Libmonster ID: RU-9474
Автор(ы) публикации: Р. КАПЕЛЮШНИКОВ

Р. КАПЕЛЮШНИКОВ, доктор экономических наук, главный научный сотрудник ИМЭМО РАН, замдиректора ЦеТИ ГУ-ВШЭ

Перевод основной массы производственных активов из государственной собственности в частную был важным элементом рыночных реформ во всех постсоциалистических странах. Во многих отношениях этот процесс стал беспрецедентным для мировой экономической истории. И хотя главная задача - возрождение частной собственности в бывших плановых экономиках - была, казалось бы, успешно решена, за это пришлось заплатить достаточно высокую цену: у значительной части общества сформировалось открытое неприятие как самой приватизации, так и всего, что было с ней связано. Так, устойчиво негативное отношение к крупной частной собственности было фактически предопределено тем, что основу ее происхождения составили именно приватизационные сделки.

Как следствие, все постсоциалистические страны - кто в большей, кто в меньшей степени - столкнулись с проблемой низкой легитимности возникших в результате приватизации структур собственности. Конечно, учитывая масштабы и темпы приватизационного процесса, высокую степень неопределенности и отсутствие практического опыта, глубину трансформационного кризиса и исходную слабость государственных институтов, такой итог можно было бы считать закономерным, если не неизбежным. Однако для многих политиков и экономистов он, похоже, явился полной неожиданностью.

По понятным причинам в России дискуссия о легитимности собственности была с самого начала сверхполитизирована и протекала в крайне накаленной общественной атмосфере. Показательно, что велась она в основном либо на страницах журналов и газет, либо в Интернете, почти не затрагивая академическую науку. Разброс высказываемых мнений предельно широк: одним это кажется псевдопроблемой, искусственно раздуваемой в интересах определенных политических сил, другим - вопросом первостепенной важности, от решения которого зависит ни много ни мало будущее страны. Но в чем большинство российских комментаторов тем не менее сходятся, так это в стремлении сразу переходить к политическим оценкам и практическим выводам, минуя собственно аналитическую стадию обсуждения. В такой ситуации представляется нелишним задержаться именно на этой - анали-

стр. 85


тической - стадии и прежде, чем двигаться вперед, попытаться разобраться в природе самой проблемы легитимности собственности.

Легальность и легитимность

Как известно, понятие "легитимность" было введено М. Вебером при обсуждении возможных источников политической власти и позднее стало активно использоваться при изучении множества иных, зачастую далеких друг от друга проблем1. Для нашей темы ключевое значение имеет разграничение двух взаимосвязанных, но не совпадающих характеристик социального порядка - легальности и легитимности.

Воспользовавшись представлениями, выработанными в рамках новой институциональной экономической теории, можно сказать, что легализация связана с формальными, тогда как легитимация - с неформальными механизмами признания чьих-либо прав на что-либо. Говоря проще, легитимация - это признание окружающими прав некоего X на некое Y, где неопределенное выражение "окружающие" используется намеренно, чтобы в зависимости от контекста вместо него можно было подставить то, что больше всего подходит в том или ином конкретном случае. Отказ в таком признании - это базовый, наиболее фундаментальный и наиболее доступный инструмент инфорсмента, поскольку пользование им чаще всего не требует существенных издержек и обходится практически бесплатно. Это дисциплинирующее средство, которое почти всегда есть у слабых против сильных. Несмотря на его кажущуюся хрупкость и ненадежность, оно, как ни странно, иногда срабатывает и оказывается вполне эффективным.

Теоретически легальность и легитимность могут выступать в нескольких различных сочетаниях. В таблице 1 представлена простейшая типология альтернативных институциональных режимов, включающая четыре возможных комбинации формального и неформального признания прав собственности. Режим A соответствует "оптимальному" состоянию институциональной системы, когда требования легальности и легитимности полностью совпадают; режим B - состоянию "внелегальности", когда формальная правовая система отказывается признавать существующие де-факто права собственности, которые, несмотря на это, повсеместно признаются неформально; режим C - состоянию "безлегитимности", когда формальное признание прав собственности не сопровождается их неформальным признанием; наконец, режим D - состоянию "чистой криминальности", когда права собственности лишены как формальной, так и неформальной общественной санкции и, следовательно, могут опираться либо на грубую силу (когда они четко видны), либо на полную информационную непрозрачность (когда их удается сделать невидимыми для посторонних)2.


1 Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990.

2 Строго говоря, классификация институциональных режимов должна быть как минимум трехмерной, учитывая три возможные альтернативы: 1) наличие/отсутствие фактического права собственности; 2) наличие/отсутствие легального титула собственности; 3) наличие/отсутствие общественного признания права собственности. Но чтобы не перегружать изложение, в данном случае мы ограничимся рассмотрением более простой, двумерной классификации.

стр. 86


Таблица 1

Простейшая типология альтернативных институциональных режимов

Легитимность (неформальное признание прав собственности)

Конечно, в реально функционирующих экономиках институциональные режимы всегда являются "смешанными", не совпадая полностью ни с одним из чистых типов, выделенных выше. Однако в зависимости от того, какого рода проблемы оказываются для той или иной группы стран наиболее критичными, с известной долей условности их все-таки можно распределить по ячейкам таблицы 1.

Одно из главных условий, от которых зависит поддержание институционального равновесия, - наличие согласованности между формальной и неформальной санкционированностью прав собственности, между легальностью и легитимностью. Несколько упрощая реальное положение дел, можно полагать, что такой баланс (приближающийся к режиму А) поддерживается в большинстве стран с устойчивой политической системой и "гладко" работающей экономикой (прежде всего развитых). Однако с аналитической точки зрения больший интерес представляют случаи, когда легальность и легитимность явно и открыто расходятся.

Состояние "внелегальности" (режим В) можно считать типичным для большинства развивающихся стран; в последние десятилетия оно активно изучалось, его отличительные черты и связанные с ним проблемы многократно описывались и анализировались (в частности, в классических исследованиях Э. де Сото3). Состояние "безлегитимности" (режим С) было выделено в качестве особого случая позднее - фактически после того, как оно сформировалось и закрепилось в большинстве постсоциалистических стран4. Отметим, что изучение именно этого институционального режима сталкивается с наиболее серьезными методологическими, инструментальными и информационными трудностями. Если наличие/отсутствие формального признания прав собственности поддается непосредственному наблюдению и устанавливается практически безошибочно, то наличие/отсутствие у них неформального признания удается определять лишь по косвенным признакам, далеко не всегда


3 См.: Де Сото Э. Иной путь. Невидимая революция в третьем мире. М.: Catallaxy, 1995.

4 Как нам кажется, смешение вопроса об ограниченной легальности прав собственности (отсутствии юридической чистоты) с вопросом об их недостаточной легитимности (отсутствии общественного признания) характерно для подхода Г. Явлинского. См.: Явлинский Г. Необходимость и способы легитимации крупной частной собственности в России: постановка проблемы // Вопросы экономики. 2007. N 9. С. 10 - 13.

стр. 87


ясным и однозначным. Что же касается экстремального состояния "чистой криминальности" (вариант D), то оно обычно встраивается в виде отдельных вкраплений в другие институциональные режимы и в этом смысле не может претендовать на самостоятельность.

Между ситуациями, когда права собственности являются легитимными, но нелегальными (режим В) и когда они являются легальными, но не легитимными (режим С), существуют понятные различия. Однако порождаемые ими эффекты во многом совпадают: в обоих случаях пучки правомочий, которыми располагают экономические агенты, оказываются усеченными по сравнению с "оптимальной" ситуацией, когда легальность и легитимность хорошо стыкуются друг с другом (режим А). Так, права собственности, признаваемые лишь формально, неизбежно утрачивают определенность, поскольку отсутствие легитимации делает их - по крайней мере в перспективе - и недостаточно стабильными, и недостаточно надежными.

Как убедительно показывает новая институциональная экономическая теория, необходимым условием эффективного использования ресурсов является точная спецификация прав собственности. Внося искажения в систему стимулов, неполная специфицированность правомочий кардинально меняет поведение экономических агентов, оказывая резко отрицательное влияние на состояние и перспективы развития экономики. Однако спусковым механизмом для формирования такой причинно-следственной связи во многих случаях становится именно отсутствие легитимности: нелегитимность => неполнота и нестабильность прав собственности => неэффективное использование ресурсов. Вот почему режим "безлегитимности" может представлять собой серьезную угрозу как для эффективности, так и для устойчивости экономических систем.

На чем может строиться легитимность?

Если легитимность прав собственности означает наличие у них неформального общественного признания, то возникает вопрос о его основе. Чтобы не усложнять задачу, мы попытаемся просто обобщить те идеи, из которых при обращении к данной теме чаще всего исходят российские авторы. В первом приближении здесь можно выделить три основных подхода.

1. Возможно, все дело в определенных идеологических конструктах - стереотипах восприятия, внушаемых людям (без их прямого участия) некими внешними силами. Продукты такого внушения могут рассматриваться либо как инерционные и долгоживущие (человек усвоил еще с советских времен, что частная собственность недопустима, и до сих пор в это верит), либо как чрезвычайно пластичные и быстро сменяющие друг друга (сегодня по телевизору говорят одно, люди думают так; завтра - другое, люди думают эдак). Но в обоих случаях предполагается, что процесс легитимации собственности строится на идеологических пустышках, лишенных реального внутреннего содержания и далеких от повседневной жизни обычных людей.

стр. 88


По логике этого подхода, группы, легче поддающиеся идеологическому "импринтингу" (пожилые, менее образованные, традиционалистски ориентированные, оказывающие поддержку левым партиям), должны выступать решительными противниками приватизации и выросшей из нее крупной частной собственности, тогда как группы, обладающие по отношению к нему достаточным иммунитетом (молодые, более образованные, реформистски ориентированные, оказывающие поддержку правым партиям), - их столь же решительными сторонниками.

2. Не менее вероятно, что за суждениями о легитимности/нелегитимности собственности могут скрываться те или иные частные интересы. Тогда определяющим оказывается разделение членов общества на выигравших и проигравших от приватизации: первые ее одобряют; вторые - осуждают.

Эти выигрыши и проигрыши не обязательно выступают в прямой форме и непосредственно связаны с дележом государственных активов. Они могут носить и косвенный характер. Так, переход от экономики, основанной на государственной собственности, к экономике, опирающейся на частную собственность, неизбежно меняет структуру спроса на рабочую силу. Позиции одних групп на рынке труда ослабевают, других - становятся сильнее. Соответственно те из них, чьи шансы на высокие доходы и привлекательные рабочие места понижаются (менее мобильные, с "нерыночным" человеческим капиталом, подверженные риску безработицы, занятые в бюджетном секторе), будут склонны отказываться от признания итогов приватизации; те же, чьи шансы на высокие доходы и привлекательные рабочие места повышаются (более мобильные, с "рыночным" человеческим капиталом, не подверженные риску безработицы, занятые во внебюджетном секторе), - их принимать. Схожей будет и реакция экономически неактивного населения (включая получателей социальных трансфертов).

3. Наконец, оценки собственности как легитимной или нелегитимной могут формироваться исходя из элементарных, обыденных представлений людей о "честном/нечестном" или, если воспользоваться аналогией со спортом, "спортивном/неспортивном" поведении. Санкцию легитимности чаще всего получают события, процессы и институты, которые не противоречат сложившимся в обществе представлениям о "честной игре" (fair play). И наоборот: когда "неспортивность" происходящего достигает критической отметки, легитимность рассыпается и восстановить ее не удается никакими другими аргументами, включая ссылки на эффективность.

Приняв такую точку зрения, можно было бы вернуться к нашим исходным понятиям и переопределить их, сказав, что легальность - это соответствие конкретным нормам позитивного права (писанного закона), в то время как легитимность - это соответствие более общим метаправовым принципам, из которых в конечном счете вырастает само формальное право и которые оно призвано воплощать и выражать. Для обозначения этих принципов разные авторы - при общности понимания - прибегают к различным терминам5.


5 См., например: Фуллер Л. Л. Внутренняя мораль права. М.: ИРИСЭН, 2007.

стр. 89


А. Смит, разработавший довеберовскую, если можно так выразиться, концепцию легитимности, использовал для этого понятие "propriety" - "правильность" (от proper - "правильный"). Именно оно составляет смысловой центр его "Теории нравственных чувств"6. (Скорее всего, смитовский терминологический выбор был не случаен, если учесть, что слово "propriety" является однокоренным со словом "property" и в разговорном английском может употребляться для обозначения частной собственности.) Смит доказывал, что существует конечное число критериев, по которым принадлежность чего-либо кому-либо может оцениваться как соответствующая или не соответствующая propriety. Он полагал также, что суждения разных людей на этот счет не то чтобы полностью совпадают, но имеют тенденцию конвергировать. (Конечно, всегда остаются какие-то пограничные, неоднозначные случаи, по которым оценки разных людей будут неизбежно различаться, но чем больше общность их опыта и чем активнее их взаимодействие, тем шире должна становиться зона схождения7.) Без представлений о propriety и более или менее адекватном их отражении в писанном праве, считал Смит, сложные общества, основанные на разделении труда, хорошо функционировать не могут. По его мнению, рыночная система способна существовать и успешно развиваться только в том случае, если ее участники не нарушают, как он выражался, "законов справедливости"8.

Многие современные исследования, посвященные проблеме легитимности собственности, подтверждают верность смитовской интуиции. Так, авторы одного из них, американские политологи Р. Дач и Г. Палмер, приходят к выводам, почти буквально повторяющим выводы Смита: "Рыночные экономики, - замечают они, - не способны функционировать без широкого признания определенных базовых норм и правил, регулирующих индивидуальные трансакции. ...Мы утверждаем, что эти базовые экономические нормы широко признаются индивидами независимо от их принадлежности к разным культурам или обладания разным социоэкономическим статусом"9. Лучше всего суть такого представления о легитимности собственности передает мысль, вынесенная в название их работы: значение имеют не выигрыши или проигрыши, но то, как ведется сама игра (более подробное обсуждение результатов этого исследования см. в Приложении).


6 Смит А. Теория нравственных чувств. М.: Республика, 1997. В русском переводе для передачи смитовского "propriety" выбран явно неадекватный вариант - "приличие".

7 Пожалуй, самое интересное в рассуждениях Смита о propriety - это его убежденность в том, что человек несводим без остатка к собственным частным интересам: ему дано подняться над ними и занять позицию "беспристрастного наблюдателя" (impartial spectator). Конечно, способность любого конкретного человека смотреть на окружающее глазами "беспристрастного наблюдателя" всегда относительна. Во-первых, доступная ему информация никогда не бывает совершенной. Во-вторых, возможность высвобождаться из-под власти собственных интересов также ограничена. Однако такая способность - пусть несовершенная - все же существует, и именно это, по мнению Смита, позволяет людям подниматься над ними, пытаясь оценивать вещи с точки зрения не utility, а propriety.

8 Полностью это знаменитое место из "Богатства народов" звучит так: "...остается и утверждается простая и незамысловатая система естественной свободы. Каждому человеку, пока он не нарушает законов справедливости, предоставляется совершенно свободно преследовать по собственному разумению свои интересы и конкурировать своим трудом и капиталом с трудом и капиталом любого другого лица и целого класса" (Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М.: Эксмо, 2007. С. 647). Любопытно, что при его цитировании смитовское упоминание "законов справедливости" чаще всего опускают.

9 Duch R. M., Palmer H. D. It's Not Whether You Win or Lose, but How You Play the Game: Self-interest, Social Justice and Mass Attitudes to Market Transition // American Political Science Review. 2004. Vol. 98, No 3.

стр. 90


Итак, в понимании возможных оснований легитимности прослеживаются по меньшей мере три альтернативных подхода. Более наглядно различия между ними можно проиллюстрировать с помощью несложного мысленного эксперимента. Представим, что нами была сформирована репрезентативная выборка из граждан США, которым была предоставлена необходимая информация о приватизации в России примерно в том же объеме, в каком она имеется у россиян. После чего был проведен опрос об их отношении к этому событию. В том случае, если бы действовал один только первый канал (идеологические конструкты), ответы американцев и россиян должны были бы радикально разойтись из-за принципиальных различий, существующих в их базовых идеологических установках. В том случае, если бы действовал только второй канал (частные интересы), участники американского опроса оказались бы в затруднении, поскольку на их благосостояние российская приватизация никак не повлияла. Им пришлось бы либо отказываться от ответа, либо отвечать наобум, так что голоса "за" и "против" разделились бы примерно поровну. Наконец, в том случае, если бы действовал только третий канал ("спортивность/ неспортивность"), большинство американцев отказали бы российской приватизации в одобрении точно так же, как и большинство россиян, поскольку она мало напоминала ход "честной игры".

Явные или неявные отсылки к этим трем альтернативным объяснениям обнаруживаются в высказываниях практически всех российских авторов, обсуждающих тему легитимности собственности. Ограничимся короткой выборкой из формулировок, принадлежащих трем авторитетным отечественным исследователям - И. Зоркой, А. Аузану и Г. Явлинскому:

"...важно не то, насколько оно (негативное отношение к приватизации. - Р. К.) справедливо или нет. Рассматривая представления большинства российских граждан об этой достаточно непрозрачной и все более отдаляющейся от них реальности ... мы сможем оценить то, в какой мере экономические и политические трансформации изменили идеологические и ценностные ориентации населения" (Н. Зоркая)10;

"...нужно решить так называемую проблему компенсаций, т. е. вопрос о легитимности собственности. В чем суть этой проблемы? Истории не известны случаи, когда удалось бы распределить собственность так, чтобы это распределение было признано правомерным и справедливым всеми группами общества. И через некоторое время после радикального перераспределения собственности общество обязательно сталкивается с проблемой компенсации. Речь идет о том, на каких условиях группы, проигравшие при распределении собственности, готовы признать это распределение приемлемым" (А. Аузан)11;

"Хаотичность приватизации, отсутствие простых и четких правил, соблюдаемых всеми участниками процесса (что является обязательным элементом при оценке его результатов как справедливых и честных), запутанность и нестабильность процедур - все это, безусловно, породило в общественном сознании восприятие приватизации как несправедливой и, следовательно, подлежащей возможному пересмотру" (Г. Явлинский)12.


10 Зоркая Н. Приватизация и частная собственность в общественном мнении в 1990 - 2000-е годы // Отечественные записки. 2005. N 1. С. 132.

11 Аузан А. Вертикальный контракт неустойчив // Отечественные записки. 2004. N 6. С. 136.

12 Явлинский Г. Указ. соч. С. 14.

стр. 91


Множественность оснований легитимности и эмпирические данные

Естественно полагать, что в реальности все три "механизма легитимации" действуют одновременно, хотя соотношение между ними может меняться в широком диапазоне. Тем неожиданнее выглядит то, что в российских публикациях по проблеме легитимности собственности одному из этих факторов - третьему - уделяется крайне мало внимания13. Но согласуется ли такая объяснительная асимметрия с имеющимися опросными данными?

Ключевым эмпирическим фактом можно считать то, что в российском обществе сложилось почти консенсусное неприятие приватизации и выросшей на ее основе крупной частной собственности. Это неприятие идет поверх всяких общественных барьеров: политических, идеологических, образовательных, социальных, имущественных и любых иных. Практически нет ни одной компактной социальной группы, внутри которой подавляющее большинство приветствовало бы приватизацию и благожелательно отзывалось о крупной частной собственности. В данном отношении различные опросные центры рисуют практически идентичную картину. Так, по данным Левада-центра, в 2000 - 2007 гг. доля выступавших за полный или частичный пересмотр итогов приватизации колебалась в пределах 78 - 83%, тогда как готовых оставить их без изменений - в пределах 7 - 15% (см. табл. 2). Близкие результаты были получены в одном из обследований РОМИР (2003 г.): за полную или частичную деприватизацию высказались 77%, против - только 18%14.

Таблица 2

С какой из следующих точек зрения в отношении приватизации государственной собственности в 1991 - 1999 гг. Вы бы скорее всего согласились? (2000 - 2007 гг., % от общего числа опрошенных)

 

2000

2003

2004

2005

2006

2007

Принять результаты приватизации такими, какие они есть

7

12

15

12

13

11

Пересмотреть результаты приватизации в тех случаях, когда предприятия стали хуже работать/ хуже платить налоги/задерживать зарплату

21

19

20

18

18

17

Пересмотреть результаты приватизации в отношении крупнейших предприятий важнейших отраслей экономики

24

23

26

29

26

28

Полностью пересмотреть результаты приватизации

38

35

32

30

28

30

Затруднились ответить

10

11

8

10

15

14


Источник: Общественное мнение - 2007. М.: Левада-центр, 2007.

13 В этом смысле весьма показательно такое, например, высказывание: "Обвинения бизнеса в нечестности являются идиотическими по той простой причине, что бизнес всегда зарабатывал, зарабатывает и будет зарабатывать деньги. Если бизнес существует в обществе, где дают взятки, бизнес всегда будет их давать. Требование честности можно предъявлять только к публичной власти, организующей правила общей жизни, в том числе делающей приватизацию, и только здесь может обсуждаться вопрос легитимности собственности" (Вера в несправедливость мира и экономический рост // Открытый семинар "Полит.ру" 29 сентября 2006 г. (http://www.polit.ru/author/2006/09/29/tez.html).

14 Федюкин И. Отнять и поделить: Чаяния народа не изменились за 86 лет // Ведомости. 2003. 18 июля.

стр. 92


В том же интервале лежат и оценки ИСПИ РАН (2006 г.): соответственно 81 и 17%15. При таком единодушии в восприятии результатов приватизации едва ли удивительно, что 77% российских граждан полагают, что хозяева крупной частной собственности владеют ею не по праву, тогда как в обратном убеждены лишь 10%16.

Представляется крайне маловероятным, чтобы подобный консенсус в общественном мнении мог сложиться под действием исключительно первых двух факторов (см. табл. 3 и 4).

Таблица 3

Отношение к приватизации в зависимости от социально-экономических характеристик респондентов (% от численности соответствующих групп)

Группы с различными социально-экономическими характеристиками

Отношение к результатам приватизации:

готовые принять их такими, как есть

выступающие за их полный или частичный пересмотр

затруднившиеся с ответом

По возрасту:

18 - 24 года

15,8

61,4

22,8

25 - 39 лет

14,8

70,9

14,3

40 - 54 года

11,4

75,8

12,8

55 лет и старше

5,4

84,3

10,3

По образованию:

высшее

9,4

75,3

15,3

среднее, среднее профессиональное

12,3

74,4

13,3

ниже среднего

10,8

75,0

14,2

По роду занятий:

независимые предприниматели

10,0

85,0

5,0

руководители

11,4

79,4

9,2

специалисты

12,6

75,2

12,2

служащие

10,3

69,7

19,8

рабочие

10,6

73,1

16,3

учащиеся, студенты

25,2

51,6

23,2

пенсионеры

6,0

83,2

10,8

домохозяйки, безработные и т. д.

17,4

69,8

12,8

По величине населенного пункта:

Москва

2,1

83,4

14,5

свыше 500 тыс. человек

11,2

75,9

12,9

от 100 до 500 тыс. человек

12,0

73,2

14,8

менее 100 тыс. человек

16,2

72,4

11,4

село

7,8

75,2

17,0

По семейному доходу:

до 5 тыс. руб.

7,2

80,2

12,6

от 5 до 9 тыс. руб.

8,1

80,2

11,7

от 9 до 15 тыс. руб.

9,9

75,3

14,8

свыше 15 тыс. руб.

13,2

73,2

13,6

По социальным слоям, к которым респонденты относят свои семьи:

высший слой и верхняя часть среднего слоя

20,9

69,1

10,0

средняя часть среднего слоя

11,9

71,1

17,0

нижняя часть среднего слоя

10,1

79,1

10,8

низший слой

8,8

79,2

12,0


15 Иванов В. Н., Воротников В. П., Анохин М. Г. и др. Приватизация - национализация: российские альтернативы. М.: РИЦ ИСПИ РАН, 2006.

16 Там же.

стр. 93


Таблица 4

Отношение к приватизации в зависимости от идеологических и политических ориентации респондентов (% от численности соответствующих групп)

Группы с различными идеологическими и политическими ориентациями

Отношение к результатам приватизации:

готовые принять их такими, как есть

выступающие за их полный или частичный пересмотр

затруднившиеся с ответом

По симпатиям к политическим силам:

коммунисты

9,4

81,1

9,5

"демократы"

14,3

66,5

19,2

"патриоты"

6,4

91,1

2,5

"партия власти"

12,3

79,2

8,5

другие центристские силы; другие силы

14,2

82,8

3,0

По электоральным намерениям*:

СПС

14,2

72,5

13,3

"Яблоко"

11,7

77,9

10,4

"Единая Россия"

16,3

76,1

7,6

ЛДПР

11,8

80,2

8,0

КПРФ

5,5

85,9

8,6

По оценкам событий августа 1991 г.:

"это победа демократической революции, покончившей с властью КПСС"

19,2

70,9

9,9

"это трагическое событие, имевшее гибельные последствия для страны и народа"

10,9

79,5

9,6

"это просто эпизод борьбы за власть в высшем руководстве страны"

10,1

79,4

10,5

По оценкам массовой приватизации:

"это была попытка оказать людям материальную поддержку"

23,7

64,5

11,8

"это был шаг к тому, чтобы в России появился класс собственников"

19,4

71,2

9,4

"это была показуха, под прикрытием которой происходило расхищение государственной собственности"

8,2

82,3

9,5

-----

* Из-за сжатия электоральной базы правых партий, наблюдавшегося в последние годы, использованы данные опроса 2003 г.

Источник: опросы Левада-центра.

Как следует из данных таблицы 4, ничего похожего на идеологическую однородность советского периода сейчас действительно нет. Но при этом оказывается, что вопреки ожиданиям группы, настроенные реформистски, относятся к приватизации не намного лучше, чем настроенные традиционалистски.

В "реформистских" группах признать ее результаты точно так же готово лишь абсолютное меньшинство: среди тех, кто испытывает симпатии к "демократам", таковых набирается только 14%; среди тех, кто выражает готовность голосовать за СПС или "Яблоко", - 12 - 14% (оценка 2003 г.); среди тех, кто считает события августа 1991 г. демократической революцией, - 19%. Даже среди тех, кто приветствует саму идею приватизации и осознает ее необходимость, согласие с тем, как она была проведена на практике, выражают менее 25%. (Напомним, что средний показатель для всей выборки равен 11% - см. табл. 2.) Еще парадоксальнее то, что представители наиболее продвинутых и информированных групп, которые, казалось бы,

стр. 94


должны обладать по отношению к идеологическому "импринтингу" наибольшим иммунитетом, - лица с высшим образованием и жители Москвы - к результатам приватизации настроены даже более непримиримо, чем другие группы: среди них в ее поддержку высказываются соответственно только 9 и 2% (см. табл. 3). Получается, что даже если бы произошло чудо и все россияне обратились в убежденных "демократов" и "реформистов", число сторонников деприватизации сократилось бы максимум на 10 п. п. - с фактических 75 до гипотетических 65%, а если бы все вдруг переехали в Москву, оно бы даже возросло - до 87%!

Точно так же непохоже, чтобы оценки легитимности/нелегитимности определялись исключительно или хотя бы в основном экономическим благосостоянием и социальным статусом различных групп. Как следует из данных таблицы 3, те, кто выиграл от приватизации - предприниматели, топ-менеджеры, обладатели недвижимости, высокодоходные группы, осуждают ее результаты почти так же, как и те, кто от нее проиграл17.

В частности, среди лиц с наивысшими доходами против любых возможных вариантов передела собственности выступают только 13%, а среди тех, кто относит свои семьи к высшим слоям общества, - чуть более 20%. Среди "руководителей" с подобных позиций выступают 11%, а среди "независимых предпринимателей" и того меньше - 10%. Более того, специальный опрос владельцев и топ-менеджеров частных компаний, проведенный в 2007 г. ВЦИОМ, показал, что даже среди них последовательных противников полного или частичного пересмотра итогов приватизации набирается только 17%18. Если предположить, что все россияне переместились вдруг в "высшие слои общества", то число сторонников деприватизации тогда сократилось бы примерно на 7 п. п. - с фактических 75 до гипотетических 68%, а если бы вдруг все подались в "независимые предприниматели", оно бы даже возросло - до 80%!

При всей условности и упрощенности таких подсчетов они ясно показывают, что объяснительную силу двух первых "механизмов легитимации" не следует преувеличивать. Несомненно, ссылками на их действие можно объяснять наблюдаемые групповые отклонения от среднего уровня неприятия приватизации, однако ими невозможно объяснить, почему столь высок он сам. Такое более общее объяснение, по-видимому, может обеспечить только обращение к третьему фактору. Скорее всего, именно с его действием связано наблюдаемое единодушие в российском общественном мнении по поводу приватизации и ее итогов.

В том, что приватизация проводилась нечестно и что крупные состояния нажиты нечестным путем, уверены примерно 90% россиян, и даже среди "предпринимателей" таких набирается 72%19. Причем резко негативный имидж "приватизационной игры" был, по-видимому, сформирован не столько ее исходными правилами или конечными результатами (скорее всего, это было лишь следствием), сколько тем, как она воплощалась на практике. Действительно, в российском обществе существует твердая убежденность, что приватизация проводилась с массовыми нарушениями даже формальных "правил игры", не го-


17 В качестве конкретного примера достаточно сослаться на деятельность М. Ходорковского. С одной стороны, он сверхактивно участвовал в приватизационных процессах, а с другой - не менее активно осуждал их ход и направленность.

18 ВЦИОМ. Пресс-выпуск. 2007. 21 дек. N 842 (http://wciom.ru/novosti/press-vypuski/press-vypusk/single/9419.html).

19 Федюкин И. Указ. соч.

стр. 95


воря уже о неформальных20. С тем, что она проводилась в основном по закону, готовы согласиться только 15%, а в то, что она была вполне беспристрастной, верят менее 5%21. При этом установка на пересмотр итогов приватизации проявляется тем сильнее, чем серьезнее и масштабнее предполагаемые отклонения от правил "честной игры" при ее осуществлении (см. рис.)22.

Если Вы считаете, что итоги приватизации должны быть пересмотрены, то какие именно? (2006 г., % от числа респондентов, выступающих за пересмотр итогов приватизации)

Источник: Иванов В. Н. и др. Указ соч.

Рис.

Все указывает на то, что устойчиво негативное отношение к приватизации и ее результатам нельзя считать чем-то случайным, внушенным или преходящим. Ее неприятие имеет под собой прочную "экспериментальную" основу и укоренено, выражаясь по-смитовски, в глубинных представлениях о propriety. Но следует ли отсюда, что оно является абсолютным тормозом для экономического развития и чревато катастрофическими последствиями, как думают многие?

Может ли легитимность быть разной?

Обратимся к более раннему эпизоду, когда в России была проведена другая, куда более драматичная "приватизация" и когда легальность и легитимность разошлись настолько сильно, что из-за этого вся


20 Ограничимся единственной иллюстрацией, показывающей, что подобная убежденность возникла не на пустом месте. В процессе приватизации достаточно широко использовался метод инвестиционных конкурсов. Однако, насколько нам известно, не было ни одного случая, когда бы новые собственники, победившие на таких конкурсах, затем скрупулезно, пункт за пунктом выполняли условия инвестиционной программы, и можно назвать лишь два-три случая, когда из-за их невыполнения приватизированные активы возвращались обратно государству.

21 Иванов В. Н. и др. Указ соч.

22 Неожиданно низкий результат для случая залоговых аукционов, скорее всего, связан с тем, что в опросе ИСПИ РАН для их обозначения использовалось официальное название, которое могло быть плохо знакомо большинству опрашиваемых. Вполне вероятно, что при его замене выражением "олигархическая приватизация" отмеченная нами зависимость приобрела бы строго монотонный характер.

стр. 96


последующая история страны пошла, можно сказать, вкривь и вкось. Под "другой приватизацией" имеется в виду Манифест о вольности дворянской Петра III (1762 г.), освободивший дворян от обязательной государственной службы. В результате принятия этого акта дворяне, которые прежде принадлежали государству, стали принадлежать самим себе. Заодно в их полную собственность отошли земли, с которых они кормились, а также прикрепленные к этим землям крестьяне. Так эмансипация для одних обернулась экспроприацией для других.

До этого момента в глазах крестьян окружающий мир был устроен вполне разумно и понятно: дворяне несли государственную службу; они и их семьи нуждались в средствах к существованию; эти средства, трудясь на земле, должны были обеспечивать крестьяне. Таким образом, с крестьянской точки зрения, доступ дворян к земле был жестко увязан с их пребыванием на службе государства: первое без второго просто не мыслилось. Но отсюда следовало, что "эмансипация" дворян автоматически должна была бы вести к потере ими всяких прав и на землю, и на пользование крестьянским трудом. Поскольку же ничего этого не произошло, в восприятии крестьян "постприватизационный" порядок вещей оказался полностью лишен легитимности.

Многочисленные симптомы делегитимации обнаруживаются повсюду. Достаточно вспомнить о разразившемся вскоре пугачевском восстании; об идее "черного передела", которая впервые заявила о себе примерно в этот период; о той лютости, с какой отныне при малейшем ослаблении власти крестьяне начинали резать помещиков и жечь усадьбы, и т. п. Но все же самое интересное здесь, пожалуй, другое, а именно то, что на протяжении практически всего "постприватизационного" периода в России сохранялся и продолжал действовать институциональный механизм, который консервировал историческую память о "неправедной приватизации". Конечно же, речь идет об общине. Именно в ее рамках происходила передача от поколения к поколению информации о том, какая именно деревня какие именно земли у какой именно помещичьей семьи должна отобрать и вернуть себе. Если бы не этот институциональный механизм, то, возможно, оставались бы какие-то шансы на то, что оборот земель, движение людей и смена собственников постепенно привели бы к угасанию исторической памяти о нелегитимном перераспределении собственности, осуществленном в середине XVIII в. Вместо этого фактически все делалось для того, чтобы эту память законсервировать, поскольку и российская власть, и российские интеллектуалы общину всячески оберегали и чуть ли не молились на нее по самым разным соображениям: фискальным, идеологическим, узкокорыстным. В результате историческая память о "неправедной приватизации" просуществовала в почти неизменном виде полтора столетия, и в начале XX в. легитимность в конце концов победила легальность, что обернулось трагедией для всех.

Как же на этом фоне выглядит нынешняя ситуация? Нетрудно заметить, что она является принципиально иной. Во-первых, представления о нелегитимности, существовавшие в "старой" России, были адресными и именными: конкретные общины имели претензии к конкретным помещичьим семьям по поводу конкретных земельных участков. В отличие от этого в современной России сложилась ситуация, когда некое размытое множество людей убеждено в том, что в руки некоего размытого множества собственников нечестными путями перешло некое размытое множество активов. (Единственным персонализированным сегментом в этом пространстве анонимности была и остается так называемая "олигархическая" собственность.)

Во-вторых, никакого институционального механизма по консервации исторической памяти наподобие общины сейчас нет и не предвидится. Это означает, что движение людей, оборот активов и смена

стр. 97


собственников могут вести (и, по-видимому, уже ведут) к пусть медленному, но смягчению остроты проблемы23. Конечно, государство способно искусственно тормозить скорость этого процесса, периодически реанимируя память о приватизационном опыте с помощью средств массовой информации, но это уже другой вопрос.

В-третьих, если тогда угроза сложившимся структурам собственности шла снизу (идея "черного передела"), то сейчас - сверху (со стороны государства). Этот пункт следует подчеркнуть особо: в условиях почти полной безадресности и безымянности никакая тотальная стихийная экспроприация невозможна в принципе, хотя бы по чисто техническим причинам.

Таким образом, состояние нелегитимности может быть очень разным. Как показывает опыт, в одних случаях дистанция между отказом признать результаты состоявшегося перераспределения собственности и практическими действиями по их пересмотру действительно оказывается исключительно короткой, но в других - очень значительной. Поэтому если сфокусированную нелегитимность, существовавшую в "старой" России с середины XVIII в., можно назвать отложенной катастрофой, то размытая нелегитимность, существующая сегодня, - это не более чем институциональная "родовая травма". Различные страны могут иметь конкурентные недостатки, связанные не только с их географией, но и с историей, когда, например, некое событие прошлого отбрасывает на последующее развитие длинную тень на много лет или даже десятилетий вперед. Но такая "родовая травма" не обязательно является абсолютным препятствием для роста. И если уж случилось так, что экономика страдает от конкурентных антипреимуществ какого-то одного типа, то естественно полагать, что их вполне возможно компенсировать за счет конкурентных преимуществ какого-то другого типа.

Эффекты размытой нелегитимности и поиски выхода

К числу важнейших негативных последствий размытой нелегитимности можно отнести: 1) поддержание в обществе полудепрессивного социально-психологического климата; 2) конкурентные преимущества, которые получают любые политические силы, готовые эксплуатировать тему нелегитимности собственности в своих интересах; 3) постоянное искушение для государства использовать ссылки на нелегитимность результатов приватизации для давления на бизнес и/или селективного отъема активов; 4) ослабление инвестиционной активности и искажение самой структуры инвестиций (смещение вложений от долгосрочных к краткосрочным, от менее ликвидных к более ликвидным, от внутренних к внешним и т. д.); 5) усиление общей информационной непрозрачности экономики. Все это, конечно, крайне плохо, но, во-первых,


23 По данным Левада-центра, среди молодежи идею полной или частичной деприватизации поддерживает 61%, среди студентов и учащихся - 52%, что соответственно почти на 15 и на 25 п. п. ниже, чем среди всех опрошенных (см. табл. 3). Этот разрыв - в той мере, в какой он является отражением не возрастного, а поколенческого эффекта, - свидетельствует о том, что процесс угасания памяти о приватизации 1990-х годов уже идет.

стр. 98


едва ли фатально и, во-вторых, совершенно не уникально, поскольку избежать проблемы нелегитимности собственности не удалось ни одной стране с переходной экономикой.

В таблице 5 представлены результаты недавнего обследования ЕБРР. В его рамках респондентам предлагалось выбрать один из четырех возможных вариантов ответа на вопрос о том, как следует поступить с приватизированной собственностью24.

Как ни странно, но нельзя назвать ни одной постсоциалистической страны, где бы проведенная приватизация пользовалась поддержкой

Таблица 5

По Вашему мнению, что нужно сделать с приватизированной собственностью? (% от числа опрошенных, взвешенные данные)

 

Ренационализировать и оставить в руках государства

Ренационализировать, а затем реприватизировать с использованием более прозрачных процедур

Оставить в руках нынешних владельцев при условии, что они выплатят за приватизированные активы их реальную стоимость

Оставить в руках нынешних владельцев без изменений

Азербайджан

41,4

26,4

8,6

23,7

Албания

14,5

18,7

51,7

15,2

Армения

10,5

22,6

26,8

10,1

Беларусь

20,4

7,1

25,8

46,7

Болгария

28,8

15,8

48,3

7,2

Босния

25,0

17,9

43,4

13,7

Венгрия

24,6

10,2

51,9

13,3

Грузия

30,9

31,9

14,0

23,2

Казахстан

47,5

13,4

26,7

12,5

Кыргызстан

43,8

11,2

17,7

27,4

Латвия

19,1

14,2

40,4

26,4

Литва

17,6

17,3

38,3

26,8

Македония

35,3

20,7

38,0

6,0

Молдова

34,8

14,6

32,7

17,9

Монголия

19,9

22,6

21,0

36,5

Польша

22,4

20,4

37,2

20,0

Россия

36,7

13,3

31,5

18,5

Румыния

19,9

14,4

53,0

12,8

Сербия

20,0

18,3

50,7

11,0

Словакия

34,2

8,7

39,9

17,1

Словения

12,4

19,6

36,6

31,4

Таджикистан

48,4

13,7

21,9

16,0

Украина

43,0

12,5

31,9

12,6

Узбекистан

51,6

10,6

22,6

15,3

Чехия

13,0

11,8

50,6

24,6

Хорватия

23,9

29,1

41,0

6,0

Черногория

19,3

20,6

51,3

8,8

Эстония

22,4

10,7

22,6

44,4

Среднее по всем странам

29,0

16,7

34,8

19,4


Источник: Denisova I., Eller M., Fry T., Zhuravskaya E. Op. cit.

24 Denisova I., Eller M., Fry T., Zhuravskaya E. Who Wants to Revise Privatization and Why? Evidence from 28 Post-Communist Countries // CEFIR and NES Working Papers 105. 2007.

стр. 99


большинства граждан: в среднем готовность признать ее результаты выражает лишь 1/5 их населения. Даже в самой толерантной по отношению к приватизации стране - Эстонии - оставить все без изменений согласны только 44% (еще более высокую оценку по Беларуси оставим без комментариев). С этой точки зрения Россия (18%), располагаясь почти в самой середине списка, не представляет собой какого-то особого случая. Более того, если исключить страны Балтии, то на всем постсоветском пространстве уровень нелегитимности собственности оказывается в ней наименьшим.

Если что и отличает Россию от многих других постсоциалистических стран (прежде всего Центральной и Восточной Европы), так это высокая доля сторонников национализации - 37%. Однако критичность этого результата также не следует преувеличивать, поскольку он практически совпадает с тем, что наблюдается в Словакии, и не намного (лишь на 8 - 12 п. п.) превышает показатели Болгарии или Венгрии.

Таким образом, нелегитимность приватизации и выросшей на ее основе крупной частной собственности - это универсальный, кросс-национальный феномен, типичный для всех экономик переходного типа. Всем им предстоит еще долгое время существовать в условиях низкой легитимности собственности и пытаться ее преодолевать.

Как же в свете этого выглядят многочисленные практические рецепты, предлагаемые различными российскими авторами с целью придания приватизации и ее результатам искомой легитимности? Отметим, что они варьируют в очень широком диапазоне - от требований тотальной ренационализации до призывов убедить людей в том, что на самом деле от приватизации им стало только лучше.

Среди наиболее популярных и чаще всего обсуждаемых: проекты по восстановлению государственной собственности на все природные ресурсы; предложения по резкому уменьшению существующего неравенства в распределении доходов; схемы по установлению на приватизированную собственность единовременного компенсационного налога (предложение М. Ходорковского, завоевавшее впоследствии широкую популярность); идея обязать крупных российских собственников продать определенную долю принадлежащих им активов, перечислив вырученные деньги на обесценившиеся в начале 1990-х годов счета вкладчиков Сбербанка (С. Гуриев); подходы в духе "народного капитализма", предусматривающие продажу населению мелких пакетов акций крупнейших российских государственных корпораций (М. Дмитриев); разработка "пакта экономической легитимности" между государством, бизнесом и обществом, который подвел бы окончательную черту под проблемой легитимности собственности (Г. Явлинский); планы по усилению социальной ответственности крупного бизнеса - активизации благотворительной деятельности, финансированию социально значимых проектов в области образования и здравоохранения и т. д. (РСПП); советы крупному бизнесу направить инвестиции на совершенствование судебной системы и установление более высоких правовых стандартов (А. Аузан); выдвижение аргументов в пользу более активного развития малого предпринимательства; призывы к развертыванию среди населения пропаганды, разъясняющей, что частная собственность священна и неприкосновенна (К. Ремчуков). Разумеется, этот перечень далеко не полон.

Нельзя не согласиться, что некоторые из этих мер вполне могут привести к определенным подвижкам в общественном мнении, но сделать так, чтобы отношение общества к приватизации и ее резуль-

стр. 100


татам из отрицательного стало положительным, они не способны25. Уязвимое место большинства таких предложений состоит в том, что они пытаются изобрести формальное решение проблемы, которая по своей природе является неформальной. Иными словами, проблема легитимности воспринимается их разработчиками так, как если бы она была проблемой легальности. Все они надеются отыскать некий магический переключатель, щелкнув которым можно было бы разом перевести ситуацию из режима нелегитимности в режим легитимности. Но с такой аморфной инстанцией, как общественное мнение, невозможно ни заключать формальные договоры, ни возлагать на нее формальные обязательства, требуя затем их строгого выполнения. Подобными мерами можно лишь приглушить остроту проблемы, сбив, скажем, градус неприятия с отметки 80 - 90% до отметки 60 - 70%. Но даже и это не вполне очевидно: нет никаких гарантий, что они не дадут обратного эффекта, вызвав, напротив, радикализацию общественного мнения.

Наглядно показать это можно на примере едва ли не самой популярной идеи, которая успела овладеть умами многих экспертов и даже получила оформление в виде специального законопроекта, внесенного в Государственную думу РФ, - уплаты единовременного компенсационного налога. Обычно в качестве главного аргумента в ее поддержку ссылаются на пример Великобритании, где такой налог был с успехом применен. Нетрудно, однако, убедиться, что аналогия с британским опытом является в значительной мере ложной.

В британском случае суть проблемы состояла в том, что на момент проведения приватизации ее участники - как продавец (в лице государства), так и потенциальные покупатели - не располагали необходимой информацией о реальной (рыночной) ценности приватизируемых активов. Когда же по прошествии нескольких лет выяснилось, что они были проданы по ценам значительно ниже рыночных, все участники пришли к единому согласованному мнению о том, что если бы такая информация имелась у них с самого начала, то переход государственных компаний в частные руки осуществлялся бы по более высоким ценам и поэтому было бы правильным возложить на победителей приватизационных торгов обязательства по доплате в форме разового компенсационного налога в пользу общества.

Но в переходных экономиках, как следует из нашего анализа, нелегитимность собственности порождается не столько отсутствием информации о реальной стоимости приватизируемых активов, сколько многочисленными отступлениями от принципов "честной игры" при их распродаже26. Отсюда очевидные различия между постприватизационными ситуациями в Великобритании и в России. Предположим, что в Великобритании через какое-то время после перехода некой государственной компании к частным владельцам стало известно: они сумели заранее договориться о цене с организаторами приватизацион-


25 Конечно, это не значит, что многие из перечисленных мер не являются сами по себе желательными или необходимыми. Это означает только, что намного правильнее было бы обсуждать их вне прямой связи с проблемой легитимности собственности.

26 Еще одно важное отличие состоит в том, что в Великобритании приватизация была точечной, что по определению делало любые возможные провалы в легитимности адресными и персонализированными.

стр. 101


ного аукциона и от участия в нем под надуманными предлогами были отстранены их потенциальные конкуренты. Вопрос: удовлетворилась бы британская публика решением своего правительства взыскать с новых владельцев компании компенсационный налог, оставив при этом ее саму в их руках?

Признание чьей-либо собственности в качестве легитимной есть просто обещание ее уважать. Но если уважение и покупается за деньги, то все-таки, как показывает этот гипотетический пример, в достаточно ограниченных пределах. Поэтому маловероятно, чтобы в российских условиях посредством компенсационного налога удалось добиться легитимации постприватизационной структуры собственности. Даже при благоприятном исходе его "легитимационный" эффект будет ограниченным, а при неблагоприятном - он может даже стать отрицательным, спровоцировав эскалацию требований все новых и новых компенсационных платежей.

* * *

Как показал наш анализ, есть веские основания утверждать, что проблема размытой нелегитимности не поддается лечению ни с помощью хирургического вмешательства (вроде тотальной деприватизации), ни с помощью терапевтических средств (вроде компенсационного налога на приватизированную собственность). В лучшем случае они могут дать лишь временное облегчение, в худшем - вызвать новое обострение. По-видимому, в длительной перспективе к успеху может привести только "гомеопатия" - методичное, скрупулезное, пошаговое снижение градиента нелегитимности.

Рискнем предположить, что для многих людей память о приватизационном опыте 1990-х годов служит всего лишь историческим якорем, хронологической зацепкой, к которой они "пристегивают" свое восприятие текущих процессов. Это означает, что, отказываясь признавать результаты приватизации, они обращаются не столько к событиям прошлых лет, сколько к тому, что происходит сегодня; не столько к отступлениям от принципов "честной игры", которые имели место когда-то, сколько к отступлениям от ее принципов, которые имеют место сейчас; не столько к прошлому, сколько к настоящему и возможному будущему. Такой отказ в первую очередь свидетельствует о бессилии и бесправии, которые большинство людей ощущают при реальных или предполагаемых взаимодействиях с теми, кого они относят к "крупным собственникам", а также о "моральном сопротивлении", которое они тем не менее готовы им оказывать.

Самый эффективный способ ускорить выход российской институциональной системы из "ловушки" размытой нелегитимности - сделать так, чтобы конфликты по поводу собственности перестали везде и всегда разрешаться в пользу "сильных" и в ущерб "слабым". Серьезных подвижек в направлении легитимации крупной частной собственности можно и не дождаться, если в массовом порядке будет идти снос индивидуальных гаражей; если охранные структуры

стр. 102


застройщиков будут прибегать к силовым действиям по отношению к жителям близлежащих домов; если строительные фирмы, занимающиеся возведением коттеджных поселков, будут угрожать поджогами владельцам окрестных дач и т. д. Одним словом, до тех пор, пока отношения по поводу собственности между "сильными" и "слабыми" не станут хотя бы отдаленно напоминать fair play, люди будут постоянно возвращаться к негативному приватизационному опыту 1990-х годов. И в таком случае состояние размытой нелегитимности, в котором оказались российское общество и российская экономика, будет еще долго сохраняться и воспроизводиться.

Приложение

В ряде работ предпринимаются попытки эмпирически оценить факторы, от которых зависит восприятие тех или иных конфигураций прав собственности как легитимных или нелегитимных. В наиболее развернутом виде такой подход представлен в уже упоминавшемся исследовании Р. Дача и Г. Палмера27. В своем анализе они опирались на данные специального обследования, проведенного в 2000 г. в Бенине (см. табл. 1). В ходе этого обследования респондентов просили высказать свое отношение к различным гипотетическим сценариям, которые могли бы возникнуть в случае, если бы власти приняли решение экспроприировать земельный участок, принадлежащий некоему человеку (в опроснике этот персонаж фигурировал под условным именем "Мишель"). Все множество сценариев задавалось тремя предполагаемыми развилками: 1) вариант "участок был честно приобретен с соблюдением всех требований закона" против варианта "участок находился в заброшенном состоянии и был занят путем самозахвата (сквоттерства)"; 2) вариант "в течение пяти лет после получения участка на нем были произведены значительные улучшения" против варианта "в течение пяти лет после получения участок не обрабатывался и никаких улучшений на нем произведено не было"; 3) вариант "власти решили забрать участок, чтобы построить там водонапорную башню для снабжения окрестных жителей пресной водой" против варианта "власти решили забрать участок, чтобы возвести там штаб-квартиру правящей партии". В общей сложности это дает восемь альтернативных сценариев. Отношение к ним респондентов оценивалось по нескольким показателям (см. столбцы 4 - 7).

Какие же из трех учтенных в анализе факторов - соблюдение/несоблюдение "правил игры", эффективное/неэффективное использование собственности, предоставление/непредоставление общественных благ - оказывают наибольшее влияние на восприятие людьми собственности как легитимной или нелегитимной? Из приводимых в таблице 1 оценок выстраивается достаточно четкая иерархия. Первое место с большим отрывом занимает фактор соблюдения "правил игры": различия в оценках между вариантами, связанными с занятием участка на полностью законных основаниях или с его занятием путем сквоттерства, достигают 40 - 50%. На втором месте - фактор предоставления общественных благ: различия в оценках между вариантами, предполагающими строительство штаб-квартиры правящей партии или строительство водонапорной башни, составляют 10 - 20%. На последнем месте оказывается фактор эффективного использования собственности: в большинстве случаев различия в оценках между вариантами, связанными с внесением значительных улучшений и с отсутствием каких-либо улучшений, не превышают 5 - 10%.

Еще один важный результат, полученный Р. Дачем и Г. Палмером, состоит в том, что представленная иерархия факторов, как оказалось, почти никак не связана с индивидуальными характеристиками респондентов. Другими словами, мужчины и женщины, старые и молодые, образованные и необразованные,


27 Duch R. M., Palmer H.D. Op. cit.

стр. 103


Таблица 1

Оценки альтернативных сценариев, связанных с решением властей об экспроприации участка (Бенин, 2000 г., % от общего числа ответивших)

Альтернативные сценарии

Несогласие с решением властей

Признание права собственности на участок абсолютным

Серьезность нарушения властями законности

Величина компенсации, которую обязаны выплатить власти (одинарная или двойная)

Имеется ли официальный титул собственности?

Вносились ли в течение пяти лет улучшения?

Что власти собираются построить на участке?

1

2

3

4

5

6

7

Нет

Нет

водонапорную башню

9,5

6,7

5,7

36,4

Нет

Да

водонапорную башню

19,6

9,8

8,2

49,3

Нет

Нет

штаб-квартиру партии

36,2

18,3

20,9

36,2

Нет

Да

штаб-квартиру партии

54,0

24,4

26,8

49,1

Да

Нет

водонапорную башню

33,2

40,8

29,8

77,9

Да

Да

водонапорную башню

50,7

49,1

36,8

86,4

Да

Нет

штаб-квартиру партии

69,9

64,3

59,6

77,7

Да

Да

штаб-квартиру партии

83,5

71,8

66,9

86,3

-----

Примечание: (4) - доля выбравших из пяти возможных вариантов ответа варианты "не согласен" или "полностью не согласен"; (5) - доля выбравших из четырех возможных вариантов ответа вариант "обладает абсолютным правом"; (6) - доля выбравших из четырех возможных вариантов ответа вариант "очень сильное нарушение"; (7) - доля выбравших из шести возможных вариантов ответа варианты "полную стоимость участка" или "полную стоимость участка в двойном размере".

Источник: Duch R. M., Palmer H. D. Op. cit.

городские и сельские, богатые и бедные воспринимают проблему легитимности собственности практически одинаково.

Близкое по формату исследование было выполнено Т. Фраем на выборке из около 700 российских менеджеров28. Участникам опроса предлагалось рассмотреть гипотетическую ситуацию с приватизацией некоего промышленного предприятия и высказать свое мнение о том, в каких случаях это решение следовало бы пересмотреть в судебном порядке. Оценке подлежали альтернативные сценарии, которые могли бы возникнуть на пересечении трех развилок: 1) вариант "при приватизации были допущены крупные нарушения" против варианта "при приватизации были допущены мелкие нарушения"; 2) вариант "предприятие при новом собственнике работало эффективно" против варианта "предприятие при новом собственнике работало неэффективно"; 3) вариант "предприятие предоставляло общественные блага жителям региона" против варианта "предприятие не предоставляло никаких общественных благ" (см. табл. 2).

Поразительно, что хотя в отличие от работы Р. Дача и Г. Палмера исследование Т. Фрая относилось не к развивающейся, а к переходной экономике и опиралось не на массовый опрос, а на опрос руководителей предприятий, выявленная в нем иерархия факторов легитимности выглядит практически идентично. И в российском случае наиболее значимым из них оказалось соблюдение установленных "правил


28 Frye T. Original Sin, Good Works, and Property Rights in Russia // World Politics. 2006. Vol. 58, No 4.

стр. 104


Таблица 2

Как Вы считаете, следовало бы пересмотреть в судебном порядке решение о приватизации предприятия? (2005 г., % выбравших из четырех возможных вариантов ответы "да" и "скорее всего да")

Альтернативные сценарии

Предоставление предприятием общественных благ

Непредоставление предприятием общественных благ

эффективное руководство предприятием

неэффективное руководство предприятием

эффективное руководство предприятием

неэффективное руководство предприятием

Крупные нарушения при приватизации

48,0

61,5

69,0

71,8

Мелкие нарушения при приватизации

22,8

33,5

33,1

36,2

-----

Источник: Frye T. Op. cit.

игры", следующим по значимости - предоставление общественных благ и наименее значимым - эффективное использование собственности.

Из того факта, что в странах, имеющих разную институциональную структуру и находящихся на разных уровнях экономического развития, соотношение между факторами легитимации собственности оказывается сходным, можно сделать два важных вывода: более частный и более общий. Начнем с первого. Как показывают оценки, приведенные в таблицах 1 и 2, предоставление собственником какого-либо актива общественных благ является хотя и значимым, но все же далеко не определяющим фактором легитимности. Поэтому надежды многих российских экспертов на то, что постприватизационная структура собственности может обрести искомую легитимность за счет усиления "социальной ответственности" бизнеса (будь то покупка яиц Фаберже, благотворительные проекты или что-либо иное), в значительной мере иллюзорны. Безусловно, в таком случае ее неприятие может несколько уменьшиться, но смениться "приятием" оно все равно не сможет.

Другой, более общий и более спорный, вывод состоит в том, что ядро представлений о "честной игре", а значит, и о легитимности собственности, по-видимому, не является культурно-специфическим. В современном мире эти представления, как и думал А. Смит, имеют тенденцию к конвергенции и оказываются достаточно близкими в самых разных странах: и в развитых, и в развивающихся, и в постсоциалистических. Если бы это было не так, то тогда добровольное взаимодействие представителей разных наций и разных культур (прежде всего экономическое) стало бы практически невозможным. Предположение о культурно-неспецифическом характере ядра представлений о "честной игре"29 означает, что если бы мысленный эксперимент с проведением опроса среди граждан США, который обсуждался выше, все-таки состоялся, то мнения американцев и россиян по поводу российской приватизации и ее результатов действительно почти совпали бы.


29 Однако периферию этих представлений вполне могут определять именно культурно-специфические факторы.


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/СОБСТВЕННОСТЬ-БЕЗ-ЛЕГИТИМНОСТИ

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Marta KazakovaКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Kazakova

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Р. КАПЕЛЮШНИКОВ, СОБСТВЕННОСТЬ БЕЗ ЛЕГИТИМНОСТИ? // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 17.09.2015. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/СОБСТВЕННОСТЬ-БЕЗ-ЛЕГИТИМНОСТИ (дата обращения: 28.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Автор(ы) публикации - Р. КАПЕЛЮШНИКОВ:

Р. КАПЕЛЮШНИКОВ → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Marta Kazakova
Улан-Удэ, Россия
1840 просмотров рейтинг
17.09.2015 (3115 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
6 часов(а) назад · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
4 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
5 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
7 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
8 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
8 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
8 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
9 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
СОБСТВЕННОСТЬ БЕЗ ЛЕГИТИМНОСТИ?
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android