Libmonster ID: RU-6750

М. БАЛАБАНОВ. От 1905 к 1917 г. Массовое рабочее движение Гиз, 1927, 455 стр., ц. 5 руб.

Автор, в прошлом видный меньшевистский литератор, ныне занимается специально изучением истории рабочего класса и рабочего движения. Настоящая книга, как сообщает он в предисловии, заключает в себе часть материала, который должен был бы войти в следующие томы его же "Очерков по истории рабочего класса в России". Автор счел своевременным, однако, к 10-летию Октябрьской революции этот материал издать самостоятельно. В основном, книга посвящена массовому рабочему движению - но не исключительно. Три главы (из четырнадцати) подробно рассматривают рабочую политику предпринимательских организаций и попутно останавливаются, на правительственных мероприятиях в борьбе с рабочим движением, остальные стороны - помимо этих - совершенно не освещены, нет ничего ни о положении рабочих, ни о рабочем законодательстве, ни о влиянии политических партий на изучаемое массовое рабочее движение, ни о многом другом - автор сознательно ограничил себя. Конечно, такое право у автора всегда имеется - он вовсе не обязан изучать все стороны, но он может отделить изучение и освещение одной какой-нибудь проблемы лишь от таких областей, которые не стоят в неразрывной связи с содержанием трактуемого предмета. В данной книге, изучающей специально массовое рабочее движение, от многого из того, о чем автор не говорит, можно несомненно отвлечься, можно рассматривать, массовое рабочее движение, не освещая даже рабочей политики об'единенного капитала (что у автора рассмотрено весьма подробно - три главы - больше пятой части книги уделены этому вопросу), но без чего, нам кажется, совершенно невозможно говорить - а тем более написать большую книгу о рабочем движении, - так это о воздействии политических партий на последнее. В самом деле, достаточно ведь посмотреть тщательно собранные у Балабанова статистические данные о стачечном движении, чтобы бросился в глаза один - весьма общеизвестный и сугубо важный факт, факт огромного в общем и целом преобладания политических стачек над экономическими (в 1913 г. политических стачечников было в 2 1 /2 раза, а в 1914 г. даже в пять раз больше, чем бастовавших по экономическим мотивам; несколько иное положение было во время войны до половины 1916 г., - но там уже совсем специфические условия, да и самая экономическая стачка была, как правильно отмечает Балабанов, тоже иной, чем до войны 1914 г.). А если это так, если политическая стачка имела первенствующее значение в массовом рабочем движении, то можно ли изучать самое массовое движение в рабочем классе без изучения борьбы политических, партийных влияний внутри него самого? Нет, нельзя. Без этого действительно научной, действительно марксистской истории массового рабочего движения не получится, как бы тщательно ни были проработаны отдельные черты, отдельные стороны движения, как бы живо ни была нарисована общая картина его. И именно поэтому у М. Балабанова, несмотря на целый ряд - иногда весьма ценных - достоинств, истории не получилось, он сумел дать только фрагменты для истории рабочего движения. Больше того, скажем сразу, если т. Балабанов сумел дать в общем весьма недурный очерк, то именно потому, что целиком разделаться с этой стороной, с воздействием политических партий на рабочее движение, он не сумел. Только потому, что М. Балабанов сам не сумел освободиться от воздействия политической партии, только потому, что он сам стал на точку зрения определенной политической партии - именно пролетарской, - только поэтому он и сумел написать неплохую книгу.

В этой книге тов. Балабанов целиком и полностью покончил с меньшевистской схемой в оценке рабочего движения в послереволюционный период и присоединился, в основном, к большевистской, ленинской концепции. Рабочая борьба, так гигантски взметнувшаяся в предвоенные годы, расценивается им, как борьба против полукрепостнического режима в целом; рабочие, признает он, не могли ограничиться выдвигавшимися лозунгами, вроде "свободы коалиции" - лозунга принципиально-реформистского, отрицавшего наличие у нас революционной кон'юнктуры. Напротив, рабочие "должны были приходить к выводу, что вопрос о свободе коалиции не может быть разрешен в условиях полицейского государства... но может быть разрешен только с устранением всего самодержавно-полицейского порядка" (274). Балабанов подчеркивает, что именно отсюда истекает эта легкая возбудимость пролетарских масс, готовых бастовать по всякому поводу, а иногда и без всякого видимого повода (штраф на рабочего депутата, суд над матросами, приговор стачечников к 2 месяцам тюрьмы, дело адвокатов, протестовавших против суда над Бейлисом, закрытие рабочей газеты, клуба, профсоюза, годовщина освобождения крестьян - это помимо традиционных дней 9 января, 4 апреля и 1 мая, стачки из-за общих политических условий - мотивы, как видит читатель, самые разнообразные). Балабанов признает, что эта возбудимость вовсе не является, как это

стр. 296

выдумали меньшевистские пошляки, признаком "стачечного азарта", а показателем весьма напряженной революционной обстановки. Он признает, что "стихийность" этого рабочего движения вовсе не была показателем низкого уровня борьбы, а что, напротив, сама стихийность движения была, по удачному выражению тов. Яковлева, "организованной стихийностью", т. е. пропитанной уроками и опытом борьбы политических течений в рабочем классе. Балабанов, далее, отряхает от своих ног пыль той меньшевистской доктрины, которая гласила, что экономическое и политическое движения должны быть разделены, что борьба за четвертак не должна "осложнять", "затушевывать" политической борьбы, ее принципиального характера. Эта доктрина, которую русские меньшевики так усердно и небезуспешно - пропагандировали меньшевикам заграничным (см., например, статью Мартова "Конфликты в германской рабочей партии" и его цитаты из личных писем Каутского к нему в сборн. "Очерки международного социализма и рабочего движения"), не просто теоретически отрицается Балабановым - он ее уничтожает буквально физически подробным анализом постановлений о-ва фабрикантов и заводчиков и выяснением их связей с правительством. Перед фактами переплетения "экономики" и "политики" здесь, в этой организации, вздорность меньшевистских положений выясняется полностью.

Таким образом, как мы видим, к автору вовсе нельзя пред'явить обвинение, будто у него отсутствует точка зрения. Нет, он прямо заявляет: "тактика большевиков выражала действительную тенденцию общественного развития" (449) и, повторяем, без этого, без большевистской точки зрения автор не только не сумел бы ничего об'яснить, но не сумел бы даже толково и дельно описать фактическую сторону движения. Но потому, что он ограничивается только точкой зрения, в самых общих ее выражениях, автор вынужден и в книге ограничиться, преимущественно, описательной стороной. Отсюда и то, что ряда проблем автор касается чересчур бегло, некоторые опущены им вовсе (например, почти ничего нет о проблеме оборончества в рабочем движении во время войны). К числу проблем, подробно затронутых автором, но, на наш взгляд, недостаточно ясно им формулированных, относится и такая важная проблема, как отношение власти и промышленной буржуазии к рабочему движению. Автор справедливо подчеркивает, что промышленная буржуазия являлась силой контрреволюционной и действовала в рабочем вопросе в полном согласии с русским абсолютизмом. Это совершенно верно - и тем не менее отождествлять эти две силы не приходится. А у автора на этот счет поползновения вполне откровенные, и в одном месте он прямо так и пишет: "это был протест против самодержавно- полицейских порядков, против диктатуры капитала, опирающейся на штыки самодержавного государства". Это говорится о движении рабочих в 1912 - 1913 г.г. А Ленин в это время - январь 1913 г. - писал: "В рабской, азиатской, царской России, которая подходит к следующей буржуазно- демократической (подчеркнуто Лениным) революции, политическая стачка есть единственно серьезное средство расшевелить, раскачать, взбудоражить, поднять на революционную борьбу крестьянство и лучшую часть крестьянского войска" (XII т., ч. II, 16 стр.). Если говорить не о суб'ективных представлениях тех или иных групп и не о возможных в дальнейшем благоприятных перспективах, а об об'ективном историческом смысле этого движения, то ясно, что прав Ленин, подчеркивающий "общенародное, демократическое значение экономических и неэкономических стачек в России в 1912 г." (XII т., ч. II, 40 стр.), подчеркивающий, что "самое важное и исторически своеобразное в наших стачках" это "выступление пролетариата как гегемона". Балабанов же в общей фразе "диктатура капитала" топит действительное, реальное, исторически своеобразное содержание рабочего движения и всей расстановки классов в тот период. Вряд ли у Балабанова это замечание, как и некоторые другие, как и общий тон, как и, наконец, его рассуждения о разногласиях в среде предпринимательских организаций, случайны. Они, скорее всего, коренятся в тех неверных общих положениях, которые формулированы им в другой книжке - "Царская Россия XX века" (см. главу III "Промышленная буржуазия и самодержавное правительство", особенно стр. 32 и 33). Там Балабанов прямо пишет: "поземельное дворянство и промышленная буржуазия составляли основную социальную базу самодержавия". Между тем, это не верно - господство самодержавия означало не торжество компромисса торгового и промышленного капитала, а социальное подчинение последнего первому. Победа такого компромиссного пути означала бы ликвидацию самодержавия, перерождение его в буржуазную монархию. У нас не было ни полной победы самодержавия, ни тем более, полной победы компромиссного (прусского) пути, особенно если говорить о политическом выражении этой победы. Социальный компромисс обеих фракций правящего класса вовсе не был достигнут. Напротив, как раз перед войной разногласия между ними, в очень большой степени из-за рабочего

стр. 297

движения, в основном, по вопросу о том, как избежать революции, - усилились. "Распад, колебания, взаимное недоверие и недовольство внутри системы 3 июня" - так характеризовал Ленин положение в мае 1914 г. (XII т., ч. II, 472 стр.), а еще до этого - в июне 1913 г. - Ленин писал: "столкновения буржуазии с правительством не случайность, а показатель глубокого, со всех сторон назревающего кризиса". "Поэтому внимательно следить за этими столкновениями обязательно" (XX т., ч. I, 410 стр.). В основном положение было таково: реакция, считая свою тяжбу с революцией выигранной, затеяла тяжбу с реформой. Уничтожить реформу - лучший способ предотвратить революцию - вот "идея" реакции. Обезопасить себя от революции можно только своевременными реформами - такова "идея" Гучкова- Милюкова. Обе эти группы - и реакционная и реформационная - были контрреволюционными. Наиболее полное единодушие они могли проявлять к наиболее серьезному классовому врагу - пролетариату. Но по мере того как расходились две линии контрреволюционной политики, по мере этого разногласия должны были сказаться и в рабочем вопросе - выражением этих разногласий и явились различные взгляды между петербургскими и московскими предпринимательскими организациями. Между тем, тов. Балабанов склонен к ним относиться очень легко. Он начисто отрицает значение этих разногласий и об'ясняет большую агрессивность петербургского общества тем лишь, что в Питере предприниматели сталкивались с политиком-металлистом, между тем как в Московском районе преобладала экономическая борьба текстильщиков, а в одном месте - на стр. 386 - пытается даже свести дело к "сентиментальности" Коноваловых. Последнее, конечно, не годится ни для об'- яснения, ни для описания линии Коноваловых, а первое соображение, хотя, несомненно, и известное значение имеет, но вовсе не исчерпывает сути. Что разногласия были вовсе не мелки и совсем не об'яснялись надеждами на идиллическую патриархальность отношений у текстильщиков, это показывает сам Балабанов (достаточно прочесть хотя бы 379 - 383 стр.). Контрреволюционной была линия обеих групп, но только на этом основании отождествлять эти линии можно только под определенным углом зрения, в определенный момент. И линия Глезмера-Дитмара и линия Гучкова- Коновалова-Рябушинского были контрреволюционными линиями, но не одинаковыми, а различие этих линий вызывалось опять-таки не суб'ективными намерениями и не столько иллюзиями насчет возможности установления патриархальных отношений, а об'ективными условиями работы различных групп промышленного капитала. У одних был обеспеченный рынок - милитаризм, у других убогий, жалкий рынок жалкого крестьянского потребления. Соображения М. Балабанова насчет того, что и суконные фабрики пользовались казенными заказами - ничего не об'ясняет. В Петербурге заводов сельскохозяйственных машин нет, а орудий крестьянин, как известно, не покупает, текстильный же фабрикант всегда предпочтет снабжать 150 млн. населения, чем 5-миллионную армию - в этом и была об'ективная причина расхождений между реакционными и прогрессивными заводчиками.

Автор, таким образом, уделил совершенно недостаточное внимание борьбе политических партий в пролетариате; автор затем рассматривает рабочее движение в известном смысле, an und fur sich. Он не вставляет его в рамки той конкретной исторической картины классовой борьбы, которая в тот момент существовала. Он одной сплошной краской рисует не только отношения различных групп промышленного капитала к движению русского пролетариата в 1907 - 1917 гг., но и отношения промышленной буржуазии в целом и самодержавия. Он иногда подменяет самодержавие понятием диктатуры капитала. Таковы, по нашему мнению, наиболее существенные недочеты в книге. Конечно, есть и некоторые другие, более мелкие. Так, например, в главе об итогах 1905 - 1906 гг. остается так-таки и невыясненным, повысилась или не повысилась реальная заработная плата. В главе о рабочем движении во время войны автор совершенно не упоминает о влиянии неквалифицированных слоев, значительном росте рабочей армии за счет других социальных групп, ничего не говорит об изменении в половом и возрастном составе. Ничего автор не говорит о концентрации промышленности, о росте рабочего класса за весь освещаемый им период. Недостатком является слабая разработка социальной географии движения - автор должен был этому вопросу посвятить отдельную главу. В главе второй, когда автор говорит о схеме, выработанной московским обществом фабрикантов и заводчиков в 1908 г., надо было указать, что пункт, по которому фабрикант мог не платить не бастовавшим рабочим, но не работавшим из-за забастовок, был еще до того узаконен раз'яснением сената осенью 1907 года Есть и некоторые другие недочеты.

Большой заслугой автора является широкое использование архивных материалов - и самых разнообразных - архив Петербургского общества фабрикантов и заводчиков, горного департамента, департамента полиции, архив мини-

стр. 298

стерств, даже "альбом исключений", дающий ценный материал для историка февральских дней - все это использовано автором.

Общий вывод наш таков: эта книга еще не история массового рабочего движения в период между двумя революциями, но это уже, несомненно, хорошие, весьма подробные очерки по этой истории, дающие сводку значительного литературного материала и широко использовывающие архивные документы. До тех пор пока научной марксистской истории всего этого периода, в том числе и истории рабочего движения, нет еще - очерки эти сослужат полезную службу.

Е. Югов.

АГРАРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ, Т. II, КРЕСТЬЯНСКОЕ ДВИЖЕНИЕ В 1917 ГОДУ. Под редакцией и с предисловием В. П. Милютина. Издатель Коммунистическая академия, Аграрная секция. Стр. 230. Цена 2р. 50к., в переплете 3 руб.

Рецензируемая книга представляет сборник следующих статей: В. П. Милютин - Предпосылки Октябрьской революции 1917 года; П. П. Лященко - Экономические предпосылки 1917 года; С. М. Дубровский - Временное правительство и крестьянство; Я. А. Яковлев - Крестьянская война 1917 года; А. В. Шестаков - Крестьянские организации в 1917 году; И. Верменичев - Крестьянское движение между Февральской и Октябрьской революциями; М. Кубанин - Первый передел земли в 1918 году.

В небольшой вводной статье тов. Милютин дает общую установку и анализ причин Февральской и Октябрьской революций. Одним из условий победы большевиков тов. Милютин считает что партия "имела теорию ленинизма и имела вождем Ленина. Ленинизм - это теория диктатуры пролетариата, в отношении к России - это теория диктатуры пролетариата в стране с преобладанием крестьянства" (стр. 12). О великом значении руководящей роли Ленина и значении ленинизма для революции спорить не приходится, но сомнения вызывает определение ленинизма, данное тов. Милютиным. Нам кажется, что расщеплять ленинизм надвое: ленинизм вообще и ленинизм для России - неправильно.

Статья проф. Лященко читается с большим интересом. В статье, в ясной форме, без перегрузки цитатами, дается материал о предвоенной экономике как в области промышленности и финансов, так и в области сельского хозяйства. Тов. Лященко пишет, что несмотря на повышение потребления городами продуктов с. -х. производства, все же, накануне войны, рынок с. -х. продуктов находился в сильнейшей степени под влиянием внешнего рынка и иностранного капитала. Наша хозяйственная и промышленная отсталость, по мнению Лященко, являлась препятствием на пути высвобождения нашего хозяйства из полуколониальной зависимости от иностранного капитала.

Рассматривая взаимоотношения помещиков с крестьянством, Лященко приходит к выводу, что наличие полукрепостнических отношений в деревне и диктатуры крепостника-помещика, который не только безраздельно эксплоатировал бедняка и середняка, но и ставил препятствия экономическому росту кулачества, создавал и против помещиков и их государства единый фронт всего крестьянства.

Анализируя процессы, происходящие в экономике страны во время войны, Лященко приходит к заключению, что война вызвала деградацию народного хозяйства в целом и что больше всего пострадали хозяйства бедноты и середняков, очень значительно пострадали также хозяйства помещичьих латифундий.

Сокращение посевных площадей, отсутствие рабочих рук, мобилизация для нужд армии как рабочего, так и молочного скота, расстройство транспорта и вызванный этим продовольственный кризис, узко классовая политика помещичьего правительства, неспособного справиться с общехозяйственной разрухой, - все это вместе взятое привело к краху существующей не только экономической, но и социально-политической системы царизма.

В статье "Временное правительство и крестьянство" тов. Дубровский констатирует, что Временное правительство, несмотря на коалицию с "социалистами", в земельном вопросе осуществляло интересы помещиков и крупнособственнического крестьянства. Необходимо отметить чрезвычайную беглость статьи Дубровского, статья скорее носит характер конспекта, чем исторического исследования. Очень важная глава "Борьба с аграрным движением" занимает всего 2 1 /2 страницы. В результате такой скомканности получилась известная поверхностность, так, например, тов. Дубровский не рассматривает противоречий и группировок, существовавших в недрах самого Временного правительства. Несомненно, что существовали разногласия по аграрному вопросу между министрами, кадетами и эсерами, с этим связана кампания против Чернова, его уход и возвращение к власти в июле. Любопытна также борьба министерства внутренних дел с агентами министерства земледелия на местах.

Не рассмотрены тов. Дубровским также изменения в росте агрессивности

стр. 299

Временного правительства по отношению к крестьянству. Как известно, особенно энергично Временное правительство готовилось к подавлению анархии в октябре.

Тов. Дубровский не рассматривает также деятельности и отдельных командиров воинских частей по усмирению крестьянского движения, хотя, особенно в прифронтовой полосе, они местами проявили очень большую инициативу.

Статья тов. Я. А. Яковлева "Крестьянская война 1917 г." является перепечаткой его же предисловия к сборнику Центрархива "Крестьянское движение в 1917 году". Если указанная статья как комментарии является необходимой составной частью сборника Центрархива, то помещение ее в сборнике Аграрной секции, при наличии написанной на ту же тему более обстоятельной статьи тов. Верменичева, вызывает недоумение тем более, что статья Яковлева местами дает некоторый "разнобой" со статьей Верменичева. Так, при определении основных районов крестьянского движения, тов. Яковлев считает таковыми два района: Центрально- земледельческий и Средне-волжский, между тем, по данным тов. Верменичева, кроме указанных двух районов, основным очагом крестьянского движения являлся также район Белорусский.

В статье Яковлева крестьянское движение рассматривается как-то изолированно, нет влияния солдат, нет влияния города, разных землячеств на фабриках и заводах, не видно влияния большевистской партии на процесс революционизирования крестьянства. О том, что тов. Яковлев переоценивает доверчивость крестьянства по отношению к Временному правительству, писал уже в своей рецензии тов. Шестаков в 5 номере "Историка - Марксиста". В первый период революции не столько характерно доверие крестьян к Временному правительству, сколько отсутствие и слабость органов Временного правительства на местах. Когда в середине лета эти органы начали укрепляться и действовать в антикрестьянском направлении, тогда это "доверие" исчезло.

Интересна содержанием статья т. Шестакова о крестьянских организациях в 1917 г. Тов. Шестаков рассматривает возникновение и деятельность крестьянских организаций в первые месяцы революции, возникновение первых исполнительных, земельных и других комитетов в деревне. Далее автор рассматривает первый с'езд советов крестьянских депутатов в мае, который хотя и прошел под гегемонией эсеров, но под давлением делегатов с мест вынужден был принять резолюцию о передаче всех земель в ведение и на учет земельных комитетов. Тов. Шестаков описывает попытки эсеров насаждать на места советы крестьянских депутатов, как часть профессиональных классовых крестьянских организаций, не как органы власти, а лишь для установления контроля. Рассматривая деятельность крестьянского союза, тов. Шестаков квалифицирует организацию, как право-эсеровскую, кадетскую.

Чрезвычайно интересны данные о деятельности организации, имеющих влияние на крестьянство; о работе крестьянских организаций в армии и об организации землячеств рабочими на заводах. Пионером в этой области был революционный Петроград, в котором создался лево настроенный совет крестьянских депутатов Петроградского гарнизона и землячества на заводах, в которых преобладало большевистское влияние. Эти организации, которые были не только в Петрограде, но и в целом ряде других городов, имели связь с деревней и играли большую роль в деле революционизирования крестьян.

Тов. Шестаков констатирует интересный факт, что крестьянство в борьбе с помещиком не в достаточной мере использовало свои советы и благодаря влиянию эсеров эти советы тормозили революционный напор масс, и, таким образом, крестьянство в борьбе за землю опиралось не на Советы, а на волостные исполнительные, земельные и продовольственные комитеты. Интересно отметить также процесс революционизирования крестьянских советов, который накануне Октября выразился в симпатии к левым эсерам и после Октябрьской победы перешел в настоящую большевизацию Советов.

Рассматривая деятельность и организацию с. -х. рабочих, т. Шестаков констатирует, что организации советов батрацких депутатов в общем, за исключением Прибалтики, были незначительны и что гораздо шире в деревне до осени шло строительство профессиональных организаций с. -х. рабочих. В общем, батрачество и полупролетариат были так слабо организованы, что не могли проводить своей особой политики и растворялись в общем потоке крестьянского движения.

Рассматривая позицию зажиточных групп в деревне, тов. Шестаков констатирует, что, несмотря на попытки помещиков втянуть кулачество в свою политику, это им не удалось, что зажиточные группы крестьянства к антипомещичьей революции относились или сочувственно, или держали нейтралитет, использовывая создавшуюся обстановку с целью получения помещичьей земли, инвентаря и скота.

С одинаковым интересом читается также статья тов. Верменичева о крестьянском движении между Февралем и Октябрем. Автор использовал для

стр. 300

статьи материалы из Архива Октябрьской революции дела Временного правительства и донесения, поступавшие в главное управление по делам милиции.

Рассматривая общий характер движения, автор устанавливает, что движение в своем развитии прошло три фазы, три периода. Первый кратковременный период вслед за Февральской революцией характерен лишь отдельными вспышками крестьянских выступлений. Второй период отличается массовой организованной борьбой с помещиками. Второй период автор разбивает на два этапа: первый - от апреля до середины июля, второй - с июля до сентября. Наконец третий период - период предоктябрьской волны крестьянского движения, когда последнее переходило в крестьянскую революцию. Соответственно с этими периодами менялись и формы и характер движения.

Тов. Верменичев констатирует, что движение главным образом было направлено против помещиков и что борьба против представителей сельской буржуазии не играла значительной роли в общем итоге. Касаясь вопроса борьбы крестьян с агентами Временного правительства, т. Верменичев констатирует, что она не получила широкого распространения из-за отсутствия на местах крепкой правительственной власти и что даже милиция часто становилась на сторону крестьян против помещиков.

По вопросу об организационной стороне движения тов. Верменичев пишет, что "Волостные комитеты или позже волостные земства были теми главнейшими организациями, которые являлись по существу органами крестьянского движения". Нам кажется, что в этом вопросе неправ тов. Верменичев, приписывая волостным земствам революционную роль. Волостные земства более широкое распространение получили только к августу, а как констатирует т. Шестаков "к осени волостные земства уже в значительной мере утратили свою привлекательность в глазах крестьянства". Таким образом, благодаря политике эсеров и кадетов, желающих земства использовать против крестьянского движения, обаяние последних в глазах крестьянства отцвело, не успев как следует расцвести. Более революционную роль в крестьянском движении, чем земства наряду с исполнительными комитетами, по мнению т. Шестакова, играли крестьянские земельные и продовольственные комитеты.

Тов. Верменичев констатирует, что крестьянство в борьбе с помещиками столкнулось с буржуазным Временным правительством. Победить помещика и его защитника - Врем. правительство крестьянство смогло лишь в союзе с городским пролетариатом. Лишь совпадение революционного движения крестьянства с рев. движением пролетариата могло обеспечить победу над помещиком и буржуазным Временным правительством.

Слабее остальных статей в сборнике статья тов. Кубанина "Первый передел земли в 1918 году". Несмотря на чрезвычайно интересную и широкую тему, тов. Кубанин ограничился явно недостаточным количеством материалов: в его распоряжении было всего 111 отчетов обследования 1927 года. Разумеется, что вследствие ограниченности материалов общей, мало-мальски освещающей вопрос картины тов. Кубанин не дал. Кроме того, деревня в изображении тов. Кубанина живет какой-то изолированной жизнью. Влияния Центральной правительственной власти и партии большевиков на крестьянство в статье тов. Кубанина совершенно не видно, так что, читая статью, вполне резонно можно поставить вопрос: а существовала ли вообще правительственная власть и когда же это происходило? В изображении тов. Кубанина внутри крестьянства происходила борьба между разными группами крестьян, одно село воевала с другим, а что из этого вышло, как это кончилось, из статьи узнать нельзя.

Кроме указанных недостатков есть много неряшливости, особенно некоторые таблицы так составлены, что из одних ничего не поймешь, а другие просто вызывают полное недоумение. Так, на стр. 224 помещена таблица о распределении товарищеской и купчей земли в Спасском уезде Тамбовской губернии. В этой таблице все перепутано, непонятно, что к чему относится. Цифры в таблице одни, а в комментариях автор оперирует совершенно другими непонятно откуда взятыми цифрами. На стр. 225 помещена таблица, по замыслу автора долженствующая показать отношения крестьян к хуторам, но таблица составлена так неряшливо, что дает совершенно неправильное представление о затронутом вопросе.

По оригинальной арифметике тов. Кубанина получается, что в Сев. -восточном районе ни один хутор тронут не был, никакого из'ятия даже излишков не было, в графе "не трогали" стоит 14,3%, в графе "хуторов не было" стоит цифра 85,7%. Тов. Кубанин к существующим в действительности хуторам причислил хутора не реальные и вместо 100% нетронутых хуторов получил всего 14,3%. Такую же операцию он проделал и по остальным районам, например, в Вятко- ветлужском районе видно, что были уничтожены все хутора, а у Кубанина в графе "Уничтожили" стоит цифра 50%. Итоги таблицы тоже любопытны: проценты превращены в абсолютные числа, и вместо 100% получается цифра 111...

стр. 301

Кроме неряшливости в таблицах есть еще и другие дефекты, так, на странице 220 пропущена таблица, которая, как видно, перенесена на стр. 222, но в тексте ничего не сказано, получается разрыв мысли. Читатель вынужден искать "пропавшую" таблицу.

Необходимо остановиться еще на одном дефекте в статье т. Кубанина. Касаясь вопроса о судьбах надельной эемли, он пишет, что постановления крестьянских с'ездов всюду одинаковы относительно помещичьих, церковных и удельных земель, что крестьяне считали необходимым пустить их в передел между волостями и внутри них между членами общины. Далее автор пишет, что в этом вопросе оправдалось предвидение Ленина, который указывал, что в случае победы крестьянство будет переделять надельную землю наряду с помещичьей. В доказательство этой мысли, он приводит цитаты, ее опровергающие, в приводимых цитатах всюду, за исключением Рязанского уезда, крестьяне постановляют, что вся земля, кроме надельной, должна поступить в передел. Таким образом, т. Кубанин, желая доказать одно положение, доказал совершенно противоположное.

Подведем итоги. Такой сборник, всесторонне освещающий крестьянское движение в 1917 году, очень нужен и полезен, только необходимо констатировать, что к изданию его Аграрная секция Комакадемии подошла недостаточно внимательно. От такого авторитетного учреждения читатель имеет право требовать лучшего, чем оно дало в рецензируемом сборнике.

Несмотря на отмеченные недостатки, сборник имеет несомненную ценность и можно его рекомендовать широким кругам как учащейся молодежи, так и всем другим лицам, интересующимся и изучающим крестьянское движение в 1917 году. По цене сборник мало доступен широкому читателю.

О. Лидак.

В. БАРТОЛЬД. История культурной жизни Туркестана, стр. 256, ц. 2 р. 25 к., Ленинград, изд. Академии наук (КЕПС).

Недавно М. Н. Покровский в статье о деятельности Ком. академии ("Вестник Ком. академии", N 22) дал блестящую характеристику идеологической нейтральности некоторых ученых, мировоззрение которых, "когда приходится давать науку в уплотненном и максимально-ясном виде, выступает на свет самым безжалостным образом, как пятна на плохо вычищенном пиджаке".

К рецензируемой работе эта характеристика может быть полностью отнесена. В первой части, относящейся к временам, "далеко отстоящим от грубой житейской сутолоки" (выражение тов. Покровского из цит. статьи), автор - крупный знаток фактического материала по истории Туркестана еще и может анализировать хозяйственный и общественный строй народов, населяющих Туркестан - от земледельцев согдийцев через период турецкого и монгольского владычества и до завоевания Туркестана Россией; автор приводит ряд интересных об'яснений происхождений племенных названий, названий ряда местностей и т. п., используя как историческую литературу, так и факты порядка этнографического и лингвистического.

Во второй же части работы (гл. VI - XIII), посвященной периоду русского владычества, мировоззрение автора выявляется полностью. Колониальная политика царской России в Туркестане оказывается ни более, ни менее как выполнением исторического призвания России - "меры отдельных правительств к открытию и закреплению рынков, в том числе и завоевательные походы, были только бессознательными шагами на пути к осуществлению все более выяснявшегося исторического призвания России быть посредницей в сухопутных сношениях торговых и культурных между Европой и Азией" (стр. 253). Эта великая миссия России и есть основной пункт всего исторического построения. Отсюда все, что препятствует выполнению этой миссии, для автора является фактором отрицательным. Так, например, в доказательство отрицательного значения перевода киргиз на оседлость приводится то обстоятельство, что оно способствовало слиянию киргиз и туркмен не с русскими, а с родственными по крови и религии сартами и татарами и затрудняло насаждение русской и европейской культуры (стр. 122).

Та же "нейтральность" проявляется и в главе "школы", где автор, описывая союз русского консерватизма со старозаветным исламом после 1905 года (причем основные причины этого явления не выясняются), "когда курс медресе стал признаваться очень серьезным, сообразованным с действительными потребностями народной жизни", указывает "с победой революции консервативные стремления в области школы, как во всех других областях, уступили место иным еще не давшим определенных результатов".

Нам кажется, что любой читатель из числа работников Туркестана, на которых, судя по предисловию, и рассчитана данная книга, смог бы предоставить автору богатейший материал об этих результатах, - не заметить их можно только при особенном старании.

Если об'единение киргиз, татар и узбеков или, как предпочитает называть автор, сартов на почве борьбы с руссификацией - "насаждением русской куль-

стр. 302

туры", причем насаждалась-то она подчас полицейскими мерами - явление отрицательное, то не менее отрицательным для автора очевидно кажется и революционное и национальное освободительное движение. По крайней мере автор в подзаголовке "Революционное движение" - стр. 209 пишет буквально следующее: "революционное движение в Туркестане было подавлено, наследием его осталось сильное увеличение преступности" и далее весь абзац посвящает обзору этой преступности. Зато деятельность такого высоко- полезного учреждения, как "кружок народных чтений для приобщения к русской умственной жизни туземного населения" не остается не освещенной.

Затушевывание остальных действующих факторов наблюдается и в главе "Русские переселенческие движения", где совершенно не отмечена "связь переселения с судьбами хлопководства" (выражение Витте). Подобных примеров можно было бы привести еще значительное количество.

Итак, вместо анализа колониальной политики России и столкновения ее с бытом и хозяйственным строем туземного населения, для понимания чего нельзя обойтись без анализа классовой сущности российского государства - историческое призвание и великодержавные интересы России. Отсюда и изменчивость политики царизма в Туркестане, зависящая от противоречия интересов различных классов, для автора об'ясняется только "колебаниями правительства, происходившими от недостаточного знакомства с современной жизнью края" да еще личными свойствами того или иного губернатора.

Такая методологическая установка делает эту часть книги только собранием фактов. Двигающие силы исторического процесса остаются нераскрытыми. Да и сами факты, заимствованные из различных печатных трудов о Туркестане и из официальных изданий, недостаточно систематизированы и данные без критической оценки теряют свою ценность.

В предисловии автор говорит, что "связь очерка с современной жизнью определяется только той пользой, которую может принести современным деятелям знакомство с прошлым". Надо сказать, что для понимания настоящего, для чего, главным образом, и важно "знакомство с прошлым" (цит. т. Покровского), работа автора, "недостаточно посвященного в цели советского строительства" (стр. 11-я) ничего не дает и поэтому не будет полезна "современным деятелям", на которых она рассчитана.

Вл. Шумилин.

Л. РЕЗЦОВ. "Октябрь в Туркестане". Ташкент, 1927 г. Из-во "Средазкнига", стр. 119.

О хороших книжках в рецензиях иногда отмечается, что содержание книжки гораздо шире, чем ее название. Не то приходится сказать о брошюре т. Резцова: она озаглавлена "Октябрь в Туркестане", но ее содержание фактически ограничивается описанием революционного периода от февраля до октября 1917 г. в городе Ташкенте, да и то не во всем Ташкенте, а только в его русской части, в так называемом Новом городе. Что же касается революции в других городах Туркестана и революционного движения среди местного населения, то об этих вопросах автор только кой-где, разбросанно, не систематически упоминает, как о чем-то совершенно побочном, прямого отношения к теме не имеющем.

Только главы: "III. Под гнетом империализма" и "IV. Революционное движение в Туркестане до 1917 г." - посвящаются обще-туркестанским вопросам, да в заключении говорится не только о Ташкенте, но также и о туркестанском декханстве. Но и то и другое дела не меняет, а только нарушает стройность работы. Две указанные главы служат введением и готовят к тому, что и основное содержание работы будет посвящено всему Туркестану; тем большим оказывается разочарование, когда обнаруживается, что это не так. Что же касается упоминания о позиции декханства в заключении, то оно выглядит, как что-то совершенно оторванное от содержания работы и не имеющее в работе никакого обоснования. Таким образом, несмотря на наличие указанных глав, работа вовсе не заслуживает широкого названия "Октябрь в Туркестане". Ее более уместно озаглавить просто "Октябрь в Новом Ташкенте", а для стройности изложения и вводные главы и заключение перестроить применительно к этому основному содержанию.

Автором дано живое по форме и интересное по содержанию описание ташкентских событий. В этом большое достоинство работы. Но все главы, посвященные этим событиям, имеют также крупнейшие недостатки. Если при изолированном изучении борьбы только в Ташкенте может быть принята периодизация автора, то стоит только хоть немножко выйти за пределы города, как эта периодизация уже не годится; вопрос требует самостоятельного изучения и новой самостоятельной периодизации. По вопросу о взаимоотношении революции в Ташкенте с революцией во всем Туркестане можно согласиться с положением автора, что для Ср. Азии Ташкент играл в революции примерно такую же роль, как для России Петроград (стр. 117), но здесь же необходимо

стр. 303

констатировать, что взаимоотношения революции в Ташкенте с революцией во всем Туркестане и их автор так и не понял.

Еще в начале работы автор пытается изобразить картину русского колониального господства в Туркестане, но глава совершенно определенно не доработана до конца, автором не формулированы четко и ясно стоявшие перед краем революционные задачи и не выведены (надо полагать вследствие этого) отношения к этим задачам отдельных общественных классов туземного и русского населения. Отсюда и колоссальный пробел в изложении революции в Ташкенте.

В первый период, говорит автор, разрушается старый царский аппарат власти. Что же такое это разрушение? Какую задачу решает пролетариат, проделав эту работу.

Автор думает, что это просто только задача буржуазно- демократической революции1 . Это, конечно, не верно. В Туркестане это не только задача буржуазно- демократической революции, это также задача революции национально-освободительной. Разрушая аппарат царской власти, русский пролетариат, таким образом, с первого же шага революции вступает в роль вождя, застрельщика и гегемона национально-освободительной революции в Туркестане. И что означала вся дальнейшая борьба за власть в Ташкенте? Она означала борьбу за то, быть или не быть национальному освобождению Средней Азии. Победи русская буржуазия - Туркестан остается колонией, победи пролетариат - Туркестан освобождается.

Но для пролетариата бороться за национальное освобождение колонии означало также вести за собой туземную декханско-скотоводческую массу. Спрашивается, ну а здесь все обстояло благополучно? Конечно же, нет. И мы у автора находим здесь в этой части крупнейший недочет, который граничит с крупнейшей, не просто теоретической, а даже политической ошибкой.

В примечании на стр. 78 автор дает понять, что всю свою работу он противопоставляет "оригинальной" концепции т. Сафарова, "склонного приписывать резко колонизаторские настроения русским рабочим и солдатам в 1917 году".

Мы должны напомнить т. Резцову, что не это главное в работе т. Сафарова. Главное у него заключается в том, что он изобличает колонизаторскую политику не только туркестанских меньшевиков и с. -р., но и туркестанских большевиков. Тов. же Резцов этот вопрос подменяет другим вопросом, вопросом о том, были или не были во время революции так наз. "националистические эксцессы", или, проще говоря, прямая национальная борьба русского пролетариата и русских крестьян с местным населением. Подмена одного вопроса другим еще не победа в полемике.

Тов. Резцову, безусловно, независимо от того, хотел он или не хотел опровергать или подтверждать положения, выдвинутые Сафаровым2 , необходимо было поставить вопрос о правильности или неправильности тактики туркестанских большевиков в национальном вопросе в изучаемый им период. Вместо этого он просто отмахивается от данного вопроса, не приводит почти ни одного факта3 , ни одной цитаты из партийных документов, которые бы опровергали материал и утверждения Сафарова. Он предпочитает просто голословно заявить, что "советы в городах еще не могли стать за период "двоевластия" в Туркестане силой актуальной, руководящей кишлаком. А в тех случаях, когда в советских организациях резко преобладали меньшевистско-оборонческие элементы, как это было в краевом совете, политика их принимала привкус и оттенок традиционного колонизаторства" (стр. 116).

Большевики у автора, таким образом, выходят совершенно чистенькими и беленькими из воды, что же касается меньшевиков и с. -р., то и их политика была не так уже колонизаторской, как это кажется, у ней только были колонизаторские "привкус" и "оттенок".

Совершенно ясно, что если бы у автора были действительно факты, подтверждающие абсолютную чистоту большевиков и недостаточную замаранность меньшевиков и с. -р., то тогда бы еще можно было гадать и так и сяк, но фактов у автора нет, а те факты, которые есть у Сафарова, он просто замалчивает, не подтверждая их и не опровергая, и поэтому мы должны все же сказать, что постановка этого вопроса у автора исторически не верна (противоречит фактам) и политически вредна, поскольку она молчаливо ставит под сомнение целую полосу политики ЦК партии, работавшего тогда под руководством Ленина. Это, как известно, была полоса борьбы против колонизаторства туркестанских коммунистов. У автора, поэтому, выходит: коммунисты, мол, были совершенно чистенькими невинными агнцами, а ЦК почему-то против них боролся. Неправ, значит, ЦК.


1 См. стр. 40 "Первый этап буржуазно- демократической революции..." и т. д.

2 Речь идет о книжке Г. Сафарова "Колониальная революция". Гос. из-во, 1921.

3 О некоторых провинциальных советах автор упоминает, что они принимали ряд мер помощи туземному населению и пытались завязывать с ним связь, Но эти факты не занимают у автора центрального места и относятся, как уже сказано, только к провинции.

стр. 304

Если же мы теперь к этому вопросу подойдем не с точки зрения политической, а с исторической, то для нас рисуется примерно следующая постановка вопроса. С самых первых дней революции в Ср. Азии живший там русский пролетариат об'ективно выступил как застрельщик и вождь национально- освободительной революции. В русском городе перед ним стала задача разрушить зародыш новой власти русской буржуазии, возникший в процессе разрушения старого царского аппарата власти. Вместе с тем перед ним стала задача сейчас же, немедленно бороться за руководство над туземной декханско-скотоводческой массой, выбивать это руководство из рук туземной буржуазии.

Что касается задачи первой, то пролетариат выполнял ее более или менее хорошо, к этому были готовы и туркестанские коммунисты. Но к выполнению второй задачи, туркестанские коммунисты безусловно оказались не готовыми; этой задачи они не поняли, наделали на этом пути массу колоссальных, вопиющих ошибок, которые пошли в конечном итоге на пользу туземной (да частично и русской) буржуазии. Эти ошибки нужно изучать, на них нужно учиться, не автор этого не делает, вопрос этот он просто отводит, революцию в Ташкенте искусственно изолирует от стоявших перед ней национально-освободительных задач и от национально- освободительной борьбы туземного населения, и в этом крупнейший из'ян работы.

Другой принципиальный вопрос, на котором тоже необходимо остановиться, это вопрос о зрелости или незрелости национально - освободительной революции в Ср. Азии. Он также, по нашему мнению, поставлен автором совершенно неправильно. На стр. 21 читаем следующее довольно-таки странное место:

"Европейский капитал в эпоху своего вторжения в Среднюю Азию переживал(?) уже стадию "загнивания", но для русской колонии, Туркестана, варварски жестокая политика капитала еще не означала экономического регресса, потому что не была еще достаточно расчищена почва для насаждения промышленных предприятий в большом масштабе, а следовательно, и не могла еще возникнуть политика удушения местной капиталистической промышленности, что служит основным признаком "загнивания" в колониях и для колоний (полуколоний).

Здесь, что ни слово, то ошибка. Совершенно очевидно, что автором изрядно перепутаны даты насчет проникновения иностранного капитала в Ср. Азию и эпохи "загнивания", во- вторых, обнаруживается не совсем ясное представление о том, что такое, собственно говоря, из себя представляет так называемое "загнивание". Далее нас интересует постановка автором вопроса о прогрессивности или регрессивности русского господства в Ср. Азии, поскольку до известной степени из этого вытекает у автора и концепция истории национально-освободительного движения в Туркестане.

Русское господство "не означало экономического регресса" - вот основной тезис т. Резцова, и отсюда он дальше делает вывод, что "Революция задушила колонизаторский капитал в Ср. Азии прежде, чем он успел лопнуть от пресыщения (стр. 21) (как будто бывает когда-либо, что капитал сам "лопается" или может лопнуть без усилий его могильщика), что "иностранный капитализм оказался в нем свергнутым, далеко не истощив своих колониальных "возможностей..." (стр. 118).

Итак, нет никакого сомнения, что национально- освободительная революция в Ср. Азии автором считается недозрелой революцией, и эта недозрелость, по мнению автора, заключается в том, что господство русских не означало регресса, что не было удушения туземной промышленности. Этим об'ясняется у автора и слабость "джадидизма" - движения туземной буржуазии.

Одним словом, будь это самое "удушение" туземной промышленности, были бы сильны идеологи туземной буржуазии - джадиды, и тогда бы автору не пришлось констатировать факта, что господство русских не докатилось "до того предела, когда национально-освободительное движение оформляет программу действий и борьбы и выступает против поработителей более или менее подготовленно и сплоченно с шансами на победу" (стр. 22).

Нет "удушения" туземной промышленности, слабо вследствие этого движение туземной буржуазии, национально- освободительное движение не может поэтому формулировать своих национальных задач и выступить с шансами на победу. Вот к чему в сущности вводится схема т. Резцова.

Раз нет туземной буржуазии и ее борьбы против "удушения"; значит, революция еще не дозрела.

Совершенно очевидно, что большевику-марксисту такую концепцию принять ни в коем случае нельзя, ибо это означало бы принять положения, что там, где нет противоречия между городской промышленной буржуазией колонии и буржуазией метрополии, там не может быть и национально- освободительной революции; где нет или слаба туземная промышленная буржуазия, там еще не дозрела национально- освободительная революция. Иначе говоря, это значило бы принять положение, что только такая национально- освободительная революция есть подлинная и вполне зрелая революция, где во главе стоит и формули-

стр. 305

рует задачи революции туземная промышленная буржуазия.

Читатель сам догадается, что такая формулировка вопроса уже чрезвычайно подозрительна хотя бы по одному тому, что напоминает известную меньшевистскую схему русской революции 1905 г.

Методологически такая постановка вопроса безусловно не выдерживает критики.

Ставить вопрос о том, было бы прогрессивным или непрогрессивным колониальное господство русских в Средней Азии - это вообще схоластика в полном смысле этого слова.

Вопрос о зрелости или незрелости национально- освободительной революции решается вовсе не тем, было ли сначала развитие в результате колониального господства туземной капиталистической промышленности, а затем удушение этой промышленности, была ли сильна или слаба туземная промышленная буржуазия. Вопрос решается тем, достаточно ли назрели те конкретные противоречия, которые сложились в результате колониального господства. И кажется очень странным, почему марксист и большевик отдает предпочтение противоречию между интересами туземной промышленной буржуазии и колониальным господством над противоречием между интересами туземного крестьянства и тем же колониальным господством; кажется очень странным, что, обнаружив отсутствие или слабость первого противоречия, он считает уже свою исследовательскую задачу выполненной и тут же заключает, что революция не дозрела. Забыть, что существует колониальное крестьянство, интересы которого как правило еще резче вступают в противоречие с колониальным господством, чем интересы туземной промышленной буржуазии, это значит просто утверждать, что колониальные революции делаются и могут делаться всегда и везде только туземной буржуазией как главной и непременной движущей силой этих революций. В этом большая методологическая ошибка автора.

Если бы автор, вместо путаных рассуждений о прогрессивности или регрессивности, попытался бы лучше дать анализ конкретно назревавшим к 1917 г. противоречиям в Туркестане как колонии, то он, без сомнения бы, обнаружил, что эти противоречия были достаточно острыми для того, чтобы закончиться национально-освободительной революцией. Восстание 1916 г. является наилучшим показателем того, что колониальное господство завело народное хозяйство края в такой тупик, из которого был единственный выход - революция, и она фактически началась в Туркестане этим самым восстанием на полгода раньше, чем в России.

Но если даже подходить к вопросу с точки зрения "удушения", то и это утверждение автора фактически не верно, что на этот раз приходится отнести исключительно за счет недостаточного знания фактов1 . Ведь общеизвестно сейчас, что русское завоевание принесло в край разрушение зачатков туземной промышленности2 . Неизвестно еще из общих работ, но могло быть известно автору, если бы он более широко использовал источники, что такое же "удушение" имело место и в горном деле - зачатки туземной горной промышленности были хищнически разрушены русскими в первые десятилетия их господства. Так что и с этой стороны, т. -е. уже со стороны фактической, а не методологической концепция т. Резцова безусловно не верна.

Может быть, рядом с этим, и вплотную вытекая отсюда, стоит и следующий вопрос - это большая недооценка автором национально-освободительного движения до революции 1917 г. Автор опирается в данном случае на две работы Е. Федорова. Но ведь всякому мало-мальски знающему историю Средней Азии известно, что работы Федорова освещают только отдельные моменты национально-освободительной борьбы в Туркестане и не дают полной и законченной картины. А между тем на основании именно этих работ, автор заключает, что, собственно говоря, никакой подготовки национально-освободительной революции не было, были только условия, накоплявшие ненависть к царизму (стр. 23).

Необходимо констатировать, что это, конечно, не верно, что национально-освободительное движение в Туркестане перед революцией было гораздо шире и глубже, чем это полагает т. Федоров, а за ним и т. Резцов.

Нужно бы еще дополнительно ко всему сказанному указать автору на целый ряд очень неуклюжих и неточных формулировок. См. напр.: стр. 21, где совершенно не верно указывается на отсутствие в 1917 г. в Ср. Азии "сепаратистских тенденций"; стр. 72, где как обостряющий революционную борьбу фактор фигурирует "ощущение свободы"; стр. 73, где имеется выражение "хронический оппортунизм", очевидно в противовес какому-то другому оппортуниз-


1 При чтении брошюры поражаешься, насколько скуден был фактический материал в распоряжении автора, когда он писал вводные главы. Самые ходовые и особенно известные источники им не были использованы. Вся же схема строилась на материале совершенно случайном.

2 См. об этом у М. Н. Покровского. "Дипломатия и войны царской России в XIX веке".

стр. 306

му, не хроническому; стр. 13, где дореволюционная Россия квалифицируется автором как "полуколониальный придаток к более передовым капиталистическим странам Запада" на том основании, что Сталин когда-то сказал; "Царская Россия - величайший резерв западного империализма", и т. д. Отметим еще вопрос о ссылочном аппарате. Автор в высшей степени недопустимо обращается со всеми источниками. В большинстве случаев он просто не дает указаний, откуда он цитирует, и ссылки, поэтому, теряют в значительной степени научную ценность. Иногда же попадаются такие ссылки вроде: "Из материалов Цуардела" (стр. 32), "По материалам КРАС'а (стр. 41), "Из воспоминаний Юсупова" (стр. 101 и др.) и т. д. Материалы Цуардела это, как известно весь Средне- азиатский архив, а материалы КРАС'а - это вообще не известно, что это такое. Что же касается воспоминаний Юсупова или часто упоминающихся воспоминаний т. Манжары, то интересно бы знать, где эти воспоминания обретаются напечатаны ли или просто в рукописи. Эти ссылки, таким образом, абсолютно ничего не говорят тому, кто хотел бы проверить подлинность использованного автором материала. Если к этому прибавить еще то, что автор иногда указывает, что он приводит выдержки в сокращенном виде, то просто теряешься, как расценивать тот материал, который автором использован.

Наше заключение:

Работа т. Резцова, конечно, интересна, как первая в своем роде попытка описать ход классовой борьбы в Ташкенте между февралем и октябрем 1917 г. В силу своей живости и довольно большой детальности это описание представляет собою большой исторический интерес и дает хорошее представление о том, что делалось в Ташкенте, а отчасти и вокруг него в указанный период.

Но две основных принципиальных ошибки, которые разобраны выше, сильно снижают ценность работы. Преподавателю же совпартшколы и ком. -вуза в Средней Азии при пользовании ею в качестве учебного пособия, придется быть очень осторожным, поскольку разобранные ошибки граничат с партийной невыдержанностью.

Сильнейшим образом снижается ценность работы также и тем, что по дореволюционному периоду автором использован крайне скудный и чисто случайный материал, тот же довольно богатый материал, который использован по самой теме, в научном отношении использован неправильно.

П. Галузо.

П. ДРОЗДОВ. Очерки по истории классовой борьбы в Западной Европе и в России в XVIII - XX веках. Учебник для военных школ, рабфаков и техникумов. Допущено подсекцией работы со взрослыми Научно-политической секции ГУС. Изд. "Работник Просвещения". М. 1928 г. Стр. 416. Цена 2 р. 75 к.

Наша школа до сих пор еще не имеет учебника по истории классовой борьбы. Некоторые программы вынуждены поэтому рекомендовать при прохождении курса до 36 пособий (случай с программой для техникумов). Отсутствие учебников приводит часто в процессе преподавания к анектодическим казусам, когда из различных книг вырываются "с мясом" отдельные кусочки.

Следует, поэтому, приветствовать появление книги т. Дроздова, которая при всех своих недостатках, о которых ниже, является первым связным изложением курса истории классовой борьбы, применительно к существующим программам.

Книга т. Дроздова в значительной степени ликвидирует лоскутность, отрывочность в преподавании истории.

Но автор был связан неудачной программой для нормальных военных школ, которая уже несколько изменена, и тем количеством часов, которое эта программа отводит тому или иному отделу.

Эта связанность привела т. Дроздова к ряду ошибок. Историю классовой борьбы в России автор начинает с изложения реформы 1861 года, при чем в описании реформы он дает лишь анализ ее экономического значения и содержания. Классовая и революционная борьба в России в учебнике появляется лишь с народническим движением, да и то изложенным довольно бледно и схематично. Автор говорит о "крепостном праве и крепостном хозяйстве" (параграф 29), но ничего, не говорит о крестьянском движении. Мы уже не говорим о крестьянских движениях XVI - XVIII веков, о Болотникове, Разине, Пугачеве. Но даже излагая реформу 1861 года, автор дает анализ экономического и правового положения, в которое крестьянство было поставлено реформой, но ни словом не оговаривается о том, как реагировало крестьянство на "освобождение". А ведь тов. Дроздов писал учебник классовой борьбы. Революционному движению в этом учебнике классовой борьбы определенно не повезло. Нет декабристов, нет крестьянских движений на Западе, нет английской революции XVII века. Англия в учебнике т. Дроздова появляется лишь в связи с промышленным переворотом. Но изложение промышленного переворота дано в плане технического и экономического переворота. Политическая и классовая борьба ис-

стр. 307

чезли. В отделе о Великой Французской Революции даны, к примеру, аграрная и рабочая политика Нац. Собрания, но нет аграрного и рабочего движения. Число подобных примеров мы могли бы во много раз умножить.

Учебник т. Дроздова носит сухой, схематический характер. Из него выхолощено живое содержание классовой борьбы, живые яркие примеры героической борьбы рабочих и крестьянских масс.

Над автором все время висел Дамоклов меч часовой сетки программы и "в процессе работы часто приходилось сокращать уже написанное, выбрасывая все второстепенное. От этого значительно пострадал конкретный материал, которого во многих местах меньше, чем было бы желательно" (стр. 4).

Это привело к тому, что "Ком. Манифесту" посвящена 1 страничка, нет ничего о "Черном Переделе", а группе "Освобождение Труда" посвящено всего 15 строк. Об одних явлениях, имеющих первостепенное значение, автор ничего не говорит, об иных вспоминает лишь вскользь. И в результате "смешались в кучу кони, люди" - Достоевский оказался в одном ряду с Чернышевским и Писаревым...

Описывается раскол на II Сезде партии, но нет анализа программных, тактических и организационных разногласий, поставивших большевиков и меньшевиков по разные стороны баррикады. Идет речь о Гос. Думах, но ни слова о тактике партии по вопросу об участии в выборах, ни слова о разногласиях по этому поводу. Несколько слов об отзовистах, но ни слова об ультиматистах, ни слова о группе "Вперед". Совершенно не освещена роль Троцкого в истории нашей партии. Сказать, что "Троцкий занимал примиренческую позицию" (стр. 312) значит ничего не сказать. Совершенно почти не освещена "штрейкбрехерская" роль Зиновьева и Каменева в 1917 году...

Читатель книги т. Дроздова находится в положении пассажира, который в курьерском поезде мчится по путям прошлого. Что-то мелькает, что-то привлекает внимание, но поезд мчится дальше, появляются новые явления, а разобраться, рассмотреть некогда.

История Зап. Европы и России склеена механически. До 135 стр. Россия отсутствует. Автор излагает лишь историю Запада до I Интернационала включительно (Гл. I - IV). Между IV главой ("Эпоха Первого Интернационала") и VII ("Эпоха Второго Интернационала") вклеены две главы по русской истории: V "Крестьянская реформа 1861 г. в России" и VI - "Революционное движение в России в 70-х и 80-х г.г.". Зато после VII главы Запад исчезает, чтобы появиться лишь в XI главе о "Мировой войне и крахе II Интернационала".

Совершенно исчезли Америка и Восток. Характерно, что в "Важнейших хронологических датах" автор под 1911 годом сообщает "Война Италии с Турцией". Никаких других "важнейших" событий автор в 1911 году не заметил. А в 1911 году произошла революция в Китае! В "датах" приводится произвольно то старый, то новый стиль, без каких бы то ни было оговорок или пояснений.

Мы могли бы значительно увеличить список погрешностей в учебнике т. Дроздова, но полагаем это излишним, так как лицо книги и из изложенного ясно.

И, однако, мы приветствуем появление ее в свет, так как этой книгой создан первый, пусть несовершенный, систематический учебник по истории классовой борьбы для наших школ.

Л. Мамет.


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/РЕЦЕНЗИИ-2015-08-14

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Vladislav KorolevКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Korolev

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

РЕЦЕНЗИИ // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 14.08.2015. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/РЕЦЕНЗИИ-2015-08-14 (дата обращения: 19.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Vladislav Korolev
Moscow, Россия
990 просмотров рейтинг
14.08.2015 (3140 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
ПРОБЛЕМЫ ИНДИЙСКОЙ ДЕРЕВНИ
Каталог: Экономика 
22 часов(а) назад · от Вадим Казаков
Учебное пособие предназначено для слушателей Военно – ветеринарного института, курсов усовершенствования и переподготовки офицеров запаса (по профилю ветеринарный врач - ветсанэксперт). Оно предназначено для пользования специалистами ветеринарно-санитарной службы федерального органа исполнительной власти, осуществляющего функции по выработке и реализации государственной политики, нормативному регулированию в области обороны. Учебное пособие может быть полезным специалистам ветеринарной (ветеринарно-санитарной) службы федеральных органов исполнительной власти, осуществляющих функции по выработке и реализации государственной политики и нормативно – правовому регулированию в сфере внутренних дел (исполнения уголовных наказаний, государственной охраны, обеспечения безопасности Российской Федерации) в пределах своей компетенции.
Каталог: Военное дело 
2 дней(я) назад · от Виталий Петрович Ветров
Рассказ о замечательном военно-ветеринарном враче, высшей категории, изумительном и высококвалифицированном специалисте в области кинологии. Выпускнике Военно-ветеринарного Факультета при Московской Ветеринарной академии имени К.И. Скрябина, майоре полиции Республики Казахстан Юрии Павловиче Тропине
Каталог: Военное дело 
3 дней(я) назад · от Виталий Петрович Ветров
Энергия и масса в современной астрофизике имеют не однозначные определения. Энергия и масса, это взаимодействие сущностей частиц в энергетических средах, которую создают все частицы Вселенной. При своём взаимодействии, частицы создают термодинамический объём (ТО) в макроскопическом мире, аналогичен физике и в микроскопическом мире. Важность определения ТО в микроскопической физике, позволяет доказать Бюроканскую концепцию, распада сверхплотного объекта на фрагменты, которые зажигаются звёздами.
Каталог: Физика 
4 дней(я) назад · от Владимир Груздов
В октябре 2020 года исполнилось 100 лет со дня основания кафедры продовольственного обеспечения, а также предметно-методической комиссии кафедры материального обеспечения Военной академии материально-технического обеспечения им. генерала армии А.В. Хрулёва.
Каталог: Военное дело 
7 дней(я) назад · от Виталий Петрович Ветров
Комплементарная психология (психология взаимной дополнительности) — это научно-практическое направление, впервые сформировавшееся на рубеже XX–XXI веков в российской научной школе координационной психофизиологии, психологии развития и педагогики комплементарности И.М.Мирошник. С точки зрения комплементарной психологии, воссоединение Крыма и России — закономерный процесс объединения комплементарных, взаимно дополняющих народов, обусловленный их единым культурно-историческим, духовно-нравственным цивилизационным кодом.
8 дней(я) назад · от Ирина Макаровна Мирошник
Руководители высших военно-ветеринарных учебных заведений России
Каталог: Военное дело 
8 дней(я) назад · от Виталий Петрович Ветров
Стихи, пейзажная лирика
Каталог: Разное 
8 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА Н. МОДИ: ИТОГИ ЗА ДВА ГОДА
Каталог: Политология 
11 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Произведём энергетические определения частиц. Энергия потенциала частицы E_CVn. Энергия потенциала взаимодействия частицы 〖sE〗_n. Полная энергия частицы E_nP. Применим эти определения для расчёта Нейтронного ядра Вселенной. Найдём их взаимозависимость в энергетических средах. Уточним размерность энергетической среды. Получим треугольник расширения Вселенной, который связывает энергии частицы и исключает выделение энергии частицей при расширении Вселенной. Расширение Вселенной, это преобразование сущностей частиц, перемещение частиц с высокого уровня энергии на низкие уровни энергии.
Каталог: Физика 
13 дней(я) назад · от Владимир Груздов

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
РЕЦЕНЗИИ
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android