Libmonster ID: RU-10566
Автор(ы) публикации: М. М. ГОРИНОВ

Лишь исследование истории советского общества конца 20-х - начала 30-х годов как движения, сущностью которого являются сосуществование противоположностей, их борьба и слияние, может приблизить нас к пониманию сути происходивших тогда событий. Данный подход предполагает необходимость раскрытия механизма преемственности при переходе от нэпа к "сталинизму", выявления внутренней органической связи между основными общественными феноменами того времени - индустриализацией и коллективизацией, энтузиазмом и репрессиями, героизмом и подлостью, а не простого их противопоставления, еще преобладающего и в литературе, и в общественном сознании.

Альтернативность развития советского общества в конце 20-х - 30-е годы: историография. Существовала ли альтернатива воплощенному в жизнь в 30-е годы варианту развития советского общества? Какими преимущественно факторами определялось утверждение административно- командной системы? Таковы, пожалуй, главные вопросы, встающие перед исследователями. В разные времена на них давались разные ответы.

Концепция краткого курса "Истории ВКП(б)" исключала альтернативность исторического развития: партия своевременно осознавала назревшие потребности эволюции советского общества, вырабатывала соответствующие директивы, которые трудящиеся, несмотря на происки врагов, с энтузиазмом воплощали. К середине 20-х годов советский народ под руководством партии восстановил разрушенное в предшествующий период хозяйство. В 1926 - 1929 гг., в период индустриализации, создал материально-технические предпосылки социалистического преобразования деревни, опираясь на которые, партия в 1930 - 1934 гг. осуществила коллективизацию. Последняя (исключая упоминание о некоторых "перегибах", о "головокружении от успехов") рисовалась в общем идиллически: "Крестьяне массами приходили в совхозы, в МТС, наблюдали за работой тракторов, сельхозмашин, выражали свой восторг и тут же выносили решение - "пойти в колхозы"1 .

В середине 50-х годов, когда был создан минимум политических предпосылок для научного изучения истории советского общества, сразу выявилось несоответствие данной схемы объективной реальности. В ряде новаторских исследований, не потерявших своего значения и се-


ГОРИНОВ Михаил Михайлович - кандидат исторических наук, Институт истории СССР АН СССР.

1 История Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). Краткий курс. М. 1952, с. 266, 273, 413, 284.

стр. 31


годня, было убедительно показано, что необходимых материально-технических предпосылок для производственной кооперации деревни к концу 20-х годов создано не было; подчеркивалась роль административных рычагов в осуществлении коллективизации2 . Возникал резонный вопрос о ее необходимости и правомерности. Но в 50 - 70-е годы было немыслимо говорить о возможности иной модели социализма в СССР, кроме осуществленной, и трактовка процессов развития индустриального сектора советской экономики по сути оставалась прежней.

Исходя из этого вариантность общественной эволюции в конце 20-х - начале 30- х годов рассматривалась преимущественно с точки зрения того, была ли коллективизация проведена своевременно и правильно ли были определены ее темпы и методы. Поскольку промышленная реконструкция шла успешно, утверждали исследователи, надо было подождать с коллективизацией еще немного, а затем на основе "демонстрационного эффекта" машинной обработки земли, без всякого насилия вовлечь крестьян в колхозы.

В годы перестройки проблема альтернативности развития СССР в указанный период формулируется намного шире. Столкнувшись со структурным кризисом государственного социализма в СССР и в мире, опираясь на предшествующие научные разработки, некоторые обществоведы поставили вполне закономерный вопрос: если в 20-е годы на основе нэпа советская экономика развивалась успешно, то стоило ли "отбрасывать" нэп? Отсюда и "великий перелом" в 1929 г. рисуется как акт грубого субъективистского доктринерски-своекорыстного произвола Сталина и его ближайшего окружения либо партийно- государственной "верхушки" в целом3 . Появились также работы, авторы которых объясняют "свертывание" нэпа обострением его внутренних противоречий4 . Вариантность развития в этом случае видится либо в конкретных формах, методах, темпах перехода от нэпа к административно- командной системе, либо во времени: поиск альтернативных вариантов с конца 20-х годов переносится на их середину.

Противоречия нэпа. В работах "субъективистов" (исследователей, объясняющих ликвидацию нэпа в основном субъективными причинами) наблюдается идеализация ленинского замысла и практики нэпа в смысле их "рыночности", "плюралистичности", эффективности. Между тем ленинская концепция новой экономической политики содержала следующие основные компоненты: в политико-идеологической области - жесткий однопартийный режим, подавлявший всякое проявление на официальном уровне инакомыслия и инакодействия; в экономике - административно-рыночную систему хозяйства, подразумевавшую минимальную связь с мировой экономикой, весьма ограниченный трестовский хозрасчет в промышленности с централизованным (через ВСНХ) перераспределением прибыли; неэквивалентный обмен с деревней на основе продналога; торможение роста крупного индивидуального хозяйства в деревне.

В большинстве недавних работ как бы подразумевается, что промышленные тресты 20-х годов были полностью автономными субъектами хозяйственной деятельности, "плавающими" в стихии рынка. Меж-


2 См.: Данилов В. П. Создание материально-технических предпосылок коллективизации сельского хозяйства в СССР. М. 1957; Очерки истории коллективизации сельского хозяйства в союзных республиках. М. 1963; и др.

3 В наиболее четкой форме эти идеи сформулированы: Попов В., Шмелев Н. Была ли альтернатива сталинской модели развития? В кн.: Осмыслить культ Сталина. М. 1989.

4 См.: Бордюгов Г. А., Козлов В. А. Поворот 1929 года и альтернатива Бухарина. - Вопросы истории КПСС, 1988, N 8; Бокарев Ю. П. Социалистическая промышленность и мелкое крестьянское хозяйство в СССР в 20-е годы. М. 1989; Ханин Г. И. Почему и когда погиб нэп. - ЭКО, 1989, N 10; Симонов Н. С. В преддверии "великого перелома". - Вопросы истории КПСС. 1990. N 3: и др.

стр. 32


ду тем, согласно декрету ВЦИК и СНК РСФСР от 10 апреля 1923 г. "О государственных промышленных предприятиях, действующих на началах коммерческого расчета (трестах)", плановое управление ими осуществлял ВСНХ, к "непременному ведению" которого относились: выдача разрешений на приобретение строений и других основных средств, расширение предприятий, взятие и сдачу их в аренду, отчуждение, залог и аренду основных средств, назначение и смещение правления и ревизионной комиссии треста, утверждение производственного плана, отчета и баланса, распределение прибыли за год, разрешение на вступление в торгово-промышленные объединения и т. д. По новому положению, утвержденному ЦИК и СНК СССР 29 июня 1927 г., в определение треста было введено указание на подчинение его деятельности плановым заданиям органа, в ведении которого он находится, и исключено положение об извлечении прибыли как цели деятельности треста5 .

Тем не менее, несмотря на административные крайности и кризисы, нэповская система функционировала некоторое время в целом неплохо. Объяснялось это, думается, ее соответствием реалиям восстановительного периода. Жесткий политический режим обеспечивал необходимую для скорейшего возрождения страны политическую стабильность, иначе рост социальной напряженности мог бы блокировать проведение экономических реформ. Отказ от уплаты долгов царского и Временного правительств и восстановления иностранной собственности, хотя и препятствовал притоку зарубежного капитала, одновременно позволял не тратить на уплату кредиторам и инвесторам скудные внутренние ресурсы, а направлять их в оборотные фонды предприятий, обеспечивая их относительно быстрое восстановление. Трестовский хозрасчет позволял через механизм централизованного перераспределения прибыли финансировать, а значит, ускоренно возрождать за счет высокорентабельных отраслей (легкой, пищевой) промышленности необходимые для функционирования экономики в целом, но пока убыточные тяжелую промышленность, транспорт. По сравнению с продразверсткой неэквивалентный обмен с деревней в форме продналога какое-то время казался крестьянину великим благом и стимулировал быстрое восстановление посевных площадей. Обработка заброшенных участков была возможна и на базе мелкотоварных крестьянских хозяйств, не требовала значительных финансовых и материальных фондов.

Пока шло восстановление экономики страны, было сравнительно несложно выходить и из "кризисов нэпа", "выскакивавших", как правило, из-за чрезмерной финансовой "накачки" индустриального сектора. Можно было заморозить новостройки, снизить отпускные промышленные цены и наращивать производство промтоваров за счет еще не используемого оборудования. И затоваривание исчезало (вследствие снижения цен), и инфляция обуздывалась (в результате сокращения нового строительства), да еще и производство росло (этому способствовала загрузка резервов оборудования).

Однако по мере завершения восстановительного периода нэповская система, какой она была заложена Лениным, "работала" со все большими сбоями. Обострялись имманентно присущие ей антагонизмы. В политике - между многообразием социальных интересов и большевистским авторитаризмом. Хозяйственно возрождавшаяся деревня, крепнущий частнопредпринимательский сектор все настойчивее искали политических каналов выражения своих интересов (требования "Крестьянского союза" и др.), что в условиях однопартийной системы создавало почву для усиления фракционной борьбы в ВКП(б), к тому же


5 См. Венедиктов А. В. Организация государственной промышленности в СССР. Т. 2. Л. 1961, с. 60 - 61, 261 - 263.

стр. 33


лишившейся своего неоспоримого лидера - Ленина, своеобразного гаранта ее целостности.

Клубок обострившихся противоречий раздирал и нэповскую экономическую модель. Полная загрузка производственных мощностей, физический и моральный износ основного капитала требовали огромных инвестиций для обновления машинного парка, создания новых производств. Однако резкому увеличению промышленных накоплений мешали сравнительно высокие вследствие социальных завоеваний пролетариата издержки на рабочую силу, сравнительно низкая эффективность предприятий как результат ложно понятой "социализации" (чрезмерной централизации производства, слабости материального стимулирования). Необходимо было привлечь иностранный ссудный и предпринимательский капитал, но этому препятствовала жесткая позиция правительства в вопросах уплаты дореволюционных долгов и возмещения ущерба иностранцам за национализированную собственность. Скудость инвестиционных фондов в условиях трестовского хозрасчета вела к усиленной перекачке средств из отраслей группы "Б" в отрасли группы "А", что усугубляло износ основных фондов легкой промышленности, приводило к ухудшению качества основных предметов крестьянского потребительского спроса, к обострению товарного голода.

Прогрессировавшее в силу тех же причин нарастание неэквивалентности обмена между городом и деревней (в пользу города) в условиях господства мелкотоварного сектора в сельскохозяйственном производстве, усиливавшийся товарный голод лимитировали рост товарности крестьянских хозяйств. А низкая их товарность ставила под вопрос осуществление жизненно необходимой индустриализации страны, так как приводила к заниженным объемам экспорта сельскохозяйственных продуктов6 , а следовательно, импорта оборудования, к нехватке сырья для промышленности и продуктов питания для растущих городов. В том же направлении действовало торможение роста крупнотоварных крестьянских хозяйств. Когда же в силу отставания темпов развития аграрного сектора в конце 20-х годов "ножницы цен" стали раздвигаться в пользу деревни, под угрозой срыва оказалась программа индустриализации, ибо промышленность лишалась основного источника накоплений - перекачки ресурсов из деревни в город.

Но как согласуется со всем этим распространенное в литературе утверждение7 о достаточно эффективном функционировании нэпа в 1927 - 1929 гг., после завершения восстановительного периода? Думается, приверженцев этой точки зрения подвела статистика 20-х годов и сделанный на ее основе и зафиксированный в "Кратком курсе" вывод о завершении восстановительного периода в 1926 году.

На фоне последующих фальсификаций экономическая информация 20-х годов представляется сегодня верхом совершенства, однако и тогда советская статистика не отражала реальной картины. Ф. Э. Дзержинский в 1926 г. характеризовал отчетность промышленных трестов как "фантастику", "квалифицированное вранье", но ведь именно по отчетам предприятий об объеме валовой продукции (что при росте цен неизбежно завышало результаты) с середины 20-х годов в ЦСУ СССР определяли динамику продукции. По данным более поздних справочников, национальный доход СССР в 1928 г. по сравнению с дореволю-


6 По сравнению с 1909 - 1913 гг. в 1925 г. экспорт сельскохозяйственных продуктов составил 21,7%; в 1926 г. - 27,1%; в 1928 г. из- за небольших объемов экспорта СССР смог ввезти лишь половину импорта оборудования дореволюционной России (при этом пришлось пожертвовать импортом предметов потребления, который сократился по сравнению с 1913 г. в 10 раз) (Кондратьев Н. Д. Экспорт сельскохозяйственных товаров СССР (итоги и условия развития). - Пути сельского хозяйства, 1927, N 10, с. 87 - 88; Ханин Г. И. Ук. соч., с. 81.)

7 См., напр., Попов В., Шмелев Н. Ук. соч., с. 289.

стр. 34


ционным временем вырос на 19%; по подсчетам же Г. И. Ханина, он оказался на 12 - 15% ниже уровня 1913 г., а душевое производство уменьшилось на 17 - 20%; производство чугуна составляло лишь 75% дореволюционного уровня, который был превзойден только в 1930 году8 . Кроме того, надо иметь в виду, что рост производства продолжался в России до 1916 г., и этого уровня, даже по официальным данным, народное хозяйство СССР по большинству показателей достигло лишь в 1927 - 1928 году9 . Не случайно А. И. Рыков отмечал: "Увеличение промышленного производства на 17 - 18% в этом (1926/1927 хоз. год. - М. Г.) году возможно только благодаря наличию еще не использованного резерва оборудования на фабриках и заводах"10.

Таким образом, хозяйственные успехи 1926 - 1927 гг. (с 1928 г., когда в деревне были вынуждены прибегнуть к чрезвычайным мерам, вряд ли можно серьезно говорить об "успешном" функционировании нэпа) не являются доказательством эффективности реконструкции народного хозяйства на базе нэпа. Они возникли как результат использования последних резервов восстановительного периода (прежде всего возможностей эффективной загрузки имевшегося основного капитала, что позволяло на время "заморозить" программу промышленного развертывания, сжать масштабы эмиссии). Когда эти резервы иссякли, появилась необходимость в принципиально иных путях социально- экономического развития. В этой связи вряд ли правомерно проведение прямых аналогий между хозяйственными затруднениями и путями выхода из них в 1922 - 1924 гг., 1925 - 1926 и 1927 - 1928 гг., поскольку эти аналогии не учитывают коренных различий между восстановительным и реконструктивным периодами11 .

Проблема накопления и альтернативы развития. Чтобы ввести в строй средства производства, доставшиеся Советской власти в наследство от старого режима, требовались оборотный капитал, незначительные амортизационные отчисления, довоенные посевные площади. Загрузка имевшегося оборудования в первые годы нэпа давала до 40 - 50% годового прироста промышленной продукции, подъем залежей способствовал ускоренному наращиванию производства зерна.

Иное дело - создание нового основного капитала. Чтобы получить отдачу от отраслей тяжелой промышленности, приходилось ждать 3 - 4 года, а порой 5 - 6 лет, то есть кормить рабочих, не получая от их труда товарной продукции. Требовались огромные капиталы. Отсюда нарастающая на протяжении второй половины 20-х годов, несмотря на попытки ее обуздания, эмиссия; открытая (рост цен), скрытая (ухудшение качества товаров) и подавленная (товарный голод) инфляция; прогрессирующая натурализация хозяйственных отношений, блокировавшая рыночный вариант индустриализации.

С ситуацией острой нехватки капитала и столкнулась Советская страна в конце 20-х годов. Эффективность нэповской экономики была намного ниже дореволюционной: по сравнению с 1913 г. фондоотдача в народном хозяйстве упала на 25%; по отношению к основным фондам в 1913 г. рентабельность в промышленности составляла 19,7%, в 1928 г. - 10,9%; на железнодорожном транспорте (к основным и оборотным) - соответственно 8,2% и 2,5%; в промышленности в 1928 г.


8 Ханин Г. И. Ук. соч., с, 68 - 72.

9 Гиммельфарб С. Некоторые основные линии роста промышленности СССР до 1928/29 года. - Проблемы экономики, 1929, N 10 - 11, с. 47 - 50.

10 XV конференция ВКП(б) 26 октября - 3 ноября 1926 г. Стеногр. отч. М. - Л. 1927, с. 112.

11 Лельчук В. С. Индустриализация СССР: выбор курса. - Правда, 21.Х.1988; Данилов В. П. Бухаринская альтернатива. В кн.: Бухарин: человек, политик, ученый. М. 1990, с. 118.

стр. 35


создавалось прибыли на 20% меньше, чем до войны, на железнодорожном транспорте - в 4 раза12 .

Практически отсутствовал импорт капитала. Между тем одна из решающих предпосылок "экономического чуда" на индустриальной стадии модернизации - массированное привлечение зарубежных инвестиций и займов (Германия после первой и второй мировых войн, Япония, Бразилия, Чили при Пиночете, азиатские "драконы" и др.). Во второй половине XIX - начале XX в. 1-е и 2-е места по темпам промышленного развития делили Россия и США, усиленно импортировавшие капитал13 .

При скудости внутренних и внешних источников накопления альтернатива, вставшая перед страной в конце 20-х годов, была жесткой: либо низкие темпы экономического роста в условиях продолжения нэпа (административно- рыночного хозяйства), либо слом рынка и форсированное развитие тяжелой промышленности (материальной базы военно-промышленного комплекса) на основе использования преимущественно административных методов.

Советское руководство, исходившее из посылки о неизбежности близкого глобального вооруженного конфликта (и прогноз этот в целом оправдался), выбрало "форсированный" вариант. При этом оно не могло, разумеется, не учитывать техническую отсталость Советских Вооруженных Сил14 . Сделанный выбор детерминировал основные параметры развития общества в конце 20-х и 30-е годы. В этом смысле, несмотря на чрезмерную персонализацию, представляется достоверной идея В. С. Лельчука о единстве "подхода Сталина к вопросам индустриализации, переустройства сельского хозяйства, использования "дани", проведения политики обострения классовой борьбы"15 .

Анатомия форсированного развития. В конце 1927 г. масштабные программы промышленного развертывания оказываются под угрозой срыва из- за неудачного хода хлебозаготовительной кампании. Вводится и постепенно расширяется сфера карточного снабжения в городах. Чтобы обеспечить продуктами растущие индустриальные центры и армию, правительство в условиях зернового кризиса 1927/1928 г. прибегло к внеэкономическим методам изъятия зерна, что подорвало рыночные стимулы к расширенному воспроизводству в деревне. Осенью - зимой 1928/1929 г. зерновой кризис и насильственное изъятие хлеба повторяются. Создается государственный хлебный резерв. Преимущественно внеэкономическое ("бесплатное") изъятие продуктов у крестьян позволило резко (в 1929 г. по сравнению с 1928 г. более, чем в 2 раза) увеличить объем капитальных вложений в крупную промышленность16 .

Стремительно растущее городское население требовало все больше и больше продуктов. В деревне же во второй половине 20-х годов в отличие от представлений современных публицистов наблюдалась стагнация сельскохозяйственного производства. Если ежегодный прирост городского населения составил в 1927 г. 4,8%, в 1928 г. - 5%, в 1929 г. - 5,2%, то соответствующие показатели по сельскохозяйственному производству выглядели следующим образом: 2,5; 2,5; (-2,4)%; по валовым сборам зерна: (- 5,9); 1,2; (-2,5)%; по централизованным заготовкам зерновых: (- 5,2); (- 2,0); 49%17 .


12 Ханин Г. И. Ук. соч., с. 71 - 73.

13 См.: Андреев Г. Экспорт американского капитала. М. 1957, с. 55 - 57; Бовыкин В. И. Россия накануне великих свершений. М. 1988, с. 66 - 67.

14 См. Исторический опыт и перестройка. М. 1989, с. 55.

15 Лельчук В. С. Ук. соч.; О взаимозависимости между развитием различных сфер жизни, советского общества в 30-е годы см.: Гордон Л. А., Клопов Э. В. Что это было? М. 1989.

16 Ханин Г. И. Ук. соч., с. 79.

17 См. Мошков Ю. А. Зерновая проблема в годы сплошной коллективизации сельского хозяйства СССР (1929 - 1932 гг.). М. 1966, с. 34.

стр. 36


Сфера приложения рыночных рычагов в деревне все больше свертывалась. Административные рычаги использовались пока только для изъятия продуктов, а не их производства (этим и объясняется уменьшение валового сбора зерна в 1929 г. и весьма существенный рост централизованной заготовки зерновых). В этих условиях берется курс на сплошную коллективизацию18 . Выбор его определялся сложным взаимодействием доктринальных и в определяющей степени объективных экономических факторов (разумеется, с проекцией на их социально-политические последствия).

Коллективизация имела как минимум три цели. Первая, которая зафиксирована в партийно-государственных документах того времени, - осуществление социалистических преобразований в деревне. Она не объясняет, однако, зачастую варварских методов и чрезвычайно сжатых сроков проведения коллективизации. Формы, методы, сроки коллективизации во многом объясняет ее вторая цель, о которой меньше, но все же говорилось: любой ценой обеспечить бесперебойное снабжение быстро растущих в ходе индустриализации городов. Основные черты индустриализации проецировались на коллективизацию. Стремительные темпы промышленного роста, урбанизация требовали резкого увеличения в чрезвычайно сжатые сроки поставок продовольствия в город, на экспорт.

Нехватка капитала, товарный голод обусловили нарастание внеэкономического принуждения в аграрном секторе: продукты у крестьянина не покупали, а "брали", что вело к сокращению их производства, в первую очередь зажиточными хозяйствами, особенно ущемлявшимися государством, к массовому забою скота19 , к открытым выступлениям против местных властей и деревенских активистов20 . В ответ на местах переходят к раскулачиванию21 , с 1930 г. возведенному в ранг государственной политики. Чтобы прекратить убой скота, его стремятся быстрее обобществить. Но из-за нехватки приспособленных помещений, отсутствия опыта ведения коллективного животноводства падеж скота усиливается (с 1928 по 1933 - 1934 гг. поголовье крупного рогатого скота уменьшилось с 60 млн. до 33 млн. голов)22 .

Чтобы прекратить падение сельскохозяйственного производства, сталинский режим стремится быстрее поставить деревню под жесткий административный контроль, еще настойчивее форсирует процесс обобществления: десятками тысяч колхозов командовать легче, чем миллионами индивидуальных крестьянских хозяйств. Однако молниеносное создание десятков тысяч коллективных хозяйств при отсутствии опыта их ведения, нехватка подготовленных кадров сельских руководителей, специалистов, техники только усиливают дезорганизацию в деревне. А город требует все больше хлеба, мяса, масла... В хаосе "организационного периода" на селе, когда во многих колхозах процветала уравниловка, когда урожай, минуя амбар того, кто его вырастил, свозили на заготовительный пункт, когда частично изымалось семенное зерно (особенно это характерно для 1931 - 1932 гг.), крестьянин оказался


18 О ходе коллективизации см.: Документы свидетельствуют. М. 1989.

19 В 1929 г. число лошадей сократилось на 1,6 млн., крупного рогатого скота на 7,6 млн. голов (История СССР с древнейших времен до наших дней. Т. 8. М. 1967, с. 543).

20 По приблизительным подсчетам, в 1929 г. жертвами "кулацкого террора" стали около 10 тыс. коммунистов, комсомольцев, рабочих, колхозников, батраков и бедняков (Ивницкий Н. А. Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса (1920 - 1932 гг.). М. 1972, с. 122).

21 Только на Украине весной и осенью 1929 г. были отданы под суд 33 тыс. "кулаков". Их имущество было полностью или частично конфисковано и распродано (Данилов В. П. К характеристике общественно-политической обстановки в советской деревне накануне коллективизации. - Исторические записки. Т. 79, с. 43).

22 Гордон Л. А., Клопов Э. В. Ук. соч., с. 74.

стр. 37


лишенным всякого материального стимула к производительному труду. Нарастает пассивное сопротивление (невыход на работу, труд "спустя рукава" и т. д.) теперь уже колхозного крестьянства, не желавшего работать даром.

Сталин требует выполнения плана хлебозаготовок любой ценой. В ряде районов колхозные амбары выметались подчистую: забирают семенное зерно, страховые запасы. Зимой 1932/1933 г. этот клубок проблем и конфликтов разрешается страшной трагедией - голодом, охватившим районы Северного Кавказа, Нижней и Средней Волги, Украины, Казахстана и унесшим огромное число жизней. Полностью оно еще не определено. Максимальные данные о количестве умерших от голода только в Казахстане - 1750 тыс. человек23 .

Необходимость срочного обеспечения продуктами городов, конечно, не требовала такой эскалации насилия. Постоянно растущие в конце 20-х годов налоги на деревенские "верхи" и освобождение от них "низов"; "твердые", зачастую нереальные задания по сдаче хлеба "кулакам", за невыполнение которых их имущество шло с торгов и дешево доставалось менее зажиточным односельчанам; "чрезвычайные меры" по изъятию "излишков" у зажиточных и передача части изъятого зерна 'бедноте, помогавшей в его выявлении, а также другие меры привели к тому, что к моменту сплошной коллективизации зажиточные слои деревни были в значительной степени изолированы. "Характерно, что когда ездишь по местам и смотришь на это могучее антикулацкое движение, - говорил в марте 1930 г. М. И. Калинин, - то невольно констатируешь, что органам власти в 95 случаях из ста приходится в области раскулачивания играть сдерживающую роль"24 .

Учитывая степень антикулацких настроений в деревне, процесс самораскулачивания25 , можно сказать, что даже форсированная коллективизация не нуждалась в такой жестокости. В 1930 - 1931 гг. в ходе кампании по раскулачиванию только в отдаленные районы страны была выселена примерно 381 тыс. "кулацких" семей (средняя семья - 4,8 человека); позднее специальные кампании не проводились, но высылка продолжалась, хотя и в меньших масштабах26 . "Кулаков" было запрещено принимать в колхозы, на работу в городах. Эти меры только усиливали социальную напряженность в деревне. Думается, что в большинстве районов страны "кулаку" вполне можно было бы открыть дорогу в колхоз, на стройки, ограничившись преследованием в судебном порядке за конкретные противоправные действия (убийства, поджоги и пр.).

Варварские методы осуществления сплошной коллективизации объясняет, пожалуй, ее третья цель. Официально она никогда не декларировалась, но кое- что на страницы печати все же попадало. 17 января 1930 г. в "Правде" публикуется статья наркома юстиции Н. В. Кры-


23 Документы свидетельствуют, с. 40 - 45; Данилов В. П. Дискуссия в западной прессе о голоде 1932 - 1933 гг. и "демографической катастрофе" 30 - 40-х годов в СССР. - Вопросы истории, 1988, N 3; Абылхожин Ж. Б., Козыбаев М. К., Татимов М. Б. Казахстанская трагедия. - Вопросы истории, 1989, N 7; Зеленин И. Е. О некоторых "белых пятнах" завершающего этапа сплошной коллективизации. - История СССР, 1989, N 2; Конквест Р. Жатва скорби (главы из книги). - Вопросы истории, 1990, NN 1, 4; и др.

24 Правда, 3.III.1930.

25 Под воздействием государственной политики "форсированного наступления на кулака" относительно зажиточные слои деревни все чаще ликвидировали свои хозяйства (резали скот, распродавали имущество, дома) и подавались в город. С 1927 по осень 1929 г. "кулацкая группа" по РСФСР сократилась с 3,9 до 2,5 - 3% крестьянских хозяйств (Документы свидетельствуют, с. 24 - 25).

26 Там же, с. 46 - 47. "Всего по состоянию на 1 января 1950 года оказались выселенными почти три с половиной миллиона крестьян... около 50 процентов всех выселенных крестьян переселялось в пределах тех же областей, где они проживали ранее" (Дугин Н, ГУЛАГ, открывая архивы. - На боевом посту, 27.XII.1989).

стр. 38


ленко, в которой, в частности, говорилось: "На основании резолюции СНК РСФСР 29 мая 1929 г. сейчас не практикуется уже лишение свободы на сроки меньше года. Предложено в максимальной степени развить систему принудительных работ. Проведен ряд мероприятий по использованию труда лиц, осужденных на срок выше 3 лет, на общественно необходимых работах в специальных лагерях в отдаленных местностях".

В 1930 г. "по инициативе тов. Сталина и при его настойчивом проведении этого вопроса" чекистам поручается строительство Беломорско-Балтийского канала с использованием преимущественно ручного труда свыше 100 тыс. заключенных, что позволило в 4 раза по сравнению с первоначальными расчетами удешевить строительство27 . Силами ОГПУ-НКВД (то есть заключенными) были сооружены канал "Москва - Волга", другие объекты, осуществлялись лесозаготовки28 , в основном вручную, с "экономией больше чем в 4 раза"! Страна все гуще покрывалась сетью лагерей, поселков "спецпереселенцев" ("кулаков" и членов их семей). Их надо было наполнять. Вот, очевидно, зачем понадобилось отрывать от земли сотни тысяч хлеборобов. Характерно решение комиссии по раскулачиванию (возглавлял ее заместитель председателя СНК СССР А. А. Андреев) от 30 июля 1931 г.: "Слушали: вопрос о дополнительных заявках на спецпереселенцев и распределении их. Постановили: ...обязать ВСНХ в 3-дневный срок представить ОГПУ свои окончательные заявки на спецпереселенцев... В соответствии с этими заявками предложить ОГПУ произвести необходимое перераспределение по районам и выселение кулаков"29 .

Каковы были масштабы применения принудительного труда в 30-е годы? На 1 мая 1930 г. в ведении НКВД РСФСР (279 исправительно-трудовых учреждений) находился 171251 заключенный, в лагерях ОГПУ - около 100 тысяч. В 1930 г. было создано Управление лагерями ОГПУ, с 1931 г. ставшее главным (ГУЛАГ). Удельный вес осужденных за "контрреволюционные преступления" в 1939 - 1941 гг. колебался в лагерях от 12,6% (в 1936 г.) до 34,5% (в 1939 г.); в колониях в 1936 - 1941 гг. в среднем насчитывалось 10,1% осужденных по политическим мотивам. На 1 марта 1940 г. ГУЛАГ состоял из 53 лагерей, 425 исправительно- трудовых колоний, 50 колоний несовершеннолетних; всего 1668200 заключенных. В. Ф. Некрасов на начало войны определяет общее количество заключенных в 2300 тыс. человек. Кроме того, в спецпоселках находились высланные "кулаки" и члены их семей: в январе 1932 г. их насчитывалось 1,4 миллиона. Меньшая их часть занималась сельским хозяйством, большая - трудилась в лесной и добывающей промышленности. К весне 1935 г. 445 тыс. спецпереселенцев (включая членов семей) работало в 1271 неуставной сельхозартели (отличие ее от обычной состояло, в частности, в том, что во главе правления стоял комендант); 640 тыс. - в промышленности. С 1932 г. началось снятие ограничений и предоставление гражданских прав спецпереселенцам, но лишь узкому кругу лиц30 .

В результате сплошной коллективизации была создана целостная система массированной перекачки финансовых, материальных, трудовых


27 Вестник Коммунистической Академии, 1933, N 5.

28 См. Большевик, 1935, N 20. Зимой 1929/1930 г. печать пестрела статьями о нехватке рабочих на лесозаготовках. Там "на 10 января имелось 364 тысячи рабочих вместо 556 тысяч" (Правда, 24.I.1930). Лес был одним из основных экспортных товаров, и проблему "решили" при помощи спецпереселенцев.

29 Правда, 25.VII.1989.

30 Некрасов В. Ф. Десять "железных" наркомов. - Комсомольская правда, 29.IX.1989; "Архипелаг ГУЛАГ": глазами писателя и статистика. Интервью с В. Земсковым. - Аргументы и факты, 1989, N 45; Документы свидетельствуют, с. 49; Дугин Н. Ук. соч.

стр. 39


ресурсов из аграрного сектора в индустриальный. Обязательные госпоставки и закупки сельскохозяйственной продукции по номинальным ценам, многочисленные налоги, обеспечение потребностей ГУЛАГа, организованный набор промышленными предприятиями рабочей силы в деревне, лишение крестьян введенных в 1932 г. паспортов, прикрепившее их к земле, прямое вмешательство партийно-государственного аппарата (райкомов, уполномоченных, политотделов МТС и совхозов) в процесс производства - вот основные звенья этой системы31 .

Результаты форсированного развития. Каковы результаты сплошной коллективизации? Их воздействие на развитие аграрного сектора было катастрофическим. Поголовье крупного рогатого скота только за 1929 - 1932 гг. сократилось на 20 млн. (1/3), лошадей - на 11 млн. (1/3), свиней - в 2 раза, овец и коз - в 2,5 раза32 . Но в сталинской стратегии форсированной индустриализации все отрасли народного хозяйства и сферы общественной жизни подчинялись нуждам промышленного роста, общий рост сельскохозяйственного производства вовсе не требовался. Необходимо было лишь такое переконструирование аграрного сектора, такое повышение эффективности труда в нем, при котором можно было бы, во-первых, уменьшить число занятых в сельском хозяйстве пропорционально спросу на рабочую силу в промышленности; во-вторых, поддерживать при меньшем числе занятых производство продовольствия на уровне, не допускавшем длительного голода; в-третьих, обеспечивать снабжение промышленности незаменяемым техническим сырьем33 .

Решение этих задач коллективизация обеспечила. В середине 30-х годов положение в аграрном секторе стабилизировалось. В 1935 г. отменили карточную систему. В течение 30-х годов из сельского хозяйства высвободилось 15 - 20 млн. человек, что позволило увеличить численность рабочего класса с 9 млн. до 24 млн. человек. Страна обрела хлопковую независимость. Выросла производительность труда в сельском хозяйстве. Если накануне коллективизации (население 150 - 155 млн. человек) ежегодно производилось 72 - 73 млн. т зерна, более 5 млн. т мяса, свыше 30 млн. т молока, то в конце 30-х - начале 40-х годов (население 170 - 200 млн. человек) - 75 - 80 млн. т зерна, 4 - 5 млн. т мяса и 30 млн. т молока. Но в конце нэпа эту продукцию производили 50 - 55 млн. крестьян-единоличников, в предвоенные же годы - 30- 35 млн. колхозников, то есть на Уз меньшее число работников34 .

В этой связи представляется неправомерным встречающееся в литературе противопоставление результатов индустриализации ("промышленность... двигалась семимильными шагами") и коллективизации ("но сельское хозяйство вовсе не двигалось вперед, а пятилось назад")35 . "Промышленность двигалась семимильными шагами" именно потому, что "сельское хозяйство... пятилось назад", и наоборот. Главным результатом коллективизации стал осуществленный, хотя со многими неоправданными издержками, индустриальный скачок. Темпы роста тяжелой промышленности в первые пятилетки (1928 - 1940 гг.) были в 2 - 3 раза выше, чем за 13 лет развития России перед первой мировой войной (1900 - 1913 гг.).

По абсолютным объемам промышленного производства СССР в конце 30-х годов вышел на 2-е место в мире после США (в 1913 г. - 5 место). Сократилось отставание от развитых стран по производству


31 Тепцов Н. Коллективизация, ее пути и уроки. - Сельская жизнь, 12.III.1989.

32 Материалы к изучению истории СССР, IX класс (1921 - 1941 гг.). М. 1989, с. 139.

33 Гордон Л. А., Клопов Э. В. Ук. соч., с. 78.

34 Там же, с. 80.

35 См. Лацис О. Перелом. В кн.: Уроки горькие, но необходимые. М. 1988, с. 32.

стр. 40


промышленной продукции на душу населения: если в 20-е годы разрыв был в 5 - 10 раз, то в конце 30-х - в 1,5 - 4 раза, причем рост тяжелой промышленности осуществлялся невиданными темпами: за 6 лет - с 1929 по 1935 г. - СССР сумел поднять выплавку чугуна с 4,3 до 12,5 млн. т; США понадобилось для этого 18 лет (с 1881 по 1899 г.); Германии - 19 лет (с 1888 по 1907 год).

И важнейший результат: было преодолено качественное, стадиальное отставание советской промышленности. В 30-е годы СССР стал одной из трех- четырех стран, способных производить любой вид промышленной продукции, доступной в то время человечеству. Великая Отечественная война устроила беспощадный экзамен советской промышленности, и она его выдержала. Если в первую мировую войну России противостояли от 7з до 7г войск центральных держав и она не смогла добиться решительного успеха, то во вторую мировую войну против СССР было брошено 2/3 - 3/4 вооруженных сил фашистской Германии и ее сателлитов, и они были разбиты36 .

Но скачок в развитии тяжелой индустрии был куплен ценой отставания легкой и пищевой промышленности, стагнации аграрного сектора, сверхцентрализации экономической жизни, окончательного слома механизма саморегуляции экономики. Место одних диспропорций заняли другие. Ускорение индустриализации в условиях разбалансированности рыночных отношений, растущих бюджетного дефицита и инфляции вело к усилению административных методов хозяйственного руководства. В 1930 г. ликвидируется коммерческий кредит, осуществляется переход к централизованному (через Госбанк) кредитованию. В 1930 - 1931 гг. устанавливается единый налог - с оборота37 .

В условиях роста масштабов сверхцентрализованной форсированной индустриализации ВСНХ, объединявший все отрасли промышленности, перестает справляться со своими задачами. С рубежа 1931/1932 г. (дата преобразования ВСНХ в ряд наркоматов) берет начало неудержимая экспансия ведомств: с возникновением новых отраслей, с ростом объема их производства от имеющихся наркоматов отпочковываются все новые и новые. К концу 30-х годов функционировал 21 индустриальный наркомат38 . Нарастает процесс "закрепощения" предприятий. В 1936 г. наркоматам предоставляется право перераспределения не только отчислений от прибыли предприятий, централизованно выделяемых финансовых ресурсов, но и оборотных средств и амортизационных отчислений предприятий39 . Промышленность оказалась "поделенной" между отраслевыми сверхмонополиями. Их было еще сравнительно немного, номенклатура изделий не так велика, и Госплану, правительству удавалось "притирать" друг к другу отраслевые производственные программы на основе усиления директивного характера планирования. Если в 1-й пятилетке детальные плановые задания были определены примерно по 50 отраслям крупной промышленности, то во 2-й - по 120 отраслям крупной и мелкой промышленности; натуральные показатели соответственно - по 5 и 36 отраслям машиностроения; плановые задания - по 6 и 15 отраслям пищевой промышленности. Командно-директивные методы руководства промышленностью проецировались и на аграрный сектор. В плане 1-й пятилетки сельскохозяйственная программа сводилась главным образом к мерам экономического регулирования крестьянских хозяйств и подготовке матери-


36 Лауэр Г. Металлургия перед новым подъемом. - Большевик, 1936, N 3, с. 31; Деникин А. И. Очерки русской смуты. - Вопросы истории, 1990, N 3, с. 137, 153; Гордон Л. А., Клопов Э. В. Ук. соч., с. 65 - 68.

37 История социалистической экономики в СССР. Т. 3. М. 1977, с. 63 - 68.

38 Там же, с. 58; т. 4. М. 1978, с. 35; История СССР с древнейших времен. Т. 9. М. 1967, с. 408.

39 История социалистической экономики СССР. Т. 4, с. 37 - 38.

стр. 41


альных условий для их кооперирования. 2-я пятилетка, составлявшаяся при преобладании общественного сектора, включала конкретные государственные задания по росту колхозного и совхозного производства, его технической реконструкции, развитию животноводства. С 1930 г. стали разрабатываться государственные посевные планы, с 1932 г. - планы тракторных работ МТС, с 1935 г. - государственные планы развития животноводства, включавшие плановые задания по росту поголовья скота в совхозах и колхозных фермах, покупке и контрактации скота у колхозников, расширению кормовой базы40 .

Итак, в 30-е годы складывается целостная административно-командная экономическая система. Форсированный экономический рост в условиях острой нехватки капиталов, нарастания военной опасности лимитировал возможность материального стимулирования труда, вел к разрыву экономических и социальных аспектов развития, к стагнации, даже падению жизненного уровня, что не могло не вести к росту психологического напряжения в обществе. Ускоренная индустриализация, сплошная коллективизация вели к усилению миграционных процессов, крутой ломке образа жизни, ценностных ориентации огромных масс людей ("великий перелом").

Сконденсировать избыточную социально-психологическую энергию народа, направить ее на решение ключевых проблем развития, компенсировать в какой- то мере слабость материального стимулирования был призван мощный политико-идеологический прессинг. Ломается и без того хрупкая грань между политическим и гражданским обществом: экономика подчиняется тотальному государственному контролю, партия сливается с государством, государство идеологизируется.

Поворот 1929 г. и психология масс. "Социалистическое наступление" конца 20-х - начала 30-х годов, выразившееся в повышении плановых заданий в промышленности, в сплошной коллективизации, - это попытка разрубить гордиев узел проблем в экономике и одновременно снять социальную напряженность, накапливавшуюся в обществе. В связи с ускорением индустриализации при незначительных фондах материального стимулирования во второй половине 20-х годов предпринимаются попытки интенсификации трудового процесса, рационализации производства за счет трудящихся. В результате перезаключения зимой 1927/1928 и 1928/1929 гг. коллективных договоров, тарифной реформы, пересмотра норм выработки усиливается уравниловка, у отдельных категорий рабочих снижается заработок.

Растущее недовольство рабочих - неизбежное следствие политики затягивания поясов - партийно-государственное руководство сумело направить в русло "спецеедства". Роль громоотвода сыграли "Шахтинский процесс" (1928 г.) и последующие антиинтеллигентские акции (процессы "Промпартии", "Крестьянской партии" и др.). Другой формой апелляции к классовым чувствам рабочих стало провозглашение курса на всемерное ускорение "социалистических преобразований". В 1929 г. повышаются плановые задания по ключевым отраслям промышленности: электроэнергетике, добыче угля и нефти, производству чугуна, минеральных удобрений, тракторов. Массовый энтузиазм, оторванный от материальных стимулов, неизбежно должен был либо нарастать по мере приближения к желаемому результату, либо сойти на нет. Грандиозность планов оказывала мощное стимулирующее воздействие на рабочих, увлекала их идеей социалистического строительства и давала дополнительный импульс развитию промышленности41 . Так рождался "двуликий Янус" 30-х годов: трудовой энтузиазм и борьба с "вредителями".


40 Там же, с. 13 - 14.

41 См. Бордюгов Г. А., Козлов В. А. Ук. соч., с. 25 - 26.

стр. 42


Организаторы кампании против специалистов эксплуатировали антибуржуазные настроения, имманентные рабочему движению на ранних стадиях индустриализации и принявшие в России особенно острые формы в ходе классовых битв. Лозунг "социалистического наступления" скорее был сориентирован на "новых рабочих" - политически мало искушенных представителей деревенской молодежи. Уже в 1926 г. ощущалась острая нехватка квалифицированных пролетариев. В 1926 - 1929 гг. рабочий класс пополнился выходцами из крестьянских семей на 45%, из служащих почти на 7%. В годы, 1-й пятилетки крестьянство стало резко преобладающим источником пополнения рядов пролетариата42 .

Оказавшись "в большом и чуждом мире", "молодые рабочие", вырванные из системы общественных связей деревенского мира и еще не интегрировавшиеся в городское общество, в массе своей были далеки от сознательного участия в общественной жизни, являлись удобным объектом политического и идеологического манипулирования. Лозунг "ускорения" обещал "новым рабочим" быструю ликвидацию безработицы, нараставшей на протяжении 20-х годов. Из-за аграрного перенаселения деревня выталкивала в город все больше рабочих рук: в 1922 г. было зарегистрировано 160 тыс. безработных, в 1924 г. - 1240 тыс., в 1929 г. на 1 апреля-1741 тыс., на 1 октября - 1242 тысячи. Накануне 1-й пятилетки безработные составили 12% от числа занятых в народном хозяйстве рабочих и служащих43 . И вот в 1931 г. безработица в СССР была полностью ликвидирована. Миллионы новобранцев индустрии получили ощутимый выигрыш от индустриального скачка.

А что было в деревне? В современной публицистике, художественной литературе в отличие от трудов историков несколько преувеличивается патриархальность, монолитность доколхозного сельского мира. Более обоснованным выглядит положение, что одной из причин сравнительно легкого насаждения колхозного строя было отсутствие стабильности, молодость всех деревенских институтов (коллективизация была четвертой после 1861 г. аграрной реформой за 70 лет, третьим после столыпинской реформы и аграрной революции 1917 - 1918 гг. преобразованием села в XX веке)44 .

К тому же крестьянство в годы нэпа, по существу, лишили перспективы: дойдя до определенного уровня доходов, хозяйство попадало под мощный налоговый, административный пресс. "Кулак" третировался в печати, его лишили права голоса в Советах, а потом в кооперации и в земельных обществах (общине), детей не принимали в вузы. Пока шли восстановительные процессы, а потому уровень доходов на селе был незначителен, антикулацкая политика властей не особенно ощущалась. Когда же деревня встала перед необходимостью перехода к расширенному воспроизводству, "классовая линия" превращается в существенный тормоз развития производительных сил: зачем расширять запашку, разводить скот, если "излишки" все равно отберут? В результате темпы дробления крестьянских хозяйств в 2 раза превышали дореволюционные показатели45 . Разделяя хозяйство (со всеми вытекающими отсюда негативными для роста производства последствиями), крестьяне пытались избежать кулацкого статуса, чреватого налоговым ущемлением, гражданской неполноценностью. Коллективизация же давала крестьянину шанс (по крайней мере ему это обещали)


42 Лацис О. Перелом, с. 43.

43 История социалистической экономики в СССР. Т. 2. М. 1976, с. 118; т. 3, с. 222.

44 Неуслышанные голоса. Документы Смоленского архива. Кн. 1. 1929. Кулаки и партейцы. Ann Arbor. 1987, с. 20 (предисловие С. Максудова).

45 Кондратьев Н. Д. К вопросу о дифференциации деревни. - Пути сельского хозяйства, 1927, N 5, с. 136.

стр. 43


подняться к более высокому уровню благосостояния на пути коллективного производства.

Итак, кто же составил массовую социальную опору сталинской "революции сверху", а в значительной степени и сталинского режима? 1) Пропитанная антибуржуазными настроениями часть "старых рабочих". 2) Раскрестьяненные крестьяне, оторванные от прошлого, лишенные настоящего, оказавшиеся в зоне "внекультурья"46 . 3) Сельская беднота (в 1927 г. 28,3% крестьянских хозяйств РСФСР не имели рабочего скота, 31,6% - пахотного инвентаря, 18,2% - коров)47 . Думается, что режим смог опереться и на нейтралитет значительной массы среднего крестьянства.

Политика - это концентрированная экономика. Помимо "опоры", "административная революция" нуждалась в "творце". В силу своего объективного положения в системе общественного производства осуществить функции тотального административного управления обществом мог только управленческий аппарат. После первоначального сокращения при свертывании "военного коммунизма" он сильно разросся в годы нэпа. На 1 октября 1922 г. советских служащих насчитывалось 1320 тыс.48 , а в 1927 г. - 3722 тыс. человек. "Если же взять административно-управленческую часть аппарата, то она составляет около 2 млн. человек и обходится стране около 2 миллиардов рублей", - отмечалось на XV съезде ВКП(б)49 .

Однако унаследовавший все пороки "традиционной" российской бюрократии (неповоротливость, коррумпированность и др.) обычный административный аппарат был мало пригоден для "революционных" действий. В конце 20-х - 30-е годы центр тяжести переносится на партийные, чрезвычайные (политотделы МТС, совхозов, на транспорте и др.), карательные (системы НКВД - ОГПУ и др.) органы. Главная политико-мобилизующая роль отводилась партии. Консолидация административно-командной системы требовала от партии иных качеств, чем в годы нэпа. Вместо аморфной, рыхлой, выросшей в атмосфере острых внутрипартийных дискуссий организации создается сориентированная на неукоснительное выполнение директив центра сталинская партия. Ее монолитность поддерживалась при помощи чисток 1929 - 1930 и 1933 гг., проверки и обмена партийных документов 1935 - 1936 гг., "большого террора" 1937 - 1938 годов. Они преследовали три главные цели: 1) подавление местнических, вообще любых оппозиционных настроений, обеспечение безусловной власти центра50 ; 2) очищение от "разложившихся" от зачастую бесконтрольной власти функционеров; 3) снятие социальной напряженности путем наказания "стрелочников" - конкретных виновников частных негативных явлений в жизни общества.

Жесткий политический режим 30-х годов, один из элементов которого - периодические перетряхивания кадров "партократии", был генетически связан с выбранной моделью индустриализации, с возникшей в процессе ее реализации административно-командной экономической системой, при которой постоянное оперативное руководство производством осуществляется из центра51 . Система могла быть эффективной


46 Клямкин И. М. Еще раз об истоках сталинизма. - Политическое образование, 1989, N 9, с. 44.

47 История советского крестьянства. Т. I. М. 1986, с. 330.

48 XII съезд РКП (б). Стеногр. отч. М. 1923, с. 207.

49 XV съезд ВКП(б). Декабрь 1927 г. Стеногр. отч. Т. 1. М. 1962, с. 442 - 443 (для сравнения: в 1926/1927 г. в стране насчитывалось 2388 тыс. рабочих крупной промышленности. - Там же, с. 68).

50 Бордюгов Г. А., Козлов В. А. Время трудных вопросов: История 20 - 30-х годов и современная общественная мысль. - Правда, 30.IX, 3.X.1989.

51 Административно-командная система была достаточно эффективна при решении тех задач, которые тогда перед ней ставились: вполне можно было проконтролировать

стр. 44


лишь при четком неукоснительном выполнении плановых директив и "команд" центра. Кроме того сверхцентрализация ресурсов на одних направлениях подразумевала сверхущемление других секторов, что постоянно создавало опасность социального протеста "пасынков" экономического роста, на ограблении которых базировалась вся стратегия развития. Чтобы в корне пресекать недовольство, создается разветвленная карательно-осведомительная система.

Однако сводить политико-экономический механизм 30-х годов к чисткам, репрессиям, диктату центра было бы неверным. "Эффективность" репрессий имеет свои пределы. Карательными мерами можно сократить прогулы, но не организовать производство, выявить "вредителей", но не подготовить квалифицированных специалистов, нарастить вал, но не обеспечить качество. В 30-е годы в области методов организации производства, форм общественной жизни при общем нарастании администрирования наблюдается "движение маятника": от "административного уклона", усиления репрессий - к усеченному хозрасчету, ограниченной политической либерализации и обратно...

Форсированная индустриализация при нехватке капиталов, сверхцентрализации планирования не позволяла последовательно внедрить хозрасчет, значительно поднять жизненный уровень, развернуть демократизацию. В свою очередь, практическая невозможность все и вся проконтролировать из одного центра, сомнительная экономическая эффективность и политическая опасность для стабильности режима чисто репрессивного курса ограничивали репрессии и администрирование. На протяжении 30-х годов наблюдаются, с одной стороны, волны "административного усмотрения", репрессий (1929 - 1930, середина 1932 - 1933, конец 1936 - 1940 гг.), с другой - борьба с уравниловкой, бюрократизмом, попытки внедрения ограниченного хозрасчета (1931 - середина 1932 г., 1934 - 1936, 1941 гг.).

Феномен иллюзорного сознания. Как партийно-государственному руководству на протяжении 30-х годов удавалось поддерживать высокий жизненный тонус, трудовой энтузиазм значительной части советских людей, держать их в состоянии повышенной мобилизационной готовности? Думается, ключевым фактором было чувство хозяина своей страны, пробужденное в широких массах народа Октябрьской революцией, вошедшее в их плоть и кровь в годы гражданской войны. Помноженное на традиционный русский патриотизм, оно побуждало многих рабочих, крестьян, интеллигентов сознательно идти на материальные жертвы ради создания мощной индустриальной державы, способной отстоять независимость Отечества в грядущей войне.

Сыграло свою роль и некоторое повышение материального благосостояния народа во второй половине 30-х годов. За 1-ю пятилетку уровень жизни упал. В 1931 г., а особенно в 1932 - 1933 гг. обширные сельские районы страны были охвачены голодом. Сотни тысяч крестьянских семей были ввергнуты в пучину страданий и унижений лагерного и спецпереселенческого существования. В городе сложилась более благоприятная ситуация, но и здесь население при резко возросшей его численности испытывало трудности: пищевая промышленность произвела в 1932 г. (против 1928 г.) мяса - 88%, сахара-песка - 65%, масла животного - 81%52 . По сведениям историографии прошлых лет (иных пока нет), потребление важнейших продуктов питания увеличилось у колхозников в среднем на душу населения в 1937 г. по сравне-


из центра строительство и работу сравнительно незначительного количества ключевых объектов; централизованно внедрить на них апробированные мировым опытом достижения научно-технического прогресса (см. подробнее: Попов Г. Х. С точки зрения экономиста. В кн.: Уроки горькие, но необходимые, с. 78).

52 История социалистической экономики в СССР. Т. 3, с. 241.

стр. 45


нию с 1933 г. более чем в 2 раза53 . Эти показатели, видимо, отражают реальную картину, ибо нижняя точка их отсчета- 1933 г., время голода во многих сельских районах, а верхняя-1937 г., год высокого урожая. Впечатляющими были количественные достижения в области здравоохранения и просвещения: к исходу 2-й пятилетки СССР вышел на 1-е место в мире по числу учащихся, по темпам и объему (при невысоком качестве) подготовки специалистов54 . Однако важны не столько абсолютные показатели роста, сколько их соотнесение в общественном сознании с предшествующим (1929 - 1933 гг.) периодом и возникновение определенного психологического ощущения: "жизнь меняется к лучшему" (разумеется, не для жертв репрессий).

Опираясь на эту объективную основу, власть выдвигала широкий спектр обращенных к массам лозунгов, призывов, сменяла одну пропагандистскую кампанию другой, умело затрагивала лучшие и худшие стороны человеческой души. Здесь и апелляция к традициям революционной борьбы, к классовой сознательности, чувству пролетарского интернационализма (например, кампания солидарности с республиканской Испанией). Здесь и все большая опора на патриотические чувства, обращение к традиционным, в первую очередь "государственническим" стереотипам массового сознания (крен в сторону исторической проблематики в литературе, кино; широкое развертывание исторического образования). Здесь и героизация, культ человека труда (широкая пропаганда достижений стахановцев, чкаловцев, папанинцев и др.)- Но здесь же и призывы к разоблачению "врагов народа", периодически разжигаемые волны "спецеедства", абсолютизация классового подхода в литературе, в этике. И все это покоилось на целенаправленной индоктринации народа, принявшей грандиозные масштабы после выхода в свет в 1938 г. краткого курса "Истории ВКП(б)" - своеобразного катехизиса сталинизма.

В жизни эти направления активизации "человеческого фактора" сосуществовали, усиливали друг друга, составляли противоречивое, но единое целое. Чтобы поддерживать пламя почти религиозной веры в приближающееся лучшее будущее, помогавшей простому человеку стойко переносить тяготы повседневной жизни, стимулировавшей массовый трудовой энтузиазм, подыскивались новые, все более извращенные, но всегда конкретные и понятные "маленькому человеку" объяснения причин аварий на производстве, нехватки товаров повседневого спроса, перебоев с продовольствием... Вначале во всем оказывались виновными "кулаки" и "буржуазные спецы"; потом - представители эксплуататорских классов, "пробравшиеся" в партию, в государственные органы, на заводы, в колхозы; затем - коммунисты, "завербованные иностранными разведками".

Наказывая "начальников", власть, с одной стороны, удовлетворяла ущемлявшееся чувство социальной справедливости (советское общество в 30-е годы было далеко не эгалитарным, имелись значительные различия в уровне доходов, образе жизни между крестьянами, рабочими, значительным слоем интеллигенции, номенклатурой). Кроме того, вокруг наиболее образованной, способной к выработке и принятию самостоятельных решений части общества создавалась атмосфера общественного недоверия ("гнилая интеллигенция", "бюрократы"), над ней постоянно висел дамоклов меч репрессий. Это в корне подавляло всякую оппозицию, сепаратизм, свело до минимума коррупцию, теневую экономику.

Абсурдная на первый взгляд сталинская идея об обострении классовой борьбы по мере продвижения к социализму призвана была снять


53 Там же, с. 243, 244, 480.

54 Там же, с. 85; см. также: Гордон Л. А., Клопов Э. В. Ук. соч., с. 87 - 88.

стр. 46


возникавшие в сознании масс вопросы. Идет год за годом, материальное благосостояние большинства народа растет медленно, из-за частого пересмотра норм увеличивается интенсивность труда, раскручивается маховик репрессий, но... тем лучше: раз нарастают трудности, значит, усиливают свою подрывную деятельность "враги народа", обостряется "классовая борьба", а следовательно, "приближается социализм". Тот же, кто стремится найти другое объяснение, попадал на "перевоспитание" в ГУЛАГ.

В сравнительно непродолжительной перспективе идея тернистого пути к светлому будущему могла обладать большей мобилизующей силой, чем концепция постепенного "врастания" в социализм неантагонистических противоречий социализма. Если сложности, несправедливости, несчастья будут и при социализме, ради чего тогда жертвовать собой? Иное дело - отдать свою жизнь на алтарь счастливого будущего своих детей, Родины, человечества: "Пускай нам общим памятником будет построенный в боях социализм". Перед нами феномен искаженного, во многом иллюзорного сознания, род массовой "антирелигиозной религиозности", которая, так же как и собственно религия, примиряла человека с несовершенством мира настоящего ради идеального мира будущего, обрекала на заклание еретиков, эмоционально связывала простого смертного с вероучителем-вождем, носителем благодати, земным воплощением абсолюта.

"Подчиненное положение церкви в отношении к монархическому государству"55 , ускоренное перемалывание в до- и послереволюционное время традиционных социально-экономических структур; общественные, военные катаклизмы (три войны, включая мировую, и четыре революции, включая коллективизацию, за ту треть века); систематические антирелигиозные кампании подорвали в глазах части народа легитимность традиционных религий. "Распалась связь времен", но структуры сознания, потребность в вере остались прежними. И вакуум на время был заполнен верой в партию, в ее идеалы. Сейчас мы все больше узнаем о том, как распорядились этим доверием Сталин и его ближайшее окружение.

Но почему антигуманные методы, преступления сталинского руководства поддержало большинство партии? Огромную роль в этом, помимо репрессий, думается, сыграл нравственный релятивизм значительного слоя большевиков, отрицание ими общечеловеческих моральных норм, их абсолютного характера56 . Теперь мы знаем, к чему привело на практике такое отношение к этике, смыкающееся с иезуитским "цель оправдывает средства".


55 Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. М. 1990, с. 110.

56 См., напр., Бухарин Н. И. Теория исторического материализма. Новгород. 1922, с. 233; Московские новости, 1988, N 25, с. 10.


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/СОВЕТСКАЯ-СТРАНА-В-КОНЦЕ-20-х-НАЧАЛЕ-30-х-ГОДОВ

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

German IvanovКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Ivanov

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

М. М. ГОРИНОВ, СОВЕТСКАЯ СТРАНА В КОНЦЕ 20-х - НАЧАЛЕ 30-х ГОДОВ // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 15.11.2015. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/СОВЕТСКАЯ-СТРАНА-В-КОНЦЕ-20-х-НАЧАЛЕ-30-х-ГОДОВ (дата обращения: 29.03.2024).

Автор(ы) публикации - М. М. ГОРИНОВ:

М. М. ГОРИНОВ → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
German Ivanov
Moscow, Россия
7435 просмотров рейтинг
15.11.2015 (3057 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
1 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
11 часов(а) назад · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
4 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
5 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
7 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
8 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
8 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
8 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
9 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
СОВЕТСКАЯ СТРАНА В КОНЦЕ 20-х - НАЧАЛЕ 30-х ГОДОВ
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android