Libmonster ID: RU-8757
Автор(ы) публикации: А. П. САФРОНОВ

При подготовке и проведении системных преобразований особую роль играет тип государственного режима, установленного в реформируемом обществе. Современные неустойчивые и заторможенные социумы связаны с государственными институтами на всех уровнях. В них как прямое, так и косвенное управление реформационными процессами осуществляется посредством государственных распорядительных структур: центральных, региональных или муниципальных. Высшие государственные органы: президент, парламент, совет министров легитимируют начавшиеся реформы, придают им авторитетный статус, следят за их темпом и "вектором" движения. Широко известно, что все реформаторские начинания не обходятся обычно без известной доли прямого и косвенного принуждения, источником которого становится все то же государство.

Современное рациональное государство обладает в обществе монополией на легитимное насилие: оно является деспотией того или иного рода независимо от своего внешнего, институционального облика. Голландский политолог Г. Туллок, изучивший десятки типов современных деспотических режимов, прямо указывает, что "большинство правительств в современном мире представляет собой диктатуру"1 . Политический режим диктатуры является не прихотью правящего класса, а исторической необходимостью, предотвращающей распад и деградацию общественных структур. Госу-


1 Tullock G. Autocracy. Dodrecht, 1987. P. 1.

стр. 132


дарства, которые не способны диктовать формальную волю подвластному населению, являются лишь имитацией политического режима. Таковы, к примеру, почти все государственные образования экваториальной Африки и карликовые квази-государства Тихого океана.

Однако, уделяя пристальное внимание властным и регулирующим функциям государства, не следует преувеличивать его самостоятельности. Государственный аппарат, образующий собой бюрократическое "тело" легальной политической системы, не может быть самодостаточным и инициативным субъектом. Как правовое (т.е. западное, либеральное), так и деспотическое восточное государства формально олицетворяют единство общественного суверенитета. Но при этом ни тот, ни другой тип государственного устройства сам по себе не обладает какой-либо артикулированной политической волей. Современное государство имеет триединую природу: оно регулярно, формализовано и в меру целесообразно. Но его полномочия, которые порой кажутся стороннему наблюдателю абсолютными, в реальности весьма ограничены. Их распорядительная мощь зависит от того, насколько общество в целом и правящий класс, в частности, согласны с действиями государственной власти.

Общественное согласие с проводимой официальной политикой выражается отчетливо и внятно или, напротив, - противоречиво и бессвязно. Однако виды и способы проявления согласия (публичные, закрытые, стихийные и т.п.) не столь важны, как сам факт его существования. Без согласия со стороны общества любая государственная политика теряет свое основание и мощь, превращается в фантом, лишенный содержания.

Подчиненное положение государственной власти по отношению к обществу объясняется тем, что само государство или, точнее, его распорядительный бюрократический аппарат инертен и инфантилен. Он является лишь своеобразным посредником, передатчиком совокупной воли масс. Государство в лице чиновничьего аппарата улавливает общественный запрос, концентрирует и формализует его, а затем через свою повседневную политику транслирует обратно. От того, насколько адекватно и успешно воспринимает бюрократическая система текущие социальные запросы, зависит устойчивость и политическая сила существующего режима.

Условная независимость государства, наблюдаемая сегодня во многих странах с тираническими и полуавторитарными режимами, связана с тем, что суверенная воля народа проходит обработку

стр. 133


в недрах чиновничьего аппарата и возвращается назад в массы с некоторой задержкой. В случае полного паралича общественной воли бюрократия еще способна некоторое время играть самостоятельную роль. Но такие периоды относительного всевластия государства всегда краткосрочны и часто заканчиваются "верхушечным" переворотом или, хуже того, распадом государственного организма. Поэтому, говоря о всесилии государства, следует всегда помнить, что могущество политической власти напрямую зависит от здоровья и социальной зрелости всего совокупного общества. Если совокупный социум слаб, беззащитен и инертен, то столь же слабым и мягкотелым будет государство. Никакая политическая тирания в данной ситуации не способна компенсировать отсутствие внятной общественной воли.

Государство как легально-рациональный институт ради своего самосохранения должно всегда воспринимать и транслировать совокупную общественную волю. Но это, конечно, не означает, что народ действительно становится (или способен стать) полноправным распорядителем своей судьбы. Давно известно, что "принцип - власть от народа не более, чем фикция: народ не может дать того, чем не обладает"2 . Совокупная воля народа не имеет полноценного, ясного самосознания. Она отличается иррационализмом, аморфностью и мутностью формулировок и потому нуждается в дополнительной интерпретации, в своеобразном политическом "сгущении". Функцию "толкователя" общественных запросов выполняет не пассивный бюрократический аппарат, а властвующая элита. Вернее, та ее активная часть, которая желает активно участвовать в управлении страной и хочет направлять общественное развитие в нужное русло.

В благоприятной экономической обстановке, в условиях общественного консенсуса воля массы и правящей элиты, как правило, совпадают. Напротив, общество, переживающее системный кризис, подвергается распылению, а его трудовое население теряет национальную и культурную тождественность. В этой ситуации элита уже не способна формулировать социальный "запрос", проистекающий от всего народа. В результате в таком неуравновешенном, распыленном обществе единственным источником суверенной воли становится не масса, а властвующее меньшинство. Это меньшин-


2 Кропин Ю. А. Понятие "организма" и проблемы общественно-экономического развития. Рукопись, депон. в ИНИОН РАН. М., 2001. С. 50.

стр. 134


ство тогда вынуждено или добровольно проводит непопулярную политику. При этом государственный аппарат становится податливым инструментом в руках правящей элиты. В такой обстановке государственные институты начинают транслировать исключительно волю правящего меньшинства. В то время как податливая и разрозненная масса "безмолвствует", пассивно выполняя задачи, поставленные перед ней элитой. Правящий класс, ставший проводником структурной реформы, поначалу неизбежно ощущает недостаток власти и массового авторитета. На начальном этапе преобразований, когда издержки "нового курса", сотрясающего прежний социальный порядок, видны всем, а его преимущества далеко не очевидны, правящий класс нуждается в особой концентрации своих властных полномочий. Реформаторы, желающие кардинально изменить общество, сталкиваются с явным или скрытым национальным расколом. Этот раскол усугубляет неразвитость и пассивность масс, интеллектуальная осторожность субэлит, товарность экономики, агрессивное давление со стороны доминирующих мировых "демократий".

Для обычной, повседневной координации социальных процессов и для проведения технических и декларативных реформ правящему меньшинству хватает традиционных, бюрократических методов управления, основанных на издании разного рода официальных распоряжений и указов. Чтобы осуществлять мелкую, повседневную, утилитарную политику, направленную на сохранение старых структур и институтов, элите достаточно иметь в своем распоряжении послушный государственный аппарат. Деятельность аппарата просто и предсказуемо регулируется рутинными бюрократическими процедурами: ведомственными совещаниями, правительственными постановлениями, министерскими циркулярами и т.д. Однако чтобы по-настоящему начать управляемую революцию, элите надо обратиться к более эффективным и надежным инструментам. Лучшим из них является режим политической диктатуры.

Целенаправленное кардинальное изменение социального устройства и способа производства достигает успеха только тогда, когда оно проводится быстро, жестко и энергично. Сосредоточенные, авторитарные средства власти, специально подобранные для структурной реформы, предотвращают уклонение от выбранного курса, предупреждают попятное движение бюрократии, ограничивают оппортунистическое сопротивление незрелых или своекорыстных группировок. Концентрированное и интенсивное принужде-

стр. 135


ние осуществляется, в первую очередь, через государственные институты, которые приобретают более строгие очертания и наделяются новыми полномочиями. Ведь институционально оформленная диктатура представляет собой все тот же государственный порядок, ту же монополию на легальное насилие, только доведенную до известного предела.

Легальная политическая диктатура представляет собой тип государственного режима, который жестко и последовательно ограничивает проявление любой политической воли, отличной от воли правящего меньшинства. Политический авторитаризм и политическая диктатура - это в каком-то смысле понятия-синонимы. Диктатура есть явление, чьи корни уходят в глубь веков, а ее внешний облик образует сложный спектр организационных форм: от античной олигархии и цезаризма до новейшего бонапартизма и партийной охлократии. Всякая легальная диктатура выражает интересы правящей элиты, но разные типы автократии исполняют разные общественные функции, и делают это они с не одинаковой степенью интенсивности и эффективности.

Поэтому необходимо строго различать "тип" легальной диктатуры и "вид" политического режима. В социальных науках устойчивую форму государственного правления принято обозначать термином "политический режим". Конституционная монархия, парламентская демократия или однопартийная диктатура есть разные варианты современного политического режима. Между тем, понятие "тип" политической диктатуры характеризует нечто другое: силу, качество и сосредоточенность государственной власти.

При разных государственных режимах, например, в израильской парламентской республике или в кувейтской наследственной монархии, качество политической власти может быть одинаково высоким и концентрированным. Наоборот, в странах с похожим политическим строем интенсивность государственной распорядительной силы оказывается различной. Франция при Миттеране и Тайвань при Чан Кай Ши имели схожий политический режим: президентскую республику. Но реальные полномочия двух президентов: французского и тайваньского были не сравнимы. Чан Кай Ши являлся почти абсолютным властителем-патриархом, а Миттеран, несмотря на предоставляемые ему конституцией Пятой республики широкие полномочия, не мог без одобрения соратников-социалистов издать даже самостоятельное распоряжение по канцелярии.

стр. 136


Отсюда следует, что политическая диктатура в зависимости от того, насколько концентрирована и безальтернативна верховная власть, бывает трех типов: слабой, умеренной и сильной. Точно так же она бывает легальной, т. е. официально провозглашенной, полулегальной и неформальной: противоречащей конституции и текущему законодательству. Видимая слабость или внешняя, репрессивная мощь диктатуры еще ничего не говорит о состоятельности государства, поскольку прочность и эффективность государственных институтов не находится в прямой зависимости от силы распорядительной власти.

Как мы уже знаем, расколотое и рассредоточенное общество закономерно порождает слабое и инфантильное государство. С другой стороны, наличие сильной политической диктатуры не гарантирует того, что общество станет сплоченным, цельным или сознательным. Равным образом простое установление легальной диктатуры не обеспечивает быстрого успеха системных реформ. Чтобы руководить общественными переменами, элите надо ставить перед собой долгосрочные, идеалистические цели, наполняя властное взаимодействие позитивным содержанием. Без тщательно проработанной концепции преобразований, основанной на национальных, культурных ценностях, любой режим политической диктатуры будет обречен на поражение. Такова специфическая диалектика власти и общества.

В рамках настоящего очерка мы дадим характеристику только той разновидности авторитарной диктатуры, которая является (или может являться) полноценным инструментом структурных преобразований. Этот тип диктатуры предполагает сосредоточение

всей полноты власти в руках премьер-министра или президента, подчиненное положение парламента и легальное установление однопартийной системы. Ограничение полномочий парламента и передача всей текущей политической инициативы в руки доминирующей партии облегчает проведение революционных, системных реформ. В отдельных, кризисных случаях утверждение подобной диктатуры спасает общество от дальнейшего разложения и коллапса.

Стабилизирующая роль однопартийной политической системы хорошо видна на примере так называемых стран "третьего мира", которые изначально оказались погружены в состояние перманентного, системного кризиса. Функцию однопартийной системы специально исследовал немецкий социолог Х. Бехтольдт. На примере ряда стран Азии и Африки Бехтольдт доказал, что "без

стр. 137


утвердившейся системы доминирующей партии страны "третьего мира" обречены на хаос и упадок"3 .

В отличие от развивающихся или патримониальных стран авторитарные общества, к числу которых относится и современная Россия, имеют зрелый или сегментарный индустриальный фундамент, который придает им современный технологический облик. Но сложность и высокая производительность индустриального хозяйства отнюдь не умаляет значение властного фактора. Без использования принудительной силы рационального государства и без опоры на авторитет доминирующей партии ни один реформатор не сумеет осуществить полномасштабные социальные преобразования. Поэтому авторитарный социум, переживающий системный кризис, нуждается в установлении системы однопартийной диктатуры ничуть не меньше, чем патриархально-аграрное сообщество.

Для превращения кризисного социума в податливый объект перемен нужно обуздать стихийное недовольство масс, спровоцированное хозяйственно-политическим разладом. Субъекты преобразований должны пресечь своеволие элитных группировок, отколовшихся от реформационного лагеря и мало заинтересованных в реальных переменах. Такая жесткая, ограничительная политика приводит к ликвидации "демократических" институтов, выстроенных по англосаксонскому, либерально-представительскому образцу. Следует ли считать указанный "откат" от формальной демократии преступлением или ошибкой? Вряд ли. По нашему мнению, главным содержанием истинной демократии или народовластия является процедура взаимного согласования объективных "запросов" общества, элиты и государственного аппарата, а не какая-то заданная извне юридическая форма государственного правления.

Выше было замечено, что любое рациональное государство представляет собой диктатуру, вопрос лишь в том, насколько эта диктатура сильна или слаба, а также в том, насколько она отражает подлинные интересы всех слоев населения. "Демократия" в ее англосаксонском, правовом толковании есть лишь технология, хорошо отлаженная в одних случаях или неисправная - в других. Об этом, в частности, говорит и выдающийся знаток либеральной избирательной системы Морис Дюверже. Он дает такое определение представительской политической системы: "демократия - это


3 Bechtoldt H. Staaten ohne Nation: Sozialismus als Macht-Faktor in Asien und Afrika. Stuttgart, 1980. S. 498.

стр. 138


режим, при котором правящие избраны управляемыми посредством честных и свободных выборов"4 . Примерно то же самое, хотя и с меньшим пиететом, утверждал Карл Маннгейм. Он, в частности, полагал, что "для демократии вполне достаточно того, если граждане, пусть и отстраненные от прямого участия в управлении, имеют возможность посредством регулярных выборов удовлетворять время от времени свои честолюбивые замыслы"5 .

В приведенных высказываниях о сущности демократии главный смысловой упор делается на "честность", "свободу" и "регулярность" выборов. Исходя из этой популярной "избирательной" логики, следует, что качество выбора имеет третьестепенное значение, а главное внимание надо уделять технической процедуре "народного волеизъявления". Если выборы признаны фальсифицированными, то они не состоятельны, не зависимо от того, была ли выражена по ходу голосования воля народа или нет. Содержательный аспект "демократической" системы, а именно то, отражает ли она когда-либо действительное мнение большинства и вообще есть ли у этого "большинства" какое-либо внятное мнение, мало заботит сторонников формального демократического парламентаризма.

Иначе говоря, избирательная и парламентская процедуры являются только техникой, утонченным орудием господства меньшинства над большинством. Эта техника может быть использована в разных, взаимоисключающих целях. Юридически правильно устроенная демократия в разных условиях имеет разное функциональное и политическое содержание. Одинаковое "демократическое" устройство, предположим, Швеции и Японии не отменяет того факта, что в двух этих странах избирательная техника имеет противоположный смысл. В Швеции с помощью "демократической" техники правящая группа выверяет и координирует свою усредненную, народную политику, даже в мелочах отвечающую запросам большинства. В Японии складывается обратная ситуация. Там господствующая элита посредством избирательной технологии легализует и оправдывает свое право на автократическое и во многом своевольное управление обществом. Поэтому резкое противопоставление условной "демократии" умозрительной "диктатуре", столь распространенное в политологических исследованиях формально-либерального толка, представляет собой концеп-


4 Дюверже М. Политические партии. М., 2000. С. 428.

5 Mannheim K. Ideology and Utopia. L., 1936. P. 119.

стр. 139


Иначе говоря, избирательная и парламентская процедуры являются только техникой, утонченным орудием господства меньшинства над большинством. Эта техника может быть использована в разных, взаимоисключающих целях. Юридически правильно устроенная демократия в разных условиях имеет разное функциональное и политическое содержание. Одинаковое "демократическое" устройство, предположим, Швеции и Японии не отменяет того факта, что в двух этих странах избирательная техника имеет противоположный смысл. В Швеции с помощью "демократической" техники правящая группа выверяет и координирует свою усредненную, народную политику, даже в мелочах отвечающую запросам большинства. В Японии складывается обратная ситуация. Там господствующая элита посредством избирательной технологии легализует и оправдывает свое право на автократическое и во многом своевольное управление обществом. Поэтому резкое противопоставление условной "демократии" умозрительной "диктатуре", столь распространенное в политологических исследованиях формально-либерального толка, представляет собой концептуальное заблуждение, основанное на отделении технической функции избирательной процедуры от ее скрытого (или явного) политического смысла.

Еще в 50-е годы XX столетия известный скептик Герберт Маркузе, дискутируя с последователями либеральных теорий, говорил, что фактическая диктатура прекрасно совмещается с "плюрализмом партий", газет и "противодействующих властей"6 . Тем более, сегодня пафос либеральной институциональной теории уже не кажется нам обоснованным. Объективно настроенным экспертам по социальному реформированию ясно, что образцовые политические формы наподобие парламентской демократии в значительной мере утратили изначальную, "освободительную" суть. В настоящий момент нормативная оболочка демократического строя заполнилась хозяйственным, утилитарным, демагогическим содержанием. В так называемых "гражданских обществах" трудовая масса и ее лидеры (профсоюзные, партийные или религиозные) давно не проводят самостоятельной, позитивной политики, а занимаются тотальным потреблением продуктов экономического и властного производства. Деградация "демократических" институтов есть логическое завершение двухвековой эволюции парламентско-представительской системы.

Извлекая "демократию" или "диктатуру" из социально-культурной среды, исследуя ее формальные параметры без учета хозяйственно-политического содержания, мы не можем достоверно оценить ее "прогрессивность" или "реакционность". Самым ярким примером дуальной политической тирании является диктаторский режим Пиночета в Чили или Чон Дун Хвана в Южной Корее. Обе крайне жесткие по меркам Латинской Америки и Дальнего Востока диктатуры в итоге привели общество если не к полноценному "гражданскому" состоянию, то к процветанию и к реальной (насколько это позволяла национальная традиция) свободе.

Это означает, что демократия, как и диктатура не могут быть самоцелью. Две столь противоречивые формы политического правления служат лишь средством балансировки общественных интересов, инструментом структурного обновления. Причем в условиях умеренного или катастрофического системного кризиса легальная диктатура является единственно приемлемым методом политического управления. Никакая формальная "демократия" не в состоя-


6 Цит.по: Ковлер А. И. Демократия и участие в политике. М., 1986. С. 167.

стр. 140


нии вывести общество из затяжного социально-экономического упадка.

Власть реформаторов, если она по-настоящему сплоченная и цельная, не нуждается в какой-либо политической конкуренции. При подготовке и проведении системной реформы совокупная общественная воля должна быть поставлена под строгий контроль правящей группы. Ничто не влияет так разлагающе на процесс реформ, как спонтанная смена курса и выдвижение новых общественных ориентиров, противоречащих ранее объявленным задачам. Политические метания и непоследовательность реформаторов определяются, в первую очередь, их властной неустойчивостью, а также стремлением быть для всех "хорошими". В этом отношении парламентаризм с его регулярной избирательной техникой, избыточной многопартийностью и либеральной пропагандой является худшей формой политического устройства для того общества, которое желает выйти на новый рубеж социального развития.

Таким образом, мы находим, что проблема концентрации власти для субъекта реформ имеет первостепенное значение. Чем больше авторитарности проявляет реформатор, тем выше вероятность, что начатые преобразования действительно завершатся крупным успехом.

Конечно, и в авторитарном социуме институты "демократии" иногда выполняют декоративные, рекламно-публичные функции. Формальное утверждение парламентско-представительской системы, выстроенной по англосаксонскому образцу, дает стране признание со стороны господствующих "демократий", облегчает ее внешнеторговую деятельность. Но даже подобное формально-правовое установление "демократического" правления разлагающе влияет на правящую элиту и на весь социально-политический порядок.

Трансформация политического режима из псевдодемократической, парламентской "республики" в открытую форму легальной диктатуры не обязательно сопровождается отрывом правящего класса от собственного народа. Нередко легальная диктатура стремится охватить своим влиянием все наличные социальные структуры, как целостные, так и первичные. Тогда ее регулятивные действия выходят за пределы обычной учрежденческой, государственной работы и приобретают новые свойства массовой, мобилизационной политики. Последовательная, современная диктатура рано или поздно начинает использовать в своих целях все доступные ей негосударственные средства: массовые общественные дви-

стр. 141


жения, профсоюзные митинги и шествия, спортивные и культурные мероприятия и т.д. Такое всестороннее обращение к не государственным методам социального управления часто обозначают идеологически перегруженным термином "тоталитарная политика".

Не вдаваясь в детальную критику пресловутой "тоталитарной концепции", выдвинутой противниками сталинизма и национал-социализма: К. Фридрихом, Х. Арендт и Л. Шапиро, заметим только, что "тоталитаризм" не был изобретен российскими большевиками или германскими шовинистами. "Тоталитарным" в той или иной степени является любое современное, индустриальное государство. Вот только проявляется данное качество везде по-разному. И оно не обязательно порождает прямые репрессии и интенсивную "массовую мобилизацию". В отдельных своих проявлениях "тоталитарная" политика столь же стара и универсальна, как сама европейская цивилизация. На это, в частности, обращает внимание американский философ Х. Мюллер в исследовании, посвященном становлению институтов "свободы" в европейском обществе7 .

В обществах зрелого индустриализма политические субъекты не зависимо от своих "либеральных" или "авторитарных" убеждений закономерно стремятся распространить влияние на все уровни социальной организации. Но данное стремление не содержит в себе ничего явно "негативного" или, наоборот, "замечательного". Стремление правящей элиты, партии или технократии к тотальному контролю над социумом является вполне естественным и понятным. Это стремление надо оценивать не по его традиционной или радикальной форме, а по содержанию и по достигнутым долгосрочным результатам. Анализируя "тоталитарные" тенденции политической диктатуры необходимо помнить, что "тотальное" единство элиты, партии и общества редко бывает устойчивым и длительным. Достигнув предельной стадии сосредоточенности государство, партия и общество сливаются в одно нерасторжимое целое, но это "целое" сохраняет органическое единство только до тех пор, пока общество движется к какой-либо великой утопической цели. Потеряв исходный, генеральный ориентир управляемого развития, общество неминуемо вновь устремляется в другую крайность - в "распыленное" состояние, постепенно распадаясь на сегменты и страты, не имеющие единого интереса и объединяющей идеи.


7 Muller H. Freedom in the Modern World. N.Y., 1966. P. 397.

стр. 142


Выявляя "тотальные" моменты политического авторитаризма, надо иметь в виду, что по ходу реформ политическая диктатура выполняет не только функцию выразителя единой общественной воли, хотя эта функция и должна быть признана основной. Для осуществления структурных преобразований правящие группы прибегают и к второстепенным, техническим средствам диктатуры. К таковым надо отнести легализацию новых юридических норм, задающих направление реформы; экономическую централизацию и перераспределение ресурсов (финансовых, сырьевых, людских); текущее директивное планирование реформы; обеспечение правовой безопасности хозяйствующих единиц и т.д. Второстепенные функции государственной диктатуры нормально исполняются при наличии единой, артикулированной воли. Эта воля концентрируется не в правительственном аппарате, а в руках правящей элиты, замыкающей на себя выявление и формулировку объективных общественных запросов.

Здесь вновь стоит указать на различие между классом "чиновников" и классом "политической элиты". Чиновники, в том числе и высокопоставленные, составляют лишь малый сегмент правящей элиты, которая не тождественна бюрократии и охватывает всю активную, образованную и имущественно обеспеченную часть общества. Именно элита является двигателем и исполнителем реформ. При отсутствии ответственной элиты государственный аппарат, даже наделенный большими распорядительными полномочиями, превращается в инфантильное, инертное приложение к столь же инертному общественному организму. В этом случае, не имеет никакого значения внешняя, легальная форма государства, в рамках которой происходит текущее управление обществом. "Демократия" и "диктатура" в этих условиях будут лишены какой-либо стратегической, позитивной цели. Содержанием повседневной политики тогда станет простое воспроизводство устаревших социальных структур и отношений. В итоге такое воспроизводство только ухудшит ситуацию, подорвет социальную опору власти и в конечном счете сделает невозможным управляемый выход из системного кризиса.


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/РАСПОРЯДИТЕЛЬНАЯ-ФУНКЦИЯ-ПОЛИТИЧЕСКОЙ-ДИКТАТУРЫ-В-РЕФОРМИРУЕМОМ-ОБЩЕСТВЕ

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Polina YagodaКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Yagoda

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

А. П. САФРОНОВ, РАСПОРЯДИТЕЛЬНАЯ ФУНКЦИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ДИКТАТУРЫ В РЕФОРМИРУЕМОМ ОБЩЕСТВЕ // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 10.09.2015. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/РАСПОРЯДИТЕЛЬНАЯ-ФУНКЦИЯ-ПОЛИТИЧЕСКОЙ-ДИКТАТУРЫ-В-РЕФОРМИРУЕМОМ-ОБЩЕСТВЕ (дата обращения: 28.03.2024).

Автор(ы) публикации - А. П. САФРОНОВ:

А. П. САФРОНОВ → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Polina Yagoda
Kaliningrad, Россия
822 просмотров рейтинг
10.09.2015 (3122 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
3 часов(а) назад · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
4 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
5 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
7 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
8 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
8 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
8 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
9 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
РАСПОРЯДИТЕЛЬНАЯ ФУНКЦИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ДИКТАТУРЫ В РЕФОРМИРУЕМОМ ОБЩЕСТВЕ
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android