Libmonster ID: RU-9926

В начале франко-прусской войны 1870 г. обозреватель журнала "Отечественные записки" по поводу разногласий, которые вызвала эта война в русской печати, писал: "Я боюсь, что война между Францией и Пруссией погубит Россию, погубит не потому, чтобы Россия нарушила свой нейтралитет, взялась за оружие, подверглась таким же тяжким испытаниям и несчастьям, как Франция - о, нет, погубит другим, совершенно мирным путем. Война эта внесла вражду и нестроения в нашу мирную жизнь, день ото дня все более и более подтачивает наш семейный союз - один, как известно, из основных союзов всякого общества. Отец восстал на сына, сын - на отца, брат - на брата, муж - на жену, жена - на мужа, - и все это из-за того, кому сочувствовать - Франции или Пруссии? Кому желать победы? Не можем скрыть, что стороны, принимающие участие в этой внутренней междоусобице, далеко не равны между собой по своим силам и численности. На стороне Пруссии стоят большей частью все тузы. Защиту Франции ведет так себе... более мелкота"1 .

Это подчеркнуто ироническое высказывание правильно отражает картину. В отношении русской общественности к франко-прусской - войне личные симпатии к той или другой стороне - к французской или немецкой культуре - играли весьма небольшую роль. Уже в вышеприведенной цитате отмечено, что Пруссии сочувствуют "тузы", а на стороне Франции стоит "более мелкота".

В дневнике такого "наблюдательного человека, каким был А. В. Никитенко, находим такую завись: "В высших сферах, говорят, однако, обнаруживаются симпатии к пруссакам, между тем как во всем обществе господствует столь же сильная к ним неприязнь"2 .

Сочувствие петербургских высших бюрократических кругов Пруссии не подлежит никакому оспариванию. Официальная Россия не могла простить Наполеону III ни Парижского мира 1856 г., ни поддержки им польского восстания в 1863 - 1864 годах.

В прессе того времени произошло расслоение: консервативные органы выражали свои симпатии к Пруссии, сочувствие либералов в большей своей части было тоже на ее стороне, радикальная же интеллигенция была на стороне Франции и всего французского. После того как явно наметилась победа Пруссии, в либеральной прессе начинаются колебания, даже консервативная печать начинает побаиваться объединившейся Германии ввиду прямых, недвухсмысленных угроз по адресу России со стороны шовинистически настроенных германских газет.

Споры на страницах журналов по поводу войны между Францией и Пруссией шли главным образом по вопросу о причинах молниеносного разгрома наполеоновской империи и легких побед Пруссии, попутно затрагивались вопросы и о будущих судьбах Европы в связи с появлением на ее материке такого фактора первостепенного значения, каким было образование Германской империи. Споры касались также вопроса о типах и преимуществах двух культур - французской и немецкой. В этом главный интерес статей того времени. Но есть другая сторона в этой полемике, имеющая злободневное значение и в настоящее время. Дело в том, что прусская военщина в значительной мере применяла в войне с Францией те же методы, которые она позднее развернула в войне 1914 - 1918 гг. и, наконец, в войне против Советского Союза; в последней эти, с позволения сказать, "методы" получил и свое полное завершение. Если в прошлом искать дату для начала "звериной войны", которую ведет германский империализм, то это будет война 1870 - 1871 годов.

*

Наиболее полно военные темы отражены в двух журналах того времени - в радикальных "Отечественных записках" и "Вестнике Европы", органе русских либералов.

"Вестник Европы" считает зачинщицей Франко-прусской войны Францию Наполео-


1 "Отечественные записки" за 1870 г., сентябрь, стр. 115- 116.

2 Кранихфельд В. "Воинствующая Германия". "Современный мир" N 10 за 1914 г., стр. 66.

стр. 50

на III. Представителем милитаризма в Европе автор внешнеполитического обозрения, появившегося в журнале в вскоре после начала войны, считает не Пруссию, а наполеоновскую Францию. Отвечая на вопрос о том, что будет с Европой при победе той или другой стороны, он предсказывает, что в случае своей победы Наполеон III задавит те жалкие ростки оппозиции, которые были тогда против него во Франции; во-вторых, его победа приведет к тому, что с идеей объединения многочиленных германских княжеств в единую Германию будет покончено на долгое время, ибо взамен разгромленной Пруссии верх с помощью императора - победителя возьмет снова Австрия, которая опять станет играть роль "германской державы". Наконец, в-третьих, победа Наполеона III неизбежно-де принесет усиление милитаризма во всей Европе: Наполеон будет угрожать всей Европе войной и заставит ее без меры вооружаться. Другое дело, по мнению автора обозрения, если победит Пруссия. Тогда побитый Наполеон должен будет приступить к широким реформам, чтобы примирить французское общество со своей особой. Следствием победы над Наполеоном будет объединение Германии, что само по себе, как думает обозреватель, является благом. Что касается прусской армии, то автор квалифицирует ее как "вооруженный народ" и высказывает уверенность в том, что она неспособна служить захватническим целям.

Прошло каких-нибудь полгода, и всему миру стало совершенно ясно, что собой представлял этот "вооруженный прусский народ" в руках прусского короля и Бисмарка. В одном из следующих номеров "Вестник Европы" вынужден был уже бить отбой. В статье Полонского "Германская империя" дается уже такая характеристика прусской армии; "Итак, хотя прусскую армию и можно называть - "вооруженный народ", но не иначе как с прибавкою: "вооруженный народ, дисциплинируемый и командуемый дворянами. Прусская армия самая дворянская во всей Европе. Недворянин в ней даже о штаб-офицерском чине едва ли может и мечтать"1 . Автор считает, что даже русская армия несравненно демократичнее по своему составу, чем прусская.

Прогерманская точка зрения выражена этим журналом в целом ряде иностранных обозрений начиная с августа 1870 г. и в отдельных статьях, большинство которых подписано псевдонимами или инициалами. Есть основания полагать, что эти обозрения написаны К. Д. Кавелным, который с половины 70-х годов становится в редакции "Вестника Европы" своим человеком Не вся редакция, однако, придерживалась взглядов Кавелина. Председателем противоположной точки зрения был Евгений Утин - видный представитель русского либерализма. Его статьи помещались редакцией "Вестника Европы с оговоркой, что это личная точка зрения Е. Утина. Е. Утин вовсе не отрицал права Германии на политическое объединение, считая это право бесспорным. Возрос, по его мнению, заключался в том, какое из германских государств станет во главе объединенной Германии. Утин не ожидал ничего хорошего ни для самой Германии, ни для Европы, если это объединение будет в руках Пруссии. "Поглощение. Германии Пруссиею, - читаем мы в его статье, - означало создание в центре Европы такой державы, которая своим абсолютизмом и милитаризмом неминуемо затормозит развитие свободной политической жизни, которая усилит в целой Европе то злое начало, которое можно охарактеризовать одним словом: реакция. Прусское правительство, менее чем какое-нибудь другое, в имело в своей истории либеральные традиции; крайний формализм любовь к солдатчине, а следовательно и деспотизм - таковы всегда были главные свойства того правительства, которое теперь угрожало не только Германии, но и целой Европе"2 .

Утин совершенно правильно отмечает, что уже прежние победы Пруссии над Данией, в особенности над Австрией, под Садовой, были источниками развития непомерного шовинизма среди немцев, чем, в сущности и было подготовлено торжество Пруссии в 1870 - 1871 годах. "Энтузиазм прусаков, - писал Утин, - вызванный Садовой, не знал никаких пределов... Непомерная гордость обуяла теперь и правительство и обезумевший от победы народ. Отныне для Пруссии не было более ей равных с необыкновенным высокомерием стали смотреть они на другие народы".

Не то совершенно, по мнению Утина, представляет собой Франция. Неоднократные перемены политического режима во Франции со времен французской революции лишний раз доказывают, что во Франции идет внутренняя упорная борьба, в которой "новые основы общества хотя и испытывают подчас поражение, но все-таки постоянно одолевают, берут верх над политическими началами прошедшего времени". Он далек от того, чтобы восторгаться режимом Наполеона. III, победа которого "не будет в настоящую минуту торжеством свободы", но во Франции есть внутренние силы, считает он, которые в состоянии перебороть наполеоновскую реакцию. Таких внутренних сил нет в Германии. "Торжество Пруссии, - заканчивает он свою статью, - будет торжеством реакции, которая тяжело отзовется на жизни всех народов Континентальной Европы"3 .

В оценке влияния исхода этой войны на дальнейшие судьбы Европы. Утин очень близко подходил к позициям радикального журнала "Отечественные записки", в редакции которого состояли Н. А. Некрасов. М. Е. Салтыков, Г. З. Елисеев. Самый вопрос о сравнении наполеоновского и бисмаркского деспотизма трактовался в этом


1 "Вестник Европы" за 1871 г., март, стр. 223 - 224.

2 "Вестник Европы" за 1870 г., август, стр. 811.

3 "Вестник Европы" за 1870 г., стр. 843.

стр. 51

журнале так: "При всех этих симпатиях, которыми пользуется Бисмарк в Германии не должно забывать того, что владычеству Бисмарка здесь (в Германии. - М. Г.) конца не предвидится. Франция находится в таком особом положении среди других государств Европы, что всякая династия здесь была и будет на будущее время только случайностью. Династия наполеоновская была случайностью еще более чем какая-либо другая. Что касается Бисмарка, то он бессмертен в Германии. Мы знаем только одного Бисмарка - Бисмарка I. Но будет Бисмарк II, Бисмарк III, Бисмарк IV, Бисмарк V и так далее in infinitum. Бисмарки прекратятся в Германии только тогда, когда Пруссия покончит вполне со своими старыми традициями, когда в ней не будет милитаризма, когда исчезнет самый запах юнкерства"1 . Когда французская армия была разбита под Седаном, злополучный французский император был взят в плен, а Париж ответил на это свержением Наполеона и провозглашением во Франции республики, "Отечественные записки" увидели в этом лучшее доказательство в пользу того, что деспотизм Наполеона III не развратил французов. "Предположим, что в плен взяли бы не Наполеона, - читаем мы в сентябрьском номере журнала, - а короля Вильгельма и его сына Франца. Что произошло бы в Берлине? Бисмарк созвал бы прусскую палату, с прискорбием объявил бы ей о постигшем прусский народ несчастьи и вместе о том, что согласно со всеми министрами, он назначил чрезвычайную комиссию из таких то и таких то лиц под своим председательством для управления страною. Палата поблагодарила бы его за такую попечительность и, может быть, осмелилась бы при этом заявить свою надежду, что избранная комиссия будет строго держаться конституции. Это единогласное решение министерства и палаты было бы немедленно объявлено народу, который принял бы его с восторгом, и, затем, дело пошло бы своим чередом. В Париже же вышло совсем не так"2 .

*

Сентябрьский переворот во Франции вызвал восторженное отношение в радикальном крыле русской интеллигенции. Эти события напомнили миру, что есть другая Франция, кроме Франции Людовиков и Наполеонов, есть Франция 1789 - 1792 гг., 1830 и 1848 годов. И вот, когда страна, ставшая символом прогресса и человеческой свободы, терзалась безжалостным и жестоким врагом, методами, которые вызывали отвращение и ужас во всем мире, естественно, в это время все симпатии передовых слоев России отданы были Франции. Пруссия с ее деспотизмом, культом солдатчины, мелочным, педантичным бюрократизмом, вялой по сравнению с Францией общественной жизнью могла вызвать преклонение только у "родственных душ" из круга русской бюрократии и дворян-консерваторов. Вскоре после начала кампании ярко выявились истинно прусские методы ведения войны, заключавшиеся в забвении элементарных законов войны, общепринятых всеми культурными нациями.

Перечитывая в старых журналах материалы о событиях, которым истекла семидесятилетняя давность, поражаешься тому до чего многое знакомо и нашему времени. Вот даже "Вестник Европы" высмеивает и бичует немецких гретхен, посылающих своим "фрицам на фронт наказы о посылках и т. п. Тот же "Вестник Европы", писавший в начале войны о пунктуальном соблюдении Пруссией законов войны и гуманном обращении с пленными и ранеными, в дальнейших номерах своего журнала дает богатый материал о германских жестокостях и нарушении Пруссаками законов войны.

"Французы хохочут, - пишет швейцарский корреспондент журнала, - над письмами немецких Гретхен, найденными на пленном немце: одна Гретхен просит привезти ей из Парижа красивые серьги; другая Гретхен, более высокого полета, радуется, что парижанки не будут более царицами мод и нарядов; третья Гретхен ропщет на этих несносных буйных парижан, не хотящих сдаться и удовлетворить требованиям чести прусского оружия, для того, чтоб, наконец, наступил мир и ее Вильгельм вернулся к опустелому очагу"3 .

Радикальная печать полна негодования по поводу зверств пруссаков, их коварства и варварских методов ведения войны. "В немецких газетах много кричали о варварстве Наполеона, призвавшего во французские войска тюркосов, - читаем мы в корреспонденции "Отечественных записок". - Но обмануть всю Европу, образовать свою армию вместо законных 2% из 10% населения, вторгнуться с этою армиею или, что то же, почти со всеми способными носить оружие в стране, в землю неприятеля, затем, вешать и расстреливать или ссылать каторжные работы каждого гражданина, который вздумает защищать свое отечество, - такое азиатское коварство и варварство не может идти ни в какое сравнение с призванием в армию горсти тюркосов"4 .

Прусское правительство, объявив в начале войны, что оно воюет не с французским народом, а с Наполеоном, теперь не только не заговаривало о мире, но продолжало дальше громить обессиленную Францию, лишившуюся почти всей своей армии. Миролюбивое заявление прусского короля в начале войны надо объяснить тем, что последний не был уверен в победе над Францией. Теперь же, когда Пруссия получила легкую, молниеносную победу, пруссаки никак не хотели упустить случай пограбить богатую страну.


1 "Отечественные записки" за 1870 г., сентябрь, стр. 124.

2 Там же, стр. 125 - 126.

3 "Вестник Европы" за 1871 г., февраль, стр. 850.

4. "Отечественные записки" за 1870 г., сентябрь, стр. 119 - 120.

стр. 52

Под предлогом непризнания республиканского правительства Франции германская армия после поражения Франции под Седаном продолжала наступление на Париж. Французский народ взялся за оружие. Немецкому командованию пришлось иметь дело на территории Франции с партизанской войной. Вопреки обычаям войны пруссаки расстреливали пленных партизан. "Со времени седанской битвы, - читаем мы в "Отечественных записках";- война эта перестала более быть войною. Это собрание ужасов всякого рода, а никак не война. Расстреливание как заговорщика (!) или ссылка в каторжные работы всякого, кто возьмет оружие на защиту своего отечества, гуртовое сожжение или обложение громадными контрибуциями целых деревень за поступки двух - трех лиц, наложение ежедневного штрафа в 50 франков на каждое семейство за каждое лицо, которое исчезнет из дому, насильное отправление с каждым: поездом железных дорог значительнейших граждан местечек, из которых отправляется поезд, - для того, чтобы французские вольные стрелки не затрудняли и не подвергали опасности поездов, - все это такие вещи, которые наводят на серьезные мысли о цивилизации Пруссии, руководящей войною"1 .

В прессе того времени можно найти много фактов, характеризующих отношение германского командования к партизанам и случаи жестокой растравы с последними. Часто эти факты берутся из немецких газет. В "Вестнике Европы" приведены следующие выдержки из берлинской газеты "Бёрвен-курьер" от 20 ноября 1870 г.: "Вчера прибыл первый, транспорт раненых и пленных из Дрё, после дела 17-го числа. С вольными стрелками расправа была коротка: их поставили в ряд " один за другим получил пулю в лоб. Дан общий приказ по армии, строго воспрещающий отправлять с места в качестве военнопленных и повелевающий расстреливать их на месте, по указаниям собираемых немедленно военно-судных комиссий, где бы они (вольные стрелки) ни появлялись"2 .

Казалось невероятным, что страна, претерпевшая столько неприятностей из-за политического раздробления, страна, не раз топтавшаяся вражеским сапогом, как только почувствовала свою силу, забыла все и превратилась в оголтелого хищника; страна, народ которой любили величать "народом поэтов и философов". Впрочем, это последнее обстоятельство в глазах тогдашних русских публицистов только усугубляло вину. Автор очерков "Беседы по доводу прусско-французской войны" берет в качестве примера воображаемого человека, которого все знали как высокообразованного человека и который, ворвавшись в дом соседа, стал убивать и грабить. "Вы, конечно, будете иметь право утверждать попрежнему, - пишет он, - что он хороший химик, хороший ботаник, хороший классик, хороший философ, но при каждой вашей похвале разнообразию отдельных сведений, вы поставлены будете в необходимость прибавлять: "удивительно, как при таких знаниях человек этот мог остаться таким" зверем". И если вы человек мыслящий, то это немедленно поведет к исследованию причин, в силу которых самые глубокие и разнообразные знания бывают иногда бессильны выработать из человека действительного человека"3 .

Но деды и прадеды современных фашистских "сверхчеловеков" по части жестокости и в подметки не годились своим гитлеровским внукам.

*

Успехи прусского оружия вызвали взрыв шовинизма в среде широких слоёв немецкого населения. Немецкие ученые с мировыми именами - как химик Дюбуа-Реймон, философ Штраус и историки Зибель и Иегер - выступили в печати с шовинистическими статьями, восхвалявшими и "высокие доблести" германского народа и в особенности королевско-прусский режим. "Грязь и зловоние немецкой мысли, - пишет обозреватель "Отечественных записок", - сделались невыносимыми. Идея о величии Германии, о высоком ее призвании для мира и о ничтожестве в сравнении с нею других народов проникла тогда насквозь всех немцев, начиная от Бисмарка до последнего сапожника и портного, доселе скромно занимавшихся своим ремеслом и не имевших никакого понятия ни о каких политических вопросах"4 .

Победа над Францией вызвала у немцев мечту если не о мировом, то по крайней мере о всеевропейском господстве, которое прежде всего связывалось с разгромом России. Немцы, живущие в России, а особенно немецкие бароны на царской службе, также содействовали разжиганию агрессивных настроений по отношению к России. Достоевский, сочувствовавший немецким победам над ненавистной ему Францией, "страной "социализма и католичества" (в голове писателя эти идеи как-то странным образом совмещались), - и даже такой человек приходил в замешательство перед откровенной прусской агрессивностью. В 1876 г. Достоевский ездил заграницу. Пока поезд шел по русской территории, писал он в своем "Дневнике писателя", немцы, ехавшие вместе с ним ничем не проявляли себя. Но только они на границе пересели в прусские вагоны, как заговорили о необходимости теперь же начать войну с... Россией. "Немцы, - пишет Достоевский, - говорили о настоящих силах России, преимущественно военных. С торжествующим и даже несколько надменным спокойствием они сообщали друг другу, что никогда еще Россия


1 "Отечественные записки" за 1870 г., ноябрь, стр. 90.

2 "Вестник Европы" за 1871 г., март, стр. 237.

3 "Отечественные записки" за 1870 г., ноябрь, стр. 90.

4 "Отечественные записки" за 1870 г., октябрь, стр. 265.

стр. 53

не была в таком слабом состоянии по части вооружения и проч."1 Достоевский пытался возражать и доказывать, что дело обстоит не так уж плохо, как они думают. Немцы выслушали его и вежливо замолчали.

В связи с этой беседой Достоевский вспоминает и о своем пребывании в Дрездене в период франко-прусской войны. Это было летом 1871 г., когда в Дрезден входили немецкие войска, только что одержавшие победу. Достоевскому пришлось наблюдать "немецкую всенародную хвастливость собой без меры", "хвастливость, переходящую в нахальство". Они до того тогда возгордились, что начали оскорблять русских. "Русских в Дрездене было тогда очень много, - пишет он далее, - и многие из них перадавали потом, как всякий, даже лавочник чуть лишь заговаривал с русскими, хотя бы только пришедшими к нему в лавку купить что-нибудь, тотчас же старался ввернуть: "Вот мы покончим с французами, теперь примемся и за вас"2 .

О том, что в период франко-русской войны, после побед Пруссии над Францией, у пруссаков стала проявляться вражда к русским, говорит человек и другого идейного лагеря - Глеб Успенский. Он был в Германии и Франции в том же, 1871 году. В письме к жене он пишет: "Вообще при въезде в Пруссию немцы кажутся более победителями, нежели о самом Берлине, но везде на русских смотрят свысока, хотя и немного"3 . Надо знать Глеба Успенского - человека удивительной скромности и чуткой деликатности; и если он заметал это немецкое высокомерие, - значит, оно и было в размерах, далеких от определения "хоть и немного". Этой внутренней деликатностью боязнью обидеть целый народ, хотя бы и в письме к жене, и надо объяснить фразу "хоть и немного".

Более определенно и резко о своих германских впечатлениях Глеб Успенский "рассказал Иванчину-Писареву много лет спустя: "Я видел их в Берлине в 1871 году, после разгрома Франции... Все эти Фрицы, Михели, Карлуши-колбасники разбухли от сознания солдатского величия: ходят самодовольные, грудь колесом, "морда к верху, усы словно бычьи рога... К толпе презрение, в глазах что-то зверское... А дальше что будет, когда все пять миллиардов они ухлопают на новые пушки, ружья, палаши, ведь только и думают, как бы стальной щетиною сверкая, нагнать на всех страх"4 .

*

Война подняла также и вопрос об относительной ценности немецкой и французской культур. В "Отечественных записках" Салтыков-Щедрин поместил под инициалами М. М. статью "Сила событий". С великой симпатией к поверженной Франции написаны следующие строки: "Бедная Франция! и на этот раз ты являешься искупительной жертвой! Тебя, на которую мир смотрел, как на пламя, согревавшее историю человечества, - тебя, в настоящую минуту каждый мекленбург-стрелицкий обыватель, не обинуясь, называет собранием "думкопфов"! И благо ему, этому скромному мекленбург-стрелицкому обывателю... Он получил от тебя все, что ему было нужно. В конце XVIII столетия ты дала ему позыв к свободе; в 1848 году ты дала ему позыв к осуществлению идеи о "великом отечестве"... Покуда ты выдумывала свободу и на свой страх выводила жизнь на почву общественных вопросов, мекленбуржец, не имея надобности изобретать изобретенное, предпочитал "некоторую узость взглядов ширине их". Под защитою своих политических и социальных конвульсий, он втихомолку вырабатывал вопрос, гораздо более близкий его пониманию, а именно, вопрос об отношении проходимства и жульничества к патриотизму, и, надо сказать правду, выработал его (в обычном, родственном ему среднем уровне) довольно удовлетворительно. Теперь он уверен, что письмо его дойдет по назначению..., что для неукоснительного избиения думкопфов ему дадут настоящее игольчатое ружье, а не подобие его, и что реквизиция в земле думкопфов будет производиться неуклонно, по строго обдуманному плану, а не как-нибудь без системы"5 .

Салтыкову здесь удалось очень метко схватить одну из характерных особенностей пруссачества, даже грабеж и уничтожение проделывающее по системе, на базе "научных" изысканий.

Салтыков не любил немцев не по соображениям какой-либо расовой ненависти (это чувство вообще чуждо русским), а по той политической роли, которую немцы и" немецкое государство играли в русской жизни. Непримиримый враг русского бюрократизма, Салтыков, конечно, видел, какую роль в его насаждении в Россия сыграла Пруссия6 .


1 Достоевский "Дневник писателя", июль - август 1876 года, стр. 241, С-П. 1895. Немецкие газеты писали о том же самом. Так, аутсбургская "Всеобщая газета" за несколько месяцев до окончания франко-прусской войны поместила статью, в которой сравнивались военные силы России и Пруссии и предсказывалась победа Пруссии в случае войны с Россией. "Отечественные записки" за 1871 г., февраль, стр. 260 - 261.

2 Достоевский Ф. "Дневник писателя", июль - август 1876 года, стр. 243 - 244.

3 "Русское богатство" за 1912 г. январь.

4 Воспоминания Иванчина-Писарева, напечатанные в "Северных записках" за 1916 год.

5 "Отечественные записки" за 1870 г., октябрь, стр. 449 - 450_

6 Салтыков, создавший образ Угрюм-Бурчеева - это высшее воплощение идеи бюрократизма, - знал, откуда шли и культ-шагистики, и шпицрутены, и вера в непогрешимость бюрократических параграфов и уставов. Страной, даровавшей нам эту благодать, была Пруссия. Устами "мальчика без

стр. 54

Салтыков, как и многие другие русские люди радикального лагеря, был убежден, что Пруссия не остановится на объединении Германии, а ближайшей своей целью поставит мировое господство. Наблюдая берлинскую уличную жизнь с засильем прусского офицерья, которое уже и тогда смотрело на себя как на будущих победителей всего мира, Салтыков спрашивал, для чего нужен Берлин и вообще каков смысл его существования. И отвечал: "Вся суть современного Берлина, все мировое значение его сосредоточено в настоящую минуту в здании, возвышающемся в виду Королевской площади и носящем название Главный штаб". Пока Пруссия была небольшим государством, все ее потуги играть в Европе крупную военную роль были только смешны. Другое дело теперь, когда создана Германская империя. До этого же времени "неоднократно прусское королевство находилось под угрозой распада, но всякий раз "на помощь ему являлась дружественная рука, которая на "бессрочное время обеспечивала за ним возможность делать разводы, парады и маневры"1 .

*

В литературе того времени много горьких слов сказано было но адресу немцев. При этом мотивы этой вражды к немцам в русской передовой журналистике крылись вовсе не в боязни объединения Германии, а в том, что объединение Германии производилось под руководством милитаристической Пруссии, что не предвещало ничего хорошего для будущих судеб Европы. Когда либеральные Петербургские ведомости" в передовой статье приветствовали возрождение Германии, которая после побед над Францией "выпрямляется во весь рост и чувствует в себе богатырские силы", "Отечественные записки" ответили на это стихотворным фельетоном "Выборгского пустынника". Там были такие строки:

"Пусть современных либералов
Дивит величье пруссаков.
Я к чорту убежать готов
От просвещенных вахтеров
И цивилизованных капралов!"

Господство в Европе солдатчины, подготовку к новой войне - вот что принесло с собой объединение Германии под гегемонией Пруссии. Что ожидало Европу, видно было уже тогда. Н. Михайловский в рецензии на биографию Бисмарка, написанную простодушным поклонником последнего по поводу победы Германии над Францией, писал, что прусский абсолютизм, владычество крупного землевладения укрепили и дали прусскому царизму не только новые силы, но и новый лозунг. Лозунг этот - "Германская империя". Но, продолжает Михайловский, ведь идея германской империи есть идея всемирной монархии. Не только австрийские земли, не только остзейские провинции, не только немецкие кантоны Швейцарии, которые находятся совершенно в таком же положении как Эльзас и Лотарингия, но вся Европа может уложиться в германскую империю, ее власть признавали над собой иногда и английские короли. Пища войне и следовательно славе и величию обеспечена надолго. Европа еще наглядится на кровь, наслышится стонов и пушечной пальбы. Уже прусские прогрессисты до такой степени увлеклись успехом, что проектируют союз с Австрией против славянства; уже Мольтке, как уверяет одна английская газета, составил план вторжения в Англию. "Что-то будет? Верно то, что на несколько десятков лет "прусская цивилизация", столь прельстившая некоторых публицистов, окрасит собою мир. Однако в конце концов падение этой цивилизации есть вопрос времени. Еще Талейран заметил, что штыками можно сделать многое, но невозможно на них сидеть. Вопрос только в том, как и когда провалится дело Бисмарка. Быть может эту задачу исполнит коалиция европейских государств; быть может с Бисмарком померяется презираемая им критика и другие болезни времени2 .

Даже либеральная пресса, которая пела дифирамбы русской "цивилизации" (и в гостиницах-то у них чисто и поезда ходят точно по расписанию) вследствие прусского способа ведения войны вынуждена, была задуматься и охладить свои восторги. Так, на" пример "Вестник Европы" боится милитаризации Европы. "Не вдаваясь в гадания, мы видим, - пишет составитель внутреннего обозрения, - что общим последствием нынешней войны будет введение поголовных ополчений во всех континентальных государствах. А потом усиленное сооружение найдет и соответствующее его употребление. Ведь в Европе так много неразрешенных "вопросов" - и люксембургский, швейцарский, и славянский, и греческий".

*

Противники прусского милитаризма не могли пройти мимо такого факта, как нена-


штанов" Салтыков много горьких слое говорит по адресу немцев вообще и русских немцев в особенности. "Правду ты сказал, что есть у вас и культура, и наука, - говорит "мальчик без штанов" "мальчику в штанах", - и искусство, и свободные учреждения, да вот что худо: к нам то вы приходите совсем не с этим, а только чтобы пакостничать. Кто самый бессердечный притеснитель русского рабочего человека? - немец! кто самый безжалостный педагог? - немец! кто самый тупой администратор? - немец! кто вдохновляет произвол, кто служит для него самым неумолимым и грозным орудием? - "немец!"

1 Салтыков-Щедрин "За рубежом", стр. 61, 1939 г. Салтыков под этой дружественной рукой разумеет, конечно, царскую Россию, которая два раза спасла Пруссию от распада после Семилетней войны, когда Пруссию спас случай - смерть Елизаветы Петровны и восшедствие на престол Петра III. - и второй раз, в 1813 г., когда разгром Наполеона на русских полях позволил воскресить реакционную Пруссию.

2 "Отечественные записки" за 1871 г., февраль, стр. 543 - 544.

стр. 55

висть к прусской военщине всех ее соседей. Грубая прусская военщина вызывала острую антипатию к прусскому господству. В этой оценке сходились и радикальный писатель Салтыков-Щедрин и умеренный либерал, сотрудник "Вестника Европы" Евгений Утин. Устами "русского мальчика без штатов" Салтыков говорит: "Все вас боятся, никто от вас ничего не ждет, кроме подвоха". Евгений Утин был заграницей в период наивысших успехов пруссаков, когда они в начале 1871 г. держали в осаде Париж и когда, следовательно, общественное мнение Европы по отношению к завоевателям Пруссии в достаточной мере определилось; поэтому наблюдения Утина для нас интересны как выражение мнений либеральных кругов Европы. В своей статье о западноевропейских впечатлениях Утин особенно подробно передает разговор с "австрийцем". Возможно, что этот "австриец" - не реальное лицо, а, так сказать, собирательный тип, выражающий мнение определенных кругов. Свои австрийские впечатления Е. Утин суммирует так: "Память Садовой еще слишком свежа, чтобы население Австрии, даже и немецкая его часть, могло радоваться успеху того самого оружия, которое так недавно сломило это государство, но вместе с тем нельзя не заметить, что в этой антипатии к Пруссии замешано также и другое чувство - чувство боязни, страха нового столкновения, которое легко может родиться из притязаний прусских властителей, - слить воедино все говорящее по-немецки. Куда вы ни зайдете, в cafe, в магазин, кого вы ни встретите, к какому говору ни прислушиваетесь, везде вы слышите толки о войне, о мире, о Франции, о ее несчастьях, везде вы подмечаете самое искреннее сострадание, симпатию к Франции, сожаление, что не она вышла победительницею, и чувство озлобления, ненависти к Пруссии"1 .

Мнение среднего австрийца и оценку происходивших событий автор дает в своем разговоре с австрийцем. Его "собеседник говорит: "Смотрите, вот разница между Пруссией и Франциею. От Франции мы тоже натерпелись много, Наполеон I сделал нам много вреда, затем еще недавно мы были побиты Франциею, всего каких-нибудь десять лет назад: Маджента и Сольферино еще свежи в нашей памяти, и однако мы не питаем к ней не только ни малейшей злобы, но все наше сочувствие принадлежит этой стране. Пруссии же мы не можем простить Садовой, и верьте, не скоро ее позабудем.

- Быть может оттого, что последний удар всегда кажется больнее и живет дольше в памяти?

- О, нет, вовсе не потому. Я не знаю, как это вам объяснять, только в победе, торжестве Пруссии есть что-то гораздо более отвратительное, более наглое, чем в торжестве Франции".

Дальше автор уже от себя развивает мысль о том, как невыносима для побежденных прусская победа: "Пруссия умеет так обходиться с побежденным", что делает из них навсегда для себя злейших врагов. Бедная Дания ненавидит ее от всего сердца, такое же озлобление сохраняет к ней Австрия, и наконец во Франции она поселила к себе ненависть совсем не победами, но грубостью и возмутительным варварством своего обращения с побежденными, такую бесконечную ненависть и такую непреодолимую жажду мести, что нужны целые века, чтобы изгладить эти чувства"2 .

Как видно из изложенного, ряд явлений, которыми характеризуется современное ведение войны фашистами, весьма давнего происхождения. Во франко-прусской войне в зачаточном виде можно найти многое из того" чем отличаются фашисты в настоящей войне, в особенности в войне со славянскими странами и с Советским Союзом в частности. В чем же причина живучести этих явлений? Несмотря на огромные политические и экономические изменения, которые произошли в этой стране за последние семьдесят лет, в Германии прусское юнкерство неизменно является правящим классом, в руках которого не только огромные земельные фонды, но и бюрократический аппарат и руководящее положение в армии. Даже крупная буржуазия и буржуазная интеллигенция заражены этой пруссаческой идеологией. Она-то и явилась питающей средой для немецкого фашизма, боготворящего тот "прусский дух", который так остро ненавидели лучшие люди России 70-х годов XIX века.


1 "Вестник Европы" за 1871 г., апрель, стр. 882 - 884.

2 Там же.


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/РУССКАЯ-ЖУРНАЛИСТИКА-70-х-гг-О-ГЕРМАНСКОМ-МИЛИТАРИЗМЕ

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Alexander KerzКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Kerz

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

М. ГУДОШНИКОВ, РУССКАЯ ЖУРНАЛИСТИКА 70-х гг. О ГЕРМАНСКОМ МИЛИТАРИЗМЕ // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 28.09.2015. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/РУССКАЯ-ЖУРНАЛИСТИКА-70-х-гг-О-ГЕРМАНСКОМ-МИЛИТАРИЗМЕ (дата обращения: 28.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Автор(ы) публикации - М. ГУДОШНИКОВ:

М. ГУДОШНИКОВ → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Alexander Kerz
Moscow, Россия
1166 просмотров рейтинг
28.09.2015 (3105 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
7 часов(а) назад · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
4 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
5 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
7 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
8 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
8 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
8 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
9 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
РУССКАЯ ЖУРНАЛИСТИКА 70-х гг. О ГЕРМАНСКОМ МИЛИТАРИЗМЕ
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android