Ф. Божко. Октябрьская революция в Средней Азии, САНИИР, Ташкент, 1932 г.

А. Гуманенко. Октябрь в старом городе Самарканде, Узгиз, Ташкент, 1933 г.

Изучению истории Средней Азии, бывшей колонии российского империализма, до настоящего времени еще не уделено достаточно серьезного внимания. Имеющаяся немногочисленная историческая литература в большей своей части содержит ошибки как местно-националистического, так и великодержавного шовинистического характера. За последние годы наметился сдвиг в борьбе за создание марксистско-ленинской истории Средней Азии, но критика антиленинских концепций еще не поднята на должную принципиальную высоту и недостаточно развернута.

Брошюра Ф. Божко является попыткой, кратко изложить ленинскую концепцию истории Октябрьской революции в Средней Азии. Автор задался целью выявить соотношение классовых сил, обеспечившее победу Октябрьской революции в колонии российского империализма. Он кратко излагает основные этапы классовой борьбы в Средней Азии в XX в.; отмечая влияние русской революции 1905 г. на национально-освободительное движение, автор дает характеристику нарастания этого движения, основной движущей силой которого являлись национальное крестьянство и пролетарское и полупролетарское население городов. Дальше автор заостряет вопрос на том, что финансовый капитал метрополии закабаляет и эксплуатирует, а не развивает производительные силы колонии, и подчеркивает, что национальная буржуазия не была руководящей политической силой национально-освободительного движения, так как ее интересы тесно переплеталась с интересами колонизаторов.

Автор доказывает, что империалистическая война очень сильно ударила по экономике Средней Азии, а колониальная политика царизма в годы войны приняла формы открытого грабежа. Восстание углубило классовые противоречия среди угнетенных национальностей. Февральская революция в городах создала двоевластие, а в кишлаках власть вначале захватило байство.

Переходя к Февральской революции, автор указывает, что она не решила

поставленных перед ней задач буржуазно-демократической и национально-освободительной революции; недовольство трудящихся национальных масс выражается в отходе от национальной буржуазии; среди трудящихся растет влияние большевиков. Движущими силами пролетарской революции автор правильно считает пролетариат (в основной массе русский) и колониальное беднейшее крестьянство. Пролетарская революция, кроме основных и важнейших своих задач, "мимоходом" разрешила задачи буржуазно-демократической и национально-освободительной революции.

К брошюре, написанной с целью разоблачить великодержавных шовинистов и местных националистов, извращающих историю Октябрьской революции в Средней Азии, нужно предъявлять большие требования. Автор не смог вполне разрешить взятую на себя задачу, так как ограничился беглым, поверхностным изложением вопроса и недостаточно подтвердил высказанную точку зрения конкретным материалом.

В основном автор стоит на правильной точке зрения, но допускает ряд неточных и небрежных формулировок. Например он нечетко ставит вопрос о том, какое место занимала буржуазия в национально-освободительном движении. Когда автор характеризует это движение как перерастающее в борьбу против местных феодалов, он умалчивает о национальной буржуазии; в то же время он считает, что она не могла быть руководящей политической силой нараставшего в Средней Азии национально-революционного движения в силу того, что "усиливается связь национальной буржуазии с российским империалистическим капиталом". Но, говоря о революционности национальной буржуазии, автор умалчивает о том, что существовал непримиримый антагонизм между трудом и капиталом внутри колонии, что национально-революционное движение выливалось в революционные действия национального пролетариата и крестьянства не только против феодалов и царизма, но и против национальной буржуазии, тесно с ними связанной и составляющей единый блок контрреволюции.

Определяя силы революции, автор упускает из виду национальные полупролетарские и мелкобуржуазные элементы городов, которые шли за пролетарской революцией и как революционная сила играли немалую роль. Характеризуя значение восстания 1916 г. для последующего революционного движения, автор упускает весьма существенный момент, а именно, что восстание нанесло сокрушительный удар колониальному господству царизма в Средней Азии.

Неправильным является объяснение автором основной причины запоздания Октябрьской революции в некоторых районах Средней Азии. "Отсутствует индустриальный пролетариат, - пишет он, - влияние феодальных верхов, духовенства, племенной знати было в трудовых массах там очень сильно и сокрушалось с большим трудом". Здесь автор стоит на той точке зрения, что массы еще не созрели для революции, и сползает на националистические позиции, отрицая наличие классовой борьбы и необходимость Октябрьской революции. Главной же причиной запоздания пролетарской революции на некоторых окраинах Средней Азии было средоточие в них контрреволюционных сил не только местных, но и бежавших сюда из других районов. Укрепившаяся в этих районах контрреволюция при поддержке английского империализма имела возможность путем террора удержать еще некоторое время власть в руках. Ярким примером этого может служить Бухара.

Только путем длительной и упорной гражданской войны трудящихся масс освободились от засилья контрреволюции. Конечно влияние родовой знати, несознательность масс имели место, но не являлись фактором, определяющим основной ход событий.

Нельзя также согласиться с тем общим определением Октябрьской революции в Средней Азии, какое дает автор: "Октябрьский переворот в Ташкенте, произведенный рабочими и солдатами и беднейшими слоями колониального крестьянства (!), был социалистической революций в Средней Азии". Отождествлять октябрьский переворот в Ташкенте с пролетарской революцией во всей Средней Азии, - это значит стать на точку зрения великодержавных шовинистов, утверждающих, что Октябрьская революция в Средней Азии была совершена русскими рабочими и солдатами (с другой стороны, нельзя считать, что участие колониального беднейшего крестьянства непосредственно в октябрьском перевороте было значительно). Октябрьский переворот в Ташкенте можно характеризовать как начало победной пролетарской революции в Средней Азии. Говоря о революционных силах, участвовавших в октябрьском перевороте в Ташкенте, автор умалчивает о национальных - полупролетарских и мелкобуржуазных - массах, выступавших на стороне революции.

По форме изложения брошюра носит характер тезисов. Она требует дополнительной доработки с привлечением конкретно-исторического материала. Но, несмотря на многочисленные недостатки, брошюра Божко несомненно является большим сдвигом в сторону ленинской трактовки вопросов истории Средней Азии, хотя отголоски чуждых теорий в ней еще проскальзывают. Нужно отметить, что ряд ошибок, допущенных автором в его предыдущих работах, в этой брошюре им выправлен. Одним из крупных недостатков брошюры следует считать то, что она лишена достаточно научного обоснования.

*

Другой работой, безусловно интересной по своему замыслу, но антиленинской по содержанию, является брошюра А. Гуманенко "Октябрь в старом городе Самарканде", изд. 1933 г., Узгиз. Эта брошюра, как говорит предисловие, написана с целью осветить

один из важнейших вопросов истории Октябрьской революции Средней Азии - вопрос об участии трудящихся коренных национальностей в революции, используя для этого не только документальный материал, но и воспоминания участников и очевидцев событий. Однако, вместо того чтобы дать марксистско-ленинское освещение этого вопроса, автор в своей брошюре, развивает теории, извращающие в фальсифицирующие историю в угоду интересам главным образом местного национализма.

Центральное место в своей работе автор отвел деятельности самаркандской организации "Иттифоки". Давая характеристику этой организации, автор допустил ряд националистических ошибок. Нагромождение фактического материала без марксистско-ленинского анализа его приводит автора к сбивчивым и противоречивым положениям, создающим впечатление "фактической" путаницы. В предисловии и в тексте брошюры содержится ничем не прикрытая клевета на тактику большевиков, в революции. В предисловии для этой цели приводится цитата из книги Божко: "Однако вместо организации и привлечения трудящихся колонии и развертывания классовой борьбы в туземном кишлаке и городе руководители советской власти в Туркестане пытались разрешить национальные отношения, этот кардинальный вопрос пролетарской революции в колонии, политикой... парламентарских комбинаций и беспринципных блоков". Интересно, что автор предисловия эту националистическую концепцию роли большевиков в революции, изложенную в книге Божко "Гражданская война в Средней Азии", изд. 1930 г., считает безусловно правильной, в то время как от ошибочных установок своей книги Божко отказался еще задолго до выхода брошюры Гуманенко.

В своей оценке роли большевиков автор стоит на точке зрения, высказанной в предисловии, и считает, что "фактическое победоносное шествие революции в старом городе затянулось благодаря великодержавному отношению к национальному пролетариату и его революционным организациям; со стороны большевистской организации было проявлено ничем не прикрытое подозрение и, как следствие того, слабое, а подчас полное отсутствие руководства делом втягивания широких трудящихся масс коренного населения области в активную советскую политическую деятельность".

Эта цитата достаточно характерна для того, чтобы показать взгляд автора на роль большевиков в революции. Дальше автор приводит ряд фактов, свидетельствующих о том, что принимались большевистские революции, но нигде не указывает, что эти резолюции или лозунги принимались массами в результате энергичной и упорной работы большевиков.

Автор совсем не уделяет внимания деятельности большевиков-националов. Говорить об Октябрьской революции в Самарканде и не сказать о тактике большевиков-националов в этой революции - значит считать, что победоносная пролетарская революция мыслима и без большевизма, без крепкой пролетарской партии. Став на эту точку зрения, автор протаскивает оппортунистическую теорию стихийности, затушевывает роль пролетарской большевистской партии в революции. Мы имеем достаточный фактический материал, чтобы утверждать, что небольшое, но крепкое ядро большевиков-националов под руководством самаркандского комитета партии проделало большую и трудную работу по разоблачению контрреволюционной роли национальной буржуазия; Большевики боролись за привлечение широких масс населения на сторону пролетарской революции. Только в результате тяжелой и упорной борьбы, жертвами которой стали лучшие коммунисты-агитаторы, погибшие от рук агентов "Шура-исламия", большевики одержали победу, массы стали на сторону революции и пошли за большевиками. Только большевики, выражая интересы революционного класса - пролетариата, могли сломать крепкую стену местного национализма и великодержавного шовинизма между старым и новым городом и создать тот единый фронт между трудящимися узбеками, таджиками и русскими, который обеспечил возможность победоносного шествия пролетарской революции.

Давая классовый анализ организации "Иттифоки", автор придерживается националистической оценки этого вопроса, хотя сам неоднократно пытается громить националистических фальсификаторов истории. Описав демонстрации и митинги трудящихся старого города Самарканда, но не указывая ни их целей, ни выставляемых требований, автор делает вывод: "Таков был первый период "Иттифоки", когда его можно было без особых оговорок считать рабочей организацией". Существование национальной рабочей революционной партии в условиях колонии Средней Азии было невозможно по той причине, что отсутствовал оформившийся национальный рабочий класс. Автору понадобилось сделать из "Иттифоки" рабочую организацию, для того чтобы увеличить его удельный вес и этим еще раз подчеркнуть, во-первых, то, что "Иттифоки", будучи рабочей организацией, мог обходиться и без "посторонней" помощи, а во-вторых, поставить "Иттифоки" наравне с большевистской партией в чисто местно-националистических интересах. Но идти против фактор трудно, и автору приходится призваться, что во второй период длительности "Иттифоки" "левая часть этой разночинной буржуазной интеллигенции так или иначе примыкала к "Иттифоки". вносила идеи национализма и пан-исламизма... усиливала позиции джадидов в "Иттифоки", а через них естественно и "Шура-исламия", т. е. силы контрреволюции". Если добавить к этому, что джадиды не только пользовались влиянием, но и стояли у власти картина второго периода деятельности союза будет полной.

Чем же автор объясняет этот крутой пово-

рот от "рабочей организации" к организации с уклоном в контрреволюцию? У него опять виноваты большевики: "Благодаря великодержавному отношению к национальному пролетариату и его революционным организациям это открыло широкое поле деятельности и создавало благоприятную почву для контрреволюционной националистической агитации буржуазии и духовенства". Хотя вопрос об "Иттифоки" является мало исследованным, но мы с достаточным основанием можем считать, что этот союз являлся массовой политической организацией, своеобразным блоком между национальным пролетариатом, мелкой буржуазией и джадидами. Если в Февральской революции "Иттифоки" выступал" единым революционным фронтом против царизма, феодальной знати и тесно с ними сросшейся национальной буржуазии, то по мере назревания пролетарской революции внутри союза обостряются классовые противоречия, переходящие в непрерывную борьбу по вопросу о позиции "Иттифоки" в предстоящей революции. Пролетариат, входящий в союз и возглавляемый крепким большевистским ядром, боролся за привлечение мелкобуржуазных и полупролетарских элементов на сторону пролетарской революции, разоблачая контрреволюционную роль национальной буржуазии. Самаркандские джадиды были против революции, развитие революции не входило в их интересы, наоборот, их целью становится деятельность, направленная против пролетарской революции - контрреволюция; это толкает джадидов в блок с их недавними врагами "шура-исламистами". Идя за контрреволюцией, они пытаются перетянуть на свою сторону и массы "Иттифоки". Позиции входящей в союз мелкой буржуазии часто менялись. Она боялась довериться пролетариату и порвать с буржуазией. Ее колебания неизбежно вытекали из ее социальной сущности. Также неизбежно пролетариат "Иттифоки" во главе с большевиками должен был бороться за преодоление этих колебаний, за привлечение мелкой буржуазии на сторону пролетарской революции. В результате борьбы пролетариата за влияние на массы и того впечатления, которое произвел белый террор, объявленный "шура-исламистами", основная масса "Иттифоки" пошла за большевиками.

На стр. 42 автор откровенно провозглашает антимарксистский вредный лозунг "эксплуатация эксплуататоров", приписывая его пролетариату и искажая этим знаменитый тезис Маркса "экспроприация экспроприаторов".

Единственной заслугой автора является то, что он привел хотя и немногочисленный, но новый фактический материал и поместил его, не изменяя, вопреки даже тому, что этот материал и противоречит националистическим концепциям автора.

Со взятой на себя задачей автор не справился; больше того, он извратил действительный ход событий, защищая местно-националистические и троцкистско-оппортунистические концепции.

Узбекское государственное издательство проявило яркий образец гнилого либерализма, выпуская брошюру Гуманенко.

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - Т. МОРОЗОВА:

Комментарии: