II. ОБ УСЛОВИЯХ, ОПРЕДЕЛИВШИХ РАЗВИТИЕ КРЕПОСТНИЧЕСТВА В РОССИИ С XVI ВЕКА.

Теория т. Дубровского о крепостничестве как особой общественно-экономической формации, исторически приходящей на смену феодализму, как будто бы находит себе подтверждение в историческом развитии России и Восточной Германии. Действительно, начиная с XVI века в этих странах, происходит ясно выраженный процесс развития барщинных отношений и суровых форм личной зависимости. Ниже путем анализа процесса развития крепостничества с XVI века в России (и Германии) и путем анализа сущности крепостничества в России будет показано, что русское (и германское) крепостничество XVI - XIX вв. не является особой общественно-экономической формацией, а своеобразным путем разложения феодализма посредством приспособления феодальной системы организации труда и производственных отношений к определенному темпу и уровню развития общественного разделения труда и роста торгово-денежных отношений.

Попытка же т. Дубровского рассмотреть этот процесс как смену феодальной формации крепостнической стирает действительные особенности в исторической эволюции России (и Германии) с XVI века. Для т. Дубровского не стоит проблема изучения специфических моментов в эволюции России (и Германии) с XVI в., отличных от исторического развития, например, Англии и Франции этого же периода. Откройте его книгу на с. 86 и вы увидите, как для него просто рисуется процесс перехода от феодализма к крепостничеству. "Развитие торгового капитала (развитие на основе роста производительных сил и роста общественного разделения труда) ломает феодальную замкнутость, ломает изолированные рынки. В рамках феодального, а затем и крепостного строя торговый капитал все больше и больше начинает крепить свои буржуазные связи. Именно на основе роста относительной товарности хозяйства развивается крепостное барщинное хозяйство, уничтожается феодальный способ производства"., Для т. Дубровского невдомек, что он в данной формуле перехода от феодализма к крепостничеству собственно дал общую

¹ Окончание. См. "Историк-марксист" N 15.

историческую формулу разложения феодализма и перехода к капитализму, но именно общую абстрактную формулу. Для него совершенно не стоит вопрос о том, почему именно этот же процесс (в самых общих чертах) внедрения торгово-денежных отношений в толщу феодализма в Англии привел к быстрому переходу от феодализма к капитализму; во Франции - к разложению классического феодализма (ликвидации барщины и крепостничества) и превращению феодала в собирателя денежных рент с французского крестьянина путем использования своих феодальных привилегий, а в России (и Германии) - к развитию барщинного хозяйства. Он от общей формулы разложения феодализма не спустился к анализу действительных специфических черт развития первых стадий капитализма в Англии, Франции и России и действительных специфических черт разложения феодализма. Его формула перехода от феодализма к крепостничеству ничего не объясняет в действительном ходе исторического развития.

Маркс и Энгельс рассматривали крепостничество XVI - XVIII вв. в Германии не как новую общественно-экономическую формацию, а как подновление крепостничества эпохи феодализма и ставили это подновление в зависимость от целого ряда своеобразных черт в экономическом развитии Германии. Тов. Дубровский пытается интерпретировать письма Энгельса к Марксу о вторичном закрепощении в Германии, как мнение Энгельса о крепостничестве как особой общественно-экономической формации. Такая интерпретация Энгельса абсолютно не вытекает из его взглядов, изложенных в этих письмах. Кроме того т. Дубровский упорно замалчивает работу Энгельса "Марка", по поводу которой и шла переписка и в которой Энгельс развернул свои взгляды на эволюцию судеб крестьянства в Германии.

15 декабря 1882 г. Энгельс посылает свою "Марку" Марксу; в препроводительном письме он пишет: "Высказанный здесь взгляд на положение крестьян в средние века и на происхождение вторичного закрепощения, начиная с XV века, я считаю бесспорным". Вместе с тем Энгельс в этом письме указывает на реакционную роль, которую сыграло крепостничество для дальнейшего развития Германии. "Кстати, повсеместный возврат в Германии к крепостничеству является одной из причин, почему в XVII и XVIII вв. ни одна отрасль индустрии не могла в ней успешно развиваться" ² . В письме от 16 декабря 1882 г. Энгельс снова возвращается к вопросу о вторичном закрепощении. Я приведу целиком это письмо, ибо т. Дубровский усматривает, что в нем Энгельс говорит о крепостничестве, как особой общественно-экономической формации.

² Выходит, что новая (согласно т. Дубровскому) общественно-экономическая формация, не успев как следует утвердиться, уже тормозила развитие производительных сил. Как можно это согласовать с учением Маркса о прогрессивности в определенный отрезок времени каждой общественно экономической формации с точки зрения развития производительных сил, присущих данной формации?

"Всего больше меня интересует вопрос о почти полном-правовом или фактическом-исчезновении крепостничества в XIII и XIV вв. как раз потому, что прежде ты высказывал относительно этого иное мнение. Что касается земель к востоку от Эльбы, то свобода немецких крестьян там установлена благодаря колонизации; относительно Шлезвиг-Гольштинии Маурер признает, что в то время "все" крестьяне снова добились свободы (может быть даже несколько позднее XIV в.). Он признает также" что и в южной Германии обращение с крепостными тогда было всего лучше, точно также более или менее в Нижней Саксонии (например, новые "Meier'ы" (старосты), фактические наследственные арендаторы). Он только высказывается против мнения Киндлингера, будто крепостное состояние в XYI в. только возникло. Но я не сомневаюсь в том, что оно появилось только подновленное, вторым изданием. Мейтцен приводит годы, когда впервые снова заговорили о крепостных в Восточной Пруссии, Бранденбурге, Силезии: середина шестнадцатого века. О Шлезвиг-Гольштинии то же самое говорит Гансен. Если Маурер называет это смягченным крепостным состоянием, то он прав по сравнению с IX - XI вв., когда продолжало еще существовать старогерманское рабство; точно так же прав он, если сравнивать (крепостное право XVI в.) с юридическими полномочиями, которыми располагал господин над своими крепостными, согласно правовым кодексам, еще в XIII в. и позднее. Но сравнительно с фактическим положением крестьян в XIII и XIV вв., а в Северной Германии также и в XV в., новое крепостное состояние было всем чем угодно, но только не смягчением. И особенно после Тридцатилетней войны. Также замечательно следующее: в то время как в средние века различных ступеней крепостной зависимости было так много, что "Саксонское зерцало" (сборник обычного права) отказывается говорить о "праве на своих людей"-со времени тридцатилетней войны дело поразительно упрощается".

Только при явном желании навязать свои мнения Энгельсу можно говорить о том, что в этом письме Энгельс рассматривает крепостничество как особую общественно-экономическую формацию. Энгельс все время подчеркивает, что дело идет о втором издании крепостничества, о подновлении старого крепостничества средних веков. Он сравнивает крепостное право XVI в. со старым крепостным правом IX - XIII в.в. Дальше т. Дубровский ссылается на примечание Энгельса к разделу о "ненасытной жажде прибавочного труда" 1 тома "Капитала". Вот это примечание: "Это (т. е. развитие барщины- А. М.) относится также и к Германии, в особенности к Пруссии на восток от Эльбы. В XV веке немецкий крестьянин, хотя и обязан был нести известные повинности продуктами и трудом, но вообще был почти повсюду по крайней мере фактически свободным человеком... Победа дворянству в крестьянской войне положила этому конец. Не только побежденные крестьяне Южной Германии снова сделались крепостными, но уже с половины XVI в. свободные крестьяне Вое-

точной Пруссии, Бранденбурга, Померании и Силезии, а вскоре и Шлезвиг-Гольштинии были низведены до положения крепостных" ³ .

Дубровский эту цитату комментирует следующим образом: "Итак, в этой цитате совершенно четко Энгельсом написано, что до XVI в. господствовали феодальные отношения, но уже с половины XVI в. после крестьянской войны, которой крестьяне ответили на начавшееся их закрепощение, крестьяне были низведены в крепостные" ⁴ . Основная ошибка т. Дубровского заключается в том, что он рассматривает относительно свободное положение крестьян в XV в., как характерное для феодализма. Но дело в том, что в XIII - XV вв. в Германии происходит уже процесс разложения феодализма, связанный с расцветом торговли и ремесленной жизни германских городов и крестовыми походами. Германские крестьяне начинают освобождаться и переводиться на денежные оброки, но в XVI в. процесс разложения феодализма в силу упадка экономического развития Германии прекращается и происходит восстановление крепостных отношений, существовавших до XIII века.

Энгельс в "Марке" дал совершенно ясную картину эволюции германского феодализма, т. Дубровский обошел эту работу Энгельса, наиболее важную в нашем споре, ибо она бьет по Дубровскому.

Описывая различные формы экспроприации свободных крестьянских общин на заре феодализма, Энгельс приходит к выводу, что "в том и другом случае крестьянские земли превращались в господскую, и самое большее передавались крестьянам в пользование за оброк и барщину. Крестьянин же из свободного земледельца превращался в подвластного, платящего оброк, отбывающего барщину или даже становился крепостным" ⁵ .

С XIII века начинается процесс освобождения крестьян, ликвидация барщины и замена ее денежным оброком. "Вообще около середины XIII столетия, - пишет Энгельс, - наступил решительный поворот к лучшему; подготовили его крестовые походы... Затем, с ростом потребностей у помещиков, гораздо важнее для последних становилось право распоряжения крестьянскими повинностями, чем их личностью. Крепостное право прежних веков, которое заключало в себе еще много черт древнего рабства, давало помещику права, которые потеряли свою ценность; постепенно крепостное право стало ослабевать, и положение крепостных приблизилось к подданству. Так как обработка земли осталась такой же, как и раньше, то увеличения помещичьих доходов можно было добиться только поднятием нови, основанием новых сел. Но это было достижимо лишь путем добровольного соглашения с колонистами - все равно, были ли они собственными крепостными или пришельцами. Поэтому мы всюду

³ К. Маркс, Капитал, т. I, с. 167.

⁴ С. М. Дубровский, К вопросу о сущности азиатского способа производства, феодализма, крепостничества и торгового капитала, с. 99.

⁵ Фр. Энгельс, Развитие социализма от утопии к науке. Приложение. "Марка", с. 88.

видим в эту эпоху твердо установленные, большей частью умеренные крестьянские повинности и хорошее обращение с крестьянами, особенно во владениях духовенства. И наконец благоприятное положение вновь привлеченных колонистов опять-таки имело обратное влияние на условия жизни соседних подвластных помещику крестьян, так что и они во всей Северной Германии, продолжая выполнять свои повинности по отношению к помещикам, сохраняли при этом свою личную свободу. Только славянские и литовско-прусские крестьяне оставались несвободными. Однако все это длилось недолго" ⁶ .

В XV веке начинается возврат крепостничества, как результат приостановки разложения феодализма в описанной его форме. Маркс этот поворот ставит в непосредственную связь с попятным движением в общем экономическом развитии. Германии.

"Упадок мещанских свободных городов Германии, уничтожение рыцарского сословия, поражение крестьян и усиление, вследствие этого, владетельных прав князей, упадок немецкой индустрии и торговли, основывавшихся на чисто средневековом строе, как раз в тот момент, когда открылся великий мировой рынок и возникла крупная мануфактура" обезлюдение страны и варварское состояние, завещанное 30-летней войной; характер вновь оживших национальных отраслей промышленности, как например мелкого льняного производства, которому соответствовали патриархальные отношения и условия; характер предметов вывоза состоявших главным образом из продуктов земледелия, вследствие чего возрастали почти исключительно лишь материальные источники существования земельного дворянства и увеличивалось его относительное могущество в ущерб городскому населению" ⁷ .

В другом месте Маркс пишет: "Что касается буржуазии, то мы здесь можем указать только на некоторые знаменательные моменты. Достойно внимания то, что полотняная промышленность, т. е. тот род промышленности, который покоится на самопрялке и на ручных ткацких станках, достигла в Германии некоторого значения как раз тогда, когда в Англии эти неповоротливые инструменты были вытеснены машиной.

Знаменательнее всего ее положение по отношению к Голландии. Голландия - единственная часть Ганзы, достигшая торгового значения, оторвалась от Германии, отрезала ее, за исключением двух гаваней - Гамбурга и Бремена - от мировой торговли и с того времени стала господствовать над всей немецкой торговлей" ⁸ .

Вот этот-то экономический упадок Германии, прекративший распад феодализма, способствовал утверждению крепостничества, которое, раз

⁶ Фр. Энгельс, Развитие социализма от утопии к науке. Приложение. "Марка", с. 90.

⁷ К. Маркс, Собр. Соч. М. Э., т. V, с. 213.

⁸ К. Маркс и Фр. Энгельс, Святой Макс, с. 159.

утвердившись, в свою очередь стало тормозить экономическое развитие Германии. Энгельс в "Марке" вскрывает те движущие пружины, которые толкали поместное дворянство на увеличение барщины и оброков. "В XIV - XV столетиях быстро развились и разбогатели города. Особенно отличались художественной промышленностью и повинностью Южная Германия и города по Рейну. Раскошная жизнь городских патрициев не давала покоя поместному дворянству, питавшемуся грубой пищей, одетому в грубую одежду, обставленному неуклюжей мебелью. Но откуда взять эти прекрасные вещи? Разбой на большой дороге становился все опаснее и безуспешнее. Для покупки же нужны деньги. А этого можно было добиться только через крестьян. Отсюда новый нажим на крестьян, увеличение оброков и барщины; возобновляются старания и все быстрее растут усилия превратить свободных крестьян в зависимых, зависимых в крепостных" ⁹ .

Дальше Энгельс рисует процесс превращения феодалов в сельскохозяйственных предпринимателей. "Благородное разбойничье ремесло дворянства уже изжило себя. Если дворянство не желало погибнуть, ему необходимо было выколачивать больше дохода из своего поместья. Единственным путем для этого было - по примеру более крупных владетелей, и особенно монастырей - завести собственное хозяйство по крайней мере на некоторой части своего поместья. Но этой новой форме хозяйства служило препятствием то, что почти повсюду земля была передана крестьянам на оброк". "Помещик экспроприировал часть крестьян. Их хозяйства слиты были в одно огромное господское хозяйство и обрабатывались этими же новыми безземельными или еще оставшимися на своих участках крестьянами в форме барщины". "Капиталистический период на селе возблаговестил о своем пришествии в форме сельскохозяйственного крупного производства на основе барщинного труда крепостных крестьян".

Для удовлетворения своих потребностей в условиях медленно разворачивающихся торгово- денежных отношений помещик организует свое хозяйство, используя старые формы организации труда, завещанные эпохой феодализма, ибо экономическое развитие не подготовило перехода на новую систему организации труда. Приспособив старые формы организации труда, помещик медленно эволюционизировал в сторону превращения в капиталистического с/х предпринимателя, сохраняя массу пережитков прошлого. Так развивался прусский путь аграрной эволюции.

Прекращение процесса освобождения крестьян и возобладание крепостничества обусловлено было также победой дворянства в крестьянских войнах и разорением крестьянских хозяйств в эпоху 30-летней войны.

⁹ Фр. Энгельс, Развитие социализма от утопии к науке. Прилож. "Марка" с. 90.

"Против этого хищничества помещиков, дворян, церковных владык с конца XV века крестьяне стали подыматься в виде частных разрозненных восстаний, пока в 1525 г. Великая крестьянская война не охватила Швабии, Баварии, Франконии и не распространилась также на Эльзас, Пфальц, Рейнскую область и Тюрингию. Крестьяне были побеждены после ожесточенной борьбы. К этому моменту относится начало возобновившегося всеобщего преобладания крепостного состояния германских крестьян".

"Это превращение вначале все же шло еще довольно медленно. Но вот наступила Тридцатилетняя война. В течение целого поколения в Германии хозяйничала самая разнузданная солдатчина, какую знает история". "Когда наступил мир, Германия лежала беспомощной, растоптанной, растерзанной, истекая кровью; но в самом бедственном положении был опять-таки крестьянин".

Таковы беглые замечания Маркса и Энгельса о крепостничестве в Германии. Эти замечания нужно иметь в виду, переходя к анализу причин перерастания раннего феодализма в крепостничество в России.

Разложение феодализма связано с проникновением в его хозяйственную организацию торгово- денежных отношений. Втягивание крестьянских хозяйств и хозяйства феодалов в рыночные отношения является исходным пунктом процесса разложения феодализма.

"Развитие торговли и торгового капитала повсюду развивает производство в таком направлении, что его целью становится меновая стоимость, увеличивает его размеры, делает его более разнообразным, придает ему космополитический характер, развивает деньги в мировые деньги. Поэтому торговля повсюду влияет более или менее разлагающим образом на те организации производства, которые она застает и которые во всех своих различных формах имеют своей целью главным образом потребительскую стоимость. Но в какой степени она влияет на разложение старого способа производства, это сначала зависит от его прочности и внутреннего строя. А к чему приводит этот процесс разложения, т. е, какой новый способ производства выступает на место старого - это зависит не от торговли, а от характера самого старого способа производства" ¹⁰ .

Выше мы уже указывали, что действительное разложение феодальной экономики начинается в связи с развитием начальных стадий промышленного капитализма в виде простой кооперации и мануфактуры и соответствующим этому периоду расширением торговых связей далеко за пределы Европейского континента. Маркс придавал огромное значение в деле разложения феодализма и перехода к новым производственным формам географическому расширению торговых связей в XVI - XVII вв. "Не подлежит никакому сомнению, - и именно этот факт привел к

¹⁰ К. Маркс, Капитал, т. III, ч. I, с. 256.

совершенно ошибочным взглядам, - что великие революции, происшедшие в торговле в XVI - XVII вв. после географических открытий и быстро подвинувшие вперед развитие купеческого капитала, составляют главный момент в ряду тех, которые содействовали переходу феодального способа производства в капиталистический. Внезапное расширение мирового рынка, умножение обращающихся товаров, соперничество между европейскими нациями в стремлении овладеть азиатскими продуктами и американскими сокровищами, колониальная система, - все это существенным образом содействовало разрушению феодальных рамок производства. Между тем современный способ производства в своем первом периоде, мануфактурном периоде, развился только там, где условия для этого создались еще в средние века" ¹¹ .

Таким условием является прежде всего развитие средневекового городского ремесла. Высоко развитое ремесло в эпоху феодализма является исходной базой для развития мануфактуры (хотя развитие мануфактуры является в то же время отрицанием ремесла). Ремесло готовит почву для развития капиталистической промышленности также тем, что оно подтачивает, разлагает натуральные потребительские формы хозяйствования крестьян и феодалов, тем самым создает базу для развития внутреннего рынка для продуктов возникающей капиталистической промышленности. Вместе с тем высоко развитое ремесло, подтачивая потребительские формы хозяйствования крестьян и феодалов, тем самым готовит почву для более быстрого перехода феодального сельского хозяйства к новым формам производства и новым типам производственных отношений. Кроме того, высокое развитие ремесленных и торговых городов в порах феодализма создает класс промышленной и торговой буржуазии, который вступает с очень раннего периода в борьбу против феодалов за новые производственные отношения в феодальном сельском хозяйстве (за освобождение крестьян). Исторически можно установить, что чем выше развитие ремесленных и торговых городов в недрах феодализма, тем быстрее и чеканнее идет в данной стране развитие новых капиталистических форм промышленности, тем быстрее и отчетливее происходит процесс перехода феодального сельского хозяйства на рельсы новых производственных отношений.

Вот почему выяснение причин своеобразного разложения русского феодализма мы должны начать с выяснения высоты развития процесса общественного разделения труда (выделения ремесла) в эпоху нашего феодализма до XVI в. и выяснения степени проникновения товарно-денежных отношений в среду крестьянских и помещичьих хозяйств в ту же эпоху.

Производственный базис русского феодализма находился на более низком уровне развития, нежели производственный базис западно-евро-

¹¹ К. Маркс, Капитал, т. Ш, ч. I, с. 256.

пейского феодализма. Сельское хозяйство в Западной Европе уже с IX века базируется на трехпольной системе обработки земли; русское сельское хозяйство только в XV - XVI вв. переходит к трехпольной системе, до этого времени господствует подсечная и переложная система ведения сельского хозяйства.

Этот низкий уровень развития производительных сил сельского хозяйства связан с поздно начавшейся колонизацией славянами Ростово-Суздальского края, затянувшейся вплоть до XVI века; с слабым развитием в этом крае земледелия до славянской колонизации, с плохой почвой, неблагоприятными географическими условиями для ведения интенсивного сельского хозяйства. Длительный отрыв от взаимодействия с более передовыми западно-европейскими странами; эксплоатация русских татарами, отвлекавшая массу прибавочного продукта и труда, - все это естественно не способствовало интенсивному росту производительных сил.

Низкий уровень развития сельского хозяйства не давал базы для быстрого процесса общественного разделения труда, т. е. отделения обрабатывающей промышленности от сельского хозяйства в качестве самостоятельной отрасли производства, со своими собственными хозяйственными формами. Западно-европейский феодализм, как мы видели, опирался не только на сельское хозяйство, но и на выделявшееся уже ремесло, на торгово-ремесленные города; русский феодализм опирался только на зачаточную стадию выделения ремесла из целокупного крестьянского хозяйства. В России вплоть до XVI в. города не носили ярко выраженный торгово- ремесленный облик. Преобладало географическое, а не общественное разделение труда, оно и составляло основу развития торгово-денежных отношений в эпоху нашего феодализма. Внешняя торговля не затрагивала хозяйства непосредственных производителей - с Запада и Востока к нам шли предметы роскоши, а из России вывозились главным образом предметы охоты (всевозможные шкуры и пушнина) и лесных промыслов. Русский крестьянин эпохи феодализма очень редко выступал на местном или городском рынке в качестве продавца сельскохозяйственных продуктов и покупателя предметов ремесленных изделий. Связь его с рынком была спорадическая. Русское крестьянское хозяйство до XVI века было очень слабо затронуто торгово-денежными отношениями.

Хозяйственная эксплоатация непосредственных производителей-крестьян феодалами сводилась в основном к сбору с зависимых крестьян оброков в натуральной форме, в состав которых входили и продукты обрабатывающей промышленности. Следовательно, господствовала рента продуктами. Свое собственное сельское хозяйство феодал вел в небольшом размере.

Русский феодал, в противовес своему западно-европейскому коллеге, до XVI а. лишь незначительной степени был связан с рынком. Не только слабость развития рыночных отношений, но главным образом система ведения сельского хозяйства (подсечная и переложная), а также

характер расселения крестьян при колонизации (селились небольшими группами в 2 - 5 дворов) и разбросанность этих поселений делала нерациональным ведение своего собственного хозяйства феодалами и определяли господство ренты продуктами.

Однако барщинные отношения уже имели место в эпоху нашего феодализма. Работу по обработке собственной запашки феодала и другие работы в хозяйстве феодала исполняли не только холопы, которые еще задолго до XVI в. шаг за шагом превращались в наделенных земельными участками и инвентарем крестьян, но и собственно крестьяне. Скудный материал, позволяющий нам судить о повинностях крестьян феодалу, указывает на барщину сельскохозяйственную, как на реальную форму эксплоатации крестьян. В жалованных грамотах XV в. крупные вотчинники и монастыри, отказываясь в пользу наделяемого поместьем от тех повинностей, которые раньше несли крестьяне в их пользу, перечисляют эти повинности. Среди них есть и барщина ("ни сел моих не пашут", "не надо-б им мое сельское дело делать", "ни дров не гонят, прудов не копают, мостов не мостят и льда не колят и не возят"). Примерно такой же перечень рабочих повинностей мы видим в известной грамоте Константиновского монастыря в XIV в.

На развитие крестьянской барщины указывает и факт довольно широкого развития ссуды инвентарем, скотом или деньгами с условием работать в хозяйстве феодала вместо уплаты процента, так называемое издельное серебро. Таким образом уже в эпоху феодализма наметился процесс вовлечения русского крестьянина в барщинные отношения и сближение его там на барщине с холопами.

Низкий уровень производительных сил, слабая связь с рынком хозяйств как феодала, так и крестьянина, только наметившийся процесс сближения холопов и крестьян, плюс к этому продолжавшийся до XVI в. процесс феодализации так называемых белых земель и крестьян, -все это вместе взятое дает нам основание характеризовать русский феодализм до XVI в, как незаконченный тип феодализма, находившийся в процессе формирования как ранний феодализм.

Характеризуя русский феодализм до XVI в., как ранний, находящийся в процессе своего формирования, мы тем самым ликвидируем один из главных аргументов т. Дубровского, которым он оперировал при характеристике производственных отношений феодализма, как основанных на ренте продуктами. Ссылка его на русский феодализм, где действительно господствовала рента продуктами, теряет свое значение, ибо мы здесь имеем дело с недоразвившимися формами феодализма.

Вместе с тем необходимо указать, что до сих пор в анализе причин, обусловивших медленный темп развития торгово-денежных отношений в России после XVI века и своеобразие развития нашего сельского хозяйства (и промышленности) очень мало обращали внимания на низкий уровень развития экономики нашего феодализма. А между тем в этом

низком уровне развития экономики русского феодализма нужно искать исходный момент, определивший своеобразие исторического развития с XVI века.

Перелом в развитии производительных сил России намечается в конце XV и начале XVI вв. Сельское хозяйство переходит к трехполью, вместе с тем начинается процесс интенсивного общественного разделения труда - выделяется ремесло. Для Запада XVI - XVII вв. расцвет ремесла был уже явлением прошлого, характерным для этого периода является развитие простой кооперации и мануфактуры. Для России же эпоха XVI - XVII века есть эпоха расцвета ремесла. Но отделяясь от непосредственного сельскохозяйственного производства, ремесло в XVI - XVII вв. уже не могло повторить всех фаз своего развития, оно не выделилось в городе, а осталось рассыпанным в порах крестьянских хозяйств нечерноземной полосы, медленно перерабатывая толщу натуральных потребительских крестьянских хозяйств. Процессу выделения ремесла в город мешало, с одной стороны, крепостное право, прикреплявшее крестьян и ремесленников к земле и к личности помещика, а с другой - развитие торгового капитала, опиравшегося как на связь с высокоразвитой Европой, так и на довольно глубокое географическое разделение труда внутри России. Часть ремесла уже с XVII века преобразуется торговым капиталом в форму "кустарного" производства, т. е. в простую кооперацию. Развитие как ремесла, так и начальных форм капиталистического производства, пойдет мимо русского города. "Конечно, - пишет М. Н. Покровский, - Москва XVI - XVII вв. не была похожа на Флоренцию или Антверпен (хотя и была "немного больше Лондона", по словам английского путешественника XVI века Флетчера), но тип старорусского города был тот же, что и средневекового города Западной Европы. Этот тип у нас не достиг такого пышного расцвета, как на Западе. Почему? Потому, что торговый капитал, сложившийся в России позднее чем на Западе, но развившийся быстрее, задушил наше городское ремесло еще в пеленках, превратив его в систему домашнего производства, начиная уже с XVII века" ¹² .

Маркс намечает три исторические формы превращения ремесла в капиталистическую мануфактуру. Первая форма - постепенный переход ремесленника-производителя, путем накопления капитала, в организатора простой кооперации, а затем и мануфактуры. "Без сомнения, пишет Маркс, некоторые мелкие цеховые мастера и еще большее количество самостоятельных мелких ремесленников и даже наемных рабочих превратились сначала в зародышевых капиталистов, а потом постепенно расширяя эксплоатацию наемного труда, и соответственно, усиливая накопление капитала - в капиталистов sans phrase (вообще)"¹³ . "Но необычайная медлительность этого метода отнюдь не соответствовала

¹² М. Н. Покровский, Марксизм и особенности исторического развития России, с. 44.

¹³ К. Маркс, Капитал, т. I, с. 602.

торговым потребностям нового мирового рынка, созданного великими открытиями конца XV века" ¹⁴ .

Поэтому Маркс характеризует вторую форму как "действительно революционизирующий путь", когда мануфактуры создавались быстрым темпом, путем приложения капитала накопленного в торговле и ростовщичестве к промышленности, опираясь на широко развернувшийся рынок и на быстрый темп концентрации свободных рабочих рук в результате аграрного переворота. "Колониальная система способствовала тепличному росту торговли и судоходства... Колонии обеспечивали рынок сбыта для вновь возникающих мануфактур, а монопольное обладание этим рынком обеспечивало усиленное накопление. Сокровища, добытые за пределами Европы посредством грабежа, порабощения туземцев, убийств, притекали в метрополию и тут превращались в капитал" ¹⁵ . "Во главе новой мастерской стоял купец, а не старый цеховой мастер. Почти повсюду между мануфактурой и ремеслом велась ожесточенная борьба" ¹⁶ .

В III томе "Капитала", в главе "Из истории купеческого капитала", Маркс указывает на третью форму превращения ремесла в мануфактуру" характеризуя ее как реакционную. "Переход от феодального способа производства совершается двояким образом. В противоположность земледельческому натуральному хозяйству и связанному цехами ремеслу средневековой городской промышленности производитель становится купцом и капиталистом. Это действительно революционизирующий путь. Или же купец непосредственно подчиняет себе производство. Какое бы влияние не оказывал последний путь исторически как переходная ступень - примером может, служить английский clothier (суконщик) XVII столетия, который подчиняет своему контролю ткачей, все же остававшихся самостоятельными, продает им шерсть и скупает у них сукно - однако он сам по себе не ведет к перевороту в старом способе производства, который скорее консервируется и удерживается при этом как необходимое для него самого предварительное условие. Такие отношения повсюду являются препятствием для действительного капиталистического способа производства и гибнут по мере его развития. Не совершая переворота в способе производства, они только ухудшают положение непосредственных производителей, превращают их в простых наемных рабочих и пролетариев при худших условиях, чем для рабочих, непосредственно подчиненных капиталу, и присвоение их прибавочного труда совершается здесь на основе старого способа производства" ¹⁷ .

В России процесс перехода от ремесла к мануфактуре совершался во всех указанных формах, но господствующими были первый и третий путь, второй же осуществлялся очень своеобразно. Отсутствие цеховых

¹⁴ К. Маркс, Капитал, т. I, с. 602.

¹⁵ Там же с. 605.

¹⁶ К Маркс, Нищета философии, Соч. т. V, с. 368.

¹⁷ К. Маркс, Капитал, т. III, ч. I, с. 258.

организаций (или слабое их развитие) позволяло ремесленнику скорее нежели на Западе перерастать в мелкого товаропроизводителя на основе простой кооперации, а затем и в мануфактуриста. И действительно мы в XVII и XVIII вв. можем наблюдать эту эволюцию среди ремесленников - крестьян нечерноземной полосы. Но этот процесс происходил очень медленно, несмотря на отсутствие задерживающего фактора ввиде цеховой организации. Накопление капиталов происходило очень медленно, так как ремесленник был крепостным и должен был отдавать большой денежный оброк помещику. Зато прикрепление ремесленников к земле, отсутствие цеховой организации, широкий географический размах рынка давал большой простор охвату и подчинению торговым капиталом этих мелких товаропроизводителей. Ленин в "Развитии капитализма" подчеркивает мелкий характер русских свободных капиталистических мануфактур и огромнейшее распространение эксплоатации торговым капиталом мелких производителей, причем русский мануфактурист выступал больше как скупщик, нежели руководитель капиталистического производства в мануфактуре.

Что же касается наиболее революционной формы превращения ремесла в мануфактуру путем организации торговым капиталом централизованных мануфактур, то этот путь в России принял своеобразный характер. Торговый капиталист имел дело с закрепощаемой, а не освобождаемой от феодальной зависимости рабочей силой; внешний рынок не давал таких могучих стимулов для организации мануфактур как это было напр. в Англии, внутренний же рынок в силу прикрепления огромной массы крестьян развивался очень медленно. Поэтому накопленный в торговле и ростовщичестве капитал оплодотворял крепостническую мануфактуру, основанную на крепостном труде и работавшую (за исключением Урала) на монопольный государственный рынок. Конечно эти мануфактуры не могли послужить основанием для развития прогрессивных форм промышленного капитала, но в тоже время они тормозили развитие и свободных мануфактур, т. к. заполняли имевшийся налицо государственный рынок.

Торговый капитал тем более мог теснейшим образом связаться с крепостной организацией труда в мануфактуре, что само происхождение этого капитала было связано с эксплоатацией прикрепленного крестьянина через барщину, через систему монополий и откупов. В истории России сам помещик очень часто выступал в роли торговца или наоборот торговец-ростовщик, откупщик, монополист становился землевладельцем-крепостником, ибо источник их эксплоатации был один и тот же.

Говоря о русском феодализме до XVI в., мы указывали на слабую связь крестьянских хозяйств с рынком, на слабое проникновение торгово-денежных отношений в толщу крестьянских хозяйств. Русский крестьянин вошел в XVI век с натуральным обликом хозяйства. Его хозяйство было приспособлено больше для уплаты натуральной ренты, нежели

денежной. С XVI в. в нечерноземной полосе вместе с развитием ремесла и начальных стадий промышленного капитализма в порах крестьянских хозяйств и ростом городов происходит процесс втягивания крестьянских хозяйств в торгово-денежные отношения. Но внутренняя экономическая организация крестьянских хозяйств очень туго поддавалась разлагающему влиянию рынка. Процесс товаризации крестьянских хозяйств шел очень медленно, а тем самым русский крестьянин очень медленно превращался из плательщика ренты натуральной в плательщика денежной ренты. Западно-европейский крестьянин (Франции, Англии и т. д.) эту эволюцию проделал еще в эпоху феодализма, так как он уже довольно рано был втянут в торгово- денежные отношения в силу развития ремесла и выделения его в город. Русский крестьянин начинал оборачиваться к рынку в основном только с XVI века. Между тем помещик гораздо быстрее был вовлечен в орбиту торгово-денежных отношений, страсть к деньгам, как к всеобщему эквиваленту, в связи с открывшейся возможностью получать предметы роскоши из Западной Европы и пользоваться плодами городской культуры, развилась у него быстрым темпом. Крепостное право и явилось тем рычагом, посредством которого Помещик стимулировал крестьянские хозяйства к развитию товарно-денежных отношений, к выходу на рынок в качестве продавца сельскохозяйственных продуктов для уплаты денежного оброка. Таково, на мой взгляд, чисто экономическое объяснение перехода к крепостному праву вместе с переходом к денежному оброку в нечерноземной полосе.

Маркс пишет, что "при денежной ренте традиционное обычно-правовое отношение между зависимым непосредственным производителем, владеющим частью земли и обрабатывающим ее, и между земельным собственником необходимо превращается в договорное, определяемое точными нормами положительного закона чистое денежное отношение. Поэтому возделыватель- владелец фактически становится простым арендатором. Это превращение, при наличности прочих благоприятных общих отношений производства, с одной стороны, утилизируется для того, чтобы постепенно экспроприировать старых крестьян-владельцев и заменить их капиталистическим арендатором; с другой стороны, оно ведет к тому, что прежний владелец выкупает свое обязательство, выплачивает ренту и превращается в независимого крестьянина, с полной собственностью на возделываемую им землю" ¹⁸ . Действительно, указанные процессы происходили в странах Западной Европы начиная с XVI в., подготовленные долгим периодом развития ремесла, городов и торгово-денежных отношений еще в порах феодализма. В России же вместо перехода на договорные чисто денежные отношения, вместо экспроприации массы крестьян и развития фермерства, вместо выкупа крестьянами своих повинностей, идет процесс усиления личной зависимости параллельно переходу к денежной ренте.

¹⁸ К. Маркс, Капитал, т. III, ч. 1, с. 308.

Объяснение этому явлению нужно искать, как было уже указано выше, в том факте, что русский крестьянин не был подготовлен своим историческим прошлым для того, чтобы выступить в качестве арендатора или; даже просто плательщика денежной ренты, его нужно было стимулировать в этом направлении.

Фактическая история крестьянской торговли сельскохозяйственными: продуктами показывает, что крестьяне выступали на рынке как продавцы сельскохозяйственных продуктов прежде всего для уплаты денежного оброка помещику и государству. Крепостное право было могучим рычагом товаризации крестьянских хозяйств. "Несомненно, что денежные оброки и подати были в свое время важным фактором развития обмена" (Ленин) Вместе с тем необходимо отметить еще одно важное обстоятельство. Довольно большая масса крестьян не черноземной полосы чем дальше, тем больше переходила к неземледельческим промыслам - отхожим, ремеслу, сезонным работам и т. д., свободные отношения означали бы уход этих групп в города из-под эксплоатации помещика. Поэтому помещик, чем мощнее развивались тенденции к внеземледельческим промыслам, тем сильнее зажимал пресс крепостного права, снимая сливки, беря дань с начавшегося процесса развития торгово-денежных отношений и начальных стадий капитализма. Город, сыгравший в Западной Европе огромную роль в освобождении ремесленников из под власти феодала, в России, в силу слабости ремесла и торговли до XVI в., не сформировал в своих стенах, революционного класса и не создал условий для превращения бегущих в город ремесленников в свободных. Воздух русских городов не делал крестьян свободными. Класс же торговой буржуазии, быстро сформировавшийся в городах, был заинтересован в крепостном праве, так как оно было мощным орудием, толкавшим крестьян и ремесленников к выходу на рынок, где они, раздробленные, связанные со своим маленьким наделом внеэкономическим принуждением, подгоняемые на рынок для уплаты денежных оброков, попадали в лапы скупщика-торговца, откупщика и т. д.

Маркс в деле усиления эксплоатации непосредственных производителей отводит довольно большую роль ростовщичеству, которое особенно-сильно развивается в эпоху начальных стадий торгово-денежных отношений. "С другой стороны, - пишет Маркс, - пока господствует рабство или прибавочный труд съедается феодалами и их челядью и они попадают под власть ростовщичества, способ производства остается тот же; только он становится более суровым. Впавший в долги рабовладелец или феодал высасывает больше, так как из него самого высасывают. Но самый способ производства не меняется" ¹⁹ .

Если вскрыть сущность производственных отношений, установившихся с XVI в. в оброчной нечерноземной полосе, то никак иначе, как

¹⁹ К. Маркс, Теории приб. ценности, т. III, с. 405.

феодальными их назвать нельзя, это есть прямое переживание феодализма в условиях медленно развивающихся товарно-денежных отношений. Здесь нет надобности останавливаться на том, что крепостное право, стимулируя развитие товарно-денежных отношений в среде крестьян нечерноземной полосы, вместе с тем выступало в качестве силы, тормозящей это развитие торгово-денежных отношений, мешавшей четкому процессу формирования капиталистических отношений в порах крестьянского хозяйства оброчной полосы.

Исходя из теории т. Дубровского никак нельзя объяснить факт широкого развития с XVI в. (в особенности с XVII в.) денежного оброка с одновременным усилением крепостного права. Считать, что мы здесь имеем дело с крепостнической общественно-экономической формацией,, нельзя, ибо она, по мнению т. Дубровского, основывается на барщине, считать же, что это пережиток феодализма в крепостной общественно-экономической формации - тоже нельзя, ибо при феодализме, по мнению т. Дубровского, существуют мягкие формы зависимости, а не крепостное право; вместе с тем нельзя же считать пережитком феодализма в недрах крепостничества огромнейшую полосу оброчных имений (45% крепостных крестьян), причем как- то странно географически локализированную в определенном районе. Нет, теория т. Дубровского никак не объясняет развития денежного оброка и крепостного права в нечерноземной полосе. Да он и не пытается объяснить это явление, просто обходя его. Говоря об остатках феодализма в XVIII в., он указывает только на государственных крестьян "Разумеется, - пишет он, не следует думать что в России крепостничество целиком вытеснило феодализм. Даже в XVIII веке имелись феодальные пережитки, которые выражались например в наличии так называемых государственных крестьян в северных губерниях, в Сибири и др. районах, в наличии казачества.. Поэтому строй дореволюционной России сплошь и рядом называют феодально-крепостническим" ²⁰ . На кого из историков расчитаны эти строки - сказать очень трудно.

Очерченный нами выше темп и характер развития обрабатывающей промышленности определили медленность темпа развития внутреннего рынка для сельскохозяйственных продуктов. Ремесло и начальные стадии капитализма, развиваясь в среде крестьян-землевладельцев нечерноземной полосы, обслуживались сельскохозяйственными продуктами "тутошних" крестьян - денежных оброчников Северный и др. районы, нуждавшиеся в привозном хлебе, слишком медленно расширяли свои потребности в нем. Города, в силу медленности роста их населения и большой связанности городского населения с своим собственным подгородним сельским хозяйством, также не представляли быстро растущих концентрированных рынков для сельскохозяйственных продуктов.

²⁰ С. М. Дубровский, указ, книга, с. 98.

Этот медленно развивающийся внутренний рынок для сельскохозяйственных продуктов был первой предпосылкой развития, а в дальнейшем определял собой устойчивость крепостного (барщинного) хозяйства. Медленно растущий рынок не давал стимулов для быстрого перехода феодального хозяйства на рельсы товарного производства и капиталистической организации труда. Бурный переворот в английском сельском хозяйстве в сторону капиталистических отношений определился потребностями в шерсти для выросшей суконной мануфактуры, работавшей для европейского рынка.

"Непосредственный толчок к этому в Англии, - пишет Маркс, -дал расцвет фландрской шерстяной мануфактуры и связанное с ним повышение цен на шерсть. Старую феодальную знать поглотили великие феодальные войны, а новая была дитя своего времени, для которой деньги являлись силой всех сил. Превращение пашни в пастбища для овец стало лозунгом феодалов" ²¹ .

В дальнейшем быстрый темп развития капитализма в английском сельском хозяйстве определялся быстрым темпом концентрации городского населения в связи с обезземеливанием крестьян и развитием крупной промышленности. У нас условий для такого переворота не было. К тому же русский феодал (как крупный, так и мелкий) до XVI века очень слабо был связан с рынком, его хозяйство не было приспособлено к обслуживанию рынка, он пользовался в основном натуральными оброками, так что ему трудно было в XVI в. сразу переходить на капиталистические формы ведения сельского хозяйства. Вместе с тем в среде крестьянских хозяйств феодальной России до XVI века не сформировался класс зажиточных крестьян, которые могли бы выступить в качестве капиталистических фермеров ²² . С другой стороны, как простого плательщика денежного оброка феодал мог использовать русского крестьянина только в нечерноземной полосе, и то применяя при этом внеэкономическое принуждение в виде крепостного права. В черноземной же полосе, где только с XVII в. слабо развиваются ремесло и начальные стадии капитализма, крестьянин еще медленнее мог стать таким плательщиком денежного оброка. Поэтому помещик свою жажду в деньгах начинает здесь удовлетворять путем выброски сельскохозяйственных продуктов своего собственного хозяйства на медленно растущий рынок, используя крестьян в качестве рабочей силы Географическая локализация типов эксплоатации - в нечерноземной полосе денеж-

²¹ К. Маркс, Капитал, т. I, с. 711.

²² В Англии процесс создания такого фермера происходил еще в недрах феодализма. "Мы можем проследить его шаг за шагом, так как это медленный процесс, прокатывающийся через многие столетия. Имущественные отношения среди самих крепостных, не говоря уже о существовавших рядом с ними свободных мелких земельных собственниках, были очень различны, а потому и эмансипация их совершалась при очень различных экономических условиях" (К. Маркс, Капитал, т. I с. 735).

ного оброка, в черноземной-барщины - намечается еще в XVI - XVII вв. и окончательно кристаллизуется в XVIII в. параллельно сползанию собственно сельскохозяйственного производства на черноземный юг. Систематическое сползание зернового хозяйства на черноземный юг и Поволжье оказало большое влияние на распространение и укрепление барщины. Сельскохозяйственное производство удалялось от рынков сбыта (нечерноземная полоса и города старого Замосковья), южные же города как центры потребления сельскохозяйственных продуктов росли очень медленно, В виду отдаленности рынков крестьянин черноземной полосы менее всего мог выступить продавцом продуктов своего хозяйства. Организация барщинного хозяйства с доставкой сырья в центр на крестьянских подводах являлась неизбежным выходом при таком положении.

В этом географическом размежевании типов эксплоатации непосредственных производителей- крестьян, присущих феодализму, проявилось приспособление феодальных отношений производства к медленному темпу общественного разделения труда и медленному росту товарно- денежных отношений (или иначе, к медленному темпу развития внутреннего рынка как для продуктов сельского хозяйства, так и обрабатывающей промышленности). В нечерноземной полосе феодал-помещик использовал процесс выделения ремесла и начальных стадий капитализма в порах крестьянских хозяйств, охватив этот процесс крепостным правом л использовав его в своих интересах, в черноземной полосе использовал открывшийся рынок сельскохозяйственных продуктов для получения денег посредством продажи части продукции своего хозяйства, основанного на использовании крестьян как рабочей силы.

В русской марксистской исторической литературе впервые особенно четко связал процесс развития крепостничества с развитием торгово-денежных отношений М. Н. Покровский. Этим объяснение основного явления русского исторического процесса докапиталистического периода поставлено было на новые и твердые рельсы по сравнению с объяснением этого периода буржуазной историей. Но в настоящее время недостаточно доказательства того, что крепостничество связано с торговым капиталом, необходимо показать, почему развитие торгово- денежных отношений привело в России не к разложению феодализма, а к его консервации. Направление, по которому на наш взгляд и нужно итти в деле объяснения этого явления, намечено нами выше. Слабая товаризация помещичьего и крестьянского хозяйств в эпоху русского феодализма до XVI в., слабое выделение ремесла в городе и замедленное формирование класса революционной буржуазии - исходный момент этого пути. Основное в этом типе развития - медленность и своеобразие процесса развития ремесла, и в особенности начальных стадий капитализма с XVI века; этот процесс не мог разложить феодализма, а наоборот дал возможность именно в силу медленности своего развития охватить

феодальными формами рост общественного разделения труда и торгово-денежных отношений.

В интересной статье "Ранняя буржуазная революция в России (Пугачевщина)" тов. Меерсон переход к барщинному хозяйству в России ставит в непосредственную связь с быстро развивавшимся в XVI веке экспортом сельскохозяйственного сырья для Запада.

"Поставщики сельскохозяйственных продуктов для стран промышленных - страны к востоку от Эльбы - исторически были совершенно неподготовлены к тому, чтобы поставить для массового капиталистического сбыта крупное капиталистическое производство, им оставалось использовать существующее полунатуральное крестьянское хозяйство и крупное феодальное землевладение, чтобы создать из них такой экономический симбиоз, который дал бы возможность торговому капиталу хищнической, паразитической эксплоатации производительных сил мелкого производства - на застойной технической базе, сохраняя ее и неизменно ее воспроизводя, - выбрасывать в каналы международного рынка, в промышленные города к западу от Эльбы, массу продуктов питания и промышленного сырья". "К половине XVI в. и аграрная Россия была включена в круг поставщиков сырья для стран к западу от Эльбы". ²³

Крепостное (барщинное) хозяйство, следовательно, есть крупное товарное производство, основывающееся на феодальной системе организации труда и приспособленное к обслуживанию сельскохозяйственными продуктами экономически передовых стран Европы.

Эта точка зрения, логически стройная и довольно интересная, как смелая конструкция, не может быть выведена из анализа действительной сущности крепостного хозяйства и процесса его возникновения. Приводимые самим же Меерсоном факты экспорта сельскохозяйственных продуктов в XVI веке, взятые им у Флетчера, не дают оснований для признания решающей роли экспорта сельскохозяйственных продуктов в судьбах русского сельского хозяйства. Вывозилось почти исключительно сало, кожа и лен с пенькой, тогда как русское сельское хозяйство носило характер почти исключительно зерновой. На базе товаризации отдельных отраслей сельского хозяйства (скотоводства и льноводства) не могло создаться барщинное хозяйство. Оно создалось на базе медленной товаризации зернового хозяйства, работавшего главным образом на внутренний рынок, и в своем дальнейшем развитии оно определялось темпом товаризации именно этого зернового хозяйства. Проблема ликвидации крепостного хозяйства встанет в связи с усилением экспорта зерновых культур в ХIX в. и ростом внутреннего рынка для них. Скотоводство и льноводство были просто наиболее товарными частями этого основного зернового хозяйства.

Вместе с тем слишком большой модернизацией будет рассматривать барщинное хозяйство, как товаропроизводящее, уже с XVI века. Только

²³ "Вестник Комм, академии", N 13, с. 44.

отдельные наиболее крупные хозяйства XVII в. (напр. Морозова и Алексея Михайловича) пошли довольно далеко в деле своей товаризации; хозяйство же среднего помещика (см., напр., хозяйство Безобразова, описанное Новосельским, или монастырское хозяйство хотя бы Солотчинского монастыря и т. д.) носит на себе печать потребительского хозяйства, связь которого с рынком не является решающим явлением для внутренней структуры этих хозяйств.

Крепостное (барщинное) хозяйство есть приспособление феодального хозяйства к обслуживанию медленно развивающегося внутреннего и внешнего рынков в интересах удовлетворения выросшей у помещика потребности в деньгах. И только в процессе долгой эволюции оно становится товаропроизводящим.

С точки зрения марксизма совершенно необъяснимо столь длительное существование крупного товарного производства, основанного на феодальной системе организации труда. Тов. Меерсон конечный результат эволюции барщинного хозяйства, как оно сложилось к началу XIX в., принял за исходный пункт его развития. Ссылки на крупные товарные хозяйства, основанные на рабском труде в колониях (и в Америке), не меняют дело, ибо, как пишет Маркс, "в колониях второго типа на плантациях, которые с самого начала имеют в виду торговлю, "производят для мирового рынка, существует капиталистическое производство, хотя лишь формально, так как рабство негров исключает свободный наемный труд, т. е. основу капиталистического производства. Но здесь при рабстве негров дело ведется капиталистами. Способ производства, который они вводят, возник не из рабства, но прививается ему" ²⁴ .

Барщинное же хозяйство возникает, как развитие феодальной системы организации труда, имея своим исходным моментом потребительское хозяйство помещика, эксплоатирующее труд крестьян. Другое дело, что помещичье хозяйство, выступая на рынке, как хозяйство, имеющее целью производство потребительных ценностей, именно в силу связи с рынком будет проделывать внутреннюю эволюцию в сторону товаропроизводящего. Эта эволюция будет предметом нашего анализа в следующей главе.

Выше мы рассматривали процесс развития крепостных отношений, не касаясь сопутствующих этому процессу классовых битв, войн и т. д. Между тем, как видно из приведенных выше замечаний Энгельса, эти моменты играли огромную роль в возобновлении крепостничества в Германии. То же самое и в России. Не вступая в оценку мнения, высказанного в исторической литературе о том, что темп развития общественного разделения труда и роста товарно-денежных отношений в начале XVI в. сулил быстрый переход страны на капиталистические рельсы, мы

²⁴ К. Маркс, Теории прибавочной ценности, т. II, ч. 2, с. 48.

должны указать на действительно энергичный темп развития общественного разделения труда и роста торгово-денежных отношений в начале XVI века. Но этот темп был снижен опричниной, которая ударила одним концом по крупному феодалу, стороннику удельной раздробленности, а другим по ремесленнику и крестьянину. Участник походов опричников Генрих Штаден в своих воспоминаниях рисует картину грабежа крестьян опричниками. Начавшийся было подъем благосостояния крестьян опять был нарушен; в результате разорения крестьянин терял свою сопротивляемость процессу увеличения эксплоатации. На рост денежных оброков и барщины он реагировал массовым отливом на юг. Сельскохозяйственный кризис 70-х годов XVI в., основной причиной которого является отлив сельскохозяйственного населения на юг (да не только сельскохозяйственного, но и городского), еще больше снизил темп общественного разделения труда и роста внутреннего рынка. Вместо того, чтобы углубляться, рынок как бы расползался. Отход крестьян вызвал бешеную погоню за рабочей силой различных групп феодалов. Всевозможные законы, регулирующие и наконец запрещающие выход, явились результатом этой борьбы.

Ползущего из-под рук крестьянина можно было эксплоатировать, предварительно закрепив его за собой, усилив личную власть над ним. Усиление личной власти, рост и углубление феодального вотчинного режима идут параллельно росту эксплоатации и прекращению выхода крестьян. В этот период крестьяне de facto начинают превращаться в "крещеную собственность", которую продают с землей и без нее, делят и меняют.

Мощный толчек дальнейшему разорению крестьян и ремесленников; дан был в эпоху Смуты. Если не в течение целого поколения, как эта было в Германии, то в течение многих лет в России хозяйничала та же разнузданная солдатчина. И после Смуты мы видим, как крестьянин за кусок хлеба, за ссуды для нового обзаведения или обновления старого хозяйства идет в личную кабалу, превращается в крепостного. Но эта же смута затормозила и развитие торгово-денежных отношений. Возврат натуральных повинностей (продуктовая рента), на что указывает т. Покровский, только показывает на натурализацию хозяйств непосредственных производителей крестьян. Тем более в итоге экономических потрясений Смуты должно было расти крепостное право, выжимающее денежную ренту из разоренного крестьянина нечерноземной полосы, и барщина, как рациональная форма эксплоатации крестьянина, являющегося плохим плательщиком денежных оброков в черноземной полосе, но зато вполне удовлетворительной рабочей силой при условии медленного темпа развития рынка сельскохозяйственного сырья и непрекращающегося роста потребностей в деньгах у помещика.

III. ХАРАКТЕРНЫЕ ЧЕРТЫ КРЕПОСТНОГО (БАРЩИННОГО) ХОЗЯЙСТВА В РОССИИ XVII - XIX ВВ.

Изучение сущности крепостного хозяйства, господствовавшего в России с XVI по первую половину XIX в., представляет для историка марксиста не только чисто научный интерес как изучение одной из форм разложения феодализма и вызревания капиталистических отношений: можно сказать, что чисто научный интерес в деле изучения крепостного хозяйства имеет подчиненное значение по отношению к практически-политическому интересу. Длительное господство крепостного хозяйства и своеобразные черты начальных стадий вызревания капитализма определили собой особенности в развитии русского капитализма, к которым в первую голову относятся противоречия между быстро выраставшим промышленным капиталом и медленным темпом капитализации сельского хозяйства (прусский путь развития капитализма в сельском хозяйстве, как определил его Ленин). Этот характер развития капитализма определил и соответствующую конфигурацию классовых сил в России. На одном полюсе мы имеем помещика, медленно растущего в предпринимателя (юнкера), сохранявшего массу остатков крепостничества (феодализма), в том числе и абсолютную монархию, и русского капиталиста, связанного с этим прусским путем, с этой полуфеодальной властью, мечтавшего только о более быстром темпе капитализации сельского хозяйства, но тем же прусским путем, и об ограничении в свою пользу, но отнюдь не ликвидации монархии. На другом полюсе пролетариат, быстро выросший и концентрированный, страдавший не только от капитализма, но и от остатков крепостничества, и крестьянство, сохраненное прусским путем и медленно разоряющееся под его воздействием.

Русский революционный марксизм при намечении стратегии революционной борьбы должен был изучить это своеобразие экономического развития и расстановку классовых сил, и, изучая, он должен был обратиться к характеристике крепостного хозяйства, исторически определившего это своеобразие.

Именно с этой точки зрения, с точки зрения влияния крепостного хозяйства на развитие русского капитализма, и подходил к его изучению Ленин в своей книге "Развитие капитализма в России". Ленин заложил основание для правильного понимания не только русского капитализма, но и русского крепостного хозяйства.

Ленин считал русское крепостное (барщинное) хозяйство как по системе производственных отношений и организации труда, так и по его внутренней экономической структуре, хозяйством феодального типа. В своей статье по поводу 50-летия реформы 1861 г. Ленин писал: "Положение 19 февраля есть один из эпизодов смены крепостнического (или феодального) способа производства буржуазным (капиталистическим)" ^25.

²⁵ Ленин, т. XI, ч. II, с. 231.

Говоря о крестьянском и рабочем отделах программы РСДРП, Ленин указывает, что "их коренное отличие состоит в том, что рабочий отдел содержит требования, направленные против буржуазии, а крестьянский - требования, направленные против крепостников-помещиков" (против феодалов, сказал бы я, если бы вопрос о применимости этого термина к нашему поместному дворянству не был таким спорным вопросом). В подсрочном примечании Ленин заявляет: "Я лично склонен решать этот вопрос в утвердительном смысле, но в данном случае, разумеется, не место и не время обосновывать и даже выдвигать это решение, ибо речь идет теперь о запрете коллективного, общередакционного проекта аграрной программы" ²⁶ .

Исходя из тождества крепостного хозяйства с феодальным, Ленин, опираясь на главу из III тома "Капитала" о генезисе капиталистической земельной ренты, дал следующую характеристику крепостному хозяйству:

"За исходный пункт при рассмотрении современной системы помещичьего хозяйства необходимо взять тот строй этого хозяйства, который господствовал в эпоху крепостного права. Сущность тогдашней хозяйственной системы состояла в том, что⁴ вся земля данной единицы земельного хозяйства, т. е. данной вотчины, разделялась на барскую и крестьянскую; последняя отдавалась в надел крестьянам, которые (получая сверх того и другие средства производства, например лес, иногда скот и т. п.) своим трудом и своим инвентарем обрабатывали ее, получая с нее свое содержание. Продукт этого труда крестьян представлял собой необходимый продукт, по терминологии теоретической политической экономии, необходимый для крестьян, как дающий им средства к жизни, для помещика - как дающий ему рабочие руки; совершенно точно так же, как продукт, возмещающий переменную часть стоимости капитала, является необходимым продуктом в капиталистическом обществе. Прибавочный же труд крестьян состоял в обработке ими тем же инвентарем помещичьей земли; продукт этого труда шел в пользу помещика. Прибавочный труд отделялся здесь, следовательно, пространственно от необходимого: на помещика обрабатывали барскую землю, на себя - свои наделы, на помещика работали одни дни недели, на себя - другие. "Надел" для крестьянина служил таким образом в этом хозяйстве как бы натуральной заработной платой (выражаясь применительно к современным понятиям) или средством обеспечения помещика рабочими руками. "Собственное" хозяйство крестьян на своем наделе было условием помещичьего хозяйства, имело целью "обеспеченее" не крестьянина средствами к жизни, а помещика рабочими руками.

Эту систему хозяйства мы и называем барщинным хозяйством. Очевидно, что ее преобладание предполагало следующие необходимые условия: во-первых, господство натурального хозяйства. Крепостное поместье

²⁶ Ленин, т. IX. с. 292.

должно было представлять собой самодовлеющее, замкнутое целое, находящееся в очень слабой связи с остальным миром. Производство хлеба помещиками на продажу, особенно развившееся в последнее время существования крепостного права, было уже предвестником распадения старого режима. Во-вторых, для такого хозяйства необходимо, чтобы непосредственный производитель был наделен средствами производства вообще и землею в частности; мало того - чтобы он, был прикреплен к земле, так как иначе помещику не гарантированы рабочие руки. Следовательно, способы получения прибавочного продукта при барщинном и капиталистическом хозяйствах диаметрально противоположны друг другу: первый основан на наделении производителя землей, второй - на освобождении производителя от земли. В-третьих, условием такой системы хозяйства является личная зависимость крестьянина от помещика. Если бы помещик не имел прямой власти над личностью крестьянина, то он не мог бы заставить работать на себя человека, наделенного землей и ведущего свое хозяйство. Необходимо, следовательно, "вне-экономическое принуждение", как говорит Маркс, характеризуя этот хозяйственный режим, подводимый им, как уже было сказано выше, под категорию отработочной ренты ("Капитал", т. III, с. 324). Формы и степень этого принуждения могут быть самые различные, начиная от крепостного состояния и кончая сословной неполноправностью крестьянина. Наконец, в-четвертых, условием и следствием описываемой системы хозяйства было крайне низкое и рутинное состояние техники, ибо ведение хозяйства было в руках мелких крестьян, задавленных нуждой, приниженных личной зависимостью и умственной темнотой"²⁷ .

Во втором примечании к этой характеристике Ленин пишет: "Возражая Генри Джорджу, который говорил, что экспроприация массы населения есть великая и универсальная причина бедности и угнетения, Энгельс писал в 1887 году: "Но это не совсем правильно и исторически... В средние века источником феодального гнета была не экспроприация земли у населения, а наоборот, его прикрепление к земле. Крестьянин сохранял свою землю, но был прикреплен к ней, как серв или виллан, л был принужден нести в пользу господина повинности трудом или продуктом".

Ссылаясь на указания Энгельса на формы эксплоатации в средние века, т. е. в эпоху феодализма, Ленин тем самым подчеркивает общность феодальной формы эксплоатации с крепостнической. В своей работе "Что такое друзья народа", высмеивая Михайловского по поводу его утверждения о принадлежности земли земледельцу в эпоху феодализма, Ленин дает характеристику действительных производственных отношений эпохи феодализма, совершенно тождественную с приведенной выше характеристикой крепостничества ²⁸ .

²⁷ Ленин, Развитие капитализма в России, Соч. т. III, с. 139 - 141.

²⁸ Ленин т. I, с 105.

В другом месте Ленин пишет, что "отработка крестьян за "отрезанные земли" - прямое переживание феодального способа производства". Подобная же характеристика отработочной системы как пережитка феодализма имеется и в IX томе Ленина ²⁹ .

Все приведенное выше убедительно показывает, что Ленин считал крепостное (барщинное) хозяйство не особой общественно-экономической формацией, а типом феодального хозяйства. Ленин считал крепостное хозяйство известной правильной и законченной системой, но в представлении Ленина эта система была хозяйством феодального типа. Характеристика, данная Лениным системе организации труда и производственных отношений крепостного поместья, целиком и полностью может быть применена к феодальному поместью, напр. Англии X - XIII вв., и вполне подтверждает характеристику феодальных производственных отношений, данную нами в первой главе статьи.

Одно положение Ленина при буквальном его понимании не отвечает действительному характеру русского крепостного хозяйства. Ленин пишет, что преобладание барщинного хозяйства предполагает "господство натурального хозяйства". Ленин в данном случае характеризует крепостное хозяйство как хозяйственную форму феодальной общественно-экономической формации, противопоставляя ее капиталистической форме хозяйства. Конечно в таком случае крепостное хозяйство отличается от капиталистического как натуральное потребительское от товаропроизводящего. Ленин не рассматривал в данном случае крепостное хозяйство в его развитии, внутренней эволюции, это не входило в его задачу. Если же рассматривать крепостное хозяйство с точки зрения его конкретной эволюции а не просто как тип хозяйства, то мы должны будем притти к выводу, что преобладание барщинного хозяйства в России XVII - XVIII вв. не было связано с преобладанием натурального хозяйства. Крепостное поместье с барщинной системой организации труда, как мы видели выше, пришло на смену вотчине русского раннего феодализма, основанной на эксплоатации крестьян в форме ренты продуктами, именно в связи с развитием в экономике России начальных стадий промышленного капитализма и торгового капитала. Оно в своем развитии не представляло собой "самодовлеющее замкнутое целое, находящееся в очень слабой связи с остальным миром", а было довольно тесно связана с рынком. Работа помещика на рынок, в полной мере развивавшаяся действительно, как это указывает Ленин, лишь в последнее время существования крепостного хозяйства, началась еще в XVI веке.

Особенно четко и ярко, как мы уже указывали, подчеркнул эту связь крепостного хозяйства с рынком т. Покровский в III томе "Русской истории с древнейших времен". Выступая решительно против утвердившегося в буржуазной науке мнения о господстве в экономике России

²⁹ Ленин, т. I, с. 311.

XVIII в. натурального хозяйства, т. Покровский экономическое развитие России XVI - XVIII вв. поставил в непосредственную связь с развитием торгового капитала, и начальных стадий промышленного капитализма. Развитие торгового капитала являлось результатом роста общественного разделения труда и усилившейся торговой связи с Западом, начиная с XVI века, и опиралось на господствовавшее в области производства с. -х. продуктов барщинное хозяйство, а в области обрабатывающей промышленности - мелкое производство ремесленного типа, находившееся в стадии перерастания в простую кооперацию и мануфактуру. Нужно указать, что и Ленин в своей лекции о государстве, прочитанной в 1919 году для свердловцев, считает, что "крепостное общество всегда было более сложным, чем общество рабовладельческое. В нем был большой элемент развития торговли, промышленности, что вело еще в то время к капитализму".

Связывая русское крепостное право с развитием начальных стадий капитализма, т. Покровский однако в полном согласии с Лениным не считал крепостничество новой общественно- экономической формацией. Крепостничество, по мнению т. Покровского, есть "новый феодализм", т. е. феодализм, приспособленный к начальным стадиям развития капитализма. "

Крепостное барщинное хозяйство уже с XVI века выступает как составное звено в системе общественного разделения труда в качестве поставщика на формирующийся внутренний и внешний рынок с. -х. продуктов, быстрым темпом оттесняя в этой роли мелкое крестьянское производство. В этой объективной роли и заключалась жизненность помещичьего хозяйства и в то же время основная причина его эволюции по пути к разложению.

Выход помещика на рынок в качестве продавца с. -х. продуктов до поры до времени в корне не менял внутренней экономической структуры поместья. Крепостное поместье, как и феодальное, оставалось хозяйством, в основном производящим потребительные ценности, а не меновые. Оно было типом хозяйства, приспособленного в первую очередь к всестороннему удовлетворению потребностей помещика. В нем все экономические явления продолжали оцениваться с потребительской точки зрения.

В своей статье, помещенной в сборнике "От революции к революции", покойный И. И. Степанов дает следующую совершенно правильную и выпуклую характеристику этой экономической структуры поместья:

"В своем чистом виде поместье характеризуется двумя основными особенностями: во-первых, вся хозяйственная жизнь в нем построена на принудительном труде, во-вторых, все экономические явления оцениваются с потребительской точки зрения. Поместье существует для того, чтобы доставить феодалу приличествующее прокормление. Если потребности феодала расширяются количественно, например вследствие возрастания его семьи, - он просто увеличивает размеры оброков и барщины. Так же он

поступает в том случае, когда его потребности развиваются качественно" например когда с развитием обмена новые предметы входят в употребление и, следовательно, повышается тот минимальный уровень, который все еще считается "приличествующим" для феодала" ³⁰ .

"Феодал вообще символизируется желудком, но при товарном хозяйстве, когда обмен делает возможным быстрый (качественный) рост потребностей, он символизируется уже непомерно разросшимся, гипертрофированным желудком" ³¹ .

Основная масса помещиков выступает на рынке не потому, что их хозяйство рассчитано на работу для рынка, а потому, что только через продажу части продукции, произведенной в их хозяйстве, они могут удовлетворить свои качественно и количественно выросшие потребности в условиях начавших усиливаться торгово-денежных отношений. М. Н. Покровский совершенно правильно считает, что "Разница между богатым помещиком екатерининских времен и теперешним крупным буржуа не в их индивидуальном личном хозяйстве, а в социальной основе этого хозяйства. Один эксплоатирует пролетаризированных рабочих при помощи своего капитала, другой - мелких самостоятельных предпринимателей-крестьян при помощи своей власти над ними" ³² . Но он упускает из виду другую принципиальную разницу между капиталистическим и крепостническим поместьем как хозяйствами в первом случае товаропроизводящими, а во втором хозяйством потребительским. Подчеркивание этой характерной черты крепостничества дает нам возможность избежать модернизаций крепостничества, сблизить его с феодальным хозяйством и правильно понять, в чем заключалась сущность эволюции помещичьего хозяйства в период XVI - XIX вв. Как раз приводимый т. Покровским в качестве аргумента против оценки крепостного хозяйства как натурального факт о том, что вольно-экономическое общество задавало "для решения публике" задачу: как прожить в Петербурге примерно на двадцать тысяч рублей в год, - блестяще иллюстрирует положение: несмотря на то, что помещики стали связываться с рынком, продавая продукты своих хозяйств, они эта делали для того, чтобы прилично прожить в изменившихся экономических, условиях.

Отсюда еще одна характерная черта крепостного хозяйства, на которую указывает т. Ленин. "Законом докапиталистических способов производства, - пишет он, - является повторение процесса производства в

³⁰ И. И. Степанов, От революции к революции, с 27.

³¹ Там же.

"Даже возникшие в рамках земельных владений крепостные хозяйства, совершенно правильно указывает Вернер Зомбарт по поводу зап -европейского крепостничества, первоначально не являются приобретательскими, но в течение долгою времени остаются хозяйствами, ставящими себе целью покрытие потребностей даже после того, как они (что появляется уже довольно рано) излишек своих продуктов вывозят на рынок". Вернер Зомбарт, "Буржуа", с. 63.

³² М. Н. Покровский, т. III, с 93.

прежних размерах, на прежнем основании: таково барщинное хозяйство помещиков, натуральное хозяйство крестьян, ремесленное производство промышленников" ³³ . Произведенный прибавочный продукт частью проедается в хозяйстве, частью проедается после предварительной реализации его на рынке - деньги употребляются не на покупку новых элементов производственного процесса, а на покупку предметов роскоши. Расцвет крепостной дворянской культуры является прямым показателем экономической сущности крепостничества.

Одно из слабых мест т. Дубровского в обосновании его теории заключается в том, что он не может найти принципиального отличия экономической структуры крепостного поместья от таковой же феодального. "Выше мы приводим, - пишет т. Дубровский, -цитату из Ленина, о том, что крепостное хозяйство являлось натуральным хозяйством, поскольку только капитализм характеризуется товарным производством. Это безусловно верно, но лишь в сравнении с капиталистическим хозяйством, в сравнении же например с феодальным строем крепостное хозяйство характеризуется и большим количеством создаваемого прибавочного продукта, и значительно возросшей денежностью и относительной товарностью всего барщинного хозяйства" ³⁴ . Здесь опять, как и в характеристике производственного базиса "особой крепостнической общественно-экономической формации", т. Дубровской устанавливает отличие крепостничества от феодальной формации чисто количественное. Указывая на большую связь крепостного поместья с рынком по сравнению с феодальным XIV - XV вв., т. Дубровский однако не может сказать, что экономическая структура крепостного поместья стала уже принципиально иная. Нет, крепостное поместье продолжает оставаться, как и поместье феодальное, хозяйством, имеющим целью производство потребительных ценностей.

В связи с этим и утверждение т. Дубровского о том, что "крепостнический землевладелец отличается от феодального пожалуй не меньше, чем капиталистический земельный собственник отличается от крепостнического" ³⁵ , приобретает характер ни на чем не основанного заявления, ибо Дубровским не указана принципиально иная экономическая структура крепостного поместья по сравнению с феодальным, представителем которой мог бы выступить крепостник как принципиально отличная фигура хозяйствующего субъекта (или класса). Это очередной теоретический ляпсус т. Дубровского. Сам же он выше указал на то, что крепостное поместье в корне отличается от капитализма, как натуральное от товарного, по отношению же к феодализму только указаны количественные отличия. Смешивание количественных отличий и качественных проходит через всю книгу т. Дубровского.

³³ Ленин, т. III, с 37.

³⁴ С. М. Дубровский, указ, выше книга, с 85.

³⁵ Там же, с. 93.

Но если бы мы ограничились констатированием того положения, что крепостное (барщинное) хозяйство как по системе производственных отношений, так и по внутренней экономической структуре является хозяйством феодального типа, и свели бы все отличия его от феодального хозяйства к большей связанности с рынком, мы не оттенили бы этим действительного своеобразия крепостного (барщинного) хозяйства, просмотрели бы действительную историческую роль барщинного поместья, как своеобразного пути разложения феодализма и вызревания капитализма. Крепостное хозяйство, если его рассматривать с этой точки зрения, представляет собой (в своем движении) форму разложения феодализма и в то же время форму внедрения капитализма в сельское хозяйство.

"Америка особенно наглядно подтверждает эту истину, которую подчеркнул Маркс в III томе "Капитала", именно, что капитализм в земледелии не зависит от формы землевладения и землепользования. Капитал застает средневековье и патриархальное землевладение самых различных видов: и феодальное, и "надельно-крестьянское" (т. е. зависимо-крестьянское); и классовое, и общинное, и государственное и т. д. Все эти виды землевладения капитал подчиняет себе. Но в различной форме, различным способом" ³⁶ .

В Англии процесс внедрения капитализма в феодальное сельское хозяйство пошел бурным темпом, быстро переводя феодальное поместье в капиталистическое или ликвидируя совсем собственное хозяйство феодальных лендлордов и формируя крупного капиталистического фермера. Во Франции процесс внедрения капитализма шел медленно, он шел через крестьян, выделяя среди них мучительно долго класс крупных фермеров, отстраняя феодала от роли [предпринимателя, сводя его роль к собиранию денежных оброков. В России ни тот, ни другой путь, как мы видели, не был возможен. Капитализм в сельское хозяйство России внедрялся через помещичье хозяйство, как единственную форму, обслуживающую рынок, начиная с XVI века (крестьянин был оттеснен с рынка, ибо он превратился в рабочую силу), но в силу медленного темпа развития рынка для с. -х. продуктов этот процесс шел страшно медленно. Вся история крепостного барщинного хозяйства есть история превращения его из хозяйства потребительского в товаропроизводящее, а помещика из потребителя в сельскохозяйственного предпринимателя.

М. Н. Покровский в своей статье "Крестьянская реформа" в "Истории XIX в." Граната пишет: "Читателю уже известна сущность той перемены, которую пережило помещичье хозяйство на протяжении второй четверти XIX века. Ее, эту перемену, можно кратко охарактеризовать словами историка прусского крепостного права: "Барин стал сельским хозяином". Около этого превращения феодала в предпринимателя вертится, можно без преувеличения сказать, вся экономическая история

³⁶ Ленин, Новые данные о законах развития капитализма в земледелии. Капитализм и земледелие в США, т. IX, с. 201.

России за те сорок лет, которые прошли между гибелью декабристов с одной стороны и выстрелом Каракозова с другой".

Подмеченный процесс превращения феодала в сельского хозяина особенно быстро происходил в начале XIX века, но этот процесс начался уже в XVI веке, и третий том "Истории России с древнейших времен" посвящен доказательству именно того, что помещик уже в XVII - XVIII вв. становится на стезю предпринимательства.

Помещик в XVI - XVII вв. расширяет свое хозяйство (запашки), ибо он иначе не получит денег, которые ему нужны для удовлетворения своих выросших потребностей, он субъективно еще не выступает в качестве сельскохозяйственного предпринимателя, ставящего себе целью работу для рынка и подчиняющего этой цели всю внутреннюю структуру поместья. Он еще потребитель и свою связь с рынком рассматривает, как необходимое звено в деле удовлетворения своих потребностей. Но "го хозяйство по отношению к рынку (если смотреть с точки зрения системы общественного разделения труда) выступает с самого начала как единственная форма сельскохозяйственного производства, являющаяся составным звеном в системе общественного разделения труда, могущая удовлетворить объективно развивающийся вслед за развитием общественного разделения труда рынок. Крестьянское хозяйство оттеснено с рынка, помещик, не имея возможности использовать крестьянина как денежного арендатора в виду слабой товарности крестьянского хозяйства, использовал его в качестве рабочей силы. Но эта объективная роль поместья как звена в системе общественного разделения труда и будет основной силой, толкающей и самого помещика на путь предпринимательства.

Маркс указывает то звено, посредством которого феодал втягивается в предпринимательство. "Конечно, - пишет он, - торговля будет оказывать большее или меньшее влияние на общества, между которыми она ведется; производство она все более и более будет подчинять меновой стоимости, потому что наслаждение и потребление она ставит в большую зависимость от продажи, чем от непосредственного потребления продукта" ³⁷ .

Процесс эволюции "линяния" феодального поместья в капиталистическое в форме барщинного крепостного хозяйства занял в России долгий период времени в силу медленности развития рынка для сельскохозяйственных продуктов. Сама эта форма перерастания тормозила темп внедрения капитализма тем, что процесс перерастания шел на основе закрепощения крестьян, а не отделения их от средств производства; в силу этого процесс формирования капитализма, а потому и внутреннего рынка на другом полюсе - в промышленности шел очень медленно.

Но именно потому, что крепостное поместье выступает с самого начала как потребительское феодальное, оно могло основываться на

³⁷ К. Маркс, Капитал, т. III, ч. I, с. 254.

барщинной системе. Процесс внедрения товарности в помещичье (барщинное) хозяйство в течение долгого времени происходил на базе барщинной системы, не ставя вопроса о ликвидации этой феодальной системы организации труда потому, что само поместье вплоть до XIX в, все еще не превратилось в товаропроизводящее. Количественные изменения в помещичьем хозяйстве XVIII в. в сторону усиления в нем элементов товаропроизводства отражались только на усилении эксплоатации крестьян, но пока не ставили вопроса о ликвидации всей системы. "Медленный рост населения всего более зависел от того усиления эксплоатации крестьян, - пишет Ленин, -которое произошло вследствие роста товарного производства в помещичьих хозяйствах, вследствие того, что они стали употреблять барщинный труд на производство хлеба для продажи, а не на свои только потребности" ³⁸ .

Только в XIX в. в связи с быстрым темпом расширения внутреннего и внешнего рынка товаризация помещичьего хозяйства решительно пойдет вперед. Конечный результат эволюции крепостного хозяйства из потребительского в товаропроизводящее на основе феодальной (барщинной) системы организации труда и производственных отношений можно выразить словами Фр. Энгельса, относящимися к германскому крепостному хозяйству: "Капиталистический период на селе возблаговестил о своем пришествии в форме сельскохозяйственного крупного производства на основе барщинного труда крепостных-".

И в связи с этим в XIX в. встанет новая проблема - ликвидации феодальной системы организации труда, чем и будет заполнен XIX в. и часть XX в.

С этого исходного момента начинается у Ленина анализ двух возможных путей капиталистической эволюции русского сельского хозяйства, прусского и американского.

В своей работе "Аграрная программа социал-демократии в русской революции 1905 - 1907 годов" В. И. Ленин следующим образом характеризует эти два возможных пути проникновения капитализма в сельское хозяйство: "Гвоздем борьбы являются крепостнические латифундии, как самое выдающееся воплощение и самая крепкая опора остатков крепостничества в России. Развитие товарного хозяйства и капитализма с абсолютной неизбежностью кладет конец этим остаткам. В этом отношении перед Россией только один путь буржуазного развития. Но формы этого развития могут быть двояки. Остатки крепостничества могут отпадать и путем преобразования помещичьих хозяйств и путем уничтожения помещичьих латифундий, т. е путем реформы и путем революции. Буржуазное развитие может итти, имея во главе крупные помещичьи хозяйства, постепенно становящиеся все более буржуазными, постепенно заменяющие крепостнические приемы эксплоатации буржуазными; оно

³⁸ Ленин, т. I, с. 340.

может итти также, имея во главе мелкие крестьянские хозяйства, которые революционным путем удаляют из общественного организма "нарост" крепостнических латифундий и свободно развиваются затем без них по пути капиталистического фермерства. Эти два пути объективно возможного буржуазного развития мы назвали бы путем прусского и путем американского типа. В первом случае крепостническое помещичье хозяйство медленно перерастает в буржуазное, юнкерское, осуждая крестьян на десятилетия самой мучительной экспроприации и кабалы, при выделении небольшого меньшинства "гроссбауэров" ("кратных крестьян"). Во втором случае помещичьего хозяйства нет или оно разбивается революцией, которая конфискует и раздробляет феодальные поместья. Крестьянин преобладает в таком случае, становясь исключительным агентом земледелия и эволюционируя в капиталистического фермера. В первом случае основным содержанием эволюции является перерастание крепостничества в кабалу и в капиталистическую эксплоатацию на землях феодалов-помещиков-юнкеров. Во втором случае основной фон- перерастание патриархального крестьянина в буржуазного фермера".

Действительно два пути ломки феодальных производственных отношений, феодальной системы организации труда наметились в XIX в., но предпосылки прусского пути, исторические корни его уходят к XVI в, и жизненность прусского пути была определена долговековой эволюцией нашего сельского хозяйства, во главе которой шел помещик. Тот факт, что в XVI веке помещик не ушел от производства, а стал заводить свое хозяйство, пускай в интересах удовлетворения своих непосредственных потребностей, но с самого начала выступая как звено в системе общественного разделения труда, тот факт, что помещичье хозяйство и помещик, будучи звеном этой системы, постепенно проделывали эволюцию в сторону товаропроизводства, является исходным моментом прусского пути внедрения капитализма, сущность которого была сформулирована Лениным в связи с ломкой феодальной системы организации труда. И именно тот факт, что помещик очень медленно расставался с феодальной системой организации труда, объясняется (помимо целого ряда экономических моментов) тем, что он на этой системе проделал большую эволюцию из потребителя в предпринимателя и пытался использовать ее, уже будучи предпринимателем.

Вернемся к процессу перерождения помещичьего хозяйства из потребительского в товаропроизводящее. Прежде всего нужно указать, что не все помещики проделали эту эволюцию, масса мелкопоместных крестьян и помещиков далеких районов, оторванных от более или менее сносных дорог к рынку, вплоть до реформы 1861 г. сохранили потребительскую установку. Но это только подтверждает нашу характеристику крепостного хозяйства как типа феодального хозяйства. Известная группа помещиков в деле удовлетворения своих потребностей в деньгах пошла по линии наименьшего сопротивления (для потребителя), она закладывала и

перезакладывала свои имения и т. д. Следовательно не весь класс феодалов-помещиков перерастает в товаропроизводителей, а лишь отдельные звенья этого класса. Дифференциация в самой среде феодалов-помещиков идет именно по линии приспособления их хозяйств к работе на рынок, к превращению из типа потребителя в товаропроизводителя, хотя и связанного в системе организации труда с массой пережитков прошлого.

Конкретный исторический анализ должен отправляться не только от признания решающим в истории аграрной эволюции России XVI - XIX вв. процесса перерастания помещичьего хозяйства из потребительского в товаропроизводящее, не только изучать этапы этого перерастания, но также и темп и характер этого перерастания в хозяйства различных групп помещиков. Вместе с тем необходимо указать, что и отдельные статьи помещичьего хозяйства, вступившего на путь товаризации, товаризировались по-разному. Медленнее всего товаризировалось собственно зерновое хозяйство в силу медленности развития рынка для этой статьи. Медленностью товаризации зернового хозяйства объясняется вообще медленность перерождения помещичьих хозяйств. Быстрее товаризировались технические культуры, скотоводство и т. д. Наряду с товаризацией технических культур идет промышленное предпринимательство дворянства: "Логически и хронологически, - пишет т. Покровский, -интенсивное барщинное земледелие пришло у нас позже крепостной индустрии. Хлеб как товар становится очень выгоден в 80 - 90 гг., промышленное предприятие давало раньше барыши, с которыми не могло сравниться никакое сельское хозяйство".

Тов. Дубровский, исходя из своей теории крепостничества, как особой общественно- экономической формации, неверно разрешает вопрос о сущности промышленного предпринимательства дворянства.

"Как мы указывали выше, - пишет т. Дубровский, - для феодализма было характерно, что в ренту продуктами входили не только сельскохозяйственные, но и промышленные продукты. В эпоху же крепостничества, когда в деревне у крестьян домашняя промышленность еще соединена с земледелием, в помещичьих хозяйствах начинается выделение собственных промышленных заведений. Таким образом создается цельное крепостническое хозяйство со своим крепостным сельским хозяйством и крепостной промышленностью" ³⁹ .

Тов. Дубровский упускает из виду "маленькое" обстоятельство, что в это время (XVIII в.) в России уже имелись налицо в области обрабатывающей промышленности начальные стадии настоящего капитализма, формировавшиеся под оболочкой крепостного права в порах крестьянских хозяйств и хозяйств ремесленников нечерноземной полосы. Мы уже имеем не только простую кооперацию, но и свободную мануфактуру и домашнюю систему капиталистической промышленности.

³⁹ С. М. Дубровский, указ, выше книг, с. 85.

Рост общественного разделения труда вплотную поставил вопрос о создании крупных форм промышленности. В этой связи промышленное предпринимательство дворянства выступает как одна из форм использования феодалом развивающегося процесса общественного разделения труда в своих интересах.

Вотчинная мануфактура возникает как прямое развитие феодального ремесла, получая широкое распространение у нас в России в силу того, что предшествующее экономическое развитие не выделяло ремесленников из-под власти феодала в свободные города. Опираясь на свою власть над ремесленниками, вотчинник и мог организовывать мануфактуры.

С этой точки зрения они являются итогом технического развития ремесла, но в рамках вотчины, а не в городе. Прямым приспособлением феодального хозяйства к торгово-денежным отношениям они являются также потому, что работали на сырье, производимом в данном поместье, выступая таким образом как бы подсобным предприятием при основном сельскохозяйственном производстве, перерабатывая непоглощаемое рынком сырье. По структуре производственных отношений они являлись прямым продолжением феодализма, основываясь на принудительном труде мелких самостоятельных производителей. Выступая с самого начала как предприятия товаропроизводящие, они не выступали как капиталистические предприятия не только потому, что основывались на принудительном труде, а также и потому, что в них отсутствовал и другой признак капитализма: они не были производствами с расширяющимся производственным базисом, процесс производства в них повторялся каждый раз на прежнем основании.

Деньги за реализованные на рынке товары, произведенные в вотчинной мануфактуре, в основном шли на удовлетворение потребностей помещика, ибо и рабочая сила и сырье воспроизводились в прежних размерах средствами помещичьего с. -х. производства. Это была просто наиболее денежная часть помещичьего хозяйства. Не они послужили исходными формами для развития промышленного капитализма у нас в России. Для превращения их в капиталистические нужен был бы длительный процесс их перерождения. Не создавая базиса для развития настоящих капиталистических форм крупной промышленности, вотчинные мануфактуры в то же время тормозили развитие этих форм, так как они замещали их на рынке - так же как барщинное сельское хозяйство до поры до времени вполне замещало на рынке сырья капиталистического предпринимателя.

Промышленное предпринимательство дворянства не является специфически русским явлением. Во многих странах на заре развития капитализма феодалы использовали свои права на сырье, рабочие руки и государственную часть для наживы через организацию промышленных предприятий. Вернер Зомбарт в цитированной нами работе "Буржуа", указывая

на факт промышленного предпринимательства дворянства, вместе с тем отмечает, что они носили полуфеодальный отпечаток ⁴⁰ .

Крепостное (барщинное) хозяйство основывалось на эксплоатации хозяйств мелких самостоятельных производителей крестьян; не экспроприируя их, не уничтожая их как самостоятельных производителей, помещик отвлекал прибавочный труд, использовал инвентарь крестьянина, держал его на маленьком наделе, сводя производство крестьянина на себя к производству только необходимого жизненного минимума. Отсюда противоречие между крепостным (барщинным) хозяйством помещика и хозяйствами мелких самостоятельных производителей, противоречие, углублявшееся с одной стороны в связи с усилением эксплоатации помещика вместе с эволюцией его хозяйства в сторону товаропроизводящего, с другой - в связи с тем, что, несмотря на нивеллирующий пресс барщины, несмотря на отвлечение прибавочного труда, хозяйства барщинных крестьян все же втягивались в орбиту торгово-денежных отношений, в крестьянине под воздействием рынка просыпался инстинкт товаропроизводителя, стремление к расширению своего хозяйства. Выход на путь самостоятельного хозяйствования загораживал помещик. Отсюда острая борьба крестьян против помещиков, против барщины, за землю, за самостоятельность, против отвлечения прибавочного труда.

"Целый ряд произвольных в порядке крепостнического правосознания действий помещика вел к тому, что эта крестьянская собственность уменьшалась и уменьшалась, помещик отнимал землю у крестьянина и мешал ему хозяйничать, а крестьянин хотел хозяйничать. На фоне этого развертывается перед нами длинный ряд крестьянских революций. Смутное время, революция Хмельницкого на Украине, восстание Стеньки Разина и наконец Пугачевский бунт к концу XVIII века"⁴¹ .

Эта борьба, на первый взгляд ведущаяся во имя уничтожения эксплоатации, в условиях развивающегося хотя и медленно рынка для сельскохозяйственных продуктов, объективно была борьбой не только за уничтожение помещичьей эксплоатации, но и за то, чтобы крестьянское хозяйство, а не помещичье выступило в качестве поставщика сырья на

⁴⁰ "Полуфеодальный отпечаток - это прежде всего означает, что эти предприятия наполовину еще находятся под влиянием принципа покрытия потребности. Именно тем удерживаются они под этим влиянием, что по большей части своей целью только и ставят использование принадлежащих землевладельцу производительных сил этим их ограничением стесняется и стремление к наживе. Это обстоятельство ясно сознавалось стремившимися к прогрессу людьми, как препятствие свободному капиталистическому развитию, когда например в начале XIX столетия констатировали относительно силезских рудников (94), что "землевладелец здесь - собственник железной руды, и выплавляет ежегодно лишь столько, сколько возможно при тех запасах дров, которые не могут быть им использованы другими путями".

⁴¹ М. Н. Покровский, Очерки по истории революционного движения в России XIX и XX в в., с. 9.

этот рынок, выступило в качестве составного звена в системе общественного разделения труда, ибо в основе стремления помещика к усилению эксплоатации лежала его связь с рынком; эта связь с рынком придавала крепостному (барщинному) хозяйству жизненность, устойчивость и силу.

Таким образом не только эволюция русского сельского хозяйства в сторону капитализма по прусскому пути уходит корнями в XVI - XVII вв., но и борьба крестьян за американский путь, особенно четко проявившаяся после реформы 61 г. в связи с выходом крестьянских хозяйств на рынок, уже намечалась в скрытой форме, в форме борьбы против барщинной эксплоатации в XVI - XVII вв. Известное преобладание прусского пути после реформы 61 года до Октябрьской революции и могло осуществиться в силу постоянных поражений крестьянских выступлений в XVII - XVIII вв.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - А. Малышев:

Комментарии: