Тов. Димитров в своем докладе на VII конгрессе Коммунистического интернационала указал, что "Одна из наиболее слабых сторон антифашистской борьбы наших партий заключается в том, что они недостаточно и несвоевременно реагируют на демагогию фашизма и продолжают до сих пор пренебрежительно относиться к вопросам борьбы с фашистской идеологией"1 .

Эта слова тов. Димитрова до настоящего времени относятся и к нашей советской исторической науке. Несмотря на то что со времени VII конгресса Коминтерна прошло уже более двух лет, на историческом фронте все еще не наблюдается должного поворота в сторону разоблачения реакционных теорий, фальсифицирующих на фашистский лад историческое прошлое различных народов. А между тем историческая наука является тем идеологическим участком, где фашистские мракобесы особенно много "поработали" за последние годы. Это обстоятельство было также отмечено в докладе тов. Димитрова, который говорил: "Фашисты перетряхивают всю историю каждого народа для того, чтобы представить себя наследниками и продолжателями всего возвышенного и героического в его прошлом, а все, что было унизительного и оскорбительного для национальных чувств народа, используют как орудие против врагов фашизма"2 . Эти слова тов. Димитрова имеют самое непосредственное отношение к

1 Г. Димитров "Наступление фашизма и задачи Коммунистического интернационала в борьбе за единство рабочего класса против фашизма", стр. 76. Партиздат. 1935.

2 Там же, стр. 76 - 77.

стр. 95
империалистической Японии, где представители официальной историографии вкупе и влюбе с идеологами военно-фашистских кругов систематически переделывают на фашистский лад историю японского народа.

В Японии, где наличие феодальных пережитков накладывает большой отпечаток на современное положение страны, особенно широкое распространение получили фашистские "теории", использующие прошлое страны в интересах наиболее агрессивных, шовинистических, фашистских кругов военщины. Для того чтобы "увязать" свою нынешнюю политическую программу с историческим прошлым Японии, японская военщина "перетряхивает" и фальсифицирует всю историю Японии, начиная от родового строя и кончая новейшей историей страны. Наиболее оживленным участком деятельности реакционных японских историков является период раннего феодализма в Японии. Усиленно фальсифицируя историю этого периода, японская военщина пытается притянуть ее себе на помощь для разрешения одного из острейших вопросов современной Японии - аграрного.

В 1933 году японское военное министерство выпустило огромным тиражом памфлет под названием "Что думают военные круги Японии?" В этой, рассчитанной на массового читателя книжонке, начинающейся с "анализа" реформы Тайка, имевшей место в 645 г. нашей эры, излагаются взгляды японской военщины по всем основным проблемам государственного устройства и государственной политики Японии, причем особое внимание уделяется крестьянскому вопросу. Причины столь повышенного интереса военщины к аграрному вопросу совершенно очевидны. В настоящее время в Японии основная масса земли находится в руках небольшой кучки помещиков, в то время как многомиллионные слои крестьян-арендаторов задыхаются на крошечных участках, за которые они к тому же должны платить непомерно высокую арендную плату. Придавленная чудовищным налоговым прессом, опутанная бесчисленными нитями помещичьей и ростовщической кабалы, голодная японская деревня находится на грани физического вымирания. В связи с этим за последние годы классовая борьба в японской деревне принимает все более напряженный характер, выливаясь местами в открытые восстания, направленные против помещиков и правительственной администрации.

Катастрофическое состояние японской деревни настолько очевидно, что это вынуждены были молчаливо признать даже военно-фашистские клики Японии. И они демагогически провозглашают: "Назад, к средним векам!", "Необходим возврат к 645 году, к порядкам, установленным реформой Тайка".

В изложении "историков" из военного министерства порядки, установленные в Японии в результате этой реформы, якобы создали для крестьян "земной рай". В изображении военщины, реформа Тайка, экспроприировав крупных землевладельцев, установила государственную собственность на землю, ввела равные подушные наделы и умеренные налоги для крестьян. Политическая власть и влияние "узурпаторов" императорской власти были якобы сокрушены, неравномерность в распределении богатств исчезла, и в Японии наступили времена "всеобщего благополучия и процветания". Фальсифицировав историческую действительность и подтасовав соответствующим образом факты, некоторые японские "историки" делают вывод о том, что... в Японии-де социализм будто бы существовал еще в 645 году, а потому возврат к порядкам, существовавшим после реформы Тайка, и будет означать наступление... социализма в Японии!

В настоящей статье мы попытаемся в самых общих чертах осветить сущность так называемой реформы Тайка и на этой основе вскрыть суть фальсификаторской деятельности японских военно-фашистских клик в этом вопросе, пытающихся обманом привлечь на свою сторону отдельные прослойки японского крестьянства и мелкой буржуазии.

1

Конец VI и начало VII века нашей эры ознаменовались быстрым разложением родового строя в Японии, возникновением в ней классового обще-

стр. 96
ства и государства, "...первая попытка образования государства состоит в разложении родов, - писал Энгельс. - Это проявляется в разделении членов каждого рода на привилегированных и граждан второго сорта, а последних, в свою очередь, на два трудовых класса, и в противопоставлении их друг другу"1 .

О том, какой степени достигло имущественное неравенство в VII веке в Японии, свидетельствует один из документов того времени (646 год), где говорится: "Некоторые лица владели огромными участками, в то время как другим негде было воткнуть шило". Несмотря на сильное преувеличение эти слова, несомненно, отражают довольно высокую степень разложения родового строя в Японии в VI и VII веках кашей эры. Некоторое представление о распаде родового строя в Японии в VI и VII веках дают и археологические данные. Известный исследователь Японии Сэтоу в своей работе "Ancient sepulchral mounds in Kaudzuke" приводит интересные сведения о погребении богатой родовой знати в больших ямах вместе со слугами, оружием и лошадьми. На этот факт указывал также и такой крупный знаток Японии, как Чемберлен2 . Есть также указания, что эти огромные могилы и склепы сооружались при помощи принудительного труда неимущих, разорившихся членов того или иного рода и частично рабов.

К VII веку в Японии вместо территориально родовых об'единений появились деревни (мура), где проживали представители разных родов. В частности некоторые документы, относящиеся к 702 году, перечисляют до 7 - 8 групп в каждой деревне, являющихся представителями разных родов.

Растут и производительные силы. Земледелие издавна было основным занятием жителей Японии. В источниках имеются указания о наличии орошаемых полей и рабочего скота. Из сельскохозяйственных культур в это время упоминаются рис, тутовое дерево (завезенное, по-видимому, Кореи), конопля, ячмень, два сорта бобов и бамбук. Вообще, следует сказать, что подавляющее большинство материальных и культурных ценностей тогдашняя отсталая Япония заимствовала у передового и культурного Китая, который к VII веку нашей эры был цивилизованной страной, обладающей тысячелетней культурой. У Китая японцами были заимствованы шелководство, железные изделия (III - IV века нашей эры), домашний скот (III век нашей эры), письменность (начало V века нашей эры), религиозные учения и т. д. Такие, ныне широко распространенные в Японии сельскохозяйственные культуры, как чай (тоже заимствованный из Китая в XV веке), табак и сладкий картофель, были тогда в Японии неизвестны. Хлопок, по некоторым данным, был завезен из Индии лишь в 800 году нашей эры.

Из работы археолога Зибольда мы знаем, что металлические орудия употреблялись японцами в очень незначительном размере. Следует иметь в виду, что и в настоящее время в большинстве японских деревень железо является большой редкостью и жалкие крестьянские домишки выстроены, как правило, без единого гвоздя. В то время даже жилища знати и синтоистские храмы Японии были убоги и примитивно выстроены. Строились они из дерева и покрывались соломой или камышом. Позднейшие отрасли ремесла, доставившие широкую известность японским кустарям заграницей, также были заимствованы у Китая, хотя слава их "открытия" оспаривается японцами. В частности у Китая было заимствовано применение золотой, красной и перламутровой лакировки (687 - 713 годы), изготовление стекла и бумаги (VIII век), гончарное производство, употребление примитивных ткацких станков (770 год), и т. д. Японцы не имели своей письменности и целиком заимствовали иероглифическое письмо у Китая только в V веке. В это время Китай уже обладал богатейшей литературой по философским, историческим, научным и литератур-

1 Ф. Энгельс "Происхождение семьи, частной собственности и государства", стр. 135. Партиздат. 1933.

2 Chambarlain "Kojiki". Records of Ancient Matters Transactions of the Asiatic society of Japan. Vol. X. Supplement. А также Brinkley "A history of Japanese people".

стр. 97

Конные соревнования в Японии.

Средние века.

ным вопросам. Вообще как тогда, так и спустя много столетий богатый и культурный Китай являлся недосягаемым образцом для бедной и отсталой Японии.

"В то время (VII-VIII века нашей эры. - К. В. ) Китай стоял, несомненно, впереди всего цивилизованного мира: Китай был наиболее мощной, просвещенной, передовой и отлично управляемой страной не только в Азии, но и на всем земном шаре. Границы Китая при Тай Цуне (627 - 650 годы. - К. В.) простирались от персидских рубежей и Каспийского моря вплоть до северной части пустыни Гоби и Хингана. Территорий вокруг Гиндукуша: Согдиана и Хоросан - также признали его суверенитет. Правители Непала и Магада в Индии направляли к нему послов, а в 643 году в Китае появились послы от Византийской империи и персидского двора"1 .

Разложение родового строя и рост имущественного неравенства, естественно, сопровождались появлением могущественной родовой знати, современем превратившейся в крупных феодалов. VI и в особенности VII века наполнены ожесточенной борьбой знати за землю и сидящих на ней крестьян. В этой борьбе отдельные могущественные дома побеждают и приходят на смену другим (Хегури, Отомо, Мононобэ, Сога, Накатоми); среди крупных родоначальников в конце VI и начале VII века выделился дом Сумэраги. Род Сумэраги имел преимущества по сравнению с другими благодаря совмещению в лице главы этого дома функций родового старейшины, военачальника и верховного жреца. В древности власть японских родовых военачальников, в том числе и в роде Сумэраги, была выборной, а не наследственной. В этом отношении их положение напоминало положение греческих базилевсов эпохи Гомера.

В VI-VII веках в Японии в результате длительной ожесточенной борьбы между отдельными родами некоторые из родов (Мононобэ и др.) были подчинены более сильными соперниками (Сога, Сумэраги) и были вынуждены платить им дань сельскохозяйственными продуктами и предметами домашнего ремесла. Систематический разбой как регулярный промысел родовой знати становится одним из источников обогащения родоначальников и роста имущественного неравенства.

Разложение родового строя в Японии неизбежно сопровождалось ростом владений родоначальников. Земли, принадлежащие могущественным домам, назывались "наридокоро", "тадокоро" и "мига". Обрабатывались они частично пленниками и частично попавшими в зависимость, разорившимися членами данного рода. В рассматриваемую нами эпоху размеры владений отдельных родоначальников достигали крупных размеров. Так например дом Сумэраги владел обширными землями, разбросанными в провинциях

1 J. Murdoch "A history of Japan". Vol. I, p. 146.

стр. 98
Такети, Ибараки, Тоци, Ямабэ1 и т. д. Крестьян, работавших на землях, принадлежащих родовой знати, называли бэмин. Для сбора податей и надзора к ним назначался специальный управитель, называвшийся томоно-мийцуко. В то время в Японии уже имелись рабы, однако число их было сравнительно невелико. По некоторых данным, относящимся к VII-VIII векам нашей эры, при 2 миллионах населения Японии количество рабов не превышало 100 тысяч человек, то есть составляло не свыше 5 - 10%2 .

Приведем некоторые данные на этот счет. По сохранившимся в городе Нара остаткам переписи 702 года нашей эры видно, что население Митано-Сато составляло 855 человек, в числе их было только 25 рабов. Другой документ, относящийся уже к 740 году, указывает, что селение в Тотоми состояло из 750 дворов с населением 5371 человек, в числе которых рабов было 41 человек3 .

Причины того, что рабский труд не стал тогда господствующим способом производства в Японии, следует, видимо, искать в невысоком уровне развития производительных сил этой страны. Энгельс писал: "Не всякий может воспользоваться трудом раба... для того же, чтобы рабский труд сделался господствующим способом производства в целом обществе, общество должно достигнуть гораздо высшего развития производства, торговли и накопления богатств"4 .

В рассматриваемый нами период в Японии существовало главным образом домашнее рабство и его роль в земледелии была сравнительно невелика. Значительно большее количество рабов было занято в ремеслах, обслуживавших преимущественно нужды знати. Большинство ремесленников являлось выходцами из других, более культурных стран (Китая, Кореи). Ремесленники изготовляли вооружение (стрелы, луки, мечи, копья, металлические зеркала, высокосортные толковые ткани и т. п.). Секреты ремесла передавались от отца к сыну, из рода в род и, следовательно, были достоянием небольших, замкнутых групп. Однако основным об'ектом эксплоатации были крестьяне, впоследствии называвшиеся сэмин (то есть "подлый

Дворец в Киото.

Старинная японская архитектура.

1 Хондзё Эйдзиро "Социальная история Японии", стр. 22.

2 Журнал "Rekishi kagaku" N 8 за 1935 год, стр. 98.

3 Takekoshi Josaburo "The economic aspects of the history of the civilisation of Japan". Vol. I.

4 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. XIV, стр. 163.

стр. 99
народ"): они платили местной знати дань зерном и предметами домашнего ремесла, отбывали трудовую повинность на их полях, их руками строилась оросительная сеть и возводились постройки1 .

В VII веке Япония не имела ни одного города. Единственный город в стране и первая столица Японии - Нара - была построена только в начале VIII века нашей эры (710 год) и на первых порах мало чем отличалась от деревни.

Ломка родового строя в Японии нашла свое отражение и в области идеологии. Синтоизм - древняя, примитивная религия японцев, основанная на почитании предков и обожествлении сил природы, соответствовавшая родовому строю, - постепенно уступал свое место новым религиозным учениям - конфуцианству и буддизму. Заимствованное у Китая конфуцианство начало особенно сильно распространяться в Японии в VI и VII веках. Учение Конфуция о примате императорской власти не могло ужиться рядом с родовым строем. Конфуцианство оказалось сильным идеологическим и политическим орудием в руках наиболее мощных домов, стремившихся уничтожить своих соперников, захватить их земли и крестьян и установить правление по образцу феодального Китая. Эти тенденции нашли свое выражение в Японии в так называемых "Законах Сётоку-Тайси" (604 год нашей эры), где, между прочим, говорится следующее:

"Приказаниям государя люди обязаны должным образом повиноваться. Правитель должен рассматриваться как небо, а его подданные как земля... Если бы земля оказалась над небом, - результатом этого был бы хаос. Следовательно, государь должен приказывать, а его подданные повиноваться; повелители должны править, а подчиненные покоряться им. Поэтому людям следует относиться к приказаниям государя с надлежащим вниманием; в противном случае они навлекут на себя гибель"2 и т. д.

Вообще в "Законах Сётоку-Тайси" как в зеркале отразилось возникающее классовое, феодальное общество и государство с присущей им иерархической лестницей.

Наряду с конфуцианством в Японию из Китая проникал и буддизм. Это религиозное учение в отличие от синтоизма имело индивидуалистический характер, что в свою очередь подрывало культ предков. Это учение отрицало порядки, свойственные родовому строю, и об'являло "веру и стремление к самоусовершенствованию" делом всякого человека, независимо от его принадлежности к тому или иному роду или дому. Таким образом, прежней, коллективной идеологии - синтоизму - противостояло новое, индивидуалистическое учение - буддизм. Все это, взятое в совокупности, не могло не подрывать и без того уже изживший себя родовой строй.

Наконец, немалую роль в деле ликвидации остатков родового строя сыграли жившие в Японии довольно многочисленные группы иностранцев (китайцы и корейцы). Корейцы и в особенности китайцы выгодно отличались от местных жителей - японцев - своей образованностью и общим неизмеримо более высоким культурным уровнем. Подавляющее большинство высококвалифицированных ремесленников, учителей, проповедников, ученых, мореплавателей и т. д. состояло из китайцев и корейцев. Посредниками и главными проводниками китайской культуры в Японии являлись иностранцы. Многочисленные группы ученых, отправлявшихся на учебу в Китай и затем по возвращении иногда занимавших видные посты в Японии, также были в большинстве иностранцами. Больше того, послы, ездившие из Японии к китайскому двору, в V и VII веках были по преимуществу китайцы и корейцы. Иностранцы - выходцы из более передовых стран - были заинтересованы в ликвидации остатков родового строя. Беспрестанные войны между отдельными родоначальниками и сопутствовавшие этим войнам голод, эпидемии, неурожаи и произвол опустошали их земли и подрывали благосостояние хозяйства. Значительная часть иностранцев-ремесленников не могла примириться со своим бесправ-

1 Н. И. Конрад "Надельная система в Японии". Доклады группы востоковедов на сессии Академии наук СССР, стр. 36. 1936.

2 "Dai Nihonshi". XII.

стр. 100
ным положением рабов и наемников в домах местной знати. И, наконец, довольно многочисленные группы иностранных конфуцианских ученых и проповедников надеялись в случае переворота и установления новых порядков занять видные места в управлении страной, как это имело место в соседнем Китае. Для этого они имели необходимые знания, опыт и подготовку, чего нельзя было сказать о японцах.

2

Накануне реформы Тайка (604 - 645 годы нашей эры), означавшей окончательную гибель родового строя и возникновение феодального общества, Япония переживала глубокий кризис, сопровождавшийся ожесточенной борьбой за власть между крупнейшими родоначальниками. Население страны было доведено до крайней нищеты. Голод и эпидемия чумы в 624 году опустошили всю юго-западную часть Японии, где в то время жило племя ямато (предки японцев). Во взаимной кровопролитной борьбе погибла значительная часть родовой знати. Воспользовавшись этим, могущественный дом Сумэраги произвел переворот, уничтожил своих соперников из рода Сога. Глава дома Сумэраги принял заимствованный у Китая титул Тенно (император). Для того чтобы привлечь к себе симпатии народа, он обещал "править в соответствии с интересами низших людей и изыскать средства для облегчения их положения". К вопросу о том, как выполнялись эти обещания, мы вернемся ниже, а сейчас рассмотрим в общих чертах государственный строй, установившийся после переворота 645 года.

В 646 году (нашей эры) в Японии был создан крепкий феодальный государственный аппарат, во главе которого формально стоял император. Фактически вся власть на протяжении всей истории Японии находилась в руках немногих могущественных феодальных домов, из которых и составлялся аппарат управления. Вся структура центрального и местного государственного аппарата была целиком заимствована у Китая. Во главе управления стояли Дадзе Дайдзин (великий министр), Садайдзин (левый министр) и Удайдзин (правый министр). Под их непосредственным руководством находились 3 различных ведомств, важнейшими из которых являлись военное, полицейское и министерство сокровищ, ведавшее сбором податей и налогов.

"В Азии, - писал Маркс, - с незапамятных времен существовали лишь три отрасли управления; финансовое ведомство, или ведомство по ограблению своего собственного народа, военное ведомство, или ведомство по ограблению соседних народов, и, наконец, ведомство публичных работ"1 .

В отличие от таких стран Азии, как Индия, Китай, Египет и Месопотамия, где ведомства публичных работ выполняли огромную работу по постройке оросительных сооружений на крупных водных артериях Нила, Янцзы, Ганга, Евфрата и др., в Японии, стране мельчайшей оросительной сети, ведомство публичных работ не только не играло заметной роли, но и вообще не существовало. Таким образом, в Японии с давних времен функционировали главным образом два первых ведомства: финансовое - "по ограблению своего собственного народа" - и военное - "по ограблению соседних народов". Эта "историческая традиция" и поныне ревностно осуществляется господствующими классами империалистической Японии.

Провинциальный аппарат управления состоял из наместников провинции (кокуси). На окраины назначались генерал-губернаторы с более широкими полномочиями2 .

Наместники и генерал-губернаторы назначались из числа приближенных императора. При разрешении важнейших вопросов (сбор налогов и пода-

1 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч. Т. IX, стр. 347.

2 В то время окраинами Японии считались остров Кюсю, где жило непокорное племя хаято, а также вся центральная и северная часть главного острова Хонсю, включая и то место, где находится нынешняя столица Японии-Токио. Эта территория принадлежала коренным жителям этого острова - айнам. Впоследствии айны были частично уничтожены и частично вытеснены японцами на остров Хоккайдо.

стр. 101

Айны - древние жители японских островов.

тей) они обязаны были советоваться с "местной феодальной знатью.

Помимо наместников провинций существовали подчиненные им тайрё, или начальники уездов. Вскоре должность тайрё стала пожизненной, а затем наследственной. Власть тайрё в пределах своего округа была, по сути, неограниченной. Крестьяне были отданы на полный произвол этих служилых людей, превратившихся современен в независимых от центра феодалов. Функции генерал-губернаторов, наместников (кокуси) и тайрё, а также их дальнейшая трансформация во многом напоминают роль маркграфов и графов при Каролингах.

В связи с ликвидацией остатков родового строя в Японии были уничтожены пережитки наследственной власти родовых старейшин. Вместо нее в 649 году был учрежден табель в 19 рангов: соответствующий ранг присваивался в зависимости от служебного положения того или иного лица и его роли в феодальном государстве. Указанный "табель о рангах" юридически оформил строжайшую иерархическую лестницу, свойственную феодальному строю.

На местах управление было построено следующим образом. Крестьяне были об'явлены "непосредственно подданными самого императора". Это означало, что право эксплоатации и грабежа крестьян принадлежало иерархически организованному феодальному государству, возглавлявшемуся императором. Все население страны было разделено на округи, по 50 дворов в каждом. Во главе этой административной единицы стоял старшина. Эти 50 хозяйств в свою очередь подразделялись на более мелкие единицы, состоявшие из 5 дворов, во главе со своим старшиной. Указанные "пятерки", или гохо, были связаны перед наместником круговой порукой. Выход из "пятерки" или вступление в нее нового семейства производились только с согласия остальных семей. В тех случаях, когда глава одного семейства скрывался или уклонялся от внесения податей, община должна была отыскать его: Если в течение 3 лет беглеца не находили, его семейство исключалось из общины, а земля отбиралась. Во время розысков землю сбежавшего должны были обрабатывать другие члены семьи. В тех случаях, когда у сбежавшего не оставалось никого из членов семьи, его участок обрабатывался общиной, вносившей за него установленную подать. "Пятерка" являлась основной податной единицей и должна была вносить подать даже в тех случаях, если последняя не вносилась отдельными дворами. В обязанность старшины входило не только наблюдение за выполнением круговой поруки внутри общины, но и контроль над домашним ремеслом, наблюдение за правильностью севооборота, надзор за поведением членов "пятерки" в личной жизни, наблюдение за правильностью мер и весов. На старшине лежала и чисто полицейская функция немедленного доклада властям о всяком проезжем и вновь прибывшем человеке, а также об от'езде члена общины куда-нибудь из пределов селения1 .

Круговая порука и фискально-полицейские функции, навязанные феодальным государством деревенской общине, сохранили свое значение на всем про-

1 Фукуда "Общественно-экономическое развитие Японии".

стр. 102
тяжении истории Японии вплоть до 1867 года. Эта система достигла своего расцвета при власти Токугава (1600 - 1867 годы). Указанные порядки кое-где сохранились еще и поныне в Японии. От такого "наследства" японские чиновники, полицейские и помещики не хотели отказываться. Вообще соединение ремесла с сельским хозяйством внутри японской общины, ее социальная структура, характер воспроизводства, ее застойность и "живучесть" во многом напоминают индийскую общину, блестящую характеристику которой дал Маркс в I томе "капитала".

Каковы были земельные отношения в Японии после реформы Тайка, и в каком положении очутились японские крестьяне?

Согласно кодексу Тайхоре (702 год нашей эры), "весь народ получил право эксплоатации определенного участка земли, соответственно положению о надельной системе". Это означало, что за населением не признавалось право частной собственности на землю, крестьянам разрешалось лишь право временного пользования ею. Определенное количество земли отводилось каждому хозяйству, соответственно числу душ последнего. Наделы выдавались мужчинам и женщинам по достижении 6-летнего возраста. Такой подушный земельный участок назывался кубун-дэн, число душ в каждом хозяйстве на первых порах проверялось каждые 6 лет. Лица, достигшие к этому времени 6 лет, получали свой надел, земля умерших отбиралась. Количество земли отводилось в зависимости от ее качества, степени отдаленности от местожительства владельца и плотности населения в данном районе. Если кто-либо находился на военной службе, надел закреплялся за его родными сроком на 10 лет. Есть указания и о размерах наделов. В частности, согласно кодексу Тайхоре, мужчины получали на душу от 2 тан (0,24 га) до 2/3 тана (0,8 га), женщины - от 1- 1/3 тана (0,16 га) до 4/9 тана (0,05 га)1 .

Ничтожность этих наделов совершенно очевидна.

Кроме земельного надела каждое хозяйство якобы получало определенное количество земли под сады, где разводились лаковые и тутовые деревья. Японский историк Фукуда утверждает, что хозяйства по степени мощности разделялись на три категории: большие имели 300 тутовых и 100 лаковых деревьев, средние соответственно - 200 и 90 и малые - 100 и 40.

Так с внешней стороны выглядела картина земельных отношений в Японии после реформы Тайка, которая японскими фашистскими историками изображается как "крестьянский рай". В действительности же она означала беспощадную эксплоатацию японского крестьянства феодальным государством.

Те повинности, которые японский крестьянин должен был нести, слагались из: а) поземельного налога, вносимого натурой (продуктовая рента), б) подати изделиями домашнего ремесла и в) многочисленных видов трудовой повинности.

Поземельный налог, вносимый государству натурой (главным образом рисом), достигал 60% всей годовой продукции крестьянского хозяйства. Кроме того крестьяне должны были платить многочисленные подати изделиями домашнего ремесла. Крестьяне обязаны были поставлять феодальному государству шолк всех сортов, холщовые ткани, железные изделия, мотыги, соль, рыбу, мечи, копья, луки стрелы, бочки, циновки, масло, растительное волокно, красильные вещества, лак, сита, знамена и даже барабаны, в зависимости от того, что производится в данной местности. Мы привели далеко не полную номенклатуру податей изделиями ремесла. Подати продуктами ремесла доставлялись на специальные склады и оттуда распределялись в различном количестве между феодалами, в зависимости от ранга. Все налоги (продуктовые и ремесленные) крестьянин обязан был доставлять на склады, расположенные в отдаленных местах, за свой собственный счет. Если мы примем во внимание, что японский крестьянин как раньше, так и теперь совершенно не имеет никаких транспортных средств (лошадей имели только феодалы), то,

1 См. Н. И. Конрад "Надельная система в Японии". Доклады группы востоковедов на сессии Академии наук СССР. 1936.

стр. 103
очевидно, что крестьянин должен был тащить все это на себе в условиях ужасного бездорожья.

Однако, кроме продуктовой ренты и податей изделиями домашнего ремесла, японские крестьяне в возрасте от 21 до 65 лет обязаны были отбывать трудовую повинность на феодальное государство. По подсчетам японского историка Такекоси, трудовая повинность на человека исчислялась 80 днями в год. Однако этим дело не ограничивалось. Помимо государственной трудовой повинности в размере 80 дней в году местные губернаторы, превратившиеся современем в независимых от центра феодалов, заставляли крестьян отбывать барщину на своих собственных полях, не считаясь с временем года. Размеры этой барщины, несомненно, превышали количество дней, отведенных для государственных повинностей.

На обязанности крестьян было также содержание за свой счет ополченцев. Каждые 50 дворов выставляли в случае надобности одного рекрута, вооружали и кормили его. Помимо того крестьяне из провинций должны были предоставлять в распоряжение императорского двора от 1 до 4 девушек-служанок. Содержание этих девушек и сопровождавших их лиц также входило в обязанности крестьян.

Одним из средств для выколачивания из крестьян доходов являлась ссуда рисом. Ссуда выдавалась из государственных амбаров. Весной, перед посевом, крестьянин получал ссуду, а осенью, после уборки урожая, он обязан был вернуть ее обратно.

Ссуда подразделялась на две категории: государственную и частную, - причем в роли частного кредитора выступал... наместник. По Дзацурё (отдел разных постановлений), по ссуде частного риса уплачивалось 100% в год, по ссуде казенным рисом - 50%. Весной, в моменты крайней нужды, крестьяне брали ссуду по высоким процентам, а когда наступал срок выплаты, они оказывались не в состоянии вернуть ее обратно. В таких случаях их дома и имущество конфисковывались и владельцы превращались в бродяг. Несмотря на неоднократные запрещения частной ссуды правительством, последняя продолжала практиковаться. Указы правительства о запрещении частной ссуды основывались отнюдь не на человеколюбии. Дело в том, что доходы с государственных рисовых ссуд являлись одним из основных источников дохода правительства. Запрещая частную ссуду, центральное правительство хотело избавиться от опасных и более подвижных конкурентов в деле ограбления японского народа. Размер выдаваемой ссуды определялся правительством для каждой провинции отдельно. Однако наместники стали превышать размеры выдаваемой ссуды, ссужая собственный рис и присваивая себе разницу. В конце концов, ссуда стала принудительной и выдавалась крестьянину независимо от того, хотел или не хотел он ее брать. Те, кто могли, откупались от нее взятками, а остальные изнемогали под непосильным бременем1 .

Надельная система расшатывалась и с другой стороны. Правительство, заинтересованное в фискальных целях в разработке новых земель, сдавало в аренду целину. Эти участки целины были освобождены от всякого обложения и возвращались в казну лишь в том случае, если владелец забрасывал их. Тот, кто обрабатывал землю, используя уже существующую систему орошения, мог пользоваться ею пожизненно. Если на этих полях оросительная сеть создавалась заново, то право владения распространялось на три поколения. Но так как с приближением срока возврата этих земель в казну хозяйство велось хищнически и земли быстро истощались, правительство еще в 743 году разрешило владеть ими на правах собственности. Разумеется, целину захватывали в первую очередь крупные феодалы, так как согнанный с надельной земли крестьянин не имел ни средств, ни инвентаря для обработки целины. Так выглядела "ликвидация частной собственности на землю", о которой так много кричат дипломированные фальсификаторы истории - верные последователи генерала Араки.

"Надельная система в Японии очень

1 Хондзё Эйдзиро "Социальная история Японии", стр. 87.

стр. 104
быстро пришла в упадок, породив с самого начала массу злоупотреблений: наделы умерших не возвращались, а захватывались местными феодалами, крестьян переселяли с лучших земель на худшие, некоторые неправильно указывали число мужчин и женщин в семье и таким образом приобретали лишние земли. Многие стремились укрыться от налогов"1 . В условиях слабого контроля со стороны центрального правительства переделы земель через каждые 6 лет не производились. Сроки передела с 6 лет были продлены до 19, затем до 30 и 50 лет. Даже в провинциях, расположенных близ столицы, эти переделы не производились в течение десятилетий.

3

Реформа Тайка не только не ликвидировала крупных земельных владений, как это демагогически утверждают военно-фашистские клики, а, наоборот, насаждала их в более широком масштабе.

Если крестьяне получали мизерные наделы, за которые они обязаны были нести чудовищных размеров подати и повинности, то совсем иначе обстояло дело с феодальной знатью. Крупным феодалам, в зависимости от ранга, жаловались огромные кормовые наделы, т. е. в распоряжение этих лиц отводилось определенное количество крестьянских дворов (от 60 до 3 тысяч), а причитающийся с них налог полностью или частично передавался в распоряжение этих кормленщиков. В большинстве случаев приписанные крестьянские дворы должны были отдавать половину следуемого с них поземельного налога в казну, а половину - кормленщику. Барщина и подати продуктами ремесла целиком шли в пользу кормленщиков. Кормовые наделы выдавались сроком от 1 до 3 поколений. Кроме кормлений существовали земли, которые жаловались лицам, имеющим определенный ранг или заслуги, на срок от 1 до 3 поколений. Современем такие "бенефиции" превращались в наследственные владения феодалов, в поместья.

Большое количество земель находилось также во владении духовных феодалов - буддийских и синтоистских храмов.

Храмовые и монастырские владения образовались в Японии из вновь освоенной целины, дарственных земель и земель, отчужденных у крестьян. Размеры церковных землевладений в Японии в интересующую нас эпоху были не меньше чем владения католических монастырей в средневековых Испании и Германии. Ввиду того что храмовые земли были освобождены от обложения, многие феодалы "для видимости" отдавали храмам собственные земли и жилища или строили храмы на собственные средства для того, чтобы уклониться от налогов. В поместья и храмы бежали разоренные и обнищавшие надельные крестьяне, надеявшиеся найти там приют и защиту от алчных наместников и чиновников императора, "осчастливившего" свой народ "равными" наделами. Поместья и особенно храмы охотно принимали крестьян ввиду острой нужды в рабочих руках и обилия земель.

Еще в начале VIII века, т. е. вскоре после реформы Тайка, бегство доведенных до отчаяния надельных крестьян в поместья и в особенности в храмы приняло такие размеры, что 27 апреля 795 года был издан указ, запрещавший передачу земель храмам. Виновные в уступке или пожертвованиях земель храмам подлежали строгим наказаниям, однако, по словам Такекоси, этот "закон остался мертвой буквой, и многие из простого народа и знати продолжали передавать свои земли храмам". Об этом свидетельствуют мемуары Миёси Киёцура, известного японского математика, историка, юриста, литератора, умершего в 918 году. Он пишет: "Из тех 2 или 3 тысяч человек, ежегодно постригающихся в монахи, добрая половина является испорченными, низкими людьми, которые, желая избежать уплаты налогов и барщины, бреют себе головы и надевают духовные одежды. Люди такой категории составляют 2/3 населения. Они женятся, едят мясную пищу, занимаются грабежом и подделкой монет без всякого страха наказания. Этими головорезами под командой безнравственного попа были подстережены и ограблены губернатор Аки-Фудзивара-То-

1 Хондзё Эйдзиро "Социальная история Японии".

стр. 105

Статуя Будды в Камакура. Япония.

XIII век.

киёси и губернатор Кии-Тацибана-Кинкадо". Далее, в своих воспоминаниях он жалуется, что "синтоистские богослужения о даровании хорошего урожая потеряли всю свою искренность, духовные лица ведут себя, как будто бы богов вообще не существует. Все приношения они используют в собственных целях. Они продают священных лошадей и справляют богослужения без малейших признаков благоговения. Не лучше и буддийские монахи. Прежде чем молиться о здравии своих прихожан, им самим необходимо очиститься от своих грехов. Священники в провинциальных храмах потеряли чувство стыда: они имеют жен, строят себе дома, обрабатывают поля и занимаются торговлей"1 .

О размерах могущества храмов в VII-XI веках свидетельствуют следующие факты.

Еще в VII веке, в период реформы Лайка, храм Мита в Ямато владел 170 хозяйствами крепостных крестьян. В 730 году храм Окуни в Ямато владел 337 дворами. Храм Гофукудзи имей более 500 дворов, население которых составляло свыше 10 тысяч человек. Храм Асука в Ямато владел 1300 дворами. Храм Тодайдзи владел 8 тысячами дворов с населением в 160 тысяч человек. Все храмы не только не платили налогов, но и не подчинялись юрисдикции губернаторов. Каждый храм имел свои собственные войска. Нередко храмы вели друг с другом настоящие войны, смещали и прогоняли местных губернаторов, а в 1071 году известен бунт монахов, которые ворвались с оружием в руках в столицу Японии, разогнали стражу и осадили императорский дворец.

Разграбление крестьянских общинных земель, превращение монастырских, ранговых, кормовых и прочих земель в личные владения могущественных духовных и светских феодалов привели к созданию крупных феодальных поместий в Японии. Владельцы этих поместий, или, как эти поместья назывались в Японии, сеэн, приобретали специальные грамоты, освобождавшие их от подчинения центральным и местным властям, уплаты податей. Иногда вместо грамоты местный феодал просто покупал себе какой-нибудь придворный титул. Владелец придворного титула, не выезжая из своей провинции, освобождался от всех налогов и контроля со стороны местных властей. К X веку нашей эры процесс дальнейшей феодализации Японии, начавшийся в VI-VII веках, зашел очень далеко. К этому времени крупные привилегированные феодальные поместья занимали большую часть страны. Так например в начале X века в провинциях Осуми и Бунго только 10% всей обрабатываемой земли осталось в распоряжении центрального правительства, остальные 90% были захвачены местными феодалами. Могущественному дому Тайра принадлежало более половины всех земель Японии. По подсчетам Бринкли, к XII веку государственные владения составляли лишь 1% всей площади земель Японии.

Бесконечные поборы, тяжелая трудовая повинность, притеснение наместников, рисовые ссуды и прямой грабеж крестьян привели к обнищанию и массовому вымиранию населения, жившего на государственных землях. В ответ на притеснения и беспощадную эксплоатацию крестьяне поднимали восстания. Об этом, хотя и глухо, упоминают некоторые

1 Brihkley "A history of the Japanese people", p. 247.

стр. 106
источники того времени. Своеобразной формой классовой борьбы крестьян было бегство. Крестьяне тысячами бросали "свои наделы", бежали в поместья или становились бродягами (ронинами). Массовое бегство крестьян приняло такие грандиозные размеры, что правительство вынуждено было издать несколько указов о поимке и водворении беглых обратно. Первый указ был издан 26 октября 718 года, т. е. сразу после реформы Тайка, которая, по мнению господ из японского военного министерства, "облагодетельствовала" крестьян.

Сбежавших крестьян ловили, подвергали истязаниям и казнили. В провинции Исэ за один только год было схвачено более тысячи беглых крестьян. В провинции Бичу, расположенной возле Внутреннего Японского моря, в середине VII столетия из надельного крестьянства вербовалось до 20 тысяч ополченцев, тогда как местные хроники (фудоки) показывают, что спустя столетие там с трудом набирали 1900 человек, в конце IX столетия в - этой же провинции едва набрали... 9 человек, а в 991 году - ни одного человека.

Бежали не только крестьяне, но и ремесленники. В 834 году из провинции Хида убежали некогда многочисленные здесь плотники. Правительство издало указ, в котором говорилось, что лица, нанявшие на работу беглых плотников, будут наказываться сотней ударов плетью и большим штрафом.

В столице страны - Хейан1 (ныне Киото) - при императорском дворе и в правительстве царили политический маразм и разложение. Дворцовые перевороты следовали один за другим. Фактически вся власть находилась в руках могущественного феодального дома Фудзивара, а затем Тайра. Императоры, в большинстве совершенно ничтожные личности, были простыми марионетками в руках этих двух фамилий. На престол сажались 6-летние мальчики. По достижении совершеннолетия их заставляли отрекаться от престола, постригали в монахи, запирали в монастыри. Неугодных и строптивых императоров попросту ссылали на отдаленные острова и даже убивали. За отдельными, очень редкими исключениями японские императоры оставались простыми марионетками. Не лучше было и правительство. Продажность, взяточничество, интриги и предательство свили себе прочное гнездо среди высокопоставленных японских сановников. Казна была пуста. Правительство было бессильно справиться с заполнившим страну разбоем, тем более, что организаторами шаек грабителей и убийц являлись сами феодалы. Небольшое количество дорог внутри страны было почти непроходимо. Для того чтобы добраться из восточных провинций в столицу, курьерам требовалось 2 - 3 месяца. В 936 году губернатор провинции Тоса - Кино-Цураюки - потратил 100 дней на возвращение из Тоса в Киото. Губернатор провинции Хитати потратил на дорогу в Киото 53 дня2 . Для сравнения следует сказать, что сейчас расстояние между этими пунктами покрывается в несколько часов. Внутреннее Японское море, отделяющее главный остров от Кюсю и Сикоку, превратилось в форменное логовище пиратов и стало недоступно для мореплавания. Правительство с большим трудом поддерживало связь с Цукуси (Кюсю) через узкий Симоносекский пролив.

Блестящая, заимствованная у Китая культура этого периода (VIII-XII века) была достоянием узкого круга лиц, принадлежащих к придворной аристократии. Народ оставался в плену невежества и суеверий.

Образование независимых от центральной власти феодальных владений, бессилие и разложение правительства наряду с массовым разорением крестьян и ростом бродяжничества вызвали небывалый рост разбоя в стране. Кроме того каждый феодал старался урвать что-нибудь у своего более слабого соседа, а для этого нужно было иметь вооруженную силу. Раньше (VI-VIII века) в Японии не существовало особого военного сословия.

1 В 794 году столица Японии была перенесена из Нара в Хейан (Киото). Киото оставался столицей Японии до 1867 года, после чего она была перенесена в Токио.

2 Хондзё Эйдзиро "Социальная история Японии", стр. 68.

стр. 107

Фудзиваре Каматази. Один из инициаторов реформ Тайка. 646 г. нашей эры. Японский рисунок.

Каждый крестьянин в случае надобности должен был вооружаться за счет общины и выступать в поход. Начиная с IX века, в связи с разорением крестьян, такие порядки стали невозможны. Кроме того непрерывные столкновения между отдельными феодалами требовали создания постоянной дружины из воинов-профессионалов. Владельцы феодальных поместий стали набирать себе дружины прежде всего из разбойников и беглых. Образование военного сословия шло и по другой линии. Наемные солдаты, охранявшие столицу, не получая положенного им жалования, организовались в шайки и стали грабить окрестное население. В случае преследования они скрывались в столице. Эти головорезы имели собственных лошадей, оружие и называли себя буси (самураи). Цитированный нами современник тех событий, Миёси Киёцура, писал что эти буси, "вместо того чтобы быть столичными тиграми, охраняющими дворец, превратились в деревенских волков, грабящих страну"1 .

Эти рыцари с большой дороги, грабившие свой собственный народ, были достойными предками нынешних самураев, ведущих захватническую, грабительскую войну против китайского народа.

В задачу настоящей статьи не входит дальнейшее освещение процесса развития феодализма в Японии, однако из того, что было изложено выше, становится совершенно очевидной фальсификаторская сущность "исторической" стряпни военно-фашистских клик Японии. Выпячивая на первый план "равные" крестьянские наделы, "историки" из военного министерства жульническим образом стараются замазать и скрыть от трудящихся масс Японии тот факт, что наряду с микроскопическими крестьянскими наделами существовали огромные земельные владения феодалов, потомки которых и поныне играют далеко не последнюю роль в правительстве Японии, в том числе и в военном министерстве.

Поджигатели новой империалистической войны на Дальнем Востоке, выжимающие последние соки из голодной, обнищавшей японской деревни, "забыли" сказать, что превозносимая ими реформа Тайка принесла крестьянам разорение, бесправие, нищету и физическое вымирание. Правда, в Японии о таких вещах "не принято" громко говорить, так как подобные исторические аналогии слишком напоминают нынешнюю японскую действительность.

Агрессивные, шовинистические круги Японии, организовавшие бомбардировку мирных китайских городов и разрушающие древние культурные центры Китая, в своих "исторических" писаниях "забыли" упомянуть о том, что на протяжении всей своей истории Япония многим обязана культуре великого китайского народа. Подобное признание, конечно, не по нутру "арийцам" Дальнего Востока. Однако никакие ссылки на фальсифицированную историю не в состоянии обмануть трудящихся Японии. Никакими призывами "назад, к реформе Тайка" не удастся японской военщине обмануть своих крестьян. Японское крестьянство может выйти из того тупика, куда его завели господствующие классы Японии, только революционным путем. И недалек тот день, когда японское крестьянство в союзе с рабочим классом и под руководством компартии Японии дружно станет на этот единственно правильный путь.

1 Brinly "A history of Japanese people", p. 248.

Постоянный адрес данной публикации: