В течение почти тридцати лет внимание мирового общественного мнения приковано к развитию Советского Союза, к его государственному и общественному строю, к политике коммунистической партии и советского правительства. Иначе не может и быть, так как Великая Октябрьская социалистическая революция в России открыла новую историческую эпоху, создав государство, основанное на самой передовой, социалистической системе общественных отношений.

Отношение к Советской стране с первого дня её существования стало межой, разделяющей силы прогресса и силы реакции. "Фактически на деле по вопросу за большевиков или против большевиков возникли споры между всеми народами"1 , - писал Ленин в 1919 году.

Прогрессивные круги общества и прежде всего рабочий класс активно поддерживали Советскую республику. Реакция яростно ополчилась против неё. "Даже простой факт существования "большевистского государства" накладывает узду на чёрные силы реакции, облегчая угнетённым классам борьбу за своё освобождение. Этим собственно и объясняется та животная ненависть, которую питают эксплоататоры всех стран к большевикам"2 , - писал товарищ Сталин.

Нельзя сказать, чтобы реакционная пропаганда, направленная против Страны Советов, была совершенно оригинальной по своим методам. Испокон веков реакционные классы - представители отживающих общественно-экономических формаций - мобилизовали против нового, поднимающегося строя все средства политической, экономической и идеологической борьбы.

Наряду с интервенцией и блокадой в арсенале этих средств всегда немалую роль играла клевета. Господствующие классы боялись, как огня, широкого распространения правды о новом строе, о его целях и задачах. Клеветническое искажение сущности новых общественных отношений помогало господствующим классам отстаивать свои позиции, дезориентировать народные массы, - словом, тормозить движение общества вперёд.

Во время войны североамериканских колоний за независимость (1775 - 1783) реакционеры обвиняли американцев "в дерзком нападении" на британскую конституцию, в преступлениях против права, в стремлении превратить англичан в рабов.

Буржуазная революция во Франции в конце XVIII в. вызвала целые потоки клеветы со стороны реакции. Особенно широкой известностью пользовался злобный памфлет Эдмонда Берка, изданный в 1790 году. "Законы ниспровержены, - ужасался Берк, говоря о Франции времён Конституанты, - суды разрушены, промышленность лишена энергии, торговля выдыхается, налоги не уплачиваются, народ уже обеднел,

1 Ленин. Соч. Т. XXIII, стр. 230.

2 Ленин и Сталин. "К годовщинам Октябрьской Социалистической Революции", стр. 154. Партиздат ЦК ВКП(б). 1937.

стр. 8
церковь ограблена... Конституция королевства создана гражданской и военной анархией, всё человеческое и божественное принесено в жертву идолу общественного доверия и следствием является национальное банкротство"3 .

"Какова природа этой системы? - говорил британский премьер Питт Младший о французской революции. - Ненасытная жажда экспансии, неумолимый дух разрушения, направленный против всех гражданских и церковных институтов каждой страны. Это - первая движущая и действующая сила французской революции... Её (Франции. - Н. Р. ) основной принцип состоит в том, чтобы подкупить бедных против богатых, предлагая передать все богатства страны в новые руки на основе обманчивой идеи о равенстве и разрушении всех принципов справедливости... Так вооружённый для уничтожения дух французской революции - этот террор и ужас всего мира - марширует вперёд".

Во время гражданской войны в США реакция распространяла клевету на северян и Линкольна. Английский министр Россель объявил, что прокламация Линкольна об освобождении рабов является не "гуманной и идеалистической" мерой, а мерой военной и самой "ужасной"4 .

"Таймс" утверждал, что "конгресс предпринял решительную революцию в Соединённых Штатах и напоминает собой французский Конвент 1793 года"5 .

Только тогда, когда новое прогрессивное общество - будь то молодая американская республика, или вышедшая из буржуазной революции Франция, или Соединённые Штаты после гражданской войны - побеждало сопротивление ранее господствовавших классов, правда о новых социальных отношениях брала верх.

Клевета по адресу страны социализма была несравненно более злостной и чудовищной, нежели охаивание молодого буржуазного общества, например в XVIII в.: ведь реакционные классы столкнулись лицом к лицу с государством, основанным на системе общественных отношений, уничтожившей частную собственность на средства производства. Немудрено, что потомки Питта намного обогнали своих предшественников.

С первых дней Октябрьской социалистической революции империалистская реакция наряду с вооружённой интервенцией, засылкой шпионов и диверсантов, экономической блокадой широко использовала против Советской страны отравленное оружие лжи и клеветы. Доступ правдивой информации из Советской России был закрыт. Официальные документы, исходившие от советского правительства, не публиковались в зарубежной печати; правдивые сообщения не печатались. Весь огромный аппарат пропаганды, созданный во время войны, был приведён в действие для того, чтобы исказить в глазах широких народных масс советскую действительность, Добиться полной моральной изоляции, своего рода моральной блокады Советской страны. Многочисленные книги и брошюры, статьи в журналах и газетах, фальшивые фотографии и кинофильмы, лекции и доклады, радио и проповеди, карикатуры и плакаты - всё кричало среднему человеку, "человеку с улицы", об "ужасах", которые якобы творятся в Советской России. "Нет той лжи и клеветы, которую они не посылали бы против Советской власти. Можно сказать сейчас, что вся англо-французская и американская печать в руках капиталистов, - а она ворочает миллиардами, - что она действует вся как один, чтобы замалчивать правду о советской России, чтобы распространять ложь и клевету против нас"6 .

3 Burke E. "Reflexions on the French Revolution", p. 187.

4 Малкин М. "Гражданская война в США и царская Россия", стр. 140. М. -Л. 1939.

5 Там же, стр. 188.

6 Ленин. Соч. Т. XXIII, стр. 269.

стр. 9
Клеветнический материал о Советской России в изобилии изготовлялся жёлтыми журналистами, к услугам которых была осевшая в Европе и Америке многочисленная белогвардейщина. Реакционная пропаганда широко использовала россказни "очевидцев", людей, которые могли облечь антисоветские измышления в форму "личных впечатлений" и, таким образом, снабдить их фальшивым штемпелем "достоверности". Книжный рынок и пресса были наводнены подобными повествованиями. Кого только не было среди этих авторов! Политические деятели и банкиры, парламентарии и писатели, журналисты, для которых шпионаж был основной профессией, и инженеры, специализировавшиеся на диверсиях, разведчики с дипломатическими паспортами, с мандатами благотворительных обществ или с резцом скульптора в саквояже.

В Советскою страну приезжали и потом писали о ней люди самых различных религиозных и политических убеждений - католики и протестанты, квакеры и методисты, консерваторы и лейбористы, республиканцы и демократы, радикалы и социалисты. Среди них были бизнесмены и бездельничающие туристы, люди, прожившие пятнадцать - двадцать лет в России, и туристы, обозревшие страну из окна вагона.

Сейчас даже трудно представить себе, до каких геркулесовых столпов доходила ложь и клевета о Советской России. На огромных плакатах, на книжных обложках и в газетах большевиков изображали в виде чудовища с окровавленными руками, оскаленным ртом, с ножом в зубах.

В 1920 г. в Советскую Россию приезжал для переговоров о концессиях Вашингтон Вандерлипп, американский делец и журналист. Перед возвращением в США он был принят Лениным. "Когда мы стали прощаться, - вспоминал Владимир Ильич об этой встрече, - он говорит: "Я должен буду в Америке сказать, что у мистера Ленина (мистер по-русски - господин), что у господина Ленина рогов нет". Я не сразу понял, так как вообще по-английски понимаю плохо. - "Что вы сказали? повторите". Он - живой старичок, жестом показывает на виски и говорит: "Рогов нет". Переводчик здесь был, говорит: "Да, именно так". В Америке все уверены, что тут должны быть рога, т. е. вся буржуазия говорит, что я помечен дьяволом. "А теперь я должен буду сказать, что рогов нет", сказал Вандерлипп"7 .

Чудовищные фальшивки сменяли одна другую. Дикие вымыслы вроде легенды о "национализации женщин" находили широчайшее распространение и даже послужили предметом для расследования в так называемой Овермэновской комиссии сената США.

"Исследование показало, - пишет Джордж Сельдес в своей книге "Факты это...", - что "Нью-Йорк Таймс" сообщал о конце Советов или об их крахе точно 91 раз за три года" (1918 - 1920. - Н. Р. ). "Нью-Йорк Таймс" сдавал Петроград белым русским генералам шесть раз. Русская столица также была накануне захвата три раза; она дважды сжигалась и ещё два раза была в состоянии паники. Петроград, согласно "Нью-Йорк Таймс", - а это значит, согласно информации "Ассошиэйтед Пресс" и всех утренних газет США, - шесть раз восставал против большевиков"8 .

Смысл всей этой клеветнической кампании заключался в том, чтобы доказать, что советский строй представляет собой не созидающую, а разрушающую систему, царство мрака и хаоса. Или, как писал в 1918 г. английский профессор Диллон, "знаток", проживший в России 37 лет: "В большевистском движении нет ни следа конструктивной или социальной идеи"9 .

7 Ленин. Соч. Т. XXV, стр. 504, 505.

8 Seldes G. "The Facts are...", p. 17, 18. New York. 1943.

9 См. Sidney and Beatrice Webb "Soviet Communism: a new civilisation?" Vol. II. London. 1936. Цит. по русскому переводу: Вебб С. и Б. "Советский коммунизм - новая цивилизация?". Т. II, стр. 269. Соцэкгиз. 1937.

стр. 10
В области политической реакционные клеветники изображали строй пролетарской диктатуры с ограничениями политических прав нетрудовых классов и неизбежно жёстким на том этапе подавлением их сопротивления как господство анархии и террора. С особенной злобой говорилось о карающем мече пролетарской диктатуры - Чрезвычайной комиссии. "Ужасы Чека" были излюбленной темой всех лживых писаний о Советской России. Советский строй изображали как строй, разрушающий культурные ценности, основанный на аморальных началах, устраняющий брак и семью и преследующий верующих за их религиозные убеждения. Наконец, внешняя политика Советской России интерпретировалась как политика "красного империализма", стремящегося к захвату других стран.

Лживость всех этих сообщений не оставляла сомнений у сколько-нибудь объективных наблюдателей. "Материл, который вы читаете в газетах о нём (о Ленине. - Н. Р. ) и о Советской России - преимущественно ложь, - писал в марте 1920 г., после поездки в Советскую страну, известный американский журналист Линкольн Стеффенс. - Насколько мне известно, ему не верят ни люди, которые составляют его, ни европейские издатели, печатающие его, как некоторые из них признались мне. Правда, которую я видел в России, известна людям, сидящим высоко, в правительствах, которые воюют с Россией и морят её голодом"10 .

Однако и в первые годы после Октябрьской революции правда о Советской стране пробивала себе путь за рубежом. С огромным трудом основные выступления Ленина всё же доходили до рабочих. "Несмотря на ложь буржуазной прессы, несмотря на бешеное сопротивление, которое оказала вся буржуазия, несмотря на это, симпатии рабочих масс оказались на стороне Советов, советской власти и большевизма"11 .

В Советскую Россию приезжали, не говоря уже о коммунистах, также честные, правдивые люди и из иного лагеря, искренно желавшие отдать себе и другим отчёт в том, что они видели, осознать и понять происходящее. Они сумели разглядеть за развалинами домов, за грязью и нищетой, голодом и холодом леса нового общества. Отнюдь не будучи коммунистами и нередко во многом ошибочно оценивая нашу действительность, они нашли в себе силу противостоять мутному потоку лжи и клеветы, изливавшемуся по адресу Советской страны.

К числу таких людей принадлежал полковник Реймонд Робинс, руководитель миссии американского Красного Креста, пробывший в России до лета 1918 г. и неоднократно встречавшийся с Лениным. "Испытанная на жизнь и на смерть советская республика оказалась не слабым организмом, - говорил Робинс, формулируя свои впечатления о Советской России, - это было мощное целое, создающее свою мощь посредством собственной силовой станции". Вопреки клеветникам, Робинс доказывал, что "большевизм - это система, которая в действительности может организовать миллионы людей в управляемый социальный организм"12 . Он вынес твёрдое убеждение в том, что вся жизнь советского общества пронизана идеей "подобно плану города, ещё не созданного, но уже начерченного на кальке, улица за улицей, города тысячелетнего царства собранного воедино человеческого рода"13 .

Робинс протестовал против утверждений реакционеров, будто советская власть не связана с народом. На конкретных примерах он пока-

10 Steffens L. "The letters of Lincoln Steffens". Vol. II, p. 535 - 536. New York 1938.

11 Ленин. Соч. Т. XXV, стр. 72.

12 Robins R. "Own story by William Hard", pp. 185, 190, 191. New York - London. 1920.

13 Ibidem.

стр. 11
зывал исключительный авторитет Ленина среди советского народа, для которого "имя Ленина - это имя революции, советской идеи, советской системы".

Робинс не был социалистом, однако он признал, что победа советского строя над капитализмом в России "явилась первым и первоклассным поражением мирового капитализма... Советская система слабая, как мне думается, в своём экономическом механизме, имеет тем не менее великую силу в своей экономической цели. Её экономическая цель - это общественная польза, общественное благо"14 .

Наряду с Робинсом следует назвать Линкольна Стеффенса. Известному американскому журналисту, буржуазному радикалу по убеждениям, довелось посетить Советскую Россию в 1917, затем в 1919 и 1920 и, наконец, в 1926 годах. С каким юношеским жаром и восторгом писал этот, изъездивший весь мир, обладавший огромным литературным и политическим опытом, пятидесятитрёхлетний человек, о том, что он видел в Советской стране!

"Они медленно истощаются, едят раз в день, но они бедствуют одинаково, и народ знает, что Ленин получает то же, что и другие квалифицированные рабочие. Несмотря на то, что у них тиф, оспа и другие болезни, они держатся хорошо, - писал Стеффенс в частном письме, вернувшись из Москвы весной 1919 года, - интервенция и угрозы ею сплотили их. Но что я лично узнал с наибольшим удовлетворением, - это то, что они действительно победили старый порядок, при котором мы живём, заложили и строят коммунистическое государство... Они устранили классы, личности, интересы, которые в других странах развращают правительственную власть и злоупотребляют ею"15 .

"Секрет силы большевиков у себя на родине и за её пределами в действительности заключается в следующем: у них есть план разрешения внутренних и внешних проблем"16 .

Стеффенс пишет, что после проведения экономической революции советская власть отменит ограничения демократии, установленные по необходимости пролетарской диктатурой. Он отдаёт должное молодой Красной Армии. "Россия разбила державы в войне. У неё большая, дисциплинированная армия на фронте".

С восхищением писал Стеффенс о Ленине: "Я увидел в этом человеке самого стойкого кормчего всех веков, прокладывающего курс через скалы и бури"17 .

Главное, что вынес Стеффенс из своих поездок, - это понимание всемирноисторического значения Советской республики. "Это было подобно поездке в будущее. Я видел будущее, и оно прокладывает себе путь... Раскрылось новое видение будущего, ближайшего этапа человеческого развития. Я был в Москве, и, подобно каждому, кто видел это, я уверен в будущем"18 .

Огромное впечатление на наблюдателей произвела партия Ленина - Сталина, её роль и значение в жизни Советской страны. Даже английский реформист Брейлсфорд, ездивший в Советскую Россию в 1920 г., был восхищён "сверхъестественной смелостью, героической стремительностью, непоколебимой верой коммунистов". "Если дрогнет какая-нибудь армия - писал он, - батальон коммунистов-добровольцев бросают в брешь. Когда какому-нибудь полку не хватает стойкости, в его ряды вводят коммунистический каркас, если плохо работает фабрика, в её руководство посылают несколько рабочих-коммунистов. Если есть недовольство в селе, туда направляют одного или двух коммунистов. Они

14 Robins R. "Own story by William Hard", p. 209.

15 Steffens L. "The letters of Lincoln Steffens". Vol. I, p. 463. 1889 - 1919

16 Ibidem, p. 532.

17 Ibidem. Vol. II, p. 545.

18 Ibidem, Vol. I, p. 462; vol. II, p. 533, 539.

стр. 12
являются бродилом, активным, волнующим, сознательным элементом... Они - это элита революции, и от каждого мужчины и женщины среди них ожидают достаточно воли и силы личного влияния, чтобы внушить часть этого рвения другим. Если бы партия была ухудшена, если бы она стала менее ревностной, менее жертвующей собой, менее храброй, революция рухнула бы"19 .

Правящие круги европейских стран и США зорко следили за тем, чтобы правдивые сообщения о Советской России не получали сколько-нибудь широкого распространения. В 1918 г. полковник Робинс на пути из Москвы в США трижды - во Владивостоке, Токио и при высадке на американском берегу в Сиэттле - получил извещение о том, что государственный департамент считает нежелательным его публичные выступления о Советской России. Такой же запрет был объявлен Линкольну Стеффенсу.

Книга Элтона Синклера "Джимми Хиггинс", повествовавшая об американском солдате, посланном в отряды интервентов и проникшемся симпатией к Советской стране, была встречена в штыки жёлтой прессой и навлекла преследования на автора.

Антисоветская, клеветническая кампания в 1918 - 1920 гг. оказала немалую услугу реакции. Она помогла организаторам интервенции - Черчиллю и другим - оправдывать посылку войск против Советской страны, поддержку белогвардейцев и создание антисоветского санитарного кордона на базе реакционных режимов в отторгнутой от России Прибалтике, в Польше, Румынии, Болгарии.

Антисоветская клевета облегчала реакции борьбу против революционного движения на Западе и на Востоке. Однако разгром Красной Армией интервентов и белогвардейцев; нанёс сокрушительный удар антисоветским лжецам и клеветникам.

Советская Россия завоевала себе право на существование, и это наиболее ярко свидетельствовало о жизнеспособности и внутренних силах молодого социалистического государства.

В этих условиях реакция не могла ограничиться повторением антисоветской пропаганды 1918 - 1920 годов... На ряд лет содержанием этой пропаганды стало злопыхательское утверждение о "неспособности" советского государства построить экономику на социалистической основе. В первые годы после разгрома интервенции значительные круги буржуазии связывали это утверждение с расчётами на капиталистическое перерождение советского строя.

Пожалуй, наиболее ярко эта оценка советской действительности была выражена Эдуардом Эррио, руководителем французских радикал-социалистов, видным политическим деятелем Франции.

В сентябре 1922 г. Эррио был в Советской России, а в ноябре того же года закончил книгу "Новая Россия", в которой подвёл итоги своей поездки. Эррио сообщал о том, что в Москве "повсюду чинят, красят, восстанавливают". Но он буквально захлёбывался, рассказывая о росте частного капитала: "Частные магазины открываются один за другим, конкурируют с кооперативами или с государством. Лавочники усердствуют, стараясь восстановить витрины с товарами"20 .

С увлечением описывал Эррио базар на Цветном бульваре и "чёрную биржу", где спекулянты наперебой спрашивали французского парламентария, что он продаёт: доллары, фунты или франки.

Какой же вывод сделал Эррио из того, что видел в Советской России? "Твёрдый в своей политической форме советский режим уже сильно эволюционировал, - писал Эррио, напоминая о периоде Директории во Франции. - Революция закончена. Дух Жореса победил дух

19 "The contemporary Review", N 661. 1921, pp. 21, 22.

20 Herriot E. "La Russie nouvelle", pp. 16, 17. Paris. 1922.

стр. 13
Маркса. Золото вновь взяло свою власть... Россия вновь изобретает капитал и лойяльно заявляет об этом. Ей недостаёт гражданского кодекса, она не обойдётся без него на долгое время... Но ома отменила систему личной трудовой повинности и мобилизаций для работы. Она сохраняет коммунизм в отношении земли, но она восстанавливает частную собственность. Коммунизм - не более чем фикция"21 .

В новой экономической политике Эррио увидел "борьбу реальности против абстракции". "Вы идёте сверху от идеальной к абстрактной теории; мы поднимаемся снизу к формулам, которые подсказывает опыт; мы также хотим примирить права государства с той силой, которую вы не можете игнорировать, - с индивидуальной инициативой. Через 20 лет увидим, больше ли сохранили вы или" больше приобрели мы"22 .

Через 20 лет, в 1942 г., Франция, проданная реакцией, изнывала под немецким ярмом, а Советский Союз, наращивая свою мощь, наносил жестокие удары гитлеровской Германии.

Вспомнил ли Эррио, сидя в гитлеровском концлагере, своё самоуверенное предсказание? Впрочем, в 1922 г. он разделял свою ошибочную оценку и с Ллойд-Джорджем и со значительной частью всего буржуазного общественного мнения, которое ожидало капиталистического перерождения советского строя с таким же нетерпением, с каким во время интервенции оно мечтало о его военном поражении.

Осенью 19 - 21 г. Уолтер Дюранти начал свою корреспонденцию фразой "Ленин выбросил коммунизм за борт". Спустя много лет он рассказывал о своей ошибке: "Плохо информированные иностранцы, подобно мне, естественно, видели прежде всего внешние стороны нэпа, которые были в достаточной степени реальны, но не представляли собой всей правды, так как годы нэпа во время его расцвета с последнего квартала 1921 г. до конца 1923 г. были вместе о тем годами национального восстановления и развития... Так велик был страх перед красным пугалом в ортодоксальной Америке... что нэп представлялся возвратом к видоизменённой ферме капитализма... Большинство иностранных наблюдателей и деловых людей также было убеждено в том, что большевистский эксперимент, как они называли его, не может долго продолжаться и что нэп является началом его конца"23 .

Лишь меньшинство иностранцев, побывавших в Советском Союзе в годы восстановления, сумело правильно оценить обстановку. К их числу принадлежал Линкольн Стеффенс. Осенью 1923 г. он в третий раз приехал в Советский Союз и был поражён успехами социалистического государства. "Главное, - писал он, - это то, что большевики ничего не уступили. Они идут своим курсом, продолжая так, как они начали, и они намерены со всей энергией довести это до конца. Это первая хорошая новость. И, во-вторых, их политика действенна. Условия изумительно улучшились, и их государственная машина объединённой промышленности выкарабкалась из трясины войны, голода и разложения. Всё, что я говорил об этом, - это правда, и сейчас правда. Я сам начал было испытывать сомнение, но мне нечего было сомневаться... Действительно, нечто новое произошло в мире. В России налицо сильное, умное правительство, которое распоряжается и предполагает контролировать все экономические интересы, контролирующие каждое прочее правительство в мире и владеющие им".

Стеффенс пишет одно письмо за другим. Он переполнен чувством восхищения и преклонения перед Советской страной, её народом, её руководством, её молодёжью: "В России... поднимается новый порядок со всей его силой юности и смелости, надежды, свежим охватом жизни и фактов... К их воле идти вперёд теперь присоединилось чув-

21 Herriot E. Op. cit., pp. 61, 238, 292, 65.

22 Ibidem, pp. 174, 175.

23 Duranti W. "I write as I please", pp. 140, 164, 165. New York. 1935.

стр. 14
ство победы. Они не только разбили врага человечества, они победили в гражданской войне, в войнах с иностранцами, в дипломатии, они завоевали крестьян, они побудили рабочих трудиться, они посеяли достаточно для того, чтобы победить голод. У них теперь есть деньги для того, чтобы восстанавливать, красить, приводить в порядок и строить, и они знают это. Москва оживлена. Россия начинает жить хорошо и улыбаться. Россия доказала, что можно изменить человеческую натуру в течение одного поколения, более того, за девять лет... Возвращаясь из России с подобными мыслями и такими фактами перед глазами, я видел Польщу и Вену с их пародами, с их детьми, напоминающими Германию. Нет, дела обстоят правильно в этом мире! Старая гниль рушится. Пришло новое, смелое. Им, возможно, придётся сражаться, но мы частично видели Красную Армию. Новое победит. Говорю вам, что я видел утреннюю зарю человечества, она прекрасна, красочна, - я уверен в этом, как в дневном свете"24 .

Добросовестные наблюдатели не могли пройти мимо фактов, свидетельствовавших о том, что уничтожение частной собственности на средства производства и укрепление власти трудящихся классов производят подлинный переворот в умах и сердцах людей.

Американская журналистка Анна-Луиза Стронг приводит в своих мемуарах интересный рассказ о встрече с приехавшими в СССР на работу в шахтах Донбасса американскими рабочими. Американцы говорили о пережитых в связи с голодом в стране трудностях, о том, что жизнь улучшилась. "Здесь более мирно", - сказали они Стронг; "Мирно!" - воскликнула я, вспомнив, что гражданская война только миновала. Но они высказали мне идею рабочих о мире: "Да! Ни стачек, ни локаутов. Вы ложитесь ночью в постель, чувствуя себя уверенным в том, что завтра утром для вас есть работа, чего у нас никогда не было. Совсем никаких ссор с вашими хозяевами. У вас есть ваш шахтный комитет, и вы застрахованы от болезни и от несчастных случаев"25 .

Постепенно, шаг за шагом, американская журналистка осознавала глубочайшее влияние советского строя на людей: "В продолжение ряда лет я не понимала, почему передовые русские рабочие называли американцев "слишком пассивными"... Русские говорили, что это потому, что они привыкли к хозяевам... В самом деле, им не хватало этого интимного чувства собственности и ответственности, которое я нашла у наиболее передовых русских рабочих, отвоевавших свои копи в кровавой борьбе и знавших, что при всех условиях они должны как-то пустить "их копи"26 .

Правду о Советском Союзе стали доносить за рубеж не только отдельные журналисты и корреспонденты. В период восстановления советской экономики в СССР всё чаще начали приезжать рабочие делегации. Несмотря на то что в их состав входили преимущественно представители партий II Интернационала, отчёты и доклады делегаций сыграли положительную роль.

"Паломничество западно-европейских рабочих в нашу страну - не случайность, - говорил товарищ Сталин 9 мая 1925 года. - Оно имеет величайшее агитационное и практическое значение для развития революционного движения во всём мире. То, что приезжают к нам рабочие, щупают у нас каждый уголок на фабриках и заводах, - это обстоятельство говорит о том, что они не верят книгам и хотят убедиться собственным опытом в способности пролетариата строить новую промышленность, создавать новое общество"27 .

24 Steffens L. "Letters of Lincoln Sleffens". Vol. II, pp. 622, 624, 626, 628.

25 Strong A. L. "Remaking an American", p. 229.

26 Ibidem, pp. 234, 235.

27 И. Сталин "Вопросы ленинизма", стр. 132, 9-е изд.

стр. 15
Известно, какой классический урок политической грамоты дал товарищ Сталин в беседах с первой американской рабочей делегацией 9 сентября 1927 г. и в шестичасовой беседе с иностранными рабочими делегациями 5 ноября 1927 года.

Развивая сталинские положения о значении иностранных рабочих делегаций, С. М. Киров говорил: "За самым ничтожным исключением, за исключением лишь тех, которых может, очевидно, как горбатого, только могила исправить, подавляющее большинство из них, посмотрев на всё, что они видели в Советской стране, возвращались к себе на родину полнейшими нашими друзьями"28 . Замолчать факты, свидетельствовавшие о победах социалистического строительства, не удавалось даже реформистам.

Интересен в этом смысле отчёт делегации британских тредюнионов, которая после поездки в 1920 г. вторично посетила СССР в ноябре - декабре 1924 года. Члены делегации, руководители тредюнионов - Герберт Смит, Бен Тиллет, Джон Тернер, Перселл и др., - крайне опасались, чтобы их не сочли у себя на родине за большевиков. "Члены британской делегации, - говорилось в официальном отчёте, - не желали бы, чтобы на них смотрели как на апологетов принципов и приёмов русского коммунизма, а тем паче, чтобы их считали сторонниками его введения в Англии... Настоящий отчёт имеет целью прежде всего помочь английским избирателям понять, что русская революция не имеет ничего общего с английской эволюцией"29 .

Ограниченный буржуазный кругозор реформистов, то, что товарищ Сталин назвал "суеверной верой запуганного мещанина во всемогущество капиталистической системы хозяйства"30 , сказалось на всём докладе делегации, и в особенности на ложном её заявлении, будто в России "до конца наших дней" будет происходить начатая в 1921 г. "выработка компромиссов между большевистским идеалом общества, основанного на общественном труде, и буржуазным идеалом общества, базирующимся на частной собственности"31 .

Однако при всех неверных оценках делегация тредюнионов вынуждена была признать огромные достижения СССР: "В общем делегация полагает, что советская система представительства и советский кодекс конституционных и гражданских прав не только не являются антидемократическими в самом широком смысле этого слова, но во многих отношениях даже позволяют личности принять более реальное и разумное участие в государственных делах, чем это возможно при парламентском строе"32 .

Делегация признавала, что экономическая политика советской власти обладает полной жизнеспособностью и "способствует экономическому возрождению страны".

Какой области жизни в СССР ни касалась бы делегация тредюнионов, она вынуждена была отдать преимущество советскому строю. "Краеугольным камнем нового строя является личная ценность человека, обеспечиваемая тем, что сокрушена сила частного богатства... Делегация твёрдо убеждена, что новая социальная система даёт русскому народу большие преимущества как в смысле культурных благ, так и в отношении свободы самоопределения... СССР является сильным и прочным государством. Существующая в нём форма правления зиждет-

28 Киров С. Избранные статьи и речи, стр. 214. 1939.

29 Россия. Официальный отчёт делегации британских тредюнионов, посетившей Россию и Кавказ в ноябре и декабре 1925 г., стр. 29. М. 1925.

30 Ленин и Сталин. Сборник произведений к изучению истории ВКП(б). Т. III, стр. 194.

31 Россия. Официальный отчёт делегации британских тредюнионов, посетившей Россию и Кавказ в ноябре и декабре 1925 г., стр. 190.

32 Там же, стр. 55, 81, 102.

стр. 16
ся, во-первых, на системе государственного социализма, поддерживаемой активно значительным большинством крестьян, и, во-вторых, на федеративном принципе, дающем полную свободу национальным и вероисповедным меньшинствам вместе с полной веротерпимостью. Правительственная машина, хотя и коренным образом отличная от действующей в других государствах, по всей видимости, работает хорошо, и осуществляемое ею правление не только во всех отношениях лучше всего того, что когда-либо было в России, но оно проделало и продолжает делать работу, оказавшуюся и продолжающую быть непосильной для более старых государственных систем"33 . Измышления о "государственном социализме", многочисленные оговорки и "фигуры умолчания" ставили своей целью ослабить впечатление от тех мест отчёта, где делегации пришлось излагать объективную оценку виденного. Но, во всяком случае, признания тредюнионистских лидеров показывали, что антисоветские писания, в том числе и лейбористских руководителей, являются клеветой.

*

Разразившийся в 1929 - 1930 гг. в капиталистических странах мировой экономический кризис, с одной стороны, и социалистическая индустриализация и коллективизация сельского хозяйства в СССР - с другой, вызвали новый пароксизм антисоветской пропаганды. Полностью подтверждались слова, сказанные товарищем Сталиным в 1930 г.: "Каждый раз, когда капиталистические противоречия начинают обостряться, буржуазия обращает свои взоры в сторону СССР: нельзя ли разрешить то или иное противоречие капитализма, или все противоречия, вместе взятые, за счёт СССР"34 .

Наряду с оживлением интервенционистских планов, на Западе вновь развернулась организованная кампания лжи и клеветы против СССР. Одним из главных отрядов в этой кампании явился Ватикан, призывавший к крестовому походу против Советского Союза. Реакция широко использовала старую клевету об имеющих якобы место в СССР религиозных преследованиях. В газетах публиковались фантастические статьи на эти темы, измышления о союзе безбожников. Впрочем, сами инициаторы кампании подчас раскрывали её истинные мотивы. "На наших глазах разыгрывается страшная трагедия, - говорил один из злобных врагов Советского Союза, кардинал Фаульхабер, выступая в Мюнхене. - Это попытка большевизма править страной без бога... водворить культуру без веры в существование души и загробную жизнь, а народное хозяйство - без частной собственности".

Проповедь крестового похода против "безбожного большевизма" сплеталась с агитацией за прекращение экономических отношений с СССР под лозунгом борьбы с якобы применяемыми в СССР "принудительным трудом" и с "советским демпингом".

Разоблачая подлинный смысл этой кампании, тов. Молотов разъяснил её цель - "сделать Советский Союз ответственным за последствия растущего экономического кризиса"35 .

В эти годы первую скрипку в антисоветском концерте начинает играть германский фашизм. Именно гитлеровцы повели наиболее злобную и оголтелую пропаганду против СССР, распространяя клевету о "красной угрозе" и "советском империализме". Эта клевета оказалась для германского фашизма и его друзей в других странах наиболее удобной маскировкой подготовки второй мировой войны.

33 Россия. Официальный отчёт делегации британских тредюнионов, посетившей Россию и Кавказ в ноябре и декабре 1925 г., стр. 200.

34 И. Сталин. "Вопросы ленинизма", стр. 357, 10-е изд.

35 "Известия ЦИК" от 11 июня 1930 года.

стр. 17
Победы сталинских пятилеток и последовательная политика мира и борьбы с агрессией, проводившаяся советским правительством, разбили все замыслы фашистских и прочих реакционных организаторов антисоветской, клеветнической кампании. Чем полнее и безраздельнее утверждалось в Советской стране господство социалистической системы хозяйства и чем больше возрастало международное значение СССР, тем шире пробивала себе путь за рубежом и правда о Советском Союзе. Особенно широко эта правда стала распространяться во всём мире после победы первой сталинской пятилетки.

В докладе об итогах первой пятилетки на объединённом пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) 7 января 1933 г. товарищ Сталин напомнил партии и советскому народу слова Ленина о глубоком международном значении нашего хозяйственного строительства, сказанные им в 1921 г.: "С тех пор... каждый шаг Советской власти в области хозяйственного строительства, каждый год, каждый квартал блестяще подтверждали правильность этих слов товарища Ленина. Но самое блестящее подтверждение правильности слов Ленина дал пятилетний план нашего строительства, возникновение этого плана, его развитие, его осуществление".

Цитируя многочисленные отзывы разного рода органов буржуазной печати, товарищ Сталин говорил: "Вот вам международное значение пятилетки. Стоило нам проделать строительную работу в продолжение каких-нибудь 2 - 3 лет, стоило показать первые успехи пятилетки, чтобы весь мир раскололся на два лагеря, на лагерь людей, которые лают на нас без устали, и лагерь людей, которые поражены успехами пятилетки, не говоря уже о том, что имеется и усиливается наш собственный лагерь во всём мире, - лагерь рабочего класса капиталистических стран, который радуется успехам рабочего класса СССР и готов оказать ему поддержку на страх буржуазии всего мира"36 .

Как изменилось представление об СССР за рубежом в течение 14 - 15 лет! Любопытно сравнить названия книг о Советском Союзе, вышедших заграницей в 1918 - 1920 гг. и опубликованных в 1933 - 1934 годах. В первые годы существования советской власти на Западе вышли книги под заголовками: "Величайшая неудача в истории", "Трагический крах советской политики", "Затмение России", "Россия во мгле", "Большевистский эксперимент". В 1933 - 1934 гг. в витринах книжных магазинов европейских стран и Америки, наряду с книгами подобного же характера, в большом количестве появились книги о Советском Союзе со следующими названиями: "Вместо прибыли", "Великое наступление", "По плану или без плана", "Есть на свете Москва", "Советский коммунизм - новая цивилизация?", "Новое сознание, новые люди", "Россия сегодня, чему мы можем у неё научиться".

Честные, искренние наблюдатели с увлечением писали о пафосе социалистического строительства, о преображаемой советской властью и партией стране, о новостройках, о новых людях. Они восхищались мудростью сталинской политики, руководством большевистской партии, водительством Сталина. Правда, большинству буржуазных наблюдателей была свойственна некая "фигура умолчания": описывая экономические и культурные достижения страны социализма, они, как огня, чурались ответа на вопрос о том, в какой же связи находятся успехи советской державы с природой её общественного строя.

Одна из серьёзных попыток объяснить эту связь связана с именами идеологов британского тредюнионизма Беатрисы и Сиднея Вебб. В 1934 г. Веббы совершили поездку в СССР, а в 1936 г. в Англии было опубликовано их обширное исследование, в двух томах, объёмом более чем в тысячу страниц: "Советский коммунизм - новая цивилизация?" Авторы не ограничились личными впечатлениями о Советском

36 И. Сталин. "Вопросы ленинизма", стр. 479, 484. 10-е изд.

стр. 18
Союзе, а использовали большую литературу, проявив всю возможную объективность, на которую только были способны патриархи британского тредюнионизма.

Веббы в своей книге допустили ряд явно неверных толкований. Они ложно интерпретировали советскую внешнюю политику в период 1917 - 1928 гг., повторяли клеветнические утверждения буржуазной печати относительно связи политики советского правительства с тактикой Коминтерна и т. д. Конечно, нельзя было ожидать, чтобы Веббы перестали быть реформистами. Но ценность их работы заключается в том, что они честно опровергли многие измышления реакционной и реформистской печати, в том числе и те, которые они сами раньше разделяли, и постарались понять то новое, что отличает Советский Союз от стран капитализма.

Главное внимание Веббы уделили экономической и культурной жизни СССР: "Наиболее замечательной из всех тенденций советского коммунизма" они считают "сознательное планирование всего производства, распределения и обмена в стране не для вздутых прибылей немногих, а для увеличения потребления всего общества... Именно из-за этого исключительного открытия в экономике " его применения при малообещающих условиях взаимоотношений между почти 170 млн. населения на одной шестой части земной поверхности мы, несмотря на всю трудность этого в старческом возрасте, попытались уяснить себе, что же происходит в СССР"37 .

Детально разбирая все стороны жизни советского общества, взвешивая доводы критиков, Веббы пришли к весьма радикальным для теоретиков английского тредюнионизма выводам.

В эпилоге своей книги, носящем название "Новая цивилизация", Веббы указывают на те черты, которыми "советский коммунизм" по существу отличается от современной цивилизации Запада: "Наиболее важным мы считаем то обстоятельство, что соображения наживы перестали быть стимулом к увеличению производства, в то время как они являются главной пружиной общественного строя Запада".

Народнохозяйственное планирование "на деле освобождает СССР от характерной для капиталистического мира смены подъёмов и застоев", оно "обеспечивает полное исчезновение вынужденной массовой безработицы... Имеется всеобщий и постоянный стимул для каждого производителя как рабочего физического труда, так и для техника, повышать свою квалификацию и давать максимум того, что он может... Отсюда преданность ударников... отсюда безвозмездная работа на субботниках... отсюда социалистическое соревнование"38 .

Веббы решительно опровергли реакционную басню о "сером однообразии", об "угашении индивидуальности" в стране социализма. С восторгом говорят они о том, что советские люди "живут в такой атмосфере социального равенства и свободы от "комплекса приниженности", каких не знают нигде"39 .

К такому же заключению пришли Веббы по вопросам постановки народного образования и развития науки в СССР: "Никакие капиталистические интересы не препятствуют им (большевикам. - Н. Р. ) основывать свои решения и свою политику на наилучших достижениях науки"40 .

Вопреки давнишней клевете буржуазной реакции и реформистов о политическом строе СССР Веббы признали превосходство советской демократии над буржуазной. "В отличие от любого другого общества СССР разработал сложную и многообразную, совершенно оригинальную

37 Вебб С. и Б. "Советский коммунизм - новая цивилизация?". Т. II, стр. 75.

38 Там же, стр. 568.

39 Там же, стр. 571.

40 Там же, стр. 576, 577.

стр. 19
систему представительства, основанную на принципе всеобщего участия в общественных делах под руководством отлично организованного, единственного в своём роде руководства... Избирательное право является самым широким в мире, степень же фактического участия всего населения в выборах не имеет себе равной... Было бы трудно преувеличить степень участия в общественных делах советских избирателей, подтверждая, что в отличие от капиталистических стран избиратели в СССР не только избирают, но и делают гораздо больше"41 .

Наконец, Веббы характеризуют новую мораль советского общества как более высокую и резко отличающуюся от морали капитализма. "Наиболее отличительной чертой этой новой морали... является признание всеобщего долга отдельного индивидуума перед обществом"42 .

К какому же выводу пришли Веббы в результате своего исследования? В конце книги они сняли вопросительный знак, поставленный после заглавия. Да, советский коммунизм - это новая цивилизация! - твёрдо ответили Веббы.

Появление книги Веббов было весьма симптоматичным. Надо вспомнить, что руководители лейбористской партии Англии и британских тредюнионов в течение многих лет упорно отрицали социалистический характер советского строя и его преимущества по сравнению с капитализмом. А самые умеренные, самые респектабельные идеологи тредюнионизма в 1936 г. провозгласили Советский Союз новой цивилизацией, превосходящей капиталистическое общество.

Широкую известность за рубежом получила книга Хьюлетта Джонсона. Настоятель Кентерберийского собора, около 30 лет являющийся священником англиканской церкви, Джонсон объездил СССР и в живой, популярной форме изложил не путевые заметки, а, как он сам говорил, "мысли, высказанные вслух".

На склоне лет Джонсон разочаровался в капиталистической культуре, которая, как он признал, перестала быть прогрессивной. "Частная собственность на средства производства пережила своё время, - заявил Джонсон. - От этого шаткого капиталистического мира бури и напряжения, где рушатся старые устои общества, где мораль оскорбляют, где науку тормозят, где производство встречает препятствия, а бедность не сдерживается, мы обращаемся, наконец, к советскому миру"43 .

Кратко очертив основы советской экономики и социального строя, Джонсон красочно и подробно говорил о мироощущении советских людей, так отличающемся от Запада: "Ничто так убедительно не поражает посетившего Советский Союз, как отсутствие страха. Страх перед рождением ребёнка не калечит советских родителей. Нет страха за гонорар доктору, за плату за учение в школе, в университете. Нет страха перед отсутствием работы или перед чрезмерной работой. Нет страха перед снижением заработной платы в стране, где нет безработицы".

Подобно Веббам, Джонсон полностью оценивает великое значение социалистической экономики для переделки человека: "План создаёт новое чувство собственности и ответственности... Крестьяне, рабочие, студенты и дети говорят о "нашей стране", "нашей фабрике", "нашем магазине", "нашем метро". Основы этой новой психологии ясны для Джонсона: "В капиталистических странах люди работают для собственности других людей: в Советском Союзе они работают для своей собственности"44 .

41 Вебб С. и Б. "Советский коммунизм - новая цивилизация?". Т. II, стр. 572.

42 Там же, стр. 576, 577.

43 Jonson H. "The socialist sixth of the world", p. 87. London. 1939.

44 Ibidem, pp. 225, 227.

стр. 20
Каких бы областей жизни СССР ни касался Джонсон, он приходит к тем же выводам, что и Веббы, формулируя свои заключения более чётко, ярко и эмоционально. Мысль Джонсона устремляется к будущему. Поэтому, очевидно, он так много и взволнованно говорит о советской молодёжи, о советских детях: "Что произвело на меня наибольшее впечатление в Советской России, были не её заводы и материальная статистика, но её дети. Неприятно англичанину, вернувшись в Лондон, сопоставить физические, умственные или духовные возможности английских детей и детей Советского Союза"45 .

Останавливаясь на разрешении национального вопроса в СССР, Джонсон заявляет, что нельзя посещать советские республики, как это сделал он, не сознавая глубоко, "что нечто новое вошло в мир человеческих отношений".

В простых и волнующих словах Джонсон выразил свои мысли о товарище Сталине, о созданной им конституции Советского Союза. Сравнивая товарища Сталина с политическими деятелями других стран, Джонсон называет его "гигантом среди пигмеев": "Его гений воплощён в кратких простых выражениях, формулирующих основной закон СССР, в котором ясным, прозрачным языком написана хартия новых прав человека в социалистическом обществе. Это - документ, который является величайшим среди документов человечества по его любви к человечеству и уважению к человеческому достоинству. Сталинская конституция ободряет каждого демократа в каждой стране и вдохновляет его на борьбу против какого бы то ни было сопротивления"46 .

Как и Линкольн Стеффенс, Джонсон говорил о новой эпохе, которую открыл Советский Союз. "Заря идёт с Востока, - писал Джонсон в заключение своей книги. - Ив этой светлой заре люди видят обещание нового мира, не какого-либо абсолютно совершенного мира и не утопического мира, но по крайней мере мира, свободного от бедности и эксплоатации, с возросшими возможностями для всех работать совместно для общего блага, мира, где род человеческий, освобождённый, наконец, от многого, что привязывает его к земле, может найти в себе более благородное и более длительное благополучие и красоту"47 .

Книга Джонсона вызвала озлобление реакционных кругов как в Англии, так и в других странах. Каноники Кентерберийского собора выступили против своего настоятеля в печати. В консервативных газетах публиковались статьи и письма со злостными нападками на священника, осмелившегося рассказать правду о Советском Союзе. На первом издании книги Джонсона была поставлена предостерегающая надпись: "Не для публичной продажи". Однако эта кампания не уменьшила популярности книги.

Несмотря на травлю, поднятую реакцией против автора, книга Джонсона нашла широчайший отклик не только в Англии, но и далеко за её пределами, в США, в Австралии. Её издавали в необычных для Запада тиражах, в сотнях тысяч экземпляров. Огромная популярность книги отражала стремление народных масс узнать правду о стране социализма.

Книги Веббов и Джонсона затрагивали преимущественно проблемы, связанные с советским строем, экономической и национальной политикой советского правительства, культурным строительством.

Вопросы внешней политики Советского Союза и роли советской державы в международных отношениях были поставлены в вышедшей в свет в 1941 г. книге Джорджа Дэвиса "Миссия в Москву". Адвокат и экономист, советник крупных американских фирм и банков, автор ряда работ по экономической политике США, Дэвис с ноября 1935 до

45 Jonson H. "The socialist sixth of the world", p. 230.

46 Ibidem, p. 347.

47 Ibidem, p. 384.

стр. 21
июня 1938 г. занимал пост посла Соединённых Штатов в Советском Союзе.

Мысли, высказанные Дэвисом в его книге, тем более интересны, что автор, как он не раз подчёркивал сам, является капиталистом и убеждённым защитником капиталистической системы. По словам Дэвиса, он, встречаясь с руководителями советского правительства, напоминал об этом "во избежание недоразумений". Дэвис передаёт, что, беседуя с ним, товарищ Сталин, смеясь, заметил по этому поводу: "Да, мы знаем, что вы капиталист, в этом не может быть никакого сомнения"48 .

Знакомясь с Советским Союзом, Дэвис скоро понял, что в США "было и есть много скороспелых мнений, предрассудков и неправильной информации об СССР"49 . Его поразили успехи социалистического народного хозяйства и культуры. "Что этот народ сделал за последние семь лет в области тяжёлой индустрии - это единственное в своём роде, - писал он Рузвельту. - И замысел и осуществление исключительны... Планирование поражает как самое исключительное по дерзости замысла и силе выполнения мероприятие. История наверное признает Сталина величайшим строителем России"50 .

Дэвис высказал своё твёрдое убеждение в том, что советская промышленность в состоянии выдержать длительную войну "в гораздо большей степени, чем это ожидается"51 . Дэвис убедился в силе и замечательных качествах Красной Армии. Он неоднократно подчёркивает в своей книге огромную преданность и любовь советского народа к товарищу Сталину.

Дэвис выступал против отравленной клеветы, изливавшейся на Советский Союз в 1936 - 1937 гг. в связи с осуждением врагов народа. Он бывал на судебных заседаниях и, как честный наблюдатель (к тому же опытный адвокат), быстро убедился в абсолютной правильности обвинений и справедливости сурового приговора изменникам. Дэвис сам признал, что у него рассеялось прежнее предубеждение против советского суда. Летом 1941 г., через три дня после вероломного нападения гитлеровской Германии на СССР, Дэвиса спросили на докладе в Чикаго: "Как обстоит дело в России с агентами "пятой колонны"?" - "Нет ни одного: они расстреляны", - ответил Дэвис. "В России, - пишет он, - не было так называемой "внутренней агрессии", сотрудничающей с германским командованием... Там не было ни судетского Генлейна, ни словацкого Тиссо, ни бельгийского Дегреля, "и норвежского Квислинга"52 .

Накануне второй мировой войны американский деловой человек и дипломат Дэвис видел в СССР искреннее стремление советского правительства к миру. Он слышал предупреждения советских людей о том, что фашистского зверя нельзя остановить политикой уступок, что нужно как можно скорее противопоставить Гитлеру объединённую мощь демократии. И Дэвис, трезвый, реалистически мыслящий американец, понял, что болтовня реакционеров о "советском милитаризме" - клевета, провокация, играющая на руку Гитлеру. "Россия на деле... по моему мнению, искренний защитник мира"53 , - пишет он 1 сентября 1937 г. государственному секретарю США.

Дэвис понял, что Советский Союз является оплотом демократии и международного мира против гитлеризма. "Изоляция России, возможно, более серьёзна для демократии Европы, нежели для Советского Союза".

48 Davis J. "Mission to Moscow", p. 358. New York. 1941.

49 Ibidem, p. XV.

50 Ibidem, pp. 95, 99.

51 Ibidem, p. 103.

52 Ibidem, p. 273.

53 Ibidem, p. 216.

стр. 22
Самым важным выводом Дэвиса было вынесенное им понимание всё возрастающей международной роли советского государства. В своих записях, в телеграммах Рузвельту и Уоллесу Эрли Дэвис постоянно возвращается к этому вопросу. Он стремится к тому, чтобы государственные люди США поняли то новое, что появилось в международных отношениях. "По моему мнению, - пишет он в США весной 1938 г., - здешний народ овладевает громадной и возрастающей силой в европейских и мировых делах. Это потому, что здесь налицо огромные людские ресурсы и богатства. Потому что возможности этих людских ресурсов только что пробуждены. Всеобщее обучение, техническая подготовка, слом кастовых барьеров и открытие новых путей для осуществления своих желаний уже повсюду дали молодёжи этой страны вкус к жизни"54 .

Дэвис настойчиво предостерегает от недооценки Советского Союза и его роли в борьбе за демократию против фашизма. "Если учесть, - пишет он в 1938 г., - идущую сейчас во всём мире борьбу за существование демократии, если учесть, что Англия и Франция неизбежно находятся под угрозой полного господства фашизма в Европе, - просто трудно понять, почему силам, имеющимся здесь, не оказывают поддержки. Этот народ неизбежно будет осуществлять громадное и всё более возрастающее влияние на положение в Европе и во всём мире"55 .

Чем шире развёртывались события, предшествовавшие мировой войне, чем гибельнее оказывались результаты мюнхенской политики, тем энергичнее развивал Дэвис свои взгляды, сложившиеся в итоге внимательных наблюдений за жизнью Советского Союза.

"Моё суждение, - писал он Рузвельту в начале 1939 г., - таково, что и советское правительство и его армия гораздо сильнее, чем это вообще признаётся в определённых европейских кругах... Когда разразится бедствие - международный конфликт между тоталитарными и демократическими государствами - советское правительство, по моему мнению, будет гораздо более мощным фактором, нежели это допускают европейские реакционеры, и будет иметь величайшее значение"56 .

В другом письме он вновь пишет: "Судя по тому, как идут дела в этом неустойчивом мире, я не уверен, не будут ли когда-нибудь мировые демократии чертовски рады располагать дружбой, мощью и преданностью миру, которые здешнее правительство может обеспечить в случае другого мирового кризиса"57 .

Книга Дэвиса была опубликована летом 1941 г., когда Советский Союз выдерживал первый напор гитлеровских полчищ. Узнав о вероломном нападении гитлеровской Германии на СССР, Дэвис заявил: "По моему мнению, масштабы сопротивления Красной Армии будут изумительны и поразят весь мир". Это было закономерным выводом из наблюдений, сделанных Дэвисом во время его пребывания в Советском Союзе.

Ни Веббы, ни Дэвис и Джонсон при всём желании не могли дать полностью правильный ответ на поставленные ими вопросы. Ограниченные рамки буржуазного мышления не позволили авторам понять Великую Октябрьскую социалистическую революцию в России и созданный ею советский строй в свете законов общественного развития, отдать себе отчёт в исторических судьбах капитализма и социализма. Веббам помешали идеология и предрассудки фабианства и тредюнионизма. Хьюлетту Джонсону - его религиозные верования и попытки примирить идеи коммунизма с религией, Дэвису - его кредо американского бизнессмена. Но

54 Davis J. "Mission to Moscow", p. 318.

55 Ibidem, p. 213.

56 Ibidem, p. 432, 433.

57 Ibidem.

стр. 23
их книги о Советском Союзе, несомненно, свидетельствовали об огромном повышении удельного веса советской державы в мировой политике и о возросших симпатиях народных масс за рубежом к стране социализма, - это верно. Книги эти и отклики на них показывали, что несмотря на все старания антисоветских лжецов и клеветников мысли и надежды передового человечества накануне смертельной схватки прогресса с силами фашистской реакции устремляются в сторону Советского Союза.

В эти же годы, предшествовавшие второй мировой войне, народные массы услышали взволнованный голос мужественного защитника прогрессивных идей, пламенного борца против фашизма - коммуниста Анри Барбюса. В 1935 г., после поездки его в СССР, появилась книга "Сталин", переведённая вскоре на многие языки мира.

Замечательно, что, работая над литературным портретом товарища Сталина, Барбюс написал книгу о Советской стране, а говоря об СССР, он дал яркий образ вождя народов. Недаром подзаголовок книги гласил: "Новый мир, видимый через человека". Смелой кистью художника Барбюс написал картину создания и расцвета Советского Союза под руководством партии большевиков, Ленина и Сталина. Его книга была также острым памфлетом, разящим всех, кто обливал грязью социалистическое государство, всех его врагов. "Итак, имеется шесть частей света: пять старых и одна новая... Русский народ, первым начавший спасать народы, СССР, единственный социалистический опыт - дают реальное, уже построенное, доказательство: социализм осуществим на земле... Вот перед нами страна, где в руках двух великих людей сочетались "русский революционный размах с американской деловитостью", страна сознания и долга, - вот она, с её жаждой истины, с её энтузиазмом, с её весной... Впервые в истории перестроилась коренным образом значительная часть человечества. Весь мир устремляет взоры на Советский Союз и видит различие между ним и всеми развитыми и в то же время отсталыми странами"58 .

На фоне очерка жизни и борьбы Советского Союза Барбюс нарисовал образ Сталина, "облик человека, так неразрывно слитого с работой мирового значения, образ политического бойца, сквозь который видны миры и эпохи"59 .

Книга Барбюса была создана в годы, когда фашизм готовился к "нападению, к кровавой борьбе за господство над миром. В те дни Барбюс написал замечательные, пророчески звучащие слова: "Если разразится война, СССР будет защищаться, - он будет защищать себя и всё будущее человечество, представителем которого он является... если разразится война - величайшим основанием уверенности советских народов будет Сталин... Он объединит в своих руках политическое и военное руководство, - или, точнее, он будет: попрежнему объединять его в буре событий. В Советском Союзе все считают его залогом победы"60 .

*

Вероломное нападение гитлеровской Германии на Советский Союз сопровождалось новой волной антисоветской лжи и клеветы. Гитлеровская пропаганда утверждала, что Советский Союз и его вооружённые силы рухнут под ударами германской армии в течение нескольких недель. Этой пропаганде вторили английские и американские реакционеры.

В исследовании Сельдеса приводятся многочисленные выдержки из статей реакционной американской прессы, предсказывавших быстрое поражение СССР61 .

58 Анри Барбюс. "Сталин", стр. 330, 342, 345. М. 1936.

59 Там же, стр. 17.

60 Там же, стр. 314, 315.

61 Seldes G. Op. cit., p. 72.

стр. 24
Главный автор херстовских передовиц Мак-Крэри, известный американский реакционер Мартин Дайс, журналисты Пирсон и Аллен, О'Доннелл и Флиссон и многие другие в один голос заявили, что не пройдёт и месяца, как Гитлер будет контролировать Советский Союз. Эта кампания, развёрнутая реакционными кругами США и Англии, имела совершенно определённое назначение: сна ставила своей целью изолировать Советский Союз и облегчить гитлеровцам их вторжение.

Но стойкость Красной Армии и удары, нанесённые ею немецким войскам, уже в конце 1941 г. привели к быстрому провалу новой антисоветской, клеветнической кампании. "Война доставила миру много сюрпризов, - пишут американские авторы Сайерс и Кан в своей недавно вышедшей в свет книге "Великий заговор". - Мир был вначале ошеломлён, когда пятые колонны вышли из подполья Европы и Азии, чтобы с помощью нацистских и японских армий захватить власть в ряде стран. Быстрота, с которой были достигнуты первые победы "оси", поразила тех, кто не знал о долгих годах приготовлений, интриг, террора и заговоров "оси". Но величайшим из всех сюрпризов второй мировой войны была Советская Россия. Казалось, в одну ночь рассеялся плотный туман, и стали видны подлинный облик и значение Советского Союза, его руководителей, его армии, его народа и, говоря словами Кордэлла Хэлла, "этические качества его патриотического пыла"62 .

За время войны народы мира каждый день с нетерпением ожидали вестей из Советского Союза, потому что на советско-германском фронте решалась их судьба. В Советском Союзе перебывали виднейшие политические деятели Европы, США, Китая, генералы союзных армий, промышленники, видные церковники, парламентарии, общественные деятели. Крупнейшие журналисты Запада непрерывно посылали из Москвы подробные корреспонденции.

О Великой Отечественной войне Советского Союза на всех языках были написаны сотни книг, тысячи статей, передано по эфиру бесчисленное количество радиопередач, и всё же невозможно было удовлетворить неслыханно возросший спрос на информацию о Советском Союзе.

Интерес к Советскому Союзу бурно возрастал по мере того, как британский народ с возрастающим восхищением наблюдал за несравненной битвой Красной Армии против армий оси в Европе. "Военное бюро текущих событий, которое было создано британским военным министерством для того, чтобы организовывать групповые беседы среди войск, нашло, что Россия постоянно была популярной темой. Один офицер заметил корреспонденту: "Мы не можем в достаточной степени рассказать им о России. Солдаты чувствуют, что эти русские должны быть чародеями, чтобы так стоять против бошей, и их пытливость, само собой разумеется, увеличилась вследствие того, что Россия все эти годы была так же отдалена от нас, как Тибет"63 .

Великая Отечественная война советского народа с немецко-фашистскими захватчиками, как никогда за все 28 лет существования СССР, раскрыла перед всем миром творческие силы социалистического государства и преимущества советского строя. "Героическая борьба, которую ведут народы нашей страны за свою свободу, честь и независимость, вызывает восхищение всего прогрессивного человечества, - указывал товарищ Сталин 1 мая 1942 г. - Народы всех свободолюбивых стран смотрят на Советский Союз как на силу, способную спасти мир от гитлеровской чумы"64 .

Немалому числу политических деятелей, деловым людям и журна-

62 The great conspiracy. The secret war against Soviet Russia by Michael Sayers and Albert E. Kahn, pp. 390, 391. Boston. 1946.

63 Coates A. and Z. "Anglo-Soviet relations".

64 И. Сталин. "О Великой Отечественной войне Советского Союза", стр. 47. 1-е изд.

стр. 25
листам пришлось признать, что общественное мнение капиталистических стран в течение четверти века было отравлено лживыми сообщениями о Советском Союзе.

Ряд крупных промышленников и государственные деятели союзных стран вынуждены были признать, что они не имели настоящего представления о Советской стране. "До совсем недавнего времени, - писал Дональд Нельсон, руководитель управления по делам военного производства США, приезжавший в 1943 г. в СССР, - мы, казалось, довольствовались почти что полным невежеством относительно её потенциальной индустриальной мощи. В качестве американского промышленника и главы управления по делам военного производства мне следовало бы знать больше".

Английский журналист Джордан заявил, что никто не посмеет теперь убеждать его в несоответствии советского строя интересам народа: "200 миллионов людей никогда не сражались бы до последнего дыхания ради поддержки чего-либо чуждого человеческому сознанию. Если бы они чувствовали себя несчастными при этом режиме, они не оказали бы немцам сопротивления и упорно отказывались бы сражаться. Но этого не случилось".

Уэнделл Уилки заявил, что пока он не побывал в Советском Союзе и не ознакомился с его мощью и организацией, он "не был подготовлен к тому, чтобы поверить в эффективность советского общества"65 .

"Мир ошибался насчёт Советского Союза, - писал американский журналист Кэссиди. - И друзья и враги в равной степени проглядели гигантские возможности этой одной шестой части света, громадную мощь этих 193 миллионов людей".

Все зарубежные наблюдатели констатировали невиданное морально-политическое единство и величайший патриотизм советского народа, проявленные в войне. "Правительство и граждане России, - подтверждает Дональд Нельсон, - объединены в такой степени, о какой Америка может только мечтать".

Иностранные наблюдатели опубликовали множество книг и статей, в которых они высказали восхищение моральным духом и героизмом Красной Армии, подготовленностью, стойкостью, мастерством её бойцов, офицеров, талантливостью генералов и маршалов, гениальностью сталинской стратегии и тактики, организацией её снабжения. Об этом много говорится, например, в книгах американского журналиста Вальтера Керра "Русская армия", Альберта Рис Вильямса, Лейланда Стоу и др.66 .

Всеобщее признание за рубежом нашла мощь советской военной экономики. "Военные усилия, приложенные Россией, кажутся невероятными, - писал в январе 1943 г. отнюдь не дружелюбно настроенный к СССР американский корреспондент Гребнер. - Англия... даже близко не подошла к тому, чтобы организовать своё хозяйство так, как это сделала Россия. Америка всё ещё отстаёт даже от Англии".

"Я могу удостоверить, - говорил тогдашний посол США в СССР Аверелл Гарриман, - что русские стали искусными механиками. Я был изумлён развитием знания, использования машин". "Американские эксперты, - пишет Макс Вернер в своей книге "Великое наступление", - установили, что техника и организация русской военной промышленности стоят на высоком уровне"67 .

Надо напомнить, что эти заявления относятся к 1942 г., когда советская военная промышленность только-только перебазировалась на восток и была очень далека от масштабов производства, достигнутых в 1944 - 1945 годах.

65 Wendell L. Willkie. "One World", p. 23. New York. 1943.

66 Albert Rhys Williams. "The Russians. The Land, the people, and why they fight?". New York, 1943.

67 Werner M. "The great offensive", p. 152. New York. 1942.

стр. 26
Итак, моральный дух, превосходство Красной Армии, мощь советского военного хозяйства, организаторские способности советского народа были по достоинству оценены заграницей. Об этом в яркой форме повествовали буржуазные политические деятели и журналисты, приезжавшие в СССР во время войны.

Но странное дело. Почти все они, как и в годы сталинских пятилеток, теряли дар слова, когда речь заходила об источниках силы и мощи Советского Союза. Одни обходили этот вопрос молчанием, другие туманно говорили об особенностях "русской души" и сводили все достоинства Красной Армии и советского народа только к вековым историческим традициям.

Реакционные журналисты усердно доказывали, что Красная Армия представляет собой лишь несколько модернизированную копию ополчения 1812 года, что советские партизаны ничем не отличаются от крестьян, которые 130 лет назад помогали Денису Давыдову и Фигнеру бить французов. Они утверждали, будто СССР отказался от задачи построения коммунизма в стране, измышляли басни об "обращении" советской власти в лоно религии; помощь Красной Армии делу освобождения Польши, Чехословакии, Югославии и Болгарии от фашистского ига интерпретировалась как возрождение дореволюционного панславизма.

Нетрудно догадаться, почему подобные тезисы столь рьяно защищались в Англии и США во время войны. Реакция всеми силами стремилась заслонить, скрыть от народных масс тот факт, что сила и мощь Советского Союза, его победа над гитлеровской Германией объясняются преимуществами социалистического строя и советской системы, утвердившихся в нашей стране. Но логика вещей, которая, как напомнил товарищ Сталин, "сильнее всякой иной логики", вновь и вновь настойчиво подводила зарубежный мир к этому единственно верному ответу.

Лишь исподволь, с оглядкой, запинаясь и недоговаривая, некоторые политики и журналисты Запада рискнули дать более или менее правильное объяснение наших побед: "Пятилетки спасли Россию от завоевания и порабощения. Без колхозов Россия никогда не могла бы сражаться, как она сражается... Что бы ни думал внешний мир о России, исключительно важно одно то, что в наиболее критический момент в русской истории этот социализм спас страну и народ от самой жестокой участи, когда-либо выпадавшей на его долю"68 , - писал Морис Хиндус.

Хиндус говорил о вере советского народа в правильность принципа общественной собственности как об одном из важнейших факторов победы.

Другой американский журналист, Вальтер Керолл, наглядно показал не только субъективное, но и объективное значение социалистического строя в стране для дела победы над врагом. "В Советском Союзе, где частнособственническое владение было отменено, правительство не наталкивалось на помехи в виде прав частной собственности. Ему не приходилось возиться с фирмой, которая желала продолжать прибыльное производство дамских шпилек, вместо того чтобы заниматься менее прибыльным заказом на заклёпки для авиационной промышленности. Ему не приходилось упрашивать автомобильную промышленность, чтобы та прекратила производство легковых автомобилей и перешла к выпуску танков".

Честные и добросовестные наблюдатели, рассматривая победу Советского Союза "в войне под различными углами зрения, не могли не увидеть главной, основной её предпосылки. "Тайна их сопротивления в 1941 - 1942 гг. и нынешних побед, - писал французский политический деятель, радикал-социалист Пьер Котт после поездки в СССР осенью 1944 г., - заключается в участии каждого гражданина - от самого

68 Hindus M. "Russia Matushka".

стр. 27
скромного до самого великого - в этих успехах. Сознание достигло здесь роли величайшего фактора. Необычайная восстановительная способность возникает из плановой системы, из рационализации всех производительных сил и из самого характера общественного строя"69 .

Известный консервативный журналист Кериллис заявил: "Многие считают, что всё можно объяснить чудом России. Не чудо России, а чудо русского пролетариата. Рабочий класс России - вот что всё объясняет. Политическая система России - главная причина её успехов".

Так люди различных политических убеждений, ходом событий, их логикой вынуждены были признавать истину, выраженную в сталинских словах: "Социалистический строй, порождённый Октябрьской революцией, дал нашему народу и нашей армии великую и непреоборимою силу"70 .

Передовые люди во всех странах мира отдают себе отчёт и в другом - в исторической роли советского народа, в его великой заслуге перед историей человечества. "Ныне все признают, что советский народ своей самоотверженной борьбой спас цивилизацию Европы от фашистских погромщиков"71 .

Само собой разумеется, что, поняв решающую роль Советского Союза в разгроме германского фашизма, его вклад в дело победы над японским империализмом, необходимо, было осознать новое значение великой социалистической державы на международной арене и после войны.

Недаром ещё во время войны на Западе прозвучали голоса, предостерегавшие от былой близорукости. "Какова бы ни была политика различных стран, - писал Морис Хиндус, - было бы хорошо, если бы мир, в особенности Америка и Англия, перестал представлять себе Россию такой, какой она была в 1917 или в 1932, или в 1937, или даже в 1941 году"72 .

Эти же мысли выразил Дональд Нельсон. "Не думайте, - предупреждал он в начале 1944 г., - что когда закончится война, Россия займёт в нашем мире то место, которое она занимала до того, как нацисты, напав на неё, совершили свой злополучный стратегический промах".

Исторический обзор литературы о Советском Союзе, выходившей за рубежом в течение почти трёх десятилетий, которые прошли со времени Великой Октябрьской социалистической революции в России, показывает, что отношение к СССР, оценка советского строя являются водоразделом между прогрессом и реакцией.

Выставляя в течение без малого тридцати лет дымовую завесу лжи и клеветы о Советском Союзе, реакция приложила немало ухищрений и стараний для того, чтобы скрыть от человечества правду о передовом общественном строе, утвердившемся в России, - и развенчать в глазах народных масс социалистическое государство. Эта дымовая завеса помогла реакционным империалистическим силам замедлить процесс прояснения сознания народных масс и облегчила фашизму подготовку и развязывание второй мировой войны.

Распространение и торжество правды о Советском Союзе, а вместе с тем трудность и продолжительность пути, который необходим для того, чтобы правдивые представления о социалистическом государстве утвердились в сознании масс, обусловлены исторически. Из-за противодействия империалистов новый строй не мог сразу раскрыть все свои преиму-

69 "Правда" от 12 октября 1944 года.

70 И. Сталин. "О Великой Отечественной войне Советского Союза", стр. 140, изд. V.

71 Там же, стр. 143.

72 Hindus M. Op. cit.

стр. 28
щества. Не сразу, а в жестокой борьбе с отживающими силами от года к году возрастали удельный вес и влияние социалистического общества на мировую экономику, политику и культуру.

"Революции, которая бы сразу могла победить и убедить, сразу заставить поверить в себя, такой революции нет"73 , - говорил Ленин.

Можно сказать, что впервые правда о Советской стране пробила себе брешь за рубежом после разгрома Красной Армией интервентов и белогвардейцев.

Гораздо более глубокое понимание сущности советского государства другими народами пришло с экономической победой социализма в СССР.

Своей решающей ролью в разгроме фашистов и японских империалистов Советский Союз расчистил путь для подлинного торжества правды о первом в мире социалистическом государстве. Ведь именно во время войны с особой силой сказалось прямое, непосредственное и решающее влияние советского государства на судьбы людей, населяющих нашу планету.

Стойкая борьба Советского Союза за прочный демократический мир и безопасность в послевоенный период ещё больше раскрыла перед народными массами зарубежных стран благородные цели и задачи советской политики и укрепила их симпатии к СССР.

В свою очередь этому прояснению сознания народных масс способствовало и способствует укрепление позиций демократии и социализма в капиталистических странах.

Огромное значение в ниспровержении лжи и клеветы об СССР принадлежит произведениям Ленина и Сталина, которые, несмотря на противодействие правящих классов, находят всё большее распространение за рубежом.

Сознание исторической роли СССР завоёвано народными массами на собственном политическом опыте. "Искренность в политике, - писал Ленин, - т. е. в той области человеческих отношений, которая имеет дело не с единицами, а с миллионами, - искренность в политике есть вполне доступное проверке соответствие между словом и делом"74 .

На протяжении почти трёх десятилетий существования социалистического государства народы убедились в том, что, поскольку речь идёт о Советском Союзе, налицо всегда полное соответствие между его словами и делами.

История показывает, что силам реакции не удастся надолго скрыть от народных масс истину о социалистическом государстве, основанном на самой передовой системе общественных отношений. "Настойчивое прививание ненависти к Советскому Союзу, его режиму, к людям, которые его населяют, не ново и не однажды уже кончалось печально для его инициаторов"75 .

Бесславное крушение ожидает реакционные империалистические круги, которые после войны вновь взялись за отравленное оружие антисоветской пропаганды.

73 Ленин. Соч. Т. XXIII, стр. 326.

74 Ленинский сборник XXI, стр. 168. М. 1933.

75 Жданов А. "29-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции", стр. 24. М. 1946.

Постоянный адрес данной публикации: