Libmonster ID: RU-7887
Автор(ы) публикации: И. ЗИЛЬБЕРФАРБ

Идеологический поход фашистских мракобесов против Великой французской буржуазной революции XVIII в. непосредственно связан с ожесточенной борьбой фашизма против демократии и прогресса.

Фашистский поход против Французской революции совершается в двух тактических направлениях: первое направление - клеветническое очернение революций с целью дискредитации ее идейного наследия; второе направление - извращение исторического лица революции, приспособление ее в интересах демагогической пропаганды фашизма. Клеветническая тактика фашистских фальсификаторов истории в их борьбе против Французской революции и ее идейного наследия весьма проста и груба. Что же касается тактики "освоения" величайшей из буржуазных революций, то этот прием более утонченный, и поэтому он более опасен и требует от нас большего внимания.

Как известно, фашизм в своем контрреволюционном наступлении против народных масс прибегает не только к террору как методу разгрома и уничтожения революционного авангарда этих масс: фашизм для обмана масс в "борьбе за душу народа" широко использует всевозможные формы демагогии, стремясь привлечь массы на свою сторону; под флагом "борьбы за интересы народа" фашизм стремится использовать массы против действительных интересов народа. При этом фашистская демагогия нередко прибегает к самым наглым приемам. В интересах своей демагогической пропаганды фашисты пытаются использовать также и специально фальсифицированную ими историю. "Фашисты перетряхивают всю историю каждого народа для того, чтобы представить себя наследниками и продолжателями всего возвышенного и героического в его прошлом"1 . Как мы увидим дальше, попытки "освоения" Французской революции в целях демагогии занимают в фашистских фальсификациях ее истории не меньшее место, чем прямые атаки против идеологии этой революции и ее выдающихся вождей.

*

Фашистские идеологи в своих реакционных нападках против Французской революции в некоторой степени использовали старые контрреволюционные писания де Местра, Бональда и присных с их грубым охаиванием революции и истерическими воплями о "сатанинском" характере ее. Но гораздо более серьезную услугу фашистам оказали Тэн2 и Ренан3 , которые пытались бороться против исторического наследия


1 Димитров Г. "Наступление фашизма и задачи Коммунистического Интернационала в борьбе за единство рабочего класса против фашизма", стр. 64. М. 1935.

2 Taine Hyppolite "Les origines de la France contemporaine". Paris. 1876 - 1893.

3 Renan Ernest "Questions contemporaines". "Meditations philosophiques". Paris. 1868.

стр. 72

Французской революции, против основных, ведущих идей ее - идей разума, прогресса, демократии. Лозунг "Назад к Тэну!", провозглашенный в свое время представителями реакции во Франции, подхватили германские фашисты1 , а Ренана, также использованного французскими реакционерами, "сам" Муссолини назвал "префашистским светилом"2 .

Поход реакции против идей Французской революции с первых лет текущего столетия возглавил Шарль Моррас, один из основателей и руководителей черносотенной организации "L'Action francaise" ("Французское действие"), В своих статьях3 он злобно нападает на демократические идеи Французской революции, называя их "противоестественными" и "разрушительными". Как шовинист и антисемит, он утверждает, что эти идеи не французского, а еврейского происхождения, что Франции и французам они принесли только вред. Прибегая к "антикапиталистической" демагогии, он обвиняет Французскую революцию в том, что она привела страну к "диктатуре золота". В то же время он считает величайшим "преступлением" революции 1789 г. то, что она разрушила принцип "классовой иерархии" и "корпоративного разделения" и провозгласила демократический принцип всеобщего равенства. Моррас пытается отрицать народный характер буржуазной революции 1789 г. и в то же время всячески поносит совершивший революцию народ и его демократических руководителей. Видя, что революционные традиции не только поныне живут во французском народе, но получают дальнейшее развитие с ростом пролетарского движения, он призывает к объединению и концентрации всех сил контрреволюции для борьбы против "духа революции". Характерно, что при этом он, предвосхищая приемы фашистов, намекает на возможность использования в интересах контрреволюции некоторых форм и методов революции, если освободить их от революционного содержания и заполнить своим, контрреволюционным.

Писания Морраса сделались общей политической программой всей префашисткой, а позднее - фашиствующей и открыто фашистской историографии во Франции. Первым, кто применил установки политической программы Морраса в конкретной историографической работе, был погибший на фронте мировой войны Огюстэн Кошен4 . Этот реакционный историк выступил с резкими нападками на Олара и его буржуазно-либеральную историческую школу. Все усилия Кошена были направлены к тому, чтобы подорвать представление о Французской революции как с массовом, мощном народном движении, вызывавшемся глубокими историческими причинами. Кошен пытается представить Французскую революцию конца XVIII в, как "искусственный процесс", как дело кучки оторванных от жизни интеллигентов, бездельных зачинщиков-"вольнодумцев", сеявших "крамолу" и организовавших "революционный механизм", который сделал невозможным выдвижение действительно больших людей, который только подавлял французский народ и своими разрушительными действиями причинил Франции непоправимый вред. Наоборот, контрреволюционное восстание в Вандее Кошен считает "истинно-народным" движением. Эта насквозь лживая, ультрареакционная концепция Французской революции была в свое время восторженно встре-


1 Beyerhaus Gisbert "Die konservative Staatsidee in Frankreich und ihr Einfluss auf die Geschichtswissenschaft". "Historische Zeitschrift". 1937. Bd. 156. H. I, S. 1 - 23; Schalk Fritz "Das antiromantische Denken im modernen Frankreich". Ibidem, S. 24 - 39.

2 "Enciclopedia Italiana". T. XIV, p. 649.

3 Статьи Морраса печатались в реакционно-католической "Gazette de France", а после основания "L'Action francaise" печатаются в последней. По статьям Морраса его приверженцами составлены "Dictionnaire politique et critique" (Paris. 1931 - 1933) и ряд сборников, которые и использованы нами в настоящей работе.

4 Cochin Augustin "Le Societes de pensee et la Democratie". Paris. 1921; его же "La Revolution et la Libre-pensee". Paris. 1924; De Meaux Antoine "Augustin Cochin et la genese de la Revolution". Paris. 1928.

стр. 73

чена реакцией во Франции, а недавно получила полное признание и со стороны германских фашистов1 . Сочинения Кошена используются фашистами как прямое орудие в борьбе против современного революционного движения, против демократии вообще и в особенности против советской демократии. Пользуясь "методологией" Кошена, Пьер Гаксотт, ныне ярый фашист гитлеровского толка, тесно связанный с Германией, написал клеветническую книгу о Французской революции, многократно издававшуюся французскими реакционерами2 . Взгляды Кошена оказали заметное влияние также на других современных французских контрреволюционных историков, из которых наиболее заметным является Луи Мадлен3 .

Более или менее самостоятельную позицию во французской реакционной историографии занимал недавно умерший видный реакционный публицист Жак Бенвиль4 , занимавшийся почти исключительно внешнеполитической историей. Бенвиль отрицает значение Французской революции как водораздела двух эпох мировой истории. Далее, развивая клевету о "провокационно-милитаристской" политике Французской революции, Бенвиль выдвигает смехотворное положение, будто идеи Руссо, вдохновлявшие французских революционеров XVIII в., были источником... германского национализма, да и вообще Французская революция принесла пользу только Германии, Франции же - один лишь вред.

Характерной для новейших тенденций фашиствующих историков во Франции является недавно опубликованная работа Джона Шарпантье о деятельности плебейских элементов революционного Парижа в 1792 - 1794 годах5 . История стихийного возникновения парижских секций как революционных массовых организаций и их участие в революции преподносятся в работе Шарпантье в извращенном виде. Шарпантье старается напугать французского обывателя "страшными" картинами "уравнительной" социальной революции, восстановить его против пролетариата, против СССР, против демократии и прогресса вообще и обратить его на путь реакции и фашизма.

Таким образом, французские реакционеры-националисты старой, дофашистской формации в фальсификации истории Французской революции идут по пути, проторенному еще контрреволюционерами прошлого: они пытаются дискредитировать идеи революции, ее действия и ее деятелей. Реакционеры новой формации, фашисты, считают этот путь устарелым и не ведущим к цели. Зная силу влияния революционной традиции в массах французского народа и понимая безуспешность выступлений под флагом роялизма, они отказались от попыток разрушить "революционную легенду". Гибкие и ловкие мастера демагогии, господа Делароки, Дорио и присные прикидываются самыми верными друзьями "прекрасной Марианны". Они стремятся использовать богатое наследие революции и приспособить его к своим нуждам. Отсюда новые, поразительные по своей бессовестности опыты фальсификации истории Французской революции, идущие по линии второй из двух отмеченных нами тактик, применяемых в фашистском походе против Великой буржуазной революции.

Наиболее ярким представителем этого новейшего, чисто фашистского отряда французской реакции является покинувший в 1925 г. ряды "L'Action francaise" Жорж Валуа, бывший офицер-фронтовик, организа-


1 Beyerhaus. Op. cit., S. 8.

2 Caxotte Pierre "La Revolution francaise". Paris. 1937.

3 Madelin Louis "La Revolution". 7-e ed. Paris. 1920; Madelin Louis "La contre-revolution sous la Revolution". Paris. 1935; Madelin Louis "Le crepuscle de la monarchic". Paris. 1936.

4 Bainville Jacques "Histoire de deux peuples. La France et l'Empire allemand". Paris. 1915; Bainville J. "Histoire de France". Paris. 1924.

5 Charpantier John "Jacques Roux, ancetre des communistes". "La Revue Universelle" N 14, 15 octobre 1937. T. LXXI, p. 173 - 192.

стр. 74

тор и руководитель первой во Франции фашистской группировки "Le Faisceau". В своем журнале "Le Nouveau Siecle" и в. ряде книжек1 Жорж Валуа объявляет своих прежних единомышленников "людьми Кобленца", а самого себя провозглашает "наследником Французской революции".

Жорж Валуа понимает нелепость старых, реакционных представлений о Французской революции как об искусственном творении "кучки зачинщиков и подстрекателей". Чтобы привлечь на свою сторону читателя, он говорит об исторической необходимости революции2 и как будто отказывается от каких-либо нападок на нее. В одном месте он выступает даже против известного контрреволюционного утверждения, будто французские революционеры сознательно спровоцировали войну. "Чепуху говорят, - заявляет он, - когда рассказывают, что Французская революция начала войну, чтобы спастись от внутренних затруднений. Революция пошла на войну, чтобы не быть удушенной старой Европой, которая хотела помешать росту нового мира"3 . Таким образом, Валуа прикидывается сторонником революции. Но это делается для того, чтобы в дальнейшем извратить социальное лицо Французской революции и ее историческое значение в интересах пропаганды той разновидности фашизма, представителем которой он, Жорж Валуа, является.

Валуа использует вывеску "наследника Французской революции" для пропаганды антидемократической политической платформы, прикрывающейся знаменем "надклассовости"; с этой целью он пытается отрицать буржуазный и демократический характер революции4 . Отвергнув выдвигаемое некоторыми реакционными историками положение о невыгодности революции XVIII в. для буржуазии, а также и общепризнанный в науке противоположный тезис о том, что именно эта революция утвердила политическое господство буржуазии, Валуа заявляет, что "Французская революция не имеет ничего специфически буржуазного"5 , и выдвигает тезис о том, что вообще революция является выражением "наших анархических склонностей"6 , какого-то лежащего в человеческом естестве бунтарства. Этот тезис необходим Валуа для того, чтобы, с одной стороны, подчеркнуть "неклассовый" характер проповедываемой им фашистской "национальной революции", которая якобы должна "продолжить и завершить" революцию, начатую полтораста лет тому назад. В то же время, раз революция есть проявление бунтарских, разрушительных свойств человека, отсюда легко извлечь требование обуздания этих тенденций революции силой нового, фашистского государства, как только эти разрушительные свойства революции выполнят свое назначение. Разумеется, Валуа далек от того, чтобы прямо раскрыть свои карты, но анализ его дальнейших писаний показывает, что приведенная "историческая" характеристика Французской революции была им сочинена для "извлечения" из нее именно этих фашистских выводов.

"Был ли взрыв буржуазным?" - ставит Валуа вопрос о революции 1789 года. И тут же отвечает: "Это был просто взрыв. Вся совокупность связей нации была разбита. Дворянство, буржуазия теряют свои права, свои вольности, свое имущество; народ теряет свой хлеб насущный; вновь возникает варварство. Тогда-то происходит то, что бывает всегда при подобных обстоятельствах: революция совершена была во имя правового духа, но при всеобщем отсутствии безопасности на первое место


1 Valois Georges "La Revolution nationale". Paris. 1926; его же "Le fascisme". Paris. 1927; его же "Un nouvel asre de l'humanite". Paris. 1929.

2 Valois G. "Un nouvel age de l'humanite", p. 90 - 91.

3 Ibidem, p. 96.

4 Valois G. "La Revolution nationale", p. 100.

5 Ibidem.

6 Ibidem, p. 101.

стр. 75

снова выступает дух героический и воинственный"1 . Валуа, который, как и все фашисты,, особенно преклоняется перед духом солдатчины и все фашистское движение рассматривает именно как "высшее выражение солдатского духа нации", доходит в предпринятом им фашистском "освоении" истории до того, что не только Консулат и Империю, но и весь предшествующий период, период революционных правительств и Директорий, рассматривает как сплошной процесс "укрощения" солдатским "героическим духом" слишком разбушевавшегося "природного бунтарства" французского народа. С исключительной развязностью этот новоявленный солдатско-фашистский "историк" заявляет: "Никто не осмелится сказать, что это буржуазный дух господствует с 1789 до 1815 года. На протяжении четверти столетия Францию ведет дух героический"2 . Правда, буквально на этой же странице Жоржу Валуа приходится все-таки признать, что "эта героическая авантюра бросает следующий век в объятия буржуазии", которая использует результаты революции в своих эгоистических интересах3 . Выходит, что "героический дух" 1789 - 1815 гг. и есть не что иное, как буржуазный дух, который Валуа только что отрицал. Попав в такое трудное положение, пытаясь связать концы с концами, фашистский писака с солдатской решительностью находит "выход" при помощи нового "откровения": в момент торжества буржуазии, когда "буржуазный дух стал государственным духом", произошло неожиданно новое потрясающее событие: начался быстрый декаданс буржуазии, и "буржуазный дух совершил самоубийство, пожелав стать властелином"4 . В конце концов, так и остается неясным, кто же, по Валуа, господствует после революции во Франции, поскольку "героический дух" в 1815 г. уступил свое место "буржуазному духу", а "буржуазный дух", потрясенный зрелищем быстрого декаданса буржуазии, взял и покончил сам с собой.

Господин Валуа считает себя единственным, кто понял происхождение, ход и историческое значение Французской революции. Он считает, что участники революции и даже ее руководители вообще не ведали, что творят, а из всех людей нашего времени никто, кроме него, проповедника фашистского "нового века", Неспособен надлежащим образом понять французскую историю последних полутораста лет. Поэтому пусть все вслушаются и вдумаются в сотворенную им, Жоржем Валуа, философию новой истории Франции.

Валуа начинает с общих "историко-философских" замечаний о "структурных революциях". В известный момент, рассуждает он на страницах своей книги "Новый век человечества", такая революция вспыхивает с неистовой силой, вызывая исключительное бурление человеческих страстей, и это длится до тех пор, пока не явятся люди, способные овладеть этими страстями и направить по определенному руслу течение событий. Поэтому дальнейший ход истории целиком зависит от того, насколько безошибочны действия этих людей. Это "взятие командования" над силами революции Валуа образно сравнивает с "актом инженера, который нашел способ каптировать воду потока". "Так, - делает вывод Валуа, - и с революционными силами. Наступает момент, когда они могут быть каптированы, задержаны плотинами, направлены"5 . Валуа состряпал свою платформу, не стремясь быть оригинальным; он использовал самые реакционные идеи конца прошлого и нынешнего века. Все это "идеологическое" варево он называет учением о "техническом государстве", которое должно придти на смену "отжившему парламентарному государству". Это фашистское "техническое государство" демагогически


1 Valois G. "La Revolution nationale", p. 102.

2 Ibidem.

3 Ibidem, p. 102 - 103.

4 Ibidem, p. 104 - 109.

5 Valois G. "Un nouvel age de l'humanite", p. 98 - 99.

стр. 76

объявляется надклассовым, будто бы отводящим большую роль пролетариату, в противоположность классовому буржуазному государству, каковым является государство парламентарное, демократическое. Обращаясь к Наполеону и восхваляя его как "инженера-укротителя" сил революции, Жорж Валуа усматривает в его деятельности одну крупную ошибку, которая была роковой. "Он, - говорит Валуа о Наполеоне, - не сумел создать техническое государство", и вот "целый век был потрясаем ужасными противоречиями вследствие этой наполеоновской ошибки..."1 . Если бы Наполеон мог своевременно воспользоваться советом г-на Валуа и не замедлил бы создать "техническое государство" по фашистскому плану, то, разумеется, вся дальнейшая история Франции, да и всей Европы и, вероятно, даже всего мира пошла бы совсем по-иному!

Впрочем, спешит г-н Валуа утешить человечество (в первую очередь, понятно, французов), хотя и потеряно более ста лет, но если современные французы послушаются его, Валуа, совета и последуют за ним как за своим "вождем", дело еще поправимо. Для этого нужно только совершить во Франции фашистскую "национальную революцию", которая "завершит" революцию 1789 - 1794 гг. путем создания фашистского "технического государства". "Революция, - провозглашает Валуа, - не завершена. Мы находимся во второй эпохе Французской революции. Действия 1789 г. взорвали политическую структуру старого режима. Ныне атаке подвергается структура экономическая и социальная"2 . У фашистского "интерпретатора" истории все получается шиворот-навыворот: мощный революционный процесс, сломавший феодальные производственные отношения и утвердивший на их место более прогрессивный для своей эпохи строй капиталистический, признается только "изменением политической структуры", а фашистский государственный переворот, видоизменяющий лишь форму господства крупного капитала, но сохраняющий в неприкосновенности паразитарный для нашей эпохи строй капиталистического хозяйствования, величается "экономической и социальной революцией"!

Посмотрим, куда дальше ведут историко-политические "исследования" Жоржа Валуа.

Г-н Валуа твердит о своей верности революции 1789 г. и рожденной ею республике. Он хочет только "продолжить" эту революцию, чтобы "доделать" кое-что, "упущенное" ею, несколько "усовершенствовать" республику. "Революция 1789 г., - с видом ее восторженного апологета объявляет автор "Нового века человечества", - это первый великий исторический акт, направленный к освобождению технического духа"3 .

В своей книжке "Фашизм" Жорж Валуа заверяет французского читателя, что считать фашизм крайне правым движением, реакцией против идей 1789 г., одной из форм контрреволюции - это "огромная ошибка"4 . С исключительной наглостью, не моргнув глазом, г-н Валуа заявляет: "Что касается движения 1789 г., было бы огромной ошибкой думать, что фашизм идет против него, поступает в противоположном ему духе и хочет его вытеснить. Фашизм находится именно в линии движения 1789 года, он связывается с ним, он его продолжает, он идет дальше его, давая ему завершение, которого народы ищут целое столетие, завершение, которое придает окончательную форму исторической эпохе, открывшейся в 1789 году"5 .

Революция 1789 г., по словам Валуа, произошла потому, что историческое движение требовало нового государства и новой "элиты", которые "способны были бы возглавить намечавшееся великое экономическое


1 Valois G. "Un nouvel age de l'humanite", p. 99.

2 Ibidem, p. 101.

3 Ibidem, p. 121.

4 Valois G. "Le fascisme", p 36 - 37.

5 Ibidem, p. 36.

стр. 77

преобразование"; старое государство (монархия) и старая "элита" (дворянство) были к этой роли непригодны, поэтому и были устранены, и Франция встала на путь исканий"1 . Поставив таким образом революцию 1789 г. под знак этатистско-аристократического принципа фашизма, Валуа с исключительной легкостью пытается приплести к ней гнусный фашизм; он заявляет, что искания нового государства и новой аристократии, начатые в 1789 г., продолжаются до наших дней и успешно завершить их призвана именно фашистская "национальная революция", которая "разрешит", наконец, поставленную полтора столетия назад задачу.

В противоположность угловатым реакционерам из "L'Action francaise" Жорж Валуа заявляет, что "14 июля 1789 года остается великой символической датой падения феодального государства"2 . Но, продолжает он, "движение 1789 года не нашло еще своего завершения, своего заключения, формы, которую оно должно дать государству"3 . Помешали "идеологи, ораторы и юристы", из-за которых "Франция получила сначала буржуазное государство, прикрытое имперской, королевской или республиканской вывеской, государство парламентарное"4 . Далее, Валуа выкидывает обычное для фашистов социально-демагогическое коленце, сокрушаясь, что "вследствие такой большой неудачи движения 1789 г. две основополагающих стихии страны, вышедшие из 1789 года, - национализм и социализм - резко противопоставлены друг другу вплоть до того, чтобы полностью отрицать один другой"5 . Это, по "объяснению" Валуа, является не последствием капиталистического строя, окончательно утвердившегося во Франции после революции XVIII в., а опять-таки результатом действий зловредных "юристов, идеологов и ораторов, которые захватили руководство движением и вели его до сих пор в тупик, в тупик парламентаризма"6 . Вот, оказывается, где собака зарыта: во всем повинны не капитализм и буржуазия, а парламентаризм, т. е. демократия и интеллигенция! Вот против чего направлены все "исторические" ухищрения господина Валуа!

Теперь фашистскому лжеисторику остается сделать очень немного, чтобы свой хитроумный план - запрячь Французскую революцию 1789 г. в колесницу фашизма - довести до конца.

Итак, революция 1789 г. усилиями Жоржа Валуа "освобождена" от идей демократии и парламентаризма. Отмечая "безуспешность" и "незавершенность" этой революции, вожак "Le Faisceau" говорит, что это - "большое поражение не самого движения, а некоторых идей, привитых к движению 1789 года"7 , демократических идей, которые, как он хочет уверить читателя, органически с французским революционным движением XVIII века совсем не связаны. Фальсификаторские ухищрения г-на Валуа направлены к тому, чтобы превратить Французскую революцию из провозвестницы демократии, какой она была в действительности, в провозвестницу фашизма.

Воображая, что таким путем он уже "освоил" Французскую революцию, г-н Валуа переходит к практическим выводам: он требует разгрома демократии и установления фашистской диктатуры во Франции во имя... завершения Французской революции. "Парламентарное государство и износившаяся, отжившая элита, недоноски 1789 года, - заявляет он, - пытаются противиться созданию современного государства. Именно про-


1 Valois G. "Le fascisme", p. 36 - 37.

2 Ibidem, p. 37.

3 Ibidem, p. 38.

4 Ibidem.

5 Ibidem, p. 36 - 39.

6 Ibidem, p. 59.

7 Ibidem.

стр. 78

тив них мы продолжаем движение 1789 года под двумя лозунгами: Долой парламент! Да здравствует нация!"1 . Ссылаясь на "чувство 1791 года", которое при этом отождествляется с "чистейшим фашистским духом", г-н Валуа и его единомышленники выступают с ярко выраженной фашистской политической программой "технической революции", осуществляемой путем ликвидации парламентаризма и утверждения фашистской диктатуры под маркой "Комитета общественного спасения"2 . Жорж Валуа мечтает далее о распространении фашистской диктатуры на всю остальную Европу, причем и тут, разумеется, также ссылается на Французскую революцию, дело которой фашизм призван "продолжить и завершить". "И так же, как движение, вышедшее из Французской революции, за полвека преобразовало всю Европу, так точно фашистская революция преобразует всю Европу отнюдь не путем возвращения к формам, предшествовавшим 1789 году, но путем создания новых форм, через которые под общим руководством смелых капитанов промышленности жизнь рабочего найдет новое достоинство и преуспеяние"3 . Если оставить в стороне социально-демагогическую концовку о "достоинстве и преуспеянии рабочего" на фашистской каторге, нельзя не заметить, что французский протагонист фашизма проговаривается здесь относительно классовой сущности пропагандируемого им режима: это диктатура "смелых капитанов промышленности", т. е., в переводе на общепонятный язык, самых жадных хищников крупного капитала.

"Историко"-политические операции Жоржа Валуа над наследием Французской революции показывают, до какой невообразимой наглости могут доходить фашисты в попытках фальсификации и "освоения" великого прошлого своего народа. В то же время это свидетельствует о слабости французского фашизма и о том, что революционные, республиканские и демократические традиции в сознании французского народа так велики, что фашисты не только не смеют открыто выступить против них, но вынуждены даже маскироваться под их защитников и продолжателей.

Идеи Жоржа Валуа нашли мало адептов во Франции. Даже сам автор "Национальной революции", "Фашизма" и "Нового века человечества" 'под впечатлением явной контрреволюционности внутренней политики фашизма, подрывающей жизненные силы народных масс, и агрессивности внешней политики фашистских государств, угрожающей интересам Франции, разочаровался в фашизме, отошел от политической деятельности и, судя по некоторым сведениям, теперь даже антифашистски настроен. Но идеи, когда они публично высказаны и закреплены в печати, как известно, начинают жить самостоятельной жизнью, часто независимой от жизни их автора. Так случилось и с фашистскими взглядами Жоржа Валуа на Французскую революцию: прекратив свое обращение во Франции, оставленные самим автором, они были, как мы увидим дальше, подхвачены фашистами в Италии, дополнены и развиты ими и превращены в официально признанную итальянским фашизмом интерпретацию Французской революции.

Если французские фашисты вынуждены по тактическим соображениям рядиться в тогу "наследников 1789 года", то фашисты других стран нужды в этом не имеют и могут свободно изливать свою ненависть к революции, провозгласившей полтора столетия тому назад принципы свободы, равенства и братства, принципы демократии.

"Мы, - заявил Муссолини в своей речи 7 апреля 1926 г., - представляем новый принцип в мире, мы представляем полную, категориче-


1 Valois G. "Le fascisme", p. 39.

2 Ibidem, p. 13 - 14.

3 Ibidem, p. 19.

стр. 79

скую и окончательную антитезу демократии, плутократии, масонства, одним словом - всего мира бессмертных принципов 1789 года"1 . 14 сентября 1929 г. он отмечает, что "уже поднимаются по ту сторону Альп голоса, отрицающие знаменитый трином 1789 года", и противопоставляет "трином" фашистского режима: "авторитет, порядок, справедливость"2 .

Позднее в своей большой статье "Фашизм", написанной для "Итальянской энциклопедии", Муссолини подвергает резкой критике "демо-либеральную" идеологию, получившую наиболее яркое выражение во Французской революции, и противопоставляет ей свою "доктрину фашизма"3 . Глава итальянского фашизма подчеркивает свое отвращение к "демократии, которая уравнивает народ"4 , и, опираясь на "Философские размышления" Ренана, которые он цитирует, делает вывод, что "фашизм отвергает в демократии абсурдную условную ложь политического эгалитаризма, привычку коллективной безответственности и миф о счастии и безграничном прогрессе"5 , порожденные рационалистической философией XVII-XVIII вв. и возведенные в общепризнанную идеологию Французской революцией. Инициатор и руководитель движения, которое душит свободу народных масс и лишает их элементарных материальных и духовных благ, злобно нападает на "все индивидуалистические, построенные на материалистической основе абстракции типа XVIII века" и на "все якобинские утопии и новшества"6 . Фашизм, по словам Муссолини, "не верит в возможность "счастья" на земле, как того желала экономическая литература XVIII столетия". Одним словом, Муссолини решительно отвергает все идейное наследие Французской революции потому, что оно выражает стремления народных масс к свободе и счастью.

Враждебные установки "Il Duce" в отношении Французской революции и ее исторического наследия, разумеется, получили самое широкое отражение в итальянской литературе последних десяти - пятнадцати лет.

Помимо специально исторической литературы оценкой Французской революции занимается политическая литература фашистской Италии в связи с обсуждением различных проблем современности7 . Причем итальянские фашисты используют сочинения контрреволюционных французских авторов, начиная от Жозефа де Местра и кончая Пьером Гаксоттом8 . Итальянские фашисты возражают, однако, против того тезиса, что пробуждением и подъемом национального сознания Италия обязана влиянию Французской революции. Вследствие своего надутого нацио-


1 Mussolini "Discorsi di 1926", p. 120. Цитировано по книге Mussolini "Le fascisme", p. 74. 7-e ed. Paris. 1933.

2 Mussolini "Discorso alia Grande Assamblea del Partito 15 Settembre dell'anno VII".

3 Benito Mussolini "Fascismo. Dottrina". "Enciclopedia Italiana". T. XIV, p. 847 - 851.

4 Ibidem, p. 848.

5 Ibidem, p. 849.

6 Ibidem, p. 847.

7 Alicino Michele "Sentimento religioso e posizione storica del fascismo". Milano. 1930; Brando N. "Il fascismo nella storia". Mantova. 1931. Campanile A. "Antieuropa ei diritti dell'uomo". Roma, s. d. Coccoli G. "Fondamenti storici e ideali del fascismo". Napoli. 1929; Colonna Toselli "Probiemi e aspetti della Rivoluzione fascista". Novara. 1927; Lolini Ettore "Dall'economia classista all'economia corporativa". Roma. 1934; Marpicati A. "Fondamenti ideali e storici del fascismo". Bologna. 1931; Michels Roberto "Studi sulla Democrazia e sulla Autorita". Firenze. 1933; Rocco Alfredo "La dottrina del fascismo e il suo posto nella storia del pensiero politico". Roma. 1925; Tilgher A. "Storia e antistoria". Rieti. 1928.

8 Benito Mussolini "Fascismo. Dottrina". "Enciclopedia Italiana". T. XIV; p. 847 - 851; Treves Paole "Joseph de Maistre". "Nuova Rivista storica". 1936. T. I-II, p. 58 - 81; Gaxotte P. "La Rivoluzione francese". Milano. 1933.

стр. 80

нального чванства фашисты отстаивают свою "самобытность" и даже "приоритет" в области выработки "воли к созданию национального государства"1 .

Первая итальянская фашистская концепция истории Французской революции была предложена некиим "историком", выступившим в 1928 г. под псевдонимом "генерал. Филарети"2 . Кроме общих выпадов против революции, заимствованных из высказываний Муссолини и контрреволюционных французских писателей, мы находим у Филарети несколько "оригинальных" положений, столь же абсурдных, сколь и ложных. Основное положение этого фашистского автора заключается в том, что Французская революция возникла не под влиянием экономических и социальных факторов, а под влиянием идей, созданных "образованными классами". Впоследствии, когда принципы ее получили признание (поскольку эти принципы были "ложными" и "разрушительными"), она стала делом народных масс, которые превратили революцию в ужасную борьбу корыстных интересов отдельных личностей и групп и привели ее к гибельному концу. Напрасно искать у бравого генерала классовой характеристики политических партий и групп, но зато ругань, которой он осыпает деятелей революции, возглавлявших в революционной борьбе определенные классовые течения, выдает классовое лицо этого фашистского автора; снисходительный к Дантону и его сторонникам, он не скупится на самые гнусные ругательства для плебейских революционеров - эбертистов. Филарети утверждает, что Робеспьер стремился будто бы к диктатуре для того, чтобы превратить Францию в коммунистическую республику, и только случайно этот "дьявольский" план Робеспьера-"больше-вика" сорвался и сам Робеспьер погиб!

Гнусная вылазка Филарети из-за своей безграмотности не удовлетворила даже итальянских фашистских историков3 . Но на протяжении ряда лет никто из них не решался написать историю Французской революции с фашистской точки зрения, ибо дать более или менее наукообразную и в то же время вполне приемлемую для фашистского политического руководства фальсификацию истории революции - дело довольно трудное. В период 1928 - 1935 гг. итальянские фашистские историки свое отношение к отдельным периодам, отдельным событиям и к отдельным деятелям Французской революции высказывали в ряде журнальных заметок и рецензий, а также в ряде книг, написанных по отдельным вопросам, относящимся к тематике Французской революции. В этих статьях и книгах молено видеть, что в итальянской фашистской историографии намечаются две тенденции: с одной стороны, признается необходимость учитывать экономические и социальные факторы с целью представить историю Французской революции в более или менее наукообразном виде (таковы, например, высказывания Коррадо Барбагалло, главы итальянских фашистских историков4 ); с другой стороны, стремятся создать такую фальсификацию истории, которая была бы пригодна для целей демагогической пропаганды и по существу была бы направлена против демократических принципов 1789 г., а формально "освоила" бы революцию и ее наиболее выдающихся деятелей (такова, например, биография Робеспьера, написанная Марио Мадзуккелли, фашистским автором ряда историко-революционных романов5 ). Действуя в обоих направлениях,


1 Michels Roberto "Les bases historiques de la politique italienne". "Publications de la Conciliation internationale, Centre europeen de la Dotation Carnegia". "Bulletin" N 4, p. 321. Paris. 1934.

2 Il generale Filareti "Idealita e interessi nella Rivoluzione francese". "Nuova Rivista Storica". T. V-VI, pp. 486 - 511. 1928.

3 "Nuova Rivista Storica". 1928. T. V-VI, p. 511.

4 Nuova Rivista Storica". T. V-VI, p. 511 - 512; 1928. T. IV-V, p. 425 1926; T. III-IV, p. 344. 1931.

5 Mazzucchelli M. "Robespierre". Milano. 1929.

стр. 81

итальянские фашистские историки Французской революции, с одной стороны, ловко использовали труды выдающегося французского историка Альбера Матьеза, с другой стороны, подхватили и развили фашистско-демагогическую концепцию Французской революции, в общих чертах набросанную в свое время Жоржем Валуа, о котором шла речь выше.

На тринадцатом году "фашистской эры", через шесть лет после того как Мадзуккелли выступил со своим опытом фальсификации биографии Робеспьера, фашистская тенденция к "освоению" Французской революции полностью созрела. В 1935 г. в серии "Собрание фашистских исследований", издаваемой "фашистским факультетом политических наук" университета в Перуджии, вышла внушительная по своему объему книга под заглавием "Классы и государство во Французской революции", принадлежащая перу Джузеппе Маранини1 . Это первая (и пока единственная в Италии) фашистская книга о Французской революции, вышедшая после столь длительной подготовки; она открывается верноподданническим посвящением - "Бенито Муссолини - с верой в настоящее и будущее" - и, несомненно, выражает апробированную высшими идеологическими инстанциями фашистской Италии интерпретацию Французской буржуазной революции 1789 - 1794 годов.

Работа Маранини несмотря на значительный объем (около 600 страниц) представляет собою далеко не полное изложение истории Французской революций. Автор ставит себе несколько иную задачу. Как показывает самое заглавие книги "Классы и государство во Французской революции", Маранини стремится дать анализ взаимодействия различных классовых групп, участвовавших в революционной борьбе, и показать, какова была роль государства в этой революции. Как мы увидим далее, и выбор темы и характер ее трактовки целиком определяются у Маранини целями пропагандистского характера: он стремится доказать "историческую необходимость" фашистского государства, которое, мол, призвано сделать то, чего не сделала (хотя, по мнению фашистского историка, очевидно, должна была сделать) Французская революция.

Маранини начинает с заявления, что "Французская революция оставила современной истории единственное по своему значению наследие"2 . Однако известные до сих пор интерпретации Французской революции" как либеральные, так и социалистические (о реакционных Маранини почему-то совсем не упоминает), его не удовлетворяют, так как они "являются односторонними и несовершенными, ибо исходят, сознательно или несознательно, из классовых предрассудков и, следовательно, заслоняют общее значение этого великого события для человечества и истории"3 .

Общая концепция Маранини представляется в следующем виде. Французская революция с самого начала ослабила государство. Это произошло не потому только, что первый период революции был периодом борьбы против старого государства, но и потому, что пришедшая к власти буржуазия с ее либеральной идеологией стремилась ограничить права государства как такового и свести их по преимуществу к функциям полицейского и оборонного порядка. Дальнейшее расслоение третьего сословия и выступление на арену политической деятельности пролетарских элементов, настроенных антикапиталистически, с их идеологией государственников, привело к перестройке государственной машины: ее возглавил Комитет общественного спасения, политика которого, однако, не была последовательной, так как Комитет не решался пожертвовать интересами буржуазии. Робеспьер имел в виду превратить


1 Maranini Giusseppe "Classe e stato nelia Rivoluzione francese". Perugia. 1935.

2 Ibidem, p. 9.

3 Ibidem, p. 11.

стр. 82

государство в верховного арбитра, стоящего над буржуазией и над пролетариатом, а в качестве опоры этого государства хотел создать особый класс, обязанный государству самым происхождением и существованием своим (в этом усматривает Маранини смысл вантозских законов). Но Робеспьеру не удалось осуществить свой план: будучи связан "демократическими предрассудками", он не решился твердо и до конца диктовать свою "единую волю", а это и привело к его падению. После 9 термидора Барер и другие руководители правительства хотели продолжать общую линию социальной политики Конвента, но это оказалось несбыточной иллюзией, так как уничтожена была концентрация революционной диктатуры. Все было потеряно. Террор, служивший прежде силам созидания, стал орудием тирании. Франция попала в лапы людей неспособных и бесчестных. Напряжение, которым страна жила, исчезло, революция была смертельно поражена, последовали годы бесславного распада, созданного чудесной волей и столь дорогой ценой революционного режима. Термидорианский конвент, разрушив революционный режим, оказался неспособным создать какой бы то ни было новый. Франция вступила в полосу парламентаризма, и парламентаризма самого худшего сорта. Конец революции принес, таким образом, полную победу буржуазии. "Буржуазная революция завершила свой цикл и дождалась своего порядка. Наполеоновское государство по необходимости должно было быть буржуазным государством"1 . Всякая возможность "интегрального государства", к которому, по словам Маранини, якобы стремился Робеспьер и о котором мечтал Сен-Жюст, исчезла. Буржуазия, утвердившаяся у власти, создала "либералистический режим", чтобы обеспечить свое классовое господство над пролетариатом. Революция, освободив производительные силы, не дала пролетариату ни организации, ни защиты его прав в государстве. Пролетариат слишком поздно понял, что потеряно им с уничтожением "уравновешивающей системы" государства, регулирующего цены и заработную плату. "Отчаянное возмущение" пролетариата в жерминале и прериале III года нечего не дало, кроме устранения последних монтаньяров и усиления репрессий. На этой почве зародилась первая коммунистическая пропаганда Бабефа, после же гибели и этого движения пролетариату не оставалось ничего иного, как рассчитывать только на свои собственные силы и вступить на путь самостоятельной классовой борьбы.

Такова в общих чертах схема истории Французской революции по Маранини. Как видим, она далека от грубого примитивизма Филарети. Маранини недурно владеет методами фашистской демагогии. Он не выступает как открытый противник Французской революции. Сохраняя верность фашистскому тезису Муссолини, отрицающему принципы 1789 г., принципы демократии, Маранини пытается противопоставить принципам 1789 г. якобинскую диктатуру. Последнюю он выдает не больше не меньше как за прообраз "интегрального государства", реализованного ныне фашизмом. Робеспьер под пером этого фашистского фальсификатора превращается из самоотверженного борца за демократию, каким он был на самом деле, в диктатора фашистского типа, которому только некоторые демократические "пережитки" мешают довести до конца дело создания "интегрального государства". Будь Робеспьер более твердым, сумей он совершенно освободиться от "принципов 1789 года", "интегральное государство" утвердилось бы еще в конце XVIII столетия - сначала во Франции, а затем и в остальной Европе - и эра "этатизма", то есть фашизма, наступила бы более чем на столетие раньше, "освободив" мир от необходимости пережить "разрушительную" эпоху демократии. Таковы выводы, на которые толкает читателя фашист-


1 Maranini. Op. cit., p. 484.

стр. 83

ский фальсификатор истории. Впрочем, это даже не выводы, а просто предустановленная политическая концепция, под которую подогнаны действительные факты наряду с явной фальсификацией и просто выдумками автора; недаром концепция эта сформулирована уже во введении к книге Маранини. С обычной для фашистских демагогов наглостью фашистский автор выдает режим фашистской диктатуры, режим диктатуры реакционного крупного капитала за "истинное", "абсолютное" государство, якобы "преодолевающее" всякую классовость, как пролетарскую, так и буржуазную. Французскую революцию, заложившую основы демократии, Маранини объявляет провозвестницей принципиально-антидемократического "интегрального государства", а контрреволюционный фашистский переворот, уничтоживший всякую демократию, - "завершением" начатого Французской революцией дела.

Но это только одна сторона "исторических" махинаций Маранини. С другой стороны, они представляют собою попытку, используя Французскую революцию, выдать фашизм за режим "защиты интересов пролетариата", за режим, "освобождающий" рабочих от необходимости прибегать к классовой борьбе, которая, мол, является не менее "разрушительной" принадлежностью "демолиберального" строя чем демократия. В заключительных словах своего сочинения Маранини хочет внушить читателю следующую мысль: с падением якобинской диктатуры и установлением парламентарной демократии буржуазия утвердила свое экономическое и политическое господство, на что пролетариат вынужден был ответить самостоятельной классовой борьбой; теперь же, когда возглавленная Муссолини фашистская "революция" уничтожила демократию и создала то самое "интегральное государство", которое якобы пытались создать, но не смогли довести до полной победы якобинцы во главе с Робеспьером, пролетариат должен учесть "опыт истории" в редакции господ Маранини, навсегда отказаться от классовой борьбы и стать верным поборником "интегрального государства", т. е. фашистской диктатуры, которая уже, мол, не даст пролетариат в обиду. "Антикапиталистическая" и "рабочая" демагогия фашизма в сочетании с его лживой концепцией "надклассового" государства находит здесь свое новое историографическое выражение, устремленное против парламентаризма и демократии.

"Историческая" конструкция господина Маранини не так груба, как творчество генерала Филарети, но все же и в ней мало оригинального. По сути, это лишь развернутая и конкретизированная концепция бывшего единомышленника Маранини француза Жоржа Валуа, о котором говорилось выше и который опередил итальянского историка на целое десятилетие. Труд Джузеппе Маранини мог бы иметь успех разве уже у совершенно необремененных историческими знаниями простаков, которые приняли бы на веру все измышления автора книги "Классы и государство во Французской революции". Но, к несчастью для этого автора, читающей, публике хорошо известно, что якобинская диктатура была не самоцелью и не отрицанием принципов демократии, а лишь временной крайней мерой, вызванной обстоятельствами решительной борьбы за осуществление действительной демократии; что революционно-демократическая республика 1793 - 1794 гг. не только не "сняла" классовую борьбу, а сама была продуктом самой острой борьбы классов, когда пролетариат и плебейские массы добивались права на свободу и благосостояние; что революционное демократическое государство 1793 - 1794 гг. не имеет ничего общего с фашистским "интегральным государством", "отменившим" классовую борьбу пролетариата с целью обеспечить неограниченное господство крупного, монополистического капитала; что, наконец, Робеспьер, Сен-Жюст и другие вожди якобинской диктатуры никогда и в мыслях не имели и иметь не могли ничего

стр. 84

похожего на "интегральное государство" Муссолини, ибо это были честные и решительные демократы, борцы за свободу и счастье своего народа, а не ставленники и исполнители воли худших его эксплуататоров. Стоит только вспомнить эти общеизвестные и неоспоримые факты, как вся сложная постройка, возведенная хитроумным чернорубашечником, безнадежно и позорно рушится.

*

При разработке своей "исторической концепции" Французской революции итальянские фашисты прибегли к привычному вообще для фашизма приему, широко применявшемуся и применяющемуся в фашистской политике: они использовали популярную в массах революционную форму, выхолостили из нее прежнее революционное содержание и заполнили ее своим, фашистским, контрреволюционным содержанием. Между Италией и Францией до недавнего времени поддерживались сравнительно мирные отношения, порою даже с оттенком взаимного дружелюбия. Историки-фашисты, приверженцы Муссолини, считали возможным объявлять фашистскую "революцию" "продолжением и завершением" Французской революции, а чернорубашечников - чем-то вроде наследников Французской революций, но революции предварительно, конечно, "освобожденной" ловкими фашистскими "препараторами" от всякой демократической "скверны". В периоды приливов "итало-французской дружбы" политические эмиссары "дуче" бывали непрочь особо подчеркнуть свой благожелательный интерес к Французской революции, как это сделал, например, бывший министр корпораций господин Боттаи в докладе "От Французской революции к фашистской революции", читанном 6 декабря 1934 г. в Париже и повторенном пять дней спустя в Страсбурге1 .

Не таково положение германских фашистских историков. Они ни при каких условиях не могут выступать в качестве сторонников Французской революции, хотя бы и трижды выхолощенной от ее демократического содержания, хотя бы тысячу раз извращенной на фашистский лад. Они не могут положительно относиться к революции 1789 - 1794 гг. не только потому, что это была революция демократическая (как мы видели, фашистские мастера демагогических фальсификаций не смущаются перед такими трудностями), а главным образом потому, что это была революция французская. Приятие Французской революций в каком бы то ни было истолковании означало бы поддержку престижа Франции, между тем как, по Гитлеру, именно Франция является смертельным и непримиримым врагом германского народа.

"Независимо от того, кто правит Францией, Бурбоны ли или якобинцы, сторонники Наполеона или буржуазные демократы, клерикальные республиканцы или красные большевики, - читаем мы в "евангелии" германского фашизма, - Франция есть и остается смертельным врагом", "самым опасным врагом", "наследственным врагом"2 . Апологет самого гнусного расизма, фашистский "фюрер", чтобы "обосновать" антифранцузские планы германского империализма, объявляет французов "народом бастардов", народом, который "все больше и больше смешивается с неграми" и "своим сообщничеством с евреями подвергает опасности самое существование белой расы в Европе"3 . Господин Гитлер доходит до утверждения, что во Франции "наводнение неграми так быстро идет вперед, что действительно можно говорить о возникновении африкан-


1 "L'Italie et la Revolution francaise". "Annales historiques de la Revolution francaise". N 67, p. 94. 1935.

2 Hitler Adolf "Mein Kampf", S. 704.

3 Ibidem.

стр. 85

ского государства на европейской почве"1 . Отсюда этот "рыцарь Европы" и "защитник белой расы" делает свой политический вывод: "иудео-негроидная" Франция должна быть уничтожена. "Германия, - заявляет он, - видит в уничтожении Франции лишь средство дать, наконец, нашему народу на другой территории все возможности распространения"2 .

Адольф Гитлер, многочисленные выпады которого против демократии вообще известны всему миру, о Французской революции говорит только в одном месте. В своей книге, рассматривая роль и значение пропаганды в политической борьбе, он говорит: "Нельзя думать, что Французская революция осуществилась бы когда-либо благодаря философским теориям, если бы она не нашла руководимой демагогами большого стиля армии подстрекателей, которые страсти истерзанного народа разжигали до тех пор, пока не последовало то страшное извержение вулкана, которое заставило всю Европу оцепенеть от ужаса"3 . В этих словах выражены все мысли и чувства этого заклятого врага демократии, врага освободительной борьбы народа за свои права: здесь и пренебрежительное отношение к действенности философии XVIII в., связанное с презрительным отношением Гитлера к теории вообще; и представление о Французской революции как об искусственном явлении, как о результате действий "подстрекателей", организованных столь ненавистными всякому реакционеру-фашисту интеллигентами-"зачинщиками"; и непременное для фашистского демагога "боление" за "терзаемый гидрой революции" народ; и смешанная со страхом ненависть к массовому, народному революционному движению, озлобленность против революции, возвестившей демократические идеи всему миру. Самое же существенное в приведенном месте - это особая ненависть германского империалиста к Французской революции, обусловленная тем, что революция далеко распространила свое идейное влияние и подняла престиж Франции во всех странах Европы, в том числе и в Германии.

Влияние демократического наследия Французской революции в Германии больше всего вызывает "тевтонское бешенство" и у известного нордического богатыря Иозефа Геббельса. В своей речи 8 мая 1933 г., отметив, что "для установления духовного содержания Французской революции достаточно трех паролей: свобода, равенство, братство", что "в этом имеет свое происхождение вся демократия", Геббельс вопит, что именно эти идеи демократии, возвещенные Французской революцией, "и являются содержанием веймарской конституции"4 , от "разрушительных последствий" которой фашисты теперь "спасают" германский народ. Несколько ранее, 1 апреля 1933 г., глава ведомства пропаганды "третьей империи" выступал в Берлине с большой антисемитской речью, в которой сосредоточенный огонь своей ненависти направил против идейного влияния Французской революции, против ее культурного наследия, ибо "смысл этой революции лежит в духовном" и поэтому борьба против нее национал-социалистов "распространяется, естественно, не, только на область политическую, но также и на мировоззренческую, культурную и хозяйственную области". Тут-то фашистский "доктор" и произнес свою сакраментальную фразу: "Так 1789 год вычеркивается из истории"5 . Этой фразой обер-пропагандист фашистского мракобесия как бы отвечает на слова другого немца - Гете, величайшего поэта и мыслителя Германии, сказанные 20 сентября 1792 г., в вечер победы войск революционной Франции при Вальми: "Здесь и сегодня начинается новая эра мировой истории". Два человека - две эпохи - две оценки.


1 Hitler Adolf "Mein Kampf", S. 730.

2 Ibidem, S. 766.

3 Ibidem, S. 532.

4 Goebbels J. "Revolution der Deutschen". Oldenburg i. O. S. 179. 1933,

5 Ibidem, S. 155.

стр. 86

Более широкую, развернутую на многих участках атаку против Французской революции ведет Альфред Розенберг. Сей фашистский вожак, начальствующий над мировоззрением "арийцев чистых кровей", вместе с тем является пионером "нордизированной истории". Вдохновляемый антифранцузскими откровениями своего "фюрера", он сделал исключительно оригинальный "вклад" и в историю Франции, в частности интерпретацией Французской революции. Дополненные и развитые различными второ- и третьеразрядными "штурмовиками духа", высказывания г-на Розенберга представляют собою поистине потрясающий бред. Автор "Мифа XX столетия" с неопровержимой для верующих "рыцарей" свастики убедительностью "доказал", что Франция - страна, искони принадлежавшая (разумеется, "по праву расы") германским племенам несмотря на наличие в ней "инорасовых" элементов: короли и высшая феодальная аристократия Франции были люди "германской крови", хотя некоторые из них и не отличались "расовым сознанием"1 .

Великой потерей "нордической крови" была, по Розенбергу, Варфоломеевская ночь, в результате которой произошло "решительное изменение характера французской нации"; она потеряла навсегда "истинно-германские" черты: "гордость, несгибаемость и благородство, которые воплощали собой первые вожди гугенотов"2 . В XVII и XVIII вв. были нанесены дальнейшие удары "нордическому духу" во Франции: французские философы ниспровергли, разрушили и высмеяли всякие догмы и открыли путь мысли, "лишенной благородства", "внутренно далекой от жизни", "абстрактной"3 . Наконец, окончательный, губительный удар нанесла "германской расе" Французская революция, когда "черноволосая, якобинская чернь волокла на эшафот всякого, кто был строен и светловолос"4 Обобщая процесс "расового падения" Франции со своей "расово-исторической" точки зрения, Розенберг пишет: "С гибелью гугенотов в государстве франков нордическая расовая сила была если не совсем сломлена, то все же сильно оттеснена. Классическая Франция проявляет только дух без благородства, испорченность характера; голодающий народ это инстинктивно понял и стал действовать совместно с кровожадными подонками человечества (Untermenschen), чтобы устранить последние головы. Отныне на передний план выступил альпийский человек со средиземноморской примесью (не "кельтский")".5 .

На фоне этой, порожденной расистским бешенством, схемы истории Франции фашистский "теоретик" развивает построенную на таком же "основании" "философию истории" Французской революции.

Еще за несколько лет до прихода фашистов к власти, в 1929 г., в статье "О существе национал-социализма" Розенберг противопоставлял фашистскую "душевную революцию" Французской революции 1789 г.; последняя, по его словам, "была одной лишь огромной катастрофой без творческих мыслей"6 . Повторяя эту мысль в "Мифе XX столетия", Розенберг утверждает, что "14-е июля 1789 г. стало обозначением бессилия характера", что и 1793 год был "внутренно бесплоден, ибо он не был


1 Так например "так называемый" Карл Великий совершил ряд "преступлений против расы", из которых крупнейшее - обращение своих подданных в христианство, положившее начало "порче" германской расы. Впрочем, по новейшим сообщениям "профессора" Теодора Пугеля, одного из соавторов объемистого сочинения "Антисемитизм на словах и на деле", "первопричины" столь вредной деятельности Карла Великого теперь выяснены: оказывается, он был... евреем и по чертам лица и по своим обычаям!

2 Rosenberq Alfred "Der Mythus des 20. Jahrhunderts", S. 99. Munchen. 1930.

3 Ibidem, S. 100.

4 Ibidem.

5 Ibidem.

6 Rosenberg A. "Vom Wesengrefuge des Nationalsozialismus (1929)". "Blut und Ehre", S. 158. 8 Aufl. Munchen. 1936.

стр. 87

поднят каким-либо большим характером", что вся Французская революция вообще воодушевляла не гениев, а лишь "взбесившихся мещан, тщеславных демагогов и тех гиен полей политических битв, которые грабят имущество павших"1 . Французскую революцию, величайшую из буржуазных революций, которую идейно подготовили замечательные по силе и остроте ума, по глубине и ясности мысли философы, которую возглавляли люди с сильными характерами и исключительно мощной творческой страстью, революцию, которая коренным образом перестроила решительно все области человеческой жизни, эту великую революцию самодовольно напыщенный пустослов гитлеризма имеет наглость обвинять в творческом бессилии!

Величайшее преступление Французской революции, по мнению Розенберга, состоит в том, что она свергла господство блондинов и открыла путь к владычеству брюнетам. Разумеется, проповедник "северной веры" при этом движим отнюдь не соображениями эстетики. "Блондинами", людьми "северной расы", "германскими людьми" он считает аристократию дореволюционной Франции, а к "брюнетам", людям "альпийской", "средиземноморской" и прочих "низших" рас он относит революционный французский народ. Если, говорит Розенберг, "Французская революция, возглавленная Колиньи (так называет автор "Мифа" движение гугенотов, это движение он удостаивает эпитета "нордическое" и признает в нем "германскую" сущность. - И. З. ), была настоящей и полнокровной", то Французская революция конца XVIII в., которая была делом "черни" и "обнаружила свою сущность лишь при власти гильотины в 1793 г.", была "обнаженно кровожадной"2 . Г-н Розенберг сокрушается, что после революции 1789 - 1794 гг. аристократия Франции, потерпевшая значительный физический урон, утратила и свое "нордическое лицо"3 .

Говоря о победе демократии во Франции, А. Розенберг, разумеется, не может отказаться от излюбленных приемов фашистской пропаганды - от "антикапиталистической" демагогии и антисемитизма. Говоря о последствиях Французской революции, Розенберг пишет в "Мифе XX столетия": "Лавочник, адвокат, спекулянт становится господином общественной жизни. Начинается "демократия", т. е. не господство характера, а владычество денег, поэтому-то и выдвигается на передний план еврейский банкир, а затем еврейский журналист и марксист"4. Из Французской революции, кроме евреев, по словам г-на Розенберга, извлекли пользу еще женщины и негры. Возмущаясь всем своим существом "истинно-арийского мужа" такой "преступной" троякой эмансипацией - эмансипацией евреев, эмансипацией женщин и эмансипацией негров, происшедшей во Франции под влиянием демократических идей равенства, фашистский "мифотворец" делает вывод, что эта страна "стоит ныне во главе загрязнения Европы черными и тем самым вряд ли может еще быть рассматриваема как европейское государство, скорее же - как отпрыск Африки, ведомый евреями"5 .

Каков практический политический смысл всех этих антисемитских, антифеминистских и антиаболиционистских рассуждений, показывает следующее программное требование, сформулированное на их основе: "Изоляция европейского запада, закрытие границ на основе антропологических признаков, нордически-европейская коалиция с целью очистить родную европейскую страну от распространенных во Франции болезненных


1 Rosenberg A. "Der Mythus des 20. Jahrhunderts", S. 100.

2 Rosenberg A. "Der Mythus des 20. Jahrhunderts", S. 100. Rosenberg A. "Die nationalsozialistische Revolution steht am Anfang!" "Volkischer Beobachter". 17 Juni 1933, "Blut und Ehre", S. 183.

3 Rosenberg A. - "Der Mythus des 20. Jahrhunderts", S. 101.

4 Ibidem, S. 100.

5 Ibidem, S. 606.

стр. 88

ростков Африки и Сирии"1 . Короче говоря, "тотальная война" объединенных под гегемонией фашистской Германии реакционных сил Европы против демократической Франции - вот боевой клич, который первосвященник "нордической веры", современный апологет германского империализма, бросает в качестве вывода из своих "исторических изысканий".

Идя по стопам "фюрера", автор "Мифа XX столетия" с особенным остервенением ополчается против Французской революции главным образом потому, что она оказала влияние на остальные европейские страны, и больше всего потому, что она оказала демократическое влияние на Германию. Еще в 1923 г. в статье "Государственная мысль в духе народности" г-н Розенберг писал, что "1789 год лег как флюид над всем миром" с целью "сокрушить его"2 . В 1932 г. в докладе на тему о "кризисе и новом рождении Европы" он говорил о "негодности далеких от жизни словес революции 1789 г.", которая породила "материализирование, атомизирование всего в XIX веке, как следствие чисто абстрактной попытки признать численное большинство всеобщим критерием... в государственной жизни и в области культуры"3 . А год спустя, уже после прихода Гитлера к власти, в своей речи о "становлении немцев как нации", возвращаясь к ненавистному демократическому наследию Французской революции, Розенберг говорит о "преодолении" в Германии "большой болезни, которую принесли Европе идеи 1789 г."4. Разумеется, нападки на Французскую революцию и рассуждения о влиянии ее на развитие демократических идей в Германии также не обошлись у г-на Розенберга без острой приправы "антикапиталистическо"-антисемитской демагогии. "Человеческий тип, который 150 лет тому назад во Франции начал выступать на поверхность в качестве господствующего, - писал он в "Мифе XX столетия", - с 1918 г. и в Германии, снабженный деньгами Сирии, стоит во главе демократии"5 .

Эта дикая "историческая" схема, преследующая вполне определенные политические цели, выдается в фашистской Германии за непреложную истину, всячески комментируется и развивается устно и в печати6 . Перед историками "третьей империи" поставлена задача - сочинить новую "историю" Французской революции, исходя из рассмотренных выше общеполитических и "историко-философских" установок фашистских вожаков. Впрочем, разрешить эту задачу оказалось не так-то легко. Нетрудно было бы при наличии известной демагогической изобретательности и бредовой фантазии соорудить некоторую "историческую концепцию", но где взять для нее фактический материал, если она не только ни в какой связи с историческими фактами не находится, а, наоборот, противоречит хорошо изученным и достаточно широко известным фактам? Перед такой задачей германские фашистские лжеисторики несмотря на солидный опыт в фальсификации истории, очевидно, спасовали. По крайней мере, кроме перепевов розенберговских "историко-философских" рассу-


1 Rosenberg A. "Der Mythus des 20. Jahrhunderts", S. 102.

2 Rosenberg A. "Der Volkische Staatsgedanke (1923)". "Blut und Ehre", S. 118.

3 Rosenberg A. "Krisis und Neugeburt Europas (1932)". "Blut und Ehre", S. 297.

4 Rosenberg A. "Die Volkwerdung der Deutschen (1933)". "Blut und Ehre", S. 180.

5 Rosenberg A. "Der Mythus des 20. Jahrhunderts", S. 103.

6 [Botzenhart Erich] "Der machtpolitische Aufstieg des Judentums bis zur Revolution von 1848". "Volkischer Beobachter". 29 Januar 1939; Pier B. "Rassenbiologische Betrachtungsweise der Geschichte Frankreichs", Frankfurt a.M 1935; "Das Rassenprinzip in der Franzosischen Revolution". "Volk im Werden", 1939. H. I, S. 46; Wagner Friedrich "Franz Hotman und das frankisch-germanische Staatsbewusstsein in Frankreich". "Volk im Werden". 1939. H. I, S. 8 - 16.

стр. 89

ждений1 , ничего похожего на фактический очерк истории Французской революции с национал-социалистской точки зрения в гитлеровской Германии до сих пор не опубликовано.

Не следует, однако, думать, что уцелевшие в Германии от фашистской расправы историки совершенно обходят тематику Французской революции. За годы фашистского режима в Германии вышло десятка два изданий, посвященных Французской революции, но в них или рассматриваются отдельные частные вопросы или же содержатся биографии отдельных исторических лиц: ни одна из них не дает обзора Французской революции в целом. К тому же в значительной части эти книги представляют собой типичные для дофашистского времени гелертерские исследования; дань новым господам Германии в них отдается либо несколькими общими фразами в предисловии или введении либо просто тем, что обходятся вопросы, имеющие актуально-политическое значение; так например Хуго Розброй в вышедшей недавно монографии о Марате как естествоиспытателе и революционере совершенно не касается взглядов этого великого буржуазного революционера по вопросу о диктатуре.

Не имея возможности да и особой надобности заниматься в настоящей статье разбором всей современной германской литературы по Французской революции, отметим только две группу изданий по двум наиболее интересным и показательным вопросам: это, во-первых, вышедшие почти одновременно (!) три книги о Робеспьере: Шарлотты Земпелл2 , Фридриха Зибурга3 и Петер-Рихарда Родэна4 и, во-вторых, издания по вопросу о влиянии Французской революции в прирейнских землях - публикация документов Иозефа Ханзена5 , книжки о Сааре6 , об Эльзасе7 и др.

В книгах о Робеспьере биография великого якобинца грубо фальсифицируется, причем авторы этих книг явно задаются целью внушать подданным "третьей империи" неверие, а по возможности, и презрение ко всякой прогрессивной мысли, больше же всего - к идеям демократии и революции, и заодно внушить презрение к людям мысли, к борцам за свободу и благо народных масс. Ничего нового или оригинального в этих книгах нет.

Что касается изданий второй группы, то в них извращается история возникшей под влиянием Французской революции освободительной борьбы против феодально-монархического строя в Западной Германии; революция же XVIII в. представляется как "враждебная Германии" сила, служившая и служащая интересам "наследственного врага" - Франции - в "извечной" борьбе последней против германского народа. Необходимо заметить, что собственно основная задача всех этих германских фашистских изданий - не только дискредитирование Французской революции, но главным образом, борьба против провозглашенного этой буржуазной революцией принципа самоопределения народов на основе их свободного


1 Mangold Ewald K.B. "Frankreich und der Rassengedanke". Muchen. 1937; Borries Kurt "Die Bedeutung der Franzosischen Revolution fur die Entstehung der modernen Welt". Tubingen. 1938.

2 Sempell Charlotte "Maximilian Robespierre als doktrinarer Revolutionar". Berlin. 1935.

3 Sieburg Friedrich "Robespierre". Frankfurt a. M. 1931.

4 Rohden Peter Richard "Robespierre". Berlin. 1935.

5 Hansen Joseph "Quellen zur Geschichte des Rheinlandes im Zeitalter der franzosischen Revolution. 1780 - 1801". 3 Bande. Bonn. 1931 - 1935. Эта публикация вопреки воле автора целым рядом напечатанных ценных исторических документов опровергает фашистские установки, содержащиеся в вводных статьях.

6 Ecker Franz und Alfred "Der Widerstand der Saarlander gegen die Fremdherrschaft der Franzosen 1792 - 1815". Saarbrucken. 1934; Heep Karl "Die letzten Jahrzehnte franzosischer Herrschaft in Saarlouis 1793 - 1815". Saarbrucken. 1934.

7 Biessle Alois "Die Bedeutung der fianzosischen Revolution fur die Franzosierung des Elsass". Frankfurt a.M. 1933.

стр. 90

волеизъявления, принципа, впервые в полном объеме осуществленного на новой экономической основе только Великой Октябрьской социалистической революцией в СССР. В наши дни против этого принципа германский империализм выдвигает через фашистов всякие иные "принципы", как-то: "этнографический принцип", "принцип жизненного пространства" и т. п., чтобы прикрыть грубо-насильственный захват и грабеж чужих земель, уничтожение свободы и независимости народов.

Такова последняя задача, поставленная хозяевами нынешней Германии перед фашистской "исторической наукой". Недаром на XIX конгрессе германских историков фашист В. Шюслер выступил с докладом. "Средняя Европа как идея и действительность"1 , в котором заявил, что осуществление "перестройки и умиротворения среднеевропейского пространства" якобы невозможно на основе того "национально-государственного мышления Французской революции", которое было перенято "восточными национальными демократиями", т. е., выражаясь общепонятным языком, на основе принципа свободного самоопределения народов, в общей форме провозглашенного Французской революцией XVIII в. и осуществленного на почве единой социалистической экономики лишь великим содружеством свободных народов - Союзом Советских Социалистических Республик.

Злобная ненависть, с какой фашисты относятся к Французской революции 1789 - 1794 гг., их гнусная клевета на эту революцию, на совершивший ее народ и на его демократических вождей, наглая и подлая фальсификация истории этой революции и ее освободительного влияния за рубежами Франции - все это вызвано тем, что буржуазная революция XVIII в. написала на своем знамени идеи демократии, идеи свободы и равенства, идеи братства народов.

"Мы не должны забывать, - пишет фашистский юрист Эрнст-Герман Бокхоф, - что Французская революция 1789 г., эта последняя (! - И. З. ) великая мировая революция, в то же время является собственно началом того процесса большевизации, который с тех пор развивается с логической последовательностью через либерализм, парламентаризм, через конституциональную, парламентарную монархию к социальной демократии, к социалистическому классовому государству, вплоть до последней, конечной станции ужасного плана - бесклассовой интернациональной мировой республики"2 . Фашистский враг освободительной борьбы угнетенного человечества возмущен тем, что молодая социалистическая Страна Советов подхватила знамя прогресса, знамя гуманизма, тем, что "советы утверждают собой именно идеал прогресса и человечности", провозглашенный полтора столетия тому назад Французской революцией. "Большевистская мировая революция, - пишет господин Бокхоф, - таким образом лишь заключает цикл революций, которые начали свой ход 1789 годом и с тех пор держат Европу и весь мир в состоянии напряжения. С 1789 г. мир живет под беспрерывными потрясениями этой великой, ныне, 150 лет спустя, еще не законченной революции"3 .

Да, дело, начатое революционным французским народом в конце XVIII в., не умерло. Его воплощением в наши дни в капиталистическом мире является массовое демократическое движение антифашистского народного фронта.

Опыт Французской революции был использован великими учителями коммунизма при разработке ими идеологии нового восходящего класса, пролетариата, и с тех пор Французская революция живет в сознании пролетариата, в его освободительной борьбе.


1 Schussler W. "Mitteleuropa als Idee und Wirklichkeit". Цит. по статье Botzenhart'a в "Historische Zeitschrift". 1937. Bd. 156. H. 3, S. 666.

2 Bockhoff E.H. "Ist die Sowjet-Union ein Volkerrechtssubjekt?" "National-sozialistische Monatshefte". 1936. H. 73, S. 336.

3 Ibidem.

стр. 91

Новый революционный класс - пролетариат - ставит перед собой иные, более высокие цели чем те цели, за которые боролись революционеры 1789 - 1794 гг. Осуществив социалистическую революцию, начатую в России в октябре 1917 г., пролетариат на одной шестой части земного шара строит новое, коммунистическое общество, несущее человечеству мир, свободу и счастье. "Октябрьская революция не является ни продолжением, ни завершением Великой французской революции. Целью французской революции была ликвидация феодализма для утверждения капитализма. Целью же Октябрьской революции является ликвидация капитализма для утверждения социализма"1 .

Французская буржуазная революция XVIII века, писал Ленин, "недаром называется Великой. Для своего класса, для которого она работала, для буржуазии, она сделала так много, что весь XIX век, тот век, который дал цивилизацию и культуру всему человечеству, прошел под знаком Французской революции. Он во всех концах мира только то и делал, что проводил, осуществлял по частям, доделывал то, что создали великие французские революционеры буржуазии, интересам которой они служили, хотя они этого и не сознавали, прикрываясь словами о свободе, равенстве и братстве"2 .

Теперь, в XX столетии, когда на арене мировой истории человечества побеждает великий рабочий класс, борющийся за идеалы, о которых мечтали лучшие умы человечества, за уничтожение всякого гнета и эксплуатации, за осуществление подлинной свободы, равенства и братства коммунистического общества, теперь, когда гниющему в корне капиталистическому миру противостоит новый мир - СССР, - самые мракобесные силы капиталистического общества пытаются облить грязью великих революционеров XVIII в., извратить их замечательные идеи и фальсифицировать историю Великой Французской революции. Однако усилия фашистских фальсификаторов обречены на неудачу самой историей; им не удастся отбросить человечество к самым мрачным временам средневековья и обскурантизма. История говорит нам о неизменном поступательном прогрессивном развитии человеческого общества.

Темные силы фашистской реакции будут неизбежно сметены могучим движением человечества вперед, к коммунизму. И ни грязные слова фашистских врагов человечества, ни их кровавые дела не смогут помешать неизбежной, решительной победе великих революционных идей коммунизма, окончательному и безраздельному торжеству действительной свободы, прогресса и человечности на всей нашей планете.


1 И. Сталин. Беседа с немецким писателем Эмилем Людвигом, стр. 16. Партиздат. 1938.

2 Ленин. Соч. Т. XXIV, стр. 304.

 


© libmonster.ru

Постоянный адрес данной публикации:

https://libmonster.ru/m/articles/view/Статьи-ФАШИСТСКИЕ-ФАЛЬСИФИКАТОРЫ-ИСТОРИИ-ФРАНЦУЗСКОЙ-РЕВОЛЮЦИИ

Похожие публикации: LРоссия LWorld Y G


Публикатор:

Анна СергейчикКонтакты и другие материалы (статьи, фото, файлы и пр.)

Официальная страница автора на Либмонстре: https://libmonster.ru/Sergeichik

Искать материалы публикатора в системах: Либмонстр (весь мир)GoogleYandex

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

И. ЗИЛЬБЕРФАРБ, Статьи. ФАШИСТСКИЕ ФАЛЬСИФИКАТОРЫ ИСТОРИИ ФРАНЦУЗСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ // Москва: Либмонстр Россия (LIBMONSTER.RU). Дата обновления: 27.08.2015. URL: https://libmonster.ru/m/articles/view/Статьи-ФАШИСТСКИЕ-ФАЛЬСИФИКАТОРЫ-ИСТОРИИ-ФРАНЦУЗСКОЙ-РЕВОЛЮЦИИ (дата обращения: 28.03.2024).

Найденный поисковым роботом источник:


Автор(ы) публикации - И. ЗИЛЬБЕРФАРБ:

И. ЗИЛЬБЕРФАРБ → другие работы, поиск: Либмонстр - РоссияЛибмонстр - мирGoogleYandex

Комментарии:



Рецензии авторов-профессионалов
Сортировка: 
Показывать по: 
 
  • Комментариев пока нет
Похожие темы
Публикатор
Анна Сергейчик
Vladikavkaz, Россия
1159 просмотров рейтинг
27.08.2015 (3136 дней(я) назад)
0 подписчиков
Рейтинг
0 голос(а,ов)
Похожие статьи
ЛЕТОПИСЬ РОССИЙСКО-ТУРЕЦКИХ ОТНОШЕНИЙ
Каталог: Политология 
6 часов(а) назад · от Zakhar Prilepin
Стихи, находки, древние поделки
Каталог: Разное 
ЦИТАТИ З ВОСЬМИКНИЖЖЯ В РАННІХ ДАВНЬОРУСЬКИХ ЛІТОПИСАХ, АБО ЯК ЗМІНЮЄТЬСЯ СМИСЛ ІСТОРИЧНИХ ПОВІДОМЛЕНЬ
Каталог: История 
3 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Туристы едут, жилье дорожает, Солнце - бесплатное
Каталог: Экономика 
4 дней(я) назад · от Россия Онлайн
ТУРЦИЯ: МАРАФОН НА ПУТИ В ЕВРОПУ
Каталог: Политология 
5 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
ТУРЕЦКИЙ ТЕАТР И РУССКОЕ ТЕАТРАЛЬНОЕ ИСКУССТВО
7 дней(я) назад · от Zakhar Prilepin
Произведём расчёт виртуального нейтронного астрономического объекта значением размера 〖1m〗^3. Найдём скрытые сущности частиц, энергии и массы. Найдём квантовые значения нейтронного ядра. Найдём энергию удержания нейтрона в этом объекте, которая является энергией удержания нейтронных ядер, астрономических объектов. Рассмотрим физику распада нейтронного ядра. Уточним образование зоны распада ядра и зоны синтеза ядра. Каким образом эти зоны регулируют скорость излучения нейтронов из ядра. Как образуется материя ядра элементов, которая является своеобразной “шубой” любого астрономического объекта. Эта материя является видимой частью Вселенной.
Каталог: Физика 
8 дней(я) назад · от Владимир Груздов
Стихи, находки, артефакты
Каталог: Разное 
8 дней(я) назад · от Денис Николайчиков
ГОД КИНО В РОССИЙСКО-ЯПОНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ
8 дней(я) назад · от Вадим Казаков
Несправедливо! Кощунственно! Мерзко! Тема: Сколько россиян считают себя счастливыми и чего им не хватает? По данным опроса ФОМ РФ, 38% граждан РФ чувствуют себя счастливыми. 5% - не чувствуют себя счастливыми. Статистическая погрешность 3,5 %. (Радио Спутник, 19.03.2024, Встречаем Зарю. 07:04 мск, из 114 мин >31:42-53:40
Каталог: История 
9 дней(я) назад · от Анатолий Дмитриев

Новые публикации:

Популярные у читателей:

Новинки из других стран:

LIBMONSTER.RU - Цифровая библиотека России

Создайте свою авторскую коллекцию статей, книг, авторских работ, биографий, фотодокументов, файлов. Сохраните навсегда своё авторское Наследие в цифровом виде. Нажмите сюда, чтобы зарегистрироваться в качестве автора.
Партнёры библиотеки
Статьи. ФАШИСТСКИЕ ФАЛЬСИФИКАТОРЫ ИСТОРИИ ФРАНЦУЗСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ
 

Контакты редакции
Чат авторов: RU LIVE: Мы в соцсетях:

О проекте · Новости · Реклама

Либмонстр Россия ® Все права защищены.
2014-2024, LIBMONSTER.RU - составная часть международной библиотечной сети Либмонстр (открыть карту)
Сохраняя наследие России


LIBMONSTER NETWORK ОДИН МИР - ОДНА БИБЛИОТЕКА

Россия Беларусь Украина Казахстан Молдова Таджикистан Эстония Россия-2 Беларусь-2
США-Великобритания Швеция Сербия

Создавайте и храните на Либмонстре свою авторскую коллекцию: статьи, книги, исследования. Либмонстр распространит Ваши труды по всему миру (через сеть филиалов, библиотеки-партнеры, поисковики, соцсети). Вы сможете делиться ссылкой на свой профиль с коллегами, учениками, читателями и другими заинтересованными лицами, чтобы ознакомить их со своим авторским наследием. После регистрации в Вашем распоряжении - более 100 инструментов для создания собственной авторской коллекции. Это бесплатно: так было, так есть и так будет всегда.

Скачать приложение для Android