BAILEY FRANK EDGAR. British policy and the Turkish Reform movement. A study of Anglo-Turkish relations 1826 - 1853. Cambridge, Harvard University Press. 1942. 312 + X p.
БЕЙЛИ Ф. Э. Британская политика и турецкое реформистское движение. Исследование англо-турецких отношений 1826 - 1853 годов.
В последнее время американские историки проявляют заметный интерес к проблемам, связанным с борьбой держав за преобладающую роль на Ближнем Востоке. После известных работ Пирьера, Мосли и др., посвященных истории международных отношений на Ближнем Востоке в первой половине XIX в., вышедшая в 1942 г. монография Ф. Э. Бейли ставит своей задачей освещение этого же периода под новым углом зрения: с точки зрения влияния английской политики на ход внутренних реформ в Турции. Полезность такой постановки вопроса не вызывает сомнений. Влияние Англии на Турцию в течение по крайней мере пятнадцати лет, предшествовавших Крымской войне, было исключительно велико и проявлялось в самых различных областях как внешней, так и внутренней политики Оттоманской империи. Английские, да и другие западноевропейские историки до сих пор ограничивались констатацией этого общеизвестного факта и тривиальными уверениями в "благодетельной" роли британского посла в Константинополе Стрэтфорда Каннинга. Именно эти, западноевропейские историки, а не турки прозвали Каннинга "великим послом"1 , заявляя также, что если турецкий реформатор Решид-паша был "отцом реформ", то Стрэтфорд Каннинг был для них "святым духом". Подвергнуть эти утверждения научной критике, дать на основе исторического анализа источников правильное освещение роли Англии в проведении турками политики танзимата2 , объективно показать значение англо-турецких отношений для самой Турции и для развития политического кризиса, приведшего в конечном счёте к Восточной войне 1853 - 1856 гг., - таковы цели, которые неизбежно должен поставить перед собою всякий добросовестный исследователь данной проблемы.
Справился ли Ф. Э. Бейли с этими задачами? На этот вопрос приходится ответить отрицательно. Несмотря на то, что в книге содержится много ценных сведений, извлечённых частично из неопубликованных архивных материалов, автор не сумел их должным образом использовать. Более того: в ряде случаев методологическая беспомощность приводит автора к удивительно наивным (даже для буржуазного историка) оценкам. Так, например, важнейшими причинами упадка Турции он считает "слабость её правителей" и "потерю поступательного движения", вызванную "завершением их (т. е. турок) завоеваний" (стр. 3). Экономическую отсталость Турции он объясняет её "традиционной зависимостью" от внешней торговли и "характером народа, удовлетворённого обычными нуждами жизни" (стр. 78). Как видно, автору" книги даже не приходит в голову простая мысль о том, что и "слабость правителей", и "завершение завоеваний", и "традиционная зависимость" были не причинами, а следствием упадка Турции и что как раз эти явления он и должен был бы объяснить.
Вообще рецензируемая книга, хотя в её заголовке стоят слова "реформы в Турции", меньше всего может быть полезна для изучения внутренней, особенно социально-экономической, истории этой страны. Автор не уделяет никакого внимания вопросу об аграрном строе Турции, а феодальные отношения, требовавшие реформ, понимает лишь как административные институты. Он так и пишет: "Ввиду того, что в Турции, как во всяком полуфеодальном государстве, нельзя установить точное различие между социальной и правительственной организацией, я перейду прямо к описанию того, как управлялась эта обширная территория" (стр. 10). Но даже в описании административного устройства Турции автор допускает много неточностей. Не зная турецкого языка, он уверяет, будто "военные округа", или "саиджаки", делятся, на "лива", или "пашалыки" (стр. 13), тогда как в действительности санджак и лива - одно и то же понятие, выраженное в первом случае турецким, а во втором - арабским словом.
По мнению автора, иногда "пашалык покупался греками или армянами" (стр. 14), в то время как речь могла идти, конечно, не о покупке "пашалыка", т. е. губернаторства, а об откупе налогов, собираемых с населения пашалыка. Турецкие термины и имена в книге искажены иной раз до неузнаваемости: "Razhib" вместо "Рагиб" (стр. 4); "vilitzam" вместо "ильтизам" (стр. 17); "nizami" вместо "низам-и-джедид" (стр. 27), "akaciri" вместо "асакир-и-шахано" (сто. 142); "Kahlia Bey" вместо "кяхья-бей" (стр. 172), "Medjlis-Cumouri Askcrize: вместо "меджлис-и-умур-у-аскерие" (стр. 183) и т. д. Имеется ряд фактических ошибок: неверны даты государственного переворота, совершённого Байрактаром (стр. 29), смерти Байрактара (стр. 32), казни сул-
1 Эпитет "великий посол", применяемый к Стрэтфорду Каннингу многими английскими историками (лорд Эверзли в его "Turkish Empire" и др.), возник, повидимому, на основе филологического недоразумения: по-турецки "бюйюк эльчи" действительно означает в буквальном переводе "большой посол" или "великий посол", но это отнюдь не эпитет, а термин, которым определяется ранг дипломатического представителя - посла, в отличие от посланника (по-турецки сорт 1 эльчи", что в буквальном переводе означает "средний посол").
2 Танзимат - "преобразование", "реформа", название периода реформ в Турции, открывшегося рескриптом (хатт-и-шериф) от 3 ноября 1839 года.
тана Мустафы IV (стр. 29), приобретения Египтом независимости (стр. 6); дата Бухарестского мира (стр. 5) указана почему-то по старому стилю (без оговорки об этом), тогда как все остальные даты - по новому; неверно, что Махмуд II был племянником Мустафы IV (стр. 29). Двойная ошибка содержится в утверждении автора о том, что откупная система была отменена при учреждении турецкой республики в 1918 г. (стр. 18), во-первых, неверна дата упразднения ильтизама, а, во-вторых, республика в Турции была провозглашена не в 1918, а в 1923 году.
В значительной мере эти ошибки проистекают из того, что автор пишет об истории страны, языка которой он не знает. По этой Же причине он, например, считает, что ранняя биография Решид-паши "мало известна" (стр. 181). Между тем в любом турецком энциклопедическом словаре ("Hayat ansiklopedisi" или "Meshur adamlar") можно найти и более точную, чем у нашего автора, дату рождения Решида, и сведения о его отце, и другие необходимые данные.
Более сильными частями книги являются те, в которых трактуются внешнеполитические вопросы. Но и здесь обобщения и выводы автора не идут дальше шаблонного преклонения перед "цивилизаторской миссией" Англии на Востоке. Он, например, серьёзно верит в то, что одним из мотивов, по которым Англия поддерживала реформы в Турции, являлся её (Англии) "гуманитарный интерес к подданным Оттоманской империи" (стр. 232) и что цели британской политики по отношению к Турции состояли в "защите территориальной целостности Оттоманской империи от иностранной агрессии" и в "поощрении внутреннего развития этого государства, дабы оно стало свободным и независимым" (стр. 129). Он также полагает, что Парижский трактат 1856 г. "признал Турцию в качестве одной из великих держав Европы" (стр. 227, 231).
"Гуманитарный интерес" и стремление видеть Турцию "свободной и независимой" давно уже не фигурируют среди аргументов, приводимых даже английскими историками в защиту английской политики. К тому же ваш автор явно ошибается и по форме и по существу в оценке Парижского трактата. Во-первых, Турцию не приравняли к "великим державам", а приняли в "концерт" европейских держав, что, разумеется, вовсе не одно и то же. Во-вторых, Крымская война и Парижский мир, её завершивший, отнюдь не были для Турции благом. Именно в этот период Турция вступила на путь военных займов, при посредстве которых капиталистические державы вскоре превратили её в свою полуколонию; вместе с тем Парижский трактат закрепил контроль держав над проведением внутренних реформ в Турции. Недаром Маркс незадолго до окончания Крымской войны писал, что "коллективный протекторат над нею (Турцией. - А. М. ) существует уже сейчас и будет утверждён договорами". И далее: "Турция лежит измученная, обессиленная, охваченная глубоким процессом социального и политического разложения процессом, который ускоряется её отчаянными усилиями продолжать войну и удовлетворить требования своих союзников. Этой ценой она должна заплатить за честь быть принятой в высшие европейские круги"3 .
Автор рецензируемой книги совершенно игнорирует этот процесс превращения Турции в зависимую страну. Констатируя "полное отсутствие протекционистской системы" в Турции (стр. 79), он ни единым словом не упоминает о том, что турки отнюдь не по доброй воле сохраняли низкие ввозные пошлины (3% стоимости), но что к этому их обязывал капитуляционный режим, разорявший народное хозяйство страны и способствовавший её закабалению иностранным капиталом.
В этом отношении наиболее губительной для экономики Турции была торговая конвенция, навязанная турецкому правительству Англией в 1838 году. Закрепляя низкие таможенные пошлины, она в то же время запрещала какие бы то ни было монополии в Турции, т. е. лишала Турцию последнего оружия, с помощью которого можно было хотя бы несколько ограничить наплыв иностранных товаров. В короткий срок после подписания торговой конвенции с Англией (а затем и с Францией) существовавшая до этого турецкая полукустарная промышленность была окончательно разрушена, и страна превратилась в открытый рынок для сбыта европейских фабрикатов. В полном противоречии с этими общеизвестными фактами автор рецензируемой книги заявляет, что иностранный капитал содействовал (впоследствии) "промышленной революции" в Турции (стр. 78) и что конвенция 1838 г. была выгодна не только для Англии, но также и для Турции (стр. 126).
Никоим образом нельзя согласиться с автором и в том, что Англия до 1833 г. якобы "не понимала значения Оттоманской империи" (стр. 38) и что до тех пор, пока Россия не создала угрозу английским позициям подписанием Ункяр-искелесийского договора, Англия будто бы играла на Ближнем Востоке "оборонительную роль" (стр. 40). Какова была эта "оборонительная роль" хотя бы и до 1833 г., достаточно хорошо известно из истории: захват Мальты, прорыв через Дарданеллы, десант в Египте, захват Ионических островов и т. д. и т. п.
Однако при всех этих недостатках рецензируемая книга имеет и некоторые достоинства. Главное из них состоит в том, что, если отбросить обобщения и выводы автора, можно извлечь много полезного из публикуемых им новых материалов. Чаще всего эти фактические данные, содержащиеся в книге, резко расходятся с выводами автора. Но такова, видимо, неизбежная судьба всякой книги, построенной на неправильной методологической основе. Любопытно, что автор сам, очевидно, не замечает, с какой силой его выводы опровергаются его же материалами.
Так, например, из документов, приведённых в книге, и из разбросанных по различ-
3 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. X, стр. 600.
ным местам книги заявлений автора видно, что Англия отнюдь не была бескорыстной сторонницей развития Турции. Английский посол в Константинополе Понсонби за 18 месяцев до опубликования Тюльхакейского хатт-и-шерифа встретил сообщение Решила о Намеченных им реформах "без особого энтузиазма" (стр. 187). Вообще политика Понсонби была "более антирусской, чем протурецкой" (стр. 158). Такой же, в сущности, была и политика Стрэтфорда Кадаганга. Он поощрял лишь те реформы, которые укрепляли позицию компрадорской агентуры иностранного капитала и содействовали отрыву Турции от России, Введения конституции в Турции Каннинг не одобрял (стр. 226), как не одобрял этого и Пальмерстон (стр. 188). В инструкции, направленной Понсонби в начале 1840 г., Пальмерстон подчёркивал своё удовлетворение тем фактом, что Решид-паша не проявляет поспешности, не вводит "преждевременно новых институтов", а последовательно улучшает и развивает "старые установления своей страны" (стр. 199), Между прочим, эти слова Пальмерстона почти буквально совпадают с обращением Меттерниха к турецкому правительству в 1841 г., когда австрийский канцлер, вовсе не выдававший себя за сторонника реформ, откровенно заявлял; "Restez turcs!" ("Оставайтесь турками!").
В какой мере английская политика была направлена на защиту "независимости и свободы" Оттоманской империи, видно из признания автора о том, что, по мнению Каннинга, являлось большой ошибкой "предполагать, будто Порта является лучшим судьёй её собственных интересов" (стр. 210) и что Каннинг рекомендовал коллективное вмешательство держав в дела Турции (стр. 211). Впрочем, английский вице-консул в Трапезунде Джемс Брент ещё в 1833 г. писал Понсонби, что турецкое правительство "должно быть поставлено под опеку просвещённой державы" (т. е. Англии) и что только такое покровительство "может спасти страну от серьёзного внутреннего развала и в конечном счёте от перехода под власть России" (стр. 138 - 139).
Из материалов книги с полной очевидностью вытекает, что выступление Англии против египетского паши Махмеда Али (вызывалось, наряду со стремлением нанести дипломатическое поражение Франции и России, также страхом Пальмерстона перед возможным укреплением Махмеда Али на Красном море и в Персидском, заливе (стр. 168).
Ценные сведения можно почерпнуть из книги также о том, что касается некоторых неосуществлённых проектов британского правительства, направленных на полное подчинение Турции английскому влиянию. Так, в мае 1833 г. Англия хотела ввести свой флот в Дарданеллы, но турки, вспомнив эпизод с эскадрой Декуорта в 1807 г., "превратно истолковали намерение Британии защитить Константинополь от Махмеда Али, а потому сочли необходимым заключить договор с Россией" (стр. 49). В 1834 г. Пальмерстон намеревался послать в Турцию английских военных инструкторов, но реис-эфенди (министр иностранных дел) отклонил это предложение (стр. 146). Тем не менее в 1835 г. Пальмерстон отправил туда некоего Хржановского, "польского офицера на английской службе", с пожеланием, чтобы он был прикомандирован к султанскому штабу, а также ещё двух офицеров "для помощи в военной реорганизации" (стр. 147). Этот план Пальмерстона тоже не встретил одобрения в Константинополе. Хржановский пробыл в турецкой столице около года, но никакого успеха не имел (там же). В 1838 г. Понсонби предложил султану выделить из турцкого флота два линейных корабля, на которых английские офицеры имели бы "абсолютное командование", для обучения молодых турок военно-морскому делу; эта просьба была отклонена (стр. 148). В этот же период Пальмерстон добился от Порты согласия на приезд английской морской миссии, но когда британские морские офицеры прибыли в Константинополь, они были там приняты весьма холодно и не получили никаких полномочий (там же). Понсонби пытался связать Турцию займом (стр. 159), проводил при помощи группы английских евреев подозрительную политику в Палестине (стр. 203) и т. д. После всего этого вполне понятно, почему даже" Решид-паша, столь тесно связанный с англичанами, начал под конец своей жизни отходить от них. Между тем наш автор удивляется этому факту, недоумевая, как это случилось, что Решид стал сотрудничать "с русскими, которых он прежде рассматривал как врагов Турции" (стр. 224).
Ещё более ценными являются приведённые в рецензируемой книге данные об англо-турецкой торговле. Английский экспорт в страны Ближнего Востока начал возрастать после 1825 года (стр. 40). Движущим мотивом для усиления этого экспорта было развитие английской промышленности, интересы которой воздействовали и на министерство иностранных дел (стр. 62). Поэтому принцип "целостности Оттоманской империи" был в большой степени порождён тем, что англичане поняли реальное значение Турции "для экономического преуспеяния Англии и для её доступа к Индии" (стр. 64). Это значение Турции как рынка для всё возрастающей английской торговли было особенно велико в свете международной обстановки на континенте. Во второй четверти XIX в. торговля Англии с европейскими государствами была ограничена барьерами, создававшимися там в целях обеспечения собственного промышленного развития. Застрельщицей в этом отношении выступила Франция, начавшая после 1825 г. реализовывать возможности своей промышленности. Текстильные изделия были до 1834 г. полностью запрещены к ввозу во Францию, а потом хотя и разрешены, но обложены высокими пошлинами. В России до 1833 г. существовало полное запрещение, а затем, с 1833 до 1844 г., - частичное. Германский Zollverein, учреждённый в 1833 г., ввёл не очень высокие пошлины, но протекционистские тенденции всё же существовали как на территориях, объединяемых этим союзом, так и в Австрии (стр. 72). Ввиду всего этого роль рынков Леванта для Англии возрастала всё боль-
ше и больше, и в 1850 г. Турция занимала в английской внешней торговле третье место, уступая лишь ганзейским городам и Голландии (стр. 82). Английский экспорт в Турцию составлял по стоимости столько же, сколько во Францию, и да треть больше, чем в Россию (стр. 219).
Разумеется, весь этот фактический материал представляет существенный интерес, и с этой точки зрения книга Ф. Э. Бейли заслуживает внимания.
Новые публикации: |
Популярные у читателей: |
Новинки из других стран: |
 |
Контакты редакции |
О проекте · Новости · Реклама |
|
Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту) Сохраняя наследие России |
|
Россия
Беларусь
Украина
Казахстан
Молдова
Таджикистан
Эстония
Россия-2
Беларусь-2
США-Великобритания
Швеция
Сербия
