стать агентами модернизации в масштабе страны, только если они реально консолидированы со своими регионами (корпорациями) и имеют позитивный опыт их модернизации.

Общий итог: на наш взгляд, консолидация и модернизация представляют собой две стороны одной медали. Модернизация без консолидации может быть выполнена лишь насильственными мерами и будет неустойчивой; консолидация без модернизации ведет к застою. Консолидация на базе модернизации - вот путь движения России к эффективной экономике.

И последнее. Книга А. Яковлева многоаспектна и многомерна, а местами и мозаична, собственно, как и ее предмет - современная российская экономика. Данная книга, как, может быть, немногие другие, представляет собой естественное поле для применения системной парадигмы экономического анализа²¹. Такому анализу может быть подвергнут и сам процесс внедрения модернизационных технологий и институтов. Это позволило бы сформулировать необходимые условия успешной реализации модернизационных инициатив с учетом их взаимосвязей с ментальными, культурными, институциональными и траекторными особенностями развития отечественной экономики, выявить их социальную компоненту и, наконец, ответить на вопрос: есть ли в России эффективные "агенты модернизации"?

²¹ См.: Корнай Я. Системная парадигма // Вопросы экономики. 2002. N 4.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - Г. КЛЕЙНЕР:

Комментарии: