Алексеев И.

Как умирают слоны

М.: Наука, 2007

Серия "Русский Гулливер" задумана несколько лет назад Александром Давыдовым и Вадимом Месяцем. Организаторы серии видят ее задачу в том, чтобы среди тысяч и тысяч имен российских писателей найти то, что составляет суть и нерв эпохи. Каждая книга серии - явление в отечественной литературе, уже забывшей, казалось бы, о своем высоком предназначении взыскивать Истины, а не развлекать и витийствовать на пустом месте. Среди авторов - В. Вотрин ("Жалитвослов"), Т. Щербина ("Исповедь шпиона"), Г. Ермошина ("Оклик небывшего времени"), Ю. Кокошко ("Шествовать, прихватить рог...").

"Как умирают слоны" Игоря Алексеева, талантливого поэта и прозаика из Саратова, вошла в эту серию по праву. И не только потому, что автор обладает даром ясного, "прямого", без экивоков и ненужных украшательств письма, но и потому, что за кажущейся простотой кроется сложность, непознаваемость жизни. Почти как у Чехова - люди пьют, едят, говорят, а в это время рушатся их жизни.

Иногда - в буквальном смысле.

Без знания о тяжелейшей болезни Алексеева, с которой он уже много лет мужественно борется, трудно понять и оценить его писательский подвиг. Этот как раз тот случай, когда писательство возвышает и спасает, дает силы жить - на последнем пределе, на разрыв аорты. Тут, кстати, есть определенный литературный парадокс: если алексеевские герои рушат свои жизни наподобие чеховских, растворяя их в ненужных и недужных разговорах, связях, ложных целях, то сам автор, наоборот, спасается, день за днем не только борясь с недугом, но и обретая новые силы, черпая их даже в столь драматической ситуации. С Чеховым, кстати, его роднит еще одно обстоятельство - также, как и его литературный предшественник, Алексеев по первой профессии - врач.

Саратовский писатель блестяще владеет малой формой. У него есть то, что называют достаточностью слова, чувством меры - ни прибавить, ни убавить. При этом его проза энергична, энергетична, герои существуют не в заоблачных высотах, а рядом снами, и говорят не на искусственно-литературном языке, а на живом земном, привычном. Другое дело - слух. Из какофонии времени Алексеев умеет выбрать единственно верный, точный звук.

Постоянный адрес данной публикации: