А. ОДИНЦОВА, кандидат экономических наук, ведущий научный сотрудник Центра методологических и историко-экономических исследований ИЭ РАН

Научное сообщество сегодня единодушно во мнении, что многие проблемы российской экономики связаны с институциональными факторами и порождены несостыковкой различных направлений институциональных преобразований. Мировой финансовый кризис еще больше обострил существующие проблемы. В поисках эффективного пути их решения ведутся дискуссии о том, применима ли к реальности та или иная теоретическая концепция, та или иная модель институциональных трансформаций. В такой ситуации логично обращаться к зарубежным теориям. Однако основное внимание российских экономистов сосредоточено на изучении англоязычной литературы, прежде всего работ американских теоретиков. Не вдаваясь в анализ причин такой ситуации и никоим образом не принижая достижения англоязычной экономической литературы, мы хотели бы отметить, что в большинстве своем американские авторы исходят из однополярного видения мира, единых моделей и рецептов для всех.

В этом отношении французский регуляционизм занимает особое место в современной экономической науке. Принципы, которые были сформулированы этой школой еще в конце 1970-х годов, позволяют совершенно по-новому оценить процессы, происходящие в современной России. Они также дают основу для понимания природы нынешнего глобального кризиса.

Регуляционизм: исходные предпосылки

Исторически регуляционизм возник в качестве попытки ответить на вопрос о причинах кризиса, разразившегося в западном мире в 70-х годах прошлого века. Таким объяснением стала теория фордизма, которая явилась своеобразной "визитной карточкой" нового направления.

Первоначально регуляционистами было выделено несколько институциональных форм (деньги, формы конкуренции, отношения найма, форма государства, форма включения национальной экономики в международные экономические отношения), конкретное структурное единство которых формируют ту или иную модель регуляции общества. При этом предметом анализа стали не столько выделенные институты сами по себе, сколько связи между ними, обеспечивающие воспроизводство системы в целом.

Специфика послевоенной модели регуляции, согласно регуляционистам, заключалась в том, что ее сердцевину составляли фордистские отношения найма. Принципы, лежавшие в их основе, в соответствии с которыми от прироста производительности труда получали выгоду все участники трудовых отношений (предприниматели - в виде прироста прибыли, наемные работники - в форме роста заработной платы, государство - в виде увеличения налоговых поступлений), обеспечивали стабильность всего институционального здания. Эти отношения выполняли важную структурирующую роль, когда тот или иной институт признавался легитимным лишь при условии и в той степени, в какой он отвечал этой основной институциональной форме.

Начиная с 1970-х годов, отношения найма фордистского типа вступили в кризис, причины которого обнаруживаются, по мнению регуляционистов, как на национальном, так и на наднациональном уровне. Прежде всего выделяются изменения, произошедшие в технологической парадигме развития; беспрецедентный рост прямых зарубежных инвестиций, причем не только в развивающиеся страны, но и в страны развитые; подвижки, имевшие место в профсоюзном движении; трансформации в финансовой сфере; процессы глобализации.

В поисках нового институционального лидера, способного взять на себя функцию, аналогичную той, которую в условиях фордистской модели регуляции выполняли отношения найма, многие представители регуляционизма обратились к анализу эволюции финансовой сферы и ее роли в общем процессе воспроизводства, а также изменений источников экономического роста (особенно в развитых странах)¹. Эта тенденция во французской экономической литературе получила название "финансовой доминанты в источниках экономического роста"². Нельзя сказать, что в изучении вопросов, связанных с беспрецедентными с исторической точки зрения изменениями в финансовой сфере, французские регуляционисты являются абсолютными лидерами. Сегодня много говорят о повышении роли финансовой составляющей в экономических отношениях, о модели самовозрастания фиктивного капитала, о всемирном финансизме, дериватном капитализме и т. п.

¹ Так, за последние 30 лет все более отчетливо проявляется тенденция увеличения в ВВП доли сферы услуг, причем при опережающем росте услуг финансовой сферы. Фантастический рост ежедневных финансовых трансакций, в том числе и на валютном рынке, рост объемов софистических финансовых продуктов - все это говорит о принципиальных подвижках в модели накопления многих развитых стран. По некоторым оценкам, объем таких трансакций в 70 и более раз превышает объем торговли продуктами и услугами.

² Этот термин на русском языке пока имеет условное значение по причине отсутствия в нем адекватного перевода - "la financiarisation".

Эта проблематика, особенно в свете кризиса, рассматривается на первых страницах всех изданий. Однако специфика регуляционизма в этом вопросе заключается в том, что, во-первых, проблема "финансовой доминанты" целиком вписывается в общую методологическую схему регуляционистских исследований. И, во-вторых, как мы постараемся показать, представители этой школы практически предвидели ситуацию, в которой оказалась мировая экономика в конце 2008 г.

Генезис понятия "финансовая доминанта"

Если говорить кратко, то укрепление финансовой доминанты в экономике имеет место тогда, когда изначальная цель финансового сектора, заключающаяся в создании условий для реализации интересов производственной сферы посредством снижения рисков ее финансирования, подменяется его собственными интересами.

Исследования проблем финансовой доминанты в источниках экономического роста во многом основаны на марксистском наследии. Вспомним, что в третьем томе "Капитала", исследуя закономерности движения фиктивного капитала, Маркс отмечал возможность их выдвижения на передний план, подчинения производительного капитала логике этого процесса. Предвидя такую возможность, он писал о том, что процесс капиталистического производства предстает всего лишь в качестве неизбежного посредника, в качестве необходимого зла для процесса делания денег. Однако в те времена функционирование системы, возглавляемой денежным капиталом, рассматривалось в качестве временного состояния, возможного лишь в условиях, характерных для периода конца экономического подъема. В то время немыслимо было себе представить, каких масштабов достигнет фиктивная капитализация к концу XX в.

Использование марксистского теоретического багажа в конце XX в. привело к формированию в рамках школы регуляционизма особого направления исследований³. Анализ современных тенденций позволил регуляционистам сделать вывод, что преобладание логики финансового капитала в экономической системе возможно не только в относительно короткие периоды конца экономического подъема, но и (на определенном этапе развития) в периоды более длительные. При некоторых условиях это обстоятельство может стать определяющим структурным элементом всей экономической системы, формируя логику ее движения.

Так, один из основоположников теории регуляции, развивающих проблематику финансовой доминанты, М. Аглиетта, изучая тенденции развития экономики США как наиболее показательного примера указанных трансформаций, отмечает, что значимость финансового сектора здесь достигла такого уровня и такой глубины, что позволяет говорить о появлении новой модели развития. Именно Аглиетта сделал

³ Собственно, становление понятия "финансовая доминанта" в источниках экономического роста во многом обязано работам представителей этой школы.

первый крупный шаг в этом направлении исследований. В своей книге "Завтрашний день капитализма", вышедшей в 1998 г., он предложил достаточно развернутую теорию того, что он назвал "патримониальным режимом роста". Подобное название должно было отразить ту роль, которую играют сегодня "рынки акций", а также "значимость институциональных инвесторов в финансовой системе и системе управления предприятиями в качестве исходной точки регуляции"⁴.

Тогда же Ф. Лордон начал использовать, хотя и с большой осторожностью, выражение "режим накопления с финансовой доминантой". По его словам, именно в сфере финансов находится ключевой элемент новой системы экономического роста⁵.

Год спустя то же понятие мы встречаем у А. Орлеана. В своей работе "Власть финансов" он дает развернутую теорию "ликвидности" и рынка акций предприятий. Понятие "режим накопления с финансовой доминантой" характеризует у него систему, формирующуюся "взамен фордистского режима накопления", где ядро составляло управление предприятием. По мнению Орлеана, "главной характерной чертой современных экономик является то, что финансы захватили беспрецедентную власть и очутились сегодня в центре самого режима накопления"⁶. Подтверждает справедливость этого вывода нынешний обвал фондового рынка США.

В 2000 г. Лордон сделал следующий шаг, предложив общую схему модели "режима накопления с финансовой доминантой". По его словам, мы являемся свидетелями формирования системы, где "механизмы управления коллективными накоплениями (сбережениями) стали выполнять роль институциональной формы", что позволяет им навязывать свою логику всем другим составляющим институциональной системы (отношениям найма, системе управления предприятием, формам конкуренции) и, в результате, "новому режиму накопления капитала"⁷.

Показательно, что после долгих колебаний эту позицию занял и признанный лидер французского регуляционизма Р. Буайе. В 2000 г. он написал статью "Является ли режим накопления, управляемый финансами, жизнеспособной альтернативой фордизму?"⁸. По его словам, вступление национальных экономик в пространство финансовых рынков полностью переворачивает иерархию институциональных форм, - в том виде, в каком она существовала в фордистскую эпоху. Сегодня финансы занимают структурную позицию, позволяющую им навязывать свою логику и свои правила всем другим институциональным составляющим системы, в своей совокупности образующим конкретную модель регуляции⁹. Поэтому трудовые отношения, которые

⁴ Aglietta M. Le capitalisme de demain. P.: Notes de la Fondation Saint-Simon, 1998.

⁵ Lordon F. Le nouvel agenda de la politique economique en regime d'accumulation financiarise // Le Triangle infernal: Crise, mondialisation, financiarisation / G. Dumenil, D. Levy (eds.). Paris: PUF, 1999.

⁶ Orlean A. Le pouvoir de la finance. P.: Odile Jacob, 1999. P. 214.

⁷ Lordon F. Fonds de pension, piege aeons ? Mirage de la democratie actionnariale. P.: Raisons d'Agir, 2000. P. 66.

⁸ См.: Boyer R. Is a finance-led growth regime a viable alternative to fordism? // Economy and Society. 2000. Vol. 29, No 1.

⁹ Boyer R. Le politique a l'ere de la mondialisation et de la finance // L'Annee de la Regulation. 1999. Vol. 3.

представляли собой господствующую форму фордистских режимов, оказались сегодня в субординированном положении; их роль ныне сводится лишь к учету (регистрации) в своих нормах правил и условий, которые навязываются им финансами¹⁰.

Лордон отмечает, что "отношения найма", являющиеся в соответствии с теорией регуляционизма центральным элементом фордистской модели, теряют свое определяющее значение. И это - не итог развития чистой теории, а результат обусловленного исторической динамикой фактического "деклассирования" отношений найма.

Какие же новые проблемы и задачи встают перед экономической политикой развитых и развивающихся стран в связи с формированием нового режима накопления? Первое место здесь занимают трудности, связанные с беспрецедентным развитием фондов коллективного накопления и прежде всего пенсионных фондов¹¹.

Эволюция пенсионных фондов

Последняя треть XX в. была отмечена глубокими трансформациями в системе пенсионного обеспечения. Первоначально эта тенденция затронула американское общество. Позднее стали предприниматься попытки пусть не копирования, но более или менее широкого использования элементов американской накопительной системы пенсионного обеспечения в других странах. Постепенно пенсионные фонды в большинстве стран превратились в одну из важнейших, если не в основную форму индивидуализированного накопления, что, помимо прочего, обусловило изменение отношений между личными накоплениями и финансовыми рынками.

По мнению Аглиетта, сегодня устанавливается достаточно прочный социальный компромисс, пространством для которого становится система управления финансовыми фондами, аккумулирующими средства в рамках системы капитализации пенсионных накоплений ("патримониальный режим"). Его отличительная особенность - та роль, которую играют рынки акций, а также существенное увеличение количества наемных работников, владеющих акциями своих предприятий. Это обусловливает значимость институциональных инвесторов в сфере финансов и управления предприятиями в качестве основополагающей инстанции регуляции¹², поскольку на месте исчезнувшего капитализма появляется экономика, основанная на своеобразном"частном социальном долге", ответственность за управление которым лежит на институциональных инвесторах.

¹⁰ Подробнее см.: Coutrot T. L'entreprise neoliberale, nouvelle utopie capitalists? P.: La Decouverte, 1998.

¹¹ "Несмотря на то что эволюция фондов коллективного накопления различна по странам, - отмечает Лордон, - видимо, именно здесь расположен элемент, способный придать смысл идее формирования в рамках современной институциональной системы режима накопления с финансовой доминантой или, по крайней мере, идее соответствующей финансовой страты, общей для всех режимов накопления развитых стран" (Lordon F. Le nouvel agenda de la politique economique en regime d'accumulation financiarise. P. 7).

¹² См.: Le capitalisme de demain. P. 14, 24, 32.

Действительно, именно им наемные работники, превратившись в акционеров, делегируют ответственность за получение дохода с их накоплений, а также выполнение функций, относящихся к их праву собственности. Выполняя эту функцию, управляющие получают необходимую легитимность для новых форм вмешательства в управление компаний. Развивая аналогичные идеи, Лордон отмечает, что в современной экономике "накопления отдельных вкладчиков - ничто, а концентрированные накопления - все".

По мнению С. Монтань, эти тенденции нельзя рассматривать изолированно. Они самым непосредственным образом обусловлены общими институциональными изменениями, среди которых особую роль она отводит трансформациям в производственной сфере. Переход от системы, где господствовали крупные предприятия, к системе, где особым статусом обладают предприятия мелкие и средние, обусловил кризис прежней модели фордизма и неизбежное господство в экономике логики финансового рынка. Одним из опосредствующих эту трансформацию звеньев и стала эволюция системы пенсионного обеспечения.

Анализируя историю развития этой системы, Монтань делает вывод, что первоначально пенсионные фонды рассматривались работодателями в качестве средства удерживать рабочую силу, занятую на предприятии. Несмотря на создание в 1935 г. национального пенсионного фонда (Social Security), пенсионные фонды предприятий продолжали существовать, выполняя достаточно важные функции. Более того, после Второй мировой войны профсоюзы стали добиваться принятия закона, где пенсионные фонды предприятий рассматривались бы в качестве необходимого составного элемента американской системы трудовых отношений. Профсоюзы и левое крыло Конгресса США добились принятия соответствующего закона (закона ERISA).

Однако массовое разукрупнение предприятий, более высокие темпы роста мелких и средних предприятий ослабили желание работодателей развивать пенсионные фонды. В новых условиях политика предприятий по удержанию рабочей силы постепенно начинает отдавать пальму первенства другим приоритетам. В результате происходит экстернализация управления финансовыми активами пенсионных фондов. Если раньше управление фондами находилось в компетенции самого предприятия, то теперь оно постепенно передает эти функции финансовым посредникам, что не может не отразиться на эволюции интересов и внутренней логики функционирования фондов.

Итак, мы наблюдаем глубинную трансформацию пенсионных фондов. Единственным критерием успешности вложений их средств становится среднерыночная финансовая отдача¹³. Учет возможных временных экономических и социальных затруднений, способных снизить рыночную отдачу от вложенных средств, стал в этих условиях никому не нужным анахронизмом. По мнению Монтань, эта трансформация оказала глубокое воздействие на сложившуюся модель регуляции.

¹³ Montagne S. Les fonds de pension dans l'economie americaine // La lettre de la regulation. 2000. No 34. P. 2.

Вслед за Аглиетта Монтань, пытаясь выявить лежащие в основе нового режима компромиссы, называет его патримониальным или "офинансированным". Придерживаясь общей методологии регуляционизма, Монтань прослеживает, каким образом появление новых компромиссов (которые всегда так или иначе отражались в изменении законодательства) приводит к трансформации основ существующей в обществе модели регуляции. Если первоначально управление пенсионными фондами определялось логикой социальной защиты, то сегодня легитимность этих фондов, превратившихся в ведущих финансовых акторов современного рынка, определяют ценности, лежащие за пределами логики накопления капитала¹⁴.

Изначально в основе пенсионной системы лежали доверительные отношения, или институт траста. Именно эта юридическая форма в первой половине XX в. была выбрана рабочими в качестве основы созданной ими первой пенсионной кассы.

Возникший в средневековой Англии траст родился из задачи, поставленной одним индивидом (le settlor) перед другим (le trustee), являющимся доверенным лицом, управлять имуществом или активами от имени третьего лица, которое считалось неспособным защищать свои интересы. По сути, защитная сущность траста обеспечивалась использованием внешней силы. Вначале это была церковь, затем суверен. На эту силу и возлагалась роль защитника интересов "слабых" от имени юридического или публичного лица.

Ввезенная в США система трастов была встроена в систему общего права (common law), но сохранила свою специфику - присутствие субъекта-опекуна, на которого возлагалась ответственность за соблюдение принципа социальной справедливости. Взяв данную юридическую форму (модель траста) в качестве исходной, современные акторы пенсионной индустрии обеспечили себе легитимность, оправдывающую претензию пенсионных фондов на синтез двух априорно противоположных логик: логики социального обеспечения и логики финансов.

По меткому выражению Монтань, "археология" трастов может быть интерпретирована как история освобождения: траст постепенно завоевывает себе право на самостоятельность и становится полностью равноправным субъектом рыночной экономики. Первоначально доверительные отношения траста касались исключительно прав по управлению благами. Так, в период раннего Средневековья бенефициарием признавался вассал, наделенный сеньором земельным владением, которое отдавалось в пожизненное пользование. Однако постепенно модель этих отношений распространилась вширь, захватывая в свое поле новые, качественно иные отношения. Право бенефициария постепенно начинает определяться по отношению не к благам (как это предполагалось первоначально), а к самой личности доверенного лица. Сегодня бенефициарием признается лицо, получающее доходы от своих средств или имущества, переданного в доверительное управление другому лицу, а также получатель платежа по страховому полису или

¹⁴ Montagne S. Les fonds de pension. Entre protection sociale et speculation financiere. Paris: Odile Jacob, 2006. P. 123.

иному договору. Однако, несмотря на качественные трансформации, суть доверительных отношений сохраняется.

Важным этапом рассматриваемой эволюции стал 1830 г. В результате принятия "prudent man rule"¹⁵ содержание доверительных отношений было значительно расширено. В соответствии с новым правилом, обязанность доверительного собственника сводится не столько к получению определенного результата, сколько к использованию для этого разумных и "осторожных" средств. Это правило ознаменовало признание жесткого процедурного определения ответственности доверительного собственника.

История пенсионных фондов является и историей освобождения фигуры предпринимателя от выполняемых им прежде функций. Как уже отмечалось, первоначально пенсионные фонды были созданы предпринимателями, которые в условиях слабости публичной системы социального обеспечения видели в них средство закрепления рабочей силы на своих предприятиях. Однако логика социальной защиты, лежащая в основе создаваемых пенсионных фондов, зачастую (и чем дальше, тем чаще) вступала в противоречие с логикой финансовой, требующей искать пути сокращения издержек. В борьбе этих двух логик, в соответствии с законами рыночной экономики, верх одерживала логика финансовая.

В 1974 г. президентом США Дж. Р. Фордом был принят закон о безопасности пенсионного дохода работников (ERISA), ознаменовавший полный пересмотр существовавших правил пенсионных выплат и пособий (причем как свободных от налогов, так и облагаемых ими)¹⁶. В законе были существенно пересмотрены права трастов. Затронув половину инвестиционных фондов и почти всю совокупность программ участия работников в прибылях компаний, закон фактически изменил модель рынка финансовых услуг. Общепризнано, что эта реформа оказало сильное воздействие на всю систему функционирования публичных фондов.

Хотя создатели системы капитализации обещали, что будет гарантировано равновесие финансовой логики и логики социального обеспечения, практическая реализация этого закона привела к абсолютному преобладанию логики и интересов финансовой сферы за счет практически полного игнорирования логики социальной. В основе этого, по мнению Монтань, лежат три взаимосвязанные тенденции.

Первая заключается в том, что интересы бенефициантов стали определять исключительно в финансовых категориях. Другими словами, они рассматриваются в качестве "обычных" акционеров, озабоченных рентабельностью своих активов, независимо от своего статуса (наемный рабочий, профсоюзный деятель). Таким образом, закон недвусмысленно запрещает использовать средства фондов на основе каких-либо "социально ответственных", не являющихся непосредственно финансовыми, соображений¹⁷.

¹⁵ Речь идет о так называемом правиле разумного поведения (стратегии поведения агента при инвестировании чьих-либо средств в какое-либо предприятие).

¹⁶ Этот закон оказал влияние практически на всех наемных работников труда в США. Позднее в него многократно вносились поправки, в результате чего он превратился в обширный, весьма запутанный свод правил и ограничений.

¹⁷ Вопрос о том, в какой мере публичные фонды вне ERISA отвечают этим требованиям, здесь не рассматривается.

Вторая тенденция сводится к тому, что в рамках закона ERISA разрешается и даже стимулируется практика фрагментации и передачи доверительных обязанностей через делегирование отдельных функций. Расширение количества аспектов этих обязанностей ставит вопрос о контроле и координации цепочек, по которым происходит делегирование отдельных функций.

Наконец, третья тенденция связана с углублением (начиная с 1970-х годов) диверсификации, охватившей всю совокупность финансовых активов. Диверсификация приводит к существенному снижению риска, что получило отражение в "теории портфеля" Г. Марковица, согласно которой риск активов рассматривается как риск составляющих единого портфеля, а не отдельно взятых единиц. Эта тенденция неизбежно приводит к принципиальному разрыву с традиционной сущностью трастов¹⁸.

Отмеченные тенденции приводят к принципиальным трансформациям всей системы социального обеспечения, что, в свою очередь, обусловливает становление и новой модели регуляции. В основе этой модели - специфический механизм управления пенсионным обеспечением, "основанный на поиске максимальной финансовой рентабельности без обязательств получения результатов, но с ростом числа конкурирующих между собой управленческих посредников"¹⁹. В результате этой эволюции становится неизбежной трансформация логики пенсионного обеспечения в чисто спекулятивную логику биржевого рынка. В результате, освободившись от необходимости управлять фондами, предприниматели сложили с себя ответственность за предоставление каких-либо гарантий в сфере пенсионного обеспечения.

Преобладание логики финансового рынка в системе пенсионного обеспечения имело еще одно важное последствие. Речь идет о переносе части риска на лиц наемного труда. Исторический опыт, в полном соответствии с экономической логикой, показывает, что тот, кто несет риски, всегда имеет возможность влиять на управление предприятием. Поэтому если все возрастающее количество работников несет все большую долю риска, то, являясь бенефициантами пенсионных фондов, они должны иметь и возможность влиять на управление их активами. Однако в действительности все обстоит иначе, так как ответственным за отбор управляющих остается предприниматель, инициирующий создание фонда. По мнению Лордона, мы являемся свидетелями "гигантского перераспределения риска между капиталистами и лицами наемного труда"²⁰.

Исходя из результатов анализа истории развития пенсионного обеспечения в США Монтань резко критикует сложившуюся в этой стране модель пенсионного накопления, предостерегая своих соотечественников

¹⁸ Отметим, что исторически в практике трастов некоторые из них, рассматриваемые в качестве сверхспекулятивных операций (например, оценка облигаций ниже курса), считались несовместимыми с доверительными обязанностями. Однако закон ERISA делает легитимной и такую практику.

¹⁹ Montagne S. Les fonds de pension. Entre protection sociale et speculation financiere. P. 14.

²⁰ Lordon F. Fonds de pension, piege aeons? Mirage de la democratie actionnariale. P. 62 - 63.

от неизбежных последствий, к которым может привести копирование модели капитализации. Дело в том, что пенсионная реформа, запущенная во Франции в 2003 г. (которая, кстати, имеет много общего с российской реформой пенсионного обеспечения), заимствует элементы американской системы. Роль, которая отведена наемным работникам внутри нового механизма рабочих пенсионных накоплений, весьма скромна, что противоречит историческим традициям Франции.

Монтань настойчиво подчеркивает, что модель капитализации в юридическом пространстве, где понятие траста не имеет общественной поддержки и институциональных корней, нежизнеспособна, она не сможет обеспечить себе легитимность в ранее существующей системе юридических категорий.

Модель финансового участия во Франции всегда контрастировала с американскими реалиями и в известном смысле составляла им альтернативу. Специфика французской системы в том, что она всегда предусматривала возможности для определенного маневра и допускала отклонения от некой единой модели. В отличие от США планы рабочих пенсионных накоплений и программ участия работников, владеющих акциями, в прибылях компаний находятся под гораздо более широким контролем со стороны наемных работников и их представителей.

Так, наблюдательные советы этих фондов, на которые возложена ответственность за инвестиционную политику, полностью или на паритетных началах состоят из представителей бенефициариев. При этом отсутствие эксклюзивных типовых норм, регулирующих получение доходов, позволяет рассматривать гораздо большее количество вариантов при выборе сфер инвестирования пенсионных вложений.

Итак, размеры финансовых средств, которые сегодня аккумулируются и приводятся в движение пенсионными фондами, позволяют говорить о том, что эти фонды наряду со страховыми компаниями превратились в главных акторов рынков капиталов. Однако суть дела не в этом. Объемы средств, аккумулируемых финансовыми фондами, превышают собственные границы финансовой сферы, оказывая воздействие на всю экономику и прежде всего - на процесс воспроизводства.

И это не удивительно, ведь одно из последствий беспрецедентного роста накопительных фондов связано с тем, что растущая доля конечного спроса прямо или косвенно оседает на финансовых рынках. Это верно как для инвестиционного спроса, так и, в еще большей степени, для потребления, составляющего главную и все растущую составляющую конечного спроса (эффект богатства или эффект дохода, соединенный с накопительной пенсионной системой, а также участие в акциях предприятия).

Воздействие акционерных форм собственности на статус наемного труда

Усиление финансовой составляющей в новой модели накопления связывается регуляционистами еще с одним процессом, характерным для современного этапа развития. Речь идет о системе участия наем-

ных работников в акциях компаний. Всемерное развитие акционерного капитала приводит к серьезным трансформациям в институциональной структуре общества. Хотя сама эта система получила достаточно широкое распространение еще в середине XX в., однако резкое увеличение доли доходов по акциям в располагаемых доходах домашних хозяйств придало ей уже к концу века качественно новое содержание. Да и современное законодательство вносит здесь свой ощутимый вклад.

Попытка соединить финансовую логику с интересами наемных работников формирует модель (финансового) участия, которую А. Отень квалифицирует как "партнерскую" ("partenarial"). Способна ли эта чисто континентальная модель партнерской капитализации создать благоприятные условия для долгосрочных инвестиций? Здесь тоже очень много вопросов, требующих решения. Помимо проблем, связанных с развитием пенсионных накопительных фондов, большое значение имеют противоречия, обусловленные распространением акционерных форм собственности. По мнению Отень, развитие последних приводит к трансформации содержания самого понятия наемного труда. Речь, прежде всего, идет о двойном статусе наемных работников, владеющих акциями.

Этот процесс далеко не всегда проходит мирно. По мнению Лордона, мы являемся свидетелями биржевой социализации вознаграждения за труд. Отношения между руководством предприятия и (акционерным) коллективом в вопросе динамики оплаты труда трансформируются. Вместо прибавочной стоимости, источником которой всегда было предприятие,инстанцией, определяющей размер вознаграждения и целесообразность роста фирмы, становится финансовый рынок²¹.

Хотя в европейских странах подобная практика укоренена в меньшей степени, чем в США²², однако и здесь она становится одним из важнейших факторов институциональных трансформаций. Финансовая доминанта в доходах, по мнению Лордона, позволяет объяснить трансформации, наблюдаемые в требованиях наемных работников, а значит - и в условиях трудовых контрактов. Нельзя не заметить, что подобная замена наблюдается только в условиях длительных периодов повышательной конъюнктуры биржевого цикла. И напротив, можно предположить, что биржевой кризис будет способствовать хотя бы частичному восстановлению в этой сфере традиционных механизмов.

В результате увеличения доли финансовых составляющих в доходах населения значительно интенсифицируются эффекты трансмиссии между финансовым и реальным циклами. Именно поэтому весьма реальна опасность того, что главной характеристикой режима накопления с финансовой доминантой станет перенесение внутренне свойственной финансовой сфере нестабильности в сферу реальной экономики.

Какие же практические выводы делает Лордон? Он утверждает, что в этих условиях задачей экономической политики становится регу-

²¹ Lordon F. Le nouvel agenda de la politique economique en regime d'accumulation financiarise. P. 11.

²² С этой точки зрения особенно интересно французское право. Речь, в частности, идет о роли социальных партнеров, возможности участия представителей работников, владеющих акциями компании, в совместных фондах размещения акций предприятия.

лирование финансового цикла, или же, в случае неудачи, - скорейшее вмешательство в экономику, чтобы ограничить влияние финансовой сферы на реальный цикл²³.

В результате, как это ни парадоксально для периода всеобщей либерализации, макроэкономическая жизнеспособность режима накопления с финансовой доминантой зависит гораздо более, чем раньше, от механизмов государственного вмешательства в экономику. Новой задачей экономической политики становится уже не столько характерная для былых времен политика точной настройки, поддерживающая уровень совокупного спроса, соответствующий полной занятости, и не компромисс между инфляцией и безработицей, а регулирование биржевого цикла. Следовательно, важнейшей задачей государства становится постоянный мониторинг биржевого цикла.

Споры вокруг системы приобретения акций предприятия его работниками сфокусировались сегодня на двух основных вопросах. Первый касается легитимности использования этой формы дохода. Второй связан с тем, каким образом "наемные акционеры" влияют на результаты предприятия и что получают взамен этого (часто вынужденного) участия работники (в форме материальных преимуществ и гарантий занятости).

По имеющимся оценкам, распространение логики финансового рынка на систему участия в отсутствие адекватных механизмов может привести к серьезным конфликтам между наемными работниками. Лордон приходит к выводу, что "накопительные фонды являются великолепной машиной, разбивающей политическое единство лиц наемного труда"²⁴. Проблема заключается в том, что интересы работников предприятия, владеющих акциями, могут не совпадать и даже вступать в противоречия друг с другом. Одни работники, находящиеся в "расцвете сил", на первое место ставят интересы сохранения рабочего места; в то время как лица, возраст которых приближается к пенсионному, предпочитают получить повышенное пособие (или премию), связанную с прекращением деятельности.

В результате, как отмечает Отень, в условиях экономики, где логика финансового сектора выдвигается на первое место, система участия наемных работников в акциях предприятия требует формирования механизмов конвергенции между интересами всех участников²⁵. Во многих странах существуют разнообразные формы предотвращения конфликтов между работниками: участие в административных советах, право на информацию, на выбор пенсионных фондов и т. д.

Итак, на основе анализа трансформаций, происходящих в жизни современного общества, представители регуляционизма приходят к принципиальному выводу, что в отсутствие механизмов как внутреннего, так и внешнего регулирования финансы, следуя своей собственной природе, обречены превратиться в тираническую силу. В качестве иллюстрации

²³ Lordon F. Le nouvel agenda de la politique economique en regime d'accumulation financiarise. P. 9.

²⁴ Lordon F. Fonds de pension, piege aeons? Mirage de la democratie actionnariale. P. 94, 105.

²⁵ http://www.rhodia-alliance.com

Лордон приводит эволюцию процентных ставок Национального банка Франции. Так, в начале 1990-х годов процентная ставка Национального Парижского банка (la Banque nationale de Paris) составляла от 2 до 3%. В конце 1990-х этот показатель достиг уже 15%. В середине первого десятилетия XXI в. предприятия все реже и реже предлагают меньше чем 20 или даже 25%. В 2006 г. "The Economist" аплодировал результатам компании "Goldman Sachs", предложившей рекордные 40%²⁶.

Но где силы, которые смогли бы воспрепятствовать тому, чтобы акционерные финансы сделали из сегодняшнего рекорда норму завтрашнего дня? Пока ответа не найдено. Поэтому не очевидно, что вопрос будет снят. Некоторые предприятия это хорошо поняли²⁷.

Взаимные обязательства между банками достигли сегодня таких размеров, что любая ошибка в одном звене может оказать самое разрушительное воздействие на экономику в целом, рискуя спровоцировать общий коллапс. В этих условиях центральный банк любого государства, учитывая размер возможных последствий, будет вынужден вмешаться, чтобы спасти всю систему. Что и доказал нынешний мировой финансовый кризис.

По мнению Лордона, "чтобы выйти из этой ситуации, нет иного средства, кроме как... избежать того, чтобы она возникла! Чтобы уничтожить финансовый пузырь на корню (ab initio), нужно хотя бы частично лишить его кислорода, иначе говоря - кредита"²⁸, правда если абстрагироваться от того, что увеличение процентной ставки чревато убийством реальной экономики и одновременно спекуляцией.

Излишество, отсутствие меры характерны для любой предоставленной самой себе власти. Поэтому ограничения ее деятельности должны быть установлены извне. Так как нынешние институты защищены международным правом, а значит, отменить их невозможно, то следует подумать о новых структурах, противостоящих им хотя бы на национальном уровне. Чтобы урезать безграничные интересы финансовой сферы, представители регуляционизма предполагают ввести законодательные и иные нормативные механизмы, ограничивающие рост прибыли финансовой сферы. По их мнению, это единственный реальный способ лишить их стимулов "душить" предприятия, работающих на них наемных работников, а также своих субподрядчиков, создавая условия, которые делают сверхэксплуатацию ненужной.

По мнению известного французского экономиста и политического деятеля А. Липица, необходимо поставить все финансово-кредитные институты, а не только банки, под контроль Центрального банка. Лордон, чтобы избежать подобного развития событий, предлагает два механизма.

Первый механизм предусматривает разделение процентной ставки на две части. Одна часть - исключительно для субъектов реального

²⁶ The Economist. 2006. April 29.

²⁷ В условиях, когда критерием их сохранения долгое время была бездефицитность, компания "Nestle", не задумываясь, закрыла в 2005 г. один из своих заводов по той причине, что он давал лишь 9% прибыли, в то время как норма прибыли этой группы предприятий (которая, естественно, устанавливается с учетом желаний акционеров) требует минимум 13%.

²⁸ Crise financiere: entretien avec Frederic Lordon // L'Humanite. 2008. 24 mars.

сектора экономики; она будет поддерживаться на самом низком из возможных уровне. Вторая часть будет касаться исключительно субъектов финансовой сферы. Эта часть будет поднята на максимально необходимый уровень. Подобные механизмы предлагаются и в условиях нынешнего финансового кризиса. Так, по словам Липица, процентную ставку по кредитам, направляемым на финансирование, например, борьбы с парниковым эффектом, предлагается снизить до нуля, в то время как процент по кредитам на чисто спекулятивные цели, не имеющим отношения к общественным благам, предлагается повысить до 15%²⁹.

Второй механизм связан с установлением потолка вознаграждения акционерам - SLAM (Shareholder Limited Authorized Margin - разрешенный акционерный маргинальный предел). Речь идет о том, чтобы посредством налоговых механизмов установить для акционеров потолок вознаграждения, для того чтобы ограничить заинтересованность акционерного капитала в безграничной интенсификации эксплуатации наемных работников.

Однако, учитывая процесс глобализации, углубление взаимозависимости экономики всех стран, такие меры должны быть приняты в рамках всего ЕС. Именно Европа является тем уровнем, который может решить вопросы, связанные с финансовой либерализацией.

Капитализм - это борьба сил влияния, а не спокойное место встречи спроса и предложения. Из этого и нужно делать практические выводы. Силе надо противопоставить силу, силе капитала - силу власти - единственную, которая находится в нашем распоряжении. В этом заключается главная идея, лежащая в основе обоснования необходимости нового взгляда, нового понимания современного государства и его функций в работах французских регуляционистов.

²⁹ Lipietz A. Une crise de 29 puissance deux! // Alternatives internationales. Hors serie. 2008. 26 octobre.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - А. ОДИНЦОВА:

Комментарии: