М. Наука. 1984. 332 с.

Интерес к вопросам, связанным с образованием государственной территории и географией древних поселений Руси, появился у историков уже в XVIII веке. Изучение этих вопросов продолжают советские историки. До сих пор не утратил своего значения труд А. Н. Насонова о государственных образованиях на территории Древней Руси в IX - первой трети XIII века¹. За последнее время советская историческая наука обогатилась новыми публикациями, археологическими, сфрагистическими, эпиграфическими материалами, усовершенствовалась методика их исследования. Это расширило возможности дальнейшего изучения проблемы.

В работе ведущего научного сотрудника Института истории СССР АН СССР доктора исторических наук В. А. Кучкина дано более глубокое толкование ряду прочно вошедших в научный оборот источников, уточнено прочтение летописных свидетельств, родословных книг и актового материала, привлечены и новые, скрупулезно изученные автором источники, широко применен прием ретроспекции - использования более поздних сведений и картографического материала путем проецирования их данных (после тщательной проверки) на предшествующее время, расширены и хронологические рамки исследования.

Само понятие "государственная территория" было сформулировано в советской историографии А. Н. Насоновым. В. А. Кучкин принимает его трактовку с небольшими поправками, считая, что в это понятие необходимо включить указание и на ненаселенные земли, подчиненные феодальной власти.

Рассматривая процесс формирования Ростовской земли - княжения, являвшегося частью Древнерусского государства, автор во многом идет вслед за А. Н. Насоновым, который показал постепенный рост территории Древнерусского государства, создававшегося и силами местной власти и усилиями, идущими из центра. Он разделяет мнение А. Н. Насонова, что распространение феодальной дани, суда и повинностей вело к росту классовой борьбы, к созданию государственной территории с выраженными границами и административным делением.

Пересмотренный и тщательно проанализированный В. А. Кучкиным материал показывает, что до второй четверти XII в. Ростовская земля находилась под политическим господством южнорусских князей, которые получали дань с ее населения и вершили над ним суд. После 1125 г., при Юрии Долгоруком, она превращается в суверенное Суздальское княжество. В. А. Кучкину удалось уточнить, по сравнению с данными А. Н. Насонова, даты некоторых событий в княжестве, очертить его границы.

Существенно, что автор прослеживает формирование территории княжеств в связи с происходившими там социально-экономическими сдвигами. Для Суздальского княжества он отмечает усиление процесса внутреннего феодального освоения территории, расширяет наши знания о строительстве новых городов, уточняя время их основания. Увеличение населения, рост производительных сил, усложнение социальных отношений - все эти процессы способствовали появлению признаков феодального дробления Суздальского княжества, приостановленного властью Андрея Боголюбского.

Выполненное впервые столь подробно описание Владимирского княжества в начале XIII в. показывает, какую огромную территорию оно занимало. В. А. Кучкин по-новому интерпретирует некоторые летописные известия и привлекает свежий материал, позволяющий проследить пути расширения княжества на восток и север за счет земель, контролировавшихся Волжской Булгарией. Карты-схемы, составленные с учетом картографических материалов XVIII - XIX вв., иллюстрируют и распад Владимиро- Суздальского княжества во втором десятилетии XIII в. на более мелкие княжества. При этом исправлены ошибки, допускавшиеся ранее при изучении процесса их дробления. В книге воссоздана наиболее подробная и полная картина сложных перипетий, связанных с формированием государственной территории Северо-Восточной Руси.

В. А. Кучкин собирает и анализирует весь известный летописный материал и на его основе подробно описывает опусто-

¹ Насонов А. Н. "Русская земля" и образование территории Древнерусского государства. М. 1951.

стр. 130

шительные удары монголо-татар, нанесенные по северо-восточным городам в XIII веке. Разгрому периодически подвергались старые, давно колонизованные и густонаселенные районы центра Ростово-Суздальской земли. Но вторжение в Тверское, самое западное княжество, население которого из-за усиливавшегося натиска Литвы сдвигалось в районы Твери и Москвы, к запустению и обезлюдению не привело. Автор детально характеризует районы, где, избегая ударов монголо-татар, скапливалось население Суздальщины (Новгород Великий, Белоозеро, Ярославское Поволжье, Москва, Тверь, р. Шексна). Такая концентрация сил способствовала, и это подробно показано в книге, развитию западных, северных и восточных окраин прежней Ростово-Суздальской земли и образованию новых, периферийных княжеств. Судьба Владимирского великого княжества, терявшего значительную часть территории, переходившей к окраинным княжествам, становится более зримой.

По-новому освещены в книге спорные и недостаточно изученные аспекты развития территории княжеств Северо-Восточной Руси в XIV веке. К их числу можно отнести выяснение сравнительно точных пределов Тверского княжества путем сопоставления источников того времени с более поздними. Это позволило локализовать ряд тверских волостей, уточнив данные С. Б. Веселовского и других исследователей о границах этого княжества, установить местоположение загадочного летописного города Святославля Поля, объяснить вариантность древнего названия города Старицы, воссоздать территориальное деление Тверского княжества до и после смерти Михаила Ярославича (1318 г.) и таким путем выяснить содержание утраченного завещания тверского князя, которое, по выражению А. Е. Преснякова, имело то же значение в истории Тверского княжества, какое духовная Ивана Калиты имеет для истории московских междукняжеских отношений² .

Характеризуя эволюцию государственной территории Твери до конца XIV в., В. А. Кучкин связывает ее с событиями политической истории, экономическими и социальными тенденциями. Он приходит к выводу, что до 60-х годов XIV в. в Тверском княжестве происходили те же процессы, что и во всей Северо-Восточной Руси: образовалась территория, которой правил великий князь без права передачи власти по наследству. Управление регулировалось Ордой. Со второй половины XIV в. усиливался процесс объединения Тверской земли под одной властью.

При изучении Суздальского, Городецкого и Нижегородского княжеств автору удалось очертить их территорию и локализовать многие поселения и угодья, что вносит новое в представления о хозяйственной освоенности края и истории поселений, существовавших здесь в последующие века. Уточняя мнение А. Е. Преснякова, В. А. Кучкин показал, что удельное членение территории Нижегородского княжества было довольно прочным и имело, как и в других крупных государственных образованиях Северо-Восточной Руси, свою систему деления на уделы.

Для понимания истории Галичского княжества большое значение имеют предложенные автором объяснения спорного вопроса о том, какой характер носили "купли" Ивана Калиты. В развитии Юрьевского, Дмитровского, Стародубского и Галичского княжеств в XIV в. автор усматривает те же тенденции, что и в крупных княжествах: объединительные устремления на местах и общую тягу к созданию единого национального государства.

Пересмотр интерпретации источников по истории Ростовского княжества привел автора к заключению, что на протяжении XIV в. шел процесс его дробления, выражавшийся как в образовании уделов членов ростовской княжеской фамилии, так и возникновении на его территории великокняжеских и московских владений. По материалам XV в. автор доказывает реальность существования Бохтюжского удела, уточняет роль Устюга как удельного города в составе Ростовского княжества и характеризует владения ростовских князей в Двинской земле.

Территорию самого значительного княжества XIV в., Ярославского, В. А. Кучкин изучает путем корректировки данных родословных книг и синодика с помощью свидетельств летописных сводов и актов, расширяя тем самым круг источников по этой проблеме. Представление о раннем дроблении территории Ярослав-

² Пресняков А. Е. Образование Великорусского государства. Пг. 1918, с. 191.

стр. 131

ского княжества оказывается неверным, автор относит его к середине 40-х годов XIV века. Ретроспективное рассмотрение источников XV - XVI вв. помогло ему выявить расположение ярославских уделов к концу XIV века. Общая тенденция в развитии княжеств Северо-Восточной Руси - заинтересованность князей в политическом единстве и подчинении старшему представителю княжеского дома - была обусловлена, как показано в книге, близостью владений князей разных родственных линий к стольному городу того или иного княжества.

Важное значение имеют раздел, посвященный формированию территории Моложского княжества, и уточнения, касающиеся Белозерского. Купля Белоозера Калитой и другие его приобретения рассматриваются автором как получение ханского ярлыка на Белозерское княжество.

Особо следует отметить приложенную к книге карту "Княжества Северо-Восточной Руси к 1389 г.", отражающую результаты историко-географического исследования автора.

Монография заслуживает высокой оценки. Вместе с тем излишне категоричны авторские суждения о некоторых исследованиях. Думается, В. А. Кучкин не всегда учитывает конкретно-исторические условия, в которых работали историки XIX - начала XX в., и в разборе их трудов у него часто превалирует подход с высоты современных достижений в области методологии истории, историографии и источниковедения и недостаточен элемент историзма. Отказ Н. М. Карамзина от рассмотрения проблем "удельного периода" автор объясняет лишь особенностями его концепции развития Русского государства. Но ведь при жизни Карамзина еще не были изучены связанные с этим вопросом источники. Подобный подход встречается и при оценке ряда других положений, содержавшихся в "Истории государства Российского" (с. 9 - 10). Сказанное можно отнести не только к Карамзину, но и к М. П. Погодину, не сумевшему, по мнению В. А. Кучкина, установить границы княжеств XI - XIII вв. (с. 12). Д. А. Корсакова, труд которого относится к началу 70-х годов XIX в., В. А. Кучкин упрекает (с. 18) в слабости методологических посылок.

Перенасыщенной конкретными данными представляется В. А. Кучкину (с. 28) работа М. К. Любавского (1929 г.). Однако даже простое перечисление названий волостей, сел, монастырей, взятых из неопубликованных источников, давало общую картину, по которой можно было судить о степени заселенности и освоенности территории Русского государства, а карта, составленная М. К. Любавским, не утратила своего значения и поныне. В целом же историографический обзор в монографии дает полное и динамичное представление о степени изученности проблем, которыми занимается автор, и о вкладе, сделанном его предшественниками.

Работа В. А. Кучкина, несомненно, послужит толчком к дальнейшему и более детальному изучению процесса внутреннего освоения различных земель и истории поселений в Русском государстве.

Постоянный адрес данной публикации: