На эту тему 10 - 11 октября 1988 г. в Саратове состоялась организованная Саратовским университетом и Научным советом АН СССР по историографии и источниковедению научная конференция, в которой приняли участие историки Москвы, Еревана и Волгограда.

В докладах и сообщениях приводились факты, свидетельствующие как о позитивной, так и негативной реакции различных слоев русского общества на Французскую революцию. Л. А. Дербов (Саратов) показал, что значительная часть русской дворянской интеллигенции под впечатлением от французских событий стала отрицательно относиться к идеям европейского Просвещения. Н. В. Минаева проследила переход М. Н. Карамзина от просветительских идеалов к апологетике легитимизма. Этот процесс затронул и определенную часть разночинцев. Выходец из купеческой среды И. И. Голиков от научной критики произведений Вольтера перешел к идеологической их критике (об этом говорил С. А. Мезин - Саратов). Тогда же в русской дворянской публицистике, отметил С. Я. Кари, долучили положительный отклик идеи Э. Берка, резко осуждавшего Французскую революцию.

Н. А. Троицкий (Саратов) утверждал, что политика России в период войн 1805 - 1807 гг. имела реакционный характер, ибо была направлена на реставрацию Старого порядка в Европе. Ленинский тезис об освободительном характере антинаполеоновских войн относится к более позднему времени, в указанный же период призыв союзников по антифранцузской коалиции к спасению Европы от "корсиканского чудовища" служил для маскировки ими борьбы против завоеваний Французской буржуазной революции.

Однако в "верхах" русского общества не все стояли на позиции неприятия буржуазной революции. По мнению В. Г. Сироткина, царское правительство, даже поддерживая роялистов, не исключало возможности урегулирования классового конфликта во Франции путем сохранения за третьим сословием значительной доли завоеванного им в годы революции. К. М. Андерсон рассказал о переписке Александра I с его быв-

стр. 177

шим воспитателем, известным просветителем Ф. Ц. Лагарпом, не прерывавшейся даже во время участия последнего в революционном движении в Швейцарии. А. В. Чудинов привел факты, свидетельствующие о том, что как сторонники преобразования из ближайшего окружения Александра I, так и их противники признавали определенную связь между традициями Французской буржуазной революции и российскими реформами 1801 - 1802 годов. Н. Ю. Плавинская обратила внимание на то, что даже во время революции не произошло существенных изменений в весьма активном процессе распространения русских переводов сочинений Монтескье. В. Г. Тотфалушин (Саратов) подчеркнул влияние военной доктрины революционной Франции на русское военное искусство 1801 - 1812 годов.

Восприятие событий во Франции участниками революционного движения в России также оказалось весьма сложным. И. А. Минаев (Саратов) отметил, что, несмотря на различия в оценке революции декабристами, почти всех их объединяло отрицательное отношение к якобинской диктатуре. В. С. Парсамов (Саратов) подчеркнул, что П. И. Пестель критически отзывался о М. Робеспьере, хотя был близок к нему в подходе к национальному вопросу. Ряд выступавших остановился на проблеме отражения событий Французской революции в работах А. И. Герцена. По мнению Е. Л. Рудницкой, знакомство с французским опытом сыграло немалую роль в формировании представлений Герцена о предпочтительности мирного пути преобразований. И. В. Порох (Саратов) проследил, как на разных этапах менялась оценка Герценом деятельности Робеспьера. Г. С. Черткова коснулась вопроса о восприятии русскими мыслителями и историками труда Ф. Буонарроти "Заговор равных", который долгие годы был основным источником их знаний о бабувистском коммунизме.

В нескольких выступлениях речь шла об изучении Французской буржуазной революции русскими и советскими историками. А. В. Адо подчеркнул, что новейшие исследования позволяют говорить о более глубоком разложении феодальных отношений и о большей зрелости капиталистического уклада в предреволюционной Франции, чем это считали русские, а затем и советские историки. Революцию, видимо, следует рассматривать как определенный рубеж в рамках весьма длительного переходного периода от феодализма к капитализму. Г. Д. Бурдей (Саратов) рассказал о развитии советской историографии Французской революции в 1941 - 1945 гг., осложненном не только трудностями военного времени, но и последствиями событий 30-х годов, когда многие ведущие специалисты в этой области были репрессированы. В. А. Погосян (Ереван) говорил о судьбе и творчестве В. М. Далина, также ставшего жертвой сталинского беззакония.

В ряде сообщений затрагивались различные аспекты общественной мысли XVIII века. О восприятии французскими просветителями антиутопии Дж. Свифта "Путешествие Гулливера" говорила Н. С. Креленко (Саратов). Пессимизм свифтовского произведения не встретил понимания у философов Франции, веривших в общественный прогресс. С. Е. Летчфорд (Саратов) показал, что хотя Г. Бабеф, подобно большинству современников, рассматривал революционный процесс прежде всего с этико-рационалистических позиций, в его трактовке заметны элементы социального подхода, выражавшиеся в выделении в качестве ведущего противоречия "богатые - бедные". По мнению С. Е. Киясова (Саратов), опыт революции привел видного деятеля бабувистского движения С. Марешаля к убеждению в необходимости достижения коммунистического идеала мирным путем, что стало причиной его разрыва с Бабефом. А. В. Гладышев (Саратов) рассказал о малоизвестных страницах жизни Сен-Симона в годы революции, когда он вносил свою лепту в упрочение революционных завоеваний, участвуя в распродаже национальных имуществ. Д. М. Туган-Барановский (Волгоград) проанализировал публицистические произведения Наполеона.

Конференция показала необходимость и возможность преодоления упрощенных представлений как об истории Французской буржуазной революции, так и о ее влиянии на Россию, порожденных в свое время примитивным вульгарно-социологизаторским применением классового подхода.

Постоянный адрес данной публикации: