I. КОРОННЫЕ ЗЕМЛИ ДО РЕВОЛЮЦИИ 40 - 50-х ГОДОВ XVII в. И ДОХОДЫ, ПОЛУЧАЕМЫЕ С НИХ

Юридическая история коронных земель в Англии в революции 40 - 50-х годов XVII в. была в том отношении яснее по сравнению с историей секвестрированных церковных и роялистских земель, что коронные земли не надо было предварительно подвергать секвестру, так как они с начала гражданской войны находились в распоряжении Долгого парламента. Ордонанс 21 сентября 1643 г. вводил секвестр доходов короля, королевы и наследного принца в пользу государства, предусматривая удаление тех служащих королевских владений, которые отказывались подчиниться распоряжениям парламента и его комитета доходов, и предписывал фермерам, держателям и другим плательщикам направлять взносы в распоряжение парламента¹ . Прошло почти 6 лет со времени издания этого ордонанса, когда 16 июля 1649 г. появился акт о продаже майоров и земель, прежде принадлежавших бывшему королю, королеве и наследному принцу. Трудно сказать, как велики были суммы, полученные парламентом с коронных земель за эти 6 лет. Однако известно, что принимались меры к поднятию их доходности. В феврале 1648 г. палата общин вынесла постановление о том, чтобы комитет доходов озаботился увеличением поступлений посредством мелиорации территории парков и домениальных земель. Согласно "Извлечению или краткой декларации о доходах его величества, как они установлены в 1617 году", коронные земли давали в год 80 тыс. фунтов дохода² . Стюарты продали часть коронных земель, чтобы получить деньги, в которых сильно нуждались. Наряду с этим ренты, поступавшие с коронных земель, отставали от общего роста цен, отличаясь неподвижностью. Интересные примеры этого приводит Губерт Холл (Hubert Hall): в царствование Якова I Оливер Кромвель держал 280 акров расчищенной под пашню из-под леса коронной земли за 13 ш.; Джон Байрон держал земли, оцененные в 1 тыс. фунт, за 5 ш.; Левис Уотсон держал земли, расчищенные из-под леса под пашню в Рокингаме, ценностью в 300 ф. за 33 ш.; Роберт Лэн держал земли в том же самом лесу, ценностью в 1200 ф. за 18 шиллингов. Можно сделать вывод, что в 40-е годы XVII в, доходы короны не могли быть выше, чем их указывал документ 1617 года. Нам известен документ,

¹ Firth "Acts and Ordinances". Y. I, pp. 299 - 303.

² Dowell "A sketch of the history of taxes in England". V. I, p. 358.

в котором годовая доходность коронных земель определялась в 70 тыс. фунтов¹ .

Блэкстон различал среди коронных земель такие, "которые были предоставлены короне еще тогда, когда первоначально все земли были размежеваны и каждому в собственность определены", и такие, которые потом уже достались короне "как за разные преступления, так и другими средствами". Он также констатирует постепенную убыль коронных земель² .

Владения английской короны были древнего происхождения. Известная всеобщая опись феодальной Англии "Книга страшного суда" (Doomsdaybook) 1086 года дает возможность распределить королевские маноры на три типа: маноры, изъятые из обложения, представлявшие собой хозяйства, снабжавшие короля и его семью всем необходимым продовольствием; маноры - центры королевской юрисдикции; наконец, очень значительная группа свободных держаний, постепенно переходившая под манориальную власть короля и ее должностных лиц из состояния независимости³ . Помимо того короли владели обширными лесными землями, парками и замками. "Почти в каждом графстве Англии королю принадлежали леса, парки, замки или королевские дворцы, а в отдельных графствах много парков, замков или дворцов и лесов до сих пор принадлежат королю, чтобы принимать и развлекать его, когда он в своем путешествии посещает эти области"⁴ . Так изображает королевские владения в Англии уже после революции Чемберлен.

Среди королевских владений были, несомненно, реставрированные королевские земли, ставшие предметом продажи в 50-х годах XVII века. Использование этих владений было не одинаково: наряду с манорами, по организации хозяйства ничем не отличавшимися от маноров, принадлежавших светской знати, были земли, сдававшиеся общине на основании ее обычая за небольшую ренту. Это льготное положение привлекало поселенцев. "Отдельные лица и группы стараются незаметно проскользнуть в население старых коронных сел, целые деревни ведут процессы со своими помещиками, чтобы доказать, что они принадлежали короне в эпоху завоевания"⁵ . У короны были земли, сданные по договору в держание за перманентную ренту навсегда (for ever); они назывались fee farm rents. Существовало традиционное представление о том, что доходы, получаемые с королевских доменов от перманентных рент, были так значительны, что могли без какого-либо добавочного налога на подданных покрывать все обычные издержки короны. Король как крупнейший землевладелец мог жить на свой собственный счет. О пышности жизни королевского двора в дореволюционное время можно заключить из описания королевских покоев в манорах, называвшихся Ричмонд, Уимбледен и Нонсоч, в графстве Серри, к которым примыкали обширные парки. Там находились загородные резиденции королевской семьи.

Любопытные черты дореволюционного королевского быта отмечает Чемберлен. При королевском дворе ежедневно накрывалось

¹ "Harleian Miscellany". V. I, p. 292. Ценность секвестрированных в эпоху революции земель определяется так: "Crown lands 4 years - 280.000 I.", т. е. годовой доход их равен 70 тыс. фунтам.

² Блэкстон "Комментарии на английские законы". Кн. 2-я, стр. 411 - 412.

³ Vinogradoff "English Society in the eleventh century", p. 324.

⁴ Chamberlain "Angliae notitia", I, p. 71. London. 1684.

⁵ Виноградов "Исследования по социальной истории Англии в средние века". "Журнал министерства народного просвещения". Т. VIII, стр. 302. 1886.

86 столов для обеда, подавалось до 500 блюд. Феодальный ранг обедающего определял число подаваемых ему блюд. Провизию королевскому двору доставляли поставщики, получавшие ее по умеренной цене в графствах Англии. Цена на протяжении долгого времени оставалась неизменной и потому была особенно низкой в силу обесценения денег в XVI-XVII вв.; это было небольшое бремя для королевства в целом, замечает Чемберлен¹ . Перечень того продовольствия, которое потреблял королевский двор каждый год, был достаточно внушителен:

Таким образом, низкие перманентные ренты, взимавшиеся с королевских земель, компенсировались этим своеобразным натуральным налогом, падавшим на графства. Трудно представить себе что-нибудь более противоположное чем проедание массы запасов королевским двором и пуританскую афишируемую бережливость, освященную кальвинистским учением, усвоенным пуританами. Конечно, фонд коронных земель на протяжении ряда веков обновлялся: одни земли поступали в фонд, другие отчуждались. Примеры отчуждений коронной земли показывают, что они были очень значительны; в период между 1556 и 1563 гг. было продано коронных земель на сумму 176648 ф. 6 ш. 7 п.; между 1589 и 1592 гг. продажи достигли суммы в 131842 ф. 7 ш. 7,75 пенса² . Несомненно, некоторое основное ядро коронных земель сохранилось неприкосновенным. Существовало различие между старым доменом короны и землями, перешедшими к короне в новое время. Это различие главным образом выражалось в том, что старинный домен короны не мог быть растрачен; если бы он был растрачен одним королем, то другой король, его преемник, мог его вернуть³ . По отдельным графствам коронные земли были распределены неравномерно, что и отмечалось современниками революционной эпохи⁴ .

¹ Chamberlain "Anglie notitia". I, p. 218 - 219. London. 1684.

² "The Antiquary". V. I, p. 5. 1886.

³ Pollock and Maitland "History of the English law". V. I, p. 518.

⁴ Burton "Parliamentary Diary".V. II, p. 233.

II. АКТ 16 ИЮЛЯ 1649 г. О ПРОДАЖЕ КОРОННЫХ ЗЕМЕЛЬ И ЕГО СОДЕРЖАНИЕ. ВОПРОС ОБ УПЛАТЕ ЗАДОЛЖЕННОСТИ АРМИИ. "ОБЯЗАТЕЛЬСТВА", ВЫДАВАЕМЫЕ СОЛДАТАМ И ОФИЦЕРАМ. ПОЛОЖЕНИЕ ДЕРЖАТЕЛЕЙ КОРОННЫХ ЗЕМЕЛЬ

Акт 16 июля 1649 г. о продаже коронных земель стал возможен лишь после того, как Долгий парламент принял знаменитую резолюцию из трех пунктов, отменявшую и королевскую власть и палату лордов в Англии. Она гласила: "Общины Англии, собравшись в парламент, объявляют, что народ, находящийся под покровительством бога, - источник всей справедливой власти; что общины Англии, собравшись в парламенте, будучи избранными и представляя народ, имеют верховную власть в этой нации; что все, что установлено или объявлено как закон общинами, в парламенте собравшимися, имеет силу закона"¹ . Обсуждение акта о продаже коронных земель было непродолжительно и не вызвало особых разногласий, если не считать таковыми прения о том, что надо продать и что оставить за государством² . Источники указывают, что уплата задолженности армии была решающим мотивом в пользу немедленной и быстрой распродажи этого земельного фонда³ . В плане дел, которые надо было обсудить парламенту, внесенном 22 мая 1649 г. от имени государственного совета, стоял двенадцатым пунктом "Акт о гарантии королевскими землями задолженности солдатам"⁴ . Отсюда понятна большая роль, отведенная лорду-генералу и военному совету в подготовке текста этого акта⁵ . 600 тыс. ф. долга армии должны были быть обеспечены коронными землями⁶ . Лэдлоу (Ludlow) внес предложение о том, что коронные земли должны служить для оплаты лишь тех солдат, которые находились в армии в 1647 году. Заявление Лэдлоу было сделано, по его словам, под влиянием офицеров армии, действовавших эгоистически и не считавшихся с теми, кто служил парламенту с начала войны и вынес весь пыл и всю тяжесть борьбы на своих плечах. Сообщение Лэдлоу интересно в двух отношениях: оно проливает свет на роль офицерства всоставлении акта и на своеобразное затирание старых групп армии новыми, активно выступавшими в 1647 году.

10 июля 1649 г. сэр Вильям Армайн (sir William Armyn) от государственного совета докладывал парламенту о проведении акта о продаже земель короны как о деле большой важности: были нужны 100 тыс. ф. для оплаты солдат, направлявшихся в Ирландию на войну⁷ . Общинный совет Лондона выдал парламенту ссуду в 150 тыс. фунтов⁸ . 16 июля 1649 г. акт был принят. Он предназначал к продаже феоды (honours), маноры и земли, доселе принадлежавшие бывшему королю, королеве и принцу. 600 тыс. ф., которые парламент задолжал армии и уплата которых была гарантирована до сих пор поступлениями с нового акциза и налога, должны были быть получены от продажи коронных земель, парков, усадеб и других земель, особо оговоренных и остававшихся за государством. Деревья, нужные для кораблестроения, а также леса были исключены из продажи⁹ . В этом

¹ "Journals of the House of Commons". V. VI, p. 126.

² Ibid,, p. 249, 254.

³ Ibid., p. 189. "Calendar of State Papers. D. S. 1649", p. 199.

⁴ "Journals of the House of Commons". V. VI, p. 240.

⁵ Ibid., p. 189, 305.

⁶ Ibid., p. 258; "Calendar of State Papers. D. S. 1649", p. 227.

⁷ "Ludlow's Memoirs". V. I, p. 232.

⁸ Whitelock "Memorials". V. III, p. 66.

⁹ Firth "Acts and Ordinances". V. II, p. 168.

нельзя не видеть особого внимания, проявленного правительством республики индепендентов к интересам кораблестроения, находившегося под угрозой голландской конкуренции. Аппарат и процедура продажи, установленные актом 16 июля 1649 г., были обычны, т. е. владения короны переходили сначала к опекунам, а от них уже - к покупателям. Предназначенные к продаже владения подлежали описи; во главе этого дела был поставлен генеральный переписчик, обладавший большими полномочиями для установления держателей владений, определения их ценности и всех других обстоятельств, с этим связанных; при нем работал штат переписчиков. Акт включал особую для генерального переписчика инструкцию. Уполномоченные по продаже (contractors) договаривались с покупателями коронного имущества, а казначеи принимали и выдавали деньги, регистрировали обязательства (debentures), выданные офицерам и солдатам; над казначеями был поставлен особый контролер для учета их деятельности. Опекуны подбирали подходящих лиц для непосредственного ведения хозяйства на коронных землях: стьюардов маноров (stewards of manors) и других служащих.

Опыт продажи епископских земель был принят во внимание для борьбы с трудностями и задержками в предстоявшей операции. Акт отмечал руководящую роль, которую должны были играть лорд-генерал и военный совет в отношении направления и порядка удовлетворения обязательств, принадлежавших четырем разрядам кредиторов: умерших до уплаты, покинувших военную службу, находившихся на службе в Ирландии, бывших на военной или какой-либо службе у парламента в пределах государства. Этим четырем разрядам кредиторов должны быть погашены долги из сумм, вырученных от продажи коронных земель, и притом - в два приема. Последний момент отчасти уже предопределял круг покупателей коронных владений. Преимущественное право покупки акт в течение 30 дней предоставлял непосредственному держателю или держателям земель. По окончании этого 30-дневного срока право преимущественной покупки переходило на 10 дней к кредиторам, выразившим желание стать покупателями земель, упомянутых в акте; при этом принимались во внимание только обязательства (debentures), выданные им непосредственно, ню не полученные ими от других. Последнее ограничение ставило некоторый предел спекулятивным махинациям с обязательствами, переходившими за полцены от солдат к офицерам, и именно только некоторый предел, потому что покупка обязательств не воспрещалась. Для кредиторов допускали простой перерасчет денежных сумм вместо платежа наличными; для казначеев обязательства были законным платежным средством; отсюда можно сделать вывод, что в последнюю очередь купить коронные владения могли лица, не бывшие ни держателями, ни кредиторами указанных четырех разрядов.

Коронная земля переходила к новому владельцу свободной от всяких обязательств, но сохранявшей все привилегии, права и обычаи.

Акт 16 июля 1649 г. уделял большое внимание обязательствам, и в этом его коренное отличие от предыдущих актов продажи секвестрированных владений.

Нам уже приходилось говорить о происхождении обязательств; мы видели, как практика выдачи их отдельным военным отрядам предваряла последующее законодательство¹ . Последнее, начиная с ордо-

¹ Архангельский. Аграрное законодательство английской революции. Ч. 1-я, стр. 228.

нанса 24 декабря 1647 г., вес более точно устанавливало юридическую природу обязательств через комитет палаты общин и лордов по делам армии: обязательства подлежали регистрации; велся особый список солдат и офицеров, которым государство оставалось должным, в него вносились отметки о выдаче обязательств; была разрешена продажа обязательств; были определены земли, которые служили гарантией выплаты денег по обязательствам¹ . Согласно акту 16 июля 1649 г., обязательства должны были стать средством для приобретения коронной земли; они действительно, как увидим позднее, таким средством и стали, но не в руках солдат, их получавших, а в руках скупщиков, дешево их покупавших и понижавших таким путем цену приобретаемой земли. Акт предусматривал назначение казначеями особого регистратора обязательств (Register and Keeper of debentures), который должен был концентрировать все сертификаты относительно счетов и недовыплат жалованья солдатам и офицерам² .

Обязательства по силе действия приравнивались к "bands" или "bills", т. е. к контрактам, составлявшим, по выражению английского историка права Эдуарда Дженкса, вместе с закладными часть обычного движимого богатства алчного денежного заимодавца. Своим появлением обязательства увеличивали число бумажных ценностей, вступавших в то время в оборот, тем более что акт 16 июля 1649 г. разрешал свободную передачу обязательств из рук в руки. В первую очередь подлежали обследованию счета по недовыплате жалованья солдатам и офицерам, которые направлялись на войну в Ирландию. С другой стороны, обязательства могли быть выданы лишь тем, кто находился в армии в январе 1647 года. Обязательство выдавалось или на всю сумму долга, или сумма долга отдельного лица делилась на части, и тогда каждая часть обеспечивалась отдельным обязательством. Мелкие купюры, меньше 10 фунтов, выдавались лишь по одной на лицо. Срок оплаты обязательств свыше 10 фунтов не мог наступить раньше 24 месяцев со времени выдачи обязательства. В каждом обязательстве определялась сумма, которая будет скинута непосредственно при покупке земель, ассигнованных для гарантии недовыплат. Изготовленные обязательства передавались через военное начальство по принадлежности. Старые обязательства, старые счеты по недовыплатам жалованья проверялись опекунами коронных земель, регистрировались и заменялись новыми обязательствами. Срок проверки был установлен не свыше 6 месяцев, считая с 1 июля 1649 года. Акт устанавливал, что все обязательства, подписанные и выданные опекунами и должным образом зарегистрированные, принимались к оплате республикой. Гарантией служили земли и доходы, полученные с коронных земель.

Акт устанавливал оценку владений короны не ниже дохода за 13 лет. Оценка была выше чем принятая для епископских и роялистских земель. Покупщику коронной земли были обещаны юридические гарантии владения в виде акта парламента или писем-патентов за Большой печатью Англии. В отличие от принятых актов о продаже секвестрированных земель акт 16 июля 1649 г. не предусматривал ни проверки прав держателей на владение, ни аннулирования лизов, сданных на длинные сроки или позднее известного момента. Более того: акт специально устанавливал, что земли, пожалованные на основании копии судебного приговора, в соответствии с обычаем того или иного феода (honour) или манора, будут передаваемы на основе такой же

¹ Firth "Acts and Ordinances". V. 1, p. 1051, 1127.

² Ibid. V. II, p. 175.

копии. Встает вопрос: почему акт 16 июля 1649 г. устанавливал такую охрану старинных прав держателей коронной земли, в то время как акты более раннего периода предполагали проверку прав держателей и аннулирование прав держателей слишком длинных сроков? Объяснение этому мы находим в том факте, что держатели коронных земель были всегда в несколько более привилегированном положении, прочнее были их связи с землей, устойчивее общинный строй. Отстаивая свои права, крестьяне нередко ссылались на то, что они были держателями коронной земли. Мы встретили много документальных указаний на то, что со стороны держателей коронной земли в 50-х годах XVII в. неслись протесты против нарушения их прав в связи с распродажей коронных земель. Видимо, это было наиболее независимое сельское население, еще не раздавленное гнетом феодала, сохранившее свои общинные устои. Парламент принял это в расчет и допустил таким образом одну из немногих уступок в пользу крестьянского населения Англии; уступка была сделана в момент, когда диггеровское и левеллеровское движение становилось, как показывают документы государственного совета и дневник Уайтлока, особенно мощным. В апреле 1649 г. развернулись известные события на холме св. Георгия в графстве Серри: была сделана попытка произвести обобществление земли, названная в сообщении государственного совета очень смешной (very ridiculous), но содержащей в себе зародыш опасного явления (it may be a beginning of dangerous consequence)¹ .

В донесении из Гертфордшира, датированном концом апреля, указывалось, что в графстве мало людей, сочувствующих парламенту, что налицо угроза движения враждебного республике² . В начале мая пришли вести, что левеллеры усилились в Бристоле и на их сторону перешло много народа³ ; в середине месяца тревожные вести получились из Норсэмптона, которым овладел главный вождь левеллеров Томсон, получивший поддержку от сельских жителей⁴ . Девоншир и Ланкашир также были охвачены левеллеровским движением⁵ . Август, сентябрь и октябрь 1649 г. прошли под знаком опять высоко поднявшейся волны левеллеровского движения. Об этом говорят такие факты, как попытка левеллеров захватить Виндзор⁶ , шеститысячный митинг (вооруженных людей в Дерби⁷ , многочисленные митинги в Серри и Стаффордшире⁸ .

III. АКТ 28 НОЯБРЯ 1649 г. и АКТ 18 ФЕВРАЛЯ 1650 года. СПЕКУЛЯЦИЯ С ОБЯЗАТЕЛЬСТВАМИ И ИХ ПОДДЕЛКА

Последующее законодательство о коронных землях содержит в себе такие моменты: 1) уточняется понятие обязательства (debenture), дающего право на землю; 2) подчеркивается необходимость спешных продаж коронной земли; 3) устанавливаются сроки покупки земли непосредственными держателями; 4) включаются в продажу те части коронного земельного фонда, которые из нее были исключены основным актом от 16 июля 1649 года.

¹ "Calendar of State Papers. D. S. 1649 - 1650", p. 95.

² Ibid., p. 119.

³ Whitelok "Memorials". V. III p. 26.

⁴ Ibid, p. 36.

⁵ Ibid., p. 38 и 40.

⁶ "Calendar of State Papers. D. S. 1649 - 1650", p. 312.

⁷ Ibid., p. 335.

⁸ Ibid., p. 338, 335.

Акт 28 ноября 1649 г. устанавливал текст обязательств. Форму его, смотря по обстоятельствам, опекуны могли менять, но сущность и эффективность должны были быть сохранены. "Все законные вычеты сделаны; здесь остался долг республики такому-то, его душеприказчикам, администраторам или уполномоченным, до, такого-то дня, равный такой-то сумме; каковая сумма должна быть уплачена такому-то, его душеприказчикам, администраторам или уполномоченным в день такого-то числа, которое будет в год нашего господа такой-то. Но если такие-то душеприказчики, администраторы или уполномоченные до этого срока станут покупателями какой-либо земли или части владения, предназначенной быть проданной для гарантии указанного долга, то в таком случае будет сделан вычет в соответствии с актом, если это самое будет потребовано, и долг с республики будет снят или та часть его, которая будет подлежать вычету, на основании сделанной покупки"¹ . На эти обязательства должны были быть обменены первоначальные обязательства, счета и сертификаты. Акт 18 февраля 1650 г. допускал обмен старых обязательств на новые, но не позднее 1 июля 1650 года² . Система выдачи обязательства по форме, близкой к образцу 1649 г., была применена для вознаграждения ирландской армии. Гарантией уплаты служили земли и владения повстанцев³ . От законодательных постановлений, указывавших на введение строгого порядка в деле выдачи обязательств, на установление однообразия их юридического смысла, переходим к вопросу о практическом их применении.

Обязательства, переходившие к массе солдат революционной армии, могли бы стать лучшим средством для парцелляции коронных владений, могли связать военно-мобилизованное население с революционными завоеваниями.

Однако, как нам уже приходилось указывать, обязательства в самом начале их появления служили предметом довольно бойкой спекуляции. Наблюдения над судьбой обязательств в 50-х годах XVII в. подтверждают наши прежние выводы. Происходит обмен старых обязательств на новые; раздаются жалобы на обращение фальшивых обязательств, и идет борьба против последних. Централизуется дело выдачи обязательств. Владельцем их выступает обычно офицер. Он инициатор петиций к парламенту. Мы не нашли нигде следов того, чтобы солдатские обязательства претворялись в земельные владения. Но мы встретили в бумагах государственного совета интересные показания полковника Уайта (White) и Гренджера (Granger), данные 9 января 1655 г. перед комиссарами адмиралтейства⁴ . Оба они занимались скупкой земель и тех обязательств, на которые было можно приобрести земли. Гренджер познакомил Уайта с двумя солдатами, продававшими свои обязательства на 130 ф. и на 190 фунтов. Удостоверившись через клерка, что обязательства подлинные, он дал одному из солдат в задаток 40 ш. за обязательство в 190 ф., условившись, что он покупает его по 15 п. за фунт. Купец Роберт Мэнли (Robert Manley) перед теми же комиссарами адмиралтейства показал, что знал Гренджера под другим именем - Гурдана - и купил у него обязательство на,. 180 ф., но никогда не платил меньше чем 1 ш. или 1 ш. 15 п. за фунт. Это дело по обвинению 28 лиц в подделке обязательств вскрывает перед нами тот мир дельцов, который спекулировал на купле-продаже

¹ Firth "Acts and Ordinances". V. II, p. 282.

² Ibid., p. 342.

³ Ibid., 606 - 607.

⁴ "Calendar of State Papers. D. S. 1655", p. 9.

обязательств и земель короны. Становится понятным, почему левеллеровский памфлет под названием "Оправданные левеллеры, или дело 12 отрядов" говорит, что солдатские бумажные обязательства негодны ни для чего, кроме как для того, чтобы продать парламенту людей по 3 - 4 ш. на один фунт¹ .

Круг покупателей коронных земель, как мы увидим дальше, был немногим шире круга покупателей земель светской" и церковной аристократии. Этого, конечно, - не могло бы случиться, если бы обязательство стало в руках солдат действительным средством приобретения земли, а не средством спасения от голодной смерти путем продажи их за бесценок. "Они, т. е. правящие Англией гранды, делаются сами или делают своих сторонников покупателями королевских земель, за малое или за ничто (for little or nothing), а деньги, на которые они покупают обязательства, - это те, в которых нация не может иметь отчета", - говорится в памфлете² .

IV. ПОКУПАТЕЛИ КОРОННЫХ ЗЕМЕЛЬ. БОРЬБА ЗА КОРОННЫЕ ЗЕМЛИ НИЗШЕГО СЕЛЬСКОГО НАСЕЛЕНИЯ. КАТЕГОРИИ ПОКУПАТЕЛЕЙ КОРОННЫХ ЗЕМЕЛЬ

В покупке коронных земель принимали участие три разряда лиц, последовательно выступавших одни за другими: это были непосредственные держатели земель короны, основные кредиторы и прочие покупатели, владевшие обязательствами. Непосредственные держатели были ограничены парламентом в одном весьма важном праве: они не могли приобретать коронные земли за те обязательства, которые в руках спекулянтов были лучшим средством дешовой покупки коронных земель. В ноябре 1649 г. палата общин³ слушала доклад комитета, которому были переданы петиция совета офицеров армии и письмо главнокомандующего армией по вопросу, будут ли допущены непосредственные держатели покупать земли короны в силу владения обязательствами в течение 30 дней, отводимых по закону для преимущественной покупки непосредственных держателей. Опекуны и уполномоченные по продаже коронных земель и комитет палаты общин были того мнения, что разрешить непосредственным держателям покупку коронных земель в течение 30 льготных дней за обязательства (debentures), которыми они владели, означало бы, что непосредственные держатели оказались бы поставленными в более благоприятное положение, чем это имел в виду закон. Палата общин присоединилась к этому мнению, и непосредственным держателям коронных земель предоставлено было право преимущественной покупки земли лишь за наличные деньги, что ставило их, наоборот, в невыгодное положение по сравнению со спекулянтами - скупщиками обязательств, с которыми солидаризировалась палата общин.

Дела о продаже коронных земель, доходившие до высших органов государства, показывают, что сельское население крепко держалось за свои права, простиравшиеся на коронные земли, и вело за них борьбу. Приведем примеры. В Глостершире находился обширный королевский лес Forest of Dean; в нем по описи 1638 г. насчитывалось 105557 деревьев, содержавших 61928 тонн дерева и 153209 саж. леса. Он составлял предмет общинного пользования. В эпоху революции население упорно боролось против нарушения его сервитутных прав⁴ ,

¹ "The Levellers vindicated or the Case of the troops", p. 7.

² Ibid.

³ "Journals of the House of Commons". V. VI, p. 323.

⁴ English Historical Review. V. XXI. John Nishet "The History of the Forest of Dean".

как в свою очередь Долгий парламент боролся против лесных порубок, начатых еще королем и продолженных населением. Палата лордов, верная принципу охраны прав феодальных владельцев, соглашаясь на охрану леса, особо оговорила права на него графа Солсбери. В эпоху республики борьба возобновилась.

Хранители леса подали в конце 1653 г. в государственный совет за себя и за джентри, фригольдеров и жителей петицию на имя комитета по борьбе с препятствиями в деле продажи коронных земель¹ . Ови узнали, что переписчики измерили часть пустоши (wast land), называемой Whitemead Park, которая никогда не была огорожена, но только окружена плетнем, окопана канавой и использована в качестве загона для заблудившегося скота, за что короне платилась рента. Петиционеры просили, чтобы никакого пожалования из этой земли не давали. Дело о пожаловании было возбуждено одним лицом, которое начало рубку деревьев в лесу. Весьма характерно это разделение интересов: с захватчиком лесного участка, надо думать, будущим его покупателем, борется масса непосредственных держателей коронной земли, имеющая интерес в сохранении старого, удобного сервитута. Некто Джон Паркер купил в феврале 1653 г. белый дом и сады в Гринвичском парке за 5778 ф., но жители соседних приходов подали петицию в комитет по борьбе с препятствиями в деле продажи коронных земель, требуя 60 акров, находившихся под парком, которые при постройке стены были взяты из их общинных земель под названием Blackheath, а также пешеходную тропу через стену и право свободного прохода в парк² . Из дела видно, что Джон Паркер занялся продажей Гринвичского парка и деревьев, чтобы собрать деньги на выплату за приобретенное имущество. Здесь то же разделение интересов между местными жителями и покупщиком коронного владения: первые ведут борьбу за свои старинные, общинные права, нарушенные, видимо, еще до революции; второй - типичный представитель денежного капитала. Мы в другой связи еще вернемся к вопросу о борьбе крестьян за свои старые сервитуты, нарушаемые актами продажи коронных земель.

Вторая категория покупателей коронных земель состояла из кредиторов. Интересно, что в отличие от лиц, "купивших обязательства" и ставших тоже кредиторами, первые назывались основными кредиторами (original creditors); они получали обязательства непосредственно от государства. Закон закрепил за ними десятидневный период, в течение которого они имели право преимущественной покупки, следуя за непосредственными держателями. Полковник Уатон (Wauton) в апреле 1650 г. предложил палате общин, чтобы уполномоченные по продаже коронных земель допускали к покупке в пределах срока, установленного для преимущественной покупки основных кредиторов, только тех, кто докажет доверенностью или иным способом, для кого они собираются купить земли, что задолженность будет покрыта этими землями, что, наконец, никакие обязательства, кроме обязательств этих лиц, не будут приниматься в уплату за приобретенные земли³ . Этим путем проводилась разграничительная черта в праве приобретения коронных земель между основными кредиторами и приобретателями обязательств.

Спекулятивный характер земельных покупок выступает в одном интересном деле⁴ , дающем представление о том, как шли покупка

¹ "Calendar, of State Papers D. S. 1653","p. 326.

² "Calendar of State Papers D. S. 1655", p. 308

³ "Journals of the House of Commons". V. VI, p. 396.

⁴ "Calendar of State Paipers D. S. 1653", p. 319.

и перепродажа коронных земель. Эдмунд Баквелл (Edm. Backwell), золотых дел мастер и ювелир, т. е. банкир той эпохи, законтрактовал в ноябре 1653 г. Буши-парк (Bushy Park) за сумму 6638 фунтов. Из этой покупки он оставил себе Новый парк (New Park), который стоил ему 1635 ф.; на них он хотел получить прибыли 450 фунтов. Часть Нового парка, 23 акра, он продал мистеру Кэзуэллу (Casewell), из Гемптона" за 407 ф., на 53 ф. больше, чем он стоил ему. Он продал луга своему брату Джону Баквеллу за 1500 ф., на 308 ф. больше, чем они ему стоили. Старый Буши-парк (old Bushy Park) он продал мистеру Улмеру (Woolmer), с Греческой улицы в Лондоне, за 1528 ф., на 100 ф. больше, чем он ему стоил. Заповедник для охоты на зайцев он продал мистеру Брайсу (Bryce) и мистеру Инвуду (Jnwood) за 1170 ф., но денег еще не получил. Баквелл имел, таким образом, 461 ф. прибыли за проданную часть. Его брат хотел получить прибыли 450 ф., мистер Улмер - 400 ф., мистер Брайс и мистер Инвуд - 200 фунтов. Эта иллюстрация показывает нам, как переходили из рук в руки коронные земли, являясь объектами спекуляции дельцов. Ненависть держателей земли к покупщикам, о которой говорят документы¹ , становится еще более понятной; держатель земли не только ловким маневром отстранялся от возможности приобрести землю, но и был свидетелем перехода ее к новому собственнику, дробления земли на удобные для продажи части, нарушения старинных, общинных сервитутов. Покупатели коронной земли, упоминающиеся в документах, бывших в нашем распоряжении, принадлежат к тем же социальным категориям, которые выступают и при продаже владений светской и церковной аристократии: это офицеры, богатые лондонцы, дворяне² . Список покупателей владений королевы, сохранившийся в журналах обеих палат парламента за 1660 г., когда происходило возвращение секвестрированной земли прежним владельцам, мы положим в основу таблицы покупок коронных земель, добавив данные о спекулятивных покупках, которые приведены М. Джемс.

¹ "Thurloe papers". V. I, p. 632 - 633.

² "Journals of the House of Commons". V. VIII, p. 73; "Journals of the House of Lords". V. VI, p. 78.

Характерным моментом приведенных данных является почти полное отсутствие указаний на покупателя, вышедшего из рядов трудового сельского населения, под какими бы названиями он ни скрывайся. Покупатели без обозначения социальной принадлежности делали настолько крупные покупки, что их нельзя отнести к покупателям крестьянского типа.

V. АКТ 11 МАРТА 1650 г. и АКТ 6 ФЕВРАЛЯ 1651 года. ПРОДАЖА РЕНТ, ПРИНАДЛЕЖАВШИХ КОРОНЕ

Распродажа коронных владений впоследствии распространилась на перманентные ренты и на лесные земли, Обращаемся к анализу

актов, из которых первый относится к 11 марта 1650 г. и носит название "Акт о продаже перманентных рент, принадлежащих республике Англии, прежде платимых короне Англии, герцогству Ланкастерскому и герцогству Корнуэльскому". К нему примыкает ряд добавочных актов, уточняющих и расширяющих первый.

Часть коронных земель была прежде использована путем сдачи в наследственную аренду, так что fee farmer представлял собой плательщика ренты с наследственными правами¹ . В 40-х годах XVII в. эти ренты поступали в государственную кассу весьма неисправно. Правда, палата общин 18 июля 1645г. постановила² , чтобы все перманентные ренты, прочие ренты и всякие доходы, платимые короне с земель по всему королевству, а также недовыплаты по этим статьям были выплачены безоговорочно, но несмотря на это неплатеж продолжался. Об этом свидетельствует постановление той же палаты от 26 апреля 1649 года. Палата одобрила предложение Генриха Вена, выступавшего с докладом от комитета перманентных рент, о том, чтобы недоимки по этим рентам за 1646, 1647 и 1648 гг. были собраны³ . Законодательство о продаже перманентных рент состояло из основного акта 11 марта 1650 г. и дополнительного акта 13 августа того же года, уточнявшего и расширявшего первый; акт 6 февраля 1651 г. изменял способ продажи и увеличивал оценку перманентных рент; наконец, акт 3 июня 1651 г. касался ускорения продажи еще не проданных рент.

Размер поступления в казну от перманентных рент достигал в прежнее время суммы 263598 фунтов⁴ . Продажа перманентных рент шла довольно успешно в течение 1650 г., так как из доклада опекунов палате общин от 1 января 1651 г. следует, что к тому времени осталось продать перманентных рент на сумму 51700 фунтов⁵ .

Надо заметить, что акт 6 февраля 1651 г., констатируя, что большая часть перманентных рент еще не продана, а парламент находится в стесненном положении, допускал систему удвоения земельных гарантий для кредиторов государства или для предъявителей расписок от государства в получении денег, как это было сделано при продаже деканских и капитульских земель⁶ . Система эта себя оправдала. Через полтора года оставалось непроданных рент только на 5 тыс. фунтов⁷ . Таким образом, фонд этот был почти целиком распродан в два года. Деньги, полученные в результате этих распродаж, расходовались на военные нужды. Наличие последних вызывало необходимость принимать спешные меры к продаже. Например в мае 1650 г. двухмесячное жалованье армии, которая шла в поход, было выдано из сумм, вырученных от продажи перманентных рент⁸ . Комитет армии принимал самое близкое участие в обсуждении вопроса об ускорении продажи⁹ . Подготовка следующих за основным законодательных актов о продаже перманентных рент говорит о военной тревоге и о нужде в денежных средствах.

Переходя к условиям продажи перманентных рент, мы отметим следующие моменты. Оценка перманентных рент была установлена

¹ Maitland "Domesdaybook and beyond", p. 152.

² "Journals of the House of Commons". V. IV, p. 212.

³ "Journals of the House of Commons". V. VI, p. 195.

⁴ "Harleian Miscellany". V. VI, p. 292; Gardiner в "History of the Commonwealth" (V. I, p. 281) указывает близкую сумму - 273 тысячи фунтов.

⁵ "Journals of the House of Commons". V. VI, p. 520.

⁶ Firth "Acts and Ordinances". V. II, p. 498.

⁷ Ibid., p. 583.

⁸ "Calendar of State Papers D. S. 1650" p. 136.

⁹ Ibid., p. 207.

сначала равной минимальному восьмилетнему их доходу; акт 6 февраля 1651 г. повышал стоимость ренты до десятилетнего ее дохода¹ . Преимущественное право покупки в течение 30 дней было предоставлено непосредственным держателям земли, с которой поступали перманентные ренты. Датой, начиная с которой отсчитывались указанные 30 дней, было признано 1 апреля 1650 года. Платежи вносились в два срока: первый платеж в размере половины покупной суммы должен был уплачиваться в течение 30 дней после продажи; остальная сумма должна была быть внесена в течение 2 месяцев после уплаты первой половины² .

Покупатели облекались широкими полномочиями: к ним переходили права прежнего владельца - короля; при неплатеже рент покупатели могли наложить арест и назначить в продажу имущество или владение держателя, обязанного платить перманентную ренту, т. е. купленная перманентная рента находилась у нового владельца в действительном владении (in the actual seisin) со всеми вытекающими отсюда последствиями³ .

Впоследствии (4 мая 1652 г.) палата общин отклонила поправку о том, чтобы предоставить покупателям перманентных рент исключительное право короля на взыскание их без права подавать возражения в суд против ареста имущества⁴ . Таким образом, борьба сторон перед судом должна была проходить в равных условиях.

Распродажа перманентных рент вела к тому, что государство лишалось одного из постоянных источников своего дохода; корону заменили частные лица. Кто они были? В нашем распоряжении не было документов, отображавших этот процесс перехода собственности, но из акта 6 февраля 1651 г. следует, что кредиторам государства были открыты подступы к этому фонду, а из акта 3 июня 1652 г. можно заключить, что они воспользовались представленными возможностями и быстро раскупили ту часть фонда, которая еще оставалась непроданной.

Отсюда можно сделать вывод, что покупатели перманентных рент принадлежали к тем же социальным категориям, которые приобретали коронные земли, земли епископов, деканов и капитулов. Скотт⁵ высказывает мнение, что покупка перманентных рент сопровождалась предложением правительству вместо денег тех обязательств, которые скупались у солдат по пониженной цене, так что ренты обходились покупателю в сумму, равную двухгодичному и трехгодичному их доходу. Спекулятивные покупки также имели здесь место, судя по некоторым указаниям на массовую покупку рент⁶ .

VI. АКТ 22 НОЯБРЯ 1653 года. УЧЕТ ЛЕСОВ В ИНТЕРЕСАХ ГОСУДАРСТВА. СЕРВИТУТУ НА ЛЕСНЫЕ ЗЕМЛИ И ИХ РЕГУЛИРОВАНИЕ. ОРДОНАНС 21 АВГУСТА 1654 года. АКТ 30 АВГУСТА 1654 года. ПРОВЕРКА ПРАВ КОТТЕДЖЕРОВ

Последняя категория коронных земель, поступившая в продажу, состояла из лесных владений. Продажа их регулировалась основным актом 22 ноября 1653 г., описание их по особой инструкции определя-

¹ "Journals of the House of Commons". V. VI, p. 378; Firth "Acts and Ordinances". V. II, p. 498.

² Firth "Acts and Ordinances". V. II, p. 358.

³ Ibid., p. 412.

⁴ "Journals of the House of Commons". V. VII, p. 121.

⁵ Scott "Irish Joint Stock Companies", V. I, p. 245.

⁶ James, M. "Social problems and policy of the puritan revolution", p. 359.

лось дополнительным ордонансом 21 августа 1654 г., изданным уже от имени лорда-протектора.

Надо заметить, что в начале революции Долгий парламент занимался вопросом о лесных землях, принадлежавших короне, в связи со стремлением Карла I установить новые границы лесных коронных земель и включить в них земли, не принадлежавшие раньше короне. Король признавал, что лесные законы обременительны для подданных королевства, и "из милости и доброты к своему народу" отказался от установления новых границ лесных земель¹ . В соответствии с этим был издан акт 7 августа 1641 года. Держателям, собственникам и съемщикам земель предоставлялось право пользоваться общинными и другими выгодами и льготами в пределах лесов, как они по старине и обычаю ими пользовались² . От этого принципа революционное правительство отступило в 50-е годы XVII века.

Большой, можно сказать, всеобъемлющий акт 22 ноября 1653 г. поднимал целый ряд важнейших вопросов о земле и лесоустройстве и выходил за пределы обычных актов о продаже земель, организованной правительством.

Прежде всего акт делил лесные земли на три категории. Первая подлежала действию акта и передавалась опекунам. Вторая действию акта не подлежала и не передавалась опекунам: она должна была служить добавочной гарантией офицерам и солдатам, задолженность которым не могла быть обеспечена землями, ранее для этой цели назначенными. Сюда относились: 1) Forest of Need wood в графствах Дерби и Стаффорд, 2) Forest of Kingswood в графстве Глостершир, 3) Forest of Ashdown с большим Ланкастерским парком в графстве Соссекс, 4) Forest of Sheerwood в графствах Ноттингем и Дерби. Третья категория лесов была вообще изъята из действия акта, без указания на какое-либо целевое назначение ее. Это был Forest of Dean. в графстве Глостершир, новый лес в графстве Соусемптон (юг Гэмпшира), лес на острове Уайт³ .

Что касается размера лесных территорий Англии XVII в., то нам известны лишь общие данные, относящиеся к более позднему, послереволюционному времени. Грегори Кинг в 1688 г. определял площадь, занятую лесами, порослями,, парками и общинными владениями, в 6 млн. акров; это равнялось половине территории лугов (12 млн. акров), двум третям территории пашни (9 млн. акров) и около одной шестой всей территории Англии и Уэльса⁴ .

В предложениях, сделанных государственному совету доктором Джоном Паркером (Dr. John Parker) и Эдуардом Крессетом (Ed. Cresset) 4 апреля 1654 г. по поводу мелиорации лесов, сказано, что если не считать исключенные из продажи леса, то число их - 40; годовой доход каждого леса в среднем составляет 1 тыс. фунтов⁵ .

Несомненно, в эпоху революции леса занимали большие пространства, судя по тому громадному истреблению, которому они подверглись в 40 - 50-е годы XVII века. Интересно, что одним из первых постановлений реставрированной в мае 1660 г. палаты лордов было запрещение рубки деревьев на королевских землях⁶ . Главные массы леса росли как раз на коронных и церковных землях.

¹ "Journals of the House of Commons". V. IV, p. 177.

² Gardiner "The constitutional documents of the puritan revolutions", p. 195.

³ Firth "Acts and Ordinances. V. II, p. 811.

⁴ Gregory King "Natural and political observations and conclusions upen the State and condition of England", p. 62.

⁵ "Calendar of State Papers D. S. 1654", p. 72.

⁶ "Journals of the House of Lords". V. VI, p. 21.

Вполне понятно, что всеобъемлющий акт 22 ноября 1653 г. имел крупное значение в истории английского землевладения. Ценность земель, находившихся под лесами, определялась в 400 тыс. фунтов. Это составляло десятилетнюю доходность 40 лесов, считая средний доход каждого в 1 тыс. фунтов, по определению Дж. Паркера.

В соответствии с задачами, которые акт перед собой ставил, он различал земельные владения и растущие на них леса как два разных объекта владения государства. Леса, до того сильно пострадавшие от порубок, виновники которых должны были быть выяснены и наказаны конфискацией и продажей имущества, переходили государству на нужды кораблестроения. Отсюда этот детальный учет древесины дуба и вяза, который вводился актом, определение местоположения и путей сбыта лесных пород, необходимых для флота. Вспомним, что это было время морской войны с Голландией, в которой флот, построенный из хорошего дерева, имел решающую силу.

Что касается земельных владений, бывших под лесами, то акт имел своей задачей произвести размежевание и огораживание их, выдел земли общинам крестьян, имевших в лесу различные сервитуты (пастбища, торф, выпас свиней), выдел земли частным лицам, имевшим на нее особые права, продажу остальной земли, наконец, устройство особых участков земли для бедных, называвшейся "the poors ground", которой должны были распоряжаться мировые судьи на общих сессиях графства. Одним словом, акт хотел удовлетворить различные претензии на землю со стороны трех основных групп: будущих огораживателей, общинников и бедняков. То, что раньше было слитно, не оформлено, покоилось на старине и обычае, акт путем точных юридических формулировок и денежных оценок разрывал на части и отводил каждой из них свое место; для вторжения капитала открывался широкий простор в самой Англии, еще жившей старинным, феодальным и даже дофеодальным отношением к земле. Интересно, что на конференции палаты лордов и палаты общин по поводу предложений, посылаемых королю 1 ноября 1647 г., шла речь об обеспечении оплаты армии из лесных земель и об удовлетворении жителей этих лесных округов и вообще всех, имевших общинное право или какое-либо другое право на коронные леса, Эта формулировка ничего не говорила уже о старине и обычае и приближалась к индивидуалистическим принципам акта 1653 года¹ . Согласно последнему, продаваемая земля освобождалась от всех прав на нее общины, от всех лесных законов. Борьба за индивидуалистический принцип в области землевладения велась Дж. Паркером и Эд. Крессетом, первое положение их докладной записки о мелиорации лесов гласило: "Главная цель есть выгода крестьянства и земледелия, чему мешают все общины"² . Общинам надо выделить половину лесных земель с тем, чтобы другую половину продать. По акту 22 ноября 1653 г., земля под лесом могла быть огорожена, могла быть продана и лично использована покупателями. Огораживание расценивалось как выгодное для общества дело. Вполне понятно, почему акт отводил так много внимания переписи лесных владений, проверке прав владения отдельных лиц и корпораций, собиранию и хранению разных документов, относящихся к землям, вообще точнейшему учету. Продаваемые земли оценивались не ниже получаемого с них дохода за 14 лет; в течение 30 дней со времени возвращения описей земли продажа производилась только

¹ "Journals of the House of Lords". V. II, p. 507.

² "Calendar of State Papers D. S. 1654", p. 72.

непосредственным держателям земли; устанавливались сроки для взноса покупной суммы и налагались репрессии на неплательщиков.

Как мы уже говорили, вторичный учет лесных богатств Англии, принадлежавших короне, был предпринят лордом-протектором¹ . Комиссары, производившие эту опись, должны были выслушивать жалобы жителей приходов в отношении земли, должны были выяснять, какое количество общинников предъявляет свои права на общинные земли и какое количество скота ежегодно выгоняется общинниками; какие были произведены захваты чужой земли, какие огораживания имели место, какие порубки были сделаны и какие потери и убытки были нанесены государству.

Эти моменты описи, так отчетливо выступавшие в ордонансе лорда-протектора, уже указывают на ту борьбу на местах, которая шла из-за лесных владений, она стала еще более острой, когда акт 22 ноября 1653 г., узаконивший распродажу земель, проложил новые пути для вторжения капитала в малодоступную ранее область коронного землевладения.

История законодательства о лесных владениях короны не исчерпывается указанными двумя актами: каждый из них имел продолжение. Акт 30 августа 1654 г. касался тех четырех лесов (of Needwood, of Kingswood, of Ashdown, of Sheerwood), которые не были переданы опекунами и сохранялись как гарантия оплаты офицеров и солдат. Переданные теперь опекунам, эти четыре лесных площади подлежали продаже. Строго ставился вопрос об охране лесов, порослей, изгородей. Мировые судьи для их охраны должны были применять статут 43 года царствования Елизаветы "для наказания тех, кто будет ломать плетни или какие-нибудь изгороди"² . Главным образом опекуны были обязаны предупреждать все опустошения и грабежи и наказывать виновных. Продаваемые лесные земли должны были обеспечить уплату долга со стороны государства группе офицеров, перечисленных поименно в акте. Цель издания акта была выражена в более общей форме в начальных словах акта: удовлетворить задолженность офицерам и солдатам; свести лес, продать и организовать мелиорацию некоторых лесных пространств; удовлетворить законные интересы на общинные пастбища, на кормы для свиней, на добычу торфа.

Акт 19 июня 1657 г. представлял собой подробную инструкцию для описи четырех указанных выше лесных владений³ . По сравнению с актом 21 августа 1654 г. он содержал ряд особенностей, в которых отразился новый этап борьбы за лесные земли. Цель инструкции была в том, чтобы с помощью комиссаров, производивших опись, а также при участии представителей частных собственников, общинников и других лиц через вызовы сторон установить точно, что есть неогороженная и общинная земля и какая часть ее является собственной землей республики, и отметить это знаками межевания.

Отсюда, между прочим, вытекали проверка прав коттеджеров и выяснение того, какие ренты они платят, какой коттедж может остаться и какой должен быть снесен; критерием основательности проверки прав должны были служить доказательства по существу, а не формальные доводы. Оценка земли, огораживания лесов, размежевание владений, прокладка дорог - таковы сложные операции, организация которых возлагалась на составителей переписи. Высшей

¹ Firth "Acts and Ordinances". V. II, p. 947 - 948.

² Ibid, p. 996.

³ Ibid, p. 1116 - 1122.

инстанцией по возникавшим спорам должен был стать комитет апелляций. Основные моменты этой инструкции были приняты государственным советом еще 19 августа 1654 года. Эта возраставшая сложность процедуры переписи свидетельствует об острой борьбе различных групп, интересы которых были затронуты актами лорда-протектора. Борьба за леса и лесные земли отражалась не только в законодательстве 50-х годов, но и в тех делах, которые в достаточном количестве представлялись на разрешение высших государственных учреждений - палаты общин и государственного совета.

VII. БОРЬБА КРЕСТЬЯН ЗА ЛЕСНЫЕ ЗЕМЛИ, ЗА ПРАВА ОБЩИН. ДЕБАТЫ О ЛЕСНЫХ ЗЕМЛЯХ В 1657 г. ВО ВТОРОМ ПАРЛАМЕНТЕ ЭПОХИ ПРОТЕКТОРАТА. ПРОТИВОРЕЧИЯ ИНТЕРЕСОВ ПОКУПАТЕЛЕЙ ЗЕМЛИ И ОБЩИННИКОВ

Обратимся к делам о лесных беспорядках, (выражавшихся главным образом в порубках в коронных лесах:

¹ "Journals of the House of Commons". V. VI, p 167.

² "Calendar of State Papers D. S. 1649 - 1550", p. 45.

³ Ibid., p. 347.

⁴ "Calendar of State Papers D. S. 1650", p. 10.

⁵ Ibid., p. 50.

⁶ "Calendar of State Papers D. S. 1651", p. 151.

Из приведенной краткой таблицы о лесных порубках видно, что они носили массовый характер, представляли собой своеобразное, самовольное освоение лесов деревенским населением Англии, освоение, по времени предшествовавшее тому правительственному акту о продаже и разделе местных владений короны, который мы выше анализировали. В этом освоении леса народные массы Англии встретили резкое противодействие буржуазного правительства Англии, которое упомянутым актом стремилось сделать территории, занятые лесом, частной собственностью покупателей, а лесной материал использовать для флота, обусловливавшего торговую и военную мощь Англии. Для понимания отношения правительства к лесным порубкам очень характерно выражение официального документа, которым пользуются для обозначения классификации участников лесных порубок, и те меры - репрессии, к которым прибегало правительство. Насколько велико было движение народных масс, направленное на освоение леса, можно судить по тому, что официальный документ в апреле 1651 г. признавал его повсеместным и только стремился установить размеры сделанных "опустошений" и предупредить их новую волну. Таким образом, леса служили объектом борьбы между деревенским населением Англии и буржуазией, захватившей власть в государстве. Стремление народных масс в этом отношении сталкивалось с планом буржуазии употребить лес для судостроения. Быстро развивавшееся кораблестроение привело несколько позднее, во времена Кольбера, к такому же большому спросу на строевой лес и во Франции.

¹ "Calendar of State Papers D. S. 1652", p. 25; то же за 1653 г., стр. 14.

² "English Historical Review". V. XXI, p. 450.

Когда был проведен акт 22 ноября 1653 г., то борьба за коронные земли вступила в новую фазу; вместе с тем объектом борьбы стал уже не лес, а земля, поступавшая в продажу и подвергавшаяся обмериванию и огораживанию.

Переходя к анализу той борьбы, которая развернулась в эпоху протектората, прежде всего следует указать на тот факт, что правительство, подготовляя акт 22 ноября 1653 г., не могло не предвидеть того противодействия осуществлению указанного акта, которое ему окажет деревенское население, имевшее традиционные лесные сервитуты. Государственный совет в сентябре 1633 г. в подготовительных набросках будущего акта ставил перед собой две задачи: провести акт так, чтобы он был менее обиден для народа (less offensively to the people) и более полезен для республики. Намечались следующие пять разделов будущего акта:

1. Выяснить, что принадлежало королю с 4 января 1642 года.

2. Выяснить, что было в непосредственном владении, что было сдано в виде лизов и за перманентные ренты, каковы были права общин.

3. Сделать точную перепись, устанавливающую количество и качество земель и лесных выгод.

4. Уладить претензии на общинные пастбища и на кормы справедливым выделением соответствующих частей земли.

5. Продать остальное с большой выгодой, приняв во внимание старинные описи и другие архивные документы.

В заключение указывалось, что лесная мелиорация сделает леса более удобными для населения, увеличит число церквей и часовен, расширит запашку, даст работу бедняку, увеличит население и принесет большую пользу республике¹ .

Таким образом, невзирая на эти оптимистические перспективы, от государственного совета не оставалась скрытой другая сторона акта - разрушение вековых устоев общинного строя, так прочно еще державшегося на коронных лесных землях и 'выливавшегося в форму сервитутов, обусловливавших возможность крестьянского скотоводства. "Лишить деревню общинного выгона без должной компенсации было равносильно ее разрушению"² . Это замечание Тони, сделанное по отношению к деревне XVI в., применимо и к деревне эпохи революции.

Уже в момент обсуждения акта 22 ноября 1652 г. в палате общин разбиралась петиция фригольдеров и копигольдеров, общинников и жителей Рокингамского леса в графствах Норземптон, Гентингдон, Лейстер и Рутленд. Петиционеры добивались того, чтобы акт не включал Рокингамский лес в число объектов будущей продажи. Внесенная на основе этой петиции поправка, как и аналогичная поправка об исключении из продажи леса of Sawley, была отклонена палатой³ .

Далее, самая опись коронных лесов вызывала тревогу общинников: они боялись лишиться своих сервитутов. Об этом можно судить по петиции, поданной 31 декабря 1653 г. государственному совету хранителями Forest of Dean за себя и джентри, за фригольдеров и жителей, о чем мы уже говорили. В этом указании петиции нельзя не видеть намека на начавшееся разложение общины, и вместе с тем на ту опору, которую встречали правительственные мероприятия по насаждению частной собственности среди членов общины, уже тяготившихся ее укладом⁴ . Интересный факт выступает в петиции найтов, джентельменов и жителей 20 деревень и поселков, прилегавших к

¹ "Calendar of State Papers D. S. 1653", p. 326.

² Tawney "The agrarian problemin XVI c.", p. 241.

³ "Journals of the House of Commons". V. VII, p. 354.

⁴ "Calendar of State Papers D. S. 1653", p. 326.

Needwood Forest в графстве Стаффорд. Петиционеры возражали против продажи леса, ссылаясь на старинные, общинные права, восходящие к эпохе до присоединения Ланкастерского герцогства к короне; во всяком случае, общинные права, по их мнению, должны были быть компенсированы. В петиции указан некто Формер Кинге (Former Kings), который взял 10 парков, лучшую часть леса, в то время как оставшиеся 5600 акров не стоили 5 ш. за акр¹ . Очевидно, Needwood Forest был нужен не только прилегающим к нему поселкам и деревням, но и всему графству, гак как петиция против огораживания леса была послана государственному совету от сессии мировых судей графства и мотивирована общими интересами графства и его непомерной обремененностью налогами² . С другой стороны, тот же лес, Need-wood, как и ряд других лесов (Kingswood, Ashdown, Sherwood), был предметом домогательств со стороны офицеров, которые просили ускорить опись лесов, поскольку они нужны для оплаты задолженности офицерам со стороны государства³ .

В петиции Роджера лорда Брогхилла (Roger lord Broghili) протектору от 23 августа 1654 г. указывалось, что общинники, пользуясь недавними смутами, уничтожили изгороди, которые пять лет назад государственный совет приказал восстановить. Из петиции видно, что дело происходило на территории леса Frome Selwood в графстве Сомерсет, который был в 1631 г. поделен на три части: одну треть (взял король, одну треть - лорды и собственники и одну треть - держатели-общинники. Таким образом, в эпоху революции общинники вели борьбу за старые коронные лесные земли, которые уже были поделены при Стюартах путем своеобразного триажа. Совет постановил оказать помощь лорду, обязав к этому мировых судей графства, которые могли обратиться за содействием к войскам, расквартированным в графстве⁴ .

Вопрос о лесах был предметом оживленных дебатов в июле 1657 г., в заседании второго парламента эпохи протектората. Высказывались и противники и сторонники продажи лесов. Генерал-майор Дисброу (Disbrow) и майор Астон (Aston) считали, что продажа лесов означает разрушение судоходства. Задолженность государства могут покрыть земли четырех графств Ирландии. Мистер Фовел (Fowell) отстаивал другой взгляд: он говорил, что пополнить доходы государства нельзя иначе, как через лесную мелиорацию и через использование земли четырех графств Ирландии. "Кто будет покупать землю, если вы не будете продавать лес?" - спрашивал этот сторонник продажи лесов⁵ .

Таким образом, кроме крестьян-общинников и буржуазного государства, имевшего в виду нужды торгового и военного судостроения, на леса претендовали кредиторы государства, офицеры, имевшие на руках обязательства, и мистер Фовел, сам кредитор государства и, надо думать, выразитель интересов не только личных, но и групповых. Отсюда понятно внесение в акт 19 июня 1657 г. (представлявший собой инструкцию для описи лесов) требования выяснить, какое количество деревьев может быть продано⁶ . Это была уступкасторонникам продажи леса, хотя акта о продаже лешв частным лицам и не было издано.

¹ "Calendar of State Papers D. S. 1655", p. 31.

² Ibid., 32.

³ Ibid., за 1656 г., стр. 364.

⁴ Ibid., за 1654 г., стр. 338.

⁵ Burton "Parlamentary Diary". V. II, p. 231 - 240.

⁶ Firth "Acts and Ordinances". V. II, p. 1121.

Интересный момент представляет история акта о Forest of Dean.

В парламенте 16 октября 1656 г. было решено передать в лесной комитет вопрос об удовлетворении жителей Forest of Dean, жаловавшихся уже не первый раз на нарушение их прав¹. Впоследствии, 9 июня 1657 г., был опубликован акт о смягчении строгости лесных законов в пределах лесов of Dean и о сохранении указанного леса. Акт разрешал держателям земли в пределах их держаний рубить лес и пользоваться сервитутами невзирая на пожалования, данные Карлом I сэру Джону Винтеру, Джону Гиббону и другим лицам. Лорд-протектор сохранял за собой право огораживать и подчищать лес, но не свыше одной его трети в каждый данный момент и не свыше 12 лет продолжительностью² .

Это возвращение к старому порядку и некоторая уступка общинникам не удовлетворили последних. Часть их повела борьбу с огораживаниями леса, и очень серьезные новые беспорядки произошли из-за огораживаний Forest of Dean в 1659 г., в момент, когда колебался весь политический строй протектората. По докладу полковника Уайта (White), сделанному 11 мая 1659 г. в палате общин³ , дерзкий народ, подняв мятеж, разрушил изгороди в Forest of Dean, порубил и увез плетни, сделанные для сохранения деревьев, выгнал туда свой скот, поджег различные места леса к большому вреду для молодой поросли⁴ . Борьба населения за леса продолжалась и в 1660 году. Жители Девоншира и Сомерсета требовали восстановления их старинных привилегий на пастьбу лошадей, овец и т. д. в пределах Forest Exmoor, чего лишил их Джас Бови (Jas Bovey), купивший лес у "недавних узурпаторов", как было сказано в документе эпохи реставрации⁵ .

Из приведенных примеров можно сделать "вывод, что лесные земли были ареной оживленнейшей борьбы между крестьянами-общинниками, отстаивавшими свои старинные права на леса (в одном документе эти права определялись сроком в 400 лет), и покупщиками лесной территории, огораживателями-мелиораторами, которые были или выходцами из местных жителей или посторонними людьми, обладавшими капиталом. Иногда в защиту лесных сервитутов поднимались не одни общинники-крестьяне, но и другие группы деревенского общества, образуя единый фронт борьбы. Легальная борьба переплеталась с движением, "чуждым узости реформизма"; петиция и "прямое действие" были двумя противоположными формами этой борьбы. В результате на коронных лесных землях благодаря их продаже создавалось новое землевладение, юридически отличное от землевладения покупателей церковных и роялистских земель, на которых сохранялись феодальные прерогативы и где новая форма собственности вырастала в феодальном одеянии. Продаваемые лесные владения короны были свободны от этого наряда. Принцип частной собственности здесь выступал отчетливо.

За лес равным образом боролась старая, отходившая в прошлое Англия с Англией новой, капиталистической. Укреплявшаяся и побеждавшая частная собственность на землю находилась в резком противоречии с правами общин на лесные земли и угодья; она разлагала и оттесняла общинное право, внедряясь под благозвучными лозунгами

¹ "Journals of the House of Commons". V. VII, p. 440.

² Firth "Acts and Ordinances". V. II, p. 1114.

³ "Journals of the House of Commons". V. VII, p. 655.

⁴ "Известия Академии наук СССР" N 58 за 1933 год.

⁵ Calendar of State Papers D. S. 1660", p. 394.

"мелиорации", "общей пользы" и даже "поддержки бедноты". Изучение истории лесного законодательства и некоторых дел, с ним связанных, приоткрыло нам новые стороны процесса первоначального накопления, протекавшего под шум революционной бури.

"В истории первоначального накопления, - говорит Маркс, - все перевороты, которые служат рычагом в процессе образования класса капиталистов, имеют историческое, делающее эпоху значение"¹ .

VIII. ИТОГОВЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ О ХАРАКТЕРЕ РАСПРОДАЖИ ЗЕМЕЛЬ КОРОНЫ

Подводя итоги распродажам секвестрированных коронных земель в 50-е годы XVII в., следует указать, что по сравнению с предшествующим десятилетием, с эпохой гражданской войны, распродажи были более значительны. В 40-е годы XVII в. продавались в основном лишь епископские земли. Индепендентская партия в этом отношении была гораздо более решительна чем пресвитериане. Ликвидация монархии, возглавлявшей старое, феодальное землевладение, церковное и светское, открыла новые пути и возможности распорядиться феодальным земельным фондом.

Что касается круга покупателей феодальных владений, то он определился уже при распродаже епископского землевладения, и существенных перемен в 50-е годы в этом отношении не произошло: лондонские и провинциальные купцы, новое дворянство, офицеры - вот основные разряды покупателей земли, представлявшие собой кадры растущей английской буржуазии. Наши документы не отразили сколько-нибудь значительного участия мелких покупателей, хотя возможность этого отображения ничем не была исключена. Ведь подавали же в парламент и в государственный совет петиции общинники, заинтересованные в охране лесных коронных владений от присвоения их новыми собственниками!

Судьба коронных земель показательна для итогов английской буржуазной революции XVII века. Обязательства, которые могли бы стать средством раздробления земли и перехода ее в виде мелких участков к демократическим слоям городского и сельского населения, вынесшим всю тяжесть революции и внешних войн на своих плечах, обратились в средство спекуляции и послужили к тому, что земля за более дешовую цену переходила к скупщикам. Вместе с этим на лесных коронных владениях шла борьба крестьянских общин, отстаивавших вековой, традиционный порядок сервитутов против внедрившихся здесь частных собственников.

Огораживание лесов, мелиорация, размежевание были целью и буржуазного правительства и этих собственников. Капиталистическая перестройка здесь была несколько другой: капитализм не облекался в феодальный юридический наряд, а откровенно вел борьбу за разложение общинных порядков землепользования.

¹ К. Маркс "Капитал". Т. I. Гл. XXIV, стр. 814. М. 1934

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - С. АРХАНГЕЛЬСКИЙ:

Комментарии: