Как правильно заметил Я. Е. Водарский, "до сих пор исследователи все еще не пришли к единому мнению о том, какие поселения в России в XVII-XVIII вв. считать городами"¹ . Еще в меньшей степени изучен этот вопрос на сибирском материале, что позволило некоторым авторам утверждать, что под понятие "город" в Сибири XVII в. "попадали и военные крепости, и укрепленные деревни"² . В связи с этим возникает необходимость проследить по материалам Сибири конца XVI-XVII в. применение терминов "город" и "острог" в административном плане.

Как показывают материалы словаря Г. Е. Кочина, уже в московской Руси термин "город" применялся в разных значениях - и как вид укрепления и как тип поселения. Понятие же "острог" имело более узкое, специальное значение - частокол, ограда в качестве укрепления³ . Но эти термины претерпели в Сибири определенную эволюцию, отражая особенности градостроения в данном регионе.

Первые царские грамоты Строгановым до начала 80-х годов XVI в. еще не знают ни одного русского города Сибири⁴ . В конце XVI в. здесь начинается строительство первых "государевых городов", а в 1586 г. московские дьяки насчитали в Сибири уже 94 "города"⁵ . Но в их число включались наряду с русскими поселениями и родоплеменные центры коренных народов Сибири. Именно по такому принципу была составлена сибирская часть "Книги Большому Чертежу" в 1600 - 1601 годах⁶ . Г. И. Спасский объяснял это только тем, что для русских людей, проникших за Урал "и проходивших чрез неприступные дебри и тундры, бедные малолюдные селения могли казаться отрадными городами, с движением и деятельностью человека"⁷ . Но, как показывают исследователи⁸ , список городов Сибири в "Книге Большому Чертежу" составлялся не на уровне реальных знаний русских людей 1600 г., а скорее в духе традиций еще времен походов в Югру, когда было взято 90 "городов".

Вычленение понятия русского "города" из общей массы родоплеменных городков ясачных народов Сибири происходило прежде всего в текущем приказном делопроизводстве. В наказе сургутским воеводам 1594 г. и в "памяти" 1601 г. русский административный центр город Сургут уже четко отделяется от туземных волостей и городков его уезда⁹ _ В разрядных книгах конца XVI - начала XVII в. и в "Росписи количества хлебных запасов,., посланных в сибирские городы" собственно "городами"

¹ Я. Е. Водарский. Население России в конце XVII-начале XVIII века. М. 1977, стр. 115.

² С. Н. Баландин. Оборонная архитектура Сибири XVII в. "Города Сибири (Экономика, управление и культура городов Сибири в досоветский период)". Новосибирск. 1974, стр. 8.

³ "Материалы для терминологического словаря древней России". М. -Л. 1937, стр. 66 - 69, 90, 98, 123, 179, 223, 244.

⁴ Г. Красинский. Покорение Сибири и Иван Грозный. "Вопросы истории", 1947, N 3.

⁵ А. А. Преображенский. Урал и Западная Сибирь в конце XVI - начале XVIII в. М. 1972, стр. 49.

⁶ "Книга Большому Чертежу". М. -Л. 1950.

⁷ "Книга, глаголемая Большой Чертеж, изданная... Г. И. Спасским". М. 1846, стр 293.

⁸ П. Н. Буцинский. К истории Сибири: Сургут, Нарым и Кетск до 1645 г. Харьков. 1893, стр. 1; Е. В. Ястребов. О времени составления одного из ранних чертежей Русского государства. "Известия" АН СССР, серия география, 1969, N 3, стр. 119 - 122; Б. П. Полевой. Сибирская картография XVII в. и проблема Большого Чертежа. "Страны и народы Востока". Вып. XVIII. М. 1976, стр. 223.

⁹ Н. Н. Оглоблин. Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа. Ч. 4. М. 1901, стр. 122 - 124, 128.

стр. 172

названы лишь Березов, Лозва, Пелым, Сургут, Тара, Тобольск, Тюмень, Верхотурье и Мангазея¹⁰ . Такое определение их административного статуса присутствует и в других документах и носит обязательный характер.

Следующим шагом развития приказного знания стала дифференциация понятий "город" и "острог". В основе первоначального понимания этих терминов лежало прежде всего различие двух типов крепостных укреплений - "городни" и "острожья", хорошо знакомое русским людям еще задолго до прихода в Сибирь¹¹ . Но можно думать, что с понятием "город", "град" (как поселения, отличного от сельского по своим административным функциям) приказные люди были лучше знакомы, чем с понятием "острог". Недаром все русские поселения конца XVI в., за исключением Нарымского и Кетского острогов, в приказном делопроизводстве устойчиво обозначались термином "город", хотя не все они были построены в плане оборонительных укреплений, как "города". Не знает острогов в Сибири и "Книга Большому Чертежу", "остроги" в ней указаны лишь на южной окраине России и в Поморье.

Наказы и грамоты конца XVI в. в Сургут_; Пелым, Тару и Тюмень содержат двоякое значение термина "город" - это вид укрепления и тип поселения, а "острог" - только вид укрепления¹² . Употребление понятия "острог" для обозначения несельского поселения с административной функцией города устойчиво входит в приказную практику лишь после построения первых сибирских острогов - Кетского, Нарымского и Туринского. Именно такое определение наряду с сохранением и более узкого значения этого слова вытекает из анализа формуляра грамот в Нарым и Тюмень ¹³ . Эту двойственность формуляра документов отмечал еще В. В. Воробьев, но счел ее случайностью¹⁴ . Не совсем прав был и В. С. Манассеин утверждавший, что "термин "острог" употреблялся в смысле укрепленного пункта, независимо от того, были его стены тыновые или рубленно-венчатые"¹⁵ . Это чаще относится к употреблению термина "город", нежели "острог".

Ведущей тенденцией в приказной практике XVII в. (проявившейся уже в 20-е годы) было постепенное уравнивание понятий "город" и "острог" для обозначения городских поселений, противоположных по своим функциям деревням и слободам. При этом одним из культуроведческих признаков такого городского поселения считалось наличие административного и идеологического центра (церкви)¹⁶ . Рассматриваемая тенденция порой выражалась в опускании самого термина-определителя "город" или "острог" после названия населенного пункта: "Нарымской", "Томской", "Кетской", "Верхотурской" и т. д. Особенно четко это прослеживается в формуляре "проезжих" грамот¹⁷ . Поэтому к справедливому замечанию О. В. Овсянникова о том, что с XVI в. понятие "острог" все чаще стало обозначать самостоятельную крепость¹⁸ , можно добавить, что на этом эволюция не кончилась - в Сибири этот термин стал приобретать значение не толь-

¹⁰ "Разрядная книга 1475 - 1598 гг.". М. 1966, стр. 486 - 487, 505 - 506; "Разрядная книга 1559 - 1605 гг.". М. 1974, стр. 322 - 323, 344; "Русская историческая библиотека, издаваемая Археографическою комиссиею" (РИБ). Т. 2. СПБ. 1875, N 60, стр. 126 - 137.

¹¹ А. М. Сахаров. Современники о средневековых городах России и стран Западной Европы. "Феодальная Россия во всемирно-историческом процессе". М. 1972; его же. О термине "город" в источниках XVI в. "Общество и государство феодальной России". М. 1975.

¹² РИБ. Т. 2, NN 56, 61; Г. Ф. Миллер. История Сибири. Т. 1. М. -Л. 1937, Приложение, NN 13, 17; т. 2. М. 1941. Приложение, NN 2, 4; Н. Н. Оглоблин. Указ. соч. Ч. 4, стр. 125 - 126.

¹³ Г. Ф. Миллер. Указ. соч. Т. 1. Приложение, NN 33, 40; Н. Н. Оглоблин. Указ. соч. Ч. 3. М. 1900, стр. 213; Д. Я. Резун. К характеристике документов приказного делопроизводства как источника по историографии сибирского города XVII в. "История городов Сибири досоветского периода (XVII - начало XX в.)". Новосибирск. 1977.

¹⁴ В. В. Воробьев. Города Южиой части Восточной Сибири. Иркутск. 1959, стр. 8.

¹⁵ В. С. Манассеин. Иркутский острог. "Известия общества изучения Восточно- Сибирского края". Т. 1. Иркутск. 1936, стр. 6.

¹⁶ РИБ. Т. 2, N 90, стр. 206 - 213; Г. Ф. Миллер. Указ. соч. Т. 2. Приложение, N 21; В. М. Долгих, А. Г. Левинсон. Архаическая культура и город. "Вопросы философии", 1971, N 7.

¹⁷ "Дополнения к Актам историческим, изданные Археографическою комиссиею" (ДАИ). Т. 4. СПБ. 1851, N 32; "Исторические акты XVII столетия". Вып. I. Томск. 1890, N 12; РИБ. Т. 9, СПБ. 1884, стр. 449 - 450.

¹⁸ О. В. Овсянников. Люди и города средневекового Севера. Архангельск. 1971, стр. 24.

стр. 173

ко крепости как таковой, по и административно-хозяйственного и культурного центра городского типа.

Слободская колонизация Западной Сибири, широко развернувшаяся с 20-х годов XVII в., постройка острожных укреплений в слободах не помешали процессу выравнивания понятий "город" и "острог". Историки уже обратили внимание на то, что в ряде случаев понятие "слобода" включало в себя термин "острог", если первоначально там была устроена именно слобода¹⁹ . И лишь в делах, связанных с набегами "инородцев" на эти слободы, употреблялись выражения Невьянский, Пышминский, Чубаровский "остроги" и т. д.²⁰ .

Термин "город" в формулярах наказов и "памятей" употреблялся трояким образом: как обозначение вида крепостного укрепления, как совокупность всех городских строений (то есть само поселение), как административный центр своей округи. Такое понимание сибирского города как многофункционального поселения вполне согласовывалось с уже сложившимися традициями городов Европейской России²¹ .

Разнообразный приказной материал позволяет судить не только об уровне развития сибирского города XVII в._? но и о представлениях людей того времени о нем. Одним из таких любопытных документов является "запись" о службе в Сибири боярина Ю. Сулешова²² . Встречаются и неожиданные примеры административной классификации сибирских городов. В 1610 г. тобольский воевода И. Кафтырев- Ростовский, поучая березовских воевод за "малоумие", разделил города и остроги Сибири на "большие города", где живут "государевы большие бояре и дьяки", "в иных городех" - приказные люди, губные старосты и городовые приказчики, а еще "в иных городех" - земские старосты²³ . Такая классификация касается далеко не всего сибирского материала, но совершенно очевидно, что основания для нее существовали²⁴ и были понятны современникам. Недаром на обороте челобитной тарских служилых людей (1629 г.), которые просили уравнять Тару с Тобольском, московские подьячие наложили резолюцию: "И в московских городех у государя города не все ровны, а им с Тобольском не сравнятись"²⁵ _

В конце 20-х годов XVII в. (по указу о разделении Сибири на два разряда) "городами" в официальной переписке считались Тобольск, Тюмень, Пелым, Тара, Березов, Мангазея, Сургут и Томск; "острогами" - Туринский, Нарымский, Кетский, Кузнецкий, Енисейский и Красноярский²⁶ .

За время с 30-х и по начало 70-х годов XVII в. значительно расширилась "география" русских городов Сибири: было построено около 40 новых острогов, не считая "зимовных острожков"²⁷ . Тюменские ямщики в своей челобитной 1659 г. указывали, что "с прошлого со 142 году прибыло вновь городов и острогов" и только в одном "Тюменском де уезде устроено вновь же девять слобод и острожков"²⁸ . Именно в этот период и происходит фактическое уравнение понятий "город" и "острог" для обозначения крупных административных и торгово-промышленных центров Сибири. Среди острогов Восточной Сибири выделяется Енисейский, значимость которого как "города" в приказных бумагах выражена довольно отчетливо: определения "Енисейск" и "Енисейский острог" подчас соседствуют в одной и той же фразе²⁹ . При этом современников не смущало то, что данные поселения официально находились в разряде "острогов": красноярский воевода в сво-

¹⁹ А. И. Андреев. Очерки по источниковедению Сибири. Вып. I. XVII век. М. -Л. 1960, стр. 33; В. И. Шунков. Вопросы аграрной истории России. М. 1974, стр. 89.

²⁰ "Акты исторические" (АИ). Т. 4. СПБ. 1842, NN 36, 217; ДАИ. Т. 4, NN 34, 126; т. 6. СПБ. 1857, NN 1, 7, 9.

²¹ "История СССР с древнейших времен до наших дней". Т. I. М. 1967, стр. 536; А. М. Сахаров. О термине "город"... стр. 62 - 63, 65.

²² РИБ. Т. 8. СПБ. 1884, N 11, стр. 350 - 358, 566 - 576.

²³ "Акты времени правления царя Василия Шуйского". М. 1914, N 118, стр. 374.

²⁴ С. В. Бахрушин. Воеводы Тобольского разряда в XVII в. "Научные труды". Т. 3, ч. I. М. 1955.

²⁵ РИБ. Т. 8, N 11, стр. 575.

²⁶ К. Б. Газенвинкель. Книги разрядные в официальных их списках как материал для истории Сибири XVII в. Казань. 1892, стр. 78; Н. Н. Оглоблин. Указ. соч. Ч. I. М. 1895, стр. 37; РИБ. Т. 9, стр. 449 - 450.

²⁷ В. А. Александров. Заселение Сибири русскими в конце XVI - XVIII в. "Русские старожилы Сибири". М. 1973, стр. 17 - 20; В. И. Кочедамов. Первые русские города Сибири. М. 1978, стр. 24 - 30.

²⁸ ДАИ. Т. 4, N 68, стр. 183.

²⁹ Там же, Т. 2. СПБ. 1846, N 81, стр. 229; Т. 5. СПБ. 1853, NN 33, 38, стр. 164, 169, 177.

стр. 174

ей отписке 1668 г. называет Красноярский острог "малолюдным городом"³⁰ .

В основе этого процесса лежали тенденции социально-экономического и культурного развития сибирских острогов. Остроги, приобретшие разнообразные административно- хозяйственные функции и ставшие центрами культуры, в понимании сибиряков XVII в. уже твердо ассоциировались с понятием "город". И, наоборот, термин "острог" стал обозначать поселения, выполнявшие только одну какую-то функцию. Именно такой принцип положен в основу формуляра "Росписи наряда и пушечных запасов Енисейского острога" 1654 г., где выделена группа "ясачных острогов" - Братский, Балаганский, Баргузинский, Ангарский³¹ . Другой пример: Ачинское поселение, построенное первоначально только в военно-ясачных целях, в московских и томских приказных бумагах именовалось "зимовой острожок"; после перенесения его в 1659 г. в Басагарскую волость, где "мочно поселить... пашенных крестьян... и рыбные и звериные угодья прибегли поблизку", Ачинское поселение устойчиво стало именоваться острогом³² .

Успехи градостроительства в Сибири отразились в "Росписи сибирским городам и острогам" 1633 г., "Росписи печатям сибирских городов" 1656 г., по своему формуляру совпадающих с текущим делопроизводством³³ . В конце 60-х годов XVII в. был создан "Чертеж всей Сибири, збиранный в Тобольске..."³⁴ . 70-е годы XVII в. ознаменовались составлением новых общесибирских чертежей и росписей к ним ("Общий чертеж Сибири" С. В. Полякова, "Список с чертежа Сибирские земли" и тобольская редакция "Кинги Большому Чертежу")³⁵ .

В соотношении терминов "город" и "острог" можно отметить два периода, разделенных 60-ми годами XVII века. В первый период преобладал термин "острог", что хорошо видно на примере именования Кузнецка, который, хотя и получил в 1622 г. права уездного города³⁶ , но в официальной переписке продолжал называться "Кузнецкий острог". То же самое можно отметить и для Нарыма и Кетска.

В последней трети XVII в. многие крупные остроги Восточной Сибири были официально переведены в разряд "городов", и это сразу же отразилось в написании их нового официального статуса - Енисейск, Якутск., Иркутск, Нерчинск³⁷ . Но в ряде случаев в формуляре приказных документов, особенно "подорожных" грамот, еще можно встретить выражения "Енисейской острог", "Иркутской острог" и т. д. Однако

³⁰ Там же. Т. 5, N 4, стр. 39; "Колониальная политика Московского государства в Якутии XVII в.". Л. 1936, N 8; РИБ. Т. 10. СПБ. 1886, стр. 313.

³¹ Н. Н. Оглоблин. Указ. соч. Ч. I, стр. 36.

³² ЦГАДА, Сибирский приказ, ф. 124, стб. 587, лл. 100 - 108 и др.

³³ Составители "Росписи..." 1633 г. определили и функциональность Китайского, Каурдацкого, Тарханского и Тебендинского "острожков", которые "в Тобольском и Тарском уезде поставлены для оберегания государевых ясашных волостей" и для ямской гоньбы (АИ. Т. 4, N 104, стр. 246 - 247; А. Титов. Сибирь в XVII веке. Сборник старинных русских статей о Сибири и прилежащих к ней землях. М. 1890; А. И. Андреев. Указ, соч., стр. 28 - 34; Ю. А. Лимонов "Роспись" первого общего чертежа Сибири. Опыт датировки. "Проблемы источниковедения". Вып. VIII. М. 1959; Б. П. Полевой. По поводу спора о первом чертеже Сибири. "Источниковедение и археография Сибири". Новосибирск. 1977).

³⁴ Помимо городов и острогов, названных в предыдущих росписях и чертежах, в формуляре "Чертежа..." 1667 г. приведены названия Братского, Балаганского, Иркутского, Селенгинского, Иргенского и Нерчинского "острогов", а также различных "острожков" и слобод. (А. Титов. Указ, соч., стр. 15 - 16, 25 - 38; А. И. Андреев. Указ, соч., стр. 36 - 40; Л. А. Гольденберг. Подлинная роспись чертежа 1667 г. "Труды" Института естествознания и техники АН СССР. М. 1962, вып. 3, т. 42; Б. П. Полевой. К трехсотлетию "Годуновского" чертежа Сибири. "Доклады Института географии Сибири и Дальнего Востока". 1968, N 17).

³⁵ Список городов Тобольской редакции "Книги Большому Чертежу" состоит из названий 11 "городов" и 17 "острогов" и близок к терминологии "Чертежа..." 1667 года. Новым в сравнении с 1667 г. является написание "Кузнецк" вместо "Кузнецкий острог" (А. Титов. Указ, соч., стр. 41 - 50; "Временник Московского общества истории и древностей российских" (МОИДР). Кн. 3. М. 1849, стр. 1 - 49; "Книга Большому Чертежу", стр. 184- 188; А. И. Андреев. Чертежи и карты России XVII .в., найденные в послевоенное время. "Вопросы экономики и классовых отношений в Русском государстве XII - XVII вв.". М. -Л. 1960).

³⁶ "Временник МОИДР". Кн. 3, стр. 23 - 24; И. В. Щеглов. Хронологический перечень важнейших данных из истории Сибири. Иркутск. 1883, стр. 75; "Русское население Поморья и Сибири (Период феодализма)". М. 1973, стр. 125.

³⁷ ДАМ. Т. 4, N 114; т. 10. СПБ. 1867. N 75-III; "Иркутск. Материалы для истории города XVII и XVIII столетий". М. 1883, стр. 1 - 3, и др.

стр. 175

в данном случае само слово-определитель "острог" становится уже составной частью географического названия города³⁸ . Кроме того, термин "острог" сохраняется, когда речь идет о подведомственной ясачной территории города³⁹ . И, наконец, можно отметить сугубо историческое восприятие термина "острог" как реликта далекого прошлого. Составители "Именной книги служилых людей" г. Томска 1680 г._; указывая место выхода служилого человека, применяли современную им форму написания статуса городских поселений - Томск, Енисейск, Сургут и т. д. Но, говоря о послужном списке этого служилого или его отца и возвращаясь к временам чуть ли не столетней давности, приказные писали: "Прошка Вершинин ...ставил Сургутской, Нарымской, Кетской и Томской остроги"⁴⁰ .

Процесс слияния понятий "город" и "острог" в плане обозначения одного типа уездных административных центров в отличие от сельской округи для XVII в. завершился в "Окладной книге" Сибири 1697 г.⁴¹ , где в строгом соответствии с "разрядностью" этих поселений перечислено 19 "городов" и один "острог" - Удинский. Те же уездные центры приводятся и в "Ведомости 1701 г.", правда, несколько иначе: Кузнецк, Нарым. Кетск, Красноярск_; Енисейск, Илимск, Туринск и Сургут названы "острогами". Тем не менее, как заметил Я. Е. Водарский. "термины "город" и "острог" употреблялись в этих источниках равнозначно"⁴² .

Эволюция приказной терминологии наглядно видна и на рисунках "Чертежной книги Сибири" С. У. Ремезова⁴³ . В литературе уже отмечалась точность графических изображений Ремезова применительно к понятиям "город" и "острог"⁴⁴ . Но добавим, что из сопоставления его рисунков с современной ему административной классификацией сибирских городов видно, что в то время понятие "город" уже потеряло всякую связь с типом укрепления, так как "городом" в "Чертежной книге" обозначена и замкнутая рубленая стена (то есть "город" в первоначальном узком смысле слова) и укрепление, огороженное тыном и усиленное башнями (то есть первоначально собственно "острог"). Другая характерная черта рисунков Ремезова, соответствующая понятиям людей XVII в., состоит в том, что изображение "города" и уездного "острога" непременно включает в себя рисунок церкви.

Приказная терминология XVII в. получила отражение и в ряде литературных произведений того времени, в частности в сочинении Н. М. Спафария и в книге Ю. Крижанича "История о Сибири"⁴⁵ .

Итак, в ходе освоения Сибири и осуществляющегося при этом градостроительства происходила эволюция терминов "город" и "острог". Реальной основой этого процесса был рост социально-экономического и культурного значения многих уездных городов и расширение их административных прав и обязанностей. Вначале правительство рассматривало уездные "остроги" как поселения в административном отношении рангом ниже "городов", но в 70 - 80-е годы XVII в., а тем более в конце этого столетия, когда Сибирь превратилась в "страну городов", смешивать эти понятия было уже нельзя.

³⁸ "Акты, относящиеся до юридического быта древней России". Т. 2. СПБ. 1864, N 248; РИБ. Т. 8, N 12, стр. 689 - 691, и др.

³⁹ "Сибирские города. Материалы для их истории XVII-XVIII столетий. Нерчинск, Селенгинск, Якутск". М. 1886, стр. 47, и др.

⁴⁰ "Томск в XVII веке". Б/г. Б/м., стр. 54 - 135.

⁴¹ М. П. Строев. Статистико-финансовая картина Сибири в 1698 - 1700 годах. "Московский телеграф". Ч. 6, N 21. М. 1825, стр. 45 - 47; N 22, стр. 139 - 150; Н. Новомбергский. В поисках за материалами по истории Сибири. СПБ. 1906, стр. 20 - 36; Н. Н. Оглобли н. Указ, соч. Ч. I, стр. 120 - 127; М. И. Наврот. Окладная книга Сибири 1697 г. "Проблемы источниковедения". Вып. 4. М. 1956.

⁴² Я. Е. Водарский. Численность русского населения Сибири в XVII- XVIII вв. "Русское население Поморья и Сибири", стр. 199.

⁴³ "Чертежная книга Сибири, составленная тобольским сыном боярским Семеном Ремезовым в 1701 г.". СПБ. 1882.

⁴⁴ Л. А. Гольденберг. Атласы Сибири С. У. Ремезова как источник для истории Сибирских городов. "Города Сибири (Эпоха феодализма и капитализма)". Новосибирск. 1978; И. И. Серебренников. Иркутская губерния в изображении "Чертежной книги Сибири Семена Ремезова". "Сибирский архив". Иркутск, 1913, N 4; Н. В. Султанов. Остатки Якутского острога и некоторые другие памятники деревянного зодчества в Сибири. СПБ. 1907, стр. 70 - 72, и др.

⁴⁵ "Путешествие чрез Сибирь от Тобольска до Нерчинска и границ Китая русского посланника Николая Спафария в 1675 году". "Записки Русского географического общества по отделению этнографии". Т. X, вып. I. СПБ. 1882; А. Титов. Указ, соч., стр. 114 - 216.

Постоянный адрес данной публикации: