Одним из наиболее острых вопросов современной международной политики является, как известно, вопрос о государственной принадлежности Юлийской Крайны и, в частности, политического и экономического центра этого славянского края - Триеста. Научная разработка истории этого края долгое время была в руках представителей итальянской исторической науки, которая в последние три десятилетия была не столько наукой, сколько наукообразной апологетикой итальянского воинствующего империализма.

В развитии проблемы Юлийской Крайны и Триеста интересно то, что было время, и довольно значительное, когда вся итальянская общественность считала этот вопрос абсолютно бесспорным, решённым, и именно в славянском духе. Именно такова была позиция наиболее выдающихся деятелей периода Risorgimento и войны за воссоединение Италии. Величайший представитель классической исторической итальянской науки Чезаре Канту в 1846 г. называл Триест "Портом будущей Славии". Много позднее, а 1860 г., Капур в письме к Лор. Валерию,

комиссару Анконы, назвавшему в патриотическом пылу Триест итальянским городом, категорически заявлял: "Бойтесь, как огня, всякого возможного заявления о возможном намерении итальянского правительства занять... Триест с Истрией и Далмацию. Это страны с югославянским населением. Было бы несправедливо лишать эту часть Европы выхода к Средиземному морю". Совершенно идентично заявление преемника Кавура, Альф. Ламармора (премьер-министр в 1864 - 1866 гг.) в его речи в сенате 30 декабря 1864 г. и более развёрнутом ответе критикам его политики из ирредентистских кругов: "О Триесте я никогда не думал... Если бы Италия захватила Триест, у нашего правительства только прибавилось бы забот и опасности"¹ . Пожалуй, ещё более знаменателен тот факт, что многие другие выдающиеся деятели итальянского объединения, подолгу жившие или родившиеся в Триесте, как Дом. Россетти (1774 - 1842), П. Кандлер и другие, тоже не считали ни нужным, ни возможным включение Триеста в состав Италии. Россетти боролся за автономию Триеста в границах Австрии. Ещё значительнее заявление П. Кандлера (1804 - 1872), большого итальянского патриота, историка, археолога и правоведа, который прямо говорил, что Триест превратится в развалины, если будет включён в состав Италии. Кандлер неустанно доказывал, что Триест существует и может существовать только в теснейшей связи со своим хинтерландом - бассейном Дуная; что Италия никогда не сможет возместить того, что потеряет Триест, если он будет политически отделён от своего хинтерланда.

Немногим отличались в это время взгляды и самих адриатических ирредентистов. В 1848 г. Пачифико Валусси, автор "Манифеста" адриатических ирредентистов, был решительным противником включения Юлийской Крайны в состав Италии. В это время он и его единомышленники (Гаццолетги, Далл' Онгаро, Солитро, Томмасео) в газете "H precursore" писали о будущей единой "Славии", которая объединит славянские народы Южной Австрии и Балканского полуострова, и о Триесте, как о её порте.

Лишь в 1860 г. впервые в сочинениях того же Валусси начинают оформляться безудержный национализм и ирредентизм. В 1861 г. он уже требует присоединения Крайны к Италии и именует словенцев "недостойным стать нацией мужицким народцем"² . Но и тогда выступления такого рода всё еще были редки. Только в 1870 г. ирредентизм начинает активизироваться и постепенно переходит в наступление. Однако в это время главное остриё его направлено против Австрии и австрийского господства, а не против славян. Один из будущих лидеров итальянского империализма, Соннино, в это время говорил, что требовать присоединения Триеста к Италии значило бы преувеличивать национальные права Италии. Руджеро Бонки, ставший через 30 лет одним из глашатаев итальянского национализма, тоже выступал против захвата Триеста, считая бессмысленным требовать от словенцев отказа от их языка и народности³.

С рождением итальянского империализма, в начале XX в., проблема Юлийской Крайны и Триеста начинает занимать видное место в итальянской внешней политике. Именно процесс превращения Италии в империалистическое государство вдохнул жизнь в эту влачившую жалкое существование идейку. Как по мановению волшебного жезла, начинают нарождаться "патриотические общества", газеты, журналы, выходят десятки памфлетов, книг и брошюр, "утверждающих", "обосновывающих" право Италии на Юлийскую Крайну. Молодцы из "Национальной лиги", проходимцы, карьеристы пишут, ораторствуют об "исторических правах" Италии на славянские земли, фабрикуют "труды", "цифровые данные" и тому подобный арсенал захватнической идеологии. Характерно, что ирредентистов в самой "неискупленной" Юлийской Крайне и Триесте почти не было: по авторитетному заявлению самого неистового глашатая захватничества, Марио Альберти, количество ирредентистов в Триесте в 1914 г. едва ли составляло два процента всего населения. Они - в Италии, в центре итальянского воинствующего империализма. Их возглавлял Виржинио Гайда, вскоре ставший ярым фашистом, громогласным передовиком муссолиниевской "Popolo d'Italia".

Захват Юлийской Крайны и Триеста в 1919 г. и санкционирование его политиками Версаля и Сен-Жермена положили начало господству итальянского империализма в этом славянском крае, господству террора, политики уничтожения лучших представителей славянского населения и его культуры, порабощения и жестокого разорения масс, бесправия и произвола, длившихся до 1945 года.

*

Таковы в общих чертах условия, в которых развивалась итальянская историография края. В силу того, что итальянская правящая верхушка края почти полностью длительно монополизировала все средства просвещения и образования, ей долгое время принадлежало господствующее место в ознакомлении с историческим прошлым края. По этой же причине итальянская историография и доныне ещё является основным арсеналом, к которому обращаются и

¹ Vivante Ang. "Irredentismo Adriatico", p. 65. Mihovilovic J. "Trst", p. 310. 311. Mitocchi Alb. "Trieste". 2-te Aufl. Graz, p. 47 - 48. 1918.

² Valussi P. "Trieste e l'Istria e le loro ragioni nella questione italiana". Milano. 1861; Valussi P. "L'adriatico in relazione agl'interessi nazionali d'Italia". 1871; Vivante. Op. cit., p. 48 seq.

³ Sehiffrer Carlo "Le origini dell'irredentismo triestino", Udine, 1937; см. ещё Mitocchi Alb. "Triest, des Irredentesmus und die Zukunft Triests". 2-te Aufl. Graz. 1918; Vivante A. Op. cit.; Mihovilovic. Op. cit.

из которого черпают аргументы сторонники различных точек зрения. Славянская научная историография края складывается очень поздно и, по существу, выступает лишь после первой мировой империалистической войны в связи с основанием и развитием независимого государства Югославии.

Если оставить в стороне труды историков, филологов и первых археологов XVI - XVIII вв., которые в целом были скорее собранием материалов, чем исследованиями⁴ , то первым научным трудом, охватывающим всю историю края, надо будет признать книгу названного выше выдающегося триестинца Пьетро Кандлера - "Istria" (1848). Кандлер сосредоточил своё внимание на анализе процесса "итальянизации" Триеста⁵ , собрав для этого многочисленные свидетельства источников. Однако в согласии со своими политическими воззрениями, он не только не умаляет роли и значения славянского населения в истории края, но даёт ему первенство в характеристике сельской Истрии. На такой же, в общем итальянской, лишённой враждебности и неприязненности к славянскому населению края точке зрения стоит и автор следующих, наиболее значительных по общей истории края трудов - Б. Бенусси⁶ .

Полностью разделяя отношение итало-триестинской общественности к проблеме Юлийской Крайны, отношения, очень далёкое от ирредентизма, Бенусси во многих главах своей первой работы (1894), а довольно часто и во второй поднимается до вершин возможного для буржуазного историка, к тому же провинциала, объективизма. Однако наибольшую ценность придаёт его книгам огромное количество привлечённых им источников, которые опрокидывают многие ходячие "аргументы" "итальянистов"⁷ .

В этих наиболее значительных трудах по истории Истрии и были установлены основные линии и вехи процесса исторического развития края. Таковы: а) признание факта, что древнейшими обитателями всего восточного побережья Адриатики были иллирийские племена - истрийцы и либурны (по узкой полосе вдоль берега); б) первые столкновения истрийцев с римлянами начинаются со времени экспансии последних на северо-восток и постройки ими укрепления в Аквилее (182 г. до н. э.). В 177 г. римляне побеждают истрийцев и в 50 г. - либурнов и утверждают здесь своё господство. Начинается период романизации Истрии. Романизация Истрии, проявлявшаяся в распространении латинского языка, римских культов и обычаев, не затронула, однако, автохтонов, сохранивших полностью свой этнический тип вплоть до падения Римской империи.

Нашествия Одоакра и затем Теодориха, мало изменяя установившиеся отношения между туземцами и пришельцами, принесли с собой лишь немногие новые этнические (готы и др.) элементы. С 539 г. Истрия входит в состав Восточной Римской империи. В 588 г. в Истрию вступают лангобарды, и почти в это же время, по издавна установившемуся мнению, в крае появляются первые славянские отряды. Вместе с аварами славяне движутся к западу; в 599 г. они вторгаются в Северную Италию. Не оседая прочно на полуострове, славяне проходят вдоль берега моря на юг (в Далмацию) и снова появляются в Истрии лишь в 602 и 611 г., повторяя затем свои вторжения ещё несколько раз.

Так с начала VII в. начинается славянская колонизация края. Славяне приходят в Истрию с двух сторон: с севера - словенцы и с востока - хорваты, которые уже в том же, VII в. прочно оседают в полосе между Раша и морем и на островах. В очень небольшой промежуток времени славяне заполняют весь полуостров, кроме узкой полосы Триеста, где они, по мнению этих историков, появляются лишь в XII-XIII веках.

*

Рубеж второго десятилетия XX в. ознаменовался, как было сказано выше, резким усилением национал-шовинистических и агрессивно-империалистических тенденций в Италии. Это немедленно нашло своё отражение и в литературе. Хотя солидных научных трудов по интересующему нас вопросу в это время не выходит, но обращение к историческим фактам и то или иное толкование их становится необходимой частью каждой полемической книги, каждого большого цикла статей этого времени. Обе стороны - ирредентисты и их противники - неустанно апеллируют к истории.

Наибольшую ценность из антиирредентистской литературы этого времени имеет не потерявшая до сих пор своего значения книга известного итальянского социалиста Ан-

⁴ Например, первый труд по истории Триеста и края - хроника Новиградского епископа Nommasini G. F. "De commentarii storici-geografiei della provincia gell'Istria". "Archeografo triestino", 1837. Vol. IV; Irencodella Croce "Istoria antica e moderna, sacre e profana della citta di Trieste". Venezia, 1689.

⁵ Кандлеру же принадлежат первые, наиболее капитальные труды по истории Триеста. Им же опубликованы первые документы, свидетельствующие о наличии славянского населения в Триесте - в 1234 и последующих годах ("Codici diplomatico Istriano").

⁶ Benussi B. "Nel medio evo. Pagine di storia istriana". "Atti e memoric d. Sociata istriana di archeologia e storia patria". Vol. IX. Parenzo. 1894; Benussi B. "L'Istria nei suoi due millenni di storia". Trieste. 1924.

⁷ К сожалению, мне, за редкостью издания, известны только из вторых рук напечатанные в "Archeografo Trieslino": Marsich "Spogli di notizie attinenli a Trieste, Gorizia e l'Istria", 1874; Rosselli "Storia e statuti delle antiche selve triestine". 1877; Marsich "Quando vennero gli slavi nell' Istria". 1887.

жело Виванте⁸ . Стоя на позициях левого крыла итальянской социалистической партии, Виванте в своей книге даёт очень резкую отповедь адриатическим ирредентистам, вскрывая истинную классово-политическую сущность их требований. Широко используя собранный другими исследователями исторический материал и подвергнув его самостоятельному критическому анализу, Виванте даёт новую для своего времени концепцию истории края. Сущность её заключается в том, что нет никаких объективных исторических, экономических и этнографических данных, которые могли бы оправдать претензии итальянских империалистов на захват Юлийской Крайны и Триеста. Больше того, вся история этого края, написанная, как неоднократно подчёркивает Виванте, самими итальянцами, свидетельствует о том, что исконным, подавляющим большинством его населения, создателем всей экономики и культуры края, то есть подлинным его хозяином, были и остаются славяне (словенцы и хорваты) и в гораздо меньшей степени "ославянизировавшиеся", давно уже порвавшие с родиной итальянцы. Виванте же принадлежит опровержение выдвинутого уже в это время и позже особенно часто муссировавшегося нелепого утверждения о том, что итальянцы и словенцы на территории Юлийской Крайны представляют два резко разграниченных, принципиально враждебных лагеря. Расхождение между итальянцами и славянами, по мнению Виванте, проявилось лишь в 18 - 18 - 1849 годах⁹ . С голами оно благодаря австрийской политике divide et impera всё более и более обострялось. Сначала австрийцы, боясь славян, щедро наделяли итальянское население края привилегиями и фактически передавали им господство в крае. Но позже, когда итальянцы рьяно начали итальянизировать край, захватили в нём много важных позиций, когда поднял голову итальянский сепаратизм, а из онемечения ничего не выходило, австро-немецкая политика вступила на путь торможения развития итальянского начала, используя в качестве "контргайки" словенцев. Отсюда новое, ещё большее обострение национальной розни в крае.

Никаких объективных данных для итальянской аннексии Юлийской Крайны автор не находит. Более того, он прямо утверждает, что в силу тесных, органических связей между этим краем и его хинтерландом он должен представлять одно целое с будущей Югославией (которая непременно возникнет), а Триест, в частности, должен быть портом этого будущего югославского государства Королевство Италия, пишет Виванте, окажет самую большую услугу итальянскому населению края, если заявит, что не стремится к территориальным захватам и не желает присоединения Адриатического побережья.

Книга Виванте является наиболее мудрым словом итальянской общественной мысли по данному вопросу. Её выводы и сейчас ещё служат наиболее солидным аргументом в руках югославов, отстаивающих своё неоспоримое право на Юлийскую Крайну и Триест.

Книга Виванте в своё время вызвала ожесточённую атаку со стороны националистов. Многочисленные статьи в газетах, брошюры и даже целые книги должны были проложить путь итальянским штыкам¹⁰ . Уже в этих книгах были налицо семена той исторической фальсификации, которая столь пышно расцвела после войны и в годы господства фашизма. Для ниспровержения выводов Виванте были мобилизованы средневековые хронисты, классики немецкой исторической литературы, Моммзен, Ранке и др. Но эта литература никак не могла обогатить научную разработку вопроса и лишь придала ему остро-политический характер, наложив свой отпечаток на последующее исследование истории края.

Захват Юлийской Крайны итальянским империализмом в ещё большей степени подчеркнул то, что прежде было замаскировано. Очень явственно обнаружилось, что история славянского края пишется как история итальянского края с значительным славянским населением. Презумпцией всех писавших было то, что Юлийская Крайна, и Триест в особенности, - всё же итальянская земля (ранее римская, венецианская и т. д.) и судьбы её как в прошлом, так и в будущем рассматривались с итальянской точки зрения. При этом в полной мере сказалась прогрессирующая деградация итальянской науки, В разработке интересующих нас вопросов она, по существу, исчерпала всё своё положительное содержание ещё до фашистского переворота. 1919-й и последующие годы - это годы быстрого прогрессирующего разложения итальянской науки, отказа даже от попытки объективного подходи, годы всё более растущей подмены науки фальсификацией, замены исследования дикими выкриками самохвальства и апологетики¹¹ , Начать с "книги" Eduardo Sus-

⁸ Виванте А. "Адриатический ирредентизм. К вопросу об обсуждении австро-итальянских отношений". lirenze, 1912. Очень краткое (16 стр.) резюме этой книги выпушено на русском языке в Любляне в 1945 г.: "Анжело Виванте - Адриатический ирредентизм".

⁹ Anzilotti A. ("Italiani e Jugoslavi nel Risorgimento". Roma. 1920) подробно излагает эта события.

¹⁰ Наиболее яростны и вместе с тем наиболее "оснащены" были статьи Счипио Слатапера, книги Виргинио Гайда, Альберти Мари, Руджеро Фауро, Аттилио Тамаро, Л. Барцини и др. Gayda V. "L' Italia d'oltre confine" (R. - Mil. 1914); Burich "Fiume e l'Italia" "Problemi Italiani". Milano. 1915; Barzini L. "Le condizioni degli italiani in Austria". Milano. 1913; Mario A. "La conquista di Trieste". Roma. 1914; Mario A. "Trieste". Torino. 915; Mario A. "Trieste e la sua fisiologia economica". Roma. 1915; Fauro R. "Trieste". Roma 1914; Taniaro A. "Italiani e slavi nell' Adriatico". Roma. 1915; etc.

¹¹ О состоянии итальянской исторической науки при фашизме см. мою статью "Опустошение культуры в фашистской Италии". "Под знаменем марксизма" N 4 за 1943 год.

mal "Marchia di Ronchi", посвященной походу д'Аннунцио на Фиуме. Избитые фразы бульварных газет, выдержки из написанных неимоверно напыщенным, высокопарным языком приказов "нового Цезаря", барабанный бой, оглушающий читателя, - сот содержание этой книги. Образцами различных разновидностей искусства фальсификации документов и фактов являются "труды" полковника В. Адами¹² . Вес они прилагают старания к тому, чтобы "доказать" незыблемость "исторических" прав Италии на восточное побережье Адриатики. Иногда в них встречаются интересные материалы. Так, книги Бенедетти и Джаннини, в частности, интересны многими фактами, рисующими предательскую политику правителей старой Югославии, которые были более озабочены обеспечением себе поддержки в итало-фашистских кругах, чем защитой действительных интересов югославского государства и народа.

В 1924 г. выходят упомянутый выше наиболее капитальный итальянский труд по истории Истрии - книга Бенусси¹³ и книга лидера воинствующего фашистского ирредентизма А. Тамаро¹⁴ , содержание которой значительно шире её заглавия. Помещённый в этой книге документальный материал широко используется славянскими историками в их работах.

Наиболее интересной за послевоенный период итальянской книгой является книга М. Альберта¹⁵ . С искренностью, заслуживающей признания, но вызванной лишь шовинистической досадой автора на людей, "не понимающих исторических задач Италии", Альберти раскрывает истинную суть ирредентизма, его искусственность, надуманность, отсутствие у него каких-либо серьёзных объективных оснований. Именно Альберти принадлежит столь часто фигурирующее в антиирредентистской литературе наших дней утверждение, что ирредентистское движение в 1914 г. охватывало всего лишь около 2% всего населения Триеста (pp. 31 - 33), что у него никогда не было приверженцев ни среди купцов, ни среди рабочих и что оно велось и поддерживалось лишь маленькой группой интеллигентов - журналистов и представителей других свободных профессий. Об этом же характере ирредентизма писал и Сч. Слатапер¹⁶ .

Наиболее развёрнутая "аргументация" "исконной принадлежности" Юлийской Крайны к Италии развёрнута была, однако, в итальянской энциклопедии¹⁷ , в статьях которой проблема Истрии и других районов Юлийской Крайны освещалась весьма пространно. Так, два профессора: пизанский М. Тониоло и римский Р. Алмагиа - "доказывали", что вся истро-горицкая область в геологическом отношении принадлежит к Апеннинскому полуострову - к Италии, - тогда как Балканы кончаются Динарскими горами. Такой же характер носят и другие статьи.

Впервые славянская точка зрения на историю края была выявлена в дискуссиях 1848 г. по вопросу о языке (выступления Ловранской и Кантовской общин), в выступлениях по тому же вопросу в истринском провинциальном собрании еп. Бартола Легата (1861) и еп. Ю. Добрила (1863). Однако эти выступления опирались не столько на исторические данные, сколько на факты современности. Вопросы истории Юлийской Крайны не были освещены даже у представителей иллиризма. Только с основанием в Триесте хорватской газеты "Nasa sloga" (1870) начинают появляться (на её страницах) отдельные статьи по истории края и его славянского населения. Быстро развивавшаяся со второй половины XIX в. хорватская историческая наука обращалась к истории Юлийской Крайны лишь как к части всей истории хорватского народа¹⁸ ; тем не минее в ценнейших изданиях Ф. Рачкого¹⁹ , Т. Смичикласа²⁰ и др. по этому вопросу собиралось и публиковалось много важного материала.

Начавшийся после первой мировой войны бурный подъём исторической науки в Хорватии и Словении нашёл своё отражение и в разработке интересующего нас вопроса. В 1922 г. появляется труд Н. Жупанича²¹ , автор которого сделал попытку разрешить проблему древнейшего населения этой части Балканского полуострова преимущественно с точки зрения антропологии. По мнению Жупанича, южные славяне представляют собой в ряду других антропологических типов Европы особый тип (так называемый "адриатический человек"), сложившийся на Балканском полуострове в результате длительного процесса смешения различных племён и народов - Древнейших обитателей полуострова. Ярче всего этот тип представлен в области Динарских Альп. Вместе с тем он был широко представлен и на западе от этого горного хребта, ибо, во-первых, этническим субстратом его были древние иллирийцы, древнейшее население этого края, и, во-вторых, южные славяне в давнем прошлом заселяли венецианскую равнину вплоть до реки Тальяменто. Этим положе-

¹² Adami Witt. "Storia documentata dei confini del Regno d'Italia". Vol. IV. Confine Jugoslavo. Roma. 1931; Giannini Amed. "Documenti per la storia dei rapporti fra l'Italia e la Jugoslavia". Roma. 1936; Benedetfi G. "La Pace di Fiume". Bologna. 1924.

¹³ Benussi B. "L'Istria nei suci due millenni di storia".

¹⁴ Tamaro "Storia di Trieste". Roma. 1924.

¹⁵ Alberti M. "L'irredentismo senza romanticismo". Trieste. 1928.

¹⁶ "Scritti polici". 1925.

¹⁷ "Enciclopedia italiana", особенно Vol. XII.

¹⁸ См., например, труды Smiciklas T. "Povjest Hrvatska" 2 tt. 1879 - 1882; Klaic V. "Povjest Hrvata". 5 tt. 1899; Sisic Fisic F. "Hrvatska Povjest". 1906, 1825; Horvat K. "Povjest Hrvatska". 2 tt. 1924.

¹⁹ "Monumenta spectantia Historiae Slavorum Meridionalium", особенно VIII том.

²⁰ "Codex diplomaticus (CSD)".

²¹ Zupanic N. "Etnogeneza Jugoslovena". "Rad. Jugoslav. Akademije", kn. 222.

нием Жупанич доказывал автохтонность славянского населения на всей интересующей нас территории, большую древность его, чем пришедших уже в историческое время римлян. Это построение, конечно, ещё во многом спорное и требующее новых обширных доказательств, во всяком случае, заслуживает большого внимания, и можно лишь пожалеть о том, что оно не нашло отражения в последующей литературе. Между тем решение этого вопроса должно было бы заставить историков края задуматься над правильностью и обоснованностью традиционной трактовки такого важного вопроса, как появление славян в крае.

То обстоятельство, что в этом вопросе славянские историки вплоть до последних известных нам работ по-прежнему продолжают некритически следовать традиции, не предпринимая новых, самостоятельных исследований, обнаруживает известную инертность их мысли. Особенно это нужно сказать в отношении знакомства этих историков с советской наукой и её достижениями в области этногенеза славянских народов.

В 1924 г. в Загребе выходит "История Истрии" Грубера, весьма общий очерк компилятивного характера.

Гораздо большее значение в разработке ранней истории края имеют работы крупного словенского историка Милько Коса²² . Он дал глубоко обоснованное решение проблемы происхождения словенского населения Горицкой области, картину расселения словенцев по полуострову и процесса быстрой ассимиляции ими туземного населения. Ему же принадлежит чёткое определение западной границы, отделяющей словенцев от итальянцев, границы, установившейся ещё в начале VII в. и без существенных изменений сохранявшейся почти 13 столетий. Это в основном граница, предложенная экспертами советской делегации в Совете министров иностранных дел.

Другой словенский учёный, профессор Люблянского университета, член Словенской академии наук и искусств Антон Мелик, в 1935 г. выпускает свою работу "Словения" (Любляна), в первой части которой даёт обширный исторический очерк словенского народа и его страны, в том числе и Юлийской Крайны.

Славянское население края и его собратья за рубежом никогда не мирились с господством итальянского фашизма в крае. Борьба с этим режимом, начавшаяся в первые же дни итальянской агрессии, шла в основном двумя путями: революционным - сплочением боевых сил, выступлениями против фашизма - и "конституционным". Под последним мы подразумеваем обращения югославов к международным организациям, торжественно декларировавшим защиту и охрану прав национальных меньшинств. Эти обращения славянского "национального меньшинства" в захваченном итальянцами крае составляют целую литературу, имеющую сейчас значение своеобразного источника для изучения истории периода господства в крае итальянских фашистов. Таковы меморандумы, представленные Лиге наций в 1927 г., издания Института меньшинств в Любляне, статьи в европейской прессе и т. п.²³ .

На основе всех этих документов, значительно обогащенных материалом новых и новых тысяч фактов, вырос капитальный труд д-ра Лаво Чермеля, мимо которого отныне не пройдёт ни один историк края. Вышедший первым изданием на английском языке в 1936 г., он затем был в 1938 г. переиздан на языке словенском и в сокращённом виде - на французском. В сокращённом переводе с французского издания труд Чермеля в 1945 г.²⁴ вышел на русском языке и вторым, значительно расширенным английским изданием - в 1945 году²⁵ .

Свою задачу автор определил так: "... показать цивилизованному миру проблему югославского меньшинства в Италии", привлечь к ней внимание, как к элементу опасности для европейского мира. Руководясь девизом "Sine ira et studio", автор добросовестно, с привлечением огромного количества материалов, описывает господство итальянских фашистов в Юлийской Крайне. Тщательная документация не оставляет и тени сомнения в правильности приведённых фактов, и книга в целом представляет хорошо обоснованный обвинительный акт против итало-фашистского режима. Автор не забывает ни одной стороны деятельности захватчиков, всюду и везде показывая осуществление ими политики полного порабощения и денационализации славянского населения края.

Проводившаяся итальянцами кампания "интегральной денационализации" охватила всё: все славянские школы были закрыты, славянские языки исключены из употребления, библиотеки, культурно-просветительные учреждения сожжены и разгромлены, пресса уничтожена, все славянские общества, включая и кооперативы, разогнаны. Фашисты повели дикую "войну имён", переименовывая местности²⁶ , заставляя менять имена; же-

²² Milko Kos "Zgodovina Slovencev". Ljubljana. 1933.

²³ "The Jugoslav Minority. Memorandum presented to the Minorities Commission by the Jugoslav Association for the League of Nations". Geneva. 1927; "The Position of the Jugoslav Minority in Italy. National Minorities Institute". Ljubljana. 1927; "Italy and the Jugoslav Minority within her Borders". National Minorities Institute. Ljubljana. 1931.

²⁴ Чермель Л. "Славянское меньшинство в Италии", стр. 66. Любляна. 1945.

²⁵ Cermel L. "Life and Death. Struggle of a national Minority (The Jugoslavs in Italy), Ljubljana. 1945. Краткое изложение этой книги автор кроме того дал в виде статьи в сборнике "La Marche Juliennee", p. 245 - 288. Susak, 1945.

²⁶ Поэтому совершенно необходимым пособием для работ по Юлийской Крайне является другой труд того же автора: "Julijska Krajina, Beneska Slovenija in Zadrska Pokraina. Imenoslovie in politicno-upravna razdaelitev" (Beograd. 1945) - подробный список всех переименованных итальянцами населённых местностей края с указанием их настоящих славянских имён.

лая "делать из славянских детей янычар", он перекрещивали их. Ни одного представителя в парламенте. Крестьяне лишены земли. Жестокому гонению подверглись славянские католические священники. Во всей стране воцарился террор, сотни и тысячи людей посылались на "сухую кагорту", сжигались целые села, на руинах которых поселялись итальянские колонисты. Славяне массами - более 100 тыс. - бежали из края, большинство - в Югославию. Пресловутая "Era Nuova" для Юлийской Крайны стала эрой гибели народа.

Обширный дополнительный материал к книге Л. Чермель дают изданные в 1946 г. югославским Институтом по изучению международных отношений "Документы о денационализации югославов в Юлийской Крайне" (Белград). Это альбом фотоснимков 58 важнейших документов, освещающих разностороннюю деятельность итало-фашистских убийц и громил. Тут и доклады префектов, квесторов и комиссаров о закрытии школ и о настроении священников, рескрипты итальянского министра внутренних дел о закрытии словенских газет, донесения итальянских шпиков, многочисленные материалы о принудительной перемене имён и фамилий, о принудительной записи в фашистскую партию, о запрещении славянских надписей (даже на намогильных плитах!) и песен. Особенно интересен документ N 52 - циркуляр (исключительно для личного осведомления!) итальянского министра внутренних дел за N 10980 от 24 июня 1930 г. о создании специального учреждения- Ente per la rinascita agraria delle ire Venezie, которое должно "экспроприировать земельные участки, находящиеся в руках других наций", и завершить это в течение 10 лет с передачей земли земледельцам из бывших воинов или фашистов из старых областей, а также из освобождённых областей при условии их национальной благонадёжности" (стр. 128 - 129). Очень важны документы NN 56, 57, 58, излагающие "только для дуче" план государственного советника Итало Сауро "Об устранении славян с их земель и их сёл во всех видах" и необходимости "препровождения в Восточную Африку многочисленных семейств рабочих и земледельцев-славян, с размещением их в разных местах" (пункты 6 и 11 докладной записки Сауро от 24 октября 1939 г. о "мирном разрешении славянского вопроса в Истрии и Юлийской Крайне" (стр. 133 - 139).

В ряде изданий напечатаны новые материалы о положении церкви и священников Юлийской Крайны под фашистским господством²⁷ , обращение собора хорватских священников в Истрии 12 февраля 1946 г. к союзнической комиссии по определению границ Юлийской Крайны с просьбой о воссоединении всей Юлийской Крайны с Югославией и яркие, разоблачающие показания жертв итало-фашистского террора.

Естественно, что разоблачавшие фашистскую фальсификацию славянские учёные сосредоточили своё внимание на научном анализе основных, наиболее спорных моментов проблемы. Вот причина, в силу которой славянская наука ещё не дала до сих пор обширной, сводной, написанной со славянской точки зрения истории края, хотя отдельные вопросы освещены весьма обстоятельно.

Первое место среди изданий последнего года заслуженно занимают две книги. Это, во-первых, сборник статей "Юлийская Марка" (Крайна), издание Адриатического института (Сушак. 3945). Вся первая часть сборника - географический обзор Юлийской Крайны, антропогеографическая характеристика края и статистика - написана профессором Загребского университета Иосипом Рогличем. Это очень ценный, богатый материалом очерк, дающий всестороннее описание края. Роглич по многим признакам (рельеф, климат, орография, флора и др.) обстоятельно доказывает, что Юлийская Крайна является естественной, органической частью Балканского полуострова²⁸ .

Вторая часть сборника, написанная тем же Рог ля чем, даёт общую историко-экономическую характеристику края, его природных богатств и экономического развития. Используя свидетельства самих итальянских писателей, Роглич показывает, как ещё со времени средних веков состояние народного хозяйства края и благосостояние его населения строго соответствовали его политическому положению, в первую очередь отношениям с Италией. Так, период венецианского господства в крае, о благости которого так усердно распространяются итальянские националисты-историки, в действительности был периодом экономического упадка, обострившегося в XVI-XVII вв. до жестокого кризиса, сопровождавшегося голодом, чумой, вымиранием населения и массовой эмиграцией. Что же касается Триеста, то он вырастает как раз в порядке конкуренции с Венецией и наперекор усилиям итальянской буржуазии удержать первенство Венеции на Адриатическом море. Очерк заканчивается анализом "экономического преступления", как автор называет захват Триеста итальянцами, и гибели Триеста как порта в период итало-фашистского господства.

"Заметки по статистике" И. Роглича (стр. 51 - 74) открывают собою целую серию исследований словенско-хорватских учёных, посвященных демографической истории края. Известно, что итальянские империалисты обосновывают свои притязания на Юлийскую Крайну (в чём им весьма помогают и некоторые западноевропейские державы) преимущественно данными переписей насе-

²⁷ "Hrvatsko svecenstvo Istre trasi priklcicenja Julijska Krajina FNR Jugoslavia Riieka, 1946, оно же на французском языке: "Le clerge yougoslave d'Istrie sous la domination italienne", ed. par la Societe de St. -Jerome. Zagreb. 1946.

²⁸ Много ценных сведений в этом отношении даёт небольшая, богато снабжённая картами книга уже известного нам профессора А. Мелика. Melik A. "Trieste et le Littoral (Breve caracteristique geographic). Lubliana 1946.

ления. Естественно, что югославская научная мысль должна была уделить этому вопросу особо пристальное внимание.

Как известно, исходным материалом для суждения об этническом составе населения Юлийской Крайны является обычно австрийская перепись 1910 года. Однако словенские историки поступают вполне правильно, когда обращаются к более ранним переписям и подобным материалам статистического порядка. Иве Миховилович, автор статей о Триесте (сборник "Юлийская марка"), подвергает анализу и устанавливает ошибочность данных статистики населения Триеста с 1851 года. По переписи 1846 г., во всей Истрии было 226490 жителей, из них хорватов и словенцев - 166450 (73%), итальянцев - 60040 (27%), отношение 3:1.

Австрийская перепись 1910 г. подверглась довольно обстоятельной критике вскоре же после опубликования её результатов. Уже известный нам д-р Л. Чермель²⁹ даёт подробное, с приведением полных текстов интерпелляций описание обсуждения итогов переписи в триестинском провинциальном собрании и венском парламенте 25 сентября-2 октября 1911 года. Наиболее обстоятельный анализ переписи дан проф. И. Рогличем в обширном труде³⁰ , выпущенном специально в связи с решением Лондонского совещания министров иностранных дел 19 сентября 1945 г. о принципах определения итало-югославской границы. Роглич показывает историю австрийских переписей, тщательно анализируя их данные, и вскрывает все махинации австрийского правительства, подчинявшего демографическую перепись своим политическим целям. Достаточно указать на то, что австрийским правительством вместо обычного родного языка, в качестве признака определения национальной принадлежности переписываемого, признавался так называемый "Umgongssprache" - язык, которым он пользуется "в обиходе". Этот же "lingua d'uso" фигурировал в переписях 1921 и следующих годов и у итальянцев. Делалось это в целях германизации славянского населения. В то же время австрийскому правительству, боявшемуся усиления славянского движения в крае, было выгодно показать итальянское "большинство" в тех районах, где германизация не давала результатов. Этот и другие приёмы массовой фальсификации и дали известные "результаты" переписи, согласно которой славянское население края определялось в 523,3 тыс. человек (51,3%), итальянцы - в 394 тыс. человек (38,6%) и остальное население - в 67 тыс. человек. Проверив эти итоги данными других переписей, Роглич приходит к выводу, что в действительности в 1910 г. в Юлийской Крайне было 650 тыс. словенцев и хорватов против менее чем 250 тыс. итальянцев, то есть соотношение 3:1.

Об итальянских переписях 1921, 1931 в 1936 гг. говорить серьёзно вообще не приходится. В них фальсификация возведена в принцип, и при этом в самой грубой форме³¹ .

Вполне естественно, что правительство Федеративной народной республики Югославии в своём меморандуме об этническом составе Юлийской Крайны заявило, что переписи 1910 и 1921 гг. ни в коем случае не могут служить основанием для определения этнических границ. Помимо того, что австрийская перепись 1910 г. носила исключительно антиславянский характер, она проводилась итальянцами, бывшими в привилегированном положении³² .

Вторая часть сборника Адриатического института состоит из шести статей: "Истрия"- Матко Ройнич, "Риека" - Руд Майснер, "Триест и порт Триест" - Иве Миховилович, "Горяция" - его же, "Бенешка Словения" - Анте Ивеша.

Из них наибольший интерес представляет обширная статья М. Ройнича, являющаяся наиболее полным в югославской научной литературе очерком истории Истрии. Оперируя нередко данными итальянских историков, Ройнич даёт систематическую историю края от древнейших времён до 1918 года. Древнейший период он освещает, согласно традиции, отмечая лишь, что истрий-

²⁹ "Recensement de 1910 a Trieste d'lapres les proces-verbaux de la Diete provincinale de Trieste et du parlement autrichien". Belgrad. 1946.

³⁰ Roglic I. Le Recensement de 1910. Ses methodes et son application dans la Marche Julienne". Publications de l'Institut Adriatique. Sugak. 1913.

³¹ Достаточно указать на такие факты. В коммуне Мошченика, по переписи 1910 г., насчитывалось: хорватов - 3164, итальянцев - 12; по переписи же 1921 г.: хорватов - 16, а итальянцев - 3013! В архиве пресловутого Итало Сауро Роглич нашёл интересную переписку, проливающую яркий свет на нравы итальянских "демографов". В коммуне Роч, по "переписи" 1921 г., числилось 3006 человек, из них по "lingua d'uso": словенцев - 112, хорватов - 1540 и итальянцев - 1352. Согласно же секретному донесению мэра коммуны Сауро, в его коммуне в 1936 г. было 2436 славян и 302 итальянца. Чтобы смягчить эффект этих цифр, мэр пишет, что очень много славян - до 1500 человек, - хотя и считают своим материнским языком славянский, но являются по их чувствам итальянцами. По переписи, произведённой Адриатическим институтом в 1945 г., на принципе свободного объявления национальности в коммуне Мошченика было: хорватов и словенцев- 2761, итальянцев - 21. В коммуне Роч, по той же переписи 1945 г., было; 3480 славян и 174 итальянца. См. "Donnees statistiques sur la structure ethnique de la Marche Julienne" (1946), подробные данные переписи 1910, 1921 и 1945 гг. по округам; здесь же кривые движения населения за период 1880 - 1945 годы. То же в коммуне Шмарье. По переписи 1921 г., здесь определено 2049 словенцев и 2343 итальянца; по секретному донесению 1939 г.: словенцев - 4403 и только 62 итальянца!

³² См. "La politique Autrichienne des nationalites dans la Marche Julienne" (s. I. et a.). Подробнее о населении Триеста см. д-р Светозар Илешич "Популяционное развитие Триеста и его ближайших окрестностей". Любляна. 1946.

ские автохтоны хотя и были покорены римлянами, но не подчинились им. Романизация края была лишь поверхностной и коснулась главным образом городского населения. Переходя к эпохе господства франков и затем немцев, автор утверждает, что установление их власти создало в крае феодальные отношения. "Сеньоры германской расы располагаются в имениях истрийцев, вводя здесь феодальный порядок"³³ . Сводить весь сложный процесс происхождения и развития феодальных отношений в крае только к появлению здесь немецких феодалов, с нашей точки зрения, конечно, неправильно, и здесь югославским историкам было бы весьма полезно ознакомиться с достижениями нашей исторической науки.

Специальную главу, в которой особенно интересны материалы исторической лингвистики, автор посвящает выяснению вопроса о времени заселения славянами всего полуострова и приходит к выводу, что в X в, славяне были уже во всей Истрии, в том числе и в романских городах. Проникновение итальянцев в Крайну началось лишь в конце X в. разбойничьими экспедициями венецианцев.

Мы не можем здесь проследить за всеми перипетиями развития страны. Их хорошо и обстоятельно описывает Ройнич, не забывая при этом и развития культуры³⁴ . Отметим лишь один значительный факт. Как говорилось выше, войны Венеции, хозяйственный упадок страны, чума создали в крае такое обезлюдение, что в XV-XVII вв. он как бы заново начинает заселяться людьми. Сюда устремляются потоки хорватов и сербов, бегущих от турецкого ига. Их принимают и венецианцы и Габсбурги. В городах увеличивается славянское население, всё более вытесняя старое, романское. Что же касается сельских местностей, то новая колонизация полностью завершила их славянизацию.

Край вступает в новую полосу своего развития, в конце XVIII в., с падением остатков венецианского господства. XIX и начало XX в. - время огромного, всё более убыстряющегося роста национального самосознания славянского населения, его культуры, его экономических достижений. В жестокой борьбе с итальянской правящей верхушкой, пользовавшейся широкой поддержкой Австрийской империи, славяне Крайны к концу XIX в. становятся здесь решающей силой. Общий итог всей работы Ройнича таков: как в прошлом, так и в настоящем Истрия по большинству её населения всегда была славянской страной, хорватской и словенской (стр. 150). Хорваты и словенцы, составляющие большинство населения Истрии, всегда были тесно связаны с их единоплеменниками по ту сторону границы.

Статьи, посвященные истории Горицы, Риеки, Бенешка Словении, дополняют этот общий очерк. В отношении области Горицы Милько Кос и Иве Миховилович убедительно доказывают, что славяне были автохтонами этой области и проживают в ней беспрерывно уже двенадцать столетий, что самый город Горица был основан словенцами (впервые его имя фигурирует в грамоте 1001 г.) и что итальянское население появилось здесь лишь в порядке иммиграции в XIV-XV веках.

Центральное место в работах новейших историков занимает, конечно, история Триеста. Чувствуя слабость своих позиций в отношении других районов страны, итальянские империалисты сосредоточили свои усилия на удержании в своих руках этого ключа к Балканам. Фашистская наука послушно следовала за политикой. Этим и объясняется большое количество работ, специально посвященных истории и экономике Триеста³⁵ .

Югославские историки внесли очень много нового в разработку этого вопроса. С документами и фактами в руках они разрушали многочисленные легенды, созданные итальянскими шовинистами, и посильно восстанавливали подлинную историческую действительность. Наиболее капитальным трудом является книга Иве Миховиловича"³⁶ . Хотя она и носит подзаголовок "Этнографический и экономический очерк", но фактически даёт историю Триеста с начала нашей эры до весны 1946 года. В этой книге на богатом материале освещены все стороны "проблемы Триеста", развеяны легенды о создании итальянцами этого города и его величия, больше того, убедительно показано, что итальянская власть лишь тормозила развитие города, стремясь вогнать его в узкие рамки своих интересов. Обширная глава "Триест под Италией" (стр. 199 - 269) красочно описывает агонию этого мирового порта под пятой итальянских фашистов. В 1930 - 1934 гг., последние годы "нормальной экономики" Италии, грузооборот порта скатился до уровня 1901 - 1905 годов. Город был отброшен на 35- 40 лет назад. Насильственный отрыв города от его огромного хинтерланда - Югославии и других стран по Дунаю - убил его.

Выяснению этой совершенно бесспорной истины посвящена, кроме книги Миховилович а, работа проф. А. Мелика³⁷ , обстоятельно описывающая те глубокие многочисленные и многообразные связи, которые соединяют Триест с Югославией и делают его органической, составной частью Югославия. Приведённый в книге сравнительно краткий анализ развития железнодорожной

³³ См. "Marche Julienna". p. 83. Sugak. 1945.

³⁴ О развитии культуры в крае см. капитальные исследования: Jelic L. "Fontes liturgiae glagolito-romanae a XIII ad XIX saeculum". KrK. 1906; Micetiec I. "Hrvatska glagolska bibliografija". Zagreb. 1911 ("Starine". XXXIII); Kidric, prof. Slovensko-biografsko leksikon"; небольшую брошюру Miroslav Krieza "La theme adriatique" (s. I. et a.). 1946.

³⁵ Назовём, кроме упомянутых выше, следующие книги: Cusin F. "Appunti alla storia di Trieste". Trieste. 1930; Villa M. "II porto di Trieste nel recente passato e nell'avvenire". Trieste. 1945; Lrzzato G. "II portodi Trieste". Roma. 1945, etc.

³⁶ Mihovilovic J. "Trst". Zagreb. 1946.

³⁷ "Trieste et la Jougoslavie du Nord". Ljubljana. 1943.

сети Югославии за 1846 - 1938 гг. в более развёрнутом виде дан в другой книге того же проф. А. Мелика, изданной на трёх языках в Белграде в 1945 г., - "Развитие югославских железных дорог и их устремлённость к Триесту".

Прекрасной сводкой всех научных исследований по географии, этнографии, истории и экономике Триеста являются "Меморандум Правительства Федеративной Народной Республики Югославии, относящийся к экономической проблеме Триеста", изданный весной 1946 г. к Парижскому совещанию министров иностранных дел, и "Приложение к Меморандуму", представляющее роскошный альбом, состоящий из 29 карт и красочных диаграмм.

Пятая глава книги Миховиловича посвящена истории Триеста после падения итальянского фашизма (стр. 271 - 354). Здесь автор дает очерк участия словенцев и итальянских антифашистов-триестинцев в борьбе за освобождение края от итальянского фашизма начиная с первых тайных организаций 1939 г., через организацию партизанских отрядов 1941 -1942 гг. и их энергичную деятельность вплоть до создания Областного Народно-Освободительного Комитета Словенского Приморья и Триеста (1944 г.). Очень кратко излагается и поход народно-освободительной армии, освободившей Триест от остатков немецко-итальянских фашистских войск.

Ещё далеко не все знают, какой ценой народы Юлийской Крайны заплатили за своё освобождение и какой вклад они внесли в общее великое дело разгрома фашизма. Поэтому, отмечая попытку И. Миховиловича дать эскиз истории этих славных лет, мы приветствуем первые издания, посвященные этой борьбе. Это прежде всего последние главы (стр. 18 и сл.) "Меморандума областного народно-освободительного комитета Словенского Приморья и Триеста". Затем исключительно богатый материал, щедро иллюстрированный большими, тщательно выполненными картами, даёт обширное издание югославского министерства национальной обороны, специально посвященное истории борьбы за освобождение края³⁸ . С штабной точностью здесь перечисляются все немецкие и итальянские воинские части, которые были расквартированы или перевозились через Юлийскую Крайну и которым наносили удары патриоты; тщательно зарегистрированы многие моменты борьбы в её различных формах: диверсии, акты саботажа, бои и т. д. и их организаторы.

Один очень интересный эпизод из первых лет национально-освободительной войны уже получил обстоятельное освещение. Это первый поход партизанской армии в области Бекешка Словения в начале 1943 г., ставивший своей целью расширение театра военных действий за реку Сочу, включение в национально-освободительную борьбу всего словенского населения, вплоть до самых крайних западных границ его поселения, и создание условий для поднятия и расширения антифашистских настроений в народных массах самой Италии. О нём обстоятельно рассказывает командовавший походом, ныне генерал-майор, Яка Авшич в книге "Наш первый поход в Словенскую венецианскую область" (Любляна. 1946). Рассказу Я. Авшича предпослано обширное введение "Венецианские словенцы" проф. Франа Иветтера, подробно излагающее историю этого края с VII в. до наших дней и мотивирующее включение всей этой области в состав Югославии. Этот героический, совершённый в исключительно трудных условиях поход партизанской армии доказал, что даже 80 лет итальянского господства не могли убить национального самосознания славян.

Прекрасную сводку материалов по истории борьбы за Словенское Приморье даёт книга Ф. Скерля³⁹ , автор которой, широко используя официальные материалы, приказы Народно-Освободительной Армии и сообщения прессы, подробно описывает события в Словенском Приморье с конца 1943 до начала 1945 года. Автор заканчивает книгу решениями областной конференции Приморской зоны 11 - 12 февраля 1945 г. о вхождении области в состав Югославии.

Завершительный этап национально-освободительной войны Юлийской Крайны, её полное освобождение от фашистской оккупации, освещает в своей книге "Освобождение Юлийской Крайны IV югославской армией" командующий армией генерал-майор Павле Якшич (изд. "Народной армии", органа югославской армии). Автор подробно излагает разработанный штабом армии план операции и ход её. Наступление началось 9 марта; 4 апреля был освобождён Госпич; 25 апреля была успешно проведена операция по высадке морем в Истрии, и затем началось концентрирование движения на Триест. 28 апреля начались бои в городе, и 1 мая он был взят⁴⁰ . В тот же день была освобождена Горица, форсирована река Соч и освобождена вся западная Словения с Видемом (Удине). Вскоре была освобождена и Любляна.

Сто тысяч немецких солдат и офицеров были убиты и взяты в плен. Задание маршала Тито - принести свободу братьям в Истрии и Словенском Приморье - было выполнено блестяще.

Возвращаясь к книге Миховиловича, отметим её последние главы, в которых автор обстоятельно излагает отношение к проблеме Триеста Федеративной Народной Республики Югославии и итальянского правительства.

В заключение коротко остановимся на одном, весьма интересном издании, ос вешающем сегодняшний Триест. Это большой том.

³⁸ "Effort de guerre du peuple de la Marche Julienne pour sa liberation et son union a la Jougoslavie". Belgrad. 1946.

³⁹ Скерль Ф. "Война приморцев за Людскую область". Любляна, 1946. Лишь из этой книги мне известно о книге д-ра Joza Vilfan "Leto borb ob Soci".

⁴⁰ Лишь 2 мая, в 17 часов, в Триест вошли англо-американские военные силы, не встретившие никакого сопротивления восточнее реки Сочи.

выпущенный Национально-Освободительным Комитетом Словенского Приморья и Триеста; качество приложения к его Меморандуму союзнической комиссии. Около 40 документов всесторонне освещают положение в Триесте и зоне "Л", созданное здесь хозяйничанием англо-американской армии: широкую терпимость союзнических властей к бесчинствам, творимым фашистскими и полуфашистскими элементами, равнодушное созерцание ими тяжёлого, всё более ухудшающегося экономического положения населения города, отсутствие какой-либо реальной помощи ему. Документы - преимущественно протесты и обращения национально-освободительного комитета к правительствам держав, к Конференции министров иностранных дел (стр. 58 - 61) и к членам британского парламента (стр. 43 - 47), к командованию союзнических войск - охватывают период от 20 июня 1945 г. по май 1946 г. и дают сводку важнейших факторов этого периода. Таким образом, историческая литература красноречиво свидетельствует о том, что требования Югославии на Парижской мирной конференции представляют собой наиболее объективный вывод из всей многовековой истории края.

Проф. В. Дитякин

Публикатор:

Постоянная ссылка для научных работ (для цитирования):

Найденный поисковым роботом источник:

Автор(ы) публикации - В. ДИТЯКИН:

Комментарии: